Поиск по автору:

Зубная быль

Моя история началась в командировке в тайгу между г. Томском и п. Асино. Строили мы там высоковольтную линию ЛЭП 220. Не очень суровую, но меня очень даже впечатляла. Я-то вовсю стремился на ЛЭП 500, чтобы побегать по проводам, как это показывали в фильме «Карьера Димы Горина».
Надо же такому случиться, прихватил меня зубной кризис как раз в начале командировки. На второй или третий день возник флюс, да еще какой, в пол-лица. Скорой помощи, как ты понимаешь, нет. Крайний случай, вызов вертолета, но это совсем уж крайний. Из-за таких мелочей, как зубки, никто даже не почешется.
Бригадир поутру скомандовал:
- Всем на объект, сегодня особая работа.
Особая работа заключалась в вытягивании линии электропередач на плановый провис.
Для тех, кто не в курсе. Сначала, при старте постройки ЛЭП, вырубается просека в тайге, и чем чище, тем лучше. Затем устанавливаются опоры для будущего благосостояния жителей, намеченных к жизни с «Лампочкой Ильича». Потом растягиваются провода для собственно линии. А уже следующим этапом они подвешиваются к опорам, на первый случай, на ролики. Ну, в заключении, провода натягиваются по этим самым роликам в соответствии нормам, утвержденным ГОСТом.
В общем, данный момент является наиболее ответственным.
Меня бригадир определил первым номером, т.е. на ближайшей опоре к трелевочнику, трактору, осуществлявшим так называемый натяг. Он прицеплял к себе край провода к фаркопу и тащил его до команды «хватит». А отрезок пути составлял около десяти опор, и на каждой находился работяга, следивший за нормальным ходом процесса натяжения. Так что мне приходилось не только контролировать свой участок, но и следить за визуальными сигналами своих коллег. Как ты понимаешь, рациями в те времена и не пахло, даже принюхиваться не стоило.
И вот, оглядываясь на своих коллег, я почувствовал странной рывок и покачивание своей опоры. Взглянул на свой участок. Так и есть, провод сошел с ролика и защемился между ним и траверсой. И моя опора потихоньку сходит со своего болотистого места. Я закричал и отчаянно зажестикулировал, надеясь на внимание бригадира, находящегося на трелевочнике.
Но куда там. Именно в этот момент трактор обходил очередное препятствие в виде глубокой промоины в просеке, и всем было просто не до меня.
В общем, опора рухнула. И я, конечно, вместе с ней. Но что интересно.
Сколько нас не долбили инструктажами по технике безопасности, тем более при работе на высоте, мало кто соблюдал ее. У меня в то время был друг, Юрка, парень уже после армии. Так он вообще не использовал пояс для страховки, и меня к этому приучил.
Я до сих пор вспоминаю, как мы дружно и со вкусом распевали песни Высоцкого, находясь на высоте шестиэтажного дома, без страховки и поясов. Главное – друг рядам, и больше ничего не нужно. Он еще использовал высоковольтный провод, как турник, и выделывал на ней всевозможные гимнастический упражнения. Нас так и называли: «Юрок и щурок».

Собственно быль

В общем, я был не пристегнутый. Как умудрился переместиться на безопасную сторону и совершить прыжок в сторону от падающей опоры – я не знаю.
И все бы ничего. Перекувыркнулся несколько раз через голову по торфяной подстилке, но в конце не повезло: приложился-таки затылком к не выкорчеванновому пеньку.
Дальнейшее помню смутно. Какой-то гомон, лица бригадира, коллег и почему-то Чапы (он-то откуда взялся?).
Как мне позже рассказали, он всегда был рядом с нашей бригадой из-за своей стариковской обязательности проследить, чтобы работяги не нанесли какой бы то ни было урон тайге-матушке.
Он сразу отмел распоряжение бригадира об эвакуации меня в основную лагерную стоянку (по просеке и на ваших-то машинах не довезете, давайте-ка его на телегу и ко мне на заимку, отхожу как-нибудь).
Окончательно я очнулся уже там, на заимке. Почему-то мне показалось, что я дома, хотя уже с год как покинул его. Так уютно и спокойно я давно себя не чувствовал.
- А.., очухался? Давай-ка попей настоечку, да и я с тобой хряпну. А то давненько у меня гостей не было, – и дед влил в меня стаканяку терпко пахнущего снадобья.
Дальше не помню, провалился в сон.
Вечером проснулся, услышав ворчание Чапы:
- Эк тебя разбарабанило, я уж подумал, что это ты так к пеньку приложился. А это просто зубки. Ну ничего, поправимо. Сейчас я тебе травки соберу, правда их надо в ночь подбирать, но ничего, это мне не первой. Ты не вставай, тебе покой – первое дело.
Помню, ночью, он растолкал меня и заставил что-то съесть и прополоскать рот какой-то гадостью (лучшего слова не подберу).
А наутро я проснулся с мыслью, что пора на работу. Честное слово, в моем возрасте и такие мысли? Энергия била через край. Я собрался уже спрыгнуть с лежанки, но суровый окрик Чапы меня остановил:
- Куда, шельмец? Еще рано бегать. Ты лучше потихоньку вставай и вот давай-ка еще прополощи рот настойкой.
Я взял кружку из его рук и вышел наружу. Первое же прополаскивание обнаружило, что мне что-то мешает, и выплюнув терпкую жидкость, я с удивлением увидел у своих ног что-то постороннее. Подняв это нечто с земли, увидел свой зуб, изрядно подпорченный тяготами своей службы по борьбе с перемалываемой повседневной вкуснятиной.
Я потрогал свою щеку. Флюса-то нет! На всех парусах ворвался на заимку:
- Чапа, у меня флюс выпал!
- Не флюс, а зуб. Ты как думал, зря что ли я по тайге ночью бродил?
Ближе к обеду нарисовался Михалыч, бригадир.
- Еще денек пусть отдохнет, оклемается, - выпроводил его Чапа, - Заберешь его завтра.
Ближе к вечеру, прогулявшись с Волком (так звали Чапиного пса, кстати удивительно похожего на хищника), мы были приглашены на ужин:
- Картошечка закончилась, не обессудь, но грибочки, я надеюсь, в самый раз будут, - и поставил на стол сковороду с аппетитно попахивающей снедью.
- А настоечка? Та, что была вчера?
- Алкаш, - рассмеялся Чапа, - ну давай, уговорил.
Наутро снова приехал Михалыч и увез меня из сказки в быль.
- Только ты его не пускай на высоту денька три, - напутствовал нас Чапа, - рановато ему, пусть отдохнет.
- Да у меня он до конца вахты под землей работать будет, не переживай, дед. И спасибо тебе от всех нас.

Золотая лихорадка

Недавно перечитал рассказы Джека Лондона из серии о золотой лихорадке на Аляске. Снова подивился человеческой жадности и глупости. Но на это у меня свой взгляд – сейчас поймешь почему.
В конце восьмидесятых годов прошлого века довелось мне побывать в командировке на золотодобывающем месторождении где-то в ста километрах восточнее города Балхаш около одноименного озера.
Уж не знаю, каким образом наше руководство вышло на этот объект, по факт остается фактом - следующую командировку нам предстояло провести на берегу Балхаша.
Дорогу туда я помню смутно, да и не в ней дело.
В общем, добрались, поселились в небольшом строении барачного типа, а после обеда главный инженер повел нас на объект. Дорога пролегала через карьер, где огромные экскаваторы вгрызались в грунт, а не менее огромные самосвалы куда-то этот грунт перевозили.
— Это наш карьер – рассказывал инженер, разработка ведется как открытым способом, так и шахтным.
- И что, это золотоносная порода? – спросили мы, с интересом приглядываясь к окружающим нас горам.
- Верно, усмехнулся экскурсовод. Только смотрите лучше под ноги, а не на породу, там все равно золота не увидите. Хотя вас понять можно, естественный инстинкт, не вы первые.
- Так что, самородков совсем не встречается? – разочарованно отвернулись мы от заманчивого зрелища.
Здесь – нет, хотя есть места… а это просто порода. Вот этот самосвал везет к примеру где-то грамм триста-четыреста чистого золота. – указал он на натужно ревущую громадину, проезжающую мимо нас. Остальное – мусор. Ну да ладно, давайте ускоряться, надо успеть до окончания рабочего дня. На сегодня вам надо только пройти инструктаж, ознакомиться с рабочим местом, а мне - закрепить за вами сопровождающего и на этом все.
А завтра подъезжайте на машине и приступайте к работе.
Где-то через час мы подошли к громаде обогатительной фабрики. Но гораздо интереснее было внутри, в главном цехе, куда мы попали назавтра после прохождения инструктажа и в сопровождении мастера. Такого шума и грохота я нигде не встречал!
Конвейеры, шаровые мельницы (их так и называют грохотами). это такие барабаны, внутри которых вращаются металлические шары совместно с породой, тем самым ее измельчая. В общем, весьма шумно и через пол часа совсем не весело. Только здесь я по-настоящему оценил беруши, без них же как без ушей! Но делать нечего, мы включили свои приборы и приступили к работе.
В первый день еле дотянули до конца смены, потом ничего, втянулись. В общем, первую неделю провели на обогатительной фабрике. А следующую главный инженер пообещал работу в шахте.
А это и есть те самые места с самородками? - поинтересовались мы.
Да тьфу на вас, старатели - рассмеялся главный. Нет, конечно. Там порода, разумеется, побогаче, чем в карьере, но ненамного. Так что держитесь подальше от транспортеров, чтобы ни во что не вляпаться. А что касается мест, то есть здесь неподалеку речка Дурка, вот там поговаривают находили золотишко. В воскресенье можно будет туда смотаться. Но с условием: в Балхаше ящик пива купить, а то что за природа, что за отдых.
Ну это легко. Слава в субботу смотался в город, взял два ящика, да еще и рыбки прихватил. Так что к утру воскресенья мы были готовы. Прибыл главный и мы тронулись за поживой. На наши расспросы об инструментах, необходимых в работе, наш сопровождающий успокаивал: не надо, мол, там всего хватает от прошлых старателей.
Где-то километров через пятьдесят приехали. Ну что сказать, речка как речка, дно: камень-голыш вперемежку с песком. И действительно повсюду разбросаны лопаты и промывочные лотки.
Первым делом по совету главного немного обосновались: пледы, костерок и т. п. - Потому как потом голову потеряете, некогда будет - тоном знатока изрек этот главнюк. Прав оказался, мы как впряглись в работу, так и про пиво, и про рыбку вспомнили только к вечеру. Да и то, досталось только по паре бутылок, остальное главный засосал. Куда только влезло? Тем более, раньше ящики были по двадцать бутылок.
На обратном пути он нам по причине хорошего настроения все по полочкам разложил:
Почему, спрашиваете, речка Дуркой называется? Сказку про Буратино помните? Ничего не напоминает? Ну, страна дураков, поле чудес? Так и здесь. Сколько ни говори, что нет здесь самородков, не верят пришлые, вроде вас. В прошлом квартале приезжали новые метрологи, так по ночам их охрана с карьера выпроваживала. Вообще я люблю три вещи: пиво, смотреть на огонь и наблюдать как другие работают. А тут все три удовольствия в одном флаконе, грех было не воспользоваться! Да вы не обижайтесь, все-таки не на пять золотых попали, а всего на два ящика пива. Зато теперь с полным основанием можете утверждать, что вы настоящие старатели. А что ничего не добыли, так на то оно и везение. На Клондайке мужики месяцами промышляли, но многие из них добыли не больше вашего. Ну ладно, завтра работа в шахте. Отдыхайте.

Вот такая прививка от лихорадки. Очень действенная, между прочим, я вас уверяю.

Порт Находка.
Загрузили нас плотно. Это был один из последних рейсов на Магадан в преддверии зимы, так что грузили нам что надо и не надо в трюмы и вдобавок два «Икаруса», автобуса, и бульдозер на гусеничном ходу прямо на грузовые трюмы, в довесок. В общем, просели мы знатно.
Конечно, крепеж был серьезный, штанги и тросы повышенной категории. Но боцман, знающий толк во всем этом, все ворчал и ворчал:
– Знамо ли дело, все-таки в Охотское море идем, не в Китайское, тем более осенью. Это тебе не фунт изюма.
А надо сказать, что осенние штормы в Охотском море – это действительно не фунт чего бы то ни было.
Начальник радиостанции, человек, глубоко уважаемый всеми без исключения, через два дня принес капитану сводку погоды на ближайшие сутки. И там было изображение гнусного сюрприза – «паука», надвигающегося со стороны Тихого океана. «Пауком» называли изображение циклона на спутниковом снимке карты поверхности земли. Мастер взглянул на сводку, оценил скорость корабля и размеры «паука» и решил, что ничего страшного, успеем до Магадана, а там и переждем шторм.
Но буквально к вечеру мы попали в паутину этого «насекомого». То ли неточность прогноза, то ли разросшаяся активность непогоды, то ли еще что-то… В общем, стало весело.
Ужин еще ничего. Славно покачивало, но при определенной сноровке ни у кого даже капли борща не пролилось. Кстати сказать, и столы, и стулья в столовой намертво привинчены к полу, так что основные навыки необходимы только во время приема пища. Я еще года два после списания на берег придерживал тарелку с супом двумя мизинцами во время еды, дабы предотвратить аварию - разлив. До сих пор удивляюсь, как это кок умудрялся варить первое блюдо в таких условиях.
Но к ночи погода окончательно испортилась. Швыряло и раскачивало к этому времени основательно. Хорошо, что в каюте у каждого было две лежанки, вдоль и поперек. Не нравится тебе перекатываться с боку на бок, перемещайся на запасную позицию и качайся с ног на голову. Но в тот раз угадать направление качки было просто невозможно. Качало и подбрасывало в любой миг так, что поневоле возникала мысль: – «Что за шутки на капитанском мостике?».
Ну ничего, мне вахту принимать в четыре часа утра, так что как-нибудь перекантуюсь. И ты знаешь, уснул. Только без пятнадцати четыре меня разбудил предыдущий электрик, бывший на вахте до меня.
- Подъем, Ваня, подъем, трудоголик ты наш. Новые трудовые вершины не успеешь покорить.
Внутренне ответив чересчур бодрому сменяемому электрику что-то не совсем печатное, встал, умылся и пошел (если это можно назвать ходьбой) принимать вахту.
Первый час прошел относительно спокойно. В машинном отделении не так ощущается качка, все-таки мы внизу, ближе к точке опоры. Да и то, без постоянной подстраховки шагу не ступить. Ты когда-нибудь бывал в машинном отделении судна? Если в первый раз, то без шишек и крайне болезненных соприкосновений с бесконечной вереницей вентилей и всяких других железяк не обойтись.
Ну, я-то был здесь уже около трех месяцев, поэтому самые коварные места уже изучил. Основной моей задачей было следить за работой электрогенераторов 3Д100. Спросишь, почему запомнил? Отвечу, потому что таких вредных и капризных машин в жизни не видел. Их так и расшифровывали, - «Три дурака делали, а сто мучаются».
– А через час случился отказ гребного электродвигателя , вернее, отключилась ячейка его электропитания в отсеке гребного. При таком шторме остаться без движения это наверняка писец. Мой электромеханик скомандовал:
– Давай, Ваня, принимай команду. Я бы и сам, но возраст не тот. В общем, все согласовано с мостиком, необходимо идти на корму, в отсек гребного двигателя и дежурить там до захода во льды. Часов пять-шесть осталось, не больше…
– Да нет проблем, шеф. Надеюсь, мне это зачтется в следующую вахту?
Пауза, затем он произнес:
– Ну, конечно. Не переживай. Тебя подстрахуют вахтенные моторист и матрос.
В принципе, маршрут известный. Сразу за надстройкой находится третий трюм, а за ним сразу вход в отсек гребного. Сам трюм метров двадцать длиной всего. Не раз за вахту приходилось в обычное время мотаться туда-сюда. Прыжок с надстройки с высоты около метра на трюм, небольшая пробежка по крышке трюма и ты на месте. Но это раньше.
А вот сейчас, стоя на подмостке перед броском в гребной отсек я понял, что ничего не знаю о жизни и о море.
Передо мной простиралась такая жуть, что сравнить ее просто не с чем.Каждые секунд десять-пятнадцать нижнюю часть корабля вместе с трюмами накрывала волна, да еще какая, от ее вида сердце уходило куда-то далеко-далеко, в неведомые глубины подсознания. Да если бы хоть какая-то закономерность прослеживалась. Полной хаос.
Я прокричал вахтенному матросу:
– Здесь же был «Икарус»?
– Все смыло, и автобусы, и трактор, – знаками ответил он.
На меня загодя надели спасательный жилет, эдакий неповоротливый и крайне стесняющий движение, весь обшитый пенопластом и пригодный только для того, чтобы болтаться как «… в проруби».
Я сразу отказался от этой экипировки. Во-первых неудобно, а во-вторых, ничему не поможет. Всем известно, что если человека не достать из ледяной воды за пятнадцать-двадцать минут, то позже можно и не беспокоиться, так только, для отчета. Так что к страховочному поясу пристегнул карабин с тросиком и дал понять, что готов.
Минут пять мы пытались найти хоть какую-то закономерность наката волны. Вроде что-то нашли, и совет «Давай!…» послал меня в последующую жизнь.
Само собой, я поскользнулся на обледеневшей поверхности трюма. Упал, но мгновенно встал на «карачки», на четыре естественные точки.
Недавно в интернете прочитал о рекорде мира по передвижению в таком положении по версии Гиннеса. Рекордсмен какой-то японец, вроде. Я об этом не думал и стартовый рывок на четвереньках наверняка побил все мыслимые рекорды, я успел достигнуть края крышки трюма, свалиться с него и намертво вцепиться в какую-то железяку.
В следующий момент меня накрыла очередная волна.
Не буду морочить голову о промелькнувшей жизни и т.п. Просто было страшно, и даже очень. Я такой жути не испытывал никогда до и после того случая, и надеюсь, уже не испытаю.
Но после долгих секунд волна наконец схлынула. Еще рывок, и вот я уже в отсеке гребного двигателя, едва успевший отстегнуться от страховочного троса.
Задраил люк и цепляясь за поручни лестницы спускаюсь в отсек и первым делом – к телефону. Доложил о прибытии и получил указания:
– Молодец, добрался-таки. Срочно включи ячейку электропитания и будь поблизости от телефона, если ее снова вышибет от перегрузки.
И долгие часы вахты, и еще одной, пока мы не вошли во льды , я провел наедине с самым родным и горячим механизмом в своей жизни.
Ну, а потом все было просто. Корабль вошел во льды, качка, конечно, не прекратилась, но хотя бы исчез перехлест волны, и обратно в основную надстройку я уже пробежал, не боясь за свою драгоценную.
А кому-то повезло меньше. В том шторме один рыбацкий сейнер перевернуло, как мы узнали позже. И никого не спасли, куда там…

В бытность в командировках на судах заграничного плавания больше всего меня (и вообще молодых членов экипажа) бесило отсутствие каких-либо возможностей выплеснуть энергию молодого организма куда-нибудь еще, вне основных рабочих обязанностей.
Так что, когда после освобождения от груза в Лонг-Биче и очищения трюмов нам поступила команда двигаться на Кубу за сахаром-сырцом, боцман, нисколько не сомневаясь в своей правоте, объявил:
– Отставить всякие работы кроме аварийных, все – в трюм. Никто не возражал.
И начались усиленные тренировки и блиц турниры по всем доступным нам видам спорта, особенно по волейболу, баскетболу и футболу. Благо, все четыре трюма были свободны и никто никому не мешал. Конечно, экипаж был маловат до полных команд по отдельным видам спорта, иной из членов команды участвовал во всех трех видах, но на это никто не обращал внимания. Главное – кураж.
Галина, судовой врач, все извилины капитану проела:
– Сергей Сергеевич, у меня уже все бинты закончились, и йод, и мази на всякие ушибы и травмы. Когда же прекратится это членовредительство?
На что капитан неизменно отвечал:
– Да, голубушка, в трюме, к сожалению, нет газонной травки. Но ничего, осталось каких-нибудь три дня до Кубы, а там и купим вам всего, чего не хватает.
Так что после прохождения Панамского канала, боцман удовлетворенно произнес:
– Ну, я думаю, достаточно.
И еще через сутки наша команда вышла на игру с местной братией в каком-то порту Кубы.
Нас было шестеро. В обрез, как говорится. Остальная команда и боцман были заняты на работах по подготовке к приему груза. Но не отказываться же от удовольствия немного размяться! Так что мы, совершенно не в лучшем составе все же отправились на матч по волейболу, напутствуемые советом сыграть хотя бы с минимальным проигрышем, все-таки игр было как минимум три, так что отыграться экипажу было по силам в случае чего.
Погодка была довольно жаркой и влажной. Мы поднимались по небольшому склону, заполненному высокой травой и потихоньку переговаривались между собой насчет возможного исхода игры. Вдруг заметили, что нас стало меньше.
Оглянулись и увидели Серегу, отставшего от нас и с подозрением озиравшегося по сторонам.
– Эй, Сергей, ты чего там высматриваешь? Давай догоняй, до игры всего минут десять осталось.
– Да мне почудилось, моей родной деревней пахнет, свежей травой с чем-то еще…, – нагнав нас, сказал он.
– Ну ты и нашел российский запашок на кубинской земле, – рассмеялись мы. – Пора в отпуск, пора, а то еще и не такое почудится
Посмеиваясь и шутя, мы минут через десять подошли к спортплощадке.
Больше мы не шутили. Итог матча был разгромным для нас. Не помню какой, да и не хочу вспоминать. Я так думаю, во всем виноваты комары. Эти тропические громадные бестии атаковали без перерыва на тайм-аут исключительно нас, не трогая наших соперников, так мне казалось. Во всяком случае никто из них даже не обращал внимания на эту живность в то время, как нас это просто бесило и сбивало с ритма игры. А во время перерыва между сетами они куда-то исчезали, видимо набираясь сил для очередной игровой сессии.
В общем – швах дело. Предстояло главное, найти хоть какую-нибудь весомую причину, оправдывающую нашу бесславную эпопею. Так, я думаю, понуро двигаясь в обратный ход, размышлял каждый их нас.
– Опять Серега к Родине принюхивается, – сказал один из нас, оглядываясь на отставшего члена команды. – Стоп, ребята, стоп.
Сергей, чуть приплясывая, отчаянно махал нам, призывая подойти.
– Я же говорил, родной деревней пахнет, – возбужденно приветствовал он нас. – Родной запах, ни с чем не спутаешь.
Подойдя и присмотревшись к густой растительности, мы разглядели небольшой родничок, бивший из недр земли. Раздвинув траву и копнув немного ножом землю, наткнулись на трубу продуктопровода, проржавевшую и давшую течь из продольной трещины. А надо сказать, что выше по склону километра на три, находился спиртзавод, снабжавший танкеры чистейшим спиртом от переработки сахарного тростника.
– Ну, я так полагаю, надо бы маленько сбить стресс, – произнес четвертый помощник капитана, капитан команды. Парень был хоть куда, главное – ровесник и не приобретший к тому времени командных замашек.
– А твоя деревня на спиртовом месторождении основана, что ты так остро это чувствуешь? – шутили мы.
– Да нет, но зато самогонку гонят все, кому не лень. Запах, конечно, не тот, но что-то общее имеется. – оправдывался Сергей.
Кто-то вернулся к опустевшей спортплощадке, собрал там пустых бутылей от воды, набрал с кустов бананов и еще с часок мы задержались на месте нежданного отдыха.
– Да кто они такие? Да какие комары? Завтра мы их поимеем в два счета, – разносилось по склону.
Ночью теплоход ровно гудел, а к вечеру следующего дня на бой с соперниками выкатился почти весь экипаж, почему-то увешанный всевозможными фляжками и бутылями.
– Так ведь тропики, жажда... Да и как же без болельщиков? – отвечали они на вопросы боцмана.
Эту игру мы выиграли, ничего не скажешь. Но на обратном пути неожиданно столкнулись с аварийной бригадой, устраняющей течь из продуктопровода. Почти облом, но по прибытии на судно выяснилось, что часть команды не доболела и досрочно вернулась со спортивного мероприятия и успела-таки урвать живительной влаги перед ремонтной бригадой.
Вот такой забавный симбиоз спирта и спорта.

Хочу рассказать тебе о Бетпак-Дала – знаменитой Голодной Степи Казахстана. Знаменитой для тех, кто туда попадал в недобрый час. Кстати, это одно из последних мест, где мне довелось побывать в командировках. Ты представь себе необъятную степь размером в сорок семь тысяч квадратных километров хоть зимой (минус сорок), хоть летом (плюс пятьдесят). И вечные ветра. Рай для экстремалов. Ни одного ориентира для попаданца в эти «райские» кущи. Только бескрайняя степь, кое-где приподнимающая свою грудь небольшими холмами, или опускающая ее в огромнейших низинах.
Лично я вижу всего один ориентир для выхода к цивилизации: найди хоть один столбик с электропроводами, прижмись к нему и, если повезет, рассмотри следующий. И так, от столбика к столбику, двигайся к цели. Пройдешь пару сотен километров и вот она, цивилизация (во всяком случае, люди)!
Хотя, есть еще одно средство для спасения. Если наткнулся на стадо верблюдов, с виду неповоротливых и ленивых жителей степи, то можно прибиться к ним, соблюдая дистанцию(к незнакомцам относятся весьма враждебно). Через пару-тройку недель, если не иссякнет твой энтузиазм, тебя подберут пастухи. Почему так долго? Так ведь никто животину не украдет, просто некому…
Смех-смехом, но это единственно приемлемые способы выжить. Ну, не нравится, то шагай вперед и с песней, если тебе дадут дойти до цели представители местной фауны.
Например, пустынный волк. Он хоть и невелик по размерам, но прожорлив не хуже своих собратьев из лесного края. Тем более бегает в таких же стаях, что и остальные представители этого вида. Боится только такой же стаи людей, эти ему не совсем по вкусу. О шакалах я и не говорю. Они хотя и трусливы, но дай им знать, что у тебя маловато силенок и все: ты их законная добыча.
Но это явные представители поголовья местной фауны, а сколько мелких и не столь значительных.
Например, змеи или пауки. Я не буду рассказывать об эфах, гюрзах и восточном удавчике, они довольно примечательны и заметны. А вот местную гадючку, «стрелу-змею» так просто и не заметишь. Небольшой укол и все, хорошо, если сутки протянешь.
Не буду говорить и о варанчиках, небольших ящерицах. Они здесь совсем не опасны, слишком мелковаты. Но при нечаянном причинении боли особи, так цапнут, что ого-го. Никакого яда, ничего, кроме гнилостных трупных останков в их зубах тебе не грозит, во всяком случае в первые (и последние) дни. Вот на юге страны, в песках, встречаются особи покрупнее.
Ну что я все о грустном. Есть темы и повеселее. Например, насекомые и веселая стайка членистоногих. Опять-таки не говорю о фалангах и скорпионах. Мерзость еще та, но довольно крупная. А вот каракурты и клещи – это особая статья. Каракурт мелок, невесом и крайне подвижен, так что обнаружить его на теле сходу не получится. Только потом, когда уже приходится констатировать его подлый укус, пытаешься вспомнить, потея, где же ты его зацепил. В общем, весело. О клещах говорить не буду, они везде одинаковы, если интересно, смотри в ютубе.
Хотя, бывают случаи, когда запросто происходят совместные «посиделки» и даже «полежалки» с самыми неприятными особями. Сам забирался в тень под рабочий Камаз в разгар полуденной жары и засыпал в относительной прохладе, а просыпаясь, видел под задним колесом свернувшуюся гюрзу, а под передним капотом стайку воробышек. Всем бывает жарко.
Короче, если не хочешь испытывать судьбу - не теряйся в Бетпак-Дале. Хотя, не теряйся вообще. Человек существо стадное, как бы оскорбительно это для кого-то ни звучало.

Расскажу о чистке гребного электродвигателя нашего дизель-электрохода, который случался в любом порту после длительного морского перехода в обязательном порядке. Кстати, я тогда работал в каботажных рейсах по северному морскому пути.
Данная работа относилась к числу авральных, так как судно должно быть всегда на ходу и время на ее проведение отпускалось из расчета чем меньше, тем лучше и поэтому к ней привлекали не только электриков, а и мотористов и матросов
Ты думаешь, что любая уборка или чистка чего бы то ни было – это обязаловка подневольных, попадающих в разряд невезучих? О.., нет. В данном случае это прерогатива избранных.
К этому событию готовились заранее, за два-три дня до прихода в порт. В дело шло все, от обычного «косяка» по здоровью с целью переместиться по времени вахты, до прямого наезда на коллегу:
- А ты помнишь, я тебя подменял, даже два раза, а ты мне долг даже за раз не отдал...?
- Да ладно, достал, раз обещал, значит верну.
Дело в том, что к чистке гребного двигателя допускались только те счастливчики, которые имели запас времени как минимум восемь часов до очередной вахты. И никаких исключений.
Так что к началу работ очередь к наведению марафета была составлена заранее и крайне организована.
Секрет прост, как все гениальное. Для чистки ротора и статора гребного электродвигателя выделялся чистейший спирт. Не какой-нибудь Уайт спирит, или технический, а самый настоящий медицинский спирт. Это тебе не рейс в тропиках, где запах спиртного не считается за грех. Это каботажное плавание, когда законно дыхнуть спиртным духом в самого мастера, (капитана), в его благородную физиономию считается не за гнусное нарушение трудовой дисциплины, а за достойное исполнение своих должностных обязанностей.
Тонкость такова.
После швартовки судна с гребного электродвигателя снимались всевозможные защитные решетки и ограждения и он представал перед командой во всей своей обнаженной красе: полюса, обмотки, щетки, коллектор и пр. Задача «чистильщиков» обеспечить очистку ротора, статора и коллектора от окислов, окалины и просто налетов графита тампонами, обильно смоченными спиртом. Для этого существовал целый набор всевозможных палочек, крючочков и лопаточек. Так как двигатель обычно горячий и никто не тратил время на его охлаждение, время для каждого страждущего не более двадцати минут.. За процессом обычно следил кто-то из электромехаников, но за сроками выполнения вредных работ более строгого наблюдающего, чем очередной сменщик не сыскать нигде в окружающем мире, даже не пытайся найти.
Как не трудно догадаться, никто даже и не пытался хлебнуть немного из выданного деликатеса. Это слишком рискованно (все-таки спирт, и закуска отсутствует). Нет, в горячей атмосфере и на горячей поверхности спирт активно испаряется и попадает куда? Верно, в легкие, откуда всасывается в кровь гораздо быстрее, чем из желудка.
В общем, через двадцать минут отработавшего свой срок оттаскивали от места совершения им трудового подвига, изрядно веселого, но не пресытившегося тяжкими испытаниями.
- Да ты что, Пафнутьич, — это он электромеханику, - Да там две секции всего осталось, еще пять минут и все…
А глоток свежего воздуха после спиртовой нагрузки действует похлеще самого спирта. Так что, провожая завистливым взглядом своего сменщика, ныряющего к месту трудового фронта, он все еще пытается что-то доказать:
- Пафнутьич, да ты что? Да кто он такой, он даже не электрик. Так, мелюзга матросская. А я…, а вот когда… Да я этот коллектор в яичницу размажу, я его в порошок сотру, я ему…
- Так, этому больше на наливать. Тащите его в кубрик, - командует наблюдатель и коллеги, похохатывая, уводят буйного поборника справедливости спать.
Кстати, и электромеханик так же с удовольствием нагружается своей дозой. Ведь проверить качество выполненной работы нужно? А как же, так что к концу сеанса чистки и он с чувством выполненного долга отправляется на боковую часиков эдак на восемь-десять.
Нет, я не говорю о том, что мы не гуляли и не отдыхали в портах по своему усмотрению. Всякое было, но этот совместный труд запомнился почему-то ярче и незабываемей. Наверное, потому что это труд, а не гулянка.

В первый раз – как в первый класс.
Я не скажу, что ничего не знал о таком понятии, как путешествия, нет. Все-таки переезд из родного города в Томск, учеба в ТИАСУРе (сейчас он называется ТУСУР (Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники). После благополучного отчисления за неуспеваемость (новая жизнь после родных пенатов взяла свое), работа на домостроительном комбинате сначала лаборантом, потом сварщиком-арматурщиком. Все это здорово и интересно, но, когда мой очередной знакомый по возвращении из командировки в тайге предложил и мне себя испытать, все началось по-настоящему.
Контора называлась как-то по той советской манере, типа «СИБДАЛЬЛЕСЭНЕРГОЛЭПСТРОЙ» или что-то в этом роде. Такое запомнить – себя не жалеть. Хотя в трудовой записано, надо посмотреть. Да это и не важно, главное меня быстро приняли на работу электолинейщиком низшего разряда (все-таки даже в армии не бывал) и направили в мою первую командировку.
В чем заключалась моя работа, я понял по прибытии на место. Оказывается, мы должны были построить высоковольтную линию электропередач, (ЛЭП называется), от Томска до п. Асино. Работа была в разгаре, и мы находились где-то посередине трассы. Ну, пока вахта сдавалась-принималась, я решил осмотреть местность. Вахтовый поселок небольшой, все-таки временный, через месяц новый предстояло осваивать, как я понял, в километрах пятидесяти от этого, поэтому было только все самое необходимое. Вагончики для пересыпа, вагончик-кухня и столовая в одном экземпляре, вагончик-склад для НЗ и огороженная территория для запчастей. Ну и отдельно расчищенное место для техники. Вот и весь лагерь.
Много времени для осмотра это не заняло, и я решил пройтись поблизости, пошукать ягоды да шишки. Не базаре в Томске кедровые орешки были очень ничего себе и по запаху, и по вкусу. Если бы я знал, как они добываются… но об том как-нибудь в другой раз.
Месяц был май, погода великолепная, тепло, сухо и удивительно спокойно. Ягод я не нашел. Шишек тоже. Кто же знал, что они только ближе к осени бывают? Городскому жителю многое невдомек. Но старания были не в пример старожилу, поэтому часа через два я обратил внимание, что не слышу шума вахтового поселка. А во время приема-передачи смены гул сдаваемой техники разносится по всей округе. Я не знал, что начинается самый главный ритуал пересменки. Вахтовики это называют «сдача-приемка объекта» со всеми вытекающими и выливающимися последствиями.
Обо мне благополучно забыли. Да кто я такой, очередной молодняк, еще не оперившийся и потому глупый, наверное, сплю где-то в вагончике…
Добирались мы до поселка весь день, поэтому пересменка закончилась часов в десять. Мысль, что я банально заблудился, ударила меня мешком по юной бестолковке как-то неожиданно и сразу. Я попытался кричать, но минут через пятнадцать прекратил это глупое занятие, потому что мои крики в окружающей тайге казались еще страшнее, чем тишина. Смерклось…
Так, нужно сориентироваться. Помнится, мы переехали узкоколейку за пару километров до поселка. Эта мысль меня обрадовала, если немного потерпеть и идти не сворачивая, то выйду на нее, а там по шпалам, по шпалам и куда-нибудь да выйду. Осталось принять решение, в какую сторону. Н-да, был бы хоть день, можно было бы судить по солнцу. Но все, уже ночь… В общем, я прошарахался еще часа два-три по тайге и сдулся. Что я помнил из сказок, надо забраться на дерево, и постараться заснуть до утра, а там видно будет… Но это днем все деревья выглядят ласковыми и приветливыми, а ночью черт к ним подберешься, сплошные заросли вокруг каждого пенька. В общем я все-таки взгромоздился на какую-то ветку, ну уснуть была еще та проблема. Звуки ночной тайги это тебе не песенка «Спокойной ночи, малыши».
Хватились меня утром, во время разнарядки. Сначала никакой паники, просто меня надо было найти, в каком это я вагончике задрых. Но часам к девяти забеспокоились и объявили-таки спасательную операцию. Кто-то меня видел на месте около техники, кто-то на складе. В общем, поняли, что я в лесу. Прочесали близлежащие кущи и на том застряли. Настоящих-то таежников не было, мы все из города.
Вот тут наш мастер и вспомнил о Чапе. Был такой старичок-лесовичок в километрах двух-трех от вахтовки, на заимке. Вообще-то он сельский, деревенский, но в поселке жил редко, все больше тайгу уважал. Там и жил почти постоянно, только за охотничьем снаряжением в поселке объявлялся. Вообще-то этот самородок – отдельная история. Даже его настоящего имени никто не знал. Чапа и Чапа. Будет время – расскажу поподробнее.
Так вот, отправили к нему трелевочник, (это такой трактор на гусеничном ходу, незаменимая вещь в тайге). Привезли, объяснили проблему: мол, затерялся шкет где-то, надо бы найти, пока не сгинул совсем.
Старичок сделал знак, чтобы заглушили технику, да и остальные примолкли, послушал с полминуты и сказал: «Да вон там ваш орелик, где-то с пол версты будет». В общем, нашли меня еще спящим на ветках молоденькой березки, сняли, отчехвостили, хорошо хоть не побили. И целых две недели был я на хозяйстве, картошку чистил да технику заправлял. Только в следующую вахту мастер решил, что хватит мне прохлаждаться, пора и поработать.
А самое интересное, разговор был у меня с Чапой. Денька через три пришел, картошечки позаимствовать. Присел около меня (я как раз ее чистил), закурил самокрутку и спросил: «А чего это тебя на дерево потянуло ночью-то?». «Так ведь ночь, медведи всякие, волки» - отвечаю. Он аж закашлялся, смеясь. «Вы своими моторами всю живность за двадцать верст разогнали. А ежели какой медведь и разнюхал бы о тебе, так ты ему в самый смак оказался бы. Кусочек мяса на палочке!» «Это шашлык, что ли?» - блеснул я эрудицией. «Вот, вот. шашлык и есть, гы-гы-гы».

Все-таки как изменился мир.
Человеку абсолютно до лампочки, откуда и почему он покупает свой товар: из США, Китая, Норвегии и т.д., - есть деньги, по цене подходит – и товар твой.
Уверяю тебя, так было не всегда.
В Советском Союзе любые лица, побывавшие за границей, были субъектами пристального внимания как у людей определенного интереса, так и у представителей соответствующих служб государства. Как и мы, простые работники моря, по роду работы, побывавшие в сопредельных (и не очень сопредельных) странах.
Но никогда у моряков не закрадывалась даже мысль, что они занимаются чем-то противозаконным. Никогда, я повторяю. Мы просто повышали свой прожиточный минимум (как сейчас говорят). Ну что такое оклад в сто рублей в месяц, когда инженер на берегу, в любой точке нашей необъятной Родины (исключения – работа в особых условиях) получал сто пятьдесят, ничем не рискуя и не заморачиваясь? Конечно, нам доплачивали северные и тропические коэффициенты, но разве это доплата?
Поэтому у нас сложилась своя система неофициальных отношений с государством. Я не приобретаю чего-то сверх нормы, но и ты не суйся в мои дела. Это было закреплено в подробном перечне разрешенных товаров на ввоз ширпотреба в Союз, исходя из длительности рейса (джинсы – 2 шт., ковер – 1 шт., магнитофон – 2 шт., и т.д. и т.п.), с которым нас ознакамливали перед выходом в рейс, и в таможенной декларации, которую мы подписывали после каждого прихода в родные порты.
Я тебя уверяю, ни грамма перевеса или нарушений перечня ни один моряк, себя и государство уважающего, не допускал.
Ну, подумаешь, таможня обнаружила ковер, прикрученный под брезентом к грузовой стреле, или штук десять джинсов заметили, замотанных в тот же брезент в спасательной шлюпке.
У капитана один ответ: бесхозная контрабанда. Составлялся акт, подписывался заинтересованными лицами, контрабанда изымалась, и на этом все. На следующий день судно пришвартовывалось к причалу и там уже каждый сам по себе.
Я тебе скажу, на судне можно спрятать слона в разобранном виде, и никто этого даже не заметит. Да что там слона, стадо этих млекопитающих при желании можно так замаскировать, что, исходя из размера водного плавсредства, соответствующие службы этого стада просто не увидят.
Так и жили, так и существовали. От рейса к рейсу, от выхода в открытое море до причаливания к родным берегам, где бы они ни были, в Балтийском море, Черном или Японском.
Я помню рейс от порта Варна (тот, что в Болгарии) до Владивостока. Ничего особенно ценного в братской Болгарии не было, за исключением самого груза. Вино (Ризлинг, Мускат, Старый Мельник), консервы (Завтрак Туриста со всевозможными начинками), сигареты (Опал, Интер, Стюардесса). Все это в неимоверных количествах было погружено в наши трюмы просто коробками, без всяких контейнеров, как это сейчас делается. Ну как же, братская страна, как-никак.
Остальное – на любителя. Я лично набрал там кучу магнитофонных кассет с записями песен Владимира Высоцкого. У нас в Союзе его официально не приветствовали, а в Болгарии очень уважали и записи с его произведениями продавались в каждом киоске.
Еще приобрел концентрат духов Жасмин и Шанель № 5. Не во флакончиках от парфюмерных фабрик, а капсулами по десять-пятнадцать граммов. Такой концентрат разбавляешь в литре нейтрального растворителя (лучше всего в медицинском спирте, при нанесении на кожу от моментально испаряется) и придаешь своему образу шарм на пару суток вперед. Я взял их пару упаковок специально для сестренки (правда, довез всего по паре капсул), так восторгов было не меряно.
Ну, в остальном ничем особым Варна не запомнилась, разве что своими Золотыми Песками. Отдохнули мы не ее пляжах с удовольствием.
Зато обратная дорога была знатной. Как говорится: и сыт, и пьян и нос в табаке.
Я уже говорил, что в тропиках запах алкоголя от экипажа не является чем-то экстраординарным. Главное, во всем знать меру. Так что это рейс мы провели в свое удовольствие. А опустошение верхнего ряда коробок с деликатесами капитан легко списал «Морским Протестом». Дескать, были штормы, и часть груза подпортилась и разбилась. Была такая официальная лазейка.
При переходе через Индийский океан на запрос пароходства о запасах пропитания и пресной воды был выслан ответ, что все в порядке, всего хватает с избытком, даже есть излишки. Но впереди был порт Сингапур. И буквально на следующий день обнаружилось, что какой-то разгильдяй-моторист перепутал вентили пресной и морской воды, водичка выкачалась за борт и нам срочно нужно зайти в ближайший порт для дозаправки пресной водой. Угадай, какой это был порт?
Наутро мы пришвартовались в Сингапуре.
Это город-герой для советских моряков того времени. Мало того, что в городе в изобилии были представлены почти все торговые центры со звучными именами типа «Москва», «Севастополь», «Ленинград», «Владивосток» и т.п., так и цены на товары были просто бросовыми, не учитывая барахолки под Хаувэем, под навесными дорогами скоростных авто и ж/д трасс.
Валюта была у всех членов экипажа, и мы развернулись во всю.
Не буду особо рассказывать о местах хранения заначек, скажу лишь о своем сокровенном.
Местечко это было совсем не замаскированным, наоборот, на виду, но под охраной в виде решетки, запираемой на замок. Любой, при желании, но с допуском, мог пройти в этот закуток с целью обследовать и разобраться с действующим аппаратом. Это силовой трансформатор. Он не двигается, не дергается и не представляет какой-либо опасности для окружающих. Но он гудит, довольно утробно, и на решетке висит табличка: «Не влезать, убьет».
С тыльной стороны, в щелях охлаждающего радиатора, имеется уйма мест для сохранности неимоверного количества левого товара, не указанного в таможенной декларации.
Так вот, я не припомню ни одного случая, чтобы доблестные таможенники пожелали обследовать данную конструкцию. Жизнь дороже, а может, просто повезло.
Вообще, всякая наша коммерция, по современному уровню, не превышала обычной перепродажи энного количества товара с оптовых центров на текущий рынок. Но тогда, в то суровое время, это щекотало нервы и вызывало повышенную самооценку.
Минимальное наказание – это лишение визы до трех лет или увольнение. А если хуже – то уголовный срок. Так что ощущение риска было и существовало постоянно, хотя и не препятствовало очередному нарушению законов.
Видимо, так устроен человек: авось...?

Моим самым памятным отдыхом на природе был отдых на Дарье. Не подумай ничего пошлого, извиняюсь, - ударение на последнем слоге. Так мы вкратце называем реку Сыр-Дарья.
Прямо скажу, я не рыбак. Хотя, естественно, знаком с этим процессом.
Чтобы мне поудить рыбку, нужно кое-кому немного постараться.
Впрочем, для моего рыболовного процесса необходимо минимальное количество условий. Во-первых – удобный стульчик или что-нибудь подходящее. Во-вторых – тень от деревца, зонтика и т.п. В-третьих – какое-нибудь средство от мух, комаров и прочей надоедливой мошкары. В-четвертых – немножко пива, желательно холодного, (количество литров зависит от продолжительности рыбалки). И это всего лишь. Ах да, чуть не забыл – еще удочка…
Так что немногие соглашаются со мной разделить удовольствие от рыбалки.
Но я знаю человека, который согласен терпеть все мои немногочисленные капризы и претензии. Это мой сын, Славка.
А начиналась его всепрощающая рыболовная страсть так.
Я как-то обмолвился в разговоре со своей бригадой о своем знакомстве с егерем на угодьях реки Сыр-Дарьи. В то время каждая уважающая себя организация имела собственную зону отдыха, чтобы коллективу можно было после трудов праведных хотя бы иногда хоть немного расслабиться и отдохнуть.
Мой егерь заведовал такой базой отдыха от профсоюза телеремонтной фирмы «Гарант». У него на базе даже банька была, сложенная почти вся из отслуживших свой срок кинескопов. Кинескоп – это такая большая электронная лампа. Ну, не важно, поймешь ты это или нет, важно только, что лампа была вакуумной и большой, поэтому в смысле теплопроводности являлась идеальным изделием для баньки или чего-то подобного. Один недостаток, что изделие это стеклянное, и потому хрупкое.
Так вот, после моего нечаянного замечания о знакомом егере, двоих из нашей бригады словно подменили. Они к месту и не к месту стали вспоминать замечательную реку Сыр-Дарью, какой там клев, какая рыбка, а уж ночка… А какая там зорька поутру, а какой закат… В общем, ныли до тех пор, пока я не сдался и не пообещал поговорить со своим знакомым о предоставлении бригаде местечка в своих угодьях на ночку-другую.
Дело было поставлено на солидную основу. В обмен на гостевую визу егерь потребовал бартерную компенсацию: три литра уксусной эссенции и десять – подсолнечного масла. К моему удивлению, у членов бригады это вызвало легкую эйфорию:
- И всего-то?
Может быть потому, что они оба проживали в пригороде Чапаевка, около рыбзавода, не знаю, но подтверждение сделки было тут же получено. Я еще удивился: мол, нафиг вам рыбалка, если рыбзавод рядом. На меня посмотрели, как на ненормального: что, по твоему, нафиг иметь любовницу, коли жена есть?
Итак, в ближайшую пятницу мы на служебной машине с будкой (на той, что была вторым домом в наших командировках) отправились на рыбалку. Правда, моя жена, видимо, не очень доверяя моему рыбацкому энтузиазму, приплюсовала к бригаде и моего малолетнего сына, Славика. Она-то знала егеря не хуже меня и обязала его присматривать за нами обоими.
Приехали, быстро расположились, и пока суть да дело, снарядили сынку удочку и отправили его порыбачить в пределах видимости. Дело было к обеду, егерь принес нам шампуры для шашлыка, и пока мы разводили костер, мой наследник появился рядом, весь сияющий и с подлещиком грамм на двести в руках.
- Уже поймал? Вот умница, держи обмыв. – Антон, наш бригадир торжественно вручил мальчишке бутылку лимонада.
А пацан аж приплясывает около меня:
- Пап, ну пойдем со мной, там знаешь, как интересно…
Уговорил, я взял удочку и присоединился к нему. И что интересно, вроде рядом сидим, и наживка одинаковая, но у него клюет, а у меня поплавок даже не шевелится.
Ну да ладно, пообедали мы, и тогда за дело взялись наши зубры, прожженные рыбаки. Лично я выбрал местечко потенистее и до самого вечера отдыхал на лоне природы.
К вечеру появились добытчики и притащили приличного сомика, килограмм на десять весом.
Ну все, хватит и на уху, и на жареху, и на шашлык, и еще на завтрак останется. Поутру пришла пора собираться в обратный путь.
Егерь нас еще накануне предупредил о сокращении времени нашего отдыха.
- Вы уж извините, но начальство собирается приехать. Порыбачить, банька и все такое. Так что не обессудьте. Но наш уговор в силе, если что, я вам еще ночку должен…
Поэтому наши рыбаки поутру поплыли проверять свои закидушки на предмет добычи, а я сказал:
- Славка, пойдем и мы порыбачим еще немного. Там, левее вдоль берега, я видел неплохую заводь.
Уселись на бережке и принялись удить. Егерь, от нечего делать, увязался с нами.
- Вы подлиннее леску отпускайте, сейчас хищницы после сна, прожорливые, может, что и поймаете. – советовал он.
- Пап, у меня леска зацепилась. – сказал сын, - Вообще не вытаскивается.
Эх, молодо-зелено. Придется лезть в воду, ничего не попишешь, и я стал раздеваться.
- Стой, погоди. – засуетился егерь. – Сейчас проверим…
Спустился к нам с косогора и подошел к корню иволги. К корню была привязана веревка, я думал, от прежних рыбаков осталась.
Потянул он за веревочку и нам открылась такая пасть, что дух захватило. И что самое интересное, из этой пасти тянулась леска от удочки моего мальчишки.
- Я этого сома поймал дня два назад и привязал к ивушке. Эх, оголодал, однако. Я его не кормил, чтобы ослаб, не особо сопротивлялся при выемке, - посетовал егерь. – Сомик, он ведь тварь такая, чуть что не по нему, так такого жару задаст… Как раз его я и обещал начальству.
Подумав немного, вынес вердикт:
- Кто поймал, того и добыча. Забирай, Славик, свой улов. А начальству я что-нибудь совру. Или сорвался, или украли…
Так что, благодаря сыну, мы вернулись домой с небывалой добычей. На всех хватило!
С тех пор сын стал заядлым рыбаком, можно сказать, на грани безумства. Мне кажется, после обильного дождя, обходя огромные лужи на асфальте, он с горящими глазами прикидывает, какая наживка здесь подойдет и с какого края выгоднее сделать заброс.

Два мировых в один день!

Куба. Порт Моа. Вернее, не сам порт, а рейд на территории порта. Рейд не в смысле похода или поездки, а корабль на рейде порта Моа.
Вторая неделя, а нас все еще не запускают. Говорят, что причалы сильно перегружены и надо ждать очереди на погрузку. Погрузка то ерунда, сахар-сырец, всего часов двадцать, от силы двадцать четыре. Но очередь…
Все бы ничего, но жара и влажность за сто процентов. Кондиционерами в те времена и не пахло. Кстати, вы знаете, что влажность воздуха около берега гораздо выше, чем в открытом море? Я не знаю почему, но это факт. Ученые что-то там доказывают и объясняют, но нам, простым морякам это до фени, мы этот научный факт не читаем, а переносим на своих двоих.
Скукотища, жуть. Конечно, работа благодаря нашему боцману не переводится, но и он в последнее время стал сдавать, даже замечание от мастера (капитана) получил за то, что экипаж не полностью загружен трудовыми подвигами. Искупаться не проблема, у нас на корме есть симпатичный бассейн с постоянно проточной забортной водой. Правда водичка тоже плюс тридцать. Но скукотища…
Мы в Моа не в первый раз, были бы в порту, не соскучились бы. Куча приятелей, друзей, компаний. И гитары. Они на Кубе в исключительном и обязательном законе. Играют и поют все – от малышни до седобородых старцев. А уж женщины… Они не только поют, они еще и танцуют, да так, что у нас, морских горемык, слюнки рекой текут. Так что представляете, каково быть в двух шагах от рая?
В одной из таких компаний и зашел разговор о местных достопримечательностях. Вы спросите, как же вы общались, если у вас языки общения разные? О, это элементарно. Были бы общие интересы, остальное приложится. Да еще если разбавить разговор парой стаканчиков местного винца… Помните фильм «Особенности национальной охоты»? И как там егерь общался с финном на чисто охотничьем диалекте? В общем, поняли.
Так вот, нам рассказали об острове (к сожалению, названия не помню). Там при прежнем правлении Батисты располагался рай на земле. Ну, может и не рай, но для богатеньких американцев было все: от индивидуальных бунгало до всех мыслимых и не мыслимых удовольствий. Мы, естественно, страстно это местечко полюбили и загорелись желанием его непременно посетить, прямо сейчас, иначе Куба будет на Куба. Еле нас отговорили, тем более до острова было около двух часов хода на катере. А бензин стоит очень дорого. Коллега-моторист в горячке пообещал тонну мазута, на котором работал наш главный двигатель. Но его подняли на смех. В порту, где пришвартовано с десяток судов, мазут не имеет никакой цены, а вот бензин… В общем, отговорили, но мечта когда-нибудь увидеть это чудо осталась.
И вот сейчас, похоже, мечта приблизилась. Еще вчера наш капитан и слышать не хотел ни о каком острове, погрузка на носу, но сегодня на катере пришел представитель порта и уведомил, что погрузка опять откладывается на два дня. Тогда мастер сплюнул с досады и сказал боцману: - «Ну ладно, заразы, уговорили. Завтра часов с десяти все свободные от вахт и работ – на остров».
К десяти утра почти все члены команды толпились у спасательных шлюпок, куда грузился провиант и пара ящиков «Столичной», (не по три шестьдесят две, а по шесть восемьдесят, кто знает, тот оценит). Вахтенные провожали нас завистливыми взглядам и брюзжали, мол, на жаре поумираете, и берег там скалистый, и купаться негде, и акулы вас там сожрут, и т.п., но никто не обращал на них внимания, все внимание было приковано к шлюпкам. Тем более от местных мы знали, что для акул сейчас не сезон, им и рыбы хватает, потому как сейчас идет большой нерест. Вот только барракуд и мурен стоит опасаться, потому как они рыбы исключительно глупые и всеядные.
Добрались до остова часа через два, не обманули нас аборигены. Нашли мы эти самые бунгало, на которых грели косточки американцы. Но за прошедшие годы все так обветшало и подгнило, что смотреть не на что. Поэтому разбили лагерь на берегу, под сенью пальм.
Пляж, кстати, великолепный. Белый песочек, ласковое море, только шум прибоя и крики чаек. И тут я показал всем класс. В свое время, еще в школе, занимался всерьез плаванием. Ездил на соревнования по всему Казахстану, даже принимал участие в составе сборной города на Спартакиаде народов СССР в Алма-Ате. Потом перешел в секцию подводного плавания и закончил школу в качестве кандидата в мастера спорта. Ну как тут, в открытом море, а не в корабельном бассейне, не похвастаться своими навыками.
Я показал все стили плавания: и кролем, и баттерфляем, и брассом, и на спине. В общем, успех имел неимоверный. И вот после обеда, сдобренного порцией «Столичной», начался отлив, море отступило и метрах в пятистах от берега показался коралловый островок. Я, подогретый и сытый, решил на него сгонять, посмотреть местную фауну в виде коралловых рыбок, (очень красивых и разнообразных, знаю по опыту посещения таких коралловых остовов в других частях света). Взял маску и поплыл. Расстояние-то для меня пустяк, на тренировках и по десять километров отмахивали без остановки. Правда, подплывая к островку, не рассчитал волну и ободрал коленку о подводный камень.
Ожидания не обманули. Действительно, около кораллов кишели рыбки всех расцветок и фасонов, от маленьких, величиной с палец, до больших и степенных, размеров с голову. А расцветка, это я вам скажу, нет таких цветов и оттенков во всей флоре земного шарика. И ведь не боятся ничуть, их можно было даже потрогать. Но в какой-то момент стало как-то не по себе. И рыбки куда-то разом пропали. Я оглянулся и увидел такое, что похолодел, не смотря на тепленькое море…
Не помню, каким я стилем плыл, но если бы Марк Спитц, тогдашний чемпион мира по плаванию вольным стилем, начал свой заплыв одновременно со мной, то к берегу он наверняка отстал бы от меня на полтора-два корпуса. Даже Валера, мой коллега, встретив меня на берегу с уважением протянул: - «Ну ты прям катер какой-то, только флагштока не хватает». Выслушав мой сбивчивый рассказ о барракуде, он заметил: - «А я тебе говорил, не суйся туда, а ты – рыбки, рыбки. Давай к доктору, он тебе коленку заклеит, а потом приходи к нам, на пальмовые корни, у меня там заначка есть, хлебнешь и все забудешь».
В то время запах алкоголя на корабле никого не смущал. В тропиках на каждую голову экипажа по закону полагалось двести граммов сухого вина в сутки, так называемые тропические, от жажды. Правда, пить его надо было, разбавляя водой в пропорции один к десяти. Но кто же позволит издеваться над благородным напитком? Так что в неделю каждому полагалось по две бутылки емкостью 0,7 литра. Кто-пил сразу, но большинство складывало их в рундук, до удобного случая (какой-нибудь праздник, день рождения, или просто до хорошей компании). Моторист Валера и захватил свой запас на остров. Остальные как-то не додумались.
И вот, на корнях кокосовых пальм мы вчетвером оприходовали эту заначку, повеселели, и от нечего делать стали прыгать по корням, отыскивая в расщелинах между ними кокосовые орехи (двойная польза, и вкусно, и замечательные пепельницы из их половинок получались). А надо сказать, что при отливе корни пальм возвышаются над землей на пару метров, и достать не каждый орех удавалось. Над одним из них я и сопел уже минут десять, примериваясь и так, и эдак. Наконец решил найти какую-нибудь палку подлиннее, оглянулся и замер, остолбенев. Из-под корней выползал прямо-таки огромный удав, или питон, или не знаю уж кто такой.
Я не помню, кто в тот год был чемпионом мира по бегу с препятствиями, какой-то африканец, кажется. Так вот, он горько заплакал бы, сидя на корточках и глядя на мою стремительно исчезающую вдали спину.
А змеюку эту громадную наши оболтусы все-таки выманили (или вытащили) на песок и даже шкуру содрали на сувениры. Лично я в этом не участвовал.
Вечером, на корабле, только и разговоров было об этом незабываемом дне на острове и о наших разнообразных приключениях (остальные-то члены экипажа тоже без дела не сидели и каждый развлекался как мог). Только я молчал.
Как-то не хотелось говорить о своих достижениях. Начнутся ахи, вздохи, завистливые шепотки за спиной… Я встал и гордо направился в свою каюту. Уснул, не смотря на влажную и жаркую ночь, почти мгновенно. Все-таки два мировых в один день, это вам не халам-балам…

Учкудук, три колодца. Я побывал там. Ну, не совсем Учкудук, а в девяноста километрах южнее, Зарафшан.
Хотя в климатическом исполнении хрен редьки на слаще, особенно в конце июля, когда мне пришлось провести в тех местах очередную командировку.
Не знаю, как сейчас, но в то время это был небольшой поселок с маленьким базарчиком, как основным оазисом общественной жизни, зданием рудоуправления и небольшим рабочим трех или четырехэтажным поселком.
Появилось это чудо градостроения в Узбекистане в советские годы, как и Учкудук, на волне открытия и переработки урановых и золотоносных месторождений в здешних местах. Именно таким он мне запомнился в те восьмидесятые годы прошлого столетия, хотя сейчас, если открыть интернет, то этому даже не верится. Кстати, не спорю, были еще какие-то монументальные строения подальше от рудоуправления, но что это, до сих пор загадка. Я их не обследовал. Почему – поймешь позже.
Ну да, ладно. Пусть цветет и процветает город, но как-нибудь без меня, я им всего пару недель наслаждался и этого мне вполне достаточно.
Привезли туда нашу бригаду из пятерых человек с целью наладки оборудования небольшой котельной, которую возвели вместо существующей промышленной громадины рудоуправления. Годы были тяжелые, народ и первые строители поуезжали за лучшей долей в другие места, вот и построили небольшую котельную для экономии средств, как я понимаю.
А было это в субботу вечером, ближе к ночи. Нас расселили в промышленном общежитии, почти пустом, жило там всего семьи три-четыре. Как выяснилось позже, им просто некуда было ехать. Мы быстро с ними познакомились, выпили за знакомство, как полагается и спросили, есть здесь какой-нибудь водный источник, где бы завтра (т.е. в воскресенье) можно было бы отдохнуть на лоне природы. Есть, конечно, отвечают. Прекрасное озеро с чистейшей Амударьинской водой, которая поступает туда по трубам. Только не сезон сейчас, слишком жарковато. Но мы ждать зимы не собирались и решили оттянуться по полной завтра же (еще нас ввело в заблуждение слово «жарковато», а не «жарко»).
Наутро, все еще не проспавшись и потому еще не представляющих последствий намечающегося мероприятия, прихватив с собой провиант и недопитый запас спиртного, мы бодро зашагали к цели. Вспоминая эту командировку, должен признать, что это были самые энергичные наши шаги за все две последующие недели. Кстати, наш бригадир, Николай Степанович, мужчина лет пятидесяти, на эту авантюру не подписался, решив, что старожилам виднее и остался на хозяйстве.
До озера было километра три, не больше. А утро было раннее, около восьми часов. Прошлепав с километр, один из нас повернул обратно, мотивируя это тем, что по его мнению, он еще вроде бы не совсем хорошо себя чувствует и душновато как-то. Остальные обсмеяли его, мол, слабак и продолжили путь. Еще через километр смелости поубавилось и у остальных, но мы упорно продолжали двигаться, надеясь на скорую озерную прохладу. Кое-как преодолели остаток пути и с размаху бросились в такую манящую и ласковую воду. Вынырнув, я поглядел на окружающих, подумав, что мне одному кажется, что на берегу много прохладней, чем в воде. Но нет, двое из команды поспешно выбирались на берег, отчаянно ругаясь и проклиная того, кто им посоветовал эту прогулку. Я был с ними совершенно согласен, оставалось только найти того несчастного, ему бы сейчас было явно не по себе.
Слегка отдышавшись после первых впечатлений от своей бредовой затеи, мы задумались, а что же дальше? Время поджимало и часы тикали совсем не в нашу пользу. Солнце всходило все выше, и температура воздуха неумолимо поднималась к неизведанным нами высотам. А надо сказать, что мы вышли на отдых по-летнему в нашем понимании, т.е. в одних трусах-плавках. Даже кепок не было, даже какой-нибудь газетной пилотки.
Не сговариваясь, мы вылили из бутылок всю водку, набрали в них водички, побросали свои припасы и двинулись в обратный путь. Только это нам и помогло, хоть немного освежая мгновенно нагревающиеся головы. Придя в общежитие и не разбираясь, кто виноват, мы тут же отправились в душ и откисали там где-то с полчаса. (Кстати, хороший душ, вода правда тепловата, около тридцати, но по сравнению с озером – блаженство. В будущем, место постоянного моего ночлега. Матрас на кафеле, открываешь небольшую струйку воды из душа, она льется на пол, а тебя постоянно обрызгивает влагой. И прохладно и умываться не надо). Больше я того водоема не видел и особого желания увидеть его снова не испытывал.
Кстати, сухой закон был приведен в исполнение незамедлительно и без всяких протестов со стороны широкой общественности.

Как-то на рейде порта Гуантанамо (того самого, где находится знаменитая тюрьма и военная база североамериканского союза на Кубе) кто-то (так и не установленный член экипажа, не смотря на все старания боцмана) решил порыбачить на акулу. Этих тварей было неимоверное количество, они так и кишели на рейде, время от времени показывая свои плавники то тут, то там. Оно и понятно, все отходы своей кухни и прочих отбросов американцы просто вываливали в залив. Так что было чему поживиться всеядным хищницам.
Естественно леска, даже самая толстая, не подходила для будущей рыбалки. Ее, не мудрствуя лукаво, заменили на стальной тросик, затем крюк с куском свежего мяса и (але-гоп) выкинули за борт, предварительно намотав тросик на шкив лебедки. Ждать долго не пришлось, однако вытягивать добычу оказалось не столь быстрым делом, все-таки лебедка не приспособлена для таких задач. Да и умертвить стокилограммовую бестию не так-то просто.
В общем, к концу операции на корме собрался чуть ли не весь экипаж, включая капитана.
Когда переполох закончился, он спросил:
- Ну, и кто это затеял и с какой целью? – обращаясь к боцману.
- Да кто его знает, но я обязательно это выясню, - ответил он, - такого бардака я давно не видел, но они у меня это надолго запомнят, - и обвел взглядом из-под кустистых бровей расшумевшийся коллектив.
Коллектив как-то съежился и мгновенно поредел. Не то, чтобы испугался, но никому не хотелось попасть под подозрение. Что ни говори, крут был этот морской волк.
И тут вылез (на эшафот) наш молодой кок.
- Товарищ капитан, а давайте я из нее сделаю супчик из акульих плавников?
А наш кок был в первом рейсе, совсем молоденький и ничего на смысливший в иерархии и морских законах. Хотя и весьма искусный в своем деле, ничего не скажешь.
Далее – поэма, жаль что не в стихах. Минуты три ничего не было слышно, кроме виртуозных оборотов речи нашего немногословного капитана. В конце его спича даже боцман с уважением на него посмотрел и тайком поднял большой палец вверх.
Выпустив пар, капитан усмехнулся:
- Ты хотя бы пробовал эти плавники?
- Нет, но у нас во время практики на пассажирском лайнере повара готовили такой…
Капитан повел носом, поморщился и распорядился:
- Так, эту бестию – за борт, и чтобы через пол часа даже духа от нее не осталось.
Да… Запашок от акулы был знатный. Я не могу сравнить его ни с чем, хотя бы приблизительно. Наиболее подходящий запашок источает неисправный унитаз плюс аммиак аж дыхание перехватывает. А когда мы ее разрубили, то еще и аромат сероводорода прибавился..
Кое-как мы извлекли из брюха морской хищницы свой крюк и вчетвером перевалили ее за борт. Что тут началось… Ее подружки с таким аппетитом ее сожрали, что водовороты с фонтанчиками крови минут пять не прекращались у борта нашего судна.
А потом очистка палубы. Вот ведь въедливый запах…
Боцман тут же нашел крайнего:
- А откуда взялось мясо, интересно. Кок, ты не пояснишь?
- Да вы что, я просто выложил кусочки на воздух, для разморозки, а кто его стибрил, я и понятия не имею. Ой, у меня что-то подгорает на плите…
И слинял, только мы его и видели.

Только наши дети понимают, что фраза «Закрой рот и ешь» - это не шутка.

День Плова

Некоторые люди считают, что главное в командировке – это работа. Не буду их переубеждать, дело бесполезное. Но по моим наблюдениям и опыту могу утверждать, что все-таки на первое место необходимо поставить кухню и горшок. О горшке я распространяться не буду, хотя каждый командированный наверняка знает о трудностях и мучениях без этого прозаического предмета.

Давайте о кухне. Чего я только не едал в бесконечных командировках. Это и изыски высокоразвитой кухни многих стран, и неприхотливый ужин студенческий лет (стакан чая без сахара с бесплатным хлебушком, обильно смазанным горчицей), и вольготный обед сынов казахского (узбекского, киргизского, кубинского, российского и пр.) народа. Это и черепаховый суп, и пюре чего-то вкусненького со змеиной начинкой, да всего не перечесть.

Но то, о чем я сейчас спою, о это плове нашего водителя Мухтара. Для своих просто Муха.

Но сначала отвлекусь на свой опыт кулинарного искусства. Вообще-то мне не особенно доверяют в части готовки. Наверное, не зря. Прокол произошел на электроходе «Леня Голиков». У нас, у вахтенных, было заведено так. Каждую смену по очереди, посылают приготовить что-нибудь вкусненькое под окончание вахты (чтобы узнать, кто на что способен). Это правда только в вахту ночью, с ноля до четырех утра, потому как в остальное время хватает и обычного камбуза с замечательной кухней. Уж за этим следили все, от матроса до капитана. Чуть что не так, повара изгоняли сразу же по приходу в родной порт. А ночью очень хотелось что-нибудь перекусить, желательно горяченького. Ну и вот, наступила моя очередь. Я-то был молодой, не знающий почти ничего о морских правилах и традициях.

Первым делом почистил и порезал картошку кубиками на шестерых (двое на мостике, двое в машинном отделении, двое на энергопотреблении). Хотел приготовить яичницу с картошкой и мясом, но потом вспомнил о замечательном блюде, которое делал наш лучший повар-сокурсник Рустам на многих вечеринках в мореходной школе. Изумительно, но оно всегда было такое вкусное, что не верилось, что это обыкновенный картофель. Под яичницу я уже положил на сковороду сливочное масло. Ну, не пропадать же добру. И я вывалил на противень всю картошечку без всяких причиндалов. Ничего, посолил, поперчил и позвал народ ко «второму полднику», как мы его называли.

То ли народ был очень голодным, то ли мне и впрямь что-то удалось, но на следующие три месяца (столько продолжался рейс) я был обречен на бессменную вахту около плиты. Слышал бы кто меня во время очередного «шедевра». Мат-перемат и единственные членоразборчивые звуки: - «Чтоб у тебя руки отсохли, зараза!». И ведь ни одного плохого слова в мой адрес во время перекуса. Все знали, что, если это не я, так кто-то следующий.

Больше я в такой переплет не попадал, ищите дурака помоложе.

Так вот, о плове.

Честно говоря, я был наслышан о талантах Мухтара еще до того, как сам испробовал его неповторимые блюда. Евгений, тогда еще инженер по телемеханике, не раз мне говорил об этом: - «Быть в командировке, и не попробовать Мухиного плова, — это зря потраченное время». Даже наш бывший главный инженер (кстати, родственник Мухтара), на ежегодных ремонтах нефтепровода, всегда уходил на ночевку к нему в Камаз. Я теперь знаю, почему. Да и я к ним (телемеханщикам) заглядывал, но почему-то ни разу не попадал на этот знаменитый обед.

Все начинается в понедельник, во время начала командировки, во время закупа продуктов. Я как-то проследил, что это такое, на чем заострить внимание, и ничего не понял. Все вроде, как обычно, ничего особенного.
Ну мясо, ну картошка, ну овощи всякие-разные. Да ничего экстраординарного. Правда, у Мухи на это уходила куча времени, но из уважения никто его никогда не подгонял и не скрипел над ухом.

Зато в чистом поле, в бескрайних просторах Бетпак-Далы (кто не знает, Голодая степь), его умение из ничего сделать что-то, ничего, кроме восторга не вызывало. Обычно в понедельник, в первый день командировки, добирались до крайней точки ближе к ночи, так что никаких разносолов и не требовалось. Поели, чем бог послал (а посылал он нам обычно или магазинные пельмени, или лапшу китайскую), да и баиньки. Зато на следующее утро… Все знали, что наступает день Плова.

Все рассыпались по своим рабочим местам, работа есть работа. Никому не разрешалось войти в святая-святых, в будку Камаза, только мне, как инженеру, да и только для того, чтобы чайку попить. Ближе к двенадцати круг работ подозрительно сужался к эпицентру ожиданий. Так что, когда Мухтар возвещал: - «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста!», никого эта фраза не заставала врасплох. Все уже были готовы, даже руки вымыты.

Следующие десять минут проходили в полном молчании, только мычание и чавканье. Что за Плов! Рисинка к рисинке, отменно прожаренное мяско, горкой положенное сверху, и салатик, и солененькая капустка или малосольные огурчики, и чесночек с лучком отдельно для желающих… Н-да, вспоминаю, и рот сам наполняется слюнкой.

В общем, после такого обеда я разрешал нашим трудоголикам вздремнуть часик-другой, чтобы жирок завязался. Да и лень было даже голос повышать.

Вы думаете, что я не пробовал повторить эту вкуснятину? Напрасно. Недели две я скрупулезно следи за всеми стадиями подготовки и приготовления волшебного блюда, расспрашивал Муху о сорте риса, который он закупал, записывал и даже фотографировал сам процесс. И вот однажды заявил своей жене: - «Сегодня я приготовлю настоящий плов, а не рисовую кашу».

Жена моя женщина мудрая, только вздохнула: - «Флаг тебе в руки», и ушла заниматься какими-то своими делами.

Я провел на кухне часов пять. Все-таки почему у Мухи это занимало от силы два часа и оставалось время на всякие салатики? Это вопрос, конечно, сложный, ну да ладно, подумаю об этом в следующий раз, зато результат будет потрясающим. Я с гордостью позвал жену ужинать и открыл крышку казана. Нет, конечно, она поела, только спросила меня в конце ужина: - «Ну, и чем отличается твоя каша от моей?». Больше я не рисковал своими кулинарными экспериментами, все-таки спокойствие дороже.

Если говорят, что при приготовлении пищи главное душа, которую ты должен в нее вложить, то у Мухи душа бесконечно богатая.

Недавно узнал, что моя дочь просекла за внуком такую милую шалость: малыш при решении примеров по математике заглядывает в интернет за подсказками.
Мамаша пришла в негодование и забрала у малолетнего преступника мобилу. А чтобы не отвлекаться на постоянные просьбы о помощи сынишки, купила ему калькулятор. Сменила шило на мыло! Вечная борьба отцов и детей. Я вспоминаю свое детство. Моя матушка работала бухгалтером и в доме был арифмометр Феликс и обычные счеты. Так вот, до третьего класса мне запрещалось ими пользоваться при решении задачек по математике, Хотя, если говорить честно, они были пригодны максимум в помощи по арифметике, а после уже нафиг не нужны. Была и такая дисциплина (арифметика) в школах того времени. Сейчас, кстати, она перекочевала в вузы.Так что приходилось решать все на бумаге, как говорится, на пальцах, в столбик или в уме. И в начальных классах я прекрасно справлялся с этим, перемножая в уме числа в пределах двух-трех знаков. Уж не знаю, насколько мне это пригодилось в последующей жизни, но скажу современным родителям: не переусердствуйте с запретами!
Бывали случаи и похуже. В наш седьмой класс поступил новенький, его семья приехала откуда-то с Урала. Так вот, когда мы немного сдружились, он попросил у меня учебник по геометрии и алгебре на пару уроков. И на протяжении этих уроков он переписывал угадай, что? Ответы на задачки, которые, если помнишь, печатались в конце учебника. Его папаша таким образом боролся за его успеваемость. Со словами: нечего подбивать решение под ответы, просто выдирал эти страницы из учебника. Вот такие бывают заскоки у родителей. Кстати, не знаю, по этой ли причине или нет, но математику Вовка знал на отлично.

Ванкувер

Этот город канадской хоккейной славы запомнился мне в годы, проведенные в период скитаний по морям и океанам на судах Дальневосточного Морского Пароходства по причине, к хоккею отношения не имеющей.

Где то году в 1979-80-м довелось мне пару раз посещать этот город страны кленового листа.

Мы там в этот год обычно освобождались от серы перед рейсом на Кубу за сахаром. И этот порт являлся для нас единственным местом для траты накопившейся валюты перед длительным периодом дальнейшего ожидания очередного подходящего места. Все места с дешевыми магазинчиками и распродажами были известны, изучены и освоены. Так что много времени на шопинг не тратилось, а остальное свободное время каждый проводил, как ему вздумается, но в пределах группы. А как же, свобода только относительная. В то советское время походы в запредельных странах осуществлялись только группами по три человека, причем старший - кто-нибудь из руководящего состава. Вот и наш старший (второй помощник капитана) спросил нас как-то после успешного шопинга, знаем ли мы, что такое Rabbit tail. Видя наши недоуменные взгляды, сказал: ладно, молодежь, покажу, здесь недалеко. И по дороге пояснил, что это название стриптиз-бара, где можно немного расслабиться за кружечкой пива, а Rabbit tail — это его название, что означает заячий хвостик. Не знаю, как для кого, а для моего молодого и неокрепшего организма это было настоящим ударом. Какое пиво, хотя и неплохое, впечатлений и так хватало с избытком. Вид только одних официанток валил наповал: стройные, молоденькие, из одежды - только упоминавшиеся разноцветные фирменные заячьи хвостики на резинках, только не сзади, а спереди. И еще какой-то пушистик в волосах. А уж танцовщицы у шестов! По сравнению с ними официантки выглядели, как модели на подиуме по показу мехов. Мне тогда было около двадцати с небольшим. Конечно, я знал, что существуют такие заведения. Но одно дело знать, а совсем другое упереться носом в вышеописанные округлости. Это сейчас любой тинейджер тебе во всех подробностях растолкует, что почем и для чего, а тогда, извините, интернетом и не пахло. Даже слова такого не существовало. Так что мы просто молча проследовали за своим вышестоящим к столику и стали внимать его краткому курсу дальнейшего времяпровождения в новой среде обитания: Так, рукам волю не давать, а то вами займутся вон те ребятки и он кивнул на двух качков у барной стойки.
Если совсем невмоготу, не возбраняется поблагодарить девушку и он ловко просунул долларовую купюру под резинку официантки в районе хвостика. Да где же мы мелочь возьмем, предупреждать надо было, возмутились было мы, но старшой успокоил. Без проблем, он дал девчушке сто баксов и отправил за пивом. Через пару минут пиво стояло на столе, а рядом лежала стопка однодолларовых бумажек. Ладно, отдыхайте, расчёт сделаем вечером, а я пошёл ближе к высокому искусству, и он направился к столику у сцены с шестами. До сих пор не помню, сколько я выпил, а сколько раздарил, но вечером выяснилось, что не очень. Пиво тогда стоило не дорого, что-то в районе доллара, так что итогом мы остались довольны.

Во второй раз я посетил Ванкувер на том же судне где-то месяца через четыре. И опять на перевозке серы из Китая, по-моему. Второй помощник капитана стал уже первым,а я стал старшим электриком. В остальном никаких перемен, только появились новые члены экипажа. Но к тому времени все уже сдружились и разделились на группы по интересам. В нашей группе был Витя матрос, каптерщик, Это такая общественная должность. Он заведовал помещениями и холодильниками с пищевыми припасами. И еще был начальник радиостанции, Маркони, по нашему. И сошлись мы вместе по причине страсти к преферансу. Не одну ночь провели за картишками с чашкой кофе или стаканчиком винца, благо, запасы спиртного тоже были у каптерщика. А в тропиках каждому члену экипажа полагалось по двести грамм сухого вина в сутки, это в неделю две бутылки 0,7 л. Обычно запас хранили до удобного случая, вот для нас он и наступал при очередной пульке. Так вот, я все уши прожужжал своим партнерам про этот самый заячий хвостик по пути в Канаду. Начальник радиостанции все подначивал: груди, груди,что я, яишницы не видел,что ли? И поправлялся иногда, ну, ушей спаниэля. Маркони, злился я, какие уши, там девчонки лет по пятнадцать- семнадцать! В общем поспорили, если он найдет что либо подобное, я покупаю ему лишние джинсы и наоборот. В конце концов постановили: в город идем отдельной группой, Маркони за старшего. Так и сделали.

По прибытию в порт экипаж разбился на группы и гуськом потянулся к автобусной остановке для движения в город. Стоп, скомандовал я своим, нафиг нужно тратить валюту на всякий транспорт, я вас и так доведу до места, да еще и быстрее, напрямик. Следовать за мной! Насчет побыстрей я, конечно приврал. Но где-то через час, когда Маркони намекнул, что пора искать такси за мой счет, вдали мелькнуло что-то знакомое (шпиль местной кирхи или собора). Вот, уверенно сказал я, говорил же, что выведу, теперь квартала два левее, а там, как в кино: мужик в пиджаке и дерево. И мы с облегчением двинулись дальше. Еще минут через пятнадцать я воскликнул: вот он мужик, показывая на знаменитый памятник пьянице. А вот оно, дерево. Огромная пальма возвышалась через дорогу. Не знаю, настоящая или искусственная, но под ее кроной находился тот самый бар.

Ну ладно, снова взял власть в свои руки Маркони. Теперь сначала по магазинам, и так море времени убили, А потом уж и по пиву.

Как я говорил, шопинг много времени не занял и где-то через час мы уже открывали дверь в бар. Разумеется, ничего не изменилось и молодые острогрудые красотки провели нас к столикам. Только мы устроились поудобнее, как наш начальник изменился в лице: чиф в зале! Я оглянулся. И точно, из за столика у эстрады приветливо махал рукой первый помощник капитана, который открыл для меня это злачное место. Он тут же подошел к нам и сказал: Маркони, оставь молодняк дуть пиво и пойдем со мной приобщаться к классике. Ты знаешь, вон та негритянка под Штрауса такой вальс с шестом танцует - закачаешься.
Где-то через день пришел к нам с Витей Маркони, притащил проигранные джинсы и скомандовал: давай, раскидывай пульку, пора делом заниматься, а не глупыми воспоминаниями.

Кто знает, что такое автоклав?
Для тех, кто не знает, объясняю. Это такой сосуд, не особо обширный, диаметром метра полтора, глубиной около двух метров, к нему подводятся трубопроводы воды и пара, с герметичной крышкой. В нем производится стерилизация готовой сельхозпродукции (ну, там банок с огурцами, помидорами и т.п.). Естественно, это автоклавы исключительно плодо перерабатывающих заводов, я не имею в виду автоклавы ядерных центров или сугубо военных производств.
Мы стали называть их «Клаватуры», по причине чрезвычайной полезности, сравнимые со знаменитыми достопримечательностями в Турции или где-то поблизости от нее после одной из командировок.
Это было в г. Джамбуле (ныне Тараз), куда наша бригада прибыла с целью автоматизации процесса стерилизации их продукции.
Все было готово: и автоклавы, и трубопроводы (вода и пар), и необходимые механизмы в виде кран-балок и пр. Не было только оборудования для собственно автоматизации. Впрочем, обычное дело для хозяйства Советского Союза.
Дело было весной, жизнь била ключом по бестолковкам командированных, и от безделья и активной скуки мы решили принять ванну прямо в автоклавах, тем более никаких животворных источников вроде озерца или речушки поблизости не наблюдалось.
А что? Банная прорубь была под рукой, температура регулировалась от плюс двадцати и до кипятка, времени и энтузиазма – хоть отбавляй.
Автоклавы располагались в ряд, аж шесть штук, расстояние между ними было с полметра, причем верхний край располагался на высоте около сорока сантиметров от настила, остальное – погружено вниз.
А нас в бригаде было всего пять человек, поэтому одна банька оставалась в запасе, так мы ее и называли - гостевая.
Надо сказать, что в первые же деньки мы свели знакомство со сторожем винзавода, располагавшегося поблизости. Старичку уж больно приглянулся наш скарб, в смысле инструментов и принадлежностей. Особо заинтересовала бухта пневмокабеля, эдакой гибкой и тонкой трубочки, необходимой нам для производства работ.
- Ребятки, очень нужна мне для хозяйства эта трубочка, не могли бы со мной поделиться? – подбирался он к нам со своей заботой.
- Дед, а конкретно, куда же тебе пневмотрубка? – поинтересовался Боря.
- Да у наших цистерн больно большая высота, - сдался сторож. – А для себя мне хоть немного, а винца требуется, и для здоровья, ну и для поддержания статуса.
- Ну ты даешь, дед. Хищение социалистической собственности, ты к этому нас подбиваешь? – с укоризной продолжил Боря. – Ну, да ладно, метров двадцать мы тебе на бедность выделим, из уважения.. Но за это...
Дальше понятно, имели мы с деда в любое время винцо в чайничке (на три литра), хоть белое, хоть красное.
И вот, представь себе картинку. Пятеро бездельников нежатся каждый в своей ванне, лениво ведут «великосветскую» беседу и небрежным движением переталкивают друг другу чайничек со стимулом для поддержания этой самой беседы. Куда там Турции, с их непонятными заморочками и особыми условиями. Чистый горный воздух, еда от пуза, стопроцентно натуральное вино и никакой работы.
Правда, был и казус.
Однажды, подогрев себе ванну до нужной температуры, один из нас мимоходом задел кран сжатого воздуха у соседней клаватуры и, не заметив этого, плюхнулся в свое рукотворное джакузи. А этот краник был ответственным органом управления механизмом управления закрытия герметичной крышки автоклава.
Только представь себе: млеешь ты в горячей ванне, и вдруг на тебя наползает чугунная крышка, готовая тебя прихлопнуть и перекрыть даже глоток почему-то остро необходимого тебе воздуха.
В общем, пока мы разобрались с причиной аварии, пока открыли крышку, прошло с минуту. У всех без исключения благодушное настроение улетучилось напрочь.
Открывается крышка, выскакивает из емкости переживший катаклизм член бригады, а Боря невозмутимо говорит:
- Ну что, все живы? Тогда еще по глоточку, и отдыхать дальше.
Уж с чем-чем, а с этим согласились все без исключения. Боря, погружаясь в свою клаватуру, спросил у потерпевшего:
- А ты, Бек, что не купаешься?
Аманбек, пыхтя у сливного вентиля, буркнул:
- Надо водичку поменять, я ее, кажется, слегка подпортил…
Во избежание подобных эксцессов, все опасные места мы, конечно, заблокировали и командированная жизнь покатила по прежней уютной колее. Но слегка разнообразили ее, каждый, как мог. Кто-то себе веточек вишневых, набирающих сок, накидает, кто-то полынь, а кто-то просто устелет лопухами свою ванну.
Но я в этом извращении уже участие не принимал, потому как мне оставалась всего пара недель до гос экзаменов и сдачи диплома о высшем образовании. С чем я успешно и справился.

Питаться на званых ужинах корейских миллиардеров мне не приходилось, (как недавно описывалось где-то здесь) однако корейскую кухню отведать довелось. Было это где-то году эдак в 1980-м. Как раз в этом году случились проливные дожди в КНДР и вследствие того - тотальный неурожай. Мы на теплоходе Витим один из рейсов совершили с мукой в порт Вонсан. Пришвартовались в порту экстренно, без всякой очереди и пока корабль разгружали, организовали нам экскурсию в древнюю столицу Кореи, в г. Кэсон. Особых впечатлений от краткой экскурсии не осталось, кроме древних пагод, а вот торжественный обед - это было что-то!
В принципе, у нас на юге Казахстана проживает много корейцев и я немного знаком с основными корейскими блюдами, что мне очень пригодилось.
А, вот, нашел! Некто Леша очень красочно описывает банкет в южной Корее. Но что странно, ни слова о вкусовых ощущениях от замечательных блюд великолепного повара. Что, даже нос не зачесался? Не верю! Либо тот обед был не в Корее, либо кухни Севера и Юга отличаются в корне.
Поэтому я продолжу свой рассказ. Разместили нас в банкетном зале, довольно милом и уютном, за столиками по четыре человека, по два официанта на столик и, как позже выяснилось, довольно сносно говорящими на русском. На первое была лапша кукси и, поскольку я ее уже едал, я поинтересовался, есть ли ее вариант с холодным бульоном. Мне показалось, мой официант посмотрел на меня с пониманием и тут же принес требуемый вариант. Так что стартовый залп меня миновал, почти не задев. Зато мои коллеги с удовольствием набросились на супчик (все-таки аппетит успели нагулять, а запахи были, соглашусь с Лешей, весьма и весьма располагающими к трапезе). Эффект можно было наблюдать буквально через пару минут! Слезы, сопли... Салфетницы на столах вмиг оказались неглиже, кто не имел носового платка, яростно завидывал более предусмотрительным чистюлям.
Но это был только начало! Кто-то, пытаясь сбить остроту ощущений, набросился на салаты и получил вторую порцию тем же калибром. Салат чимча - это не капуста с перцем, а перец с капустой, кто не знает. Более осторожные постарались обойтись хлебом, но его-то и было всего по паре лепешек величиной с наш оладушек на брата. Но ничего, салфетки пополнили, хлебушка еще принесли и банкет продолжился. Слава богу, исходя из контингента гостей не на сухую. Там я впервые попробовал соджу. Ничего так, не водка, конечно, но зато замечательно сбивает остроту блюд. Народ тут же воспрял духом и понеслось. Первый тост за Ким Ир Сена, как полагается, потом за советско-корейскую дружбу, потом за наш замечательный теплоход с не менее замечательным грузом и т.д. Блюда менялись одно за другим, я только старался не жевать. Хотя их названия оглашались громогласно, помню была и рыба, было и мясо. Но в таких мизерных пропорциях, что не знаю, то ли это была высокая кухня, то ли нас просто жалели. В общем, банкет удался на славу.
На обратном пути мы еще и перетирали что-то с сопровождающими нас корейскими товарищами.
Пока добрались, разгрузка закончилась и тем же вечером мы отчалили во Вьетнам. Казалось бы все, о Корее можно было забыть, Но! Пришлось вспомнить. На следующий же день. На толчке. Сквозь зубы. Матом.
Я тогда только закончил читать книжку «Французская волчица» из серии Проклятые короли об Изабелле Французской и ее муже Эдуарде II. Так вот, я убежден, если бы эту французскую сучку-садистку за сутки до казни ее благоверного плотно накормили рыбкой-хе по корейски с салатом чимча, то у нее рука бы не поднялась на такую изуверскую смерть бедняги Эдуарда. Его бы просто придушили подушкой или на крайняк отрубили бы голову.

Дипломы о высшем медицинском образовании без отметки о зачетах по каллиграфии и чистописании считать не действительными.

Печальная история

Кто не знает, как общаться с незнакомыми людьми? Приходи сюда, научу.

Стоит лишь вспомнить детство и все становится на свои места. Ты замечал, как малыши в детском саду, да даже еще раньше, в глубокой молодости, начинают знакомство? Я уверен, не задумывался даже, хотя был таким же. Жест, мимика, улыбка, агу и все. Новый знакомый его успешно понимает и активно перебивает, доказывая свою правоту.

Так вот, была у меня такая печальная история, когда мне все это здорово пригодилось.

Рейс Астана-Базель. Мы, энергичные специалисты, летим отдать и перенять опыт у спецов фирмы "Эндресс+Хаузер". Не столько разговор об опыте, сколько о Швейцарии. Все-таки в первый раз в этой загадочной стране банков и часов. Полет проходит нормально, посадка, трап, аэровокзал. А дальше становится гораздо интереснее…

Я то человек в командировках опытный, взял с собой небольшую сумку и пакет с дорожной необходимостью (тем более командировка была всего на неделю) и все поместилось в ручную кладь. Но остальные загрузились, как на Северный полюс, так что пришлось ожидать у конвейера, чтобы получить свою поклажу.

Долго ли ждать, неизвестно. Поэтому я сказал старшему группы, что подожду их на выходе, перекурю, потому что как и везде, курить в общественном месте возбраняется. Ну и пошел с очередным потоком прилетевших на выход. Тем более это было рядом, сначала вниз по эстакаде, подождешь пока откроется этакая металлическая шторка, и ты уже на привокзалке. Присел на скамеечке, закурил с наслаждением, уж больно долгим был перелет. Тем более в пути стюардессы буквально соблазняли своим вечным: «Кому напиток, сок, чай, кофе? Вино красное, белое, пиво, коньяк, виски?». Естественно, мы обошлись исключительно последним предложением, зачем нам разносолы, мы люди скромные, не привередливые.

Перекурил, жду. Вышел второй поток прилетевших, потом третий. Попытался посмотреть, где же мои коллеги, да та самая наклонная эстакада мешает, скрывает горизонт. Да еще эта шторка, она ведь только выходящих пускает, а на наоборот. Прошло пол часа, еще минут десять, я немного заволновался, ничего понять не могу.

И тут подходит ко мне таксист. Куда едете, спрашивает? Как я понимал своих многочисленных (в ближайшие двенадцать часов) знакомых и как они понимали меня объяснять не стану, (см. начало статьи, да и мизерным запасом английского я все-таки владею), дальше буду рассказывать своими словами. Обратился он ко мне на французском. Я в нем вообще ни бум-бум, но что это французский, понял сразу. Мне достаточно было вспомнить знаменитую фразу Кисы из «Двенадцати стульев: - «Месье, же не манж па сис жур…». «А черт его знает, мы здесь в гостях, нас должны встречать. Но что-то мои товарищи задерживаются» - отвечаю. «А много вас, господа?». Девять человек, да еще багаж вдобавок». «Ну, это не ко мне».

В общем, слово за слово, и мы разговорились. За жизнь, естественно. Он перешел на английский, тоже немного знал. Минут пятнадцать проболтали. Он местный, коренной, его и папа, и мама, и дедушка с бабушкой, и прабабушка с прадедушкой всегда здесь жили. И вообще, у них во Франции самые замечательные места для жизни и отдыха… Стоп, говорю, причем здесь Франция? Как причем, ты же во Францию приехал, отвечает. Какая Франция, а где же Швейцария? Да вон, говорит, рядышком.

И тут до меня дошло.

Ведь знал же, что аэропорт принадлежит одновременно Франции и Швейцарии, читал об этом загодя, еще когда готовился к командировке. Направо пойдешь – Швейцария, налево – Франция. Нет чтобы обратить внимание на указатели в общем зале прилета, автоматом налево потянуло, видимо, в силу мужской привычки (шучу).

Осознав проблему, я подхватил сумки и решительно двинулся к маленькой, декоративной загородке, изображающей границу. Таксист еле удержал меня: - «Ты что, с ума сошел? Видишь камеры наблюдения? Ты же собираешься демонстративно нарушить границу. За это по головке не погладят. А давай ко мне в машину, я тебя минут за пять в объезд доставлю в Швейцарию, всего за пятьдесят евро». Ну таксист он и в Африке таксист. За минуту полсотни евро хочет урвать. Я поставил сумки на землю, закурил и задумался.

Через некоторое время снова подошел таксист и говорит: - «Ладно, я вижу мужик ты вроде ничего. Дам совет. Зайди на вокзал, поднимись на третий этаж и по служебному коридорчику вдоль наружных окон проходи в свою Швейцарию». «А меня полицейские не пристрелят?» - спрашиваю. Он аж расхохотался: - «Кто, полицейские? Они могут, конечно. Но только в одном случае, если ты задолжал им крупную сумму, а отдавать не собираешься. Ты еще не успел занять денежек, нет? Ну, тогда иди спокойно».

В общем, я наконец в Швейцарии. А что толку, моих коллег и здесь нет. Как выяснилось позже, их встретили на двух машинах. Пока рассовали багаж, пока расселись и тронулись, стали считать по головам и по машинам… В общем, те, кто находились в одной машине, посчитали меня в другой, и наоборот. Не важно, главное, они добрались до гостиницы, получили ключи от своих номеров и завалились спать.

Что же делать? Вопрос стоит серьезно, поскольку уже глубокий вечер и надо что-то предпринимать…

Ладно, придется обратиться к властям, т.е. в полицию. Они, говорят, и полиция, и пожарные, и даже роды принимать умеют, если что. Думаю, с моими родами справятся. Нашел местный участок, постарался объяснить проблему. Разговор вышел крайне коротким и безапелляционным после того, как они поняли наконец мои претензии к представителям власти. Речь держал чернокожий полицейский.
Вас встречали? (Должны были). Кто, фамилия? (Откуда же я знаю?). Куда должны были отвезти? (В отель, наверное). В какой? (Да черт его знает). А вы знаете, сколько в Базеле отелей? Если мы тебя будем тебя по всем возить, месяца не хватит. Короче, мужик, не морочь мне голову, иди к стойке ресепшн, она дает объявление по аэровокзалу, если не поможет, тогда жди. Не совсем же твои друзья отмороженные, к утру тебя найдут. На крайний случай вон платный телефон, обзванивай все отели подряд, надеюсь тебе недели хватит.

Ну полиция, ну фараоны. Никакого сочувствия к ближнему. Хотя, вот оно. У меня же есть мобильный номер одного из своих коллег. Звонки по роумингу весьма и весьма дорогие, но на один звонок денег должно хватить. Набираю номер, жду… Наконец заспанный голос отвечает: - «Ну какого тебе не спится, Иваныч, давай завтра все обсудим?». И все, денежки на карточке закончились, связь оборвалась. Как позже выяснилось, он принял мой звонок, как позывной из соседнего номера с предложением обсудить наши проблемы в баре отеля. Вот остолоп.
Н-да, что же дальше? И тут я вспомнил, что при оформлении визы я заполнял все необходимые данные по документам предыдущей группы, которая посещала эту страну с той же целью, но месяцем ранее. И там было название отеля, кажется на букву S, а следующая буква u, но простая, а с точками сверху… Что то вроде Шютка или Шюки. Надо загрузить мою уже и так перегруженную память. Минут десять-пятнадцать я пытался вспомнить, шарахаясь по вокзалу, а потом мои глаза наткнулись на рекламный стенд с картой города и списком отелей для прилетевших. Вот оно. Внимательно изучаю список и понимаю, насколько был прав полицейский. Отелей немеряно. Вот, нашел. Hotel Stücki. Потому и запомнилось, что название смешное.

Вот теперь другое дело. Там они, голубчики, куда же им деваться. Я устало подхватил свои сумки и направился к выходу, там стоянка такси. Таксистом оказался турок, очень общительный и веселый. Всю дорогу расхваливал мне свою Турцию и Анталию, там говорит, цены в разы меньше, чем здесь, в Швейцарии. Надоесть не успел, мы довольно быстро приехали. Двести двадцать евро, говорит. Я расплатился и согласился с ним насчет цен здесь и в Анталии.

Подхожу к ресепшн отеля. Там сидит молоденькая, симпатичная девушка, говорю ей, что у меня здесь номер забронирован и протягиваю паспорт. Она улыбается и отвечает, конечно, сейчас все устроим. Всматривается в компьютер, пролистывает несколько файлов. Еще раз сверяется с каким-то журналом у себя за стойкой, а потом отвечает, что извините, дорогой товарищ, но вас здесь нет. Как это так, прихожу я в негодование, посмотрите еще раз. Как раз сегодня вечером сюда заселились мои коллеги и я там тоже должен быть. А как фамилии, спрашивает? Вот тут некоторое затруднение. Я помню только троих из всей компании. Вот их и называю. Она еще раз просматривает комп и свой журнал и отвечает, что и таких тоже нет. Я начинаю кипятиться и требую показать мне свой журнал, мол, сам поищу. Она задумывается (как мне кажется, о том, показать ли ей официальную документацию или проще вызвать полицию). Наконец, глядя на мой измученный вид, сжалилась и протянула свой журнал. Битых пять минут я пытался найти хоть что-то знакомое в этих импортных каракулях и наконец сдался. «Может, вам нужен номер?», - участливо вывела меня из задумчивости девушка. Я отрицательно покачал головой и попросил вызвать такси.
Не зная, что делать, решил вернуться в аэропорт (на этот раз цена составляла двести евро, может, потому что таксистом был не турок). Решил еще раз обратиться в полицию, может быть чем-то помогут. Ведь из общения с ними, в конце-то концов, я вспомнил про телефон и отель. Подхожу к участку и ба… Участок закрыт, как я прочитал на табличке, до шести утра перерыв. Вот, буржуи, это им частная лавочка что ли, или международный аэропорт?

И тут обращаю внимание, что чего-то не хватает. Нет шума, гвалта, не работают эскалаторы, нет объявлений по громкой связи, закрыты кассы, киоски, бутики. Все, вокзал натурально закрыт на пересып. Только работают мойщики полов и персонал по уборке. Н-да, такого я еще нигде не видел.

Ну ладно, поднялся на этаж выше, там стоят кресла для ожидающих. Хоть что-то похожее на родные пенаты, такие же жесткие и неудобные, как и у нас. Сунул сумку под мышку и незаметно задремал в полном одиночестве.

Но ненадолго, в таких креслах надолго не забудешься. В общем, кое-как скоротал время до семи утра и забастовал. В конце концов, оно мне надо? Все, еду в отель, передохну как человек и если ничего не изменится, беру билет обратно, денег должно хватить. И пусть будет скандал, и пусть меня накажут, мне к этому времени все было по барабану.

Сел в такси, назвал свой родной отель (уже родной). По прибытии, даже не спрашивая, сунул водителю двести евро (на его попытки что-то сказать даже внимания не обратил). Подхожу к ресепшн, там все еще сидит все та же родная девушка и прошу какой-нибудь номер. Она протягивает мне ключи, я начинаю доставать документы и деньги, а она говорит: - «Нет-нет, не надо. Вы так устали, идите отдыхать. Я передам сменщице, потом все оформите». Вот ведь буржуи, а тоже люди.
Поднялся в номер, бросил сумки и пошел включать душ. Так хотелось наконец-то освежиться и провалиться в сон. Открыл кран, чтобы вода прогрелась, а она с ходу пошла кипятком. Что у них, труб нет, что ли? Пока отрегулировал температуру, начал раздеваться и тут телефонный звонок. Снимаю трубку и слышу голоса. На дальнем плане протестующий девичий голосок и басок по-русски, мол погоди ты, коза, мы только проверим. А в трубку кто-то на английском начинает что-то объяснять. Да ладно, отвечаю, я это, я.

Мои дорогие коллеги хватились меня только в семь утра, когда надо было завтракать и приступать к трудовым обязанностям. Оказывается, их разместили в другом отеле. Почему? А бес их разберет, капиталистов. Когда очень быстро выяснилось, что я даже не поселялся в отель, двое тут же схватили такси и помчались в аэропорт. Но поздно, как ты догадываешься. Ну и где меня искать? Хорошо, что мы из одной страны и думаем одинаково. Первым делом рванули в отель, где останавливалась предыдущая группа. И нашли-таки.

Когда я отдавал ключи девушке и спросил о цене за услугу, она ответила: - «А вы ничего не трогали из холодильника, нет? Ну тогда ничего не надо». Направляясь вслед за своими я услышал за спиной облегченный вздох. Обернулся и девушка, поймав мой взгляд, испуганно прикрыла рот ладошкой. Ее можно понять: в их спокойном, сонном Базеле пережить такую ночку… Я ободряюще улыбнулся ей, подмигнул и направился к выходу.

Недавно мой старший сын приобрел новую игрушку - коптильную камеру. Бывали у него игрушки и раньше: ну прибамбасы рыболовные, страсть к смене авто, это я мог понять, но коптильная камера — это что-то новенькое. Мне тут же вспомнилась моя эпопея: работа на возведении коптильного цеха в местном кооперативном хозяйстве в восьмидесятых годах прошлого века. Вообще-то не постройка, этим занимались профессиональные строители, а работы по автоматизации и наладке оборудования. Это сугубо наше дело. Цех был возведен на бывшем пустыре промзоны, аккурат между винзаводом и цехом по копчению рыбы. Это раньше был логистический узел (или транспортная развязка) по рыбно-винному обмену заинтересованных сторон. Ну да что поделаешь, с кооператорами не поспоришь, не та весовая категория. Ну да ничего, мы с готовностью заняли место в транзитной логистической цепочке. Так что были и с балыком, и с винишком время от времени. Но вскоре, когда работа по наладке вступила в заключительную фазу, стало не до этих мелочей. Дело в том, что начальник цеха (Ахмед, кажется) вбил себе в голову, а может, кто надоумил, или примета такая - в общем, постановил, что первая партия с каждой коптильной камеры идет не в продажу, а в отвал. Честное слово - не вру. Иначе рассказывать было бы не о чем. А камер всего четыре. Так что главной нашей заботой было убедить начальника в желательном разнообразии сортов в первом выходе каждой камеры. Кстати, как специально, с первой же партией косяк получился. Не знаю, откуда привезли опилки для копчения, но они оказались хвойные, то ли кедровые, то ли сосновые. Так что ни о какой продаже и речи быть не могло. Ну а для нас хвойный душок копченой колбаски особой неприязни не вызывал, затарились все по самое не хочу.
В общем, это время вспоминаю с удовольствием. Холодильники - что свой, что тещин даже расходную зелень не вмещали, все было занято колбасой. Знатно полакомились, ничего не скажешь. Особенно запомнилась последняя камера с охотничьей колбаской. Но это дела прошедшие. А сынок уже размечтался, как он все окрестные магазины завалит своей продукцией. Но я его быстро охладил: не успеешь заняться промышленным производством, как все прелести жизни твои будут. И санэпидстанция, и пожарная инспекция, и технадзор, и пр., и пр. В общем убедил остановиться на себе и родственниках. Кстати, позже пробовал его продукцию, неплохо получается.

Вот уж действительно проблема №1 для курящего, и тем более, командированного - это перекур.
И ведь что интересно: курить особо хочется тогда, когда нельзя.
А вечные переезды и перелеты в командировках проходят обычно в таких ограничениях, что нужно трижды подумать прежде, трогаться в путь. Самым беспроблемным местом раньше был поезд, вот именно - раньше.
А сейчас это стало местом сугубо общественным и просто так покурить здесь уже не удастся, если, конечно, не обращать внимания на штрафы.
А аэропорт! Курительные комнаты. Их запрещали, закрывали и снова открывали. Выносили за пределы зданий. Ставили полицию, что специально ждала прилетевших пассажиров и жестоко штрафовала их.
Хотя, если подумать - можно и потерпеть иногда. Ведь по ночам мы прекрасно обходимся без сигарет часов по 6-8, как минимум. А однажды мне пришлось лететь из Германии в Канаду, а это 11 часов, и ничего, пережил. Но это редкость, конечно. А в остальное время минимум ежечасно курильщику нужен глоток этой никотиновой отравы. И ведь каждый понимает, что кроме вреда и минутного наслаждения это ничего не дает. И наверняка каждый пытался с этим покончить. Но, как говорил еще Марк Твен: нет ничего проще, чем бросить курить - я сам бросал несколько раз.
Так что вопрос с местом, где можно отвести душу, для человека курящего отнюдь не праздный. Но самым подлым приемом против курильщика является место проживания с сухим, (антиникотиновым) законом. Причём узнаешь об этом после заселения. Со мной был такой случай все в той же Канаде, городе Эдмонтон. Поселили нас в прекрасном 45-этажном отеле Edmonton haus. мне достался номер на двенадцатом этаже. Но… Перед самым поселением предупредили: курить в номерах категорически запрещается. У них там везде дымовые и тепловые пожарные датчики, и в случае их отработки происходит автоматический вызов пожарной команды. Но не это главное! Весь расход за этот вызов и эвакуацию гостей и персонала возлагается на виновного, и даже цифру назвали, я ее не запомнил, помню только, что нулей было неприлично много. Эта новость разом заставила задуматься о несомненном вреде курения. Это вам не тысяча-полторы в тамбуре поезда… На наш законный вопрос: так где же можно? Ответом было, мол, на двадцатом этаже, а также в фойе на первом есть комнаты для особо страждущих. Эти канадцы в то время просто помешались на борьбе с табаком, мало того, что в зданиях, так еще и ближе, чем за шесть метров от здания курить воспрещалось. Я, как человек в общем-то законопослушный, согласно закивал и даже расписался где-то с ознакомлением. И даже постарался соблюдать эти правила где-то до вечера. Но потом обнаружил в холодильнике номера три бутылочки гостевого пива, естественно с удовольствием угостился и задумался…Как известно, спиртное подстегивает тягу к никотину, а мотаться каждый час вверх или вниз совсем не тянуло. И тут-то мысль заработала на повышенных оборотах. Так, где? На лоджии не годится, кто-нибудь вложит, тем более, напротив окна еще одной громады-гостиницы Suit hotel. Туалет? Там тоже датчик. И тут я обратил внимание на кухню. Да, в номере была кухонька, небольшая, но жутко навороченная, С плитой, посудой, кофеваркой, микроволновкой и пр. Не может быть, чтобы не было вытяжки, подумал я и после небольшого обследования она, конечно, обнаружилась. Так что самый больной вопрос был успешно решен. Но не всегда и не везде так везет, поэтому рекомендую курильщикам все продумать заранее.
Кстати, похожая ситуация со мной случилась гораздо раньше, в Сингапуре. Нет, курить никто не запрещал, ни-ни, но вот куда девать окурки - большой вопрос. Такое понятие, как урна в принципе местным муниципалитетом не рассматривалась. Они, конечно, встречались, но крайне редко, около супермаркета или в другом людном месте. А привычку незаметно стрельнуть бычок в сторонку в малолюдном месте пришлось забыть по настоятельному совету уже бывших там людей. Везде глаза в виде видеокамер или местных доброхотов, причем весьма бдительных. Так что приходилось окурки складывать или в пакетик, или в карман, успокаивая себя тем, что своя ноша не тянет. Иначе через квартал, другой мог появиться полицай,вернуть тебя на место преступления, предложить поднять окурок и наложить к тому же нехилый штраф.

На заре перестройки, когда союз еще не развалился, но рубль уже вошел в крутое пике, а мечта о квартире превратилась в нечто заоблачное, довелось мне побывать в командировке в славном городе Курске, на консервном заводе на подработке в бригаде монтажников из Швейцарии. Как я туда попал - это история особая, но сейчас не об этом. Заработок по тем временам приличный, шестьдесят баксов в сутки без всяких налогов.
Короче, закончилась командировка, я свое получил, попрощались как положено, в кабачке, купил билеты на свой поезд и тронулся в путь не спеша.
Вот тут-то и подстерегла меня нелегкая. Желая расплатиться за какую-то газету в путь-дорожку, я обнаружил, что меня элементарно обокрали. Все дорожные денежные знаки как в воду канули. Осталась кое-какая мелочь в кармане пиджака и все. И ведь где и при каких обстоятельствах сие произошло – даже не помню. В общем, профессионально сработали.
Ну, что делать. В общем-то я поначалу сильно не расстроился. Главное, билеты остались не тронутыми, баксы спрятаны в багаж, багаж под полкой, на которой я живу, а с остальным как-нибудь справлюсь. И совершенно напрасно.
В то время не было скоростных поездов (вернее были, но только московские, да и то условно скорые). Остальные шли не спеша, останавливаясь на каждых, хоть немного значимых для местных жителей, полустанках. Так что двое с половиной суток путешествия я надолго запомнил.
Особенно раздражала постоянная смена попутчиков. Оно ведь как было. Не успеют новые соседи занять места, поезд еще не тронулся, а они уже вовсю шуршат пакетиками, кулечками, разворачивают пир горой на столике и принимаются жрать и чавкать, будто не в поезд сели от дома до станции за сто километров, а как минимум добираться им до Владивостока и это единственная возможность утолить голод за весь переезд. Что за люди?
Нет, не хочу обижать хлебосольных попутчиков. Всегда предложат присоединиться и не стесняться. Я мог бы не напрягаясь забыть обо всех своих неурядицах до самого Чимкента и провести поездку с удовольствием и не заморачиваясь никакими заботами. Но натура моя дурацкая… Ведь знали бы они, что их попутчик сидит на деньгах и бессовестно их же и объедает… Нет, эта мысль была сильнее меня и я вынужден был благодарить и отказываться от аппетитных разносолов.
Ничего, думаю, вот наступит ночь, пересплю, во сне время летит быстро, а там всего полтора суток останется. Напрасно я так думал. Не спалось, хоть ты тресни! Тогда я стал убеждать себя примерами великих постов, которых наслушался во время познавательных поездок по святым местам Курской области. Вот, например великий пост, тот, что перед пасхой. Целых сорок дней длится, и ничего, никто с голоду не помирает. Но чей-то ехидный голос шепчет: - «Так ведь постные блюда никто не отменял…». Ну, хорошо, отвечаю, а мусульманский пост Рамадан? Им ведь даже слюнки глотать грех. «Так ведь это только днем, а после захода солнца – хоть умри от обжорства» - не успокаивается голос. В общем, не убедил я себя в святых помыслах. Не стать мне святым великомучеником, слаб желудком ваш покорный слуга.
Следующий день прошел так же, как и предыдущий, только был явно длиннее. Забраться в чемодан за денежкой все никак не получалось, то одно мешает, то другое.
Единственно, от чего я не отказывался – это от семечек попутчиков и выпил много литровый запас чая у проводника, благо в то время чай был еще бесплатный. Наступила ночь, и я глубоко убедился в верности афоризма: ничего так не хочется больше, чем того, чего у тебя нет. Правда думы мои были какими-то однобокими, в основном одолевали воспоминания об обедах на Куском консервном заводе. Какая окрошка была, пальчики оближешь. На сметанке, с настоящим мясом, не колбаса какая-нибудь, с огурчиками и лучком… Мечта. А борщец, это же поэма. А бифштекс, а…, а…, а… В общем, мне немного удалось вздремнуть только под утро.
А утром мы уже были в Туркестане, осталось всего каких-нибудь полдня с небольшим, и я дома. Ближе к обеду я под видом подготовки к прибытию достал свой чемодан, осторожно изъял десять баксов из заначки и поклялся себе съесть все без остатка на деньги от их продажи. Разменял я свой червонец у проводника за десять минут до прибытия, благо в то время официальных обменных пунктов еще не было и этим занимались такие ловкачи, как проводники и таксисты.
Вот и родной вокзал. Я степенно вышел и направился на привокзальную площадь. Но постоянно сверлила и мешала какая-то мысль. Стоп, я ничего не забыл? Чемодан здесь, сумка с подарками тоже. Что-то из гардероба? Вроде все в порядке. А, вот! Я прислушался к себе… ЕСТЬ НЕ ХОТЕЛОСЬ!
Даже было немного странно вспоминать о нелепых мыслях в поезде. Пожав плечами, я сел в такси и назвал адрес.
О следующих днях (встрече, подарках, поляне с коллегами) сказать говорить не буду. Все, как всегда.
Да, а квартиру я на заработанные все-таки купил, аж за две триста зелененьких, трехкомнатную, в новом микрорайоне (современники пусть не смеются, по тем временам очень приличная сумма).

Меня если и можно назвать болельщиком, то только в прямом смысле этого слова (болеть).
Хотя болею не часто, в основном ОРЗ, животиком мучаюсь раз в пять-шесть лет, ну и конечно, зубы. А куда же без этого, всем известного ощущения безысходности и шальной мысли: «Лучше умереть, чем…».
Но не буду напоминать неприятные моменты нашей жизни, да и разговор пойдет о другом.
Вплотную я столкнулся с истовыми спортивными болельщиками в Канаде, мы с группой специалистов побывали в г. Эдмонтон, столице нефтяного бизнеса этой страны.
Командировка была очень насыщенной, познавательной и интересной, но не о том разговор.
Как-то мы застряли в пути после посещения подземного хранилища нефти где-то на севере Канады. То ли несогласованность с местными службами, то ли с транспортом неувязка, короче, нас попросили немного подождать продолжения поездки, а чтобы скоротать время, предложили провести ожидание в местном спорт-баре за кружкой пива.
Ну мы, конечно, были не против. Пиво, оно и в Африке пиво.
И здесь я увидел настоящих болельщиков.
Там не было равнодушных выпивох, как это наблюдается в пивных на наших просторах. Каждый джентльмен и каждая леди (посетители) не просто пили пенный напиток, они еще и активно наблюдали на экранах телевизоров очередную схватку спортивных форвардов, и не менее активно спорили и делились мнением с окружающими по факту их личного счета на победу своих любимцев. Между прочим, леди даже превышали по количеству сильный пол.
Не важно, был ли это бокс или футбол, или теннис. Это, по-моему, было вторично. Главное – атмосфера всеобщего фанатизма по отношению к спорту.
Кстати, экранов было множество. И у стойки бара, и за каждым столиком, и в коридорчике на пути в туалет, и перед каждым писсуаром, и на дверце каждого уединенного места. И каждый ящик переключался на твой любимый спорт-канал одним нажатием клавиши-кнопки (подписанной и рекомендуемой). В общем, пропустить момент с очередным ударом или голом было просто невозможно.
Мы сидели за столиком недалеко от выхода, поскольку все классные места были заняты завсегдатаями и похоже, давно. Кстати, слово «столик» явно не соответствовал своему названию. Это было дубовое сооружение, рассчитанное как минимум на разрушительное чрезвычайное происшествие.
В центре – четыре экрана, персонально для каждой стороны этого овального чуда столярного искусства. Потыкав кнопочки каналов, мы остановились на матче по футболу Россия-Чехия в отборочных играх какого-то турнира.
Недалеко оказались словаки, (как мы поняли позже), и болели естественно против чехов (давние соперники во всем). В общем, они к нам присоединились, и дальнейшая игра проходила под шумные и звонкие комментарии и крики союзнических войск.
И тут взорвался дальний угол бара. Там давно болела крупная компания аборигенов, похоже, успевшая набраться впечатлений и местного пива. Перефразируя поэта Грибоедова: «Кричали женщины Go, Go и в воздух лифчики бросали». Нет, я нисколько не утрирую.
Достаточно было посмотреть на джентльмена, выскакивающего из туалета, путающегося в собственных полуспущенных штанах, отчаянно жестикулирующего свободной рукой и что-то кричащего своим коллегам-фанатам, обнимашки-целовашки и взаимный тост за удачное завершение атаки…
Мы спросили проходящую официантку:
- Что за вид спорта так активно наблюдается и яростно обсуждается?
- Американский футбол, - равнодушно ответила она.
- А что же здесь происходит во время матчей по хоккею на кубок «Стэнли»?
- О… – она картинно закатила глаза,

Не так давно, делая прививку от ковида, попытался вспомнить количество всевозможных прививок, полученных за время работы в торговом флоте и сбился. Их ставили как перед рейсом, так и во время оного. От самых разных, даже экзотических болячек. А вот от глупости - ни разу, хотя следовало бы. Но, как говорится, слишком широк диапазон ее проявления.
Ну вот, например.
Проходили мы Суэцкий канал на теплоходе «Омск». Это не так быстро, как на автомобиле или на поезде, занимает около двух суток, включая Суэцкий залив со стороны Красного моря. И за эти сутки, постепенно двигаясь в очереди к каналу и проходя его, к борту беспрестанно пришвартовывались бесконечные лодчонки с местными аборигенами, что-то продающими и рекламирующими (по-современному менеджеры-агенты продаж или что-то в этом роде).
Они безо всяких разрешений поднимались на борт при помощи своих крючьев и лестниц (тем более, наш теплоход был загружен и потому осадка была низкая), располагались на палубе и открывали свой маленький базар. Торговали и днем, и ночью. Правда, не более десяти-двенадцати километров относительно берега, потом их со скандалом изгоняли очередные право имущие жители очередной финансовой границы. Капитан, не в первый раз проходивший этим путем, не препятствовал этим рейдерам, только предупредил команду, чтобы никто ни шагу сделать этим акулам бизнеса внутрь корабля не разрешал.
Чего там только не было… И кораллы, и жемчужные бусы и ожерелья (кстати, я купил пару штук и одни из них подарил сестренке, оказались настоящими, без подделки), и всевозможные тряпочки вроде джинсов и футболок, и эксклюзивные (как клялись продавцы) снадобья и корешки от всех болезней одной порцией (как это мне напоминает современные интернетовские разводы).
Между прочим, верили. Не всему подряд, конечно, но некоторые из команды покупали так называемый «мумие» местного производства. Не знаю, откуда из этого снадобья растут ноги и что там намешано, но этот продукт пользовался у экипажа особым спросом. И покупали всерьез, и кормили этим снадобьем родных и близких, и продавали его по договорной цене на портовой барахолке. Но я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то отравился или что-то в этом роде. Правда, и о пользе тоже не наслышан.
Короче, мы преодолели Суэц, прошли Босфор и нам открылась дорога в порт Николаев, что на Черном море. Где-то дня за два до прибытия ночью поднялась суматоха. Моториста прямо с вахты сняли и отволокли к судовому врачу (славная в том рейсе была женщина) с острым отравлением. Переполох, промывание желудка, проверка камбуза, продуктов. Мы терялись в догадках, кухня-то одна, едим одинаково. Но через сутки все обошлось, моторист даже вышел на очередную вахту (сине-зеленый, правда, но относительно здоровый, только сыпь какая-то непонятная по телу). На все вопросы ничего не отвечал, только пожимал плечами да отмалчивался.
По приходу в порт новая неожиданность: на берег списывают сразу двух мотористов, - того самого бедолагу, в больничку, (как позже узнали, врач постаралась, договорилась с коллегами) и Яшку, стоявшего вахтой раньше него. Замечательный был парень, душа любой компании, как пел Высоцкий: - «Врун, болтун и хохотун…». Так убедительно врать никто на моей памяти не умел. Ну с ним понятнее, у него как раз отпуск подходил, а родом он из Одессы, вот и покатил в свой родной город, экономя время и деньги. Меня определили на вахту в машинное отделение (я работал электриком, но по специальности был электриком-мотористом), и дальше рейс продолжался уже с неполным экипажем.
Где-то через неделю очередным портом стоянки была Одесса, вот там-то мы встретились с Яшкой и за рюмочкой узнали подробности той истории.
«Где-то без четверти четыре обхожу я каюты, бужу очередную вахту (так было принято). Захожу к своему сменщику, он не спит, а внимательно разглядывает фунфурик с этой гадостью».
Забыл рассказать о том чудодейственном средстве, широко рекламируемом арабами-целителями. Это, по их словам, незаменимая вещь при близком контакте с противоположным полом (что-то вроде Виагры, но для наружного применения). Ярко-красная желеобразная субстанция, что там намешано - до сих пор является тайной производителя, но запах – специфический, что то вроде присыпки от тараканов. В их русском варианте это называлось довольно лаконично и точно. Но не буду озвучивать название, дабы случайно не нарушить Закона о рекламе.
«Он сразу смутился, но поздно, я уже увидел», - продолжал Яшка. «Ну как же мне не воспользоваться случаем похохмить, я же себе этого никогда не прощу…».
«Ты как думаешь, вещь стоящая?», – спрашивает. «Безусловно», - отвечаю. «Я в Суэце ночью видел, как даже сам боцман две баночки втихаря приобрел. А он толк в таких вещах знает. Так что не сомневайся, не подведет. Только для усиления эффекта нужно это и вовнутрь принять чуть-чуть».
«Да вроде говорили, это наружное», - с сомнением протягивает он.
«Я тебе говорю авторитетно, не раз лично испытано. Все тетки твои будут (на сленге моряков в тот период, тетки – особи женского пола от пятнадцати и до восьмидесяти пяти). Кстати, у тебя винца не осталось? А то у меня все закончилось, а ночка душная, не помешало бы немного перед сном принять». И полез в нему в рундук. Пока пошарился, пока нашел… Оборачиваюсь, а он доедает с задумчивым видом печенюшку с тонким слоем этой хрени. У меня сразу глаза и челюсть полезли в разные стороны.
«А ничего», - говорит. «На аджику похоже, только соли не хватает».
«Эй-эй», - говорю, - «Больше не надо, во всем нужно знать меру. И зачем тебе сейчас-то? Это нужно где-то за час, полтора перед интимом. Скатился в машинное отделение и места себе не нахожу. Может, доктору сообщить? Но через десять минут спускается на вахту этот дурень. Все вроде нормально, вахту сдали-приняли, я успокоился и пошел спать. А через пол часа началось… Давай еще по одной, а то я как вспомню, так нехорошо становится.
Наутро вызывает меня мастер (докторша сдала), таким я никогда его не видел. В Николаеве, говорит, чтобы я духа твоего не видел. Но чрез сутки отошел, просто в отпуск выгнал».
Вот такая история. А говорят, коронавирус. От всех болячек в мире и от человеческой глупости прививок не напасешься.

Немного о теории относительности.
Припоминаю поездку на поезде с супругой от станции Рубцовск домой, в Южный Казахстан.
Были мы там недолго, разделались с делами и на радостях от удачного их завершения немного гульнули в кафешке.
А под утро жену пробило острой температурой. Я ее еле дотащил до вокзала, пристроил в зале ожидания и двинулся к кассе, за билетами.
Тогда из Рубцовска поездов не было, только проходящие. Так вот, каковА же была моя досада, когда я обнаружил, что вчера немного не рассчитал и денег на билеты не хватает, немного, каких-то три рубля. Но по тем временам – катастрофа. Это сейчас ты можешь позвонить по сотовому и попросить перекинуть тебе денежку или просто оплатить услугу. А тогда эту денежку приходилось зарабатывать любыми способами.
Две тысячи километров до дома. Ну что можно было придумать в такой ситуации? Недолго думая, я снял свои драгоценные «Командирские», именные часы и пошел по кругу.
А достались они мне не за просто так. Будучи в армии, я с экипажем боевой машины участвовал в окружном военном учении, и заняли мы тогда первое место в своей нише. Командир батальона был на седьмом месте от восторга (я его понимаю, все-таки очередное повышение в звании), и подарил мне эти именные часы с гравировкой.
Я с ними не расставался, берег их как память во все последующие коллизии своей командированной жизни. Помню, как продавец-японец с базара г. Осака (что в Японии), увидев на моей руке эти «Командирские», предлагал мне пять или шесть навороченных электронных «Сейко» со всякими прибамбасами в обмен. Однако, увидев мои покупки (ковровые изделия), он резко переключался на текущую тему, и предложил за мои ходики невиданную цену:
- Пятерка, прямо сейчас.
И когда я уходил, он выкрикнул:
- Шестерка!
Но я не поддался на уговоры и только махнул рукой. А надо сказать, что «Шестерка», это разновидность ковра, размерами три на пять метров. И тогда она стоила на нашем спекулятивном рынке около тысячи двести рублей при моей зарплате сто.
И вот теперь, когда до прибывающего поезда каких-то минут сорок, я от безысходности и безденежья, старался продать свою память за пол цены. Пробежав по и так не очень переполненному вокзалу, я услышал за спиной:
- Спекулируем?
Обернувшись, я увидел своего ровесника, правда, в милицейской форме сержанта.
- Да ты что, это мои, вот даже дарственная надпись на гравировке.
- Пройдемте в отделение, там разберемся.
Зайдя в околоток, сержант сказал:
- Ну-ка, покажи часы.
Повертев мое сокровище, спросил:
- И сколько ты за них просишь?
- Да всего червонец, пол цены, на билеты не хватает.
- Ну, в общем так. Даю пятерку, не больше. Если хочешь, можем еще поторговаться, у меня времени хватает. У тебя когда поезд?
Уговорил, черт красноречивый. Бегом выбежал к кассам, доплатил недостающие три рубля и повел свою хворую на перрон.
Это теория относительности наглядно и показательно. Рассуди, когда мои часики стоили для меня дороже: гос. цена за двадцать рублей семьдесят копеек, гравировка и память о героической службе, тысяча двести рублей за ковер, проданный на рынке, или пятерка на вокзале в г. Рубцовск?
Только не надо сентенций, вроде: «пить надо меньше» и т.п. Задним умом мы все могучи.

Сон – это вторая жизнь!

При поездке в командировку в последнее время меня постоянно удивляет способность спать в любых условиях и в любое время моих молодых членов бригады, так сказать - юная поросль будущих специалистов и наставников грядущих поколений. Зовут их просто и буднично: Султан и Райимбек.
Не успеваем мы сесть в КамАЗ, как начинается выяснение, кто же займет место за водительским сиденьем на лежанке, а кто может пока воздержаться и присесть на переднее сиденье рядом с шофером и заняться штурманскими обязанностями.
Эти обязанности не велики, главное – не дать уснуть водителю и постоянно развлекать его чем-то интересным в виде анекдотов и сплетен о нашей нелегкой доле командированных. Может быть и не о доле, а просто сплетен широчайшего спектра, почерпнутого в среде общих знакомых, соседей и наконец просто в глубинах интернета.
Вот, приведу пример. Не так давно (по-моему, глубокой осенью или ранней весной), мы отправились на «разрыв», как мы его называем, в глубины степи Бетпакдала (Голодная степь, если кто не знает). И что вы думаете? Не успевает путь сократиться на пятьдесят-шестьдесят километров, а наш штурман уже мирно посапывает носом и норовит завалиться на плечо водителя в сладостной дреме.
Нет, я не говорю о повальном увлечении сном, боже упаси. Я и сам в молодости слегка прибаливал этой привычкой, но самую малость.
Помнятся мои первые командировки в таежные дали Томской области, когда мы строили высоковольтную линию ЛЭП-220. Тогда от основного лагеря до места работы путь был небольшой, километров тридцать-сорок. Преодолевали мы его на надежном автомобиле «Урал» в будке и с прицепом-вагончиком с инструментом и всякими необходимыми принадлежностями и запчастями.
Но путь был отнюдь не по асфальтовой дороге и даже не по проселочной. Ехали по ранее проложенной и вырубленной просеке в тайге, такой неприспособленной к автотранспортному сообщению, что добираться приходилось часа полтора-два.
Ну я и взял за привычку подремать это время, не из потребности ко сну, а так, просто скоротать время. Выбирал место, обычно на запасном колесе в будке и преодолевал это путешествие в легкой дреме, не обращая внимания на кочки и выбоины.
Как мне рассказывали позже, на особо жестком участке трассы мне на голову свалился ящик с инструментами. А инструменты электролинейщика – это не инструменты хирурга или художника. В общем, килограммов пятьдесят, не меньше.
Народ всполошился, машину остановили, и бригадир спрашивает ближайшего ко мне коллегу:
- Ну как он?
Коллега внимательно на меня посмотрел и отвечает:
- Спит, зараза.
- Ну, тогда поехали, и так время теряем, - сказал Михалыч и добавил: - В нас пошел, не пропадет.
Конечно врали. Ну не может ящик с инструментом не разбудить даже запойного соню, тем более меня. Я вообще почти не спал - так просто, дремал. Наверное, этот ящик просто пришиб меня, и я отключился на время, так думаю. Хотя никаких последствий или чего-то подобного позже не обнаружилось.
Так, Чаян. Бужу обоих засонь, пора пообедать. Нам с Мухтаром, водителем, хватает двух самсы с гаком (выпеченных в тандыре обалденных штучек с мясом), однако молодым и четырех, по-моему, маловато. Но ничего, перекусили и дальше. А дальше повторяется то же, что и полчаса назад. Только они поменялись местами – штурман и его сменщик. И с тем же успехом.
Я еще понимаю сон от усталости или от его невозможности. Тогда, конечно, хочешь-не хочешь, а валишься с ног моментально и безо всяких напоминаний и уговоров. Как например, в армии. Я тогда сдуру и по неопытности в первые полгода службы, в учебной части, вызвался сачкануть от трудов военных. На вопрос командира взвода, кто может красиво и аккуратно писать и рисовать, смело шагнул вперед и отозвался, - Я! (головка от патефона, если не хуже).
И все, обо сне смог вспомнить только после передислокации в строевую часть. Ведь какова обязанность «писарчука»? Правильно, содержать всю писчебумажную промышленность взвода в надлежащем порядке. Это и графики занятий, и отчеты командира в штаб, и наглядная агитация и пр., и пр. и пр. Но, увы, далеко не все…
Только прозвучала команда отбой, а у моей койки вырос старшина. Он, как и большинство взвода, так называемый «старик», т.е. тот, кому демобилизоваться всего через полгода. Зажигает спичку и командует:
- Боец, подъем!
Зажженная спичка горит, как многие знают, сорок пять секунд. За это время ты должен вскочить с постели и полностью одеться. Я, конечно, не успел.
- Наряд вне очереди, - произносит старшина. И ведет меня в учебный класс. А там достает свое самое дорогое сокровище – дембельский альбом и ласково так говорит:
- Здесь надо такой рисунок изобразить, здесь красиво написать, здесь то-то и то-то…
В общем, работы на всю ночь.
- Если хочешь завтра поспать, то сделаешь сегодня, - буднично заявляет старшина.
Ну и что выдумаете, к следующему отбою стоит у кровати следующий «старик» и опять с зажженной спичкой. В конце концов, я научился одеваться за тридцать секунд, но очередной дембель все равно жаловался на обожженные пальцы.
Меня до сих пор бесят анекдоты про часового, спящего на посту. Что такого спать стоя, да даже с открытыми глазами? Чушь полная. А когда мы на выпуске из учебки пробежали кросс с полой выкладкой шесть километров по пресеченной местности, я прибежал не последним, но ничего не помнящим, я просто спал.
До сих пор вспоминаю капитана Лещенко. Как я его умолял не писать в характеристике в полк постоянной приписки мой писарский опыт. В конце концов он сжалился (но, за плакат «Родине – всегда!» или что-то в этом роде).
Так, что-то я завспоминался. Уже один поселок, другой мы проскочили, не тревожа мирно спящих сослуживцев. Здесь необходимо закупить продукты на всю неделю командировки в оптовом магазинчике. Мои орлы просыпаются и принимают активное участие в закупе. Здесь они молодцы, ничего не скажешь. Дальше дорога в предпоследний населенный пункт перед степью и все повторяется, за исключением смены штурманов. Я начинаю потихоньку злиться, ну сколько можно дрыхнуть, в конце концов…
Вообще о сне я с удовольствием припоминаю только один период своей командированной жизни. Это – торговый флот. Те недолгие мои пять лет работы на океанских просторах. Там существовал (и, надеюсь, существует) так называемый адмиральский час.
Суть-то его не отличается от современного отдыха офисных работников в размере двух часов. Но смысл – в корне. Пообедав в двенадцать, ты имеешь право на дополнительный отдых еще целый час. Хочешь – займись своими делами, хочешь – спи до упаду. И никто (заметьте, - никто не имеет право твой отдых нарушить, ни капитан, ни боцман, никто в целом мире). Это какой кайф, когда ты принадлежишь только самому себе.
Правда, тот самый боцман в корне был не согласен с постулатами адмиральского часа. По его мнению, работа – это главный смысл всего существования моряков. И напрасно мы приносили ему очередной том БСЭ (Большая Советская Энциклопедия), в котором ясно и доступно говорилось: - «Сон – это необходимая и важнейшая часть существования живого организма. Для человека средняя продолжительность сна составляет не менее восьми часов в сутки».
- Так я и говорю, - отвечал боцман, - Написано ведь, не менее, а не более восьми часов. А вы дрыхните все двенадцать.
В общем, тупица был, причем не исправимый.
Подъезжаем к поселку. Дальше два пути. Или вдоль по трассовой дороге (это конечно можно, но много дольше по времени и удобствам), или по асфальту до Степного и чуть дальше километров двадцать, а потом сворачиваем в степь и через километров пятнадцать прибываем на свой пункт назначения. Все устали (я про своего водителя и про себя, штурманы не в счет) и мы решаем путь облегчить.
Еще спросил Мухтара, проедем ли. Чуть раньше, месяца за три до этого проезжали тем путем, так он мне рассказывал, как они здесь застряли.
— Вот, видишь, матрасы разорванные валяются? Так это мы их в дело под колеса пустили, выбирались из трясины.
Трясины здесь как таковой нет, простой суглинок пополам с песком. Но машина проваливается будь здоров.
- А ничего, грунт вроде подсох, да у меня еще все три моста в работе, как-нибудь прорвемся, - уверенно добавляет он.
Ну ему, конечно, виднее. Все-таки стаж, опыт. Вот наконец и поворот в открытую степь. Первые пять километров преодолеваем беспрепятственно. Машина ревет и успешно продвигается вперед. Но еще через километр-полтора наступает клинический случай полной остановки транспортного средства. Все, вляпались…
- Ну и где же твои три моста? Кажется, все три врюхались, - негодую я.
- Так резина вся «лысая», - оправдывается Мухтар.
Ладно, хоть кричи, хоть спорь, разницы никакой. Надо что-то делать.
- Давай, буди эту парочку, - говорю ему, - будем выбираться.
И вот когда двое коллег, потягиваясь, позевывая и почесываясь, выбрались из кабины, я наконец осознал, до чего же нам повезло. Каждый из них раза в полтора больше меня, а о Мухе и говорить нечего. Эдаких два качка-шкафчика, в самый раз по нашему положению. Я полагаю, если бы с Мухтаром отвернулись на пару минут, они бы с легкостью переставили КамАЗ на сухое место. Но нет, видимо из принципа, они взялись за лопаты (всегда нужный инструмент, постоянно возим с собой). Хрусть – и один черенок обломился.
- Эй, поосторожней, вы не на лопатном базаре, - заволновался Муха, - Особо не налегайте.
Часа два продолжалась эта эпопея освобождения. И мне тоже досталась. С полгектара степи пробороздил, вырывая мелкие кустики и бросая их под колеса буксующей машины. А куда деваться. Хотя, конечно, можно было бы и здесь переночевать, ехали то мы в командировку, а не из нее. Запас продуктов есть, баллоны с газом полны, подождали бы утра, почва подмерзла и дальше вперед как по асфальту.
Но это в прежние времена. А сейчас – не моги. Главное – нет связи ни по рации, ни сотовой. А не отчитаешься о прибытии на место, поднимется паника, пошлют транспорт на поиски и такой геморрой начнется, что не дай бог.
Так что мы отмотали еще около сотни километров, возвращаясь к вдольтрассовой колее и добираясь до ближайшего пункта связи. Добрались затемно, доложились, включили обогреватель, по-быстрому перекусили и я выбрался из будки перекурить перед сном. Эх, что ночь в степи – ни огонька, ни звука… Хотя вру. Издали доносится то ли лай, то ли вой, в общем что-то тревожное. Подхожу к будке и спрашиваю:
- Слушай, Муха, это волки или шакалы?
В ответ доносится богатырский храп из-под трех одеял. Вот ведь куда же в них лезет этот сон? Ворча и чертыхаясь, стелю свою постель, укладываюсь и только сейчас осознаю, как я вымотался. Все-таки как ни крути, думаю, погружаясь в забытье, а сон – это вторая жизнь…

Как-то в Осаке, или в Иокогаме, (не помню), стояли мы на рейде в ожидании то ли погрузки, то ли разгрузки корабля.
Вечер, очередной киносеанс. Тогда на каждом корабле был свой кинотеатр, т.е. в обычной столовой каждый день, (а точнее вечер), демонстрировался какой-нибудь фильм посредством кинопроектора.
Выбор был невелик, каких-то десять-пятнадцать фильмов из фонда кино в очередном советском порту. Я закончил мореходную школу по профессии электрик-моторист, но в довесок получил образование «Кинодемонстратор». Так что пришлось заниматься и профессией киномеханика.
Так вот, закончил я показывать очередной советский шедевр, смотал пленки, уложил их на стеллажи, навел порядок и вышел из своей каморки-кинобудки в Столовую попить холодненького компотика.
Человека три-четыре смотрели местный телевизор и слегка похохатывали, глядя на экран телевизора.
Там демонстрировался фильм про маньяка с бензопилой, тогда еще новинка. Болтали на английском, но перевод был и не нужен. Ужастик, он и в Африке ужастик, пояснений особых не требовалось.
Ну что же, у меня еще часа полтора до вахты, и я решил от нечего делать составить компанию полуночникам. И это был первый киноэкстрим в моей жизни.
Зрители обсуждали детали сюжета со знанием дела, особенно кок.
- Да кто же так вспарывает брюшину? Только идиот. Надо поддевать снизу, тогда и кишочки будут целыми, и крови гораздо меньше, - делился он своими знаниями с окружающими, наблюдая очередной поворот сюжета.
- Кок, ты придержи свой опыт до завтра, как раз боцман собирается устроить свои разборки, - советовали ему коллеги, от души наслаждаясь искренним негодованием мастера-расчленителя.
Я до этого самым страшным фильмом считал «Вий» советского производства.
Но куда там до голливудских прибамбасов! Море крови, где надо и не надо, окорочка человеческие на перекус, кишки и прочие внутренности вперемешку со сценами разделки органов на всякую изысканную кухню.
«Б-ррр, какая гадость», - передернулся я и отправился готовиться к очередной вахте.
Зайдя в каюту и переодеваясь, я обратил внимание на огни сияющего порта и подумал: «А ведь совсем близко, можно и вплавь махнуть, а можно и на лодочке… Какой-нибудь ненормальный запросто может это организовать.»
Мысль промелькнула и забылась. Я, как всегда, принял вахту, сделал обход по всем необходимым механизмам и узлам, доложил дежурному механику, получил сменное задание и отправился тянуть лямку на оставшиеся часы до смены.
И вот тут меня накрыло.
Представь себе замкнутое пространство машинного отделения. Хотя пространство это с трудом можно было назвать замкнутым. Все-таки четыре этажа, и на каждом находятся необходимые механизмы и агрегаты. В рейсе все это слаженно урчит, бахает, скворчит и работает. А сейчас только паровой котел с дизель-генератором несут свою дежурную обязанность, обеспечивая судно необходимой энергией.
Все огни потушены, остались только фонари в ответственных местах для обслуживания и принятия экстренных мер. Тишина полная, за исключением отдаленного звука дизель-генератора. Изредка доносится какой-нибудь треск паровой трубы или невнятные поскрипывания и постукивания мерно покачивающегося судна.
Внутренне матерясь и ругая себя самыми последними словами, подошел к стенду с аварийными инструментами (всякие ключи, киянки, молотки, кувалды и пр.) и выбрал кувалдочку поувесистее.
«Двадцать один год балбесу, уже и армию отслужил, и всякого повидал, а в детские страшилки веришь». Примерно так я думал, но кувалдочку все-же плотнее обхватил пальцами. Так и провел почти всю вахту в постоянных оглядываниях и прослушиваниях.
И тут грохот шагов сверху. Уверенные такие, и в полной тишине даже зловещие. Да кто может спускаться в машинное отделение глубокой ночью? Я нырнул за главный двигатель и замер в ожидании развязки.
Развязка наступила через пару минут взрывом хохота с рабочего места дежурного механика.
- Я тебе говорю, прячется, как партизан, с кувалдой, только маскхалата не хватает…, - давясь от смеха, рассказывает второй помощник капитана моему дежурному механику, - Мне-то сверху все видно, кино, да и только.
Это от скуки спустился вахтенный по капитанскому мостику поболтать с коллегой в машинное отделение. Они старые друзья, вот и общались в минуты безделья.
Повеселившись и проводив друга, дежурный механик сказал:
- Ладно, Иван, сходи проверь гребной вал на наличие утечек, и буди смену. Я пока журналы заполню.
Это я запросто, и даже с удовольствием. Взлетаю в надстройку, в жилой отсек и прямиком к каюте своего сменщика. «Вхожу без стука, почти без звука», и тормошу засоню. Он зашевелился и сдавленно произнес:
- А…, ты чего это...?
Это я немного позже понял его реакцию. Представь себе картину: затемненная каюта, перед тобой чумазая и черная тень, освещаемая только синими всполохами электросварки портовых работ, гнусно улыбается, и к тому же с кувалдой на плече?
- На вахту пора, соня.
- Ванька, идиот, ты же меня внуков лишишь, бла-бла-бла! – истерично вопит сменщик.
- А ты разве женат?
- Придурок, да кто же за меня пойдет, с твоими выходками, бла-бла-бла?
Выходя из каюты, бросаю:
- Пить меньше надо!
Звон разбитого стакана об дверь закрывающейся каюты убеждает меня: «Проснулся-таки». Вот теперь можно и расслабиться, а то десять килограммов железа на плече за четыре часа кого угодно могут утомить…

Скоро лето, тепло и несчастная Европа снова застонет: опять эти русские со своим климатическим оружием - жарой и засухой! Не спорь, так и будет. Все одно - понос или золотуха - русские виноваты.
Знали бы они, что такое настоящая жара. Помнится мне одна командировка в Зафарабад в конце июля. Вот тогда было действительно тепло: в тени далеко за сорок, а на солнышке не ближе за пятьдесят.
Первый рабочий день прошел на редкость бестолково. Не буду рассказывать, как мы добирались до рабочего места, и как возвращались, надеюсь, это всем понятно и без слов. Но на будущее был разработан план распорядка рабочего времени, рассчитанный до мелочей. Подъем – в пять утра, завтрак и в путь. Сначала к зданию рудоуправления, (кстати там стояло табло с текущей температурой, обычно с утра сорок-сорок два градуса), затем вдоль бетонного ограждения пару километров, затем марш-бросок метров триста по пересеченной и абсолютно открытой местности. Вот и котельная. Между прочим, за работой все отходило на второй план, и жара, и пот, и какие-то другие заботы. Мы даже перешучивались между собой по разным поводам. Но работа – до десяти утра. Потом обратный ход и до девяти вечера никаких поползновений на выход из общежития. С девяти до двенадцати второй заход.
Самая проблемная задача из всех существовавших – это выход на базар, за покупками. Есть-то хоть иногда, а надо было. Мы разбились на две группы по два человека и предпринимали вылазки поочередно. Николай Степанович, бригадир, не в счет, его даже никто и не привлекал к этим рискованным операциям. Он у нас был за шеф-повара.
У каждой группы был свой маршрут, продуманный до мелочей, рассчитанный на максимальную эффективность похода, учитывающей все, даже незначительные складки местности и возможные варианты отступления на заранее подготовленные позиции (все-так путь не близкий, около километра чужой и безжалостной территории).
До сих пор помню себя и Володю, своего напарника, стоящими по разные стороны ствола чинары в такой желанной тени пред очередным броском на пол пути к базару. Седобородый аксакал (древний, как Ветхий завет), степенно прошел мимо, постукивая своей палочкой по раскаленному песку. Вот же кузнечик, подумалось мне, и нужна ему та чайхана. Это святое место для местных старичков, там они проводят все дневное время за чаем и бесконечными разговорами за жизнь. Юркая ящерка застыла на пути, ничуть не боясь присутствия двух китайцев.
Да, чуть не забыл. Поскольку у нас не было никаких головных уборов, а здешний климат настоятельно требовал себя хоть немного уважать, пришлось на базаре приобрести эдакие остроугольные соломенные шляпы вроде вьетнамских или корейских сомбреро. Откуда они появились здесь, никто не знал, но для нас это было в самый раз: и не тяжело, и не жарко.
А вообще, из одежды самая головная боль была обувь. В то время такого понятия, как рабочая одежда в организации, где мы трудились, не существовало, поэтому и обулись мы кто во что горазд, главное, чтобы не жарко было и не потно. Сланцы всякие, плетенки и т.п.
Пластмассовое сланцы сдались первыми. Они мгновенно прилипали, расплавившись, к каждому камешку на дороге. От всяких дырчатых плетенок мы отказались сами. Раскаленный песок между пальцев, знаешь ли, невеликое удовольствие. В общем, мы потратились на обыкновенные плотные китайские кеды и на теплые носки, которые каждый день приходилось освежать, но это куда лучше, чем расходы на мазь от ожогов.
Если бы были лишние деньги, мы бы прикупили еще и чапаны ватные поплотнее, но финансы явно не были рассчитаны на такие траты. Только в Зафарабаде я понял, зачем люди здесь так плотно одеваются в жару и зной. Ведь внутри такого саркофага температура всего тридцать семь. Согласись, это совсем не пятьдесят семь, что снаружи.
Так, о чем это я? А.., о нас, горемычных. Помнится, по приезду нас сильно удивила странная неподвижность пейзажа, раскинувшегося перед нами. Ну жара, ну солнышко. Чего это все, как сонные мухи двигаются. Я понимаю, если сильно жжет, так быстренько перебеги к следующему дереву, отдышись в теньке и дальше. И так перебежками, перебежками, жить-то можно. Эх, молодо-зелено… Как-то я попробовал таким образом передвигаться. Да это все равно, что в сауне охаживать себя веником. Любое движение причиняет такой жар, что я благодарю всевышнего, что при нас не было ветров, хотя местные говорили, что и такое бывает.
Ну вот, стоим мы под чинарой и лениво переругиваемся. Перед нами огромный валун, а за ним очередная точка отдыха, очередная чинара.
«Я тебе говорил, что надо было пройти к той чинаре, а потом вон к той, а ты: так длиннее, так дольше…, бла, бла, бла.». «Не надо мне по ушам ездить…, бла, бла. Я еще вчера был за стратегию вдоль дувала, а ты…бла, бла, бла. Теперь вот валун обходить. Давай обойдем его справа, так короче будет». Я, находясь слева от ствола, рекомендовал обход слева и в итоге мы, находясь каждый при своем мнении, отправляемся в путь каждый своей дорогой. Встречаемся в стратегической точке одновременно, но каждый уверен, что он обставил другого хоть на секунду.
Прослушивая много раз после этой командировки песню ВИА «Ялла» об Учкудуке, я все никак не мог понять, что означают слова о населенном пункте: «защити нас от солнца»? Ребята вроде местные, а такую чушь городят. Лучшая защита от солнца – вьетнамо-китайско-корейское сомбреро. Или тюбетейка, на худой конец. И чапан. Так что, дорогие европейцы, долой сарафаны и туники, вперед на Ташкеннтский базар за последними сезонными новинками!

Позволю себе несколько советов начинающим вояжерам. Не знаю, как у кого, а для меня этот вопрос о подготовке к поездке всегда был на первом месте.
Я вечно что-нибудь забываю: документы, билеты, носки, зубную пасту и пр., и пр. Еще ничего стало, когда женился, да и то…
Так что коллегам по путешествиям рекомендую готовиться к вояжу заранее, денька за два-три.
Первым делом
Необходимо подумать: а на кой тебе все это надо? Если это отпуск, то можно придумать причину, согласно которой можно обойтись и отдыхом дома, на даче и т.п. Если тебя туда посылают жена или домочадцы, или это нужно твоим родственникам, то можно прикинуться больным или просто временно недееспособным. Ну, а если это производственная командировка, тогда конечно хочешь не хочешь, а надо шевелить тем, что у тебя есть.
Начали
Перед тобой чемодан (рюкзак, саквояж, сумка, авоська или что-нибудь подобное). Справа – необходимые вещи (как ты уверен). С чего начнешь? Правильно, с самого главного. А что для тебя главное? Правильно, черт его знает… Смотря куда и зачем ехать. Ежели, к примеру, на пару дней подписать какую-нибудь бумажку – то зачем тебе лишние трусы или носки? Хотя эти пара дней запросто может обернуться и парой недель, и парой месяцев (прецеденты были). Если собираешься на сугубо прожиточный максимум (на вахту, пересменку) – то заботливо сложенные купальные принадлежности так и пролежат не тронутыми, потому как тебя так запрягут в работу, что ты вспомнишь о них только тогда, когда вернешься домой. Если брать в поклажу все, что может пригодиться, то вышеуказанные емкости явно не годятся, надо брать как минимум контейнер для ж/д транспорта.
Мой совет – не путай необходимое и желаемое, тогда твой багаж существенно облегчится. Ну а если не слушаешь советов, то вали все в чемодан и постарайся его захлопнуть.
Хорошо холостым и незамужним – все необходимое всегда с собой (эх – где мои семнадцать лет…)
Другое дело женатикам. Ну да ладно, отвлекся.
Итак, несмотря ни на что, ты определился что для тебя главное. Теперь о второстепенном. Такие вещи как шапка, зонт, очки и все снимаемое и легко и незаметно исчезающее – в сторону. Лично я растерял в командировках приличный ассортимент среднего уровня вещевого бутика. Надеюсь, мне глубоко благодарны лица без определенного места жительства тех мест, где я имел удовольствие быть хотя бы кратковременно. Меня до сих пор греет мысль, что мои солнцезащитные очки, купленные в Сингапуре за десять долларов, сияют на благородном и пропитом лице завсегдатая Хабаровского аэропорта.
Шапку (шляпу, кепку, сомбреро и т.п.) и зонт я давно заменил на капюшон. Необременительно и не исчезающе – главное условие начала или итога командировки. Об очках я уже говорил. Единственное исключение – очки ближнего боя с ценниками на прилавках и с монитором компьютера. Их просто советую пристегнуть на веревочку, как у любимой внучки варежки. Не скажу и о зажигалках, сигаретах и прочей мелочи, это не серьезно.
Перехожу к главному.
За сорок пять лет жизни в долго- и краткосрочных командировках хочешь не хочешь, а призадумаешься, без чего тебе никак не обойтись.
Я для себя выработал свою формулу: деньги, ключи, носки и документы. В картинку вроде бы все вписывается, кроме носков, ты заметил? Хотя об этом чуть позже.
Деньги.
Как только подумаешь о деньгах, так сразу вспоминается столько нюансов, что диву поражаешься. Это и банковская карта, и не погашенные кредиты, и должники (если они у тебя есть), и заначка, так искусно припрятанная, что ты и сам об этом подзабыл (хотя смутно подозреваешь, что супруге нет ничего легче, чем вычислить заветное место), и долги, благополучно подзабытые до лучших времен, и т.д., и т.д. В общем, придется вспомнить все, на то они и деньги.
Ключи.
Хочешь-не хочешь, а о них помнить необходимо. Это касается на столько о производстве, сколько о ключах от дома. Как-то я подзабыл об этом правиле, и часа четыре на морозе с полным багажом подарков проторчал у подъезда в ожидании жены и наследников, которые не знали, что я решил им сделать сюрприз своим появлением. В общем, когда я раздавал подарки и принимал восторги, жена спросила, участливо заглядывая в глаза: «Ты не заболел случайно?».
Документы.
Уж над этим стоит призадуматься. Это и паспорт, и удостоверение, это и билеты на проезд туда (и главное обратно), и бумажки, подтверждающие твое пребывание в командировке, и писульки к человеку, переданные тебе сослуживцами кому-нибудь зачем-нибудь, и пр. и пр. Всего не перечесть, но постарайся ничего не забыть. Почему-то считается, что если тебя судьба послала в командировку с определенной целью, то нет ничего важнее, чем передать привет кому-нибудь, даже с риском для жизни (хорошо если привет весом менее десяти килограмм).
Пунктик.
Мое самое главное правило из вышесказанного.
Носки – моя болезнь. Вы будете смеяться, но если я в командировке не поменяю носки хотя бы раз в сутки, то жизнь моя теряет смысл и не приносит никакой радости. Нет, дома с этим все в порядке, тем более носков в шкафчике предостаточно. Но стоит только отдалиться от домашнего очага на сутки, то жизнь бьет по голове не ключом, а вполне мягким и шерстяным (или синтетическим) предметом наповал. Единственное исключение – это носки из верблюжьей шерсти, я бы их зимой вообще не снимал, но это же исключение. А в остальном…Ну, по приезду в назначенный пункт легче, магазины пока никто не отменял.
Особенно командировки в поездах. Припоминаете? А в общем вагоне? Мне довелось два дня провести зимой в поезде Бишкек-Москва до Самары в незабвенное время тотальной перестройки. Это, я вам скажу, не забываемо.
Я заказал билет в плацкартном вагоне. Мне предлагали в купе, но жаба придушила. И вот, подходит поезд. В первую очередь к нему хлынула такая дикая толпа, что я засомневался, это мой поезд или нет, тем более я никого не видел за пять минут до прибытия. Справился у проводника, он ответил: «Стоянка поезда пять минут, мы и так опаздываем. Хочешь – заходи, не хочешь, не надо. Да, это «Бишкек-Москва». А твой плацкарт можешь в … засунуть. Если сможешь, то в общий вагон». Я вполз. Удивительно, я видел кадры из фильма о тяжелых и диких временах военного времени, но никогда не представлял себя их участником. Вагон битком набит товаром в мешках, коробах, сумках и в чем-то еще…
Я провел эти двое суток на ногах в тамбуре. Погодка, я вам скажу не сахар. Минус пять, по ночам минус десять. Иногда мешочники разрешали мне вздремнуть – часа на 2-3, и то сидя. Кстати сказать, они тоже не испытывали удовольствие от поездки. Ни одного лежачего места, да и сидячие – на краешке от вольготно расположенных баулов. К тому же этот аромат...
Я переодевал носки каждый вечер (в тамбуре), пусть меня не поймут, но такой у меня пунктик, против него не попрешь.
Ну это ладно, прошедшее. А как дела текущие?
Конечно, с появлением современных средств связи, передвижения и коммуникации многое в корне изменилось.
Итог для всех заинтересованных
Итак, все вроде бы общими усилиями вещи собрали. За исключением пунктика. Для кого-то это фото со своими драгоценными, для кого – шарик от пинг-понга, для кого-то сувенир или талисман, без которого жизнь становится пресной и неинтересной. Подумай, ведь это надо обязательно не забыть…
Счастливого пути, друзья!