Лучшие анекдоты, истории и фразы зарегистрированных пользователей

Любовь с первого... класса.
Незадолго до того, как мой сын пошёл в школу, меня отозвали из отпуска на судно и вернулся я в Одессу, когда он ходил уже во второй класс. Свободного времени у меня было достаточно и я с удовольствием повёл сынишку в школу, благо находилась она всего лишь в десяти минутах ходьбы от дома. По дороге мы встретили одноклассницу сына, хорошенькую белокурую девочку, сопровождаемую тоже папой. Разговорившись с ним, мы обнаружили, что мы коллеги, только он работал на рыболовных судах и тоже первый раз вёл дочурку в школу. Было сразу видно, что дети очень рады друг другу и мы вели беседу, следя только за тем, чтобы они правильно переходили перекрёстки. Возле школьного двора они помахали нам ручками, а мы с новым знакомым пошли вместе домой, зайдя по пути в кафе попить кофе. Так и водили мы с ним детей в школу до Нового года.
Перед зимними каникулами в школе, как всегда, устроили новогодний утренник для детей, но я с утра был по делам в пароходстве и пообещал подъехать к его началу прямо в школу, что я и сделал, опоздав, правда, минут на десять. Утренник был уже в полном разгаре и я начал искать своих, удивляясь, что не вижу ни одного знакомого лица. Через минут десять я не выдержал и спросил молодую женщину, активно работающую с детьми, не знает ли она где 2-й «Б» класс?
- Это как раз мой 2-й «Б», я его веду с первого класса.
У меня, наверное, был настолько растерянный вид, что она даже рассмеялась:
- А кого вы ищете?
Я назвал фамилию сына и его маленькой подруги. Теперь настала ее очередь удивиться:
- У меня в классе таких не было и нет. Вы что-то путаете, может они учатся в школе неподалёку, в двух кварталах от нашей? У них там тоже утренник сегодня.
Сообразив, что если я буду продолжать в том же духе, то, в лучшем случае, выставлю себя на посмешище, поэтому я поблагодарил её и быстренько ретировался.
Немного поразмыслив на свежем воздухе, я решил сходить в соседнюю школу - хорошо, что это были старые добрые времена и строго контроля на входе в школу не было.
Вы уже, конечно, догадались - все наши были там: и дети, и родители!
По дороге домой я докопался до истины: оказывается наши дети души друг в друге не чаяли и всегда старались побыть вместе подольше, а тут вдруг такой случай подвернулся - они прощались с папами у чужой школы, делали вид, что туда заходят, а когда мы уходили, брались за руки и шли в свою школу! Я старался сохранить строгий вид, но в глазах у меня начало предательски пощипывать и я перевёл разговор на другую тему.
Когда в следующий раз мы с другом вели их в школу, то молча переглянулись и решили оставить все, как есть, прощаясь с ними возле чужой школы и давая им возможность хоть немного побыть без опеки, хотя для уверенности следовали за ними незаметно на большой дистанции, а они шли, держась за руки, увлечённо беседуя и никогда не оглядываясь назад.

P.S. С тех пор прошло сорок лет и ничего не изменилось: они до сих пор вместе. Совет вам да любовь, дети!

Дело происходило в начале перестройки, когда подписаться на хороший
журнал или газету было очень сложно. В нашей конторе был офицер, который
отвечал за подписку. Каждый год он собирал деньги и ехал в
соответствующую военную организацию выбивать "Огонек", "Аргументы и
факты" и пр. Каждый год на него орали, почему у нас мало подписываются
на "Красную Звезду", "Красный воин", "Знаменосец" и пр. хлам. Наконец,
коллеге это надоело и он решил отомстить. После очередного склочного
выговора он за свои кровные подписался на "Красный воин" на адрес нашей
конторы, но - на узбекском языке! Надо сказать, что "Красный воин" был
(была? - воин, вроде "он", газета - "она", черт его знает, как
правильно) газетой Московского военного круга и выходил на куче языков,
разве что только не на иврите. В редакции на коллегу посмотрели, как на
придурка, но деньги взяли. Полгода мы ждали и вот час мщения настал. В
первых числах января коллега позвонил в редакцию и с холодной
вежливостью поинтересовался, почему солдаты его части не получают
любимую газету (надо сказать, что у нас в конторе ниже майора отродясь
никто не служил). В редакции удивились. Найдя подписную квитанцию
удивились еще больше. Выяснилось, что в Московском округе на "Красный
воин" на узбекском подписался только ОДИН человек. Ну, вы понимаете.
Предложили присылать газету на русском. Коллега объяснил, что его
подчиненные слабо владеют русским языком и хотят читать любимую газету
на узбекском, а непонятное поведение редакции подрывает
партийно-политическую работу. При словах "партийно-политическая работа"
в редакции заметались. Они поняли всю глубину пропасти, в которую
рухнули. Мы наслаждались. Каждый звонок в редакцию "Красного воина" был
для нас праздником. Текст разговора заранее продумывался, сочинялись
мнимые жалобы в различные ужасные организации, типа комитета партийного
контроля при ЦК... Издавать газету в одном экземпляре в редакции,
конечно, не могли, поэтому в разговоре с нами пытались откупиться
дефицитным "Огоньком" и "Иностранной литературой". Правда, в связи с
ходом перестройки все эти "Знаменосцы","Воины" и прочая ахинея рухнули в
тар-тарары. Кончился и наш розыгрыш.

Шлимазл по-палестински

Несколько лет назад палестинский террорист-смертник отправился «на
дело». При полном параде (бомба, взрыватель, винты-шурупы и все прочее,
что ему по специальности положено) пошёл в наш народ, с целью выбрать
место помноголюдней и взорваться. Казалось бы, начало такое, что не
предвещает смеха даже отъявленному антисемиту.
Неизвестно, какой была квалификация того героя палестинского народа,
только рабочим местом он выбрал не абы-что, а одно из самых оживленных
мест Иерусалима. Огляделся, пристроился среди толпы и нажал на
взрыватель. Но у Всевышнего, судя по всему, были другие планы на день.
Взрыватель сработал, бомба – нет, щелчок и тишина. И только звук
падающего тела — террорист, когда взрыватель щелкнул с перепугу сознание
потерял. Слава Б-гу, отводящему от своего Народа руку врагов – Он то
саперов вовремя подошлет, то разведданные точные и своевременные
подкинет, а то и просто тех самых врагов умом обидит. В тот раз весьма
кстати произошло последнее — на наше счастье арабские Эйнштейны чего-то
там с бомбой недомудрили.

Бдительные граждане увидев оседающего араба позвонили «куда надо» и
через несколько минут на месте была армия, полиция и эти самые «кто
надо» — ШаБаК в общем. Район оцепили. Саперы бессознательного палестинца
по-тихому расчленили: взрывчатку обезвредили, тушку отправили в
госпиталь Хадасса, душу оставили разговаривать с праотцами. Праотцам
душа, видно, не сгодилась и вскоре она вернулась в тело. Врачам Хадассы
даже стараться особенно не пришлось – террорист пришёл в сознание
довольно быстро.

А там, в сознании, этого события ожидало немало служивого народу.
Представители Шабака и прочих органов, которым по долгу службы
полагалось иметь к террористу вопросы, ждали его пробуждения в палате, а
прочие силовые структуры охраняли её снаружи. И вот их клиент оклимался,
сел на койке, поднял правую руку в повелительном жесте, твердо, внятно и
очень серьезно произнес «Вводите их всех!».

Опешивший сотрудник Шабака, специально для такого случая арабоязычный,
решил что он чего-то не понял и на чистом же арабском переспросил:
«Кого?». «Всех» повелительно молвил палестинец. «Вводите их сюда вместе
и сразу, я приму всех!».
После дополнительной фразы-двух до Шабака дошло, что террорист решил,
что он уже в раю и требует себе положенного. Между тем, шахидский
фольклор гласит, что за «святое дело в борьбе с неверными», в раю
полагается аж 72 девственницы. Гурии, дескать, одна другой пригожее, да
и выдаются гуртом в нелимитированное пользование. А это вам не
какая-нибудь путёвка от профсоюза, особенно после нищей арабской
деревни, где и коза одна на всё село, и та у самого крутого парня.

В общем, такая вот незатейливая сценка – палестинский террорист в
израильской больнице требует у контрразведчика положенных по Корану
гурий. Да не абы как хаотично, а всех сразу, оптом.

Вволю отсмеявшись, шабаковцы столкнулись с небольшой проблемой – верить
в жестокую реальность палестинец напрочь отказывался. Уж они к нему и на
иврите обращались, и так, и эдак, а он на своём стоит, «я, мол, дело
сделал, мне положено». Требовал с напором завзятого шнорера и торг по
поводу количества гурий считал неуместным. Психологи наверняка сказали
бы, что так его психика оборонялась от суровой действительности. Они,
психологи, почти всегда так говорят. Людям, по ходу пьесы, клиента
допрашивать надо, а у него одни глупости на уме.

И тогда следователь привел самый весомый аргумент – представился по
должности, документы ивритским языком написанные предъявил и спросил,
«Как ты думаешь, я — еврей, да ещё и работник Шабака в один рай с тобой
попасть мог?» «Нет» — ответил террорист, и… заплакал.

К музыке я глух, но очень отзывчив. С детства. В том смысле, что петь
люблю, а слуха никакого. "Ой мороз, мороз" в моем исполнении производит
неизгладимое впечатление и запоминается навсегда. Очень давно
выяснилось. Я только во второй класс пошел, когда родителям пришла в
голову мысль дать мне музыкальное образование. Мой дядька, окончивший
консерваторию, преподававший, а потом, некоторое время, даже
директорствовавший в местной музыкальной школе, прослушав меня, уперся
было рогом, но уступил напору старшего брата и я был зачислен. Дядька,
чувствовавший некоторую ответственность за своего будущего ученика
подарил мне старенькую мандолину и какую-то фигню, в которой по
прилагавшемуся смычку можно было узнать небольшую скрипку.
Надо сказать, что подарки меня заинтересовали мало и только с точки
конструкции и всяких винтиков, называемых почему-то колками. В то время
меня гораздо больше занимали упертые из отцовской библиотеки две книги.
"Система самбо - боевое искусство" Харлампиева, с очень интересными
картинками захватов и бросков и толстый учебник химии Глинки с
непонятными, но зачаровавшими меня словами. А еще хомяк.
Эта рыжая сволочь в очередной раз прогрызла свою клетку и сбежала за
шкаф. Чувствуя нехилую для ребенка ответственность за зверя, и потратив
день на его выковыриварие из под шкафа, клетку я починил. Проволокой. В
качестве проволоки исключительно подошли струны от мандолины и скрипки,
выкушенные оттуда бокорезами. Чтоб никто не заметил я натянул в место
струн обычный бумажный шпагат. Таким когда-то в магазинах перевязывали
всякие свертки и торты. Опробовав полученное и не заметив никакой
разницы в звучании, я тут же забыл об инструментах и занялся
опробованием Харлампиева на валике от дивана.
Клетка отцу понравилась. Меня бы, наверное, похвалили, но дядька,
возмущенный до глубины души, моим варварским отношением к смычковым
мандолинам, нажаловался отцу и труд остался неоцененным. Отец у меня,
слава богу, у меня человек мудрый и выдуманное им наказание меня
полностью устроило. Мне запретили заниматься музыкой.
Подумаешь, какое дело, - петь вполне можно и по пластинкам выучиться, -
решил я, - достал из шкафа мамин любимый диск с Барыней и тем самым
морозом на другой стороне. Через неделю упражнений диванный валик лопнул
по шву, терпеливая моя бабушка начала повязывать голову пуховым платком,
закрывая уши двумя его слоями, а у хомяка пропал аппетит и желание
вылезать из клетки. Но песню про мороз я выучил без всякой музыкальной
школы. Расстраивало меня только одно: практически полное отсутствие
слушателей. Бабушка ссылалась на внезапную мигрень, мама на усталость и
заочные контрольные МОПИ им. Крупской, отец отбыл в очередную
командировку, а все мои друзья считали пение полностью "дефчачьим"
делом. Единственным слушателем был хомяк, не имевший, как я сейчас
понимаю, другого выхода из клетки. Но в жизни мне везет. Везет всегда и
в больших количествах.
Не прошло и пары дней, как двери нашего класса распахнулись и в них,
прервав урок, влетела наша новенькая учительница пения - совсем
молоденькая девица в модной мини юбке. Мы встали и сели. Пошептавшись
немного с нашей классной дамой она объявила следующее: намечавшийся на
завтра сборный концерт школьного хора и сольных исполнителей под угрозой
срыва. Все исполнители и половина хора полегли с ангиной, обожравшись
мороженого, после выездного пения в соседней школе. И если хор еще
споет как-нибудь в половинном составе и уже репетирует, то сольные певцы
могут только хлопать в ладоши дома. Срочно нужна замена. Не может ли к
кто-нибудь из нас спеть русскую народную песню?
- Ну, я могу, - я встал и покраснел от смущения, гордо оглядывая,
одноклассников, - как раз недавно разучил одну. Песня ямщика называется.
Сидящий рядом Колька покрутил пальцем у виска, а невоспитанный Леха
просто заржал. Зато симпатичная Маринка обернулась, встряхнув бантиками,
и заинтересованно улыбнулась. Пришлось покраснеть еще сильнее.
- А знаешь ли ты, милый друг, ноты? - спросила удивленная неожиданной
инициативой снизу классная дама, - и сколько раз тебе повторять, что
взрослым "нукать" неприлично?
- Ну, знаю, - не моргнув глазом соврал я, не видя обратной дороги, - у
меня дядька директор музыкальной школы.
Железный аргумент произвел впечатление.
- После уроков зайди в музыкальный класс, - молвила учительница пения и
удалилась радостно крутя красивой попой.
Господи, какими наивными были наши учителя, как они верили детям, думаю
я сейчас. Сейчас, когда я на тридцать лет старше тогдашней
семнадцатилетней учительницы пения с уничижительной кличкой "певичка".
А тогда, я еле доёрзал оставшийся урок и отправился на третий этаж
школы, куда такой малышне вход был обычно заказан. Ну, если только тебя
потащат в учительскую на разборки, за курение в туалете, разбитый
товарищу нос, вынесенное стекло или еще какую невинную детскую шалость,
вроде "дымовухи" из расчески.
В музыкальном классе меня ждали.
- Вставай рядом, - сказала Певичка, усаживаясь за пианино и разминая
пальцы. Зазвучала незнакомая мне музыка.
- Разминается, наверное, - сообразил я.
- Тебя темп устраивает? - спросила Певичка.
- Какой, нафиг, темп, если музыка не та? - подумалось мне, - ее же на
баяне играть нужно, как на пластинке, а пианино здесь никаким боком не
вертелось.
Поискав глазами баян и немного выждав, я, все-таки, решил не сдаваться:
- Нормальный темп, но вот тональность...
- Чего тональность? - немного ошалела учительница, - Я всегда так...
- А вот я бы добавил минорности, - перебил ее я, выдав незнакомое мне
слово слышанное от дядьки. И смягчил, показав пальцами, - совсем
чуть-чуть.
На мое счастье, наши занятия были прерваны школьной техничкой тетей
Любой, ввалившийся в кабинет со шваброй и ведром.
- Все, Галка, выметайся, - проворчала она приступив к уборке, - опять до
ночи бренчать собралась. Иди уже, не мешай работать. Мальчишку до дома
проводи только, чтоб не натворил чего. Знаем мы их. Нечего ему
репетировать, он и так весь подъезд своими песнями замучал.
Вот что правда то правда: по дороге я мог чего и отчебучить. Тетя Люба
жила в соседней квартире, дружила с моей бабушкой и знала меня, как
облупленного с самого рождения. И мы ушли домой.
Перед началом концерта, все исполнители толпились за кулисами актового
зала и волновались перед выступлением в ожидании рассаживании публики.
Под ногами у выступающих путался школьный Шарик. Шарик - это не шарик, а
собака и всеобщий любимец. Мелкий и пушистый по своей породе, он жил при
столовой, раскормлен был до шарообразного состояния, вследствии чего,
был добр до безумия и сносил небезопасные для здоровья детские ласки с
терпением плюшевой собаки. Наконец начался концерт.
Я выступал вторым. Дождавшись объявления меня, я вышел на сцену,
поклонился публике, выставил вперед правую ногу и милостливо кивнул
таперу в лице Певички:
- Давай фигачь, а то народ заждался.
Она заиграла, я запел не попадая в такт, но пронзительно громко и очень,
как мне казалось, душевно.
Народ в зале зашевелился, сидящий рядом с Маринкой Леха (везет же гаду)
зааплодировал, а я продолжил свою трагическую песнь, взяв чуть повыше.
Среди зрителей раздались редкие одобрительные, как мне казалось, смешки.
И я запел с большим чувством, как только мог. Когда я добрался до своей
"ойревнивой" жены, в зале не только смеялись, но и плакали. Я хотел было
обрадоваться реакции публики, как мне начали подпевать сзади. Не
прерывая песни я обернулся: чуть левее меня, на сцене сидел Шарик и
подвывал, задрав голову. У него выходило ничуть не тише чем у меня, но в
такт он попадал лучше.
- Вот паразит, - думал я и пел, - не мог раньше вылезти.
А в зале, внимая грустной пестне, рыдали все. Мысли мои были прерваны
рассерженным голосом директора:
- Кто пустил эту скотину на сцену, - вопросил директор, - уберите ее
немедленно.
Физрук, географ и трудовик - все школьные мужики бросились выполнять
указание. Музыка кончилась, но я допел до конца, не обращая внимания на
беготню за спиной. Не знаю, как Шарику, а мне больше так никогда не
хлопали.
Но до сих пор меня мучает один вопрос: почему ни у физрука, ни у
географа, ни у трудовика не было сомнений какую скотину имел ввиду
директор. Может он им пальцем показывал? Это же неприлично при учащихся.

НАСТОЯЩИЙ МУЖИК

Рассказала подруга. Далее с её слов.

Сидим с подругой и сыном в кафе. Сыну 3 года. Коктейльчик пьем.
За соседним столиком сидит небедно прикинутый негр, изысканно потягивает вино, и оглядывается вокруг на предмет кого бы снять. Замечает компанию из пяти девушек за соседним столиком, и начинает этакие поползновения к знакомству. Те его быстро отшивают, им и так весело. Тогда он оборачивается к нам.
- Э… какь вяс зовуть? Я есть мочь вяс угастить?
Мы ни слова сказать не успели.
Сынуля вылезает со своего места, упирает руки в боки и злобно этак говорит:
- Иди домой!!!
Негр застывает в ступоре, мелкий, видя, что его не вполне поняли, подходит ко мне, кладет руку на плечо и говорит:
- Мама – МОЯ!!!
Следом к подруге:
- Настя тоже моя!!! А ТЫ – иди домой!!!
Опешивший негр снова поворачивается к другой компании. Но не тут то было. Малыш подбегает к ним:
- И эта тётя тоже моя! И эта! И эта! А ТЫ ИДИ ДОМОЙ!!!
Ушел.
Проржавшиеся девчонки закормили «защитника» сладостями, но история на этом не закончилась.
Спустя пару недель отдыхаем с той же подругой на пляже и видим того самого негра. С радостной улыбкой направляется к нам.
И тут из кустов вылезает сынуля. С совком в руке. Молча, но грозно смотрит на него.
- Я поняль. Я есть итить домой, - грустно выдыхает негр и уходит.

- Доктор, почему все считают, что я нимфоманка?
- Ну сразу трудно сказать, сделаем обследование...только
член мой отпустите, чтоб я карточку мог заполнить.

Первый раз я посмотрел фильм "Кин-дза-дза" лет в 10 и ничего не понял.
Второй раз - лет в 15 и погыгыкал над всеми этими "ку", "кю", "ыа-ыа".
Третий раз - в 23 года и удивился насколько острая социальная сатира в этом фильме.
Сейчас мне 42 и я в нем живу.

Петр Иванович по старой привычке встал рано. Он обычно гулял с Греем в это время. Теперь гулять было не с кем. Петр Иванович оделся и пошел по обычному маршруту. Он шел и думал о тех 14 годах, прожитых вместе с Греем. Под ногами шуршали желтые подсохшие листья. Когда то они договорились с женой, что это будет их последняя собака. Тогда им было по 60, а Грею 5 месяцев. Щенок был таким трогательным и толстолапым, неугомонным, любознательным и талантливым. А теперь все это закончилось. Петр Иванович развернулся, и побрел к дому. Навстречу ему шла девушка, почти девочка, рядом с ней прихрамывал немолодой пес с седой мордой.
- Ваш? – спросил Петр Иванович.
- Нет, - ответила девушка, - в соседней квартире мужчина умер, а овчарка осталась. Родственники дали две недели, что бы его пристроить, иначе усыпят или выкинут. А Джек уже старый, ему 10 лет, и старик никому не нужен. Вот, захожу в 11 квартиру, кормлю его, и выгуливаю. Пробую пристроить.
- Удачи Вам, - сказал Петр Иванович, и пошел дальше.
Весь день он думал о старом Джеке, но так и не решился поговорить с женой. Проворочался ночь, и заснул под утро. Он проспал дольше обычного, а когда встал, жены не было дома. На кухне лежала записка: «ушла в магазин». Петр Иванович решился, быстро оделся, схватил поводок Грея, и почти побежал к тому дому, где встретил девушку. Сентябрьский дождь барабанил по зонтику. Он позвонил в квартиру. Ему открыла стройная женщина.
- Я насчет собаки. Говорят, Вы собаку отдаете? - спросил Петр Иванович.
- А я его выкинула, - ответила женщина, - вот еще, только псины мне здесь не хватало.
- Но Вы же говорили, что даете 2 недели.
- Да мало ли, что я говорила. Надоел, жрал много, и спать на диван лез. Если уж он так Вам нужен, поищите возле дома, я его на улицу выставила.
Петр Иванович обошел вокруг дома, пробежал по кварталу, собаки нигде не было.
- Старый, долго на улице он не протянет, - подумал Петр Иванович, - надо надеть куртку и пойти поискать.
Петр Иванович уже почти дошел до своего дома, когда позвонила жена.
- Петенька, ты только не ругайся пожалуйста, не ругайся.
Опять какого ни будь бомжа накормила, или кота с дерева сняла, - подумал Петр Иванович.
- Да говори уж, - сказал он.
- Ты знаешь, я шла из магазина, а он сидел во дворе, через 2 дома, прямо под дождем. И записка лежала: «забирайте, не нужен», и папка с его документами. Я знаю, Петенька, мы договорились. Но он же седой, как и мы. Ты только не сердись, Петенька.
Петр Иванович посмотрел вперед. Под струями дождя, метрах в 20, стояла его жена. В одной руке она держала сумку с продуктами, а в другой – телефон. Джек сидел у ее ног. Петр Иванович побежал к жене. Ее седые волосы были мокрыми, очки совсем запотели. Он поцеловал ее холодные щеки, и взял покупки.
Втроем, под проливным дождем они пошли домой.
Елена Андрияш

О Доверии.

В 1993 году я пришел из армии. Погулял недельку. И..

У Андрея меня встретил щенок пегой масти, щедрый на лизания и вёрткий. С прихожей на все действия щенка смотрела чёрная кошка, «Пантера»! Нет, её звали прозаичнее, не помню, как, но присматривала Она за ним, именно, как в мультике про Маугли..
Присели на кухне. Выпили, поздравления о дембеле выслушал..
И, тут! Из-под стола – выскакивает котёнок! Чёрный! Поигрался с хвостом щенка, попробовал укусить хвост «Главной» Кошки и отскочил к моим ногам…
Щенок попытался укусить наглеца, но тут «Главная» мявкнула и дала Собакену лапой! Без когтей, ессно!
Чёрненький, испугался обоих: и собачку и Кошку! И сдуру прыгнул мне на коленки.
Я его прижал и отогнал Собакена, ибо он в игре, не понимал, что пугает скотинку! Ему-то пофиг, с кем играться!
Котёнок – затих у меня на руках..
Собака с кошкой пошли восвояси. Мы с друзьями – отмечали мой дембель.
Вот только котёнок – совершенно не желал с меня слезать.
Спрашиваю у хозяина квартиры:
- Андрей, у вас кошка странная. Дитя отбила, от напасти. И пошла обидчика вылизывать!
- Да это не её котёнок! Вчера подобрали в парадной! Он мяукал, кошка – стала орать и дверь скребсти, чтоб открыли ему. Мы с женой и сдались. Она, его облизала всего. «Охотничка» нашего шуганула, пару раз и успокоилась. А тут и ты пришёл.
Слово за слово, а спать нас сморило..
Друг меня уложил, сам спать уполз…
И началось!
Не помню породу Собакена, что-то охотничье. Вот только ему без моих ног, ну никак не спалось! А котик, от греха, у меня на голове взгромоздился и постоянно пытался присосаться к мочке моего уха.. Так и уснул..
Утро.
Собакен выпрыгнул с моих затёкших ног и помчался будить хозяев!
Котик – лежал на моей голове, как приклеенный!
Встаю! Впрыгивает мне на шею и мявкает! Иду с этим «сокровищем» на кухню. Там уже хозяйка сварила кофе и борется с Собакиным.
Встал вопрос! Раз котёнок не этого семейства, а я так ему приглянулся, то пора бы и имя придумать! (Вопросов, что я его заберу с собой, даже у меня – не возникло!)
Кофе, мысли..
Втроём мыслим!
Спрашиваю:
- А до меня, как звали?
- Мы и не звали! Умненький! Сам за нашей кошкой пошёл, вежливо откушал. И за ней побрёл в комнату. Улёгся возле неё и смотрит! Прогонит или нет! Собакин тогда ещё не увидел кота, занят был, чем-то. Когда увидел новую игрушку, попытался прикусить котёнка, играючи. Но даже кошка подскочила, когда котёнок – «вломил» лапкой Собакену по носу.
В ту ночь, кошка взяла над котиком шефство! И через несколько часов – нарисовался дембель! Ты!
Мдя!
Кот с меня категорически слезать не хочет, а от роду ему и месяца не дашь..
Котик – чёрный, с белыми лапками, штрих-пунктир его в шутку Андрюха назвал.. А я возьми и ляпни: - Пусть и будет, «Штрих»!
Через пару часов я с самым доверчивым котом – топал домой! Он сразу мне стал доверять свою жизнь!
Это был самый лучший кот столетия! Прожил всего 14,5 лет. Я его люблю! До сих пор!

Умер у меня на руках.
Я собирался на работу, в ночь. Думал, что у Штриха есть ещё, как, минимум неделя. (Болезнь почек)
А Он - потянулся ко мне, когда я стал одеваться. И я понял. Сейчас! И когда началась агония,только и твердил, глядя ему в глаза, когда его судороги мучали: - Штрих, я с тобой! Я с тобой! Я люблю тебя! Ты не один! Я всегда с тобой!

- Так и умер. Такой благодарности в глазах, я не увижу никогда.

Палиндром "А роза упала на лапу Азора" знают все, а вот "Оголи жопу пожилого" - только в Пенсионном фонде РФ.

Услышав по российскому телевидению, как хорошо живётся гражданам России, жители Брянской, Смоленской и Костромской областей выразили желание тоже войти в состав России следом за Крымом.

Интересно, почему во всех детских поликлиниках висят плакаты с
Айболитом? Он же ветеринар!

Ещё о любителях халявы.
Работаю в области ИТ, в свободное время иногда оказываю знакомым необременительные хардсофтные любезности. Денег не беру, чтобы не дать повода сесть на голову. Если просьба выходит за рамки любезности, отказываю. Как правило, отказ воспринимается с пониманием. Но не всегда.
Приходит знакомый (пару раз выпили на рыбалке) забрать реанимированный системный блок и торжественным тоном говорит:
- Сядь, у меня к тебе важное дело. Научи меня веб-дизайну.
Этот человек за много лет не смог толком освоить Excel.
- Нет, - отвечаю, - это не моя специальность, да и обучать у меня времени нет.
- Да брось, ты же крутой компьютерщик, ты эту науку освоишь, тебе это легко! А насчёт времени - неужели тебе жалко для меня каких-то полутора часов в день? Мне не к кому больше обратиться!
- Как это не к кому? Да у нас полно учебных центров с преподавателями-профессионалами!
- Да там у них график для меня неудобный. А к тебе я буду приходить вечерком.
- Но на всех курсах есть обучение по индивидуальному графику.
- Да ты что! Индивидуальный график стоит в 2 раза дороже! Да ты не боись, ты компьютерный гений, ты за две недели освоишь эту лабуду, а потом и займёмся! У нас всё получится!
Впился как клещ, слова "нет" не слышит или не понимает, а может озвучивает заготовленный сценарий, долбает мантрами из пособий типа "Как правильно манипулировать лохами".
Ну, дятлов надо бить их же оружием. Перебиваю:
- Слушай, у меня классная идея! Я поддерживаю птицефабрику в Сосновке, добираться туда геморрой. Ты будешь меня возить! Ты же у нас классный водила, тебе это будет легко! Смотри, по 2-ГИС туда всего 20 км по прямой, но ты же у нас Шумахер, ты домчишь меня быстрее ветра! И всего каких-то три, четыре, самое большее пять раз в неделю! Привёз - и свободен! Но далеко не отъезжай, часа через 2-3 мне надо будет ехать обратно.
- Но... ведь... у тебя... Нива-Шевроле?
- Ну да, но она бензин жрёт жутко. Неужели тебе для меня жалко каких-то 4-5 литров бензина в день? Да ты не боись, у нас всё получится! Завтра и начнём.
- Это... шутка?
- Конечно! Моя шутка в ответ на твою! Классно прикололись, ха-ха-ха!
- Я в тебе ошибся.
Ушёл, оскорблённый моим вероломством.
Через какое-то время обида прошла всвязи с какой-то неисправностью, звонит с просьбой о помощи. Отвечаю - сейчас никак не могу, позвони месяца через полтора-два, а лучше через три-четыре.
Ошибся так ошибся.

Может, если коты приелись, то другой кто подойдет? У меня вот однажды киндерсюрприз пернатый был.
Мы шли как-то с папой по росе, по лесополосе. Вдруг из-под ног кто-то вышмыгнул. Смотрим - птенец типа цыпленка. В пуху еще, пестрый, а на спине - так вообще полоски, как у бурундука. "Куропатка!" - сразу определил папа и сказал: "Смотри и слушай, где-то должна быть мать с остальными." Мы стояли-стояли, слушали-слушали - нигде ничего. Взяли куропатенка с собой, принесли в квартиру. У мамы приключился когнитивный диссонанс, а когда он отключился, то говорить что-то за или против не было смысла. Птиц остался. Был наречен Прохором.
Проха был кореш без проблем: ел практически все, что давали, даже вареное яйцо и тушеную капусту. Я ему каждый день ловила мух, мух он ценил. На балконе ему поставили большую картонную коробку с добротной корягой и листьями, в которую он забирался на ночь.
Ну да, он гадил, конечно, - но только на гладком полу! Папа, как главный специалист по дрессировке (не только куропаток), двумя-тремя затрещинами дал ему понять, что с кровати, диванов, ковра надо сойти сначала на линолеум, а потом уже ляпать свои шедевры. Невероятно, но факт: Проха приучился. Вот лежим с ним на кровати, я читаю книжку, а он, привалившись к моему боку, пух свой чистит. Вдруг встает, топчется-топчется - скок с кровати на пол, сажает там кляксу - и обратно, на кровать, ко мне под бочок.
Обожал, когда солнечное пятно под окном появляется, сесть пузом на теплый пол и закемарить. При этом начинал заваливаться на бок, ноги из-под него по гладкому полу выезжали в сторону, и так он и валялся на боку, как кот какой-нибудь.
А один раз прихожу утром на кухню, застаю картину: сидит мама, на коленке у нее Прохор, она держит перед ним чашку, а он оттуда чего-то пьет. Оказалось - кооофе с молоком...
Но не все коту масленица. У Прохора начали расти настоящие перья, и папа сказал: "Его надо учить летать. Иначе он потом в лесу не выживет."
Сказал - сделал. У Прохора начались тренировки. Против полетов птиц категорически возражал. С небольшой высоты он либо просто нехотя соскакивал, либо намертво цеплялся за руку когтями. Высота была увеличена. Тогда он наловчился, обдирая когтями поднятую вместе с ним руку, спускаться по ней вниз, на плечо, а уж быть спихнутым оттуда было не так страшно. С полетами не клеилось. И тут у Прохи стал расти гребешок. "А, - сказал папа, - тогда это однозначно петух. Не знаю, что он делал в лесу, но это петух. А раз петух, то летать ему не обязательно... А вот драться учиться - НАДО!" Надо - так надо. Тренировки перешли в партер. Проху дразнили ногой, а он на нее нападал. Это он делал с азартом и рвением, достигнув успехов. В результате успехов всем пришлось носить по два носка на каждой ноге - тогда синяков почти не было.
В общем, при добротном питании и должном физическом воспитании через пару-тройку месяцев у нас был шикарный сторожевой петух вишнево-коричневой расцветки, с зелеными и синими перьями в хвосте, радостно орущий в 5 утра на балконе. "Хм, - сказал папа, - а ведь ему теперь курица нужна!". Папа знает, что говорит. Нужна так нужна. И от знакомых из деревни была привезена молодая курица, такая же пестрая. Курицу привезли вечером, Проха уже спал на своей коряге в коробке. Правда, коробка уже стояла не на балконе, чтоб все-таки не улетел ненароком. "Курицу надо подсадить к нему прям сейчас. Тогда утром они проснутся, как будто так и было. Иначе он ее побьет", - инструктировал папа.
В самом деле: утром Проха увидел незнакомую мадемуазель, тюкнул ее лишь пару раз по голове, обозначив, кто тут главный, и настала семейная идиллия. Только вечером нам надо было уйти допоздна, а когда мы пришли, то в квартире был полный разгром. Похоже, деревенская курица с полным отсутствием манер пыталась найти место для насеста. Она мирно дрыхла в ванной, на полочке перед зеркалом, сметя все, что там стояло, на пол. Убрав осколки и вытерев лужу туалетной воды, мама сказала: "Или она, или я." Прохор и его молодая жена были отправлены в ссылку, в деревню к тому самому владельцу курицы.
Мы были там потом, год спустя. Проха заматерел, еще увеличился в весе и размере, только одного глаза не было. "Зато весь гарем - полностью его, - сказал хозяин, - он моего петуха тогда чуть не до смерти уделал, сам глаза лишился, но того вообще пришлось прирезать, чтоб не мучился. Чужие все сюда ходить боятся, хоть люди, хоть коты, про соседских петухов вообще речи нет."
Без особой надежды на эффект, мама позвала его: "Проша!". Он встрепенулся, прислушался - и вдруг каак припустит к ней, бегом! Прибежал, мы его погладили... На следующее утро смотрю - сидит папа у крыльца на корточках, протягивает Прохе на ладони хлеб. Проха как-то потоптался вокруг, потом примерился - взгромоздился на руку - клевать, как раньше... Хотя теперь он на руке еле-еле умещался и с трудом балансировал. Но ведь вспомнил! Вот зря говорят - "мозги куриные".
А Проха вот был индивидуум, личность куриной породы, не хуже кота.

Начало 90х. Смоленская атомная станция. Ежегодный экзамен по технике безопасности. Пожилой рабочий отвечает на вопрос, как освободить пораженного электрическим током. Что-то мямлит, пытается вспомнить.
Инженер по ТБ пытается подсказать: "перерубить опасный провод топором, отпихнуть тело сухой доской..." И тут рабочий взрывается:
- Блин, как вы меня достали со всей этой херней! Который год - одно и то же! Ну хоть бы кто подумал,- откуда в реакторном отделении топоры и сухие бревна?

Недавно пришла пора мне менять паспорт. Пришёл я в паспортный стол в среду перед самым закрытием. Оформил бумажки, паспортистка их подписала и говорит: «Приходите в пятницу, паспорт будет готов». Я знаю, что паспорта оформляют в течение двух недель и даже за неделю сложно договориться, наш непрошибаемый милицейский сервис невозможно прошибить. Осторожно интересуюсь: «А пятница – это которая послезавтра? Или через две недели?». Послезавтра, конечно, говорит, приходите к обеду и получите свой паспорт. Я на всякий случай прочитал на стенке ещё раз правила выдачи – точно, выдаются в течение двух недель. Ушел в недоумении. В пятницу после обеда прихожу, спрашиваю «Где мой паспорт?». Выходит начальница паспортного стола и, жутко извиняясь, практически падая на колени, говорит, что паспорт ещё не готов, приходите завтра. Говорю: «Но ведь завтра суббота, а в субботу паспортный стол не работает?». «Да, в субботу мы не работаем, но именно завтра выйдем, чтобы Вы смогли получить паспорт». «А в какое время приходить?». «Можете приходить с самого утра, я буду на рабочем месте в 9.00». Совершенно перестав что-то понимать в этом мире, ухожу. Всю ночь не спал, пытался понять причину такого поведения начальницы. Вариантов не нашел. В субботу собирался с утра на дачу, но ради такого случая отложил поездку на несколько часов. Осторожно вошел в помещение паспортного стола. На месте администратора сидит начальница, в полной форме , с золотыми погонами. Широко улыбаясь, вручает мне паспорт. Беру его, не зная, что и думать. Смотрю – всё нормально, паспорт мой, выписан вчера, совсем свежий. На всякий случай посмотрел вокруг – может где скрытая камера висит? Не видно. Глупо улыбаясь, благодарю, прощаюсь и разворачиваюсь, чтобы уходить. «До свидания, всего Вам доброго» - говорит начальница, - «И не забудьте завтра прийти на выборы». Ах, вот оно в чем дело!!! Я совсем забыл, что завтра выборы. А без паспорта я бы не смог участвовать в голосовании, а это нарушение моего конституционного права и их за это накажут. Всё стало на свои места. И я со спокойной душой поехал на дачу.

Этим летом друг Колька сына женил. В пятницу после обеда заезжаю я в
контору к ещё одному другану – Серёге (договорились вместе на свадьбу
ехать). Почему в пятницу? У Серёги фирмочка своя по организации
праздников, вот и решили мы вечерком украсить двор и дом к свадьбе.
Заодно и в баньке попариться. Свадьба, кстати, в селе намечалась, за
пару сотен км от нас.

Ну вот. Загрузили в багажник пару баллонов гелия, коробки с шариками и
всякой подобной всячиной – и в путь. Приезжаем, столы уже расставлены во
дворе – по 50 граммов за приезд и за работу. Надуваем шарики, вяжем
гирлянды, развешиваем по всем углам. Потом пошли большие блестящие шары:
круглые, звёзды, сердца и т. п. Красотища! Неописуемая. Весь двор и дом
– как ёлка новогодняя – под сплошным почти слоем шаров.

Ну, садимся опять за стол с чувством глубокого удовлетворения работой.
Ещё по 50. Серёга со словами «что же они не звонят, суки! » достаёт
мобилу:
- Э! Колян! Чё за дела? У тебя здесь чё – связи нет?
- Нууу дык... На нашем краю хреново берёт. Вышку поставили с другого
края и чего-то не рассчитали: церковь наш угол прикрывает малость.
Обещали исправить в ближайшее время. Ты это... если позвонить надо –
вон, в сторону церкви пройди пару сотен метров, или на скирду залезь.

Серёга, посмотрев задумчиво на стоящую за забором скирду сена с
прислонённой к ней лестницей, протянул:
- Дааа... Придётся мне на скирде сидеть всю свадьбу. Ну вы уж про меня
не забывайте тогда: водочки, закуски мне подносите туда иногда.
- А в чём проблема-то?
- Дык сегодня-завтра звонки важные должны быть. Дело на миллион. Потом
разрулить по конторе надо будет – ценных указаний пачку раздать. Короче,
не поминайте лихом...

И Серёга пошёл к скирде, не забыв захватить с собой бутылку.

Пока они там разговаривали - читаю новый выпуск историй на анру с
телефона:

- Э, Серёга, тормози! Смотри сюда! Ща мы тебе воздушного змея сделаем,
будешь смсками общаться!

Показываю Серёге историю https://www.anekdot.ru/id/459549/, он читает, о
чём-то задумывается... И молча идёт к машине. Через пару минут
возвращается с гарнитурой в ухе и метрового размера блестящим
шаром-сердцем в руках, к которому привязана толстая капроновая нить,
снимает с пояса кобуру с мобилой, цепляет к шару и со словами «воздушный
змей, воздушный змей – можно подумать, что в каменном веке живём» травит
нить с шаром вверх метров на пять-шесть, проверяет связь, и привязывает
нить к ножке одного из столов:

- Ага! Я тут сижу, если чё. И – наливай. За анекдот. ру!

Короче, всё прошло нормально. И у Серёги с делами, и у Кольки со
свадьбой.

А уезжая, мы Коляну баллон с гелием оставили. И переходящий красный шар
от Серёги отвязали и торжественно вручили. Нефиг в 21-м веке на скирду
лазить.

(оценка жюри +0.36)

А кто такой этот Валерий Косолапов, почему я должен писать о нем, а вы читать? Валерий Косолапов на одну ночь стал праведником, а если бы не стал, то мы бы не узнали поэму Евтушенко «Бабий Яр». Косолапов и был тогда редактором «Литературной газеты», которая 19 сентября 1961 года опубликовало эту поэму. И это был настоящий гражданский подвиг.
Ведь сам Евтушенко признавал, что эти стихи было легче написать, чем в ту пору напечатать. История написания связана с тем, что молодой поэт познакомился с молодым писателем Анатолием Кузнецовым, который и рассказал Евтушенко о Бабьем Яре. Евтушенко попросил Кузнецова отвести к оврагу, и был совершенно потрясен увиденным.
«Я знал, что никакого памятника там нет, но я ожидал увидеть какой-то памятный знак или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем неповинных людей, детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора», - рассказывал Евтушенко.
Он спросил Кузнецова, почему вокруг этого места подлый заговор молчания? Кузнецов ответил потому что процентов 70 людей, которые участвовали в этих зверствах, это были украинские полицаи, которые сотрудничали с фашистами, и немцы им предоставляли всю самую черную работу по убийствам невинных евреев.
Евтушенко был просто потрясен, как он говорил, так «устыжен» увиденным, что за одну ночь сочинил свою Поэму, и в эту ночь точно был праведником. Утром его навестили несколько поэтов во главе с Коротичем, и он читал им новые стихи, потом еще звонил некоторым... кто-то «стукнул» киевским властям, и концерт Евтушенко хотели отменить. Но он не сдался и пригрозил скандалом. И в тот вечер впервые «Бабий Яр» прозвучал в зале.
«Была там минута молчания, мне казалось, это молчание было бесконечным. Там маленькая старушка вышла из зала, прихрамывая, опираясь на палочку, прошла медленно по сцене ко мне. Она сказала, что она была в Бабьем Яру, она была одной из немногих, кому удалось выползти сквозь мертвые тела. Она поклонилась мне земным поклоном и поцеловала мне руку. Мне никогда в жизни никто руку не целовал» - вспоминал Евтушенко.
Потом Евтушенко пошел в «Литературную газету». Редактором ее и был Валерий Косолапов, сменивший на этом посту самого Твардовского. Косолапов слыл очень порядочным и либеральным человеком, естественно в известных пределах. Его партбилет был с ним, а иначе он никогда бы не оказался в кресле главреда.
Косолапов прочел стихи прямо при Евтушенко и с расстановкой сразу сказал, что стихи очень сильные и нужные.
- Что мы с ними будем делать? – размышлял Косолапов вслух.
- Как что? – сделал вид, что не понял Евтушенко. – Печатать.
Прекрасно знал Евтушенко, что когда говорили «сильные стихи», то сразу прибавляли: «но печатать их сейчас нельзя». Но Косолапов посмотрел на Евтушенко грустно и даже с некоторой нежностью. Словно это было не его решение.
— Да. Он размышлял и потом сказал — ну, придется вам подождать, посидеть в коридорчике. Мне жену придется вызывать. Я спросил — зачем это жену надо вызывать? Он говорит — это должно быть семейное решение. Я удивился — почему семейное? А он мне — ну как же, меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано. Я должен с ней посоветоваться. Идите, ждите. А пока мы в набор направим.
Косолапов совершенно точно знал, что его уволят. И это означало не просто потерю той или иной работы. Это означало потерю статуса, выпадения из номенклатуры. Лишение привелегий, пайков, путевок в престижные санатории...
Евтушенко заволновался. Он сидел в коридоре и ждал. Ожидание затягивалось, и это было невыносимо. Стихотворение моментально разошлось по редакции и типографии. К нему подходили простые рабочие типографии, поздравляли, жали руку. Пришел старичок-наборщик. «Принес мне чекушечку водки початую, и соленый огурец с куском чернушки. Старичок этот сказал — держись, ты держись, напечатают, вот ты увидишь».
А потом приехала жена Косолапова и заперлась с ним в его кабинете почти на час. Она была крупная женщина. На фронте была санитаркой, многих вынесла на своих плечах с поле боя. И вот эта гренадерша выходит и подходит к Евтушенко: «Я бы не сказал, что она плакала, но немножечко глаза у нее были на мокром месте. Смотрит на меня изучающее и улыбается. И говорит — не беспокойтесь, Женя, мы решили быть уволенными».
Слушайте, это просто красиво. Это сильно: «Мы решили быть уволенными». Это был почти героический поступок. Вот только женщина, которая ходила на фронте под пулями, смогла не убояться.
Утром начались неприятности. Приехали из ЦК с криком: «Кто пропустил, кто проморгал?» Но было уже поздно – газета вовсю, продавалась по киоскам.
«В течение недели пришло тысяч десять писем, телеграмм и радиограмм даже с кораблей. Распространилось стихотворение просто как молния. Его передавали по телефону. Тогда не было факсов. Звонили, читали, записывали. Мне даже с Камчатки звонили. Я поинтересовался, как же вы читали, ведь еще не дошла до вас газета. Нет, говорят, нам по телефону прочитали, мы записали со слуха», - говорил Евтушенко.
На верхах, конечно, отомстили. Против Евтушенко были организованы статьи. Косолапова уволили.
Евтушенко спасла реакция в мире. В течение недели стихотворение было переведено на 72 языка и напечатано на первых полосах всех крупнейших газет, в том числе и американских. В течение короткого времени Евтушенко получил 10 тыс писем из разных уголков мира. И, конечно, благодарные письма писали не только евреи. Далеко не только евреи. Поэма зацепила многих. Но и враждебных акций было немало. Ему выцарапали на машине слово «жд», посыпались угрозы.
«Пришли ко мне огромные, баскетбольного роста ребята из университета. Они взялись меня добровольно охранять, хотя случаев нападения не было. Но они могли быть. Они ночевали на лестничной клетке, моя мама их видела. Так что меня люди очень поддержали, - вспоминал Евтушенко. - И самое главное чудо, позвонил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Мы с женой сначала не поверили, думали, что это какой-то хулиган звонит, нас разыгрывает. Он меня спросил, не дам ли я разрешения написать музыку на мою поэму».
...У это истории хороший финал. Косолапов так достойно принял свое увольнение, что партийная свора перепугалась. Решили, что он оттого так спокоен, что наверняка за ним кто-то стоит. И через какое-то время его вернули и поставили руководить журналом «Новым миром». «А стояла за ним только совесть, - подвел итог Евтушенко. – Это был Человек.
Вадим Малев

Лето, жара. Сидим с внуком на даче. В его любимой игрушке сломался
мотор, сняли и разбираем вместо Лего. Внук увлеченно крутит ключем все,
до чего может дотянуться, но чувствуется, что на санках ездить ему
нравится больше, чем их возить. Напряженная работа мысли приводит к
результату. Дед, говорит, без мотора машина, конечно, не поедет. А с
горки?
Тут я сглупил. Вместо того чтобы ответить “не поедет” я спросил “а как
же мы ее туда эатащим? ”.
Через пять минут внук притащил буксировочный трос и договорился с
соседями, которые выезжали в магазин за продовольствием. Отступать было
поздно. Поставили на место аккумулятор, прикрутили обратно капот,
прицепили трос, поехали.
Тут надо сказать, что дорога к даче идет под наклон, накатом вполне
можно подъехать прямо к входу. Под наклон идет и кусок дороги, от
которой идет съезд на дачный массив. Когда-то это была объездная дорога,
сейчас чуть-ли не центр города.
Короче, доехали на буксире до самой высокой точки, развернулись,
отцепили трос.
Внук сел за руль, потихоньку тронулись. Руль крутит правильно, тормозит
где нужно, особо нетерпеливым и сигналящим показывает знак средним
пальцем, как правила дорожного движения предписывают.
Неприятности начались там, где их не ожидали. У меня совсем вылетело из
головы, что на этой улице расположено ГАИ. Вспомнил я об этом, увидев на
крыльце обалдевших гаишников, наблюдавших за десятилетним мальчиком,
неторопливо проезжающего мимо них. Когда мальчик посигналил и помахал им
ручкой, они офигели.
Надо отдать им должное, несмотря на фору, к даче мы подьехали
одновременно.
После небольшой дискуссии, не добившись консенсуса, мне пришлось звонить
в ГАИ. Объясняю дежурному, что отдыхаю на даче, ворвались их пьяные
сотрудники и требуют у десятилетнего ребенка, играющего в песочнице,
права. Через пять минут начальник ГАИ прибыл лично.
Первый гаишник докладывает свою версию: ”увидели за рулем ребенка,
ГНАЛИСЬ за ним до самой дачи”. Второй решил подыграть ему, не
догадываясь, что играет на моей стороне: “у него еще двигатель теплый”.
Тут внутренний голос подсказал мне, что пора открывать капот.

Эту характерную и поучительную историю рассказал мне ещё на старом месте
работы один пожилой коллега, завлаб, очень хороший мужик. Он проработал
в институте много лет, пришел устраиваться туда ещё мальчишкой, сразу
после Универа. А директором института был тогда один известнейший
учёный.

Вот – рассказывает мой коллега – значит, встречает меня на проходной
сотрудник моей будущей лаборатории. По коридорам ведёт, институт
показывает. А навстречу нам не выходит даже, а величественно выплывает
исполненный важности и самодовольства, грузный такой, солидный господин.
Несёт себя бережно, пузо – вперёд, нижняя губа выпячена, в общем –
весьма впечатляет. Я, говорит, даже испугался малость. Поздоровался
тихо, почтительно. Тот – и глазом не моргнул, головы не повернул, мимо
прошествовал. Спрашиваю: "Это же, наверно, и есть ваш знаменитый
директор?". А провожатый смеется: "Да что ты, говорит, это – так,
шестёрка, в бухгалтерии сидит, командировки нам выписывает". Ну, ни фига
же себе, думаю, коли у них шестёрки такие, каков же директор…

А тут вдруг из-за угла какой-то взлохмаченный чудик-коротышка выбегает,
напевает что-то тихонько себе под нос, несётся по коридору чуть не
вприпрыжку. Я на всякий случай и с ним тоже поздоровался, правда,
довольно небрежно. Тот остановился, в улыбке лучезарной расплылся, будто
лучшего друга увидел, раскланялся: "Здра-а-авствуйте!". И дальше
попрыгал. А это, говорю, что ещё за чучело? Провожатый опять смеётся:
"А вот это как раз наш директор-то и есть".