Кубинский анекдот.
Помер Фидель Кастро. Входит он с чемоданчиком в райские врата, а святой Петр ему и говорит:
- Присаживайтесь, сейчас посмотрим, где для вас зерезервировано место. Так... в основном списке нет... в дополнительном тоже нет... ничего не могу поделать, сейчас сезон, люди пачками помирают, в раю не протолкнуться, отправляйтесь-ка вы, любезнейший, в ад.
Делать нечего, спускается Фидель в ад. Там его встречает сам Люцифер с распростертыми объятиями:
- Здравствуйте-здравствуйте, давно вас ждем! У нас тут для вас отдельный номер приготовлен со всеми удобствами. Сигары, девочки... а не желаете ли по стаканчику граппы с дороги?
Сидят они, выпивают, беседуют за жизнь. Тут Фидель вспоминает, что забыл в раю свой чемодан. Люцифер вызывает двух чертенят:
- Слышали? Дуйте в рай и принесите чемодан уважаемого команданте. Живо, одна нога здесь, другая там!
Чертенята бегом в рай. А там у святого Петра смена кончилась, он райские врата запер и пошел отдыхать. Чертенята туда-сюда, что делать? Без чемодана возвращаться не велено. Полезли они в рай через забор.
А на охране рая стоят два архангела и наблюдают эту картину. И один другому говорит:
- Ты смотри что делается. Всего 20 минут как Фидель в аду, а у нас уже беженцы!
Рассказчик: Филимон Пупер
12.01.2015, Новые истории - основной выпуск
Сидели тут рассуждали о том, что с годами встречи Нового года становятся рутиной, а когда-то от каждой из них ждали чуда, и порой чудеса случались. Я вспомнил новогоднюю ночь тридцатилетней примерно давности и вдруг сообразил, что никогда эту историю не записывал, хотя, казалось бы, все мало-мальски интересные факты биографии давно выложены в интернет в той или иной форме.
Я тогда учился на пятом курсе. У сокурсницы-москвички предки умотали встречать Новый год на дачу, и был дан приказ свистать всех на флэт. Каждый из базовой компании обещал привести еще кого-то, ожидалось не меньше десятка новых знакомств. Я критически осмотрел свой гардероб, состоявший из четырех застиранных ковбоек и двух нейлоновых водолазок, способных электростатическим разрядом убить слона, и обратился за помощью к соседу по комнате, известному на всю общагу моднику и ловеласу. Тот выдал мне со своего плеча рубаху апаш и пиджак непередаваемого лилового оттенка. Пиджак был малость длинноват и узковат, но вкупе с почти фирменными джинсами смотрелся убойно, я с трудом узнал себя в зеркале.
В разгар веселья пришли две опоздавшие девушки: одна из наших и незнакомка в голубой курточке. Я ниже среднего роста, все предыдущие увлечения укладывались в диапазон от невеличек до совсем крошек, а эта – высоконькая, повыше меня. И это была единственная деталь, которую я отметил сознанием. В остальном... я едва не задохнулся от восторга. Это был ангел, сошедший с небес персонально ко мне, идеальное воплощение всех моих сокровенных грез и желаний.
Моей естественной реакцией было бы забиться в самый дальний угол и оттуда молча взирать на нее влюбленными глазами. Но, видно, сосед вместе с пиджаком одолжил мне свою манеру поведения. Я с удивлением обнаружил, что вешаю куртку ангела на крючок, веду ее к столу, что-то наливаю в стаканы и требую выпить непременно на брудершафт, а мой язык плетет небылицы со скоростью 150 узлов в секунду. Я узнал, что небесное создание зовут Алиной, учится она в нашем вузе на бухгалтерском факультете, на котором у меня совсем не было знакомых, и выяснил ее пристрастия в музыке, кино и литературе, причем на каждое прозвучавшее в разговоре имя у меня находилась подходящая к случаю байка, цитата или интересный факт. Добрая половина этих сведений всплывала из недр лилового пиджака, во всяком случае в голове у меня такого отродясь не водилось.
Пробили куранты. Нет смысла уточнять, с кем я чокнулся шампанским и какое желание загадал. По первой программе показывали «Голубой огонек», а по второй – конкурс бальных танцев, на котором мы и остановились. Танцор из меня никакой, медведь, наступивший на ухо, изрядно потоптался и по ногам. Но тут мне были нипочем и танго, и джайв, и пасадобль, лишь бы держать в руках эту талию и вдыхать аромат духов у нежного ушка.
После танцев веселая компания вывалилась на улицу играть в снежки. Для нас с Алиной игра свелась к тому, что мы гонялись со снежками друг за другом, потом пытались друг друга повалить, потом успешно повалили и с хохотом покатились по свежему снегу, забивавшемуся в рукава и за шивороты. На обратном пути лифт застрял между этажами. К сожалению, застряли мы не одни, но все равно за два часа в темноте (а может, и три, легко ли найти лифтера в новогоднюю ночь) мои руки изрядно погрелись в разных местах под ее промокшей курткой, да и губы не сильно скучали. После вызволения из лифта мы уже не разнимали рук.
Рассвело, скоро должны были вернуться хозяева. Все занялись уборкой квартиры. Я мыл тарелки, Алина стояла рядом с полотенцем наперевес.
– Почему-то все важные события в моей жизни происходят, когда в кармане билет, – сказал я. – Сегодня уезжаю на неделю к родителям. Когда мы увидимся?
– Девятого января у меня экзамен, восьмого весь день буду в читалке. Приходи туда, решим, что делать дальше. Ты хорошо моешь посуду, за такого не страшно и замуж выходить.
Это была, конечно, шутка, но я воспринял ее вполне всерьез.
Восьмого января я, конечно же, пришел в читалку. Нет, не пришел. Прилетел на крыльях любви. Экзамен назавтра ожидался во многих группах, больше сотни хорошеньких головок склонились над учебниками. Где же Алина?
И тут я понял страшную вещь. Я понял, что совсем не помню ее лица. Общее ощущение чего-то волшебно прекрасного и ни одной конкретной черты. Черт-черт-черт, ну почему я всю новогоднюю ночь занимался хрен знает чем вместо того, чтобы пялиться на нее из угла и запоминать каждую черточку?
Я растерянно шел вдоль столов, вглядываясь в лица. Может, эта? Нет, волосы слишком короткие. Или вот эта? Нет, нос не такой. Или такой все же? Одно лицо показалось знакомым. Я робко сказал: «Привет!», девушка подняла голову. Нет, это девчонка с нашего факультета, кажется, Таня или Наташа. А вдруг все же она? Назвалась зачем-то Алиной и зажигала со мной под чужим именем? Нет, не может быть. Тогда бы она не смотрела так недоумевающе-равнодушно. А может, вон та?
Я неловко позвал: «Алина!», никто не отозвался. Что еще я мог сделать? Крикнуть на всю читалку? Будь на мне лиловый пиджак, может, и решился бы, а так – нет. Да, может, ее и вовсе не было в библиотеке. Я изучил вывешенные у деканата списки студентов. Ни одной Алины в списках не значилось, но ничто не мешало ей быть по паспорту Еленой, Александрой или даже Ольгой, а этих было полфакультета.
Я кинулся к девчонке, с которой Алина пришла на вечеринку. Та удивленно ответила, что никого не приводила, девушку в голубой куртке не знает, а случайно столкнулась в ней в лифте. Расспросы других участников вечеринки тоже ничего не дали. Некоторые запомнили девушку, с которой я тусовался, но никто ее не приводил и не знал раньше. До окончания учебы я то и дело околачивался на бухгалтерском факультете в надежде, что она сама меня увидит и подойдет, но этого тоже не случилось. Под конец я вообще засомневался, была ли она в действительности или только пригрезилась мне. То ли девочка, а то ли виденье. Прошла, как каравелла по зеленым волнам, и исчезла вдали.
Прошло, как я уже сказал, тридцать лет. Я жил, не прячась от стрел Амура, и был ими ранен по меньшей мере девятнадцать раз легко, пять раз тяжело и три раза смертельно. Но я жив до сих пор и, встречая девушку (а теперь в эту категорию входят особы от 20 до 50 и выше), каждый раз пристально вглядываюсь: она? Не она? Нос такой? Или другой все же?
Я тогда учился на пятом курсе. У сокурсницы-москвички предки умотали встречать Новый год на дачу, и был дан приказ свистать всех на флэт. Каждый из базовой компании обещал привести еще кого-то, ожидалось не меньше десятка новых знакомств. Я критически осмотрел свой гардероб, состоявший из четырех застиранных ковбоек и двух нейлоновых водолазок, способных электростатическим разрядом убить слона, и обратился за помощью к соседу по комнате, известному на всю общагу моднику и ловеласу. Тот выдал мне со своего плеча рубаху апаш и пиджак непередаваемого лилового оттенка. Пиджак был малость длинноват и узковат, но вкупе с почти фирменными джинсами смотрелся убойно, я с трудом узнал себя в зеркале.
В разгар веселья пришли две опоздавшие девушки: одна из наших и незнакомка в голубой курточке. Я ниже среднего роста, все предыдущие увлечения укладывались в диапазон от невеличек до совсем крошек, а эта – высоконькая, повыше меня. И это была единственная деталь, которую я отметил сознанием. В остальном... я едва не задохнулся от восторга. Это был ангел, сошедший с небес персонально ко мне, идеальное воплощение всех моих сокровенных грез и желаний.
Моей естественной реакцией было бы забиться в самый дальний угол и оттуда молча взирать на нее влюбленными глазами. Но, видно, сосед вместе с пиджаком одолжил мне свою манеру поведения. Я с удивлением обнаружил, что вешаю куртку ангела на крючок, веду ее к столу, что-то наливаю в стаканы и требую выпить непременно на брудершафт, а мой язык плетет небылицы со скоростью 150 узлов в секунду. Я узнал, что небесное создание зовут Алиной, учится она в нашем вузе на бухгалтерском факультете, на котором у меня совсем не было знакомых, и выяснил ее пристрастия в музыке, кино и литературе, причем на каждое прозвучавшее в разговоре имя у меня находилась подходящая к случаю байка, цитата или интересный факт. Добрая половина этих сведений всплывала из недр лилового пиджака, во всяком случае в голове у меня такого отродясь не водилось.
Пробили куранты. Нет смысла уточнять, с кем я чокнулся шампанским и какое желание загадал. По первой программе показывали «Голубой огонек», а по второй – конкурс бальных танцев, на котором мы и остановились. Танцор из меня никакой, медведь, наступивший на ухо, изрядно потоптался и по ногам. Но тут мне были нипочем и танго, и джайв, и пасадобль, лишь бы держать в руках эту талию и вдыхать аромат духов у нежного ушка.
После танцев веселая компания вывалилась на улицу играть в снежки. Для нас с Алиной игра свелась к тому, что мы гонялись со снежками друг за другом, потом пытались друг друга повалить, потом успешно повалили и с хохотом покатились по свежему снегу, забивавшемуся в рукава и за шивороты. На обратном пути лифт застрял между этажами. К сожалению, застряли мы не одни, но все равно за два часа в темноте (а может, и три, легко ли найти лифтера в новогоднюю ночь) мои руки изрядно погрелись в разных местах под ее промокшей курткой, да и губы не сильно скучали. После вызволения из лифта мы уже не разнимали рук.
Рассвело, скоро должны были вернуться хозяева. Все занялись уборкой квартиры. Я мыл тарелки, Алина стояла рядом с полотенцем наперевес.
– Почему-то все важные события в моей жизни происходят, когда в кармане билет, – сказал я. – Сегодня уезжаю на неделю к родителям. Когда мы увидимся?
– Девятого января у меня экзамен, восьмого весь день буду в читалке. Приходи туда, решим, что делать дальше. Ты хорошо моешь посуду, за такого не страшно и замуж выходить.
Это была, конечно, шутка, но я воспринял ее вполне всерьез.
Восьмого января я, конечно же, пришел в читалку. Нет, не пришел. Прилетел на крыльях любви. Экзамен назавтра ожидался во многих группах, больше сотни хорошеньких головок склонились над учебниками. Где же Алина?
И тут я понял страшную вещь. Я понял, что совсем не помню ее лица. Общее ощущение чего-то волшебно прекрасного и ни одной конкретной черты. Черт-черт-черт, ну почему я всю новогоднюю ночь занимался хрен знает чем вместо того, чтобы пялиться на нее из угла и запоминать каждую черточку?
Я растерянно шел вдоль столов, вглядываясь в лица. Может, эта? Нет, волосы слишком короткие. Или вот эта? Нет, нос не такой. Или такой все же? Одно лицо показалось знакомым. Я робко сказал: «Привет!», девушка подняла голову. Нет, это девчонка с нашего факультета, кажется, Таня или Наташа. А вдруг все же она? Назвалась зачем-то Алиной и зажигала со мной под чужим именем? Нет, не может быть. Тогда бы она не смотрела так недоумевающе-равнодушно. А может, вон та?
Я неловко позвал: «Алина!», никто не отозвался. Что еще я мог сделать? Крикнуть на всю читалку? Будь на мне лиловый пиджак, может, и решился бы, а так – нет. Да, может, ее и вовсе не было в библиотеке. Я изучил вывешенные у деканата списки студентов. Ни одной Алины в списках не значилось, но ничто не мешало ей быть по паспорту Еленой, Александрой или даже Ольгой, а этих было полфакультета.
Я кинулся к девчонке, с которой Алина пришла на вечеринку. Та удивленно ответила, что никого не приводила, девушку в голубой куртке не знает, а случайно столкнулась в ней в лифте. Расспросы других участников вечеринки тоже ничего не дали. Некоторые запомнили девушку, с которой я тусовался, но никто ее не приводил и не знал раньше. До окончания учебы я то и дело околачивался на бухгалтерском факультете в надежде, что она сама меня увидит и подойдет, но этого тоже не случилось. Под конец я вообще засомневался, была ли она в действительности или только пригрезилась мне. То ли девочка, а то ли виденье. Прошла, как каравелла по зеленым волнам, и исчезла вдали.
Прошло, как я уже сказал, тридцать лет. Я жил, не прячась от стрел Амура, и был ими ранен по меньшей мере девятнадцать раз легко, пять раз тяжело и три раза смертельно. Но я жив до сих пор и, встречая девушку (а теперь в эту категорию входят особы от 20 до 50 и выше), каждый раз пристально вглядываюсь: она? Не она? Нос такой? Или другой все же?
30.11.2014, Новые истории - основной выпуск
В 1990-х годах жидобандеровское начальство свежевозрожденной Киево-Могилянской академии ввело в учебный план курс истории евреев Восточной Европы. Проще говоря, был получен грант на преподавание этого предмета от какого-то израильского агентства.
К предмету никто всерьез не отнесся, не исключая и преподававшего его профессора Фридлянда. Конспект вела только записная отличница Сонечка, остальные в лучшем случае играли на лекциях в морской бой. Перед сессией профессор объявил:
- Зачет 26 декабря в 9 утра. Конспект возьмете у Сонечки, там есть вся необходимая информация. Сами распределите темы между собой. Время прихода тоже распределите, чтобы не создавать толпу. Придираться не буду.
Сонечка (от которой и дошла до меня эта история) незадолго до зачета пообещала своему молодому человеку выяснить один нужный ему адрес. Узнала, записала в первой попавшейся тетради, продиктовала парню и забыла об этом. Затем она получила зачет автоматом, отдала однокурсникам конспект и с легким сердцем укатила к родителям в Жмеринку.
Сокурсники раздербанили конспект по темам (порадовавшись тому, что аккуратная Сонечка начинала каждую лекцию с нового листа) и обнаружили на последней странице надпись крупными буквами: "Зачет 26 декабря в 9:00". И строчкой ниже: "Ул. Тургеневская, 40. Посольство Ватикана". Никого это особенно не удивило, академия находилась в периоде становления и арендовала аудитории в самых неожиданных местах. Посольство Ватикана не сильно выбивалось из общей картины.
В 9 утра заспанный студент, вытянувший жребий отвечать первым, постучался в двери посольства.
- Вы к кому? – спросил не менее заспанный дежурный.
- К профессору Фридлянду.
- Что-что? - встрепенулся дежурный. - Повторите.
- Я к профессору Фридлянду, сдавать зачет по истории евреев Восточной Европы.
- Вы ошиблись адресом, молодой человек.
- Не может быть. Это же посольство Ватикана?
- Да.
- Ну вот. Профессор Фридлянд должен принимать здесь зачет.
- Профессор Фридлянд?
- Да.
- По истории евреев?
- По истории евреев.
- Восточной Европы?
- Именно Восточной.
- В посольстве Ватикана? Вы издеваетесь? Я бы еще мог понять, если бы вы заявились в посольство Израиля или Польши. Но Ватикан? Ватикан-то тут при чем?
- Послушайте, - чуть не плача сказал студент. – Я же не просто так. У меня все записано. Я же без зачета останусь, и непонятно, когда его пересдавать. Пропустите меня, или я за себя не отвечаю!
Дежурный вызвал охрану. Дебошира вывели. Дежурный перевел дух и налил себе чаю. И тут в дверь постучался второй студент.
Третьего посетителя дежурный встретил ехидной улыбкой:
- Вы тоже к профессору Фридлянду?
- Да.
- Сдавать историю евреев Восточной Европы?
- Да-да.
- Убирайтесь отсюда! – изменившись в лице, заорал дежурный. – Не знаю, сколько вас там еще, но проваливайте все к чертовой матери вместе с вашим профессором! Или я вызываю милицию.
Четвертого и последующих посетителей на дверях посольства встречал рукописный плакат: "Профессора Фридлянда здесь нет и никогда не было. Каждый, кто о нем спросит, будет арестован за хулиганство". Тем не менее с интервалом в 15 минут в посольство стучался очередной студент и уточнял, действительно ли профессор Фридлянд сегодня не принимает.
... а в это время профессор Фридлянд сидел у себя на кафедре и недоумевал, почему все студенты опаздывают на зачет. Через час он понял, что это не опоздание, а злостный саботаж. Через два часа дозвонился до старосты группы.
- Профессор, - ответил староста, - мы честно приходили в посольство Ватикана. Я лучше не буду вам рассказывать, что нам там сказали.
... дежурный посольства пил чай, утирал пот и радовался тому, что непонятное нашествие леммингов наконец кончилось и можно отдохнуть. И тут раздался звонок.
- Здравствуйте, - произнес приятный баритон. – Это посольство Ватикана? С вами говорит профессор Фридлянд. Меня тут никто не спрашивал?
К предмету никто всерьез не отнесся, не исключая и преподававшего его профессора Фридлянда. Конспект вела только записная отличница Сонечка, остальные в лучшем случае играли на лекциях в морской бой. Перед сессией профессор объявил:
- Зачет 26 декабря в 9 утра. Конспект возьмете у Сонечки, там есть вся необходимая информация. Сами распределите темы между собой. Время прихода тоже распределите, чтобы не создавать толпу. Придираться не буду.
Сонечка (от которой и дошла до меня эта история) незадолго до зачета пообещала своему молодому человеку выяснить один нужный ему адрес. Узнала, записала в первой попавшейся тетради, продиктовала парню и забыла об этом. Затем она получила зачет автоматом, отдала однокурсникам конспект и с легким сердцем укатила к родителям в Жмеринку.
Сокурсники раздербанили конспект по темам (порадовавшись тому, что аккуратная Сонечка начинала каждую лекцию с нового листа) и обнаружили на последней странице надпись крупными буквами: "Зачет 26 декабря в 9:00". И строчкой ниже: "Ул. Тургеневская, 40. Посольство Ватикана". Никого это особенно не удивило, академия находилась в периоде становления и арендовала аудитории в самых неожиданных местах. Посольство Ватикана не сильно выбивалось из общей картины.
В 9 утра заспанный студент, вытянувший жребий отвечать первым, постучался в двери посольства.
- Вы к кому? – спросил не менее заспанный дежурный.
- К профессору Фридлянду.
- Что-что? - встрепенулся дежурный. - Повторите.
- Я к профессору Фридлянду, сдавать зачет по истории евреев Восточной Европы.
- Вы ошиблись адресом, молодой человек.
- Не может быть. Это же посольство Ватикана?
- Да.
- Ну вот. Профессор Фридлянд должен принимать здесь зачет.
- Профессор Фридлянд?
- Да.
- По истории евреев?
- По истории евреев.
- Восточной Европы?
- Именно Восточной.
- В посольстве Ватикана? Вы издеваетесь? Я бы еще мог понять, если бы вы заявились в посольство Израиля или Польши. Но Ватикан? Ватикан-то тут при чем?
- Послушайте, - чуть не плача сказал студент. – Я же не просто так. У меня все записано. Я же без зачета останусь, и непонятно, когда его пересдавать. Пропустите меня, или я за себя не отвечаю!
Дежурный вызвал охрану. Дебошира вывели. Дежурный перевел дух и налил себе чаю. И тут в дверь постучался второй студент.
Третьего посетителя дежурный встретил ехидной улыбкой:
- Вы тоже к профессору Фридлянду?
- Да.
- Сдавать историю евреев Восточной Европы?
- Да-да.
- Убирайтесь отсюда! – изменившись в лице, заорал дежурный. – Не знаю, сколько вас там еще, но проваливайте все к чертовой матери вместе с вашим профессором! Или я вызываю милицию.
Четвертого и последующих посетителей на дверях посольства встречал рукописный плакат: "Профессора Фридлянда здесь нет и никогда не было. Каждый, кто о нем спросит, будет арестован за хулиганство". Тем не менее с интервалом в 15 минут в посольство стучался очередной студент и уточнял, действительно ли профессор Фридлянд сегодня не принимает.
... а в это время профессор Фридлянд сидел у себя на кафедре и недоумевал, почему все студенты опаздывают на зачет. Через час он понял, что это не опоздание, а злостный саботаж. Через два часа дозвонился до старосты группы.
- Профессор, - ответил староста, - мы честно приходили в посольство Ватикана. Я лучше не буду вам рассказывать, что нам там сказали.
... дежурный посольства пил чай, утирал пот и радовался тому, что непонятное нашествие леммингов наконец кончилось и можно отдохнуть. И тут раздался звонок.
- Здравствуйте, - произнес приятный баритон. – Это посольство Ватикана? С вами говорит профессор Фридлянд. Меня тут никто не спрашивал?
22.11.2014, Свежие анекдоты - основной выпуск
Мировой кризис. Всех лидеров повыгоняли со своих постов, а жить на что-то надо. Собрались Обама, Путин и Си Цзинпинь и решили открыть ресторан.
Си Цзиньпинь:
- Моя жена говорит, что я хорошо готовлю китайскую еду. Буду поваром.
Обама:
- Мишель говорит, что я очень вежливый и обаятельный. Буду официантом, буду много чаевых получать.
Путин:
- У меня жены нет, но я такой крутой мачо, сильный, мускулистый. Буду вышибалой.
Си Цзиньпинь:
- А моя жена говорит, тебе гардеробщиком надо...
Си Цзиньпинь:
- Моя жена говорит, что я хорошо готовлю китайскую еду. Буду поваром.
Обама:
- Мишель говорит, что я очень вежливый и обаятельный. Буду официантом, буду много чаевых получать.
Путин:
- У меня жены нет, но я такой крутой мачо, сильный, мускулистый. Буду вышибалой.
Си Цзиньпинь:
- А моя жена говорит, тебе гардеробщиком надо...
18.08.2014, Новые истории - основной выпуск
Апрель 2014 года. Сотрудник киевской синагоги, как обычно, обзванивает синагоги других украинских городов и выясняет, кому сколько нужно мацы на пасху. Дозвонился в Мариуполь. А оттуда ему возмущенным голосом:
- От бандеровцев мацу не принимаем!
- От бандеровцев мацу не принимаем!
25.07.2014, Новые истории - основной выпуск
Герой это истории, Борис, живет ныне в Израиле. А в молодости он жил в Баку и работал там в роддоме. Электриком.
В одном здании с роддомом помещалась женская консультация. Там Боре выделили маленькую комнатку, в которой он мог сидеть в ожидании вызовов и заполнять нужные бумаги. Комната находилась посредине между кабинетами, в которых вели прием два заслуженных врача-гинеколога. На дверях кабинетов висели роскошные черные с золотом таблички с перечислением всех их чинов и званий. Боря посмотрел и на свою дверь тоже прибил табличку - очень скромную, без всяких регалий, только фамилия и инициалы.
И едва он закрепил табличку и занялся бумагами, как в комнату вошла какая-то женщина. Прежде, чем Борис успел что-то сказать, она обрушила на него целый поток жалоб на свои интимные проблемы. Борис, надо заметить, был большим любителем женщин и в их проблемах разбирался как бы не лучше, чем в электричестве. Он не растерялся, усадил незнакомку на диван, подробно расспросил и даже немного пощупал. Жаль, смотрового кресла у него не было. На прощание дал какой-то совет, женщина ушла довольная. Почти сразу за ней вошла вторая женщина, потом еще одна. До обеда Борис успел принять пять посетительниц, затем ему позвонили и вызвали чинить проводку.
На обратном пути его поймали на лестнице оба заслуженных гинеколога и в категорической форме, угрожая физической расправой, потребовали немедленно снять табличку. Борис поднялся на этах и увидел, что стулья для посетителей перед обоими кабинетами пусты, зато перед его дверью выстроилась длинная очередь. Сознательные бакинки массово игнорировали профессора, доктора медицинских наук Магомедова и члена-корреспондента Академии медицинских наук Азербайджанской ССР Алимханова и все как одна хотели лечиться у скромного доктора Б.Я.Лифшица.
В одном здании с роддомом помещалась женская консультация. Там Боре выделили маленькую комнатку, в которой он мог сидеть в ожидании вызовов и заполнять нужные бумаги. Комната находилась посредине между кабинетами, в которых вели прием два заслуженных врача-гинеколога. На дверях кабинетов висели роскошные черные с золотом таблички с перечислением всех их чинов и званий. Боря посмотрел и на свою дверь тоже прибил табличку - очень скромную, без всяких регалий, только фамилия и инициалы.
И едва он закрепил табличку и занялся бумагами, как в комнату вошла какая-то женщина. Прежде, чем Борис успел что-то сказать, она обрушила на него целый поток жалоб на свои интимные проблемы. Борис, надо заметить, был большим любителем женщин и в их проблемах разбирался как бы не лучше, чем в электричестве. Он не растерялся, усадил незнакомку на диван, подробно расспросил и даже немного пощупал. Жаль, смотрового кресла у него не было. На прощание дал какой-то совет, женщина ушла довольная. Почти сразу за ней вошла вторая женщина, потом еще одна. До обеда Борис успел принять пять посетительниц, затем ему позвонили и вызвали чинить проводку.
На обратном пути его поймали на лестнице оба заслуженных гинеколога и в категорической форме, угрожая физической расправой, потребовали немедленно снять табличку. Борис поднялся на этах и увидел, что стулья для посетителей перед обоими кабинетами пусты, зато перед его дверью выстроилась длинная очередь. Сознательные бакинки массово игнорировали профессора, доктора медицинских наук Магомедова и члена-корреспондента Академии медицинских наук Азербайджанской ССР Алимханова и все как одна хотели лечиться у скромного доктора Б.Я.Лифшица.
11.06.2014, Новые истории - основной выпуск
Коллега раньше работал программистом в страховой компании. Один из проектов был - рассылка потенциальным клиентам предложений об "очень выгодной" медицинской страховке. Базы адресатов добывались разнообразными и не всегда легальными путями, и надо было эти базы как-то между собой сопоставить, чтобы не задалбывать людей десятком одинаковых писем, не писать на адрес, с которого человек давно уехал, и в то же время никого не пропустить. Ну и сопоставляли по множеству критериев: фамилия, имя, дата рождения, номера телефонов, номер социального страхования (редко в каких базах есть), даты обращений к врачам и прививок (а этого добра хватало, базы в основном медицинские) и так далее. Типа если 25 параметров из 40 совпадает, то это тот же самый человек, а если только 24, то скорее всего разные.
Однажды к нашему Джону приходит бизнес-аналитик и говорит: давай исключим фамилию из списка обязательных критериев и переведем в необязательные. А то в этих фамилиях куча разночтений. Посылаем предложения Михельсону, Михалзону и Майклсону, а это, оказывается, один и тот же человек. Ну, исключили, добавили взамен каких-то еще медицинских цифр. Потестировали, вроде все в порядке. Пустили в продакшн.
Через месяц к президенту компании являются два господина с корочками ФБР и начинают интересоваться происхождением баз адресатов. Тот мнется и рыбные места выдавать не хочет.
- В чем дело, - спрашивает, - неужели население жалуется на спам? Вроде спамим в рамках дозволенного.
- Нет, тут все в порядке, население у нас привычное. А вот скажите, вы посылали по такому-то адресу коммерческое предложение на имя такого-то?
- Было дело.
- И почему вы решили, что он живет по этому адресу?
- Ну... я в такие тонкости не вникаю. У наших программистов есть свои алгоритмы.
- Понятно, - говорит ФБРовец. - У меня к вам большая просьба. Засуньте эти алготитмы своим программистам как можно глубже и никогда-никогда не доставайте. Мы убили два года, чтобы внедрить в банду своего агента. Придумали мужику шикарную биографию. Нарисовали все документы. Внесли изменения во все базы в интернете, до которых смогли дотянуться - в бандах теперь тоже умеют гуглить. И только агент приступил к работе, как получает от вас предложение о страховке. На новый агентский адрес. На свою настоящую фамилию. Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу.
Однажды к нашему Джону приходит бизнес-аналитик и говорит: давай исключим фамилию из списка обязательных критериев и переведем в необязательные. А то в этих фамилиях куча разночтений. Посылаем предложения Михельсону, Михалзону и Майклсону, а это, оказывается, один и тот же человек. Ну, исключили, добавили взамен каких-то еще медицинских цифр. Потестировали, вроде все в порядке. Пустили в продакшн.
Через месяц к президенту компании являются два господина с корочками ФБР и начинают интересоваться происхождением баз адресатов. Тот мнется и рыбные места выдавать не хочет.
- В чем дело, - спрашивает, - неужели население жалуется на спам? Вроде спамим в рамках дозволенного.
- Нет, тут все в порядке, население у нас привычное. А вот скажите, вы посылали по такому-то адресу коммерческое предложение на имя такого-то?
- Было дело.
- И почему вы решили, что он живет по этому адресу?
- Ну... я в такие тонкости не вникаю. У наших программистов есть свои алгоритмы.
- Понятно, - говорит ФБРовец. - У меня к вам большая просьба. Засуньте эти алготитмы своим программистам как можно глубже и никогда-никогда не доставайте. Мы убили два года, чтобы внедрить в банду своего агента. Придумали мужику шикарную биографию. Нарисовали все документы. Внесли изменения во все базы в интернете, до которых смогли дотянуться - в бандах теперь тоже умеют гуглить. И только агент приступил к работе, как получает от вас предложение о страховке. На новый агентский адрес. На свою настоящую фамилию. Никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу.
02.04.2014, Новые истории - основной выпуск
Рассказала одна женщина в ЖЖ. Пошла она в швейную мастерскую сдавать брюки в ремонт. В спешке да без очков забежала в знакомую дверь, не посмотрев на вывеску. А вывеска-то с ее прошлого визита поменялась. Мастерская выехала, а въехал секс-шоп. Продвинутый, с отдельным столиком, на котором игрушки не лежат, а сидит за ним женщина, типа консультант-сексолог. Рассказчица с порога прямо к этому столику, лезет в сумку за брюками и на весь магазин:
- Здравствуйте, у меня в промежности дырка, надо зашить.
Ох, как они смеялись!
- Здравствуйте, у меня в промежности дырка, надо зашить.
Ох, как они смеялись!
20.03.2014, Свежие анекдоты - основной выпуск
Крым. Украинская воинская часть. Военные забаррикадировались за воротами. Перед воротами толпа крымских мирных жителей, позади толпы отряд крымской самообороны, позади самообороны - "вежливые люди" в камуфляже.
Толпа скандирует:
- Фашизм не пройдет! Фа-шизм не прой-дет!
Командир самообороны:
- Ничего, сейчас трактором ворота выбьем.
Толпа скандирует:
- Фашизм не пройдет! Фа-шизм не прой-дет!
Командир самообороны:
- Ничего, сейчас трактором ворота выбьем.
27.05.2013, Новые истории - основной выпуск
Особая семейная магия
Мой друг Толя – идеальный муж, по крайней мере в представлении некоторых. Брутальный такой мужик. Программист, но в последние годы сам код не пишет, а все больше руководит. Подчиненные у него ходят по струночке, клиенты без звука подписывают все что скажет, начальство старается лишний раз на глаза не попадаться. Друзья тоже знают, что если Толя прав (а прав он почти всегда), с ним лучше не спорить, а то быстро перейдешь в разряд бывших друзей. И только жену Иришу, хрупкую преподавательницу музыки, слушается всегда и во всем.
К чести Иры надо сказать, что властью она не злоупотребляет, мужа не унижает и для себя ничего не требует. Большинство ее распоряжений касается заботы об их трех детях и о самом Толе. Но если Ира сказала, что третья рюмка – последняя, в субботу в спортзал, а в семь часов отвезти дочку на гимнастику, можно не сомневаться, что Толя все выполнит в точности и даже не подумает возразить. С одной стороны, приятно смотреть на такую семейную гармонию. С другой, это настолько не вяжется с обычным Толиным поведением, что я однажды спросил, нет ли тут какого секрета.
Толя оглянулся, покрутил в руках рюмку (как раз третью, последнюю) и сказал вполголоса:
– Понимаешь, у меня уже два предупреждения.
– Каких предупреждения?
– А вот слушай. Сам не понимаю, как это у нее получается, но так все и было. Первое я получил в самом начале, старшей дочке еще года не было. Она плохо спала по ночам и нам спать не давала, и я, раз все равно не сплю, стал по ночам играть в «Цивилизацию». Ирка ничего не говорила, потому что все, что она просила сделать по дому, я делал, и вообще она не любит зря ругаться. Но все равно было видно, что ей эта игра не нравится – и то, что я не высыпаюсь, и особенно музыкальная заставка, она же музыкант, а динамики у компа были отвратные.
И вот однажды к нам пришли друзья, сидим общаемся, жены что-то свое перетирают, а у нас зашел разговор о компьютерных играх, и я решил что-то такое показать в «Цивилизации». Включил компьютер, вставил диск. Ирка слышит заставку и говорит как бы про себя:
– Опять эта «Цивилизация», чтоб ей лопнуть!
И представляешь, ровно в этот момент страшный грохот, диск в дисководе лопается и разлетается на мелкие кусочки. Был такой заводской дефект у некоторых сидишек. Потом пришлось менять дисковод. Мы посмеялись, конечно, такому совпадению, но осадок остался. На компьютере по ночам я больше не играл, вскоре дочка начала нормально спать, и это стало не нужно.
А второй случай недавний. Мы копили деньги на новый дом, в старом впятером уже тесновато. А тут начался кризис, и стало понятно, что старый дом нам не продать, а значит, и новый купить не получится. И я, раз появились свободные деньги, решил осуществить свою давнюю мечту и купить «Вольво». Новую, с завода, со всеми прибамбасами. Пошел к дилеру, все выбрал, заплатил и стал ждать, пока моя машинка приплывет ко мне на корабле прямо из Стокгольма. Ни о чем другом думать не могу, каждый вечер Ирке про нее рассказываю. Ирка меня покорно слушала, но совсем без восторга. Она не возражала против покупки, даже сама помогала выбирать опции, но психологически, видимо, не могла смириться, что нового дома уже не будет, а вместо него будет только машина.
В один вечер я снова начинаю расписывать достоинства «Вольво», а Ирка вдруг перебивает со злостью:
– Надоел уже! Чтоб она сгорела, твоя машина!
Отворачивается и больше со мной не разговаривает. Я сижу, недоумеваю, что это с ней. И вот, слушай, не вру. Часа не прошло, как мне на сотовый звонит дилер и говорит:
– Анатолий, мне очень жаль вам это сообщать, но ваша машина сгорела.
Я сначала не поверил, решил, что меня разыгрывают. Оказалось, правда. У них случился пожар на корабле, несколько машин выгорели, в том числе моя. Мне, конечно, привезли новую следующим рейсом, но я теперь стараюсь Ирку не злить. Мало ли что еще она пожелает в сердцах.
P.S. Я, конечно, был впечатлен Толиным рассказом. Но поскольку человек я занудный, в роковые совпадения, магию, телепатию и телекинез не верю, то подговорил жену брата поподробнее расспросить Иришу (они близкие подруги). Оказалось, все просто. Тот звонок от дилера был вторым, первый раз он позвонил еще днем на домашний и сообщил новость Ире. А диск? Диск и правда лопнул. Должно же быть в женщине хоть что-то магическое.
Мой друг Толя – идеальный муж, по крайней мере в представлении некоторых. Брутальный такой мужик. Программист, но в последние годы сам код не пишет, а все больше руководит. Подчиненные у него ходят по струночке, клиенты без звука подписывают все что скажет, начальство старается лишний раз на глаза не попадаться. Друзья тоже знают, что если Толя прав (а прав он почти всегда), с ним лучше не спорить, а то быстро перейдешь в разряд бывших друзей. И только жену Иришу, хрупкую преподавательницу музыки, слушается всегда и во всем.
К чести Иры надо сказать, что властью она не злоупотребляет, мужа не унижает и для себя ничего не требует. Большинство ее распоряжений касается заботы об их трех детях и о самом Толе. Но если Ира сказала, что третья рюмка – последняя, в субботу в спортзал, а в семь часов отвезти дочку на гимнастику, можно не сомневаться, что Толя все выполнит в точности и даже не подумает возразить. С одной стороны, приятно смотреть на такую семейную гармонию. С другой, это настолько не вяжется с обычным Толиным поведением, что я однажды спросил, нет ли тут какого секрета.
Толя оглянулся, покрутил в руках рюмку (как раз третью, последнюю) и сказал вполголоса:
– Понимаешь, у меня уже два предупреждения.
– Каких предупреждения?
– А вот слушай. Сам не понимаю, как это у нее получается, но так все и было. Первое я получил в самом начале, старшей дочке еще года не было. Она плохо спала по ночам и нам спать не давала, и я, раз все равно не сплю, стал по ночам играть в «Цивилизацию». Ирка ничего не говорила, потому что все, что она просила сделать по дому, я делал, и вообще она не любит зря ругаться. Но все равно было видно, что ей эта игра не нравится – и то, что я не высыпаюсь, и особенно музыкальная заставка, она же музыкант, а динамики у компа были отвратные.
И вот однажды к нам пришли друзья, сидим общаемся, жены что-то свое перетирают, а у нас зашел разговор о компьютерных играх, и я решил что-то такое показать в «Цивилизации». Включил компьютер, вставил диск. Ирка слышит заставку и говорит как бы про себя:
– Опять эта «Цивилизация», чтоб ей лопнуть!
И представляешь, ровно в этот момент страшный грохот, диск в дисководе лопается и разлетается на мелкие кусочки. Был такой заводской дефект у некоторых сидишек. Потом пришлось менять дисковод. Мы посмеялись, конечно, такому совпадению, но осадок остался. На компьютере по ночам я больше не играл, вскоре дочка начала нормально спать, и это стало не нужно.
А второй случай недавний. Мы копили деньги на новый дом, в старом впятером уже тесновато. А тут начался кризис, и стало понятно, что старый дом нам не продать, а значит, и новый купить не получится. И я, раз появились свободные деньги, решил осуществить свою давнюю мечту и купить «Вольво». Новую, с завода, со всеми прибамбасами. Пошел к дилеру, все выбрал, заплатил и стал ждать, пока моя машинка приплывет ко мне на корабле прямо из Стокгольма. Ни о чем другом думать не могу, каждый вечер Ирке про нее рассказываю. Ирка меня покорно слушала, но совсем без восторга. Она не возражала против покупки, даже сама помогала выбирать опции, но психологически, видимо, не могла смириться, что нового дома уже не будет, а вместо него будет только машина.
В один вечер я снова начинаю расписывать достоинства «Вольво», а Ирка вдруг перебивает со злостью:
– Надоел уже! Чтоб она сгорела, твоя машина!
Отворачивается и больше со мной не разговаривает. Я сижу, недоумеваю, что это с ней. И вот, слушай, не вру. Часа не прошло, как мне на сотовый звонит дилер и говорит:
– Анатолий, мне очень жаль вам это сообщать, но ваша машина сгорела.
Я сначала не поверил, решил, что меня разыгрывают. Оказалось, правда. У них случился пожар на корабле, несколько машин выгорели, в том числе моя. Мне, конечно, привезли новую следующим рейсом, но я теперь стараюсь Ирку не злить. Мало ли что еще она пожелает в сердцах.
P.S. Я, конечно, был впечатлен Толиным рассказом. Но поскольку человек я занудный, в роковые совпадения, магию, телепатию и телекинез не верю, то подговорил жену брата поподробнее расспросить Иришу (они близкие подруги). Оказалось, все просто. Тот звонок от дилера был вторым, первый раз он позвонил еще днем на домашний и сообщил новость Ире. А диск? Диск и правда лопнул. Должно же быть в женщине хоть что-то магическое.
21.05.2013, Новые истории - основной выпуск
Жили-были юноша и девушка, например, Рома и Юля. Хотя нет, эти имена кто-то вроде уже использовал. Пусть будут Сема и Галя. Сема Монтекер и Галя Капуленко. Учились они в одной группе советского еще вуза и к последнему курсу настолько прониклись друг другом, что обрадовали родителей намерением связать судьбы воедино.
Но родители как-то не очень обрадовались. Дело в том, что Сема был еврей, а Галя – нет. И родители совсем не горели желанием делать многонациональную семью братских народов еще более многонациональной за счет собственных внуков. Галя-то своих быстро поставила на место с использованием различных выражений ридной мовы. А вот Сема своих – нет, не сумел. Видимо, мамэ-лошн в этом плане менее выразителен.
– Семочка, – ласково, но властно сказала мама, – Или ты забыл, что мы собираемся в Израиль? Что твоя шикса будет там делать? Петь в ресторане «Червону руту»?
Тут мама попала в точку. Галя была знатная певунья. Сема любил ее слушать, но репертуар предпочитал другой. Не Ротару, а еврейского поэта Визбора, про ночную песню еврейской буквы шин. Хотя разницы по сути никакой. Тут «ты у мене едина», а там «ты у меня одна».
Вышло, однако, что не едина. Сдался Сема, пряча глаза расстался с Галей и женился на хорошей еврейской девочке, которую указала мама. И стал собирать манатки.
– Ах, так? – сказала Галя и дернула эдак плечиком. – Да я в этом Израиле раньше его окажусь!
И она стала ходить на танцы в дом интернациональной дружбы. Где на нее немедленно запал без пяти минут дипломированный физик, араб-христианин из библейкого города Вифлеема. Каковой город, как известно, входит в состав государства Израиль под названием Бейт-Лехем. Хотя несколько кривовато входит. И действительно, Галя со своим арабом приземлилалсь в аэропорту Бен-Гуриона даже раньше, чем Сема со своим семейством. И стали они осваивать землю, текущую молоком и медом, а чаще потом и кровью, ничего друг о друге не зная.
И так они жили, ничего не зная друг о друге, верных двадцать лет. Пока не явился на свет великий ворошитель былого, склеиватель черепков и проворачиватель фарша вспять, сайт «Одноклассники».
Неизвестно, да и неважно, кто из них кого нашел первым. Вроде бы Галя сказала себе: «Я только посмотрю, каким он стал». Увидела, что Сема облысел, заматерел, но уши торчат по-прежнему. Работает по специальности, которую они с Галей получили в вузе. Специальность редкая и уважаемая, но называть я ее не буду, живые все-таки люди, вряд ли они обрадуются, узнав себя в моей писанине. Сема любит маленькие спортивные машинки, меняет их каждый год в поисках идеальной. С женой давно расстался, дочь-студентку обожает, но видит редко. Живет с мамой. Мама почти не встает с постели, но властности не утратила, дает прикурить и сиделке, и Семе.
Что касается Гали, то она почти не изменилась. Те же черные глаза, те же брови вразлет. Даже похорошела слегка, потому что похудела. С физиком тоже рассталась, тоже дочь студенческого возраста. Работает по той же специальности, весь Вифлеем ее знает и здоровается на улицах.
Опять же неизвестно, кто первый предложил встретиться. Вроде бы Сема сказал себе: «Я только посмотрю на нее». Час чинно сидели в кафе на набережной Тель-Авива, обменивались новостями. А потом Галя достала кошелек, чтобы заплатить за свой кофе, а Сема накрыл ее руку, показывая, что заплатит сам – и этого касания оказалось достаточно. Оказалось, что тела все помнят, и не было ни этих двадцати лет, ни Семиного предательства, ни Галиной мести, и очнулись они в каком-то мотеле под утро от пения птиц, и с трудом вспомнили, что Семина машина стоит под окнами, а Галина осталась на набережной, и ее, наверно, оштрафуют.
Что дальше? А ничего. Сема предлагал переехать к нему, но как быть с работой? Специальность редкая, больше одного человека на город не нужно, а в Семином городе один уже есть – это Сема. Потом, дочь. Галина дочь – арабка, и мальчик ее араб, и все друзья арабы, куда она поедет из Вифлеема? И Галя без нее не поедет, вот-вот внуки пойдут, кто будет их нянчить? О том, чтобы Семе переехать к ней, нечего и говорить. Еврей может приехать в израильский город Бейт-Лехем в двух случаях – если он либо танкист, либо самоубийца.
Почти каждую пятницу, закончив работу, Галя садится в маршрутку и выезжает из города. За КПП ее ждет маленькая спортивная машинка. Они бегло целуются и едут в заранее снятый мотель, обычно на Мертвое море. В салоне играет музыка, иногда Ротару, иногда Визбор. Гудит форсированный движок, ложится под колеса серая нитка израильских дорог, штопает ранения души. Заштопает ли?
Но родители как-то не очень обрадовались. Дело в том, что Сема был еврей, а Галя – нет. И родители совсем не горели желанием делать многонациональную семью братских народов еще более многонациональной за счет собственных внуков. Галя-то своих быстро поставила на место с использованием различных выражений ридной мовы. А вот Сема своих – нет, не сумел. Видимо, мамэ-лошн в этом плане менее выразителен.
– Семочка, – ласково, но властно сказала мама, – Или ты забыл, что мы собираемся в Израиль? Что твоя шикса будет там делать? Петь в ресторане «Червону руту»?
Тут мама попала в точку. Галя была знатная певунья. Сема любил ее слушать, но репертуар предпочитал другой. Не Ротару, а еврейского поэта Визбора, про ночную песню еврейской буквы шин. Хотя разницы по сути никакой. Тут «ты у мене едина», а там «ты у меня одна».
Вышло, однако, что не едина. Сдался Сема, пряча глаза расстался с Галей и женился на хорошей еврейской девочке, которую указала мама. И стал собирать манатки.
– Ах, так? – сказала Галя и дернула эдак плечиком. – Да я в этом Израиле раньше его окажусь!
И она стала ходить на танцы в дом интернациональной дружбы. Где на нее немедленно запал без пяти минут дипломированный физик, араб-христианин из библейкого города Вифлеема. Каковой город, как известно, входит в состав государства Израиль под названием Бейт-Лехем. Хотя несколько кривовато входит. И действительно, Галя со своим арабом приземлилалсь в аэропорту Бен-Гуриона даже раньше, чем Сема со своим семейством. И стали они осваивать землю, текущую молоком и медом, а чаще потом и кровью, ничего друг о друге не зная.
И так они жили, ничего не зная друг о друге, верных двадцать лет. Пока не явился на свет великий ворошитель былого, склеиватель черепков и проворачиватель фарша вспять, сайт «Одноклассники».
Неизвестно, да и неважно, кто из них кого нашел первым. Вроде бы Галя сказала себе: «Я только посмотрю, каким он стал». Увидела, что Сема облысел, заматерел, но уши торчат по-прежнему. Работает по специальности, которую они с Галей получили в вузе. Специальность редкая и уважаемая, но называть я ее не буду, живые все-таки люди, вряд ли они обрадуются, узнав себя в моей писанине. Сема любит маленькие спортивные машинки, меняет их каждый год в поисках идеальной. С женой давно расстался, дочь-студентку обожает, но видит редко. Живет с мамой. Мама почти не встает с постели, но властности не утратила, дает прикурить и сиделке, и Семе.
Что касается Гали, то она почти не изменилась. Те же черные глаза, те же брови вразлет. Даже похорошела слегка, потому что похудела. С физиком тоже рассталась, тоже дочь студенческого возраста. Работает по той же специальности, весь Вифлеем ее знает и здоровается на улицах.
Опять же неизвестно, кто первый предложил встретиться. Вроде бы Сема сказал себе: «Я только посмотрю на нее». Час чинно сидели в кафе на набережной Тель-Авива, обменивались новостями. А потом Галя достала кошелек, чтобы заплатить за свой кофе, а Сема накрыл ее руку, показывая, что заплатит сам – и этого касания оказалось достаточно. Оказалось, что тела все помнят, и не было ни этих двадцати лет, ни Семиного предательства, ни Галиной мести, и очнулись они в каком-то мотеле под утро от пения птиц, и с трудом вспомнили, что Семина машина стоит под окнами, а Галина осталась на набережной, и ее, наверно, оштрафуют.
Что дальше? А ничего. Сема предлагал переехать к нему, но как быть с работой? Специальность редкая, больше одного человека на город не нужно, а в Семином городе один уже есть – это Сема. Потом, дочь. Галина дочь – арабка, и мальчик ее араб, и все друзья арабы, куда она поедет из Вифлеема? И Галя без нее не поедет, вот-вот внуки пойдут, кто будет их нянчить? О том, чтобы Семе переехать к ней, нечего и говорить. Еврей может приехать в израильский город Бейт-Лехем в двух случаях – если он либо танкист, либо самоубийца.
Почти каждую пятницу, закончив работу, Галя садится в маршрутку и выезжает из города. За КПП ее ждет маленькая спортивная машинка. Они бегло целуются и едут в заранее снятый мотель, обычно на Мертвое море. В салоне играет музыка, иногда Ротару, иногда Визбор. Гудит форсированный движок, ложится под колеса серая нитка израильских дорог, штопает ранения души. Заштопает ли?
01.05.2013, Новые истории - основной выпуск
Пошел цикл историй про ЭВМ "Наири". Мне тоже довелось на ней поработать, точнее, поучиться программировать в студенческие годы. Мы даже песенку сочинили: "ЭВМ Наири, ЭВМ Наири, нет тебя прекрасней в целом мире".
А когда пошел работать, столкнулся с другим чудом советской техники - бухгалтерской мини-ЭВМ М-5000. У нас на машиносчетной станции таких машин было три, каждая со своим характером и даже с человеческими именами. Первую звали Маша - просто сокращение от "машина". Вторую за тупость и постоянные ошибки прозвали Дунькой. А у третьей был дефект печатного устройства - не пропечатывалась полностью загогулина у буквы "Р". Получались слова типа ГАБОТА. Она, естественно, была Сарочка. Я Сарочку больше всего любил, всегда старался на ней поработать в ночную смену.
А когда пошел работать, столкнулся с другим чудом советской техники - бухгалтерской мини-ЭВМ М-5000. У нас на машиносчетной станции таких машин было три, каждая со своим характером и даже с человеческими именами. Первую звали Маша - просто сокращение от "машина". Вторую за тупость и постоянные ошибки прозвали Дунькой. А у третьей был дефект печатного устройства - не пропечатывалась полностью загогулина у буквы "Р". Получались слова типа ГАБОТА. Она, естественно, была Сарочка. Я Сарочку больше всего любил, всегда старался на ней поработать в ночную смену.
08.04.2013, Новые истории - основной выпуск
Мой приятель, назовем его Сергеем, зашел как-то в предбанник родного банка, снять с банкомата малую денежку. Получил чек и обратил внимание на любопытную сумму остатка на счете: первая цифра (которую он мне не назвал), три нуля и номер Серегиной машины. Не стыдная сумма, хотя догадываюсь, что у него это не единственный счет.
Полюбовавшись на цифирку, Сергей бросил чек в урну и вышел. Пока курил у выхода, увидел через стекло, что в урне роется какой-то юноша вполне приличного вида, не бомж. Подумал было, что паренек случайно выкинул нужный чек, но потом заметил, что он пару чеков уже положил в карман, но продолжает рыться. Сергей, как человек креативный и любитель логических загадок, задумался, какую пользу можно извлечь из использованного чужого чека, но ничего не придумал.
Через неделю, давно забыв об этом случае, Серега увидел, что дочь-студентка моет шею под большое декольте, проще говоря – собирается куда-то при полном параде. На прямой вопрос, куда намылилась, дочь ответила:
- В ресторан с Вадиком.
- Что за Вадик, почему не знаю?
- Да я сама с ним на днях познакомилась. Представляешь, подошел прямо на улице.
- Гони в шею. Очередная голытьба бесштанная. Они по твоей одежде видят, что у тебя богатые родители, вот и липнут как мухи на мед.
- Нет, Вадик не такой. У него у самого полно денег.
- Откуда знаешь? Он тебе сам наплел? Верь больше. Или айфон у него золотой? Так небось в кредит куплен.
- Нет, пап, он не хвастался. Он вообще очень скромный. Но посмотри, на чем он мне свой телефон записал!
Сергей перевернул бумажку с телефоном и увидел чек из банкомата с весьма солидной суммой остатка. С очень знакомой суммой, заканчивающейся на номер Серегиной машины.
- Так-так, - протянул он. – Видали мы таких Вадиков. Худой, лохматый, похож на артиста этого, как его? Корч, Борч? Который Холмса играл.
- Бенедикт Камбербэтч? Правда похож. Па, откуда ты знаешь?
- Элементарно, Ватсон. Я тебе больше скажу. Денег у твоего Холмса нет ни шиша, зато соображалки даже больше, чем нужно. Жулик, каких поискать. Ладно, сходи, присмотрись, что за Вадик. Нам креативные люди в семье нужны.
Полюбовавшись на цифирку, Сергей бросил чек в урну и вышел. Пока курил у выхода, увидел через стекло, что в урне роется какой-то юноша вполне приличного вида, не бомж. Подумал было, что паренек случайно выкинул нужный чек, но потом заметил, что он пару чеков уже положил в карман, но продолжает рыться. Сергей, как человек креативный и любитель логических загадок, задумался, какую пользу можно извлечь из использованного чужого чека, но ничего не придумал.
Через неделю, давно забыв об этом случае, Серега увидел, что дочь-студентка моет шею под большое декольте, проще говоря – собирается куда-то при полном параде. На прямой вопрос, куда намылилась, дочь ответила:
- В ресторан с Вадиком.
- Что за Вадик, почему не знаю?
- Да я сама с ним на днях познакомилась. Представляешь, подошел прямо на улице.
- Гони в шею. Очередная голытьба бесштанная. Они по твоей одежде видят, что у тебя богатые родители, вот и липнут как мухи на мед.
- Нет, Вадик не такой. У него у самого полно денег.
- Откуда знаешь? Он тебе сам наплел? Верь больше. Или айфон у него золотой? Так небось в кредит куплен.
- Нет, пап, он не хвастался. Он вообще очень скромный. Но посмотри, на чем он мне свой телефон записал!
Сергей перевернул бумажку с телефоном и увидел чек из банкомата с весьма солидной суммой остатка. С очень знакомой суммой, заканчивающейся на номер Серегиной машины.
- Так-так, - протянул он. – Видали мы таких Вадиков. Худой, лохматый, похож на артиста этого, как его? Корч, Борч? Который Холмса играл.
- Бенедикт Камбербэтч? Правда похож. Па, откуда ты знаешь?
- Элементарно, Ватсон. Я тебе больше скажу. Денег у твоего Холмса нет ни шиша, зато соображалки даже больше, чем нужно. Жулик, каких поискать. Ладно, сходи, присмотрись, что за Вадик. Нам креативные люди в семье нужны.
27.03.2013, Новые истории - основной выпуск
Какие же мы, взрослые, испорченные...
У друзей двое детей, сыну лет 11, дочке года 4. Сын по собственной инициативе укладывает сестренку спать, помогает ей умыться, раздеться, что-то рассказывает перед сном... Золото, а не мальчик.
В один прекрасный день девочка заявляет:
- Мама, я больше не хочу, чтобы Павлик меня укладывал. Он делает со мной то, что мне еще слишком рано.
Мама, в мгновенной панике:
- Что?! Что он с тобой делает??
- Он учит меня считать до тысячи.
У друзей двое детей, сыну лет 11, дочке года 4. Сын по собственной инициативе укладывает сестренку спать, помогает ей умыться, раздеться, что-то рассказывает перед сном... Золото, а не мальчик.
В один прекрасный день девочка заявляет:
- Мама, я больше не хочу, чтобы Павлик меня укладывал. Он делает со мной то, что мне еще слишком рано.
Мама, в мгновенной панике:
- Что?! Что он с тобой делает??
- Он учит меня считать до тысячи.
19.03.2013, Новые истории - основной выпуск
Лет 10 назад. Большой «русский» гастроном в Бруклине. Предпраздничный день, тесная и неудобная парковка около магазина плотно забита машинами. С углового места безуспешно пытается выехать видавший виды Mercury Villager. При минимальном опыте и сноровке вырулить там несложно, но водитель, очевидно, не обладает ни тем, ни другим. Он сдает назад, останавливается в полуметре от бока стоящего перпендикулярно RAV4, снова сдает вперед, и так без конца.
Наконец рав отъезжает. Вилладжер нерешительно трогается, но тут же на место рава влетает сверкающая новехонькая BMW X5 и становится слегка наискосок, сделав выезд еще более проблематичным. С пассажирской стороны выходят две женщины и направляются в магазин. Водитель, щуплый парень кавказского вида, остается в машине, открывает окно (слышна громкая восточная музыка) и достает сигарету. Водитель вилладжера, пузатый бородач средних лет, виновато трогает его за плечо:
- Извините, вы не отодвинете машину на минуточку? Никак не могу вырулить.
Смерив взглядом расстояние между машинами, кавказец презрительно цедит:
- Да тут до черта места. Любая баба выедет без проблем. Раз не умеешь водить, сиди жди, пока мои телки закупятся.
- Баба, говоришь? – задумчиво переспрашивает толстяк и оглядывается.
По парковке, помахивая прозрачным магазинным пакетиком с пучком зелени и парой яблок, не спеша идет невысокая девушка в модной приталенной курточке. Мелированные кончики волос позволяют с некоторой долей условности назвать ее блондинкой.
- Девушка, можно вас на секунду? – окликает ее толстяк. – Не хотите покататься на машине?
Блондинка смотрит на него вопросительно.
- Понимаете, мы с товарищем поспорили, сумеет ли женщина выехать из этого места и никого не задеть,– толстяк протягивает ей ключи и кивает на свою машину. – Надеюсь, у вас есть права?
- Да, на днях получила. Ну хорошо, я попробую. Но за последствия не ручаюсь.
Кавказец пытается что-то сказать, но не находит слов. Блондинка со второй попытки заводит вилладжер и резко газует на парковочной передаче. Мотор недовольно ревет.
- Ты совсем обалдел нафиг? - доносится из бэхи. - Да она сейчас обе машины расхреначит к херам!
- Ты же сам сказал, что отсюда любая баба выедет, - хладнокровно напоминает толстяк. – Будь мужчиной, отвечай за свои слова.
- Ну я образно... – растерянно отвечает кавказец.
Вилладжер снова взревыввает. Владелец бэхи порывается выйти и закрыть машину грудью, но толстяк удерживает дверцу, успокаивающе приговаривая:
- Ничего-ничего, страховка оплатит.
Девушка наконец догадывается включить заднюю передачу. Вилладжер прыжком срывается с места. Слышен вой мотора, отчаянный вопль кавказца и визг тормозов. Но ожидаемого звука удара почему-то нет.
Кавказец, который, оказывется, успел зажмуриться в ожидании неминуемой катастрофы, открывает глаза. Вилладжер, замерев ровно в миллиметре от сверкающего крыла бэхи, спокойно стоит на дорожке мордой к выезду. Блондинка делает приглашающий жест толстяку, тот влезает на переднее сиденье, и вилладжер исчезает в голубой дали. Хозяин бэхи медленно обтекает, не веря еще, что все кончилось и угроза миновала. Все действие заняло не больше двух минут, но эмоций ему принесло минимум на сутки.
А теперь, дорогой читатель, позволь представить тебе действующих лиц этой маленькой драмы. В роли кавказца – неизвестный житель Бруклина. В роли толстяка на вилладжере – автор этих строк. В роли блондинки – Алиса, моя тогдашняя жена. За год с чем-то до описываемых событий мы приехали в Нью-Йорк, оба пошли на курсы вождения и вскоре выяснили, что у меня ни малейших способностей к этому делу нет, зато у нее идеальный глазомер и врожденное чувство машины. Хотя, казалось бы, ничто не предвещало. Дефолтным водителем в семье все равно был я (гендерные роли, будь им пусто), но в сложных случаях за руль садилась Алиса.
В тот день, выйдя из магазина, мы сообразили, что забыли яблоки и зелень, и Алиса пошла их докупать, пока я грузил остальные продукты и пытался выехать. Стоит добавить, что она моложе меня на 16 лет, и человеку, увидевшему нас впервые, никак не могло прийти в голову, что мы женаты и вообще как-то связаны. И да, в те (увы, давно прошедшие) времена она понимала меня с полувзгляда и легко подхватила розыгрыш.
Наконец рав отъезжает. Вилладжер нерешительно трогается, но тут же на место рава влетает сверкающая новехонькая BMW X5 и становится слегка наискосок, сделав выезд еще более проблематичным. С пассажирской стороны выходят две женщины и направляются в магазин. Водитель, щуплый парень кавказского вида, остается в машине, открывает окно (слышна громкая восточная музыка) и достает сигарету. Водитель вилладжера, пузатый бородач средних лет, виновато трогает его за плечо:
- Извините, вы не отодвинете машину на минуточку? Никак не могу вырулить.
Смерив взглядом расстояние между машинами, кавказец презрительно цедит:
- Да тут до черта места. Любая баба выедет без проблем. Раз не умеешь водить, сиди жди, пока мои телки закупятся.
- Баба, говоришь? – задумчиво переспрашивает толстяк и оглядывается.
По парковке, помахивая прозрачным магазинным пакетиком с пучком зелени и парой яблок, не спеша идет невысокая девушка в модной приталенной курточке. Мелированные кончики волос позволяют с некоторой долей условности назвать ее блондинкой.
- Девушка, можно вас на секунду? – окликает ее толстяк. – Не хотите покататься на машине?
Блондинка смотрит на него вопросительно.
- Понимаете, мы с товарищем поспорили, сумеет ли женщина выехать из этого места и никого не задеть,– толстяк протягивает ей ключи и кивает на свою машину. – Надеюсь, у вас есть права?
- Да, на днях получила. Ну хорошо, я попробую. Но за последствия не ручаюсь.
Кавказец пытается что-то сказать, но не находит слов. Блондинка со второй попытки заводит вилладжер и резко газует на парковочной передаче. Мотор недовольно ревет.
- Ты совсем обалдел нафиг? - доносится из бэхи. - Да она сейчас обе машины расхреначит к херам!
- Ты же сам сказал, что отсюда любая баба выедет, - хладнокровно напоминает толстяк. – Будь мужчиной, отвечай за свои слова.
- Ну я образно... – растерянно отвечает кавказец.
Вилладжер снова взревыввает. Владелец бэхи порывается выйти и закрыть машину грудью, но толстяк удерживает дверцу, успокаивающе приговаривая:
- Ничего-ничего, страховка оплатит.
Девушка наконец догадывается включить заднюю передачу. Вилладжер прыжком срывается с места. Слышен вой мотора, отчаянный вопль кавказца и визг тормозов. Но ожидаемого звука удара почему-то нет.
Кавказец, который, оказывется, успел зажмуриться в ожидании неминуемой катастрофы, открывает глаза. Вилладжер, замерев ровно в миллиметре от сверкающего крыла бэхи, спокойно стоит на дорожке мордой к выезду. Блондинка делает приглашающий жест толстяку, тот влезает на переднее сиденье, и вилладжер исчезает в голубой дали. Хозяин бэхи медленно обтекает, не веря еще, что все кончилось и угроза миновала. Все действие заняло не больше двух минут, но эмоций ему принесло минимум на сутки.
А теперь, дорогой читатель, позволь представить тебе действующих лиц этой маленькой драмы. В роли кавказца – неизвестный житель Бруклина. В роли толстяка на вилладжере – автор этих строк. В роли блондинки – Алиса, моя тогдашняя жена. За год с чем-то до описываемых событий мы приехали в Нью-Йорк, оба пошли на курсы вождения и вскоре выяснили, что у меня ни малейших способностей к этому делу нет, зато у нее идеальный глазомер и врожденное чувство машины. Хотя, казалось бы, ничто не предвещало. Дефолтным водителем в семье все равно был я (гендерные роли, будь им пусто), но в сложных случаях за руль садилась Алиса.
В тот день, выйдя из магазина, мы сообразили, что забыли яблоки и зелень, и Алиса пошла их докупать, пока я грузил остальные продукты и пытался выехать. Стоит добавить, что она моложе меня на 16 лет, и человеку, увидевшему нас впервые, никак не могло прийти в голову, что мы женаты и вообще как-то связаны. И да, в те (увы, давно прошедшие) времена она понимала меня с полувзгляда и легко подхватила розыгрыш.
14.03.2013, Новые истории - основной выпуск
Ежели в одном месте чего прибавится...
Знакомая недавно родила. Кормит грудью. Жалуется, что ребенок плохо ест. Сосет вроде активно, но когда она его взвешивает до и после кормления, то разницы почти нет. Интересуемся методикой взвешивания. Поясняет:
- У меня специальных весов для младенцев нет, но есть японские напольные, очень точные, погрешность до 10 граммов. Беру его на руки, встаю на весы, записываю цифру. Кормлю, опять беру на руки и встаю на весы. Цифра та же самая, ни грамма не прибавляет. А должен минимум 100 г высасывать.
Я, в некотором обалдении:
- Э... а ты про закон сохранения массы слышала когда-нибудь?
- Про что?
- Неважно, проехали. Попроси мужа, пусть он взвешивает.
- Хорошо. Хотя не понимаю, как это поможет.
Помогло. На руках у мужа ребенок резко начал прибавлять в весе.
Знакомая недавно родила. Кормит грудью. Жалуется, что ребенок плохо ест. Сосет вроде активно, но когда она его взвешивает до и после кормления, то разницы почти нет. Интересуемся методикой взвешивания. Поясняет:
- У меня специальных весов для младенцев нет, но есть японские напольные, очень точные, погрешность до 10 граммов. Беру его на руки, встаю на весы, записываю цифру. Кормлю, опять беру на руки и встаю на весы. Цифра та же самая, ни грамма не прибавляет. А должен минимум 100 г высасывать.
Я, в некотором обалдении:
- Э... а ты про закон сохранения массы слышала когда-нибудь?
- Про что?
- Неважно, проехали. Попроси мужа, пусть он взвешивает.
- Хорошо. Хотя не понимаю, как это поможет.
Помогло. На руках у мужа ребенок резко начал прибавлять в весе.
11.03.2013, Новые истории - основной выпуск
Даже не знаю, какой эпиграф предпослать этой истории. То ли «Яка страна, такие и теракты», то ли «Бросить бы все и уехать в Урюпинск».
К нам на фирму заехал парень из канадской глубинки, Джош, обсудить перспективы совместного проекта. Дело было вскоре после трагедии в Колорадо, когда маньяк застрелил 12 человек на сеансе «Бэтмена», поэтому за ланчем пошел разговор о всяких криминальных эпизодах, случившихся «вот прямо через два дома от нашего». Чикаго уже не тот, что при Аль Капоне, но все равно у каждого нашлось что вспомнить. Если не стрельба, то поножовщина, если не поножовщина, то грабеж или самоубийство. Смотрим, Джош наш сидит бледный, варежка нараспашку, и с ужасом переводит взгляд с одного на другого. Потом говорит:
- Ребята, я вообще газеты читаю, представляю, что творится в мире. Но одно дело в газетах, а другое – вот так, на соседней улице, практически у тебя на глазах. Как вы вообще здесь живете?
- Джош, мы знаем, что Канада тихая страна, а у вас тихий город даже относительно Канады, но неужели совсем никогда ничего не случалось?
- Такого, как вы рассказываете – никогда. У меня тесть 25 лет прослужил в полиции, самое серьезное, с чем он имел дело, это вождение в пьяном виде. Хотя нет, 6 лет назад был один случай, о нем даже в центральной газете провинции написали...
Итак, вот правдивый рассказ о преступлении века, потрясшем городок под названием Лосиная Челюсть, Саскачеван.
Некий гастарбайтер, вкалывавший сезонным рабочим на соседней ферме, хорошенько оттянулся в баре. То есть он думал, что оттянулся недостаточно, и хотел добавить, но бармен сказал, что больше не нальет. Тогда наш герой сел в машину и отправился искать выпивку в другом месте. Нашел на отшибе домик без огней и попытался взломать дверь.
От шума проснулась 82-летняя хозяйка дома. Хорошо зная криминальную обстановку в родном городе, она никак не могла предположить, что ее грабят. А потому решила, что это внук заехал ее проведать в неурочное время. Старушка накинула халат, помогла гостю открыть дверь и предложила чаю. Вошедший от чая отказался и потребовал виски. У хозяйки нашелся и виски. Гость в четыре глотка догнал то, что ему недодали в баре, и отрубился на диване в гостиной.
Наутро бабуля решила выяснить, который из восьми внуков почтил ее своим присутствием. Принесла семейный альбом и стала сверять фотографии с верхним концом спавшего на диване тела. Не обнаружив ни малейшего сходства ни с одним из восьми (они все белобрысые, а в пришельце текла редкая в тех краях латиноамериканская кровь), старушка наконец начала что-то подозревать и вызвала полицию.
Полиция арестовала тело и встала перед проблемой, какое обвинение ему предъявить. Грабеж? Он ничего не украл. Незаконное проникновение в чужое жилище? Сгодилось бы, если бы хозяйка не открыла ему дверь своими руками. Пьяный дебош? Не дебоширил, мирно спал. Мошенничество (типа выдавал себя за другого)? Так непонятно, за которого из восьми. В итоге, ни на чем не остановившись, привычно оштрафовали за вождение в пьяном виде (из бара уезжал пьяный, все видели) и отпустили. В общем, смотри эпиграф.
К нам на фирму заехал парень из канадской глубинки, Джош, обсудить перспективы совместного проекта. Дело было вскоре после трагедии в Колорадо, когда маньяк застрелил 12 человек на сеансе «Бэтмена», поэтому за ланчем пошел разговор о всяких криминальных эпизодах, случившихся «вот прямо через два дома от нашего». Чикаго уже не тот, что при Аль Капоне, но все равно у каждого нашлось что вспомнить. Если не стрельба, то поножовщина, если не поножовщина, то грабеж или самоубийство. Смотрим, Джош наш сидит бледный, варежка нараспашку, и с ужасом переводит взгляд с одного на другого. Потом говорит:
- Ребята, я вообще газеты читаю, представляю, что творится в мире. Но одно дело в газетах, а другое – вот так, на соседней улице, практически у тебя на глазах. Как вы вообще здесь живете?
- Джош, мы знаем, что Канада тихая страна, а у вас тихий город даже относительно Канады, но неужели совсем никогда ничего не случалось?
- Такого, как вы рассказываете – никогда. У меня тесть 25 лет прослужил в полиции, самое серьезное, с чем он имел дело, это вождение в пьяном виде. Хотя нет, 6 лет назад был один случай, о нем даже в центральной газете провинции написали...
Итак, вот правдивый рассказ о преступлении века, потрясшем городок под названием Лосиная Челюсть, Саскачеван.
Некий гастарбайтер, вкалывавший сезонным рабочим на соседней ферме, хорошенько оттянулся в баре. То есть он думал, что оттянулся недостаточно, и хотел добавить, но бармен сказал, что больше не нальет. Тогда наш герой сел в машину и отправился искать выпивку в другом месте. Нашел на отшибе домик без огней и попытался взломать дверь.
От шума проснулась 82-летняя хозяйка дома. Хорошо зная криминальную обстановку в родном городе, она никак не могла предположить, что ее грабят. А потому решила, что это внук заехал ее проведать в неурочное время. Старушка накинула халат, помогла гостю открыть дверь и предложила чаю. Вошедший от чая отказался и потребовал виски. У хозяйки нашелся и виски. Гость в четыре глотка догнал то, что ему недодали в баре, и отрубился на диване в гостиной.
Наутро бабуля решила выяснить, который из восьми внуков почтил ее своим присутствием. Принесла семейный альбом и стала сверять фотографии с верхним концом спавшего на диване тела. Не обнаружив ни малейшего сходства ни с одним из восьми (они все белобрысые, а в пришельце текла редкая в тех краях латиноамериканская кровь), старушка наконец начала что-то подозревать и вызвала полицию.
Полиция арестовала тело и встала перед проблемой, какое обвинение ему предъявить. Грабеж? Он ничего не украл. Незаконное проникновение в чужое жилище? Сгодилось бы, если бы хозяйка не открыла ему дверь своими руками. Пьяный дебош? Не дебоширил, мирно спал. Мошенничество (типа выдавал себя за другого)? Так непонятно, за которого из восьми. В итоге, ни на чем не остановившись, привычно оштрафовали за вождение в пьяном виде (из бара уезжал пьяный, все видели) и отпустили. В общем, смотри эпиграф.
06.03.2013, Новые истории - основной выпуск
На вечную тему «женщина и автомобиль».
Мы с компанией друзей любим ездить на кемпинг в Висконсин, это часа полтора на север от нашего Чикаго. Палатки в сосновом лесу, костер, шашлыки, гитара, лесное озеро в пяти минутах езды – красота. Пару лет назад на этом озере проходили соревнования по триатлону, в которых участвовал сын одной из наших кемпингисток, Марины. В 6 утра он взял мамину машину и поехал из кемпинга на озеро готовиться к старту, а сама Марина хотела часов в 8 подъехать туда же за него поболеть и попросила для этого мой «Аккорд». Мне не жалко, все равно сплю в такую рань. С вечера отдал ключи, а когда проснулся, выслушал от Марины историю, прибавившую ей несколько седых волос.
Надо сказать, что Марина предельно далека от образа гламурной блондинки со стразиками. Она высококвалифицированный программист, мастерски управляется с любой техникой от кинокамеры до газонокосилки, совешенно не интересуется тряпками и т.д. и т.п. Но, есть, видимо, какое-то принципиальное отличие в устройстве мужских мозгов и женских.
Бросив машину на поле, где уже запарковались остальные участники и болельщики, она поспешила на трибуну. А когда вернулась, то поняла, что не помнит, где оставила мою машину. Мало того, не помнит никаких ее внешних примет. То есть вообще никаких. Не только номер, модель и марку, но даже тип кузова и цвет. Мы общаемся давно и часто, она видела мою машину десятки, если не сотни раз, но никогда не обращала внимания на такие мелочи. Скорее светлая, чем темная, и скорее седан, чем что-то другое, но и то и другое без уверенности.
Проблема усугублялась тем, что у меня не работает сигнализация (нафиг не нужна), открыть машину можно только ключом. Позвонить мне и спросить тоже не вариант, телефоны в лесу не принимают. На парковке сотни машин, большинство с висконсинскими номерами, но и с иллинойскими не меньше трети, ищи иголку в стоге сена.
- Марин, и как же ты вышла из положения? Ждала, пока все разъедутся?
- Нет. Выбрала самую криво запаркованную машину. Угадала.
Мы с компанией друзей любим ездить на кемпинг в Висконсин, это часа полтора на север от нашего Чикаго. Палатки в сосновом лесу, костер, шашлыки, гитара, лесное озеро в пяти минутах езды – красота. Пару лет назад на этом озере проходили соревнования по триатлону, в которых участвовал сын одной из наших кемпингисток, Марины. В 6 утра он взял мамину машину и поехал из кемпинга на озеро готовиться к старту, а сама Марина хотела часов в 8 подъехать туда же за него поболеть и попросила для этого мой «Аккорд». Мне не жалко, все равно сплю в такую рань. С вечера отдал ключи, а когда проснулся, выслушал от Марины историю, прибавившую ей несколько седых волос.
Надо сказать, что Марина предельно далека от образа гламурной блондинки со стразиками. Она высококвалифицированный программист, мастерски управляется с любой техникой от кинокамеры до газонокосилки, совешенно не интересуется тряпками и т.д. и т.п. Но, есть, видимо, какое-то принципиальное отличие в устройстве мужских мозгов и женских.
Бросив машину на поле, где уже запарковались остальные участники и болельщики, она поспешила на трибуну. А когда вернулась, то поняла, что не помнит, где оставила мою машину. Мало того, не помнит никаких ее внешних примет. То есть вообще никаких. Не только номер, модель и марку, но даже тип кузова и цвет. Мы общаемся давно и часто, она видела мою машину десятки, если не сотни раз, но никогда не обращала внимания на такие мелочи. Скорее светлая, чем темная, и скорее седан, чем что-то другое, но и то и другое без уверенности.
Проблема усугублялась тем, что у меня не работает сигнализация (нафиг не нужна), открыть машину можно только ключом. Позвонить мне и спросить тоже не вариант, телефоны в лесу не принимают. На парковке сотни машин, большинство с висконсинскими номерами, но и с иллинойскими не меньше трети, ищи иголку в стоге сена.
- Марин, и как же ты вышла из положения? Ждала, пока все разъедутся?
- Нет. Выбрала самую криво запаркованную машину. Угадала.
05.03.2013, Новые истории - основной выпуск
В Нью-Йорке есть обычай на лето вывозить детей а апстейт (северную часть штата), в деревенские домики в горах, подальше от раскаленного асфальта. Так испокон веку делали многодетные хасиды, а затем их примеру последовали привычные к дачной жизни русские.
Вот, в одно довольно давнее уже жаркое пятничное утро я оседлал свой верный Nissan Quest 95-го года и повез в апстейт экипаж в составе: четырехлетний сын, двухлетняя племянница, жена брата (та самая Лина, о приключениях которой я не раз писал) на последнем месяце беременности и бабушка. Выехали пораньше, потому что к полудню на шоссе будет не проехать от хасидов, спешащих добраться до места до начала шаббата.
На мосту Джорджа Вашингтона дети запросились в туалет, причем специально взятый в дорогу музыкальный горшок проигнорировали, а потребовали более цивилизованных условий. Ладно, прямо за мостом есть заправка, которая всегда напоминала мне анекдот о праведном еврее – тот, где он хорошенько помолился, и кругом суббота, а на дороге, по которой ему надо ехать, сплошной четверг. В смысле, там кругом штат Нью-Йорк, а непосредственно на заправке – штат Нью-Джерси, и бензин на полтинник за галлон дешевле. По этому поводу там всегда полно машин, кто же откажется сэкономить.
На заправке я, каюсь, поступил не очень хорошо – встал не на парковке, а на аварийку прямо у дверей магазинчика, в котором удобства. Но больно уж дети торопили. Извлечь их из автокресел оказалось нетривиальной задачей, все пространство вокруг сидений (а места в минивэне много) было плотно заставлено сумками, пакетами и клунками с провизией и другим необходимым для детского отдыха барахлом. Высадили их, сводили в туалет, посадили обратно, я сел за руль, хвать-похвать – а ключей от машины в кармане нет.
Понятно, что я их выронил где-то салоне, пока возился с детьми, но где? Это же надо все 150 сумок перерывать. Начинаем их методично вытаскивать, искать и внутри, и на полу под ними. Где-то на тридцатой сумке подъезжает полицейская машина:
- Здесь нельзя стоять. Уезжайте!
Я:
- Рад бы, но ключи потерял.
Полицейский, подумав:
- Запасные есть у кого-нибудь?
- Есть.
- Сколько надо, чтобы их привезли?
- Ну... минут сорок.
- Жду ровно сорок минут, потом штрафую.
Звоню обладателю вторых ключей – бывшей жене. Мы в тот период как раз разводились, жили уже врозь, но машиной и ребенком еще пользовались по очереди. Разбудил, выслушал много ласковых слов с сексуальным оттенком. Наконец говорит со вздохом:
- Ладно, что с вами делать. Ждите, привезу (имеется в виду – возьмет машину нового спутника жизни). Где вас искать?
- Знаешь заправку сразу за мостом Вашингтона? Вот там.
Ждем на жаре сорок минут. Ну, где сорок, там и шестьдесят. Продолжаем перебирать сумки и клунки, перерыли уже все по три раза, ключи как сквозь землю провалились. Полицай со своей светомузыкой стоит рядом, типа охраняет. Хреново охраняет, каждый второй водитель подходит поинтересоваться, что случилось. Одни ржут, другие сочувствуют, третьи пытаются помочь в поисках, четвертые все сразу. Звонит супруга:
- Ну где вы там? Я всю заправку обошла, вас не вижу.
- Как это не видишь? Мы тут такое лазерное шоу устроили, наверно, из Манхэттена видно.
- Нет тут никаго шоу. Очередь из машин на полмили, больше ничего.
И тут я соображаю, в чем дело. Чертов мост Джорджа Вашингтона имеет два уровня. Кстати, когда пристроили нижний, то нью-йоркцы окрестили его именем Марты Вашингтон. Логично, кто еще может лежать под Джорджем. Из Бруклина в апстейт дорога лежит через верхний уровень, а из Бронкса, где обосновалась жена, попадаешь на нижний. Или наоборот, не помню уже. На другом уровне тоже есть нью-джерсийская заправка. Объясняю это супруге. Выслушиваю новую порцию комплиментов, жду еще полчаса, пока она заново въедет на мост и съедет на нужном уровне. Наконец получаю вожделенные ключи. Под нежными взглядами полисмена и зевак (как же, все кончилось хорошо, семья соединилась) грузим все клунки обратно и уезжаем.
Далеко не уехали. Пробка на шоссе совершенно немыслимая даже для этого времени дня и года. Просто столпотворение. Продвигаемся по полдюйма в час. Хасиды в соседних машинах усердно молятся – видимо, понимают, что до шаббата никак не успевают, и просят сделать на дороге четверг. Посмотрев на измученных пассажиров, я принимаю решение уйти с шоссе и добираться по проселочным дорогам. Навигатора у меня тогда еще не было, на местности ориентируюсь средне ближе к никак, поэтому звоню брату на работу, он открывает Google Maps и пытается мной дистанционно руководить.
Едем через бесконечные деревни, поля и горы.
Сын: - Я есть хочу!
Бабушка: - На тебе яблочко.
Сын: - Не хочу яблочко, хочу пиццу.
Племянница: - Хасю пис!
Бабушка: - На тебе горшок.
Племянница: - Не хасю гасёк, хасю пис!
Лина: - «Пис» - это не «писять», это «пицца».
Брат (в телефон): - Где ты едешь?
Я: - Черт его разберет. Что-то длинное на «Л».
Брат: - Если это Линкольнвилль, то через пять миль направо на шестую дорогу, а если Лексингтонхиллс, то я тащусь, куда ты заехал.
Лина: - Там по дороге есть госпиталь? А то я сейчас рожу прямо здесь.
В общем, доехали уже ближе к ночи, смертельно усталые, но дико счастливые оттого, что никого не потеряли в дороге, и еще больше – оттого, что пассажиров в дороге не прибавилось.
В понедельник, вернувшись в город, я узнал из газет, чем была вызвана пробка. Там случилась авария. Милях в десяти дальше по шоссе, примерно в то время, когда мы должны были бы там проезжать, если бы не катавасия с ключами, опрокинулся многотонный грузовик и придавил собой Nissan Quest 95-го года. Еврейская семья, ехавшая в «Ниссане», погибла целиком.
Что касается ключей, то они нашлись уже на следующее утро. В музыкальном горшке, будь он неладен.
Вот, в одно довольно давнее уже жаркое пятничное утро я оседлал свой верный Nissan Quest 95-го года и повез в апстейт экипаж в составе: четырехлетний сын, двухлетняя племянница, жена брата (та самая Лина, о приключениях которой я не раз писал) на последнем месяце беременности и бабушка. Выехали пораньше, потому что к полудню на шоссе будет не проехать от хасидов, спешащих добраться до места до начала шаббата.
На мосту Джорджа Вашингтона дети запросились в туалет, причем специально взятый в дорогу музыкальный горшок проигнорировали, а потребовали более цивилизованных условий. Ладно, прямо за мостом есть заправка, которая всегда напоминала мне анекдот о праведном еврее – тот, где он хорошенько помолился, и кругом суббота, а на дороге, по которой ему надо ехать, сплошной четверг. В смысле, там кругом штат Нью-Йорк, а непосредственно на заправке – штат Нью-Джерси, и бензин на полтинник за галлон дешевле. По этому поводу там всегда полно машин, кто же откажется сэкономить.
На заправке я, каюсь, поступил не очень хорошо – встал не на парковке, а на аварийку прямо у дверей магазинчика, в котором удобства. Но больно уж дети торопили. Извлечь их из автокресел оказалось нетривиальной задачей, все пространство вокруг сидений (а места в минивэне много) было плотно заставлено сумками, пакетами и клунками с провизией и другим необходимым для детского отдыха барахлом. Высадили их, сводили в туалет, посадили обратно, я сел за руль, хвать-похвать – а ключей от машины в кармане нет.
Понятно, что я их выронил где-то салоне, пока возился с детьми, но где? Это же надо все 150 сумок перерывать. Начинаем их методично вытаскивать, искать и внутри, и на полу под ними. Где-то на тридцатой сумке подъезжает полицейская машина:
- Здесь нельзя стоять. Уезжайте!
Я:
- Рад бы, но ключи потерял.
Полицейский, подумав:
- Запасные есть у кого-нибудь?
- Есть.
- Сколько надо, чтобы их привезли?
- Ну... минут сорок.
- Жду ровно сорок минут, потом штрафую.
Звоню обладателю вторых ключей – бывшей жене. Мы в тот период как раз разводились, жили уже врозь, но машиной и ребенком еще пользовались по очереди. Разбудил, выслушал много ласковых слов с сексуальным оттенком. Наконец говорит со вздохом:
- Ладно, что с вами делать. Ждите, привезу (имеется в виду – возьмет машину нового спутника жизни). Где вас искать?
- Знаешь заправку сразу за мостом Вашингтона? Вот там.
Ждем на жаре сорок минут. Ну, где сорок, там и шестьдесят. Продолжаем перебирать сумки и клунки, перерыли уже все по три раза, ключи как сквозь землю провалились. Полицай со своей светомузыкой стоит рядом, типа охраняет. Хреново охраняет, каждый второй водитель подходит поинтересоваться, что случилось. Одни ржут, другие сочувствуют, третьи пытаются помочь в поисках, четвертые все сразу. Звонит супруга:
- Ну где вы там? Я всю заправку обошла, вас не вижу.
- Как это не видишь? Мы тут такое лазерное шоу устроили, наверно, из Манхэттена видно.
- Нет тут никаго шоу. Очередь из машин на полмили, больше ничего.
И тут я соображаю, в чем дело. Чертов мост Джорджа Вашингтона имеет два уровня. Кстати, когда пристроили нижний, то нью-йоркцы окрестили его именем Марты Вашингтон. Логично, кто еще может лежать под Джорджем. Из Бруклина в апстейт дорога лежит через верхний уровень, а из Бронкса, где обосновалась жена, попадаешь на нижний. Или наоборот, не помню уже. На другом уровне тоже есть нью-джерсийская заправка. Объясняю это супруге. Выслушиваю новую порцию комплиментов, жду еще полчаса, пока она заново въедет на мост и съедет на нужном уровне. Наконец получаю вожделенные ключи. Под нежными взглядами полисмена и зевак (как же, все кончилось хорошо, семья соединилась) грузим все клунки обратно и уезжаем.
Далеко не уехали. Пробка на шоссе совершенно немыслимая даже для этого времени дня и года. Просто столпотворение. Продвигаемся по полдюйма в час. Хасиды в соседних машинах усердно молятся – видимо, понимают, что до шаббата никак не успевают, и просят сделать на дороге четверг. Посмотрев на измученных пассажиров, я принимаю решение уйти с шоссе и добираться по проселочным дорогам. Навигатора у меня тогда еще не было, на местности ориентируюсь средне ближе к никак, поэтому звоню брату на работу, он открывает Google Maps и пытается мной дистанционно руководить.
Едем через бесконечные деревни, поля и горы.
Сын: - Я есть хочу!
Бабушка: - На тебе яблочко.
Сын: - Не хочу яблочко, хочу пиццу.
Племянница: - Хасю пис!
Бабушка: - На тебе горшок.
Племянница: - Не хасю гасёк, хасю пис!
Лина: - «Пис» - это не «писять», это «пицца».
Брат (в телефон): - Где ты едешь?
Я: - Черт его разберет. Что-то длинное на «Л».
Брат: - Если это Линкольнвилль, то через пять миль направо на шестую дорогу, а если Лексингтонхиллс, то я тащусь, куда ты заехал.
Лина: - Там по дороге есть госпиталь? А то я сейчас рожу прямо здесь.
В общем, доехали уже ближе к ночи, смертельно усталые, но дико счастливые оттого, что никого не потеряли в дороге, и еще больше – оттого, что пассажиров в дороге не прибавилось.
В понедельник, вернувшись в город, я узнал из газет, чем была вызвана пробка. Там случилась авария. Милях в десяти дальше по шоссе, примерно в то время, когда мы должны были бы там проезжать, если бы не катавасия с ключами, опрокинулся многотонный грузовик и придавил собой Nissan Quest 95-го года. Еврейская семья, ехавшая в «Ниссане», погибла целиком.
Что касается ключей, то они нашлись уже на следующее утро. В музыкальном горшке, будь он неладен.
04.03.2013, Новые истории - основной выпуск
Дочка приехала из Нью-Йорка, рассказала. Она работает в бригаде, которая устанавливает свет для больших торжественных мероприятий, вроде свадеб на полтысячи человек. Вот, они готовили зал для бармицвы в очень богатом и очень религиозном еврейском семействе. Само событие в воскресенье, работали среду, четверг и половину пятницы. Основное все сделали, но надо еще отрегулировать направление прожекторов и другие мелочи. Вдруг прибегает наблюдающий за работой раввин с двумя помощниками и кричит, чтобы срочно все выключали, потому что наступает шаббат. Неевреям работать не запрещается, но если в шаббат включить или выключить свет в кошерном помещении (а зал кошерный, там ведь есть собираются), то оно станет некошерным, и все пропало.
Все стоят в растерянности, кто-то звонит бригадиру и докладывает обстановку. Но тут выступает вперед один из осветителей, итальянец Марко. Подмигивает своим – мол, не журись, народ, ща все будет – и идет объясняться с раввинами. Говорит им следующее:
– Я немного знаю ваши порядки. Знаю, что вам нельзя включать и выключать плиту в субботу. Но ведь ставить кастрюли на уже горящую плиту и снимать их можно. Вот мы будем делать с прожекторами то же самое, что вы делаете с плитой. Мы не будем их включать – они уже горят. И не будем их выключать. Мы только будем их двигать туда-сюда. Будем ставить и снимать фильтры. А когда будем уходить, то вырубим главный рубильник, он вне кошерного помещения.
Раввины подумали-подумали, посовещались между собой и согласились. Не знаю, как там с точки зрения богословия, но им, наверно, самим хотелось, чтобы со светом все было нормально. Довольный как слон Марко звонит бригадиру:
– Грег, все в порядке. Я договорился, можно продолжать работать.
Грег, сам наполовину еврей, в полном изумлении:
– Марко, я не могу поверить. Ты переспорил трех раввинов???
Марко:
– Ха! Это пара пустяков по сравнению с тем, что я сделал месяц назад.
– А что ты сделал?
– Выбил из тебя сверхурочные.
Все стоят в растерянности, кто-то звонит бригадиру и докладывает обстановку. Но тут выступает вперед один из осветителей, итальянец Марко. Подмигивает своим – мол, не журись, народ, ща все будет – и идет объясняться с раввинами. Говорит им следующее:
– Я немного знаю ваши порядки. Знаю, что вам нельзя включать и выключать плиту в субботу. Но ведь ставить кастрюли на уже горящую плиту и снимать их можно. Вот мы будем делать с прожекторами то же самое, что вы делаете с плитой. Мы не будем их включать – они уже горят. И не будем их выключать. Мы только будем их двигать туда-сюда. Будем ставить и снимать фильтры. А когда будем уходить, то вырубим главный рубильник, он вне кошерного помещения.
Раввины подумали-подумали, посовещались между собой и согласились. Не знаю, как там с точки зрения богословия, но им, наверно, самим хотелось, чтобы со светом все было нормально. Довольный как слон Марко звонит бригадиру:
– Грег, все в порядке. Я договорился, можно продолжать работать.
Грег, сам наполовину еврей, в полном изумлении:
– Марко, я не могу поверить. Ты переспорил трех раввинов???
Марко:
– Ха! Это пара пустяков по сравнению с тем, что я сделал месяц назад.
– А что ты сделал?
– Выбил из тебя сверхурочные.
28.02.2013, Новые истории - основной выпуск
Home alone по-нашему.
У моего брата две дочки, в четвертом классе и во втором. Когда они смотрели фильм «Один дома» (который, кстати сказать, снимался у нас на Чикагщине), то удивленно спросили, как это можно забыть дома ребенка? Мама заверила их, что это кино, в жизни подобного не бывает и уж точно никогда-никогда не может случиться в такой семье, как наша. Это правда, Лина чрезвычайно ответственная и заботливая мамаша, половину анекдотов о еврейских мамах можно смело рассказывать про нее. Но жизнь полна сюрпризов.
В воскресенье утром они всей семьей должны были ехать в школу на концерт, в котором участвовала старшая. С завтраком несколько подзадержались, опаздывают. Лина командует: «Дети, быстро в машину!». Дети послушно бегут в гараж, садятся на заднее сиденье. Родители лихорадочно допивают кофе, собирают сумки, коих миллион, запрыгивают на передние сиденья, вжжик – унеслись.
Через три минуты на Линин сотовый приходит одновременно два вызова. Один от подруги, которая ни при чем и чисто случайно позвонила в это время, на другом написано Home. У меня есть ключи от их дома, и Лина решила, что это я приехал и звоню. Она выбрала ответить не деверю, а подруге, не будем ее за это винить.
За разговором с подругой подъехали к школе. Дети, вылезайте! – а в ответ тишина. Лина оборачивается, чтобы посмотреть, что делают дети, и видит, что дети ничего не делают и вообще отсутствуют в машине как класс. Как второй класс, а также как четвертый. А-а-а-а, спасите-помогите, мы где-то потеряли детей! Лина в панике звонит домой. Старшая дочь поднимает трубку, слава богу, все живы, ничего не случилось.
Разгадка. Машин в семье две. Дети сели в мамин минивэн, на котором обычно ездят в школу. Пристегнулись, заспорили о чем-то и вдруг услышали хлопки дверей и шум мотора не внутри машины, а рядом. Подняв глаза, едва успели увидеть, как уносится вдаль папина SUV (на которой обычно ездят, если за рулем папа) и закрывается за ней дверь гаража...
Счастье еще, что американский гараж - это не хорошо укрепленное отдельно стоящее строение, как в России, а сообщающаяся с домом пристройка. Так что дети не пострадали. Первые слова старшей, когда она сняла трубку:
- Мама, помнишь, ты говорила, что не сможешь забыть ребенка, как в «Один дома»? У тебя получилось! Сразу двух! Ты все можешь!
У моего брата две дочки, в четвертом классе и во втором. Когда они смотрели фильм «Один дома» (который, кстати сказать, снимался у нас на Чикагщине), то удивленно спросили, как это можно забыть дома ребенка? Мама заверила их, что это кино, в жизни подобного не бывает и уж точно никогда-никогда не может случиться в такой семье, как наша. Это правда, Лина чрезвычайно ответственная и заботливая мамаша, половину анекдотов о еврейских мамах можно смело рассказывать про нее. Но жизнь полна сюрпризов.
В воскресенье утром они всей семьей должны были ехать в школу на концерт, в котором участвовала старшая. С завтраком несколько подзадержались, опаздывают. Лина командует: «Дети, быстро в машину!». Дети послушно бегут в гараж, садятся на заднее сиденье. Родители лихорадочно допивают кофе, собирают сумки, коих миллион, запрыгивают на передние сиденья, вжжик – унеслись.
Через три минуты на Линин сотовый приходит одновременно два вызова. Один от подруги, которая ни при чем и чисто случайно позвонила в это время, на другом написано Home. У меня есть ключи от их дома, и Лина решила, что это я приехал и звоню. Она выбрала ответить не деверю, а подруге, не будем ее за это винить.
За разговором с подругой подъехали к школе. Дети, вылезайте! – а в ответ тишина. Лина оборачивается, чтобы посмотреть, что делают дети, и видит, что дети ничего не делают и вообще отсутствуют в машине как класс. Как второй класс, а также как четвертый. А-а-а-а, спасите-помогите, мы где-то потеряли детей! Лина в панике звонит домой. Старшая дочь поднимает трубку, слава богу, все живы, ничего не случилось.
Разгадка. Машин в семье две. Дети сели в мамин минивэн, на котором обычно ездят в школу. Пристегнулись, заспорили о чем-то и вдруг услышали хлопки дверей и шум мотора не внутри машины, а рядом. Подняв глаза, едва успели увидеть, как уносится вдаль папина SUV (на которой обычно ездят, если за рулем папа) и закрывается за ней дверь гаража...
Счастье еще, что американский гараж - это не хорошо укрепленное отдельно стоящее строение, как в России, а сообщающаяся с домом пристройка. Так что дети не пострадали. Первые слова старшей, когда она сняла трубку:
- Мама, помнишь, ты говорила, что не сможешь забыть ребенка, как в «Один дома»? У тебя получилось! Сразу двух! Ты все можешь!
22.02.2013, Свежие анекдоты - основной выпуск
В чем разница между правдой и истиной? Правду трудно спрятать, а истину трудно найти.
13.02.2013, Новые истории - основной выпуск
Валентинка.
Рассказала на днях бывшая однокурсница, назовем ее Валей в честь предстоящего праздника. Для любителей отыскивать реальные прототипы уточню, что рассказала по скайпу, да и некоторые детали я по возможности поменял.
На Валю и сейчас, после рождения второго внука, оглядываются мужики на улицах. А тридцать лет назад у ее ног лежал весь наш третий курс в полном составе. Но девушка на мелюзгу не разменивалась, а выбрала самый кругой вариант – пятикурсника, секретаря комитета комсомола, красавца с внешностью былинного русского богатыря. И все у них шло отлично, пока Валя, не обнаружив в положенный срок положенного недомогания, не обрадовала своего богатыря перспективой стать вскоре папой. Тут-то и выяснилось, что богатырь ничего такого в виду не имел, жениться не планировал, это у него была не любовь, а свободный секс свободных людей, и вообще сама не убереглась – сама и избавляйся.
Родители дули примерно в ту же дуду: куда тебе рожать, тебе еще учиться и учиться, вот у нас знакомый доктор, сделает с обезболиванием, даже не почувствуешь ничего. Валя к проблеме отнеслась философски, аборт так аборт, не она первая, не она последняя. Села в трамвай и поехала к доктору. Но что-то такое под ложечкой жало и беспокоило.
Я попробую пояснить, почему эта тема всплыла у нас в разговоре именно теперь, в преддверии дня всех влюбленных. Мы тогда про святого Валентина, конечно, не знали. Но, во-первых, дело было как раз в середине февраля. А во-вторых, в деле фигурирует любовное письмо, хотя и очень своеобразное. Вот сейчас про него будет.
Вот Валя едет в трамвае. Пробила талончик, положила его в карман пальто. И с некоторым удивлением обнаружила, что в кармане лежит конфета. Хорошая, шоколадная, марки «Золотая нива». Такие даже в Москве продавались далеко не в каждом гастрономе и стоили чуть ли не десять рублей кило.
Развернув обертку, Валя удивилась уже по-настоящему. Внутри фантика конфета оказалась завернута в записку. На обрывке тетрадного листка кривым почерком только что научившегося писать ребенка было написано:
МАМА МНЕ БОЛЬНА НИСЕРДИСЬ Я ТИБЯ ЛЮБЛЮ РОМА
Валя ни в какой степени не была ни религиозной, ни сентиментальной. Она попыталась объяснить происхождение записки рациональным образом, но ничего не вышло. Сладкое она любила, но именно этот сорт конфет не встречала очень давно. Знакомых по имени Рома у нее не было ни одного. Знакомых детей дошкольного и младшего школьного возраста – ненамного больше. Это пальто она не надевала с осени, до вчерашнего дня ходила в шубке, так что не оставалось даже шанса, что кто-то случайно положил конфету в карман в гардеробе.
В обшем, при всем неверии в мистику, выходило, что игнорировать столь явное указание свыше никак нельзя. Валя дожевала конфету (вкусная!) и пересела во встречный трамвай. Родителей поставила перед выбором: либо они смиряются с ролью бабушки и дедушки, либо с завтрашнего дня у них будет на одну дочь меньше. А она как-нибудь проживет и даже институт кончит, в нашей стране матерей-одиночек поддерживают.
Родители, поразмыслив, выбрали первый вариант. Матерью-одиночкой побыть не довелось: на освободившееся от комсомольского вожака место немедленно нашлось не меньше трех претендентов, которых не смутил Валин растущий живот. Наученная горьким опытом Валя выбрала из них самого скромного, я бы даже сказал – самого завалящего, и к моменту родов была уже счастливо замужем. Где и пребывает до сих пор, в отличие от многих ее товарок, вышедших замуж по ах какой любви и успевших с тех пор развестись, некоторые и не по разу.
Родив (мальчика, кто бы сомневался), Валя уперлась рогом еще раз: ребенка будут звать Ромой и никак иначе. Никто ее не поддержал, а больше всех фыркала младшая сестра-шестиклассница:
- Тьфу, что за имя, будет как мой Ромчик.
- Какой еще твой Ромчик? – насторожилась Валя.
Тут-то все и выяснилось. Оказывается, у шестиклассников был подшефный первый класс, и один из первоклашек зимой внезапно воспылал к Маше любовью. Проявлялась любовь в том, что он больше всех шумел, хулиганил и норовил поставить подножку. Маша в конце концов не выдержала и треснула его пеналом по голове. На следующий день Ромчик принес конфету – мириться. Маша конфету есть не стала, потому что все еще сердилась, а чтобы добро не пропало, сунула ее в карман сестре.
Валя еще раз перечитала записку. Да, конечно, там было написано не «Мама», а «Маша», как это она сразу не прочитала правильно? Но сына все равно назвала Ромой.
Рассказала на днях бывшая однокурсница, назовем ее Валей в честь предстоящего праздника. Для любителей отыскивать реальные прототипы уточню, что рассказала по скайпу, да и некоторые детали я по возможности поменял.
На Валю и сейчас, после рождения второго внука, оглядываются мужики на улицах. А тридцать лет назад у ее ног лежал весь наш третий курс в полном составе. Но девушка на мелюзгу не разменивалась, а выбрала самый кругой вариант – пятикурсника, секретаря комитета комсомола, красавца с внешностью былинного русского богатыря. И все у них шло отлично, пока Валя, не обнаружив в положенный срок положенного недомогания, не обрадовала своего богатыря перспективой стать вскоре папой. Тут-то и выяснилось, что богатырь ничего такого в виду не имел, жениться не планировал, это у него была не любовь, а свободный секс свободных людей, и вообще сама не убереглась – сама и избавляйся.
Родители дули примерно в ту же дуду: куда тебе рожать, тебе еще учиться и учиться, вот у нас знакомый доктор, сделает с обезболиванием, даже не почувствуешь ничего. Валя к проблеме отнеслась философски, аборт так аборт, не она первая, не она последняя. Села в трамвай и поехала к доктору. Но что-то такое под ложечкой жало и беспокоило.
Я попробую пояснить, почему эта тема всплыла у нас в разговоре именно теперь, в преддверии дня всех влюбленных. Мы тогда про святого Валентина, конечно, не знали. Но, во-первых, дело было как раз в середине февраля. А во-вторых, в деле фигурирует любовное письмо, хотя и очень своеобразное. Вот сейчас про него будет.
Вот Валя едет в трамвае. Пробила талончик, положила его в карман пальто. И с некоторым удивлением обнаружила, что в кармане лежит конфета. Хорошая, шоколадная, марки «Золотая нива». Такие даже в Москве продавались далеко не в каждом гастрономе и стоили чуть ли не десять рублей кило.
Развернув обертку, Валя удивилась уже по-настоящему. Внутри фантика конфета оказалась завернута в записку. На обрывке тетрадного листка кривым почерком только что научившегося писать ребенка было написано:
МАМА МНЕ БОЛЬНА НИСЕРДИСЬ Я ТИБЯ ЛЮБЛЮ РОМА
Валя ни в какой степени не была ни религиозной, ни сентиментальной. Она попыталась объяснить происхождение записки рациональным образом, но ничего не вышло. Сладкое она любила, но именно этот сорт конфет не встречала очень давно. Знакомых по имени Рома у нее не было ни одного. Знакомых детей дошкольного и младшего школьного возраста – ненамного больше. Это пальто она не надевала с осени, до вчерашнего дня ходила в шубке, так что не оставалось даже шанса, что кто-то случайно положил конфету в карман в гардеробе.
В обшем, при всем неверии в мистику, выходило, что игнорировать столь явное указание свыше никак нельзя. Валя дожевала конфету (вкусная!) и пересела во встречный трамвай. Родителей поставила перед выбором: либо они смиряются с ролью бабушки и дедушки, либо с завтрашнего дня у них будет на одну дочь меньше. А она как-нибудь проживет и даже институт кончит, в нашей стране матерей-одиночек поддерживают.
Родители, поразмыслив, выбрали первый вариант. Матерью-одиночкой побыть не довелось: на освободившееся от комсомольского вожака место немедленно нашлось не меньше трех претендентов, которых не смутил Валин растущий живот. Наученная горьким опытом Валя выбрала из них самого скромного, я бы даже сказал – самого завалящего, и к моменту родов была уже счастливо замужем. Где и пребывает до сих пор, в отличие от многих ее товарок, вышедших замуж по ах какой любви и успевших с тех пор развестись, некоторые и не по разу.
Родив (мальчика, кто бы сомневался), Валя уперлась рогом еще раз: ребенка будут звать Ромой и никак иначе. Никто ее не поддержал, а больше всех фыркала младшая сестра-шестиклассница:
- Тьфу, что за имя, будет как мой Ромчик.
- Какой еще твой Ромчик? – насторожилась Валя.
Тут-то все и выяснилось. Оказывается, у шестиклассников был подшефный первый класс, и один из первоклашек зимой внезапно воспылал к Маше любовью. Проявлялась любовь в том, что он больше всех шумел, хулиганил и норовил поставить подножку. Маша в конце концов не выдержала и треснула его пеналом по голове. На следующий день Ромчик принес конфету – мириться. Маша конфету есть не стала, потому что все еще сердилась, а чтобы добро не пропало, сунула ее в карман сестре.
Валя еще раз перечитала записку. Да, конечно, там было написано не «Мама», а «Маша», как это она сразу не прочитала правильно? Но сына все равно назвала Ромой.
18.12.2012, Новые истории - основной выпуск
Лена - моя хорошая знакомая. Она давно живет в США и вполне прилично владеет английским. Но, как истинная питерская интеллигентка, ужасно комплексует из-за своего произношения и уверена, что говорит хуже всех вокруг.
На днях она расказала, как собиралась с дочерью в отпуск в Германию, и дочкин приятель, тоже бывший россиянин, но совсем из другого поколения и круга, вызвался помочь с арендой машины. Он часто бывает в Германии по бизнесу и знает какие-то секретные телефоны и кодовые слова, по которым дают безумные скидки.
Дальше Лена рассказывает:
- Он дозвонился, начал разговаривать, и я вдруг слышу, что говорит он просто ужасно! Медленно, с заминками, и с таким чудовищным странным акцентом, что я не понимаю ни одного слова. У меня сразу самооценка взлетела до небес: нашелся кто-то, кто говорит еще хуже меня, и не пенсионер с Брайтона, а успешный молодой человек. Гордилась собой целых две минуты, пока не дошло, что он говорит по-немецки.
На днях она расказала, как собиралась с дочерью в отпуск в Германию, и дочкин приятель, тоже бывший россиянин, но совсем из другого поколения и круга, вызвался помочь с арендой машины. Он часто бывает в Германии по бизнесу и знает какие-то секретные телефоны и кодовые слова, по которым дают безумные скидки.
Дальше Лена рассказывает:
- Он дозвонился, начал разговаривать, и я вдруг слышу, что говорит он просто ужасно! Медленно, с заминками, и с таким чудовищным странным акцентом, что я не понимаю ни одного слова. У меня сразу самооценка взлетела до небес: нашелся кто-то, кто говорит еще хуже меня, и не пенсионер с Брайтона, а успешный молодой человек. Гордилась собой целых две минуты, пока не дошло, что он говорит по-немецки.
17.12.2012, Новые истории - основной выпуск
С легким паром, чикагский вариант.
У нас в Чикаго есть корейские бани, весьма популярные среди русскоязычного населения. Чистенько, много парилок с разными прибамбасами, а главное – доступные цены. Причем оплата не почасовая, а один раз заплатил и сиди хоть сутки, они круглосуточно работают.
Вот два перца, Женя и Валера, случайно там встретились и зависли до глубокой ночи. Теоретически в бане пить нельзя, но кто станет проверять, что за целебный чаек у тебя в термосе? Чаек у обоих был V.S.O.P. и термосы почти литровые, так что беседа текла гладко.
Первым делом попытались похвастаться новыми айфонами, но не вышло: айфоны оказались совершенно одинаковые, одинаковой последней модели. Потом Женя похвастался, что недавно переехал в новый дом. Ну, не дом, а так, таунхаус, пол-Чикаго такими застроено. Двухэтажный недодомик вплотную между двумя такими же, внизу гараж и гостиная, совмещенная с кухней, наверху спальни. Валера резонно заметил, что у него такой же таунхаус уже лет восемь как.
О женах тоже поговорили. Женя похвастался, что его Таня стала ходить на фитнес и теперь влезает в одежду четвертого размера. Валера мог бы ответить, что его Наташа без всякого фитнеса из четвертого размера никогда не вылезала, но предпочел промолчать. Ему и так не сильно нравились взгляды, которые Женя иногда бросал на Наташу. Нет, он, конечно, полностью доверял жене, но с таким другом, как Женя, лучше перестраховаться.
В термосах еще оставалось, когда решили одеваться и разъезжаться по домам. Это оказалось непросто, пол в раздевалке подозрительно вздыбился, на брюках выросло по четыре штанины. Приятели все же справились, распихали по карманам айфоны, при этом нечаянно ими обменялись, что и послужило толчком для дальнейших событий. Валера на автопилоте доехал до дома, загнал машину в гараж, понял, что на второй этаж ему по лестнице не взобраться, и уснул на диване в гостиной.
С Женей получилось сложнее. У него автопилот на новое место жительства еще не настроился. Кругом тьма и мрак, все улицы на одно лицо, но в двух экземплярах, черт его знает куда ехать. В таких ситуациях на помощь человеку приходит техника. Женя достает айфон (Валерин, напомним), открывает программу-навигатор и тычет пальцем в кнопочку Home. Навигатор говорит ему человеческим голосом: поверните направо, поверните налево, Женя послушно рулит.
Кое-как доехали. Открыватель гаражной двери работать отказался, попасть ключом в замочную скважину не удалось даже с пятой попытки. Но Женя знал, что Таня всегда забывает запереть вторую дверь, ведущую из кухни к мусорным бакам. Дверь и правда оказалась открыта, через нее Женя и проник в дом. В отличие от Валеры, он ставил супружеский долг выше опасности сломать шею, отважно ринулся на штурм лестницы в спальню, после нескольких неудачных кульбитов ее одолел и заполз на свою половину двуспальной кровати.
На этом месте мы его деликатно оставим, подождем до утра и вернемся в гостиную. Там жестокий сушняк поднял Валеру с дивана и погнал к холодильнику, где на нижней полке ждет полбутылки «Хайникена».
На беду, Женю сушняк погнал в том же направлении и в то же самое время. Почти не открывая глаз, ибо открывать глаза нестерпимо больно, он ощупью пробирается к холодильнику и шарит на нижней полке, где по его версии должно находиться три бутылки «Короны». Валера следит за ним, онемев от офигения. Да и кто бы не офигел при виде наглеца, который как у себя дома выходит в трусах из твоей с женой спальни и лезет в холодильник за твоим пивом?
Женя, не найдя «Короны», приканчивает невесть откуда взявшийся «Хайникен» и уже чувствует себя в состоянии приоткрыть левый глаз. Но тут в этот глаз прилетает Валерин кулак. Начинается потасовка, которая сопровождается обрушением легкой мебели и падением с высоты различных малоценных и быстроизнашивающихся предметов и заканчивается на полу перед телевизором в положении Женя верхом на Валере.
- Валер, ты чего? – сочувственно интересуется Женя. – Классно же посидели. Нет, приперся чуть свет ко мне домой и давай драться.
- Это я приперся к тебе домой??? – в изумлении переспрашивает Валера. – Ты этот дом уже своим считаешь? Ну, шустёр!
- Валерочка, это мой дом. Я его купил два месяца назад.
- Разуй глаза. Вокруг посмотри, что ты видишь?
Женя с некоторым усилием разувает правый глаз (левый уже заплыл и разуваться отказывается) и начинает перечислять:
- Диван из Айкии. Шкаф оттуда же. Телевизор. Хороший телевизор. Сони, 52 дюйма. На сейле покупал.
- Идиот. Это мой шкаф из Айкии. Это я телевизор на сейле покупал. Сони, 52 дюйма. Ты на картины посмотри.
Картины, действительно, Жене незнакомы, равно как и некоторые другие предметы обстановки. Теперь настает Женин черед офигевать.
- Елы-палы, - говорит он ошарашенно. – Это я что, правда к тебе приехал? Ну ни хрена себе я даю. Как это меня угораздило? И с кем я тогда спал?
- Я тебе сейчас покажу, с кем ты спал, - снова закипает Валера. – Я тебе так покажу, ты вообще забудешь, чем люди спят.
- Только спал, только спал, – пугается Женя. – Лег и сразу заснул. Больше ничего не делал, клянусь.
- Ты мне тут баки не заливай. Тоже мне, заливная рыба.
- Ничего не было, пальцем не тронул, - божится Женя. - Я же пьяный был.
Валера раздумывает, верить ему или нет, но тут сверху спускается разбуженная шумом Наташа в халатике.
- Валер, чем ты там гремишь? – спрашивает она еще с лестницы. – Детей разбудишь. Ой, Женя, привет. Мальчики, что за разгром, что у вас случилось?
- О, ты-то нам и нужна, - реагирует Валера, - Ну-ка скажи, я к тебе приставал сегодня ночью?
- С ума сошел, такие вопросы при посторонних?
- Он тут уже, кажется, не посторонний, - мрачно цедит Валера. – Тут уже, кажется, я посторонний. Быстро отвечай, было у нас что-то ночью или нет?
И в ожидании ответа нацеливает кулак в правый, еще не тронутый Женин глаз. Женя, который на самом деле ни в какой степени приближения не помнит, что было ночью, покорно ждет своей участи.
- Конечно, нет – говорит Наташа.
Валера опускает кулак.
- Ты же вчера так напился, что даже до спальни не дошел, - продолжает Наташа. – Так и дрых тут на диване.
- Откуда ты знаешь?
- Да что тут знать, вон плед разложен и твои очки на тумбочке. Да и все равно не получилось бы, я же не одна спала.
Валера поднимает кулак снова.
- Ленча с вечера рассопливилась и не засыпала, пришлось мне остаться у нее в детской, - заканчивает Наташа. - Женя, а ты что, так в трусах и приехал?
Вот так детские сопли спасли и мир в семье, и мужскую дружбу. А может, и не сопли, а Наташина находчивость, кто ж теперь расскажет. В любом случае, Валера еще раз убедился, что с такой женой ему не страшна никакая ирония судьбы.
У нас в Чикаго есть корейские бани, весьма популярные среди русскоязычного населения. Чистенько, много парилок с разными прибамбасами, а главное – доступные цены. Причем оплата не почасовая, а один раз заплатил и сиди хоть сутки, они круглосуточно работают.
Вот два перца, Женя и Валера, случайно там встретились и зависли до глубокой ночи. Теоретически в бане пить нельзя, но кто станет проверять, что за целебный чаек у тебя в термосе? Чаек у обоих был V.S.O.P. и термосы почти литровые, так что беседа текла гладко.
Первым делом попытались похвастаться новыми айфонами, но не вышло: айфоны оказались совершенно одинаковые, одинаковой последней модели. Потом Женя похвастался, что недавно переехал в новый дом. Ну, не дом, а так, таунхаус, пол-Чикаго такими застроено. Двухэтажный недодомик вплотную между двумя такими же, внизу гараж и гостиная, совмещенная с кухней, наверху спальни. Валера резонно заметил, что у него такой же таунхаус уже лет восемь как.
О женах тоже поговорили. Женя похвастался, что его Таня стала ходить на фитнес и теперь влезает в одежду четвертого размера. Валера мог бы ответить, что его Наташа без всякого фитнеса из четвертого размера никогда не вылезала, но предпочел промолчать. Ему и так не сильно нравились взгляды, которые Женя иногда бросал на Наташу. Нет, он, конечно, полностью доверял жене, но с таким другом, как Женя, лучше перестраховаться.
В термосах еще оставалось, когда решили одеваться и разъезжаться по домам. Это оказалось непросто, пол в раздевалке подозрительно вздыбился, на брюках выросло по четыре штанины. Приятели все же справились, распихали по карманам айфоны, при этом нечаянно ими обменялись, что и послужило толчком для дальнейших событий. Валера на автопилоте доехал до дома, загнал машину в гараж, понял, что на второй этаж ему по лестнице не взобраться, и уснул на диване в гостиной.
С Женей получилось сложнее. У него автопилот на новое место жительства еще не настроился. Кругом тьма и мрак, все улицы на одно лицо, но в двух экземплярах, черт его знает куда ехать. В таких ситуациях на помощь человеку приходит техника. Женя достает айфон (Валерин, напомним), открывает программу-навигатор и тычет пальцем в кнопочку Home. Навигатор говорит ему человеческим голосом: поверните направо, поверните налево, Женя послушно рулит.
Кое-как доехали. Открыватель гаражной двери работать отказался, попасть ключом в замочную скважину не удалось даже с пятой попытки. Но Женя знал, что Таня всегда забывает запереть вторую дверь, ведущую из кухни к мусорным бакам. Дверь и правда оказалась открыта, через нее Женя и проник в дом. В отличие от Валеры, он ставил супружеский долг выше опасности сломать шею, отважно ринулся на штурм лестницы в спальню, после нескольких неудачных кульбитов ее одолел и заполз на свою половину двуспальной кровати.
На этом месте мы его деликатно оставим, подождем до утра и вернемся в гостиную. Там жестокий сушняк поднял Валеру с дивана и погнал к холодильнику, где на нижней полке ждет полбутылки «Хайникена».
На беду, Женю сушняк погнал в том же направлении и в то же самое время. Почти не открывая глаз, ибо открывать глаза нестерпимо больно, он ощупью пробирается к холодильнику и шарит на нижней полке, где по его версии должно находиться три бутылки «Короны». Валера следит за ним, онемев от офигения. Да и кто бы не офигел при виде наглеца, который как у себя дома выходит в трусах из твоей с женой спальни и лезет в холодильник за твоим пивом?
Женя, не найдя «Короны», приканчивает невесть откуда взявшийся «Хайникен» и уже чувствует себя в состоянии приоткрыть левый глаз. Но тут в этот глаз прилетает Валерин кулак. Начинается потасовка, которая сопровождается обрушением легкой мебели и падением с высоты различных малоценных и быстроизнашивающихся предметов и заканчивается на полу перед телевизором в положении Женя верхом на Валере.
- Валер, ты чего? – сочувственно интересуется Женя. – Классно же посидели. Нет, приперся чуть свет ко мне домой и давай драться.
- Это я приперся к тебе домой??? – в изумлении переспрашивает Валера. – Ты этот дом уже своим считаешь? Ну, шустёр!
- Валерочка, это мой дом. Я его купил два месяца назад.
- Разуй глаза. Вокруг посмотри, что ты видишь?
Женя с некоторым усилием разувает правый глаз (левый уже заплыл и разуваться отказывается) и начинает перечислять:
- Диван из Айкии. Шкаф оттуда же. Телевизор. Хороший телевизор. Сони, 52 дюйма. На сейле покупал.
- Идиот. Это мой шкаф из Айкии. Это я телевизор на сейле покупал. Сони, 52 дюйма. Ты на картины посмотри.
Картины, действительно, Жене незнакомы, равно как и некоторые другие предметы обстановки. Теперь настает Женин черед офигевать.
- Елы-палы, - говорит он ошарашенно. – Это я что, правда к тебе приехал? Ну ни хрена себе я даю. Как это меня угораздило? И с кем я тогда спал?
- Я тебе сейчас покажу, с кем ты спал, - снова закипает Валера. – Я тебе так покажу, ты вообще забудешь, чем люди спят.
- Только спал, только спал, – пугается Женя. – Лег и сразу заснул. Больше ничего не делал, клянусь.
- Ты мне тут баки не заливай. Тоже мне, заливная рыба.
- Ничего не было, пальцем не тронул, - божится Женя. - Я же пьяный был.
Валера раздумывает, верить ему или нет, но тут сверху спускается разбуженная шумом Наташа в халатике.
- Валер, чем ты там гремишь? – спрашивает она еще с лестницы. – Детей разбудишь. Ой, Женя, привет. Мальчики, что за разгром, что у вас случилось?
- О, ты-то нам и нужна, - реагирует Валера, - Ну-ка скажи, я к тебе приставал сегодня ночью?
- С ума сошел, такие вопросы при посторонних?
- Он тут уже, кажется, не посторонний, - мрачно цедит Валера. – Тут уже, кажется, я посторонний. Быстро отвечай, было у нас что-то ночью или нет?
И в ожидании ответа нацеливает кулак в правый, еще не тронутый Женин глаз. Женя, который на самом деле ни в какой степени приближения не помнит, что было ночью, покорно ждет своей участи.
- Конечно, нет – говорит Наташа.
Валера опускает кулак.
- Ты же вчера так напился, что даже до спальни не дошел, - продолжает Наташа. – Так и дрых тут на диване.
- Откуда ты знаешь?
- Да что тут знать, вон плед разложен и твои очки на тумбочке. Да и все равно не получилось бы, я же не одна спала.
Валера поднимает кулак снова.
- Ленча с вечера рассопливилась и не засыпала, пришлось мне остаться у нее в детской, - заканчивает Наташа. - Женя, а ты что, так в трусах и приехал?
Вот так детские сопли спасли и мир в семье, и мужскую дружбу. А может, и не сопли, а Наташина находчивость, кто ж теперь расскажет. В любом случае, Валера еще раз убедился, что с такой женой ему не страшна никакая ирония судьбы.
03.12.2012, Свежие анекдоты - основной выпуск
Блондинка в швейном ателье.
- Хорошая юбка, только ведь мужики пялиться будут. Знаете что, сделайте сзади надпись: "Если ты можешь это прочитать, ты стоишь слишком близко".
- Хорошо, а каким шрифтом? 24-м?
- Нет, это слишком крупно.
- 16-м?
- Нет.
- 8-м?
- Нет.
- А как же?
- По Брайлю.
- Хорошая юбка, только ведь мужики пялиться будут. Знаете что, сделайте сзади надпись: "Если ты можешь это прочитать, ты стоишь слишком близко".
- Хорошо, а каким шрифтом? 24-м?
- Нет, это слишком крупно.
- 16-м?
- Нет.
- 8-м?
- Нет.
- А как же?
- По Брайлю.
20.06.2012, Новые истории - основной выпуск
Как становятся дедушками.
Летал я тут из Чикаго в Денвер с двумя товарищами, Димой и Пашей. Оба сравнительно молодые ребята, ненамного старше моих дочек. Паша при этом весьма крутой маркет-аналитик, а это предполагает владение математическим аппаратом мощностью примерно в пол-Перельмана. И в шахматы играет как пол-Каспарова. Даже, по словам самого Паши, как две трети Каспарова, если считать по рейтингу. Но, как у всех гениев, контакт с внешним миром у него иногда искрит.
Сели в самолет (чуть не опоздали, пока Паша покупал суши, но это отдельная история). Паша с головой погрузился в лэптоп со своими таблицами, а мы с Димой достали электронные книжки. У меня Nook от Barnes&Noble (в Америке - вторая по популярности модель после Киндла), у него – какой-то редкий зверь, мной ранее не виданный.
Я заинтересовался:
- Что это у тебя?
- Покетбук Про. Старый, но верный. А у тебя Нук?
- Да, Нук.
- Давно?
- Да нет, недавно.
- По-русски читает?
- Да, без проблем.
На этом разговор исчерпался, сидим читаем каждый свое. Вдруг Паша выныривает из недр лэптопа и кидается пожимать мне руки со словами:
- О, поздравляю, поздравляю! Что же ты раньше молчал? Это у которой из дочек?
- Паш, ты чего? На солнышке перегрелся? Так вроде вечер уже. Или суши были несвежие?
- Ну ты же сам Диме только что сказал, что у тебя внук! И большой уже – по-русски читает!
Летал я тут из Чикаго в Денвер с двумя товарищами, Димой и Пашей. Оба сравнительно молодые ребята, ненамного старше моих дочек. Паша при этом весьма крутой маркет-аналитик, а это предполагает владение математическим аппаратом мощностью примерно в пол-Перельмана. И в шахматы играет как пол-Каспарова. Даже, по словам самого Паши, как две трети Каспарова, если считать по рейтингу. Но, как у всех гениев, контакт с внешним миром у него иногда искрит.
Сели в самолет (чуть не опоздали, пока Паша покупал суши, но это отдельная история). Паша с головой погрузился в лэптоп со своими таблицами, а мы с Димой достали электронные книжки. У меня Nook от Barnes&Noble (в Америке - вторая по популярности модель после Киндла), у него – какой-то редкий зверь, мной ранее не виданный.
Я заинтересовался:
- Что это у тебя?
- Покетбук Про. Старый, но верный. А у тебя Нук?
- Да, Нук.
- Давно?
- Да нет, недавно.
- По-русски читает?
- Да, без проблем.
На этом разговор исчерпался, сидим читаем каждый свое. Вдруг Паша выныривает из недр лэптопа и кидается пожимать мне руки со словами:
- О, поздравляю, поздравляю! Что же ты раньше молчал? Это у которой из дочек?
- Паш, ты чего? На солнышке перегрелся? Так вроде вечер уже. Или суши были несвежие?
- Ну ты же сам Диме только что сказал, что у тебя внук! И большой уже – по-русски читает!
31.05.2012, Новые истории - основной выпуск
Живу в Америке и не устаю радоваться здешним нравам. У знакомого мальчика директор школы - траснгендер. Работал-работал чувак директором, потом вдруг что-то стукнуло в голову - сменил пол и еще лет 15 проработал в той же школе в качестве директрисы. А что, педагог отличный, дети его (то есть ее уже) обожают, школа из лучших в штате.
И вот сейчас директриса выходит на пенсию, и все ученики пишут ей благодарственные прощальные письма. По указке учительницы, но вполне искренне. Мальчик выводит (на самом деле печатает, им в школе Маки выдают для домашних заданий): "Дорогая мисс Джонсон, пусть сбудется все то, о чем Вы мечтали, когда были маленькой девочкой". Мама, глядя через плечо:
- Что ты пишешь, не была она никогда маленькой девочкой.
Мальчик:
- Ну да, я знаю. Но "Мисс Джонсон, когда Вы были маленьким мальчиком..." тоже как-то не так звучит.
Сошлись на политкорректном "...когда Вы были ребенком".
И вот сейчас директриса выходит на пенсию, и все ученики пишут ей благодарственные прощальные письма. По указке учительницы, но вполне искренне. Мальчик выводит (на самом деле печатает, им в школе Маки выдают для домашних заданий): "Дорогая мисс Джонсон, пусть сбудется все то, о чем Вы мечтали, когда были маленькой девочкой". Мама, глядя через плечо:
- Что ты пишешь, не была она никогда маленькой девочкой.
Мальчик:
- Ну да, я знаю. Но "Мисс Джонсон, когда Вы были маленьким мальчиком..." тоже как-то не так звучит.
Сошлись на политкорректном "...когда Вы были ребенком".
30.05.2012, Новые истории - основной выпуск
Лет шесть тому назад у нас в Нью-Йорке гостили родственники из Германии. Дядя Саша и тетя Шура, по-семейному Шурики. Обоим уже тогда было за 80, но бодры невероятно. Дядя Саша – ветеран войны, пулеметчик, на передовой с января 43-го (когда исполнилось 18) и до Победы. Из-за знания немецкого его часто привлекали к допросам пленных, сейчас, наверно, встречает бывших «языков» на улицах своего Ганновера. Рассказывать о войне не любит, но если его разговорить – заслушаешься. Мой сынишка, для которого до того Великая Отечественная была где-то в одном ряду с Куликовской битвой, от него просто не отходил. Тетя Шура – портниха, до сих пор иногда что-то шьет немкам-соседкам и сама очень элегантно одевается.
Они уже собирались к нам лет за пять до того, но тогда что-то не сложилось. А тут вдруг устроили вояж по всей Америке, навестили друзей и родственников пяти или шести городах, плюс автобусные экскурсии в Гранд Каньон, на Ниагару и куда-то еще. Я бы хорошо подумал, прежде чем давать себе такую нагрузку. А они – ничего, под конец только подустали. В последний вечер дядя Саша задремал в кресле, а тетя Шура, оглядываясь на мужа, рассказала, что именно заставило их отложить поездку. Примечательная история.
Живут они, как и большинство наших стариков в Германии и значительная часть трудоспособных, на «социал» - пособие по бедности. Можно спорить, насколько это пособие помогает людям вести достойную жизнь или, наоборот, делает из них иждивенцев, но дядя Саша свою контрибуцию от немцев точно заработал. Жизнь на социал имеет свои особенности – например, нельзя держать деньги на банковском счету, а то решат, что ты недостаточно бедный, и прощай пособие. Поэтому сбережения (какие там у стариков сбережения – пару тысяч евро) хранят дома в наличке. И так получилось, что многие подруги отдали свои деньги на хранение тете Шуре. Одни были одиноки и боялись, что деньги пропадут после их смерти, другие не доверяли приходящим уборщицам и сиделкам, третьи, наоборот, жили с детьми и опасались пьющих зятьев и жадных невесток. Им казалось, что в тети-Шурином «банке» деньги будут целее – и так оно, в общем-то, и было.
«Банк» представлял собой пухлый конверт с купюрами, лежавший в шкафу. Тогда как раз ввели евровалюту, и дядя Саша понемногу брал из конверта марки и обменивал на евро. И вот он пришел с очередной стопочкой евро, открыл шкаф, чтобы положить их на место – а конверта нет! Сперва они не очень испугались: у тети Шуры была привычка, если шаги на лестнице заставали ее с конвертом в руках, куда-нибудь его быстренько прятать. Поискали в местах возможных заначек – не нашли. Поискали более тщательно – нет конверта. Перерыли всю квартиру с шагом в сантиметр – нету. Стали вспоминать, был ли в доме кто-нибудь посторонний. Нет, никого не было, только внучка-старшеклассница забегала попить чаю. Но на внучку они, конечно, не подумали. Пригласили гадалку, она поделала пассы руками и уверенно сказала, что деньги в квартире, в такой-то зоне. Эту зону (треть квартиры примерно) перерыли еще раз, с шагом в миллиметр, но все равно ничего не нашли.
Пропало около 15 тысяч евро, сумма для стариков неподъемная. О том, чтобы рассказать «вкладчикам» о пропаже и отказаться возвращать, у них даже мысли не возникло. С одной стороны, это очевидно и восхищаться тут нечем, долги надо отдавать, с другой – мало ли наше с вами поколение «кидали» и лучшие друзья, и банки, и государство. Более примечательно, что у Шуриков есть сын и дочь, они живут тоже в Германии, работают, и для них 15 тысяч – сумма ощутимая, но не запредельная. Но разве можно беспокоить детей, у них своих забот хватает. Детям тоже ничего не сказали, решили выкручиваться сами.
Они полностью перестали тратить деньги на себя, все пособие до последнего пфенинга шло на компенсацию потери. Благо в Германии есть места, где можно бесплатно получить еду – где-то тарелку супа, где-то черствый хлеб, где-то крупу или консервы. Они выучили все эти места и графики их работы и ни одной раздачи не пропускали. Тетя Шура набрала заказов на шитье, насколько позволяли постепенно отказывающие глаза и руки. Дядя Саша подрядился встречать из школы чужих детей. Еще одной статьей дохода стала сдача квартиры под ночлег командированным из России. Бизнес незаконный – квартира-то государственная – и рискованный, но одна ночь страха равнялась пяти перешитым кофточкам.
Вот я пишу это и прямо вижу кривые ухмылки читателей: мол, чем ты, автор, пытаешься нас разжалобить, у нас в России все пенсионеры так живут, а те, у кого дети понабрали кредитов или ушлые жулики выманили деньги на БАДы и пылесосы, живут в десять раз хуже. Ваша правда, только в этом не я виноват и не дядя Саша с тетей Шурой, а кто виноват, вы и сами знаете. И я не слезы выдавливаю, я рассказываю историю краха и возрождения тети-Шуриного банка.
Краха не случилось, к тому времени, когда кто-то из из подруг требовал возврата денег, нужная сумма оказывалась уже собрана. В основном нужда в досрочном возврате возникала из-за смерти вкладчиц – дело житейское, все они были уже в преклонном возрасте, и те самые пьющие зятья и жадные невестки, от которых деньги скрывались у тети Шуры, получали их в полном объеме.
Через пять лет непрерывного труда и жесточайшей экономии пропавшая сумма была полностью восстановлена. И тут внучка, давно уже не школьница, а студентка, вновь пришла в гости. То есть это был, конечно, не второй ее визит за пять лет, но в этот раз она вдруг вспомнила:
- Бабушка, я у тебя однажды пила тибетский чай, мне очень понравилось. Это давно было, но он у тебя наверняка сохранился, ты же ничего не выбрасываешь.
И правда, был какой-то необычный чай, кто-то подарил, тетя Шура однажды угостила внучку, а потом его сто лет не трогала. Порылась на полках и нашла коробку с чаем. Открыла... а там конверт с марками и евро, лежит, ее дожидается. Это она, когда проводила внучку и убирала со стола, услышала шаги на лестнице и машинально спрятала деньги в коробку.
- Ну вот, - завершила рассказ тетя Шура, - Саша когда узнал, что деньги вернулись, сказал, что их надо немедленно потратить на себя, пока живы и силы есть. Вот мы и приехали.
Я был у них в Германии в прошлом году. Они слава богу, все еще живы и относительно здоровы, хотя им уже под 90. Но не молодеют, конечно. Сейчас бы уже за океан не выбрались.
Они уже собирались к нам лет за пять до того, но тогда что-то не сложилось. А тут вдруг устроили вояж по всей Америке, навестили друзей и родственников пяти или шести городах, плюс автобусные экскурсии в Гранд Каньон, на Ниагару и куда-то еще. Я бы хорошо подумал, прежде чем давать себе такую нагрузку. А они – ничего, под конец только подустали. В последний вечер дядя Саша задремал в кресле, а тетя Шура, оглядываясь на мужа, рассказала, что именно заставило их отложить поездку. Примечательная история.
Живут они, как и большинство наших стариков в Германии и значительная часть трудоспособных, на «социал» - пособие по бедности. Можно спорить, насколько это пособие помогает людям вести достойную жизнь или, наоборот, делает из них иждивенцев, но дядя Саша свою контрибуцию от немцев точно заработал. Жизнь на социал имеет свои особенности – например, нельзя держать деньги на банковском счету, а то решат, что ты недостаточно бедный, и прощай пособие. Поэтому сбережения (какие там у стариков сбережения – пару тысяч евро) хранят дома в наличке. И так получилось, что многие подруги отдали свои деньги на хранение тете Шуре. Одни были одиноки и боялись, что деньги пропадут после их смерти, другие не доверяли приходящим уборщицам и сиделкам, третьи, наоборот, жили с детьми и опасались пьющих зятьев и жадных невесток. Им казалось, что в тети-Шурином «банке» деньги будут целее – и так оно, в общем-то, и было.
«Банк» представлял собой пухлый конверт с купюрами, лежавший в шкафу. Тогда как раз ввели евровалюту, и дядя Саша понемногу брал из конверта марки и обменивал на евро. И вот он пришел с очередной стопочкой евро, открыл шкаф, чтобы положить их на место – а конверта нет! Сперва они не очень испугались: у тети Шуры была привычка, если шаги на лестнице заставали ее с конвертом в руках, куда-нибудь его быстренько прятать. Поискали в местах возможных заначек – не нашли. Поискали более тщательно – нет конверта. Перерыли всю квартиру с шагом в сантиметр – нету. Стали вспоминать, был ли в доме кто-нибудь посторонний. Нет, никого не было, только внучка-старшеклассница забегала попить чаю. Но на внучку они, конечно, не подумали. Пригласили гадалку, она поделала пассы руками и уверенно сказала, что деньги в квартире, в такой-то зоне. Эту зону (треть квартиры примерно) перерыли еще раз, с шагом в миллиметр, но все равно ничего не нашли.
Пропало около 15 тысяч евро, сумма для стариков неподъемная. О том, чтобы рассказать «вкладчикам» о пропаже и отказаться возвращать, у них даже мысли не возникло. С одной стороны, это очевидно и восхищаться тут нечем, долги надо отдавать, с другой – мало ли наше с вами поколение «кидали» и лучшие друзья, и банки, и государство. Более примечательно, что у Шуриков есть сын и дочь, они живут тоже в Германии, работают, и для них 15 тысяч – сумма ощутимая, но не запредельная. Но разве можно беспокоить детей, у них своих забот хватает. Детям тоже ничего не сказали, решили выкручиваться сами.
Они полностью перестали тратить деньги на себя, все пособие до последнего пфенинга шло на компенсацию потери. Благо в Германии есть места, где можно бесплатно получить еду – где-то тарелку супа, где-то черствый хлеб, где-то крупу или консервы. Они выучили все эти места и графики их работы и ни одной раздачи не пропускали. Тетя Шура набрала заказов на шитье, насколько позволяли постепенно отказывающие глаза и руки. Дядя Саша подрядился встречать из школы чужих детей. Еще одной статьей дохода стала сдача квартиры под ночлег командированным из России. Бизнес незаконный – квартира-то государственная – и рискованный, но одна ночь страха равнялась пяти перешитым кофточкам.
Вот я пишу это и прямо вижу кривые ухмылки читателей: мол, чем ты, автор, пытаешься нас разжалобить, у нас в России все пенсионеры так живут, а те, у кого дети понабрали кредитов или ушлые жулики выманили деньги на БАДы и пылесосы, живут в десять раз хуже. Ваша правда, только в этом не я виноват и не дядя Саша с тетей Шурой, а кто виноват, вы и сами знаете. И я не слезы выдавливаю, я рассказываю историю краха и возрождения тети-Шуриного банка.
Краха не случилось, к тому времени, когда кто-то из из подруг требовал возврата денег, нужная сумма оказывалась уже собрана. В основном нужда в досрочном возврате возникала из-за смерти вкладчиц – дело житейское, все они были уже в преклонном возрасте, и те самые пьющие зятья и жадные невестки, от которых деньги скрывались у тети Шуры, получали их в полном объеме.
Через пять лет непрерывного труда и жесточайшей экономии пропавшая сумма была полностью восстановлена. И тут внучка, давно уже не школьница, а студентка, вновь пришла в гости. То есть это был, конечно, не второй ее визит за пять лет, но в этот раз она вдруг вспомнила:
- Бабушка, я у тебя однажды пила тибетский чай, мне очень понравилось. Это давно было, но он у тебя наверняка сохранился, ты же ничего не выбрасываешь.
И правда, был какой-то необычный чай, кто-то подарил, тетя Шура однажды угостила внучку, а потом его сто лет не трогала. Порылась на полках и нашла коробку с чаем. Открыла... а там конверт с марками и евро, лежит, ее дожидается. Это она, когда проводила внучку и убирала со стола, услышала шаги на лестнице и машинально спрятала деньги в коробку.
- Ну вот, - завершила рассказ тетя Шура, - Саша когда узнал, что деньги вернулись, сказал, что их надо немедленно потратить на себя, пока живы и силы есть. Вот мы и приехали.
Я был у них в Германии в прошлом году. Они слава богу, все еще живы и относительно здоровы, хотя им уже под 90. Но не молодеют, конечно. Сейчас бы уже за океан не выбрались.
05.03.2012, Свежие анекдоты - основной выпуск
После третьей операции по увеличению груди женщине вручается Орден Замужества, а после десятой - присваивается звание "блядь-героиня".
12.02.2012, Новые истории - основной выпуск
Прямо сейчас. Задерживаемся с коллегой на работе. Капитально
задерживаемся. Обоих ждут дома. Жена коллеги, мудрая женшина, вместо
того, чтобы ругаться с ним по телефону или слать гневные СМСки,
сфотографировала и прислала натюрморт. Тарелка с мясом и жареной
картошкой, бутылка пива и кружевной лифчик. Он посмотрел, меньше чем за
минуту собрался и исчез. А мне теперь расхлебывать.
задерживаемся. Обоих ждут дома. Жена коллеги, мудрая женшина, вместо
того, чтобы ругаться с ним по телефону или слать гневные СМСки,
сфотографировала и прислала натюрморт. Тарелка с мясом и жареной
картошкой, бутылка пива и кружевной лифчик. Он посмотрел, меньше чем за
минуту собрался и исчез. А мне теперь расхлебывать.
31.12.2011, Повторные анекдоты
Заболел как-то Александр Македонский не пойми чем. Все лекари с ног
сбились - помочь не могут! Решили пригласить Гиппократа.
Пришел Гиппократ, осмотрел полководца и заявил:
- Александр поправится, если переспит с 70-летней девственницей!
- Да где ж такую найдешь?! - возмутились все.
- Не знаю, империя большая, ищите!
Искали-искали - нашли. Македонский её того-с… и исцелился!
Спрашивают Гиппократа:
- Ты скажи, друг любезный, что это за средство такое?
И ответил Гиппократ:
- Пока что ему названия нет, а в далеком будущем его будут называть
пенициллином!
сбились - помочь не могут! Решили пригласить Гиппократа.
Пришел Гиппократ, осмотрел полководца и заявил:
- Александр поправится, если переспит с 70-летней девственницей!
- Да где ж такую найдешь?! - возмутились все.
- Не знаю, империя большая, ищите!
Искали-искали - нашли. Македонский её того-с… и исцелился!
Спрашивают Гиппократа:
- Ты скажи, друг любезный, что это за средство такое?
И ответил Гиппократ:
- Пока что ему названия нет, а в далеком будущем его будут называть
пенициллином!
23.11.2011, Повторные анекдоты
Где-то в Америке на стройке работали мексиканец и два поляка. Произошел
несчастный случай, мексиканец упал с лесов и разбился насмерть. Приехал
следователь, спрашивает поляков:
- Как звали покойного?
- Пабло, кажется... или Педро. А фамилии не знаем.
- А где он жил?
- Не знаем...
- А семья у него была?
- Не знаем...
- Вы вообще что-нибудь о нем знаете?
- Да, знаем. У него было два половых члена.
- Как, вы не знаете о человеке ни фамилии, ни адреса, но знаете, что у
него было два члена? Откуда?
- Просто когда мы втроем заходили после работы в бар, бармен каждый раз
говорил: "Опять приперся этот мекс с двумя хуями!"
несчастный случай, мексиканец упал с лесов и разбился насмерть. Приехал
следователь, спрашивает поляков:
- Как звали покойного?
- Пабло, кажется... или Педро. А фамилии не знаем.
- А где он жил?
- Не знаем...
- А семья у него была?
- Не знаем...
- Вы вообще что-нибудь о нем знаете?
- Да, знаем. У него было два половых члена.
- Как, вы не знаете о человеке ни фамилии, ни адреса, но знаете, что у
него было два члена? Откуда?
- Просто когда мы втроем заходили после работы в бар, бармен каждый раз
говорил: "Опять приперся этот мекс с двумя хуями!"
21.11.2011, Свежие анекдоты - основной выпуск
Раввин:
- Евреи, запомните. Есть три самых страшных греха. Первый грех - это
злорадство. Если у соседа сдохла корова - не надо радоваться, надо
посочувствовать человеку. Второй грех - это уныние. Если у тебя только
одна корова, она старая и больная и дает мало молока - не унывай, а
радуйся, ведь у кого-то даже такой коровы нет.
Голос из толпы:
- Ребе, но ведь радоваться, что у кого-то нет коровы - это же
злорадство, страшный грех, вы же сами только что сказали.
Раввин:
- А третий грех - это занудство.
- Евреи, запомните. Есть три самых страшных греха. Первый грех - это
злорадство. Если у соседа сдохла корова - не надо радоваться, надо
посочувствовать человеку. Второй грех - это уныние. Если у тебя только
одна корова, она старая и больная и дает мало молока - не унывай, а
радуйся, ведь у кого-то даже такой коровы нет.
Голос из толпы:
- Ребе, но ведь радоваться, что у кого-то нет коровы - это же
злорадство, страшный грех, вы же сами только что сказали.
Раввин:
- А третий грех - это занудство.
07.10.2011, Новые истории - основной выпуск
Женщины как они есть.
У московской знакомой есть младшая сестра, девушка редкостной,
феноменальной красоты. Свою уникальность осознала еще в школе, но
полагала, что для полного совершенства не хватает еще нескольких
небольших штрихов.
Собственно история. В 18 лет Настя попала под машину. Очень нехорошо
попала: ее отбросило на встречку, и там встречная машина на полной
скорости проехалась прямо по черепу. Кровь, шок, размазанные по асфальту
мозги, бессонная ночь для реаниматоров и нейрохирургов. К чести врачей
надо сказать, что они сделали невозможное, не только спасли ей жизнь, но
и полностью восстановили и внешний вид, и функциональность. Но в тот
момент девушка больше суток болталась между жизнью и смертью гораздо
ближе ко второй, чем к первой.
В середине операции врачи решили ненадолго вывести пациентку из наркоза:
более долгий наркоз грозил необратимыми изменениями. И вот Настя
выныривает из небытия. Не помнит ничего абсолютно, звенящая пустота в
голове, боль во всех частях тела. Видит потолок операционной и
склонившиеся над ней лица хирургов. И произносит:
- Третий размер, пожалуйста. И ботокса в губы.
У московской знакомой есть младшая сестра, девушка редкостной,
феноменальной красоты. Свою уникальность осознала еще в школе, но
полагала, что для полного совершенства не хватает еще нескольких
небольших штрихов.
Собственно история. В 18 лет Настя попала под машину. Очень нехорошо
попала: ее отбросило на встречку, и там встречная машина на полной
скорости проехалась прямо по черепу. Кровь, шок, размазанные по асфальту
мозги, бессонная ночь для реаниматоров и нейрохирургов. К чести врачей
надо сказать, что они сделали невозможное, не только спасли ей жизнь, но
и полностью восстановили и внешний вид, и функциональность. Но в тот
момент девушка больше суток болталась между жизнью и смертью гораздо
ближе ко второй, чем к первой.
В середине операции врачи решили ненадолго вывести пациентку из наркоза:
более долгий наркоз грозил необратимыми изменениями. И вот Настя
выныривает из небытия. Не помнит ничего абсолютно, звенящая пустота в
голове, боль во всех частях тела. Видит потолок операционной и
склонившиеся над ней лица хирургов. И произносит:
- Третий размер, пожалуйста. И ботокса в губы.
22.09.2011, Новые истории - основной выпуск
Верная примета.
У приятеля в бане. Напарившись, выскакиваем в предбанник и наперегонки
бежим к длинному самодельному столу с самодельными же деревянными
лавками. А на столе уже термосы с чаем, пиво холодное и все, что
полагается. Хозяин кричит вслед самому резвому:
- Смотри только на угол не садись!
- Почему?
- Жениться не сможешь.
- Да плевать, я в эти приметы не верю.
- Ты уж поверь, пожалуйста, - настаивает хозяин. - У меня там в углу
лавочка треснула. Прищемишь яйца - точно не женишься.
У приятеля в бане. Напарившись, выскакиваем в предбанник и наперегонки
бежим к длинному самодельному столу с самодельными же деревянными
лавками. А на столе уже термосы с чаем, пиво холодное и все, что
полагается. Хозяин кричит вслед самому резвому:
- Смотри только на угол не садись!
- Почему?
- Жениться не сможешь.
- Да плевать, я в эти приметы не верю.
- Ты уж поверь, пожалуйста, - настаивает хозяин. - У меня там в углу
лавочка треснула. Прищемишь яйца - точно не женишься.
10.06.2011, Свежие анекдоты - основной выпуск
Фитнес-центр. Немолодой банкир пытается сгонять вес под руководством
персонального тренера.
В зал впархивает обалденная блондинка.
Банкир, оглядывая длинный ряд тренажеров, спрашивает тренера:
- Том, какой из этих машин мне лучше воспользоваться, чтобы привлечь ее
внимание?
- Я бы рекомендовал банкомат в холле, сэр.
персонального тренера.
В зал впархивает обалденная блондинка.
Банкир, оглядывая длинный ряд тренажеров, спрашивает тренера:
- Том, какой из этих машин мне лучше воспользоваться, чтобы привлечь ее
внимание?
- Я бы рекомендовал банкомат в холле, сэр.
18.05.2011, Свежие анекдоты - основной выпуск
Ларри Кинг берет интервью у Путина.
К(инг): - Мистер Путин, кто же все-таки главный в вашем тандеме?
П(утин): - Конечно, я!
К: - Чем вы это докажете?
П: - Да что тут доказывать? В любой конструкции есть главный элемент, на
котором все держится, и не надо доказывать, что он главный, это всегда
очевидно.
К: - Всегда ли? Вот смотрите, ремень держит брюки, так?
П: - Так.
К: - А петельки на брюках держат ремень. Так где же здесь главный
элемент? На чем держится вся конструкция - и ремень, и брюки?
П: - Что за вопрос! На заднице, конечно!
К: - Эээ... Мистер Путин, вы поняли, как вы себя только что назвали?
К(инг): - Мистер Путин, кто же все-таки главный в вашем тандеме?
П(утин): - Конечно, я!
К: - Чем вы это докажете?
П: - Да что тут доказывать? В любой конструкции есть главный элемент, на
котором все держится, и не надо доказывать, что он главный, это всегда
очевидно.
К: - Всегда ли? Вот смотрите, ремень держит брюки, так?
П: - Так.
К: - А петельки на брюках держат ремень. Так где же здесь главный
элемент? На чем держится вся конструкция - и ремень, и брюки?
П: - Что за вопрос! На заднице, конечно!
К: - Эээ... Мистер Путин, вы поняли, как вы себя только что назвали?
06.04.2011, Новые истории - основной выпуск
Страшнее кошки зверя нет.
Знакомый попал в мелкую аварию. Машина записана на жену. В страховой
платить не хотят, морочат голову, переводят с Фомы на Ерему - вернее, с
Тома на Джерри, дело происходит в Америке, но страховщики всюду
одинаковы.
Товарищ звонит им по три раза на дню, требует к телефону менеджера,
супервизора над менеджером, начальника над супервизором. Наконец
дозвонился до какого-то Джерри чуть повыше мышиного уровня. Опять левые
отмазки, то не так, это не эдак, и что вам вообще от нас надо, вы же
даже не владелец машины. Товарищ, пожимая плечами:
- Ну если вы так настаиваете, я сейчас позову к телефону жену.
И, видимо, попал он в правильную интонацию. Вложил в свою реплику весь
многолетний опыт супружеской жизни. Потому что Джерри придушенно пискнул
и сказал совсем другим тоном:
- Что вы, что вы, не надо. Не утруждайтесь. Мы сейчас же выплатим всю
сумму.
Знакомый попал в мелкую аварию. Машина записана на жену. В страховой
платить не хотят, морочат голову, переводят с Фомы на Ерему - вернее, с
Тома на Джерри, дело происходит в Америке, но страховщики всюду
одинаковы.
Товарищ звонит им по три раза на дню, требует к телефону менеджера,
супервизора над менеджером, начальника над супервизором. Наконец
дозвонился до какого-то Джерри чуть повыше мышиного уровня. Опять левые
отмазки, то не так, это не эдак, и что вам вообще от нас надо, вы же
даже не владелец машины. Товарищ, пожимая плечами:
- Ну если вы так настаиваете, я сейчас позову к телефону жену.
И, видимо, попал он в правильную интонацию. Вложил в свою реплику весь
многолетний опыт супружеской жизни. Потому что Джерри придушенно пискнул
и сказал совсем другим тоном:
- Что вы, что вы, не надо. Не утруждайтесь. Мы сейчас же выплатим всю
сумму.
01.04.2011, Свежие анекдоты - основной выпуск
ООН провела всемирный опрос с единственным вопросом: "Выскажите,
пожалуйста, ваше честное мнение о решении проблемы нехватки
продовольствия в других странах".
Опрос провалился во всем мире по следующим причинам:
В Африке никто не знает значения слова "продовольствие".
В Западной Европе никто не знает значения слова "нехватка".
В Восточной Европе никто не знает значения слова "честное".
В Китае никто не знает значения слова "мнение".
В Южной Америке никто не знает значения слова "пожалуйста".
На Ближнем Востоке никто не понимает, что означает "решение проблемы".
В США никто не понимает, что означает "другие страны".
И наконец, в Австралии все респонденты бросали трубку, едва заслышав
индийский акцент.
пожалуйста, ваше честное мнение о решении проблемы нехватки
продовольствия в других странах".
Опрос провалился во всем мире по следующим причинам:
В Африке никто не знает значения слова "продовольствие".
В Западной Европе никто не знает значения слова "нехватка".
В Восточной Европе никто не знает значения слова "честное".
В Китае никто не знает значения слова "мнение".
В Южной Америке никто не знает значения слова "пожалуйста".
На Ближнем Востоке никто не понимает, что означает "решение проблемы".
В США никто не понимает, что означает "другие страны".
И наконец, в Австралии все респонденты бросали трубку, едва заслышав
индийский акцент.
30.03.2011, Новые истории - основной выпуск
Напомнил Грубас с его рассказом о стареньком телефоне, на котором
записан последний привет от погибшего мужа. Даже не напомнил, а
практически вытащил у меня из головы историю, которую собираюсь записать
уже года три.
Дело было в пятом году. Я тогда только что развелся и осваивал роль
воскресного папы, методично объезжая с сынишкой парки и детские площадки
Нью-Йорка. В тот раз мы облюбовали маленький водопад в Проспект-парке.
Тимка, разложив на плоских камнях свои игрушки, устраивал решающую битву
между Спайдерменом и Халком, а я грелся на неярком сентябрьском солнышке
и следил за тем, чтобы никто из бойцов не свалился в воду.
Рядом с нами остановился черноглазый мальчуган чуть постарше Тима. Едва
посмотрев на него, сын придвинулся ко мне и зашептал:
- Папа, пусть мальчик со мной поиграет.
- Попроси его сам.
- А это русский мальчик или английский?
Обычно я могу безошибочно ответить на этот вопрос с первого взгляда если
не на мальчика, то на его маму. Но тут затруднился. Оба были одеты
красиво и практично, без свойственного русским излишнего шика, но и без
свойственной американцам нарочитой затрапезности. По чертам лиц они
могли происходить из любой точки земной поверхности от Адриатики до
Каспия. Мои сомнения развеяла мама – улыбнулась и спросила по-русски с
легким акцентом:
- Леван, хочешь поиграть с мальчиком?
И, повернувшись ко мне, представилась:
- Тамара.
Надо сказать, что при моей внешности, в которой нет совсем ничего от
Аполлона, но довольно много от Пана или как там звали этого
древнегреческого старого козла, я непозволительно разборчив. Мне мало
того, что женщина подходит мне по возрасту, свободна и объективно
привлекательна. Нужна еще «химия», тот неуловимый трепет в груди,
который либо возникает при первом же взгляде и прикосновении, либо не
возникает, и ничего с этим не поделать. Неудивительно, что женщин в моей
биографии было меньше, чем полных солнечных затмений.
С Тамарой химии не возникло совсем. Зато мы оказались идеальными
напарниками для воскресных прогулок. С моей стороны вкладом в концессию
была машина и знание окрестностей, с ее - бутерброды и умение заполнить
досуг детей вещами более осмысленными, чем поединки пластмассовых
супергероев. Мальчишки с первой же встречи подружились не разлей вода и
едва могли дождаться следующих выходных. Нас повсюду принимали за семью
с двумя детьми, и мне это льстило, несмотря на отсутсвие влечения.
О себе Тамара рассказывала очень скупо. Грузинка, но выросла в Москве,
родной язык русский. Окончила художественное училище, занимается с
детьми в одной из русских художественных студий. Муж, Реваз, в рассказах
присутствовал только в прошедшем времени, что с ним сейчас – я не мог
понять. Других спутников жизни определенно не было. С доходами тоже не
все было ясно, ставка учительницы рисования никак не коррелировала ни с
качеством Тамариной одежды и Левиных игрушек, ни с престижностью района
и дома, от подъезда которого я их забирал. Упоминались пособие и пенсия,
но за что пособие и на кого пенсия, оставалось неясным. Впрочем, не могу
сказать, что меня это сильно занимало.
Однажды, уже в ноябре, во время прогулки мы попали под проливной дождь.
Мальчишки промокли до костей и в машине наперебой стучали зубами. Когда
подъехали к Тамариному дому, она настояла, чтобы мы зашли в квартиру и
переодели Тимку в сухое. Поднялись, бросили одежду в сушилку, сунули
обоих в горячую ванну, одели в Левановы пижамы, посадили смотреть
мультики, сами пошли пить чай. Когда сушилка отработала, выяснилось, что
мальчишки пригрелись и уснули под работающий телевизор. Судьба толкала
нас друг к другу в объятия с такой силой, что никакое отсутствие химии
не могло помешать.
Мы уже оказались в ее спальне, уже была расстелена кровать. Тамара ушла
в ванную. Я огляделся и увидел на тумбочке около кровати странный
аппарат. Это был автономный автоответчик, такие продавались в 90-е годы
и присоединялись к квартирному телефону. Странность состояла в том, что
телефона поблизости не было. Автоответчик ничего не мог записать, мог
только воспроизводить однажды записанное. И, судя по изношенности кнопки
Play, воспроизводил годами десятки раз в день. Я не удержался и тоже
нажал Play.
Послышался хриплый мужской голос с сильным грузинским акцентом:
- Тамар. Тамар! Я звоню, чтобы попрощаться. В наше здание врезался
самолет, все горит, мы скоро погибнем. Прощай, береги Левушку. Тебе
должны выплатить компенсацию, ее хватит, чтобы вы с ним ни в чем не
нуждались.
Реваз замолчал, я вздохнул. Теперь стало понятно, куда делся муж и
откуда взялась пенсия. Непонятно было другое: почему Тамара это
скрывала. Я пару раз заговаривал об 11 сентября, это была актуальная
тема в тогдашнем Нью-Йорке, но Тамара сразу переводила разговор на
другое. Может, ей просто тяжело было вспоминать о погибшем муже? Но тут
Реваз заговорил снова:
- Вот что я еще хочу сказать на прощание. Не думай, что я слепой. Я
знаю, что ты мне изменяешь. С Додиком, с Марком, с Ашотом, с тем мужиком
с шестого Брайтона, с тем официантом. И сейчас не поднимаешь сотовый,
потому что с кем-то трахаешься. Так вот тебе, шлюха, мой последний
привет. Я умру, да. Но ты не будешь свободна. Будешь не трахаться, а
заниматься ребенком. С сегодняшнего дня и до самой смерти ни у одного
мужика никогда на тебя не встанет. Это мое последнее слово. Я проклинаю
тебя, слышишь, шлюха! До самой смерти! Шлюха! Шлюха!
Дальше Реваз перешел на грузинский. Судя по интонациям, это была
отборная ругань. Потом звук резко оборвался – то ли кончилась пленка, то
ли рухнуло здание WTC.
Скрипнула дверь. Вошла Тамара. С мокрыми волосами, в едва запахнутом
легком халатике, обалденно пахнущая. Я продолжал сидеть, уставившись в
молчащий автоответчик.
- Ты слушал? – спросила она.
Я кивнул.
- Ты уйдешь?
Я кивнул снова. Тяжело поднялся, стащил со спящего Тима пижаму и стал
натягивать на него его одежки. Тамара мне неловко помогала.
- Почему ты не стерла запись? – спросил я.
- Какой смысл, я все равно помню ее наизусть. И он прав, нам с Левой так
действительно лучше.
Через месяц, когда Тим вконец достал меня вопросом, почему мы больше не
видимся с Леваном, я решил, что дети ни в чем не виноваты. Позвонил
Тамаре. Механический голос ответил, что такого телефонного номера больше
не существует.
записан последний привет от погибшего мужа. Даже не напомнил, а
практически вытащил у меня из головы историю, которую собираюсь записать
уже года три.
Дело было в пятом году. Я тогда только что развелся и осваивал роль
воскресного папы, методично объезжая с сынишкой парки и детские площадки
Нью-Йорка. В тот раз мы облюбовали маленький водопад в Проспект-парке.
Тимка, разложив на плоских камнях свои игрушки, устраивал решающую битву
между Спайдерменом и Халком, а я грелся на неярком сентябрьском солнышке
и следил за тем, чтобы никто из бойцов не свалился в воду.
Рядом с нами остановился черноглазый мальчуган чуть постарше Тима. Едва
посмотрев на него, сын придвинулся ко мне и зашептал:
- Папа, пусть мальчик со мной поиграет.
- Попроси его сам.
- А это русский мальчик или английский?
Обычно я могу безошибочно ответить на этот вопрос с первого взгляда если
не на мальчика, то на его маму. Но тут затруднился. Оба были одеты
красиво и практично, без свойственного русским излишнего шика, но и без
свойственной американцам нарочитой затрапезности. По чертам лиц они
могли происходить из любой точки земной поверхности от Адриатики до
Каспия. Мои сомнения развеяла мама – улыбнулась и спросила по-русски с
легким акцентом:
- Леван, хочешь поиграть с мальчиком?
И, повернувшись ко мне, представилась:
- Тамара.
Надо сказать, что при моей внешности, в которой нет совсем ничего от
Аполлона, но довольно много от Пана или как там звали этого
древнегреческого старого козла, я непозволительно разборчив. Мне мало
того, что женщина подходит мне по возрасту, свободна и объективно
привлекательна. Нужна еще «химия», тот неуловимый трепет в груди,
который либо возникает при первом же взгляде и прикосновении, либо не
возникает, и ничего с этим не поделать. Неудивительно, что женщин в моей
биографии было меньше, чем полных солнечных затмений.
С Тамарой химии не возникло совсем. Зато мы оказались идеальными
напарниками для воскресных прогулок. С моей стороны вкладом в концессию
была машина и знание окрестностей, с ее - бутерброды и умение заполнить
досуг детей вещами более осмысленными, чем поединки пластмассовых
супергероев. Мальчишки с первой же встречи подружились не разлей вода и
едва могли дождаться следующих выходных. Нас повсюду принимали за семью
с двумя детьми, и мне это льстило, несмотря на отсутсвие влечения.
О себе Тамара рассказывала очень скупо. Грузинка, но выросла в Москве,
родной язык русский. Окончила художественное училище, занимается с
детьми в одной из русских художественных студий. Муж, Реваз, в рассказах
присутствовал только в прошедшем времени, что с ним сейчас – я не мог
понять. Других спутников жизни определенно не было. С доходами тоже не
все было ясно, ставка учительницы рисования никак не коррелировала ни с
качеством Тамариной одежды и Левиных игрушек, ни с престижностью района
и дома, от подъезда которого я их забирал. Упоминались пособие и пенсия,
но за что пособие и на кого пенсия, оставалось неясным. Впрочем, не могу
сказать, что меня это сильно занимало.
Однажды, уже в ноябре, во время прогулки мы попали под проливной дождь.
Мальчишки промокли до костей и в машине наперебой стучали зубами. Когда
подъехали к Тамариному дому, она настояла, чтобы мы зашли в квартиру и
переодели Тимку в сухое. Поднялись, бросили одежду в сушилку, сунули
обоих в горячую ванну, одели в Левановы пижамы, посадили смотреть
мультики, сами пошли пить чай. Когда сушилка отработала, выяснилось, что
мальчишки пригрелись и уснули под работающий телевизор. Судьба толкала
нас друг к другу в объятия с такой силой, что никакое отсутствие химии
не могло помешать.
Мы уже оказались в ее спальне, уже была расстелена кровать. Тамара ушла
в ванную. Я огляделся и увидел на тумбочке около кровати странный
аппарат. Это был автономный автоответчик, такие продавались в 90-е годы
и присоединялись к квартирному телефону. Странность состояла в том, что
телефона поблизости не было. Автоответчик ничего не мог записать, мог
только воспроизводить однажды записанное. И, судя по изношенности кнопки
Play, воспроизводил годами десятки раз в день. Я не удержался и тоже
нажал Play.
Послышался хриплый мужской голос с сильным грузинским акцентом:
- Тамар. Тамар! Я звоню, чтобы попрощаться. В наше здание врезался
самолет, все горит, мы скоро погибнем. Прощай, береги Левушку. Тебе
должны выплатить компенсацию, ее хватит, чтобы вы с ним ни в чем не
нуждались.
Реваз замолчал, я вздохнул. Теперь стало понятно, куда делся муж и
откуда взялась пенсия. Непонятно было другое: почему Тамара это
скрывала. Я пару раз заговаривал об 11 сентября, это была актуальная
тема в тогдашнем Нью-Йорке, но Тамара сразу переводила разговор на
другое. Может, ей просто тяжело было вспоминать о погибшем муже? Но тут
Реваз заговорил снова:
- Вот что я еще хочу сказать на прощание. Не думай, что я слепой. Я
знаю, что ты мне изменяешь. С Додиком, с Марком, с Ашотом, с тем мужиком
с шестого Брайтона, с тем официантом. И сейчас не поднимаешь сотовый,
потому что с кем-то трахаешься. Так вот тебе, шлюха, мой последний
привет. Я умру, да. Но ты не будешь свободна. Будешь не трахаться, а
заниматься ребенком. С сегодняшнего дня и до самой смерти ни у одного
мужика никогда на тебя не встанет. Это мое последнее слово. Я проклинаю
тебя, слышишь, шлюха! До самой смерти! Шлюха! Шлюха!
Дальше Реваз перешел на грузинский. Судя по интонациям, это была
отборная ругань. Потом звук резко оборвался – то ли кончилась пленка, то
ли рухнуло здание WTC.
Скрипнула дверь. Вошла Тамара. С мокрыми волосами, в едва запахнутом
легком халатике, обалденно пахнущая. Я продолжал сидеть, уставившись в
молчащий автоответчик.
- Ты слушал? – спросила она.
Я кивнул.
- Ты уйдешь?
Я кивнул снова. Тяжело поднялся, стащил со спящего Тима пижаму и стал
натягивать на него его одежки. Тамара мне неловко помогала.
- Почему ты не стерла запись? – спросил я.
- Какой смысл, я все равно помню ее наизусть. И он прав, нам с Левой так
действительно лучше.
Через месяц, когда Тим вконец достал меня вопросом, почему мы больше не
видимся с Леваном, я решил, что дети ни в чем не виноваты. Позвонил
Тамаре. Механический голос ответил, что такого телефонного номера больше
не существует.
28.03.2011, Новые истории - основной выпуск
У московской знакомой два сына. Близнецы, три с половиной года. Один –
смышленый хорошо развитый парнишка. Другой... тоже не дурачок, но не
говорит. Совсем. Родовая травма. Врачи уверяют, что интеллект сохранен и
речь тоже постепенно наладится, еще брата переговорит, надо только не
опускать руки и продолжать заниматься. Но пока, пытаясь что-то сказать,
мычит, кривит мордаху, тычет пальцами, на посторонний взгляд выглядит
дебил дебилом.
Родители знакомой переехали на новую квартиру и взяли внуков погостить.
Дедушка пошел во двор погулять с тем, который не говорит. На площадке,
как водится, толпа мамаш с отпрысками. И одна тетка, увидев, как мальчик
мычит и кривится, начала громогласно возмущаться: мол, понарожают уродов
по пьяни неизвестно от кого, а нам их потом содержать на наши налоги,
надо таких ублюдков усыплять маленькими, и дальше по нарастающей в том
же духе. Остальные мамаши – кто поддакивает, кто молчит в тряпочку.
Известное дело, как у нас к таким деткам относятся. Дедушка пытался
что-то объяснить, но человек пожилой, интеллигентный, от базарных свар
отвык, он ей слово – она в ответ двадцать, из них десять матом. Малыш,
наслушавшись этих воплей, от страха описался. Дед повел его переодевать.
Тетка, увидев, что поле битвы осталось за ней, торжествующе закричала в
спину:
- Вот-вот, убирайся! И ублюдка своего забирай и не приводи больше, пока
говорить не научится!
Дома дед оставил внука бабушке – ему как раз пора было заниматься – и
вышел во двор со вторым близнецом. Тетка, видя, что дед с внуком
возвращаются, стала орать еще громче, что она такого безобразия рядом со
своим ребенком не потерпит и двор для нормальных детей, а не для немых
дебилов. Пацан, конечно, офигел от такого ласкового приема и на весь
двор звонким детским голосом:
- Деда, а чего тетя на нас плохими словами ругается? Она дура, да? Дай
ей по голове палкой!
Тетка поперхнулась на полуслове. Остальной двор тоже замер в обалдении:
немой заговорил! И в наступившей тишине дедушка подытожил:
- Мы, как видите, в вашем культурном обществе сразу научились
разговаривать. Теперь ваша очередь. Ступайте домой и не возвращайтесь,
пока не отучитесь от хамства.
смышленый хорошо развитый парнишка. Другой... тоже не дурачок, но не
говорит. Совсем. Родовая травма. Врачи уверяют, что интеллект сохранен и
речь тоже постепенно наладится, еще брата переговорит, надо только не
опускать руки и продолжать заниматься. Но пока, пытаясь что-то сказать,
мычит, кривит мордаху, тычет пальцами, на посторонний взгляд выглядит
дебил дебилом.
Родители знакомой переехали на новую квартиру и взяли внуков погостить.
Дедушка пошел во двор погулять с тем, который не говорит. На площадке,
как водится, толпа мамаш с отпрысками. И одна тетка, увидев, как мальчик
мычит и кривится, начала громогласно возмущаться: мол, понарожают уродов
по пьяни неизвестно от кого, а нам их потом содержать на наши налоги,
надо таких ублюдков усыплять маленькими, и дальше по нарастающей в том
же духе. Остальные мамаши – кто поддакивает, кто молчит в тряпочку.
Известное дело, как у нас к таким деткам относятся. Дедушка пытался
что-то объяснить, но человек пожилой, интеллигентный, от базарных свар
отвык, он ей слово – она в ответ двадцать, из них десять матом. Малыш,
наслушавшись этих воплей, от страха описался. Дед повел его переодевать.
Тетка, увидев, что поле битвы осталось за ней, торжествующе закричала в
спину:
- Вот-вот, убирайся! И ублюдка своего забирай и не приводи больше, пока
говорить не научится!
Дома дед оставил внука бабушке – ему как раз пора было заниматься – и
вышел во двор со вторым близнецом. Тетка, видя, что дед с внуком
возвращаются, стала орать еще громче, что она такого безобразия рядом со
своим ребенком не потерпит и двор для нормальных детей, а не для немых
дебилов. Пацан, конечно, офигел от такого ласкового приема и на весь
двор звонким детским голосом:
- Деда, а чего тетя на нас плохими словами ругается? Она дура, да? Дай
ей по голове палкой!
Тетка поперхнулась на полуслове. Остальной двор тоже замер в обалдении:
немой заговорил! И в наступившей тишине дедушка подытожил:
- Мы, как видите, в вашем культурном обществе сразу научились
разговаривать. Теперь ваша очередь. Ступайте домой и не возвращайтесь,
пока не отучитесь от хамства.
10.02.2011, Новые истории - основной выпуск
В Штатах есть экспресс-полосы и даже целые дороги, помеченные буквами
HOV (high-occupancy vehicles). По ним в часы пик нельзя ехать, если в
машине нет пассажиров. Таким образом пытаются бороться с пробками,
стимулируя людей не ездить на работу поодиночке, а кооперироваться с
коллегами и соседями. Нарушителей нещадно штрафуют.
Сын моего вашингтонского знакомого однажды вперся на такую дорогу. А
поскольку было ему тогда 16 с копейками, его помимо штрафа обязали
пройти инструктаж по безопасному вождению. В классе человек 40 пацанов,
девушки то ли не нарушают, то ли их в другой класс собрали. Инструктор -
пожилая негритянка, взгляд на мир примерно как у наших преподавателей
ОБЖ: "Я понимаю, что вам мой предмет до лампочки, так хоть за жизнь
поговорим". Поднимает одного парня:
- Тебя за что взяли?
- Скорость превысил.
- В машине был один?
- Нет, с девушкой.
- Тогда понятно. Гнал, чтобы показать ей, какой ты типа крутой, так?
- Так.
- Вот видишь, чем кончилось. Запомните, дети. Правило номер один: за
рулем думать не о девушках, а о дороге!
Поднимает второго:
- Тебя за что?
- Ехал непристегнутый.
- Девушка была в машине?
- Да.
- Выпендривался перед ней?
- Нет.
- Не ври, выпендривался. Не о девушках надо думать…
Доходит до Максима:
- За что?
- По HOV ехал.
- Девушка была в машине?
Тут Максим напрочь ломает ей стереотип:
- Если бы была, то и нарушения бы не было.
- Да, точно. А чего тогда поперся?
- Да так, задумался как-то, не заметил.
- О чем задумался?
- Не помню уже. О разном.
- Может, о девушках?
- Говорю же - не помню.
- Но мог думать о девушках?
Максим, понимая, что все равно не отвяжется:
- Мог.
- Вот! Я так и знала. Запомните раз и навсегда: не о девушках надо
думать, а о дороге!
HOV (high-occupancy vehicles). По ним в часы пик нельзя ехать, если в
машине нет пассажиров. Таким образом пытаются бороться с пробками,
стимулируя людей не ездить на работу поодиночке, а кооперироваться с
коллегами и соседями. Нарушителей нещадно штрафуют.
Сын моего вашингтонского знакомого однажды вперся на такую дорогу. А
поскольку было ему тогда 16 с копейками, его помимо штрафа обязали
пройти инструктаж по безопасному вождению. В классе человек 40 пацанов,
девушки то ли не нарушают, то ли их в другой класс собрали. Инструктор -
пожилая негритянка, взгляд на мир примерно как у наших преподавателей
ОБЖ: "Я понимаю, что вам мой предмет до лампочки, так хоть за жизнь
поговорим". Поднимает одного парня:
- Тебя за что взяли?
- Скорость превысил.
- В машине был один?
- Нет, с девушкой.
- Тогда понятно. Гнал, чтобы показать ей, какой ты типа крутой, так?
- Так.
- Вот видишь, чем кончилось. Запомните, дети. Правило номер один: за
рулем думать не о девушках, а о дороге!
Поднимает второго:
- Тебя за что?
- Ехал непристегнутый.
- Девушка была в машине?
- Да.
- Выпендривался перед ней?
- Нет.
- Не ври, выпендривался. Не о девушках надо думать…
Доходит до Максима:
- За что?
- По HOV ехал.
- Девушка была в машине?
Тут Максим напрочь ломает ей стереотип:
- Если бы была, то и нарушения бы не было.
- Да, точно. А чего тогда поперся?
- Да так, задумался как-то, не заметил.
- О чем задумался?
- Не помню уже. О разном.
- Может, о девушках?
- Говорю же - не помню.
- Но мог думать о девушках?
Максим, понимая, что все равно не отвяжется:
- Мог.
- Вот! Я так и знала. Запомните раз и навсегда: не о девушках надо
думать, а о дороге!
27.12.2010, Новые истории - основной выпуск
"Старика Хоттабыча" все читали, но не все, наверно, помнят, что он с
другом Волькой успел побывать в Италии. Вставил там пистон местным
капиталистам и между делом облагодетельствовал одного прогрессивного
рыбака. Подарил ему два волшебных чемодана, в которых никогда не
заканчивалась рыба. Почему рыбу нужно было хранить именно в чемоданах,
бог весть, но рыбак ее продавал по дешевке и мог прокормить семью, не
выходя в море. Правда, рыбу он продавал все равно капиталистам и тем
способствовал их еще большему обогащению, тут у Лагина что-то
недодумано.
Рассказала знакомая. Точнее, рассказывал ее муж, а Оля только кивала.
Когда ей было лет 11-12, ее родители, преподаватель вуза и учительница,
задолбались строить коммунизм и решили перебраться в Америку. Тогда
ехать в Америку было не то, что сейчас. Надо было получить вызов в
Израиль от несуществующих родственников. Предъявить его почему-то в
голландское посольство. Огрести положенное количество люлей от советской
власти, включая увольнение всех членов семьи с работы и исключение из
вузов. Просидеть пару-тройку лет в отказе, перебиваясь случайными
заработками. Сдать государству квартиру. Заплатить за лишение
гражданства. Выехать в Вену. В Вене подать прошение на американскую
визу. И дожидаться ее почему-то в Италии.
Из школы детей отказников не исключали, но учиться тоже было мало
веселого. Наш пионерский отряд идет в кино, а ты, Рубинчик, не пионерка,
тебе пусть кино в Израиле показывают. Хотя Оля была пионерка не в пример
иным прочим. Праведный советский ребенок, выросший на "Незнайке на
Луне", стихах Михалкова и том же "Хоттабыче". Ехать в оплот
империализма, где линчуют негров и безработные спят под мостами, для нее
была трагедия. Она на коленях умоляла остававшихся в Союзе дядю и тетю
взять ее к себе, но ничего не вышло. Пришлось ехать с родителями.
Итальянский городок Ладисполь, где жили в ожидании виз 90% беглецов из
СССР, напоминал Содом и Гоморру во время Вавилонского столпотворения.
Снять квартиру за деньги, сообразные с полученным пособием, не было
никакой возможности. Нашим героям несказанно повезло: к ним, сидевшим
посреди площади на чемоданах, подошел дяденька с золотым зубом,
представился дядей Борей и сказал, что он тут уже полгода, снимает
чудный домик в рыбацкой деревне дальше по побережью и ищет, с кем
разделить жилье и квартплату.
Из деревушки было далековато добираться до Ладисполя и Рима, зато там
жилье стоило разумные деньги, было тихо, красиво и можно было покупать у
рыбаков вкуснейшую свежепойманную рыбу вдвое дешевле, чем в Ладисполе.
Чуть освоившись, Оля с родителями по дяди-Бориному совету отправились в
Рим – посмотреть город и посетить гигантский рынок Американа, где тысячи
бывших совков пытались продать итальянцам привезенные с собой товары.
Спросом пользовались фотоаппараты, бинокли, мельхиор и почему-то
презервативы. Мне трудно представить себе, чтобы итальянцы использовали
советские "изделия номер 2" по прямому назначению, наверно, нашли им
другое применение, учитывая их прочность и невероятную дешевизну. Хотя
кто их знает, католическая страна, может, у них и таких не было. У
Олиного папы тоже имелось в чемоданах кое-что на продажу, это был
единственный способ привезти в Америку чуть больше, чем разрешенные к
обмену 90 долларов.
Вернувшись поздно вечером в деревню, они не обнаружили никаких следов
дяди Бори, а также своих вещей и только что полученного пособия. Сосед
наконец получил визу и улетел в Америку, а перед отлетом спер и загнал
перекупщикам все плохо лежавшее и хорошо лежавшее тоже, вплоть до
сохшего во дворе белья. Оставил книги, зубные щетки и два пустых
чемодана. Вообще у тамошней публики считалось чуть ли доблестью накануне
отъезда кинуть лохов-новичков на сотню-другую долларов, но до прямых
краж у своих никто не опускался. Да и сложно было бы это осуществить в
перенаселенном Ладисполе, пустая деревня – другое дело.
Ситуация была не совсем из разряда "в войну украли хлебные карточки", до
следующего пособия они бы перекантовались, а на пособие можно было
кое-как существовать и в Италии, и в Америке. Но все равно, удар
доволько сильный. Насквозь атеистическая советская интеллигенция
почему-то очень падка на самую дешевую мистику. Джуна, телепатия,
биоритмы и все такое прочее. Особенно в тяжелые жизненные моменты.
Не была исключением и Олина мама.
Есть, если знаете, такой способ гадания по книге. Берешь первую
попавшуюся книгу, открываешь на случайной странице, читаешь случайную
строчку и пытаешься ее истолковать как знамение судьбы. Вот мама и
попросила Олю погадать. Попался "Хоттабыч", та самая глава, которую я
изложил в начале рассказа. "Он раскрыл чемоданы, и все увидели, что они
доверху заполнены великолепной, отливающей серебряной и золотистой
чешуей живой рыбой" - прочитала Оля звонким голосом.
- Да, - растерянно отозвалась мама. - Чемоданы он действительно раскрыл,
не поспоришь. А вот рыба к чему?
Но тут вмешался молчавший до сих пор папа.
- Стало быть, чемоданы, - сказал он. - И рыба. Интересное сочетание.
Назавтра он занял денег, купил у рыбаков два чемодана свежего улова и
повез на импровизированный рынок в Ладисполь. Товар ушел влет, в
магазинах было дороже, да и совковая психология требовала покупать
из-под полы у своих, а не у чужих и официально. На другой день папа
приобрел весы и подобие складного прилавка. За прилавок встала Олина
мама, а папа с Олей подвозили ей свежую рыбу. Конечно, налогов они не
платили, разрешений не получали, бизнес был насквозь незаконный, как и
вся русская торговля в Ладисполе, и только потому выгодный. Но
итальянская полиция давно махнула рукой на русский караван-сарай и
только ждала, когда он наконец уберется с их территории.
Через полгода, получив визу, они летели в Чикаго уже с полными
чемоданами. Причем доллары составляли настолько значительную часть
груза, что хватило купить за наличные дом и открыть магазин русских
деликатесов на Диване (чикагский аналог Брайтон-бич). Магазин работает и
сейчас. А Олиного дядю, который остался в Союзе, убили в девяностые.
Он-то никаким бизнесом не занимался, просто шел по улице, догнали и
выстрелили в затылок. Наверно, спутали с кем-то. Так что Оля теперь не
очень жалеет, что уехала.
другом Волькой успел побывать в Италии. Вставил там пистон местным
капиталистам и между делом облагодетельствовал одного прогрессивного
рыбака. Подарил ему два волшебных чемодана, в которых никогда не
заканчивалась рыба. Почему рыбу нужно было хранить именно в чемоданах,
бог весть, но рыбак ее продавал по дешевке и мог прокормить семью, не
выходя в море. Правда, рыбу он продавал все равно капиталистам и тем
способствовал их еще большему обогащению, тут у Лагина что-то
недодумано.
Рассказала знакомая. Точнее, рассказывал ее муж, а Оля только кивала.
Когда ей было лет 11-12, ее родители, преподаватель вуза и учительница,
задолбались строить коммунизм и решили перебраться в Америку. Тогда
ехать в Америку было не то, что сейчас. Надо было получить вызов в
Израиль от несуществующих родственников. Предъявить его почему-то в
голландское посольство. Огрести положенное количество люлей от советской
власти, включая увольнение всех членов семьи с работы и исключение из
вузов. Просидеть пару-тройку лет в отказе, перебиваясь случайными
заработками. Сдать государству квартиру. Заплатить за лишение
гражданства. Выехать в Вену. В Вене подать прошение на американскую
визу. И дожидаться ее почему-то в Италии.
Из школы детей отказников не исключали, но учиться тоже было мало
веселого. Наш пионерский отряд идет в кино, а ты, Рубинчик, не пионерка,
тебе пусть кино в Израиле показывают. Хотя Оля была пионерка не в пример
иным прочим. Праведный советский ребенок, выросший на "Незнайке на
Луне", стихах Михалкова и том же "Хоттабыче". Ехать в оплот
империализма, где линчуют негров и безработные спят под мостами, для нее
была трагедия. Она на коленях умоляла остававшихся в Союзе дядю и тетю
взять ее к себе, но ничего не вышло. Пришлось ехать с родителями.
Итальянский городок Ладисполь, где жили в ожидании виз 90% беглецов из
СССР, напоминал Содом и Гоморру во время Вавилонского столпотворения.
Снять квартиру за деньги, сообразные с полученным пособием, не было
никакой возможности. Нашим героям несказанно повезло: к ним, сидевшим
посреди площади на чемоданах, подошел дяденька с золотым зубом,
представился дядей Борей и сказал, что он тут уже полгода, снимает
чудный домик в рыбацкой деревне дальше по побережью и ищет, с кем
разделить жилье и квартплату.
Из деревушки было далековато добираться до Ладисполя и Рима, зато там
жилье стоило разумные деньги, было тихо, красиво и можно было покупать у
рыбаков вкуснейшую свежепойманную рыбу вдвое дешевле, чем в Ладисполе.
Чуть освоившись, Оля с родителями по дяди-Бориному совету отправились в
Рим – посмотреть город и посетить гигантский рынок Американа, где тысячи
бывших совков пытались продать итальянцам привезенные с собой товары.
Спросом пользовались фотоаппараты, бинокли, мельхиор и почему-то
презервативы. Мне трудно представить себе, чтобы итальянцы использовали
советские "изделия номер 2" по прямому назначению, наверно, нашли им
другое применение, учитывая их прочность и невероятную дешевизну. Хотя
кто их знает, католическая страна, может, у них и таких не было. У
Олиного папы тоже имелось в чемоданах кое-что на продажу, это был
единственный способ привезти в Америку чуть больше, чем разрешенные к
обмену 90 долларов.
Вернувшись поздно вечером в деревню, они не обнаружили никаких следов
дяди Бори, а также своих вещей и только что полученного пособия. Сосед
наконец получил визу и улетел в Америку, а перед отлетом спер и загнал
перекупщикам все плохо лежавшее и хорошо лежавшее тоже, вплоть до
сохшего во дворе белья. Оставил книги, зубные щетки и два пустых
чемодана. Вообще у тамошней публики считалось чуть ли доблестью накануне
отъезда кинуть лохов-новичков на сотню-другую долларов, но до прямых
краж у своих никто не опускался. Да и сложно было бы это осуществить в
перенаселенном Ладисполе, пустая деревня – другое дело.
Ситуация была не совсем из разряда "в войну украли хлебные карточки", до
следующего пособия они бы перекантовались, а на пособие можно было
кое-как существовать и в Италии, и в Америке. Но все равно, удар
доволько сильный. Насквозь атеистическая советская интеллигенция
почему-то очень падка на самую дешевую мистику. Джуна, телепатия,
биоритмы и все такое прочее. Особенно в тяжелые жизненные моменты.
Не была исключением и Олина мама.
Есть, если знаете, такой способ гадания по книге. Берешь первую
попавшуюся книгу, открываешь на случайной странице, читаешь случайную
строчку и пытаешься ее истолковать как знамение судьбы. Вот мама и
попросила Олю погадать. Попался "Хоттабыч", та самая глава, которую я
изложил в начале рассказа. "Он раскрыл чемоданы, и все увидели, что они
доверху заполнены великолепной, отливающей серебряной и золотистой
чешуей живой рыбой" - прочитала Оля звонким голосом.
- Да, - растерянно отозвалась мама. - Чемоданы он действительно раскрыл,
не поспоришь. А вот рыба к чему?
Но тут вмешался молчавший до сих пор папа.
- Стало быть, чемоданы, - сказал он. - И рыба. Интересное сочетание.
Назавтра он занял денег, купил у рыбаков два чемодана свежего улова и
повез на импровизированный рынок в Ладисполь. Товар ушел влет, в
магазинах было дороже, да и совковая психология требовала покупать
из-под полы у своих, а не у чужих и официально. На другой день папа
приобрел весы и подобие складного прилавка. За прилавок встала Олина
мама, а папа с Олей подвозили ей свежую рыбу. Конечно, налогов они не
платили, разрешений не получали, бизнес был насквозь незаконный, как и
вся русская торговля в Ладисполе, и только потому выгодный. Но
итальянская полиция давно махнула рукой на русский караван-сарай и
только ждала, когда он наконец уберется с их территории.
Через полгода, получив визу, они летели в Чикаго уже с полными
чемоданами. Причем доллары составляли настолько значительную часть
груза, что хватило купить за наличные дом и открыть магазин русских
деликатесов на Диване (чикагский аналог Брайтон-бич). Магазин работает и
сейчас. А Олиного дядю, который остался в Союзе, убили в девяностые.
Он-то никаким бизнесом не занимался, просто шел по улице, догнали и
выстрелили в затылок. Наверно, спутали с кем-то. Так что Оля теперь не
очень жалеет, что уехала.
02.06.2010, Новые истории - основной выпуск
Наши друзья живут в пригороде Чикаго. В их комьюнити, то есть поселке на
50-100 частных домов, больше русских семей нет, одни белые американцы.
Ну, пару китайцев для разнообразия. Хозяйка дома, скажем Люся, недавно
привезла в гости своего папу. Через некоторое время видит, что папа
стоит на границе соседского участка и оживленно беседует с какой-то
пожилой леди. Надо же, думает Люся, никогда не предполагала, что папа
настолько владеет английским. Наконец папа возвращается и с
удовлетворением сообщает, что давно с таким удовольствием не
разговаривал ПО-РУССКИ.
Люся идет к соседке Карен спрашивать, откуда ее мама знает русский.
А-а-а, кричит Карен, так это, оказывается, русский! А мы-то гадали.
Что выяснилось. Мамы Карен давно давно нет в живых, а пожилая леди - ее
бабушка. Бабушке в обед 100 лет, у нее болезнь Альцгеймера, живет она,
как принято у американцев, в дорогом доме престарелых, но внуки
периодически берут ее к себе погостить. Несколько лет назад под
воздействием Альцгеймера бабушка перестала говорить и понимать
по-английски, а стала нести какую-то абракадабру. Теперь вот с помощью
Люсиного папы обнаружилось, что это никакая не абракадабра, а вполне
осмысленная русская речь, и бабушка прекрасно помнит события своего
детства - а вот более поздних событий уже не помнит. Ее мама,
оказывается, была русской дворянкой и бежала из России, по-видимому, во
время революции, когда дочке было года 3-4. Тут она вскоре вышла замуж
за американца, через несколько лет умерла, и дочь выросла совершенной
американкой и понятия не имела о своем русском происхождении, пока через
90 лет старик Альцгеймер не стер верхние наносные слои памяти.
50-100 частных домов, больше русских семей нет, одни белые американцы.
Ну, пару китайцев для разнообразия. Хозяйка дома, скажем Люся, недавно
привезла в гости своего папу. Через некоторое время видит, что папа
стоит на границе соседского участка и оживленно беседует с какой-то
пожилой леди. Надо же, думает Люся, никогда не предполагала, что папа
настолько владеет английским. Наконец папа возвращается и с
удовлетворением сообщает, что давно с таким удовольствием не
разговаривал ПО-РУССКИ.
Люся идет к соседке Карен спрашивать, откуда ее мама знает русский.
А-а-а, кричит Карен, так это, оказывается, русский! А мы-то гадали.
Что выяснилось. Мамы Карен давно давно нет в живых, а пожилая леди - ее
бабушка. Бабушке в обед 100 лет, у нее болезнь Альцгеймера, живет она,
как принято у американцев, в дорогом доме престарелых, но внуки
периодически берут ее к себе погостить. Несколько лет назад под
воздействием Альцгеймера бабушка перестала говорить и понимать
по-английски, а стала нести какую-то абракадабру. Теперь вот с помощью
Люсиного папы обнаружилось, что это никакая не абракадабра, а вполне
осмысленная русская речь, и бабушка прекрасно помнит события своего
детства - а вот более поздних событий уже не помнит. Ее мама,
оказывается, была русской дворянкой и бежала из России, по-видимому, во
время революции, когда дочке было года 3-4. Тут она вскоре вышла замуж
за американца, через несколько лет умерла, и дочь выросла совершенной
американкой и понятия не имела о своем русском происхождении, пока через
90 лет старик Альцгеймер не стер верхние наносные слои памяти.
24.04.2010, Свежие анекдоты - основной выпуск
Я тщательно слежу за своим весом и каждый день взвешиваюсь. Если вес
оказывается меньше вчерашнего, я вознаграждаю себя чем-нибудь
вкусненьким. Если вес оказывается больше вчерашнего, я покупаю
что-нибудь вкусненькое, чтобы себя утешить.
оказывается меньше вчерашнего, я вознаграждаю себя чем-нибудь
вкусненьким. Если вес оказывается больше вчерашнего, я покупаю
что-нибудь вкусненькое, чтобы себя утешить.
23.03.2010, Новые истории - основной выпуск
Слышал об этом случае дважды, но далеко не из первых уст. Так что
тапками прошу не бить, за что купил, за то и продаю.
Жила, в общем, одна семья. Родители, дети и дедушка. Жили сначала в
неньке-Украине, а потом уехали на историческую родину в Хайфу. Дедушка
всю жизнь был зубным техником, то есть они в неньке не бедствовали. Вся
квартира в коврах, тогда это считалось круто. И когда настала пора
ехать, дедушка наотрез отказался расставаться с самым большим и пушистым
ковром. Скатал его в рулон и привез с собой в Хайфу. Хотя это сильно
добавило красок в и без того нелегкое путешествие.
В Хайфе ковер ко двору не пришелся. Может, не влез в гостиную, может, по
цвету не подошел, но так и пролежал много лет свернутым на антресолях. А
в то время хамасоиды взяли моду надевать пояса шахидов и кататься в них
в Израиле в рейсовых автобусах. Позже израильтяне кокнули шейха Ясина и
еще парочку кутюрье, и мода сошла на нет. Но до того свободно можно было
поехать, например, на рынок и нарваться в автобусе на показ мод. Вот
дедушка однажды и нарвался.
Похоронив дедушку, его дети решили, что нафиг им не сдалась такая
историческая родина, и нашли способ перебраться в Америку. А перед
отъездом распродали или раздали все крупные вещи. В том числе
злополучный ковер почти насильно всучили не очень близким знакомым не
знаю из какого города, но пусть для определенности из Нагарии. У вас,
мол, первый этаж, с пола дует, так что берите.
Через два дня звонят им эти нагарийцы и требуют приехать в гости
попрощаться. Хайфчане отказываются: вы, мол, с ума сошли, три для до
отлета, дел невпроворот, но те настаивают. Ладно, приехали. Их кормят
ужином, ведут разговоры о разных пустяках. Зачем звали, непонятно.
Наверно, есть какое-то деликатное поручение, но не знают, как
подступиться.
Съели ужин, хозяйка пошла на кухню типа за десертом. И тут хозяин встает
и торжественно объявляет: «А теперь сюрприз!». И такой жест рукой: мол,
парад-алле, смертельный номер. Входит хозяйка. У нее в руках поднос, а
на подносе – гора стодолларовых бумажек. Солидная такая горка, с верхом,
чуть по краям не сваливаются.
Дедушка, оказывается, все деньги, заработанные непосильным трудом на
ниве зубного протезирования, обратил в доллары, закатал в ковер и таким
образом через все таможни привез в Израиль. А детям ничего не рассказал.
Не успел. Он ведь не собирался взрываться в автобусе, а собирался жить
долго и счастливо до ста двадцати лет.
В этой истории, если она, конечно, была, поражает не дедушкина
находчивость, а поступок нагарийских знакомых. Ведь если бы они эти
деньги зажилили, никто бы об этом не узнал. Вообще никто, никогда и ни
при каких обстоятельствах. Химически чистый случай. Хочется надеяться,
что дедушкины дети с ними поделились и они вынесли из этой истории
несколько больше, чем старый ковер и чистую совесть. Но чего не знаю,
того, к сожалению, не знаю.
тапками прошу не бить, за что купил, за то и продаю.
Жила, в общем, одна семья. Родители, дети и дедушка. Жили сначала в
неньке-Украине, а потом уехали на историческую родину в Хайфу. Дедушка
всю жизнь был зубным техником, то есть они в неньке не бедствовали. Вся
квартира в коврах, тогда это считалось круто. И когда настала пора
ехать, дедушка наотрез отказался расставаться с самым большим и пушистым
ковром. Скатал его в рулон и привез с собой в Хайфу. Хотя это сильно
добавило красок в и без того нелегкое путешествие.
В Хайфе ковер ко двору не пришелся. Может, не влез в гостиную, может, по
цвету не подошел, но так и пролежал много лет свернутым на антресолях. А
в то время хамасоиды взяли моду надевать пояса шахидов и кататься в них
в Израиле в рейсовых автобусах. Позже израильтяне кокнули шейха Ясина и
еще парочку кутюрье, и мода сошла на нет. Но до того свободно можно было
поехать, например, на рынок и нарваться в автобусе на показ мод. Вот
дедушка однажды и нарвался.
Похоронив дедушку, его дети решили, что нафиг им не сдалась такая
историческая родина, и нашли способ перебраться в Америку. А перед
отъездом распродали или раздали все крупные вещи. В том числе
злополучный ковер почти насильно всучили не очень близким знакомым не
знаю из какого города, но пусть для определенности из Нагарии. У вас,
мол, первый этаж, с пола дует, так что берите.
Через два дня звонят им эти нагарийцы и требуют приехать в гости
попрощаться. Хайфчане отказываются: вы, мол, с ума сошли, три для до
отлета, дел невпроворот, но те настаивают. Ладно, приехали. Их кормят
ужином, ведут разговоры о разных пустяках. Зачем звали, непонятно.
Наверно, есть какое-то деликатное поручение, но не знают, как
подступиться.
Съели ужин, хозяйка пошла на кухню типа за десертом. И тут хозяин встает
и торжественно объявляет: «А теперь сюрприз!». И такой жест рукой: мол,
парад-алле, смертельный номер. Входит хозяйка. У нее в руках поднос, а
на подносе – гора стодолларовых бумажек. Солидная такая горка, с верхом,
чуть по краям не сваливаются.
Дедушка, оказывается, все деньги, заработанные непосильным трудом на
ниве зубного протезирования, обратил в доллары, закатал в ковер и таким
образом через все таможни привез в Израиль. А детям ничего не рассказал.
Не успел. Он ведь не собирался взрываться в автобусе, а собирался жить
долго и счастливо до ста двадцати лет.
В этой истории, если она, конечно, была, поражает не дедушкина
находчивость, а поступок нагарийских знакомых. Ведь если бы они эти
деньги зажилили, никто бы об этом не узнал. Вообще никто, никогда и ни
при каких обстоятельствах. Химически чистый случай. Хочется надеяться,
что дедушкины дети с ними поделились и они вынесли из этой истории
несколько больше, чем старый ковер и чистую совесть. Но чего не знаю,
того, к сожалению, не знаю.
15.03.2010, Новые истории - основной выпуск
Из жизни новорусских чикагцев.
Есть у нас знакомая пара, скажем, Вася и Люся. У них дом в неблизком, но
весьма дорогом пригороде, в гараже два крокодила – Порш Кайен и Мерс GL
какой-то. Всё в кредит, естественно. Васиной зарплаты на прокорм этого
зоопарка хватает с натяжкой, причем натяжка из разряда «презерватив на
глобус», но понты важнее.
Позапрошлой зимой Вася с Люсей, прикинув очередной раз презерватив к
глобусу, решили, что дальше так жить нельзя и надо на чем-то экономить.
Встал вопрос, на чем. Звериная сущность капитализма состоит в том, что,
достигнув однажды какого-то уровня потребления, потом очень трудно с
него слезть. Избавляться от кредитов – страшная потеря денег и геморрой,
реже ходить в рестораны – друзья обидятся, экономить на детях и вовсе
западло. И так далее, какую статью расхода ни тронь, она визжит,
кусается и яростно сопротивляется секвестру.
В конце концов Люся убедила мужа начать с малого и попробовать экономить
на бензине. С учетом недавнего подорожания аж до четырех баксов за
галлон и прожорливости обоих крокодилов сумма должна была выйти
нешуточная. Если я не ошибся в расчетах, то долларов 50 или даже 70. В
месяц.
До этого судьбоносного решения рабочее утро в семье выглядело так. Вася
на Порше доезжал до станции метры (ударение на первый слог, местная
электричка), оставлял там машину на парковке и поездом ехал в центр на
работу. Через полчаса Люся отправлялась на Мерсе по тому же маршруту, но
по дороге еще завозила детей в школу и садик. Теперь решили Мерс
оставлять в гараже, а всю развозку делать на Порше по схеме Вася – дети
– Люся.
Накануне детям прокапали мозги на тему «надо рано встать и быстро
собраться, чтобы папа успел на поезд, потому что папа теперь будет
ездить с нами, потому что мы будем экономить». Дети прониклись, но, как
водится, одно-другое-третье, в результате выехали впритык в Васиному
поезду все на нервах. Примчались на станцию, когда поезд уже стоял на
платформе.
Вася пулей вылетает из-за руля, проносится по перрону и в последний
момент услевает в закрывающиеся двери. Люся облегченно вздыхает,
пересаживается за руль, чтобы везти детей в школу... и обламывается.
Васе думать было некогда, он действовал на автомате. Выходя из машины,
как обычно заглушил двигатель и сунул ключи в карман.
Вариантов в общем никаких, не бросать же машину на площади – хотя бы
потому, что там нельзя парковаться. Люся звонит Васе и требует его с
ключами взад. Вася матерится последними словами – на работу
гарантированно опоздал, пропустил важное совещание, босс голову снимет –
и выскакивает на следующей станции.
Тут его ждал еще один сюрприз. Оказывается, станция, на которой он
сгоряча вылез, – это такой буранный полустанок в лесном массиве между
двумя жилыми районами. Там останавливаются далеко не все поезда,
ближайший – часа через два. На три мили кругом ни одного живого
человека, последние уехали с Васиным поездом.
Позапрошлая зима выдалась в Чикаго не такой снежной, как нынешняя, но
очень холодной и ветреной. Люся с детьми продрогли даже в теплой машине.
Через час из тоннеля показался Вася, весь занесенный снегом, насквозь
промерзший (одевался в расчете на двухминутную пробежку от метро до
офиса), в сбитых модельных туфлях, хромающий на обе ноги (а нечего было
спортзал прогуливать). Добрел до машины, приоткрыл дверцу и просипел:
– Люсенька, дорогая, давай теперь экономить на чем-нибудь другом!
Есть у нас знакомая пара, скажем, Вася и Люся. У них дом в неблизком, но
весьма дорогом пригороде, в гараже два крокодила – Порш Кайен и Мерс GL
какой-то. Всё в кредит, естественно. Васиной зарплаты на прокорм этого
зоопарка хватает с натяжкой, причем натяжка из разряда «презерватив на
глобус», но понты важнее.
Позапрошлой зимой Вася с Люсей, прикинув очередной раз презерватив к
глобусу, решили, что дальше так жить нельзя и надо на чем-то экономить.
Встал вопрос, на чем. Звериная сущность капитализма состоит в том, что,
достигнув однажды какого-то уровня потребления, потом очень трудно с
него слезть. Избавляться от кредитов – страшная потеря денег и геморрой,
реже ходить в рестораны – друзья обидятся, экономить на детях и вовсе
западло. И так далее, какую статью расхода ни тронь, она визжит,
кусается и яростно сопротивляется секвестру.
В конце концов Люся убедила мужа начать с малого и попробовать экономить
на бензине. С учетом недавнего подорожания аж до четырех баксов за
галлон и прожорливости обоих крокодилов сумма должна была выйти
нешуточная. Если я не ошибся в расчетах, то долларов 50 или даже 70. В
месяц.
До этого судьбоносного решения рабочее утро в семье выглядело так. Вася
на Порше доезжал до станции метры (ударение на первый слог, местная
электричка), оставлял там машину на парковке и поездом ехал в центр на
работу. Через полчаса Люся отправлялась на Мерсе по тому же маршруту, но
по дороге еще завозила детей в школу и садик. Теперь решили Мерс
оставлять в гараже, а всю развозку делать на Порше по схеме Вася – дети
– Люся.
Накануне детям прокапали мозги на тему «надо рано встать и быстро
собраться, чтобы папа успел на поезд, потому что папа теперь будет
ездить с нами, потому что мы будем экономить». Дети прониклись, но, как
водится, одно-другое-третье, в результате выехали впритык в Васиному
поезду все на нервах. Примчались на станцию, когда поезд уже стоял на
платформе.
Вася пулей вылетает из-за руля, проносится по перрону и в последний
момент услевает в закрывающиеся двери. Люся облегченно вздыхает,
пересаживается за руль, чтобы везти детей в школу... и обламывается.
Васе думать было некогда, он действовал на автомате. Выходя из машины,
как обычно заглушил двигатель и сунул ключи в карман.
Вариантов в общем никаких, не бросать же машину на площади – хотя бы
потому, что там нельзя парковаться. Люся звонит Васе и требует его с
ключами взад. Вася матерится последними словами – на работу
гарантированно опоздал, пропустил важное совещание, босс голову снимет –
и выскакивает на следующей станции.
Тут его ждал еще один сюрприз. Оказывается, станция, на которой он
сгоряча вылез, – это такой буранный полустанок в лесном массиве между
двумя жилыми районами. Там останавливаются далеко не все поезда,
ближайший – часа через два. На три мили кругом ни одного живого
человека, последние уехали с Васиным поездом.
Позапрошлая зима выдалась в Чикаго не такой снежной, как нынешняя, но
очень холодной и ветреной. Люся с детьми продрогли даже в теплой машине.
Через час из тоннеля показался Вася, весь занесенный снегом, насквозь
промерзший (одевался в расчете на двухминутную пробежку от метро до
офиса), в сбитых модельных туфлях, хромающий на обе ноги (а нечего было
спортзал прогуливать). Добрел до машины, приоткрыл дверцу и просипел:
– Люсенька, дорогая, давай теперь экономить на чем-нибудь другом!
10.03.2010, Новые истории - основной выпуск
Где-то в 80-х годах пошла мода на домашние роды. Судя по ЖЖ и прочим
интернетам, она и сейчас не прошла, но началось тогда. Назад к природе,
так сказать. Рожали на свой страх и риск в домашней ванне, с помощью
мужа и иногда подруги, уже прошедшей через это испытание. С одной
стороны, конечно, варварство; с другой, учитывая тогдашние порядки в
советских роддомах, домашние роженицы избежали многих проблем и
стрессов. Короче, вопрос спорный.
Из моих знакомых первой решилась на домашние роды Вера, жена
Кости-баяниста. Вообще-то московскому интеллигенту баян не к лицу, его
инструмент – гитара, но Костя всегда отличался оригинальностью во всех
аспектах, не исключая и этот. Играет он виртуозно, выступал с самыми
известными коллективами вплоть до Спивакова. Хотя нет, Спиваков,
кажется, обходится без баяна, но что-то того же уровня. Не брезговал
Костя и низким жанром, легко подбирал любую песню и всегда
аккомпанировал на наших посиделках. До сих пор одно из моих самых ярких
музыкальных впечатлений – «Солнышко лесное», исполняемое под баян
тридцатью пьяными глотками.
Когда Вера родила, мы с женой как раз ждали ребенка и живо
интересовались всеми подробностями процесса. Навестили их на пятый, что
ли, день. Довольная Вера, прижимая к груди крохотное голое существо,
рассказывала, что все прошло невероятно легко и удачно. Ни сильной боли,
ни страха не было, потому что все 8 или 10 часов, пока длились роды,
Костя играл ей на баяне. Она слушала прекрасную музыку, под нее тужилась
и не испытывала ничего, кроме беспредельного счастья. К тому же Костя
уверял, что от такого музыкального вступления в жизнь ребеночек должен
получиться с абсолютным музыкальным слухом.
Через полтора года Вера точно так же, в ванне под Костин баян, легко и
безболезненно родила второго мальчика, а еще через два – девочку. А
потом она вдруг развелась с Костей и вышла замуж за Мишу, тоже парня из
нашей компании. Это не было в нашей среде чем-то особенным: все были
молоды, лишены предрассудков, легко влюблялись и перевлюблялись, не
считали это предательством и продолжали дружить с бывшими супругами и их
новыми пассиями.
Костя оставил квартиру молодоженам и, завербовавшись в какой-то
гастрольный ансамбль, стал разъезжать с ним по всему миру. Не прошло и
года, как у Веры снова начал расти животик. Услышав про домашние роды,
Миша, сын врачей и внук врачей, ни разу в жизни не съевший немытого
яблока, пришел в ужас. Вера, со своей стороны, и слышать не хотела ни о
каких роддомах и требовала ванны и мужа.
Сошлись на том, чтобы рожать в роддоме, с врачом поблизости, но
максимально естественно: отдельная палата, муж рядом и боже упаси
никаких стимуляций, эпидуралок, наркозов и тем более кесаревых. К тому
времени уже появились экспериментальные роддома, где можно было
договориться о таких вещах – разумеется, по блату и за деньги. Мишины
родители, конечно, не обрадовались, когда их сын женился на женщине с
тремя детьми, и к Вере относились более чем прохладно. Но свой
родительский долг они выполнили, нажали на старые знакомства и
обеспечили все требуемые условия.
Роды с самого начала пошли не так, как в три предыдущих раза. В
непривычной обстановке Вера никак не могла разродиться. Периодически
подходил врач, предлагал обезболивание, слышал отказ и опять отходил –
видимо, серьезной опасности пока не видел, хотя боли и страданий было
предостаточно. Миша маялся рядом, слушал Верины стоны и изнывал от
невозможности помочь.
– Ну зачем, зачем я бросила Костю, – ныла Вера между схватками. – Он бы
сейчас сыграл на баяне, и все бы прошло. А ты... ты даже на губной
гармошке не можешь, ничтожество.
Нет для мужчины худшего оскорбления, чем когда женщина сравнивает его со
своим бывшим. Но нет для него и большего стимула. Миша подошел к
стоявшему в палате телефону (роскошь почти немыслимая), в три звонка
добрался до нынешней Костиной подруги, узнал, что Костя на гастролях в
какой-то Маниле или Куала-Лумпуре, и записал телефон гостиницы. Звонок
туда должен был стоить безумных денег – ну и черт с ним.
В Куала-Лумпуре была глубокая ночь. Выдранный из постели Костя никак не
мог взять в толк, кому и зачем он должен играть на баяне. Но слова «Вера
рожает» пробудили в нем если не мозг, то условные рефлексы. Он взял
инструмент, Миша поднес к Вериному уху телефонную трубку, и оттуда
полились божественные звуки «Амурских волн».
– Ну наконец-то, – сказала Вера, откинулась на спинку кровати и напрягла
нужные мышцы. «Ну наконец-то» – подумал ребеночек у Веры внутри и полез
к выходу. Подошел врач, убедился, что дело пошло, и отошел, удивляясь
причудам психики рожениц.
Но идиллия длилась недолго. Телефонная связь с Куала-Лумпуром прервалась
и больше не восстанавливалась. Ребенок снова застрял.
– Пора стимулировать, – заметил врач.
– Не надо, ну пожалуйста, не надо, – просила Вера. – Я рожу сама, я
обязательно хочу родить сама. Миша, ну ты же мужчина, ну сделай же
что-нибудь!
– Еще полчаса, – предупредил врач, – потом никого слушать не буду. Мне
тоже под суд не хочется.
– Потерпи, – крикнул Миша, выбегая из палаты, – будет тебе баян.
Вот скажите, где в перестроечной Москве в одиннадцатом часу ночи можно
найти баяниста? Миша кинулся в ближайший кабак, где по его
представлениям играла живая музыка. Музыка была, но в виде рок-группы.
Миша секунду подумал, не сойдет ли ионика за баян, потом заглянул во
второй кабак, третий, четвертый. Спустился в метро – там стояли нищие,
кто-то пиликал на скрипке, но баяна не было. Вышел на улицу, пытаясь
сообразить, где есть концертный зал или консерватория. До консерватории
было не успеть никак.
– Господи, – громко сказал неверующий Миша, – если ты есть, пусть я
сейчас услышу звуки баяна.
Прислушался – и правда услышал. Он был в Сокольниках, играли за оградой
парка. Кинулся на звук – под фонарем танцевали несколько пожилых пар, им
наигрывал тоже немолодой, слегка нетрезвый человек.
– Дед, – закричал Миша, – тебя-то мне и надо. Пойдем со мной, потом все
объясню.
Дедок попытался возразить, но Миша, взвалив на одно плечо баян, другой
рукой уже тащил его к машине.
– Бутылку хоть поставишь? – поинтересовался на ходу баянист.
– Ящик поставлю, – пообещал Миша, – только пошли скорей.
Когда Миша, где деньгами, где грозным взглядом прорвавшись сквозь кордон
нянечек, с ошалевшим дедком на буксире ворвался в палату, там уже
суетились врачи и анестезиологи. Кто-то пытался поставить Вере
капельницу, она слабо отбивалась.
– Стойте! – закричал Миша. – Вы обещали мне полчаса, пять минут у меня
еще есть.
Он посадил деда на стул в углу, сунул ему в руки баян и велел:
– Играй! И не смотри туда, в обморок упадешь. Смотри на инструмент.
– Что играть?
– Да что угодно, хоть «Амурские волны».
– Дурдом на выезде, - констатировал врач. – Чего только не вытворяли у
нас в родилке, а вот на баяне еще ни разу не играли. Явное упущение.
Ладно, пять минут у нас правда есть. Послушаем концерт «В рабочий
полдень».
Дедок заиграл.
– Боже мой, – простонала Вера, – как же он ужасно фальшивит. Просто
невозможно слушать.
И родила.
Что удивительно, у трех старших Вериных детей музыкальный слух так себе,
а вот младшенький – одаренный музыкант. Играет, правда, не на баяне, а
на гобое. Я знаю ЖЖ-ник этого молодого человека и не так давно заметил
этот ник в сообществе, посвященном домашним родам. Так что, чувствую,
скоро мы услышим о родах под гобой.
интернетам, она и сейчас не прошла, но началось тогда. Назад к природе,
так сказать. Рожали на свой страх и риск в домашней ванне, с помощью
мужа и иногда подруги, уже прошедшей через это испытание. С одной
стороны, конечно, варварство; с другой, учитывая тогдашние порядки в
советских роддомах, домашние роженицы избежали многих проблем и
стрессов. Короче, вопрос спорный.
Из моих знакомых первой решилась на домашние роды Вера, жена
Кости-баяниста. Вообще-то московскому интеллигенту баян не к лицу, его
инструмент – гитара, но Костя всегда отличался оригинальностью во всех
аспектах, не исключая и этот. Играет он виртуозно, выступал с самыми
известными коллективами вплоть до Спивакова. Хотя нет, Спиваков,
кажется, обходится без баяна, но что-то того же уровня. Не брезговал
Костя и низким жанром, легко подбирал любую песню и всегда
аккомпанировал на наших посиделках. До сих пор одно из моих самых ярких
музыкальных впечатлений – «Солнышко лесное», исполняемое под баян
тридцатью пьяными глотками.
Когда Вера родила, мы с женой как раз ждали ребенка и живо
интересовались всеми подробностями процесса. Навестили их на пятый, что
ли, день. Довольная Вера, прижимая к груди крохотное голое существо,
рассказывала, что все прошло невероятно легко и удачно. Ни сильной боли,
ни страха не было, потому что все 8 или 10 часов, пока длились роды,
Костя играл ей на баяне. Она слушала прекрасную музыку, под нее тужилась
и не испытывала ничего, кроме беспредельного счастья. К тому же Костя
уверял, что от такого музыкального вступления в жизнь ребеночек должен
получиться с абсолютным музыкальным слухом.
Через полтора года Вера точно так же, в ванне под Костин баян, легко и
безболезненно родила второго мальчика, а еще через два – девочку. А
потом она вдруг развелась с Костей и вышла замуж за Мишу, тоже парня из
нашей компании. Это не было в нашей среде чем-то особенным: все были
молоды, лишены предрассудков, легко влюблялись и перевлюблялись, не
считали это предательством и продолжали дружить с бывшими супругами и их
новыми пассиями.
Костя оставил квартиру молодоженам и, завербовавшись в какой-то
гастрольный ансамбль, стал разъезжать с ним по всему миру. Не прошло и
года, как у Веры снова начал расти животик. Услышав про домашние роды,
Миша, сын врачей и внук врачей, ни разу в жизни не съевший немытого
яблока, пришел в ужас. Вера, со своей стороны, и слышать не хотела ни о
каких роддомах и требовала ванны и мужа.
Сошлись на том, чтобы рожать в роддоме, с врачом поблизости, но
максимально естественно: отдельная палата, муж рядом и боже упаси
никаких стимуляций, эпидуралок, наркозов и тем более кесаревых. К тому
времени уже появились экспериментальные роддома, где можно было
договориться о таких вещах – разумеется, по блату и за деньги. Мишины
родители, конечно, не обрадовались, когда их сын женился на женщине с
тремя детьми, и к Вере относились более чем прохладно. Но свой
родительский долг они выполнили, нажали на старые знакомства и
обеспечили все требуемые условия.
Роды с самого начала пошли не так, как в три предыдущих раза. В
непривычной обстановке Вера никак не могла разродиться. Периодически
подходил врач, предлагал обезболивание, слышал отказ и опять отходил –
видимо, серьезной опасности пока не видел, хотя боли и страданий было
предостаточно. Миша маялся рядом, слушал Верины стоны и изнывал от
невозможности помочь.
– Ну зачем, зачем я бросила Костю, – ныла Вера между схватками. – Он бы
сейчас сыграл на баяне, и все бы прошло. А ты... ты даже на губной
гармошке не можешь, ничтожество.
Нет для мужчины худшего оскорбления, чем когда женщина сравнивает его со
своим бывшим. Но нет для него и большего стимула. Миша подошел к
стоявшему в палате телефону (роскошь почти немыслимая), в три звонка
добрался до нынешней Костиной подруги, узнал, что Костя на гастролях в
какой-то Маниле или Куала-Лумпуре, и записал телефон гостиницы. Звонок
туда должен был стоить безумных денег – ну и черт с ним.
В Куала-Лумпуре была глубокая ночь. Выдранный из постели Костя никак не
мог взять в толк, кому и зачем он должен играть на баяне. Но слова «Вера
рожает» пробудили в нем если не мозг, то условные рефлексы. Он взял
инструмент, Миша поднес к Вериному уху телефонную трубку, и оттуда
полились божественные звуки «Амурских волн».
– Ну наконец-то, – сказала Вера, откинулась на спинку кровати и напрягла
нужные мышцы. «Ну наконец-то» – подумал ребеночек у Веры внутри и полез
к выходу. Подошел врач, убедился, что дело пошло, и отошел, удивляясь
причудам психики рожениц.
Но идиллия длилась недолго. Телефонная связь с Куала-Лумпуром прервалась
и больше не восстанавливалась. Ребенок снова застрял.
– Пора стимулировать, – заметил врач.
– Не надо, ну пожалуйста, не надо, – просила Вера. – Я рожу сама, я
обязательно хочу родить сама. Миша, ну ты же мужчина, ну сделай же
что-нибудь!
– Еще полчаса, – предупредил врач, – потом никого слушать не буду. Мне
тоже под суд не хочется.
– Потерпи, – крикнул Миша, выбегая из палаты, – будет тебе баян.
Вот скажите, где в перестроечной Москве в одиннадцатом часу ночи можно
найти баяниста? Миша кинулся в ближайший кабак, где по его
представлениям играла живая музыка. Музыка была, но в виде рок-группы.
Миша секунду подумал, не сойдет ли ионика за баян, потом заглянул во
второй кабак, третий, четвертый. Спустился в метро – там стояли нищие,
кто-то пиликал на скрипке, но баяна не было. Вышел на улицу, пытаясь
сообразить, где есть концертный зал или консерватория. До консерватории
было не успеть никак.
– Господи, – громко сказал неверующий Миша, – если ты есть, пусть я
сейчас услышу звуки баяна.
Прислушался – и правда услышал. Он был в Сокольниках, играли за оградой
парка. Кинулся на звук – под фонарем танцевали несколько пожилых пар, им
наигрывал тоже немолодой, слегка нетрезвый человек.
– Дед, – закричал Миша, – тебя-то мне и надо. Пойдем со мной, потом все
объясню.
Дедок попытался возразить, но Миша, взвалив на одно плечо баян, другой
рукой уже тащил его к машине.
– Бутылку хоть поставишь? – поинтересовался на ходу баянист.
– Ящик поставлю, – пообещал Миша, – только пошли скорей.
Когда Миша, где деньгами, где грозным взглядом прорвавшись сквозь кордон
нянечек, с ошалевшим дедком на буксире ворвался в палату, там уже
суетились врачи и анестезиологи. Кто-то пытался поставить Вере
капельницу, она слабо отбивалась.
– Стойте! – закричал Миша. – Вы обещали мне полчаса, пять минут у меня
еще есть.
Он посадил деда на стул в углу, сунул ему в руки баян и велел:
– Играй! И не смотри туда, в обморок упадешь. Смотри на инструмент.
– Что играть?
– Да что угодно, хоть «Амурские волны».
– Дурдом на выезде, - констатировал врач. – Чего только не вытворяли у
нас в родилке, а вот на баяне еще ни разу не играли. Явное упущение.
Ладно, пять минут у нас правда есть. Послушаем концерт «В рабочий
полдень».
Дедок заиграл.
– Боже мой, – простонала Вера, – как же он ужасно фальшивит. Просто
невозможно слушать.
И родила.
Что удивительно, у трех старших Вериных детей музыкальный слух так себе,
а вот младшенький – одаренный музыкант. Играет, правда, не на баяне, а
на гобое. Я знаю ЖЖ-ник этого молодого человека и не так давно заметил
этот ник в сообществе, посвященном домашним родам. Так что, чувствую,
скоро мы услышим о родах под гобой.
01.03.2010, Свежие анекдоты - основной выпуск
Плохие лимоны после смерти попадают в лимон-ад.
Филимон Пупер (450)