Поиск по автору:

Вершины немноголюдны.

Если человек разговаривает сам с собой, то либо он живёт один, либо у него не все дома.

Погоня за минутной славой часто заканчивается минутой молчания.

Флюгер — это сурдопереводчик ветра.

Тело — костюм, который душа берёт напрокат.

Когда смотришь плохую драму, хочется смеяться, а когда смотришь плохую комедию, хочется плакать.

Как часто вначале произносят церемониальные речи, а потом демонстрируют бесцеремонное отношение.

Заварить кашу легко, сложнее — переварить.

«Мир уже не будет прежним» — фраза, которую раньше слышали один раз в пятьдесят лет, теперь слышат каждый год.

Ещё не скоро будет сдана в эксплуатацию дорога в светлое будущее.

Если одной ногой быть в воспоминаниях, а другой — в мечтах, реальность может нанести удар между ног.

На ветвях власти растут большие шишки и сидят важные птицы.

Люди, опередившие своё время, на «Феррари» не ездили и «Ролекс» не носили.

Народ для власти играет примерно ту же роль, что пчёлы для пасечника.

Таланты выделяются, бездарности выделываются.

Плохи дела в стране, где оппозицию чернят, власть обеляют, а народу всё фиолетово.

О том, что человек твёрдо стоит на ногах, лучше всего говорит его дорогая обувь.

Уже многие поколения рождены, а сказка былью так и не стала.

Старость как львица: медленно подкрадывается, стремительно набрасывается.

Флаг к ветру относится трепетно.

Пессимист думает, что жизнь идёт кувырком, оптимист — что она танцует брейк-данс.

В последнее время в новостях то и дело мелькают сообщения о том, что где-то демонтировали памятник Александру Пушкину. В связи с этим хочется в очередной раз восхититься строками поэта: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»

Постскриптум — место в письме, которое является главным, но притворяется второстепенным.

Мещанин — человек, который заботится не столько о собственном достоинстве, сколько о достойной собственности.

2025 год. Аукционный дом «Сотбис» выставил на торги зерно гречихи в 1 карат.

В последнем туре шахматного турнира в польском городе Ченстохова в 1992 году я играл с мастером В.Б. Партия была очень важной — кто выигрывал, становился победителем соревнования и обладателем приличного по тем временам приза в 500 долларов. У меня были чёрные, однако уже в дебюте удалось перехватить инициативу и получить большой перевес. Партию я в итоге уверенно выиграл. Расстроенный В.Б. неохотно протянул руку, затем, ни слова не говоря, вышел из зала и с этих пор демонстративно перестал меня замечать, хотя в предыдущие дни мы с ним по-дружески общались, так как других русскоязычных шахматистов на турнире почти не было. Такое игнорирование продолжалось и на последующих наших совместных турнирах.
И вот через два года мы с В.Б. в очередной раз участвовали в одном соревновании, на этот раз в венгерском Сегеде. Прошло пять туров, а мы, как и прежде, не здоровались и не общались. За несколько часов до начала шестого тура я спустился на лифте в гостиничный холл, чтобы узнать результаты жеребьёвки. Обычно лист вывешивали на стену у лифта. В этот раз, однако, на стене ничего не было. Только я хотел сесть обратно в кабину, как слышу:
— Ашот, дружище, привет!
Обернулся, а это В.Б. Он подошёл, и мы поздоровались за руку как ни в чём не бывало.
— Ты меня, скотину, извини, — говорит В.Б., — сам не знаю, какая меня тогда муха укусила.
— Да брось ты, — говорю, — никаких проблем. Ты не знаешь, почему нет жеребьёвки?
— Нет, не в курсе. Слушай, а может, отметим нашу встречу? Тут недалеко есть хороший кабачок. Посидим, пообщаемся.
— У нас же игра сегодня.
— Не переживай, — говорит В.Б., — сейчас такая жара стоит, что немного вспотеешь — и всё улетучится. Доверься опытному выпивале.
Уговорил меня В.Б. и мы пошли «отмечать». К алкоголю я всегда относился прохладно, и может, поэтому с непривычки крепкое местное вино быстро ударило в голову. Сижу пьяный и думаю, как же я играть-то буду через полчаса. А почти трезвый В.Б. успокаивает:
— Погоди чуток, вот скоро вспотеешь — и будешь как огурчик.
А потеть у меня чего-то не получается. Сижу злой. И никак не потею.
В общем, пошли мы в таком виде на игру.
Захожу в турнирный зал, смотрю жеребьёвку, и тут — батюшки! — играю с В.Б.!
Только тут до меня дошла хитроумная комбинация мстителя. Ах ты, куропаткин сын, думаю, вот куда подевалась жеребьёвка.
Партию я довольно быстро проиграл.
— Да ладно, Ашот, не бери в голову, — подбадривал В.Б., — зато посидели хорошо, пообщались.

Ремесло — золотая середина, оберегающая человека как от нищеты, так и от роскоши.

Моей дочери предложили раз в неделю преподавать шахматы в одном частном детском саду. Поначалу малышам было интересно, но спустя неколько недель, когда занятия стали усложняться, они перестали слушать. А в один из дней распоясались так, что урок стал превращаться в базар. Дочь прикрикнула:
— Ну что за поведение такое! Что за детский сад вы здесь устроили!

Видя, какую опасность для самолётов представляют даже небольшие птицы, понимаешь всю мудрость природы, сделавшей страусов нелетающими пернатыми.

Так же, как и сестёр из романа Шарлотты Бронте «Джейн Эйр», дочерей моего бывшего соседа звали Мери и Диана. Он с нежностью говорил о них:
— Это мои любимые МЕРИДИАНЫ...

Ты можешь скрыть свой IP-адрес, но как ты скроешь свой IQ?

Сомнение — это друг, когда намечаешь план и враг, когда его осуществляешь.

Старость — это когда злаки интересуют больше, чем злачные места.

А как поступать с загнанной лошадью на переправе?

Обидно, когда язык — великий и могучий, а текст — безликий и вонючий.

Лучше иметь дело с колючим ежом, чем со скользким ужом.

Ах, если б испытывать нужду было так же приятно, как справлять!

Бывает, что союзники превращаются в соучастников.

Делить шкуру неубитого медведя глупо, но гуманно.

Происходят непобратимые процессы...

Красивое женское тело — это не что иное, как правильная комбинация выпуклостей и вогнутостей.

Избегай врача, которого рекомендует гробовщик.

Ребёнок, который не шалит, что мяч, который не подпрыгивает.

Тренер — это подъёмный кран, ученик — строящееся здание. Даже став выше крана, здание нуждается в нём, если желает стать небоскрёбом.

СССР может возродиться в виде Союза Советских Санкционных Республик.

Тот, у кого есть желание, но нет возможностей, работает обычно на того, у кого есть возможности, но нет желания.

Оплакивая свои неудачи, человек тонет в прошлом.

Это раньше женщины входили в горящие избы, а теперь они отправляются в горящие туры.

Бывает, что из семени, которое втаптывают в грязь современники, вырастает дерево, которым восхищаются потомки.

Трудно остановить человека, который решил не вставать с дивана.