Реальный граф Монте-Кристо врагов резал и травил.
Дюма, как известно, писал книги на основе реальных фактов, хотя в процессе творчества уходил от них довольно далеко.
В 1807 году уроженец Нима сапожник Франсуа Пико собирался жениться на богатой и красивой Маргарите. Его счастью позавидовал трактирщик Луппиан. Вместе с приятелями Солари и Шобаром он написал донос, что Пико — бывший дворянин и английский шпион. Беднягу бросили в тюрьму. Причем несколько лет он даже не знал за что. Сидел он, правда, не в замке Иф, а в крепости Фенестрелле. Несчастная Маргарита тосковала два года, а потом вышла за Луппиана.
Через несколько лет заточения Пико познакомился с товарищем по несчастью — итальянским священником отцом Тори. Тот проникся симпатией к молодому сокамернику, обучил его всему, что знал, рассказал о спрятанном в Милане сокровище и написал завещание в пользу Пико, после чего спокойно умер. Освободило Франсуа свержение Бонапарта, то есть просидел он не 14 лет, как Эдмон Дантес, а вдвое меньше.
Освободившись, Пико поспешил в Амстердам, где официально вступил в права наследства, затем в Италию, где отыскал клад отца Тори. В Риме он отыскал Анутана Аллю, который присутствовал при написании доноса, хотя лично и не участвовал в этом злодеянии. За перстень, ценой в 50 тысяч франков, Аллю выболтал всё, что знал.
Пико отправился в Париж, где занялся местью. Этот процесс был не столь романтичным, как в книге Дюма. Солари нашли с ножом в груди, а Шобар был отравлен. Затем Пико устроился официантом в ресторан, принадлежавший Луппиану и соблазнил его дочь от первого брака. Мститель организовал сватовство некоего дворянина к своей любовнице, а когда о свадьбе было уже объявлено, оказалось, что жених не граф, а уголовник. Разразился жуткий скандал, невеста не пережила позора.
Пико убедил юного сына Луппиана стянуть ювелирное украшение и тот угодил за решетку. После этого Пико поджог ресторан своего врага, а самого хозяина зарезал. Торжествовал он, правда, недолго. В одной из аллей Тюильри его подстерег Аллю, которому одного перстня показалось мало. Он оглушил Пико, долго пытал его в каком-то подвале, стараясь узнать, где тот прячет деньги, а потом убил его. Вся эпопея реального «Монте-Кристо» продолжалась меньше года.
Аллю сбежал в Англию, где в 1828 году признался во всем на предсмертной исповеди, причем письменно заверил свой рассказ. Через 15 лет этот документ попал в руки Александра Дюма, перо которого превратило уголовную разборку в остросюжетный романтический триллер.
9 мая
Лучшие истории прошлых лет в этот день
Новые истории - основной выпуск
Сегодня еду в автобусе. Впереди молодая блонда во весь голос по мобиле рассказывает подруге, как вчера была у зубного, и в подробностях, что и как удалял и пломбировал. Сзади две полуглухие бабки обмениваются рассказами, кому как камни из почек удаляли и кому как колени лечили. И так 4 остановки без перерыва. Тут из середины салона раздаётся "достатый" мужской голос: "Бабоньки, а есть кто-нибудь, кто к гинекологу ходил?".
Автобус порвало, а водила нажал на тормоз, чтобы не врезаться куда-нибудь.
Автобус порвало, а водила нажал на тормоз, чтобы не врезаться куда-нибудь.
За отвагу
Дед мой воевал, но не любил вспоминать об этом. На расспросы отвечал: «Ну что, они стреляли, мы стреляли».
А сосед наш, Николай Сергеич, однополчанин деда, часто и много рассказывал про войну. Приходил в мою школу каждый год, на День Победы, всё говорил о руководящей и направляющей роли.
«Что с него взять, – сокрушался дед, – политработник…»
Ругались они часто.
Когда хоронили Николая Сергеича, дед плакал.
– Знаешь, хоть и политработник, но мужик был отважный. Он ведь Лёху от тюрьмы спас. Не знаю, чего ему это стоило…
– Кто это Лёха?
– Друг наш. Коля отказался подписать тогда бумагу. И ещё по верхам ходил, доказывал. Вот Лёху и не посадили, после плена.
Потом тихо добавил:
– Я Кольке в гроб свою медаль «За отвагу» положил.
© Алекс Ершов
Дед мой воевал, но не любил вспоминать об этом. На расспросы отвечал: «Ну что, они стреляли, мы стреляли».
А сосед наш, Николай Сергеич, однополчанин деда, часто и много рассказывал про войну. Приходил в мою школу каждый год, на День Победы, всё говорил о руководящей и направляющей роли.
«Что с него взять, – сокрушался дед, – политработник…»
Ругались они часто.
Когда хоронили Николая Сергеича, дед плакал.
– Знаешь, хоть и политработник, но мужик был отважный. Он ведь Лёху от тюрьмы спас. Не знаю, чего ему это стоило…
– Кто это Лёха?
– Друг наш. Коля отказался подписать тогда бумагу. И ещё по верхам ходил, доказывал. Вот Лёху и не посадили, после плена.
Потом тихо добавил:
– Я Кольке в гроб свою медаль «За отвагу» положил.
© Алекс Ершов
«Есть такая профессия»
В канун 75-летия Победы хочется вспомнить не только «героев былых времен», но и профессионалов минувшей войны.
Тех, кто воевал умением, а не числом, тех, кто, как старшина Васков, понимал, что «Война — это не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает”.
Вспомнить меткость и выучку танкистов Колобанова, уничтоживших 43 неприятельских танка за один день 20 августа 1941 года.
Высочайший профессионализм пограничника Наумова, который, оказавшись летом 1941 года в окружении, вступил в качестве рядового бойца в партизанский отряд, а уже в феврале-апреле 1943 года провел исключительно успешный рейд своего партизанского соединения по тылам противника, за что ему было присвоено звание генерал-майор сразу после звания капитан.
Можно вспомнить об организаторских способностях «вездесущего адмирала» Головко, сумевшего организовывать эффективное прикрытие ледовых конвоев союзников силами, тогда еще небольшого, Северного Флота.
Вспомнить и поклониться памяти генерала Покровского, под руководством которого штаб 3го Белорусского фронта разработал и осуществил блестящую операцию штурма Кенигсберга.
Восхититься гениальностью полководца Василевского, Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке, выигравшего войну с Японией за неполный месяц.
Вспомнить всех тех, кто понимал, что место подвигу есть только тогда, когда надо исправлять чьи-то ошибки.
Вспомнить победителей, не ставших героями, потому что они были профессионалами.
В канун 75-летия Победы хочется вспомнить не только «героев былых времен», но и профессионалов минувшей войны.
Тех, кто воевал умением, а не числом, тех, кто, как старшина Васков, понимал, что «Война — это не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает”.
Вспомнить меткость и выучку танкистов Колобанова, уничтоживших 43 неприятельских танка за один день 20 августа 1941 года.
Высочайший профессионализм пограничника Наумова, который, оказавшись летом 1941 года в окружении, вступил в качестве рядового бойца в партизанский отряд, а уже в феврале-апреле 1943 года провел исключительно успешный рейд своего партизанского соединения по тылам противника, за что ему было присвоено звание генерал-майор сразу после звания капитан.
Можно вспомнить об организаторских способностях «вездесущего адмирала» Головко, сумевшего организовывать эффективное прикрытие ледовых конвоев союзников силами, тогда еще небольшого, Северного Флота.
Вспомнить и поклониться памяти генерала Покровского, под руководством которого штаб 3го Белорусского фронта разработал и осуществил блестящую операцию штурма Кенигсберга.
Восхититься гениальностью полководца Василевского, Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке, выигравшего войну с Японией за неполный месяц.
Вспомнить всех тех, кто понимал, что место подвигу есть только тогда, когда надо исправлять чьи-то ошибки.
Вспомнить победителей, не ставших героями, потому что они были профессионалами.
Всё чаще вижу мнения на разных сайтах, что День Победы превратился в затянувшийся фарс. Ну сколько еще можно его праздновать? Настоящих, боевых ветеранов осталось мало. Стоят они на трибунах полуживые, 90+. Чего их из дому тащить. И вообще это не праздник вовсе, а дата окончания великой трагедии - миллионы напрасно потерянных жизней.
Всё это вроде так - в глазах людей, чьи деды и прадеды были посланы на смерть в бессмысленных атаках, чьи родные пострадали от репрессий. Есть и просто политически долбанутые. Язвительно следящие, как убывают с каждым годом ветераны на трибунах. Весело отмечающие, что мы так сильно помним эту дату, потому что за последующие 74 года гордиться особо нечем. Победители сейчас живут беднее побежденных.
Замечу однако, что евреи до сих пор искренне и ежегодно празднуют Песах, сиречь Пасху - день Исхода из Египта. Их не смущает, что ветераны тех сражений давно уже не приходят на праздничные трибуны. Что сам Исход сопровождался дикими эксцессами той эпохи - 10 казней египетских, истребление всех к стене мочащихся в Земле Обетованной. Что маршрут Моисея несколько затянулся, вплоть до полной смены поколений. Что основанное им государство, до которого он сам не дожил, оказалось недолговечным по историческим меркам и незначительным по масштабу. Что далее это государство ждало множество бед вплоть до полной ликвидации, и радостей вплоть до его восстановления через пару тысячелетий.
Что с того? Народ выжил, и он радостно отмечает свой праздник - День Исхода. И правильно делает. Потому что без этого исхода просто не стало бы самого народа.
Ну и сравните этот великий праздник Исхода с нашим Днем Победы. Мы никуда не уходили, только отступали. Отстаивали право своего существования на своей земле, и отстояли. Вместо давних легенд, остались миллионы свидетельств - киноленты хроники, воспоминания почти каждой семьи, фотографии их старинных альбомов. Разумеется, они субъективны. Но не более, чем предания древнего народа.
Есть ведь и объективное. Которое выстоит спустя хоть тысячи лет при любых версиях, кроме явно лживых. Как ни крути, это наши надписи остались на стенах рейхстага, а не вражеские - на стенах Кремля.
В терминах бокса, явно превосходящий в силах поц решил подстраховаться и повел себя весьма неспортивно. Нанес страшные удары, выглядевшие несовместимыми с жизнью противника. Хотел сокрушить с первого удара. Дрался потом долго, упорно. После чего был выволочен с ринга под микитки в бессознательном состоянии.
Пусть проигравшие плачут, что за нелепый праздник этот День Победы. И надеются дожить до того дня, когда он перестанет праздноваться. За неявкой последнего ветерана.
Что же касается меня, случись мне родиться на этой планете вновь хоть через бездны времени, 9 мая я подниму тост за День Победы. За мужественных, находчивых, и очень упрямых людей, сделавших этот праздник возможным.
А с ветеранами, все еще стоящими на трибунах, вообще все просто. Только зомби пропаганды думают, что их туда тащат принудительно, или за конфетки. Настоящие ветераны стоят за себя и за того парня. Им не привыкать.
Всё это вроде так - в глазах людей, чьи деды и прадеды были посланы на смерть в бессмысленных атаках, чьи родные пострадали от репрессий. Есть и просто политически долбанутые. Язвительно следящие, как убывают с каждым годом ветераны на трибунах. Весело отмечающие, что мы так сильно помним эту дату, потому что за последующие 74 года гордиться особо нечем. Победители сейчас живут беднее побежденных.
Замечу однако, что евреи до сих пор искренне и ежегодно празднуют Песах, сиречь Пасху - день Исхода из Египта. Их не смущает, что ветераны тех сражений давно уже не приходят на праздничные трибуны. Что сам Исход сопровождался дикими эксцессами той эпохи - 10 казней египетских, истребление всех к стене мочащихся в Земле Обетованной. Что маршрут Моисея несколько затянулся, вплоть до полной смены поколений. Что основанное им государство, до которого он сам не дожил, оказалось недолговечным по историческим меркам и незначительным по масштабу. Что далее это государство ждало множество бед вплоть до полной ликвидации, и радостей вплоть до его восстановления через пару тысячелетий.
Что с того? Народ выжил, и он радостно отмечает свой праздник - День Исхода. И правильно делает. Потому что без этого исхода просто не стало бы самого народа.
Ну и сравните этот великий праздник Исхода с нашим Днем Победы. Мы никуда не уходили, только отступали. Отстаивали право своего существования на своей земле, и отстояли. Вместо давних легенд, остались миллионы свидетельств - киноленты хроники, воспоминания почти каждой семьи, фотографии их старинных альбомов. Разумеется, они субъективны. Но не более, чем предания древнего народа.
Есть ведь и объективное. Которое выстоит спустя хоть тысячи лет при любых версиях, кроме явно лживых. Как ни крути, это наши надписи остались на стенах рейхстага, а не вражеские - на стенах Кремля.
В терминах бокса, явно превосходящий в силах поц решил подстраховаться и повел себя весьма неспортивно. Нанес страшные удары, выглядевшие несовместимыми с жизнью противника. Хотел сокрушить с первого удара. Дрался потом долго, упорно. После чего был выволочен с ринга под микитки в бессознательном состоянии.
Пусть проигравшие плачут, что за нелепый праздник этот День Победы. И надеются дожить до того дня, когда он перестанет праздноваться. За неявкой последнего ветерана.
Что же касается меня, случись мне родиться на этой планете вновь хоть через бездны времени, 9 мая я подниму тост за День Победы. За мужественных, находчивых, и очень упрямых людей, сделавших этот праздник возможным.
А с ветеранами, все еще стоящими на трибунах, вообще все просто. Только зомби пропаганды думают, что их туда тащат принудительно, или за конфетки. Настоящие ветераны стоят за себя и за того парня. Им не привыкать.
Навеяло вчерашней историей про стаж и возраст.
У меня есть несколько знакомых, у которых трудовой стаж больше, чем возраст. Все служили подводниками на атомных лодках. Там года за два считают. Идёшь служить в армию в 18 лет, потом контракт, потом курсы мичманов и до 45 лет пашешь мичманом на этой самой лодке. В 45 лет идёшь на пенсию с выслугой 54 года. Наверное, сотрудников пенсионного фонда очень сильно расстраивают такие молодые пенсионеры с таким огромным стажем. Правда, здоровье после атомных подлодок, как правило, не очень…
У меня есть несколько знакомых, у которых трудовой стаж больше, чем возраст. Все служили подводниками на атомных лодках. Там года за два считают. Идёшь служить в армию в 18 лет, потом контракт, потом курсы мичманов и до 45 лет пашешь мичманом на этой самой лодке. В 45 лет идёшь на пенсию с выслугой 54 года. Наверное, сотрудников пенсионного фонда очень сильно расстраивают такие молодые пенсионеры с таким огромным стажем. Правда, здоровье после атомных подлодок, как правило, не очень…
В прошлые выходные просушила и убрала зимнюю верхнюю одежду. Через день температура упала ниже ноля. Вчера помыла и убрала зимнюю обувь. Наутро пошёл снег.
Страшно подумать, что может случиться, если я помою окна...
Страшно подумать, что может случиться, если я помою окна...
Незнание, блин, сила!
Профессор экономики Гвидо Менцио сел в самолет и начал решать дифференциальное уравнение. Его соседка прикинулась, что ей плохо, и попросила помощи экипажа. Затем она втихаря сообщила экипажу о подозрениях относительно своего соседа - пишет что-то там непонятное - значит террорист!!!! Рейс задержали на два часа...
"Студента долго били, а потом утопили в реке..."
((с)Аркадий Аверченко)
Профессор экономики Гвидо Менцио сел в самолет и начал решать дифференциальное уравнение. Его соседка прикинулась, что ей плохо, и попросила помощи экипажа. Затем она втихаря сообщила экипажу о подозрениях относительно своего соседа - пишет что-то там непонятное - значит террорист!!!! Рейс задержали на два часа...
"Студента долго били, а потом утопили в реке..."
((с)Аркадий Аверченко)
Вспомнил накануне юбилея Великой Победы. 15 лет назад. Я в аэропорту Франкфурта-на-Майне Германии. Для меня тогда прежде всего бывшей Западной Германии - ФРГ. Оплота реваншизма и милитаризма. Как меня учили в военном училище и военной академии. И с 1980 по 1985 я смотрел на эту территорию, служа в группе советских войск в Германии, исключительно через прорезь прицела. Но в 2000 уже новое время. Мир, дружба, жевачка и т. д. Аэропорт большой. Заблудился. Не могу найти выход к самолету, вылетающему в родной Санкт-Петербург. Вернулся к пункту пропуска через границу. Радует, что могу вполне сносно объясняться на немецком. Спрашиваю у типичного блондинистого немца-пограничника: "откуда вылетает самолет на СанктПетербург?". Молчание и ответ: "Я не знаю такого города СанктПетербург". Первая мысль у меня - вот типичная западная фашистская сволочь. Но через несколько секунд его слова повергли меня в ступор: "Я знаю только великий город Ленинград". Вот такая реальная история.
Иду сегодня вдоль дороги домой, тут резко останавливается машина.
Девушка за рулём машет мне рукой, мол, переходи дорогу, не задерживай.
Я сначала не понял, она ещё раз махнула. Ну, я взял и перешёл. Хотя мне туда вообще не надо было. Ну, не люблю людей в неловкое положение ставить...
Девушка за рулём машет мне рукой, мол, переходи дорогу, не задерживай.
Я сначала не понял, она ещё раз махнула. Ну, я взял и перешёл. Хотя мне туда вообще не надо было. Ну, не люблю людей в неловкое положение ставить...
Друг рассказал. Шёл он вчера вечером в магазин. Возле дома девчушки, лет десяти-одиннадцати, пишут мелом на асфальте: "Оксана - дура! Петя - дибил"...
Друг хмыкнул и сказал:
- Девочки, в слове "дебил" вторая буква "е"!
Одна из девочек распахнула на него свои большие голубые глаза, улыбнулась и сказала:
- Спасибо! А как вас зовут?
- Ну, Григорий, - без всякой задней мысли ответил друг.
Когда он шёл обратно, то увидел, что к старым надписям на асфальте добавилась новая: "Григорий - дебил!".
Друг хмыкнул и сказал:
- Девочки, в слове "дебил" вторая буква "е"!
Одна из девочек распахнула на него свои большие голубые глаза, улыбнулась и сказала:
- Спасибо! А как вас зовут?
- Ну, Григорий, - без всякой задней мысли ответил друг.
Когда он шёл обратно, то увидел, что к старым надписям на асфальте добавилась новая: "Григорий - дебил!".
В Бостоне проходила конференция иммигрантских писателей. Живущая там
вместе с мамой — влюбленной в литературу начитанной интеллигентной
женщиной — писательница и журналистка Людмила Штерн пригласила на обед
приехавшего из Парижа Виктора Некрасова. Некрасов согласился и
попросил Довлатова составить ему компанию. Передаю рассказ Сергея
Довлатова, ничего не прибавляя и ничего не выбрасывая.
Сели за стол. Некрасов налил себе и Довлатову по полстакана водки.
Выпили за здоровье мамы.
Мама: — Виктор Платонович, вы знаете французский язык?
Некрасов: — Очень хорошо. Я в детстве учил французский и долгое время
жил у тети в Париже.
Снова налил полстакана себе и Сергею. Выпили за писателей, живущих в
эмиграции.
Мама: — Скажите, а у вас бывает ностальгия, тоскуете ли вы по России?
Некрасов: — По разному бывает. С одной стороны, мне повезло, я живу в
одном из величайших городов мира, рядом Лувр, Версаль, Собор Парижской
Богоматери... С другой — я человек русской культуры, и, конечно, порой
мне ее не хватает.
Налил. Выпили за великую русскую культуру.
Мама: — Ас кем вы общаетесь в Париже?
Некрасов: — Я дружен с Пикассо, Ильей Эренбургом, Сартром. Также
встречаюсь с Азнавуром, Морисом Шевалье и с другими молодыми
талантливыми людьми.
Разлил и, уже без всякого тоста, влил в топку одним глотком.
Мама: — Виктор Платонович, а кто ваш любимый писатель?
Некрасов (к Довлатову): — Сережа, хорошо идет. Разливайте. И к маме: —
Их несколько — Дидро, Жан Жак Руссо и Достоевский.
Опять без тоста заглотнул еще полстакана.
Мама: — Виктор Платонович, вам можно позавидовать. Вы живете в городе
такой культуры, занимаетесь любимым делом, встречаетесь с интересными
людьми...
Некрасов, никому не наливая, сам врезал очередные полстакана. Помолчал.
— Знаете, мамаша, Париж, Лувр, Достоевский — это все хуйня. Вот под
Сталинградом, помню: сидим в окопе. Ни хуя не жравши, мороз — минус
тридцать, жопа к земле на хуй примерзла, а немец из всех пушек как
въебачит, и думаешь — все, пиздец! И скорей бы уж, думаешь, пиздец, на
хуй такая жизнь всраласъ!
Людмила Штерн, в ужасе: — Виктор Платонович, здесь же мама!
— Да маму я вообще ебать хотел!
Мама радостно-удивленно посмотрела на Некрасова и нежно промолвила:
— Да-а...?
вместе с мамой — влюбленной в литературу начитанной интеллигентной
женщиной — писательница и журналистка Людмила Штерн пригласила на обед
приехавшего из Парижа Виктора Некрасова. Некрасов согласился и
попросил Довлатова составить ему компанию. Передаю рассказ Сергея
Довлатова, ничего не прибавляя и ничего не выбрасывая.
Сели за стол. Некрасов налил себе и Довлатову по полстакана водки.
Выпили за здоровье мамы.
Мама: — Виктор Платонович, вы знаете французский язык?
Некрасов: — Очень хорошо. Я в детстве учил французский и долгое время
жил у тети в Париже.
Снова налил полстакана себе и Сергею. Выпили за писателей, живущих в
эмиграции.
Мама: — Скажите, а у вас бывает ностальгия, тоскуете ли вы по России?
Некрасов: — По разному бывает. С одной стороны, мне повезло, я живу в
одном из величайших городов мира, рядом Лувр, Версаль, Собор Парижской
Богоматери... С другой — я человек русской культуры, и, конечно, порой
мне ее не хватает.
Налил. Выпили за великую русскую культуру.
Мама: — Ас кем вы общаетесь в Париже?
Некрасов: — Я дружен с Пикассо, Ильей Эренбургом, Сартром. Также
встречаюсь с Азнавуром, Морисом Шевалье и с другими молодыми
талантливыми людьми.
Разлил и, уже без всякого тоста, влил в топку одним глотком.
Мама: — Виктор Платонович, а кто ваш любимый писатель?
Некрасов (к Довлатову): — Сережа, хорошо идет. Разливайте. И к маме: —
Их несколько — Дидро, Жан Жак Руссо и Достоевский.
Опять без тоста заглотнул еще полстакана.
Мама: — Виктор Платонович, вам можно позавидовать. Вы живете в городе
такой культуры, занимаетесь любимым делом, встречаетесь с интересными
людьми...
Некрасов, никому не наливая, сам врезал очередные полстакана. Помолчал.
— Знаете, мамаша, Париж, Лувр, Достоевский — это все хуйня. Вот под
Сталинградом, помню: сидим в окопе. Ни хуя не жравши, мороз — минус
тридцать, жопа к земле на хуй примерзла, а немец из всех пушек как
въебачит, и думаешь — все, пиздец! И скорей бы уж, думаешь, пиздец, на
хуй такая жизнь всраласъ!
Людмила Штерн, в ужасе: — Виктор Платонович, здесь же мама!
— Да маму я вообще ебать хотел!
Мама радостно-удивленно посмотрела на Некрасова и нежно промолвила:
— Да-а...?
Мой отец с декабря 1941 учувствовал в обороне Ленинграда, прорывал
блокаду в должности командира взвода разведки, потом и роты разведки в
90 Краснознаменной Ропшинской дивизии. С1943 года дивизией командовал
подполковник. Надо сказать огромным человеком был Николай Григорьевич,
ростом за 2 метра и весом далеко за сотню. Встречался я с ним в конце
70, когда Николай Григорьевич был генералом армии, командующим
Среднеазиатским округом. Его рассказ и передаю…
В 1937 году Николай Лященко командовал батальоном конного полка. Полк
располагался в маленьком сибирском городке, и когда полк выходил на
парадный марш собирался смотреть практически весь городок. К 1 мая полк
месяц готовился, не раз тренировались, все шло отлично. Командовал
парадом майор Лященко, принимал вновь назначенный командир полка.
И вот грянуло 1 мая, на площади весь город, на трибуне командир дивизии,
все руководство города. Парад начался. На ОГРОМНОМ КОНЕ выезжает
ОГРОМНЫЙ НИКОЛАЙ, навстречу ему едет маленький командир полка на
малюсенькой лошаденке. И вдруг конь под Николаем вздыбился, заржал и
помчался к лошаденке комполка, виновата то ли весна, то ли лошаденка, но
конь решил продолжать род прямо здесь, на параде. А лошаденка и комполка
не хотели. И вместо чинного доклада Николай гонял комполка по всему
городку. Трибуна в ужасе, весь народ хохочет. Все, конец параду, важное
политическое мероприятие сорвано.
Спасло лишь то, что вскоре Николай Григорьевич уехал воевать в Испанию
блокаду в должности командира взвода разведки, потом и роты разведки в
90 Краснознаменной Ропшинской дивизии. С1943 года дивизией командовал
подполковник. Надо сказать огромным человеком был Николай Григорьевич,
ростом за 2 метра и весом далеко за сотню. Встречался я с ним в конце
70, когда Николай Григорьевич был генералом армии, командующим
Среднеазиатским округом. Его рассказ и передаю…
В 1937 году Николай Лященко командовал батальоном конного полка. Полк
располагался в маленьком сибирском городке, и когда полк выходил на
парадный марш собирался смотреть практически весь городок. К 1 мая полк
месяц готовился, не раз тренировались, все шло отлично. Командовал
парадом майор Лященко, принимал вновь назначенный командир полка.
И вот грянуло 1 мая, на площади весь город, на трибуне командир дивизии,
все руководство города. Парад начался. На ОГРОМНОМ КОНЕ выезжает
ОГРОМНЫЙ НИКОЛАЙ, навстречу ему едет маленький командир полка на
малюсенькой лошаденке. И вдруг конь под Николаем вздыбился, заржал и
помчался к лошаденке комполка, виновата то ли весна, то ли лошаденка, но
конь решил продолжать род прямо здесь, на параде. А лошаденка и комполка
не хотели. И вместо чинного доклада Николай гонял комполка по всему
городку. Трибуна в ужасе, весь народ хохочет. Все, конец параду, важное
политическое мероприятие сорвано.
Спасло лишь то, что вскоре Николай Григорьевич уехал воевать в Испанию
История вычитана мной в каком-то, относительно серьёзном журнале, вроде
в "Вокруг света", лет пять назад. Меня она поразила, поскольку
проиллюстрировала богатство жизненных коллизий, а сейчас, накануне
праздника вспомнилась. Дальше - по памяти, вкратце..
Май 45-го, остров Рюген на Балтике, капитуляция или только-только
подписана, или вот-вот будет..
На острове был пансионат для инвалидов по зрению, в котором проживало
некоторое количество слепых женщин, русских по национальности,
послереволюционных эмигрантов или их детей. В пансионат этот определили
"на постой" разведроту какой-то воисковой части Красной армии. Бойцы
там, как водится, бывалые, опытные, привыкшие к риску. С обитательницами
пансионата сжились и всячески их опекали.
Неподалёку разместился вновь прибывший танковый батальон и однажды в
пансионат приезжает командир этого батальона в пьяном виде,"насчёт
клубнички". Разведчики ему не дают разгуляться, происходит стычка,
рукоприкладство и т. п. Танкист возвращается в своё расположение,
объявляет тревогу, в том смысле, что неподалёку - "власовцы" и ведёт
танковую атаку на пансионат.
Разведчики попытались урегулировать ситуацию, но их парламентёр был
убит, да и вообще "власовцев" в плен-то не брали, какие тут разговоры..
Тридцати с небольшим легковооруженным разведчикам пришлось принять бой
против своих же танков.
В это время мимо острова проплывает судно, на котором немецкая часть, не
желая сдаваться русским, с оружием, намеревается добраться до Швеции.
Они слышат звуки боя и принимают решение помочь своим, ибо кто там может
воевать, кроме немцев? Высаживаются на берег, наталкиваются на слепых
женщин, от них узнают ситуацию и вступают в бой против танков.. Через
непродолжительное время от танкового батальона ничего не осталось.
Вопрос, что делать с остаками разведроты? Разгром батальона танков, да
ещё и немцами в "союзе", им никто не простит и не спишет.
В итоге русские разведчики вместе с обитательницами пансионата грузятся
на немецкий корабль, по пути пересаживаются на судно идущее в Лиссабон и
следы их в послевоенной Европе теряются..
в "Вокруг света", лет пять назад. Меня она поразила, поскольку
проиллюстрировала богатство жизненных коллизий, а сейчас, накануне
праздника вспомнилась. Дальше - по памяти, вкратце..
Май 45-го, остров Рюген на Балтике, капитуляция или только-только
подписана, или вот-вот будет..
На острове был пансионат для инвалидов по зрению, в котором проживало
некоторое количество слепых женщин, русских по национальности,
послереволюционных эмигрантов или их детей. В пансионат этот определили
"на постой" разведроту какой-то воисковой части Красной армии. Бойцы
там, как водится, бывалые, опытные, привыкшие к риску. С обитательницами
пансионата сжились и всячески их опекали.
Неподалёку разместился вновь прибывший танковый батальон и однажды в
пансионат приезжает командир этого батальона в пьяном виде,"насчёт
клубнички". Разведчики ему не дают разгуляться, происходит стычка,
рукоприкладство и т. п. Танкист возвращается в своё расположение,
объявляет тревогу, в том смысле, что неподалёку - "власовцы" и ведёт
танковую атаку на пансионат.
Разведчики попытались урегулировать ситуацию, но их парламентёр был
убит, да и вообще "власовцев" в плен-то не брали, какие тут разговоры..
Тридцати с небольшим легковооруженным разведчикам пришлось принять бой
против своих же танков.
В это время мимо острова проплывает судно, на котором немецкая часть, не
желая сдаваться русским, с оружием, намеревается добраться до Швеции.
Они слышат звуки боя и принимают решение помочь своим, ибо кто там может
воевать, кроме немцев? Высаживаются на берег, наталкиваются на слепых
женщин, от них узнают ситуацию и вступают в бой против танков.. Через
непродолжительное время от танкового батальона ничего не осталось.
Вопрос, что делать с остаками разведроты? Разгром батальона танков, да
ещё и немцами в "союзе", им никто не простит и не спишет.
В итоге русские разведчики вместе с обитательницами пансионата грузятся
на немецкий корабль, по пути пересаживаются на судно идущее в Лиссабон и
следы их в послевоенной Европе теряются..
Из архивов. Не моё :)
Переезжала небольшая фирма в новый офис. Причем офис этот был в соседнем
здании - буквально, дорогу перейти. Объявили на фирме нерабочий день и
силами своих же сотрудников перетаскивали мебель и оборудование. Из
офиса выносили все, вплоть до светильников и розеток. Последним несли
массивный стол, стоя на котором, за неимением стремянки и снимали
светильники. Несут парни этот стол через дорогу: - Вить, аккуратно, - с
твоей стороны снизу стола радиокнопка прикреплена, не нажми случайно.
- Дык отключили же сигналку.
- Точно?
- Точно! Смотри - нажимает кнопку.
На пульте вневедомственной охраны срабатывает тревога.
Два экипажа группы немедленного реагирования, завывая сиренами и
перекрывая собственные рекорды, летят к месту сработки. Через неполные
две минуты, прыгая через две ступеньки по лестнице, предвкушая
благодарности от начальства и денежные премии за оперативное
реагирование и поимку преступников, бойцы врываются в офис и...
застывают: Их взорам предстает абсолютно пустое помещение, с голыми
стенами и торчащими на месте розеток из стен проводами.
На лицах всех бойцов написан один и тот же немой вопрос:
- Какие фантомасы успели за две минуты, прошедшие с момента вызова,
вынести из помещения все, вплоть до розеток и персонала?
Переезжала небольшая фирма в новый офис. Причем офис этот был в соседнем
здании - буквально, дорогу перейти. Объявили на фирме нерабочий день и
силами своих же сотрудников перетаскивали мебель и оборудование. Из
офиса выносили все, вплоть до светильников и розеток. Последним несли
массивный стол, стоя на котором, за неимением стремянки и снимали
светильники. Несут парни этот стол через дорогу: - Вить, аккуратно, - с
твоей стороны снизу стола радиокнопка прикреплена, не нажми случайно.
- Дык отключили же сигналку.
- Точно?
- Точно! Смотри - нажимает кнопку.
На пульте вневедомственной охраны срабатывает тревога.
Два экипажа группы немедленного реагирования, завывая сиренами и
перекрывая собственные рекорды, летят к месту сработки. Через неполные
две минуты, прыгая через две ступеньки по лестнице, предвкушая
благодарности от начальства и денежные премии за оперативное
реагирование и поимку преступников, бойцы врываются в офис и...
застывают: Их взорам предстает абсолютно пустое помещение, с голыми
стенами и торчащими на месте розеток из стен проводами.
На лицах всех бойцов написан один и тот же немой вопрос:
- Какие фантомасы успели за две минуты, прошедшие с момента вызова,
вынести из помещения все, вплоть до розеток и персонала?
Заголовки на RBC порадовали:
- Сахалинских школьников напоили водой с экстази
- Олимпийский огонь доставлен на вершину Эвереста
Так и хочется добавить - "Сахалинскими школьниками"
- Сахалинских школьников напоили водой с экстази
- Олимпийский огонь доставлен на вершину Эвереста
Так и хочется добавить - "Сахалинскими школьниками"
Моя жена не блондинка, но автомобилист!
Поехали в Метро за продуктами на мошине моей жены. Вот уже загружаю
пакеты в багажник и слушаю краем уха такой диалог:
Мужчина спрашивает у моей жены как ей нравиться ее машинка, шевроле
Авео. Нравиться, вот два года уже, нет проблем, компактная,
просторная...
- А расход бензина какой?
- Небольшой.
- А какой небольшой?
- 21,50
- 21,50 - чего? спрашивает мужик
- Литров
- На сто километров?
- Нет в неделю.
- Как в неделю?
- Ну раз в неделю я заправляюсь на заправке на 500 рублей, - продолжает
жена удивляясь тугодуму - на эти 500 рублей мне наливают 21,50 литров
бензина.
- А если вы на дугой запрвке заправитесь - вам могут меньше или больше
налить.
- Нет я только на этой запрвляюсь.
- И сколько же вы за неделю проезжаете?
- Да не очень много - я все по городу езжу, за город - редко.
Я закончил грузить пакеты, закрыл багажник, подошел.
- 8 литров на 100 км. Вы своей жене хотите брать?
Мужик радостно кивнул.
- Вы ей так и скажите - улыбнулся я.- Ест машинка немного 500 рублей в
неделю. Жена поймет.
Дема
Поехали в Метро за продуктами на мошине моей жены. Вот уже загружаю
пакеты в багажник и слушаю краем уха такой диалог:
Мужчина спрашивает у моей жены как ей нравиться ее машинка, шевроле
Авео. Нравиться, вот два года уже, нет проблем, компактная,
просторная...
- А расход бензина какой?
- Небольшой.
- А какой небольшой?
- 21,50
- 21,50 - чего? спрашивает мужик
- Литров
- На сто километров?
- Нет в неделю.
- Как в неделю?
- Ну раз в неделю я заправляюсь на заправке на 500 рублей, - продолжает
жена удивляясь тугодуму - на эти 500 рублей мне наливают 21,50 литров
бензина.
- А если вы на дугой запрвке заправитесь - вам могут меньше или больше
налить.
- Нет я только на этой запрвляюсь.
- И сколько же вы за неделю проезжаете?
- Да не очень много - я все по городу езжу, за город - редко.
Я закончил грузить пакеты, закрыл багажник, подошел.
- 8 литров на 100 км. Вы своей жене хотите брать?
Мужик радостно кивнул.
- Вы ей так и скажите - улыбнулся я.- Ест машинка немного 500 рублей в
неделю. Жена поймет.
Дема
2
Вчера в новостях:
долго и подробно говорили какая "боржоми" плохая и нехорошая, и что в
бутылке может оказаться что угодно - от воды с солью и содой до
концентрированой кислоты/щелочи...
А потом произнесли ключевую фразу:
Покупатель не пострадает - нишу с радостью займут российские воды
"нарзан" и "ессентуки" -
АНАЛОГИЧНОГО СОСТАВА.
долго и подробно говорили какая "боржоми" плохая и нехорошая, и что в
бутылке может оказаться что угодно - от воды с солью и содой до
концентрированой кислоты/щелочи...
А потом произнесли ключевую фразу:
Покупатель не пострадает - нишу с радостью займут российские воды
"нарзан" и "ессентуки" -
АНАЛОГИЧНОГО СОСТАВА.
5
У меня сыну 1 год и четыре месяца, общаюсь уже, практически, с одними
молодыми мамочками, встречаемся со знакомыми, знакомимся с новыми...
Знакомство начинается обычно: "У вас кто, мальчик, девочка? А сколько
вам?" и т. д.... Вчера я вышла "в свет" - на рынок за продуктами.
Подошла к мясному отделу, покупаю печенку, продавщица спрашивает:
"Сколько Вам?", а я автоматом по привычке выпаливаю: "Год и четыре!" :)
Ушла с печенкой под дружный гогот продавцов :)
молодыми мамочками, встречаемся со знакомыми, знакомимся с новыми...
Знакомство начинается обычно: "У вас кто, мальчик, девочка? А сколько
вам?" и т. д.... Вчера я вышла "в свет" - на рынок за продуктами.
Подошла к мясному отделу, покупаю печенку, продавщица спрашивает:
"Сколько Вам?", а я автоматом по привычке выпаливаю: "Год и четыре!" :)
Ушла с печенкой под дружный гогот продавцов :)
Вчера по английскому ТВ показали интервью с бывшим заложником у
палестинцев в Бейруте Terry Whiete. Одна из его историй:
Я как-то сказал одному из охранников, что, похитив меня, он нарушает
Коран.
- Как это, мол, так?
- Ведь, похитив меня, вы взяли без спроса то, что вам не принадлежит, а
это воровство, а воровство строго запрещено Кораном.
- Хорошо, я спрошу в мечети.
через несколько дней
- Ну как, что тебе ответили?
После долгой паузы
- Имам сказал, чтобы мы с тобой больше не разговаривали.
палестинцев в Бейруте Terry Whiete. Одна из его историй:
Я как-то сказал одному из охранников, что, похитив меня, он нарушает
Коран.
- Как это, мол, так?
- Ведь, похитив меня, вы взяли без спроса то, что вам не принадлежит, а
это воровство, а воровство строго запрещено Кораном.
- Хорошо, я спрошу в мечети.
через несколько дней
- Ну как, что тебе ответили?
После долгой паузы
- Имам сказал, чтобы мы с тобой больше не разговаривали.
7
Рассказали зимой на работе.
День, Москва, светофор на Ленинском проспекте. Красный свет. В голове
потока рядом стоят две иномарки. Присмотревшись, можно заметить, что в
обеих за рулем девушки, причем девушки явно желающие помериться силами.
Итак, мигает поперечный светофор, все подбавляют газа, зеленый свет,
визг шин и...
одна иномарка, оставляя следы на асфальте, срывается и улетает вперед,
а вторая с теми же эффектами улетает назад и в капусту разбивает нос
стоящей там ни в чем не повинной ВАЗ-2109!
День, Москва, светофор на Ленинском проспекте. Красный свет. В голове
потока рядом стоят две иномарки. Присмотревшись, можно заметить, что в
обеих за рулем девушки, причем девушки явно желающие помериться силами.
Итак, мигает поперечный светофор, все подбавляют газа, зеленый свет,
визг шин и...
одна иномарка, оставляя следы на асфальте, срывается и улетает вперед,
а вторая с теми же эффектами улетает назад и в капусту разбивает нос
стоящей там ни в чем не повинной ВАЗ-2109!
Когда во время Олимпиады команда Беларуси сделала Три Короны в
четвертьфинале, Швеция впала в глубокий шок. Самая большая вечерняя
газета вышла с черной первой страницей с одним-единственным словом:
ФИАСКО. Меня, экс-беларуса, сторонились на работе коллеги, а на фирме,
где работает моя жена, слово ”хоккей” стало в ее присутствии полным табу.
На следующий после матча вечер возвращаюсь я с работы и вижу моего соседа,
мрачно (траур!) курящего на балконе. ”Радовались вчера?” - спрашивает
он. Не хотелось мне делать ему еще хуже, поэтому вместо честного ”да” я
говорю: ”Понимаешь, Гуннар, у нас были смешанные чувства...”, на что
Гуннар мне отвечает: ”Слышали мы вчера ваши смешанные чувства...”
Как вы уже поняли, после каждого гола мы кричали так, что слышал весь
дом, не подозревая, насколько близко к сердцу примут это наши новые
соотечественники...
четвертьфинале, Швеция впала в глубокий шок. Самая большая вечерняя
газета вышла с черной первой страницей с одним-единственным словом:
ФИАСКО. Меня, экс-беларуса, сторонились на работе коллеги, а на фирме,
где работает моя жена, слово ”хоккей” стало в ее присутствии полным табу.
На следующий после матча вечер возвращаюсь я с работы и вижу моего соседа,
мрачно (траур!) курящего на балконе. ”Радовались вчера?” - спрашивает
он. Не хотелось мне делать ему еще хуже, поэтому вместо честного ”да” я
говорю: ”Понимаешь, Гуннар, у нас были смешанные чувства...”, на что
Гуннар мне отвечает: ”Слышали мы вчера ваши смешанные чувства...”
Как вы уже поняли, после каждого гола мы кричали так, что слышал весь
дом, не подозревая, насколько близко к сердцу примут это наши новые
соотечественники...
Куда только ни заносила судьба меня, простого израильского инженера! На
сей раз она меня занесла в Туркменистан, где наша фирма спроектировала
завод, и я там осуществляю авторский надзор за строительством.
На туркменских дорогах кое-где установлены контрольные пункты. Выглядит
это так: дорога перегорожена шлагбаумом, возле шоссе стоит будка, а в
ней сидит пограничник. Каждый иностранный гражданин, проезжающий мимо
такого пункта, должен остановиться и сдать пограничнику свои документы.
Он записывает данные в специальный журнал, открывает шлагбаум - и езжай
себе дальше.
И вот однажды проезжаю я мимо такой вот будки. Со мной в машине трое
моих коллег-израильтян. Все трое - средних лет мужики с ничем не
примечательной среднеевропейской внешностью. Я, как единственный
русскоговорящий в этой компании, беру четыре паспорта и иду к будке.
В будке сидит молодой туркмен. Берет он у меня паспорта и открывает
первый из них. Первым оказался мой паспорт. Он записывает мою фамилию,
имя, гражданство, доходит до графы "национальность" (на хрена она им,
спрашивается?) и говорит:
- Насыаналнаст хто?
Я пожал плечами.
- Еврей, - говорю.
Он это записал и открыл второй паспорт. Дойдя до национальности, он
опять задал тот же вопрос:
- Насыаналнаст хто?
Вот, думаю, деревянный! Ну кем по национальности может быть гражданин
Израиля? И, даже не пытаясь подавить в себе нарастающее раздражение,
заявляю:
- Негр, мля!
И тут же мои глаза самым натуральным образом лезут на лоб. Потому как я
вижу, что это чудо природы ничтоже сумняшеся записывает в журнал:
"негр". И открывает третий паспорт.
Ну, думаю, если он и сейчас спросит "Насыаналнаст хто?", отвечу ему
что-нибудь типа "Конь в пальто!" Посмотрим, что он тогда запишет...
Он сидит и пишет, а я с нетерпением жду вопроса.
И он-таки задал вопрос. Но какой! Как говорит Задорнов, сделайте
глубокий вдох, сейчас начнется.
Дойдя до графы "национальность", он посмотрел на меня и вопросил:
- ЕВРЕЙ ИЛИ НЕГР?
Все. Полный урюк. Кони в бубликах. Мое раздражение мгновенно прошло и
сменилось острым желанием порезвиться.
- Ни то, ни другое, - говорю. - Он по национальности дрыл.
На лице у погранца отразилось некоторое подобие работы мысли. Нет, он не
понял, что его разыгрывают. Он просто решил расширить свой кругозор.
- Дрыл? - спросил он. - А что это, а?
- Это, - говорю, - у нас в Израиле такое национальное меньшинство есть.
Дрылы. Они все шибко умные, в основном начальниками работают. У нас в
какую фирму ни зайдешь, начальники - одни дрылы! Мафия, понимаешь!
- Э-э, мафия. Понимаю, - заявил погранец и открыл четвертый паспорт.
Тут я уже не стал ждать никаких вопросов. Я взял инициативу в свои руки.
- А этот, - говорю, - по национальности гнява. Это тоже нацменьшинство.
Их во всем мире не больше тысячи осталось. Вымирающая нация. Охраняются
государством.
- Э-э-э, слушай, а посмотреть на него можно, а? - попросил погранец.
- Смотри, - милостиво согласился я. - Вот он, на переднем сиденье сидит!
Солдатик вышел из будки и подошел к машине. Посмотрел, понимающе поцокал
языком и сочувственно покачал головой. Ну еще бы! Не каждому в жизни
выпадает такое счастье - своими глазами лицезреть настоящего, живого
гняву! Их, гняв бедных, так мало осталось...
А теперь вообразите себе, что в результате всего этого безобразия в
совершенно официальном документе под названием "Книга регистрации
иностранных граждан" появилась следующая, поистине хватающая за душу,
запись:
Алекс Бродский. Гражданство - Израиль, национальность - еврей.
Хаим Фишман. Гражданство - Израиль, национальность - негр.
Моше Рубинштейн. Гражданство - Израиль, национальность - дрыл.
Шломо Гольдшмидт. Гражданство - Израиль, национальность - гнява.
И под этой безумной бредятиной красуется подпись:
Начальник смены старший сержант Дурдыев.
Так и хочется приписать: национальность - пограничник.
сей раз она меня занесла в Туркменистан, где наша фирма спроектировала
завод, и я там осуществляю авторский надзор за строительством.
На туркменских дорогах кое-где установлены контрольные пункты. Выглядит
это так: дорога перегорожена шлагбаумом, возле шоссе стоит будка, а в
ней сидит пограничник. Каждый иностранный гражданин, проезжающий мимо
такого пункта, должен остановиться и сдать пограничнику свои документы.
Он записывает данные в специальный журнал, открывает шлагбаум - и езжай
себе дальше.
И вот однажды проезжаю я мимо такой вот будки. Со мной в машине трое
моих коллег-израильтян. Все трое - средних лет мужики с ничем не
примечательной среднеевропейской внешностью. Я, как единственный
русскоговорящий в этой компании, беру четыре паспорта и иду к будке.
В будке сидит молодой туркмен. Берет он у меня паспорта и открывает
первый из них. Первым оказался мой паспорт. Он записывает мою фамилию,
имя, гражданство, доходит до графы "национальность" (на хрена она им,
спрашивается?) и говорит:
- Насыаналнаст хто?
Я пожал плечами.
- Еврей, - говорю.
Он это записал и открыл второй паспорт. Дойдя до национальности, он
опять задал тот же вопрос:
- Насыаналнаст хто?
Вот, думаю, деревянный! Ну кем по национальности может быть гражданин
Израиля? И, даже не пытаясь подавить в себе нарастающее раздражение,
заявляю:
- Негр, мля!
И тут же мои глаза самым натуральным образом лезут на лоб. Потому как я
вижу, что это чудо природы ничтоже сумняшеся записывает в журнал:
"негр". И открывает третий паспорт.
Ну, думаю, если он и сейчас спросит "Насыаналнаст хто?", отвечу ему
что-нибудь типа "Конь в пальто!" Посмотрим, что он тогда запишет...
Он сидит и пишет, а я с нетерпением жду вопроса.
И он-таки задал вопрос. Но какой! Как говорит Задорнов, сделайте
глубокий вдох, сейчас начнется.
Дойдя до графы "национальность", он посмотрел на меня и вопросил:
- ЕВРЕЙ ИЛИ НЕГР?
Все. Полный урюк. Кони в бубликах. Мое раздражение мгновенно прошло и
сменилось острым желанием порезвиться.
- Ни то, ни другое, - говорю. - Он по национальности дрыл.
На лице у погранца отразилось некоторое подобие работы мысли. Нет, он не
понял, что его разыгрывают. Он просто решил расширить свой кругозор.
- Дрыл? - спросил он. - А что это, а?
- Это, - говорю, - у нас в Израиле такое национальное меньшинство есть.
Дрылы. Они все шибко умные, в основном начальниками работают. У нас в
какую фирму ни зайдешь, начальники - одни дрылы! Мафия, понимаешь!
- Э-э, мафия. Понимаю, - заявил погранец и открыл четвертый паспорт.
Тут я уже не стал ждать никаких вопросов. Я взял инициативу в свои руки.
- А этот, - говорю, - по национальности гнява. Это тоже нацменьшинство.
Их во всем мире не больше тысячи осталось. Вымирающая нация. Охраняются
государством.
- Э-э-э, слушай, а посмотреть на него можно, а? - попросил погранец.
- Смотри, - милостиво согласился я. - Вот он, на переднем сиденье сидит!
Солдатик вышел из будки и подошел к машине. Посмотрел, понимающе поцокал
языком и сочувственно покачал головой. Ну еще бы! Не каждому в жизни
выпадает такое счастье - своими глазами лицезреть настоящего, живого
гняву! Их, гняв бедных, так мало осталось...
А теперь вообразите себе, что в результате всего этого безобразия в
совершенно официальном документе под названием "Книга регистрации
иностранных граждан" появилась следующая, поистине хватающая за душу,
запись:
Алекс Бродский. Гражданство - Израиль, национальность - еврей.
Хаим Фишман. Гражданство - Израиль, национальность - негр.
Моше Рубинштейн. Гражданство - Израиль, национальность - дрыл.
Шломо Гольдшмидт. Гражданство - Израиль, национальность - гнява.
И под этой безумной бредятиной красуется подпись:
Начальник смены старший сержант Дурдыев.
Так и хочется приписать: национальность - пограничник.
Был я как-то офицером...
Сижу на дежурстве, бдю. В моем распоряжении человек пятнадцать бойцов,
часть из них хочет спать, другая - убить меня (классовая ненависть).
Короче, подходит ко мне один индивидуум, типа, "Тыщ литинант, разрешите
в санчасть", а у самого морда хитрая...
"Что, говорю, откосить хочешь?"
"Не-е, тыщ литинант, заболел, честно". Ну, блин, вижу - врет, ей-богу!
"Ладно, говорю, вали. Через полчаса - чтоб здесь был". Убежал, паразит.
...
Через полчаса приходит, улыбается, жопа.
"Ну что, спрашиваю, получил справку? Сразу видно, вид слишком довольный..."
Чувак достает заветную бумажку с печатью, радостно машет ею в эфире:
"На три дня освобождение! Разрешите убыть в казарму?"
Я: "А диагноз-то каков?"
Боец (в предэкстатическом состоянии): "Подозрение на геморрой!"
У меня вырывается совершенно оправданный фыркающий смешок, но потом
я делаю сочувствующее лицо (какая-никакая, но болезнь все-таки),
спрашиваю горестно: "Что...Больно...?"
"Да-аа!" - радостно захлебывается солдатик - "Голова, тыщ литинант,
пиздец как раскалывается!"
Я валюсь со стула, неприлично хохоча, в голове мысль "Вот, как все
в организме взаимосвязано."
Проржавшись, прочел я справку. На гайморит у парня было подозрение...
Сижу на дежурстве, бдю. В моем распоряжении человек пятнадцать бойцов,
часть из них хочет спать, другая - убить меня (классовая ненависть).
Короче, подходит ко мне один индивидуум, типа, "Тыщ литинант, разрешите
в санчасть", а у самого морда хитрая...
"Что, говорю, откосить хочешь?"
"Не-е, тыщ литинант, заболел, честно". Ну, блин, вижу - врет, ей-богу!
"Ладно, говорю, вали. Через полчаса - чтоб здесь был". Убежал, паразит.
...
Через полчаса приходит, улыбается, жопа.
"Ну что, спрашиваю, получил справку? Сразу видно, вид слишком довольный..."
Чувак достает заветную бумажку с печатью, радостно машет ею в эфире:
"На три дня освобождение! Разрешите убыть в казарму?"
Я: "А диагноз-то каков?"
Боец (в предэкстатическом состоянии): "Подозрение на геморрой!"
У меня вырывается совершенно оправданный фыркающий смешок, но потом
я делаю сочувствующее лицо (какая-никакая, но болезнь все-таки),
спрашиваю горестно: "Что...Больно...?"
"Да-аа!" - радостно захлебывается солдатик - "Голова, тыщ литинант,
пиздец как раскалывается!"
Я валюсь со стула, неприлично хохоча, в голове мысль "Вот, как все
в организме взаимосвязано."
Проржавшись, прочел я справку. На гайморит у парня было подозрение...
Этой историей поделился со мной мой друг после того как вышел из больницы.
Попал он как-то в больницу. Рядом с ним поселили на койку студента,
который хотел то ли "отмазаться" от экзаменов, то ли время потянуть,
с подозрением на апендицит.
Врач тоже не один день живет, многое повидал, ну и смекнул что к чему.
И назначил терапию 2 раза в день - утром и вечером по большой клизме
ставить.
Студенту этому пришлось согласиться.
Первый день тянулся очень долго.
На второй день он понял, что его круто провели и долго держать
не намерены. Ну а по пути на вечерний мацион, который ему делала
молодая медсестра, он подходит к умывальнику и набирает полный рот воды.
Медсестра ставит клизму, а он начинает мычать.
- М-м-м..
- Ну что такое - привыкнуть не можешь?
Через некоторое время он опять:
- М-м-м..
- Ну еще немного подожди.
Немного погодя опять:
- М-м-м-у-у-у..
- Ну все - уже снимаю,- говорит она, - Ну что такое?,- спрашивает она
и так ласково смотрит ему в лицо.
Тут он не выдерживает и выплевывает изо рта все на нее.
Она с криками вскакивает, на ходу снимает с себя халат и вылетает
из процедурной.
На следующее утро студента выписали...
Попал он как-то в больницу. Рядом с ним поселили на койку студента,
который хотел то ли "отмазаться" от экзаменов, то ли время потянуть,
с подозрением на апендицит.
Врач тоже не один день живет, многое повидал, ну и смекнул что к чему.
И назначил терапию 2 раза в день - утром и вечером по большой клизме
ставить.
Студенту этому пришлось согласиться.
Первый день тянулся очень долго.
На второй день он понял, что его круто провели и долго держать
не намерены. Ну а по пути на вечерний мацион, который ему делала
молодая медсестра, он подходит к умывальнику и набирает полный рот воды.
Медсестра ставит клизму, а он начинает мычать.
- М-м-м..
- Ну что такое - привыкнуть не можешь?
Через некоторое время он опять:
- М-м-м..
- Ну еще немного подожди.
Немного погодя опять:
- М-м-м-у-у-у..
- Ну все - уже снимаю,- говорит она, - Ну что такое?,- спрашивает она
и так ласково смотрит ему в лицо.
Тут он не выдерживает и выплевывает изо рта все на нее.
Она с криками вскакивает, на ходу снимает с себя халат и вылетает
из процедурной.
На следующее утро студента выписали...
История скорее печальная, но поучительная, произошла с нашей знакомой,
которая уезжала в Израиль в те годы, когда вывезти что-либо ценное из
СССР было практически невозможно. Нашелся один умник, который
посоветовал ей купить скрипку какого-нибудь старинного мастера, выдать
ее за изделие, скажем, мытищинского древкомбината, спокойно вывезти
и "там" продать с немалой прибылью. После долгих и мучительных поисков
она вышла на некоего антиквара. Цену тот заломил немалую, но делать
нечего -- продала почти все, что у нее было и купила этот инструмент. К
тому же антиквар сам оформил на скрипку необходимую при прохождении
таможни бумагу о том, что никакой ценности она не представляет, взяв
за бумажку дополнительную плату.
Переезд в Израиль прошел успешно -- "таможня дала добро". Там, на
месте, эта дама не стала сразу расставаться со своим сокровищем --
во-первых, ей выдали кое-какое пособие, во-вторых, евреям вообще присуща
черта сберегать что-то "на черный день" -- с последней рубашкой они
расстаются крайне неохотно.
Но вот однажды такой день наступил. Наша знакомая в последний раз
протерла фланелькой пыль веков с этого шедевра Гварнери и, скрепя
сердце, понесла продавать на какой-то нехилый аукцион. Но там скрипку
не приняли к торгам... На внутренней поверхности верхней деки оценщик
нашел незамеченную ранее бирку: "МЫТИЩИНСКАЯ ФАБРИКА
МУЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ ИМ. ЛЕНИНА, 1975 Г."
которая уезжала в Израиль в те годы, когда вывезти что-либо ценное из
СССР было практически невозможно. Нашелся один умник, который
посоветовал ей купить скрипку какого-нибудь старинного мастера, выдать
ее за изделие, скажем, мытищинского древкомбината, спокойно вывезти
и "там" продать с немалой прибылью. После долгих и мучительных поисков
она вышла на некоего антиквара. Цену тот заломил немалую, но делать
нечего -- продала почти все, что у нее было и купила этот инструмент. К
тому же антиквар сам оформил на скрипку необходимую при прохождении
таможни бумагу о том, что никакой ценности она не представляет, взяв
за бумажку дополнительную плату.
Переезд в Израиль прошел успешно -- "таможня дала добро". Там, на
месте, эта дама не стала сразу расставаться со своим сокровищем --
во-первых, ей выдали кое-какое пособие, во-вторых, евреям вообще присуща
черта сберегать что-то "на черный день" -- с последней рубашкой они
расстаются крайне неохотно.
Но вот однажды такой день наступил. Наша знакомая в последний раз
протерла фланелькой пыль веков с этого шедевра Гварнери и, скрепя
сердце, понесла продавать на какой-то нехилый аукцион. Но там скрипку
не приняли к торгам... На внутренней поверхности верхней деки оценщик
нашел незамеченную ранее бирку: "МЫТИЩИНСКАЯ ФАБРИКА
МУЗЫКАЛЬНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ ИМ. ЛЕНИНА, 1975 Г."
7
Лучшая история за 30.03:
Однажды хотела принять участие в институтском конкурсе красоты и талантов. На вопрос, что я умею лучше всего, ответила, что придумывать каламбуры. Попросили придумать каламбур про конкурс красоты на физтехе. Я говорю, конкурс красоты на физтехе — это и есть каламбур. Меня не взяли(