Поиск по автору:

В больнице

В образ вечного кащея
Я влюбился не на шутку:
Я в яйцо воткнул иголку,
А потом засунул в утку...

Мне намекнули тут на днях,
Что кое в чём я был не прав:
С размаху засадив мне в пах,
Мой череп вскрыв, в мозги насрав...

Парадоксальное государство: даёт гражданство Депардье, помогая тем самым ему уйти от налогов, но почему-то рассчитывает, что собственные граждане будут платить налоги честно.

Почему, когда жена говорит, что я самый лучший, у меня возникает ощущение, что это аутотренинг?

Когда Никита Джигурда в зоопарке тихонько напевал что-то себе под нос, лев обоссался и забился в угол клетки.

Только мне одному интересно, какую конкретно семью имел ввиду Путин, когда сказал: "Мы многое сделали для укрепления семьи в прошлом году..."???

Опять наши просрали русско-финскую...

История про Чайковского.
Как известно, великий композитор был человеком трепетным, легко ранимым. Любил поплакать, сторонился неприятных людей и конфликтных ситуаций, не умел отказывать. Кое-кто этой слабостью характера беззастенчиво пользовался.
Некий Корсов, оперный певец, долго приставал к Чайковскому, чтобы тот написал для него специальную вводную арию. Петр Ильич всячески увиливал, но сказать решительное «нет» не хватало духу.
Однажды Корсов заявился с нежданным визитом, чтобы «дожать» гения. Слуга, следуя полученному указанию, сказал, что барина нет дома. Ничего, отвечал настырный баритон, я подожду – и прошел прямиком в кабинет.
Услышав шаги, хозяин пришел в ужас: сейчас он окажется в невозможном положении - его уличат во лжи!
И залез под диван.
Корсов уселся на этот самый диван и торчал там до тех пор, пока у него не закончилось терпение. А терпения у этого человека было много.
Понятно, что в таких условиях вылезать из-под дивана было совсем уж невозможно, и бедный Чайковский целых 3 (три) часа дышал пылью, боясь пошевелиться.
Самое занятное, что арию для Корсова он все-таки написал. Вот что сказал сам Петр Ильич об этом: «Когда же, наконец, Корсов убрался, я как сумасшедший подбежал к письменному столу и тут же, задыхаясь от злобы, написал просимое. Можете себе представить, что это была за ария».
Ах, трудно жить на свете человеку с нежной душой!

Журналисты травили Хемингуэя со всех сторон, даже те, кто прикидывался его друзьями. Однажды он и его четвертая жена Мэри сидели в баре, и вошел корреспондент какого-то американского журнала, подошел к Эрнесту: "Как я рад тебя видеть!" - и побежал к стойке купить бутылку... Но Хем сказал: "Ты знаешь, я не пью. Я на диете". - "На какой диете? Когда я вошел, ты держал стакан с выпивкой!" - "Нет, я на особой диете. Я не пью с дерьмом".

Простой водитель автобуса из Латвии, увидев надпись на Арбате "Цой жив", мелко затрясся и начал озираться по сторонам...

Так радовались финалу с канадцами, что забыли обыграть финнов.

- Папа, выручай, я в полиции!
- Что ты натворил?
- Да ничего такого, просто мы с ребятами катались на катке.
- Так за это в полицию не забирают!
- Вот и мы пытались это объяснить водителю катка...

Игра хоккейной сборной напомнила об уроках вождения: прежде чем в город выезжать олимпийский, надо было на учебной площадке побольше откатать что ли...

Филолог Петров только после ночи в борделе осознал смысл выражения "проебать все деньги".

Жена ругает тебя за то, что ты слишком часто напиваешься, ругаешься матом и бываешь в скверном настроении? Сделай вид, что ты болеешь за наши сборные по хоккею и футболу. Это работает!

Хозяйке на заметку:
Если ваша любимая кофточка после стирки стала вам мала, не спешите винить стиральную машину. Скорее всего, виноват холодильник.

По требованию г-на Милонова запретили концерт группы "Океан Эльзы" в Петербурге. Когда же, наконец, запретят концерты самого г-на Милонова?

Подруга невесты на свадьбе поймала такой букет, что ещё долго не могла выйти замуж.

Везёт украинцам! Когда же наши казнокрады сбегут куда-нибудь?

Однажды великий французский сатирик Франсуа Рабле очутился в денежном затруднении: ему нечем было заплатить за проезд из Лиона в Париж. Но не в натуре Рабле было унывать и "ждать у моря погоды". Он насыпал в три бумажных пакета сахарного песку, надписал на них: "Яд для короля", "Яд для королевы", "Яд для дофина" - и положил их на видном месте.
Служанка гостиницы, убирая комнату, прочла надписи и побежала к хозяину. Тот вызвал стражу. Рабле схватили и под конвоем отправили в Париж. Представ перед прокурором, он поторопился признаться в своей проделке и, прежде чем блюститель закона успел опомниться, проглотил "яды".

Австрийский биолог и ботаник Грегор Иоганн Мендель, ожидая гостей, снял с полок десяток дорогих книг и спрятал их.
- Ты боишься, что гости их украдут?- спросила его жена.
- Нет. Боюсь, что узнают.

Граф Рымникский, князь Италийский, генералиссимус Александр Суворов обнаружил как-то, что в его имении очень много холостых парней- невест не хватало.
- Купить невест!- велел Суворов.
Невест и женихов построили по росту.
- В церковь шагом марш!
Священник венчал всё это безобразие. После венца не все запомнили лицо супруга! Из положения вышли легко: опять построили по росту...

Восьмое марта на носу,
Весь в думах режу колбасу:
Восьмого пьяные мужчины
Домой по венику несут…

Эх, скорее бы Уркаина стала снова Украиной...

Жена мужу, стоя у гладильной доски:
- Дорогой, тебе что-нибудь погладить?
- Вообще-то я рассчитывал на большее.

Боксёр звонит жене:
- Дорогая, ты только не волнуйся. Я немного задержусь, потому что сломал руку...
- Кому???

Бог создал женщину из кошки, а мужчину из собаки. С тех пор они и живут как кошка с собакой, если только у них нет общего хозяина - ЛЮБВИ.

Студента Птичкина оправдали, когда выяснилось, что убитый пролил кофе ему на курсовик.

Рабинович приглашает гостей:
- Приходите сегодня ко мне. Только у меня звонок не работает, вы ногами в дверь стучите!
- А почему ногами?
- А шо, вы таки с пустыми руками собираетесь придти?

Ваша кошка тоже любит свежие огурцы? А моя, дура, не ест их почему-то...

Всё в мире имеет конец, но лишь у колбасы их два.
Великий котайский философ Мяо Цзы.

Бог создал март, сосиски и деревья, а дьявол - собак, воду и пылесос.
Кошачья библия.

Рассказывает Александр Абдулов: «После одной гнусной статьи, я пришел к главному редактору, говорю : "Скажите, кто это написал? Чей это псевдоним?". Так и не раскрыли мне его. И вдруг: я сижу у себя в кабинете, и входит девушка, довольно страшненькая, слезы в глазах. Говорит: "Это я, та, которая написала. Мне сказали, что вы мне голову оторвете!". Поставила сумочку на диван и плачет. Вдруг: что меня дернуло? Говорю: "Можно на минуточку?". Вывел ее из кабинета, вернулся - а в сумочке - работающий диктофон. Я вынул кассету, завел обратно и говорю: "Так что вы хотели узнать? Да, я отрежу вам голову...". И начал рассказывать, как буду расчленять ее детей, родственников, что сделаю с ее бабушкой... У нее светились от счастья глаза! Только обидно, говорю, что вы не записали это. И тут с ней началась истерика».

Тяжело в мучении, легко в раю.

Внучка писателя Валентина Катаева рассказывала, как её подружке в школе задали написать сочинение о том, что именно Катаев вложил в образ Вани из повести "Сын полка". Подружка пришла к Катаевым в гости и спросила об этом самого писателя, взяв его слова за основу своей работы. В итоге за сочинение она получила тройку с минусом с комментарием, что Катаев думал совсем о другом.

Фёдор Иванович Тютчев очень томился в Петербурге и только дожидался момента, когда сможет возвратиться за границу. Он часто говорил:
- Я испытываю не тоску по родине, а тоску по отъезду.
Вскоре после дуэли Пушкина и Жоржа Дантеса Тютчев поинтересовался у приятеля, к чему приговорён Дантес.
- Он будет выслан за границу в сопровождении фельдЪегеря.
- Вы в этом вполне уверены?
- Совершенно уверен.
- Пойду Жуковского убью,- сказал Тютчев.

Как-то, выступая в политехническом институте на диспуте о пролетарском интернационализме, Владимир Маяковский сказал:
- Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин- грузином...
- А среди дураков?- вдруг выкрикнул кто-то из зала.
- А среди дураков я впервые,- мгновенно ответил Маяковский.

Битых два Часа попали в больницу. Первый Час, Виктор, уже даёт показания, а половина второго пока парализована. Сегодня Часы встали в 6:20. Врач Счастливый О.В. отказался наблюдать Часов.

Для окончательной победы политкорректности над разумом предлагаю американцам перед следующими выборами своего президента провести кастинг среди китайских лесбиянок.

Милонов требует запрета чупа-чупс как пропаганду орального секса. На очереди огурцы и бананы.

На дни культуры в столице одной из бывших автономных областей Советского Союза при­ехала большая делегация кинематографистов, в числе которых был и Олег Янковский. Артистов принимали на высшем уровне, местное началь­ство старалось, лезло из кожи вон, чтобы уго­дить высоким гостям.
Впечатление после таких «культурных де­сантов», как их называли в то время, как прави­ло, оставалось самое лучшее, потому что денег на это не жалели. На церемонии знакомства с местной культурной элитой произошел забав­ный случай. Поскольку имена местных культур­ных деятелей запомнить сразу было абсолютно невозможно, то, представляя московским гос­тям очередную местную знаменитость, хозяева говорили примерно так:
— А это Хазабельдыев Таймуриз, он поет в областной филармонии. Проще говоря, это наш местный Шаляпин...
Певец выходил, улыбался, кланялся и усту­пал место следующему коллеге.
— А это Ахоч-оглы Айваз,. он пишет роман. Проще говоря, наш местный Шолохов...
Таким вот образом происходило это знаком­ство. Потом были выступления перед зрителя­ми, а перед отъездом — пикник на природе.
Автобусы отправились к месту пикника. По дороге надо было проезжать мимо гигантско­го скотного двора, а потом по мосточку — через маленькую речку, которая протекала рядом. И, как на грех, именно в этот день на скотном дво­ре что-то произошло, и в тот момент, когда ав­тобус с гостями переезжал через речку, по ней плыло большое количество навоза. В автобусе установилась тишина, все стали принюхиваться, и в этот момент Олег Янковский, выглянув в окошко, негромко, но внятно прокомментировал:
— Проще говоря, каков Шолохов, таков и Тихий Дон!

Кинорежиссер и однокурсник Шукшина Александр Митта вспоминает такую историю. Когда Шукшин пришел поступать во ВГИК, он полагал, что люди собираются, договариваются и артелью делают кино. Но оказалось, что есть главный человек, которого все слушаются, — ре­жиссер. Тогда Шукшин решил поступать на ре­жиссерский факультет. На экзамене М. И. Ромм попросил его:
— Расскажите мне о Пьере Безухове.
— Я «Войну и мир» не читал, — простодуш­но сказал Шукшин. — Толстая книжка, време­ни не было.
— Вы, что же, толстых книг никогда не чи­тали? — удивился Ромм.
— Одну прочел, — сказал Шукшин. — «Мартин Иден». Хорошая книжка. Ромм возмутился:
— Как же вы работали директором школы? Вы же некультурный человек! А еще режиссе­ром хотите стать!
И тут Шукшин взорвался:
— А что такое директор школы? Дрова до­стань, напили, наколи, сложи, чтобы детишки не замерзли зимой. Учебники достань, керосин добудь, учителей найди. А машина одна в дерев­не — на четырех копытах и с хвостом... А то и на собственном горбу... Куда уж тут книжки толстые читать...

Ромм поставил ему «пять» и принял.

Рассказывают, что некий театральный администратор Яков Моисеевич Гитман, как это ни удивительно, очень любил давать деньги в долг. Еще более удивительно то, что давал он в долг денег ровно в два раза больше, чем у него просили. К примеру, попросят сотню - он немедленно выдает две, попросят двести - он вытаскивает четыреста и т.д.
Михаил Яншин попробовал однажды провести эксперимент. Он подошел к Гитману и попросил сумму совершенно абсурдную по тем временам:
- Яков Моисеевич, не могли бы вы ссудить мне двадцать тысяч рублей?
- Разумеется, - невозмутимо ответил Гитман. - Приходите вечерком...
И вечером вместо двадцати тысяч, к удивлению всех участников эксперимента, были принесены сорок тысяч. Яншин, вежливо поблагодарив, от такой огромной суммы отказался. Но попросил Якова Моисеевича объяснить, наконец, всем присутствовавшим, почему он всегда дает взаймы ровно в два раза больше, чем у него просят.
- Видите ли, - сказал Яков Моисеевич, - если даешь столько, сколько просят, то иногда человек забывает возвратить долг. Когда же даешь в два раза больше, человек невольно запоминает столь необычный и непонятный поступок, немножко пугается этой необычности, а потому старается поскорее рассчитаться с долгом.
Через несколько дней Яншину представилась возможность отблагодарить Якова Моисеевича добром за добро - администратору понадобилась десятка, для того чтобы купить какую-то мелочь в буфете Дома кино, и случайно оказавшийся поблизости Яншин со словами: "Учителю от ученика!" - вручил тому два червонца.

Однажды, когда Георгий Штиль был в Москве, его вместе с Алексеем Эйбоженко пригласили на пользовавшийся огромным успехом спектакль Театра на Таганке "Добрый человек из Сезуана". "Я пришел в театр, правда, немного опоздал. Смотрю: стоят в фойе два каких-то парня. Один с гитарой, другой - с аккордеоном. "Ну, что опаздываете?" - говорят. "Извините, ребята, вот так получилось, я ленинградец". У одного, который с гитарой, вырвалось: "А, понятно, ленинградец". И когда я проходил мимо, он меня так тихонечко пнул под зад. Я схватил его за горло, кричу: "Давил и давить буду москвичей". У нас же всегда конфликты со столицей. Он от такой моей наглости даже опешил: "Да мы же пошутили". Я прошел в зал, сел на приставное место, спектакль был потрясающим. И эти двое появились на сцене. Тот, который с гитарой, был Володя Высоцкий, а с аккордеоном - Валера Золотухин.

Отношение Осипа Наумовича Абдулова к кинематографу было двойственным: кино он очень любил, понравившиеся фильмы смотрел по многу раз, но никогда не бывал удовлетворен собственной работой. Он говорил:
"В театре мне приходилось играть разные роли, в том числе и хороших, обаятельных людей. В кино же меня приглашали главным образом на роли вредителей, злодеев, пиратов. Я всегда старался их очеловечить, избегать сплошной черной краски".
Часто приходилось Осипу Наумовичу самому придумать для себя характерные детали, иногда даже реплики.
В картине "Светлый путь" и роли-то, по существу, не было. Всего два появления директора текстильной фабрики.
В первом директору показывают рисунки тканей. Это был период увлечения производственной тематикой. Никаких там тебе цветочков или букетиков: ситцы покрывались тракторами, зубчатыми колесами.
Директору - Абдулову - нужно высказать свое мнение. Почему-то в сценарии нет никакой реплики.
Вся съемочная группа предлагает фразу за фразой. Не годится.
Вдруг Осип Наумович, хитро блеснув глазами, говорит:
- Я придумал. Снимайте!
...Снова вносят кипы ситцев. Директор глубокомысленно разглядывает ткань, расписанную фабриками и заводами со множеством труб.
- Дыму мало! - изрекает директор.
Все покатываются со смеху. Хохочут режиссер, оператор, помреж, актеры. Еле засняли.

Производство растёт,-
Нам сказал президент,
- Жизнь у нас с каждым днём хорошей!
Понял вдруг я о чём он поёт:
Больше стало лапши для ушей...

"Уронили мишку на пол,
Оторвали мишке лапу..."
Жаль, что стих тот диктовала муза
Не про первого преза Союза.
Заслужил он, поверьте, у вечности
Потерять все четыре конечности,
Плюсанув ещё инвалидность
В дополненье к моральной увечности.

Произошло это вскоре после выхода на экраны фильма «Веселые ребята». Сталину принесли список лиц, представленных к наградам. Список был общий, и открывали его фамилии военных — летчиков, моряков, пограничников, затем в алфавитном порядке шли творческие работники. И первой стояла фамилия Григория Александрова.
Сталин общей фигурной скобкой выделил всех военных в верхней части листа и написал: «Орден Красного Знамени», то есть награда боевая. Ну а все, кто шли следом, соответственно награждались сугубо мирным орденом Трудового Красного Знамени. Но дело в том, что кончик фигурной скобки каким-то образом захватил и фамилию кинорежиссера Александрова. В секретариате это, конечно, заметили, но тревожить вождя по пустякам не решились.
Во время вручения награды ошеломленный Александров шепотом спрашивает Михаила Ивановича Калинина:
— За что мне такая награда?
— За храбрость, — не моргнув глазом, ответил «всесоюзный староста».

Известный "банный эпизод" культового фильма "Ирония судьбы или С легким паром" снимался ночью в холодном коридоре "Мосфильма", как раз накануне дня рождения одного из его участников -- Александра Ширвиндта. И вспоминает он об этом с огромнейшим удовольствием.
"Для согреву в "холодном подземелье" и пущей "жизненности" сцены все мы (Андрей Мягков, Георгий Бурков и Александр Белявский) пронесли с собой на съемку по пол-литра и подменили ими реквизиторские бутылки с водой. Надо заметить, что пиво по замыслу режиссера было не бутафорское, а настоящее и даже неразбавленное. Сняв первый дубль и ощутив неслыханный творческий подъем, мы потребовали второго дубля, совершенно забыв, что при питье разных напитков ни в коем случае нельзя занижать градус. Надо ли говорить, что мы не просто захмелели... После третьего дубля Эльдар Рязанов учуял неладное -- не учуять было практически невозможно. Раздражение и ярость режиссера не смог бы описать никто.
На следующий день все, "почти свеженькие", явились на повторную съемку, и до ее начала были подвергнуты тщательному "таможенному досмотру". Для верности Эльдар Александрович еще раз откупорил все реквизиторские водочные бутылки и с пристрастием нюхал содержимое, дабы самолично убедиться, что там вода и никто его не водит за нос. А во время съемки мы старались вовсю: шумели, орали, шатались -- делали все возможное, чтобы искупить вину и ублажить режиссера. "Стоп! Снято!" -- прозвучал наконец под утро усталый, но, как всем показалось, довольный голос Рязанова, что дало нам силы подойти к нему и робко намекнуть, что по нашему просвещенному мнению, материал, снятый вчера и сегодня, не смонтируется, ибо вчера был пир естественности, а сегодня потуги актерского мастерства. Тот ответил, что ему, наконец-то, предоставится случай проверить, с какими артистами он имеет дело, ибо иначе проще было бы взять на эти роли людей под забором.
Мы виновато удалились. А в картину таки вошли кадры, снятые в первую ночь!"

Сбросьте лишний вес, чтобы быть на высоте.
Братья Монгольфье "Теория воздухоплавания".