Новые истории - основной выпуск

На курсе офицеров Армии Обороны Израиля довелось мне познакомиться с
парнем из Внешней Разведки, в быту именуемой Моссад. Личностью он был
очень незаурядной, владел 4 языками как родным ивритом, а о его
спортивной подготовке нам оставалось только мечтать. Был он
рубахой-парнем, но о полуторагодичных курсах, которые он закончил,
не распостранялся, кроме одного эпизода.
У израильских агентов была в свое время проблема - в Израиле очень мало
пьют, а посему "культуры" потребления спиртного не существует.
Количество пива, выпиваемое средним немцем, может повергнуть
израильтянина в кому, а о русских с водкой вообще говорить нечего.
Агент, отключающийся раньше времени, или выделяющийся тем, что он
не пьет, никому не нужен.
И решили в Моссаде ввести курс потребления спиртного для молодых
разведчиков. На курсе обучали всему - простейшим навыкам дегустации,
какие напитки заказывают с какими блюдами, и - что нужно чем закусывать
и в каких количествах, чтобы не вырубаться.
Экзамен был довольно оригинальный - устраивался банкет с немерянным
количеством спиртного. На банкете, под пристальным вниманием командиров,
курсанты должны были правильно себя вести, проявляя культуру и т.д., и
главное (для нас) - пить достаточно спиртного, не напиваясь вдрызг. Для
многих ребят это было одним из труднейших испытаний. Рвота, головная
боль утром, и т.д.
Курсантам, завалившим этот экзамен, приходилось брать "курс спиртной
подготовки" еще раз.
Фишка заключается в том, что одного курсанта с русскими корнями поперли
из разведшколы после того, как он в третий раз нарочно завалил этот
экзамен, напиваясь каждый раз до абсолютно невменяемого состояния.

Когда во время Олимпиады команда Беларуси сделала Три Короны в
четвертьфинале, Швеция впала в глубокий шок. Самая большая вечерняя
газета вышла с черной первой страницей с одним-единственным словом:
ФИАСКО. Меня, экс-беларуса, сторонились на работе коллеги, а на фирме,
где работает моя жена, слово ”хоккей” стало в ее присутствии полным табу.
На следующий после матча вечер возвращаюсь я с работы и вижу моего соседа,
мрачно (траур!) курящего на балконе. ”Радовались вчера?” - спрашивает
он. Не хотелось мне делать ему еще хуже, поэтому вместо честного ”да” я
говорю: ”Понимаешь, Гуннар, у нас были смешанные чувства...”, на что
Гуннар мне отвечает: ”Слышали мы вчера ваши смешанные чувства...”
Как вы уже поняли, после каждого гола мы кричали так, что слышал весь
дом, не подозревая, насколько близко к сердцу примут это наши новые
соотечественники...

Прошлым летом моя ненаглядная, почуствовав приступ ностальгии, полетела
отдыхать в Крым (из Штатов). Паспорт у нее уже американский.
Долетев до Киева, пересела там на местные Украинские доблестные
авиалинии в старый, добрый АН24Б. И вот перед взлетом, как всегда,
стюардесса по радио объявляет цель нашего путешествия, кто за рулем, и
как там всем пассажирам будет хорошо наверху. Объявляет по-украински,
затем по-русски, и с небольшой паузой это все лопочет по-английски. Чуть
позже, увидав эту стюардессу по имени Жанна, жена моя так ее ненавязчиво
спрашивает: а че, мол, это уже на местных авиалиниях и по-англицки стали
общаться, мол, сервис-то как возрос. На что та ей так с нескрываемым
пренебрежением отвечает: "Да тут у нас какая-то дура американка летит,
вот и приходится язык коверкать, блин!".
Чтоб не быть полной "американской дурой", она больше никому свой паспорт
из штанин не доставала...

Квантуй

Москва. Лето. Жара.
Шоссе. Бригада рабочих, разобрав асфальт прямо посередине, сидят в яме,
чего-то ремонтирует, периодически перекуривая и разбавляясь пивком.
Деятельность строителей, само собой, нарушает должное движение потока
автомобилей, поскольку две полосы, прям посередине, перекрыты. Напрягает
она, есстественно, представителя доблестной ГИБДД, поскольку приходится
иногда работать, разруливать нестандартные ситуации, палочкой полосатой
различные фигуры выписывать. Конечно, продавать (палочки полосатые)
гораздо увлекательней этим господам.
Усталый, вспотевший (в бронижилете, увешанный железом), злой (источник
дохода почти перекрыт) капитан подошел к яме: оттуда духан соответствующий,
вобла, пиво как-никак, да и жарко, потеем понемногу.
- АХ ВЫ, МЛЯ, НА РАБОЧЕМ МЕСТЕ БУХАТЬ, ДА Я ВАС, ДА Я ЩАС, ГДЕ ПРОРАБ?!?!
Из ямы спокойно так:
- Пацаны, уберите этого мудака, я щас ток врубаю, а тут газопровод рядом,
если ебнет, то от него ведь даже фуражки не останется.
Прыжок назад толстопузого, мордатого, в бронежилете милиционера был
весьма любопытен с точки зрения физики.

Больше он к стройке не подходил.

Доктор Геллер

Недавно на выходных поехал я прокатиться на машине с друзьями по
окрестностям моего родного города. Посмотреть на разные памятники,
да и просто полюбоваться природой. Ну и приехали мы в поселок «Кременки».
А жители там, как вы и сами, наверное, догадались - сельские! Сидим мы
значит у очередного памятника, а мимо проходят две девушки, лет 13-14.
И слышим между ними такой разговор:
- Слушай, наш новый учитель какой-то сумасшедший!
- Правда? А что с ним такое?
- Да я ему говорю: іБАНЫЙ В РОТ!!! А он меня повел к директору!

История имела место быть вчера. Естественно, все имена собственные
изменены... ;) Заехал я в гости к друзьям-однокурсникам (муж и жена, еще
в университете поженились, года так четыре тому назад) - надо было
кой-чего свое забрать, да одну нужную весчь попросить. Зовут их... ну,
скажем, Марк и Диана ;). Приехал вообще-то к Марку, но его на тот момент
не было, а Диана мне книжки кой-какие давно собиралась отдать... сходили
за ними к ее машине, а по дороге, пока болтали, ухо мое уловило оборот
"... вот Бармалей вернется..."
Я, решив, что не расслышал, переспрашиваю: "кто-кто"?
Она: "Бармалей!" ;-)
Я: "Эт хто?" 8-[ ]
Она: "Ну Марк же!" ;-) (мол, и откуда ты взялся такой непонятливый?)
Я: "Аааа... а почему Бармалей?" (чего-то я все же не понимаю в этой
жизни... :-\)
Она: "Потому что злой и коварный!" Ж-)
Я: "Да? Вроде не замечал за ним... за все время знакомства..."
(а знакомы уже лет так семь-восемь ;)
Она: "Поживи со мной четыре года - тоже станешь!" ;-)))

Уважаю самокритику! :)

Пятилетняя дочка друзей делится впечатлениями от Пасхи (в церкви она
была первый раз):
"... а вообще все было так здорово, так красиво, только когда они под
караоке запели, у меня уши заложило".

В дополнение к истории про Левитана.
Он очень любил прикалываться.
Как-то, будучи уже старичком изрядной дряхлости, зашел он в "Вина"
на Тверской.
Блеет еле-еле:
- Деевушка... дееееевушка... Мне пожалуйста бутылочку... СОВЕТСКОГО
ШАМПАНСКОГО!!!

Февраль 1988 года. 23-е число, точнее пол-второго ночи 24-ого.
Северная группа войск. Республика Польша, точнее самая западная ее
часть. Ваш покорный слуга неспешно выдвигается по спящему городу Легница
в направлении офицерского общежития.
Тут, как водится, предыстория.
До того как отправить за границу исполнять, с позволения сказать,
интернациональный долг, нас полгода учили специальности в учебке в
Белоруссии. Это был милый, тихий, очень зеленый провинциальный городок.
Со старинным замком магната, преимущественно одноэтажными сонными
кварталами, ратушной площадью и горсоветом в этой самой ратуше.
Градообразующим, если можно так сказать, предприятием, по моему
глубокому убеждению, служил наш учебный центр с его полигонами, частями
обеспечения, тренировочными базами и огромными складами НЗ. Про караул в
на этих складах как- нибудь расскажу отдельно. Так вот. Готовил наш
центр бездну народа по всем мыслимым связистским специальностям и раз в
полгода рассылал своих воспитанников по миру от Афганистана до Кубы. И
с такой же периодичностью, т. е. раз в полгода размеренная и налаженная
жизнь части, а читай - города, давала здоровенную трещину и, как
говорится в старом анекдоте, становилась похожей на столь же здоровенную
жопу. Посыльные и офицеры больше не ходили - бегали. Учеба - к черту!
Территория вылизывалась (брошенный бычок - пожизненный расстрел), газоны
расчесывались, заборы и турники красились, бордюры белились, причем не
только в части, а и в прилегающих кварталах. Про увольнения можно было и
не заикаться: субботы и воскресенья - побатальонная помощь городским
властям по благоустройству и озеленению.
Взводы обеспечения учебного процесса во главе с офицерами переселялись в
автопарк, где драили технику и красили ваксой колеса, а командир с
замами переезжали жить в свои кабинеты. Свидетелем одной такой
свистопляски стал и я. Кого-то явно ждали. Может генсека?
Оказывается хуже. Многоопытный наш замок (заместитель
командира взвода) - "дед" по фамилии МАРИНА (поухмылялись бы вы при нем
- чемпионе краснознаменного Белорусского военного округа по гиревому
спорту), хмурясь, поведал, что едет к нам плановая, едмить, проверка из
штаба нашего рода войск всего Северного направления. Едут некие ужасные
полковники, от одного имени которых наш поседевший, прошедший Афган
взводный - капитан Кожекин впадает в тихий ступор и норовит слечь на
больничный месяца на два. Штаб, этот рассадник зловещих полковников,
обретается где-то в Польше, но где конкретно, неизвестно. Известно
точно, что после таких проверок гауптвахты, как солдатская, так и
офицерская забиты бывают до отказа и появляются вакантные места в
структурах управления войсками.
На этом предыстория заканчивается. Стоит лишь заметить, что попадаю я
служить в тот самый польский город Легницу, где этот штаб тогда
располагался (надеюсь не выдаю военной тайны |):-) Само здание штаба я
имел счастье лицезреть до самого дембеля из окна своей казармы, а один
из этих полковников каждое утро являлся в нашу солдатскую столовую
снимать пробу.
Теперь история.
Попав под новый 1988-й год в боевую часть, я и еше семеро моих
одновзводников, с неприятным удивлением обнаруживаем, что тропосферные
станции, кои мы научились запускать и настраивать с завязанными (в
прямом смысле) глазами, года три как сняты с вооружения! И здесь в
элитной части связи госбеза мы как "не пришей к пи#де рукав" и лежит нам
одна дорога - на край города в отдельный кабельный батальон,
расцениваемый сочувствующими земами, как ссылка и каторга в одном
флаконе. Во-первых тяжелая работа, а во-вторых тот самый штаб с черными
полковниками.

Само собой, в батальоне нас не ждали, но к делу пристроили в пять минут.
Мне досталась должность посыльного к взводному. 15 минут бега и ты в
общежитии для господ офицеров. Вопреки ожиданиям не серый барак, а
красивый трехэтажный особняк с башенками с флюгерами, балюстрадами,
балкончиками и загаженным парком. Красота. Одно но… Семь десятков
проживающих на 15 комнат. Но это к слову.
Итак 23 февраля. День как день. Впрочем, даже тяжелый день, т. к.
хороший солдат, как верно напомнил Кадет Биглер, это за#банный солдат.
Поэтому отцы-командиры стараются, чтобы желание у солдата было одно -
спать, а не водку пьянствовать. По праздникам стараются особо. Лично у
меня с тех пор отношение к любым праздникам настороженное. Мда…Так вот,
все люди как люди: попили таки себе водочки после отбоя, поели жареной
картошки, посмотрели телевизор и примерно к часу ночи вырубились. Но
нашлись все же два урода, которые по дороге от своего приятеля повара в
казарму, в дымину пьяные, заблудились на плацу. И мало того - облевали
этот плац прямо перед проверяющим. Само собой, этот проверяющий
оказывается самым паскудным из всей полковничьей братии, описанной выше.
Нормальные-то водку жрут… В принципе вся преамбула для того и служила,
чтобы легче представлялся поднятый полковником шухер. Если опустить мат
и угрозы тотальных репрессий, то остается следующее: "Рота, подъем! Сбор
по тревоге! Выходи строиться! Офицеров в расположение, бегом!" Что там
было дальше - не видел. Вылетел пулей за КПП, на ходу проверив жетон и
военник и напяливая шинель.
Проснувшись на морозе окончательно, перехожу на шаг и начинаю взвешивать
шансы найти своего взводного а) на месте, б) трезвым. По самым
оптимистичным прогнозам - никаких. Всем известно, что гарнизонный Дом
офицеров сегодня силами местной самодеятельности давал концерт, плавно
перетекающий в традиционную попойку. Так и есть. В комнатухе,
перегороженной на четыре части натянутыми простынями нахожу одно
бесчувственное тело на полу, полбутылки водки и уполовиненую пачку
печенья на голом столе. Тело не мое. Ладно, сижу жду, допиваю и доедаю
потихоньку. Водочка маленькими глотками делает свое дело.

Часа в четыре утра, оставив дежурной по общежитию записку с кратким
изложением ситуации, убываю в расположение родной части. Тут же метрах в
ста от общаги натыкаюсь на двух, мягко говоря, нетрезвых, болтающихся по
центру улицы офицеров. Оба то мне и нужны. Второй тоже взводный в нашей
роте, тем более, что один из заблудившихся уродов - водила из нашего
взвода, а второй - из его. Стоим втроем посреди пустынной, залитой
лунным светом улицы. Чтоб не упасть стоим обнявшись, подпирая друг друга
(я уже хорош не менее их). По ходу доклада об обстановке пресекаю вялые
попытки срочно лечь спать на ближайшей лавочке. В конце концов на
решительное предложение "Миханя, ты нас не видел - мы тебя не видели, уй
е…" добиваю их известием о дожидающемся у дежурной письменном вызове.
Мужики от такого горя трезвеют на глазах, и отправляются приводить себя
в порядок, наказав их не дожидаться.

Бреду неспеша назад. Любуюсь старым городом. Прое#ываю патруль.
Бегущего запыхавшегося солдата они бы может, и не остановили. А так
догоняют: "Ваши документы, товарищ солдат". Пожалуйста вот. Офицер
хмурится. Два бугая летуна мигом встают у меня за спиной. Оказывается,
что наш ротный (расп##дяй еще тот!) раздал нам после ознакомления
военные билеты, не заполнив данными о прибытии в часть. Теперь перед
начальником патруля на территории суверенной Польской Республики стоит
явно выпивший солдат, по документам которого выходит, что два с лихом
месяца назад он убыл из части на территории СССР и больше никуда не
прибывал! Мало того! Тип не знает ни адреса своей части, ни телефона.
Кранты! Шпиен. "Пройдемте с нами, солдат!". Уже без "товарищ".
Проходим. Проходим долго, по маршруту патрулирования. Какие-то закоулки
и проходные дворы. Город старый. В голове сидит одна мысль - как буду
выбираться назад? Через час конвоиры доставляют меня в комендатуру,
сдают на руки дежурному и отправляются дальше. Попытки дежурного
разыскать координаты моего батальона приводят к неожиданному результату.
Номер части - это номер бригады, стоящей на другом краю города, и письма
родных приходят сперва туда, а уж затем к нам. Короче, дежурный по
бригаде связи рапортует дежурному по городу, что никакой посыльный у них
не то что не пропадал, а вообще за ворота не выходил.
Дело плохо. Меня уже охраняет служивый из комендантской роты с автоматом
наперевес. И только в седьмом часу утра сквозь дрему слышу, как дежурный
вопит в трубку: "…да, бл##дь! У нас, бл##дь! А какова #уя он у вас без
документов! Свободен, на##уй!" Это уже мне. Ура! Нашли.

Вот, в принципе, и вся история. Без эффектной концовки правда. Хотя вру!
Концовка есть, даже двойная! 1) Тех двух расп##дяев я, можно сказать,
спас. Забыли про них. Пропавший солдат правительственной связи гораздо
важнее, чем двое пьяных оказался. 2) Документы мне так тогда и не
оформили. ВСЕ записи, включая прибытие в часть и отметку о
демобилизации, присвоение класностей и разрядов, получение и сдачу
оружия и средств защиты мне были вписаны в день отправки домой через
полтора года ПОСЛЕ этого случая. Вот вам и дисциплина с полковниками.

Миханя aka Dedas_Morozas.

Накануне Праздника Победы все каналы, в том числе местные, cпешат
отметиться и считают своим долгом хотя бы раз в день показать фильм о
войне. Как индульгенцию себе покупают... У меня кабельное, каналов
масса, соответственно весь день по ТВ идут боевые действия. Согласитесь,
есть в этом нарочитое и фальшивое. Вот и вспомнились старые времена.
Дело было в 70-х. У большинства телевизоры уже были, в том числе и нас.
И вот наша соседка, безтелевизорная баба Шура, регулярно нас посещала
на предмет «подывытысь хвильм».
Смотреть с ней телевизор было сущим мучением - по глухоте своей она мало
разбиралась в сюжетных перипетиях, но зато громко и увлеченно
комментировала происходящее, чаще всего невпопад. Особый прилив эмоций
вызывали военные фильмы (Шура пережила в Харькове оккупацию и чудом
уцелела). Но лишить ее «сеансов» никому и в голову не приходило.
Абстрагировались и смотрели.
Но однажды... Шел фильм о войне. Герой - наш доблестный разведчик,
работающий в тылу у врага. По легенде - фашистский офицер,
соответственно в форме. Сюжетное напряжение нарастает. Разведчик на
грани провала. Арест. Страшные пытки в гестапо. Растерзанное лицо,
залитый кровью немецкий китель... Мы (зрители) сжались от волнения, но
еще надеемся на счастливый исход...

И громкий, удовлетворенный бас бабы Шуры:
- Э-эх! Так! Собаци собача смерть!

На семейном совете решено было на фильмы о войне ее больше не пускать.
Но озвучить отказ так никто и не решился, и баба Шура продолжала с
захватом комментировать военные действия по ТВ. И не только в мае...