Поиск по автору:

Когда я увольнялся из моего последнего вуза, меня не хотели отпускать. Из предпоследнего - как оказалось, просто криминального - выгнали, грозя физической расправой. А из последнего - наоборот: а вот не отпустим, и всё тут. Приятно, конечно, что тебя ценят. Но уволиться-то как-то надо было! Меня уж в другом месте ждали... А я, чтобы никого не обижать, причиной увольнения назвал состояние здоровья. Да и то сказать: почти не соврал, уже не выдерживало оно такого ритма деятельности - запарной, нелепой, суетной, по большей части лишённой какой-либо отдачи и практического смысла.

И вот вызывают нас к проректору - декана, заведующего кафедрой и меня. И начинает вдруг проректор прессовать моё начальство - как, мол, посмели допустить, что профессор уходит, вот я вас вздрючу-то, почему не создали условий и т.д.

Здрассьти. Хорошенькое дело! Да они-то тут причём? Оба, кстати, нормальные умные мужики, хорошо с ними работалось. Причём тут они, а? Не понимаю. Это они, что ли, зарплаты преподам грошовые установили, опустили нас в обществе ниже плинтуса, всё образование загнобили, любых дебилов в вузы принимать заставили? Не они! А вздрючить теперь, стало быть, надо их, раз препод увольняется. Логично.

Ну, я их защищать сунулся - но легенду свою притом держу, говорю, они же не виноваты, что у меня здоровьице попортилось. За что же их наказывать? А завкаф стоит с такой понурой, как бы виноватой физиономией и даже тихонько поддакивает - эх, да, мол, недоглядели мы, не уберегли человека, условий не создали... Пожилой он, опытный, знает, что спорить тут бесполезно. А я, значит, всё заступаюсь, на здоровье шаткое своё напираю... И вдруг тихонько шепчет мне завкаф хитрым озорным тоном, который с убитым видом его ну никак не сочетается:

- Слышь, а слабо тебе щас тэк ррраз - глазки закатить, на ковёр упасть и задёргаться? Сразу же поверят. А если ещё и пену пустишь - ну ваще отлично, нас тут же отсюда выставят, и делу конец.

Коллега-проектировщица решила у меня проконсультироваться, как правильно рассчитывается ущерб животному миру при строительстве. А у нас вечный аврал и запарка, народ передвигается быстро, изъясняется кратко, в голове держит сразу по несколько "горящих" проектов одновременно. Завидев меня в коридоре и тут же вспомнив, зачем я ей срочно нужен, коллега выразилась предельно ёмко - громко закричала мне:

- Эй, ты! Животный мир! Стой!

Сказание о Кривой Жизни

Затеял как-то наш декан, горняк-теплофизик, лихо, одним ударом
разобраться с физиологией труда, гериатрией, а главное – с
прогнозированием и регулированием срока жизни человека.

Для начала он нарисовал на бумажке систему координат. По оси отложил
время. По оси ординат – некую условную активность человека, степень его
жизнеспособности, что ли, в долях от максимальной для него же величины
этого же показателя. Странный показатель этот, ничтоже сумняшеся, назвал
он «психофизиологическим потенциалом» (ну, кого волнует, что показатель
с таким названием издавна существует в физиологии и медицине, имеет
конкретный смысл и означает совсем другое?).

Получилась придуманная кривая: от нуля (момент зачатия, наверно) она
взмывала вверх, выполаживалась этак лет с 20 лет до 35 (максимальные
значения) и далее начинала постепенно сползать вниз. Утыкаясь в ось
абсцисс (тут точное время не задавалось). Если не строить такого графика
и не выдумывать таких странных показателей, можно сказать это же
простыми словами: человек сперва крепнет, потом постепенно «хужает» и в
итоге склеивает ласты. Но не тут-то было, мы мыслим крупными открытиями
и банального, общеизвестного наблюдения сделать просто не можем по
определению. Названа была эта загогулина Кривой Жизни.

Дальше – больше. Захотелось научиться управлять этой кривой. Идея была
такой: если в данный момент времени вычислить соотношение реального и
оптимального значения этого показателя, т. наз. «психофизиологического
потенциала», то можно приподнять или опустить кривую и увидеть, когда
она ткнется в ноль. То есть, предсказать срок оставшейся жизни и момент
склеивания ласт. Как мера «психофизиологического потенциала» была
предложена... скорость плавания в бассейне. Берёцца шахтёр (не
конкретизировалось, добровольно или нет, в экипировке или нет, с буром
или без оного) и кидается в бассейн. Засекается, с какой скоростью он
поплывет. Эта скорость соотносится с олимпийским рекордом по плаванию
для мужчин его возраста. Получается поправочный коэффициент, который
задирает (что маловероятно, т. к. чемпиона не обогнать) или, наоборот,
прижимает к оси абсцисс кривую «потенциала». И снимаецца с кривой, скока
ему жить осталось.

Прошу учесть, что это не злой прикол, а тема защищенной кандидатской
диссертации его аспиранта. Когда я оттуда уходил, из всего этого
планировалось сделать докторскую для некоего братка и была опубликована
серия каких-то статей…

P.S. Когда я спросил с серьёзным лицом, что делать, если шахтер не умеет
плавать и сразу потонет, получил ответ типа «погрешности метода» или «не
грузите меня тактикой, я стратегией занимаюсь».

P.P.S. Как-то начальник пришел просветленный и сказал мне: вот вы надо
мной смеетесь, советуете заниматься лучше своей теплофизикой - а я
побывал со своей идеей у врачей. Они все ведут себя как-то одинаково:
сперва гогочут, потом, выслушав меня более внимательно, становятся очень
серьезными, ласково улыбаются, со всем соглашаются и с почетом провожают
до дверей, подтверждая, что ничего такого они никогда ранее не слышали и
что это очень необычно. Я ему посоветовал тогда поосторожнее по врачам с
такими идеями ходить, он обиделся…

Навсегда запомнил аспиранта, который вместе со мной сдавал когда-то
кандидатский минимум. Тоже по немецкому языку. Один из компонентов
экзамена - перевод со словарем. Нужно было за ограниченное время
качественно перевести достаточно большой кусок научного текста. Аспирант
этот был гидрологом, и дали ему переводить текст на "родную" для него
тему - про приливы и отливы. Парень действовал методично. Уселся, надел
очки. Не торопясь, раскрыл толстенный словарь. И начал медлительно
переписывать через запятую многочисленные синонимы каждого слова. К
концу отпущенного срока он управился только с одним предложением, да и
то не полностью. Когда его попросили огласить результат, аспирант так же
спокойно начал зачитывать: "Чарующая, обаятельная, привлекательная,
женственная сила луны..." Чтение прервал дружный гогот членов
экзаменационной комиссии. Отсмеявшись, спросили, хватит ли ему тройки, и
отпустили с миром.

Запомнилась одна забавная сценка у книжной полки. Гость видит на ней
несколько толстых томов дореволюционного издания с золочёными обрезами,
спрашивает хозяина:
- Даль?
Ответ:
- Брэм.
Второй гость:
- Мужики, вы чего это ваще такое щас сказали?

Недавно выслушал такой монолог.

"Вот нафига тебе нетбук? Они давно уже только у лохов. У всех нормальных люлдей – айпады. Один ты – до сих пор с нетбуком. Тебе нужен айпад. Купи себе айпад, не позорься. А нетбук твой я, так уж и быть, забрала бы себе. Хотя нет. Нафига он мне-то? Нет, надо купить мне айпад. Да. Мне купи айпад, а у тебя же есть нетбук. Вот и нормально. Нетбук – тебе нормально. Ты же к нему привык."

Извините, совершенно необходимо небольшое вступление. Я много лет изучаю
зообентос – водных беспозвоночных животных, живущих на дне. И вот
почему-то так получается, что все знакомые мне специалисты по
зообентосу, во-первых, ярые фанаты своего дела, во-вторых, просто
обожают горячительные напитки. Нет, и те, кто занимается, допустим,
планктоном, тоже, конечно, выпить не дураки. Но вот чтобы так, как
специалисты по зообентосу – это вообще редко встретишь. Ну, всё, можно
начинать.

Рассказывали мне про одного коллегу, большого знатока и любителя по
части и зообентоса, и выпивки. "Любителя" – в смысле, не дилетанта, а
наоборот, любящего своё дело профессионала. Дело было в одной
экспедиции, где герой повествования как-то в очередной раз жесточайшим
образом набрался. Проделал он это ночью, в одиночестве, без помех, когда
прочий личный состав мирно спал после тяжелого трудового дня. И вот за
полночь из палатки выползают две барышни - видимо, по каким-то своим
надобностям. И надолго столбенеют от представившегося им совершенно
неожиданного, сюрреалистического видения.

Полнолуние… Ясная, волшебной красоты ночь. По озеру тянется от берега
восхитительная лунная дорожка. И сидит, значит, в озере, у бережечка, в
этой самой лунной дорожке, наш знакомый, голый, по грудь в воде. Пьяный
в дымину. Погружённый в себя. Наблюдателей, видимо, не замечает.
Медленно, прочувствованно черпает горстями вязкий, вонючий прибрежный
ил. Льёт его себе на голову. Блаженно улыбается. И со стоном наслаждения
произносит: "как хорошо… как много зообентоса!"

В преподской флудилке в "Контакте" рассказывает коллега, Виктор
Горбатов:

Сегодня на кандидатском (!) экзамене по истории и философии науки.
Разговор идет об абстракциях и идеализациях в научном познании. Аспирант
упрямо трактует "идеальное" как "очень хорошее".
- Приведите пример научной идеализации.
- Не могу...
- Ну вспомните, например, что такое "идеальный газ".
- Это, наверное, очень хороший газ. Его можно задорого продать.

В своё время было у меня двое товарищей. Вместе занимались мы в кружке биологов, ездили в экспедиции, чудили и веселились. Потом мы с одним из приятелей поступили в университет, а второй наш кореш попал в медицинский институт. Ну, прошло, значит, время, закончили мы вузы, получили свои дипломы. Последним обрёл его будущий врач - там ведь учиться на год больше. Я к тому времени уже работал в НИИ. А подельник мой по разгильдяйству своему никакой работы не нашёл - и, по тогдашнему укладу, автоматически угодил в школьные учителя биологии.

И вот по поводу всеобщего нашего одипломливания была устроена грандиозная многодневная пьянка. На определённом её этапе оказались мы все трое почему-то на Невском. Мы с учителем кренились, качались и спотыкались, но ещё кое-как передвигались самостоятельно. А новоиспечённый эскулап уже и вовсе перемещаться не мог. Висел между нами бесчувственной сосиской, волоча ноги и повесив чубатую голову. Выглядели мы дико. Прохожие от нас, в основном, шарахались. Но вот кто-то замешкался, не отскочил, мы в него врезались и остановились. И это пробудило вдруг юного врача. Он с трудом поднял хмельную голову, хмуро оглядел встречных мутным взором и вдруг визгливо заорал:

- С дороги, сволочь! Что, не видите? Наука, здравоохранение и народное просвещение идут!

Знакомые преподы-физики пишут, что на экзаменах узнали о существовании
греческих литер "кака" и "блямда".

Один знакомый разволновался вдруг, сокрушается:

– Ну не дурак ли этот Перельман, а? Ну и лох! Ну конкретный же дебил,
придурок законченный! От таких бабок отказался! Эх, мне бы предложили
этот миллион! Ну, уж я бы не растерялся! Уж я бы им классно
распорядился! Да я уже всёёё продумал! Перво-наперво, значит, купил бы
я…

Тут я ему и говорю:

– Так за чем же дело стало? Давай по-быстренькому докажи гипотезу
Пуанкаре, и в кассу с рюкзаком!

Он удивился, поперхнулся. Да так возмутился, аж взревел:

– Гипо… Чегоооо?

Впечатлила рекламная аннотация к фильму "Уланская баллада" на одном из торрент-трекеров. Писано явно для школоло и ЕГЭ-студентов. Да и аффтыр небось из них же. Весьма близко к тексту:

- Теперь уже никто и не знает, кто такие уланы. А это были такие гусары. Тоже пошлые, но в квадратных шапках.

Не скажу ничего особо нового, но после криминальной революции приличные люди в большинстве своём куда-то исчезли. Кто опять удрал от всего этого кошмара, кто с голода умер, кто переродился и приспособился. И вследствие этой умело проведённой селекции вдруг воспряли, всё заполонили и начали диктовать свои правила те, кто ранее-то сознавали своё убожество и прятались в подворотнях. Особи совершенно иного биологического вида, живущего по иным этологическим законам.

Должен сказать, что раньше я их поведения вообще не понимал. Совсем. Все эти их мерзкие выходки, гримасы и пакости казались мне совершенно иррациональными и нелепыми. Но вот завелся у меня в доме маленький кошачий прайд. Стали котейки постоянно выяснять, кто из них круче. И тут, как в диснеевском мультике, проявились легко узнаваемые черты простых постсоветских человеков. И многое в их поведении стало более понятным.

Вот, например, кошка Фрося разлеглась в коридоре и с наглой физиономией нарочно не пропускает кошку Дусю к туалету. О, да я же эту сцену только что где-то видел. Ну да - не далее, как вчера один интеллектуал передо мною весьма похоже оттирал задницей другого, пытавшегося протиснуться мимо него к переходу-"зебре".

Вот котейка важно развалился в проходе, раскорячился и вылизывает себе промежность, пытаясь занять как можно больше места и потеснить сотоварищей. Да я же рядом с таким субъектом только что в метро сидел. Он свои копыта раскинул так, будто у него яйца как минимум бычьи, аж три места занял. Вот только физиономия у того была тупая и гнусная, в отличие от кота.

Вот Дуська бежит, пытаясь первой занять место на стуле, оттеснив и обогнав своих пушистых конкурентов. Ну, это-то в каждой маршрутке увидеть можно, да и в офисе такие сцены у молодых - не редкость.

Только у котеек это выглядит мило и забавно, они же не подлые, с них и спроса нет. А вот у раскрепостившихся сограждан всё это смотрится тошнотворно. Однако уже стало нормой.

Доверчивый человек в компании – это большой для неё соблазн. А для молодёжной компании – и вовсе непреодолимый. В детстве и юности моей был у нас в компании такой парень, Андрюхой звали. Верил он абсолютно всему, если говорилось это с серьёзными рожами. И никакой предыдущий опыт его от этого отвратить не мог. Соответственно, изощрялись мы, как могли.

_____

Будучи школьниками, занимались мы во Дворце пионеров в клубе биологов. Хорошо там было дело поставлено. Например, летом ездили мы в экспедиции в разные заповедники. Однажды оказались в Черноморском, в степях Херсонской губернии. И вот идём как-то по выжженной солнцем степи, растянулись колонной. Жарко, устали все, плетёмся медленно, вяло беседуем. Андрюха, как самый хилый, последним плетётся. А мы треплемся с начальником партии (я у него заместителем по научной работе числился – всё было по-взрослому). Командир, косясь на Андрюху, затевает стёб, обращается ко мне:

– Слышь, а тут Степные Медведи есть?

Отвечаю: конечно, мол, тут они и должны как раз быть, заповедник же.

Андрюха вяло сопротивляется троллингу:

– Да ладно вам гнать-то... Нет таких медведей вовсе.

Вся группа довольно правдоподобно удивляется наперебой.
– Да ты что, совсем за литературой не следишь?
– Эх, ты... а ещё на биофак собираешься.
– Не так давно это вид описан, эндемики этого заповедника.
– Встречаются редко.
– Прячутcя ловко.
– А кровожаааадныыыееее... А свиреееепыеееее... Это что-то.

Под таким напором Андрюха постепенно ведётся. Пугается. Но вида старается не показать. А мы продолжаем своё:
– На людей нападает, гад. Человечинку сильно любит.
– Ага! Вот если, к примеру, колонна какая идёт, так он непременно – следом, а потом подкрадывается сзади, бац! - глушит последнего лапой и утаскивает.

Несмотря на жару и усталость, Андрюха вдруг активизируется. Обливаясь потом, перебегает в начало колонны, обгоняет начальника, угрюмо становится первым. А мы продолжаем травить.
– Ну да. Или же на первого в колонне. Ему ж пофиг, с какой стороны, лишь бы крайнего ухватить.

Андрюха кидается назад, распихивает всех плечами, забивается в середину, затравленно озирается. Кто-то не выдерживает, давится и хрюкает первым. Всеобщий ржач...

______

Собрались как-то поехать компанией в Сосново. Встреча назначена на Финляндском вокзале, в здании. Мы с двумя корешами появляемся первыми, коротаем время, проходим к перронам. Смотрим – на Сосновское направление ждёт посадки на электричку морская пехота. Много, около роты. С оружием, с выкладкой. Покрутились мы, поглазели, пошли обратно. Очередная гнусная идея созрела мгновенно, деталями обросла минуты за две. Ждём. Подтягиваются остальные. А вот и Андрюха. Все в сборе. Начинаем травить.

– Даже не знаем, ехать ли туда. Дед Игнат-то ещё бушует. Не замочил бы нас.

Народу такое не впервой. Кто позже подошёл и не в теме, те сперва удивлённо смотрят, но затем живо соображают, что к чему, на ходу cхватывают. Сперва молчат и слушают, а потом и подыгрывают. А пока тему развиваем мы, зачинщики.

– Да, кучу народа уже завалил, передавали сегодня, так и нет на него управы никакой.

Андрюха настороженно интересуется – что за дед-Игнат-то такой?

Возмущению нашему нет предела. Кто не в теме, помогают эмоционально – матерятся, издают изумлённые возгласы, переглядываются – как же так, мол, можно, про деда Игната – и не знать?

Объясняем, что дед Игнат, живущий в Сосново – феномен, невероятный долгожитель, последний живой участник Куликовской битвы и всех последующих знаменательных событий отечественной истории. Отличается редкостной физической силой, исключительным здоровьем и, вероятно, вообще бессмертен. Но о нём только в специальной литературе пишут, стараются зря не афишировать, чтобы зазря общественность не будоражить. Так-то он ничего, миролюбивый. Считался безопасным.

Но вот, говорят, на днях вдруг взбесился – осерчал, завёлся с чего-то. Да так, что всем соседям навалял. Но не угомонился на этом, а только распалился ещё пуще, частично перебил, а частично просто сильно отметелил почти всех жителей не только Сосново, но и окрестных посёлков. И никакого сладу с ним нет – ментов всех разметал, воинские части окрестные на него бросили – так они их все одной левой уконтрапупил. В Сосново – чрезвычайное положение, туда со всего гарнизона войска перебрасывают, десант – с воздуха, а морпехов пока электричками возят. Вот-вот всеобщую мобилизацию объявят.

Андрюха отсмеялся, говорит – дааа, ну и мастера вы баланду травить, опять же всё вы мне врёте, гады.

А мы и не возражаем – брехня, конечно, быть такого не может! Да только мы-то что, мы ж только слухи повторяем – кто-то их понапрасну распускает, зря только весь Ленинград взбудоражил.

С этим словами мы, значится, выходим из вокзала. И видим на перроне с табличкой "Сосново" всю эту морпеховскую роту. Немая сцена. Наши, до кого дошло наконец, в чём прикол, стоят, губы кусают, чтобы не заржать. А Андрюха серьёзно так осмотрел всё это, нахмурился и говорит:

– О, мужики, я же и забыл совсем. Я с вами поехать не могу. У меня ж дело срочное!

Я тут с девчонками на работе вспомнил, как впервые к ним пришёл ещё в роли консультанта. Несколько дней сидел с ними, ущербы рыбохозяйственные разбирали. И были у них ДР чьи-то регулярно. И меня барышни постоянно кормили конфетами и торты приносили! Вот я тогда и решился переходить сюда! Ещё бы - небывалое дело: тут девчонки не дразнятся, не обзываются, конфет не требуют. Даже наоборот - сами говорят мне разные хорошие слова и кормят вкусным! Подумал тогда - во какие хорошие!

Тут они, значит, эти мои ретроспекции грозно перебивают: мол, и что теперь!!!??? Оказались мы плохие, что ли??!! ААА??!!

Я струсил и забормотал: нууу... теперь вот уже и вкусным не кормят, теперь, наоборот, всячески дразнятся и сами конфет требуют... даже побить грозят!

А они мне хором: "ТАК ТО БЫЛА ДЕМОВЕРСИЯ!"

Сценка неизбежно проиграет в пересказе. Её, конечно, смотреть
надо, а не читать или слушать.

Обедаю в одиночестве в нашей офисной столовой. Сижу за длинным пустым
столом. Входит коллега, милая дама. Подходит ко мне, стоит рядом,
задумчиво смотрит. Потом со вздохом достаёт конфету и молча кладёт её на
стол, прямо перед моим носом. С улыбкой благодарю, беру
угощение. Слышу в ответ:

- Это моя конфета!

(пауза)

- И моё любимое место!

Умеет же у нас народ сформулировать, ох, умеет...

Дело было во время моей последней полевой практики в Вырице, жарким летом. Шли мы как-то раз с группой студенток по берегу реки Оредеж на экологическую экскурсию. Были на мне цветастые шорты и жилетка с карманами, почти как у Онотоле. Краснела обгорелая физиономия. Чернели очки-хамелеоны...

А на берегу расположились с бутылкой какие-то местные алкаши. Один из них лениво поднял голову, не торопясь, осмотрел меня, моих юных подопечных и вдруг громко спросил:

- Эй! Плохиш! А ты куда это пионЭрок повёл, ААА?

Ещё из нашей постоянно обновляемой коллекции студенческих высказываний
(группа "Преподы России" в "контакте")

Наталия Руденко

"экзамен по безопасности жизнедеятельности вопрос: классификация средств
индивидуальной защиты ответ: противогазы, руспиратуры и ватно-марлевые
прокладки "
___
Марьяна Деканова

"среди славянских союзов племем чудесным образом появились "кривляне"

"название государства "Киевская Русь" происходит от имени корабля
викингов"
___
Ксения Токтонова

"На последнем семинарском рассматривали тему "Революция1905-1907 гг. в
России". Зачетная неделя, поэтому появляются на занятиях и вызываются
отвечать самые одаренные. Отвечает молодой человек. Прошу его уточнить
события по датам. Он: "Кровавое воскресенье было 9 числа, в честь
годовщины победы в ВОВ".
___
Екатерина Романова

"... сочинение писалось по произведению "Война и мир", мелких перлов там
было много, но один запомнился на всю жизнь: "... Самым отрицательным
персонажем был главнокоммандующий немецко-фашистких войск Наполеон..."
___
Сайяр Утяганов:

Вопрос: "Что колеблется в колебательном контуре?"
Ответ (после заминки): "Ну... сам контур и колеблется"
Уже на засыпку: "И как колеблется слева направо или сверху вниз?"
Ответ (заминка подлиннее) "Ну... смотря как поставить".
___
Игорь Смольянинов:

Спрашиваю у студента, который заваливает экзамен по электричеству.
Я: Какой ток течет у тебя дома в розетке ПОСТОЯННЫЙ или ПЕРЕМЕННЫЙ? :)
Студент уверенно: Конечно ПОСТОЯННЫЙ!!!
Я :(: Почему?
Студент: Так он же там ПОСТОЯННО есть!!!
___
Я:" В чем измеряется СИЛА ТОКА?"
Студент довольный, уверенно отвечает: "Ну конечно в НЬЮТОНАХ, это же
СИЛА!"

Кошку Дуську подобрали в садоводстве осенью в диком, непотребном, зашуганном состоянии. Живёт она у меня уже полгода. Вылечилась от многочисленных ран и болячек, отъелась, подросла, очень похорошела. И всё это время исключительно упорно, с живейшим интересом осваивает всё то новое, что её теперь окружает. Более того, прямо скажу - методично, целеустремлённо изучает язык. Когда ей что-то объясняешь, от усердия понять морщит лоб и шевелит ушами.

Достигла колоссального прогресса. Усвоила множество слов, причём совершенно адекватно на них реагирует, демонстрируя полное понимание. Твёрдо уверен, что сейчас у неё словарный запас уже гораздо богаче, чем у ЕГЭ-студентов - с мозгами, забитыми рекламой, всяческими интернами и домом-2, разрушенными вдыхаемым клеем, денатурировавшими от сильнейших акустических воздействий из наушников.

А уж тяга к знаниям, любознательность, обучаемость - и вовсе не сопоставимы, тут Дуся лидирует с колоссальным отрывом. Кроме того, у неё обнаружилось великолепное чувство юмора, она оказалась доброй, благодарной, интеллигентной и тактичной.

Если бы мне довелось выбирать, кому преподавать - я выбрал бы котов, не задумываясь.

Был у нас в горном старичок один, хоть и профессор, однако
непосредственный такой, простой - дитя природы. Да и в силу почтенного
возраста всё ему уже стало, какгрицца, фиолетово. То есть не шибко
обременял он себя разными там условностями.

Так вот, пришел он как-то перед 8 марта к секретарше кафедры, милой
молодой даме, и спрашивает: "а ты не знаешь, кому на баб деньги
сдавать?"

Это мне один водолаз рассказал, из "Памяти Балтики" (слышали или читали
о них, наверно: они разыскивают затонувшие суда, поднимают их,
реставрируют – от шведских галер до боевых кораблей Второй мировой).

Вот работает как-то один их коллега, водолаз, на затонувшем судне. Связь
с катером двойная – по радио и через сигнальный трос. Шурует он там
довольно долго. И притом радиосвязь почему-то всё хуже, невразумительнее
становится, хотя подергивания сигнального "конца" вполне адекватные:
всё, мол, ништяк, работаем. А потом он и вообще отвечать перестал. И
вдруг говорит странным, заплетающимся голосом: погружайте, мол, дублёра,
пусть иллюминатор к шлему запасной захватит. А то я свой разбил...

!?!?!?

У всех волосы дыбом! Срочно готовят дублёра! Он спешно погружается. И
выясняется, что тот, первый деятель просто нашёл на затонувшем судне
ящик водки. Затем в какой-то каюте обнаружил под потолком воздушный
купол. Втащил туда ящик. Отвинтил у шлема иллюминатор. И бухал там, пока
после очередной дозы свой иллюминатор в воду не выронил…

Конечно, враки это, скорее всего. Нет, бухают-то водолазы, как теперь
принято говорить, не по-детски, но в таком воздушном куполе шлем
разгерметизировать – полагаю, пойти на это ни один алкаш всё же не
рискнет, даже самый забубённый. Но если и придумано, то неплохо, на
байки водолазы тоже большие мастера.

Ресторан, начало новогодней корпоративной вечеринки. Наши девочки меня
спрашивают:
- А вы сегодня выступать будете? Когда начинаете? Мы хотим посмотреть!

Подумав, честно отвечаю:
- Ну, выступать начинаю примерно после литра... И лучше вам этого не
видеть.

разметка

Псевдофекалии

Несколько лет тому назад сдавала мне одна студентка экзамен, тогда – ещё
устный. Надо сказать, что изо всех лекций была она на
одной-единственной, да и там сразу же заснула. И проснулась только один
раз, случайно, очень ненадолго, когда речь у нас шла о каких-то
второстепенных вопросах экологической физиологии. В частности – об
образовании псевдофекалий. Есть у некоторых животных (например, у
двустворчатых моллюсков) такой экономичный способ избавляться от
излишков потреблённой пищи сразу же, ещё до начала её переваривания.
Потому и "псевдо", а не просто фекалии (которые, как всем известно,
являются отходами, остающимися уже после усвоения пищи). Вот эти самые
"псевдофекалии" она случайно и запомнила. Вернее, запомнила-то она
только звучание термина, а смысл его тоже остался загадочным. И больше в
её памяти, видимо, вообще ничего не отложилось. Возможно, новое
непонятное слово заняло всю "оперативку"…

Сами знаете, устный экзамен – это не новомодные тесты, тут матрицу с
правильными ответами заранее не добудешь и у соседей не спишешь, так что
вся дурь твоя становится сразу же видна. В общем, трудновато ей было с
таким скромным багажом знаний выдерживать опрос по всему курсу. Однако,
как это нередко бывает в таких случаях, держалась она весьма
самоуверенно, даже агрессивно, и на любые вопросы пыталась отвечать, так
или иначе оперируя псевдофекалиями. Было это очень смешно и грустно.
Жаль, в пересказе получился бы не тот эффект: чтобы полностью
прочувствовать и оценить ситуацию, нужны некоторые специальные знания… В
общем, закончился наш диалог так:

………….
П.: Ладно, последняя попытка. Может быть, Вы все-таки ну хоть
что-нибудь, хоть чуть-чуть, да знаете, а? Ну, скажите хотя бы, как
происходит антропогенное эвтрофирование водоёмов?
С. (угрюмо молчит)
П.: Ладно, упростим вопрос. Почему происходит так
называемое "цветение" воды? Чем вызывается массовое развитие
сине-зелёных и водорослей, которое мы часто наблюдаем летом, например, у
берегов Финского залива, на мелководье?
С. (молчит, с ненавистью глядя исподлобья на изверга – "препода")
П.: Ну, так какие же вещества поступают в водоем с водосборной
территории, заставляя водоросли бурно расти и размножаться?
С. (молчит, криво усмехается, глядя в пол)
П.: Да ведь те же самые, что используются для ускорения роста
высших растений. И входят в состав удобрений, которые Вы применяете
у себя на огороде! Какие же биогенные элементы обязательно имеются
в составе минеральных удобрений?
СуперФОСФата, например? Или аммоФОСки?
С. (молчит, передергивает плечами, шумно и нетерпеливо вздыхает,
красноречиво закатывает глаза: мол, сколько же можно, долго ли ты, гад,
будешь тут ещё надо мной издеваться?)
П.: Да ведь Вы сами побывали на крупнейшем предприятии, где
изготавливаются минеральные удобрения. На реке Луге. Около города
Кингисеппа. Мы туда со всей вашей группой приезжали на экскурсию,
помните? Сразу же после первого курса! Ну же!
Как это предприятие называется?
С. (вызывающе): Ну, типа "Фосфорит", что ли?
П.: Ну, наконец! Хоть что-то… Итак, "Фосфорит". "Ф-О-С-Ф-О-Рит"!
Видите, даже название его – говорящее. Так что же поступает в воду,
вызывая "цветение" фитопланктона?
С.: (с явным недоверием): Неужели псевдофекалии?!

Как-то раз припёрся ко мне неизвестный студент с уже готовой,
престраннейшей "курсовой работой" - сплошной бред листках на десяти. И
потребовал её тут же принять. На вопрос мой, кто давал ему задание на
эту курсовую, объяснил, что никто. Он сам себе тему придумал и сам же её
реализовал. На следующий мой вопрос - почему же он тогда принёс её мне?
- брезгливо оглядел меня и тоскливо сказал: "так больше же некому...
остальные-то ещё хуже..."

Было это в первых годах нашего века, когда меня ещё не выгнали из
института, угрожая закатать в асфальт. Наоборот, тогда у начальства была
на меня своеобразная дурацкая мода, как на
"самого-молодого-профессора-в-институте". Вечно меня отрывали от дела и
бесцеремонно показывали всем, как дрессированную обезьяну. Считали своим
долгом отряжать на все тусовки, демонстрировать разным заезжим
нуворишам, запихивать на торжественные собрания и т. д. Не знаю, может
быть, кому-то такое и нравится, меня же происходящее очень доставало. А
главное - почти не давало работать.

И вот в разгар всей этой вакханалии увидел я как-то ночью сон – цветной,
очень детализированный и удивительно правдоподобный. Подходит, значит,
ко мне во сне начальник и говорит: "Тут такое дело: к нам приезжает
президент. Руководство посовещалось и поручает Вам перед ним на
истребителе взлететь, он это любит". Я медленно офигеваю и бормочу,
запинаясь: "так я же, того, этого, не умею". А начальник отвечает мне
своей коронной фразой, которую и в реальности любит повторять, давая
невыполнимые поручения: "профессор должен уметь всё!"

Потом отечески так утешает: "ну, времени ещё целый час, успеете
разобраться, что к чему, инструкцию там почитайте, подсуетитесь! А
взлетать нужно из деканатского коридора, когда делегация на этаж
поднимется!". Я, будучи в полной прострации, вяло бормочу совсем уже
какую-то чушь – что, мол, места там мало, полосы нет, разогнаться негде
– а в ответ мне: "надо!"

Абсолютно уже деморализованный, я обреченно так говорю: "ну и где же
этот ваш истребитель, пойду хоть посмотрю на него". А начальник
отвечает: "видите ли, истребитель хоть и утвержден в сценарии встречи,
но в смету не вошел, а потому – нет его. Ну, да ничего. Вы уж как-нибудь
сами разбегитесь перед высокими гостями, только обязательно при этом
ручками вот так сделайте (быстро и мелко машет ладонями), и –
вж-ж-ж-ж!!! – взлетайте. Много летать не надо – пару кругов над
институтом нарежете, да и можете садиться". Вот тут я и проснулся в
холодном поту…

У нас в университете на 3-м курсе был анекдотический,
невероятный случай. На лабораторных (по физике, если не путаю) приятель
мой долго не мог осилить одну работу, даже впал к преподше в немилость.
Она заподозрила издевательство и саботаж, поскольку вообще-то парень был
явно неглупым. Просто предмет ему не давался. Он, собственно, скорее
гуманитарием был по складу ума, а не естественником (и сейчас, кстати,
нашёл себя - английский преподаёт и очень доволен). Но я отвлёкся.

Так вот, наконец-то, кое-как вымучил он эту работу, записал результаты
и, сам в них сильно сомневаясь, неуверенно пошёл за своей мучительницей.
И в это время один "юморист" из соседней группы подбежал к его тетради и
вывел внизу крупными синими буквами самое короткое и распространённое
плохое слово. Вскоре приятель вернулся c преподшей, предъявил ей свою
раскрытую тетрадь и, не заглянув туда, сказал ей ясным, чётким, громким
голосом буквально следующее: посмотрите, пожалуйста, вот, собственно,
всё, что я могу Вам предъявить.

И, видя, как вытягивается её лицо и круглеют глаза, доверительно
сообщил: ну нет у меня никакого другого ответа на Вашу задачу...

Так она ему в итоге и не поверила, что вообще-то всё планировалось
иначе. Сдавал очень долго.

Бороться и искать...

Однажды в командировке коллега очень удивился, как это я умудрился
пьяный, глубокой ночью, в незнакомом городе за какой-то час найти,
купить и принести в наш гостиничный номер несколько бутылок водки. Тем
паче, что идиотская антиалкогольная компания тогда хоть и прошла свой
пик, но ещё вовсю бушевала. Говорит, я на это очень возмутился и сурово
заявил:

- Стэнли вон Ливингстона аж в дебрях Африки нашёл! Шлиман сильно захотел
– и Трою из-под земли достал! А я что же, совсем уж, по-твоему,
деревянный, в России ночью водки не найду? 

Позавчера на одной интересной конференции разговорился с
коллегой, профессором одесского университета. Ессесссна, помимо
профессиональных экологических дел, разговор наш коснулся студентов
вообще и их нынешнего жуткого разубоживания и удручающего регресса, в
частности.

Так вот, украинский коллега поделился секретными боевыми приёмами -
рассказал, как у них вводят в разум закоренелых оболтусов. Оказывается,
там для этого есть два страшных вида оружия. Ну, первое - это
пожаловаться родителям. Когда я в ответ сообщил, что у нас это давно не
действует, мне было раскрыто ещё более мощное средство, правда, как
сказал собеседник, "несколько иезуитское", зато - страшно эффективное.
Если дурака валяет студент из сельской местности, то из вуза могут
сообщить в сельсовет, и соседи застыдят нерадивого студня и его
родителей. Очень помогает.

Тут я чота даже загрустил.

"Встретились, поговорили…"

Несколько лет тому назад один завкафедрой мне рассказывал, как был
вызван "на ковёр" к ректору (к "папегу", пользуясь местным арго). В
чем-то он нарушил папеговы директивы, стремясь обеспечить благо своей
кафедры. А ректор в этом вузе – из хозяйственников, рафинированной
интеллигентностью не отличается, и вообще хорошо вписывается в наше
очаровательное время, так его.
Иду, говорит завкаф, и по пути слова подбираю, чтобы успеть доказать
свою правоту, а то он же небось долго и слушать-то не станет… Значит,
надо так сформулировать, чтобы было очень кратко, лапидарно, но и
убедительно.

Зашел - а папег с ходу: а-а-а-а, б...!!! ах ты, б.., п.., х...,
м....!!! Да я тебя…… Тока попробуй ещё...!!!.... б! х! п! с! Идите,
разговор окончен.

Так, говорит, я молча и вышел. Пообщались.

В одном удивительном институте, где мне когда-то пришлось работать, есть
такая, как теперь говорят, "фишка". Всякие деятели, от ректора
("папега") до мелких дежурных ассистентов, обожают за любые, реальные и
мнимые провинности срывать со встречных студентов бейдж - чип-карту, без
которой - ни в институт пройти, ни обратно из него на свободу выбраться.
Потом отдают - в обмен, скажем, на работы в АХЧ или ещё на какие-либо
услуги. Но если бейдж сорвёт сам папег (например, за рубаху не того
тона, отличную от рекомендованной белой или голубой) - то всё, это
отчисление.

Все это знают, проверено многократно. Поэтому, когда по коридорам идёт
папег - студенты (да и многие преподы) сваливают от греха подальше.
Преподы удаляются быстрым шагом, студенты - бегом. Это очень интересно
наблюдать. Перед шествующим папегом в коридоре - пустая зона, перед ней,
выгнутым фронтом - толпа панически бегущих студентов, конфигурацией -
примерно как взрывная волна в трубе. Удирает и растекается, ныряя в в
ответвления коридора и на боковые лестницы. При этом многие на бегу ещё
и звонят по мобильникам, предупреждая остальных о местонахождении папега
- дабы обходили за версту. Ооочень внушительная картина.

Когда ректор вуза, в котором мне когда-то довелось работать, ещё только раскручивался, пробавлялся он перманентным ремонтом во всём этом институте. Заказывались материалы и работы строительной фирме, которой, как говорят, его жена заправляла. Поэтому ремонт наш пассионарий вёл постоянно и везде. У него была даже кликуха "ремонтфюрер". Закончив ремонтировать какой-либо корпус, этаж, коридор, его немедленно снова обдирали, громили - и принимались отделывать заново. День сурка.

Мы над этим всячески прикалывались на институтском форуме, пока его не подвергли такому же "ремонту" и не сделали насквозь простреливе... то есть жёстко модерируемым. И вот одна молодая преподша вступилась за ремонтфюрера. Она написала: эх, вы, да Вы же не цените то, что имеете. Посудите сами. Толпы диких ремонтярников циркулируют по вузу, постоянно его громят и курочат. А наш их мужественно терпит. Держит их в периметре. Это ж ведь такое испытание человек на себя взял добровольно. Да если б не он, они бы небось по всему Питеру разбрелись - и живо его точно так же разворотили. А так они хоть изолированы...

Как-то в тридевятом вузе, в тридесятом государстве некая аспирантка
публично рассказала нам, что вчера видела в театре пьяного ректора
("папега" – пользуясь местным арго). Шестёрки, изобильно там
присутствовавшие, кинулись защищать папегово реноме. И вот одна из них в
своём шестёрочном экстазе рьяно выкрикнула: "Ничего подобного быть не
может! Это просто он всегда так выглядит!"

Я живу в довольно быдляцком районе, гопников более чем достаточно.
Позавчера ночью слышу в подъезде истошный, нечеловечий, утробный рёв.
Впчеталение, что кого-то страшно и мучительно убивают, и он в отчаянной
борьбе и агонии расстаётся с жизнью. Хватаю молоток, распахиваю дверь...
возвращаются домой соседские дети, девочка лет 14 и мальчик лет 10.
Смотрят на меня с изумлением. Оказывается, это они между собой так
общались. Разговаривали.

Был сейчас в аптеке. Наблюдал маленькую, но очень характерную сценку.

У окошка разговаривает с продавцом старик-пенсионер, опущенный нашим
очаровательным государством просто до потери личности: нищий, рваный, с
полубезумным взором, полуоторванным карманом и заплатами. Видно, что не
пьющий и когда-то вполне достойный, просто доведённый всем этим
блядством до ручки. За ним – отец лет сорока с сыном-младшеклассником,
сзади – я.

Старик роняет пятирублёвую монету – и не замечает этого. У пацана
загораются глаза, на лице появляется не лукавая даже, а прямо-таки
подлая ухмылка. Он заговорщически, с восторгом шепчет отцу:
"пааа-пааа!", косит глаза на монету. Отец нагибается, поднимает монету и
и молча подаёт её старику, тот благодарит. А я наблюдаю за лицом
мальчика. О, его выражение надо было видеть. С каким же презрением, с
брезгливым удивлением смотрел он на отца-"лоха"...

Скоро они вырастут.

Как-то раз в одном институте стал я свидетелем любопытного, краткого
диалога между заведующим кафедрой (З.) и его аспирантом (А.):

З. (раздражённо): - Миша! Когда же ты мне наконец покажешь эту
зависимость? Что ты всё с ней возишься?

А. (удивлённо): - Так материалов же никаких нет! Это ж надо на
производство, в командировку, надолго, в шахту лезть, замеры делать!
Разве Вы меня отправите в командировку?

З. (распаляясь): - Какая тебе на хрен командировка? (Хватает лист
бумаги, ручку, рваными движениями криво, грубо рисует скособоченную
систему координат). - И так ясно, что кривая должна пройти примерно вот
так! (Лихим росчерком выводит линию - действительно, довольно кривую и
весьма извилистую).

А. (оторопело): - Да откуда же я знаю, как она пройдёт... В командировку
не пускаете. Где же я данные-то возьму?

З. (окончательно зверея): - Где!!?? (Хватает ручку, яростно,
беспорядочно тычет ею в бумагу вокруг кривой, кричит): - Вот! Вот!! Вот,
вот и вот!!!

Раньше под окнами круглосточно гомонили и верещали алкаши. Нам казалось,
что хуже и быть не может. Однако недавно под окнами построили детскую
площадку - со скамейками, качелями и каруселями. Она привелекла детей со
всей округи, и теперь уже их крик не утихает. Варьирует только тембр и
громкость звука (как в "Музыкальной шкатулке", которой сводили с ума
Бекаса в Ошибке резидента). Алкаши с позором бежали...

При этом среди орущих детишек резко преобладают отпрыски дорогих гостей
города. Которые упорно, методично громят эту площадку - ломают скамейки,
курочат качели-карусели и прочие девайсы. Таким образом, есть надежда,
что скоро "Музыкальная шкатулка" самоликвидируется. И вернутся милые,
сравнительно тихие алкаши.

Недавно на одной конференции:
- Вот Вами использован генератор случайных чисел. А это кто, такой
специальный сотрудник?
- Мнэээ... Не совсем...

Вспомнил, как во время учебы в университете фотографировались мы для
пропуска на военную кафедру. Требовались белая рубаха и галстук, а я и
то, и другое забыл. Галстук занял у однокурсника, а вместо рубахи
повязал "жабо" - белый платок тупо обернул салфеткой вокруг шеи. Посему
галстук на фото просто свисал с шеи - две чёрные тесёмочки на белом
фоне.

Вояки очень ржали, но фото приняли - формально требования были
соблюдены.

Оружие возмездия

Вышел это я сегодня немного прогуляться, мозги усталые проветрить. Иду себе, не торопясь, размышляю. Вдруг слышу – сзади что-то приближается: слышно частое хлопанье резины об асфальт. С натугой обгоняет меня один из типовых жителей обновлённого Петербурга. Типов этих, как известно, установилось сейчас два: либо дарагой гост силющай в нескольких основных модификациях, либо вчерашний потомственный житель мухосранска или пердеевки с голым пузом, в шортах и шлёпанцах. На сей раз – вариант два. Обгоняет он меня, значит, яростно шлёпанцами по асфальту хлобыщет. Оказывается передо мной. Оскалившись, оборачивается, победоносно меня озирает. И – ррраз, замедляет своё триумфальное шествие. Переходит на мою скорость метрах в полутора передо мной, грохочет резиновыми пятками перед носом. Миссия выполнена.

Всё как обычно. Я с таким чудом сталкиваюсь постоянно. Хотя и объяснить его не могу, но вынужден признать это явление, ибо оно регулярно повторяется. И таких полоумных подрезальщиков развелась уйма. Каков их бонус при этом – неясно совершенно. Так ведь обгоняльщику ненароком и на пятку наступить могут – шлёпнешься носом в землю, вот и вся радость. Ан нет, бегут, пыхтят, огибают, пристраиваются впереди – и сбрасывают скорость, начинают перед тобой буксовать.

Ничего, думаю. Найдутся и у нас методы против Кости Сапрыкина. Давно уж надо было мне коллеге позвонить, да всё откладывал. Достаю мобильный, звоню. И не ору в него, как дарагые госты и потомственные мухосранцы в маршрутках, нет. Вполголоса говорю. Обсуждаем потихоньку, как бы это нам решить одну прикладную научную задачу. Но притом вижу я, чувствую, ощущаю, как непривычный этот разговор – без мата, негромкий, с терминами и вежливыми оборотами – прямо-таки бесит, ярит шлёпающего передо мной голопуза. Вот и обернулся он с перекошенной рожей, искаженной ненавистью, зыркнул, оскалился. А вот и ещё раз. Харкнул, затряссся – и припустил вперёд, как чёрт от ладана. Аж шлёпанцы загремели. Путь свободен... Прогулка продолжается.

В середине 80-х довелось мне попасть на научную конференцию в
Севастополь. Соседом по гостиничному номеру оказался одессит, хороший и
свойский парень. Однако разговаривал он так, как будто бы изображал
карикатурного одессита из анекдота, причём сильно переигрывая.
Заселились мы, значит, сели, выпили, стали знакомиться. Сосед и говорит:
а ты, мол, можешь и не говорить, откуда приехал – и так ясно, что
ленинградец.

И пояснил: «ГОВОРОК у вас, питерских, особый».

Вот Вы не поверите, а знал я лично одного полковника, так у него стояла
дома четверть (бутылища 25 л.!), и там неизменно бродило что-то вроде
браги. Именно постоянно бродило, т. к. он туда регулярно бросал все
фруктовые отходы, сразу же по мере их образования!

Скажем, виноград или дыню не доел, отходы - в "реактор". Яблоко
схрумкал, огрызок - туда же, и т. д. Т. е. брожение никогда не угасало.
И когда ему хотелось выпить (а хотелось часто), наливал он оттуда
содержимого в большую кружку и хлебал эту спиртосодержащую жижу.

Любому штатскому жестокий понос был бы гарантирован. А он - ничего, знай
пил да похваливал.

Замечательные студенты, не ходившие в течение семестра, как водится,
набежали сдавать лабораторные работы. Желают, чтобы я их немедленно
принял. Я говорю, что сейчас ими заниматься не могу, назначаю другое
время. Спрашивают, нельзя ли всё-таки кому-нибудь работы показать,
именно сегодня и прямо сейчас. Например, лаборанту компьютерного
класса... Я отвечаю, что с равным успехом они их могут показать и
уборщице.

В ответ – с надеждой, всерьёз: – Что, вправду и ей тоже можно?

Леденящая кровь история о маленьком, но жутко симпатишном привидении

Помните, в известном детском фильме про неуловимых мстителей атаман
Бурнаш начал свой темпераментный рассказ полковнику Кудасову таким
образом: "это было в степях Херсонщины…". Вот и я могу начать этими же
словами. Ещё школьниками (после 8-го и 9-го классов) бывали мы в
Херсонской губернии в экспедициях, проводившихся Клубом биологов Дворца
пионэров, который ныне – "творчества юных". Руководила этой экспедицией
одна пожилая уже, как нам тогда казалось, дама, а помощником её выступал
студент медицинского института, третьекурсник, который в школьные годы
тоже в этом клубе занимался и постоянно в такие экспедиции ездил.

Сейчас-то я понимаю, что крыша у этого парня просто на одном гвозде
висела, судя по тому, что он там вещал и как себя вёл. Но тогда мы в
таких делах вовсе не разбирались, и вообще он нам казался страшно
взрослым, чуть ли не староватым даже – а значит, ему и полагалось быть
не совсем понятным, не таким, как мы.

Стояли мы палаточным лагерем в так называемом "колкЕ" – так в украинской
лесостепи называются рощицы посреди открытых травянистых или просто
песчаных участков. Вокруг – никого, только в нескольких километрах от
нас какие-то геологические работы вела другая экспедиция, в основном –
ребята из местных. Ну, и ещё неподалёку от нашего лагеря пустовала
небольшая, однокомнатная избёнка егеря.

И вот повадился ходить к одной из наших девиц паренёк, рабочий
геологической партии. Появлялся он у нас вечером, когда уже темнело, и
старался на глаза нашему начальству не попадаться. Но всё же не
уберегся: пробирался по лагерю и как раз столкнулся со
студентом-медиком. А смеркается НА Украине быстро, вечера и ночи –
тёмные, лица толком уже не разглядеть. Студент окликнул незнакомца.
Парень остановился и стоит, молчит. Медик ещё несколько раз безуспешно
попытался с ним заговорить, потом подошёл ближе, стал его разглядывать и
даже потрогал пальцем. И попал как раз в бутылку портвейна, спрятанную
на груди под штормовкой. Это произвело на него ужасное впечатление. Как
потом выяснилось, студент решил, что коснулся твёрдой кости и что перед
ним во мраке стоит… скелет в штормовке. Я же говорю, парень был с
ба-а-аальшими с странностями. Сделав такое открытие, он попятился и,
тихо подвывая, убежал, а рабочий пожал плечами и пошёл дальше по своему
молодому делу.

Назавтра мы выслушали сразу две версии произошедшего. От совершенно
одуревшего и чуть не поседевшего медика мы узнали об ожившем скелете в
штормовке, посетившем лагерь этой ночью. От девицы же – соответственно,
услышали хохму о придурке-медике, который испугался "привидения". Мы
были очень молоды и, соответственно, глупы и жестоки: участь медика была
решена. Нам тогда казалось, что упускать такой шанс оттянуццо было бы
преступной глупостью...

Готовились мы серьёзно, обстоятельно. Гвоздём и основным реквизитом
предстоящего спектакля был иссушённый и выбеленный солнцем череп козла,
найденный нами в степи. Второй важной деталью стали соплодия рогоза
(который в народе ошибочно называют камышом: знаете, шоколадного цвета,
бархатистые такие, пушистые цилиндрики, размером с большую сигару).
Высушенные жарким солнцем, они долго тлеют, если их поджечь. Главным же
действующим лицом был парень из нашей экспедиции, ростом – ниже меня
примерно на голову, в плечах же – примерно как я.

После встречи со "скелетом" медик уже не рисковал спать в палатке и
решил перебраться ночевать в егерскую избушку, благо там можно было
запереться на засов. К вечеру, как стемнело, мы выдвинулись на исходную
позицию возле избы, расположившись так, чтобы нас не было видно из
единственного окна. И начали монтировать призрак. Наш приятель нацепил с
головой и наглухо застегнул мою штормовку так, чтобы капюшон остался
свободным. Пустовавшие плечи распрямили, подбив скомканными тряпками. В
капюшон аккуратно вставили козлиный череп, затянули шнуром по кромке. И,
наконец, разожгли, раздули и вставили в пустые глазницы по тлеющему
соплодию рогоза.

Признаться, результат превзошёл наши самые смелые ожидания. Я ведь сам
продумывал детали костюма, участвовал в разработке плана, помогал
обряжать своего приятеля… Но, закончив дело и отступив на шаг, всё-таки
почувствовал легкое оцепенение. Мои буйные подельники тоже как-то
приумолкли… Перед нами в полумраке, засунув руки в карманы, стоял
человек в штормовке. На плечах его скалился череп. Над капюшоном
возвышались рога. Глаза монстра ярко горели в ночной темноте. Всё это и
вправду впечатляло…

И вот мы подошли к избе. Окно было тёмным – медик в расстроенных
чувствах явно завалился спать пораньше. "Призрак" заглянул в окно и
медленно, громко постучал в стекло костяшками пальцев. Пришлось
повторить это трижды, прежде чем в окне показалась невыразительная,
заспанная физиономия "охотника за привидениями". И тут он увидел в
сумраке под своим окном живой скелет в штормовке, с рогами и пылающим
взором… Физиономия медика исказилась, перекосилась открытым ртом.
Студент отшатнулся от окошка. Мирную ночную тишину разорвал громкий,
истошный, утробный рёв неправдоподобной силы, сорвавшийся на хриплый
визг. Этим воплем нас даже слегка отбросило от избы, и мы ретировались в
ближайшие кусты, сгибаясь от счастливого хохота. Шутка, как нам тогда
казалось, "удалась на славу…". И было очень интересно, что же случится
дальше.

Прошло около получаса. Дверь в избе неожиданно отворилась, и на пороге
медленно показался студент. Даже на таком расстоянии заметно было, что
его бьёт крупная дрожь. В оной руке он держал топор, в другой – нож.
Затравленно озираясь, неверной походкой наш начальник двинулся к лагерю.
Мы осторожно крались следом. В лагере медик сразу же забился в свою
палатку и затих.

Нам было жалко, что веселье так быстро закончилось. Выждав, мы тихонько
подобрались к палатке и прикрепили огнеглазый череп на дереве, прямо
напротив входа. Невысоко – так, чтобы выползающий из палатки человек так
и столкнулся с ним – нос к несуществующему козьему носу. И с чувством
выполненного долга пошли в свою палатку – играть в карты.

Прошло немало времени, начало уж светать. Мы стали забывать о
собственной проделке, увлекшись игрой. И тут разыгрываемый, по-видимому,
собрался выкарабкаться по своим надобностям на улицу. И уткнулся лбом в
знакомое уже костяное чудо…

На это раз крик его не уступил по громкости первому, но имел совершенно
другую тональность, да и вообще нёс иной эмоциональный заряд. Раньше это
был просто очень громкий вопль удивления и испуга. Теперь это больше
походило на вой, с некоторыми элементами рёва. В нём смешались древний,
первобытный ужас и отчаяние, такая неизбывная тоска, что даже нас от
неожиданности проняло. Что уж говорить о безмятежно спящих жителях
лагеря…

Наутро истребитель привидений был тих и кроток. Так и оставался
подавленным и задумчивым до самого отъезда домой. Да и у нас эта история
тоже поубавила страсти к жёстким розыгрышам...

Все мы, конечно, знаем, что слухи рождаются и распространяются стремительно. Но всей скорости и мощи этого процесса я себе до поры всё же не представлял. Однажды летом собрался с двумя коллегами в небольшую экспедицию. А я в такие поездки старался, по возможности, хоть пару-тройку студентов прихватить. Ну и тут на четверых место в машине нашлось.

И вот один коллега спрашивает меня - как, мол, мои студенты-то, все в общем котле участвуют? Или кто отдельно питаться хочет? Отвечаю - трое с нами хотят, а один - со своей едой поедет. (Парня здоровье подвело, ему диета нужна, ну, да в такие детали я вдаваться не стал). Коллега выслушал и сам себе под нос буркнул: угу.. ясно... ну, бывает... Может, по религии чего есть не положено или ещё как... И ушёл.

Не успел я и глазом моргнуть, как прибегает второй коллега. И сходу на меня наезжает:
- Вот нафига ты это делаешь-то? Зачем опасного сектанта с собой тащишь? Вот он нас ночью ножичком-то и почикает.

И вся эта эволюция заняла от силы минуты две.

Когда я был преподом и вёл форум, в одной из неучебных тем появилось такое сообщение (орфография полностью сохранена):

"у меня такой незнаю как вам сказать либо я это буду рассуждать либо вы мне поможите на инего ответить ? ну слушайте:в моём силе есть один парень и он мне не скажем что он мне прям нравиться на нравиться и я не как не могу к нему подойти и пообщаться так как он заинтересовен другой дувушкой помогите мне!!!!!!!!!!!!!"

На что мой товарищ и коллега отреагировал таким мудрым советом:
"Дорогая катя ты незнаю просто слишком думаешь про него что это он там какой а он нетакой. Думаю вы познакомитесь и пообщаетесь если он или ты просто както пообщаетесь. А если он заинтересовен другой девушкой то он не может тебе прям нравиться нравиться потомучто это плохо не замечать девушку она в него заинтересовалась. Яб с такой не познакомился бы. Яб какраз исчу такую девушку с которой можно общаться ну какбы я заинтересовен а они нет. Помоги что мне делать?"

Вёл пару лет тому назад гидроэкологическую практику у новой группы, с
которой никогда раньше не работал и не общался. Идём на двух лодках,
остановились, пробу взяли, разбираем. Слышу тихий, явно мне не
предназначенный шёпот: "а давайте преподу веслом по репе дадим,
гыгыгы..."

Я громко спрашиваю: позвольте, а за что же это преподу - сразу и по
репе, мы же впервые видимся, а вдруг я, например, не такой уж и плохой
человек окажусь?

Они сперва немного растерялись, а потом пояснили: "Ну... Видите ли...
Вам веслом просто по статусу положено...".

Научное направление

Довелось мне поработать в одном довольно известном вузе.
Когда устроился туда, состоялся со мной примерно такой интересный разговор.
- Скажите, а что мы можем отжать?
- Не понял?
- Ну, какое научное направление Вы принесли сюда с собой, Вы же доктор?
- Какое-такое направление... Я гидробиолог, вот и занимаюсь потихоньку прикладной гидробиологией.
- И у кого это можно отжать?
- Опять не понял.
- Отнять это у кого-то можно? Чтобы делать это тут, самим.
- Разве что у меня. Но я не уверен, что Вы сами справитесь. Тут нужны соответствующее образование, знания, опыт.
- То есть отжать это никак нельзя? Жаль. Наш любит, когда что-нибудь можно отжать... Ну ладно. Действительно, научного направления у Вас нет. Придётся так и доложить.

Одной из примечательных фигур военной кафедры ЛГУ был майор П-й –
бестолковый и безбашенный мужик под два метра ростом, запойный пьяница и
притом лютый бабник, вроде поручика Ржевского. Далёкий от военных наук,
он занимался строевой со второкурсниками да обучал чему-то филологичек,
по будущей военной специальности – переводчиц. Как уж там пересекались
их области знаний – не могу сказать за давностью лет, да и тогда не
понимал. (Впрочем, сказал бы мне кто-нибудь тогда, что я пойду по его
стопам и тоже буду преподавать филологичкам... Вот бы ребята
посмеялись.)

Летом майор охотно торчал на сборах, минимум времени уделяя тем же
строевым и тактическим занятиям и максимум – пьянке. Именно на сборах-то
он и оттягивался по-настоящему. Начинал с утра пораньше и к вечеру
достигал изрядной кондиции. Довольный и веселый, шел он, качаясь, в
офицерскую общагу спать, чтобы набраться сил для завтрашнего продолжения
банкета. Шёл он в этом состоянии обычно строевым шагом (хотя и по
синусоиде), причём утрированно отмахивал руками, упоенно вбивал стопу в
асфальт и задавал себе ритм громкими криками: "йэх! йэх! йэх-йэх-йэх!".

И вот как-то вечером скучающие и не совсем трезвые студенты - дежурный с
двумя дневальными - решили подкараулить майора и напугать его
привидением. Призрака сооружали следующим нехитрым образом. Одного из
дневальных сажали на плечи другому, затем обертывали их двумя казенными
простынями. Получалась нелепая длинная фигура, которая медленно, неровно
двигалась и при этом странно колыхалась. В темноте это должно было
сработать. Засаду заготовили за углом на пути обычного следования
майора.

Долго ли, коротко ли, но дождались они своего часа. В темноте
послышалось нарастающее "йэх! йэх! йэх-йэх-йэх!", перемежаемое лихими
ударами майорских сапог об асфальт. Призрака срочно смонтировали и
выдвинули на исходный рубеж. И вот из-за угла вывалился бравый воин. И
практически столкнулся с привидением. Остановился. Опуская и задирая
буйну голову, оглядел его снизу вверх и сверху вниз. Потряс означенной
головой, сказал "бр-р-р-р", громко выматерился. Совершенно не испугался.
Махнул рукой, пожал плечами и двинулся дальше прежним пешим порядком,
печатая шаг и бодро матерясь в такт.

Компоненты двухэтажного призрака были удивлены настолько, что так и
остались на месте, замерев от изумления. Присоединился к ним и режиссер
этого спектакля – дежурный. Тупо проследили они, как майор зашел в
общагу. И вдруг, буквально через минуту, из общаги колобком выкатился
маленький, кругленький п/п-к Е. – человек грубый, примитивный и напрочь
лишённый воображения (тоже довольно колоритная личность и герой многих
легенд университетской военки). С неправдоподобной скоростью, громко
матерясь, покатился он прямо к призраку. Привидение закачалось и
развалилось. Схватив простыни, герои рассказа кинулись врассыпную, сбив
этим с панталыку своего преследователя…

А сам майор, говорят, наутро так и не поверил нелепым россказням коллег
о каком-то привидении. Решил, что просто издеваются они над похмельным
человеком.

Работали мы как-то с финскими коллегами-экологами на Вуоксе - от истока
её, по всей Финляндии и до нашего Лесогорска. Отработали на финской
стороне - прелесть что такое: лодку подают минута в минуту, всё что надо
- тут же предоставляют, а после съемки немедленно в баньке парят и пивом
поят. На нашей же стороне дело не так весело пошло. Лодку нам
пограничники дать обещали. Прибываем на заставу в срок - ничего не
готово, лодки тоже нет. Наконец пошли они её откуда-то доставать.
Возились, возились... в итоге выволакивают, грузят на прицеп и говорят:
вы только, ребята, когда на съёмку пойдёте, наших бойцов в эту лодочку
не сажайте, пусть они вас на берегу ждут...

Началась съёмка. Отработали мы по всему створу, осталась последняя
станция неподалеку от берега. А надо сказать, что дело было в конце
ноября. Морозяка тогда стоял крепкий. Вуокса у берегов, где течение
потише, тонким льдом покрыта. И вот беру я последнюю пробу. Упираюсь
ногой в днище, рву на себя тяжелый пробоотборник – ковш вроде
экскаваторного, из нержавейки... И тут гнилое, латаное-перелатанное
лодочное дно подо мной разваливается! И кажется, что аж вся Вуокса
мгновенно оказывается в нашей лодке - а мы, соотвественно, разом
оказываемся в ледяной воде.

Говорят, с берега это смотрелось внушительно, когда мы с громким матом,
смачно отплевываясь и изо всех сил разгребая ледяную кашу, плыли к
берегу. Это хорошо ещё, что недалеко от берега были, а потом – сразу
водка, сухие шмотки и баня.

С тех пор как-то окончательно разлюбил я зимние полевые работы.