Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск

О войне и морали

В комментах к истории о ППЖ военлетчиков, опубликованной в День Победы https://www.anekdot.ru/id/1393453/#c2467940 разгорелась бурная дискуссия о нравственности на войне. На мой взляд, эта дискуссия страшно далека от реальности, рассказанной мне моими родителями, когда я был студентом. В особенности меня поразило в дискусии бравое кавалерийское "разруливание" темы в комменте от Oli• 10.05.23 01:17: "По моему эти женщины знали на что идут,и надеется на продолжение романа какой-то глупо. Гулящего мужика видно из далека."

Решил поведать, что почерпнул от родителей.
Вы сильно упрощаете, Oli, положение дел. Это махровый дилетантизм, приближающийся к детскому лепету.
Мораль в те времена претерпела существенные изменения во всем обществе, включая и гражданскую жизнь. В силу МАССОВОЙ скоротечности самой жизни. "Война все спишет"- была очень расхожей поговоркой в те времена, как на фронте и в тылу. Фразой "На всю оставшуюся жизнь" заканчивались зачастую обращения друг к другу. Свирепствовали венерические болезни. Сульфаниламидные препараты были в большом дефиците и спекулятивным товаром. О пенициллине к концу войны только слышали, но не видели в жизни. И эта же ситуация сохранялась и в первое время после окончания ВОВ. Так, в группировке советских войск, оставшейся в Китае после победы над Японией, ППЖ у командного состава еще имелись, но уже частично начинали замещаться прибывающими гражданскими женами. Командному составу была предоставлена возможность выписывать жен с семьями, их всех ставили на довольствие. Причем иногда назначались пайки, полагавшиеся для более высокостоящего командного состава (Как я понял из рассказов, была как бы атмосфера эйфории победителей). Но не все командиры торопились выписывать семьи. Иногда возникали коллизии между ППЖ и законными. Некоторые жены начинали наставлять своим мужьям рога с американцами, которые в те времена там тоже присутствовали, наряду с ощутимой их военно-технической помощью. Причем некоторые из таких жен осознавали смертельную опасность своего поведения по отношению к мужьям-фронтовикам, но охота была пуще неволи. Конретный пример был рассказан.
Среди рядового состава, вензаболевания порой принимали угрожающуюю эпидемологическую динамику из-за радушного приема труженицами китайских борделей советских воинов-освободителей. (Отец мой одно время был тâм комендантом одного городка. Сводки о выбытии из строя поступали к нему из окрестных частей и/или госпиталей. А на фронте вообще был с 1943-го после ускоренного выпуска училища).
В качестве лекарства от упрощенчества рекомендую фильм фронтовика П. Тодоровского "Анкор, еще анкор!". Фильм получил главный приз на Всемирном фестивале в Токио в 1993 году.
В офицерских молодых кругах были популярны иронические изречения "Лучше б ты кинжалом грудь мене пронзила, чем с другим под вечер ты гулять ходила!" и "Все красотки лицемерят, безумен тот, кто им верит". Но бывали и убийства на почве ревности, не знаю, как они количественно соотносились с таковыми в мирные времена ( Я за свою мирную жизнь дважды сталкивался с убийством на почве ревности, оба в Казахстане).
Так выглядели общие тенденции того времени и некоторые крайности. Палитра же конкретных судеб была весьма разнообразна. Фронтовик и поэт-бард Окуджава как-то сказал, что у каждого был свой роман с войной. Но если возвращаться к тезе о кобельности мужчин (типа "Все мужчины подлецы") и высокой нравственности женщин, то она в прах разбивается массовыми отказами жен от мужей с сильной инвалидностью в войну и после. Наряду с противоположными примерами.

P.S. Упомянутые изменения падением нравственности не считаю, а считаю адаптацией к изменившимся условиям жизни. Как, к примеру в мирной жизни, где в одно и то же время тебе на крайнем Cевере хозяин, быть может, гостеприимно подложит свою жену, а на Кавказе за попытку вступить с женой хозяина в интимные отношения гость вероятно будет зарезан.
И, немного расширяясь от темы. По моему жизненному опыту и размышлениям, во все обозримые времена и обстоятельства мужская и женская нравственности в обществе были сопоставимы. Но в силу различий в гендерной ментальности, стереотипом для подачи нравственности в дискуссиях служит то, что мужским является кобельность, а женским- целомудрие. Это идет из самих глубин, из предназначения мужского- продолжить род и желательно максимально, ввиду большей погибельности в жизни, и женского,- продолжить воспроизводство, но именно от главы рода, по крови. Не думаю, что в первобытно-общинном обществе, где не было наследования, существовало понятие блуда вообще.
P.P.S. Долгое время считал мародерство на войне действительно отвратительным падением нравов. Задавался вопросом, откуда такие мерзкие твари берутся. Более злобно и ненавистно произносимого слова, чем мародеры, я от отца за всю жизнь не слышал. Но настали времена перестройки, время "большого хапка", и я увидел видеозапечатленные фактически случаи мародерства. "Но это уже другая история".

В районе стартовой площадки № 112 на Байконуре задержали подданного Великобритании Бенджамина Рича и гражданку Белоруссии Алину Зелупу, их доставили в ОВД, сообщил в Telegram-канале глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин.

«Ведутся следственные действия. Устанавливаются отношения, которые скрепляли Бенджамина и его Зелупу в организации противоправных действий», — написал Рогозин. Доклад о задержании поступил с космического центра «Южный» в 18:10 мск.

УРОК ПЕРЕВОДА С ОДЕССКОГО

Эпиграф:

- Моня, бежи по-бистрому помить горло, а то до нас имя Двойра имеет припереться.
- Щас! А вдруг она не припротся? Шё я буду, как тот поц, круглый день бегать с чистой горлой?


Представьте себе девушку, что до восемнадцати лет ни разу картохи себе не сваривши, а токмо читавши да чужеземную мову учивши до одури, приехавшую по контракту работать переводчиком в системе профтехобразования СССР в Алжир в 80е гг прошлога столетия. Она не знала ни профиля своей будущей работы, ни города, куда ее направят.... Она ничего не знала. И ее никто не встретил в аэропорту.

Стоп. Вот тут, чтобы некоторые слезливые товарищи не начали хором мою героиню Машу жалеть, сделаю таки отступление и поведаю, что прилетела она в Алжир не одна, а с каким-то специалистом, возвращавшимся из отпуска. И везла она для него сто килограмм груза, ей положенных, но не имевшихся в наличии по причине ее полнога незнания того, что в Алжире кушать мало чего есть. Специалист, назовем его Леонидом Хлыновским (все имена вымышлены!!!), в качестве благодарности напоил ее в самолете допьяна, благо потребовалось для этога всего ничего.

И вот прилетели они в столицу Алжира город Алжир. Хлыновского — встречают, а Машу нет. А Маша - пьяная и не переживает вовсе. Сжалился он над дурехой-девчонкой и отвез к себе в контракт, где она благополучно прожила с месяц в ожидании направления на работу.

Поселили Машу к Соломону Марковичу, мастеру производственного обучения из Одессы. Он с супругой Валерией Львовной занимал трехкомнатную квартиру в большом многоквартирном доме, заселенном сплошь советскими специалистами. Маше выделили комнату прямо рядом с душевой. Соломон Маркович принимал душ в пять часов утра. И, как будильник, орал под душем «Кто мооожет сравниться с Матильдой маааааей!». Маша просыпалась, ждала, пока Соломон Маркович наорется и уйдет таки на работу, и шла помогать Валерии Львовне по хозяйству.

Валерия Львовна, пышнотелая блондинка маленькага роста, всегда носила дома просторный халатик, под которым в разных местах шевелилось ее тело. Когда Маша впервые увидела, как из подмышки Валерии Львовны выпучилась некая труба и, дрожа, поползла куда-то ей за спину, а Валерия Львовна ойкнула, пытаясь трубу достать, и зашипела: Гулька! Не дури, у нас гости!, а потом, обращаясь уже к Маше: Не обращай внимания. Она боится людей, Маша тоже ойкнула:

- К-к-к-то?

- Кошка! Мы ее котенком на улице подобрали. Вот она по мне и скачет с утра до ночи. Она высунется. Если тебе повезет.

Маше не повезло. За месяц Гульку (сокр. Гульчатай) она так и не увидела. А та гуляла по Валерии Львовне как на баобабе. По баобабу.

Через неделю Маша взвыла от тоски и безделья и стала приставать к Соломону Марковичу: - Пожалуйста! Возьмите меня на работу!

- Та на чьто ты мне здалася, пацанка? - миролюбиво гудел на кухне Соломон Маркович. - Хошь, научу фарш на котлеты месить? Гляди, его мять надо нежно… и долго… как титьки.

- Моня! - раздавался вездесуший голос Валерии Львовны.

- Ще сразу Моня? Моня правду говорит! Как тесто! И кушать иди, пока я не умер тебя ждать! - орал Соломон Маркович в сторону Валерии Львовны.

Маша в качестве переводчика, действительно, была Соломону Марковичу как собаке пятая нога. За семь в совокупности проведенных в Алжире лет он преуспел не только в профессиональном французском, но и в разговорном арабском. Но над «немой» неопытной Машей сжалился. И на следующее утро привел ее к себе на работу.

В слесарной мастерской уже копошились арапчата в синих комбинезонах.

Ша, шлимазлы! - зычно гаркнул Соломон Маркович по-русски. Подходим за инстрУментом! По-одному! И в сторону Маши:

- Переводи, пацанка!

Арапчата, скорее всего, не поняли, почему девушка Соломона Марковича сначала побледнела, потом покраснела, потом присела на краешек табуретки, потом встала и прошептала мастеру на ухо:

- Дословно?

- А як вжешь! - расплылся в довольной улыбке Соломон Маркович, уже раздававший выстроившимся ученикам коробочки с болтами и гайками. Они, скорее всего, понимали его без слов. Только Маша отдышалась, молча радуясь несостоявшемуся фиаско, как опять услышала гром с небес:

- Машка, а ну ходь сюда!

Перед Соломоном Марковичем стоял последний арапчонок, красный и взволнованный. Он яростно жестикулировал и махал коробочкой.

- А ты ему, Маша, кажи, - промолвил Соломон Маркович, протирая ветошью что-то железное и глаз с ученика не спуская, - Дословно скажи! Что мол, поезд его ушел!

- У меня болтов мало! - повернулся арапчонок к Маше. - Всем по двадцать выдали, я посчитал! А у меня всего восемна..

- Шо он мне начинает? Говори ему, что я велел! - перебил его Соломон Маркович и с этими словами спрятался в бытовке.

- Мастер говорит, что твой поезд ушел, - прошептала бедная Маша. - Ой! Слишком поздно!

- Какой поезд? Чего поздно? - выпучил глаза арапчонок.

- Ну понимаешь, он сказал по-русски, что поезд ушел. А это значит, что чего-то там слишком поздно….

- Вах-вэй! И дальше арапчонок разразился непереводимой арабской словесной вязью, взмахнул рукой в гневе «Иншалла!» и пошел на свое место обиженный донельзя.

...- Да знаю я, сколько у него болтов! Ко мне вопросов быть не надо, - перебил Соломон Маркович Машу, пытавшуюся ему обьяснить ситуацию. Недодал я ему их специятельно! Шоб знал, чьто он меня устал! Он на прошлой неделе два болта мне умыкнул! Поняла, пацанка? И не порти мне воспитание!

Вечером Маша долго думала. И решила больше уроков перевода у Соломона Марковича не брать. Еще неизвестно, в какой контракт ее направят… необязательно в школу слесарей ведь? А Соломон Маркович и не настаивал.

- Перестань мокнуть нос! Раскатала губу захопить за один раз, - сказал он Маше. - Твоя очередь фарш месить!

История, которую всю жизнь вспоминал мой незабвенный папа.
В предвоенном Тбилиси жилось весело, да не сытно. Совсем еще юный папа как-то пошел за дефицитным маслом и попал в хвост огромной очереди. За ним встал пожилой еврей с явно пропавшей верой в светлое будущее. Вот помяните мое слово, приговаривал он, сейчас кто-нибудь скажет, что масло закончилось. Как в воду глядел: они еще были далеко от прилавка, когда вылез огромный завмаг с оплывшим от жира лицом, окинул всех безразличным взглядом, гаркнул: масла больше нэт! и исчез.
Повисла тягостная тишина. Первым оправился старичок: Нет, ну вы видели это лицо? Видели? Извините меня, пожалуйста, но я скажу. Только простите, ради Бога. Но не сказать этого просто не могу, простите. Я заранее извиняюсь, конечно.
Извините, но это не лицо, это жопа.

Сюрприз.

Дело близилось к зиме, а мы помидор ещё не накрутили.
У меня работа, у жены работа, а зима спросит - где лето было?
И вот я выбрал время и таки купил помидоры. Отличнейших, ящиков пять.
То ли "Сливка", то ли "Огонек". Некрупных, плотных, и небольшого размера.
Как раз то, что мы любим есть зимой всей семьёй.

Ну, и когда забрал жену после работы, решил её разыграть.
Сказал, что дома приготовил для неё сюрприз.
Что тут началось!
В мою любимую будто табун бесов вселился.

- А что за сюрприз! Нет, ты скажи! Нет, я сейчас выйду и возьму такси!
Дальше шли угрозы вплоть до развода.

Я сознался и тут же горько пожалел о содеянном. Положение становилось критическим.
Пришлось пойти на мужскую хитрость.

- Да я пошутил, - сказал я ей, - помидоры я конечно купил, но это не главное.
- Я уже давно купил тебе колечко с брюликом. Помнишь, ты ещё в ювелирном на него долго смотрела. Только вот беда. Купить то я купил, а вот куда оно подевалось, не могу вспомнить. Всё время оттягивал этот торжественный момент. Надо будет поиском заняться.

- Ну ничего, - успокоила меня жена. - Раз купил и оно дома, со временем отыщется.

На следующий день, пока жена готовила рассол для консервирования, я таки улизнул из дома как бы за хлебом, и купил таки это чертово колечко с осколочком.

Придя домой начали вместе закручивать горячие банки с помидорами. И в одну из банок, я закатал свой сюрприз.

Через два дня, когда перевернутые банки с консервацией остыли, жена стала проверять их на герметичность.
И конечно же колечко нашлось.
Моему лживому изумлению не было предела.
- Как?! Откуда?! Не может быть?!!! Как раз то, что ты присмотрела в ювелирном, или нет?!!!

Жена открыла банку, достала колечко, внимательно осмотрела, потом посмотрела на меня, и сказала:

- Ну, раз так, то теперь, когда ты найдешь свои утерянный сюрприз, у меня будет два разных колечка.

- А это, я Катюшке на свадьбу подарю.
* * *

Иду сёдня на работу. Оппа, шарики воздушные висят. "Мы открылись!" И хто ? Аптека ? малый бизнес типа ? А... ну-ну.

Когда переехал жить в этот дом - тут был салон красоты. Потом строительные инструменты продавали, потом парикмахерская, потом продуктовый, потом аптека, потом опять парикмахерская, потом продукты, потом цветы потом аптека, потом парикмахерская, потом продукты... Но больше всего помещение стояло с вывеской "Аренда".. Теперь вот опять аптека.

Казалось бы, в моём районе проживает определенное количество народа. То есть - больше определенного предела никто еды не съест, лекарств не купит, штанов не протрёт, цветов не подарит. Покупательная способность и обычный здравый смысл, понимаете ли. Нахера тогда с маниакальным упорством открывать мелкие лавки, если рядом уже таких пять, да и те еле сводят концы с концами? Аптек уже две, одна в том же доме, другая через дорогу. Парикмахерская в соседнем доме. "Пятерочка" и пара продовольственных поменьше - прямо во дворе. Рынок за углом. Лавок с цветами уже две. Нет блин, открывают лавку и ждут манны небесной. Вообще-то чтоб конкурентов раздавить - надо пахать немеряно, по себе знаю. А тут "бизнесмены" потыркаются и закрываются. Ставлю, что аптека продержится месяца три.

Душим мы малый бизнес, ети его... Кто б этих идиотов придушил...

Стало принято делиться познавательными историями про войну.
Может кому интересно будет про дедов почитать.
Два деда у меня, один угодил в штрафбат за плен, а другой чудом избежал.

Дед Иван служил срочную, в 1941-ом году в Киевский котёл попал.
"Из пушки же я не могу застрелиться?" - так он говорил, когда вспоминал.
Освободили в 1944-ом, и штрафная. Во второй же атаке пол бока ему вырвало.
Выжил, дом поставил, ещё и детей жена нарожала.

А другой дед, Пантелей, молчаливый был очень.
"Съешь яйцо - хорошо будет", - самая длинная фраза, которую я слышал от него.

Отступали они после Вяземской катастрофы. 37 дивизий по лесам разбрелись.
Шли к своим, на восток. 2-ого октября удар, и уже 14 октября пал Калинин.
А до деревни дед только в ноябре дошёл, а через неделю там немцы объявились.
Он наверное думал, что и Красной армии как таковой уже и нет.
Их группа добиралась к своим лесами, тут родная деревня.
И дед дал слабину.. остался с женой в деревне, ну не пустила она его дальше.

В деревне его уважали, он там в период безвременья за главного стал.
Потом немцы пришли. Смотрят, мужика в народе уважают, ну и оставили старостой.
Баба Нюра говорила, что он смог втихаря контакт с партизанами наладить.
Догадываюсь, что для того и остался.

Потом морская пехота в декабре 1941-ого. Село три раза переходило из рук в руки.
Я бабу Нюру потом спрашивал:
- А что они кричали, когда в атаку шли?
- Они кричали - ааааа!

В ту часть, что деревню освобождала, записали его вместе с 17 летним сыном.
И пошли они уже на запад - "Если надо, повторим!"
А баба Нюра им на передовую харчи таскала, чуть ли не пирожки домашние.
Пока ещё далеко не ушли. Пантелей вернулся без ноги, подо Ржевом отморозил.

С Cергеем, сыном его, тоже неплохо вышло:
Рассказывал, как за водой пошёл, 17-летний пацан, а там немец у колодца.
И заставил его воду таскать для немцев, они собрались и ржут.
Но не таков был Серёга. Потом, у озера Балатон - всё им припомнил.
Вернулся живой, сестрёнке куклу привёз и шоколадный танк.
Матери три года было, а куклу ту вспоминает до сих пор.

К истории: http://www.anekdot.ru/id/762329/
Лев Львович Львов из Львова, интересно, ты есть на свете?

Не могу не заметить, что, возможно, есть ещё где-то и Одес Одесович Одесов из Одессы.
*Одес - имя, встречающееся у народностей с Кавказа.

Комментатор матча Атлетико-Атлетик зажигал:
О вратаре Атлетико-"Метр девяносто восемь у этого парня-рост, а не то, что вы подумали"
О рекламе-"Долго крутили рекламу с Лионелем Месси, чтобы не забывали, кто есть ху"
Об игровом моменте-"Он выдерживает паузу, от которой мхатовские старушки бы рыдали"
Об игре-"Как компьютер завис-зависла игра. Пора... перезагрузиться"
Об игровом моменте-"Недолго музыка играла, а те, кто стал танцевать-могут уже усесться"
Об времени-"82 минута заканчивается,и сейчас стремительно начинается 83"
Об опасном моменте-"Все жучки и паучки пострадали от этого удара-но не мяч и не не ворота"

Учусь во Франции. Мимоходом проезжал один городок и решил покурить на
перроне пока ждал поезд. Рядом со мной сидела пара: парень русский,
девушка, как я понял итальянка. Она его учила видимо каким то бранным
словам на итальянском, позже она попросила её тоже научить чему нибудь
на русском. У меня зазвонил телефон и я на минутку отлучился и не
услышал продолжения разговора. Через пару минут, закончив разговор, меня
просто разорвало после фразы "дорогой иебни мения а то я что-то
распизделась"

10 мая, вечер. Меж двух девиц сидит пьяненький мужичок лет 50,
совершенно лысый, и все пытается заснуть. Клонится то к одной, она его с
возмущением отпихивает, то к другой, та делает тоже самое. Наконец, из
репродукторов доносится грозное предупреждение: "Уважаемые пассажиры!
Уступайте места пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным
женщинам!"
Мужичок спросонья встряхивает головой, подскакивает:
- Что, сразу всем? Ну ладно, ладно, садитесь, - и пересаживается на
противоположное сиденье, совершенно пустое.

Конец войны отмечают в Европе как "День поминовения и примирения".
Россия же празднует по-своему: "А вот как мы им всем наваляли!" Короткая
минута молчания - и вновь по всем каналам: блям, блям, блям...

... Наш военрук был типичным представителем этой профессии (когда я
сменил школу, и там был такой же): низкого роста, плотный, с короткой
шеей, багровым лицом и непробиваемо дубовым мышлением. В седьмом классе
военруки понемногу "затачивали" маминых детей под армию - что восторга у
тех, конечно, не вызывало. И люди подбирались на эту работу такие, из
которых поэт предлагал делать крепкие гвозди!

Но однажды на переменке я увидел его совершенно другим. Я вбежал из
коридора - и вдруг поразила тишина в классе. Военрук, всегда такой
активный, подвижный - молча застыл посреди класса, опустив голову на
грудь. Обычно бравое выражение лица сменила странная гримаса. Несколько
наших изображали финальную сцену "Ревизора". Я тоже застыл в проходе.
Сорок лет прошло - но отчетливо вижу, как он медленно - медленно, как
робот, идет к дверям...

Как только он вышел, к моей парте подскочил наш главный балбес (из
восьмого класса его забрали в армию). Давясь от смеха, громко зачитал
два слова, вырезанные мною на уроке литературы. Все хором заржали - а
мне подкосило ноги. Да, Отто Юльевич, я не любил Вас, конечно, как и все
остальные - но я же ведь совершенно не Вас имел в виду, глубоко врезая
ножом в дерево священные руны:

"У Б Е Й Н Е М Ц А"

Разве для школьной литературы писал это Симонов: "Так убей же хоть
одного, так убей же его скорей, сколько раз увидишь его - столько раз ты
его убей!!!" Разве можно "кормить" этим детей?! Да и взрослым - не
стоило бы зря "блямкать" по старым боеприпасам: сработало же на днях в
США пороховое ядро времен их Гражданской войны!

P.S. Последствий история не имела.

Как-то раз, компанией человек в 10, мы собрались в гостях у наших
друзей, семейной пары, живущей отдельно от родителей. Так как сборище
представляло собой явление спонтанное, ни достаточных запасов провизии,
ни желания метнуться в магазин не было, было принято решение заказать
пиццу.
Я взял телефонную трубку, набрал номер...
Но, как обычно, когда много народу, процесс согласования заказа
несколько затянулся, и я нажал отбой. Пока все решали, что же все-таки
хотят все вместе и каждый в отдельности, хозяин квартиры взял трубку и
набрал домой своему отцу. В этот момент наш заказ как-то внезапно
выкристаллизовался, и мыв хором запретили звонить куда-либо, кроме
пиццерии. Я, памятуя, что номер пицеррии последний набранный и не
заострив внимания на том, что это может быть не так, просто сделал
повтор.
Далее диалог:
Я: Добрый день, могу я заказать у вас пиццу?
Мне: Вы ошиблись номером!

После чего я смотрю на набранный номер, и вижу что это домашний телефон
отца хозяина... Рассказваю всем что случилось, начинаем радостно
смеяться над незадачей. Посмеялись. Тут уже сам хозяин берет телефон, и
забывшись, набирает последний номер...
Он: Добрый день, могу я заказать у вас пиццу?
Ему: Да вы уже задолбали, шутники гребаные, нету тут никакой пиццы!
Он: Пап, ты...?
Ему: Так это ты со своими дружками надо мной издеваешься?

Вчера в Питере. 9 мая, 5 часов, от площади Восстания начинается шествие
ветеранов. Я с дочкой стою у Гостиного двора. Вокруг праздничная толпа,
все ждут, когда подойдет колонна. Шикарная погода, праздничное
настроение, издалека слышны звуки оркестра и победные здравницы. И вот
появляется колонна ...
Я даже не удивился, только подумал, что они все так делают. Не со зла, а
оттого, что и мы и ветераны нашей власти совершенно безразличны и все,
что делается ими, делается формально и для галочки. Не формально они
умеют только воровать и тешить свои амбиции...
9 мая. Шествие ветеранов, которые и кровью и жизнью своей заслужили от
этой страны хотя бы уважение. Во главе колонны "победителей" гордо едут
четыре Мерседеса с гаишниками. Не Жигули, не Волги, не "союзнические"
Форды, а немецкие Мерседесы.
А дальше уже под их конвоем наши ветераны, обидно ...

Сегодня с утра проходил по Привозу, «делал базар».
– Прима-Прима-Прима!
– Сальве-Сальве-Сальве-Сальве!
– Астра-Астра-Астра-Астра!
Население ПМР торгует табачной продукцией.
– Сальве-Прима-Сальве-Прима!
– Астра-Дойна-Астра-Дойна!
И вдруг:
– Трава-трава-трава-трава!
Я аж остановился. Ни фига себе, прогресс.
Вроде не мог так быстро до Амстердама дойти.
Заглядываю в сумку. Блин. Облом. «Ватра».

Мой родственник Д.И. родился в религиозной еврейской семье. Отец и мать
свято чтили веру и традиции предков, а вот дети (общим числом шесть)
выросли евреями «по паспорту». Покинули маленький украинский город, где
они родились, обосновались в большом, стали врачами и инженерами.
Единственным исключением оказалась старшая дочь, Сара. Она было
поступила в местный пединститут, но не вышла на первый же субботник. В
объяснительной написала, что ей нельзя работать в субботу. Ее тихо
отчислили, хорошо хоть не передали дело по инстанциям. Вскоре Сара вышла
замуж за такого же, как она сама, принципиального молодого человека,
Наума. Говорили, что Наум замечательно учился в школе и мог бы поступить
в любой ВУЗ. Но Наум представил себя перед приемной комиссией с покрытой
головой и счел за лучшее не пытаться.

Я помню их уже довольно немолодыми людьми. Они жили в том же маленьком
городе. Наум работал мастером в ателье по ремонту бытовой техники, а
Сара в том же ателье приемщицей. Примерно раз в год они всей семьей
приезжали в наш большой город к великой радости братьев, сестер и нас,
детей. Было ли в них что-то очень особенное? Пожалуй нет. Наум, как и
остальные мужчины, пил водку и любил поговорить о войне. Правда, носил
окладистую бороду, никогда не снимал картуз и ел только овощи, фрукты и
какие-то плавленные сырки, которые они привозили с собой. Сара одевалась
гораздо скромнее своих модных сестер и лишь однажды на моей памяти
затмила их. Тогда вошли в моду женские парики. Только и было разговоров,
где эти парики достать и сколько это стоит. И тут оказалось, что Сара,
как и положено кашерной замужней еврейке, всегда носила и носит
потрясающий парик из натуральных волос. Сестры обсуждали, немного
завидовали, но попросить примерить так и не решились.

В начале семидесятых в жизни Д.И. настала черная полоса. От рака умерла
его жена. Через год у Сары тоже диагностировали неоперабельный рак.
Братья и сестры привезли ее к себе и положили в больницу. Там она вскоре
и умерла. Наум попросил устроить, чтобы ее не вскрывали. Д.И. пошел
договариваться в прозектуру. Договорился, а заодно познакомился с
молодой, жизнерадостной и очень непосредственной
врачом-патологоанатомом. Мысленно попросил прощения у покойной жены и
взял телефон. Через недельку после похорон позвонил. Пошли в кино, потом
еще раз, потом - в ресторан... Однажды в городском парке столкнулись нос
к носу с сестрой Д.И. Воспламененная женским любопытством, сестра
затащила нашу парочку в кафе и начала осторожные распросы. Дамы друг
другу понравились, нашли общих знакомых и о Д.И. как бы забыли. Наконец
сестра поинтересовалась, где ее новая подруга работает. Та сказала, что
в прозектуре областной больницы. На лицо сестры легла тень.
- Не помните ли вы такую-то? - спросила она и назвала фамилию Сары.
- Конечно, помню. - патологоанатом почти не задумалась, - У нее был
роскошный парик. У нас вся прозектура его примеряла.

На следующий день сестра сказала:
- Я не знаю почему, но я здесь больше жить не могу.
Начала уезжать в Израиль и в конце-концов очутилась в Америке. За ней
потянулись остальные. Последним приехал Д.И. со своей патологоанатомом,
уже не такой молодой, но все еще жизнерадостной и непосредственной.

Abrp722

Коварство и любовь

Мужчины, читающие эти строки, о женском коварстве наслышаны и, думаю, на
себе его уже испытали. И не раз. Для женщин это вообще естественно. Но
для меня не характерно. Поэтому я и хочу вам рассказать об одном таком
случае. Запомнился он мне как-то.
У меня есть подруга - Татьяна Корнилова. Это человек совершенно
уникальный. Когда я приезжаю к ней в гости, то готовить приходится мне.
Это называется я - гость! Причем любимый, долгожданный и желаемый.
Продукты я, естественно, привожу с собой. Вы когда-нибудь попадали в
подобную ситуацию? Нет? А я регулярно. Готовить я не умею, не люблю, но
могу. Есть-то хочется.
Сама Татьяна не готовит из принципа и довольствуется обедами на работе и
нечастными гостями, вроде меня. Но зато после обеда меня ждет уникальное
блюдо - глинтвейн. Глинтвейн все готовят по-разному, но больше всего мне
нравится как это делает Татьяна. Обалденно! И вот сидим мы с бокалами в
руках и ведем великосветскую беседу. О том, о сем, и постепенно
переходим на любимую тему - мужчины.
После второй бутылки у Татьяны загорелись глазки и она предложила
подшутить над своим парнем.
- Придет он поздно, - развивала Татьяна свою мысль. - Ты будешь лежать в
кровати… Свет он включать не будет… Сбросит одежду и в постель… А там
ты!
- Инфаркт парню обеспечен, - печально заметила я.
- Но он же не сразу поймет, что это не я, - продолжала мечтать Танька. -
А вот когда поймет… - она сладко вздохнула, целиком уйдя в придуманную
картинку.
- А когда поймет, - начала я, но Танька меня перебила: - Ох как он
перепугается!
Я оскорбленно содрогнулась.
- Начнет извиняться, одеваться… У тебя есть пятьдесят рублей? -
поинтересовалась она.
- За что это? За компенсацию нанесенного морального ущерба? Перебьется!
- Да нет. На такси. У него всегда сторублевки, и он у меня берет
пятьдесят рублей, а мне дает сто.
- Есть, - быстро соориентировалась я. - А тебе его не жалко?
- Ничуть! - отрезала Таня. - Не будет вечером по ресторанам шляться.
- А если он не сбежит? - сладко размышляла я, наслышанная о достоинствах
танькиного парня.
- Сбежит, - уверенно констатировала Таня.
- А вдруг? - продолжала я допытываться.
- Тогда мне позвонишь. Приеду - разберусь.
- Конечно позвоню. Утром.
Танька задумалась, оценивающе разглядывая меня.
- Кобель! - фыркнула она с отвращением.
От неожиданности у меня отвисла челюсть.
- Да не ты, - успокоила меня Таня. - Ладно, пусть развлечется мальчик, -
наконец решила Таня после некоторого колебания.
Некоторое время мы молчали, перебирая варианты и оценивая последствия.
Наконец Татьяна, надавав мне гору инструкций, уехала. Я осталась одна в
пустой квартире и, развалившись на диванчике, размышляла о женском
коварстве. Эти размышления как-то незаметно перешли в сон. Разбудил меня
телефонный звонок. Это звонила Таня.
- Ну! Рассказывай! - возбужденно потребовала она.
- Что рассказывать-то? - слабо сопротивлялась я, пытаясь понять где это
я нахожусь. Вспомнила. - Ничего не вышло!
- Он уехал? Ах, милый мальчик!
- Не угадала, - отрезвила я ее.
- Не уехал?! - возмущенно заорала трубка. - Но у него ничего не вышло?!
Не может быть!
- Третья попытка, - милостливо разрешила я.
- Он еще там? - подозрительно спросила Таня. - Дай ему трубку!
- Ну и тебя и фантазия! - восхитилась я. - Не угадала! Никто не приезжал
и я отлично выспалась. Кстати, где у тебя кофе?
- В шкафу… Что значит «не приезжал»? Мы же с ним договорились!
- Сцены ревности не мне закатывай! - отрезала я. - А шкаф у тебя где?
- Какой шкаф? Где ОН?
- А где он обычно проводит ночь?
- У меня, - самодовольно заявила Татьяна.
- А когда тебя не было?
- Глупости! Я старше его на полгода.
- Я имею в виду где он спал, когда еще не был знаком с тобой?
- В общежитии. Бедный мальчик! Я тебе перезвоню. - Короткие гудки и
неизвестно в каком шкафу лежащий кофе. Мда.

Svetik

"Когда же Ханну Аравирта выпустил шестого полевого вратаря, шведы
забросили пятую шайбу."
Шесть вратарей - это круто!

Как-то, не помню точно когда, одна из наших газет ("Вечерка", "Уральский"
или "На смену") описала случай. В одной деревне недалеко от полигона
жил один самый обыкновенный человек. Работал водилой на Камазе.
И случилось ему найти в поле потерянную ракету класса "воздух-воздух".
Один он ее поднять не смог. Но вместе с родственником им это удалось.
Загрузили в Камаз и отвезли в дом к этому чудику - в хозяйстве все
сгодится. Исследовательский зуд не дал им посидеть спокойно, не давала
покоя одна только мысль - а чего это у нее внутри? Дурная голова рукам
покоя не дает: и они решили разобрать эту штуковину. Нет, кувалдой они
пользоваться с целью разборки не решились. Все-таки эти штуковины от
удара взрываются - рассудил этот чудик. В качестве инструмента была
выбрана электродрель. В дом ракету не понесли, от греха подальше, а
стали сверлить дырочку, расположившись прямо в кузове Камаза. То ли от
нагрева, то ли сработал-таки пусковой механизм, но в результате ракета
полетела. По пути она снесла кабину Камаза, пострадали также надворные
постройки. К счастью для жителей деревни, взрыва не последовало.