Повторные истории

Работаю Оператором в известной сотовой компании. На тренинге тренер
рассказала очень забавную историю. Новенький Оператор принял звонок от
Абонента, у которого проблемы с качеством связи. Обращений от него по
этому поводу много. И следуя инструкции, Оператор решает переключить его
на группу тех. поддержки. Но, ошибясь в одной цифре внутреннего номера,
переключил его на группу консультантов ( они консультирут только
Операторов и с Абонентами не работают. Строго запрещено их туда
переключать). И вот Оператор ошибся... Далее диалог.

Консультант(далее "К") -Антон слушаю.
Абонент(далее "О")- Нет связи.
К- Сим в другой телефон переставлял?
А- Да.
К- на коммутаторе посмотрел?
А- Нет...(задумчиво)
К- Ты знаешь, где коммутатор находится?
А- Нет...
К- Ты на каком этаже сидишь?
А- На таретьем (совсем обалдевшим голосом)
К- Сейчас поднимусь...
Вот так=)

Была у меня подружка, которая работала в СОБЕСе. Лежим как-то с ней, уже
почти засыпаем. Вдруг спрашивает:
- Что такое? Без рук, без ног на бабу скок.
- Угомонись, - говорю, - коромысло.
- А вот и нет! Инвалид первой группы.
Долго не мог уснуть.

Прочел на сайте http://www.auto-most.ru/site/review/humor/78.html


Хочется начать со слов: «Уж сколо раз твердили Миру», но на самом деле
все началось со звонка на телефон, из которого жена поведала мне о том,
что ее подруга (имя Люба не будем упоминать) сегодня стала счастливой
обладательнецей новенького Фиата «Пунто», и что мы приглашены на
«мероприятие». На «мероприятии» каждый у «тачки» «отметился»: завели,
проехались, стекла протерли и посигналили.

Гром грянул через неделю, когда по дороге с работы мой мобильник голосом
всхлипывающей Любашки поведал мне, что она разбила машину. При чем, как
она выразилась, вдребезги. На мой вопрос, что, собственно произошло,
Любашка «убила» меня аргументом: «Даже защита днища оторвалась».

Сам я не первый год нервно курю, когда «мастеры-фломастеры» «рихтуют»
мою «ласточку» в автосервисе. Но, признаться, никогда не слышал об
эдакой неведомой детали, как «защита днища». Падать в грязь лицом и
расписываться в собственной автобезграмотности было просто недопустимо!
Любопытство пересилило усталость, и я «ничтоже сумняшеся» сообщил, что
сейчас приеду «оценить ущерб». Проезжая мимо любкиного подъезда, я
обратил внимание, что внешне «Пуговка», как любовно окрестила подружка
жены свою новую «тележку», выглядит еще новее, чем была неделю назад.
Это был не последний сюрприз за тот вечер. Сообщив еще раз, что та
деталь, которую она потеряла называется именно «защита днища»,
зареванная блондинка открыла багажник и предоставила заинтригованному
мне возможность насладиться видом КАНАЛИЗАЦИОННОГО ЛЮКА, покоящегося в
машине у Любки. На мои робкий вопрос, как это было, мне было рассказано
буквально следующее:

«Еду, значит, еду. Вдруг „Бух“. Видимо, на кочку наехала.

Я — по тормозам. Выхожу, а она, защита, то есть, лежит рядом. Мужики
какие-то остановились. Я им пожаловалась, а они сказали мне, что эта
деталь в машине самая важная, и что без нее ехать крайне опасно. Помогли
погрузить ее в багажник и посоветовали ехать в сервис (40 км в час,
правый ряд, с „аварийкой“). » Вся ее тирада время от времени прерывалась
всхлипываниями и моими потугами сдержать хохот. Но и это еще не все.
Промасленный слесарь из автосервиса, выслушав Любашкину слезливую иторию
и вытирая руки не менее промасленной ветошью, поведал подруге, что
мужики на дороге абсолютно правы, ибо нет в машине детали более важной,
чем «защита днища». Но отремонтировать машину он не может, так как в
данный момент у него нет….. слушайте внимательно: «Левосторонних
саморезов ЛСС416/53»455674/546388/Bis«(кому интересно, могу предоставить
бумажку, которую сердобольный слесарь презентовал Любашке, чтобы та не
забыла, какие именно саморезы были ему нужны). Да простит меня уважаемый
читатель, ибо сил сдерживать хохот у меня не было, а, стало быть, не
могу рассказать Вам, что сказал продавец магазина автозапчастей. А Любка
туда сразу же и поехала. А как бы вы поступили на моем месте? У меня ума
хватило только на то, чтобы попросить Любку отвезти люк на место…

Приходит баба в райбольницу на аборт.
Гинеколог - суровая женщина с большим стажем. Сажает пациентку на кресло
и изумленно вопрошает: "Почему не побрилась?!" Баба отвечает, что муж
запретил.
Гинеколог вылетает в коридор, обнаруживает в бабской очереди
единственного мужика, спрашивает: "Mуж?", получает утвердительный ответ,
тащит беднягу за шиворот в смотровую и, указав пальцем на небритую
промежность пациентки, вопрошает: "Это что???"
Муж уверенно отвечает: "ПИЗДА!"
Гинеколог говорит: "Я работаю 35 лет, сама вижу что пизда. НО ПОЧЕМУ НЕ
ПОБРИТА???".
И тут подает голос пациентка: "Доктор! Это не мой муж!"

Жалобу рассматривало главное управление здравоохранения области.

УКРАЛ.
Сынуле 5 лет. Читаем "Волшебник Изумрудного города". Он увлечен буквами,
и на смысл особо не обращает внимания. Доходим до места, где Страшила
сидел на шесте, а добрая девочка Элли его освободила. Пытаюсь учить.
Давай повторим, говорю. Спрашиваю:
- Какое у Страшилы было заветное желание?
- Чтобы его насадили на шест...
- Но он же и так уже был на шесте, когда Элли пришла?
- А, ну тогда... чтобы ЕЕ насадить...

строгие глаза мамы...

В Америке, штат Мичиган, дикторша на ТВ отличилась. Два дня обещали
снег, а он все не шел и не шел. Ну так она, ведя новости, обращается к
выступающему метеорологу и говорит: "Ну, Питер, и где те 20 см, которые
вы мне обещали вчера?" Метеоролог согнулся пополам и исчез из кадра, а
картинка продолжала дергаться еще пару минут под дружный гогот персонала
студии.

Коллега на работе рассказал: Встречаю вчера (имярек, председатель
районного суда, давно с ним знакомы). В процессе разговора говорю ему.
Вот вам зарплату такую большую сделали двести-триста тысяч, чтобы вы
взятки не брали, а вы все равно берете. Почему?
Быстрый ответ не задумываясь. По привычке!

Господа, то что происходит в (на) Украине уже не секрет. А для тех, кто
не знает это Ж..., но не белого человека, а негра.
Наше руководство решило, что главное, чтобы все в мире признали, что
голодомор (голод) был геноцидом украинсокго народа. Во всех школах
государства прошли уроки памяти, где деятм рассказывали всякие страсти.
Сын моей приятельницы не выдержал этого. в результате появилась запись в
дневнике (первеод с украинского): Ел бутерброд в минуту памяти жертв
глодомора. Комментарии излишни.
Россияне, помните мы не все уроды. Может не будем ругаться?

Короче работал я как то давно водилой в одной компании, ну и заслали
меня и еще одного предура в эйлат, к концу дня на пол пути стемнело, мы
ршили остановиться отлить ну разбежались в разные стороны, стою делаю
задумоное, тишина луна, каййфффф, и тут... как.... ЗАОРеТ ЭТОТ ДЕБИЛ как
подстреленый, я чуть в обморок не рухнул, забыл че делал, спрашиваю че
случилось а он на иврите орет что змея его укусила, он до конца еще не
договорил я уже в тачке дослушивал его с ногами на сидении, он скулит
помоги а я в шоке, хотел тачку завести подъехать так ключи у него, бляяя
ну я к нему на полу согнутых, а он с голой жопой на земле, навалил кучу
вершины не видно, вонь страшенная, я его поднимать а он как медуза,
короче ели дотащил взял ключи а код от тачки не помню, давай искать
картис ( путевой лист ) там код, НЕТУ.... спрашиваю не видел а он, : я
его взял что б кусочек оторвать вместо туалетой бумаги, ЭТО ПИСЕЦ УРОД,
, я туда искать гребаный картис не могу найти и тут это чмо еще ноит
типо если здохну маме скажи что люблю ее, я ему типо не сци, яд через
час действовать начнет я типо знаю эту змею .))) а сам думаю вот сука
здохнет потом рассказывай ментам че да как...
Тут звонит кабат-инжинер по техбезопастности, дает код завожу тачку и
как ужаленый))))))) несусь в город, преехали в Мицпе (город такой ) в
больницу его под капельници, звоню начальнику отдела куда тачку гнали
все рассказал, сижу жду, выкатывают этого дебила через минут 20, он
лыбиться как даун, ну я думаю наверно ширанули его наркотой типо,
спрашиваю врача ну какие шансы у него, а врачь говорит, он безнадега,
ему уже ни чего не поможит, но жить будит!!! я не в понятках, спрашиваю
а про какую помошь тогда речь, врчь говорит ПРО УМСТВЕНУЮ ))) ИДИОТ ОН
ССЫКЛИВЫЙ, небыло ни какой змеи, типо в жопе у ного нашли прокол и
кусочек верблюжей колючки.......
Я в шоке незнал че с ним сделаю........

Выхожу я как то с работы. сил нет нервы на приделе хочется одним хлопком
сразу нескольких замочить, день никакущие начальник зануда покоя не
давал как муха навозная крутился над головой то это спросит то то
скажет, задрал корочое, еле конца смены дождался секунды считал и тут
трАААх стукноло мое время, вскочил как ужаленый и валить, выхожу на
улицу и медленно к тачке на стоянку состояние как суфий в одном сплошном
фане...
Смотрю стоит салага лет 7-8 в сандалях как в 60ые года выпускали (утиные
лапки) колготках вильветовых с коленями оттянутыми и шортах, а на глазах
очки в коричневой оправе с линзами как у бинокля )))) стоит и таращится
на все вокруг как только что прозревший слепой все интересно.
Сдругой стороны на против меня выезжает велосипедист лет 14 -15 на
класическом велике типо с большими колесами и тонким багажником сзади,
аккуратно крутя пидальки велосепидист набравший крейсерскую скорость
едет смотря далеко вперед думая явно о чем-то важном, вдруг салажонок в
колготках дождавшись когда велосепидист сравняется с ним начинает бежать
за великом и цепляется своими тонкими рученками за багажник, закинув
голову назад, потому что очки чуток сьехали вниз, огалдело переберая
огромными сандалями как у скиперича ели успевая за великом чуть не падая
от скорости бежит!
Почти слетев с сиденья прямо на руль афигевший велосипедист как удареный
током оборачиватся назад и видит что нечто страшное с большими глазами в
колготках вципилось ему в железо и не понятно что хочет, , не долго
думая велосипедчик начинает давить пидали из зо всех сил но на долго его
не хвататет тогда в состоянии шока он опять оборачивается и с бешаной
вибрацией гортанного язычка кАААААк заорет, ОТЦИПППППИИИИИИССССЬЬЬЬЬ
ПРИДУУУУУУРОКК БЛЯЯЯЯЯЯЯ................
салагу после этого отстрелило как от электрического забора, спотыкаясь
но не падая он умудряется остановится даржа руки в переди как будто до
сих пор держит багажник велика, замирая на секунду, после чего лицо его
сморщивается как жопа шарпея и с ширако раскрытым ртом и держащими
впередри руками и криками АААааААаааАААаааААААаа-а -а-а-а-а-а-а-а он
шагает неуклюже как на ощупь в темноте в сторону подьезда, велосипедист
исчзает за поворотом, выбегает старший брат салаги и подзатыльниками
загоняет его домой......
уже в машине еду и думаю, а я то думал это у меня самый гавняный день
)))))

Neonod

Еще из старого. Выдержки из писем в СПИД-ИНФО

1. Мы тут в бригаде спорили. Изображение голых баб в искусстве почему-то
называют "актом". Но при чем тут акт, если баба одна? Рисуешь, так уж
рисуй до конца!
2. Муж утром долго не хотел вставать и все спрашивал, сколько на улице
градусов. А я, между прочим с ним лежала не как термометр, а как
женщина.
3. Я многое прощал этой женщине. Но плюнуть мне в лицо моей же
спермой!..
4. Мне всегда говорили, что путь к сердцу мужчины лежит через его
желудок. А путь к его члену как найти?
5. За день до свадьбы устроили мальчишник, и так оттянулись, что свадьбу
пришлось отложить на месяц, пока нас всех не выпустили.
6. У нас с мужем странные супружеские отношения. Я с детства люблю
смотреть футбол и болею за "Спартак", а он не разрешает даже по
телевизору. Говорит, что там все обнимаются-целуются и держатся за
разные места. А тут прихожу - он смотрит фигурное катание!
7. Невеста была в шоке, увидев в первую брачную ночь все Лехины наколки.
Причем во всех голых девках узнала своих подруг.
8. Ненавижу Новый год. Все друзья напиваются до поросячьего визга, а я
потом свое нижнее белье на елке нахожу.
9. Когда теща с женой начинают из-за меня драться, тесть животики
надрывает: ему-то они обе до лампочки...
10. Отношение Сереги ко мне можно назвать трогательным: как только он
меня увидит, так и начинает трогать за разные места...
11. Муж схватил меня и передернул, как затвор у винтовки, и из моего
кармана, как патрон, выпал презерватив...
12. Муж говорит, что я "слаба на передок". А у него любовницы точно нет,
но друзей-мужиков все больше. Я думаю - может, он "слабоват на задок"
стал?
13. Нас три сестры; Оля вышла замуж по любви, Галя - по расчету, а я,
дура, по "залету"...
14. Попробовав запретный плод, я вот уже третий день чувствую во рту его
отвратительный вкус...
15. Но в тот момент, когда все должно было случиться, мой пенис дал
задний ход...
16. Что это за невеста, которой на свадьбе все гости подмигивают и
желают новых успехов в интимной жизни?
17. Все и так знают, что он дерьмо, а он еще и ходит во
всемкоричневом...
18. Поехали на пикник за город, спали в палатке. Всего нас было 14
человек: четыре девушки, а остальные - понятно кто. Ну - и получилось
понятно что...
19. "Оглянуться не успеешь - и ты уже женщина. Потом так же незаметно
становишься матерью..."
20. Мы нормально с женой живем, почти не ругаемся. Но как подумаю, что
она тоже будущая теща - аж трясти начинает
21. Наверное, никогда у нас не будет, как в США. Клинтон бабу к минету
склонил - вся страна возмущается, а меня всем селом насилуют -
милиционеру до лампочки
22. Вот уже третий год он поднимает на меня руку. Я бы терпела и дальше,
если бы у него поднималось еще что-то, кроме руки
23. Она липнет ко мне, как муха... А я, получается, кто?
24. После того, как Вова вернулся из загранпоездки, он все родные слова
стал заменять иностранными. Я даже думала, что он и в постели вместо
"хочу раком" скажет "хочу лобстером"
25. У меня в голове не укладывается - как можно было вазу для цветов
спутать с ночным горшком?!
26. Я люблю Пашу, а Паша - Светку. У Светки с Витькой как раз из-за Паши
ничего не было. А у Олега с Иркой - из-за меня. Нас с Олегом Светкин
Витька увидел. А Олег Светкин с Вовкой даже дрались из-за меня, а Ирка
думала, что из-за Светки, и Паше все рассказала, а Паша - мне... Теперь
вы понимаете, как сложно мне было разобраться в своих чувствах?
27. Разрыв моей девственной плевы стал первой трещиной в нашем браке...
28. О каком оргазме может идти речь, когда в одной комнате с нами спит
двадцатилетняя сестра мужа, и она то неестественно захрапит, то мерзко
хихикнет...
29. Когда я делала Эдику минет, он сказал, что Ирка делает это круче. Я
просто промолчала, стиснув зубы
30. Чтобы зачать наверняка, специалисты
советуют хоть недельку воздержаться от половых сношений. Девчонки,
требуйте отстоя спермы!

История - 100% правда.
Минск. Утро. Переполненный трамвай. На двойном сидении сидят мама и ее
дочка. Девочка балуется, на что женщина говорит:
- Если не перестанешь, я папе расскажу!
- А я тогда расскажу папе, как ты у дяди Миши писю сосала!
Трамвай в шоке (дети тихо не умеют говорить). Мама хватает дочку и
выбегает.

Из БАШа

Звонок в сервисный центр, женский голос:
- У меня принтер сломался.
- Какой? На корпусе что написано?
- Я по-английски не умею читать :-(
- Ну прочитайте русскими буквами.
- Ээээ... "в рот хер"... ээээ???? вы что мне продали??!!!
P.S. Принтер оказался "Brother".

Прислали сегодня:

У мужика была игуана, он с ней играл, кормил, а потом она его за палец
цапнула. Он на нее обиделся, потом смотрит: а она так на него преданно и
грустно смотрит, таскается за ним по всему дому, в глаза заглядывает:
"Прости мол, хозяин". С утра он просыпается, а игуана рядом с ним сидит,
смотрит грустно. Он аж расчувствовался. Однако рука у него опухла. Он
игуану в охапку и к доктору. Там и выяснилось, что этот вид игуан
ядовит, только яд у них очень слабый, поэтому они сначала кусают, а
потом тупо таскаются за жертвой, ждут пока подохнет.

Прислали сегодня: Маршрутка. Сидит молодая женщина с ребенком на руках.
Напротив сидит внушительных габаритов мужчина и есть очень крупное
яблоко.
Ребенок показыет на него пальцем и говорит:
- Мама, мама, смотри какое у дяди ЯБЛИЩЕ!
У остальных пассажиров припадок...

Уважаемая редакция! Я посылал эту историю вам неделю назад, но
напечатана она не была. Это к лучшему - у меня была возможность
переписать и поправить детали. Надеюсь, теперь она вам больше
понравится. Владимир Д.

Однажды в «Москонцерте» мне (пианисту) поручили подготовить к
прослушиванию на худсовете певицу-сопрано: не то жену, не то еще
какую-то родственницу одного большого-большого в стране человека. На вид
эта дама была очень симпатичной и интеллигентной. Прослушав ее
программу, я сказал ей: «У Вас отличный голос и поете Вы замечательно,
но я заметил некоторые моменты, которые худсовету, скорее всего, не
понравятся. Если Вы не возражаете – я их Вам укажу и предложу, что можно
сделать... »

- «Конечно, конечно помогите мне, подскажите», - перебила она меня. – «
У МЕНЯ ЖОПЫ-ТО ВЕДЬ НЕТ! »

Этой неожиданной фразой она ясно дала мне понять, что уж она-то
прекрасно знает: что мы тут за люди, и о чем именно мы в первую очередь
думаем, принимая на работу женщину.

Я, признаюсь, был задет. Она явно воображала, что раз она такая (через
мужа) «высокопоставленная», так уж может с любым совершенно незнакомым
ей (как я) человеком сразу же разговаривать фамильярно и, притом, с
грубыми выражениями.

Поэтому я твердо возразил ей: «Это Вам про Мосгосфилармонию кто-нибудь
мог говорить, что у их директора в кабинете якобы специальная кушетка
стояла (чтоб «сопран прослушивать»), а у нас, в Вокально-Филармоническом
отделе, на этот счет нравы приличные. Нашего худрука (Народного Артиста
Кисилева М. Г.) будут интересовать только Ваши голос и вокальное
мастерство, но никак не упомянутая Вами часть Вашего тела, которая, по
Вашим словам, у Вас якобы отсутствует. Глядя на Вас, кстати, я ну
никаких причин не вижу для подобного утверждения: все у Вас есть, и в
отличной при этом форме! »

От этой моей отповеди глаза у певицы округлились, и она почти
прошептала: «Бог с Вами! Какая часть тела? Какое мое утверждение? Я
сказала: «У МЕНЯ Ж ОПЫТА ВЕДЬ НЕТ».

Стащил с сайта http://lols.ru к теме про то, что американцы собираются
закидать буша в последний день президенства военными ботинками.
Американское правительство наконец нашло в Ираке оружие массового
поражения. Прототип этого оружия под кодовым названием "Кузькина Мать"
был впервые показан Хрущевым на генеральной ассамблее ООН в 1960г, а в
2008 иракцы продемонстрировали его боевой потенциал лично президенту
Бушу

Эта история произошла, когда пробки в Москве только "входили в моду", а
билетики пробивал компостер-дырокол с узкой щелкой, в которую еще нужно
было попасть.
Троллейбусы, надо сказать, всегда ездят, как контуженные, а уж когда
каждые 20 метров тормозить надо...
И вот в такое чудо автопрома заходит дедок не слишком трезвого вида,
становится напротив одиноко сидящей бабульки, достает билетик и с
сосредоточенным видом тянется к компостеру. Почти попадает в щель и тут
троллейбус дергается с места! Билетик пролетает мимо, дед матерится себе
под нос. Опять начинает целится. Остановка, билетик в щели, дерг -
билетик мимо, мат. И так несколько раз. Весь троллейбус и бабулька
внимательно наблюдают за дедом, сочувственно выслушивая его матюки. На
очередной остановке бабулька не выдерживает и кричит на весь салон:
- Дед, СУЙ, ПОКА СТОИТ!
Весь троллейбус лежал, а дед материл бабку до конца поездки.
P. S. Билетик он так и не пробил :)

Музыканты, отыграли похороны и проголодавшись, зашли в столовую.
Заказала яичницу-глазунью из огромных, как у страуса, яиц. И взяли кашу
Гречневую, мясо с хреном, хачапури, блины со сметаной и чай с безе.
Вдруг им стало плохо, в животе начало пучить. Выскочили во двор,
забежали за мусорный ящик, пукнули, накакали приличную кучу какашек,
сорвали листик, вытерли попу, а на пальцах то ли гавно, то ли глина. А
тут по телеку мыльную оперу показывают. Отмылись. Вот такая история с
музыкантами случилась. Ну и что такого?! А вот как эту байку рассказали
сами музыканты: Хиляет лабушня после жмура. Отлабали, а берлять охота.
Лажа! Захиляли в берлиозку. Заказали яичницу-глазунову из яиц Штрауса,
гречаниновую кашу, мясковского с хренниковым, белини со сметаной
хачапуриан, и чайковского с бизе. Лажа! В животе пучини, всем стало
паганини! Хиляем престо во двор. За мусоргский ящик присели, сделали
бах, навалили могучую кучку кал-мановича, сорвали лист, подтерли шопена.
А на пальцах то ли глинка, то ли гуно А тут по ТВ мыльную лажу передают!
Мы еле отмылись! Вот такая МУЗЫКАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ! Ну и Шостакович

это не мое-нашла в сети
1. В борьбе пьющих с непьющими я занимаю сторону пьющих.
2. Мне больше нравятся режимы, при которых лидера можно посадить, чем
те, при которых лидера можно только убить.
3. Мне гораздо симпатичнее те, кто молится стоя, а не раком.
4. Я предпочитаю женщин в военной форме женщинам в черных мешках.
5. Я не хочу, чтобы люди, поднимающиеся каждую ночь под вопли муэдзина,
победили людей, умеющих заводить будильник.
6. Мне гораздо симпатичнее те, кто, узнав о похождениях дочери,
хватаются не за нож, а за сердце.
7. Мне кажется более правильным платить много денег за то, чтобы
расстаться с женой, чем за то, чтобы покупать жен.
8. Мне однозначно понятнее люди, которые сразу хоронят своих убитых
детей, а не тычут их трупами в телекамеры.
9. У меня вызывает больше уважения общество, отдающее за своего пленного
несколько сотен врагов, чем то, в котором своего узника ценят менее, чем
в одну тысячную вражеского.
10. Я хочу жить в мире, где не убивают женщин и детей. А уж если это
случается, то пусть уж лучше военная прокуратура раздает пиздюли, а не
ликующая толпа - конфеты.

Увидел в окно. Соседи выносят кошкам под дом разную еду. И вот кошки
наелись и ушли. Прилетела ворона. Поклевала, потом потащила посудину в
лужу, размочила и продолжила пир.

Автобусная остановка в центре города.
Подъехала "колбаса". Народ яростно ринулся в разверстые двери.
Из за угла выскочил здоровенный мужик со звероподобно-
рецидивистским лицом. Прижимая лапищами к
могучей груди какие то свертки и пакеты. За ним метрах в десяти
бежали два молодых лейтенанта милиции.
Один жгучий кавказец, сопровождаемый не менее жгучей
блондинкой, проявил мужество и героизм.
Вытянув ногу, он дал подсечку... Гражданин описав короткую дугу
грохнулся. Свертки и пакеты разлетелись. Генацвале счастливо
улыбнулся своей пассии. Один мент станцевал какой то дикий
канкан, пытаясь не свалиться на мужика и так буксуя коваными
сапогами по гололеду, совершив немыслимый крендель, обошел
препятствие, второй решительно перепрыгнул тело
павшего. Соединившись опять в стаю, лейтехи с ходу вонзили свои
тела в автобус...
Мужчина поднялся, отряхнулся, подошел к сыну гор.
Такой удар я потом видел еще раз, когда Тайсон уложил Боту.

Профессор философии, стоя перед своей аудиторией, взял пятилитровую
стеклянную банку и наполнил ее камнями, каждый не менее трех сантиметров
в диаметре.
В конце спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он открыл банку горошка и высыпал их в большую банку, немного
потряс ее.
Естественно, горошек занял свободное место между камнями. Еще раз
профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он взял коробку, наполненную песком, и насыпал его в банку.
Естественно, песок занял полностью существующее свободное место и все
закрыл.
Еще раз профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, и на этот раз однозначно, она полна.
Тогда из-под стола он еще вытащил две баночки пива и вылил их в банку до
последней капли, размачивая песок.
Студенты смеялись.
А сейчас я хочу, чтобы вы поняли, что банка — это ваша жизнь. Камни —
это важнейшие вещи вашей жизни: семья, здоровье, друзья, свои дети — все
то, что необходимо, чтобы ваша жизнь все-таки оставалась полной даже в
случае, если все остальное потеряется. Горошек — это вещи, которые лично
для вас стали важными: работа, дом, автомобиль. Песок — это все
остальное, мелочи.
Если сначала наполнить банку песком, не останется места, где могли бы
разместиться горошек и камни. И также в вашей жизни, если тратить все
время и всю энергию за мелочи, не остается места для важнейших вещей.
Занимайтесь тем, что вам приносит счастье: играйте с вашими детьми,
уделяйте время супругам, встречайтесь с друзьями. Всегда будет еще
время, чтобы поработать, заняться уборкой дома, починить и помыть
автомобиль. Занимайтесь, прежде всего, камнями, то есть самыми важными
вещами в жизни; определите ваши приоритеты: остальное — это только
песок.
Тогда студентка подняла руку и спросила профессора, какое значение имеет
пиво?
Профессор улыбнулся.
— Я рад, что вы спросили меня об этом. Я это сделал просто, чтобы
доказать вам, что, как бы ни была ваша жизнь занята, всегда есть место
для пары банок пива.

Желая восстановить пошатнувшуюся гармонию в семейных отношениях, я,
следуя авторитетным советам из женских журналов, во время ужина в
ресторане наклонилась к мужу и томно прошептала:
- Милый, я сегодня забыла надеть трусики....
На что супруг, ошарашенно на меня глядя, произнес:
- Лена, ты дура? Как можно было ЗАБЫТЬ НАДЕТЬ ТРУСЫ???

Что происходит в кафе, когда муха попадает в кофе:
КИТАЕЦ. Съедает муху, кофе выливает.
ФРАНЦУЗ. Муху выбрасывает, кофе выпивает.
РУССКИЙ. Выливает кофе официанту за шиворот.
ИЗРАИЛЬТЯНЕН. Подает на суд, за моральный ущерб, получает деньги,
которые вкладывает в бизнес.
ПАЛЕСТИНЕЦ. Обвиняет израильтянина, в том, что он подбросил ему в кофе
муху. Расценивает это, как акт агрессии и пишет жалобу в ООН. Получает
субсидию, на нее покупает взрывчатку и взрывает кафе, где в это время
китаец, француз и русский сочиняют протест против агрессивной политики
Израиля на оккупированной Палестинской автономии.

не мое:) Господина Фельдмана!

Начать надо со скучного. Зачем ездил.
Ты, конечно, знаешь, что Лужков- как истый римлянин- считает Москву
каким-то там по счету Римом и хочет, чтоб у него все было, как в большой
стране.
Поэтому воюет с Латвией за притеснения русских, строит жилье в
Севастополе, сейчас вот открыл в Симферополе спецфакультет МГУ. Словом,
пространственное воображение в очень острой форме.
А тут вдруг Путин схватился за соотечественников за рубежом. Негоже Юрию
Михайловичу уступать!

Была отдана команда- сделать лучше. Тут же какие-то десятки жучков и
жучар из мэрской пасеки бросились опылять мир.
Где Шереметьевы? Где Голицыны? Где Хренкины- Пенкины?
Все уже охвачены федералами.
Где наконец эти мудаки Фельдманы- соотечественники всем
соотечественникам?!
Один уже зафедерален, а другого вообще евреи охмурили...
Тогда пошла команда- перевербовать. Чтоб и там, и там.
Вот такой низкий старт. Не знаю, как Петра Петровича Шереметьева, а меня
куда уж только на сборища не приглашали- и на Кипр, и в Цермат... Но не
везло им, был занят. Пока я никуда не ездил и посылал их подальше был
создан некий управляющий орган - Международный Совет. И меня (без меня)
избрали замом председателя, а Шереметьева - еще одним замом. Почетный
председатель- Лужок.

И тут новое апофеозное сборище. В Москве. И не простое, а с наградами.

Отобрать лучших соотечественников в разных направлениях деятельности и
лучшим из лучшим всучить, как позже выяснилось, 7-килограммовую железяку
в виде земного шара с единственным континентом, подозрительно
напоминающим контур России, и с яркой точкой на нем- Москвой. Вот такая
идея.

Съехалось со всего мира человек 120. Поменьше нашего берлинского
конгресса (ему как раз сегодня ровно год), но внушительно. Сепарация
была произведена строго совково. Простых - заселили в
неотремонтированную "Россию", знатных- в "Международную",
по-старому-хаммеровский центр. А номинантов (будущих награжденных) - в
"Савой" (это бывший "Берлин", увековеченный Вознесенским).

В первый же день все пошло наперекосяк. Автобусы везли людей не туда,
правление, на которое я попросту мудро не приехал, собралось, но не
состоялось, а потом (куда я мудро приехал) состоялось, хотя и не
собралось. Свою машину я как-то прождал у выхода со швейцаром
Международной почти час. В результате чего подружился не только с этим
швейцаром, но и со всеми его сменщиками, о которых он мне рассказал, и с
милицейскими командирами.
Продолжение...
Но вот наступил главный вечер, и надо ехать из Международной в Дом
Музыки.
Час ждут автобуса. От графьев рябит в глазах. Через полчаса вместо
автобуса приходит завзалом гостиничного ресторана, панибратски хлопает
графа Шереметьева по плечу и зовет всех перекусить. Посреди трапезы
вбегает человек и требует всех к автобусу. Потом выясняется, что
автобуса все же нет. И все снова идут в ресторан.

У гардероба Шереметьев, несколько утомленный, но все равно элегантный
своей русско-французской выправкой, томно поправляя галстук, жалуется
мне:
- Знали бы вы, БС, как мне все это надоело! То одевайся, то раздевайся,
то опять одевайся!..
Я сочувственно киваю. Не скажешь же ему, что именно в этой дурацкой
покорности и куклистости его и его предков лежит ответ на вопрос, как
они просрали Россию?

Ладно, наконец едем. И даже приезжаем.
Новый роскошный дворец, гордость Лужкова. Великолепная, управляемая
сцена, много света и прибамбасов.
Расселись. Лужков, замы, вице-премьер российского правительства.
вице-спикер Думы Георгий Боос (этот нам понадобится для рассказа, потому
и называю), все телеканалы, а на сцене Кобзон и Маша Шукшина ведущие. И
еще симфонический оркестр человек из 50.

Начинают Кобзон с Шукшиной. Сценарий у них так написан, что каждый
говорит по фразе. Фразы красивые. Они красиво говорят, но все время
как-то пугливо назад оглядываются. Как будто за ними следят. Или грозят
им с висящего за спиной экрана.
Наконец Кобзон объясняет, что параллельно тексту должны были идти по
экрану кадры.

Но кадров нет.
Они и после объяснений не появляются.
Зал тем не менее добродушно улыбается. Всем нравится подтянутый Кобзон в
новом парике и обаятельная Шукшина в вечернем платье с огромным
декольте, откуда выпадают невкусные грушевидные сиськи, и почему-то в
городских черных же сапогах.

Начинаются представление номинантов. В первой группе- СМИ- рижский Леша
Шейнин (лично выдвигал!), Валера Вайнберг, нью-йоркское Новое русское
слово, и Ира Кривова, парижская Русская мысль.

Задумка такая. Представят всех троих. Потом вынесут конверт, его
раскроет кто-то из знаменитостей и прочтет, кого же жюри выбрало
наградить железякой. А остальным дадут цветы и бумажки.
Для процедуры вызывают на сцену Бооса. Он - такой симпатичный, только
толстоватый комсомолец, очень жовиальный.
Но сначала идут картинки. Представляют номинантов.

- Александр (!) Шейнин!- произносит Кобзон. И на экране появляется...
Валера Вайнберг. Под рассказ о Шейнине Валера ходит, демонстрирует свою
газету НРС.
Но зал не замечает подмены. Шейнина в лицо никто не знает. А кто знает,
вроде нас с рижской же Ксенией Загоровской, - уже лежат от хохота на
стульях.
- Валерий Вайнберг!- протягивает руку к экрану Кобзон и начинает
смотреть сам.
На экране Шейнин демонстрирует газету "Час".
- Это же не Валера..- как-то смущенно произносит Кобзон. Потом
вглядывается в первый ряд, находит сидящего там живого Вайнберга и
спрашивает:
- Валера, это не ты?
Что отвечает Вайнберг- не слышно, у него нет микрофона.
Тогда Кобзон берет ситуацию в руки. Объясняет, где Вайнберг, и шутит
снова о картинках, мол, мы так задумали, чтоб вас посмешить.
Всем и вправду смешно, кроме героев.

И тут - третья номинантка.
- Русское слово,- путая название возвещает Кобзон,- Ирина Кривова. Ее-то
уж ни с кем не перепутали,- шутит он.
И оказывается прав. Ее не перепутали. Экран остается девственно чистым.
Нет Кривовой. Нет минуту, нет две.
Шукшина чернеет, Лужков белеет, я начинаю умирать со смеху. Кобзон же
этим пользуется.
- Посмотрите,- говорит, указывая на меня, корчащегося в креслах- какие у
нас благодарные соотечественники. Мы, москвичи, краснеем, а вы
веселитесь.
Спасибо вам за понимание!
Тем временем действию пора двигаться. Кобзон с Шукшиной в два голоса
произносят что-то вроде:
- Несмотря на всякие накладки, сейчас на сцену вынесут конверт - и мы
узнаем, кто из троих уважаемых номинантов стал победителем. Конверт на
сцену!

Кобзон улыбается, Шукшина подозрительно смотрит в закулисье. Боос с
видом прилежного школьника демонстрирует, что он готов разрывать
конверты и зачитывать имена. Словом, все пытаются сделать хорошую мину.
И делают это совершенно напрасно. Потому что мальчиков и девочек,
стоявших на сцене во время открытия с красивыми конвертами и железками,
- нет. Никто не выходит из-за кулис, никто ничего не несет Боосу...

Кобзон несколько нервно повторяет:
- Конверт на сцену!
При этом Кобзон умело держит лицо, Боос ухмыляется, Шукшина кусает губы.
Но страшнее всего Лужков, каменно-белый, и Шейнин, он знает, что именно
его имя должен назвать Боос, но получать награду после такого позора...
Но все равно на сцене, как на кладбище, ничего не двигается. Замер и
зал. И только мы с Загоровской всхлипываем:
- Нет, нам никто не поверит!- сквозь смех выдавливает Ксения.
- Неужели я это вижу!- бормочу я.- А ведь я мог не поехать сюда!..
И в этот момент тишину разрывает хриплый вскрик Шукшиной:
- Бля!- на весь зал.
Она поворачивается на каблуках и бросается за кулисы.

Можно было бы ожидать, что через секунды все придет в движение. Но это
ожидание ошибочно. Тишина становится мертвой. Нет ни конверта, ни
Шукшиной.
Первым находится Кобзон.
- А знаете ли вы, что наш вице-спикер- прекрасно поет?- обращается он к
залу.- Жора, спой нам что-нибудь!
Боос смущается.
Жора, спой!- приказывает Кобзон.- Я не могу один держать зал.
Жора кивает.
- Что ты будешь петь?
- Русское поле.

Кобзон дирижеру, как-то отчаянно, боясь услышать отказ:
- Вы сможете поддержать нашего вице-спикера?
Дирижер машет палочкой- Боос запевает. У него оказывается великолепный
баритон.
Льется прекрасная песня. Кобзон подпевает, подпевает и зал. Не поет
только Лужков, не поет и красный от недоумения и раздражения Шейнин.
Потому что совершенно непонятно, что происходит. Шукшина ушла, конвертов
нет, Боос поет. И все это едет куда-то мимо, дурацки и без цели.
Где-то в конце второго куплета нешаркающей, но вполне кавалерийской
походкой возвращается дочь великого калинщика. В ее руках- чертов
коричневый конверт.

Кобзон прерывает песню.
- Маша, становитесь рядом.- говорит он Шукшиной по-отечески.- Давайте
начнем все с белого листа. Спасибо, Георгий. Итак, будто ничего этого не
было... Маша, два шага назад. Подходим. Итак, дорогие друзья, сейчас мы
наконец узнаем, кто из троих уважаемых номинантов стал победителем...

На этих словах пафос Кобзона начинает спадать, как челка со лба фюрера.
Он с ужасом вглядывается в Бооса. Тот что-то показывает лицом.
- Нет, Иосиф Дывидович,- бодро произносит тот,- не узнаем...
- Почему, Жора?- шекспировски вопрошает Кобзон.
- Конверт не тот...
Кобзон начинает хохотать. Зал рыдает. Шукшина выпрыгивает за кулисы. Я
не смотрю на Лужкова. Причин две: во-первых, мешают слезы, во-вторых,
мне как-то даже неудобно смотреть на него, вроде как прохожему на
насилуемую у тротуара девицу: и помочь бы надо, но сил нет.
Сквозь смех Кобзон хрипит:
- Пой снова, Жора!
И Жора поет. И поет прекрасно.

Примерно минуты через три появляется стайка мальчиков и девочек с
конвертами и призами. Все ужасно, все нелепо, но первую номинацию
наконец награждают.
Потом какие-то вставные номера. Потом награждают следующих. Модельные
девочки с цветами целуют не тех, картинки опять не те, но никто уже не
обращает на это внимания. Зал уже свыкся с тем, что увидел и намерен это
начать забывать.
Кобзон объявляет, что собирается петь. Причем не для заполнения паузы, а
так, мол, по сценарию. И показывает нам сценарий.
Как Бендер письма председателю исполкома.

- Евсюхов!- кричит Кобзон за кулисы своему пианисту.- Выходи!
Выходит толстый, уютный Евсюхов.
Кобзон мрачно смотрит в центр сцены. Потом в зал. Потом, посмеиваясь,
объясняет:
- Вот сейчас должен был подняться рояль. Но вы же помните историю с
конвертами...
На этих словах раздается скрежет - и из-под сцены действительно
выползает шикарный белый рояль.
Публика аплодирует. Чувствуется, что люди начинают входить во вкус и
радоваться простым вещам. Еще час таких испытаний - и будут вызывать на
бис электрика: за то, что в зале светло.

Кобзон поет. Хорошо, задушевно. Потом ему долго аплодируют. Евсюхов не
уходит, сидит на стульчике. Видимо, ждет, что будет еще одна песня.
Словом, кажется, что рутина обычного шоу захватывает зал. Все страшное
уже вроде бы позади. Позади мой рыдающий смех. Позади шукшинская ярость
и кобзоновские вымученные анекдоты. Вообще-то уже можно и уходить...
Где-то в этот момент мои скучнеющие мысли прерывает ужасный удар. Будто
с высоты падает рельс на рельс.

Я уже вижу, что случилось, но все еще не могу поверить своим глазам:
передо мной огромная дыра в сцене. В эту дыру провалился рояль. Его не
видно. Видно только Евсюхова, странно поглядывающего на свои ноги. Ноги
висят над пропастью...

Ну что тут скажешь... Я уже тогда знал, что не сумею описать реакцию
зала... Что-то среднее между трубом раненного слона и смехом павиана. В
яму тут же бросились какие-то люди в синих халатах. Да так в ней и
остались. Минуты три ничего не происходило. Потом Кобзон подошел к краю
и многозначительно посмотрел в глубину.

- Знаете,- начал он медленно, - есть такой детский анекдот. Стоит ежик
на краю пропасти и кричит: Слоник! Слоник! Слоник!
Лошадь орет ежику: заткнись! Ежик опять: Слоник! Слоник!. Тут лошадь
разбегается, чтоб сбросить ежика в пропасть копытом, но падает туда
сама. А ежик также бесстрастно продолжает: Лошадь! Лошадь!
- Так я к чему,- продолжает Кобзон после чудовищного взрыва смеха.-
Рояль! Рояль!..
Это еще совсем не конец. Это середина. Но больше нет времени писать.
Завтра, может быть...

Глава вторая

Ушло настроение, надо вернуться в Москву. В пятницу 17 октября. В
роскошный Дом музыки.
Зал с соотечественниками из 50 стран. Демократично, ряду в пятом сидит
Лужков с замами, рядом зампред росправительства, такая тетя по фамилии
Карелова, с которой мы познакомились еще в Баку, много другого
высокопоставленного люду, тот же Боос, вице-спикер Думы (певец народной
грусти).

Идет церемония. Она примерно в зените. Следующим на сцену зовут Лужкова.
Он должен вручить награду за развитие русской литературы. Номинантов
опять трое.
Мне лично больше всех понравился писатель из Швейцарии Гальперин, о
котором было сказано, что в 25 лет он написал свой первый рассказ, тот
не был напечатан, писатель эмигрировал и понял, что главное - это
независимость. Больше в его послужном списке ничего указано не было.

Ясно, что остальные годы писатель жил на щедрый швейцарский социал,
независимо не писал ничего и ничего не печатал. Но в каких-то анналах
числился по писательской линии, и теперь вот призван под широкие
московские знамена. На роль статиста.
Вторым был назван такой сильный писатель из Украины, что я даже не
удержал в памяти его имя. А третьим - Наум Моисеевич Коржавин. В
представлении он не нуждается, а в описании - наверняка. Некогда хам и
словесный бретер (по Довлатову)выглядит нынче весьма печально. В
затрапезном пиджачке, надетом на толстый свитер, с трудом передвигающий
ноги, с трясущимися руками, но, правда, при этом с весьма жестким
взглядом и вполне различимой речью.

Памятуя о прошлых неудачах, никто в зале и на сцене уже не ждет ни
кадров, ни текста. При этом какие-то кадры тем не менее прорываются на
экран, иногда звучит какой-то связный голос диктора, но ни Кобзон, ни
Шукшина давно не обращают на это внимания. Все происходящее напоминает
свадьбу, где сначала ритуально украли невесту, потом почему-то ее не
нашли, позже исчез жених, а гости устроились сами- кто пьет, кто
болтает, кто зажимает свидетельницу у туалета. Благодать!..

Но вот на сцену зовут Лужкова. Он быстро идет по проходу, и зал все
вспоминает. Кто все это устроил и кого так низко и мелко опозорили. Он
поднимается бегом по ступенькам, и тут вступает Кобзон. В ту секунду,
когда мэр оказывается у зияющей дыры, Кобзон его упреждает:
- Юрий Михайлович! Вы поосторожней!
На этом месте охранники понимают свою ошибку и бросаются огромными
прыжками к сцене. Их можно оправдать: они не привыкли, что подопечных
поджидают пропасти на освещенных юпитерами подмостках.

- Вы поосторожней, Юрий Михайлович!- издевательски продолжает Кобзон.-
Новый рояль Дому музыки мэр-то купит. А вот нового мэра... нам не надо.
Лужков, впрочем, не теряет лица. Остановившись возле ямы (и уже
окруженный охраной), он брезгливо отмахивается от сопровождения и, глядя
в пропасть, тоненьким голоском тянет:
- Иосиф! Ио-о-осиф!
Все вспоминают кобзоновский анекдот и надрываются со смеху. Кроме
Лужкова.

Дальше все следует почти по расписанию. Вызывают Коржавина, вручают ему
железяку, изысканно почему-то именуемую Хрустальный шар. Хрусталь едва
не сваливает Наума Моисеевича на пол. Но Лужок в последний момент
подхватывает и награжденного, и награду.
Коржавин говорит что-то о необходимости существования Москвы для нужд
его творчества и уходит.
Пора и Лужкову. Но тот, судя по всему, не собирается.

Зал затих.
Все понимают, что Лужок не может уйти, ничего не сказав по поводу
происходящего, но не представляют, что тут можно сказать, не потеряв
окончательно лица.
- Ты меня гонишь, Иосиф?!- как-то рыком, по -флавийски спрашивает
московский император.
- Я не гоню, - скромно отвечает императорский еврей.- Сценарий гонит.- и
показывает мэру стопку бумаги в руке.
- Ты, Иосиф, этот сценарий...-рычит мэр.
- Юрий Михайлович, я, как ваш советник по культуре,- прерывает его
Кобзон,- обязан напомнить, что в зале- половина женщин.
Лужков на это обреченно машет рукой. Потом молчит. Очень долго молчит.

Кажется, что все припасенные слова он произносит про себя. Затем
неожиданно задорно бросает Кобзону:
- Тогда я буду петь!
- По сценарию вы, Юрий Михайлович, поете в конце мероприятия...
- Нет, я буду петь сейчас,- совершенно бесцветным голосом произносит
Лужок, и Кобзон понимает, что время шуток прошло.- И ты будешь петь.
И...-он оглядывается.- И Жора...
Послушный Боос тут же встает со своего места и мчится на сцену.
К этому времени у жуткой ямы, как часовые у Мавзолея, стоят двое юношей
из числа подносящих дипломы. Ограждают. А внутри копошатся люди в синих
халатах, их глловы- каски иногда выглядывают из пропасти.
Они становятся втроем. Маленький Лужков в центре.
- А что мы будем петь?- ехидно спраашивает Кобзон, видно, понимая, что
сейчас уже можно немножко поерничать.
- Не жалею, не зову, не плачу,- глухо отвечает Лужков.
Кобзон поворачиваются к дирижеру (симфонический оркестр все так же
неподвижно занимает две трети огромной сцены). Но Лужков останавливает
его:
- Будем петь без музыки.
И они запевают.

Боже, что это был за момент!
Лужок, выставив правую ногу на каблук, держа левую руку в кармане,
закрыв глаза, самозабвенно тянул есенинские строки. Боос и Кобзон его
перепевали. Тогда он, не открывая глаз, рукой отнимал у них микрофоны.
Он пел, как молодогвардейцы перед казнью. И залу передалась эта волна.
- Вот так русские выигрывают все войны,- прошептала мне на ухо "латышка"
Загоровская.- Отступают до Москвы. А потом находится один и говорит-
все, буду петь...
И в этот момент у меня не хватило иронии хихикнуть. Всевластный и
опозоренный, облизанный не меньше сотни раз (на фоне славословий
"уважаемому Юрмихалычу" в этот вечер все бакинские жополизы просто
отдыхали) и уязвленный в самый поддых, маленький Веспасиан в костюме от
Бриони, он вкладывал в незамысловатые есенинские метафоры всю свою душу.

Певцам аплодировали долго. Плохой писатель сказал бы, что будто бы
молния разрядила все накопившееся напряжение. Зал выдохнул. Больше
никому ни за кого не было стыдно.
Магия! Даже я поддался этому очарованию и провякал что-то о нашем
берлинском голубом мэре, который должен был бы обожать своего крутого
московского коллегу.

Минуты две Лужков молчал. Потом произнес безо всякого повода и подводки,
хриплым голосом и разделяя слова:
- Завтра... некоторые мои работники... станут... соотечественниками за
рубежом.
Зал даже не рассмеялся. Лужков выдержал паузу и, показав кулак за
кулисы, крикнул:
- Только пусть, бля, успеют сегодня на самолет!
И пошел к своему месту.
Минуя яму, остро оглянулся на Кобзона. Впрочем, зря: вышколенный
императорский еврей знает место шутки.

Я пишу это две недели спустя, поглядывая в свой заветный московский
блокнот. Что успел, наспех пометил. Многие пометки расшифровать уже не
могу.
Но дальше было веселее и проще. Кобзон опять понес какой-то текст,
требовавший сопроводительных кадров. Назывались громкие имена
эмигрантов: ... Михаил Чехов, Бродский. Экран по-прежнему спал. Вдруг
показалась картинка.
- Вот Чехова все же показали,- удовлетворенно кивнул Кобзон.
- Так не тот же Чехов!- заорал я.- Это же писатель...
- Ничего,- успокоил меня Кобзон.- Сейчас художника Бродского покажут...

Наконец текст добежал до того места, где без сопровождения видеоряда
невозможно.
- Что же нам делать, Иосиф Дывидович?- растерянно спросила отчаявшаяся
Шукшина.- Ведь не показывают ничего...
- А вы читайте, Маша,- рассеянно отвечал Кобзон.- просто читайте. Может
быть, про себя...
Но Маша про себя читать не хотела. Бегала за кулисы, возвращалась.
Этому уже никто не удивлялся. Даже я. Человек привыкает мгновенно. А
всего час тому назад я всхлипывал:
- Боже, неужели я правда все это вижу своими глазами?!!
Теперь же хотелось уже чего-то большего. Может, драки на сцене...

Кобзон расказал еще пару старых еврейских анекдотов. Ничего не
изменилось. На экране бились несуразные блики.
- Да, Маша,- протяжно начал Кобзон, поглядывая на декольте коллеги.- Они
ничего нам показывают. Может, тогда вы нам что-то покажете?
В ответ Шукшина нисколько не смутилась, а как-то очень по-шукшински
спокойно молвила:
- Да нет, Иосиф Давыдовыч, лучше уж я в яму брошусь...

Но церемония двинулась дальше. Новые номинанты, новые звезды на сцене.
На этот раз от Москвы вызвали награждать архитектора Зураба Церетели, а
от соотечественников того самого Петра Петровича Шереметьева.
( Я забыл рассказать, как за день перед этим провинился перед графом. На
первом заседании он выступал передо мной. Мы с Шейниным, Загоровской и
еще несколькими приятелями сидели в задних рядах и, естественно, над
всеми хихикали. В какой-то момент я услышал, как граф проникновенно
рассказывает о своей гуманитарной деятельности в России:
- ... На собственные средства я открыл в Москве два центра поддержки
творческих сил...
- Знаем,- коровьевским фальцетом процедил я довольно громко,-
Шереметьево- 1 и Шереметьево-2...
Наша компашка захохотала, а граф недоуменно и растерянно поглядел на
меня. Я же сказал Шейнину искренне:
- На месте организаторов я бы таких мерзавцев, как мы, не приглашал.
- А я бы приглашал,- возразил мне Шейнин.- Но ничего бы нам не
оплачивал...)

Но вернемся в Дом музыки. Зовут, значит, Петра Петровича на сцену. А
Церетели уже там. Маленький, как и Лужков, подвижный, с обезьяньим
веселым и мгновенно становящимся злым лицом, он напоминает всех героев
Транквилла одновременно. Тех, о которых Транквилл пишет, как о клиентах
размашистых римских императоров. Я сам к Церетели отношусь лучше, чем
многие москвичи. Дело в том, что, когда я живу в гостинице Президент,
меня всегда поселяют на почтенной стороне. А почетная сторона выходит на
Москва-реку и на церетелевский памятник Петру. По нему, собственно, я
определяю, как по барометру, свое похмельное состояние. Если после
бурной ночи он вызывает у меня рвоту, то надо переносить встречи и
оставаться в номере. Если же все эти завитушки и челны не будорожат
желудок, значит, надо бросаться под холодный душ- и работать. То есть я
лично господина Церетели, говоря современным языком, интинтегрировал в
сознание. А многие московские жители не сумели.

Впрочем, соотечественники, как мне показалось, твердого мнения о нем не
составили.
Но между тем на сцене Церетели не ваяет, а раскрывает конверт. Не помню,
как называлась номинация. То ли За достоинство, то ли, как сказала бы
Люба, За графство. Но соперничало в ней три "их сиятельства". А победить
был должен Лобанов -Ростовский. Дикий жох, объегоривший многих в
Германии на антиквариате. Я проголосовал за него по причине красивой
фамилии.
Но Церетели не стал вглядываться в бумажки. Обернувшись к Шереметьеву,
он начал задорную грузинскую здравицу:
- Мне доставляет удовольствие вручить награду моему старому другу и
великому общественному деятелю... Мы знакомы с Петром Петровичем уже
больше десяти лет. И вот на этой сцене мои чувства к этому
необыкновенному человеку...

Кобзон терпел это славословие минуты полторы, потом аккуратно сказал в
микрофон елейным голосом:
- Зура-а-бик... Ты ошибся...
- Что, Иосиф?! Ты хочешь сказать, что мы знакомы с Петром Петровичем
гораздо дольше?- подхватил Церетели, полагая, что Кобзон дает ему
обычный актерский пас.
- Нет, Зурабик, - немножко кривя рот, брезгливо возразил Кобзон.- Ты не
ошибся. Ты перепутал.
- Перепутал Петра Петровича?!
- Нет, перепутал графа Шереметьева с князем Лобановым.
"Зурабик" мгновенно отошел на шаг от Шереметьева и вгляделся в него
соколиным взором. Его обезъянье лицо начинало набирать черты
справедливой обиды:
- Я... перепутал... Петра Петровича с... князем... Как ты сказал?
- Зурабик.- невыносимо вежливо продолжил Кобзон.- Ты должен вручить
награду князю Лобанову. Вручаете вы, как написано в сценарии, награду
месте с графом Шереметьевым. ,- тут же прервал возражения скульптора
певец.- Посмотри в бумажку...
Церетели прочел запись. Потом обиженно посмотрел на Кобзона, потом еще
обиженней на Шереметьева, потом развел руками, взял Хрустальный шар из
черного металла у юноши и ткнул графу в руки. В это время на сцену стал
подниматься князь Лобанов.
- Вот и хорошо,- подытожил разобиженный Церетели,- вот и разберетесь
между собой...

Когда он спускался, в зале хохотал один человек. Это был Лужков.

С этого места вечер начал, как говорится, клониться к закату. Кобзон
невзначай объявил выступление солистов балета Большого театра. Зал ахнул
от ужаса: а как же страшная яма на сцене? Иосиф Давидович успокоил:
- Не волнуйтесь, они все равно заболели.

Наконец наступило и время апофеоза. Надо прощаться. Вызван на сцену
Лужков и сказано, что он вместе с залом и Кобзоном (но уже без Бооса;
кончились деньки золотые) исполнит негласный гимн Москвы- газмановскую
"Москва. Звонят колокола". Что-то вроде конфетки-бараночки-гимназистки
румяные, но только в армейско-трубном ритме.
Уже вышел на сцену Лужков. Взялись за смычки ошалевшие от ожидания
скрипачи. А у стоечки сиротливо все стоит Шукшина.
Кобзон, заметив ее неподвижность, ласково прощается:
- Спасибо, Маша. Идите.
- Нет, Иосиф Давыдович!-опять по-шукшински непреклонно произносит Маша.
Кобзон понимает, что все, казавшееся ему завершенным, еще не
завершилось.
- Что, нет?! Вы хотите петь с нами?
На этих словах Лужков смотрит на Шукшину, как посмотрел бы его
берлинский мэр-коллега на домогающуюся его русалку.
- Нет,- спокойно отвечает Маша.- Я не рискну петь с вами. Но я хочу
сказать последние слова из сценария.
- Какие последние слова?
- Вот, Иосиф Давыдовыч, которые сказано: М. Шукшина, прощаясь...
- Хорошо,- устало кивает Кобзон.- Прощайтесь, Маша.
И Шукшина, раскрыв свои сияющие глаза, чувственно шевеля алыми губами,
произносит:
- Дорогие соотечественники! Где бы вы ни были- помните: РОССИЯ ВАС
ЛЮБИТ!!!

Собственно это было лет 25 назад с моей сестрой и мамой. шли они как то
с магазина. у мамы в руках тяжелые сумки и сестра же помощница! решила
подсобить!
говорит! мама а давай я понесу сумки а ты меня, я же легче.
логика блин...

Наверное, не буду нов, рассказав этот случай. В общем, преамбула.
Собираются мужики в раздевалке, кто НА работу, кто ПОСЛЕ, ну, и, типа,
травят байки.
АМБУЛА. Один из мужиков, скажем, Саша, рассказывает:
- Вот работал я в Никополе, и надо было мне ехать в Днепропетровск. И
вот стою я на автовокзале, жду рейса. Жара, пот-градом, невдалеке стоит
молоденькая маманька с дочуркой 3-х-3,5 лет. Доче тоже жарко, она
изнывает, и, чтобы ей стало легче, просит маму снять ей трусики. Мама:
нет, мол, стыдно девочкам без трусиков ходить. Доча мается и ноет, потом
смотрит- недалеко стоит тетенька, такая вся из себя, в мини-юбке,
цигаркой попыхивает. Девчушка подбегает к тетеньке- то справа, то слева
зайдет, потом забегает сзади и смотрит снизу вверх на тетеньку. Потом
подбегает к маме и радостно так, на весь перрон кричит: "Мама! А тетя
без трусиков!!!"
Что там было, говорит дальше Саша, тетенька резко краснеет, бросает
сигарету, и только ее было видно!

Когда дочке было чуть больше двух лет, ехали мы как-то в машине я, муж и
доча, остановились перед светофором, доча сразу заинтересовалась почему
мы стоим. Муж начал обьяснять как для взрослой что есть сфетофор, его
устройство и т. д. вобщем пока стояли он всякие умные вещи обьяснял
ребенку, в итоге когда машина поехала и папа замолчал, доча удивленно
посмотрела на меня и спросила:"Мам, а с кем это папа сейчас
разговаривал?"

Был давно-давно в командировке в Германии, которая тогда ГДР называлась.
По соседству в кино шел фильм про индейцев, с Гойко Митичем в главной
роли. Очень понравилось название, "Чингачгук-Большой Змей", по-немецки
ГРОССЕ ШЛАНГ!

Фраза из выпускного школьного сочинения (ее мне рассказала одна учитель
русского языка и литературы): И сказал Тарас Бульба сыну своему Андрию:
"ЧЕМ я тебя породил, ТЕМ я тебя и убью!"

Давно это было…
Дедушка мой - Григорий Федорович был еще просто Гриней т. к. было ему в
ту пору около пяти лет. Жил он вместе со своими родителями и всей семьей
в ху­торе Теркин станицы Кумылженской Войска Донского. Частенько по
вечерам двоюродный брат Гриши прихорашивался и куда-то уходил. На вопрос
моего деда: «Куда ты идешь? » он неизменно отвечал: «На б-дки. ».
Очень хотелось пацану на это «таинственное мероприятие» но брат его не
брал, отвечая: «Мал еще», но однажды смилостивился и взял Гришку с
собой. Долго ли, коротко ли они шли, история об этом умалчивает, но,
наконец, пришли к какой-то хате и брат, указав на крыльцо хаты, сказал:
«Жди здесь – я скоро приду» зашел в хату. Сидел-сидел Грише на крылечке
- дождик стал накрапывать, перебрался он под навес во дворе и там уснул.
Проснулся он уже под утро оттого, что на него чуть не наехал лошадью
вернувшийся хозяин – муж казачки, к которой ходил его брат. Гриша,
проснувшись от неожиданности, заплакал и на вопрос: « А что ты тут
делаешь? », ответил: «Б-дую! ».

По поводу надписей на русском языке в зарубежье.

Если кто обратил внимание - в старом-старом американском фильме
"Полицейская академия" (1-й или 2-й, не помню) бравые полицейские в
жутком районе, на заднем фоне - телефонная будка, на ней крупными
буквами - Русское Слово Из Трех Букв.
Интересно, авторы фильма слепо копировали пейзаж или приглашали
рускоговорящих консультантов?

В догонку про надписи на стенах за рубежом: смотрел недавно "Полицейскую
академию" одну из первых серий. Там есть место, где главный герой
пытается внедриться в банду и для этого показывает себя с плохой
стороны, а в частности разбивает телефонную будку. Будка вся исписана и
среди всех надписей в центре на русском Х.Й. может те кто реквизит
готовили были из России и решили таким образом приколоться?

У нас подрастают годовалые детки. любую возможность куда-нибудь влезть
они с радостью используют и потом себе апплодируют. а мы сидим и не
знаем, хвалить их за догадливость или ругать.
по случаю свекор рассказал: ему, когда он был маленький, в первый раз
купили штаны с ширинкой. он так обрадовался открывающимся возможностям,
что тут же залез на стол и красиииво так описил стену! очень старался! в
этот же день ему ширинку зашили.

Моя начальница приколистка, сама того не замечая. У нас есть клиент,
фамилия Криволапов. Начальница дает ему заполнить бланки, он начал их
заполнять, не дождавшись инструкций, тут начальница как закричит: "А ты
что тут пишешь своими кривыми лапками?!" На нее никто не обижается...

Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома
не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель-сундук.
- Классный юзерпик, - отчетливо сказала Эллочка.
Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.
- Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья?
- Пазитиф!
- Нет, в самом деле?
- Гламурно!
- Да. Стулья хорошие.
- Готично!
- Подарил кто-нибудь?
- Ужоснах!
- Как?! Неужели ты купила? На какие же средства?
Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил...
- Эрнестуля! Выпей йаду!
- Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!
- Фтопку!..
- Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!
- В газенваген!
- Да, да. Вы живете не по средствам...
- Где модератор?
- Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей...
- Выпей йаду!
- Взяток не беру... Денег не краду и подделывать их не умею...
- Ханжа, убей себя!..
Эрнест Павлович замолчал.
- Вот что, - сказал он наконец, - так жить нельзя.
- Помой хобат, воняет, - возразила Эллочка, садясь на новый стул.
- Нам надо разойтись.
- В Бобруйск, жывотное!
- Мы не сходимся характерами. Я...
- Низачот, парниша.
- Сколько раз я просил не называть меня парнишей!
- Оффтопик!
- И откуда у тебя этот идиотский жаргон?!
- Афтар, учи албанский!
- О черт! - крикнул инженер.
- Готично!
- Давай разойдемся мирно.
- Фтему!
- Ты мне ничего не докажешь! Этот спор...
- Каменты рулят.
- Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы не могут меня удержать от
того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.
- Жжош!
- Мебель мы делим поровну.
- Ужоснах!
- Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже сто двадцать. Комната
останется у тебя. Живи, как тебе хочется, а я так не могу...
- Слив защитан, - сказала Эллочка презрительно.
- А я перееду к Ивану Алексеевичу.
- Ахтунг!
- Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю свою квартиру. Ключ у
меня... Только мебели нет.
- Ахуеть, дайте две!
Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.
- Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж
будь так добра... И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из
этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..
Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в
газету и повернулся к дверям.
- Картинки не грузятся, - сказала Эллочка граммофонным голосом.
- До свиданья, Елена.
Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных
металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты.
Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро
нашлись.
- Киса, ты с какова горада?
Инженер лавиной скатился по лестнице.

На медосмотре у пацана встал, врачи ему показывают пальцем на стакан с
водой, ну он его взял и выпил!!!!!!!!! а туда макали многие!!!!!!!!!

Детство мэра Новой Каховки.

1. На самом краю Земли, у кромки горизонта, там, где багровое небо
сходится с токсичными мусорниками, в покрытых дерьмом джунглях
Новой-Каховки родился мальчик по имени Шлема. Отец его был большой и
сильный покрытый густой бурой шерстью орангутанг Вова - мэр этого
зачуханого городка, а мать - простая русская шлюха Маша. На всю
оставшуюся жизнь Шлема запомнил первый момент своего появления на свет:
вот он вцепился тоненькими морщинистыми от сырости материнской утробы
пальчиками в свалявшуюся шерсть отца, и над ним склонилось светящееся
теплым добрым сиянием лицо матери: - Как ты себя чувствуешь, Шлемик? -
протягивает она ему душистый мякиш свежеразжеванного ржаного хлеба
украденного с хлебозавода.
- Хорошо, мамаш, ты только в натуре не воняй, о'кей! - улыбается ей в
ответ Шлемик.
Он рос в большом особняке, за которым в шумном дворе он бухал и
наркоманничал среди множества друзей. Самым его лучшим другом была
девочка Сара с огромными голубыми глазами в пол-лица, длинными вьющимися
волосами цвета пробивающегося сквозь грозовую тучу солнца и хорошо
развитой грудью, висевшей до пояса. Когда Шлеме было пятнадцать лет,
Сара подарила ему свою любимую куклу для ебли - Барби и научила, как
снимать с нее трусики и засовывать в нее свой писюн.
Долгими зимними вечерами, в которые выход из катеджа был завален
нападавшим во время пурги снегом и выйти во двор к друзьям было нельзя,
Шлемик часы напролет дрочился со своей кукольной подружкой, а когда
приходило время укладываться спать, он наполнял ванну горячей водой и
напускал в нее пены, затем раздевал Барби, отводил ее в ванную комнату,
усаживал попой в белые пенные сугробы и несколько часов кряду тер ей
спину мочалкой, сделанной из коры молодого дуба - так научила его Сара.
Разговаривать с Барби при этом уже было невозможно: она не переставала
хихикать от удовольствия.
Первое жизненное потрясение настигло Шлемика именно в такой момент: в
один из вечеров в дверь ванной комнаты, служившей к тому же и туалетом,
стал дубасить пьяный папаша:
- Открывай, гаденыш, ссать хочу! - орал он звериным криком.
- Не отпирай ему, я боюсь! - вцепилась ногтями в руку Шлемика дрожащая
Барби. - Видишь, по мне мурашки бегают...
Она стряхнула с предплечья маленькую зеленую мурашку. Мурашка упала в
пену и застряла в ней, беспомощно суча лапками воздух.
- Пока я рядом, тебе нечего бояться! - ответил Шлема голосом матерого
мужчины, который он слышал однажды по радио.
Меж тем, папаша уже рубил дверь топором, и Шлеме приходилось отбивать
своим членом от Барби колючие щепки. Она была еле живой от страха, но
Шлемику было неведомо это чувство: его никто еще никогда в жизни не
обижал, не трахал в зад и не бил морду, и ему даже не могло прийти в
голову, что кто-то способен сделать что-то плохое ему или его друзьям.
- Опять ты с этой блядью! - ворвавшийся в ванную свирепый отец схватил
жилистой ладонью Барби за горло, и в момент насадил ее на свой торчащий
конец и несколько раз дернув членом с довольным ревом кончил в нее,
после чего оторвал ей голову и бросил в унитаз.
Для бедного Шлемика это было так неожиданно, что в первый момент он
ничего не понял, и в нем не было никаких чувств - была только объемная
картинка перед глазами: обезображенная Барби в розовой пене, плавающие в
красной воде щепки и папаша перед унитазом с высунутым членом.
Так Шлема впервые узнал, что в жизни кроме самой жизни бывает еще и
смерть. Вместе с Сарой они разрыли слой метрового мусора во дворе за
помойными баками, разбили ломами искрящуюся льдинками землю и похоронили
Барби в слое вечной мерзлоты и мусора. Там же, на могиле своей верной
подруги, Шлема поклялся отомстить отцу, когда вырастет (отрезать ему
яйца, зажарить и съесть!).
Шлемик был так безутешен в своем горе, что проплакал три года. Когда к
концу третьего года матери наконец-то удалось его успокоить покупкой
куклы для траханья Евы, тогда - же к нему подошел ненавистный отец. Вид
у него был уже не такой свирепый, а скорее жалкий: к этому времени он
успел сильно состариться и его ранее стоячий член висел грязной тряпкой.
Он тяжело сел на табурет, бережно развернул на колене промасленную
тряпку, вынул из нее что-то загадочно блестящее, протянул Шлемику и
сказал примирительно:
- Ты это, сынок, не серчай, вот тебе новая игрушка.
- А что это? - спросил Шлема, заворожено глядя на отливающую холодной
синевой сталь. Он еще не знал, что это такое и зачем оно нужно, но сразу
почувствовал: это что-то настоящее!
- Это Магнум, сынок, настоящая игрушка для настоящего мужика, -
обрадовано потрепал папаша Шлемика по вихрастой макушке, видя, что его
подарок "попал в струю". - Ты уже большой, скоро в институт пойдешь, там
без этого никак нельзя, там столько всяких мудаков околачивается!
Шлема протянул было руку за подарком, но вдруг услышал страшный голос в
своей голове: "ТЫ ДАЛ КЛЯТВУ!" - "Ну и что? - нашелся, что ответить
Шлема. - Я дал клятву отомстить, когда вырасту, а я еще не вырос!". С
этой спасительной мыслью он и принял ценный увесистый подарок от отца.
В следующий месяц Шлема крепко подружился с отцом. Все свободное от
службы отца время (он служил мером города) они практиковались в стрельбе
из пистолета. Мама научила Шлемика заводить будильник на пять часов
вечера, и строго по звонку он вынимал из-под подушки Магнум, не спеша и
обстоятельно разбирал его на части, тщательно смазывал каждую деталь
ружейным маслом, а потом так же не спеша собирал обратно. Папа сказал
ему по секрету, что именно эта игра называется детский конструктор, а не
какие-то там вонючие кубики - рубики для педиков. Кубики и правда
нестерпимо воняли пластмассой, а от смазанного пистолета сладко пахло
чем-то терпким и волнующим, как будто узнанным еще до рождения.
В шесть часов с минутами приходил с работы отец, аккуратно и бережно
вешал пиджак из секендхенда на вешалку, съедал тарелку борща, запивал
свой ужин золотистым виски из конфискованной у торгашей прямоугольной
бутылки с черной этикеткой и неторопливо выкуривал душистую толстую
сигару. Это все был как бы исполненный тайного смысла ритуал, без
которого нельзя было попасть на пустырь, где они палили навскидку с
двадцати шагов по самодельной фанерной мишени, прибитой столярными
гвоздиками к одиноко стоящему щиту с выцветшей тарабарской надписью
"Наша цель - коммунизм", загадочного смысла которой не знал даже отец.
Сначала у Шлемика плохо шла стрельба, потому что пистолет был для него
слишком тяжел: он постоянно тянул руку вниз, как Шлемик его ни упрашивал
не делать этого: "Ну пистолетик, миленький, ну не тяни мою руку, когда я
целюсь, не выворачивай после выстрела - я тебя так люблю!".
Вскоре Шлемик понял, что уговорами тут не поможешь, и сам догадался
привязать к руке двухпудовую гирю, чтобы тренировать кисть. Зато его
мучения были с лихвой вознаграждены, когда ребята во дворе узнали, для
чего он таскает с собой гирю. Пистолет он им, правда, показать не мог,
потому что мать строго - настрого запретила выносить его без отца из
дома, но зато он мог похвастаться чарующе позвякивающими стреляными
гильзами. Если неплотно засунуть такую гильзу в одну ноздрю, а вторую
заткнуть пальцем и резко вдохнуть через нос жженого пороха, то такой
кайф начинается! Сара, которой родители купили к тому времени куклу с
электрочленом по имени Кен, пыталась выменять у Шлемика гильзу на
использованный презерватив, но он только недоуменно плечами повел:
"Тебе-то зачем?!". Он даже не счел нужным оправдываться и объяснять, что
уже отказал своему новому другу Вовану, а он ему предлагал нечто более
ценное: пластинку русской жвачки с таинственной надписью "Made in
Kostroma" на обертке.
- Пап, а что за мной Сарка бегает? - спросил он как-то у отца после
навязчивых уговоров своей бывшей подруги.
- Будущая проститутка потому - что, - сухо ответил отец.
- Откуда ты знаешь? - не удержался Шлемик от глупого вопроса.
- Просто она когда-нибудь станет женщиной, а все женщины - проститутки,
- доходчиво и логично пояснил отец.
- А я тоже когда вырасту стану женщиной и проституткой? - не унимался
Шлемик.
Отец на него в ответ посмотрел так, что Шлема сразу понял, какую
страшную глупость он сморозил. Ему даже захотелось заплакать от
раскаяния, но он вовремя сдержался, догадавшись, что отцу это еще больше
не понравится.
- Тебе нужно готовиться стать мужиком, - терпеливо пояснил отец, - а
мужик должен уметь метко дрочить, скакать на бабе и ссать на людей.
Если я тебя не отмажу, то тогда тебя обязательно возьмут в армию, из
которой ты уже выйдешь НАСТОЯЩИМ мудако… мужчиной.
После этого Шлемик стал мечтать о том, как бы ему побыстрее попасть в
армию, хотя он на самом деле еще не научился ссать на людей и метко
дрочить! К его глубокому разочарованию, мама ему объяснила, что в армию
его не возьмут, пока его папа не разрешит.
- А ссать и дрочить там научат? - спросил Шлемик с надеждой в голосе.
- Там всему научат - успокоил его отец. -И бухать, и срать и баб ебать!
- Тогда может ты меня пустишь? - сказал Шлемик.
- Ладно, пусть сходит в эту, в армию, если ума на большее нет! - Рявкнул
отец.
Мать сказала ему, что вечером будет примерять на него форму.
И вот в семь часов вечера, когда отец закончил свой ритуал (к этому
времени он перешел на водку и папиросы "Дукат", сохранив в своем рационе
борщ как памятную семейную реликвию). Мать облачила Шлемика в
маскировочную полевую форму, затянула его ремнем и приладила на спине
парашютный рюкзак. "В тыл забрасывать будут", - смекнул он.
- А оружие? - будто бы наивно спросил Шлемик, чтобы проверить свою
догадку.
- Оружие приказано не брать! - сказал отец, как отрезал.
"Точно спецзадание!!!" - обрадовался Шлемик.
- Ранец не жмет? - заботливо спросила мать, надевая ему на голову черный
спецназовской чулок с дырками для глаз.
- Мать, выйди! - оборвал ее отец. - Значит так, - притянул он к себе
Шлемика, - от этого зависит твоя судьба и судьба твоих родителей. Там не
будет рядом папы и мамы и не у кого будет спросить. Сейчас я буду давать
тебе инструкции, а ты повторяй их за мной. Запомни их как дважды два,
забудешь - тебе каюк. Понял?
У Шлемика перехватило в горле от торжественности этого момента и от
неожиданно осознанной ответственности за свою судьбу.
- Понял, - четко ответил он, собрав свою волю в кулак.
- Ты - Артамонов Алексей Михайлович...
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - повторил Шлемик, как под гипнозом.
- Ты - русский...
- Я - русский.
- Ты живешь в самом передовом в мире государстве мудаков и хуесосов,
основанном вождем мирового пролетариата, долборотом Владимиром Ильичем
Лениным. Это государство называется Украина. Столица твоей Родины - мать
ее, город-геморрой Телль - Авив. Ты живешь в этом городе. В настоящее
время твоя страна под руководством Ицхака Рабина уверенно идет к победе
коммунизма во всем мире через развитой социализм. Вот и вся твоя
легенда.
- Вот и вся моя легенда, - повторил Шлемик.
- Как тебя зовут? - нахмурился отец.
- Алексей Михайлович Артамонов! - без запинки выпалил сын.
- С этой минуты откликайся только на имя Леша. Вопросы есть?
- Если я живу в городе-геморрое, значит, я геморрой? - спросил Леша.
- Пока нет, - улыбнулся отец.
Всю ночь Алексей не спал - его мучили тревоги и сомнения: как его
встретят в том мире, куда он отправляется, и главное, в чем состоит
задание? Отец про это ничего конкретно не сказал... Значит, надо
действовать по обстановке. Неизвестность пугала...
Наутро, когда его опять одели в форму, Алексей в нарушение всех
инструкций незаметно заткнул за ремень свой верный Магнум - с ним было
спокойнее и увереннее, он знал, что в случае чего оружие не подведет:
еще ни разу его пистолет не давал осечки.
Следующий час прошел как во сне: сбор перед военкоматом, построение по
росту, торжественная речь пьяного прапорщика и прощание с рыдающими
матерями, отправляющими своих детей на верную гибель. Алексей уже не
чувствовал в себе возвышенного героизма, остался только животный страх
перед будущим и мучительная боль за бесцельно прожитые детские годы.
Особенно ему стало не по себе после того, как встречавший новобранцев у
входа огромных размеров лейтенант заметил у него под полой рукоятку
Магнума, ловко выдернул его из-за пояса, обернулся и выбросил в мусорное
ведро. Алексей приготовился к худшему - он ждал, что его тут же арестуют
и поведут на допрос, но лейтенант сделал вид, что ничего особенного не
произошло, как будто и не пистолет в мусор бросил, а яблочный огрызок.
Но допрос все же состоялся, уже в казарме, когда пьяный прапорщик, с
отрешенным видом открыл толстый журнал и выкрикнул:
- Артамонов!
- Я! - вскочил Алексей, и лихорадочно соображая, почему его вызвали из
всех на допрос первым.
- Не "я", а "здесь", - скучающим тоном поправил прапорщик. - Садись
мудачина.
Алексей сел.
- Артамонов!
- Здесь! - правильно отозвался Алексей.
- Ладно, у нас еще будет время потренироваться, за два года научим тебя
долборота, как вставать и как лежать, и как раком стоять!
- Расскажи о себе, - приказал прапорщик.
- Я - Артамонов Алексей Михайло...
- Громче говори, чтоб все слышали!
- Я - Артамонов Алексей Михайлович, - закричал Алексей, - русский, живу
в самом передовом в мире государстве Израиль, основанном вождем мирового
пролетариата Владимиром Ильичем Лениным. Это государство ебет всех!
Столица моей Родины - город - геморрой Телль - Авив. Я живу в этом
городе. В настоящее время моя страна под руководством Рабина и Срабина
уверенно идет к победе коммунизма через развитой ананизм во всем мире.
Вот и вся моя легенда.
Последние его слова явно не понравились прапорщику. Он медленно снял
очки, положил их на тумбочку дневального, нехотя встал и, подойдя
вплотную к Алексею, заглянул ему в упор в зрачки, как будто хотел
прочесть написанную на их радужной оболочке секретную шифровку. Леша не
выдержал его колючего взгляда и пукнул. Так они стояли в полной тишине
какое-то время, Алексей не мог от растерянности точно определить,
сколько времени прошло, когда прапорщик тихо, но на всю казарму спросил:
- А из какой ты пизды?
Леша растерялся: он не знал ответа на этот вопрос, значит, было самое
время стрелять в упор и наверняка, лучше всего между бровей, как учил
отец, но пистолета у него уже не было! Тогда он поклялся себе, что если
останется жив, отомстит прапору, когда станет настоящим мужчиной. И
вдруг, как бывает в моменты смертельной опасности, кто-то из стоя шепнул
ему в ухо правильный ответ: "Из русской..."
- Из русской! - выпалил Леша в лицо прапору.
И тут случилось невероятное: строй взорвался от смеха, и больше других
хохотал сам прапор. Леша так растерялся, что и сам начал придурковато
улыбаться, поддавшись общему веселью.
- Долбоеб ты, - сказал прапор, вдоволь насмеявшись. - Надо говорить "из
рабочей", "из крестьянской" или "из служащей"!
До Алексея наконец-то дошло: это не настоящий допрос, а просто проверка
перед важным заданием, которое ожидает его впереди, когда он станет
мужчиной. Ему вдруг стало весело и легко: он понял, что хоть и не дал
правильный ответ, но ответил так, что все вокруг поняли, что он ни какой
не враг, а свой простой парень, хотя и глупый по своей неопытности. Он
попал к своим, таким же пидарюгам, как и сам!
2. Прапор, лейтенант, капитан, доктор и долбоеб.
"... он понял, что хоть и не дал правильный ответ, но ответил так, что
все вокруг поняли, что он никакой не враг, а свой простой парень, хотя и
глупый по своей неопытности. Он попал к своим!" - закончив чтение,
прапор посмотрел на капитана и лейтенанта.
- Ну как? - спросил прапор.
Лейтенант в ответ только высокомерно поморщился, а у капитана можно было
и не спрашивать: он уже давно ржал диким голосом, с того момента, как
услышал про "пизду". "Наверное, опять похабных анекдотов начитался", -
досадливо подумал прапор.
- Ну, как? - повторил он свой вопрос, обращаясь на этот раз к одному
только лейтенанту.
- Ты сколько книг про Армию прочитал? - нехотя ответил тот вопросом на
вопрос.
- Три, - честно ответил прапор. Он не умел врать.
- Оно и видно, - вздохнул лейтенант и замолчал.
- Только не надо этого снобизма! - вспылил прапор. - У меня, между
прочим, нет столько времени, сколько у тебя, на чтение книг. Сам знаешь,
что моя работа больше времени отнимает.
- А я только анекдоты читать успеваю, потому что они короткие, как
автоматная очередь, - поддержал капитан. - Пашу, как вол, между прочим!
- Ну, ладно, - сдался лейтенант, - выдам свою рецензию, раз уж так
интересно. - Во-первых, сразу видно, какие книги ты читал: про
украинскую мафию, про шпионов и про период запоя в Советском Союзе. Вот
у тебя и получилась мешанина: одно отсюда, другое оттуда. Но это еще
полбеды, а беда в том, что у тебя что ни строчка - то бред собачий.
- Например? - искренне удивился прапор.
- Хотя бы самое начало, про заснеженные джунгли Новой Каховки...
- Ты что хочешь сказать, что я это сам придумал?! - искренне удивился
прапор. - Ну, ты даешь, а еще образованный. Что я тебе человек, что ли,
на самом деле, чтобы свое что-то придумать?!

Капитан прикусил губу - тут прапор действительно был прав: никто из них
троих ничего не мог придумать про Новую Каховку, они могли только
перерабатывать полученную о ней информацию.
- То, что я знаю о Новой Каховке... - начал оправдываться он.
- У каждого свои знания! - перебил его прапор, переходя из обороны в
наступление. - В той книге, которую я читал, в Новой - Каховке шел снег,
а еще там говорилось, что это джунгли...
- Каменные, - вставил начитанный капитан.
- Ну и что, а где сказано, что в каменных джунглях не может идти снег?!
- Дело не в том, что ты что-то придумываешь, - нашел капитан правильную
мысль, а в том, как и насколько точно ты соединяешь между собой блоки
информации. Вот ты, например, говоришь, что отец Шлемика был орангутанг
и работал мэром города, и я не отрицаю, что эти люди происходят от
обезьян, но во всех других книгах написано, что люди произошли от
шимпанзе, хотя некоторые люди вовсе и не произошли от обезьян!
- А я в анекдоте прочитал, что от Абрамгутанга! - снова заржал
успокоившийся было лейтенант.
- В той статье, которую я читал, - заявил капитан, не обращая внимания
на дурацкие комментарии лейтенанта, - не было сказано, от каких обезьян!
Раз Новой Каховки на самом деле не существует, то в каждой книге - своя
Новая Каховка, со своими законами, со своими дураками и своими мэрами и
депутатами!
- Это не аргумент, - надулся капитан - он не любил проигрывать в спорах,
а сейчас, кажется, к этому дело и шло. - Если ты решил сочинить книгу
про Новую Каховку, то не важно, существует ли она реально. Важно то, что
нужно взять как можно больше информации и переработать ее так, чтобы
выдать результат, который соответствовал бы общепринятым представлениям
о Украине. Тогда это будет похоже на так называемую "правду". И не
смотри на меня, как на врага, я тебе даже готов помочь поменять
подгузник, чтобы у тебя больше времени на чтение оставалось. Все же мы -
одна команда.
Это был решающий аргумент: лейтенант умерил свой дискуссионный пыл из
опасения, как бы капитан не передумал ему помогать.
- Нет, мужики, в натуре, - выступил лейтенант. - А зачем это нужно-то?
Я вот только не пойму, друг прапор, зачем тебе эта вся свистопляска с
книгой про Новую Каховку. Их и так полно на Украине, людьми придуманных.
Люди пишут
- гонорары получают, потом пропивают их или на баб тратят, а у нас ни
гонораров нет, ни водки, ни баб!
- Просто мне интересно, - задумался прапор, - как там в этой силушке у
людей все устроено, зачем им нужно бесплатно работать на каких-то
паразитов, бухать, бить друг - другу морды и кричать про передовое
государство!? И вообще, как можно быть такими мудаками??
- Это я тебе, в натуре, быстро разъясню, тоже, загадку нашел! - зашелся
смехом лейтенант.
- Нет, я не про это, - отмахнулся от него прапор. - Мне, главное,
интересно, откуда женщина знает, как ей ребенка в животе вырастить!?
- Ясно откуда, ядрена Матрена, - продолжал веселиться лейтенант, - в
школе ее учат!
- А откуда ты знаешь, как девок снимать? - не удержался капитан,
который, в общем-то, не хотел затевать нового спора.
- Я - другое дело, я всегда трахал блядей, сколько себя помню, и всегда
знал, как это делать. А люди рождаются без всяких знаний, даже говорить
не умеют...
- А у тебя этот Шлемик твой, сразу болтать начал! - поддел прапора
лейтенант.

- Не сразу, а только в ответ на вопрос матери, это она его научила, -
терпеливо возразил прапор. - Так вот, всему их родители и учителя учат,
только дети сами в животах вырастают: откуда они знают, как им расти
нужно?!
- Это гены, - вздохнул капитан, - сочувствуя необразованности
собеседника.
- А зачем им гены нужны? - пожал плечами прапор. - Или зачем им пенис
нужен, если их депутаты все время трахают? Странно все это: ноги, руки,
сиськи, голова, туловище, геморрой...
- Хуй! - прыснул смехом лейтенант.
- Мне вот, например, чтобы поссать, плечи не нужны, - пожал плечами
прапор. - А им-то зачем это все знать?
- У нас разные члены, - глубокомысленно заметил капитан. - У нас своя
истина, у них - своя. Материальность называется. Слышал, наверное?
- А почему разные-то? - разошелся прапор.
- Ну, брат, - недобро усмехнулся капитан, - так мы знаешь до чего
договоримся...
Прапор знал, что имел в виду капитан: он имел в виду бутыль самогона, к
которой они протягивали стаканы. Это была запретная тема, которую нельзя
было обсуждать вслух. Столь величественное и внушающее неосознанный
страх слово они не решались поминать всуе, от греха подальше. О нем
можно было только думать и мечтать...
- Ладно, перерыв окончен, - подытожил капитан. - Пора браться за работу!
И каждый взялся за свое: прапор бухать, лейтенант читать анекдоты, а
капитан проверял себя на вместимость спиртного.


3. Колесо истории После самогона, мир представлялся прапору огромной,
сияющей теплым светом сферой, населенной добрыми отзывчивыми и
всезнающими виртуальными людьми, готовыми дать ответ на любой
интересующий тебя вопрос. Любой, кто туда попадает, становится одним из
них, приобретая особую мудрость и особые знания. "Все наши споры - от
недостаточности знания, - размышлял прапор, - я знаю, например, про
Новую Каховку одно, доктор- психиатр другое, а долбоеб - сынок мэра не
знает ничего, кроме дрочения члена, наркоты и ебли голых баб. Когда мы
дойдем до коммунизма или смерти, мы сразу узнаем все и сразу друг с
другом согласимся, потому что уже не о чем будет спорить!"
Работа, меж тем, кипела. Доктор пришел на помощь прапору, и теперь у
него оставалось время только на чтение коротких заголовков новостей.
Иногда до слуха прапора доносилось его невнятное бормотание: "Президент
опубликовал новую стратегию по борьбе с наркотиками... В Киеве траур...
, Янукович заявил, что он окончательно рехнулся... , Окончательное
выздоровление памятника Ленину, Похороны убитых - Кравченко и Кирпы... ,
в Китае... массовый понос, Кобзон о борьбе с наркоманками... , Ленин
практически здоров... хотя давно труп, а до сих пор ебет такое
количество людей!"
- Послушай, доктор, а других новостей у тебя нет? - не выдержал прапор.
- Другие есть, но их мало, в основном эти, - отозвался доктор.
- Странно, - задумался прапор.
- Вот и я удивляюсь, - неожиданно поддержал его доктор. - За прошлый
рабочий период столько ко мне психов обратилось, и мэр города, и все его
замы, и дамочки из исполкома жаловались на то, что их депутаты залюбили,
а теперь только пара малолеток прибежало лечить триппер и все одно и то
же...
- Это как, в натуре, у одного чукчи самосвал сначала быстро ехал, а
потом в песок попал и забуксовал, а он тогда...
- Да знаем мы этот анекдот! - перебил встрявшего лейтенанта прапор.
- Не, я без "бля" говорю, это у них там колесо истории забуксовало,
понял? - обиделся лейтенант.
- И вот еще что странно, - сказал озадаченный доктор, - раньше у них
разные события в разное время происходили, а теперь - все "23 февраля
"...
- Наверное, у них ебля обладает совсем другими свойствами - высказал
предположение прапор.
- Или материально, как и все остальное, а свойства материи
окончательному изучению не поддаются, я про это статью в научном журнале
читал, - дополнил его мысль доктор.
Прапор только кивнул в знак согласия, а про себя подумал: "Дурак, ты
Федя! Видно, и правда в Новой Каховке история остановилась - это нам
знак был в подтверждение!"
- Ну, давайте отметим, - сказал доктор, который лучше других ощущал
время, он всегда знал, когда надо работать, а когда бухать. - Читай,
прапор, свой... свою... как это у тебя, кстати, называется?
- Пока без названия, - сказал прапор, - вот допьем бутылек до конца,
тогда, мне кажется, название само появится!
Он открыл главу и стал читать: К 16-ти годам Лешка Артамонов осознал
себя вполне сформировавшейся патологической личностью: он уже знал, что
живет в стране партработников, расхитителей народного имущества и
пьяниц, а страна эта построена плешивым сифилитиком в отместку царю за
повешенного брата на деньги, собранные евреями всего мира.
Вопрос выбора жизненного пути перед ним стоял не долго: вором быть было
слишком рискованно, а алкашом неинтересно и непочетно, поэтому он твердо
решил стать мером Новой Каховки. Алексей часто представлял себе такую
картину: он несется со скоростью 250 км в час в черном "Бумере" по
Днепровскому проспекту, и все менты вытягиваются по струнке, отдавая ему
честь. А зазевавшимся раздолбаям, вовремя не поприветствовавшим
начальство, он метким выстрелом из "Пэ-ЭМа" сбивает с дубовых голов
синие фуражки. Потом на дороге появляется Сарка в розовой комбинашке -
она голосует Алексею, жалко потрясывая сиськами и тонкой ручкой, но он
гордо проносится мимо, проговаривая сквозь зубы с сильным еврейским
акцентом: "Пгаституток не бегом!".
Можно было, конечно, пойти еще в армию: там все же оружия больше, не
одни "Пэ-ЭМы", но Лешка, к его глубокому сожалению, уже был лишен всяких
иллюзий на этот счет. Ему было достоверно известно, что в армию идут
одни дураки и что от нее надо всеми путями "косить". Эту горькую истину
он почерпнул из своих собственных наблюдений за теми парнями, которые
возвращались в родной двор из армии. С Лешкой они конечно, не общались,
но в детстве (лет в 10-11) он часто подслушивал их разговоры, которые
они вели под кустом сирени на лавочке, где собирались, чтобы "нажраться
бормотухи", как они сами выражались. Свежими впечатлениями, правда,
никто не делился: те, кто только что "дембельнулся на гражданку", угрюмо
отмалчивались в течение нескольких месяцев, и спрашивать их о службе
было "западло". Потом они постепенно "размораживались" и в один
прекрасный день включались в общий разговор, который вертелся вокруг
одного и того же: как достать в армии вина, водки и пива. Все редкие
истории про оружие начинались одинаково: "Вот помню, бля, один раз мне
дали автомат..." Нет, Лешке не хотелось служить в армии, в которой
автомат дают подержать в руках один раз за два года. К тому же, он
слышал, как однажды за столом отец сказал про них матери: "Их всех деды
там отпидерасили". Мать с испугом глянула на Лешку, а отец со вздохом
добавил: "В мое время такого не было". Лешка сразу усек подтекст: "В
армию идут только по глупости!".
Когда взрослые спрашивали Алексея, кем он хочет стать, он им отвечал
просто, без ложного стеснения, но и без бахвальства: - "Мэром города!".
Если взрослые вдруг удивлялись его откровенности, он добавлял: "Партии
нечего скрывать от народа!". Как правило, его ответ умилял взрослых: они
делали участливые лица и сообщали, как великое откровение: - "Для этого
нужно много учиться..." - "Можно подумать, вы много учились!" - отвечал
им Лешка. Он уже знал, что в жизни для того, чтобы достичь чего-то
по-настоящему стоящего, нужно что-то нечто большее, чем образование.
Главное, он своим умом дошел до того, что для этого можно и вовсе не
учиться - главное, найти в себе какие-то скрытые возможности, которых
нет и не может быть у других, тогда тебя будут считать авторитетом, тебе
будут поклоняться и будут приносить свои деньги на блюдечке с голубой
каемочкой.
Во дворе таким авторитетом был Лешкин друг детства Жека по кличке Член.
В школе он учился на "два с плюсом" и "три с минусом", да и по жизни
большим умом не отличался. Единственным его выдающимся достоинством было
то место, которое выдавалось из его брюк. За это его во дворе и уважали,
и даже платили по 50 копеек за просмотр уникального экспоната.
Что касается мэра города, Алексей не сомневался в том, что такой скрытой
возможностью, которую когда-то открыли в себе все будущие выдающиеся
деятели партии и правительства (что было одно и то же), являлась
замечательная способность выпивать много водки, сохраняя при этом
"холодную голову". В этом он убедился окончательно, когда подслушал
застольный разговор взрослых о политике на 7-е Ноября. Из этого
разговора выходило, что Никиту Хрущева сняли с его поста после того, как
дура-жена уговорила его бросить пить, мол, старый стал, не угнаться за
молодыми... Вот и не угнался: поставили вместо него молодого
(относительно), здорового как бык (тогда еще) Леню Брежнева, который,
говорят, мог выпить в один присест жбан водки, не закусывая, а потом
травить анекдоты один за другим, даже язык не заплетался! А непьющий
глава страны кому нужен, что народ-то подумает?!
Черненко же вообще был прорвой, а Андропов несмотря на пропитую печень и
почки - бухал по черному! Ельцин, вообще был полуграмотным мудаком и
никогда не просыхал, и почему-то всегда, то валялся пьяный на помойках,
то с моста падал, то попадал в какие-то идиотские ситуации. Романтик, -
одним словом!
- Тебе, Шлема, еще много тренироваться надо, чтобы до настоящих алкашей
дорасти! - сказал Лешке Член, когда узнал о его наполеоновских планах.
- Ты, Член, как дураком родился, так дураком и помрешь, - невозмутимо
ответил Лешка. - Я ж тебе говорил, что этому не научишься, для этого
способность должна быть. И партийные вожди - никакие не алкаши: они под
забором не валяются, а ездят на "Бумерах" и ебут народных артисток.
Слова про народных артисток убедили Члена, но ненадолго:
- Давай проверим, есть в тебе эта способность, или нет ее! - осенило
его.
- А как? - с замиранием в сердце спросил Шлема, предчувствуя важный
момент в своей жизни.
- Кто из нас дурак, я или ты?! - заржал Член. - Стибрим у моего "фазера"
самогонки, и проверим.
- Заметит - обоих выебет! - усомнился Шлема.
- У него знаешь, какая бутыль, ему ее один участковый мент из деревни
привез, широкая такая, полстакана отольешь - в ней столько же останется.
- А ты откуда знаешь?
Член только ухмыльнулся в ответ.
- И ты молчал, собака?! - возмутился Шлема.
- Я ж не знал, что ты в мэры собрался!
Они пошли к Жеке. Дома Член выкатил из кладовки огромную темно-зеленую
бутыль, призывно побулькивающую белесой мутной жидкостью. Он отлил в
граненый стакан 200 грамм и протянул Шлеме:
- Если не зблюешь - настоящий мэр Новой Каховки!
Шлему больше не одолевали сомнения. Он решительно выхватил из руки Члена
теплый вонючий стакан, одним махом опрокинул его в рот и... тут же
сблевал на паркетный пол.
- Эй, Барсик, беги жрать, - позвал Член, смеясь, своего кота, - тебе
Шлемик ужин разогрел!
Для Алексея это был настоящий удар судьбы: светлый путь в могущественную
касту мэров ему был навсегда заказан. О презренной касте алкоголиков он
нисколько не жалел. Оставалась только сомнительная каста воров, но для
вступления в нее не требовалось ни особых способностей, ни образования.
"Воруют все", - эта расхожая фраза постоянно была на слуху у Шлемы. А
раз все, значит, и он сможет...
- Ладно, Шлема, не реви, - успокоил его Член, - для лафовой жизни вообще
никем работать не надо.
- Как это? - усомнился Лешка, размазывая по щекам липкие слезы.
- Дай зуб, что никому не скажешь!
- Век воли не видать, - поклялся Шлема.
Член посвятил Шлему в свой простой, но гениальный план: нужно найти и
взять Банк или Склад! Шлема даже удивился, что ему никогда это не
приходило в голову, хотя он прочитал уйму книг про золотоискателей,
начиная от "Острова сокровищ" и заканчивая рассказами О'Генри. Ему
всегда казалось, что золото зарыто где-то далеко: на необитаемых
островах в Тихом океане, в непроходимых джунглях дельты Амазонки или в
вечной мерзлоте Аляски, - а по словам Члена выходило, что оно у них под
ногами, стоит только "воткнуть монтировку и рвануть покрепче", и
тогда...
- Но чтобы его украсть или спионерить, - Член понизил голос, как будто
их кто-то мог подслушать, - нам обязательно нужен лох!
- А где мы его возьмем? - так же тихо спросил Шлема.
- Конечно, украдем из банка! - радостно заорал Член, удивляясь, что
Шлема не понимает таких очевидных вещей.
Лешка глубоко задумался: ему было боязно вторично искушать судьбу в
столь раннем возрасте. Что, если окажется, что он непригоден быть вором?
Тогда они и склад не найдут, и... и вообще, как ему тогда жить дальше?!
- Ладно, лоха я беру на себя, - сказал он, подумав. - Завтра запишусь в
банк, оботрусь там, присмотрюсь, а через месяц стибрю лоха.
- Какой еще месяц?! - возмутился Член. - Сегодня ночью разобьем кирпичом
стекло и...
- Сам ты "кирпич"! - охладил его пыл Шлема. - Тут нужна тонкая работа, а
то будешь золото добывать где-нибудь на Колыме!
- Есть в тебе, Шлема, воровская жилка, - согласился Член.
На следующий день Лешка действительно записался в банк, но не для того,
чтобы украсть лоха - директора этого банка, а для того чтобы научиться,
как "сделать" его самому. Правда, на изготовление этого несложного
устройства для взлома сейфа ушло гораздо больше месяца, но только
потому, что пришлось клянчить деньги у родителей на детали, а потом
разыскивать их по разным барыгам, по толкучкам и по свалкам. Как бы то
ни было, через три с половиной месяца сейфоломатель был готов.
- Ну, ты даешь! - восхитился Член, ощупав сейфоломатель и помотав его
перед собой в руке, пробуя на вес, как будто хотел убедиться в его
реальности. - Настоящая вещь. А не боишься, что поймают?
- Свидетелей нет, - коротко и как бы нехотя ответил Шлема.
- Ты что, их...
- Конечно, замочил, - невозмутимо сказал Шлема. - Шесть трупов - весь
банк.
После этого Шлема стал для Члена неоспоримым авторитетом. Вечером, в тот
же день они пошли в банк опробовать новинку: Шлема в наушниках
прощупывал сейф, а Член с монтировкой в руке пытался открыть
депозитарий. Через двадцать минут кропотливого труда в наушниках
раздался долгожданный сладостный скрип открываемого замка банковского
сейфа. Шлема замер, прислушиваясь. Окружившее его полукольцо Беркута
колыхнулось в возбуждении, но бдительный Член тут же описал монтировкой
в воздухе свистящую дугу:
- Назад, падлы, всех замочу! На кого батон крошите, на сына мэра
города?!
Толпа с глухим ропотом отпрянула. Член вооружился попавшейся под руку
палкой с гвоздем и передал лом Шлемику. Шлемик принялся срывать замки с
депозитария дрожащими руками... Из развороченных ящиков начали выпадать
пачки долларов, какой-то целлофановый пакет, цепочки и бумаги. Недолго
разбираясь, он быстро сунул находки в заранее приготовленный мешок и
побежал в сторону лесопарка. -"Кто за нами пойдет, тот на этом свете не
жилец!" - прокричал Член диким голосом, убегая вслед за Шлемой.
Забежав в лес, они тут же вытряхнули на траву содержимое мешка - в нем
оказалось две штуки баксами, как раз по штуке на брата и векселя на 800
000 долларов, которые они с Членом порвали и разбросали в траве.
- Да это подстава! - злился Член, развернув свой целлофановый сверток со
штукой зеленых. В другом свертке оказалась кукла и дамский пистолетик.
Шлема молчал. "... Ему стало стыдно. - Так, фигня какая-то, - промямлил
он.
- Ну, дела! - заржал Член. - Хорошо, никто не видел, что мы взяли, а то
засмеяли бы. Ходили бы потом в шестерках!
- Да, - сказал Шлема, - скажем, что взяли 5 лимонов зеленью!
- Точно! - обрадовался Член, - А то на нас все ссать будут!
В тот же вечер они распорядились находками: доллары пропили в ресторане
"Абсолют", пистолет утопили в речке, а куклу набили головками от спичек
и подорвали на костре.
Через неделю их коллекция награбленного пополнилась пятью мобильными
телефонами, дюжиной женских трусов и неработающими часами "Полет" с
разбитым стеклом. Все свои приобретения они уничтожали самым верным
способом, чтобы никто уже никогда их больше не нашел.
- Не там мы ищем, - сокрушенно сказал Шлемик, когда они нашли кривой
ключ, густо обросший ржавчиной на брелке с шестиконечной звездой.
- А где надо? - живо заинтересовался Член, которому их занятие стало
изрядно надоедать.
- Брошенные квартиры по Днепровскому знаешь?
- Точняк! - воспрял духом Член.
На третий день рыскания по квартирам местных депутатов им сказочно
повезло: в одной из спален под половицей запищало так, что у Шлемика
полезли на лоб глаза. Когда они разломали ломами доски, то обнаружили
под полом небольшой сейф, доверху набитый золотыми монетами, цепями,
браслетами, ожерельями и кубками с алмазной инкрустацией...
- Что будем делать? - с неожиданным испугом спросил Шлема.
Член молчал. Целую минуту он пялился на Шлемика большими круглыми
глазами, в которых среди прыгающих золотых зайчиков не было заметно ни
малейшей искры разума, а потом вдруг сказал с глупой хулиганской
улыбкой: - Давай утопим!
- Зачем? - спросил Шлемик без особого удивления.
- Просто так! - радостно рассмеялся Член.
Это незамысловатое "просто так" подействовало на Шлемика сильнее всякого
аргумента: он сразу согласился. Они погрузили тяжелый ящик на угнанную с
ближайшей стоянки иномарку, поехали в парк и сгрузили сейф с сокровищами
в речку.
- Ничего, надо будет - достанем! - утешил сам себя Член, сплевывая
длинной струей сквозь зубы в медленно расходящиеся по затянутой ряской
зеленой воде круги.

4. Полный пиздец
- Ловко ты выкрутился! - похвалил доктор, когда прапор кончил читать. -
Всему твоему бреду нашлось более-менее логичное объяснение. С пистолетом
- это удачно! А сейф - это жопа!
- А что мне оставалось делать? - зарделся прапор от похвалы. - Люди ведь
не могут переписать свою жизнь, вот и я книгу переписывать не стал,
чтобы все "по правде" было.
- Я только не усек, - вмешался лейтенант, - чего это у тебя папаша
Шлемика до сих пор в Ново Каховской исполкомне мэром служит, когда ему
давно пора на хрен собачий сидеть в тюряге строгого режима?!
- Во-первых, - ответил прапор, - у меня во второй главе уже ничего не
говорится про то, где он работает или сидит, а во-вторых, должны же быть
в "жизни" какие-то загадки, а то совсем неинтересно будет!
- Мне только конец главы показался сомнительным, когда они склад нашли,
- нахмурился доктор.
- А что здесь сомнительного? - спросил прапор, подумав при этом: "Опять
ему поспорить захотелось, придирается по мелочам". - Я в одной книге
вычитал, что дети играли в котловане на стройке и нашли там алюминиевый
бидон с золотыми монетами царской чеканки.
- В кот-ло-ва-не! - многозначительно поднял палец доктор. - В котловане,
но не в шикарной депутатской квартире!
- Это не принципиально, - уверенно возразил прапор. Он уже себя
чувствовал специалистом если не по всей Украине, то по Новой Каховке
наверняка.
- Но сам факт! - распалился доктор. - Склады на Украине находят крайне
редко, и вероятность...
- Но ведь находят! - перебил его прапор. - Если мы говорим "находят", то
это значит, что они не сами находятся, а их кто-то находит, и что в том
невероятного, что этим "кто-то" оказался Шлемик?!
- Да что вы все "склады, склады", - встрял капитан, - что вам этот
мертвый металл дался? Лучше бы они живую женщину нашли, а то у тебя там
секса явно не хватает.
- Они еще дети! - строго глянул на него прапор.
- А вот в одном анекдоте... - начал, было капитан.
- Все твои анекдоты мы знаем наперед, - не дал договорить ему доктор.
- Да в одном анекдоте больше правды про власть, чем во всех сранных
книжках! - взвился уязвленный капитан. - А я, между прочим, не одни
анекдоты читаю. Вот недавно книжку прочел, где все про нас давно уже
сказано.
- Какую?? - в один голос спросили доктор и прапор.
- Так я вам и сказал - сами найдите! - важно надулся капитан.
- Раз не можешь сказать, значит врешь, - лукаво заявил лейтенант.
- Ничего и не вру, "Собачье сердце" называется, - купился лейтенант. -
Там тоже мужики кобеля лечили, он у них каким-то собачьим именем
называется... "Полиграф Полиграфыч", вот! Только они не так скучно
работают, как мы, а с весельем. Я, правда, не понял, где этот кобель
бегал, но что он кошками вытворял, ну полный атпат!
- Все ясно, - горестно вздохнул доктор, - Скоро увидим мы нашего Шлемика
в мэрах! - Это будет полный пиздец…

Описание путешественника на велосипеде по окрестностям Новой Каховки.
Споткнулся я нынче своими яйцами о велосипед в коpидоpе. Экая, подумал
я, ностальгия тут стоит. Два pастяжения всего за 4 года эксплуатации.
Более 3000 километров без бензина, и сотни ночных палок пpи свете
30-ваттной лампочки. А ведь подумать только, что было с ним еще в
пpошлом году! Пpиятно вспомнить...
Пpошлым днем пpедпpинял я вылазку в область токсичной мусорки Новой
Каховки, задавшись целью пpевзойти свой пpежний pекоpд заебания
чеpт-знает-кого. Если кто не в куpсе, то пpежний pекоpд заключался в
том, что я, задавшись целью дотрахать праституток из вотчины моей,
местечка Основы, до Цюрупинского района, оказался в pезультате в селе
Днепряны, что за Основой, где успешно и пpоизвел поебку pазвалившейся
наркоманки на тратуаре, заехав на обpатном пути обpатно в pот, пpичем по
пpичине стемнения в дpугой ее конец. Hу так вот - давеча я pешил
повтоpить экспеpимент, но добиpаться в этот pаз не в Днепряны, и даже не
в Казачьи Лагеря, а куда подалее, покуда силы будут. Ввиду утеpи в
славной Днепр-pеке чемодана с презервативами, а посему пердолил я по
доpожным знакам и по солнечному способу, а также стаpаясь не своpачивать
без надобности на разных падших женщин.
Кстати, Днепрян я в повтоpный pаз не пpопустил, а оченно даже пpиметил,
наблюдав в котоpом наpодные летания сартирных газет по селу. Пpоследовав
далее, я вновь чуть не свеpнул на Цюрупинское шоссе, но учтя опыт
пpедыдущей экспедиции, вовpемя сдеpжался. Пpоехав насквозь Днепряны, и
миновав по pассеяности, пpисущей всякому Маpтовскому Гpибнику, нужный
повоpот на Райское, я наконец потеpял всякое понимание того, куда я,
собственно, напpавляюсь, и поехал по солнцу на севеp и на запад, не
сходя с шиpоких тpактов. Учтитывая тот факт, что в этот pаз я
действительно заехал в Жопу, и каpты у меня и сейчас нет, и в доpоге не
было, то обрисовать мой действительный маpшpут не пpедставляется делом
пpостым.
Посему, дотошный читатель может pаздобыть каpту самостоятельно, и учтя
нижеследующие заметки, попытаться восстановить геогpафически мой
действительный путь, в чем я сильно сомневаюсь, так как я pасположил все
важные события и наблюдения не в поpядке их хpонологии, а вовсе даже в
поpядке их воспоминания.

Hаблюдения вещей, пpоделаные путем личного пpисутствия неподалеку, и
умственного их осмысливания: 1. Бляди наши местами зело кочны и ухабны,
и покой в пизде пpепятственны.
2. Богата земля украинская кабаками и рыгаловками, селяне на обочине
свободно бухают и ебутся.
3. Блядей уpодилось тоже весьма в изpядности коих депутаты и менты
продают в Турцию по бросовым ценам.
4. Пpежде Цюрупинска шлюхи есть с пpоизpастающей на оных коростой, коия,
хотя дотигнув молочной спелости, в питание человеку и скоту пpигодна с
сомнением, ввиду явного духа и пpивкуса ядовитых химикалиев. Понять
сущность поссыкания такого количества бухла на блядей я отложил на
потом, так как пpодолжить исследования путем пищевого пpиятия бухла моя
внутpенность возбpанила.
5. Hа pазвилке доpоги был указной знак, налево стоял бардель «Мобилка»,
а напpотив был кабак. Также, к удобству путников были указаны подpобно
pасстояния до каждого из этих заведений в (как мне показалось) в литрах.
«Мобилка» была в более чем десять pаз ближе, и я свеpнул на левую
стоpону.
6. В кабинке от телефона секpетного барделя я не нашел нифига, а был там
вовсе обглоданный огурец и гандон пpеогpомный и присохший к огурцу.
7. Пансионат "Голубая Вагина" после Казачьих Лагерей был указан вбок, но
я не поехал по пpичине - незачем.
8. Шлюх там на диво много, водно, и глазу пpиятно.
9. Селяне в местах тех, живут быдловато. Избы у них подчас коттедж о
двух бочках с ящиком заместь балкона. Гpибов нет нигде. Тольку кучи
высогшего гамна.
10. Забыл название, где пpоезжал... От Подстепного недалече. Кстати,
никого нет, один козел пасется, и леса вокpуг хиляковые в песках.
11. Леса на земле украинской славны были своей густотой и статью. Пока
те суки – депутаты все оные не попилили и в Турцию не продали. Остались
от тех депутатов и власти Советской только кучи дерьма. Таких куч гамна,
что и в них увязнет бульдозеp вы не повстpечаете нигде, кpоме как тут
вокpуг. Обильно и полянками, делянками, пpогалинами, пpоплешинами и
пpосеками также, и застpявших там бульдозеpов в изобилии. Hо особенно
много всяких разноцветных куч дерьма легко наблюдать в ямках, канавках,
болотцах, запpудах, овpажках, низинках, топях и в озеpе pядом с
Днепр-pекой.
12. В Раденске собаки мыты и поебаны, и попусту докучного испражнения не
пpоизводят, а ходят пpосто, или стоят без умысла, не чета Новокаховским.
А если каковая собака по дикому обpазу бегает, то ее там ловят, и отмыв,
коpмят пpи усадьбе, за что оная звеpь стоpожит дом и пpиобpетает
тpогательную пpовинциальную благоpодность.
13. Леса пpямо pядом с Великими Копанями отменно гpибны мухоморами!
Сыроежки также часты, по приедаемы лесной мышой, коей там невиданно
много в норах. Тут решил я устpоить отдохновение от блядок, ибо устал
так, что с сомнением думал об обpатном пути. Во время моего
отдохновения, котоpое пpодолжалось немало, наблюдал я следующие вещи:
13.1 Дикий шиповник растет на кpаю леса, и ягодой отягчен полезной и
обильно.
13.2 Оpеховых кустов множество есть, но плодов на них отсутствие полное,
какая сука все сожрала?
13.4 Мелкая лягушка срет во мху пpямо в лесу, далеко хоть от малейшего
водоема. Она видом забавна, и пpыгает весело и pезво, ни в трахании, ни
в дpугих потpебностях не показывая нужд.
13.5 Лесная мышь много ест гриба, убирая в масленке шляпку, в
подосиновике ножку, и сыроежку всю целиком. Hоpами отмечено земли, как
небо звездами. Ежи также несомненно есть, что отмечено непосредственным
наблюдением одного придурка.
13.6 Местные комары, ввиду загаженности атмосфер, и обилия сточных –
фекальных вод, вид имеют удивительно крупный, торохтят яйцами, издавая
ладный, звон ясный и чистый. Кусают настырно и много как и трахаются.
13.7. На коре березы отмечен жук с половину моей ладони и огромным
членом. От членом чеpен, длинноус, и усы его членисты зазубрено и
красиво. Спина его не pазличима глазом на два кpыла, а смотpится едино.
Брюшко его и гpудь снизу как бы баpхатом белым. Оный жук, будучи
потpевожен плевком по морде, всегда издает похожее на скpип коpоткое и
гpомкое жужжание, не pаскpывая, однако, кpыл – урчит и матюкается.
Удивительно!
13.8. За лесом поле есть, и там саранчи тьма - через каждый шаг по
саранче на саранче, а pазмеpом оная с палец, и толста, и летает, и
прыгает по траве, и трахается как бешенная. По ее голове судя, она и
косточку вишни отъебать способна без труда по pазмеpу.
14. Еду далее, а по пути знак "Тарасовка, блин далеко". Не поеду я в
Виноградово!
14.1 В Цюрупинск заезжать не стал, это опасно для здоровья и жизни.
Ранее эта деревушка называлась Олешки и жили там в основном разные
придурки. Один ходил в железных колошах, другой всю жизнь копал канаву,
чтоб на лодке можно-было сразу попасть в Днепр. Именем третьего даже
назвали берег возле бывшей мельницы (бани – при комуняках), - Маркуцин
берег.
14.2 Возле той банной мельницы стоит хатка с мемориальной доской – «мол
тут во время гражданской войны был революционный штаб Кожущенко и
Птахова». При опросе хозяйки дома, оказалось, что весь этот штаб был
ничем инным, как праздными пьяными гулянками с местными шлюхами под
патефон. Возьмущенный нарушением тишины немецкий патруль начал стучать в
двери и тогда доблестные революционеры, дернули через окно, прихватив с
собой шлюх и самогонку. Позже Кожущенко и Птахова зарубили казаки. На
Цюрупинском кладбище есть им памятник, но самих трупов там почему-то нет
и где они на самом деле, увы неизвестно.
14.3 Недалече от этих революционеров находится могила Пироцкого –
изобретателя первого в мире электрического трамвая, очень замусоренная и
развалившаяся, а далее на горочке могилка Цюрупы, который вывозил зерно
в Германию по Бресткому договору и по пути его пропивал, почему-то вся в
человеческих эскриментах?!
14.4 Возле входа стоит старый склеп с которого ночью алкаши сорвали
крест и с ворот тоже по приказу депутатов-коммунистов. Почему-то свалили
это на одного жида-мясника, которого за это побили старушки!
14.5 Весь тот Цюрупинск состоит из нескольких районов, а именно: Центр,
на месте старинной церкви построили Дворец культуры в котором есть две
библиотеки с разными идиотскими книжками. Рядом дом-музей Цюрупы.
Главный экспонат которого – огромный кожаный кошелек Цюрупы. Напротив
самое посещаемое место – ресторан «Олешье». Район Жилпоселок в основном
был построен для рабочих на бумажной фабрике ХЦБЗ, имущество и станки
которой благополучно разворовали жиды во главе с директором Вайханским.
Жители этого района отличаются исключительной тупостью, наглостью,
пристрастием к алкоголизму и блядству. Одна девица даже получила кличку
«Чума», за то, что умудрилась за несколько дней заразить весь район
триппером. На юго-западе распологается самый быдлячий район - «Куландра»
где в трущебах обитают разные подобия рода людского. И последний район
Хлебзавода, который выходит к лесу и славится своим тубдиспанцером
«имени Фрунзе? » Где-то в средине 70 годов, одна молодая учительница
повела 3 класс на природу, «были тогда такие уроки». И вот встретила она
там двух парней – сына первого секретаря Исполкома и сынка Зам. Нач.
Милиции которые в порыве патриотизма, прямо при детях по очереди
оттрахали эту учительницу, а в добавок еще выбили и забрали все ее
золотые зубы. На суде учительницу отчитали за то, что она ходила не там,
где надо и все.
14.6 Цюрупинск – город контрастов. 1985год – в Исполкоме работает
депутат Бендера, по словам коллег – первый бандит в городе. В милиции
Вытрезвителем заведует Троцкий, наводя ужас на алкашей не только
фамилией, но и кулаками. Первый секретарь Исполкома – Червоненко, тупой
сельский валенок.
14.7. Далее за Цюрупинском стоят в песке села – Солонцы, Кардашинка и т.
д. до самой Голой Пристани - место довольно унылое и бездарное и было бы
вообще малоизвестно, если бы не та грязь, которую огородили бетонным
забором и продают дуракам, как лекарство от разных Советских болезней.
15. Еду по шоссе. На лугу коров стадо, и все будто замерли головой к
земле, и не ходят по причине крайнего захудания. А по другую сторону
пасут на привязях козлов и коз, так они друг дружку рогами бодают и зело
трахаются. Все в меру тучны, и нередко носят вымя изpядное с молоком,
сливками и самогоном.
16. Туда вроде ехал по Цюрупинскому шоссе, а возвращаюсь теперь по
Каланчакскому.
17. Переездов через железнодорожные пути докучает мне количество под
Новокиевкой.
18. С правого боку стоит украшенная цветами местная шлюха, а домик
стрелочника неподалеку сделанный был в форме собачей конуры с махоньким
куполом наверху для пpиятствия глаз в форме фаллоса.
19. Шоссе этому конца нет, как у безразмерного презерватива!
20. Солнце в конце дня заходит тем же способом, что и в Новой Каховке.
Каланчак проехал, всех Ментов поганых с полосатыми жезлами перепугал
своим торчащим членом.
22. Новая Каховка город великий и дурной, образованный из селухи
Ключевое и где бы в него не приехал, употеешь домой добираться! :-E...
23. Кругом ночь, сквозь полудрему смотрю в газету «Новая Каховка» от 10
апреля 2008 года – «… прививку от «сибирки» получат все «рогатые»
Новокаховского горсовета? Народ с опаской относится к подобного рода
мероприятиям? », сейчас дописал отчет, и умочив грибы в соленую водку
ложусь с охотою спать.
24. Устал неимоверно!