Поиск по автору:

В связи с выпавшим снегом в Иерусалиме.

На Хермоне выпал снег...но Моня не пострадал.

Однажды Григорий Горин, Марк Захаров и Андрей Миронов отправились в гости к Александру Ширвиндту.
Весна. Хорошее настроение.
Входят во двор, видят: валяется чугунная батарея парового отопления. Захотелось сделать приятное другу.
Берут эту грязную, тяжеленную батарею и тащат на третий этаж.
Дверь открывает Ширвиндт.
"Дорогой Шура, - говорит Горин, - прими наш скромный подарок.Пусть эта батарея согревает тебя теплом наших сердец... "
Александр Анатольевич морщится. "Ребята, - говорит он, - шуточка так себе, на троечку. Несите батарею туда, где взяли. И поскорее!"
Делать нечего. Гости, чертыхаясь, тащат проклятую батарею во двор и бросают на землю.
"Чтобы шутка сработала, - говорит вдруг Марк Захаров, - ее нужно довести до абсурда".
Мысль подхвачена, друзья вновь берутся за батарею и тащат ее на третий этаж.
Дверь опять открывает Ширвиндт.
"Дорогой Шура, - говорит Андрей Миронов, - прими наш скромный подарок!"
"Вот это другое дело, - одобрительно кивает Ширвиндт, видя батарею. - Это уже остроумно, талантливо. Вносите!"

Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой..." он сообщил: "У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.

Давайте делать паузы в словах

Новости культуры.

На гуманитарном форуме в Таллинне неофициальным гимном Эстонии была единогласно признана песня А. Макаревича "Давайте делать паузы в словах..."

Дирижер что-то уж очень придирается к оркестру, репетиция идет 6-ой час...
-3-я скрипка на 0,25 тона выше!...2-я флейта на 0,75 тона ниже!...
Ударник не выдерживает и яростно колотит по всем "подручным "инструментам.
Мертвая тишина...Дирижер обводит оркестр мрачным взглядом:
-Ну, и кто это сделал?!

К.С. Станиславский приходит в к священнику...
- Батюшка, хочу исповедаться.
- Слушаю тебя, сын мой...
- Грешен, батюшка.
- Ничего, все мы грешны.., ну, раскажи о грехах своих,- очисти душу.
- Да, у меня, батюшка, не так уж и много грехов. Есть только один, но уж очень большой.

- Какой, сын мой?
- Не верю.

Реальный случай из жизни симфонического оркестра Одесской филармонии.
В 197. году, евреи в массовом порядке повалили на историческую родину.
Симфонический оркестр осиротел. Все солисты уехали. Что делать?
Директор филармонии Рабинович, поручает администратору проехать по СССР и набрать новых солистов.
Через некоторое время, из города Мухосранска, администратор звонит в Одессу директору:

- Товарищ Рабинович, я набрал новых солистов!
- Молодец! Перечисли фамилии.
- Гитель, Малкинд, Хаймович, Зюскинд, Шлоймович, Петров...
- Шо? Петров!? Вот проныра!!!

– Хаим, ты знаешь, твоя жена б…ь
– Твоя тоже.
– Да, но все-таки.

Заходит Фима в аптеку, подходит к окошечку.
- У вас сметана есть?
- Нет...
- А колбаска копченая есть?
- Нет, и колбаски нет...
- А рыбка вяленая есть?
-Да нет же! Мы такими вещами в аптеке не торгуем!
- ПЛОХО ТОРГУЕТЕ!!!
- ЭТО Я-ТО ПЛОХО? ВОТ ВСТАВАЙ ЗА СТОЙКУ, Я НА ТЕБЯ ПОСМОТРЮ!
- Согласный...

Вот и поменялись они местами. Фима за стойку, а продавец к окошечку подваливает:
- А что, жидовская морда, у тебя красная икра есть?
- Есть.
- О!
- Ну, а черная есть?
- Есть.
- Ну, тогда мне по 100 грамм той и другой.
- А У ТЕБЯ РЕЦЕПТ ЕСТЬ?

Как то раз, делегация писателей, посетившая Буденного, поинтересовалась, нравится ли ему Бабель.

— Бабель? А это смотря какая бабель! — молодецки покручивая усы, ответил маршал.

Вы знете, что у членов ЛДПР есть три качества: разум, честность и преданность партии? — агитирует новобранца Жириновский.
— Безусловно, но к сожалению все три качества никогда не совмещаются в одном партийце.
— То есть: как это?
— То есть: в отдельном партийце из этих трех качеств всегда в наличности только два. Если он предан партии и честен, то не умен, когда он умен и предан партии, то не честен, а когда честен и умен, то не предан партии.

Репетиция симфонического оркестра. Дирижер уже собирается начать, когда замечает, что не хватает первой скрипки.
- Где он?
Никто не знает, разводят руками и только одна молоденькая арфистка смущаясь шепчет дерижору:
- Он в туалете – др@чит.
- Что?!!-орет дерижер, несется в туалет, врывается в занятую
кабинку, смотрит – действительно сидит скрипач и вовсю др@чит!-Боже мой! Боже мой! И это моя первая скрипка! ЛОКОТЬ ВЫШЕ! КИСТЬ СВОБОДНЕЙ!!!

Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы:

"У Ленина лоб желтый, восковой..." он сообщил:
"У Ленина... жоп желтый!..".

Спектакль надолго остановился.

"Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.

Дирижер оркестра перед репетицией:
- Откройте ноты. Пишите: 58-й такт - три четверти.
Музыканты (удивленно):
- Зачем?
Дирижер:
- Пишите, пишите… 71-й такт - на полтона выше.
Музыканты (удивленно):
- Зачем?
Дирижер:
- Пишите, пишите… 92-й такт - еще на полтона выше.
Музыканты в недоумении, но пишут. Певица-сопрано:
- И мне писать?
Дирижер:
- Нет, вам петь точно как вчера.

Красивая девушка после кораблекрушения попала на необитаемый остров, где уже несколько лет проживал Робинзоном молодой и симпатичный Рабинович. Она жалуется ему на свою судьбу, а он ее утешает:

- Слушайте сюда, барышня, здесь так красиво, спокойно, отличный вид на море, климат мягкий, фрукты вкусные, а компанию вам составлю я. Видите, сколько всего я имею вам предложить!
Девушка, кокетливо:

- Ну, . . . у меня, ведь, в конце концов, тоже есть кое-что, чего вам наверняка очень не хватало много лет!
Рабинович, придя, вдруг, в сильнейшее возбуждение:

- Как, неужели у вас с собой есть маца?!?

Матч Россия-Германия.9 марта.

Все наши бухие,кроме Аршавина.

Он говорит:ребята вы че?как я играть то один буду?

Отвечают:ну, иди, Андрюха, один, мы не можем...

Ну че делать,подходит он к Хиддинку и говорит:вот,Гус,пошел я в одиночку,все бухие...

Гус:как так?мы ж продуем!

Тут прибегает какой-то еврей и говорит:Гус можно я с аршавиным выйду?все равно хуже не будет.

Гус подумал и согласился.

Комментатор:идет 16-я минута матча.Пока 11 истинных арийцев гоняютя по всему полю за евреем,Аршавин забивает 25-й мяч в ворота сборной Германии!

Эстрадный оркестр отмечает свое десятилетие. Небоскреб, ресторан, пьянка и все такое. Басист с барабанщиком выходят покурить на балкон. Драммер:
- Слышь, Вась, вот мы с тобой десять лет лабаем вместе - а ведь я еще никогда басовым барабаном синхронно с твоей нотой не бил...
- Да, Петрович, прав ты. Да и я ить ни разу своей нотой под твою "бочку" не попадал...
Вдруг грохот, шум - и балкон от небоскреба отваливается! Басист с ударником чудом хватаются за карниз и висят над пропастью. Басист:
- Давай, Васек, типа хоть умрем одновременно!
- Валяй! Раз-два, раз-два-три-четыре....
..... Плюх! Плюх! :-)

Как прошёл ваш последний концерт?
- Вообще - то, говоря, - хреново !
- Ты не приукрашивай, говори как есть !..

После окончания концерта:
- Слушай! Ты-же совершенно пьяный! А играешь, тем не менее, просто здорово! Как ты умудряешься так хорошо играть в таком состоянии?
- А я занимаюсь в таком состоянии.

Наташка
Дело было в небольшой мусульманской стране, где перманентно тусовалось очень много советских офицеров. Не надо спрашивать, что мы там делали. Мы выполняли «интернациональный долг», не особенно вникая: кто кому, собственно, задолжал и сколько именно?
В мусульманских странах русскому человеку бывает очень скучно, когда не бомбят и не стреляют. Впрочем, скуку наши офицеры умело разгоняют водкой, и после третьего стакана начинаются трагические офицерские игры: «веснушка», «кукушечка», «сигаретка», «Тигр пришел» – не буду на них останавливаться подробно, щадя нервы и нравственность читателей. Однако там, куда судьба нас закинула, воспользоваться старыми рецептами российского офицерства было тяжело: злые люди приняли в этой стране сухой закон. Самогон гнать было трудно, потому что самогонщиков отлавливала местная полиция, зато сколько радости было, когда прилетели «МиГи-25»! Машины эти мы называли «гастрономами», потому что только из одного самолета можно было «выдоить» несколько сотен литров спирта. .. К сожалению, прилетали они к нам редко, а «надои» выпивались быстро, поэтому тоска нас грызла нещадно. Самое печальное – не было женщин. То есть к некоторым нашим офицерам приезжали семьи – к тем, у кого они были. А что делать нам, холостякам? Нет чтобы Министерству обороны выслать нам в подмогу батальон секретарш каких-нибудь или связисток. .. Куда там! Разве генералы вспомнят о том, как сами лейтенантами были!
Вот и оставалось нам только таращиться на мусульманок в чадрах да подшучивать друг над другом.
С этого все, собственно, и началось. Когда много мужиков долго живут вместе – обязательно начинаются шуточки на «голубую» тему – все ведь озабоченные, да еще по многу месяцев (провожая в отпуск в Союз коллегу, мы его обычно напутствовали: «Будешь первый раз трахаться с „телкой” – скажи, это, мол, тебя не один я, это тебя трахают все ребята, оставшиеся в далекой мусульманской стране»). Время от времени мы «шизовали» – устраивали вечеринки с танцами, где жребием определялось, кому быть «тетками», – и ржали на этих танцах так, что прибегала администрация отеля: узнать, что стряслось.
И вот как-то сама по себе родилась шуточная «голубая» песня:

Я один сижу в своей квартире,
На мене разорвана тельняшка,
Я не знаю, что случилось в этом мире,
Знаю только, что придет ко мне Наташка.
Мы сначала с ней посмотрим телевизор,
«Шкваркнем» по бутылочке «Столичной»,
Я немного на гитаре поиграю,
И почувствуем мы с ней себя отлично.
А потом, завыв от наслажденья,
Я раздвину бархатные ляжки,
И забьется в трепетном волненьи
Подо мною тело белое Наташки.
И как долго будет это продолжаться,
Знаю я и техник дядя Вася —
Это я его зову своей Наташкой,
Потому что мы с ним оба педерасты!

Возможно, песенка и грубоватая. Возможно. Но мы ее любили попеть хором на своих вечеринках. Злая судьба определила мне быть солистом, благо я умел немного тренькать на гитаре. А однажды кто-то взял да и записал эту песню на магнитофон, и пошла запись гулять по всему контингенту. И дошла до замполита. Замполит у нас был. .. замполитом и генералом. Знающие люди понимают, что это такое. Это мрак Полный. Потому что замполит, дослужившийся до генерала, автоматически возводит все свои замполитовские «достоинстза» в квадрат. А то и в куб.
И вот вызывает однажды наш генерал-замполит меня к себе на «ковер». Я волнуюсь, иду, думаю лихорадочно, чего же натворил, но вспомнить ничего не могу.
Захожу в кабинет. Во главе стола – замполит, по бокам штук пять полковников. У всех лица такие, как будто только что очередной генсек умер. И смотрят все на магнитофон-кассетничек, который в центре стола стоит.
Нажимает замполит на кнопочку, из магнитофона вырывается мой жизнерадостный голос, поющий «Наташку». ..

Молча, как на похоронах, дослушали мы ее до конца. Замполит по-отцовски перешел на «ты» и спросил:
– Твое творчество?
– Мое, товарищ генерал! – честно ответил я, особой вины за собой все же не чувствуя: ну похохмили, пошутили. .. Смущали вот только скорбные лица полковников. ..
– И давно ты этим занимаешься? – с участием в голосе спросил генерал.
– Месяца два, товарищ генерал, – сказал я, думая, что речь идет о песнопении. ..
– Эх, сынок, – генерал подошел ко мне и положил руку на плечо. – Сынок! Мы же понимаем, как тяжело без баб. Понимаем. Но своих товарищей офицеров трахать. .. (Тут, как вы понимаете, генерал употребил другое слово. ) Это позор. Нельзя так, сынок. Нельзя. Лучше спирта лишнюю рюмку выпить. ..
– А где же его взять, спирт-то? – машинально ответил я, ибо потихоньку начал обалдевать, осознавая, что они меня, оказывается, за «голубого» приняли!
– Сынок! – В голосе замполита появился металл. – Ты тут нам! Не надо! Прекратить, пока не поздно, а то поздно будет! Мне уже «сигналили», так ты всем, всей своей компании, передай, чтобы прекратили! А мы проследим! И если поймаем – карать беспощадно будем! Иди с глаз моих долой, и ты меня понял! А если трудно станет – лучше к нам, в политотдел, придите. Мы поможем, поговорим. ..

Из политотдела я ушел на негнущихся ногах, на них и шел до гостиницы, где меня уже ждала «братва».
Сумрачно оглядев компанию, я сурово сказал:
– Требую выдачи мне НЗ (у нас была всегда припрятана бутылочка на всякий случай) как жертве половых репрессий. Только что замполит официально признал меня гомосексуалистом. ..

Что тут началось! Коллеги веселились вовсю, но, отсмеявшись, мы разозлились. Нам чужды были идеи «геев», но в сложившейся обстановке мы не могли остаться равнодушными. Политотделу делать нечего, решили «гомиков» среди нас отлавливать? Политотдел получит «гомиков»!

На замполита началась настоящая травля. Где бы его ни встречал кто-либо из нашей компании – обязательно начиналась игра в «голубых». Молодые офицеры прогуливались у политотдела, сцепившись мизинцами или нежно придерживая друг друга за локоток. .. Замполит зверел и начинал, похоже, понемногу «двигаться» головой. Говорят, он написал рапорт Главному Военному Советнику о странных умонастроениях в среде младших офицеров. Главный якобы рапорт не принял, сказав замполиту по-простому: «Поймай сначала кого-нибудь за жопу, а потом разберемся». Главный был ничего мужик, хоть, как и все генералы, малость «дубевший».
«Поймать за жопу» замполиту никого, естественно, не удавалось, пока мы наконец не сжалились над стариком.

Были у нас два самых «злобных гомика» – лейтенанты Ваня и Паша. Оба этих лейтенанта не боялись замполита в принципе, потому что у Паши папа был генералом Генштаба, а у Вани папа хоть и был полковником, но таким, у которого в кабинете «генералы рыдали, как дети». Вот Ваня с Пашей и решили устроить праздник нашему замполиту. Ваня как раз улетал в Союз жениться – на пару недель отдохнуть. Возвращался он через Вену и купил в тамошнем «секс-шопе» здоровенный пластиковый член. Прибыв в родной гарнизон, Ваня раскрыл свой план. ..
Уже смеркалось, когда генерал-замполит засек у клуба две обнявшиеся фигуры. С грациозностью контуженного краба труженик политического фронта стал подкрадываться к влюбленным. Паша и Ваня в угаре страсти не замечали ничего, они стонали от вожделения и гладили друг друга, гладили. ..
Наконец Паша расстегнул у Вани штаны, и потрясенный замполит увидел, как советский офицер стал нежно целовать половой член другого советского офицера! Мизансцена была сильная, свидетельствую, как очевидец, потому что мы всю эту картину видели своими глазами, лежа на крыше отеля и кусая кулаки, чтобы не завыть от восторга. ..
Замполит прыгнул, как тигр. Видимо, в голове у него мелькнула только одна мысль: «Пресечь! » Что он и попытался сделать, схватив целуемый член рукой. К тому, что член может остаться у него в руке, свободно выскочив из Ваниных штанов, старик был явно не готов. От ужаса и неожиданности генерал заорал, высоко, как знамя, поднял пластиковый член и побежал прочь от «голубых», вскидывая колени. ..
Финала я уже не видел, потому что икал, лежа на спине, и с беспокойством думал: «А не сдохну ли я от хохота? » Но очевидцы позже рассказали, что замполит на беду свою наскочил на Главного Военного Советника, который стал орать на него на весь тихий мусульманский квартал:
– Ты что, бля, с х. .. м в руке по городу бегаешь? ! Совсем рехнулся или допился? Ты как генералитет позоришь? !
И т. д. и т. п.
Главный бывал крут, и сильно крут. Один полковник – ей-богу, не вру – обделался прямо в штаны, когда Главный орать на него начал. ..
Такие вот пироги. Не рой, как говорится, яму другому. .. Замполита потом сердечными каплями отпаивали. Ване и Паше, конечно, для порядка немного влетело, но чисто условно, потому что официальные взыскания за «фиктивный оральный половой акт, приведший к тяжким последствиям и едва не закончившийся гибелью военнослужащего», – согласитесь, это даже для Советской Армии было бы слишком. ..
Вечером мы праздновали «торжество голубой идеи над красной». Поднимая стакан контрабандного джина, Ваня вдруг посерьезнел и сказал тост:
– Никогда не думал, что предложу выпить за «голубых» на полном серьезе. Я поднимаю стакан за них, родных, и их тяжелую судьбу. Я никогда раньше так не смеялся, как сегодня. Такое не забывается. Спасибо «голубым» за то, что они, сами не зная о том, доставили нам столько радости вдали от родины. ..

Мы выпили, закусили, снова выпили, и через полчаса из окон нашего отеля вырвалась в душную мусульманскую ночь разухабистая неприличная «Наташка». ..

ЧУЖИЕ ИДЕИ

У философа была одна пара обуви. Однажды он попросил сапожника срочно ее починить. -- Но мастерская уже закрывается, -- ответил тот, -- поэтому я не смогу починить обувь в вашем присутствии. Почему бы вам не зайти за ней завтра? -- Дело в том, что у меня есть только одна пара обуви, и я просто не могу без нее идти. -- Не страшно! Я дам вам на один день поношенную обувь. -- Что? Носить чьи-то туфли? Да за кого вы меня принимаете? -- Почему вы возражаете против ношения чужой обуви? Вы ведь совсем не против носить в голове чужие мысли и идеи?

- Алло, это Епархия?
- Нет, это синагога!
- А мне бы патриарха.

Байки про фому

Жил в 60-е годы в Москве музыкант по прозвищу Фома. Играл он на теноровом саксофоне и был лучшим из лучших. Играл как "штатник", т.е. как американец. Играл, конечно, джаз. Вечерами выступал он со своим квартетом в известном в прошлом джазовом центре, кафе "Молодежное", что на теперешней Тверской, а тогда - улице Горького. Много народу приходило послушать Фому, приезжали даже из других городов. Квартет был известен в Союзе, но за рубеж еще не выезжал. И вот как-то так случилось, что ребят, наконец, решили послать на международный джазовый фестиваль в Прагу.
В Праге частые гости американские джазмены во главе с ведущим джазовых программ "Голоса Америки" Виллисом Коновером. Это ли не верх блаженства? И вот встречает ликующий Фома своего пианиста и спрашивает:
- Ты что будешь брать с собой в дорогу, ведь едем не надолго?
- Ну как что? - отвечает коллега, - Раз едем не надолго, то - самое необходимое: мыло, полотенце, зубную пасту и щетку, смену белья...
- А! - прерывает Фома чистюлю пианиста, - Ну тогда я вообще ничего не возьму!
Коллега не удивился, потому что всем было известно, что маэстро не дружит с Мойдодыром. Эта недружественность проявилась с еще большей силой уже в Чехословакии... После успешного выступления на фестивале наш герой решил себе сделать скромный подарок, обновить уже изрядно поношенную обувь и отправился в магазин. Москва в те советские времена была столицей всяческих дефицитов и на этом фоне чешская обувь котировалась достаточно высоко. И, побывав за границей, даже в соц-стране, не купить себе что-нибудь из шмоток, было бы непростительной глупостью.
Зашел Фома в обувной магазин, выбрал нужный размер и решил примерить, а в Праге, как никак Запад, хоть и социалистический Подбегает к Фоме очаровательная, молодая продавщица, усаживает его в кресло, что-то ласково лопоча по-ихнему, и начинает снимать с клиента его видавшие все прелести социализма чоботы, разношенные до нельзя. И вот шустрая продавщица уже держит в руках один из Фомовских башмаков. У них принято так обслуживать клиента - культура!
О, гонимый МОЙДОДЫР! Надо ли объяснять догадливому читателю, что спартанское отношение нашего маэстро к предметам туалета, распространялось и на носки. Сняв с Фомы его московский ботинок, девушка лишь на мгновенье отшатнулась под напором мощной струи характерного запаха, ударившей в ее нежный носик. Подавив свою слабость, она как ни в чем не бывало, стала помогать клиенту надеть, выбранную им пару элегантных туфель. Отдадим должное мужеству и выдержке труженице прилавка: юная пражанка обслужила советского клиента, не прибегая к помощи противогаза или других средств химической защиты, а наш спартанец Фома вернулся в Москву в шикарнейших туфлях и был этим не менее горд, чем успешным выступлением.
В начале 70-х приоткрылся эмиграционный клапан и потянулся народ на Запад: кто в Израиль, а кто и в Штаты. Джазу партия родная окончательно перекрыла кислород: закрылись кафе, перестали проводить концерты и фестивали. И решил Фома, как все умные люди, дать деру - назвавшись евреем, подался за океан, на его (джаза) историческую родину. Да вот незадача: хотя наш Фома и был лучшим саксофонистом, но играл очень традиционно, ориентируясь на своего кумира Джонни Гриффина, а кругом уже бушевали колтрейнисты, ладовый джаз и джаз-рок.
В музыке Фома был честен и принципиален до консервативности и "современку" не любил и не играл. Но оказавшись в Штатах, понял, что без этого здесь не обойтись, и решил найти себе учителя, чтобы заполнить пробелы. Учитель нашелся достаточно быстро - под Колтрейна здесь не играл только ленивый - и Фома явился на первое занятие. Преподаватель попросил ученика поиграть то, что он умеет. Фома заиграл в манере, которой так восторгались его поклонники в Москве, Играет и играет, а учитель слушает и слушает и не останавливает. Тогда ученик остановился сам и покосился на учителя - не уснул ли он? Учитель вместо того, чтобы упрекнуть в традиционности, как ожидал ученик, упал перед Фомой на колени и чуть ли не со слезами на глазах сказал:
- Научите меня этому! Научите традиции, а я вас буду взамен учить тому, чему вы хотите научиться, и денег с вас не возьму. Это вполне устраивало не отягощенного излишними баксами эмигранта - на том и порешили. Научился ли Фома "современке"? Неизвестно. Говорят, что он там играет все больше на ф-но, но вот в то, что штатник традицией овладел, под руководством Фомы, охотно верим!
Хоть в чем-то сбылась мечта дорогого Н.С. Хрущева - догнать и перегнать США... в мясе и молоке - бесполезняк, а вот в джазе, что почти невероятно, один все-таки умудрился! Догнал! За это простим Фоме все его странности: нелюбовь к Мойдодыру и прочие спартанские штучки.

Получив сообщение из Сибири о метеоризме, Глав. врач Онищенко распорядился отправить в различные города Сибири несколько тонн "Эспумизама"

- Я больше никогда не буду флиртовать с актером, - возмущается девушка. - Не успела я с одним из них познакомиться, как он тут же стал хватать меня за попу.
- Надо было влепить ему пощечину.
- Я так и сделала, но ты знаешь этих актеришек, он принял это за аплодисменты.

Во все времена государство "сношало" народ во все дыры и щели.
И вот, наконец, у простых людей появилась возможность "поиметь" государство, на законных основаниях.
Новые документы, принятые и одобренные Думой России:

1. Всеобщий
Документ
Удостоверяющий
Личность



2. Дал
Аффилирование
Лиц
В
Размере
Оплаты
Труда

3. Всероссийская
Поддержка
Определения
Паролей
Единым
Центром

То есть, гражданин России теперь имеет права:

ДАЛВРОТ, ВДУЛ ВПОПЕЦ.

Г.Н.Рождественский ведёт коллоквиум на вступительных экзаменах в Московской
консерватории.
Г.Н.: `А вот rubato** - это что такое?`
Абитуриент: `Ну, рубато - это... как бы сказать-то? отрывисто... фразу рубить надо`.
Г.Н., нарочито задумчиво: `Что же означает, в таком случае, perdendo?*`

*perdendo - теряя

**rubato - украденный

Говорят, что Михаэль Шумахер (Красный барон), стал самым быстрым гонщиком, потому, что в молодости его старшие друзья часто гоняли за пивом "Oettinger"

Несколько историй о том, где стоит жить, какую родину выбирать и к какой демократии стремиться

ТИТР. Мадрид, Испания

У окна стоит испанец Хуан, глядя вдаль. Входит мрачный Педро, тоже в национальной одежде.

ХУАН. Салюд, Педро!

ПЕДРО. Да уж какой там к чертовой матери салют в такой стране! Ненавижу проклятую Испашку!

ХУАН. Согласен. Здесь жить нельзя. Только гнить. Гнить и задыхаться среди равнодушного испанского быдла!

ПЕДРО. Ты представляешь, до чего дошли? Берут живого быка и прямо при свидетелях начинают его копьями тыкать, дразнить и бесить!

ХУАН. Какое зверство! Ненавижу эту страну!

ПЕДРО. Это еще не всё. К быку выходит мужик, весь в парче и бархате...

ХУАН. Буэ! Какая пошлятина! Только в Испашке такое возможно!

ПЕДРО. И этот мужик достает шашку и рубит быка в капусту прям. Кровища хлещет, бык умирает, а все хлопают.

ХУАН. Какая всё-таки мерзость! Как нас угораздило родиться в этой рабской стране!

ПЕДРО. Не говори. Запах бормотухи этой страшной, амонтильядо этого, поэлья в бороде – весь этот хересный патриотизм... А чем гордимся-то?

ХУАН. И не говори. Сервантес, Гауди и Дали. Все сумасшедшие.

ПЕДРО. Нашему поганому менталитету это свойственно – у нас как придурок, так герой.

ХУАН. Хорошо, мы смогли это из себя вытравить. Вот это пьяное фламенко...

Начинает карикатурно изображать фламенко. За кадром подключается гитара. Педро тоже подключается. Оба танцуют и поют довольно хорошо. Останавливаются, сбрасывают морок.

ПЕДРО. Мерзость какая. Ничего здесь хорошего не будет, валить отсюда надо.

ХУАН. Да, пусть хоть наши дети поживут не среди быдла, а где-нибудь во Франции...

ТИТР. Париж, Франция

Наигрывает французская гармошка. На фоне Эйфелевой башни два человека – Пьер и Жан.

ПЬЕР. Как же невыносимо приличному человеку жить в этой варварской Франции!

ЖАН. Точно. Фрашка-Парашка.

ПЬЕР. Кругом, куда ни глянь, это отвратительное, пьяное, гетеросексуальное ворье!

ЖАН. Как увижу рожу Саркози в зомбоящике, так сразу жить не хочется.

ПЬЕР. А с евровидением как жидко обделались?

ЖАН. Типично обделались. Это ж по-нашему, по-французски. За взятки послали бездарную старуху. Весь мир смеялся.

ПЬЕР. Хоть бы эту Фрашку кто-нибудь разбомбил, чтобы она сгинула!

ЖАН. Точно! И не страшно даже.

ПЬЕР. А чего боятся? Это же будут наши, демократические бомбы. Освободительные.

ЖАН. Эх, мечты. Я уже не верю. Пора валить. Куда-нибудь на свободный восток. В Токио.

ТИТР. Токио, Япония

Два японца в кимоно на фоне Фудзиямы.

ЮКИО. Живем, как скоты!

ХАРУКИ. Не говори.

ЮКИО. Дикари.

ХАРУКИ. Да хуже дикарей! Жрем сырую рыбу деревянными палками, ходим босиком.

ЮКИО. Точно. Средневековье.

ХАРУКИ. Хуже! Там хоть самураи были. А теперь быдло одно. Проклятая Джапашка. Тьфу!

ЮКИО. Стыдно, стыдно, что я японец. Наше пьяное быдло нажралось сакэ, полетело, разбомбило демократический мирный Перл-Харбор.

ХАРУКИ. И не покаялись ведь.

ЮКИО. Валить отсюда надо. В штаты.

ТИТР. Штаты

Два американца на фоне Капитолия или Белого дома.

ДЖОН (поднимает голову). Дождь собирается.

ДЖЕК (поднимает голову). Проклятая страна. Дайте мне другой глобус!

ТИТР. Венера

Два инопланетянина на фоне пустыни.

У. Целая пустыня уродов и быдляков! И вся Венера такая! Я плюю на свой венерианский паспорт! Плюю на эту по духу чужую и проклятую планету!

Ы. Угораздило же нас родится среди этих нелюдей!

У. Есть же во Вселенной планеты, где живут нормальные люди!

Ы. Да нету... Валить надо из этой Вселенной. (с)

На ресепшн Синагоги обращается молодой человек кавказской наружности.
- Вот здесь (показывает визитку Синагоги) написано: "Мезуза храняет еврейский дом". Я работу ищу, можно я к вам мезузой на работу устроюсь?

Иванов!
Вы что сидите ко мне спиной?!
Вот вы зайдете ко мне в кабинет,
а я повернусь к вам задом, и делайте со мной, что хотите!

- Циперович, вы уволены!
- Но я же по паспорту – русский!
- Правильно. Мы уволили трех евреев. Надо же было уволить хотя бы одного русского! Придете домой, передайте мои соболезнования вашей жене. Как можно спать с таким неритмичным человеком?

Диалог в "Аське":
- Кстати, ты какую музыку слушаешь обычно? RHCP как оцениваешь?
- Хто эта?
- Ред Хот Чилли Пепперз...
- Ничего... Правда, я сейчас от рока больше к электронной склонилась...
- В смысле, ушла от ты-бы-дым к тыц-тыц-тыц?

Прослушивание в мужскую группу хора. Хормейстер заносит кандидатов в список.
- Фамилия?
- Иванов.
- Голос?
- Бас.
- Дальше...
- Сидоров. Бас.
- Петров. Баритон.
- Семенов. Баритон.
- Кузнецов. Бас.
- Рабинович...
- Слава тебе Господи, ну хоть один тенор!

За кулисами сидит актер, который играл главную роль: изможденный, градом пот течет с него, он тяжело дышит:
— Уф-ф-ф... О-хо...
Мимо идет режиссер:
— Что такое? Плохо, да?
Актер:
— Да просто умираю... Ух... Роль Гамлета — понимаете?
Режиссер посмотрел так на него:
— Ну, ничего, ничего... Не переживайте так... Больше таких ролей играть не будете.

Перестаньте пялиться в декольте флейтистки, там нет нот, ваша партия на пюпитре!
Трубачи, вы хоть и сидите выше тромбонов, но они, в отличие от вас, - мужики!
Вот я повернусь сейчас к вам задом, а вы угадайте, что я хотел этим сказать!
Это ж надо так ненавидеть друг друга, чтоб так играть!

- Алло! Синагога? Вот, ответьте мне на вопрос, пожалуйста! Мой муж - он еврей. Я хочу, чтобы он крестился, скажите, при этом обязательно делать обрезание?

- Синагога? Здравствуйте!
Я представляю симфонический оркестр города N, хотели бы представить у вас нашу программу - "Наш спаситель на кресте".

Миниатюра

Гастроли в Паланге. Лето. Тепло. Море прохладно.
Утром репетиции. Вечером концерт на открытой эстраде.
Однажды. Рано утром. Захожу в номер к Аркадию и Ромасу.
Кровати сдвинуты. 3 пары ног. Две пары в носках. В середине, явно женские ноги. Без носок.

Спрашиваю, чем занимаетесь?

А. и Р, серьезно так:

- У нас проверка. Новую балерину проверяем.

Показывается мордашка. Смазливая. Лет 17.

А. и Р.

- Мы ничего. Первую часть проверили. На выносливость. Всю ночь проверяли. А. первый не выдержал. Девушка годится. Сейчас будем на гибкость проверять.

Девчушка. Абсолютно голая. Лобок выбрит в виде сердечка. Выпрыгивает из-под одеяла. Замечаю, что на проверяющих, кроме носков, ничего нет.

Говорю:

- Что делаете, сволочи? Несовершеннолетняя.

Девчонка спрашивает у А.:

- Можно, товарищ худрук?

А., серьезно:

- Начинай.

Девченка, как стояла, так и села на шпагат.

- Как? - спрашивает, товарищ худрук.

А., говорит:

- Отлично! Ты принята!

Вечер. Репетиция перед концертом.
Подходит здоровенный мужик. Такая же женщина и девченка. Спрашивают у дирижера:

- Когда дочке приходить на репетицию?"

Дирижер просит не мешать. Мужик требует худрука. Приходит худрук.

Девченка:

- Это не тот. Меня другие проверяли.

А., закрывая лицо трубой, сползает со своего места и по пластунский скрывается в кулисы. Р., так же уползает в кулисы.

Скандал. Репетиция сорвана. Папа грозится написать письмо министру культуры и оторвать «худ.руку» все выступающие части тела!

Сцена перед концертом. Недостает А. и Г..

Концертмейстер сообщает

- У обоих расстройство желудка.

Занавес. Концерт.

Подарок сына.

- Подарок сына.
- Сеня, а что тебе вчера подарил Венечка? Что-то к машине?
- Ой, Манечка! Он мне сделал такой подарок, что я рад уже вторые сутки и не устал!
- А что это?
- Давай поедем куда-нибудь и я тебе покажу, а то ты так не поймешь!
- Куда нам ехать? К Рабиновичам если только? Давай сделаем ей сурприз, она хвалилась, что посолила огурцы, как делала ее мама, так мы приедем на огурцы!

- Манечка, ты уже пристегнулась? Ну, поехали!
- Ой, Сеня, кто это с нами говорит?
- О! Так это и есть подарок Венечки! Эта штука будет говорить нам куда нам надо ехать!
- А она откуда знает, что мы едем к Рабиновичам?
- Так я написал вот тут их адрес и она теперь нас будет учить как ехать!

- Сеня, подожди! Я что-то не понимаю! Кто сошел с ума? Чего это тебя надо учить как ехать к Рабиновичам? Сеня, ты меня пугаешь!
- Манечка! Понятно, что я знаю как ехать к Рабиновичам, просто я показываю тебе подарок!
- А откуда подарок знает про Рабиновичей? И почему это подарок разговаривает таким развратным женским голосом? Сеня, кто эта блондинка?
- Какая блондинка?
- Сеня, не дури мне голову! Кто эта женщина, что говорит с тобой таким нахальным голосом? Сеня, ты еще не перестал делать мне вырванные годы? Ты еще записываешь голос всяких своих шворок* и делаешь мне удовольствие их слушать? И говоришь, что это подарок детей? Сеня останови мне машину, я уйду!
- Манечка, ты что такое придумала? Какая блондинка? Где ты видишь блондинку?
- Сеня! Я по ее голосу уже знаю, что она блондинка и она думает, что ты богатый, иначе она бы не связалась с тобой!!
- Манечка! Это прибор! Мне его вчера подарил Венечка! Это называется жопиес!
- А как ему еще называться? Конечно жопиес! И что, тебе в твои годы нужен этот тохес**? И тебе не стыдно, Сеня?
- Манечка! Какой тохес? Что ты кричишь? Я виноват, что там записан голос женщины? Мне это так подарил Венечка! Я не знал, что там женщина!
- Хорошо, скажи, она знает только адрес Рабиновичей?
- Нет, Манечка! Тут можно писать любой адрес и она нам расскажет как нам ехать.
- Сеня, скажи честно, ты с ней говоришь по телефону? Ты посмотри какая она уже нахальная? Она тебе все время говорит, что ты превышаешь скорость! Какое ее дело как мы едем? Нет, Сеня! Тут что-то не то! Почему твой жопиес не говорит как мужчина? Где ты видел, чтобы женщина знала дороги? И еще учила других? Сеня, скажи честно, где ты с ней познакомился?

- Манечка! Всё! Я сейчас звоню Венечке и пусть он тебе рассказывает, что он мне подарил! Венечка! Скажи свой маме, почему этот жопиес говорит голосом блондинки!
Почему блондинки? Мама так сказала! Как, как! Жопиес, ты же сам мне вчера сказал!
- Ой, Манечка! Это я не так услышал, это называется джипиес! И он работает через спутник, Манечка, а не по телефону! Так Венечка говорит! И там голос робота, а не блондинки! А женский, так это психологи придумали, чтобы водитель не засыпал на ходу! И что я тебе виноват, скажи теперь? Ты мне делаешь инфаркт!
- Сеня, ты знаешь, я не люблю когда вокруг тебя женщины! Мне хватило твоих шахер-махер с ними в молодости, так я в старости заслужила всяких жописов.. или как они называются? Ой, я так расстроилась с тобой, что как я буду улыбаться Рабиновичам? А ты им не говори, что я интересовалась этой бабой. Скажи, что так сегодня модно и пусть теперь Рабиновичка покупает своему мужу такой же жопиес!

Своим первым указом Путин назначил выплаты ветеранам ВОВ.
Выплаты ВСЕМ ветераном он решил оплатить из своей зарплаты президента.

Я не помню точно в каком году горела гостиница Россия.
Так вот в этом году в том же концертном зале "Россия", по случаю недавнего пожара, были открыты входные двери во время концерта. В концерте участвовал Аркадий Райкин.

Он только что вышел из больницы, где лежал после инфаркта. Стоял за сценой со своим сопровождающим и готовился к выходу со своей миниатюрой. Вообще, должен сказать, настрой у зрителей и у артистов в том концерте был несколько тревожен, после прошедшего пожара.

Райкин вышел к микрофону. Постоял выдерживая паузу и вдруг во весь голос крикнул:
"Горим!Пожар!". Пол зала тут же бросилась к открытым дверям, а Райкин продолжил дальше миниатюру-парафраз из "Ревизора" Гоголя:-)

Но пол зала зрителей его уже не слышала!:-)

Вот, кстате, вспомнил. Перед Новым Годом дело было. Послала меня жена за сосискаме к праздничному столу, ну и заодно там апельсинов, мандаринов и шампанского купить. Обязательно «мадам Клико» штоп купил. Мол, можем себе и французкага позволить.
Тем более, вона уже и французы к нам на житье рвутся. А мы, что? Хуже?
Будем французские вина пить. Говорят, француз этот, актер толстый, уже в Саранске будет виноградники ростить. Вот ужо попьем саранскага шампанского, с названнием «Потьма».
Хотя, може и другое какое будет. Таких, как Потьма в Мордовии много. Придумают чо нито.
Кароче, иду это я себе потихонечку, никого не трогаю и меня никто не чипляет.
В один магАзин зашел, сосиски купил. В другом апельсинаме и мандаринаме разжился.
А мадаму Кливо никак не могу найти. Правда в переходе метро Пушкино предлагали, но почему то разлитое в пласмассовые бутылки. Очень дешево предлагали. Такой мужичонка, на Боярскаго похож. Тоже с усаме и тоже с плешкою, но без шляпы. Уж так уговаривал взять пару бутылок «Клико», что я чуть не соблазнился. Но потом подумал - не куплю мадам, куплю настоящей, не паленой вотки. Все лутше. Еле вырвался из цепких ручонок мамонтовскага Боярскага.

Вопщем иду себе, ищу Клико. Или раздумываю - сразу вотку купить или поискать мадаму? А чо? Время есть, погода не страшная, погуляю, пожалуй. Устану, сразу вотку куплю и домой.
Прохожу эдак мимо Большого Театра, глядь, знакомое лицо. Правда слегка подпорченное и левый глаз с неким прищуром на тебя смотрит. На всякий случай здороваюсь, морда то знакомая, всетки. И он мне ответил.
Здорово, грит, Афанасий. Эт я Афанасий, значицца. Хотя по жизни меня Фома кличут.
Ну, нехай, побуду немного Афанасием. Меня не убудет, а человеку приятно.
Здорово, грит, он. Как хорошо, што я тебя встренул. Тут такое дело. Мне срочно в Германию на лечение вылетать нужно, а я тока што из больнички выписался. Денег даже на бензин для тачки нет. А в Театре до получки еще две недели. Не мог бы ты мне ссудить пару рупий?
Ты ж меня знаешь, за мной не заржавеет. Через месяц приеду, отдам с процентаме.
Да и в Театр ко мне завсегда с женой, с любовницей, милости просим. Контрамарки для тебя будут.
Ба! Да это ж Филин. Он же худруг где то. Да в КиО все от зависти лопнут, когда я расскажу, с кем я знаком.
А скока те денег надобится, Серега? Ну, эдак, тыщь пятьдесят, говорит Филин.
Нихуясе! А и мине в кармане всего последние 10 тысяч.
Хрен с ними. Давай, говорит Серега. До Германии не хватит, но до квартиры доеду и еще останется. Что те с Германии привезти, спрашивает.
А я думаю, чо попросить? Шмутки у меня и жены есть, едой не страдаем. Дай попрошу привести оттеда автомобиль, типа подержанова, но не очень, мерса или бмвухи.
Смогешь, Серега, авто пригнать? Там, говорю, можна за полторы штуки евреинов купить 5 -летку.
Ну а я те, от все души 2 тыщи европеинов отстегну и долг прощу.
Идет, грит Филин, и улетел.

Недавно, встречаю, опять же около Театра. Здорово, говорю, Серега. Когда приехал? Авто мне пригнал?
Здрассти, говорит Филин. А вы кто? Откуда меня знаитя?
Вот те раз, говорю. Ты чо, забыл? Фома я. Тоись, Афанасий, друг твой. Ты еще у меня деньги занял.
10 тыщь. С процентаме, грозился отдать. Контрамарки обещал. Да мы с тобой перед Новым Годом вот на энтом самом месте встречались. Я еще с сосискаме был и мандаринаме.
Что то вы несуразное несете, мужчина, говорит Филин. Я вас впервые вижу. Тем более, автомобилями из Германии не торгую. Худруки мы. Из Большога.
Как же, говорю. А долг 10 тыщь? Так и не отдадите, уважаемый?
Да не брал я увас ничего, возмущается Филин. И не Серега я вовсе. Отстаньте, говорит, гражданин. У меня, можно сказать, физицская и душевная травма, а вы мне ее усугубляете.

И так он меня своим наглым враньем обидел, что, не помня себя, приложил я ему по голове портфелем. У мине там Эфроим и Бромгаузен четыре тома лежали. По случаю купил, в переходе.
У тово же пушкинскага пацанчега, с усаме и плешкаю. С каким то шкетом стоял. Книгаме торгавал.

Упал Филин, как подстреленная птица. За голову схватился, заголосил:
– Убивают!
Тут и народ подошел. За руки схватили. Полицию и «Скорую» кто то вызвал.
Вопщем, уже в полиции выяснилось, что не тово я по голове грохнул.
Тоись тово. Но другова. Этот то взаправду Филин Сергей, худруг.
А тот, другой, видать тоже из ихней шатии, артистов.
Но артист-аферист. Который деньги у мине одолжил и авто из Германии грозил привести…за 2000 евреинов. Вот так я и попал на извинения и административный штраф и на лечение гражданину Филину. Шишка у нево большая образовалась, всетки.
Зато я теперь знаком с двумя худрукаме. С настоящим и с аферистом...заочно.
Хотя, все артисты, еще те аферисты. С настоящим, Филиным, впоследствии (когда выздоровел после Эфрома и бромгаузена) мы подружились. И теперь я в любой момент могу с женой прийти и сказать:
- Серега! С тебя две контрамарки.

Кроме того, в КиО мне все завидуют. Такогно знакомства ни у кого нет.
Вот тока любовницы у мине нет. Пока.

ЛЕСНЫЕ ПОХОРОНЫ

Когда собирали Пятачка в путешествие скорби, когда обряжали, когда хуй знает откуда пьяненький Винни-Пух хуй знает что приволок ебанутого размера и цвета и на горизонтального своего покойника-друга бессмысленными движениями напялить пытался, пока не пнули его по жопе, когда весь лес в триста глоток на четыре раза по отхрюкавшей свинье изревелся, и холодный пятак от поцелуев ненадолго горячим стал, когда Сова безутешная в пятый раз к гробу кинулась и в четвертый раз пьяная промахнулась и в третий раз тупая ебальником об забор, когда сложили Пятачку короткие его ручки, и на левой ручке его именные Кроликовы дорогие часы нашлись, которые Кролик два года бесполезно искал, и когда бросился к гробу злой Кролик, и вот ни на полхуя не было горя в крике его, а одни только бранные, говенные да хуевые выражения, и очень быстро назрел скандал, и очень быстро произошел, и был пиджак новый на Кролике муслиновый из Парижа, а стал рваный и старый, и отпиздили его лопатой за плохие слова, и отхуярили крышкой, и когда Винни-Пух за покойного друга ебучему грызуну чисто так по-медвежьи на единственное яйцо наступил и по-простому так в рот его выебал за плохие слова, и в ухо его за дурные мысли отъеб, и в нос для разнообразия, и вообще как-то так разошелся здоровый и сильный с огромным хуем бурый толстый медведь, что даже Пятачок в гробу слегка покраснел и немножко так по-покойницки засмущался, и свечка в ручках огонечком затрепыхалась и чуть в пизду не погасла на хуй, и медведя в сторону отвели и всем лесом по жопе пнули, по бурой каменной жопе в черных коксующихся штанах, чтобы порядок мудила знал и скорбел как все, вот как Ослик культурный, к примеру, залупа-то у него тоже не из говна слеплена, семьдесят сантиметров у него залупа у спящего да усталого, а у сытого да у пьяного метр сорок в длину и ведро воды на весу держит, и два ведра держит, и кадку держит, и ни одна баба за всю практику не пожаловалась, даже слониха приятно удивлена была и о новой встрече осла просила, однако же добрые люди ведь на похоронах не ебутся, а фуражку к хуям сымают и хором плачут, как будто это их сейчас землей закидают и деревянным крестом законтрят, и поэтому искренне плакал культурный Ослик, и залупа его роскошная от горя сморщилась и до колена трагически не доставала, а Сова поддатая в могилу стаканы уронила, и на нее хуево весь лес смотрел, пока она вся в соплях в могилу спускалась и вся в грязи обратно без стаканов вылазила, и опять обратно полезла, а весь лес ей, дуре, стройным хором "Стаканы, пизда, не забудь!" орал, а ветер-то хуй его знает откуда дунул и хуй его поймешь кого принесло — то ли Винни-Пух до такой степени обносился, то ли тридцать три больших мужика в медвежью шкуру насрали, заштопали и гулять отпустили, и, конечно, к другу своему покойному с причитанием кинулся, обоссался в дороге, поскользнулся и наебнулся, и орал, и вопил, и вообще в целом не соответствовал, и по мягкой жопе его ботинками, кедами, ластами и копытами каждый первый от всей души пизданул, и по крутой траектории на восток, роняя запонки, полетел медведь рекорд дальности побивать, и когда перестал плакать весь лес, и когда подняли на полотенцах ящик с холодной свининой, и начали опускать, и вспомнили про крышку, и собрались забивать — вот только тогда встал Пятачок и всех на хуй послал. Шуток, долбоебы, не понимают!..

На репетиции духового оркестра.
Дирижер:
- Туба! Какого чёрта!? Что за звук вы издаёте?
Туба:
- Простите, маэстро. Это я пукнул.
Дирижёр:
- Мало того, что вы испортили воздух, так вы еще испортили гениальное
произведение - похоронный марш Шопена!
Вместо ля-минора, вы пёрнули ноту ля-бемоль!

Про псевдонимы

Савельев Сергей, студент, Москва.
— Я учусь на филфаке и сейчас пишу курсовую, в которой пытаюсь решить вопрос: по каким критериям эстрадные исполнители, политики и писатели выбирают себе псевдонимы. Не поможете ли мне чем-нибудь?

Охотно, дорогой Сергей! Можно даже сказать, что вы обратились как раз по адресу. Дело в том, что именно я когда-то первым возглавил только что созданный Госкомитет по выдаче сценических имен и названий. Раньше ведь времена были строгие, ничего на самотек не пускалось. Это у них там за бугром да за волнами дозволялись разные вольности. Надоело быть Нормой Джин Бейкер? Хочется зваться Мерилин Монро? Без проблем. Американские законы не возражают. И даже где-то приветствуют. Помнится, один мой знакомый диссидент, будучи выслан в Штаты, тут же в отместку родине изменил свое имя на Факъюрий. За что ему, между прочим, тут же выдали гринкард и фудстэмпс. У нас — совсем другое дело. Что касается, например, певцов, то каждый новый псевдоним сперва письменно утверждался в шести инстанциях, от семейного совета до общего собрания филармонии. И лишь потом в качестве предложения направлялся к нам в Комитет. Мы его рассматривали и давали свое заключение. Допустим, молодой подающий надежды исполнитель патриотических песен хочет получить оригинальный запоминающийся псевдоним. Допустим, захотел он именовать себя Энцефалев Клещенко. Проанализировав псевдоним, мы приходим к выводу, что он имеет однозначно негативный характер, несовместимый с общим положительным образом совэстрады. И предлагаем певцу что-нибудь более благозвучное. Допустим, Рощин-Соловейский. Певец не соглашается и говорит, что это как-то где-то вульгарно. Мы тут же озвучиваем следующий вариант. Допустим, Лев Иафан. Певец говорит, что красиво, но непонятно. И так далее. В общем, за несколько часов или дней псевдоним в конце концов рождается, утверждается и вскоре делается исполнителю ближе, чем настоящее имя. А мы, работники комитета, даже немножко ощущаем себя отцами и матерями тех, кому придумали новые имена. Однажды, помню, приходит к нам совсем юный парень и гордо сообщает, что придумал себе отличный псевдоним — Хулиан. В честь Хулио Иглесиаса, которым он восхищается. Мы ему говорим, что такой псевдоним будет ассоциироваться у людей в лучшем случае со статьей УК за номером 206. И предлагаем свои варианты. Назвать себя не в честь певца из чуждой нам капстраны, а в честь какого-нибудь из месяцев года. Допустим, Январиан, Февралиан и Мартын. Смышленый мальчик, надо ему отдать должное, в итоге сам синтезировал себе имя. И теперь, когда я вижу его лицо на телеэкране, то всегда прибавляю звук. Не потому, что он поет тихо. А потому что я испытываю к нему очень нежное и сложное чувство. Этакую редкую смесь из ностальгии, восхищения и отцовского материнства.

Относительно же имен политиков... Немногие, полагаю, знают о том, что Ленин — это не псевдоним. А только часть псевдонима. Лишь совсем недавно стало известно, каков он был в полном виде. Из материалов открывшихся в этом году архивов следует: перед февральской революцией Центральный Комитет партии большевиков, посчитав, что его вождь носит слишком игривую партийную кличку, единодушным голосованием обязал Владимира Ильича убрать из нее начальную букву "Ч". Думаю, что, выбирая себе такой псевдоним, Владимир Ильич, с одной стороны, хотел перещеголять Распутина, имя которого все еще было более упоминаемым, чем его собственное, а с другой, привлечь на сторону революции истосковавшееся по сидящим в окопах мужикам женское население.

Если же говорить о современности, то теперь, когда нашу организацию упразднили, все, кто хочет, называют себя, как хотят. Массово расплодились всевозможные "Тараканы", "Кирпичи", "Отпетые мошенники" и т.д. Пользуясь небывалой свободой, люди, называвшиеся когда-то работниками искусства, почти всю свою энергию тратят на скандальную рекламу и эпатаж. Вот и бродят по экрану и сцене накачанные силиконом по самые брови девушки из ансамбля "Мокрые киски", томные жеманные мальчики из группы "Задние проходимцы"... Я понимаю, что, кроме прочего, наша нынешняя эстрада в какой-то своей части является рычагом для осуществления такого назревшего события как легализация проституции. И в целом ничего не имею против. Жаль только, что поют эти красивые молодые создания значительно хуже, чем оказывают другие услуги. Хотя бывают и исключения. Один мой знакомый банкир как-то заказал себе по каталогу очень модную эстрадную диву. И в процессе многократного наслаждения ее искусством с изумлением убедился, что она — просто гений по всем позициям. Это даже трудно себе представить. Когда танцующая на столе женщина исполняет ртом "Strangers in the Night", а из альтернативного отверстия одновременно мощно звучит "Попутная песня" Глинки! Она не сшибла ни одного бокала и не сфальшивила ни на йоту. И не сбилась даже тогда, когда прыгала через узкий горящий обруч. Существование таких талантов — самое яркое доказательство того, что наш шоу-бизнес не вечно будет находиться на мировых задворках. И мы еще покажем планете, что такое современная российская песня во всей ее привлекательной полноте и огромной оральной мощи.

Что же до вашей курсовой работы, Сергей, то возьму на себя смелость порекомендовать вам пару научных трудов, относящихся к данной теме. Прежде всего, это известное сочинение Афанасия Микитина "Хождение на три буквы". А также мой собственный недавно изданный трактат "Женщина в дательном падеже". И всяческих вам успехов!

(c) Евгений Шестаков