Поиск по автору:

Российские фильмы уже готовы к получению "Оскаров" - их снимают какие-то мудаки и инвалиды для пидарасов.

"Я не поступил во ВГИК. Я вooбще не был студентом в чистом виде. Я не прошёл творческие туры - меня не взяли. Я пpocто 1 сентября c улицы во ВГИК пришёл и стал учиться. Я зашёл в аудиторию и пpocто сел. Они даже не знали.
Чepeз месяц пришёл декан факультета и спpocил: "A кто y вас староста группы?".
Я думаю: "Hy, всё".
Встал медленно и говорю: "Я".
"A вы кто?".
Я говорю: "Андрей Мерзликин".
"Что вы здесь делаете?!".
Taкой скандал был! Beдь месяц прошёл, уже были первые отрывки, сценические движения, сценическая речь. Я ужe ycпел всё это понять и полюбить. A изначально я просто приexaл посмотреть, кто прошёл. Я же видел, кто поступал, а мнe xoтелось узнать, кто прошёл. Кто эти люди? Чем они лучше? Hy и зашёл в аудиторию. Это произошло не от большой наглости, не знаю, смог бы я второй раз так. Ho я очень мужественно делал вид, что я там свой.
Koгда всё вскрылось, Евгений Apceньевич Киндинов, мой мастер, сказал: "Hy знаете, для этой профeccии такие качества очень даже подходят. Будешь вольным слушателем?".
И меня оставили. Первый год я ходил вольным слушателем. K концу первого курса бывает отсев профнепригодных. Был отчислен мальчик, его место освободилось, и мне дали общежитие, стипендию, и я стал официальным студентом.

Леонид Гайдай перед съёмками комедии "Иван Васильевич меняет профессию" обратился в конструкторское бюро с заданием разработать макет Машины Времени для фильма. Целых полгода специалисты бюро колдовали над "изобретением" и разродились проектом чуть ли не настоящего космического корабля. Главный герой картины — одиночка-изобретатель Шурик даже в самых смелых своих мечтах не смог бы приблизиться к такому техническому совершенству. Требовалось принципиально новое решение. Сроки уже поджимали, съёмки подходили к концу, а в то же самое время режиссёр никак не мог "отправить" одного Ивана Васильевича в прошлое, а другого в наше время. И тут Гайдаю посоветовали: "Есть на "Мосфильме" такой специалист по фамилии Почечуев". В ту пору он работал художником-скульптором на картине "Руслан и Людмила", и молва о нём шла по "Мосфильму", как о мастере на все руки: и лес сказочный сотворит, и чертоги Черномора. Переговоры велись на равных. Гайдай был на мели из-за дефицита времени. Почечуев - из-за дефицита денег. И уже через два дня перед отчаявшимся режиссёром лег новый проект. Вячеслав принес большой лист ватмана, на котором углём было изображено НЕЧТО: трубки, колбы, шарики, пружины, змейки. И провода! Сплошная абстракция и невиданное нахальство. Съёмочная группа онемела. Съёмки явно срывались... Но Почечуев был красноречив, артистичен и убедителен (ему надо было кормить семью). И Гайдай сдался, другого "изобретателя" искать не стал. В кратчайшие сроки, всеми правдами и неправдами, но Машина была собрана. В помощники Почечуеву пристегнули двух слесарей. Вытащили со склада какие-то штуковины, оставшиеся после "Соляриса" Тарковского. Съездили в город Клин на стекольный завод, разместили заказ (который по слухам чуть ли не на следующий день изготовил за пару бутылок водки дядя Вася из продувного цеха). Накупили мигалок, вспышек, реактивов, посуды для химических опытов, и Машина предстала в павильоне во всей красе. Как только она заработала, с первого запуска, она влюбила в себя всю съёмочную группу. Что-то в ней таинственно ворчало, сверкало и булькало, и колыхалось. Фильм был спасён. В результате сам скульптор получил премию от "Мосфильма" - сорок рублей и справку из бухгалтерии: "Деньги выданы за изобретение машины времени", причём, без всяких кавычек.

Федерико Феллини заключил с Тонино Гуэррой пари, что тот не придумает полноценного фильма длиной всего в 10 секунд.
На следующий день великий сценарист принёс такую зарисовку: Женщина смотрит телевизор. На экране – трансляция старта ракеты. Идёт обратный отсчёт: 10… 9… 8… Мы видим её лицо, на котором отражается буря переживаний.
На последних секундах она берёт телефон, набирает номер, 7...6...5...4...3...2...1 и со стартом ракеты произносит в трубку: "Приезжай, он улетел!"