Лето 1988 года. Северная группа войск. Республика Польша, точнее самая
западная ее часть. Город Легница. В/ч правительственной связи.
Свинарник. Два не помню в чем провинившихся оболтуса -
правительственных, мля, связиста (причем один из них - ваш покорный
слуга) сосланы с позором на принудительные работы по расчистке
бездонного сточного колодца на краю вышеупомянутого свинарника. За что
сосланы - теперь не вспомню, хоть убей, наверно нерадивых "духов"
строили тумаками, но не в этом суть. Суть, что сосланы грамотно: в
воскресенье, после завтрака и, соответственно, вместо просмотра
"Утренней почты" и "Служу Советскому Союзу!".
Получив у свинаря инвентарь - одно мятое, местами дырявое ведро на
веревке, приступаем, матерясь сквозь зубы, к исполнению. Задача
поставлена простая, как палка: "вычерпать до дна". Черпаем. Черпаем, как
черпали до нас и как после нас черпать будут - т.е. выдернув это
поганое ведро из благоухающих недр, выливаем под забор. Дальше у этого
добра путь известный: по довольно большому уклону продукты свинской
жизнедеятельности весело журча попадают в открытый бассейн части.
Бассейн знатный - 50 метров в длину, правда запущенный. Перестали в нем
плавать уже давно, скорее всего, с постройкой, по соседству,
злополучного свинарника, а точнее с того момента, как первый штрафник не
найдя лучшего выхода вылил первое ведро, пардон, говна под забор. Стоит
отметить, что попадая в бассейн, эта дрянь аккуратненько расползалась по
дну, никоим образом не смешиваясь с наличествующим полуметровым слоем
воды (дождевой видимо). Непосвященный человек вообще мог ничего не
заподозрить, т.к. вплотную подойти к бассейну не позволяли буйно
разросшиеся сорняки, а неприятный запах напрочь отсутствовал. Короче
имелся в части гигантский биореактор, о процессах внутри, т.е. на дне
которого лучше было не задумываться.
Уверен, что боролись отцы командиры с этим как могли. Не могли не
бороться. Бассейн, чай, не в каждой части имелся. Но… Да и куда эти
кубометры дерьма девать, если в тот закут ни машиной не подъехать, ни
шланг дотянуть. А гадят свиньи, оказывается, регулярно и едят
непрерывно. Так постепенно бассейн получил статус пожарного водоема,
благо располагался недалеко от автопарка. На том дело и затихло. Зато
появилось изощренное наказание, причем офицерство предпочитало
отправлять туда на воспитание не "духов" со "слонами", а солдат и
сержантов, прослуживших как минимум год. Место на краю части, глухое,
тупик. Ни тебе припахать кого, ни отлынить. Только прапор-начсвин, амбал
два-на-два, маячит на горизонте, сечет.
Заканчивая преамбулу, скажу, что до "Утренней почты" мы Валерой успели с
делом управиться. Правда пришлось немного рационализировать процесс.
Прикинув объем ведра и колодца и сделав в уме нехитрые вычисления,
затосковали. Выходило работы часов на 5-6. Такой роскоши мы себе никак
позволить не могли, и через четверть часа уже обладали стащенной из
столовой замечательной 50-ти литровой кастрюлей - "пятидесяткой" на
армейском. Работа кипела, скорость возросла в пять раз. Очень скоро
уровень в колодце существенно понизился. Теперь вопросом стало быстрое
погружение кастрюли, чуть было не сказал, "под воду". Привязав к обеим
ручкам по веревке, мы безуспешно пытались утопить наш снаряд, но он
упорно плавал на поверхности, не желая погружаться, и его было легко
понять. В конце концов, решение было найдено. Кастрюлю сперва
подбрасывали вверх, придавая изрядное вращение. Она, кувыркаясь, летела
в колодец и с большой степенью вероятности сразу тонула. Тут знай
только, подсекай. Был, правда, один минус во всей этой затее: дерьмо
вылетало из колодца как из пушки. Ну да мелочи, работу прапору-начсвину
сдали, бегом в душ, переодеваться и в ленкомнату - телек посмотреть,
письмо написать или подремать наконец. Фигу! Зря торопились. Не пустили
нас жестокие сослуживцы расслабиться, пахнeте, говорят, сильно. Мы-то
принюхались.
Мда.. Ну а теперь, собственно, история.
Год спустя. Лето, та же часть. Автопарк. Наш батальон только вернулся с
недельных учений и теперь неспешно, день за днем приводит технику и
вооружение в порядок. Моет грузовики, проверяет, моет в мыльной воде и
перекладывает кабель. Батальон-то нестандартный - отдельный, кабельный.
Со своим знаменем, штабом, караулами и т.д. и т.п., включая свой
собственный городок и соответственно автопарк. Итак, лето, жара, опять
таки воскресенье. Боксы настеж, машины грязным неухоженным стадом стоят
посреди парка, вокруг полуголая солдатня делает вид, что работает. И
все это очень не нравится молоденькому, только что, как говорится,
"упавшему с поезда" щупленькому офицерику. Прибыл он, кстати, вместе с
новобранцами весеннего призыва и сразу угодил на учения. Ессесно и
дежурным по роте в выходной мог быть только он. Но человеку надо себя
ставить, надо показывать командирскую крутизну и организаторским
талантом блеснуть надо. А тут, здрасьте, солдатушки уныло тягаются из
кочегарки с ведрами воды. И в его голову приходит гениальная идея, как
вымыть всю технику не за три дня, а за пару часов и завтра явить взору
начальства идеальный порядок. Надо всего лишь подключить пожарные
рукава, открыть вентили и… Но тут выясняется, что воды в системе
пожаротушения давно нет - поляки за неуплату отключили, и вообще
глумятся как могут со своей Солидарностью над Советами. Из обычного
крана и то вода еле течет. Но лейтеха не сдается, и набравшись воздуха
рявкает "Пожарный расчет, помпу к бою!". И вот офигевающий расчет уже
получает указания, где помпу (здоровенный девайс с мотором от трактора
"Беларусь") разместить и откуда брать воду (да-да, именно оттуда!).
Попытки ненавязчиво убедить "тащ лнанта" в нецелесообразности сего
мероприятия проваливаются с треском. Мгновенно просчитавшие ситуацию
посвященные, а таковых оказывается две трети (не менее), начинают
выдвигаться из глубины парка в безопасную зону и плавно занимать
выгодные позиции для лицезрения предстоящего цирка.
Думаю не стоит упоминать, что водозаборный конец шланга был засунут на
самое дно злосчастного бассейна. Брандспойт в руках у какого-то
новобранца. Интересно, знает ли он, что ствол под напором двое с трудом
удерживают? Мы-то сзади, в метрах тридцати, у спасительной стены
кочегарки. Эта кочегарка Вторую мировую пережила, может и нас прикроет.
А вот лейтенант рядышком с тем молокососом.. Чую как народ справа и
слева напрягается, втягивая голову в плечи. Отмашка мотористу -
"Заводи!".
Описать то, что творилось в автопарке военной части по улице Летничей в
славном городке Легнице, битком набитом советскими частями, штабами
группы войск, складами и прочим, слов у меня нет, и, видимо, никогда не
найдется. Скажу только, что расквартированная через улицу часть
химической защиты была поднята по тревоге, а в соседних двух школах в
понедельник не было занятий.
Наверно, если есть где ад грешных сантехников, то я его видел.
Издалека.
Рассказчик: Миханя
1
07.06.2002, Новые истории - основной выпуск
Прочитал в одной минской детской больнице на щите с полезной информацией
(цитирую по памяти):
"Инструкция по эвакуации персонала и больных отделения ПАТОЛОГИИ
НОВОРОЖДЕННЫХ /выделено мной/ в случае возникновения угрозы
радиоактивного или химического заражения.
Дети СТРОЯТСЯ ПАРАМИ И ОРГАНИЗОВАННО ВЫХОДЯТ..."
(цитирую по памяти):
"Инструкция по эвакуации персонала и больных отделения ПАТОЛОГИИ
НОВОРОЖДЕННЫХ /выделено мной/ в случае возникновения угрозы
радиоактивного или химического заражения.
Дети СТРОЯТСЯ ПАРАМИ И ОРГАНИЗОВАННО ВЫХОДЯТ..."
12.05.2002, Новые истории - основной выпуск
Мрачная, но правдивая.
Лето 1987 года. На спортгородке Н-ской учебки рота правительственных
связистов молча и сосредоточенно мутузит друг друга. Мутузит под чутким
руководством классных инструкторов - связь должна быть зубастой и уметь
голыми руками отбиться от мелких групп ну очень предполагаемых америко-
сов. Поэтому кропотливо и методично нас месяц за месяцем учат быстро и
просто ломать противнику ноги и руки, откручивать головы и доставлять
прочие маленькие неудобства, слегка несовместимые с жизнью. Так вот,
примерно к концу второго часа занятий, темой которого, кстати, был
перелом шеи хватом сзади за лоб или глазницы, над мокрой от пота,
вывалянной в опилках и песке, побитой и злой ротой раздается слегка
придушенный, но полный негодования и неподдельного изумления вопль:
"Уйееееее! Да так ведь убить можно!"
Лето 1987 года. На спортгородке Н-ской учебки рота правительственных
связистов молча и сосредоточенно мутузит друг друга. Мутузит под чутким
руководством классных инструкторов - связь должна быть зубастой и уметь
голыми руками отбиться от мелких групп ну очень предполагаемых америко-
сов. Поэтому кропотливо и методично нас месяц за месяцем учат быстро и
просто ломать противнику ноги и руки, откручивать головы и доставлять
прочие маленькие неудобства, слегка несовместимые с жизнью. Так вот,
примерно к концу второго часа занятий, темой которого, кстати, был
перелом шеи хватом сзади за лоб или глазницы, над мокрой от пота,
вывалянной в опилках и песке, побитой и злой ротой раздается слегка
придушенный, но полный негодования и неподдельного изумления вопль:
"Уйееееее! Да так ведь убить можно!"
09.05.2002, Новые истории - основной выпуск
Февраль 1988 года. 23-е число, точнее пол-второго ночи 24-ого.
Северная группа войск. Республика Польша, точнее самая западная ее
часть. Ваш покорный слуга неспешно выдвигается по спящему городу Легница
в направлении офицерского общежития.
Тут, как водится, предыстория.
До того как отправить за границу исполнять, с позволения сказать,
интернациональный долг, нас полгода учили специальности в учебке в
Белоруссии. Это был милый, тихий, очень зеленый провинциальный городок.
Со старинным замком магната, преимущественно одноэтажными сонными
кварталами, ратушной площадью и горсоветом в этой самой ратуше.
Градообразующим, если можно так сказать, предприятием, по моему
глубокому убеждению, служил наш учебный центр с его полигонами, частями
обеспечения, тренировочными базами и огромными складами НЗ. Про караул в
на этих складах как- нибудь расскажу отдельно. Так вот. Готовил наш
центр бездну народа по всем мыслимым связистским специальностям и раз в
полгода рассылал своих воспитанников по миру от Афганистана до Кубы. И
с такой же периодичностью, т. е. раз в полгода размеренная и налаженная
жизнь части, а читай - города, давала здоровенную трещину и, как
говорится в старом анекдоте, становилась похожей на столь же здоровенную
жопу. Посыльные и офицеры больше не ходили - бегали. Учеба - к черту!
Территория вылизывалась (брошенный бычок - пожизненный расстрел), газоны
расчесывались, заборы и турники красились, бордюры белились, причем не
только в части, а и в прилегающих кварталах. Про увольнения можно было и
не заикаться: субботы и воскресенья - побатальонная помощь городским
властям по благоустройству и озеленению.
Взводы обеспечения учебного процесса во главе с офицерами переселялись в
автопарк, где драили технику и красили ваксой колеса, а командир с
замами переезжали жить в свои кабинеты. Свидетелем одной такой
свистопляски стал и я. Кого-то явно ждали. Может генсека?
Оказывается хуже. Многоопытный наш замок (заместитель
командира взвода) - "дед" по фамилии МАРИНА (поухмылялись бы вы при нем
- чемпионе краснознаменного Белорусского военного округа по гиревому
спорту), хмурясь, поведал, что едет к нам плановая, едмить, проверка из
штаба нашего рода войск всего Северного направления. Едут некие ужасные
полковники, от одного имени которых наш поседевший, прошедший Афган
взводный - капитан Кожекин впадает в тихий ступор и норовит слечь на
больничный месяца на два. Штаб, этот рассадник зловещих полковников,
обретается где-то в Польше, но где конкретно, неизвестно. Известно
точно, что после таких проверок гауптвахты, как солдатская, так и
офицерская забиты бывают до отказа и появляются вакантные места в
структурах управления войсками.
На этом предыстория заканчивается. Стоит лишь заметить, что попадаю я
служить в тот самый польский город Легницу, где этот штаб тогда
располагался (надеюсь не выдаю военной тайны |):-) Само здание штаба я
имел счастье лицезреть до самого дембеля из окна своей казармы, а один
из этих полковников каждое утро являлся в нашу солдатскую столовую
снимать пробу.
Теперь история.
Попав под новый 1988-й год в боевую часть, я и еше семеро моих
одновзводников, с неприятным удивлением обнаруживаем, что тропосферные
станции, кои мы научились запускать и настраивать с завязанными (в
прямом смысле) глазами, года три как сняты с вооружения! И здесь в
элитной части связи госбеза мы как "не пришей к пи#де рукав" и лежит нам
одна дорога - на край города в отдельный кабельный батальон,
расцениваемый сочувствующими земами, как ссылка и каторга в одном
флаконе. Во-первых тяжелая работа, а во-вторых тот самый штаб с черными
полковниками.
Само собой, в батальоне нас не ждали, но к делу пристроили в пять минут.
Мне досталась должность посыльного к взводному. 15 минут бега и ты в
общежитии для господ офицеров. Вопреки ожиданиям не серый барак, а
красивый трехэтажный особняк с башенками с флюгерами, балюстрадами,
балкончиками и загаженным парком. Красота. Одно но… Семь десятков
проживающих на 15 комнат. Но это к слову.
Итак 23 февраля. День как день. Впрочем, даже тяжелый день, т. к.
хороший солдат, как верно напомнил Кадет Биглер, это за#банный солдат.
Поэтому отцы-командиры стараются, чтобы желание у солдата было одно -
спать, а не водку пьянствовать. По праздникам стараются особо. Лично у
меня с тех пор отношение к любым праздникам настороженное. Мда…Так вот,
все люди как люди: попили таки себе водочки после отбоя, поели жареной
картошки, посмотрели телевизор и примерно к часу ночи вырубились. Но
нашлись все же два урода, которые по дороге от своего приятеля повара в
казарму, в дымину пьяные, заблудились на плацу. И мало того - облевали
этот плац прямо перед проверяющим. Само собой, этот проверяющий
оказывается самым паскудным из всей полковничьей братии, описанной выше.
Нормальные-то водку жрут… В принципе вся преамбула для того и служила,
чтобы легче представлялся поднятый полковником шухер. Если опустить мат
и угрозы тотальных репрессий, то остается следующее: "Рота, подъем! Сбор
по тревоге! Выходи строиться! Офицеров в расположение, бегом!" Что там
было дальше - не видел. Вылетел пулей за КПП, на ходу проверив жетон и
военник и напяливая шинель.
Проснувшись на морозе окончательно, перехожу на шаг и начинаю взвешивать
шансы найти своего взводного а) на месте, б) трезвым. По самым
оптимистичным прогнозам - никаких. Всем известно, что гарнизонный Дом
офицеров сегодня силами местной самодеятельности давал концерт, плавно
перетекающий в традиционную попойку. Так и есть. В комнатухе,
перегороженной на четыре части натянутыми простынями нахожу одно
бесчувственное тело на полу, полбутылки водки и уполовиненую пачку
печенья на голом столе. Тело не мое. Ладно, сижу жду, допиваю и доедаю
потихоньку. Водочка маленькими глотками делает свое дело.
Часа в четыре утра, оставив дежурной по общежитию записку с кратким
изложением ситуации, убываю в расположение родной части. Тут же метрах в
ста от общаги натыкаюсь на двух, мягко говоря, нетрезвых, болтающихся по
центру улицы офицеров. Оба то мне и нужны. Второй тоже взводный в нашей
роте, тем более, что один из заблудившихся уродов - водила из нашего
взвода, а второй - из его. Стоим втроем посреди пустынной, залитой
лунным светом улицы. Чтоб не упасть стоим обнявшись, подпирая друг друга
(я уже хорош не менее их). По ходу доклада об обстановке пресекаю вялые
попытки срочно лечь спать на ближайшей лавочке. В конце концов на
решительное предложение "Миханя, ты нас не видел - мы тебя не видели, уй
е…" добиваю их известием о дожидающемся у дежурной письменном вызове.
Мужики от такого горя трезвеют на глазах, и отправляются приводить себя
в порядок, наказав их не дожидаться.
Бреду неспеша назад. Любуюсь старым городом. Прое#ываю патруль.
Бегущего запыхавшегося солдата они бы может, и не остановили. А так
догоняют: "Ваши документы, товарищ солдат". Пожалуйста вот. Офицер
хмурится. Два бугая летуна мигом встают у меня за спиной. Оказывается,
что наш ротный (расп##дяй еще тот!) раздал нам после ознакомления
военные билеты, не заполнив данными о прибытии в часть. Теперь перед
начальником патруля на территории суверенной Польской Республики стоит
явно выпивший солдат, по документам которого выходит, что два с лихом
месяца назад он убыл из части на территории СССР и больше никуда не
прибывал! Мало того! Тип не знает ни адреса своей части, ни телефона.
Кранты! Шпиен. "Пройдемте с нами, солдат!". Уже без "товарищ".
Проходим. Проходим долго, по маршруту патрулирования. Какие-то закоулки
и проходные дворы. Город старый. В голове сидит одна мысль - как буду
выбираться назад? Через час конвоиры доставляют меня в комендатуру,
сдают на руки дежурному и отправляются дальше. Попытки дежурного
разыскать координаты моего батальона приводят к неожиданному результату.
Номер части - это номер бригады, стоящей на другом краю города, и письма
родных приходят сперва туда, а уж затем к нам. Короче, дежурный по
бригаде связи рапортует дежурному по городу, что никакой посыльный у них
не то что не пропадал, а вообще за ворота не выходил.
Дело плохо. Меня уже охраняет служивый из комендантской роты с автоматом
наперевес. И только в седьмом часу утра сквозь дрему слышу, как дежурный
вопит в трубку: "…да, бл##дь! У нас, бл##дь! А какова #уя он у вас без
документов! Свободен, на##уй!" Это уже мне. Ура! Нашли.
Вот, в принципе, и вся история. Без эффектной концовки правда. Хотя вру!
Концовка есть, даже двойная! 1) Тех двух расп##дяев я, можно сказать,
спас. Забыли про них. Пропавший солдат правительственной связи гораздо
важнее, чем двое пьяных оказался. 2) Документы мне так тогда и не
оформили. ВСЕ записи, включая прибытие в часть и отметку о
демобилизации, присвоение класностей и разрядов, получение и сдачу
оружия и средств защиты мне были вписаны в день отправки домой через
полтора года ПОСЛЕ этого случая. Вот вам и дисциплина с полковниками.
Миханя aka Dedas_Morozas.
Северная группа войск. Республика Польша, точнее самая западная ее
часть. Ваш покорный слуга неспешно выдвигается по спящему городу Легница
в направлении офицерского общежития.
Тут, как водится, предыстория.
До того как отправить за границу исполнять, с позволения сказать,
интернациональный долг, нас полгода учили специальности в учебке в
Белоруссии. Это был милый, тихий, очень зеленый провинциальный городок.
Со старинным замком магната, преимущественно одноэтажными сонными
кварталами, ратушной площадью и горсоветом в этой самой ратуше.
Градообразующим, если можно так сказать, предприятием, по моему
глубокому убеждению, служил наш учебный центр с его полигонами, частями
обеспечения, тренировочными базами и огромными складами НЗ. Про караул в
на этих складах как- нибудь расскажу отдельно. Так вот. Готовил наш
центр бездну народа по всем мыслимым связистским специальностям и раз в
полгода рассылал своих воспитанников по миру от Афганистана до Кубы. И
с такой же периодичностью, т. е. раз в полгода размеренная и налаженная
жизнь части, а читай - города, давала здоровенную трещину и, как
говорится в старом анекдоте, становилась похожей на столь же здоровенную
жопу. Посыльные и офицеры больше не ходили - бегали. Учеба - к черту!
Территория вылизывалась (брошенный бычок - пожизненный расстрел), газоны
расчесывались, заборы и турники красились, бордюры белились, причем не
только в части, а и в прилегающих кварталах. Про увольнения можно было и
не заикаться: субботы и воскресенья - побатальонная помощь городским
властям по благоустройству и озеленению.
Взводы обеспечения учебного процесса во главе с офицерами переселялись в
автопарк, где драили технику и красили ваксой колеса, а командир с
замами переезжали жить в свои кабинеты. Свидетелем одной такой
свистопляски стал и я. Кого-то явно ждали. Может генсека?
Оказывается хуже. Многоопытный наш замок (заместитель
командира взвода) - "дед" по фамилии МАРИНА (поухмылялись бы вы при нем
- чемпионе краснознаменного Белорусского военного округа по гиревому
спорту), хмурясь, поведал, что едет к нам плановая, едмить, проверка из
штаба нашего рода войск всего Северного направления. Едут некие ужасные
полковники, от одного имени которых наш поседевший, прошедший Афган
взводный - капитан Кожекин впадает в тихий ступор и норовит слечь на
больничный месяца на два. Штаб, этот рассадник зловещих полковников,
обретается где-то в Польше, но где конкретно, неизвестно. Известно
точно, что после таких проверок гауптвахты, как солдатская, так и
офицерская забиты бывают до отказа и появляются вакантные места в
структурах управления войсками.
На этом предыстория заканчивается. Стоит лишь заметить, что попадаю я
служить в тот самый польский город Легницу, где этот штаб тогда
располагался (надеюсь не выдаю военной тайны |):-) Само здание штаба я
имел счастье лицезреть до самого дембеля из окна своей казармы, а один
из этих полковников каждое утро являлся в нашу солдатскую столовую
снимать пробу.
Теперь история.
Попав под новый 1988-й год в боевую часть, я и еше семеро моих
одновзводников, с неприятным удивлением обнаруживаем, что тропосферные
станции, кои мы научились запускать и настраивать с завязанными (в
прямом смысле) глазами, года три как сняты с вооружения! И здесь в
элитной части связи госбеза мы как "не пришей к пи#де рукав" и лежит нам
одна дорога - на край города в отдельный кабельный батальон,
расцениваемый сочувствующими земами, как ссылка и каторга в одном
флаконе. Во-первых тяжелая работа, а во-вторых тот самый штаб с черными
полковниками.
Само собой, в батальоне нас не ждали, но к делу пристроили в пять минут.
Мне досталась должность посыльного к взводному. 15 минут бега и ты в
общежитии для господ офицеров. Вопреки ожиданиям не серый барак, а
красивый трехэтажный особняк с башенками с флюгерами, балюстрадами,
балкончиками и загаженным парком. Красота. Одно но… Семь десятков
проживающих на 15 комнат. Но это к слову.
Итак 23 февраля. День как день. Впрочем, даже тяжелый день, т. к.
хороший солдат, как верно напомнил Кадет Биглер, это за#банный солдат.
Поэтому отцы-командиры стараются, чтобы желание у солдата было одно -
спать, а не водку пьянствовать. По праздникам стараются особо. Лично у
меня с тех пор отношение к любым праздникам настороженное. Мда…Так вот,
все люди как люди: попили таки себе водочки после отбоя, поели жареной
картошки, посмотрели телевизор и примерно к часу ночи вырубились. Но
нашлись все же два урода, которые по дороге от своего приятеля повара в
казарму, в дымину пьяные, заблудились на плацу. И мало того - облевали
этот плац прямо перед проверяющим. Само собой, этот проверяющий
оказывается самым паскудным из всей полковничьей братии, описанной выше.
Нормальные-то водку жрут… В принципе вся преамбула для того и служила,
чтобы легче представлялся поднятый полковником шухер. Если опустить мат
и угрозы тотальных репрессий, то остается следующее: "Рота, подъем! Сбор
по тревоге! Выходи строиться! Офицеров в расположение, бегом!" Что там
было дальше - не видел. Вылетел пулей за КПП, на ходу проверив жетон и
военник и напяливая шинель.
Проснувшись на морозе окончательно, перехожу на шаг и начинаю взвешивать
шансы найти своего взводного а) на месте, б) трезвым. По самым
оптимистичным прогнозам - никаких. Всем известно, что гарнизонный Дом
офицеров сегодня силами местной самодеятельности давал концерт, плавно
перетекающий в традиционную попойку. Так и есть. В комнатухе,
перегороженной на четыре части натянутыми простынями нахожу одно
бесчувственное тело на полу, полбутылки водки и уполовиненую пачку
печенья на голом столе. Тело не мое. Ладно, сижу жду, допиваю и доедаю
потихоньку. Водочка маленькими глотками делает свое дело.
Часа в четыре утра, оставив дежурной по общежитию записку с кратким
изложением ситуации, убываю в расположение родной части. Тут же метрах в
ста от общаги натыкаюсь на двух, мягко говоря, нетрезвых, болтающихся по
центру улицы офицеров. Оба то мне и нужны. Второй тоже взводный в нашей
роте, тем более, что один из заблудившихся уродов - водила из нашего
взвода, а второй - из его. Стоим втроем посреди пустынной, залитой
лунным светом улицы. Чтоб не упасть стоим обнявшись, подпирая друг друга
(я уже хорош не менее их). По ходу доклада об обстановке пресекаю вялые
попытки срочно лечь спать на ближайшей лавочке. В конце концов на
решительное предложение "Миханя, ты нас не видел - мы тебя не видели, уй
е…" добиваю их известием о дожидающемся у дежурной письменном вызове.
Мужики от такого горя трезвеют на глазах, и отправляются приводить себя
в порядок, наказав их не дожидаться.
Бреду неспеша назад. Любуюсь старым городом. Прое#ываю патруль.
Бегущего запыхавшегося солдата они бы может, и не остановили. А так
догоняют: "Ваши документы, товарищ солдат". Пожалуйста вот. Офицер
хмурится. Два бугая летуна мигом встают у меня за спиной. Оказывается,
что наш ротный (расп##дяй еще тот!) раздал нам после ознакомления
военные билеты, не заполнив данными о прибытии в часть. Теперь перед
начальником патруля на территории суверенной Польской Республики стоит
явно выпивший солдат, по документам которого выходит, что два с лихом
месяца назад он убыл из части на территории СССР и больше никуда не
прибывал! Мало того! Тип не знает ни адреса своей части, ни телефона.
Кранты! Шпиен. "Пройдемте с нами, солдат!". Уже без "товарищ".
Проходим. Проходим долго, по маршруту патрулирования. Какие-то закоулки
и проходные дворы. Город старый. В голове сидит одна мысль - как буду
выбираться назад? Через час конвоиры доставляют меня в комендатуру,
сдают на руки дежурному и отправляются дальше. Попытки дежурного
разыскать координаты моего батальона приводят к неожиданному результату.
Номер части - это номер бригады, стоящей на другом краю города, и письма
родных приходят сперва туда, а уж затем к нам. Короче, дежурный по
бригаде связи рапортует дежурному по городу, что никакой посыльный у них
не то что не пропадал, а вообще за ворота не выходил.
Дело плохо. Меня уже охраняет служивый из комендантской роты с автоматом
наперевес. И только в седьмом часу утра сквозь дрему слышу, как дежурный
вопит в трубку: "…да, бл##дь! У нас, бл##дь! А какова #уя он у вас без
документов! Свободен, на##уй!" Это уже мне. Ура! Нашли.
Вот, в принципе, и вся история. Без эффектной концовки правда. Хотя вру!
Концовка есть, даже двойная! 1) Тех двух расп##дяев я, можно сказать,
спас. Забыли про них. Пропавший солдат правительственной связи гораздо
важнее, чем двое пьяных оказался. 2) Документы мне так тогда и не
оформили. ВСЕ записи, включая прибытие в часть и отметку о
демобилизации, присвоение класностей и разрядов, получение и сдачу
оружия и средств защиты мне были вписаны в день отправки домой через
полтора года ПОСЛЕ этого случая. Вот вам и дисциплина с полковниками.
Миханя aka Dedas_Morozas.
10
Миханя (4)
1