Поиск по автору:

Один мой знакомый по имени Сергей долго и скрупулезно собирал деньги на
автомобиль, а когда появились недорогие китайские, взял ссуду. Остановил
свой выбор на джипе "Тigо", внешне - копия японки Тоyota "Rav-4" В
процессе оформления документов менажер посоветовал: "Желательно поменять
все жидкости: масла, антифриз и тормозную жидкость". Серега слегка
напрягся, а тот, продолжая писать, продолжил: "И все резинки тоже, они
же китайские". Покупатель стал заметно скисать. На этом советы не
закончились, а когда последовали рекомендации поменять мосты, коробку
передач и покрышки от Тоyota, Сергей впал в прострацию и менажер, его
пожалев, посоветовал: "Вообще-то, дешевле купить "Rav-4".

Р. Кадыров заявил: "Я уверен, что граждане Чечни исполнят свой
гражданский долг и придут сегодня к урнам... Явка составит не менее 100,
а то и более процентов". Вспомнился анекдот: Один автолюбитель добился
120% экономии горючего. Очень выгодно, только одно неудобство,
приходиться периодически останавливаться и сливать бензин!

Сегодня исполнился год, как не стало моего любимого пса Швондера. Был он мелкий, наглый и самоуверенный, за что получил кличку киношного персонажа. Обладал неукротимым аппетитом, нормы не знал. Скорее всего, это было связанно с его детективной историей. Я приобрел его из жалости у двух забулдыг за бутылку водки. Было очевидно, что они его где-то сперли, и безуспешно пытаются продать не первый день. Щенок представлял собой жалкое зрелище, был такой худющий, что его скелет просматривался безо всякого рентгена. Когда я его нес домой, он был такой голодный, что жадно жевал мою кожаную куртку. Через месяц отъелся, превратился в симпатичного, породистого тойтерьера, размером меньше средней кошки. Как писал о своей собаке Игорь Губерман ─ «еврейская сторожевая порода – обожает всех знакомых и незнакомых людей». Приветливо встречал всех гостей, но особую симпатию проявлял к молодым девушкам.
По натуре был чистюлей, в любую погоду свою нужду справлял только во дворе. Когда у него появилась новая миска с плоским дном, то после трапезы его нос становился жертвой жадности – был щедро перепачканным остатками харча. Он быстро нашел выход, – вытирал нос о мои штаны. Пришлось возле его миски класть тряпку, о которую он тщательно елозил носом, пока нос не стал сиять, как черная пуговка.
В нашем дворе постоянно гуляли соседские кошки, Швонька за ними гонялся, но до тех пор, пока они убегали. Но одного матерого котяру он побаивался, тот был вдвое крупней, и если убегал от преследования, то скорее по привычке. Но стоило ему остановиться, пес тут же тормозил и начинал усиленно изображать, что кот его вовсе не интересует, он просто что-то потерял и теперь ищет. Однажды сосед попросил разрешения поставить у нас во дворе лестницу к своему дому, чтобы отремонтировать крышу. Крыша была плоская и для кошек со всей округи служила чем-то вроде дискотеки. По ночам они там устраивали такие оргии, что спать с открытыми окнами было невозможно. Как-то к нам во двор забрела новенькая – крупная белая кошка, сибирской породы. Швонька немедленно за ней погнался, а она рванула к лестнице. В самый последний момент, пес мертвой хваткой вцепился беглянке в хвост. Кошка рванула вверх вместе с висячим Швонькой на хвосте. Это было зрелище почище американского блокбастера. К счастью он не удержался, и за несколько метров до крыши, рухнул на землю с клоком белой шерсти в зубах. В тот раз Швоньке крупно повезло, если бы он оказался на крыше, кошки наверняка бы его приняли за крысу и сожрали. А так он у нас прожил до 15 лет...

Зеленый Мартын

На окраине Ростова в небольшой хате проживала одинокая старушка. Как-то
летом она стала замечать регулярную пропажу продуктов из чулана, а по
ночам слышала неясные шорохи на полатях. Бомжи тогда еще не водились, и
она грешила на соседских пацанов. В один злосчастный день хозяйка
возвратилась из церкви, поднялась к себе на крыльцо, открыла дверь... и
обмерла! В комнате, как после погрома, все было перевернуто вверх дном,
в воздухе снежной метелицей кружили белые пушинки, а на железной сетке
кровати, как на батуте, скакал беленький, пушистый... чертенок! В глазах
у старушки помутилось, она успела перекреститься и с воплем: "Кара-у-ул!"
– рухнула в обморок.
На крик выбежали соседи, и в этот момент из старушечьих дверей вынырнул
окаянный бесенок с длинным черным хвостом. Его глаза горели боевым
огнем. Он скатился кубарем с крыльца и, лихо спружинив, вмиг вознесся на
вершину тополя.
Пока потрясенный народ, вытаращив очи, созерцал представителя
потустороннего мира, один гражданин-атеист, не верящий в нечистую силу,
сгонял домой за берданкой и, недолго думая, пальнул в окаянную нечисть,
которая ломая ветки, рухнула на грешную землю.
Один капитан дальнего плавания, бывая в заморских странах, часто
привозил домой в Ставрополь сынишке в подарок какую-нибудь заморскую
зверюшку. Однажды, побывав на каких-то экзотических островах, привез
диковинную ящерицу, величиной с кошку. Рептилия оказалась ласковым,
чистоплотным и неприхотливым животным. Но однажды тяпнула пацаненка за
палец. Малец разревелся не столько от боли, сколько от обиды, он ее так
баловал, угощал вкусненьким, и такая неблагодарность. Зверь,
по-видимому, почувствовал свою вину, стал неотступно следовать за
мальчиком и участливо заглядывал ему прямо в глаза. Даже стал спать у
его кровати. А палец у мальчишки стал распухать. Пошли к врачу, тот их
выслушал и направил к ветеринару вместе с ящерицей. Порывшись в своих
справочниках, он разъяснил, что эта зверюшка - ядовитая игуана, но ее яд
действует медленно, поэтому она после укуса долго преследует жертву,
пока та не отбросит копыта. Вовремя спохватились.
Года на два капитан потерял охоту к диковинной фауне, но однажды не
удержался и привез потешную обезьянку породы зеленая мартышка. Это был
молодой самец, назвали его Мартын. Животные, как и люди, бывают умными и
глупыми, замкнутыми и общительными, веселыми и угрюмыми. Мартын, даже по
обезьяньим меркам, оказался безобразно шкодливым экземпляром и отличался
такой жаждой свободы, какая нашим демократам не снилась. Попытка
содержать его в клетке с первых же дней с треском провалилась: Мартын
закатил такую истерику, что переполошился весь дом.
Вскоре их квартира превратилась в палату психиатрической клиники для
буйных пациентов. В один прекрасный день, как бывалый домушник, Мартын
воспользовался открытой по недосмотру (а скорее со злым умыслом)
форточкой и совершил свой первый дерзкий побег. Наслаждаясь свободой, он
бродяжничал по городу, появлялся в людных местах, собирая толпы зевак.
Его экскурсия по крышам домов и кронам деревьев закономерно закончилась
в "гостеприимном" помещении милиции, которое, вероятно, с тех пор народ
и окрестил обезьянником.
Забрать свое сокровище семья капитана наотрез отказалась, и арестант с
сомнительной характеристикой: "имеет привод в милицию, склонен к побегу"
– по ходатайству милицейского начальства был отдан на поруки известному
дрессировщику зверей, Рубану. Но и там он надолго не задержался: опытный
педагог не обнаружил в нем никаких талантов. Карьера артиста рухнула,
так и не начавшись.
В шестидесятых годах с афиш многих городов улыбался гагаринской улыбкой
увенчанный чемпионской лентой с десятками победных наград тоже Юрий
Алексеевич, но Степанов – многократный чемпион СССР, рекордсмен мира,
заслуженный мастер мотоспорта. Он принял предложение Госцирка и стал
организатором и участником популярного тогда аттракциона "Гонки по
вертикальной стене". Ему и приправили несостоявшегося артиста на потеху
публике.
Намаявшись в своих злоключениях, Мартын неожиданно искренне привязался к
новому хозяину и стал питать к нему самые нежные чувства. В перерывах
между представлениями он забирался к хозяину на плечо и тщательно
перебирал его густую шевелюру: по-видимому, искал блох, что в обезьяньем
мире считается наивысшим проявлением любви и уважения.
На зиму Степанов забрал Мартына к себе домой, но и там он долго не
задержался. Однажды во время прогулки с женой Юрия, будучи на поводке,
он ухитрился тяпнуть за нос чересчур назойливого пацана, чей папаша
оказался работником прокуратуры. Последовало закономерное наказание, и
Мартын опять загремел за решетку. В зоопарк.
Он не был знаком с теорией старика Дарвина, но глядя на посетителей
изнутри клетки, ни когда бы не согласился, что человек произошел от
обезьяны, был бы уверен, что наоборот. Зрители кривлялись, кидали в
клетку камни, окурки, пустые бутылки. И Мартын снова стал искать случай
для побега. Однажды новенькая служащая зоопарка, убрав клетку, заперла
дверь не на замок, а только на щеколду. Она явно недооценила
многоопытного рецидивиста, и тот не преминул воспользоваться ее
оплошностью. Дождавшись ночи, Мартын спокойно открыл дверь "камеры" и
дал деру подальше от мест своего заключения.
Для проживания ему приглянулся чердак избенки той самой одинокой
старухи. Собаки во дворе не было, зато в изобилии росли фруктовые
деревья со спелыми плодами. Когда хозяйка отлучилась, Мартын наведался к
ней в кладовку, где обычно хранились продукты. Он обнаружил там
вкуснейшую вишневую наливку, бродившую в трехлитровом баллоне, заботливо
прикрытом марлевой повязкой. Выкушав благородного напитка и закусив
майским медком, окосевший квартирант устроил пьяный дебош. По-видимому,
хрупкая грань между человеком и его далеким предком под губительным
действием алкоголя окончательно стирается, и их поведение становится
сходным. Поддатый Мартын, вел себя в полном соответствии с поведением
своих далеких потомков, которые по прошествии долгих веков так и не
искоренили в себе пагубных привычек по-пьяни совершать дурные поступки,
буянить и всячески досаждать близким. Он, измазавшись медом и наливкой,
стал переворачивать стулья и тумбочки, сорвал абажур и распотрошил
бабушкину перину. А застала его хозяйка в момент его наивысшего куража,
когда он скакал на сетке ее кровати (может быть, вспомнил свое недолгое
пребывание в цирке).
Похмелье у Мартына оказалось тяжелым. Побывав у ветеринара, весь в
бинтах и гипсе он вновь оказался в недавно покинутой клетке зоопарка.
Позвонили Степанову, он немедленно примчался на своем ЗИМе и вошел в
клетку. Мартын подковылял к нему на трех лапах (четвертая была в гипсе),
залез на руки, обнял его за шею и тихо застонал: болело изувеченное
тело. Они долго сидели обнявшись. Мартын нежно лизал Юрину щеку теплым
шершавым языком. До самой поправки Степанов снова забрал его домой.

Средство от тараканов

В шестидесятых годах в Новочеркасске находилась спортрота мотогонщиков.
Армейскую службу парни практически не несли: готовили мотоциклы,
тренировались и участвовали в соревнованиях за команду СКВО. Никаких
проблем на предмет самоволок у них не возникало: махнул через забор – и
гуляй Вася! На мотоцикле улизнуть было сложней, зато открывались
заманчивые перспективы: прокатить подружку на гоночной тачке с ветерком
в какую-нибудь живописную рощу, угостить винцом... Да какая же барышня
устоит после такого сервиса?
Накануне дембеля джигит из Осетии по имени Руслан намыливался сгонять в
самоволку на предмет прощания со своей подружкой - стройненькой
хохотушкой с шестимесячными кудряшками. Такое мероприятие без мотоцикла,
- как справка без печати.
Но, как известно, бутерброд имеет тенденцию падать маслом вниз: на КПП
дежурил престарелый ВОХРовец дядя Коля, который за так "ни в жисть" не
выпускал, а пропуском могли служить самые неожиданные предметы, начиная
от набора гаечных ключей и заканчивая продуктами питания. Выше всего
ценилась условная единица тех лет – бутылка.
У Руслана был трояк, конвертируемый тогда аккурат в пол-литра водки, но
расставаться с ним Руслану не было никакого резона, тогда вся его затея
расставания с любимой девушкой теряла смысл. На обещание отблагодарить в
следующий раз мудрый охранник не клюнул: знал о предстоящем дембеле.
Исчерпав все свое кавказское красноречие, Руслан в отчаянии показал ему
свою сумку: мол, бери, что хочешь, только пусти. Тот внимательно изучил
ее содержимое, и неожиданно его заинтересовал незнакомый предмет,
напоминающий новогоднюю хлопушку.
"Это эффективнейшее средство от тараканов", – охотно пояснил Руслан,
почувствовав, что клиент клюнул на безобидную приманку. "А эта фигня на
клопов действует? " – все еще колебался охранник. "А как же, даже на
муравьев, мух и блох. Да я вам завтра инструкцию принесу. Надо поджечь
фитиль, оставить эту хреновину на полу и выйти из комнаты. А через пять
минут проветрить помещение".
Сделка состоялась, и на следующий день Руслан вольной птицей упорхнул в
свою горную республику. А через полгода на очередных соревнованиях он
встретился со своими бывшими сослуживцами и узнал, как дядя Коля
распорядился "патентованным" средством от насекомых. Он, в полном
соответствии с устной Руслана инструкцией, поджег фитиль "хлопушки" и
вышел из избы. Рвануло так, что из окон осыпались стекла, и проветривать
помещение отпала необходимость. Да и клопы с тараканами наверняка
окочурились от взрывной волны. "Хлопушкой" оказался учебный взрывпакет,
нечто похожее на теперешнюю петарду, но в сотни раз мощнее.
Дядя Коля шума поднимать не стал, чтобы не всплыли его поборы, но с тех
пор выпускать ребят без необходимых документов перестал.

Анафема общепиту

Строки вяжутся в стишок,
Море лижет сушу,
Дети какают в горшок,
А большие в душу.

Игорь Губерман

В обеденный перерыв в заводской столовой большая очередь. Стоя в хвосте,
Александр внимательно изучал дежурное меню общепита 70-х годов, которое
вполне соответствовало суровой общепитовской действительности: на первое
суп с лапшой, борщ и окрошка. На второе котлеты с пюре, поджарка с
вермишелью и хек с тушеной капустой. На третье компот и чай.
Минут через пять закончились борщ и котлеты. Еще через десять –
поджарка, а когда подошла Санина очередь, остался только чай, но без
сахара и заварки.
Будучи от природы человеком незлобным, на этот раз он взорвался. "Чтоб
вы сгорели! " – в сердцах выпалил он, красноречиво плюнул под ноги и
ушел, несолоно - не хлебавши.
Санино пожелание осуществилось довольно оперативно. Когда он шел домой
после смены, то почувствовал запах гари, а в воздухе, словно пушинки,
парили мелкие черные головешки. Возле столовой он увидел пожарную
машину! Бойцы в касках поливали здание из брандспойтов. Оказалось, что
на кухне взорвался котел. Никто не пострадал, но с тех пор Саня стал
брать обед из дому, а сослуживцы стали настойчиво приставать к нему,
чтоб навел порчу на гада контролера ОТК.

В далекой молодости один мой приятель «намотал на винт» не банальную гонорею, а «сифон». Спохватился, когда уже дело было довольно запущено. Положили его в вендиспансер, который в Ростове находится в центре города. Я решил ему передать дежурный пакет (сок, мандарины, яблоки), но появляться возле этого учреждения днем, не решился, увидит кто-нибудь из знакомых, потом оправдывайся, что не верблюд. Пришел, когда стемнело. Оказалось, заведение уже закрыто. Я зашел в соседний общественный двор, перелез через забор и оказался в больничном дворике. Внутрь ведут несколько дверей черного хода. Возле открытого окна второго этажа курит парень. Я у него спрашиваю: «Подскажите, как к вам попасть». Он: «Элементарно, хочешь телефончик дам?»

Отчего у этих городов появились псевдонимы? В начале ХХ века эти два города-порта были беспошлинной зоной и бойкими торговыми центрами на юге России. А где процветала торговля, – там раздолье для криминала. Со-всех концов страны туда хлынули не только торговцы, но и жулики, мошенники, рецидивисты, шулера и аферисты всех мастей. Одесса и Ростов стали славиться крупными грабежами и аферами, поэтому их считали столицами криминального мира России, а романтически настроенные жулики их «поженили», назвав мамой и папой (Одесса - женского рода, а Ростов – мужского). Сегодня Ростов и Одесса в криминальном плане уже мало отличаются от других городов России, но время так и смогло изменить исторически сложившееся прозвища, которые сохранились до наших дней.

ХХI век
АНЕКДОТ: Домушника в третий раз взяли с поличным на квартирной краже. Идёт суд. Судья поднимает голову и говорит: «Вот, Семёнов, вы в третий раз совершаете квартирную кражу, вас в третий раз задерживают, а я в третий раз должна всё это выслушивать. Оставьте уже, ну, не ваше это дело!»

К чему я вспомнил этот анекдот? Дело в том, что уголовники миновавшего столетия сильно отличались от сегодняшних последователей, которые грабят беспомощных стариков и детей. Прежние коллеги вора за такую работу его бы презирали. Вот пара свежих примеров. В Ростове будут судить Александра К, который ухитрился два раза в один день пролететь мимо денег. Шурик не был новичком в воровском деле, – недавно освободился, отсидев три года за квартирные кражи. В отличие от колонии, на воле о жилье, питании, одежде и о других необходимых вещах, приходиться заботиться самому, а для этого необходимы деньги. Что касается трудоустройства, то такая мысль Шурику и в голову не приходила. Как говорил селекционер-самоучка Мичурин: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Чтобы решить эту задачу Шурик провернул нехитрую операцию, – в магазине подарков стащил сувенирную гранату-зажигалку, копию настоящей. На листке бумаги нацарапал угрозу такого содержания: «Деньги на руки сюда! Взорву, если дёрнешься!». Вошел в филиал городского банка, где не было охраны, взял талон электронной очереди со «счастливым» № 13, и стал ждать, когда его пригласят к окошку. Ещё пару лет назад, если бы такой мужчина зашел в банк в медицинской маске, он обязательно бы вызвал панику, ведь из фильмов известно, что банки обычно грабят гангстеры в масках. Но теперь в масках ходят все, больше того, без маски его в банк и не пустили бы.
Но клиент № 13 оказался злоумышленником, он подошел к окну, положил перед сотрудницей банка записку и, подтверждая серьезность своих намерений, показал гранату. Схватившись за чеку, он скомандовал: «Ну, живо!» Но все пошло не по плану, Шурик был уверен, что кассирша затрясется от страха и выложит ему пачки денег.
Но менеджер по обслуживанию клиентов, строго посмотрев на него, заявила: «Это что тут ещё за шуточки? А ну перестань дурить! Иди отсюда, пока я охрану не вызвала!» Такого поворота грабитель не ожидал, вместо денег его отчитывали, словно нашкодившего пацана! Шурик не стал дожидаться неминуемой развязки, он понял, что кассирша уже нажала тревожную кнопку и он, сломя голову, пустился на утёк. А в кассе у менеджера в тот момент были, на минуточку, несколько миллионов в рублях и валюте! После случившегося, мужественную сотрудницу коллеги ещё долго отпаивали валерьянкой.
Опомнился грабитель только в городском парке на лавочке. Рядом находилось кафе, откуда исходил манящий аромат жарившихся шашлыков. Чувство голода затуманивало разум, и Шурик решил реабилитироваться в собственных глазах – ограбить хотя бы магазин. Сказано – сделано. Вошёл в супер, положил в корзинку несколько банок пива, и, дождавшись, когда у одной из касс не было покупателей, показал кассирше гранату, и скомандовал: «Быстро давай деньги из кассы!» Женщина на секунду замера, а потом громко заорала:
– Мужчина!!! Я не поняла, вы покупку оплачивать будете?
К кассе устремился народ. Горе-налётчику снова пришлось удирать, прихватив с собой пиво. И тут облом! Муляжную гранату, не принесшую ему ни денег, ни удачи, он в сердцах выбросил в кусты. В том же самом парке, он выпил прихваченное пиво, а когда вернулся в съёмную квартиру, там его с нетерпением ждали оперативники.
Грабителю-неудачнику было предъявлено обвинение в разбойном нападении с использованием предмета в качестве оружия. Ему грозит до 10 лет лишения свободы. Обе кассирши его опознали по приметной татуировке на запястье. Посмотрев видеозаписи своих похождений, Шурик свою вину признал. Теперь у него отпали проблемы с проживанием, питанием и одеждой, об этом позаботится одно гостеприимное учреждение.
***
Подобная история в Ростове случилась с другим жуликом, озабоченным поиском лёгких денег. В павильон по продаже мобильных телефонов вошел мужчина в вязаной шапочке с прорезями для глаз, наставил на молодую продавщицу пневматический пистолет, и потребовал деньги. Но и этому грабителю с жертвой не повезло. Девица и без него была взвинченной да предела, – накануне крупно повздорила со свекровью. В ответ на требование налётчика, она схватила со столика небольшую новогоднюю ёлку и со всей силы треснула его по голове. От удара увесистой ёлочной станиной-крестом, джентльмен удачи отключился. Девушка выбежала и заперла разбойника в павильоне. В соседнем магазине дождалась наряд полиции и сдала преступника «тёпленьким».

ХХ век
В начала XX века Донскую столицу даже называли «русским Чикаго», городом который в те годы приобрел дурную славу мировой гангстерской столицы. Ловкость и изобретательность ростовских бандитов вызывали уважение даже у самих сотрудников уголовного розыска. Для крупных ограблений они придумывали такие сложные комбинации, и так виртуозно проворачивали дела, что иной раз даже трудно было поверить, что происходившее – реальность, а не досужие вымыслы. Кроме дерзости и фантазии, ростовские преступники отличались тягой к театральности. Особым шиком было – обокрасть намеченный объект на виду у «мусоров». (Слово мусор братки позаимствовали от названия учреждения – Московский Уголовный Сыск. МУС).
Спасаясь от красного террора, со всех концов страны на белый Юг тысячами съезжались те, которым было не по пути с новоиспечённой советской властью. Ростов оказался притягательным местом для состоятельных беженцев. Деньги стремительно обесценивались, и гости массово переводили бумажки в драгоценные украшения. Господам вкладчикам предлагал свои слуги банк «Общество взаимного кредита». По утверждению владельцев, вход в хранилища ценностей преграждает бронированная дверь с 12 замками, а его стены из особой стали окружены метровым поясом из бетона и не поддаются никакому вскрытию.
После трех дней Рождественских праздников 25-27 декабря 1918 года, ответственный кассир привычно спустился в подвал, один за другим отпер все двенадцать замков хранилища, но… дверь не открывалась. Прибывший председатель правления общества, тоже пытался открыть вход в стальную комнату, но тщетно. Оставалось одно – ломать стены. Когда, наконец, проникли в хранилище, то обнаружили взлом стены, не поддаются никакому вскрытию помещения с 12 замками. Пол был усеян разбросанными ассигнациями. У пролома валялись автоген, кислородные баллоны и воровские отмычки, а дальше был подземный тоннель. Пройдя по нему 35 метров, сыщики оказались в подвале дома, расположенного через дорогу. Взятый за грудки хозяин здания признался: ещё два месяца назад дом взяли в аренду респектабельные господа. Они сказали, что собираются открыть булочную, а в подвале соорудить специальную печь. Для этого целыми телегами завозили брёвна и кирпичи. Работали несколько месяцев.
Спустя сутки, часть украденного удалось обнаружить. В подвале «булочной» в горе строительного мусора сыщики откопали мешок с искорёженными золотыми украшениями. Впрочем, потерпевших находка обрадовала мало. Разломав оправы, воры выковыряли и забрали с собой бриллианты, которые представляли основную ценность. Своих капиталов разом лишились почти полторы тысячи вкладчиков.
***
Ростовские краеведы рассказывают ещё одну легендарную история, случившуюся в Ростове в 20-х годах. Одним погожим весенним деньком к главному входу ростовского Госбанка подъехал автомобиль с киносъемочной группой. Из машины стали выносить аппаратуру, реквизит, коробки с пленкой, а режиссёр решительно направился к охранникам с папкой под мышкой. Он потребовал начальника охраны и предъявил разрешение на киносъемку в помещениях Госбанка. Согласований и разрешений было много – из разных инстанций, начиная от районного отделения милиции и кончая банковским краевым начальством. Режиссёр также предъявил утвержденный киносценарий с описанием ограбления банка, вручил паспорта своих коллег и рекомендации от партийных, государственных и профсоюзных организаций...
Охранники были озадачены и появлением неожиданных гостей, и множеством документов. Велели ожидать и бросились обзванивать начальников всех указанных инстанций. И везде получали утвердительный ответ. Киносъёмщики спокойно ждали результатов переговоров, сочувствовали охранникам из-за их беспокойной службы, извинялись за причиненные неудобства, угощали дорогими папиросами наружных постовых. Когда все было улажено, съемочную группу проводили в подвал, где по сценарию должно было разворачиваться действие. Банковские служащие предварительно убедились, что все сейфы надёжно заперты, на входе стоит охрана.
Аппаратуру занесли в подвалы и начали съёмку. Охранники спокойно перекуривали у входа. А «режиссёр», «операторы» и «актеры» достали отмычки и бросились вскрывать сейфы, складывать деньги и драгоценности в мешки. Делали они это быстро, профессионально и тихо. И тут же аккуратно закрывали опустошенные ячейки сейфов.
До стоящих у входа доносились отдельные слова:
— Камера снимает... Общий проход, крупный план... Лицо в кадре...
Бывалые охранники посмеивались: ну придумают же такое кино! Да разве такое может быть на самом деле? Через полчаса работы киносъёмщики попросили охранников помочь поставить камеру у входа, чтобы снять проход актеров с мешками, якобы наполненными деньгами, к выходу по парадной лестнице. И те, конечно, помогли, желая поскорее избавиться от нежданных гостей.
После ухода «киношников», на всякий случай заглянули в подвальные помещения Внешне все выглядело как всегда. Но самое интересное началось, когда за деньгами приехали инкассаторы. Все сейфы оказались пустыми. Это «кино» в Ростове обсуждали долго, но грабителей так и не нашли.
***
Ещё одна легендарная история случилась в Ростове десятью годами позже. Пасмурным апрельским утром 1932 года на Старом базаре (ныне Центральный рынок) было, как всегда, многолюдно. Грозовые тучи проплывали так низко, что цепляли кресты семидесятиметровой колокольни Рождественского собора, расположенного рядом с рынком. И вдруг по рядам пробежал истошный вопль: «Берегись! Колокольня падает!» Задрав головы и мельком взглянув на якобы движущуюся на них колокольню, торговцы оставили на прилавках товар, купцы выскочили из своих лавок и с воплем бросились в рассыпную. На базаре началась давка. Пока длился массовый психоз, ростовские жулики собирали богатый «урожай». План их был прост, они уже знали про оптический обман в подобную погоду, когда из-за низких туч колокольня казалась падающей, как Пизанская башня.
***
В русском языке слово «вор» имеет много синонимов: жулик, грабитель, бандит, разбойник, налётчик, мошенник и т.д. В современной России воров крупного масштаба, называют коррупционерами. В отличие от прежних грабителей, они не отличаются ни ловкостью, ни дерзостью, ни богатой фантазией. Не совершают подкопы под банки, не ломятся в банковские хранилища, не вскрывают банковские сейфы, а просто тащат деньги своих сограждан из государственной казны, причем, зачастую, безо всякого риска. И при этом, не скрывают краденого: при довольно скромной зарплате живут в роскошных виллах, ездят на «Роллс-Ройсах», носят часы, стоимостью десятки тысяч долларов и т.д. Чем объяснить отсутствие реакции правоохранительных органов? А, впрочем, ничего удивительного, так как среди коррупционеров нередко встречаются представители этих самых органов.
Для мелких жуликов ценности богатеев недоступны, ведь эти господа оборудуют свои апартаменты и офисы охранной сигнализацией и камерами наблюдения, а их самих постоянно сопровождает личная охрана. А у обнищавших в последние годы российских граждан, воровать просто нечего, поэтому мелким жуликам приходится довольствоваться кражей мобильников, срыванием с голов меховых шапок, золотых цепочек с шей девушек и т.д. Закончу свое повествование ещё одним анекдотом:
— Меня вчера обокрали.
— Что унесли?
— Одно барахло. Как раз то, что мне совсем не нужно.
— Так чего ты расстроился?
— Мне ещё столько всего нужно выкинуть, а они не взяли.

Подарочек в день рожденья...

Эта трагикомическая история приключилась со мной аккурат в день моего
рождения. Накануне я презентовал себе гостинчик в виде охранной
сигнализации для своего автомобиля. Его уже однажды угоняли самым подлым
образом, из-под самого моего носа. Через несколько бессонных ночей
автомобиль мне великодушно вернули, но за весьма внушительные откупные.
Вот поэтому на автосервисе я заявил языком профессора Преображенского:
"Чтоб сигнализация была окончательная! Фактическая! Броня!". Искушенные
плуты автосервиса, наметанным взглядом вычислив во мне лоха, втюхали
дорогущую многофункциональную хренотень, над которой мастер корпел до
конца рабочего дня. И уже когда нас с ним вежливо выпроваживали, он мне
наспех разъяснил, как этой штуковиной пользоваться.
На следующее утро я шел к своему гаражу в праздничном настроении и
переполненный чувством собственного достоинства: на дне барсетки
покоился брелок крутой, навороченной сигнализации. Открыв гаражные
ворота, я небрежным жестом извлек брелок, нажал одну из кнопок и...
обалдел от неожиданности: мотор утробно заурчал, и мой автомобиль, не
спеша, не спеша, попятился из гаража мимо меня. Я стал лихорадочно
ломиться на свое законное место – ни фига, двери были намертво
заблокированы. Судорожно перебирая подряд все кнопки на брелоке, как
гармонист, я пытался наобум остановить взбесившийся автомобиль. Никакой
реакции!
А мой внедорожник продолжал упорно крался к припаркованной на его пути
серебристой "Тойоте". Когда я представил себе, к каким последствиям
приведут их страстные объятья, стало жутко до судорог в желудке. Как
ужаленный, я бросился к взбесившейся тачке, уперся обеими руками в
багажник и изо всех сил пытался ее остановить. Но силы оказались
неравными, с таким же успехом я мог противостоять на боксерском ринге
Николаю Валуеву, и если там бы я получил только физические увечья, то
здесь вырисовывались непомерные материальные зартаты, не говоря уже о
непоправимой психической травме.
В моем воспаленном мозгу метались два варианта: плохой и очень плохой.
Первый: отойти и хладнокровно наблюдать за неизбежной случкой моего
нахрапистого коня с нежной японской кобылкой. Второй: ценой собственных
костей предотвратить их греховную случку. Образно говоря, предстать в
роли автомобильного контрацептива. Ситуация вписывалась в многосерийный
анекдот, когда на светофоре пенсионер на зачуханной "копейки" въезжает в
зад навороченному "Мерину".
Почти так и случилось, только не из "Мерина", а из подъезда появился
крепкий тяжеловес какой-то горной наружности, ошеломленно посмотрел на
происходящее, при этом глаза его округлились, волосы и даже усы встали
дыбом, а через мгновение он оказался рядом со мной. Судя по его
молниеносной реакции, я безошибочно вычислил в нем хозяина "Тойоты". В
последний момент, когда мое движимое имущество было в полуметре от его
недвижимого, свершился никем не зафиксированный рекорд достойный книги
Гинеса: две человеческих силы одолели 120 лошадиных!
Мужик посмотрел на меня тяжелым взглядом ушедшего в отставку палача, и,
судя по его многообещающему выражению лица, он с трудом сдерживал
ярость. Ноздри его ястребиного носа раздувались, но, видя мое эшафотное
состояние, выдал закономерную для бандитского сериала фразу: "Ну, мужик,
за малым ты не попал!".
В автосервисе выяснилось: мастер по запарке забыл меня предупредить, что
в комплекс услуг мудреной сигнализации входит автозавод, когда нажатием
определенной комбинации кнопок можно запускать двигатель, но при этом
автомобиль не должен стоять на скорости, а в тот момент у моего
железного скакуна была включена задняя.

Другой его одноклассник и друг Валерка жил по соседству. Их дружбу не
одобряли родители с обеих сторон: каждая справедливо считала, что на их
слабохарактерного мальчика оказывает дурное влияние его непутевый
приятель. По большому счету так оно и было. Они и по отдельности не
являли собой образец для подражания, а уж когда оказывались вместе, их
обязательно тянуло на поступки, несовместимые с высоким званием
советского пионера: прогуливали уроки, курили в школьном туалете и ни
каким боком не участвовали в общественной жизни класса. Однажды и вовсе
их едва не исключили из пионеров, когда перед контрольной по арифметике
они оставили класс без электрического освещения. Надо отметить, что
запевалой всякой проказы был Фимка, а исполнителем, более технически
грамотный, Валерка. В тот раз, выручая пол класса от неизбежных двоек,
друзья проложили между лампочками и патронами мокрую промокашку. Через
некоторое время под действием тепла, промокашка высохла и свет погас.
Уроки были благополучно сорваны. Папаша Валерки, человек в районе тогда
еще влиятельный, офицер в чине полковника, замял неприглядное озорство
пацанов, но разлучать друзей их родителей тогда не стали. Вскоре
случилась не столь безобидная шалость, едва не завершившаяся трагедией.

Когда наступили долгожданные летние каникулы, друзья целыми днями играли
в войну в просторном Фимкином дворе. Подходящих игрушек для таких игр
тогда не было, в детских магазинах пылились на полках только
целлулоидные пупсы и плюшевые зайцы. Поэтому во время жарких баталий с
воплями "Тра-та-та, бах, ба-бах! " - они "палили" в неприятеля из
мнимого оружия – выструганной из доски винтовки, а то и просто выставив
вперед указательный палец на манер нагана.
Обычно на роль фашистов назначались мирно пасшиеся во дворе куры.
Подкравшись к ним по-пластунски, с боевым воплем: "В ата-ку-у-у! " -
"красноармейцы" набрасывались на "врагов" с двух сторон. "Гитлеровцы" в
панике, громко кудахтая, пестрым фонтаном разлетались в разные стороны.
Командиром у них был сизый петух – боец не робкого десятка. Он отчаянно
пытался противостоять превосходящим силам противника: гневно клекотал,
воинственно подскакивал и грозно хлопал крыльями. Но его жалкие потуги
были заведомо обречены на поражение и заканчивались позорным бегством в
курятник.
Уж неизвестно, кого из друзей осенила идея смастерить самопал: так тогда
называли кустарно изготовленное оружие, примитивное, но не безобидное.
Забыв обо всем на свете, друзья с утра до позднего вечера безвылазно
корпели в сарае, с завидным творческим энтузиазмом воплощали свой
замысел в жизнь. На радость Фимкиных родителей, "конструкторы" в тот
плодотворный период были необычно смиренными и безмятежными. Предкам в
голову не могло прийти, какую заворачивают поганку их подозрительно
присмиревшие детки.
Из водопроводной трубы умельцы смастерили ствол, один конец которого
тщательно заплющили, а рядом просверлили отверстие. Потом из деревяшки
выстругали приклад и к нему присобачили этот, так называемый ствол. Свое
детище, как и положено, они засекретили под кодовым шифром – ФВ -1, по
первым буквам имен авторов, а цифра указывала на порядковый номер
изделия в предполагаемой серии. Государственные испытания были назначены
на воскресенье, когда Фимкины родители обычно уходили на рынок.
Решающий день не заладился с самого утра. Пока родители завтракали,
будущие защитники отечества решили отработать навыки верховой езды на
случай, если придется воевать в кавалерии. У Гробманов в хозяйстве
лошади не было, зато, вопреки кошерным законам, имелась жирная свинья
Луиза, которая на тот момент, ничего не подозревая, мирно дремала в тени
густой яблони. Невежда хавронья не оценила по достоинству отведенную ей
роль боевого коня. Она стала истошно визжать и, наперекор своему
внушительному весу, носилась галопом по двору, не уступая по резвости
знаменитому арабскому скакуну. Оседлать ее новоявленным кавалеристам
никак не удавалось. На шум вышел Фимкин отец, сына загнал домой, Луизу в
свинарник, а Шурку взашей выставил за ворота. Вот таким скандальным
манером его участие в решающем испытании исключалось. Но эта потеря не
сломила решительного настроя отважного конструктора, и он решил
осуществить дерзкое мероприятие в одиночку.
Как у каждой уважающей себя семьи у Гробманов на случай войны хранился
заготовленный с размахом неприкосновенный запас соли, мыла, муки, и
спичек. Проводив родителей, Фимка немедленно конфисковал, с десяток
коробок спичек, серка которых вскоре перекочевала в ненасытное чрево
оружейного ствола. Сверху он запихнул пыж, вырезанный из дедова валенка,
и тщательно его утрамбовал, а вместо снаряда загнал туда дубовый бочонок
от домашнего лото со "счастливым" номером 13. ЕС находилось где-то уже
рядом, коварно потирая руки.
Когда все было готово, Фимка подыскал подходящую мишень – скворечник,
возвышавшийся над тутовым деревом в соседнем дворе, как искушенный
снайпер прижался щекой к прикладу, тщательно прицелился и поджег свечной
фитиль возле порохового отверстия. Только он успел скомандовать: "Пли! "
– как оглушительно ахнуло. Нет, в скворечник снайпер не попал, и не
выпорхнули из него испуганные птички: вместо них из густой кроны дерева
камнем рухнул мужик.
Фимку сковал неописуемый ужас: убил человека! Он забросил подальше
злосчастный самопал и опрометью бросился бежать. Пришел в себя только в
соседней роще, где забился под куст и лежал, трясясь в ознобе и ожидании
неминуемой расплаты. Она не заставила себя долго ждать, явившись в лице
родного папаши, который и раньше сына поколачивал, но то было так, не от
души, чисто символически. На этот раз он ему всыпал по полной программе!
Заключительная точка экзекуции была поставлена возле самого дома: от
мощного подзатыльника Фимка единым махом одолел несколько метров по
воздуху ласточкой, лбом отварил калитку и пузом затормозил о землю,
подняв густое облако серой пыли.
Вскоре выяснилось, что к соседям в отпуск прибыл родственник, служивший
на Крайнем Севере и, истосковавшись по свежим фруктам и ягодам, он с
аппетитом уписывал халявные витамины, щедро произраставшие во дворе
соседей. В тот день гость сидел на шелковице и лакомился спелыми
плодами, а когда грохнул залп, и возле его уха что-то грозно прожужжало,
он не стал испытывать судьбу - сиганул вниз от греха подальше. Хотя и
отделался легким испугом и исцарапанной спиной, но настроен был
агрессивно, - грозил заявить в милицию.
Конфликт удалось уладить традиционным русским способом: отпускник
оказался не дурак выпить. На этой благодатной почве они с Фимкиным отцом
быстро нашли общий язык и уже к вечеру сидели в обнимку и горланили,
изнемогая от жары: "Ой, мороз, моро-оз... " А виновник переполоха,
осознав, что угроза миновала, нырнул в постель, с головой укрылся
одеялом и умиротворенный, как монах после истовой молитвы, крепко уснул.

Наш Борька бабник

Здоровый дух в здоровом теле
Влечет его к чужой постели.

Игорь Губерман

Когда я слышу эту незамысловатую песенку, невольно вспоминаю своего
соседа Бориса, как будто с него она была написана. Вообще, для меня до
сих пор остается загадкой, отчего блудливых мужиков с оттенком
восхищения награждают красивыми эпитетами: жуир, бонвиван, ловелас. В то
же время женщин, за те же слабости, обзывают самыми обидными словами:
шлюха, шалава, а чаще всеобъемлющим словом б... Но эту задачу пускай
решают феминистки, я только констатирую факт.
Борька женился рано на бывшей своей однокласснице, невысокой, пухленькой
Лариске, трогательной, как хомячок. Между молодыми накануне свадьбы
случились мелкие разногласия, невеста настаивала на платье с фатой, а
жених вовсе не хотел жениться. Моногамные супружеские отношения вскоре
Борьке наскучили до икоты, и за глаза свою обожаемую кисульку он называл
телкой. Уже, будучи женатым человеком, он не отличался природной
брезгливостью и никогда не упускал возможности вовлечь в интимную
близость не слишком морально устойчивых дам, без особых претензий на
привлекательность, возраст и семейное положение. Лариска, осведомленная
о похождениях Борькиного папаши, предполагала о генетической
предрасположенности к блудливости его сынка, но для решительных действий
недоставало фактов. Борька все ее подозрения решительно отвергал: "Какие
любовницы при моей зарплате? ".
А попался он банально и безоговорочно. Улики были настолько убедительны,
что выбраться чистым из грязной лужи не представлялось возможным.
Потеряв от безнаказанности бдительность, Борька познакомил любимую жену
со специфической инфекцией постельного происхождения, с загадочным
названием, ассоциирующимся с именами древнегреческих богинь – хламидия.
Он вибрировал и униженно вымаливал прощение, уверяя жену, что, будучи в
пьяной невменяемости, чуть ли не силой был вовлечен в греховное
непотребство. При этом он напоминал пса на поводке, с виноватым видом
справляющего нужду на цветочной клумбе.
В тот раз разрыв не состоялся по житейско-бытовым обстоятельствам:
квартира принадлежала свекрови, а уйти Лариске было некуда. На долгое
время, пока рубцевались нравственные раны, ее шкодливый спутник жизни
был отлучен от нежных супружеских ласк, кроме того, прозвучала угроза
наставить ему рогов с каким-нибудь смердящим ничтожеством.
Но, как известно, время лечит, оттаяла и Лариска, осмотрительнее стал
Борька. Теперь каждый свой левый вояж он тщательно готовил, как опытный
разведчик рейд в тыл врага. И в тот раз, когда они с приятелем закадрили
двух лялек и планировали поозорничать с ними несколько деньков в
гостеприимных домиках Левбердона, продумано было все до мелочей, вплоть
до подлинного командировочного удостоверения, выданного родственной
душой за бутылку коньяка.
Жене он буднично поведал о предстоящей командировке в Воронеж, а в целях
экономии и производственной необходимости, будто бы, необходимо было
ехать на его "Москвиче". С тем он и отбыл в известном направлении.
Поблудили от души, и возвратился Борька домой усталый, но счастливый;
смачно чмокнул жену и завалился спать. Утром за завтраком он, невинно
глядя прямо в холодные глаза супруги, щедро с нею делился тщательно
заготовленной легендой о поездке и удивился ее невинному вопросу:
сколько километров до Воронежа. "Не знаю, – удивился Борька неуместной
ее любознательности, – не считал".
"А я считала, - по твоему спидометру выходит ровно десять", – и,
презрительно скривив губы, посмотрела на него с таким откровенным
отвращением, что в этом взгляде безошибочно читалась ее позиция по
поводу целесообразности их дальнейшей совместной жизни. Но дальше
следовали обычные в таких случаях размышления типичной российской жены:
если разойтись, то еще неизвестно, чем это для нее обернется. Удастся ли
найти другого, и где гарантия, что он не окажется таким распутным
кобелем. Как писал Довлатов: "Каждая русская баба держится за свое
говно, в любом случае, - чужое еще хуже".

Однополая связь

До перестройки наш народ считался самым читающим в мире, хотя возникал
закономерный вопрос: а что он, собственно, читал?
В библиотеках водились затасканные, знакомые со школьной скамьи
произведения идеологически выверенных классиков, в свободной продаже на
полках книжных магазинов пылились в основном сочинения коммунистических
вождей, начиная от Маркса и заканчивая Горбачевым. В обстановке
жестокого книжного дефицита хорошую литературу, как и другие полезные
товары, лихо растаскивали руководящие товарищи, имеющие доступ к
спец-распределительной кормушке. Остальные книголюбы вынуждены были
пользоваться услугами черного рынка. При книжных магазинах обычно
возникали стихийные очереди с жуликоватыми общественниками во главе на
какие-нибудь подписные издания, и люди месяцами ходили на перекличку.
Один мой знакомый жил в Ташкенте. Как-то, проходя мимо Дома книги,
обратил внимание на внушительную толпу. "С чего бы это? " – подумал он;
как говорил смышленый философ Вини-Пух: пчелы что-то подозревают. Просто
так народ толпиться не станет, по всем признакам пахло "медом". На двери
магазина висело объявление, мол, такого-то числа будет производиться
запись на печатные издания, где среди не самых популярных советских
авторов фигурировал трехтомник "Техника однополой любительской связи",
именно на него и клюнул наш любознательный читатель. А надо напомнить,
что партия строго блюла нравственность своей законопослушной паствы и
тщательно оберегала ее от сомнительной литературы, где хоть чуточку
попахивало эротикой, или, не приведи господь, сексом, которого, как
объявила одна жутко целомудренная советская гражданка, в СССР вовсе не
существовало.
В любой долгой очереди находились пронырливые граждане, норовящие, хоть
на хромой козе, но сократить путь к намеченной цели.
Так случилось и в тот раз. Поодаль от основной очереди кучковалась
небольшая группа книголюбов, и мой многоопытный знакомый, не мешкая,
примкнул к ней. В центре нетерпеливых граждан находился молодой человек,
который представился грузчиком магазина и за червонец снабжал жаждущих
познать загадочную технику однополой связи заветными абонементами,
дающими право на приобретение сокровенного трехтомника. Абонементы
расхватали, как горячие пирожки. Некоторые дальновидные покупатели брали
по несколько штук. Одни – с целью наварить, другие желали познакомить
своих близких с премудростями явно буржуазной клубнички.
Мой знакомый, выложив червонец, только дома внимательно прочитал в
абонементе название трехтомника: "Техника однополОСНой любительской
связи". Оказалось ему втулили сугубо технический справочник,
предназначенный для радиолюбителей. Оставалось только догадываться, было
ли объявление написано не шибко грамотной рукой, или же предприимчивым
психологом.

Леди удачи

- Разрешите пригласить вашу даму...
- Она не танцует.
- Какие танцы? У меня ордер на арест!
В. Шендерович.
В респектабельном ресторане при гостинице "Интурист" душным летним
вечером за столом вечером одиноко скучал тучный представитель солнечной
Грузии. Из-под его мясистого носа свисал клок густых волос,
перекрывающий обе губы. Он поминутно промокал салфеткой обширную лысину
и поглядывал на часы. Перед ним расположился дежурный ассортимент
ресторанных деликатесов семидесятых годов: копченая колбаса, голландский
сыр, шпроты, коньяк.
Вскоре появился другой кавказец, полная ему противоположность: высокий,
элегантный, приветливая улыбка обнажала сверкающую обойму золотых зубов,
этакий горный плейбой. Лысый налил по полному фужеру коньяка, высокий
сказал: "Мнэ нэлза, я за рулом", – и лихо опорожнил бокал одним глотком.
Оглушительно заухала музыка и под бессмертные "Семь-сорок" осоловевшая
публика стала потешно скакать, живописуя дикую смесь еврейской народной
пляски с украинским гопаком. Зал был переполнен и вибрировал от пьяного
топота расшалившейся оравы гостей.
Усталые официанты с тяжелыми подносами метались по залу, юрко
проскальзывая между пляшущими посетителями. Южные гости осушили еще по
одному бокалу коньяка, который теплой волной растекся по их организмам,
преображая банальное застолье в яркое и содержательное мероприятие. На
этом этапе для полного комфорта стало остро недоставать самой важной
составляющей, в поисках которой после очередного бокала глазки у гостей
стали стрелять по сторонам, а в организмах забушевали гормоны. Они стали
напоминать горных орлов, высматривающих добычу.
И вдруг, словно на экране легкомысленной кинокомедии, из густых клубов
табачного дыма материализовались две очаровательных девицы и устроились
за соседним столиком, где еще минуту назад стояла табличка "Стол
заказан". "Вах, – оживился высокий, – тэбэ какой дэвушка нравыса? " –
спросил он явно для приличия, хотя сам уже положил глаз на блондинку.
Признавая бесспорное превосходство своего земляка, лысый удивленно
поднял брови и демократично признался: "Мнэ всэ дэвушкы нраваса! ".
Искушенные мужчины не стали утруждать себя поисками деликатного способа
для знакомства, по опыту зная, что девушки, обремененные комплексами
целомудрия, без мужского сопровождения вечерами по кабакам не шастают.
Вскоре они уже сидели вчетвером. Два официанта с предупредительной
назойливостью в четыре руки творили на столе великолепный натюрморт:
грузинские вина, армянские коньяки, заморские фрукты, отечественные
балыки, разных цветов икра. Такое девушкам доводилось видеть только на
глянцевых страницах книги о вкусной и здоровой пищи. Было весело и
вкусно, мужчины соперничали в искусстве провозглашения прославленных
кавказских тостов, демонстрируя свое высокогорное красноречие. Из каких
закромов были извлечены эти экзотические деликатесы, оставим на совести
директора ресторана. Помпезное застолье было в самом разгаре, когда
щедрые "генацвали" были уже достаточно подогретые и сгорая от
нетерпения, предложили девушкам продолжить трапезу в интимной обстановке
у них в гостиничном номере. Но яркая и дерзкая блондинка, назвавшаяся
Лялькой, неожиданно охладила южный пыл шальных кавалеров: "Милые
мальчики (которым по самым скромным меркам было под пятьдесят),
извините, но мы с Яной не по этой части".
На смуглые лица "мальчиков" опустилась грозовая туча, в глазах сверкнула
молния, и был готов ударить сокрушительный град. Но на Ляльку эта буря
никакого впечатления не произвела, она поднесла палец к губам и
заговорщицки произнесла: "Дело в том, что... – она сделала
многозначительную паузу и, указав на подругу, торжественно продолжила: –
Яна выиграла по лотерейному билету автомобиль "Волгу", но мы знаем, что
грузины за такой билет платят двойную цену".
По большому счету, так оно и было, и не только грузины, но и другие
состоятельные граждане не прочь были стать обладателями роскошной по тем
временам автомашины. Но у этого подавляющего меньшинства граждан, у
которых желания гармонично сочетались с возможностями, на пути к их
осуществлению возникали две щекотливые проблемы. Во-первых, в свободной
продажи "Волг" практически не было, во-вторых, будучи людьми мудрыми,
они справедливо полагали, что приобретение подобного имущества не
ускользнет от всевидящего государева ока. Обладателя этого сокровища
могут пригласить в соответствующее учреждение и задать вполне
закономерный вопрос: "С какой радости такой сюрприз? Уж не из твоей ли
нищенской зарплаты? " Несмотря на титанические усилия, тоталитарной
системе так до конца и не удалось каленым железом выжечь у строителей
светлого коммунистического будущего желания жить хорошо уже в настоящем.
Именно тогда появился крылатый рецепт: "Хочешь жить, умей вертеться! ".
И вертелись доморощенные дельцы, изыскивая замысловатые способы
легализации своих капиталов, нажитых сомнительными путями. Об одном из
них и пойдет речь.
В назначенный день и час состоялась встреча участников сделки в зале
Центральной сберегательной кассы. Покупатели взяли газету с таблицей
розыгрыша денежно-вещевой лотереи, придирчиво, с помощью линзы,
обследовали счастливый билет, он не вызывал сомнений; номер и серия в
точности совпадали. Со всеми предосторожностями сделка состоялась в
номере той же гостиницы; в коридоре девушек подстраховывала "группа
поддержки" из крепких ребят. Все прошло без шероховатостей.
Договорились вечером удачную сделку торжественно отметить, и девушки
намекнули, что по такому случаю будут сговорчивее, но в назначенный час
не пришли. "Ухарь-купец, как тряхнет серебром, нет, так не надо, другую
найдем! ". Отметили покупку без них, но червячок сомнения уже тревожно
копошился в глубине души. Утром "генацвали", убедившись, что их
одурачили две сопливые девчонки, вопреки планам исчезнувших мошенниц
обратились в милицию. У предусмотрительного лысого покупателя имелась
справка о мифическом наследстве бабушки, почившей в Кутаиси. По свежим
следам борзые оперативники сгоняли в ту самую сберкассу, изъяли
злополучную газету, на которой штамп сберкассы оказался липовым.
Остальное было делом техники.
На суде выяснилось, что гражданка, представившаяся потерпевшим как Яна,
являясь работницей типографии, ухитрилась в нескольких экземплярах
"Известий" на место выигравшего билета впечатать номер и серию билета
своего. "Леди удачи" были настолько уверены в своей безнаказанности, что
даже не потрудились изъять из сберкассы основную улику – газету с
липовым штампом и ложным номером, за что и были наказаны.
"Самый гуманный и справедливый советский суд" вынес суровый приговор.
Был ли это единственный подвиг продолжательниц бессмертного дела
Великого комбинатора, следствию выяснить не удалось, так как других
заявлений от потерпевших не поступало. Авантюристки в суде искренне
раскаялись, но денег не вернули.

Со своей будущей женой Валерка познакомился... в постели. Однажды он
проснулся в неизвестной обстановке и обнаружил рядом с собой совершенно
незнакомую женщину. Она мирно посапывала под тонкой простынкой, сквозь
которую проступали пышные формы тициановских моделей, которые его всегда
так волновали.
Перед его мутным взором предстала крашеная блондинка не первой
молодости, с круглым привлекательным лицом, вовсе не похожая на
случайную потаскушку. Валерку нисколько не смутило само пробуждение в
чужой квартире, явление хорошо знакомое завзятым поклонникам Бахуса,
когда тяжелая попойка бесследно стирает из отравленного мозга
происходившие накануне события. Он стал привычно напрягать непослушную
память в надежде выудить из нее хотя бы крохи из, по-всей видимости,
богатых событий вчерашнего вечера. Но мысли путались, из похмельной
сумятицы всплывал какой-то хаос. Последним был чудом зацепившийся в
затуманенном портвейном мозгу эпизод, как он выпивал в каком-то
неопрятном кафе, рядом располагалась веселая компания, и он оказался за
их столом. Дальше никакой информации не сохранилось.
По вискам стучало кузнечным молотом, мелко тряслись руки, и нестерпимо
хотелось отлить. В щедро проспиртованных извилинах беспорядочно
суетились мыслишки. Валера еще раз окинул взглядом спящую Мадонну, и дух
перехватило от увиденного великолепия, отчего он даже про себя
прихвастнул: "В полной невменяемости ухитрился закадрить такую ядреную
кралю!". Лежал он возле стены, украшенной пестрым ковром и, чтобы
выбраться в клозет, необходимо было преодолеть аппетитную возвышенность.
"Тут без альпинистской сноровки, да еще с похмелья, не перемахнуть, – с
тоской подумал он, – щас проснется, психанет, даст пенделя и выставит,
как нашкодившего щенка".
Валера напрягся, стараясь осторожно перебраться через выдающуюся
преграду, но отравленный вестибулярный аппарат дал сбой, и он загремел,
сперва на прекрасную незнакомку, а с нее брякнулся на пол.
Плотно сомкнув веки, он ожидал чего угодно, только не того, что услышал:
"Лерочка, ты не ушибся?". Открыв глаза, и наведя их на резкость, он
увидел перед собой симпатичную толстушку с заспанными и лучисто-шальными
глазами. Она с немым обожанием смотрела на беспомощно лежащего на полу
несчастного Валерку. А над ее головой он увидел классического амурчика –
этакого пухленького младенца, который заговорщицки подмигнул обалдевшему
гостю, достал свой легендарный лук и выпустил стрелу в Валеркино
любвеобильное сердце. Его болезненное, словно пергаментное лицо, озарила
та счастливая улыбка, которая прежде следовала только за утренней
похмельной кружкой холодного пива.
Бурный и упоительный роман благополучно завершился маршем Мендельсона,
пиликавшим хмурым баянистом в том самом кафе, где, как оказалось,
состоялось их знакомство и где новобрачная трудилась буфетчицей. Звали
"молодую", в отличие от предыдущих пассий, будничным именем Зоя.
Семейная жизнь Валерки на отношение к алкоголю существенного влияния не
оказала. Он искренне считал, что выпивка служит смягчающим
обстоятельством между гнусной реальностью и сладкой мечтой. От частых
запоев он вскоре усох и превратился в сморщенного неврастеника, отчего в
кругу своих собутыльников приобрел обидное прозвище Сухой.
Новоявленный супруг обосновался на ПМЖ в Зойкиной однокомнатной
хрущевке, где запахло вкусной и размеренной жизнью. Отравляло идиллию
наличие у жены шестилетнего сынишки, портрет которого он принял за
амурчика. А лук со стрелой, по-видимому, почудились с похмелья.
Шкет был избалован до омерзения, он целыми днями бесился со своею
маленькой пучеглазой сучкой, злобной и визгливой тварью, неистово
ревновавшей нового жильца к своим любимым хозяевам. Но, всем на
удивление, молодожены между собою славно заладили, хотя добрые отношения
периодически смывались мощным Валеркиным алкогольным цунами. Как
выяснилось гораздо позже от самой Зойки, он, вопреки своему сморчковому
масштабу, обладал неутомимой мужской состоятельностью, Зойка
непостижимой женской интуицией с первого же взгляда это прочувствовала,
и на этом сладострастном фундаменте состоялась их пылкая любовь.
Зойкин мальчишка давно уже вырос из аистно-капустных баек, прослушав в
полном объеме курс дворовых лекций об отношении полов, и поэтому
"молодые" зачастую были вынуждены, прихватив покрывало и бутылочку
портвешка, отправляться в соседнюю рощу, где сполна предавались
упоительным любовным утехам. А после, обессилевшего от неистовств и
вина, полуживого супруга Зойка почти на руках транспортировала домой,
как утомленного долгой прогулкой ребенка. Бессменным спутником активно
выпивающего мужика является хроническое безденежье. Они неразлучны и
всегда рядом, как водка и цирроз.
Впервые "молодые" крупно поссорились, когда легкомысленный муженек,
пребывая в эпицентре запоя, покусился на святая-святых, Зойкин загашник
– отложенную заначку на долгожданное пальто с норковым воротником.
Валерка с купеческим размахом спустил эти деньги в престижном ресторане.
Когда миновала неделя непримиримого молчания, Зойка проснулась среди
ночи от нежного прикосновения, супруг осторожно водил ноготками по ее
шее, плечам и спине. Ее сердце тяжело забилось, она обняла своего
легкомысленного Буратино, и они слились в страстном поцелуе.
Все свершилось в полном соответствии с рекомендациями популярной брошюры
"Брак и гармония". После завершения сладострастного безумия Валерка,
тяжело дыша, лежал на спине, а умиротворенная Зойка, впервые после
размолвки примирительно заговорила: "Лерка, ты не будешь возражать, если
деньги на пальто я займу у мамы?". Валерка сердито засопел и холодно
произнес: "Между прочим, мы с тобой не разговариваем!". Зойка обалдела:
"Как же? а ЭТО?..". "Не путай, ЭТО - разные вещи!!!" – буркнул он,
отвернулся к стене и захрапел.
Вскоре алкоголь сделал свое губительное дело, и Валерки не стало. Фима
встретил вдову через несколько лет и спросил: "Не замужем?". "Ну что
ты, – грустно улыбнулась она, – какой может быть муж после Лерки?!".
Вот уж верна народная мудрость: "Любовь зла...".

Расплата за воспитание

Надо отдать должное нашей бывшей "руководящей и направляющей", она ни
при каких обстоятельствах не теряла оптимизма. Когда народу нечего было
есть, с высоких трибун бодро рапортовали: "Несмотря на отдельные
недостатки – налицо небывалые достижения... " И пошло-поехало о
космических завоеваниях, о тоннах стали и чугуна на душу населения. Но
главным достижением считалось то, что, руководствуясь великим
марксистско-ленинским ученьем, большевикам удалось вывести новую породу
людей, "Хомо-советикус", начисто лишенных таких пороков, как воровство,
пьянство, хулиганство и других аморальных признаков, присущих
буржуазному Западу. Советские трудящиеся встречали эти заявления
бурными, продолжительными аплодисментами, и при этом продолжали успешно
воровать, пьянствовать и хулиганить.
У отечественных антисемитов бытует распространенное мнение, что евреи
спаивали русский народ. За всех евреев не поручусь, но сам грешен,
бывает.
Вот, к примеру, был такой случай: один мой сосед Николай, родился и
вырос в семье с прочными питейными традициями. Беззаветную любовь к
веселящим напиткам он впитал с молоком матери, (в полном смысле этого
слова). С раннего детства малыш ежедневно созерцал непотребные
художества своих родителей, а повзрослев, принял от них эстафету
разгульной жизни и, при отсутствии воспитания и тормозов, достойно
принял родительскую эстафету.
Он был статным мужиком с рельефной мускулатурой и увесистыми кулаками.
По физическому развитию Николай сильно опережал своих сверстников, а по
интеллекту – не сложилось. Ошибались древние, утверждая, что в здоровом
теле – здоровый дух. В нашей суровой действительности происходит как раз
наоборот. О пьющих людях говорят, что в хмельном и трезвом состоянии это
два разных человека. О Николае соседи так сказать не могли, потому что с
ним трезвым они практически были незнакомы, а поддавши, это был
развеселый горлопан или драчливый сквернослов, в зависимости от
количества и качества алкоголя, впущенного в организм. С завидным
постоянством он ставил на уши нашу тихую улочку.
Как-то под выпивку и закуску я пригласил его на телерепортаж матча наших
футболистов со столичными. Сосед считал себя завзятым болельщиком и даже
иногда бывал на стадионе. Но в самой игре мало чего смыслил, ходил на
футбол, в основном, чтобы вволю побузить и покуражиться, как многие
теперешние футбольные фанаты. Тем не менее, на телеэкран смотрел с
азартом, периодически вскакивал, вскрикивал и хлопал себя по ляшкам.
Первый тайм наши безнадежно продули, пропустив в свои ворота два
безответных гола. Николай был крайне огорчен таким ходом событий. К
этому времени уровень в бутылке уже опустился ниже этикетки. Впавший в
уныние гость встал с дивана и решительно направился к столу с твердым
намерением опустить его с горя до самого дна.
Но в этот ответственный момент его остановил проникновенный голос
диктора: "А сейчас, дорогие телезрители, мы вас познакомим с теми, кто
нам мешает мирно жить и культурно отдыхать". И на экране появился он,
Николай! В одних трусах, шатаясь, он брел по нашей улице и упоенно
горланил: "Ты зашухарила нашу всю малину... ". Ноги Николая подкосились,
он рухнул на диван, в глазах вспыхнуло короткое замыкание. Лицо
покрылось испариной, и он стал раскачиваться, бормоча: "е-мое, да что же
это такое?! ".
После этого Николай долго не пил. Дня три. А тут один его собутыльник,
не такой дремучий, как он сам, подсуетился и в общих чертах растолковал
ему о существовании видеокамеры и видеомагнитофона, после чего этот
гуманоид, удрученный мрачной трезвостью, спохватился и принялся с
удвоенной энергией наверстывать упущенное. А я за свою воспитательную
работу, получил физическое замечание средней тяжести, после чего у меня
под глазом засиял всеми цветами радуги качественный бланш.

История двух маршей

Недавно по телевизору была передача о советских студенческих отрядах, где были кадры встречи президента Путина со студентами МГУ. Он рассказывал о своем опыте работы в стройотряде, а в конце беседы вместе со студентами под гитару спел известную песню на стихи Владимира Войновича «Заправлены в планшеты космические карты».
Впервые эта песня прозвучала за несколько дней до появления в космосе первого в мире искусственного спутника Земли. В тот раз московское радио готовило научно-фантастическую передачу, и редакции потребовалась песня о космосе. Начинающий писатель Владимир Войнович, предложил свой стих, и его приняли без колебаний, так как других предложений не поступило. Редактор по телефону надиктовала слова композитору Оскару Фельцману, и тот за несколько часов написал музыку. «До старта нам осталось четырнадцать минут» спел Владимир Трошин. В эфир песня вышла на следующий день после записи. И вдруг, как специально, сообщение ТАСС: «В Советском Союзе осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли». Можно себе только представить, с какой гордостью работники радио после этого сообщения запустили в эфир магнитофонную запись новой песни! На следующее утро Войнович проснулся знаменитым.
Песню народ полюбил и запел, а когда в 12 апреля 1961 года Гагарин полетел в космос, песня стала неофициальным маршем советской космонавтики. В бортжурнале первого космического корабля рядом с записями о том, как красива Земля, увиденная с небывалой высоты, были бегло записаны и слова первого космонавта:

Я верю, друзья, караваны ракет,
Помчат нас вперед от звезды до звезды…

В 1962 году космонавты Николаев и Попович исполнили дуэтом прямо в полёте:

Но ни одна планета
Не ждет нас так, как эта,
Планета дорогая
По имени Земля.

А глава государства Никита Хрущев, встречая космонавтов, процитировал: «На пыльных тропинках далеких планет» – прямо на трибуне Мавзолея.
С тех пор это произведение стали называть «Марш космонавтов»

Но… в конце 1960-х Войнович, став уже известным писателем, принимал активное участие в движении за права человека, давал интервью враждебным радиоголосам, послал в газету «Известия» письмо в защиту преследуемого академика Сахарова. Власть не стала терпеть диссидентство Войновича, он был исключен из Союза писателей, подвергался шельмованию и запугиванию. Его пьесы и киносценарии запретили, но марш космонавтов продолжали исполнять, правда, только музыку, без упоминания автора текста. Когда ожидаемого результата не последовало, из соответствующих органов прозвучала сакраментальная фраза: «Имейте в виду – терпение советской власти в отношении вас полностью исчерпано», что в переводе на обычный язык означало: «Или вы поедете на Запад за свой счет – или на восток за наш».
К счастью для Войновича, противостояние с властью пришлось на вегетарианские брежневские времена, его не расстреляли, не арестовали, а «только» лишили советского гражданства и выпроводили из страны.

В 1990 году Войновичу вернули советское гражданство. В Москве ему дали квартиру, он много писал, был удостоен Государственной премии РФ. На протяжении его долгой жизни в нашей стране не раз менялась политическая обстановка, а он никогда не менялся. Еще в 1963 году была опубликована его повесть «Хочу быть честным». И он таким был всю жизнь. Умер Войнович в 2018 на 86 году жизни.


***
Раз мы заговорили о марше, нельзя не вспомнить историю еще одного марша, тоже посвященному полетам.

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца пламенный мотор!
Припев:
Всё выше, выше и выше
Стремим мы полёт наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ.

Композитор Юлий Хайт в соавторстве с поэтом Павлом Германом в начале 20-х годов создали музыкальное произведение «Марш авиаторов», ставшим одним из знаковых произведений советского наследия. Случилось это так – соавторов пригласили в Политуправление, и сообщили, что в СССР создается Красный воздушный флот, и для него нужен свой гимн. А чтобы они ощутили на себе прелесть полета, их повезли их на аэродром. Убогие деревянные аэропланы, брошенные бежавшими белогвардейцами, ни у поэта, ни у композитора вдохновения не вызвали, и от предложения на них полетать, они вежливо отказались. Тем не менее, песня была написана, хотя ее содержание тогда было из области фантастики. Как и детище Войновича, эта песня опередила время, она прозвучала, когда своей авиации в СССР еще не было, была лишь мечта о собственном, мощном воздушном флоте. И уже к середине 20-¬х «Авиамарш» пела вся страна. Его первая строчка «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» стала крылатой, а начальные слова припева «Всё выше и выше» приобрели значение девиза. В августе 1933 года песня была официально объявлена маршем Военно-Воздушных Сил страны.

И тогда с этим знаменитым маршем случилась детективная история: «компетентные органы» обнаружили, что у советского марша был брат-близнец за границей, только с другими словами. И не просто заграницей, а в нацисткой Германии! Под этот марш шагали гитлеровские штурмовики. Для советского руководства это было вопиющим скандалом, – как могли фашисты использовать советский марш? А может наоборот, это наши красноармейцы маршировали под нацистский? Здесь попахивало идеологической диверсией, что для авторов грозило расстрельной статьей.
А дальше случилось как в старом анекдоте: «В лесу объявили, что вышел указ – кастрировать всех верблюдов. А с испугу из леса бежал заяц: «Ага, они вначале кастрируют, а потом доказывай, что не верблюд!» Хайт был объявлен немецким шпионом и арестован. Все его произведения, включая «Авиамарш», исполнять было запрещено. Но, как показали дальнейшие исследования, марш у нас одолжили товарищи из коммунистических ячеек Германии. На музыку Хайта они сделали свой вариант под названием «Песня Красного воздушного флота». После того, как немецкие коммунисты были разогнаны и уничтожены, марш попал в руки нацистов и стал работать на нужды фашистской армии под названием «Иди в бой». Так наш композитор невольно оказался автором не одного, а целых трех маршей, как дружеских, так и вражеских. Неразбериха с авторством возникла из-за того, что в те времена отследить даты первых публикаций песни в СССР и Германии было довольно сложно. Но наши «компетентные органы» решили отстоять честь политически значимого произведения, и выяснили, что наш гимн появился несколькими годами раньше, что было подтверждено документами. К счастью, в семье Хайта сохранились ноты этой мелодии, датированные 1926 годом, и после этого Таким образом был положен конец бездоказательным утверждениям и невероятным домыслам. Спустя пять лет Хайта освободили, и марш вернули со ссылкой на автора мелодии. В последние годы Хайт жил в Москве, возглавлял Российское авторское общество. Умер 6 декабря 1966 года.

***
Свою шуточную версию этой истории изложила лауреат премии «Золотой теленок» писательница Нонна Само в одном из своих рассказов. Автор музыки знаменитого марша был ее соседом по лестничной площадке. По ее словам, он не любил вспоминать о своем знаменитом детище, говорил, что его достали этим маршем, как будто другой музыки он не писал. А написал он множество других музыкальных произведений: песен и романсов. Как известно, для неприязни к маршу у него имелись веские основания. Молодой композитор Хайт жил в маленьком провинциальном городке, где был расквартирован авиаполк, и для этого полка он написал марш. Однажды в ту воинскую часть с визитом прибыл рейхскомиссар авиации Геринг (тогда СССР дружил с Германией). Прозвучавший в честь его приезда марш так ему понравился, что он его украл, привез в Германию и подарил Гитлеру на день рождения. Фюреру понравился этот марш и в его сопровождении стали маршировать гитлеровские вояки.

Рассказ писательницы заканчивается безо всякой политики: «История с маршем имела продолжение, но уже не в государственном масштабе, а в масштабах нашей семьи. Однажды мне позвонил мой двоюродный брат и сообщил, что его бабушка собирается разводиться с дедушкой. Дело в том, что, услышав по радио «Марш авиаторов», дедушка заявил, что Хайт украл этот марш, но не у Гитлера, слава те господи, а в совершенно другом месте! Во времена НЭПа, мечтательно вспоминал дедушка, в кафешантанах девочки танцевали канкан и, в три приема поднимая юбки, пели: «Все выше, и выше, и выше!» И дедушка, насколько ему позволяли силы – а оказывается, очень даже позволяли! – изобразил и канкан, и поднятие воображаемых юбок, оп-ля! Бабушка опешила! Но вовсе не от коварства композитора, а от коварства дедушки: оказывается, он ее обманывал – говорил, что идет на службу, а сам-то, сам жуировал по кафешантанам! Опомнившийся дедушка пытался свернуть на несчастного Хайта, но не тут-то было – бабушка была непреклонна, ибо вина дедушки была очевидна: во-первых, лгал насчет службы, во-вторых, посещал безнравственные заведения, и, в-третьих, выходит, что ему нравились всякие там шансонетки, а говорил, что его любимые композиторы Бах и Григ! Ну, мы всей семьей принялись за дело и убедили бабушку, что если и были в биографии дедушки кафешантаны, то до их встречи с бабушкой».

Экономический кризис.
(по Булгакову)

За обеденным столом профессор Преображенский беседует со своим
ассистентом доктором Борменталем:
- Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая, ее еще надо уметь достать, когда
вместо пенсии у вас в кармане - вошь на аркане. Да-с. И еще, если вы
беспокоитесь о своем здоровье, мой добрый совет, во время еды не
говорите о политике и - боже вас сохрани - не смотрите российское
телевидение.
- Гм… Да ведь другого нет.
- Вот никакого и не смотрите. Я провел наблюдение в клинике. И что вы
думаете? Больные, не смотрящие телевизор, быстро шли на поправку. Те же,
которых я заставлял смотреть первый канал, – теряли в весе.
Столовая наполнилась громким шумом. Из окна доносились крики и гулкие
удары.
- Зинушка, что это значит? – спросил профессор прислугу.
- Недовольные вышли на улицу, протестуют против новых пошлин на ввоз
подержанных автомобилей, поднятие цен на ЖСК, продукты, лекарства,
общественный транспорт… А их ОМОН дубинками воспитывает.
- Опять! – горестно воскликнул Филипп Филиппович. Ну, теперь, стало
быть, начнется очередной бардак в стране. Придется уезжать. Все будет
как по маслу. Вначале отключат электричество, после отопление, в
сортирах полопаются трубы…
- Убивается Филипп Филиппович, - заметила Зина.
- Да ведь как не убиваться!? – возопил Филипп Филиппович, - Ведь это
какая была страна – вы поймите! Все полезные ископаемые, леса, поля,
богатейшие земли. Всю Европу кормили!
- Вы слишком мрачно смотрите на вещи, возразил ему Борменталь,
правительство принимает все меры.
- Голубчик, вы меня знаете, я человек фактов, человек наблюдений. Если я
что-нибудь говорю, значит, в основе лежит факт, из которого я делаю
вывод. И вот вам факт: жилье недоступно, лечение еще хуже, пенсии и
вовсе нищенские. Не угодно ли – цена на бензин, начиная с советских
времен, стоила сущие гроши. А за последние годы выросла до баснословных
размеров и уже догоняет по стоимости молоко! Я уже не говорю об
отоплении. Не говорю. Пусть: раз суверенная демократия – не нужно
топить. Но я спрашиваю, почему, когда началась эта новая история, мужики
перестали доживать до пенсии? Почему за больничную койку надо платить
несколько месячных зарплат? Разве у правительства нет денег на медицину?
- Да, денег нет, Филипп Филиппович, они все лежат все в стабилизационном
фонде.
Ничего подобного! – громовым голосом ответил он, у него есть деньги, и
эти деньги мои! Это как раз те деньги, которые оно вывернуло у меня из
налогов и от продажи нашей нефти, газа, леса, золота… Спрашивается, кто
их попер? Я? Не может быть. Шахматист Каспаров? Смешно даже
предположить. Сатирик Шендерович? Ни в коем случае. Тогда кто?
- Экономический кризис, Филипп Филиппович.
- Нет, - совершенно уверенно возразил профессор. Воздержитесь от
употребления самого этого слова. Это мираж, дым, фикция. Что такое этот
ваш кризис? Старуха с клюкой? Ведьма, которая проглотила все лекарства и
экономит на отоплении? Да ее вовсе не существует. Это вот что, если я,
вместо того чтобы оперировать, буду мочить в сортире соседей, устраивать
судьбы жильцов чужого дома, отключать им газ, у меня в квартире начнется
кризис. Следовательно кризис не в клозетах, а в головах. Когда эти
баритоны (он указал пальцем наверх) кричат об экономическом кризисе, я
смеюсь. Это значит, что каждый из них, должен лупить себя по затылку! И
когда они вылупят из себя всякие галлюцинации и начнут заниматься прямым
своим делом: бороться с коррупцией, строить дороги, выпускать
качественные автомобили, кризис исчезнет сам собой. Двум богам служить
нельзя! Невозможно в одно и то же время организовывать Олимпиаду,
покупать за миллионы долларов футболистов и тренеров, жить в роскошных
замках, прощать друзьям миллиардные долги - и следить за благополучием в
собственном доме. Нужно возле каждого чиновника поставить милиционера и
заставить его умерить пыл наших благодетелей. Может быть, тогда
положение само собой изменится к лучшему.

В стоматологической поликлинике, зубной врач Фима Гробман считался
хорошим специалистом, душой компании и неисчерпаемым ресурсом приколов.
Помещение для полировки зубных протезов было оборудовано вытяжкой,
поэтому служило по совместительству перекурочной, где залетные
коробейники приторговывали заморским барахлом, копченой колбасой,
растворимым кофе, вяленой рыбой и другими в те годы дефицитными
товарами. Там же в непринужденной обстановке травились политически
нездоровые анекдоты, обсуждались спортивные новости и местечковые
сплетни. Служило это помещение чем-то вроде "ленинской комнаты", только
наоборот, и Фима был там частым гостем. Его редко покидало хорошее
настроение, и он всегда был заряжен на очередной прикол. Полную ему
противоположность являл собой полировщик протезов Вениамин. Он
равнодушно занимался своим утомительным делом и никогда не вникал в
текущие за его спиной разнообразные события.
Однажды к Фиме заглянул его приятель, капитан ГАИ, и Фиму осенило... Он
предложил угрюмому Вене левака: срочно отполировать левый золотой мост
граммов этак на пятнадцать. Собрав зрителей из числа сотрудников, он
нацепил на себя ментовскую фуражку приятеля, подкрался к полировщику и
неожиданно рявкнул из-за его спины: "Ты что делаешь? ". Увидав форменную
фуражку, Веня с непостижимой сноровкой профессионального баскетболиста,
классическим крюком отправил золотой протез точно в открытую форточку.
До позднего вечера всем зубопротезным отделением с вениками, тряпками и
швабрами искали злополучный мостик. Обшарили все близлежащие кусты,
выщипали траву, вычерпали лужи. Нашли! На следующий день благодарный
прикольщик накрыл в лаборатории щедрую поляну.
А еще через несколько дней, на общем собрании поликлиники главный врач
объявил благодарность коллективу зубопротезного отделения за проявленную
инициативу по проведению внепланового субботника и настоятельно
рекомендовал другим отделениям поддержать ценный почин. Почин, конечно
же, не поддержали, ничего в нем ценного не узрели, в отличие от
дорогостоящего "рыжего" протеза. Этот случай вошел в историю
поликлиники, как "золотой субботник".

Старая байка, но актуальная: В ворота рая без проблем пропускают
водителя автобуса, а раввина просят подождать собеседования. Он
возмущается: почему безбожника впускают без проблем, а его через
собеседование? "На твоих проповедях все прихожане спят, а его пассажиры
всю дорогу молятся!".

После тяжёлого ранения и госпиталя боец Семен Гуревич, в родной
Белоруссии не задержался. Удостоверившись, что после фашистской
оккупации от его дома осталась груда чёрных головешек вперемешку с серым
пеплом, он с трудом разыскал свою семью в далёком шахтёрском городке за
Уралом, куда эвакуировалась его жена с малолетним ребенком.
По специальности Семён был фотограф, но после войны в маленьком
шахтёрском городке эта профессия не пользовалась спросом, а жить на
что-то было нужно. И он поступил на шахту обычным горняком. Вы часто
встречали еврея-шахтёра? Таки Семён сделал исключение, - опустился в
забой, стал махать кайлом и зажил нелёгкой и опасной жизнью горняков,
где хорошие зарплаты смягчали отношение к опасности и непосильному
труду.
Завзятым поклонникам Бахуса Семён себя не считал, если и приходилось
выпивать, то не от болезненной потребности, а исключительно по суровой
необходимости. А этих необходимостей набегала уйма. Что ни воскресенье,
то какое-нибудь календарное празднество, а при наличии соседей, друзей,
родственников с их юбилеями, свадьбами, прибавлениями в семействе,
проводами молодых в армию, стариков на пенсию, - итого набегало дней
триста в году. А просто так, без повода, он не употреблял, ну разве что
перед ужином граммов сто для аппетита.
Семён быстро втянулся в нелёгкий шахтерский труд, а после пережитой
войны, жизнь не казалась такой уж дерьмовой. И остался бы он с семьёй
там жить, если бы в судьбу не вмешался случай сразу же после
празднования Дня шахтера.
В тот раз руководство шахты «Стахановский забой», которую ехидные бабы
окрестили: «СтаКановский заПой», осчастливило своих трудящихся премией
одновременно с зарплатой. При всех пороках, советская власть на такое
свинство, как невыплата трудящимся их кровного жалования, не
отваживалась. Но имела в своём арсенале, ряд сравнительно честных
способов отъёма денег, например: вместо денежных купюр отоварить
работников красивыми фантиками с убедительной государственной
символикой, именуемыми облигациями государственного займа, как
впоследствии выяснилось, оказался без отдачи.
Но в честь Дня шахтёра рыцари кайла и совковой лопаты, получив на руки
приличные бабки, рванули на волю, с целью плодотворно отметить свой
пролетарский праздник. Но не всем удалось благополучно миновать родную
проходную без потерь, многих подстерегали дальновидные жёны. Умудрённые
опытом, они отлавливали зазевавшихся благоверных и с боем отбирали
львиную долю барыша в пользу тощей мошны семейного бюджета.
Миновав коварную таможенную преграду, узники подземелья прямиком
направились в ближайшую закусочную «Кафе Уголёк», где кофеем отродясь не
пахло, а вечно царил стойкий дух кислых щей и пригоревшего лука. За
прилавком царствовала дородная мадам неопределённого возраста,
грудастая, в несвежем фартуке, с лицом серым от густого
алкогольно-никотинового смрада. Вскоре на столах было уже не
протолкнуться от изобилия веселящих напитков самой различной мощности,
что можно было списать на широту души: водка, вино, пиво и даже чуждый
рабочему люду «шампусик», выставленный от сердечной щедрости и для
куражу. Ассортимент же закусок был по спартански скуп в полном
соответствии с суровой общепитовской действительностью: макароны
по-флотски, салат из квашеной капусты, килька пряного посола и крутые
яйца. Собственно, из-за яиц и произошла эта трагикомическая история. Но
несушки к тем яйцам, ни какого отношения не имели.
Праздник удался на славу, даже обошлось без традиционного мордобоя. А
когда были опорожнены все ёмкости, спеты любимые песни, типа:
«Распрягай-ты, хло-опци конив…» и выяснилось, кто кого и за что уважает,
завязался молодецкий спор, непременный спутник любого шахтёрского
сабантуя. Если кто помнит, разливное пиво тогда находилось в дубовых
бочках, закупоренных деревянной пробкой. Пробку забивали молотком
вовнутрь и при помощи насоса качали пиво. Сидя на пустых бочках, крепко
подогретые мужики бились об заклад: кто сможет засунуть свои собственные
яйца в отверстие из-под пробки. Не подозревая подвоха, за бутылку водки
вызвался осуществить эту, казалось бы, нехитрую манипуляцию мелкий и
шустрый мужичёк, больше известный, как - «дядя Коля Суета», который был
сам, как та пробка - во все дырки затычка.
Суета был классическим неудачником, несчастья его преследовали с
завидным постоянством, и любые его затеи оборачивалась бедой. Суету
постоянно с кем-нибудь путали, и выяснялась оплошность уже после того,
как ему успели навешать фонарей. Если пили какую-нибудь сомнительный
шмурдяк, травился один он, а когда в том же «Угольке», однажды случилась
массовое побоище и кто-то в кого-то метнул бутылку, то попал…
разумеется, в Николая. С сотрясением мозга его отправили в больницу, где
во время грозы ему приснилось землетрясение, и он спросонок выпрыгнул в
окно. А этаж был третий.
Его неразлучный приятель, тоже Николай, - полная Суете
противоположность: крупный и медлительный, отчего его прозвище звучало в
переводе с непечатного: «Дядя Коля - задери горячку». В тот раз с его
подачи затеялся спор и, как обычно, он стал подстрекать приятеля на
очередной подвиг: «Ну не влезут твои яйца в эту дыру, ты же не кролик! »
Упёртый Суета, под ободряющие вопли «болельщиков», ухитрился пропихнуть
в бочку свои принадлежности поодиночке, после чего ликуя, отмахнул
окружающим крест через локоть, и заорал: «Нюрка, готовь пол-литра! ».
Всеобщее ликование, бурные аплодисменты, все встают (как на очередном
партийном съезде). Но радость оказалась преждевременной и была омрачена
одним непредвиденным обстоятельством: извлечь назад свои причиндалы
Суете никак не удавалось: они, подлые, вместе не выходили, а пропихнуть
их поочерёдно изнутри бочки, естественно, было некому.
Ещё минуту назад собутыльники были в восторге от циркового трюка, и
весело ржали, но вскоре, хмельное веселье сменилось озабоченностью, и
они стали сообща размышлять: как освободить легкомысленного товарища от
такого цепкого капкана. Это напоминало консилиум хирургов планирующих
операцию по разделению сиамских близнецов. И тут: «позвольте встрять»,
выступил бывший сапёр Семён. Он предложил сгонять домой, где у него
хранились ещё с войны толовые шашки и, по его словам, с их помощью можно
разнести бочку в лоскуты, и при этом «хозяйство» Николая останется
невредимым. Такой эксперимент с риском кастрации Суета категорически
отверг, он ещё не терял надежды наплодить кучу себе подобных каскадёров.
Как сбивали обручи со злополучной бочки и освобождали бесшабашного
спорщика, это отдельный рассказ, тем не менее, завершилась операция
благополучно, а когда коллектив как следует, отметил и этот подвиг,
выяснилось, что не все трудящиеся в состоянии продолжить праздничный
марафон. Многие, утратив изначальный кураж, сошли с дистанции и
устроились отдыхать под густыми кустами соседнего парка культуры и
отдыха. А один стахановец, не найдя подходящего места, уснул у изваяния
усатого вождя, нежно обняв его гипсовые сапоги. Самые стойкие разбрелись
по ночному городку в поисках приключений на свою известную часть тела и,
как правило, - находили: после таких мероприятий, сплочённые ряды
трудящихся шахты заметно редели, и прямо пропорционально пополнялись
койки местной больнички.
К чести Семёна он, после упоительного застолья, отправился прямо домой,
заглянув по пути в одно не вполне легальное заведение общественного
выпивания, где предприимчивая гражданка, с несвойственной её возрасту
расторопностью, трудилась в поте лица, круглосуточно выдавая на-гора
популярный народный напиток за весьма умеренное вознаграждение. Её
услугами пользовались самые широкие слои населения: рабочие, служащие,
беспартийные, члены КПСС и даже местный участковый милиционер, который в
виде исключения обслуживался бесплатно.
К своему бараку Семён брёл на ощупь, спотыкаясь в темноте, - лампочки
Ильича исправно крушили из рогаток юные ленинские внучата. Когда он с
трудом протиснулся в калитку, ему навстречу устремился дворовый пёс
Пират, но, учуяв знакомый сивушный душок, вежливо вильнул хвостом и
благоразумно нырнул в будку от греха подальше. Сбросив с себя одежду,
Семён отправился прямиком в спальню и плюхнулся в супружеское ложе.
Попытался обнять свою необъятную половину с амурным намерением. Но жена
холодно отвергла его робкое домогательство, буркнула что-то
невразумительное и демонстративно отвернулась к стене. Потерпев неудачу
на любовном фронте, он почувствовал, как на смену возвышенному чувству
явилось вполне земное – здоровое чувство голода. В потёмках, дабы не
разбудить свою ворчливую благоверную, он, руководствуясь исключительно
обонянием, обнаружил на подоконнике ещё тёплую миску с едой. В считанные
минуты он опустошил объёмную посудину, лёг и моментально уснул. Утром
его разбудила жена, она с типичной бабьей сварливостью осведомилась:
«СтаКановец хренов, зачем вчера кормил Пирата, он не доел, и я ему
оставила на утро!».
А спустя несколько дней, когда Семён торопился в ночную смену, его у
ворот ожидал сосед, активный участник минувшего застолья: «Сеня, -
сообщил он тревожным полушёпотом, – хреновые твои дела! НКВД шерстит
всех, кто гулял в «Угольке», говорят, что ты английский шпион и получил
задание взорвать шахту». Семёну стало жутко, и он вспомнил, что по
пьяному делу хвастанул бригадиру Михеичу своим боевым подвигом, как он
взорвал стратегическую переправу под носом у гитлеровцев одним зарядом,
за что получил орден Красной звезды, и при этом добавил: «Вот мы
долбимся в забое пневматикой и кайлом, а ежели с умом заложить тротил в
нужном месте, добыча в сотни раз возрастёт»…
К тому времени газеты вновь запестрели о происках шпионов и вредителей,
поэтому Семён, потенциальный диверсант и враг народа, не стал испытывать
судьбу, зная, чем заканчиваются интересы НКВД. Там народ ушлый, в
отличие от простодушных шахтёров, они под землю не стремились. Под
покровом той же ночи, собрав нехитрые пожитки, вместе с семьёй, Семён
ударился в бега.

Дело было вечером,
Делать было нечего.
Путин пел, Сурков молчал,
Игорь Сечин нефть качал.

Сука Кони громко лает,
Кот забрался на чердак,
Спикер Боря заявляет, просто так:
«А у нас в России газ! Это раз.
Нефти полны закрома! Это два.
А в-четвертых, кто завоет
Краны на фиг перекроем».

Грустно молвила дивчина
Матвиенко Валентина:
«Нас, конечно, выручают нефть и газ.
Только мало на планете стало нас.

На подходе новый кризис, и бардак
Вряд ли станет президентом О. Барак.
В СэШэА хромая утка,
А у нас хромой Мишутка.
На фига нам инвалид?
Пусть на пенсии сидит.
Объявим ему люстрацию,
Заодно - ноги кастрацию».

Чтоб не тратить даром слов» -
Предложил друзьям Сурков:
«Всё, исчерпан инцидент!
Нужен старый президент».

Уронили Мишку на пол,
Оторвали Мишке лапу,
Вот такая вышла фишка
Без ноги остался Мишка.

«Без ноги, ну что ж такого,-
Удивился Путин Вова -
Мишки всякие нужны
Мишки всякие важны,

Всё равно его не брошу
Потому что он хороший.
Будет Мишка, например,
Одноногий, блин, премьер».

Доктора культю зашили,
Мишку с богом отпустили,
В Белом доме будет спать
Лапу целую сосать.

А зимой впадет он в спячку
Путин вытащит заначку.
Всё задумано неплохо:
Вместо Мишки - Кудрин Лёха.

Мишке некуда деваться.
Снова в дворники податься?
Как друзья вы не садитесь -
А в президенты не годитесь.

Что происходит в кафе, когда муха попадает в кофе:
КИТАЕЦ. Съедает муху, кофе выливает.
ФРАНЦУЗ. Муху выбрасывает, кофе выпивает.
РУССКИЙ. Выливает кофе официанту за шиворот.
ИЗРАИЛЬТЯНЕН. Подает на суд, за моральный ущерб, получает деньги,
которые вкладывает в бизнес.
ПАЛЕСТИНЕЦ. Обвиняет израильтянина, в том, что он подбросил ему в кофе
муху. Расценивает это, как акт агрессии и пишет жалобу в ООН. Получает
субсидию, на нее покупает взрывчатку и взрывает кафе, где в это время
китаец, француз и русский сочиняют протест против агрессивной политики
Израиля на оккупированной Палестинской автономии.

В 60-х годах в городе Новочеркасске располагалась спорт-рота мотогонщиков. Армейскую службу парни практически не несли: готовили мотоциклы, тренировались и периодически участвовали в соревнованиях, отстаивая честь Северокавказского военного округа (СКВО). Особых проблем на предмет самоволок у спортсменов обычно не возникало: махнул через забор – и гуляй Вася! Но улизнуть на мотоцикле, было сложнее, зато какие открывались перспективы: прокатить подружку с ветерком, на гоночном мотоцикле в какую-нибудь живописную рощу, да угостить винцом... Редкая барышня устоит после такого сервиса?
Накануне дембеля, горный орел из Осетии по имени Руслан намыливался сгонять в самоволку на предмет прощания со своей подружкой – полненькой хохотушкой с кокетливыми кудряшками на голове. Такое мероприятие без мотоцикла, что справка без печати. Но, на пути к осуществлению этого мероприятия, было неизбежное препятствие: на КПП дежурил престарелый ВОХРовец Кузьмич, конкретный жлоб и скряга, на которого ни какие уговоры не действовали, только мзда. Обычно, «пропуском» служила бутылка водки, стоимость которой в точности соответствовала месячному довольствию советского солдата – 3 рубля. Но эквивалентом бутылки могли стать самые неожиданные предметы, начиная от набора гаечных ключей и заканчивая запчастями от мотоцикла.
Дело в том, что Кузьмич жил один и имел склонность тащить домой всякий хлам, не брезговал даже мусорной свалкой. В России эта страсть известна как «синдром Плюшкина» – по фамилии персонажа известной поэмы «Мертвые души», который отличался таким же болезненным скопидомством, что и Кузьмич. Проживая в многоквартирных домах, такие люди исхитряются так замусорить свое жилье, что от этого страдают соседи, вынужденные терпеть грязь, насекомых и неприятный запах, исходящие из нехорошей квартиры. К счастью Кузьмич жил в своей хате и никому беспокойств не доставлял. Экономил он изощренно, ХХ век в его жилище не проник: продукты хранил в погребе, еду готовил на примусе, освещением служила керосиновая лампа, и еще у него была уйма ухищрений по части экономии материальных средств.
В тот раз у Руслана трояк был, но расставаться с ним не было резона, тогда вся его затея расставания с любимой девушкой теряла изначальный смысл. На обещание отблагодарить охранника в следующий раз, мудрый старик не клюнул, знал о предстоящем дембеле. Исчерпав все свое кавказское красноречие, Руслан в отчаянии открыл ему свою сумку – мол, бери, что хочешь, только выпусти. Кузьмич внимательно изучил содержимое сумки, ничего отвечающему эквиваленту трояка не обнаружил. Тогда Руслан достал из кармана, предмет, напоминающий новогоднюю хлопушку. На вопрос Кузьмича, пояснил:
– А вы разве не знаете? Это же патентованное средство от насекомых, – охотно пояснил Руслан. – я собирался домой везти, но, ради такого случая, могу пожертвовать.
¬– А эта фигня на тараканов действует? – колебался Кузьмич.
– А как же, не только на тараканов, на клопов и мух. Да я вам завтра инструкцию принесу. Надо поджечь фитиль, оставить эту штуку на полу, и выйти из комнаты. А через пять минут проветрить помещение – разъяснял Руслан.
Сделка состоялась, и на следующее утро Руслан вольной птицей упорхнул в свою горную республику. А через полгода на очередных соревнованиях он встретился со своими бывшими сослуживцами и узнал, как Кузьмич распорядился «патентованным» средством. В полном соответствии с устной инструкцией Руслана, он поджёг фитиль и вышел из избы. Рвануло так, что из окон осыпались стекла, и проветривать помещение отпала необходимость. Да и клопы с тараканами наверняка окочурились. Патентованным средством оказался учебный взрывпакет, нечто похожее на теперешнюю петарду, но в десятки раз мощнее. Пострадавший шума поднимать не стал, чтобы не всплыли его поборы, но с тех пор выпускать ребят без необходимых пропусков перестал.

Ростов-папа, Одесса-мама. Вот уже больше века так называют эти города. Что послужило поводом для этих названий? В начале ХХ века эти два города-порта были беспошлинной зоной и бойкими торговыми центрами на юге России. А где процветала торговля, – там раздолье для криминала. Со-всех концов страны в эти города потянулись не только торговцы, но и жулики, мошенники, рецидивисты, шулера и аферисты всех мастей. Одесса и Ростов стали славиться крупными грабежами и аферами, поэтому их считали столицами криминального мира России, а романтически настроенные жулики их «поженили» (Одесса - женского рода, а Ростов – мужского). Сегодня Ростов и Одесса в криминальном плане уже мало отличаются от других городов России, но время так и смогло изменить исторически сложившееся прозвища, которые сохранились до наших дней.
ХХI век
АНЕКДОТ: Домушника в третий раз взяли с поличным на квартирной краже. Идёт суд. Судья поднимает голову и говорит: «Вот, Семёнов, вы в третий раз совершаете квартирную кражу, вас в третий раз задерживают, а я в третий раз должна всё это выслушивать. Оставьте уже, ну, не ваше это дело!»

К чему я вспомнил этот анекдот? Дело в том, что уголовники миновавшего столетия сильно отличались от сегодняшних последователей, которые в основном промышляют различной мелочёвкой: у школьников отнимают мобильные телефоны, с голов девушек сдергивают меховые шапки, из хозяйственных сумок домохозяек тащат продукты питания и т.д. Прежние воры за такую работу их бы презирали:

Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри - не вы!

Вот пара свежих примеров из ростовских СМИ. В Ростове в ближайшее время будут судить гражданина по имени Александр, который умудрился в один день дважды пролететь мимо денег. Шурик не был новичком в воровском деле, – недавно освободился, отсидев три года за квартирные кражи. Как известно, в отличие от колонии, на воле о жилье, питании, одежде и о других необходимых вещах, гражданину приходиться заботиться самому, а для этого, как минимум, необходимы деньги. Что касается трудоустройства, то такая мысль Шурику и в голову не приходила. Как говорил селекционер-самоучка Мичурин: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Чтобы решить эту задачу Шурик провернул нехитрую операцию, – в магазине подарков стащил сувенирную гранату-зажигалку, копию настоящей. На листке бумаги нацарапал угрозу такого содержания: «Деньги на руки сюда! Взорву, если дёрнешься!». Вошёл в филиал городского банка, где не было охраны, взял талон электронной очереди со «счастливым» № 13, и стал ждать, когда его пригласят к окошку. Ещё пару лет назад, если бы такой мужчина зашел в банк в медицинской маске, он бы обязательно вызвал панику, ведь из фильмов известно, что банки обычно грабят гангстеры масках. Но теперь в масках ходят все, больше того, без неё посетителя в банк и не пустят.
Но клиент № 13 оказался злоумышленником, он подошел к окну, положил перед сотрудницей банка записку, и в подтверждении серьезности своих намерений показал гранату. Схватившись за чеку, он скомандовал: «Ну, живо!» Но все пошло не по плану, Шурик был уверен, что кассирша затрясется от страха и выложит ему пачки денег.
Но менеджер по обслуживанию клиентов, строго посмотрев на него, заявила: «Это что тут ещё за шуточки? А ну перестань дурить! Иди отсюда, пока я охрану не вызвала!» Такого поворота грабитель не ожидал, вместо денег его отчитывали, словно нашкодившего пацана! Он не стал дожидаться развязки, поняв, что кассирша уже нажала тревожную кнопку, сломя голову, пустился на утёк. А в кассе в тот момент были, на минуточку, несколько миллионов в рублях и валюте! После случившегося, мужественную сотрудницу коллеги ещё долго отпаивали успокоительными снадобьями.
Опомнился грабитель только в городском парке на лавочке. Рядом находилось кафе, откуда исходил манящий аромат жарившихся шашлыков. Чувство голода затуманило разум, и Шурик решил реабилитироваться в собственных глазах – ограбить хотя бы магазин. Сказано – сделано. Вошёл в супер, положил в корзинку несколько банок пива, и, дождавшись, когда у одной из касс не было покупателей, показал кассирше гранату, и скомандовал: «Быстро давай деньги из кассы!» Женщина на секунду замера, а потом громко заорала:
– Мужчина!!! Я не поняла, вы покупку оплачивать будете?
К кассе устремился народ. Горе-налётчику снова пришлось удирать, прихватив с собой пиво. И тут облом! Муляжную гранату, не принесшую ему ни денег, ни удачи, он в сердцах выбросил в кусты. В том же самом парке, он выпил прихваченное пиво, а когда вернулся в съёмную квартиру, там его уже ждали оперативники.
Грабителю-неудачнику было предъявлено обвинение в разбойном нападении с использованием предмета в качестве оружия. Ему грозит до 10 лет лишения свободы. Обе кассирши его опознали по приметной татуировке на запястье. Посмотрев видеозаписи своих похождений, Шурик свою вину признал. Теперь у него отпали проблемы с проживанием, питанием и одеждой, об этом позаботится одно гостеприимное учреждение.
***
Подобная история в Ростове случилась с другим жуликом, озабоченным поиском лёгких денег. В канун Нового года в павильон по продаже мобильных телефонов вошел мужчина в вязаной шапочке с прорезями для глаз, наставил на молодую продавщицу пневматический пистолет, и потребовал деньги. Но и этому грабителю с жертвой не повезло. Девица и без него была взвинченной да предела, – накануне крупно повздорила со свекровью. В ответ на требование налётчика, она схватила со столика небольшую новогоднюю ёлку и со всей силы треснула его по голове. От удара увесистой ёлочной станиной, джентльмен удачи отключился. Девушка выбежала и заперла разбойника в павильоне. В соседнем магазине дождалась наряд полиции и сдала преступника «тёпленьким».

ХХ век
В начала XX века Донскую столицу даже называли «русским Чикаго», городом который в те годы приобрел дурную славу мировой гангстерской столицы. Ловкость и изобретательность ростовских бандитов вызывали уважение даже у самих сотрудников уголовного розыска. Для крупных ограблений они придумывали такие сложные комбинации, и так виртуозно проворачивали дела, что иной раз даже трудно было поверить, что происходившее – реальность, а не досужие вымыслы. Кроме дерзости и фантазии, ростовские преступники отличались тягой к театральности. Особым шиком было – обокрасть намеченный объект на виду у «мусоров». (Слово мусор братки позаимствовали от названия учреждения – Московский Уголовный Сыск. МУС).
Спасаясь от красного террора, со всех концов страны на белый Юг тысячами съезжались те, которым было не по пути с новоиспечённой советской властью. Ростов оказался притягательным местом для состоятельных беженцев. Деньги стремительно обесценивались, и гости массово переводили бумажки в драгоценные украшения. Господам вкладчикам предлагал свои слуги банк «Общество взаимного кредита». По утверждению владельцев, вход в хранилища ценностей преграждает бронированная дверь с 12 замками, а его стены из особой стали окружены метровым поясом из бетона и не поддаются никакому вскрытию.

После трех дней Рождественских праздников 25-27 декабря 1918 года, ответственный кассир привычно спустился в подвал, один за другим отпер все двенадцать замков хранилища, но… дверь не открывалась. Прибывший председатель правления общества, тоже пытался открыть вход в стальную комнату, но тщетно. Оставалось одно – ломать стены. Когда, наконец, проникли в хранилище, то обнаружили взлом хвалённой стены. Пол был усеян разбросанными ассигнациями. У пролома валялись автоген, кислородные баллоны и воровские отмычки, и в глубь тянулся подземный тоннель. Пройдя по нему 35 метров, сыщики оказались в подвале дома, расположенного через дорогу. Взятый за грудки хозяин здания признался: ещё два месяца назад дом взяли в аренду респектабельные господа. Они сказали, что собираются открыть булочную, а в подвале им необходимо соорудить специальную печь. Для этого целыми телегами завозили брёвна и кирпичи. Работали круглыми сутками.
Часть похищенного удалось обнаружить. В подвале «булочной» в горе строительного мусора сыщики откопали мешок с искорёженными золотыми украшениями. Впрочем, потерпевших находка обрадовала мало. Разломав оправы, воры выковыряли и забрали с собой бриллианты, которые представляли основную ценность. Своих капиталов разом лишились почти полторы тысячи вкладчиков.
***
Ростовские краеведы рассказывают ещё одну легендарную история, случившуюся в Ростове в 20-х годах. Одним погожим весенним деньком к главному входу ростовского Госбанка подъехал автомобиль с киносъемочной группой. Из него вышел представительный мужчина, охране представился режиссёром крупной киностудии и потребовал руководство банка. Старший охранник был озадачен появлением неожиданных гостей, и пригласил управляющего банка. Режиссёр предъявил ему папку, где находилось разрешение на киносъемку в помещениях Госбанка, и ещё куча согласований с разными инстанциями, начиная от городского управления Донской милиции, и кончая областным банковским начальством. Всё еще сомневающийся управляющий, принялся обзванивать все указанные инстанции, и везде получали утвердительный ответ. А когда режиссёр предъявил управляющему утвержденный киносценарий с описанием ограбления банка, вручил паспорта своих коллег и рекомендации от партийных, государственных и профсоюзных организаций, наконец, получил добро на съёмку...
Киношники спокойно ждали результатов переговоров, сочувствовали охранникам, извинялись за причиненные неудобства и угощали их дорогими папиросами. Когда всё было улажено, из машины стали выносить аппаратуру, реквизит и коробки с пленкой. Съемочную группу проводили в подвал, где по сценарию должно было разворачиваться действие. Банковские служащие предварительно убедились, что все сейфы надёжно заперты, на входе стоит охрана. Через пару часов съёмка началась. До охранников, стоящих у входа, доносились отдельные слова:
— Камера снимает... Общий проход, крупный план... Лицо в кадре...
А тем временем, «режиссёр», «операторы» и «актёры» достали отмычки и принялись вскрывать сейфы, складывать деньги и драгоценности в мешки. Делали они это быстро, профессионально и тихо. И тут же аккуратно закрывали опустошенные сейфы.
Сотрудники банка посмеивались: ну придумают же такое кино! Да разве среди белого дня такое может быть на самом деле? Через полчаса работы «съёмочной группы», режиссёр попросил охранников помочь расставить софиты у входа в банк, чтобы снять финальную сцену, как «актёры» с мешками спускаются по парадной лестнице к ожидающей их машине. И те, конечно, помогли, желая поскорее избавиться от надоедливых кинематографистов.
Проводив гостей, на всякий случай проверили подвальное помещение. Все выглядело безупречно. Но самое интересное началось, когда за деньгами приехали инкассаторы. Все сейфы оказались пустыми. Это «кино» в Ростове обсуждали долго, но «кинодеятелей» так и не нашли.
***
Ещё одна легендарная история случилась в Ростове десятью годами позже. Пасмурным апрельским утром 1932 года на Старом базаре (ныне Центральный рынок) было, как всегда, многолюдно. Грозовые тучи проплывали так низко, что цепляли кресты семидесятиметровой колокольни Рождественского собора, расположенного рядом с рынком. И вдруг сразу во всех уголках базара раздались истошные крики: «Колокольня падает!» Началась давка: сотни торговцев бежали к выходу, бросив товар в лавках.
Пока длился массовый психоз, ростовские жулики собирали богатый «урожай». План их был прост, они уже знали про оптический обман в подобную погоду, когда из-за низких туч колокольня казалась падающей.
***
В русском языке слово «вор» имеет много синонимов: жулик, грабитель, бандит, разбойник, налётчик, мошенник и т.д. В современной России воров крупного масштаба, называют коррупционерами. В отличие от прежних грабителей, они не отличаются ни ловкостью, ни дерзостью, ни богатой фантазией. Не совершают подкопы под банки, не ломятся в банковские хранилища, не вскрывают сейфы, не потрошат банковские ячейки, а просто тащат деньги своих сограждан из государственной казны, причем, зачастую, безо всякого риска. И при этом, не скрывают краденого: при довольно скромной зарплате живут в роскошных виллах, разъезжают на «Роллс-Ройсах», носят часы, стоимостью многие тысячи долларов и т.д. Чем объяснить отсутствие реакции правоохранительных органов? А, впрочем, ничего удивительного, так как среди коррупционеров нередко встречаются представители этих самых органов.
Для мелких жуликов ценности богатеев недоступны, ведь эти господа оборудуют свои апартаменты и офисы охранной сигнализацией, камерами наблюдения, а их самих постоянно сопровождает личная охрана. А у обнищавших в последние годы российских граждан, воровать просто нечего, поэтому мелким жуликам приходится довольствоваться мелочёвкой. Закончу свое повествование ещё одним анекдотом:

— Меня вчера обокрали.
— Что унесли?
— Одно барахло. Как раз то, что мне совсем не нужно.
— Так чего ты расстроился?
— Мне ещё столько всего нужно выкинуть, а они не взяли.

Особенности Российского бизнеса.

"Фашизм в России не пройдет, - успокоил демократическую общественность
писатель-сатирик Григорий Горин. И дальше развил свою мысль: "Не пройдет
по той же причине, по которой не прошли ни социализм, ни капитализм.
Просто в России ничего не проходит! ".

Поистине наша страна достойна удивления. Ее история меняет политические
жанры самыми фантастическими способами, и как выразился симпатичный
герой популярного мультика Чебурашка, "строили мы строили и, наконец,
построили! ".
Что мы построили – будущим историкам еще предстоит разобраться. О`Генри
утверждал, что песок неважная замена овсу. Когда один номенклатурный
мастодонт схрумкал другого, он объявил, что будем сооружать рыночную
экономику. Слово "капитализм" избегал употреблять, народ за семьдесят
лет столько услышал о нем гадостей, что он уже вызывал у людей рвотные
позывы. Наши граждане были убеждены, что господа на Западе все без
исключения – бездуховные, жадные, агрессивные и наглые, а мы милые,
душевные и миролюбивые. Правоверные догматики – бородатые маразмксисты
утверждали, что за капитализмом и империализмом во всем мире неизбежно
последует социализм и коммунизм. Коммунизм в нашей стране так и не
случился, а за так называемым социализмом последовало... ЭТО, которое
слетело с катушек и понесло страну в неизвестном направлении.
Борис Николаевич долго пребывал в верхних этажах КПСС, что не осталось
без последствий и наложило на его интеллект неизгладимый отпечаток. Но
надо отдать ему должное, при нем повеял дух свободы в западном
направлении, но довеял до нас в каком-то извращенном виде. После того,
как окончательно растворился мираж Коммунизма вместе со своими мифами о
равенстве и братстве, на исторической сцене появились "новые русские", и
сразу стало понятно, кто в доме хозяин.
Два друга, Вячеслав и Юрий, успешно окончили медицинский институт в тот
исторический период, когда миновала заключительная эпоха советских
похорон. По первой горбачевской отмашке они подались в капиталисты:
мотались в Польшу за импортными товарами и сбывали их на вещевом рынке,
что на заре российского капитализма воспринималось, как крутой
трансевропейский бизнес. Но у Юрия случилась досадная размолвка с
законом, связанная с контрабандой, после чего его нежный скелет
захрустел в тесных объятиях соответствующих органов: российский бизнес,
будь он неладен!
С первыми же лучами засиявшего над его головой уголовного дела он
умудрился слинять на свою историческую родину – в Израиль. Там к своему
великому огорчению обнаружил, что его диплом, мягко говоря, не
котируется, а чтобы его подтвердить, необходимы были долгие и упорные
мытарства, без видимых гарантий на успех. Помыкавшись несколько месяцев
в безнадежном поиске работы, он встретил однажды своего давнего
знакомого Михаила, бывшего главного инженера советского стройтреста.
Теперь он трудился заправщиком на бензоколонке у одного израильского
бизнесмена-миллионера, который владел сетью заправочных станций и фирмой
по их доставки и монтажу. Михаил имел неплохой стабильный заработок и
ощутимый довесок в виде чаевых.
Израильская жара на солнцепеке, морская влажность вперемешку с парами
бензина – работа не сахар. И он предложил земляку попытать счастья на
бензиновом поприще. Договорился с хозяином, и Юрия приняли с
испытательным сроком. В первый же рабочий день случилось небольшое ЧП:
лопнула водопроводная труба в туалете. Михаил позвонил куда-то, и вскоре
на рыдванистом фургончике примчался зачуханный мужичок в застиранной
майке, потрепанных шортах и в сандалиях на босу ногу. Из кузова,
набитого всяким строительным хламом, он извлек инструмент и быстро
устранил неисправность. О чем-то переговорил с Михаилом на иврите и
укатил. Юра поинтересовался, сколько же он содрал, Миша усмехнулся: "Ни
шекеля, это сам хозяин!". Очень скоро Юра убедился, что чем дальше он
будет от нефтяной отрасли, тем для нее будет лучше. Изъясняться с
клиентами на языке глухонемых ему так и не удалось, поэтому продержался
на новой работе он ровно неделю.
Следующим этапом карьеры нового репатрианта стала многообещающая
деятельность грузчика большого продуктового магазина, где трудились
бывшие советские юристы, литераторы, учителя и даже один кандидат
технических наук работал "уборщицей".
Кто-то из великих изрек: "Приравняй свои претензии к нулю, и весь мир
будет у твоих ног". К ногам этих учителей и юристов мир не прильнул, но
здесь они зарабатывали раз в десять больше, чем на родине
доисторической. Немолодой хозяин Алекс владел, кроме этого
оптово-розничного магазина, птицефермой и мясоперерабатывающей фабрикой.
Он приезжал на работу к шести утра на стареньком "Фиате" в одной и той
же клетчатой ковбойке. Переодевался в спецодежду, до прихода сотрудников
раскладывал товар по прилавкам, отпускал ранних оптовиков и помогал им
грузить продукты. Ассортимент в магазине: все продукты, кроме спиртного.
Живет в обычной квартире на третьем этаже. Там богатые люди не любят
выделятся, на Феррари и Ламборджини разъезжают гангстеры и сутенеры.
Как-то Юрия встретил бывший его земляк и спросил: "Ты же в России был
такой деловой и предприимчивый, а здесь перебиваешься с песка на
гравий!?". Юра усмехнулся: "Израиль показал, кто деловой, а кто не
очень. Здесь понятие бизнесмен и мошенник не совпадают. Говоря проще –
надо работать". И точно, Израиль не рай и не распределитель Обкома КПСС,
он жестоко отрезвляет самонадеянных и заблуждающихся. Из истории
известно, что наш в целом мечтательный и романтичный народ, не склонный
к грубому физическому труду.
Вот поэтому, в это же самое время Вячеслав, уже жутко распальцованный
тип, имеет свой павильон (2×3м) колхозном рынке, где ничего
лишнего, кроме бухла. Живет широко, весь из себя в понтах. Приезжает на
новеньком "Лексусе" к закрытию своей лавки в стильном костюме, благоухая
дорогим парфюмом, увешанный золотыми цацками – апофеозом пошлости, и
брезгливо, не считая, забирает выручку. Проживает в крепостном замке с
чудовищными архитектурными излишествами и видео наблюдением по
периметру. Как говорится, жизнь удалась.
Вот и ломай голову, то ли у них капитализм какой-то неправильный, где
хозяева-миллионеры вкалывают пуще своих работников, то ли у нас
построили пещерный строй общего режима.

Народные автомобили

Капитализм свалился на наши головы неожиданно, как кирпич с крыши. К
счастью, обошлось без сопровождения кровожадных революций. Живыми
остались, и на том спасибо. При всех издержках капитализма, в его основе
заложен здравый смысл. В результате, когда скопытился социализм, – хищно
сверкнул зубами рыночный оскал, и опустошенные закрома родины в
одночасье заполнились всем, чего душа пожелает. А душа, не будь дурой,
желала денег, причем преимущественно с изображением заокеанского
Президента в обрамлении красочных пейзажей на зеленом фоне. Наш народ,
сильно озабоченный патриотизмом, в целом мечтательный и не склонный к
грубому физическому труду, с изумлением обнаружил, что новая система
оплаты труда за одну только веру в светлое капиталистическое будущее,
ничего существенного не обещает, требуется совсем другой эквивалент –
как минимум добросовестно пахать, а как максимум уметь делать что-нибудь
полезное.
Раньше купить автомобиль было сложней, чем теперь весь автозавод на
корню. Наивные автолюбители годами маялись в сомнительных очередях возле
единственного в Ростове автомагазина, еженедельно отмечаясь в
многотысячных списках очередников. Заканчивалась эта бодяга, как и
следовало ожидать, исчезновением списков вместе с теми, кто их вел. Это
была легкая разминка перед строительством через нынешних финансовых
пирамид. Ау, господин Мавроди...
Отчаянные оптимисты упрямо продолжали верить клятвенным заверениям
властей, что уже на подходе недорогие, доступные, народные автомобили. И
точно, вскоре появились "Запорожцы" и "Жигули". Но родные партия и
правительство в очередной раз поимели своих доверчивых граждан: не были
легковушки дешевыми и доступными тоже не были.
Моя первая встреча с долгожданным детищем Запорожского автозавода
состоялась у ворот нашего автомотоклуба, где были расположены
мотосекция, автошкола и гаражи. Вот туда притащили на буксире
миниатюрный, словно игрушечный автомобиль, который в народе ехидно
прозвали "горбатым". Вскоре любознательные автолюбители докопались, что
симпатичную малолитражку украинские плагиаторы до винтика слизали с
модели всемирно известной фирмы "ФИАТ" и даже поленились сочинить свой
собственный логотип, а в их фирменный щит втулили наш незатейливый –
"ЗАЗ".
Но внешне удачная копия внутренне сильно недотягивала до оригинала:
новорожденный оказался хилым, болезненным и капризным хлопцем.
Владельцем доставленного к нам "Запора" оказался немолодой представитель
какой-то мандариновой республики, заполучивший "горбатого" таинственным
способом прямо с завода. По пути домой он решил заночевать под Ростовом.
Употребив с полбутылки горилки, уснул прямо в машине, а утром обнаружил,
что известная на всю страну ростовская шпана очистила его автомобиль,
вплоть до насоса. После этого посягательства на целомудренную гордость
Запорожских умельцев, "горбатый" категорически отказался заводиться: то
ли обиделся, то ли сперли что-то важное из мотора.
Я отвел скисшего обладателя этого сокровища к нашему механику дяде Леше,
грузному пенсионеру профессорского вида и такого же апломба. К машине он
важно шагал горделивой походкой ученного, обремененного тяжким бременем
славы и знаний, которого назойливые почитатели по пустякам отвлекают от
дел первостепенной важности. За ним на почтительном расстоянии следовала
свита ассистентов, то есть нас, любопытных спортсменов, жаждущих поближе
познакомиться с новинкой отечественного автопрома.
В глубокой задумчивости "профессор" обошел вокруг "пациента" и
царственным жестом указательного пальца велел открыть крышку переднего
капота. Хозяин с угодливой поспешностью исполнил приказ, и мы устремили
свои нетерпеливые взоры вовнутрь, в ожидании того, как медицинское
светило будет делать уникальную операцию. Под капотом зияла первозданная
пустота, без каких-нибудь намеков на пребывание там мотора. Дядя Леша
достал носовой платок, тщательно протер стекла очков, снова их водрузил
на место и, убедившись, что не померещилось, произнес: "Джигит, у тебя
не только насос, у тебя двигатель сперли!". "Слюшяй, дядя, – с
характерным шашлычным акцентом возмутился кавказец, – у моего скакуна
мотор сзади!". Неисправность дядя Леша устранил, но его репутация была
изрядно подмочена.
Накануне появления другой малолитражки, также итальянской породы, в
автомотоклубе заблудились предок будущих "Жигулей" – "Фиат-126". Для
каких-то загадочных целей его доставили уже в безнадежно-измочаленном
состоянии из Москвы, и он надолго обосновался в мастерских, покинуть
которые своим ходом у него не было ни малейшего шанса.
Толковые механики открестились от него сходу, справедливо полагая, что
запчастей на этот хлам не предвидится; к нашим машинам их поступало
мизерное количество, да и те до слесарей доходили редко, исчезали они
прямо со склада, хотя и не бесследно: в ближайшие выходные всплывали на
стихийном авторынке.
По совокупности неблагоприятных обстоятельств под убитым "Фиатом" в яме
находился Тарас Варава, переведенный из водителей в слесари за пьянство.
Угрюмый и неряшливый, в замасленном до зеркального блеска комбинезоне,
от которого уже весело отражались солнечные зайчики, он в слесарном деле
смыслил мало, и из всего многообразия инструментов предпочитал лом и
кувалду, которую уважительно называл "кувалдометром".
В тот день, о котором пойдет речь, Тарас пребывал в особо мрачном
настроении, и было отчего: зарплата слесаря его квалификации была
хорошей, но маленькой: хватало ее от силы на неделю, и почти вся она
расходовалась на выпивку. Когда был водилой, выручали шабашки, а теперь
сидеть в сырой яме под этим раздолбанным дерьмом буржуазного
происхождения было тоскливо и унизительно. Украсть бы чего, но эта мечта
казалась несбыточной: все, что можно было продать, сперли и без него –
вон на той неделе свинтили из бухгалтерского сортира унитаз, и с
концами...
А в это время в мотосекцию забрел интеллигентного вида молодой человек.
Как и положено интеллигенту, он был при галстуке и в очках, лацкан его
пиджака украшал блестящий значок с ленинским профилем. Хорошо
поставленным тенорком, как на собрании, он заверещал: "Товарищи,
партийное руководство нашего института "Раздолбайстройпроект" в виде
поощрения, как бессменного секретаря комитета "ВЛКСМ", поставило меня на
очередь желающих приобрести будущую малолитражку Волжского автозавода. Я
выяснил, что ваша организация имеет аналогичную машину, и мне хотелось
бы получить исчерпывающую характеристику о ее ходовых качествах".
Юра Марков привел свое лицо в состояние уважительной приветливости и
охотно сообщил гостю: "Вы очень вовремя подошли! Как раз сейчас в боксе
№ 2 представитель итальянского завода обследует ходовую часть "Фиата"
после эксплуатации по нашим дорогам", и объяснил, как пройти ко второму
боксу, где находится иностранный специалист сеньор Варавио, которого
легко узнать по блестящему кожаному комбинезону и который, кстати,
сносно изъясняется по-русски.
Вежливо поблагодарив Маркова, любознательный комсомольский вожак со
счастливой улыбкой на лице легкой трусцой устремился к заветному боксу.
С трудом отворив тяжелые ворота, он присел на корточки у смотровой ямы и
членораздельно, чтобы понятно было иностранному гостю, произнес:
"Уважаемый синьор Варавио, извините, что я вас отвлекаю, но мне
необходима ваша консультация по поводу особенностей автомобиля вашей
прославленной фирмы. Руководство нашего... ".
Он не успел договорить, как в проеме между бампером "Фиата" и краем
смотровой ямы возникла чумазая образина, украшенная щетиной недельной
давности, и из ее рта, не полностью укомплектованного зубами, посыпалась
виртуозная брань, где самым пристойным словом было "козел".
Незадачливый автолюбитель был уже далеко за воротами клуба, а до него
все еще доносились хриплые вопли "синьора", вложившего в них всю ярость
и тоску неопохмелившегося слесаря низшего разряда.

Сильно немолодая женщина Егоровна с внешностью смотрительницы женской
колонии поступила санитаркой в зубопротезное отделение и сразу же усекла
"левую" предпринимательскую деятельность сотрудников. Она была женщиной
не слишком грамотной, но практичной. Освоившись, Егоровна почувствовала
себя старухой из сказки о золотой рыбке.
Она не говорила: "Дурачинушка ты, простифиля... ", а какими-то
неуловимыми намеками давала понять, что она женщина бедная, но гордая, и
в отличие от некоторых живет исключительно на свою трудовую копейку.
Зарплата у нее была побольше, чем у врачей и техников, да и трудовой ее
работу назвать можно было с большой натяжкой. Свои нехитрые обязанности
она умудрялась перекладывать на сотрудников, ссылаясь на свой почтенный
возраст и больную спину. Окружающих, за редким исключением, называла по
имени и на "ты". "Генка! – отчитывала она врача предпенсионного
возраста, рассыпавшего гипс. – Опять нас..л! Что же, я за свои
девяносто рублей буду за тобой раком весь день ползать?! ". Врач молча
брал веник, швабру и убирал, хотя у него зарплата была восемьдесят.
Очень скоро работники отделения перешли на полное самообслуживание. На
все праздники подносили Егоровне подарки, занимали деньги без возврата,
дарили вполне пригодную одежду. Ее намеки были не только прозрачными, но
и носили вполне угрожающий характер: "Нинка, – спрашивала она у зубного
техника, – это ж скольки у тебе польт? Серая с каракулем, кожаная, и ешо
шуба! Откудова у людей такие деньги? У мене за усю жисть було два
польта, да и тем грош цена".
Летом каждому собирающемуся в отпуск она жаловалась: "Усе едуть на морю,
а какая она, эта моря, я тильки в кине и бачила. На честные гроши, какая
может быть моря?".
В будничном общении она изъяснилась довольно грамотно, но когда на нее
накатывал приступ жадности, она, видимо для того, чтобы разжалобить
собеседника, прикидывалась простушкой и верещала лексикой глубокой
провинциалки. Однажды даже ухитрилась позавидовать своей умершей
соседке: "А гроб-то какой, и глыбокай, и широкай, разлеглася - вроде
барыня".
За несколько лет до того у нее отыскались родственники в Америке
(вовремя войны дернули с отступающими немцами). Стали переписываться, а
на Пасху и Рождество она получала от них посылки. Как-то угостила она
сотрудников куличами собственного приготовления, все искренне отдали
должное ее кулинарному мастерству, а женщины попросили рецепт. Она,
смутившись, сказала: "Родня с Америки специи шлють, прошлый раз таки
душисты булы, а нонче не пахнуть, но в красивой коробочке, с
ангелочками. Вот увесь секрет ". А через месяц приходит Егоровна в
слезах: получила сопроводительное письмо к той посылке с опозданием.
Родственники писали, что выслали прах кремированной бабушки, которая
завещала похоронить свои останки в родной земле. После еще долго
подначивали зубников, "которые схарчили американскую старуху".
Однажды у зубного врача Фимы помер престарелый сосед. Как это ни
печально, но вопреки стараниям медиков, этот факт все еще регулярно
случается с нашими гражданами. Наследники покойного, как положено,
готовились с честью проводить старика в последний путь и разделить между
собой постигшее их горе, в том числе и находящиеся у старика во рту.
Дело в том, что задолго до своей кончины он имел неосторожность вставить
себе полный рот золотых зубов, тогда это считалось признаком
материального благополучия, как теперь золотая цепь на шее толщиной с
якорную. Родственники были людьми практичными, и еще при его жизни
заглядывали ему в рот, как золотоискатели в промывочный ящик, и зарывать
золото вместе с дедушкой считали нецелесообразным и для извлечения
протезов пригласили Фиму. К нему с подобными предложениями обращались не
впервые, но он обычно отказывался, и вовсе не по этическим соображениям,
а элементарно боялся покойников. Но, на сей раз, заколебался, очень уж
соблазнительной была "халтурка": оплата такой услуги была довольно
щедрою – половина извлеченного сокровища.
Эти нехитрые процедуры на работе Фима проделывал по нескольку раз на
день, но то ж на живых людях... После тягостного раздумья он пришел к
мудрому решению: скооперироваться с опытным в этом деле коллегой
Артуром, а выручку поделить, и заодно подучиться тонкостям
специфического ремесла. Не станем вдаваться в мрачные детали манипуляций
Артура, но когда он произвел значительную часть этой операции, то
уступил свое место стажеру. Собрав в кулак остатки стремительного
тающего мужества, Фима вцепился в коронку старика специальными щипцами,
в этот момент... покойник захрипел.
У доктора моментально подкосились ноги, цвет лица приобрел такой же
безжизненный оттенок, как у "пациента", и он плавно прилег рядом с
дедушкиным гробом. "Теперь у меня уже два покойничка" – с ужасом подумал
Артур и бросился за помощью к родственникам старичка, бдительно
дежурившим у двери. Состоялся вынос тела впечатлительного доктора на
свежий воздух, где общими усилиями привели его ослабевший организм к
жизнеспособному состоянию и препроводили домой.
На следующий день Артур разъяснил не вполне еще очухавшемуся коллеге
причину злополучного казуса: когда он следил из-за Фиминой спины за его
трясущимися руками, то случайно (а может, для прикола) облокотился
локтем о грудь покойника, и воздух из его легких со зловещим хрипом
вырвался наружу...

В колекцию смешных историй вносят свой посильный вклад политики.
Черномырдин по этой части войдет в историю, но Медведев пытается его
опередить. Предыдущие перлы: "Свобода лучше чем несвобода, российское
телевидение самое лучшее в мире" - блекнут на фоне последнего его
высказывания на награждении в Кремле своих сторонников: "Мы великая
нация, великодушная, широкая, смелая. А великая нация должна быть
милосердной". И это тогда, когда по всей стране идут митинги и
голодовки за освобождении из тюрьмы беременной женщины и матери
несовершеннолетних детей Бахминой. Правда смешно?

Федино рыльце уже было в пушку. Он не был пионером на поприще
золотодобычи и даже однажды преуспел, за что оказался на эпохальной
стройке века – Волгодонской АЭС, причем не по зову сердца, и не по
комсомольской путевке, а по приговору народного суда. Федор родился и
вырос в солнечном городе Адлере. Его мамаше цыганка нагадала, что ее
сына ожидает блестящее будущее: станет он большим человеком, обзаведется
дружной семьей и наплодит кучу детей. Как в воду глядела – вырос он
большим (метр девяносто), дружных семей оказалось несколько,
наплодившимся детям исправно платил алименты (когда было из чего). После
школы поступил в машиностроительный институт. Учился отлично, и
преподаватели сулили, что после окончания учебы, он далеко пойдет.
Студент не оправдал их прогнозы, – пошел, точнее, его повезли в места не
столь отдаленные уже после третьего курса, когда с ним приключилась
курьезная история, с драматическими последствиями. Он снимал комнату в
стареньком частном домике, где большая семья с трудом сводила концы с
концами, и то, благодаря тому, что сын хозяйки Геннадий шоферил на
"Волге", возил какого-то ментовского начальника и при случае
подхалтуривал на служебной тачке, да изредка калымил на соседских
свадьбах игрой на баяне. Был он добр, наивен и доверчив, как божья
коровка. У него на иждивении была больная мамаша, трое малолетних
пацанов и хронически беременная жена, неопрятная гидроперитовая
блондинка.
Надумала как-то старуха-хозяйка соорудить во дворе погреб, и стали сын с
квартирантом по очереди копать яму. В один выходной день, когда очередь
была Федора, на метровой глубине он напоролся на массивную чугунную
трубу и попросил Геннадия помочь ее выкорчевать.
Как это встречается только в сказках или скверных детективах, там
оказался клад: тщательно упакованные золотые монеты царской чеканки,
самого различного достоинства, всего больше сотни. Эта обломившаяся
удача была настолько чужда беспросветной нищете семьи Геннадия, что не
могла завершиться счастливым финалом. Так оно и случилось: обалдевшие от
обрушившейся на них фортуны, компаньоны, не мешкая, принялись обмывать
шальную находку.
Захорошев, Геннадий густо заколосился и от избытка чувств, принялся
блаженно грезить о предстоящей праздной и беззаботной жизни, при этом
лицо его светилось безмятежной сытостью младенца. Но мудрый квартирант
опустил витающего в розовых облаках фантазера на грешную землю и
доходчиво внес ясность: "Наивное ты дитя природы, слушай дядю Фреда
(Федор предпочитал, что бы так его называли) и запоминай: все зарытое в
землю горячо любимого государства, принадлежит исключительно ему, даже
если эти монеты схоронил твой родной папаша. Утаившему это добро, родина
может больно надавать по попке и отправить героически валить лес в
суровую тайгу". Справедливости ради следует заметить, что у прижимистого
отечества в те годы хватало ума не разбрасываться своим богатством и не
делиться им со всякими проходимцами. Но, чтоб совсем уж не пролететь
мимо денег, оно выделяло нашедшему клад – четверть от жульнической его
оценки.
Федор-Фред, ослепленный блеском золотых монет, почувствовал, что
наступил его долгожданный час. Где-то внутри у него пробудилась шальная
удаль и стала настоятельно требовать: "Не будь фраером, делиться таким
сокровищем с простодушным до неприличия лохом – непростительный облом!
Меценат, блин, нашелся!". После очередного стакана бормотухи, на Федю
накатило вдохновение, и его понесло, как горячо им почитаемого сына
турецко-подданого перед аудиторией наивных васюкинских любителей шахмат.
Он интимно-доверительным тоном впаривал блаженному подельнику, что у
него уже созрел стратегический план, как безопасно реализовать монеты, а
выручку они поделят по-братски. Гена, (видимо, исходя из имеющегося
опыта), осторожно поправил: "Лучше пополам". "Геша, только ни кому, ни
слова! Командовать парадом буду я. Ты мне доверяешь?". "Как самому
себе" - осоловевший от вина и счастливой оказии, Геннадий полез
лобызаться. Всю ночь его мучили кошмары, а под утро во сне он увидел
такое, отчего, гонимый дурными предчувствиями, рванул в комнату
квартиранта. Сон оказался пророческим: Фреда там не оказалось – как
говориться, ни вещичек его нет, ни записочки. Ну и ежу понятно вместе с
ним сгинул злополучный клад.
Нравственная щепетильность в подобных ситуациях иногда дает сбой, а у
наивного и бесхитростного мужика от такой подлянки голова сошла с
орбиты, и он чистосердечно раскололся своему ментовскому шефу о
случившемся обломе. Того эта детективная история сильно заинтересовала.
Обстоятельно поразмышляв и пошептавшись с кем-то из коллег, он принял
соломоново решение: организовал своему водителю явку с повинной, что
освобождало его от строгого наказания, а нахрапистого мазурика вскоре
отловили.
Конфисковав похищенные монеты, охотника за кладами отправили заниматься
общественно-полезным трудом. Но смекалистый плут часть трофеев ухитрился
утаить, о чем свидетельствовал тот факт, что, не успев как следует
отличиться на ниве трудовых свершений, он подозрительно скоро
возвратился в Ростов, причем на новеньких "жигулях". Он с пониманием
отнесся к тому, что его бывший малоимущий подельник тоже гордо рассекал
город на собственном "москвиче".
Кто и как схрумкал осиротевшие без Фредова присмотра монеты – тайна,
покрытая мраком. Скорее всего, они там наверху были поделены по-братски,
минуя пресловутые закрома Родины. Недолгое пребывание на ударной стройке
губительного действия на психику Фреда не оказало, скорее наоборот, в
его порывистой душе проснулся дремавший ген каких-то далеких авантюрных
предков. Поэтому, возвратившись после недолгой изоляции, он быстро
освоился и оборзел, всецело посвятив себя поискам нового клада – и не
безуспешно.
Продолжение следует.

Герой нашего времени.
(О времена, о нравы)

Напомню эпизод из бессмертного романа 12 стульев: "С площади, по
направлению к шоссе, согнувшись, бежал человек с гусем под мышкой. За
ним с криком бежала большая толпа. Убегавший часто оглядывался назад, и
на его благообразном актерском лице можно было разглядеть выражение
ужаса. "Паниковский бежит! " - закричал Балаганов". И дальше: "Спасите!
– закричал Паниковский, когда "Антилопа" с ним поравнялась, - возьмите
меня, - вопил он из последних сил, держась рядом с машиной, - я
хороший". "Брось птицу! " – закричал Остап Паниковскому. Паниковский
немедленно повиновался. Гусь недовольно поднялся с земли, почесался и
как ни в чем не бывало пошел обратно в город. "Влезайте, предложил
Остап, - черт с вами! Но больше не грешите, а то вырву руки с корнем".

Комсомольская правда на Дону от 26.9.08. стр.7
"Ростовчанин "одолжил" вино у Рода Стюарта".

К статье две фотографии. На одной изображен горячий почитатель таланта
рок-звезды Юрий Некрасов, на другой – сам потерпевший рок музыкант. КП,
в отличие от Великого комбинатора, ничего зазорного в поступке
Паниковского бы не обнаружила, ну не корысти же ради он своровал гуся, а
токмо из любви ко вкусной и здоровой пище. "Увидеть своего кумира Юрию
не удалось. Зато сразу после концерта, когда милиция ненадолго
отвлеклась, ростовчанина буквально потянуло за кулисы. Под впечатлением
от своих любимых песен ему удалось проникнуть туда безо всяких
препятствий. На накрытом для Рода Стюарта столе стояла бутылка
итальянского вина и список песен к концерту – РУКИ сами потянулись к
сокровищам, а НОГИ вынесли ростовчанина наружу. Когда он опомнился,
счастью не было предела...". Есть такой анекдот, муж привел жену к
гинекологу с жалобой на ее бесплодие. Доктор назначил лечение: каплю
меда в бесплодное место и втирать. Поставил женщину в коленно-локтевое
положение и стал показывать, как надо втирать. Муж смотрит и думает:
"Если б не капля меда, я бы подумал, что ее не лечит а е...". В данном
случае, если бы рука САМА не потянулась, можно было бы подумать, что это
банальная кража, а так – непреодолимая тяга к высокому искусству.
Одна мадам, горячая почитательница таланта Фили Киркорова, тоже попала
под очарование любимых песен и ее ноги САМИ понесли поклонницу в
гримерную кумира, где ее рука САМА взяла на память его часы и кошелек.
Ее счастью не было предела, пока несознательный суд не впаял ей вполне
конкретный срок, без учета смягчающего обстоятельства: тащила то рука, а
не мадам. За попытку кражи гуся Остап пригрозил Паниковскому вырвать эти
самые руки с корнем, а КП, такой же подвиг гражданина Некрасова воспела
на своих страницах, как героический, хотя вряд ли та бутылка рок-звезды
стоила дешевле гуся Паниковского.

В один мучительно жаркий день мы загорали на комфортабельном болгарском
пляже "Золотые Пески". Вокруг стерильная чистота, каждый вечер
прибрежный песок просеивает машина-пылесос. Непривычный для нас сервис:
изобилие холодных напитков, свежих фруктов, и никаких очередей.
Предыдущий сочинский отдых казался нам теперь средневековьем.
В довершение этой курортной идиллии, в том году болгарские власти, дабы
не растерять валютных западных туристов, разрешили женщинам загорать
топлес, якобы для профилактики заболеваний молочных желез. Значительная
часть дам, преимущественно молодых, которым было что показать, охотно
представили свои волнительные прелести блудливым взорам сексуально
озабоченных мужиков, у которых глазки стреляли по сторонам, а в
организме бушевали гормоны. Сперва нам это показалось диким: у себя на
родине мы такое могли лицезреть, лишь в популярной передаче Сенкевича
"Клуб кинопутешествий" о жизни туземных племен, но здесь, в центре
цивилизованной Европы?
Под бдительным контролем жен, единодушно осудивших тлетворное влияние
Запада на целомудренную культуру братской республики, мы с настойчивым
интересом любовались распластавшимися в шезлонгах импортными девушками,
сомлевшими от жары, и изнывающими от собственного совершенства, с
бюстами на все вкусы. Их прикид ограничивался двумя треугольными
лоскутками ткани, связанными тоненьким шнурком. Назвать это трусиками
тогда язык не поворачивался.
Неожиданно на территорию пляжа, вопреки запрещающему знаку, въехал
весело сверкающий на солнце "Икарус" и остановился невдалеке от нас.
С шипеньем растворились створки передней двери, и первой спустилась на
песок привлекательная дама слегка за сорок, с пышными формами и
обесцвеченными локонами. Этакая мечта вдовствующего отставника. На ней
был легкий кокетливый сарафан и широкополая соломенная шляпа. На шее
болтался потертый армейский бинокль, а в руке она держала жестяный
прародитель мегафона – рупор, знакомый нам с пионерских лет. И бинокль,
и рупор на европейском пляже выглядели убого. Во всем облике дамы
ощущалась озабоченность и тревога. Вскоре выяснилось, что зовут ее
Надежда Степановна и она является руководителем туристической группы.
На ее румяном лице угадывалось, что оказанное ей доверие партии она
намерена с честью оправдать.
После обстоятельного разведки местности, из автобуса посыпались наши
соотечественники, измочаленные жарой и извилистой горной дорогой.
Похоже, их подняли чуть свет и потащили по каким-нибудь ленинским
местам, где Ильич отродясь не бывал. Не выдержав жестокой
экскурсионно-идеологической пытки, туристам каким-то чудом удалось
уболтать свою суровую комиссаршу, и она, поддавшись на уговоры, дала
команду водителю свернуть к морю.
Было очевидным, что этот вояж к воде не был запланирован, так как
пляжной амуниции ни у кого не оказалось. Когда они, без особой надежды
на успех, канючили у Надежды Степановны разрешения искупаться, об этом
как-то не подумали.
Теперь, когда желание близилось к осуществлению, со всей остротой возник
исторический вопрос "быть или не быть", что в переводе означало:
наплевать на все условности и искупаться в чем есть, или продолжить
утомительное путешествие, изнывая от духоты и пота. Подавляющее
большинство однозначно решило – быть!
И вот взорам самодовольных, пресыщенных курортной жизнью завсегдатаев
элитного пляжа предстали измученные наши граждане в нелепых амунициях.
Сутулясь от смущения, они гуськом побрели к воде.
Мужчины были поголовно в просторных семейных трусах самых немыслимых
расцветок: от угрюмо-черных до веселенько-пестрых с рисунками и
орнаментами, а у одного пузатенького дядечки с ослепительной лысиной и
вовсе ткусняк был с пропагандистской символикой – на алом фоне порхали
стаи белых голубей и на разных языках от пупа до колен было начертано:
"Мир! Мир! Мир! ".
Женщины выглядели еще краше. По причине тотального дефицита на все, а на
красивое женское белье не в последнюю очередь, они оказались в том, чем
обеспечила их отечественная трикотажно-швейная промышленность. А
жительницы глубинки, из каких-нибудь Больших Бодунов, и вовсе щеголяли в
самопальных сатиновых парах, щедро украшенных ровными рядами
незатейливых бельевых пуговиц.
Надежда Степановна ревностно поглядывала на часы, как футбольный арбитр
на секундомер в добавленное время. Вскоре из рупора на весь пляж
обрушился ее командный клич: "Группа, время!".
Не успев насладиться морской прохладой, дисциплинированные наши туристы
покорно поплелись на суровый командный зов. Выход из воды, оказался не
менее впечатляющем, чем заход. Намокшие трусы мужчин, потяжелев, при
ходьбе норовили сползти, приходилось их придерживать, вцепившись в
резинку мертвой хваткой. У женщин после купания светлое сатиновое белье
приобрело скандальную прозрачность, и жгучие сокровенности
просвечивались сквозь влажное белье. Дамы, прикрывая ладонями срамные
места, семенили по раскаленному песку к спасительному автобусу.
Как солдаты по тревоге, они уже через минуту были в полной боевой
готовности. Надежда Степановна поштучно пересчитывала своих подопечных,
по одному пропуская в автобус.
Когда последним поднялся пузатый мужичок, у которого сквозь промокшие
белые штаны выразительно проявились алые трусы, на лице комиссарши
возникло недоумение. Она немедленно приказала всем снова покинуть
автобус. Выйдя, вся команда сгруппировалась в кружок и о чем-то
встревожено посовещалась. Чувствовалось, что произошло что-то
скандальное. Наконец, группа выдохнула: "Женя! ".
Надежда Степановна с помертвевшим лицом взобралась на верхнюю ступеньку
автобуса и, как капитан пограничного катера, в бинокль стала тревожно
всматриваться в морскую даль.
В этот момент ее болезненное воображение рисовало роковую картину, как
этот гад Женя в легком водолазном костюме, который здесь же давали
напрокат, наяривает к берегам НАТОвской Турции, до которой рукой подать.
"Соскочил" – с ужасом подумала она и живо представила, чем это ей
обернется: удар тяжелой артиллерии по-партийной линии: строгач с
занесением, покажется крупной жизненной удачей. Давно истекли те
четверть часа, которые она по доброте душевной отмерила своим
подопечным, и вот такая благодарность.
Прошло еще несколько минут томительного ожидания. Она, находясь в
полуобморочном состоянии, достала свой рупор и стала на все побережье
вопить: "Женя! Женя! Женя!". К этому страстному призыву примкнули
сплоченные общим ЧП туристы, а вскоре весь пляж, как на стадионе
болельщики требуют шайбу, дружно скандировал: "Женя! Женя! Женя!".
И на этот интернациональный призыв из густых кустов пляжной ограды
вынырнул высокий белобрысый парень. Он бежал гигантскими шагами, буксуя
в глубоким золотистом песке, застегивая на ходу непослушную змейку
джинсов.
Подбежав к атаманше, Женя стал отчаянно оправдываться, указывая
красноречивым жестом на подкузьмивший его живот. Весь его облик источал
рабскую преданность и чувство вины. Надежда Степановна, переполненная
священным идеологическим гневом, окатила его ледяным взглядом, явно
обладавшим нервно-паралитическим действием.
Но постепенно розовая краска снова заняла свое место на лице атаманши,
упорхнула тревога, и ее сменила усталость. По-хозяйски снисходительно,
царственным жестом, она указала злополучному Жене на автобусную дверь.
Через минуту "Икарус" утробно заурчал и, выплюнув на прощание сизое
облачко ядовитого дыма, скрылся за воротами пляжа.

На закате эпохи, которую историки нарекут периодом культа личности, по
стране прокатился очередной каток свирепых репрессий. На этот раз на
роль врагов народа партия назначила "врачей-вредителей", состоящих
исключительно из "безродных космополитов", что в переводе означало –
"лиц еврейской национальности". Под гигантские жернова карательных
органов за компанию попали не только врачи, но и остальные представители
этого рода-племени.
По вечерам соседи семьи Гробманов, у ворот лузгали семечки и точили
лясы. Об отце одноклассника десятилетнего Фимки Гробмана Шурки судачили,
что он в начале войны попал в плен и до самой победы маялся в немецких
лагерях, а оттуда прямиком был направлен в советские.
На фоне тех событий у Фимки с Шуркой случился диспут по "национальному
вопросу", грозивший перерасти в полноценный мордобой. В пылу ссоры лицо
Шурки сложилось в брезгливую гримасу, и он выпалил: "Все явреи – трусы,
предатели и враги народа! ".
Слово "еврей" Фима раньше воспринимал как обычное бытовую брань, до тех
пор, пока изо всех рупоров не загрохотало то, о чем поведал ему
одноклассник. И он не остался перед Шуркой в долгу: "Наверное, поэтому
мой отец вернулся с войны раненым и с орденом, а твой отсиживался в
плену". Противник криво ухмыльнулся: "Да явреев немцы и в плен не брали,
– на месте расстреливали, а храбрым бойцам сохраняли жизнь, даже сын
товарища Сталина был у немцев в плену".
Таким аргументом Фимка был сражен наповал, хотя усомнился в его
достоверности и решил при случае схарчить противника живьем: - прилюдно
разоблачить его брехню. И такой случай вскоре представился. Когда
престарелая учительница в очередной раз слащаво сюсюкала о решающей роли
великого вождя, в победе над гитлеровской Германией, словно бес толкнул
Фимку в локоть, и он поднял руку: "А, правда, что сын товарища Сталина
был в фашистском плену? ".
Зловещая тишина воцарилась в классе. Лицо старушки покрылось багровыми
пятнами. Она стремительно ринулась к нему, вцепилась в ухо и потащила по
коридору в кабинет директора. Тот, инвалид войны, дядька с медалями на
гимнастерке, выслушав ее, схватил Фимку за плечи и стал яростно трясти.
Брызгая слюной и тяжело дыша, он шипел: "Кто тебе такое сказал, гаденыш?
". От страха маленький и жалкий Фимка заревел и уписался. Размазывая по
лицу слезы и сопли, он, чтобы не прослыть сексотом, соврал, что слышал
это от пьяного инвалида-побирушки на колхозном рынке, и поклялся больше
такого не говорить. Директор, тяжело дыша, стукнул его по затылку и
вытолкнул из кабинета. Эта затрещина поставила точку в Фимкином
представлении об истинной судьбе старшего сына вождя. А уже позже, после
ХХ съезда, он нахально утверждал, что сам однажды стал жертвой
сталинских репрессий.

Если в кране нет воды...

Обычно, если говорят, что семейная жизнь дала трещину, это оказывается
явлением эпизодическим, а у Маринки с Максимом вся семейная жизнь
состояла из сплошной глубокой трещины, которая брала свое начало сразу
же от свадебной вечеринки, когда она горько разрыдалась. Гости подумали
– от счастья, но счастье там и не ночевало.
Маринка была из категории горемык женского пола, прибывших в город из
глубокой провинции в погоне за образованием, интересной работой и мечтой
о красивой семейной жизни во главе с любящим и заботливым мужем, но ее
судьба не вписалась в этот сценарий. Женская привлекательность – явление
недолговечное и необходимо успеть выйти замуж, пока не истек срок
годности. Замужние подруги стращали: "Дождешься, пока тебе в автобусе
место станут уступать". Проследовав таким маршрутом, жизнь у Маринки
пошла в раскосяк: ей достался невзрачный, ленивый и к семейной жизни
мало приспособленный дежурный электрик ЖЭКа Максим.
Свадьба была скромной, гостями были в основном друзья жениха, для них
это была привычная обстановка, и интересовало, как всегда, только
выпить-закусить, где это можно было употреблять в неограниченном
количестве. Давно миновали времена, когда у девушек было модно выходить
замуж невинными, теперь чаще всего идут под венец с очевидным животиком.
Гости с мрачным упрямством бубунили: "Горько", а невесту тошнило не
только от состояния необратимой беременности, но и от вида самого
жениха, который уже к началу брачной церемонии успел надрызгаться до
"розовых соплей".
Зарплата у дежурного электрика была чисто символической, и Максим ее
жене отдавал до копейки, зато внушительный навар с регулярных шабашек
тщательно утаивал и щедро расходовал на внебрачные амурные шалости.
Нельзя сказать чтоб жену свою он не любил, в общем-то по своему любил,
но был уверен, что одно другому не помеха. Ни о каком повышении своего
материального и социального статуса Максим не помышлял.
Находясь в среде себе подобных, он уверовал в расхожее там мнение, что
само наличие в семейной ячейке мужчины автоматически причисляет ее к
разряду благополучных. Исходя из этого, Максим с чистой совестью
позволял себе вести полноценный (по его понятиям) образ жизни: сытно
питаться, выпивать и заводить необременительные шашни на стороне. Такую
семейную жизнь Маринке можно было бы приравнивать, как работу на Севере:
год за три.
Трудилась она в ателье, неплохо зарабатывала, растила сына. Супруг
ограничил свое участие в отцовстве лишь процессом его зачатия. Дома все
свое свободное время он проводил, плотно слившись с диваном и
телевизором в единый цельный организм. Вскоре Маринка убедилась, что
хорошее дело браком не назовут. Может так бы и дальше тянулись бы эти
вяло текущие взаимоотношения, в череде ссор, унижений и притворств, если
бы не господин случай.
Однажды Максим вошел в квартиру, гневно размахивая какой-то бумагой и
распираемый праведным гневом: "Озверели охламоны армейские!.. Опять
повестка из военкомата, каждый год на учебные сборы! Мало им моих трех
лет срочной!". Он еще долго бурчал, а жена успокаивала его, как могла,
извлекая из памяти подходящие теме патриотические банальности о
священном долге, и стала собирать в дорогу. Поскребла по сусекам,
опустошив скудные семейные закрома, которым была уготовлена другая,
праздничная участь, напекла пирожков и через пару дней проводила
новобранца на нелегкую, но почетную службу.
В ту же ночь несостоявшийся красноармеец был доставлен по месту
жительства в непотребном состоянии незнакомым хмурым мужиком. Он держал
Максима за шиворот крепкой рукой, щедро расписанной синими татуировками
и, скорчив брезгливую мину, спросил: "ЭТО – ваше? ". Получив
утвердительный ответ, втолкнул невменяемого главу семьи в его жилище и
растворился в полумраке лестничной клетки.
Используя полученное ускорение, Максим, не мешкая, устремился прямиком к
спальне. Этот маршрут дался ему нелегко, алкогольная стихия швыряла его
от стены к стене, как матроса небольшого судна в жестокий океанский
шторм. По пути он напоролся на детский стульчик, упал, звезданувшись о
косяк двери и, добравшись до постели, рухнул в нее, не раздеваясь.
Заснуть сразу не удалось: едва он смыкал веки, как кровать вместе с ним
стремительно проваливалась сквозь пол, куда-то в преисподнюю, но стоило
открыть глаза, как полет прекращался. После нескольких таких опытов ему
все же удалось забыться тяжелым наркотическим сном. Во сне его мучили
кошмары, и душа плутала в лабиринтах фантастических сюжетов.
Проснулся оттого, что яркое солнышко светило ему прямо в глаза. "Где это
я так вчера надрался, граждане? " – пронеслось в охваченной мигренью
голове. Обнаружив себя одетым в собственной спальне, он попытался
восстановить в памяти события минувшего дня, но мысли путались.
Мобилизовав всю оставшуюся волю и отчаянно борясь с тошнотой, он
заставил себя сесть. Жгло внутри, во рту ощущалась диабетическая
сухость, и хотелось пить.
В этот критический момент его блуждающий взор уперся в размашистую
надпись яркой губной помадой: на светлых обоях в полстены было
начертано: "ПОДЛЕЦ! ", что явилось уведомлением об отставке. И тут в его
плешивой башке отслоился вчерашний ночной эпизод, но еще теплилась
слабая надежда, что это все ему приснилось.
Максим с трудом добрался до кухни и попил хлорчатой воды прямо из-под
крана. Зеркало подтвердило его худшие опасения: в нем отразилась помятая
рожа с нездоровым цветом лица, припухшими веками и узкими, как у
китайцев, глазными щелями. Из вчерашней пьяной невнятицы, как из густого
тумана, стал вырисовывался какой-то путаный, замысловатый сюжет. Начало
было многообещающим: покинув скорбящую спутницу жизни, он вскоре,
оказался у своей новой гостеприимной подружки – крепкогрудой брюнетки
сильно средних лет, с которой планировал покаруселить на Черноморском
побережье и даже заполучил билеты в купейный вагон на скорый "Москва –
Адлер".
Вечером пришли ее приятели, ребята простые, без комплексов, и дружно
прикончили все спиртные запасы, включая мизерные бутылочки сувенирного
коньяка. Продолжение уже не очень соответствовало намеченному сценарию,
но еще не таило угрозы общей целостности картины. Новоявленный хахаль
уже достаточно набрался, чтобы окончательно вписаться в роль влюбленного
рыцаря и жаждал подвига: вызвался достать выпивку среди ночи – магазины
тогда закрывались довольно рано, а круглосуточная торговля еще не
зародилась.
Родной дядя Максима служил швейцаром в одном респектабельном ресторане.
Он с детства мечтал быть военным, надеясь, как положено, дослужиться до
генерала. Но генералом так и не стал, – вылетел из армии якобы по
сокращению, а на самом деле после того, как у него обнаружился папаша во
Франции, числившийся без вести пропавшим в годы войны.
Но свою сокровенную мечту дядя частично осуществил. Начал свою
гражданскую трудовую деятельность с должности ночного сторожа в
ресторане, после был повышен до вышибалы и вот достигнута вершина его
карьеры - стал обладателем вожделенных лампасов. Правда, не на
генеральском мундире, а на лакейском, когда назначен был швейцаром, где
финансовые возможности оказались не хуже генеральских. Уже вскоре дядя
горько жалел о своих бездарно растраченных молодых годах на службе у
такой неблагодарной отчизны. На новом посту он очень скоро заматерел и
научился извлекать из, казалось бы, незавидного поста довольно ощутимую
выгоду. Попасть вечером в те года в ресторан без предварительных хлопот
было делом немыслимым, и шустрый отставник, проявив недюжинную рыночную
сметливость, стал пускать, жаждущих повеселиться за надлежащую мзду.
Племянник, благополучно миновав ресторанный КПП, поспешил к буфету, но
неожиданно столкнулся со своим бывшим товарищем по оружию, с которым они
стояли на страже рубежей нашей неприступной державы и даже однажды были
представлены к наградам за участие в задержании нарушителей
государственной границы. Но вместо ожидаемых орденов-медалей получили
анодированные значки, после того как выяснилось, что пойманы были не
матерые шпионы, а пытавшиеся "свалить за кардон" два безусых лоха с
иллюзиями о сладкой забугорной жизни.
Армейский соратник в кругу своих приятелей отмечал какое-то семейное
торжество. Максима усадили за стол, налили штрафную, после еще и еще, и
он упустил тот момент, когда необходимо было остановиться. Появилась
обманчивая легкость, беззаботность и кураж. Он удачно острил,
провозглашал традиционные тосты за мужскую дружбу, боевое братство,
крепкое, как крупповская броня. С новыми знакомыми пили на брудершафт и
закончилось тем, что этот охламон надрызгался в сиську. Еще он помнил,
как дядюшка-швейцар грузил его в такси и назвал его домашний адрес.
Дальше последовала полная прострация.
Наутро Маринка в райвоенкомате выяснила, что рядовой такой-то на учебные
сборы отродясь не призывался, после чего последовала ему беспощадная
характеристика, которая была немедленно запечатлена на стене их бывшей
совместной спальни. В чашу ее терпения упала последняя капля. Не
дожидаясь пробуждения Максима, Маринка собрала вещи и вместе с сынишкой
покинула беспутного супруга. Она к тому времени уже тайно встречалась и
постельничала с молодым, неожиданно овдовевшим евреем, который
неоднократно звал ее замуж, и у нее к тому времени созрела сладостная
мечта о новой, полной женских радостей, жизни. Этот провальный кобеляж
Максима, развеял остатки ее колебаний на предмет дальнейших их семейных
отношений, после чего она с новоиспеченным супругом убыла на его
историческую родину. Раз в году папаша летает туда на свидание с сыном.

В очередной раз, следуя рейсом Тель-Авив - Ростов, он познакомился с
сидящим рядом с ним пассажиром. Сперва они летели молча, уткнувшись в
газеты, а когда по проходу стюардессы начали развозить на тележках еду,
а к ней самое разнообразное спиртное, да в неограниченном количестве, а
главное – бесплатно, в салоне возникло закономерное оживление. На почве
халявной выпивки у соседей обнаружилось полное единодушие, и они,
отбросив ложную скромность, усердно налегли на водочку.
Вышколенные стюардессы с манерами кинозвезд, не раздражались на их
нахальство, регулярно доставляли наполненные пластиковые стопки. С
каждой порцией взаимоотношения собутыльников становились все
доверительней, и, когда созрели до стадии, за которой следуют объятья со
слюнявым лобзанием, Максим поведал новому знакомому о своей трагической
участи: "Одна дорога стоит пятьсот баксов, а пацан уже стал полноценным
жиденком, с трудом говорит по-русски, все норовит лопотать на ихнем,
еврейском языке! России не страшны никакие Басаевы и Бен-Ладены. Хана
нам грозит от Березовских, Гусинских и Шульманов! ".
"А Шульман – тоже олигарх? " – осторожно поинтересовался сосед. "Какой
там олигарх, – с горечью ответил Максим, – инженеришка занюханный. Этот
гад у меня Маринку увел! ". И, уже выходя из самолета, Максим поведал
собутыльнику сокровенную тайну: он собирается на Шульмана подать в суд,
да не в наш неправедный, а во французский города Страсбург, где заседает
справедливый Европейский суд по правам человека, и там его поймут и
Маринку обязательно вернут законному владельцу.

Ростовский Клондайк.

В 70-х годах прошлого столетия на одном ростовском предприятии с грозным
названием "режимное" в ответ на коварные происки американской военщины
наши умельцы варганили такую стратегическую хренотень, которой можно
было жахнуть в белый свет так, что мало не покажется. Можем, когда
захотим!
Эта жуткой разрушительной силы радость была напичкана самой совершенной
аппаратурой, а чтобы она следовала строго по заданному курсу и по пути
шальной оказией не уронила пассажирский аэроплан или же не грохнула
какой-нибудь мирный населенный пункт (что периодически случалось) –
ключевые контакты приборов, во избежание окислений, изготовлялись из
золотосодержащих металлов.
Прижимистые наши трудящиеся не могли мириться с таким мотовством, и,
игнорируя тонкости связанные с обороноспособностью державы,
беззастенчиво тырили детали, где присутствовало хотя бы минимальное
количество драгметаллов. В отличие от дремучего чеховского
злоумышленника, который безвозвратно свинчивал гайки с железнодорожных
рельсов, наши старатели на места спертых деталей тулили такие же,
визуально неотличимые, но без малейшей примеси в них благородного
металла.
Эти огнестрельные чудовища, как и продукты питания, имели свой срок
годности и, отлежав положенный отрезок времени, списывались в утиль, но,
при всеобъемлющем армейском раздолбайстве, за бесхозным имуществом не
было должного присмотра. На складах скопилось этого добра немерено, и
происходило это в то неспокойное время, когда наши революционно
настроенные единомышленники – туземцы Африки, Азии и Латинской Америки –
томились в ожидании обещанной братской помощи, жаждущие обрушить на
головы зарвавшимся империалистам долгожданное орудие возмездия. Как
говорится – ни себе, ни людям.
Но вскоре нашелся один смышленый паренек по имени Федор, который от
рождения обладал повышенным рыночным рефлексом, он вмиг унюхал
перспективную золотоносную жилу в военно-промышленной почве и принялся
усердно ее разрабатывать. Страна в рынок еще не собиралась, это гораздо
позже стало возможным воровать у любимого государства с комфортом, и не
таясь, а Федор уже тогда ухитрился построить удивительно продвинутую
схему перевоплощения секретных хреновин в доходный бизнес, успешно
посредничая между оборонным предприятием и подпольными потребителями
злополучного металла.
Трудящиеся "оборонки" восприняли эту затею с небывалым энтузиазмом. Хотя
в таких организациях достаточно зарабатывали, но кто знает эту границу:
ДОСТАТОЧНО?! Под чутким Фединым руководством с драгоценным сырьем,
загадочным путем проскользнувшим мимо бдительной охраны, вскоре
происходила таинственная метаморфоза. Из кучи неприглядного на вид
металлического хлама доморощенные алхимики мудреным способом извлекали
чистейшее золото, которое ушлый коммерсант сбывал с приличным наваром
для себя и своих сподвижников. Трудящиеся этой намертво засекреченной
фирмы, ослепленные внезапно обломившимся баблом, стали воспринимать
основную работу, как досадную помеху на пути к сытой и беззаботной
жизни. Рабочий класс, как и трудовое крестьянство с первых дней
Октябрьской революции, убедились, что, сколько у государства не воруй,
все равно своего не вернуть, и поэтому по возможности не упускали
случая, хотя бы частично наверстать упущенное. В результате
плодотворного сотрудничества пролетариев вышеуказанного учреждения с
предприимчивым прохиндеем, на город обрушилась золотая лихорадка,
зарождалось этакое местечковое Эльдорадо. На отхожий промысел потянулись
умудренные опытом подпольные дантисты, ювелиры и прочие поклонники
золотого тельца. Так бы и процветал этот золотоносный гешефт до наших
дней, пока сладкий плод перестал быть запретным. Когда золотые цацки
вполне легально хлынули на прилавки ювелирных магазинов, к ним в
одночасье граждане потеряли былой интерес. Золотые зубы стали считаться
цыганщиной и дурным тоном, а остальные украшения скатились в ширпотреб.
Но, это произошло гораздо позже, а тогда, как мудро гласит народная
поговорка, - жадность фраера сгубила. Однако об этом чуть позже.

Любви все возрасты покорны.
Пожилой сторож трикотажной фабрики Степан Степаныч пользовался у
коллектива заслуженным уважением. Свои нехитрые обязанности он исполнял
добросовестно, был приветлив, вежлив, а главное, что не мало важное –
абсолютно равнодушен к алкоголю, за что любители веселящих напитков с
ехидцей прозвали его Стакан Стаканычем. Но в последнее время у него стал
заметно портиться характер, то ли на почве накатившего климакса, то ли
по какой другой причине, только стал он проявлять неучтивое отношение к
окружающим. Даже симпатизирующая ему дворничиха Никитична, настучала на
него самому директору, а тот поручил парторгу Пустозвонову провести со
сторожем воспитательную работу, хотя он в КПСС не состоял.
Учитывая преклонный возраст провинившегося и, в общем-то положительную
характеристику, парторг стал по-отечески его журить у ворот проходной:
"Не ожидал от тебя братец такого поведения, прям как с цепи сорвался –
рычишь на сотрудников, огрызаешься на справедливые замечания, а старушку
дворничиху- вообще незаслуженно облаял. Какой пример подаешь молодежи!?".
Степан Степаныч низко опустил голову, по-стариковски кряхтя, виновато
поджал хвост и, звеня цепью, поплелся к будке. Как объяснить
несмышленому человеку, что в разгаре очередные собачьи свадьбы... Во сне
он рычал и повизгивал, видимо переживал свои донжуанские похождения из
прежней вольной жизни. А утром отчаянно грыз доски забора, но цепь
одолеть ему было не под силу.

Телефонный звонок ко мне в кабинет:
– Здравствуйте, доктор, санэпиднадзор беспокоит, вы с машиной? Выручайте, в инфекционном отделении необходимо срочно вынуть тампакс и доставить его в лабораторию на анализ.
– Вы, наверное, ошиблись номером. Здесь стоматологический кабинет. Я зубной врач....
– Да нам по барабану, главный сказал вам позвонить. Наш водитель в отпуске, обычно этим он занимается – отрезала собеседница. «Ни фига себе, какая-то дама крупно залетела, сами не хотят рисковать. Нашли козла отпущения...», – думаю я, и обреченно еду в надежде, что это какое-то недоразумение и скоро всё разъяснится. Ну не отказать же надзирателям в белых халатах, выйдет себе дороже. Партия сказала «Надо!» – комсомол ответил: «Есть!».
В назначенном месте ко мне в машину села молодящаяся блондинка с безжалостно вытравленными пергидролем кудри. Я подумал – может, у неё? Едем, разговариваем на отвлечённые темы. Возле инфекционного отделения ЦГБ останавливаемся. Она достаёт из сумки резиновые перчатки и предлагает надеть. Заметив, что я окончательно скис, барышня посмотрела на меня испытующим взглядом, улыбнулась нарисованными губами и спросила:
– Вы что, тампаксы никогда не доставали?
– Да, нет, – говорю, – как-то не приходилось.
– Ну, это так просто, доставайте инструмент.
– У меня с собой только автомобильный набор, – промямлил я и раскрыл сумку.
Дамочка без колебаний указала на монтировку... На ватных ногах, с монтировкой в руке, я плёлся за ней, как на эшафот. Она подвела меня к канализационному люку и велела открыть. Час от часу не легче, может быть там труп этой инфицированной и мне придётся туда лезть? Внутри у меня похолодело.
Всё оказалось будничным до смешного. Из канализационного люка за шнурок мы достали клок зловонной ваты, поместили его в стеклянную колбу и отвезли в обл. СЭС. Девица явно была не лишена чувства юмора и ловко меня разыграла. Эту процедуру девчата-лаборантки для прикола называли «извлечением тампакса».

Карьера начинающего советского журналиста Анатолия началась с досадного казуса. Для начала он получил простенькое задание - написать о строительной бригаде, которая за счёт внедрения передовых технологий, стала победительницей в соцсоревновании городских СМУ. Появившаяся статья отвечала всем требованиям журналистики 70-х, за исключением мелкой опечатки, за которой последовали крупные неприятности. В очерке речь шла о смекалистом рабочем-строителе, усовершенствовавшим бетономешалку, после чего она стала давать больше оборотов, что значительно повысило производительность труда. Возможно, у наборщика типографии были какие-то проблемы в личной жизни, или он был пьян, но в результате, вместо фразы: «стала делать больше оборотов" в газете возникла - «стала делать больше абортов». Редактор мгновенно превратился в объект ядовитых насмешек. Беспрерывно звонили остряки и представлялись гинекологами и требовали немедленного содействия в приобретении чуда установки. Виновника нашли и уволили, тем более что по его же вине год назад уже случилась не менее курьёзная опечатка, где в статье о лучшем футболисте городской команды, в слове ЛИДЕР, вместо буквы «Л», была напечатана - «П», в результате чего, бомбардир был вынужден уехать в другой город.

Я твоя Родина.
Вечером 7 Ноября, слепо следуя общепринятой традиции, я употребил свои
праздничные двести граммов, лег на диван и стал смотреть телевизор, где
как обычно, в промежутках между долгими рекламными паузами показывали
очередной американский боевик.
В тот момент, когда полицейский Смит укокошил гангстера Билла, и кровь с
экрана закапала на мой ковер, в дверь позвонили. Я открыл. Передо мной
стояла приятная женщина средних лет, в домашнем халате, рыжеволосая,
похожая на Пугачеву.
Ну, думаю, соседка пришла скандалить, что телевизор громко орет. А она
так ласково говорит: "Ленечка, я твоя Родина! У меня сегодня праздник –
День примирения с Великим Октябрьским переворотом. Вижу, хреново ты
живешь. Может, тебе чем-то помочь? Проси чего хочешь! ".
Я растерялся, не пойму с бодуна, на что она намекает. Если на предмет
интима, так вряд ли, она меня имела всегда, когда хотела, и как хотела,
не спрашивала моего согласия. Отвечаю, что ничего мне от нее не надо,
тем более знаю, что она сама в вечных долгах.
"Ну а как же, Ленечка! У меня на иждивении столько сирот: правительство,
армия генералов, народных избранников, губернаторов... Без "Мерседесов" с
мигалками, вилл и роскошных апартаментов работать не соглашаются.
Приходиться занимать. Обращалась к олигархам – дудки! Киллерами
угрожают. Вот и приходиться тянуть с бедных".
"Ах ты, стерва! – возмутился я, – так это по твоей милости я все лето
просидел без воды и собирал дождевую для унитаза, питался салатом из
одуванчиков, когда месяцами не выдавали зарплату, из-за тебя мерз зимой
и спал одетым в чемодане?! ". Задыхаясь от злости, я вцепился в ее рыжие
патлы...
И вдруг она достает из-за пазухи огромный маузер и как шарахнет мне
прямо в лоб! Искры посыпались из глаз... по всему ночному небу.
Проснулся я в холодном поту. За окном – праздничный салют.

Мы родились, чтоб сказку сделать былью.

Метаморфоза пенсионера Рабиновича.

Нельзя не вспомнить без улыбки
То время счастья моего,
Когда все члены были гибки,
За исключеньем одного.
Увы, то время пролетело,
И не вернуть уже его,
Теперь все члены затвердели,
За исключеньем одного.

(Народный фольклор)

Как стало известно из хорошо осведомленных кругов, к евреям-олигархам
накануне юбилея всемирно известного героя анекдотов Рабиновича
обратились его многочисленные поклонники с настоятельной просьбой
скинуться и заказать юбиляру памятник, желательно у скульптора Эрнста
Неизвестного, или, на худой конец, у Зураба известного. Но получили
категорический отказ под благовидным предлогом, что монументы в нашей
стране явление капризное: еще вчера к подножью памятников героям
Октябрьской революции клали цветы, сегодня кладут на революцию в целом;
а памятники в частности и с проклятиями выбрасывают их на свалку
истории.
Назвать одну из своих яхт именем Рабиновича Рома Абрамович наотрез
отказался, утверждая, что судно с таким названием непременно утонет, а у
него на иждивении многочисленная семья (в широком смысле этого слова) и
две губернии: Чукотская и Челсинская.
Прижимистых ударников капиталистического труда после упорных
препирательств удалось раскрутить лишь на скромную мемориальную доску.
Теперь она украшает старенький домик на окраине города, и на ней
начертана трогательная надпись: "Здесь живет и страдает от непосильного
гнета антисемитизма, сионизма, капитализма и жены своей Сары Соломоновны
популярный герой устного народного творчества гражданин Рабинович".
Сара тоже не осталась безучастной и накануне юбилейной даты преподнесла
мужу небольшой сюрприз. Производя привычный утренний шмон, в кармане его
штанов она обнаружила мокрый носовой платок. Версия насморка была
отвергнута без колебаний, сморкался он исключительно в полотенце. Следов
помады и запаха духов экспертиза не обнаружила. Пришлось применить
пытки, причем направлены они были на самое себя: не спала всю ночь,
сотрясала кровать рыданиями, стаканами глушила корвалол.
Утром состоялся допрос с пристрастием и звуковым сопровождением в виде
истерического визга, переходящего в ультразвук, битья посуды и угроз
покончить с собой. К обеду Рабинович раскололся: "Да, это мои слезы, я
таки плачу в платок". "С какой радости? " удивилась жена. "Сара, не
делай трагедию, ты не Шекспир. Какая может быть радость, имея под боком
такое горе, как ты? И если бы ты была одна, это можно было как-то
пережить. Но твоя мама считалась самой родственной еврейкой в своей
окрестности, и годами жила в нашем тесном доме. Кто ей жаловался, что я
чудовище сожравшее твою молодость и промотавшее состояние твоего нищего
папаши!?". Рабинович с грустью вспомнил, как почтальон Изя, каждый раз
принося ему телеграмму, вручал со словами: "Не волнуйся, ни кто не умер.
До тебя едет теща со Жмеринки. И лично я не знаю, что лучше!?". Он, как
в воду глядел, теща приехала не одна, а еще с кучей родни. "Пока ты
рядом, радостью здесь не пахнет. Имей сострадание и не делай мне цорес
на краю жизни. Я плачу оттого, что нафарширован болячками, как та щука,
которую ты так и не научилась готовить".
Как у каждого интеллигентного человека, у Рабиновича к 70-и годам в
организме уже много было вырезано и созрели: остеохондроз, склероз и
стойкая гипертония. А к 80-летнему юбилею, когда он уже достаточно
состарился, чтобы слегка подвинуться умом, хворобы посыпались, как из
рога изобилия.
Но в последние годы ему досаждала деликатная проблема хронический
запор. Значительную часть суток он вынужден был томиться в клозете, и
зачастую безрезультатно, за что его Сара прозвала Санузник. Да и
отсидеться по полной программе не всегда удавалось, так как жили они с
Сарой в многосемейной коммуналке, и несознательные соседи, не
посвященные в медицинские тонкости его хвори, обычно в самый
ответственный момент, когда уже наклевывался результат, сдергивали
горемыку с унитаза.
Как-то солнечным весенним утром, пребывая в привычно скорбном
настроении, он хряпнул стакан традиционного кефира и обреченно
отправился в место своего вынужденного заточения, прихватив свежую
газету. Из комнаты, словно в насмешку, доносился, по заявкам
радиослушателей, популярный опереточный хит его молодости: "журчат
ручьи, поют скворцы, и тает лед и сердце тает"... отчего старик
окончательно впал в безысходный пессимизм. И вдруг, как это часто
случается в нужный момент и в нужном месте (может быть, оттого это
место называют нужником), ему на глаза попалась газетная реклама
чудодейственного средства от запора, которое, как утверждала газета,
действует нежно, пахнет тонко и обладает удивительным фруктовым вкусом.
После того, как однажды в больнице, лежа на каталке он услышал злую
шутку расшалившихся практикантов: "Доктор сказал в морг, значит в морг!".
От этих слов больной моментально пришел в себя и стал возмущаться в
матерной форме, после чего с несвойственной его возрасту проворностью,
пустился наутек из этого, так называемого лечебного учреждения. С тех
пор, ни в какую медицину он не верил и предпочитал хворать дома.
Поэтому решил: "Мы пойдем другим путем" и в тот же день приобрел три
упаковки нежно действующих пилюль. Придя домой, он употребил для
верности сразу жменю тонко пахнущего снадобья и с нетерпением стал
ожидать обещанного результата. Ждать пришлось недолго, а результат
превзошел самые смелые ожидания. Организм разразился неудержимой
диареей, грубо говоря, поносом. Как на грех, у старика случилась легкая
простуда, и сопровождающие ее кашель и чихание грозили обернуться далеко
текущими последствиями. Ночь он провел на унитазе, зато результат
оказался налицо, хотя скорее на задницу.
Вскоре, отрегулировав необходимую дозу лекарственного средства,
Рабинович напрочь избавился от запора, а главное, свято уверовал в то,
что он пошел той самой верной дорогой, которую указывал вождь мирового
пролетариата, который был вечно живой и истуканом маячил у окна четы
Рабиновичей.
Избрав нетрадиционный путь, не имеющий аналогов, он обозначил его
авторским названием рекламолечение. Многие популярные СМИ напоминают
фармацевтический справочник, поэтому Рабиновичу оставалось только
выбирать необходимое, что он с успехом и осуществлял. Старик,
воодушевленный удачным опытом с энтузиазмом увлекся собой. Эффект
оказался ошеломляющим: яды, шлаки и токсины поспешно покинули его
дряхлый организм. Через месяц он навсегда распрощался с язвой желудка,
диабетом и хроническим бронхитом. Вместо них появился крепкий сон,
хороший аппетит и, к неописуемому Сариному изумлению давно
похороненная эрекция.
Но неугомонный старик не собирался останавливаться на достигнутом, он
целеустремленно приступил к следующему этапу своего беспримерного
эксперимента. Теперь поставил перед собой поистине историческую задачу:
одолеть непобедимую до сих пор коварную старость.
Руководствуясь исключительно интуицией, он плутал в бесконечных
рекламных лабиринтах, вникал и тщательно конспектировал рекомендации,
голодал с физическими нагрузками и очистительными клизмами. На всю
пенсию закупал многочисленные брошюры, сулящие без особых хлопот
осуществить желаемые перемены: "Как обрести вторую молодость", "Долой
лысину", "Подрасти в любом возрасте" и т. п. Самозабвенно следуя мудрым
указаниям, пенсионер вскоре залучшал и стал преображаться не по дням, а
по часам: куда только делась рыхлая округлость живота и желтая
одутловатость лица. Сбросил вес, подрос, пришлось менять гардероб.
Разгладились морщины, под гладкой кожей заиграли упругие мускулы, на
месте обширной лысины заколосилась густая шевелюра без признаков
предательской седины.
Рабинович завел юную подружку, стал посещать бассейн. Там его присмотрел
тренер по плаванию и пригласил в сборную. Он омолодился до такой
степени, что Сара вынуждена была его усыновить.
Хоть он давно перестал принимать снадобья, но организм вышел из-под
контроля и продолжал упрямо двигаться в обратном направлении. Теперь
Рабинович стал стремительно терять вес и рост, растительность осталась
только на голове, на месте выпавших зубов прорезались молочные. Сара
записала его внуком и, пока готовила справки для детского садика,
Рабинович созрел до ясель. Врачи недоуменно пожимали плечами,
советовали обратиться к знахарям.
В настоящее время он лежит в памперсах, пускает пузыри и мило агукает.
Что с ним произойдет дальше, никто не может предположить, потому что
никто не верит в правдивость этой трагической истории. И правильно
делают, ведь написана она первого апреля. К великому сожалению, реклама
медицинских препаратов мозолит нам глаза не один раз в году в день
дурака...

Бабель писал, что жизнь сама стремится быть похожей на смешной рассказ.
Садится ко мне (стоматолога) в кресло пациент в грязной обуви из
какой-то мандариновой республики. Свешивает ноги по обе стороны от
кресла - неудобно. Смотрит на меня виноватым взглядам и спрашивает:
"Доктор, можно я у вас здесь ноги перотяну?".

Сидел в психушке один ученый-изобретатель,
который все время ковырял в носу и лишь раз в день
произносил: "Я только что изобрел электричество".

Ярослав Гашек. "Бравый солдат Швейк"

Экономика должна быть экономной.

По-научному аксиома, это истина не требующая доказательств, а
по-советски – любая идеологически выверенная фраза, спорхнувшая из уст
высокопоставленного вельможи, автоматически превращалась в аксиому:
"Народ и партия – едины!", "Партия – ум, честь и совесть народа!",
"Верной дорогой идете, товарищи!".
Хотя товарищи окончательно заблудились, оказавшись в тупике, вождь
мирового пролетариата упрямо твердил свое с бесчисленных постаментов,
а партия и ее Ленинский Центральный Комитет слепо двигались по строго
указанному маршруту. Энтузиазм трудящихся хлестал через край, а еда,
наоборот, шла к концу, вопреки твердым заверениям партии о наступающем
изобилии. Об этих сказках столько твердили с высоких трибун, что в них
поверили не только те кто их слушал, но и те кто их рассказывал.
Бессменный руководитель советского государства Леонид Ильич подарил
человечеству свою литературную трилогию, прочно занявшую достойное место
в учебниках истории, в киноэпопее, на театральных подмостках оперы, а
может, и балета. А однажды был вброшен мобилизующий и вдохновляющий
клич, озвученный Генеральным секретарем лично: "Экономика должна быть
экономной!", и по стране вихрем покатились партсобрания, пленумы,
научные конференции с единодушным - "ОДОБРЯМС!"
Средства массовой информации, захлебываясь от восторга, твердили, что
теперь уже не за горами долгожданный крах капитализма. Корифеи мировой
экономики кусали локти от зависти: как мимо них просквозила такая
замечательная мысль?
Но, как говорится, все гениальное просто. Тут и Нобелевский комитет
засуетился: стали хлопотать о присуждении премии "за выдающееся открытие
в сфере экономики".
Скуксились заокеанские толстосумы, кожей ощущая, что надвигается
неизбежный час возмездия, который посулил им предыдущий советский
Генсек, когда в ООН его сорвало с резьбы и он пошел вразнос:
непримиримый борец с мировым империализмом стучал башмаком по столу и
грозил показать им "Кузькину мать". Тупые приспешники дяди Сэма,
отродясь не ведавшие, кто такой Кузька и на что способна его загадочная
родительница, вскоре, пребывая в состоянии крайнего изумления,
обнаружили у себя под носом советские ядерные ракеты, тайно доставленные
на Кубу – то ли самим Кузькой, то ли его грозной мамашей.
Наша мудрая партия и правительство без промедления стали воплощать в
жизнь новое замечательное научное открытие. На всех фронтах необъятной
страны закипела бурная деятельность.
Первую оплеуху приняла на себя техника безопасности на производствах,
которая стала стремительно скатываться в каменный век. Дорогостоящие
приборы и оборудование сменили на беседы, лекции и наглядную агитацию.
Спрос моментально породил предложения и, как грибы после дождя, стали
проклевываться многочисленные цеха по производству плакатов на самые
актуальные темы безопасности, типа: "Не спи на рельсах", "Не стой под
стрелой" или уже совсем конкретно: "Не влезай – убьет!".
Однажды производитель этой сомнительной продукции из любопытства спросил
у заказчика, инженера по технике безопасности завода, ощутим ли его
посильный вклад в дело охраны жизни и здоровья трудящихся.
И услышал исчерпывающий ответ: "Ну как же, эффект потрясающий! Раньше
рабочие после душа шли в раздевалку босиком по цементному полу и часто
простуживались, а теперь ходят исключительно по вашим плакатам, и
никаких простуд!".

Аварийная посадка.

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о ростовском туалете.

Не было в нашей замечательно стране не только необходимых продуктов и
товаров, но и таких незатейливых, повседневных спутников цивилизованного
человека, как мыло, зубная паста, туалетная бумага; да и с туалетами
всегда была животрепещущая напряженность. Каждому нашему гражданину
приходилось переживал конфуз, связанный с отсутствием поблизости
клозета. Обычно бедолага, оказавшись в щекотливой ситуации, стремился
кратчайшим путем добраться до вокзала, базара или, на худой конец,
каких-нибудь густых зарослей. Не всегда это удавалось, капризный
организм, наплевав на правила хорошего тона, неумолимо угрожал
трагическим исходом. Горемыка, во избежание последствий, нырял в первую
же подворотню и, бормоча про лопнувшие совесть вместе с мочевым пузырем,
совершал неотвратимое.
Одними из первых буревестников надвигающегося капитализма стали
повсеместно возникать вожделенные сортиры. Вчерашние комсомольские
вожаки, как никто другой, знали нужды своих граждан и, не мешкая, с
присущим им энтузиазмом, принялись реставрировать старые и воздвигать
новые, но уже платные, относительно респектабельные, кооперативные
нужники. Если тщательно поскрести нынешнего олигарха, обязательно
всплывет его активное комсомольское прошлое.
... Теплым весенним вечером, пребывая в расцвете юношеского легкомыслия,
я на крыльях очередной влюбленности летел на свидание, предварительно не
озаботившись о комфортном состоянии своего организма. А было еще далеко
до светлого клозетного будущего, поэтому, когда появились угрожающие
позывы, я резко сменил маршрут и взял курс на единственный тогда в
центре Ростова сортиродром: "Метро на Газетном". Плотно стиснув зубы,
губы и все остальное, что только можно было стиснуть, я, наконец,
оказался у заветной цели. Отчаянно пахло хлоркой, табачным дымом и
мочой.
Передо мной – долгий ряд совершенно одинаковых дверей-близнецов,
окрашенных в уныло-салатный цвет. Они – последняя преграда на пути
страждущих. Мои силы были уже на исходе, и я, мобилизовав всю оставшуюся
волю, вложил их в мощный рывок первой же попавшейся дверной ручки. Дверь
выдержала нахрапистый натиск, ручка – нет, она осталась в моем плотно
сжатом кулаке.
Следующая кабинка была так же намертво запертой изнутри. Предприняв еще
несколько безуспешных попыток, уже на грани катастрофы, я рванул дверь
очередной кабинки. Там, ничего не подозревая, в глубокой задумчивости
дремал тщедушный старичок в неустойчивой позе орла. Услыхав, как
какой-то раздолбай крушит двери соседних кабинок, при отсутствии
спасительного шпингалета он вцепился мертвой хваткой в свою дверную
ручку, пытаясь отстоять законную территорию. Но, как известно, против
лома – нет приема, и гражданин со спущенными штанами, описав
классическую дугу, пронесся мимо меня с ускорением, прямо
пропорциональным приложенной силе. Он еще пребывал в свободном полете,
когда я одним прыжком занял его место.
А, вскоре оклемавшись, я с любопытствам принялся знакомился с туалетным
народным творчеством. Все четыре стены были щедро расписаны
представителями самых различных сфер искусств: поэзии, прозы и живописи,
в основном эротического характера.
Передо мной неизвестным художником второй половины ХХ века в пол двери
была изображена обнаженная натура в пикантной позе. А какой-то
почитатель его таланта для полного реализма в срамном месте проделал
внушительное отверстие, сквозь которое я увидел, как сдернутый с трона
старичок судорожно натягивал портки и ошалело глядел в сторону дверей,
пытаясь определить, из которой он так стремительно вылетел. Мне было
стыдно, но это был тот классический случай, когда извиняться было не с
руки, точнее не с унитаза.

Большинство российских предпринимателей еще в СССР прошли такую суровую школу выживания, что эти санкции для них, что слону дробина. Как известно, Остап Бендер знал 400 сравнительно честных способов отъема денег, которыми он и зарабатывал себе на жизнь. В наши дни олигархи идут гораздо дальше, изобретая новые способы, а отдельные служители Фемиды помогают им в этом, ухищряясь закреплять их юридически. И тогда со служителями Фемиды можно было договориться, советские подпольные миллионеры утверждали «Кого нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги». Старшее поколение помнит, что квартиры при социализме не продавались, а суррогатом теперешних агентств недвижимости служили подпольные маклеры – ушлые граждане до тонкостей посвящённые в прорехи жилищного законодательства. Рискуя свободой, а иногда и головой, они решали жилищные проблемы клиентов за головокружительные гонорары. С этой целью использовались самые изощренные технологии: фиктивные браки с разводами, липовые справки о беременности, болезни, безумие, наличии научной степени и т.п. Автомобилями старались пользоваться по доверенности, как и домами и дачами (как показано в комедии Берегись автомобиля). Один мой знакомый некто Арон Моисеевич был мелким торговым служащим с крупными возможностями – заведовал складом строительных материалов и там нашелестел себе внушительное состояние. В те годы, когда наличие велосипеда считалось признаком достатка, он уже имел респектабельный автомобиль «Волга» и просторную трехкомнатную квартиру до отказа набитую дефицитным ширпотребом. «Какая же это бедная семья?» – удивитесь вы, но там же было написано – еврейская. В наше время представители этого смышленого племени, так называемые олигархи, убедительно продемонстрировали, что значит богатая еврейская семья. На их фоне Арон Моисеевич мог считать себя буквально нищим. Однажды, когда он со своей семьей нежился на Сочинском побережье, им привалило еврейское счастье: в их квартире побывали домушники и тщательно её очистили от всяких мещанских излишеств, нажитых непосильным трудом. От расстройства у него слегка поехала крыша и он, сдуру, заявил куда следует, а когда осознал, что поступил неосмотрительно, было уже поздно. В организации «где следует» в те годы трудились цепкие профессионалы и грабителей вскоре задержали. Въедливых оперативников затрясло от жадности, когда они составляли опись похищенного: хрусталь, столовое серебро, золотые украшения с бриллиантами, немецкий фарфор… Изо всех щелей торчали уши неправедно нажитого добра, стоимость которого ни каким боком не гармонировала с жалкой зарплатой потерпевшего. Как показывает практика, в подобных случаях у оперативников возникает закономерное желание внушить клиенту, что было бы с его стороны благоразумнее поделиться своим добром со скромными служащими правопорядка. Тёртые калачи этой организации продемонстрировали подозреваемому популярный в их кругах спектакль с участием «доброго» и «злого» следователя. А чтобы жертва яснее просекла эту драматургию, её на недельку упекли в тесное помещение с решётками на окнах и свирепыми обитателями. Мудрый Арон Моисеевич находился в том благоприятном возрасте, когда легкомыслие его уже покинуло, а старческое слабоумие ещё не наступило, поэтому недели ему оказалось вполне достаточно, чтобы понять тонкий намёк и предложить товарищам посильную материальную помощь. Госпожа Фемида осталась не только с завязанными глазами, но и с лапшой на ушах. В тот раз из тесных объятий «органов» ему удалось выскользнуть, хотя прилично ощипанным, но зато он благополучно приземлился на своё рентабельное место, где с удвоенной энергией стал навёрстывать упущенное, но уже под надёжной крышей борцов с хищениями государственной собственности.

СЛУЧАЙ В ТАЙГЕ

В ту ночь президент долго не мог заснуть, лежал, тараща глаза в темноту. Что-то его тревожило, он чувствовал, что кто-то срочно нуждается в его помощи. И тут в его в голове незнакомый голос отчетливо произнес: «Со мною случилась беда, я заблудился в тайге. Приди, приди, приди! На тебя последняя надежда!»
Не помня себя, президент быстро оделся, выскочил во двор, завел свой вездеход и помчался по Москве, не обращая на светофоры. «Я должен спасти его, и я его спасу» – бормотал он, нажимая на педаль газа до пола. Уже через час Путин был в тайге, а еще через 10 минут он нашел лежащего без признаков жизни мужика. Владимир Владимирович сделал ему прямой массаж сердца, и человек открыл глаза, но, увидев склонившегося над ним президента России, снова потерял сознание. Тогда Путин поставил ему капельницу и питательную клизму. И тогда человек окончательно пришел в себя и спросил:
– Это вы?
– Да, это я – улыбнулся президент, – можете ущипнуть, если не верите. – Ну, рассказывайте, - приободрил его Путин.
– Да что рассказывать, зовут меня Геннадием Киселевым, работаю директором Саяно-Шушенского заповедника, вышел во двор по малой нужде и заблудился. А когда понял, что сам уже не выберусь, решил, что кроме вас надеется мне не на кого, и, теряя сознание, стал вас звать.
В этот момент на одном парашюте спустились два Сергея – Шойгу и Песков:
– Владимир Владимирович, мы еле вас разыскали.
Директор заповедника, увидев Шойгу с Песковым, чуть не потерял сознание в третий раз.
Когда пострадавший окончательно пришел в себя, из-за кустов вышли Золотов с охранниками, Симонян с Кеосаяном, Соловьев с Киселевым и Женя Пригожин с официантами. Накрыли стол, и здесь же в тайге отпраздновало спасение человека. Здесь же в кустах обнаружили рояль. Путин спел на английском языке песню Луи Армстронга под собственный аккомпанемент.
Выпив и закусив, пострадавший пролепетал:
– Спасибо Владимир Владимирович, вы мне жизнь спасли, я теперь своих будущих внуков и внучек буду называть Владимирами Владимировичами. А теперь мне домой пора.
– Видите вон ту тропинку?– спросил его Путин. Тот кивнул. Идите по ней, и через 50 метров будет ваш дом.
Директор заповедника обнял, поцеловал, перекрестил Путина, Шойгу с Песковым, Золотова с охраной, Симонян с Кеосояном, Пригожина с официантами и пошёл туда, куда его послали,
– Удачи Вам, сказал ему на прощанье Путин и улыбнулся.
(спецкор газет Зори тайги)

В советские времена политики любили сопоставлять достижения СССР с 1913-м – последним предвоенным годом. Но эти сравнения не всегда были в пользу Москвы. На год трехсотлетнего юбилея правления династии Романовых на русском престоле пришлись лучшие за все три столетия показатели по экономике и демографии. Россия занимала первое место по уровню экономического роста. Российский рубль был одной из самых крепких валют в мире и на 100 % подкреплялся золотом.
Теперь в России приходится вспоминать 2013 год тоже как год наивысшего постсоветского благополучия – нефтяной дороговизны, заметного роста доходов граждан, а заодно и первый год перераспределения благ – доходы подавляющего большинства населения в 2013-м были на 10,6% выше, чем в 2021-м, но при этом благосостояние нескольких десятков богатеев устойчиво росло. Наступивший 2021 год только усугубил положение российских граждан: пандемия, кризис, санкции. Хотя арестованы десятки глав регионов, парламентов, мэров крупных городов и т.д, – аппетиты высокопоставленных чиновников остались прежними, а денег в казне становится все меньше. На этой криминальной почве от государственных чиновников не отстают и силовики с большими звездами на погонах. Но самыми успешными казнокрадами, оказались банкиры-мошенники, стырив больше триллиона рублей, они слиняли за Бугор, распевая песенку Лепса – «Я уеду жить в Лондон».

Как помнят читатели романа Золотой теленок,– гражданин Паниковский безуспешно приставал к подпольному миллионеру Корейко:
– Дай миллион! Дай миллион!
Но никакого миллиона он не получил, не было у Корейко никакого резона делиться такими деньжищами с уличным попрошайкой. Зато у меня были все основания попросить денег у самого президента, и я записался к нему на прием. Ждать пришлось долго, но когда, наконец, он меня принял, то задал надлежащий вопрос:
– Чем могу служить?
– Я бы хотел получить причитающиеся мне деньги в сумме 10 миллионов рублей.
Президент удивился и спросит:
– Простите, а что, собственно, такого вы сделали для России?
Я честно ответил:
– Ничего.
– Тогда о каких миллионах идет речь?
– Господин президент, я как честный гражданин России за всю свою трудовую деятельность ничего не делал, и по возможности, другим не давал. Разве этого мало? У меня высшее образование, я мог сделать карьеру как многие советские коммунисты,– перекраситься в демократа, стать депутатом, министром, управляющим банком, а может, даже служить в вашей администрации. Но я этого не сделал, просидел всю жизнь в конторе, перекладывал бумажки с места на место и никакого вреда стране не нанес. Я же не прошу ни орденов, ни высоких должностей, а всего каких-то жалких 10 миллионов. Неужели я этого не заслужил? Поэтому прошу вас не отказать в моей просьбе, а я, в свою очередь, даю вам честное слово и дальше сидеть в своей конторе и ничего не делать.
Президент несколько минут поразмышлял и написал записку такого содержания: «Подателю сего письма выдать 10 миллионов рублей» - и отправил меня в кремлевскую кассу.

Как стало известно из достоверных источников, грузовой космический корабль «Прогресс МС-04» должен был доставить более двух тонн различных грузов, в том числе посылки для космонавтов и астронавтов с овощами и фруктами. Но в последний момент президенту доложили, что все эти продукты импортные, а не выращенные в совхозе Заветы Ильича, и проникли они на территорию Россию контрабандным путем. Президент приказал срочно выслать вдогонку Прогрессу бульдозер, с целью проникновения в космический корабль и уничтожения контрабандных продуктов. Но до космоса у бульдозера не хватило солярки, её всю израсходовали на запуск Прогресса, и многотонная махина свалился прямо на центральную площадь поселка Большие Бодуны, напугав всех жителей.
Узнав об этом, Путин дал команду сбить Прогресс, что и было осуществлено. «Прогресс» рухнул неподалеку от Алтайского селе Каракоша. Около десяти каракошинцев обратились в местную больницу с жалобами на плохое самочувствие, тошноту, головокружение. Они это связывали не последствием вчерашнего, а исключительно с падением «Прогресса». Сторож местной больницы Кузьмич, по–совместительству исполняющий обязанности терапевта, выслушав жалобы односельчан, назначил им лечение известным народным способом. Представитель управления Роспотребнадзора по Республике Алтай доложил лично президенту, что после лечения по системе Кузьмича, никто из жителей с жалобами больше не обращался, а информация о связи их самочувствия с падением космического корабля – не соответствует действительности.
Президент поблагодарил ракетчиков за четкое исполнение его приказа, так как цель была поражена с первой попытки. Можем, когда захотим! Сбивать у нас всегда получается лучше, чем запускать.
***
Сейчас на место падения обломков Прогресса послан отряд спасателей, чтобы успеть до того, как продукты растащат местные жители.