Случайные истории

Произошло в конце семидесятых, в подготовительном отделении одном из
сибирских ВУЗов, где работал мой дед.
Собиралась к ним какая-то важная делегация. Одна из сотрудниц в тот день
пришла в брючном костюме, что, как известно, крайне не приветствовалось.
И ладно бы в обычный день, а тут - важные гости ожидаются, как-никак!
Начальник (не знаю уж, кем именно он был) долго и нервно ходил по
кабинету, решаясь высказать сотруднице свои опасения... Наконец, решился
- в два шага преодолел кабинет, вдохнул полной грудью и выдал:
"Евгения Михайловна! Ради меня, снимите штаны!"

Есть у меня знакомый. И у него сильно разболелся зуб, пришел он к
стоматологу, тот посмотрел и говорит:
- Дело дрянь, будем удалять.
Ну, уколол анастезию и выдернул.
Знакомый довольный спокойный ушел домой, все нормально, зубы не болят.
И тут среди ночи ужасная боль, он срывается опять к врачу, благо он жил
недалеко.
- Твою мать, что ты сделал, от боли умираю?!!!!!!!!!
Тот усадил его в кресло, смотрит:
- Еб, не тот зуб вырвал!
Всячески извиняется и выдергивает второй.
На следующий день приходит знакомый на работу и всем рассказывает, какая
беда с ним приключилась. Минут через пять заходит начальник и говорит,
что сильно зуб болит, знакомый не долго думая кричит:
- Знаете, у меня есть классный знакомый стоматолог, давайте познакомлю!
Мужики обомлели, и весь день ржали.

ТАМ, ГДЕ НАС НЕТ

1990 год, столица солнечной Эфиопии - город Аддис Абеба. На тот момент - около миллиона жителей, в том числе пара десятков советских дипломатов и несколько сотен советских же военных советников и членов их семей.

Сказать, что дипломаты недолюбливали военных наверное будет преувеличением. Скорее, это было некое высокомерное презрение аристократа, обнаружившего рядом со своей усадьбой цыганский табор. Семьи военнослужащих, привыкших к веселым условиям жизни в дальних гарнизонах, спокойно воспринимали такие "неприятности", как жизнь посреди трущоб, отсутствие личного автомобиля или один телевизор на весь многоквартирный жилой дом, да и тот показывает всего один канал четыре часа в день. Посольские жили на порядок лучше, да и снабжение у них было на порядок получше. Короче, дабы не смущать неокрепшие от внезапного выезда за границу умы холопов, военнослужащим и членам их семей было запрещено посещать территорию посольства (за исключением посещавших посольскую школу детей). Аргументация была простая: "Официально вас здесь нет".

Тут надо сказать, что в некотором смысле они были правы. Официально единственным советским военнослужащим на территории Народной Демократической Республики Эфиопия был советский военный атташе, постоянно находившийся на территории все того же посольства. Все остальные официально были кубинцами. Отец, как и все остальные военные советники, таскал кубинскую военную форму без знаков отличия. Паспорта собирались у всех после пересечения границы, и выдавались обратно только при отбытии на Родину. Ну да нашим на это было пофигу: нас много где официально не было тогда, да и сейчас тоже.

И вот однажды произошла знаменательная встреча. Встретились полковник из нашего дома и то ли второй, то ли третий секретарь посольства (хрен его знает, кто он был такой, знаю только, что его жена - вреднейшая тетка - была у нас учителем английского). Точнее, встретились их автомобили. Военный УАЗик встретился с посольским Жигуленком.

Тут надо остановиться на автомобилях чуть подробнее. Посольский автомобиль - это была экспортная "семерка" белоснежно белого цвета. Не иномарка, конечно, но практически мечта любого советского человека. Месяц как привезли из Союза. Сам товарищ дипломат любовно натирал ее по утрам, когда мы топали от школьного автобуса до здания школы.

А УАЗик... ну что сказать, заброшен в Эфиопию лет за 10 минимум до моего приезда, а сколько он до этого колесил по просторам нашей необъятной родины - одному Богу известно. Весь побитый, облезлый. Крыша была сделана из плетеной изоленты, поскольку брезент давно в условиях африканского климата сгнил (а может, и до этого сгнил, никто не в курсе).

И вот эти два одиночества встретились аккурат напротив нашего дома. Полковничий УАЗик решил пересечь встречную полосу и заехать во двор, посольскому Жигуленку это не понравилось и он пошел на таран. Результат: разбитая в хлам морда Жигулей и помятый бок "козлика". Машины через какое-то время растащили. Жигули, естественно, под списание. УАЗик в выходные мужики выровняли киянкой, покрасили - и стал он в некотором роде даже лучше, чем до аварии. А вот дальше началось развлечение в виде попыток посольских получить возмещение ущерба со стороны военных.

Кто имел несчастье попасть в ДТП с участием военного автомобиля, тот в курсе - даже внутри Родины получить какое-то возмещение при этом практически невозможно. А уж за ее пределами ... Но дипломаты были настойчивы, о своих требованиях напоминали едва ли не каждую неделю, каждый раз апеллируя ко все более высокопоставленному чину. Пока, наконец, на приеме по поводу какого-то из праздников (вроде, это было 7 ноября) к присутствовавшему на этом приеме главному военному советнику (фамилию уже не помню за давностью лет) не подошел тот самый пострадавший и не начал старую песню о том, что неплохо бы получить новые Жигули взамен убитых старых. На что, по свидетельству отдельных товарищей, получил от товарища генерала ответ примерно следующего содержания:

- Послушайте, ну вы же сами всегда говорили, что советских военнослужащих в Эфиопии нет! На каком основании вы тогда пытаетесь истребовать возмещение ущерба с Министерства обороны СССР? Как вы там раньше говорили, кубинцы здесь? Ну вот в кубинское посольство и обращайтесь!

Швеция заключает договор, согласно которому будет оплачивать содержание своих заключённых в Эстонии. Трамп уже выслал часть заключённых США в Сальвадор. Это выгодно и практично, я понимаю. Чего я много лет не понимаю - почему бы России не предложить свои услуги на этом рынке, где она обладает просто уникальными возможностями? Ну просто представьте себе, сколько шекелей можно было бы взять, например, с Израиля за простое и эффективное решение проблемы палестинского терроризма - а оно станет эффективным, если пойманные террористы отправятся сидеть в самую обычную ИК в Магадане...

К остановке подъехал автобус. Двери с трудом открылись. Народу в нём забито до отказа, поэтому я даже не стал пытаться туда втиснуться. Однако плотненький мужичок, который стоял позади меня, уверенным шагом двинулся к задней двери и начал спрессовывать всех, кто был внутри, чтобы залезть самому. И тут (совпадение ли?) из передней двери с матами вываливается другой мужик.
П.С. впихнулись оба.

мелкий вчера отмочил...
смотрю - трескает чего-то на кухне - потом встает - выключает свет и
продолжает уплетать дальше.....
я спрашиваю, мол, а че так ?
он грит - творог с изюмом - вкусно - но на вид неприятно :)

Мой отец воевал немного. Его призвали в 42м, и после сокращенных командирских курсов, как и миллионы других, кинули в окопы. В среднем жизнь комвзвода на передовой длилась месяц-два, а он пробегал четыре. Пулеметная очередь выбила глаз, разорвало легкое. И сделала неподвижным колено. В 20 лет он стал инвалидом первой группы.
Он не сдавался. Закончил юридический, работал адвокатом, запоминая дела на слух. Конечно, это были безденежные дела (в Донецкой консультации он был единственным не-вечно-угнетенной национальности ).
Практически слепым, он рассказывал мне о планерах, путешествиях, охоте, фотографии... всем тем, что забрала у него война.
Только вот никогда не говорил о войне. Никогда не ходил выступать перед школьниками. Ездил только на встречи с фронтовиками, но никогда не брал меня. Он говорил, что лучше это скорее забыть. Даже на передовой он не научился пить и курить. Только однажды, в конце восьмидесятых я увидел его пьяным. Девятого мая он вернулся со сбора странно молчаливым, купил и выпил бутылку, и стал безудержно рыдать. Мне все растерялись. А папа достал с антресолей драный фанерный чемодан, где, как оказалось хранил свои фронтовые записки, фото, награды, какие-то памятные вещи (почему-то запомнились коробочка зубного порошка, станок для заточки безопасных лезвий, и кисет с вышитой надписью «защитнику Родины»).
Он сказал, что на встрече из всего полка он остался последним.
Он рассказывал про фронт. И это было совсем не то, что показывали в фильмах. Это было страшно. Я жалею, что не записал тогда. Никогда больше он не повторял. Но до сих пор помню, как он рассказывал про расстрел дезертиров перед строем, и как его поразило, что об их предательстве сообщат на родину (это означало смерть для родни), и о том как полк промаршировал поверх наспех вырытой могилы с расстрелянными. И о жизни в оледеневших окопах с дерьмом. О голоде. И о том что иногда больше всего хотелось поскорее быть убитым...
Он умер. Где-то я рад, что он не увидел малолетних новых нацистов и недобитых эсэсовцев на парадах, и бандеровскую сволочь у руководства... И я считал, что с моим переездом в Торонто все это останется позади.
Но однажды я спросил младшую дочку, которая проучилась уже в канадской школе, что она знает о второй мировой. Она честно повспоминала уроки и сообщила, что война началась с того, что немцы стали обижать евреев, а потом за них заступилась Америка, и она вместе с канадским десантом победили Гитлера.

В нашем городе есть цирк Шапито, и сейчас по местному ТВ постоянно
гоняют его рекламу. Среди описания номеров звучит и такая фраза:
"Знаменитые китайские артисты Ван, Ю и Лин в забавном шоу обезьян!"
Расизм, однако ;)

Есть у нас на работе начальник, зовут Иван Иванович. Он очень любит
давать всем разные клички и обозначения. И вообще его манера общения и
шуточки взяты из очень раннего совка.
Еще есть переводчик, лысый как колено, которого Иван Иванович так и
прозвал: «лысый». Этот переводчик должен был сегодня как проклятый
бегать в разные концы аэропорта, а вместо этого торчал у нас в офисе.
А еще есть Саша, которому Иван Иванович поручает все свои самые важные
дела.
И вот сегодня Иван Иванович признался в своем доверии к Саше весьма
необычным образом:
- Назначаю тебя своей правой рукой. Теперь надо лысого погонять, а то он
сегодня весь день без дела.

Офис лежал.

Была у меня подруга Люся. Она очень общительная девочка. И очень
смелая. Потому что, когда вечером приезжает домой, от метро идет
пешком. Частенько она идет с кем-нибудь в компании, чтобы не так
страшно было. И вот, однажды она шагает домой сквозь тьму Измайлова,
а с нею рядом - на вид приличный господин, лет тридцати пяти,
с портфелем, в очочках. Идут они, болтают о том, о сем. Вдруг темы
для разговора кончаются. Нависает тревожная пауза, которая все
тянется и тянется. Десять минут. Наконец, попутчик внезапно
спрашивает, с хитрецой такой, по-ленински:
- А вы знаете, что у меня в портфеле?..
Люся испугалась. Мало ли что у человека в портфеле может быть?
Даже думать об этом не хочется.
Господин в очочках, не дождавшись ответа, загадочно улыбается
и говорит:
- Бу-умажки разные...
Hoaxer (a)