Поиск по автору:

Во времена оны два приятеля ехали куда-то с пересадкой в Москве. Закинули вещи в камеру хранения и отправились смотреть город. К вечеру один, Петя, уже насмотрелся, а другой, Вася, малек недосмотрел. Они там в ходе осмотра достопримечательностей познакомились с двумя девицами, и Петина спешила домой, а Васина еще не очень. Камеру хранения закрывал Вася, так что он Пете сообщил номер ячейки, код и подсказку, как этот код не забыть. Он всегда в качестве кода набирал историческую дату, которая въелась в мозги со школьных лет, захочешь – все равно не забудешь.

Петя проводил девушку, вернулся на вокзал и понял, что номер ячейки он помнит, а код – ни фига. И историческая дата ему ни во что не въелась, история не его конек. Использовать подсказку «звонок другу» было невозможно по причине неизобретения сотовых в то время, пришлось перейти к подсказке «помощь зала».

Обитатели зала ожидания сильно удивились, когда Петя стал подходить к ним с вопросом: «Вы не помните, в каком году была Куликовская битва?». Но нашелся среди пассажиров учитель истории, который даже обрадовался такой любознательности современной молодежи и сообщил, что год Куликовской битвы – 1380-й.

Петя бросился в камеру хранения, однако код 1380 не подошел. И 1381, и 1370, и 1390, и вообще Петя перебрал чуть ли не все года четырнадцатого века без малейшего результата. Минут за десять до отхода поезда на горизонте появился Вася. Петя кинулся к нему с криком:
– Двоечник! В каком году, по-твоему, была Куликовская битва?
– В 1380-м, а что?
– А то, что этот код не подходит! Почему, интересно?
– Потому что сам ты двоечник. Я сказал не «Куликовская битва», а «Ледовое побоище». Код 1242.
– Так это что, не одно и то же?

А вы говорите, историю родной страны не надо знать. Еще как надо.

Если у вас куча денег, но нет времени, чтобы три раза в день нормально поесть, восемь часов поспать и час погулять, то вы живете хуже любого зэка в тюрьме.

Среди знатоков, то есть любителей интеллектуальных игр типа "Что? Где? Когда?", эта история ходит уже лет пятнадцать, а прочей публике пока неизвестна.

Любительские игры отличаются от всем известной телепередачи тем, что в них не надо беседовать с ведущим. Играет сразу много команд, капитан пишет ответ на бумажке и сдает в жюри. Звучит в одной игре такой вопрос:

"Как ни старались американцы, однако и в этом Советский Союз их опередил. В июне 1965 года первым из американцев это сделал Эдвард Уайт. Назовите фамилию гражданина Советского Союза, сделавшего это раньше".

В одной команде игрок говорит:
- Я знаю! Это Евгений Леонов. Он в фильме "Полосатый рейс" голую жопу показал. В Голливуде нельзя было, у них цензура, кодекс Хейса еще не отменили, а наши решились.

Версия вроде прикольная и правдоподобная, капитан пишет на бумажке "Леонов" и сдает.

Ведущий:
- Правильный ответ - Леонов! Речь идет об Алексее Леонове, который первым вышел в открытый космос.

Это яркий пример того, как получить правильный ответ через жопу.

Мы без конца проклинаем разработчиков тормозного сайта, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона запросов?

Почитал истории о том, к чему приводили плохо протестированные программы, и вспомнил свою. На фоне взорвавшихся АЭС и разбившихся самолетов ерунда, но для меня, поверьте, это была катастрофа.

Середина 80-х, времена, когда вычислительные машины были большими, принтеры назывались АЦПУ, а программы писались на русском ассемблере и хранились на перфокартах. Мне, молодому специалисту, поручили первое в жизни задание: автоматизировать печать справок о размере зарплаты. Сложность состояла в том, что фамилия-имя-отчество в справке должны были печататься в дательном падеже: выдана Иванову Петру Демидовичу. Нормальный человек просто набил бы еще одну колоду перфокарт с именами в нужной форме. Но я же крутой программист, выпускник московского вуза. Я придумал алгоритм.

Я написал программу, склоняющую имя в зависимости от последней буквы. Скажем, последнее «А» всегда меняется на «Е»: Анна – Анне, Никита – Никите. «Я» меняется на «И»: Виктория – Виктории, «Й» – на «Ю»: Сергей – Сергею. Чуть сложнее вышло с мягким знаком, Игорь – Игорю и Любовь – Любови склоняются по-разному, но я научился определять пол по последней букве отчества. А к именам, кончающимся на согласную, просто добавляется «У»: Петр – Петру, Иван – Ивану.

Никакого QA тогда не было, сам провел тестирование, то есть распечатал несколько пробных справок. Программу внедрили, она за пару часов напечатала кипу справок на всё предприятие, бухгалтера не могли нарадоваться: я избавил их от нескольких дней сидения за пишущей машинкой.

И тут, пока я мысленно вертел в пиджаке дырку для ордена, меня вызывает начальник ВЦ. У него в кабинете сидит зам. директора, и оба тычут мне свои справки. На них написано: «выдана Малинину Павелу Михайловичу» и «выдана Гунько Леву Яковлевичу».

Программу, я, конечно, исправил за полчаса. Но премию не получил и самомнения сильно поубавилось.

Был в 2011 году в Одессе. Зашли поесть в ресторан в самом центре, практически на Дерибасовской. Смотрим, недалеко у входа стоит сам Анатолий Вассерман в своей знаменитой жилетке и каким-то людям что-то втирает об истории дома напротив. Поели. Очень вкусно, но о-о-очень долго. Часа три там просидели, если не больше. Выходим – Вассерман стоит на том же месте и рассказывает тем же людям о том же доме. Зная немного Анатолия Александровича, не очень удивились, но всё же спросили одного из слушателей. Оказалось, они за три часа обошли центр и вернулись к началу экскурсии.

Мой товарищ сваял презентацию для коллег и начальства – о том, что он делал последние полгода и какие результаты получил. Коротенько, слайдов на 25-30. Показал непосредственному руководителю, тот говорит:
– Всё отлично, только тебе же ее показывать завтра на совещании, а там других вопросов миллион. Тебе останется минут пять, ничего не успеешь. Сделай сокращенный вариант, два первых слайда и два последних, а целиком выложи в интранете. Кому будет интересно, посмотрят позже.
– Да знаю я наш народ, никто не полезет специально смотреть. А жалко, результаты интересные и важные.
– Ну придумай что-нибудь, если можешь.

Товарищ придумал. Отредактировал несколько кадров в середине, добавил к графикам и таблицам Сашу Грей и еще парочку звезд в купальниках. На совещании показал два первых слайда, потом пролистал к концу – не слишком быстро, но и не очень медленно, так, чтобы на экране мелькнуло что-то телесно-розовое, но подробно рассмотреть не удалось. Полную презентацию, сказал, смотрите в интранете.

Потом проверил по логам – полный успех. Все без исключения нашли время, внимательно пролистали его презентацию. Заодно и результаты работы изучили. Почему так внимательно смотрели? Потому что в интранет он выложил первоначальный вариант, без девушек.

Как и обещал, вторая история от моего друга Мирона. Он едва ходит после полиомиелита, но занимается пауэрлифтингом, выигрывал разные соревнования инвалидов и даже участвовал в Паралимпийских играх в Атланте от команды Украины. Команда завоевала аж шесть медалей, правда, пауэрлифтеры – ни одной, отличились пловцы и легкоатлеты. Медалистам дали квартиры в Киеве, а из остальных тем, кто стоял в очереди на бесплатную машину, дали эти машины. Им и так полагалось как инвалидам, но с олимпиадой получилось быстрее. После возвращения всю команду пригласили на прием с тогдашним президентом Кучмой. Дальше рассказываю от лица Мирона с его слов.

«Нас пресс-служба сфотографировала с президентом, но этих официальных фотографий я никогда не видел. Сам подсуетился, попросил одного корреспондента, он меня щелкнул с Кучмой и отдал карточку. Так удачно получилось, не видно, что это прием, просто два мужика в галстуках сидят за столом какие-то дела перетирают.

Тогда шла приватизация шахт, олигархи судились-рядились, кому что достанется, а я же бухгалтер в шахтоуправлении в Макеевке, оказался между двух огней. Ни в чем не виноват, а таскают к следователю, и неизвестно, чем дело кончится. Вот я на следующий допрос и принес эту фотографию и как бы невзначай следователю показал: это я, это Кучма, сидим балакаем. Как бабка отшептала, больше ни одного допроса.

Когда выдали машину, я стал эту фотографию возить в бардачке. Как меня ГАИ, то есть ДАИ, останавливает, сразу показываю: вот я с вашим президентом, штрафовать будете? – Не будем, счастливого пути.

Месяца два так катался, потом и останавливать перестали. А еще через пару месяцев еду в Донецк – стоит родимый, машет палкой. Я руку к бардачку, а он говорит:
– Можете фотографию не доставать. Вас уже знают все постовые в области, штрафовать не будем. Но я вас очень прошу: не превышайте так сильно, пожалуйста. Очень страшно смотреть, как вы на Таврии с ручным управлением носитесь быстрее Мерседесов.

Ну я его уважил, потом уже превышал по-божески».

У меня есть хороший товарищ, допустим Мирон, сейчас уже немолодой человек. Он инвалид детства – полиомиелит, ходит с большим трудом, опираясь на палку, но насыщенности биографии хватит на десять здоровых и еще останется. Попробую пересказать одну из его историй.

Он тогда жил в Макеевке, работал на шахте. Не в забое, конечно, а в шахтоуправлении. Водились денежки, были хорошие друзья, веселая компания, частенько выпивали вместе. Друзья ходили в качалку, и Мирон с ними, из всех упражнений он мог только жать штангу лежа, этим и занимался. Однажды услышал, что в Венгрии будет чемпионат мира по пауэрлифтингу среди инвалидов, как раз по жиму лежа, и подумал, чего бы туда не съездить. Дальше от его лица, за мелкие неточности прошу не пинать, я диктофон не включал, рассказываю как запомнил.

«Надо было сначала отобраться на украинском турнире. А я предыдущий месяц бухал, не тренировался совсем. Пришел в медпункт за справкой, месестра говорит: у тебя давление высокое, не для нагрузок. Я: да ладно, я напрягаться не буду, так, вполноги, то есть вполруки, лишь бы на ЧМ попасть. Приезжаю, а там все ребята мне не чета, бывшие спортсмены, инвалидами стали после травмы – ампутация либо перелом позвоночника, но по-прежнему качки те еще. Я выжал 120 кг, вообще ни о чем. Нормальные веса начинаются со 160. Но подошел к тренеру, говорю:
– Возьмите меня, а то когда еще в Европу попаду. До чемпионата еще месяц, я буду тренироваться, обещаю, что привезу медаль.
Он посмотрел с таким сомнением, но говорит:
– Бюджета на тебя нет, но если найдешь 400 долларов, езжай за свой счет. Место в автобусе есть, в команде полторы калеки. Ну то есть пять калек, две работающие ноги на всех. И в твоей весовой категории у нас никого нет, остальные все легковесы.

Ну, я наскреб 400 баксов, приехали в Будапешт. Всех поселили вместе в гостинице, кормят вместе, а я особняком. Пришел в спортзал поздно, легкие веса уже начали соревноваться. Вижу, что в моей категории до 100 кг зарегистрировано трое участников, а в следующей свыше 100 – только один немец.

Я думаю: надо попасть в 100+, тогда серебряная медаль гарантирована. Взвесился – 98 кг с копейками. Пошел в буфет, взял два литра сока, помню, у них только вишневый был. Два литра пива залил бы в себя без проблем, но пиво нельзя, допинг-контроль. Пип-пил этот сок, кое-как выпил. Еще монеток в носки затолкал и на взвешивание. Ура, 100 кг и 100 грамм.

Немец в первой попытке заказал 130 кг, а я – 115, чтобы наверняка взять, тогда медаль и очки команде в командный зачет. Он посмотрел, что я такой слабак, и вторым весом заявил 140. Я тоже 140, это мой личный рекорд, зато если возьму, я оказываюсь впереди, потому что я легче. Он берет запросто, а я – на пределе сил. Там строгие правила, штанга должна идти строго горизонтально, дожимать нельзя. Но получилось, засчитали.

Осталась третья попытка. У меня есть шанс, если он закажет большой вес и не возьмет. Но он же немец, аккуратист, заказывает минимальные 142.5, чтобы наверняка. И ошибается, штанга пошла неровно, ему попытку не засчитали. Всё, я на халяву стал чемпионом. Тренер кидается меня обнимать: больше никто в украинской команде золота не взял, я принес больше всех очков. В командном зачете Украина делит 3-4 место из 12 стран. Дальше меня уже кормили вместе с командой, и обратно ехал не в конце автобуса особняком, а со всеми ребятями».

Потом Мирон начал уже серьезно тренироваться, выжимал 180 кг и больше, получил еще несколько медалей и даже съездил на Паралимпиаду. Там, правда, не блеснул, но про это тоже есть история, расскажу, если понравится эта.

Со мной в студенческом общежитии (лет сорок прошло, бог мой, куда девается время) жил один персонаж, Марк Шухов, он же Марик-меломан. Он был мажорчик, имел аж три пары фирменных джинсов (вот зачем человеку трое джинсов, если задница у него одна?), джинсовую куртку Lee и, что было гораздо круче, настоящие, изданные на Западе пластинки с рок-музыкой. Покупал их без всякого понимания и системы у фарцовщиков на Калининском. Слушать не давал, говорил, что кондовый советский проигрыватель мгновенно их запилит (и был отчасти прав).

Когда Гена с пятого этажа обзавелся цельным Грюндиком и Марикова отмазка канать перестала, выяснилось, что большинство пластинок он увез от греха домой к родителям, в общаге оставил только пустые конверты ради понтов и украшения интерьера. С тех пор повелось, что Марик, купив новый диск, ходил с толпой поклонников слушать его к Гене, а в каникулы увозил домой. Перед отъездом иногда давал переписать песни на магнитофон, иногда вдруг из вредности не разрешал или требовал денег, иногда мы сами отказывались: магнитофонная пленка тоже не была бесконечным ресурсом.

В марте третьего курса Марик добыл что-то безумно свежее, редкое и дорогое, носился с ним как с писаной торбой. Насколько помню, это был последний альбом Лед Зеппелин, Вход-через-выход (In Through The Out Door). После пары торжественных прослушиваний Гена куда-то уехал, Грюндик оказался недоступен. В то время другой наш сосед, Олег, не любивший Марика за пижонство, на почве научной работы сдружился с одним аспирантом, который был меломаном на два порядка круче Марика и имел дома записи вообще всего мирового рока. Олег и стал инициатором довольно жесткого первоапрельского розыгрыша.

Мы сидели в комнате большой толпой, отмечали первое апреля, выпивали (Марк, кстати, был не только пижонист, но и прижимист, почти никогда не скидывался, ел-пил на халяву). По знаку Олега стали дружно просить:
– Марик, дай цеппов послушать!
– Гена-Грюндик уехал, а на вашем Аккорде не дам. Ждите, пока вернется.
– Марик, ну пожалуйста! Девчонки еще Олл Май Лав не слышали, от одного раза ничего не будет.
– Сказал же – не дам. Слушайте свою Пугачеву.

Вот ей-богу, если бы он согласился, мы бы отказались от розыгрыша. Но Марик не поддался на уговоры, и когда он вышел в туалет, то по возвращении еще издалека услышал, что мы нарушили запрет и поставили пластинку: на весь коридор звучала All My Love. Марик в бешенстве ворвался в комнату, кинулся было к проигрывателю, на котором крутился диск и лежал пустой конвет от Через-выхода, но двое ребят его удержали. Стоявший у проигрывателя Олег миролюбиво сказал:
– Марик, только одну песню. Всё равно уже включили, пусть доиграет, ладно?

Вот даже сейчас, если бы он сказал «ладно», ничего бы не было. Но Марик впал в истерику, бился в руках у ребят и орал:
– Выключите! Немедленно выключите, кому я сказал! Эта пластинка стоит дороже вас всех. Если поцарапаете, в жизни не расплатитесь.
– Марик, ты заманал! – прокричал в ответ Олег. – Если какая-то пластинка тебе дороже друзей, то пропади она пропадом!

Он выключил проигрыватель, поднял пластинку над головой и со всего маху хватил ею об пол. Виниловый диск разлетелся на множество мелких кусочков.

Марик упал на пол и зарыдал. По-настоящему, как ребенок, с соплями, потоками слез, всхлипываниями и завываниями. Мы даже растерялись, похоже, шутка зашла слишком далеко. Но выдержали характер и дали ему пострадать еще час или два, до полуночи. В полночь Олег тронул его за плечо:
– Марик, наступило второе апреля, а это день, когда случаются всякие чудеса. Бамбара-чуфара, пикапу-трикапу, скорики-морики. Готово! Посмотри-ка в шкафу на второй полке.

Марик неуверенно подошел к шкафу и, не веря своим глазам, достал с полки с бельем целый и невредимый дорогой его сердцу диск.
– Ну и гады вы все! – произнес он с облегчением. – У меня чуть сердце не разорвалось. Инфаркт миокарда, вот такой рубец. Но слушать его на ваших дровах всё равно не дам.

Технический аспект розыгрыша был несложен. All My Love играл спрятанный за нашими спинами кассетный магнитофон, который Олег вместе с кассетой одолжил у аспиранта. А на проигрывателе с нулевой громкостью крутилась специально купленная в уцененном магазине пластинка ансамбля балалаечников, ее Олег и разбил. Мы даже заморочились и переклеили на ней этикетку, изобразив карандашами и ручкой отдаленное подобие этикетки Цеппелинов. Но это не понадобилось, убитый горем Марик не стал рассматривать осколки.

Марк дулся на нас месяца два и в следующем семестре договорился жить в комнате с другими людьми. Позже мы нормально общались, но старались не касаться темы рок-музыки. Не так давно он обнаружился в соцсетях. Вполне благополучен, женат, живет в Сиэтле, работает на IBM. Коллекционирует старые виниловые пластинки.

Однажды мне довелось стать лидером протеста и повести за собой народ. История анекдотичная, как вся моя жизнь, но наводит на некоторые мысли.

Было начало девяностых, где-то между августовским путчем и октябрьским расстрелом Белого дома. Отовсюду лезли всевозможные партии и движения. Иные были мне симпатичны, другие безразличны, третьи противны, но имелись и совсем жутенькие то ли макашовцы, то ли баркашовцы, маршировавшие по Москве в черных рубахах с нарукавными эмблемами, подозрительно похожими на свастику. Сам я в активную политику не лез, хватало в жизни других интересных занятий. В частности, околачивался в городском клубе знатоков, играя в «Что?Где?Когда?» и смежные игры. Но эти чернорубашечники сильно нервировали.

Мне позвонил приятель, работавший на телевидении, и пригласил на пилотную съемку новой телевикторины. Им нужна была зрительская массовка. Пришло человек 30-40, в основном школьники и студенты, я был одним из немногих взрослых. Режиссер рассадил нас пошире, чтобы не было видно пустых мест на трибуне, отсняли первую половину игры, и настало время музыкальной паузы.

Музыкальная пауза оказалась весьма неожиданной. Под маршевую музыку и отрывистые немецкие фразы по сцене заскакали юноши в военной форме. Форма была не черная, а зеленая, но кепи и ранцы не оставляли сомнений, кого они, как сейчас говорят, косплеят. Я встал и, повернувшись к остальным зрителям, громко сказал:
- Ребята, а давайте это не слушать!

И ушел с трибуны. За мной последовала, наверное, половина зрителей или больше. Далеко мы не ушли, расселись под трибуной с обратной стороны, лишь бы не под камерами. Стали знакомиться. Оказалось, что многие ребята тоже из клуба знатоков. Я их не знал, молодежи в клубе было много, всех не упомнишь, а вот они меня да. Зашел страшно увлекательный разговор, там я впервые услышал о Толкине, ролевом движении и многом другом, о чем до того в силу преклонного возраста (30 лет) понятия не имел.

Позже я так или иначе с большинством этих ребят пересекался, слежу за ними в соцсетях, знаю их судьбы. Сейчас им по 45-50 лет. Достойные люди выросли. Журналисты, ученые, педагоги, айтишники, кто-то пошел в бизнес или рекламу. Кое-кто эмигрировал, но большинство по-прежнему в Москве. Кого среди них не оказалось, это чиновников, депутатов, ментов и пролетариев. Ну, так получилось, контингент такой.

Когда после нескольких дублей музыка смолкла, мы вылезли из-под шконки, вернулись на трибуну и поучаствовали во втором отделении игры. Через несколько дней позвонил мой приятель:
- Имей в виду, больше ни на какие съемки тебя не зову. Что за демарш ты там устроил? Мне прилетело по шапке и от режиссера, и от продюссера.
- А ты ожидал, что я буду сидеть и слушать фашистский марш?
- Какой фашистский марш, окстись! Это был Макс Покровский, группа «Ногу свело». Песенка «Фройляйн», совершенно невинная. Про то, как девушка идет к гинекологу.
- А чего он тогда в немецкой форме скакал?
- А в чем он должен был скакать, в платьице? Короче, клип сняли, что ты там ни выкаблучивал. Просто посадили остальных зрителей потеснее и снимали только их. Но в эфир передача, видимо, не пойдет. Начальство сказало, что игра не динамичная. А что ему на самом деле не понравилось, уже не узнать.

В общем, если вы собираетесь на праведный бой хоть с тоталитаризмом, хоть с расизмом, хоть с собственным начальством, будьте готовы к тому, что:
1. Вы потеряете друзей;
2. Враг окажется совсем не тем, что вы думали;
3. Своей цели вы не добьетесь;
4. Пострадают невинные люди.

Зато вы познакомитесь с замечательными людьми, приобретете опыт сидения под шконкой, узнаете много нового и убедитесь, какая прекрасная у нас молодежь.

Дело было лет 15 назад, когда сотовые телефоны и интернет уже существовали, но по отдельности, и еще не захватили наше сознание целиком.

Манхэттен, контора по продаже то ли акций, то ли страховок, то ли вообще советов о том, куда вложить деньги. То есть товар может и выгодный, но не первой необходимости. Один жирный клиент может сделать месячную прибыль, но найти такого клиента нелегко, а упустить проще простого. Утром понедельника в контору заходит хорошо одетый мужчина лет тридцати. Секретарша Анечка просит его подождать и бежит в заднюю комнату звонить шефу:
– Вы скоро появитесь? Тут клиент пришел.
– Какого дьявола? Я только проснулся. Он через два часа должен прийти.
– Он говорит, вы ему на девять назначили.
– Ну да. Вчера же перевели часы. Девять по-новому – это десять по-старому, через два часа.
– Их не туда перевели. Девять по-новому – это восемь по-старому, через пять минут. Он уже здесь.
– Ах я старый болван! Сидим тут вдвоем с женой, телевизор не смотрим, все часы перевели не в ту сторону. Сейчас выезжаю, но это же полтора часа. Он же уйдет. Это же жирный карась, такой жирный карась, я второго такого еще год не найду. И пунктуальный, собака. Анечка, миленькая! Делай что хочешь, хоть стриптиз ему покажи, хоть минет сделай, но чтобы он меня дождался. Век не забуду, премию выпишу в два оклада. Нет, в три.

Анечка возвращается в приемную, но как выполнить возложенную на нее миссию, не знает. Поит клиента кофе, пытается занимать разговорами, но он отвечает односложно, всё чаще поглядывает на часы и вскоре встает.

– Не уходите, пожалуйста! Шеф вот-вот будет, – умоляюще говорит Анечка и в волнении расстегивает пуговку на блузке.
– Вам жарко? – насмешливо спрашивает клиент. – Ну, это, пожалуй, аргумент. Еще минут пятнадцать у меня есть. Продолжай.

Анечка как может медленно расстегивает блузку и лихорадочно соображает, что делать дальше. Пуговиц такими темпами хватит минут на пять. Еще пять клиент полюбуется ее грудью в бюстгалтере, еще можно снять чулки, а потом? До прихода шефа так не продержаться, а снимать юбку или лифчик, тем более отдаваться на офисном столе она не готова ни за какие коврижки.

– Я так не могу, – говорит Анечка.
– А что ты предлагаешь?
– Ну, как-нибудь не так прямо. Поиграть.
– В покер на раздевание? Можно. Карты есть?
– Нету...
– Тогда я пошел.
– Стойте! А кубики подойдут?
– Игральные кости? Подойдут, тащи.

Анечка приносит красиво инкрустированную коробку с нардами. Шеф родом из Самарканда, у него подобных сувениров полный кабинет.
– Вот, тут внутри есть кубики.
– Шеш-беш? – заинтересованно спрашивает клиент. – Сто лет не играл. Умеешь?
– Немножко. Шеф научил, мы иногда играем, когда нет посетителей.
– Тогда короткую на твою кофточку.
– А если я выиграю, то застегиваю обратно все пуговицы.
– Не выиграешь. Шеш-беш мужская игра, тут аналитический ум надо иметь. Расставляй.

Через полтора часа в приемную вбегает взмыленный шеф, попавший по пути в пробку и собравший все штрафы с автоматических дорожных камер. Клиент и секретарша, раскрасневшиеся, но полностью одетые, азартно кидают кубики и передвигают шашки.
– Извините за опоздание, – говорит шеф. – Пройдемте в кабинет, я вам всё расскажу.
– Не мешай! – клиент в запале не замечает, что перешел не только на ты, но и на совсем другую лексику. – Будь другом, потерпи пять минут. Эта прошмандовка ведет 8:7, я должен ей показать, кто в доме хозяин.

Анечка получила не только премию, но и приглашение на свидание от клиента. Красивые девушки с аналитическим умом на дороге не валяются.

О войне с терроризмом.

Есть такая модная сейчас тема – паб-квизы. Народ собирается где-нибудь в баре и под пивко и легкую закуску разгадывает интеллектуальные загадки наподобие что-где-когда, но попроще и веселее. Квизов этих великое множество, даже у нас в Чикаго при небольшом количестве русскоязычных было три или четыре разных. Каждый организатор немного меняет правила и придумывает собственное название, чтобы избежать проблем с копирайтом. Один из чикагских квизов, благополучно загнувшийся во время пандемии, назывался IQ Battle. Надеюсь, никому не надо пояснять эпидемиологию... то бишь этимологию названия.

Однажды на этом IQ Battle у моего товарища по команде не оказалось наличных. Он бывший бакинец, человек абсолютно светский, но с типично мусульманскими именем и фамилией наподобие Айдар Муслимов. Я заплатил за его билет и ужин, а он перевел мне деньги через платежную систему банка.

Через пару недель у Айдара звонит телефон:
– Мистер Муслимов? С вами говорит отдел безопасности банка Чейз. Скажите пожалуйста, вы переводили господину такому-то 40 долларов на войну в Ираке?
– Деньги переводил, но про войну в Ираке ни сном ни духом. Почему вы так решили?
– Вы написали в назначении платежа «IQ Battle». Вы думали, мы не догадаемся, какую битву вы имели в виду? А мы догадались. Мы знаем, что IQ – это код Ирака!

Скорее бы карантин закончился и возродились квизы. И мы по игре соскучились, и война в Ираке совсем заглохла без наших денег.

Как известно, хорошая собака выполняет 100 различных команд хозяина, а кот может выполнять до 500. Но не хочет. Кот – древнее и неприкосновенное животное, его не заставишь делать что-то против его воли.

У знакомой четверо котов. Всё, что они делают не совсем стандартного – дружно встают на задние лапы (ну как на задние - принимают вертикальное положение насколько могут), если поманить их кусочком еды. Казалось бы, дешевейший трюк, ерунда, не достойная упоминания. Однако хозяйка котов – адвокат и умеет извлекать максимум из обстоятельств.

Она научила котов делать это по команде All rise, то есть «Встать, суд идет!». Заходящие в гости коллеги-юристы неизменно приходят в восторг, снимают встающих котов на видео и считают их умнейшими животными, а хозяйку – лучшей дрессировщицей в округе.

Думаете, культурная столица – это Питер? Как бы не так.

Паркуюсь лет 15 назад в Бруклине. Райончик своеобразный. Сейчас он свой колорит утратил, а тогда там размещались в основном автомастерские, самые бедные шарашкины конторы (в одной из них я и работал) и множество сексшопов и стриптиз-баров. Эти заведения запрещено открывать ближе скольки-то футов от школ и церквей, и на весь Бруклин нашлось пару кварталов, где было можно. Обедать мы ходили в стрипбар, там хотя бы были съедобные бургеры.

Так вот, пытаюсь я в этом милом районе изобразить параллельную парковку и слегка задеваю стоящий сзади пикап. Осматриваю повреждения, повреждений считай нет. В Бруклине парковка на ощупь – обычное дело, на обоих бамперах куча отметин, среди которых свежеполученные не враз найдешь. Тут подходит хозяин пикапа, амбал семь на восемь в рабочем комбинезоне, и спрашивает, кто меня учил так парковаться. Я объясняю, что ничего не случилось. Чувак багровеет от злости, вываливает на меня весь скудный запас английских идиом с добавлением испанских и лезет в пикап за монтировкой. Ладно, говорю, вот моя страховка, давай разбираться официально.
– На хрена мне твоя страховка? – орет он.
– А что, полицию вызывать из-за царапины? Ну давай полицию.
– Да на хрена мне твоя полиция?
– Что же ты тогда хочешь?
– Для начала я хочу, чтобы ты извинился.
– Хорошо, – говорю, – извини. Моя вина, мне правда жаль, что так получилось.

И всё! На этом конфликт закончился. Чувак широко улыбнулся, еще раз осмотрел царапины, сказал «фигня вопрос» и уехал.

Я с тех пор взял за правило, чуть что, сначала извиняться, а потом уже всё остальное. Живешь в культурной столице – соответствуй.

Один паренек в интернете рассказал случай из своей жизни и, кажется, сам не понял, какая шикарная мотивационная притча у него получилась.

У них в институте устроили соревнование по запуску бумажных самолетиков на дальность. Это была рекламная акция известной фирмы, победителю полагалась бесплатная поездка в Москву. Парень умел складывать самолетики не хуже других и был не прочь съездить в Москву. Пришел в спортзал, где это происходило, получил по жребию номер ближе к концу и стал ждать своей очереди.

Оказалось, что организаторы слегка просчитались. Спортзал был самым большим из доступных помещений, но всё же не очень большим, метров 30 в длину. Вскоре один из участников запулил самолет так, что он перелетел весь зал и ударился в противоположную стену. Остальные стали кричать, что это нечестно, превзойти такой результат невозможно, соревнование потеряло смысл, и надо срочно менять правила (как?), найти помещение побольше (где?), перенести турнир на улицу (там ветер и снег) или еще что-то сделать, чтобы всё было по справедливости.

Один наш паренек решил не скандалить, а в свой черёд спокойно запустить свой самолетик, и будь что будет. Пока он готовился к броску, кто-то из возмущавшихся вышел из зала и не закрыл за собой дверь. Самолет подхватило сквозняком и вынесло через дверной проем наружу, получилось, что он пролетел весь зал и еще пару метров коридора. Судья сообразил, что может прекратить скандал и определить победителя так, что никто не сумеет возразить, и пошел мерить расстояние.

И парень поехал в Москву.

Пятьсот какая-то история о том, как эмигрантам не даются нюансы английского языка. Но не могу не рассказать, поучительно получилось.

На одной из моих прежних работ у русской тетки – QA не сложились отношения с ее менеджером. Он ее не всегда отпускал домой пораньше, делал замечания за не отловленные баги и пропущенные дедлайны и вообще имел наглость что-то требовать. Замаячило очередное сокращение штатов, тетка поняла, что она первый кандидат на вылет, и решила сыграть на опережение. Написала на менеджера длинную кляузу в HR о том, как он ее всячески нервирует и изводит. И в частности упомянула, что he plays with his balls during a meeting. То есть теребит свои шары на совещаниях, для американца эта фраза ничего другого не означает.

Эйчарша от такого охренела и позвала пред ясны очи менеджера. Менеджер охренел еще больше, долго пялился в кляузу и беззвучно шевелил губами, видимо, перебирал подходящие к случаю английские идиомы. Но потом глаза его прояснились, он метнулся в свой кабинет и принес антистрессовые металлические шарики. Которые действительно любил вертеть в руках во время совещаний.

Тетку уволили. Но, я думаю, ее бы уволили и так.

На одной из моих нью-йоркских работ программистов было: я, еще трое русских и непонятно как попавшая туда американка с фамилией, кончавшейся на -ewsky. Высокая, надменная, с длинными вьющимися светлыми волосами. В общем, такая леди Годива, но с польским акцентом. Код она при этом писала такой, что хотелось заплакать и переписать всё с начала.

Между собой мы называли ее не иначе как пани Кодило.

Мушкетеров было четверо. Троих звали как положено – Атос, Арамис и д'Артаньян, а вот Портосу пришлось стать Датосом: Его Величество король заикался и не любил, когда слова начинаются на букву «П».

Мушкетеры дрались на дуэлях, скакали в Лондон за подвесками и обороняли крепость Ла-Рошель, бывшую раньше коробкой от ботинок. Их сделал когда-то отец нынешнего короля. В основном из пластилина, но на плащи пошли голубые лоскутки, а перевязь Датоса украсила блестящая брошь, которую королева-мать разрешила взять из жестяной коробки с пуговицами. В той же коробке нашлась настоящая шпага для Атоса – шляпная булавка, которой сто лет назад прабабушка королевы прикалывала шляпку к волосам. Остальным мушкетерам достались деревянные шпаги.

Мушкетеры сильно помялись и выглядят уже не так браво, но починить их некому. Отца больше нет, король с королевой живут вдвоем. «Легкая смерть» – сказала соседка баба Тая. Смерть – это как с Констанцией, она умерла и больше никогда не вернется до конца фильма. Но ведь фильм можно пересмотреть с начала, и тогда она опять будет жива?

По ночам мушкетеры несут караул на тумбочке у постели короля. Без них король не может заснуть, особенно в те вечера, когда королева оставляет его с бабой Таей, а сама надевает красивое платье, душится духами, за ней заходят нарядно одетые мужчины и куда-то уводят. Баба Тая называет их «ухожоры». Потому и нужен мушкетерский пост: вдруг ухожоры придут ночью жрать уши.

Еще баба Тая говорит «кавалеры», но это неправильно. Кавалеры должны быть красивыми и благородными, а эти противные. Один был кудрявый и подарил королеве золотую цепочку, как герцог Бэкингем. Потом был черный и носатый, приносивший королю липкие восточные сладости, вылитый галантерейщик Бонасье. А теперь ее забирает кардинал Ришелье, худой и с усиками.

Вот и сегодня шумит вода в ванной, в доме пахнет духами, в коридоре выставлены парадные туфли на каблуках. Королева собирается на бал. Все четыре мушкетера выбрались в коридор на разведку. Самый храбрый, Атос, подполз вплотную к туфле и выставил свою стальную шпагу. Это хитрый мушкетерский план: может быть, королева уколет ногу, не сможет надеть туфли и останется дома на весь вечер.

Так и произошло. Раздался звонок, королева выбежала в коридор, впустила кардинала и не глядя сунула ногу в туфлю. Громко ойкнула, посмотрела, что случилось, и в гневе обернулась к королю:
– Иди сюда, паршивец! Сколько раз я тебе говорила не разбрасывать игрушки! Посмотри, что ты натворил! Колготки порваны, в чем я теперь пойду? Всё, мое терпение кончилось.

Она топнула ножкой, и храбрый Атос превратился в бесформенное пластилиновое пятно на полу. Король с плачем бросился к ней и начал колотить кулачками по нарядному платью. Но королева оттолкнула его так, что он отлетел в сторону, и уже занесла ногу над Датосом...

И тут вмешался кардинал Ришелье. Взял королеву за плечи, что-то ласково сказал на ухо и отвел в сторону, подальше от уцелевших мушкетеров. Потом присел на корточки перед королем, рыдающим на телом Атоса:
– Кто это был?
– Атос...
– Понятно. А этот, с брошкой, Портос?
– Д-да.
– А д'Артаньян который?
– В-вот этот.
– Я так и думал, вон какая у него шляпа шикарная. Да, досталось твоему Атосу. Но ничего, а ля гер ком а ля гер. Пластилин у тебя найдется?
– Да.
– Погоди, какой пластилин? – вмешалась королева. – Мы же в ресторан опаздываем.
– Не убежит наш ресторан. В другой раз сходим. Тут у нас, видишь, катастрофа. Благородный Атос тяжело ранен, надо срочно спасать. Поставь пока чайку, а мы займемся реанимацией.

Кардинал наклонился и бережно поднял с пола останки Атоса. Хотя почему кардинал? Не похож он совсем на кардинала. Худое лицо, усики, моршина на лбу...
– Я знаю, кто вы!
– Да? И кто же?
– Лейтенант королевских мушкетеров де Тревиль! – отчеканил король. – Пойдемте, я покажу, где пластилин.

И даже ни разу на заикнулся на букве «П».

Смотреть в глаза.

Мой коллега Герман был покорителем дам. Когда персональные компьютеры были еще в новинку, мы написали программку для бухгалтерии и сами выезжали на место для ее установки и обучения пользователей. Так вот, не помню случая, чтобы в этих поездках Герыч ночевал один. Если не находилось кандидатуры в бухгалтерии, он моментально знакомился в гостинице, ресторане или просто на улице. И это были отнюдь не проститутки, нет. Милые добропорядочные женщины, у которых от Герыча внезапно сносило крышу.

Я тогда был свободен от семейных уз и тоже не отказался бы от легкого приключения, но что-то приключения меня избегали. Герман на просьбы поделиться секретом отвечал, что ни внешний вид, ни слова никакой роли не играют, а важно только смотреть женщине в глаза. Но, видимо, мой взгляд не имел нужной магической силы.

Командировка в Одессу не задалась. Я приехал один. Бухгалтерши оказались на редкость тупыми курицами и от компьютера шарахались. Правила украинского бухучета не совпали с нашим представлением о них, пришлось всю субботу на ходу править программу. Но за это мне и платили.

В воскресенье я отправился на море. Умудрился забыть в Москве плавки и раздумывал, ехать ли покупать новые, когда увидел нудистский пляж. Искупавшись, обнаружил, что рядом греют пуза сплошь мужики разной степени потертости, а немногочисленные женские тела едва виднеются за пятью рядами пуз. Истинные натуристы скажут, что радость надо получать от единения с природой, а не от разглядывания голых баб. Знаю-знаю, но все равно расстроился.

Вдруг мои соседи дружно уставились вдаль: в нашу сторону шла Она. Королева пляжа. Почти модельная фигура, одетая только в шляпку и солнечные очки. Бронзовый загар без белых пятен, значит, не первый раз здесь. Прямо чувствовалось, как мужики исходят флюидами, побуждая ее выбрать место поближе.

Королева остановилась рядом со мной:
– Здравствуйте, здесь свободно?
Я кивнул, стараясь не палиться, то есть не пялиться.
– Я Ксюша, – сказала она после неловкого молчания. Ксюша так Ксюша. Я снова кивнул, изо всех сил отводя глаза от того места, где напрочь отсутствовала юбочка из плюша.
– Я сюда всегда хожу с подругой, – продолжила королева, – а сегодня она не смогла. Одной так неприятно, все прямо раздевают глазами. То есть не раздевают, я и так раздетая, но вы поняли. Рядом с вами хоть приставать не будут.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно. То ли она углядела во мне мачо и защитника, то ли, наоборот, безвредное облако в штанах. То есть без штанов. Я ответил, что очень рад, и мне можно не выкать, а называть по имени так-то, и я человек привычный, бывал на нудистском пляже у себя в Москве (о как). Завязался какой-то разговор о нудизме, погоде и одесских достопримечательностях.

Первое правило поведения на голом пляже совпадает с заветом Германа: смотреть в глаза. Я пытался, но взгляд постоянно соскальзывал ниже, а в особенности еще ниже. Ксюша непринужденно меняла позы, и только прежний опыт нудизма удержал меня от нарушения второго правила: не демонстрировать свой интерес тем, чего на обычном пляже не увидишь.

Все-таки, почему эта птица счастья выбрала меня? Я не красавец. Сейчас могу гордиться, что для своего возраста еще ого-го, а тогда едва тянул на ути-пути. В голове вертелась старая песенка о происшествии на пляже: «Красотка лет семнадцати, прекрасна и бела, вдруг стала раздеваться до самого гола». Дальше рассказывалось, как весь пляж не сводил с нее глаз, «а после оказалось, что девушка была совсем не для загара в чем мама родила»: пока она отвлекала внимание, ее сообщники воровали вещи. Может, моя королева просто разводит приезжего лоха?

Ксюша достала карты. Ясно, сейчас подойдет скучающий гражданин, предложит сыграть в преферанс или очко по маленькой и незаметно разденет меня до трусов. То есть трусов и так не имелось, но вы поняли. Но нет, никто не подошел, мы так и играли вдвоем в дурака без всяких ставок. Следом из Ксюшиной сумки появилась бутылка морса и умопомрачительно пахшие домашние пирожки. Понятно, пирожки небось с клофелинчиком. Я мужественно отказался и давился чебуреками с бульвара.

Так я метался от созерцательности к подозрительности, пока солнце не окрасило мои незагорелые части в нежно-розовый цвет. Еще немного, и завтра придется изображать товарища Саахова на суде: «Садитесь» – «Спасибо, я постою». Я стал одеваться. Настал решительный момент: если она останется загорать одна, то приключение кончилось. Если пойдет с пляжа со мной, то всё возможно.

Она пошла. У выхода я предложил поужинать вместе, около моей гостиницы есть неплохой ресторан.
– У меня дела, – сказала королева таким тоном, что стало очевидно: дела могут подождать. – И я не одета для ресторана. Может, завтра?
– Ничего, ты и так всех затмишь, – искренне заверил я. – А завтра мне предстоит куда менее приятное общение с бухгалтершами. Я думал, что Одесса – интеллигентный город, но таких непроходимых дур, как здесь, нигде не встречал. Просто невероятно, откуда их таких набрали?

Я никак не ожидал, что Ксюша окажется такой патриоткой родного города. Не скажу, что она переменилась в лице, потому что в лицо по-прежнему не смотрел: она была выше меня, плюс каблуки, мой взгляд упирался в вырез сарафана. Но интонации не оставляли сомнений, что она смертельно обиделась. Сухо попрощалась и вскочила в подошедший трамвай. Сбежало от меня очередное приключение, непонятно почему.

Назавтра я еще из коридора услышал, как одна из куриц ругается с главбухом.
– Пошел он к чертовой матери! – визжала она. – Не буду учить эту идиотскую программу, всё равно ничего не пойму. Лучше увольняйте.

Визг перешел в нормальную речь, и тут я узнал голос. Да, оказалось, что королева пляжа Ксюша и курица-бухгалтер Оксана – одно и то же лицо. То есть лица я так и не запомнил, но вы поняли. «Здравствуйте, я Ксюша» на пляже было не представлением, а напоминанием о себе. И не разводила она меня, а была не прочь продолжить знакомство с командированым москвичом. Если бы этот москвич не показал себя безнадежным дебилом.

Прав был Герыч. Женшине надо смотреть в глаза.

Вошел в магазин в маске, мгновенно запотевших очках и наушниках. Почувствовал себя всеми тремя обезьянками одновременно.

Прочитала совет психолога: составьте список того, что вас раздражает.
Попробовала. Поняла, что проще перечислить вещи, которые меня НЕ раздражают.
Начала с шоколада. Задумалась над вторым пунктом.
Вспомнила, что меня страшно бесит шоколад "Херши".
Бросила это безнадежное дело.

Дитя моё, никогда не произноси слова лишь за то, что они красивы и длинны... История из интернетов, дальше от лица рассказчицы.

Наша менеджерша ездила на переговоры, вернулась задумчивая.
- Какой-то заказчик странный сегодня был. Вроде обиделся... Не понимаю. Поговорили мы, а он так странно разговор прервал и сказал, что подумает.
- Люба, а что ты ему такого сказала?
- Я? Да ничего не сказала, даже комплимент сделала!
- Какой?
- Ну, сказала: Иван Андреевич, вы редкий маргинал.
- Да, я бы тоже призадумалась. Посмотри в интернете, что это слово значит.

Через некоторое время возвращается, видимо посмотрела:
- Да я просто оговорилась. Позвонила ему, извинилась. Сказала: Иван Андреевич, я хотела сказать, что вы редкий мадригал. А он трубку повесил.
- Это, как бы сказать, тоже не совсем то. Мадригал - вообще не человек, а стихотворная форма. Но больше не перезванивай, а то еще скажешь, что он редкий гамадрил.
Обиженно:
- Ну, я все-таки не настолько дура. Я знаю, что такое гамадрил! Это военный такой. Фильм еще есть - "Гамадрилы, вперед!"

P.S. Слово, которе Люба имела в виду, да не вспомнила - "оригинал".

В районной поликлинике из-за нехватки врачей объединили ставки гинеколога и отоларинголога. Стали думать, что написать на табличке: "пиздолор", "пиздонос" или, может быть, "горлопизд"? Решили спросить у айтишника, он много в интернете сидит, должен знать современные тенденции. Айтишник, не отрываясь от компьютера:
- Пишите "мандалорец".

ПОДВОДНАЯ ЛОДКА

Давным-давно, еще в прошлом веке, я посещал семинар психологической практики, который вел психолог с простой русской фамилией вроде Хорьков. Семинар существует до сих пор, желающие могут легко нагуглить его название и настоящую фамилию руководителя, но здесь я оставлю его под псевдонимом, не в именах дело.

Занимались мы там тем же, что и на нынешних психологических тренингах и тренингах личностного роста, только всё было еще теплое и ламповое. Групповые упражнения на самопознание, раскованность и повышение самооценки, разыгрывали какие-то сценки и диалоги, много спорили, в общем развлекались. Были и упражнения на телесную раскованность, например всем известное «падение на доверие» или объятия со всеми по кругу (привет ковид-эпидемиологам). На одном занятии даже требовалось снять с себя максимальное количество предметов одежды. Почти все парни разделись догола, большинство девушек остались в белье, две или три решились на топлесс, и только одна, довольно полная и некрасивая, сняла всё, чем заслужила общий восторг и уважение. Парни, пропустившие это занятие, потом долго кусали локти.

Большинству хорьковцев было от 17 до 25, а мне заметно за 30, я попал туда только потому, что после гибели жены, с которой когда-то познакомился на подобных занятиях, попытался вторично войти в ту же реку и использовать семинар в качестве клуба знакомств. План не удался, вторую жену я нашел позже в другом месте, но о потраченных деньгах и времени нисколько не жалею, было весело и интересно.

Довольно бысто до меня дошло, что Хорьков не просто так развлекает молодежь и зарабатывает себе на хлеб с маслом. Он всячески развенчивал традиционную нравственность и воспитывал нового человека, не ограниченного моралью и направленного только на достижение цели. Я не религиозен и вообще не христианин, традиционная нравственность мне ни во что не уперлась, а многим посетителям семинара действительно не мешало раскрепоститься и посмотреть на себя и мир под другим углом. Но все же Хорьков перегибал палку, я часто с ним спорил и даже написал целый манифест, он включен в одну из книг Хорькова отдельной главой под названием «Анти-Хорьков».

Переходим к упражнению «подводная лодка», оно было ключевым и повторялось в каждом хорьковском курсе. Не знаю, сам он его придумал или позаимствовал у кого-то. Вводная такая: группа находится в тонущей подводной лодке. Есть спасательный шлюз, но выпустить он может строго по одному человеку раз в минуту, за эту минуту лодка опустится глубже, у каждого следующего вероятность благополучно выплыть существенно меньше, чем у предыдущего. То есть шанс выжить зависит только от последовательности выхода и больше ни от чего, первые наверняка спасутся, последние наверняка погибнут, в середине как получится. Задача группы: определить эту последовательность.

Как только Хорьков объявил условия, несколько парней, которые, видимо, уже знали, в чем тут фишка, кинулись к двери, игравшей роль люка, и устроили потасовку около нее, пока один, Костя, не оказался первым. Хорьков велел всем сесть и решать проблему словесно.

– Первыми выпустим женщин, – тут же предложил кто-то.
– А почему, собственно?
– Они слабые.
– Не все. Вон Лена явно сильнее половины пацанов – и что, пусть умирает? Давайте бросим жребий.
– Нет, жребий – это уход от ответсвенности.
– Я беременная. Спасая меня, вы спасете сразу двух человек по цене одного.
– И что? А я, может, завтра забеременею. Двойней.
– А если вы спасете меня, от меня в первый же год забеременеют десять женщин, обещаю.
– И девять сделают аборт. А я единственный тут настроен на многодетную семью. Мои потомки компенсируют человечеству потерю всех, кто погибнет в этой лодке.
– И будут плодить нищету. Я бизнесмен, у меня, может, будет один ребенок, зато он будет расти в счастье и достатке.
– Будет, пока ты не сдохнешь от алкоголизма. А я со здоровым образом жизни до ста лет доживу. Если считать в человеко-годах, то выгоднее спасать меня.
– А я, может быть, изобрету лекарство от рака, вот это правда будет плюс в человеко-годах. Первыми надо спасать умных.
– Что, викторину устроим?

Дальше по плану Хорькова предполагалось голосование с выдачей меток «на жизнь» и «на смерть». Каждому предлагалось сформулировать, чем его жизнь ценнее других, и попытаться убедить в этом остальных. В итоге получалось, что выживают сильнейшие и самые напористые, вроде Кости сотоварищи, первыми кинувшихся к двери. Но прежде чем перейти к этой части занятия, Хорьков спросил, не хочет ли кто-то определить очередность по справедливости, чтобы все с этим согласились. И я понял, чтo, кажется, знаю решение этой задачи.

Я выстроил всех в ряд в случайном порядке и обратился к ближайшему у двери:
– Слава, тебе повезло, ты спасешься. Но посмотри назад, сколько замечательных людей погибнет, потому что им повезло меньше. Ты можешь спасти одного из них, поменявшись с ним местами. Хочешь?

Мне повезло, что добродушный застенчивый Слава оказался первым. Все замечали, что он тайно влюблен в Марину, стоявшую одной из последних в ряду. Слава не подвел и уступил Марине свое место. Марина тут же пожелала переуступить его Егору, но я не позволил: проехали, решаешь не ты, а Слава.

Вторым был Антон, вечный спорщик, в любой разговор вставлявший своё особое мнение. Он заявил, что достойнее всех и никому право жить не уступит. Я оставил его в покое. Третьей стояла толстушка Ира, та, что разделась на занятии со стриптизом. Тут я ожидал легкой победы, зная, что она неравнодушна к красавцу Саше. Ира действительно произнесла: «Саша», но когда Санек двинулся с места, остановила его:
– Не ты. Саша-девочка.

Про девочку Сашу мы постоянно забывали. Самая младшая из нас, очень закомплексованная, она всегда сидела в уголке, отмалчивалась, а на «стриптизе» не сняла даже кофты. Дойди дело до голосования по Хорькову, она бы наверняка «погибла». Даже я удивился:
– Ира, почему она?
– Она еще жизни не видела, – ответила Ира. – Пусть увидит.

Я не стал спрашивать четвертого и остальных, а обратился ко всем сразу:
– Вы поняли, что я делаю? Мне жалко вас всех. Вы все прекрасные талантливые люди, а если не очень прекрасные, то всё равно – люди, и одинаково достойны жить. Я не могу выбрать, кому из вас умереть, у меня нет такого критерия. По большому счету мне всё равно, кто из вас спасется. Но не всё равно – почему. Костя выжил, потому что растолкал всех локтями и первым оказался у люка. Он и дальше будет жить в убеждении, что главное в жизни – всех растолкать, и детей своих этому научит. Антон выжил, потому что ему повезло и он оказался ближе к двери. Теперь он будет знать, что главное в жизни – везение, оказаться ближе к кормушке и ее не уступить. А Марина и Саша будут жить дальше с благодарностью к тем, кто их спас, расскажут о Славе и Ире своим детям, и если понадобится, они или их потомки тоже пожертвуют собой для кого-то, кто им дорог. Кто-то умный сказал: «Что бы ты ни делал, количество добра в мире должно увеличиваться», и этот критерий работает.

Когда в Чикаго пришел коронавирус, мои знакомые разделились на четыре категории: 1) те, кто на требования карантина наплевал; 2) те, кто соблюдал их по минимуму; 3) те, кто выполнял их целиком; 4) Куперы.

Гоша Купер по прозвищу, натурально, Шелдон – это человек, который ни разу в жизни не перешел дорогу на красный и не съел фрукт, не помыв его предварительно с мылом. Мир без регламентов и правил его нервирует, рекомендации ВОЗ успокаивают, а пользовательское соглашение Микрософт доставляет практически оргазм. Вы, небось, футболки не гладите никогда, а Купер гладит их после каждой стирки. Четыре раза: спину и живот с изнанки, потом их же с лицевой. Рукава отдельно. В точном соответствии с температурным режимом на этикетке. Жена у него почти такая же правильная, а в чем-то и круче: если Гоша всю жизнь учился на отлично, то Дина – не меньше чем на А+. Вот подсчитайте вероятность случайной встречи двух таких экземпляров и потом скажите, что провидения не существует.

С началом карантина дом Куперов превратился в форпост землян на враждебной планете, благо работа у обоих за компьютером и позволяет перейти на удаленку. Выходы на поверхность – только в магазин в полной экипировке: маска поверх респиратора, очки для плавания, двое перчаток, зараженная верхняя одежда снимается в гараже и отправляется в стирку, все покупки дезинфицируются. Разумеется, никаких походов в гости и никаких гостей, за единственным исключением Дининой мамы. Тещу, которая в нашем развратном и непредсказуемом мире сумела воспитать столь замечательную Диночку, Гоша бесконечно уважает и доверяет ей больше, чем себе. Хотя и не устает напоминать о правилах предохранения от заразы.

Конечно, любящим сердцам вдвоем никогда не скучно, да и виртуальное общение никто не отменял. Но через три месяца такой жизни Дина начала тихонько подвывать, а через полгода завыла в голос. Основной поток жалоб достался (по телефону) подруге Маше, сокурснице по университету Perdue.

Маша на приведенной выше шкале ближе к полюсу пофигистов. Совсем не антипрививочница, но живет по принципам «Всё в жизни надо попробовать» и «Если ребенок ест из собачьей миски, это проблемы собаки». Детей у нее, кстати, четверо. Маша мгновенно поставила диагноз:
– Всё ясно, мать. Тебе надо напиться. Посмотришь на мир другими глазами.
– Но я не могу. Меня от алкоголя тошнит.
– А что, ты когда-нибудь его пробовала?
– Конечно. На твоей свадьбе. Не помнишь?
– Ах, ну да. Ладно, алкоголь отменяется. Раз не можешь напиться, попробуй накуриться. И не хмыкай так, в Иллинойсе это уже почти год как легально. Там в пяти милях от вас есть магазинчик. Купи косячок, забей, и тоска пройдет.
– Но я не умею. Понятия не имею, чем его забивать... и куда.
– Ты что, четыре года проучилась в Пердю и ни разу не видела, как это делается? Там же в каждой второй комнате смолили. Ладно, специально для тебя аттракцион неслыханной щедрости. У меня есть шоколадка с каннабисом. Там шесть долек, на первый раз тебе хватит двух. Приезжай, забери.

После долгих уговоров Гоша дал санкцию на эту авантюру (дело было еще в октябре, до второй волны ковида) с двумя условиями:
1) С Машей не контачить. Шоколадку в пакет, пакет повесить снаружи на ручку двери, Дина заберет, не заходя в дом.
2) За первым потреблением будет надзирать Динина мама. Мало ли что, вдруг скорую вызывать придется.

Подъехав к Машиному дому, Дина обнаружила, что пакет на двери висит, а содержимое в нем отсутствует. Вернулась в машину и позвонила Маше.
– Ясно, – сказала та. – Подогрели мы с тобой каких-то местных бомжей.
– В твоем районе водятся бомжи?
– Ну, если не бомжей, значит, белок или енотов. Но другой шоколадки нет, не судьба тебе приобщиться к пороку.

Приехала мама. С некоторым разочарованием сели пить чай с простым шоколадом, без каннабиса. Тут позвонила Маша:
– Нашлась наша пропажа. Смотрю, а у них все морды в шоколаде. И лапы тоже. Допросила с пристрастием – сами признались, что вытащили из пакета и съели.
– Кто, еноты?
– Какие еноты? Данька с Мишелькой (это Машины средние, 3 года и 5). Сперли, когда во дворе играли.
– О боже мой, Маша! Как дети сейчас? Скорая приехала уже? Промывание желудка сделали? Что они сказали? Жить будут?
– Будут жить, если хулиганить перестанут. Не вызывала я никого. Спать их уложила пораньше на всякий случай. Вон, дрыхнут, повизгивают во сне. Утром в угол поставлю. Если проснутся.
– Маша, ну как же так? Это же дети, это же наркотик. Мама, ну скажи хоть ты ей! – Дина включила громкую связь в телефоне. – У Машки дети наелись марихуаны, а она даже скорую не вызвала.
– Машенька, что там у вас стряслось? - спросила мама в трубку. – Не переживай, с мелкими всегда так, всё в рот тянут. Помню, Диночка в два года напилась молоканки, я тоже переживала. Но ничего, видишь какая умница выросла.

Мама нажала отбой и увидела квадратные глаза дочки и зятя.
– Чего-чего я напилась? – переспросила Диночка.
– Молоканки. Конопли на молоке.
– Мама, но как? Как в нашем доме очутилась конопля и откуда ты вообще знаешь такие термины?
– А я тебе не рассказывала, как мы познакомились с твоим папой? И правильно не рассказывала. Деточка, у нас тоже была молодость. И прошла она не в каком-то, прости господи, Пердю, а в Томском политехническом!

P.S. Если кого-то волнует, сказалась ли съеденная шоколадка на здоровье Машиных детей, могу заверить, что сказалась. Два дня жестоко страдали от диатеза.

(c) Nepridoomala

Однажды я поперлась к гадалке. Точнее, как назвать гадалку мужского пола? Гадал? Гадун? Ну не суть.

Мне было 20 и я поперлась узнавать о своём будущем с молодым человеком, который недавно меня бросил.

Подготовилась как надо: взяла с собой фотографии, кольца и триста рублей.

Гадал принимал на дому и выглядел как алкаш: треники и майка-алкоголичка. Конечно, сейчас в 33 года хрен бы я поперлась домой к мужику сомнительной профессии, но тогда меня волновали только мой милый и наше светлое будущее.

Гадал провел меня на кухню, где меня ждал второй удар в шаблон: кухня была увешана иконами. Мужик, ты как бэ не богоугодным делом занимаешься, как это все понять?

Тем временем ясновидец в трениках зажёг свечи, разбросал карты, погудел над фотографиями и вынес вердикт: связи между нами нет, вместе мы не будем никогда.

Прекрасный психологический ход, я щитаю. Если его слова окажутся правдой, клиент (я) будет считать, что гадание сбылось. Если его слова окажутся ложью, клиент все равно будет доволен.

Но видимо на моем лице была такая решимость в устраивании своей личной жизни, что гадал продолжил кошмарить: даже если вы сойдетесь, всё между вами плохо будет. Ни детей у вас не будет, ни денег. Ты себя потеряешь, красоту потеряешь...

Ну чтоб я наверняка от парня отвалила.

И тут он смотрит на фото парня и задаёт вопрос:

- Какой его рост и вес?

Я чо, взвешивала его, что ли. Говорю на шару, ну примерно 70 кг.

-Ну вот, говорит колдун, вижу я, что на 70 кг живого веса в нем 60 кг ГОВНА!!

Сказал как припечатал.

Убедил, в общем.

Хорошим психологом оказался ясновидец в трениках.

Я обладаю тем свойством, которое французы называют сообразительностью на лестнице, а русские – «задним умом крепок». То есть хороший ответ приходит ко мне в голову с опозданием, когда на полминуты, а когда на несколько лет. Тем ярче помнятся немногие случаи, когда ответ пришел вовремя. Вот один из них. Придется начать с длинного и не смешного предисловия, потерпите.

В начале 90-х моя семилетняя дочка попала под машину. Можно сказать, удачно: очень худенькая и легкая, от удара бампером она отлетела в сторону и обошлась без повреждений внутренних органов. Переломы обеих бедренных костей, сотрясение мозга и ссадины по мелочи.

Вторая удача состояла в том, что в Морозовской больнице ее снимки посмотрел великий профессор Немсадзе, главный детский хирург Москвы. Помню эти снимки: на левой ноге обломки кости не сходились на две трети толщины, а на правой вообще не соприкасались. Но Вахтанг Панкратович сказал, что оперировать ее не надо, может не выдержать наркоза. Полежит два месяца на вытяжке привязанной ногами к потолку, тут и тут (он нарисовал фломастером) образуются костные мозоли, и всё срастется, еще танцевать будет. Оказался прав. Танцевать дочка не любит, но 12-часовые смены на ногах (она медсестра в реанимации) и многокилометровые горные походы выдерживает без проблем.

Назавтра я раздобыл белый халат, накупил авоську продуктов, включая только что появившийся в продаже и стоивший ползарплаты йогурт, и с утра явился в отделение.
- Что вы хотите? – спросил меня лечащий врач.
- Быть с ней.
- Вы что, это же женская палата. Пусть придет мама или бабушка.
- Мамы у нас нет, одна бабушка живет за тысячу километров, а другая работает. И у нее стаж побольше моего, должность более ответственная, да и зарплата выше. То есть я могу взять отпуск за свой счет, а она нет.

Так я на два месяца оказался в девичьей палате. Сидел там каждый день с подъема до отбоя, меня не выгоняли, хотя мам других девочек пускали только в приемные часы. Наверное, потому, что дочка была самой тяжелораненой в отделении. Был, правда, еще десятилетний чеченский мальчик, который играл в футбол на окраине Грозного и наступил на мину. Одну ногу ему отняли до паха, а вторую, заключенную в сложный аппарат, пытались спасти. Но он лежал в отдельном боксе, а общие палаты населяли в основном подростки, неудачно покатавшиеся на лыжах, коньках и санках – была зима.

Почти всё время я проводил лицом к дочкиной кровати: кормил ее, мыл, смазывал от пролежней, менял памперсы (тоже только что появившиеся в продаже, стоившие ползарплаты и очень нас выручавшие), заставлял делать дыхательную гимнастику, а остальное время читал ей вслух. В центр палаты старался поворачиваться пореже, чтобы не смущать девочек. Разве что иногда протирал полы, да один раз вынес утку из-под лежачей девочки, когда ходячие не смогли договориться, чья сейчас очередь.

Девчонки очень быстро привыкли к моему присутствию и уделяли мне не больше внимания, чем швабре в углу. Я попал в положение натуралиста, изучающего изнутри жизнь обезьяньей стаи. Нравы в стае меня не особо радовали, а сказать прямо - шокировали. Мы такими не были. Хотя мои дети тоже выросли не такими. Дочка, наслушавшись их, потом рассказала мне такую сказку:
- Одна девочка очень любила ругаться блинами. И когда она сказала «блин» в тысячный раз, на нее с неба посыпалсь блины. И засыпали ее с головой насмерть.

Если бы эта сказка была правдой, палату заваливало бы блинами, хреном и другими менее аппетитными предметами каждые полчаса.

По вечерам в гости приходили пацаны из мужских палат, так что я имел сомнительное удовольствие присутствовать и при обрядах ухаживания. Альфа-самцом в стае числился переросток Марат. Он был явно старше 15 лет и не подходил для детской больницы, но почему-то его взяли, то ли по блату, то ли решили завершить лечение там, где начали. Не все в отделении щеголяли гипсом или аппаратами Илизарова, многих лечили от внутренних костных болезней. Марата, похоже, лечили от гигантизма: по размеру он тоже был переростком, головой под потолок и с непропорционально длинными конечностями.

Ухаживание у них было такое, что я бы предпочел находиться среди настоящих обезьян. Я не присматривался, но судя по девичьим «Отвали!» и юношеским «А чо?», происходило оно в основном на тактильном уровне, до выражения чувств словами мои обезьянки еще не доросли. Верхом остроумия считалось залезть к девочке в тумбочку, вытащить оттуда лифчик и перебрасывать его друг другу с комметариями: «Гы, глянь, лифон! Машка лифон носит!». При этом Машка не очень настойчиво пыталась его отобрать, притворно смущенная, но явно довольная таким вниманием.

В этих обезьяньих играх, кроме моей дочки, не принимала участия только тринадцатилетняя Оля. Отгородившись от всех одеялом, она обычно читала или что-то записывала в общую тетрадь. На заигрывания Марата и компании не реагировала никак. Им это, естественно, не нравилось, конфликт зрел и однажды прорвался: Марат полез к Оле к тумбочку. Заметив это, она кинулась к тумбочке первой, выхватила из нее – нет, не лифчик, а свою тетрадку – и выскочила с ней из палаты. Вернулась уже без тетрадки, явно успокоенная.

Назавтра в палату явилась толпа гнусно ухмыляющихся парней во главе с Маратом. В руках у Марата была слегка помятая Олина тетрадь.

- Гляньте, что я в мусорке надыбал! – объявил он. – Олькин дневник. Вот сейчас почитаем, что она про нас написала. А может, и не про нас, может, она влюблена в кого-то без памяти. А, Олечка?
- Отдай! – отчаянно закричала Оля и стала прыгать вокруг Марата, пытаясь отобрать тетрадь. Но куда там! Она не могла достать не только до поднятой к самому потолку руки, но даже до его мерзкой рожи. Остальные пацаны, да и девчонки, хихикали над ее отчаяньем.

Пришла мне пора выходить из роли наблюдателя-невидимки. Но, положа руку на сердце, что я мог сделать? Смешно попрыгать вокруг Марата? Он меня нисколько не боялся, был выше и сильнее, даже если не учитывать остальных троглодитов. Сбегать пожаловаться медсестре? Позорно было бы спасовать перед молокососом, да и сестры он бы вряд ли испугался.

- В мусорке нашел, говоришь? – насмешливо переспросил я. – Молодец, не побрезговал. Там же столько всякой дряни было. Бумажки всякие, салфетки с соплями, даже прокладки, наверное. А ты в этом всём копался, копался руками, так?

Марат растерянно посмотрел на свою руку с тетрадкой. А я продолжил:
- А в унитазе ты случайно ничего не нашел? Иди поройся. Руки длинные, много интересного достанешь.
- Да-да! - обрадованно подхватила Оля, - иди в унитазе поищи.

Марат брезгливо кинул тетрадку на Олину кровать, бросил мне что-то неразборчивое вроде «А вы заткнитесь» и вышел из палаты. Оля забрала тетрадку и не выпускала ее из рук, пока назавтра не отдала пришедшей навестить маме. Обезьяньи посиделки прекратились, видимо, перенеслись в другую палату.

Эта история имела неожиданное продолжение. Несмотря на гигантскую разницу в возрасте... стоп, я знаю, что вы подумали. Нет. Несмотря на гигантскую разницу в возрасте – тринадцать лет и семь – Оля крепко подружилась с моей дочкой. Позже, когда дочка вошла в неизбежную полосу подростковых кризисов, наличие рядом взрослой подруги оказалось очень кстати. Они общаются до сих пор, хотя живут на разных континентах. От дочки я знаю, что у Оли в жизни всё хорошо.

Была такая телепередача «Брейн-ринг». Типа «Что? Где? Когда?», но соревновались не знатоки со зрителями, а команды между собой. Я там играл. В 1998 году нашу команду решило проспонсировать казино «Космос». Пошили нам форму – темно-синие рубашки и того же цвета бархатные штаны и жилетки – и позвали в казино на рекламную фотосессию.

Заходим мы в казино, а нам навстречу идет обезьяна в точно таких же рубашке и жилеточке. Это был шимпанзе Джон, он у них «работал» крупье и талисманом. У нас был игрок Женя, мощный, чуть сутулый, с короткой рыжей щетиной на голове и лице. Он берет Джона на руки, мы смотрим – ну одно лицо, как будто отец и сын. Так мы и снялись на всех фото всемером, с Джоном у Жени на руках.

В перырыве работники казино рассказали про Джона интересную историю. Примерно в то же время у них была другая рекламная акция. Они каждую неделю разыгрывали в лотерею автомобиль «Мерседес». Лотерея обычная: посетители покупали картонные билетики, отрывали корешок, сами билеты кидали в барабан. Барабан крутили, а вытаскивать выигрышный билетик, для полной случайности и беспристрастности, поручили шимпанзе.

И вот обнаружилось, что три недели подряд машину выигрывает один и тот же человек. Причем не кто-то случайный, а знаменитый карточный игрок Валерий Львович Железняков. Ему был закрыт вход во все казино, потому что в покере и блек-джеке он считал выходящие карты и с гарантией выигрывал. Но на лотерею его пустили, потому что там вроде бы считать нечего. А он взял и тут тоже всех перехитрил. Устроители лотереи так и не поняли, как он это делал, не мог же он сговориться с обезьяной. Просто после третьего выигрыша запретили ему участвовать и в лотерее тоже.

Много позже Валерий Львович рассказал в интервью, как он это делал. Прежде чем делать ставку, он понаблюдал за Джоном. У обезьян рука устроена не так, как у нас. Они не могут взять маленький кусочек картона кончиками большого и указательного пальцев. Джон вытаскивал билетики, зажимая их между прямыми указательным и средним пальцем, как ножницами. И ему было сложно подцепить плоскую картонку. Железняков ему немножко помогал: прежде чем бросить свой билет в барабан, он его слегка выгибал дугой. И Джон каждый раз среди плоских билетов подцеплял выпуклый и его вытаскивал.

Мы тогда тоже слегка раздели казино, хотя и не так эффектно, как Валерий Львович. Один наш игрок, Лёня, отличавшийся удивительным везением, на минуту зашел в игровой зал, сделал одну ставку на рулетке и выиграл долларов 40, но это пустяки. Казино обещало нам призовые, по 200 долларов на человека за выход в высшую лигу (что было проблематично, но возможно) и по тысяче за кубок (что было совсем маловероятно), вот мы кубок и выиграли, но это тоже не главное. Главное, нас курировала сотрудница рекламного отдела невероятной красоты, и вот ее-то Лёня раздел до того, что женился. Это у него, правда, был третий или четвертый брак, но кто у нас считает.

Не люблю вспоминать школьные годы. Звездой школы я отнюдь не был, а был толстеньким малорослым пионером с дурацкой челочкой, делавшей мою круглую физиономию еще круглее. С одноклассниками кое-как ладил, давая им списывать, а за дверью класса начинался ад, кишащий чудовищами. Спокойно пройти мимо группы парней из параллельного класса или постарше было невозможно: дразнили, ставили подножки, щипали за бока и щеки, пачкали пиджак меловой тряпкой, играли моим портфелем в футбол и мной самим в пятый угол, толкая от одного бугая к другому. Было не больно, но очень унизительно, я презирал себя за то, что не могу дать отпор. Доставалось не мне одному, как зажимали девочек и лезли им в трусы – это отдельная тема, но сейчас я о себе.

Во дворе я предпочитал играть с ребятами помладше, а со своими обидчиками сталкивался только когда посылали в магазин. Они стояли в подворотне и отбирали у проходящих мелочь. Не всю, чтобы не дошло до родителей, стандартная такса составляла 20 копеек. Если сказать, что денег нет, заставляли прыгать и слушали, где звенит. В школе тоже отбирали, но в школу я давно перестал носить деньги, не совсем тупой. А с магазинной сдачи покорно платил налог и чувствовал себя измазанным в дерьме.

Однажды я угодил на месяц в больницу, то ли с бронхитом, то ли с воспалением легких, то ли с одним, перешедшим в другое, не помню. Про обитательниц палаты для девочек как-нибудь еще расскажу, а в палате мальчиков я оказался Гулливером среди лиллипутов: мне было почти 14, а им – от четырех до восьми. Да, такие мелкие дети лежали в общей палате сами, без мам, и нянечки заходили не слишком часто.

Кроме меня и мелюзги был еще десятилетний дебил Валера. Дебил в медицинском смысле или, может, олигофрен, в общем умственно отсталый. Он даже разговаривать толком не умел, мог сказать «дай», «отстань» и еще несколько слов, а остальные чувства выражал мычанием и неразборчивым матом. Бывают дурачки добрые и веселые, но Валера был злобным и агрессивным. Его никто не навещал, и он терроризировал малышей. Отбирал у них игрушки и сладости, прямо изо рта выхватывал и сжирал. А если отобрать было нечего, то бил их, кусал, дергал за волосы, выкручивал руки и смеялся своим дебильным смехом, когда они плакали. Нянечки пытались его увещевать, но стоило им выйти, он принимался за свое.

Когда он при мне стал выкручивать малышу руку, я в первый момент растерялся. Я был намного его старше, выше и сильнее, но это же надо решиться ударить человека, даже такого. Как сейчас стоит перед глазами его мерзкая огромная башка, неровно постриженная, в каких-то шишках и лишаях, замазанных зеленкой. По этой башке я и влепил ядерной силы щелбан. Это я умел, во дворе была популярна игра в Чапаева, где надо щелчками сбивать шашки с доски.

Ребенка он отпустил, но ничего не понял. Чтобы вдолбить дебилу логическую связь между его поведением, мной и внезапной болью в башке, понадобилось врезать ему раз десять, не меньше. Наконец дошло, он начал меня бояться, и щелбаны стали больше не нужны. Я просто складывал пальцы в позицию для щелчка, крутил рукой в воздухе и громко говорил:
- Ж-ж-ж, пчелка летит. Сейчас ужалит Валеру, больно будет. Что надо сделать?
Услышав про пчелку, он бросал свои пакости, закрывал голову руками и прятался от меня под кровать. Малышня радостно смеялась.

В палате наступил золотой век. Просвещенная монархия с добрым и справедливым королем в моем лице. Я читал детворе Жюль Верна и Вальтер Скотта. То есть помню картинку, как они рядком сидят на соседней кровати и слушают, но это же толстенные тома, я бы охрип уже на первых главах. Видимо, в основном читал про себя, а вслух – только отдельные фрагменты. Еще мы играли в Чапаева, я давал им максимальную фору, играл одной левой, без «штычков» и «ножниц», одной шашкой против восьми и все равно всегда выигрывал, но они не обижались. Валера настороженно наблюдал за нами из своего угла, и если видел, что я в игре готовлю пальцы к щелчку, с воем забивался под кровать. Одни дети выписывались, приходили другие, и старожилы объясняли новичкам обстановку: на завтрак каша, на обед котлета, утром меряют температуру и колют в попу, туалет вон там, это Филя, он добрый и с нами играет, а то Валера, он злой, но никого не трогает, потому что боится Филю.

Когда выписали Валеру, а через несколько дней и меня, уже шли летние каникулы. Остаток лета я провел в пионерлагере и у тети в деревне, а по возвращении пошел в магазин и нарвался на сборщиков дани. Трое или четверо, во главе с самым здоровым – Зигой (от фамилии Зыгарев). Зига привычно окликнул меня:
- Эй, дай двадцать копеек!

Вот тут, так сказать, пуант. Были у меня эти 20 копеек, и ничего не стоило их отдать. Но, прожив целый месяц в роли доброго великана – защитника слабых, я не сумел переключиться на роль униженного чма. Не замедляя и не ускоряя шага, не повернув головы кочан, я бросил через плечо, подражая кому-то из книжных героев:
- Нищим не подаю!

И прошел мимо, истекая холодным потом от собственной наглости. Услышал шаги позади, но продолжил шагать в том же темпе, изо всех сил уговаривая себя: не побежать, не побежать! Бежать было бесполезно – догонят в два счета – но ужасно хотелось.

Зига догнал меня, повернул за плечо, процедил сквозь зубы:
- Повтори, что ты сказал?
- Нищим не подаю, - повторил я, умирая от страха.

Он коротко ударил меня кулаком в зубы, сплюнул и вернулся к своим. Удар был довольно сильный, я пришел домой с разбитой губой и полным ртом крови. Зуб пошатался, но устоял. Родители как обычно были на работе, но бабушка всегда сидела дома и всегда во всё лезла, пришлось соврать ей, что споткнулся на лестнице.

Я с ужасом ждал мести, но ее не случилось. Наоборот, с меня перестали требовать дань. Сейчас думаю, что логично: я показал, что тычка в зубы не боюсь, а наносить более серьезные увечья значило нарываться на привод в милицию, оно им надо? Хватало тех, кто отдавал свои копейки без сопротивления. Они ведь не были ни бандитами, ни гопниками в современном смысле, просто мелкая шантрапа. В школе меня еще пошпыняли, но редко и без энтузиазма. А потом начались пуберантные перемены, я похудел, вытянулся, отпустил почти битловскую шевелюру, первым в классе отрастил усы, и от меня окончательно отстали.

Казалось бы, хеппи-энд. Но сейчас, пока я всё это записывал, вспомнил затравленный взгляд Валеры, как он смотрел на меня из-под кровати. Похоже, я стал для него тем, чем для меня был Зига. Нет, конечно, я был тысячу раз прав, защитив от него маленьких. Но что-то никакой гордости по этому поводу не испытываю, одну тоску и брезгливость. Сложная штука жизнь, ничему она нас не учит.

Тут будет цепочка вложенных историй, как в «Тысяче и одной ночи»: рассказчик встретил дервиша, который передал ему рассказ купца, который знал одного моряка, а уже с моряком что-то примечательное случилось. Но без этого никак.

Два года назад, весной 2018-го, я пошел к зубному. Я живу в Чикаго, зубы лечу у русской дантистки по имени Ксения. Она, пока ковыряется у меня во рту, всегда рассказывает что-то интересное, а я поддерживаю разговор угуканьем и эгеканьем, с открытым ртом ничего более ценного не скажешь.

В тот раз она поведала мне о другом своем пациенте, Энди (второе звено цепочки). Энди под 70, обычный американец среднего класса. У него был старый друг, кажется еще со школьных времен, родом из Аргентины, какой-то Педро или Пабло (третье звено).

Этот Пабло, как и положено аргентинцу, был одержим футболом и каждые четыре года брал отпуск и ехал на чемпионат мира поболеть. Финансы позволяли, семья не возражала по причине отсутствия таковой. Так продолжалось до 2006 года, когда у Пабло обнаружили онкологическое заболевание. Несмотря на потерю волос после химии и потерю изрядой части внутренностей после операции, он чувствовал себя достаточно неплохо и решил в Германию всё же поехать, но одному было стремновато. И он позвал с собой Энди.

Для Энди, как для всякого порядочного американца, существовал только один футбол – тот, который с овальным мячом. А соккер – это ерунда, в которую девчонки иногда играют. Но тут такое дело, друг Пабло помирает, помочь просит, к тому же платит за всё. Энди, конечно, согласился.

Они отлично провели время. Посмотрели все матчи, выпили бочку пива, сорвали голоса, болея за Аргентину. Когда Аргентина вылетела, поболели еще за Португалию. Четыре года с восторгом это вспоминали, потом поехали в ЮАР, снова вдвоем. Пабло уже был в инвалидной коляске, но это не помешало им знатно подудеть в вувузелы, болея за Аргентину и потом за Испанию. Энди даже начал разбираться в правилах и запомнил некоторых игроков.

После ЮАР рак все же доконал Пабло. Он оставил завещание, в котором некоторую сумму отписал Энди с обязательным условием: потратить ее на поездки на все будущие мундиали. В Бразилию Энди съездил один. Один стоял на трибуне и плакал, когда Аргентина вышла в финал, представляя, как радовался бы Пабло.

Когда выяснилось, где пройдет следующий чемпионат мира, жена Энди заявила, что Бразилия Бразилией, а в дикую Россию она его одного не отпустит. Поедет с ним. Тогда их дочка заявила, что они оба сошли с ума, она двух сумасшедших стариков в дикую страну не отпустит и едет тоже. Энди вздохнул и купил три комплекта билетов вместо одного. Но когда он посмотрел, сколько стоит жилье в Москве и Питере во время чемпионата, то понял, что надо что-то делать, иначе все деньги Пабло кончатся прямо сейчас и на следующие чемпионаты ничего не останется. В Бразилии подобного безобразия не было даже близко.

Энди обратился за помощью к единственной русской, которую знал – к Ксении, своей дантистке. В Москве она нашла ему комнату у своих дальних родственников, а в Питере никого не знала и спросила, не знаю ли кого-то я. Мне не жалко, я кинул запрос на Фейсбук, и тут же нашелся френд из Питера со свободной комнатой и почти свободным английским, который за вполне умеренные деньги согласился приютить Энди и его семью.

К чему я всё это вспомнил. Вчера опять лечил зубы, и Ксения рассказала, что недавно у нее был Энди. Очень счастливый. У него родился внук. Дочке почти 40, родители уже волновались, что она никогда не выйдет замуж и никогда не подарит им внуков. Но вот повезло, вышла и подарила. Муж хорват, немного моложе ее, красавец. Где познакомились? Да в Петербурге, в фан-зоне, и познакомились.

Вот я думаю про этого новорожденного парня. В каком маленьком мире он живет. В мире, где папа-хорват и мама-американка познакомились в России, куда мама приехала по воле аргентинца. И с ма-а-аленьким участием одного белорусского еврея, о котором этот парень, скорее всего, никогда не узнает.

Диалог на иврите.

- Шалом. Ирият Рош-ха-Аин?
- Ирият рош заин! Зе мисрад а-тарбут!

Перевод:

- Здравствуйте. Это мэрия Рош-ха-Аина? (Название города Рош-ха-Аин означает "начало источника", буквально "голова источника").
- Мэрия головы хуя! Это министерство культуры!

Из всех историй об истинных и ложных угонах машин мне нравится рассказ одной знакомой. Дальше от ее лица.

Мы гостили в Калифорнии у мужниного брата. У него большущий ярко-голубой джип, очень заметный. Однажды поехали в соседний городок на ярмарку. Запарковались в переулке под деревом, пошли гулять.

Возвращаемся уже под вечер. Целый день по жаре, очень устали. Свернули в переулок, я вижу зад голубого джипа и бегу побыстрее к нему. У меня в руках упаковка крафтового пива, которую очень хочется куда-то положить. Следом муж с еще одной такой же упаковкой. Брат с женой с остальными покупками плетутся сзади.

Подхожу, дергаю дверцу багажника в надежде, что брат открыл ее дистанционно. Дверь распахивается, ставлю пиво и тут вижу, что рядом с ним торчит такая аккуратная босая черная ножка. С другой стороны еще одна, между ними мужские ноги в красных кроссовках, а в глубине машины... гм, процесс.

Стою в непонятках. То есть про процесс всё ясно, слава богу не девочка. Непонятно другое: это они угоняли джип и по пути отвлеклись или им так приспичило, что пришлось вскрывать чужую машину? Подходит муж, ставит свою упаковку пива в багажник симметрично моей, у второй ножки.

А надо знать моего мужа. У него ОКР в легкой форме. Видели в интернете картинки «кошмар перфекциониста», где одна плиточка чуть-чуть неровно? Вот, это всё о нем. Он не может пережить, если что-то неровно, несимметрично или не по порядку. Ему физически больно от этого.

Его не задел ни сам процесс, ни то, что он происходит в машине его брата. Зато он увидел, что ножки у девушки стоят несимметрично. Непорядок, надо исправить. Он берется за одну ножку и слегка ее поворачивает. Чтоб аккуратно было.

Представьте себя на месте девушки. Нет, лучше не представляйте. Она завизжала на всю Калифорнию и подпрыгнула так, что мужик чуть не пробил крышу машины, уж не видела, головой или задницей. После этого дверца багажника захлопывается, машина молниеносно заводится и уносится в закат. Не представляю, как он успел так быстро пересесть за руль. А может, и не успел, так и давил на педаль рукой.

И тут я вижу впереди под следующим деревом еще один голубой джип. Точно такой же, но на этот раз наш.

Подходят брат с женой. Я им в красках рассказываю всю картинку и в конце говорю:
- Я думала, угон это или незаконное проникновение. А оказалось, никакого преступления не было. Это они в своей машине трахались, а мы их спугнули.

И тут подает голос мой муж:
- Как это не было преступления? Они увезли наше пиво! Я запомнил номер, звони в полицию.

Никуда мы звонить, конечно, не стали, будет им компенсация за стресс. Но вот скажите: кем надо быть, чтобы в такой ситуации запомнить номер?

В связи с недавним высказыванием профессора Гусейнова о клоачном русском языке и поднявшейся вокруг бучей вспомнилась старая история.

В конце 80-х мои друзья поехали с дочкой-дошкольницей в пансионат. Учитывая времена тотального дефицита, привезли с собой всё, что могло бы понадобиться: еду в консервах, мыло, посуду, полотенца, даже туалетную бумагу и салфетки. Причем всего, как у Жванецкого, по два - по четыре - по шесть - по восемь.

На месте оказалось, что всё не так страшно и можно было бы ничего не везти. Полотенца в номере были, бумага в туалете была, кормили в столовой вполне прилично. На третий день за их столик подсадили даму из категории вечно всем недовольных питерских интеллигентов, которая сразу начала возмущаться: что это такое, никакой культуры в этом пансионате, вон даже салфетки на столы поставить не могут.

Салфеток на столах действительно не было, но мои друзья как-то до сих пор без них обходились и даже не заметили их отсутствия. Однако их дочка, вспомнив залежи салфеток в родительском чемодане, тут же возразила даме:
- Нет, тётя, культура у нас есть. Только мы ей не пользуемся.

Вот это, по-моему, самое точное описание нынешнего состояния русского языка и русского общества в целом: культура у нас есть, но мы ей не пользуемся.

Защитник.

Был тут намедни на барбекю (так кляты американцы наши шашлыки называют), одна гостья рассказала. У них дома меняли паркет на первом этаже (муж ее врач-анестезиолог, так что домик, надо понимать, не маленький), мебель убирали в подвал, теперь ее надо было перетащить обратно. Дальше рассказывает:

- Приехали два мувера (грузчика), оба черные красавцы под два метра, в майках без рукавов, бицепсы как на обложке журнала для бодибилдеров. Один попытался меня за грудь пощупать, так Рекс ему этот бицепс и прокусил. Не просто до мяса, а практически до кости. Ох, как он орал! Потом говорит: плати, хозяйка, тысячу баксов, а то позвоню в animal control, чтобы его усыпили. Я, говорю, тогда первая звоню в полицию и жалуюсь на приставания, видишь камеру? Она всё пишет. На самом деле мы камеру не включали сто лет, повесили, когда сына с нянькой оставляли, а он нивроку уже старшеклассник. Тут он заткнулся, как миленький перетаскал всю мебель и даже кровь с паркета отмыл.

- А какой Рекс породы? - спрашивает другая гостья.
- Такса.
- Такса? Как же он допрыгнул?
- Да куда ему прыгать? Он и ходит с трудом, задние лапы по земле волочатся. Ему 14 лет уже.
- А как же тогда?
- Да я его на руки взяла, чтобы эти муверы ненароком не наступили.

Эта история случилась с моим школьным приятелем Алексеем. Она произошла, когда порядка не было на жд вокзалах и аэропортах. Алексей спокойно ждал пересадку в зале ожидания. Ожидать было недолго - 18 часов. Он развлекал себя как мог - собирался на второй раз перечитывать шедевр литературной мысли из серии «Я вор в законе», как вдруг увидел, как цыгане разводят такого же мужичка-путешественника.

Алексей подошёл поближе к этой компании и ему стало слышно обрывки фраз: «на тебе смертельная порча», «нужно срочно снимать», «все умрут», «нужны деньги или золото». Было видно, что бедный мужик под гипнозом, самая говорливая цыганка водила ему по лицу пером и что-то бубнила. Остальные 5-6 создавали фон. Мужик полез за кошельком. Алексей представил себя без денег в другом городе и ринулся защищать невменяемого.

- Товарищи цыгане, гражданин со мной, нам пора идти, - он взял несчастного мужичка под гипнозом за локоть и повёл в сторону. Тут же он ощутил, что его оттаскивают за шкирку. Он обернулся, сзади него стоял большой цыганский детина с золотыми зубами. Сквозь зубы ему прошипел:

- Иди куда шёл. Пааарежу!

Был зарезанным в другом городе Алексею не хотелось, и он отошёл. Тем временем мужчина отдавал цыганам золотое обручальное кольцо и часы. В Алексее закипело чувство справедливости. Он нащупал в кармане куртки мел, который остался у него после рисования на асфальте с племянницей. Решительно подошёл к толпе. Сел в ногах у мужика. Как в гоголевском «Вии» очертил круг, внутри которого оказался сам и мужик. Поднял руки вверх и как сумасшедший начал орать:

- Анон эдхелен эдро хи амэн! Фенос ногосрим, ласто бех ламен!

Дело в том, что Алексей очень любил «Властелина Колец» Толкиена. Это заклинание Гендальфа он зачем-то выучил наизусть. Оно означало «Эльфийские ворота, откройтесь для нас сейчас; дверь народа гномов, внемли моему слову!». Алексей кланялся и выкрикивал заклинание снова и снова. Его слову внимали не только гномы, но и цыгане. Нервничая, они начали креститься и уходить по одному. Алексей увидел того самого цыганского детину с золотыми зубами. Он зло смотрел на Алексея и что-то сурово бормотал. Алексей вспомнил свою любимую сцену - «сражение Гендальфа с Балрогом», демоническим существом, и, глядя в лицо врагу, проорал на весь вокзал:

- Я - служитель тайного огня, хранитель пламени Анора,
Темный огонь тебе не поможет, пламя Удуна!
Возвращайся во тьму, ты не пройдёшь!

Лицо цыгана побелело. Он упал на колени. Потом стал доставать из карманов золотые украшения и складывать в круг из мела. Алексей не мог остановиться и в исступлении орал:

- Возвращайся во тьму, ты не пройдёшь!
Бедный цыган запричитал:

- У меня больше ничего нет! Есть зубы, но мне нужно какое-то время.
Алексей не останавливался:

- Я служитель тайного огня!

Цыган плакал:

- У меня семья. Мне страшно! Милиция, помогите! Убивают! - потом быстро поднялся и убежал.
В конце концов у входа в жд вокзал остались двое. Алексей встал, отряхнул штаны, и сказал мужику:

- Вот забирай, тут твоё. Ну будь здоров, больше не впутывайся!

Мужик глядел на него ошалелыми глазами.

- Сколько я вам должен за обряд снятия порчи?
***
Когда мои дети спрашивают меня: «Вот зачем читать? Скучно! Можно телик с ютубом посмотреть», я всегда вспоминаю Алексея и того цыгана с золотыми зубами, улыбаюсь и отвечаю словами Фелиции Жанлис:
- Те, кто читают книги, всегда будут управлять теми, кто смотрит телевизор.
(c) А. Бессонов

К вопросу об анекдотах в межкультурном диалоге.
Вспомнился давний случай из практики. Ездил с делегацией в Китай на закупки, на одном технологическом предприятии нас встречала очень приятная дама-руководитель. Потом естественно нас позвали на обед.

Сидим, все вкусно (по крайней мере выглядит вкусно, я же больше говорю), ведём беседу. Вдруг руководителя российской делегации порывает на анекдот, который он мне сначала рассказывает с выражением полного удовольствия от своей шутливости:

Едут муж с женой на повозке, лошадь спотыкается.
Мужик: Раз.
Едут дальше, лошадь опять спотыкается.
Мужик: Два.
Опять едут, и снова лошадь спотыкается.
Мужик: Три.
Достает пистолет и убивает лошадь.
Жена в недоумении: Ты что? Зачем лошадь убил????
Мужик: Раз.

Я с нервной улыбкой замечаю, что этот анекдот НЕСКОЛЬКО некорректный по отношению к женщинам в принципе, а на китайском в рамках переговоров он прозвучит вообще странно. Но, нет, шутку нужно доложить, без этого не будет понимания русской души.

Скрепя сердце, я перевожу анекдот. Заканчиваю. Китаянка посидела несколько секунд, подумала и говорит: «Раз». Я в легком восторге, русские в смущении, китаянка попивает спокойно чай.

После этого у меня два вывода: 1. Эта женщина прекрасно вышла из неудобной ситуации и обыграла ее в свою пользу. Это заслуживает большого уважения. 2. Будьте осторожны с демонстрацией оригинальности в межкультурном диалоге анекдотами!

(c) Кирилл Батыгин

Недавно случилось выпивать с людьми из России, Украины, Армении и еще нескольких республик. Пошли издевки над языками друг друга, брыдкае качаня, чи срав чи ни и тому подобное. Вспомнили смешное эстонское слово "пёдравОрсти". Это местный деликатес, колбаса из оленьего мяса.

Сразу сообразили, что ворсти - это как немецкое "вурст", колбаса. Значит, олень - пёдра. Выдры в гетрах в недрах тундры тырят в вёдра ядра кедров. И пёдры поблизости бегают, логично же. И дико смешно, если выпито достаточно и нет более разумной темы.

А всю эту белиберду слушает в уголке девушка-эстонка. Где-то минуте на седьмой обсуждения вскидывается и возмущенно говорит:
- Вы неправильно смеетесь! В эстонском языке есть падежи! Пёдра - это олень в родительном падеже. А олень в именительном падеже совсем не смешное слово! Пёдор!

Про дуру.

Девушка Лиля, сравнительно недавно приехавшая в США, устроилась секретаршей в зубоврачебный офис. Оба врача и большинство персонала американцы, пациенты со всего света, но английский у Лили приличный, с этой стороны засады нет.

Единственный кроме нее русский в офисе – помощник врача Алекс. Или медбрат, в общем, его основные обязанности – рентген и глубокая чистка. Алекс вырос в Америке, по-русски изъясняется не вполне как Лев Толстой, а скорее рублеными фразами на манер Маяковского, но поболтать с ним в свободные минуты приятно. Что Лиля регулярно и делает, и между ними даже зарождается какая-то симпатия.

Однажды их диалог свернул на скользкую политическую почву. Выяснилось, что Алекс – ярый болельщик Трампа, а Лиля – совсем наоборот. Поссориться не поссорились, но осадочек остался.

Назавтра, пробегая мимо полуоткрытой двери рентгеновской комнаты, Лиля на секунду прислушалась: там ли Алекс? Один? Может, зайти? И вдруг услышала из-за двери резкий выкрик:
– Дура!

Застыла на месте – может, послышалось? – но Алекс так же отрывисто добавил:
– В морду, дура! В морду!

Тут Лиля ретировалась и решила больше никогда с этим грубияном не заговаривать. Весь день и половину следующего старательно выполняла обещание, пока Алекс сам не поймал ее в коридоре:
– Лилька, ты чего от меня бегаешь? За Клинтоншу обиделась? Да ладно тебе, забей и разотри. После Обамы Америке уже ничего не страшно. Политики приходят и уходят, а наше дело – радоваться жизни. Ты все равно единственный нормальный человек в этом бедламе, хоть и голосуешь хрен знает за кого.

– Нормальный? А чего ты тогда меня вчера дурой обозвал?

– Я? Тебя? Дурой? Да не могло такого быть!

– Могло и было! – уже со слезами парировала Лиля. – Я вчера подошла к рентгеновской,а ты как закричишь: «В морду, дура!»

– Ох, Лилька... Это ж я не тебе!

– А кому тогда? Кто тут еще по-русски понимает?

– А это и не по-русски. Ко мне латинка пришла на рентген. По-английски ни бум-бум. Сунул ей в рот пластинку, ее надо зажать зубами, говорю ей: “Bite, please!” – ноль реакции. Пришлось по-испански. Morder – кусай, mordedura – кусай крепко. Вот и все, а ты ни при чем. Хотя морда у тебя сейчас, действительно... сходи умойся, что ли. Да и ду... да нет, так-то ты умная, конечно.

Знаете, конечно, эмблему медицины – палку, обвитую змеей. По легенде, это посох Асклепия. Шел будто бы древнегреческий врач Асклепий во дворец критского царя, и вдруг его посох обвила змея. Асклепий ее убил, но тут приползла другая змея с пучком травы в клюве и воскресила первую. Этой-то травкой Асклепий и вылечил царского сына.

Мне эта легенда всегда казалась довольно глупой и как бы принижающей высокую миссию медицины. Ну что за доблесть – отобрать у пресмыкающегося пучок травы? Ни ума не надобно, ни умения. Поэтому я обрадовался, когда услышал другую версию.

Есть, оказывается, такой вид паразитических червей – ришта, или дракункулюс. Типичный глист, но живет у человека не в кишечнике, а в подкожной клетчатке. Дорастает под кожей до 80 сантиметров, вызывает адскую боль и гнойные раны. Страдальцев, пораженный риштой, можно было встретить везде, начиная от Древней Греции и заканчивая Средней Азией каких-нибудь 80 лет назад. Единственным способом избавиться от червя было вытащить его целиком из раны, наматывая на палочку, очень медленно и осторожно, чтобы не дай бог не порвался, а то заражение крови гарантировано. Процедура продолжалась иногда по нескольку дней и требовала большого опыта и терпения.

Так вот, некоторые историки считают, что медицинская эмблема на самом деле изображает не змею, обвившую посох Асклепия, а этого самого глиста, намотанного на палочку. Вот представьте себе того древнего врача, который целый день сидит на солнцепеке на грязном базаре и под вопли больного медленно-медленно, по миллиметру выматывает из гноящейся раны бесконечного червя, зная, что одно невверное движение – и все пропало. По-моему, это и есть самый правильный, честный и беспристрастный символ медицины, какой только можно придумать.

Попробовал вместо "Окей, Гугл" говорить "Отлей в угол". Работает!

У Лины (жены брата) подруга ударилась в религию. Пятеро детей, ждет шестого. Лина побывала у нее в гостях, вернулась под впечатлением. Рассказывает:

- У них дом большой, но всюду чистота, ни пылинки. Салфеточки вязаные. Обед приготовлен. Детки такие чудесные, послушные, ухоженые, сидят уроки делают, младшие играют. И главное, всё сама, никаких нянек и уборщиц. Спрашиваю: как ты всё успеваешь? Она говорит: с Божьей помощью. Слушай, я чуть в бога не поверила!

Есть такой распространенный фантастический сюжет: герой вдруг обнаруживает, что вычеркнут из жизни. Никто из знакомых его не помнит, в его квартире живут чужие люди, жена замужем за посторонним типом, у родителей другой сын и так далее. Потом обычно оказывается, что герой незаметно для себя попал в параллельную реальность. В которой, например, Гитлер выиграл Вторую Мировую. Или, скажем, Виссарион Джугашвили уехал в США и его сын стал президентом вместо Рузвельта, как раз недавно такое читал.

Вот со мной в студенческие годы произошло нечто подобное. Крайне неприятное ощущение, скажу я вам.

Я встретил в гастрономе двоих парней из своей общаги. Они покупали портвейн и позвали меня к Савве поиграть в преф. Этот Савва был их однокурсник, я его раньше не знал. Он со своей девушкой снимал квартиру неподалеку, девушка уехала на выходные к родителям, и мои приятели у него зависали со вчерашнего вечера. Ну, я всегда был не прочь расписать пулечку. Взял тоже портвейн, закуску какую-то и пошел с ними.

И писали мы эту пулечку часов тридцать пять практически без перерыва. Только на прикупе дремали по очереди. Пили умеренно, но могли бы и совсем не пить, все равно были как зомби. Я-то еще ничего на новенького, а у этих троих пошли уже третьи сутки непрерывного префа. Наконец они вспомнили, что время ночь на понедельник, а у них первой парой какая-то зверская лаба, которую нельзя пропускать. Резко закрыли пулю и стали укладываться.

Я отошел отлить, пока вернулся – они уже дрыхнут и заняли все спальные места в комнате. Я потыкался туда-сюда, открыл какую-то дверь. Кладовку, как позже выяснилось. Увидел на полу какие-то тряпки, завернулся в них и заснул.

Утром эти деятели непонятным образом встали и, не выходя из состояния зомби, поехали на лабу. Мимоходом машинально закрыли задвижку на моей кладовке. О том, что вчера их вообще-то было четверо, ни один не вспомнил даже близко.

После лабы Савва вернулся домой досыпать. К тому времени и девушка приехала от родителей. Савва видит в прихожей незнакомые мужские ботинки (мои), зовет ее и спрашивает, что это и откуда. Она говорит:
– Понятия не имею. Наверно, твои алкаши оставили.
– Какие алкаши? Мы в преферанс играли с Игорем и Вовой, они что, босиком ушли?
– Ну не знаю тогда.

Так они препирались некоторое время. Савва вспомнил старый анекдот про девичью память и стал девушку подкалывать: мол, это ты приводила любовника, спрятала в шкаф и забыла. Вот сейчас откроем шкаф – а там скелет!

И тут они слышат ворочанье и стук в кладовке. Я от их голосов проснулся и попытался выйти из шкафа. Савва отодвигает задвижку, открывает кладовку – а там я! Не скелет, но тоже эффектно.

Девушка как завизжит! И в одеяло завернулась. Она была по-домашнему, в ночнушке и с одеялом на плечах. Тоже собиралась досыпать после ночи в дороге.

Я спросонок ничего не соображаю. Спрашиваю:
– Савва, чего это она?
И тут по Саввиному лицу понимаю, что он меня не узнаёт! Лицо у него совершенно очумелое. Ну сами представьте: сидите вы у себя дома, вдруг стук из запертой кладовки, и из нее выходит незнакомый чувак. И обращается к вам по имени. Савва поворачивается к девушке:
– Так это что, ты на самом деле? С этим?
– Я – с этим? Да что ты! Да лучше умереть.

Я и правда не очень презентабельно выглядел. Еще в паутину какую-то влез в этой кладовке. Но все равно, так обидно стало. Говорю:
– На себя посмотри, чувырла!
На самом деле я это зря. Девушка была прехорошенькая. Только растрепанная и в одеяле. Савва, видя, что она не при делах, берет меня за грудки:
– Ты кто такой, падла?
Я говорю:
– Савелий, друг мой! Протри глаза и напряги память. На тебя Родина смотрит. Мы же с тобой тут двое суток пулю писали.
– Врешь. Мы с Игорем и Вовой писали. А тебя не было.
– Как это не было? Здрасьте пожалуйста. А кто тебя на мизере поймал на шесть взяток?
– Вовка.
– А кто восьмерную сыграл, когда ты Игорева короля тузом убил?
– Тоже Вовка.

А Вовка обе эти сдачи был на прикупе и проспал их от начала до конца. Но Савве не докажешь. Он художник, он так видит. То есть он зомби, он так помнит. Тут меня осенило.
– Савелий, – говорю, – не веришь мне – поверь документу. Вон же на столе пуля лежит. Сам посмотри, она на четверых расписана. Ты мне восемь рублей должен остался.

Савва идет к столу и берет пулю. И я вижу, как недоумение на его лице медленно удваивается и возводится в пятую степень. Я заглядываю ему через плечо и начинаю подозревать, что играл с ним в преф в какой-то другой реальности, а в этой меня никогда не было.

Потому что пуля расписана четко на троих. С инициалами «И», «В», «С» и без малейших следов моего имени.

Постфактум, конечно, все выяснилось. Нашу пулю Игорь забрал с собой, чтобы пересчитать. У него там висты не сошлись. А осталась та, которую они писали до моего появления. Но в тот момент я этого не знал и не мог отделаться от ощущения, что попал в параллельный мир и сейчас выйду на улицу – а там вместо Брежнева какой-нибудь гауляйтер Гробус.

Савва меня из квартиры выпустил, но, похоже, так и не вспомнил. Смотрел как на привидение и восемь рублей отдавать отказался. Но, может, у него их и не было. Я сразу поехал в общагу, чтобы по крайней мере убедиться, что я – это все еще я и мои вещи и документы никуда не исчезли. Вышел из троллейбуса на своей остановке, смотрю – а общежития-то и нет. Пропали все девять этажей, как корова языком слизнула.

И пока я не понял, что приехал не с той стороны, что обычно, и общага спокойно стоит на противоположной стороне улицы, пребывал с тоской в параллельном мире.

Прошли годы, но нет-нет да и подступит опять это наваждение. Чудится мне, что я где-то потерял свой настоящий мир и живу в параллельном. Нe может в том мире, в котором я родился и вырос, идти война между Россией и Украиной, а человек с манией величия быть президентом ядерной державы. Нет, это всё параллельная реальность, выдуманная бездарным фантастом.

Недавно я нашел Игоря и Савву на Фейсбуке и попытался обсудить с ними эту историю. Они ее не помнят.

Где-то то ли в Бобруйске, то ли в Барановичах явилось на завод местное начальство. Прошли по цехам и всем накрутили хвосты: всё помыть и почистить, траву покрасить в зеленый цвет, шутка ли - сам Лукашенко приезжает! В один цех зашли и через минуту выскочили, кашляя и вытирая глаза:
- Что это у вас там?
- Дык гэта... вредное производство.
- А люди? Там же какие-то люди были, и даже без противогазов.
- Да они привычные. Надбавки за вредность, опять же. И на пенсию в 45.
- Все равно! Это каменный век какой-то. Президент унюхает - со всех головы снимет. К завтрему чтоб были у людей нормальные условия!

Что делать? Производство ведь не остановишь и за день на новую технологию не перейдешь. Но нагнали каких-то воздуходувных машин, в ночь перед визитом все продули, помыли, покрасили, залили дезодорантом. Приехал Лукашенко, прошел по цеху - кругом благодать, свежая краска, занавесочки на окнах, легкий бриз и запах фиалок. Лукашенко говорит директору:
- Это что у вас, вредное призводство? Да тут курорт! Жулики! Вот так государственные деньги и разбазариваются. Немедленно снять с людей все надбавки и на пенсию в 60, как положено.

И сняли. И тем, кто пару лет назад вышел на пенсию, прислали цидули: ваша ранняя пенсия недействительна, возвращайтесь на завод и дорабатывайте как все до 60. Если доживете, конечно.

Технический прогресс, так его...

Звонит брат:
- Звякни мне, а? Телефон куда-то завалился, никак не найду.
- Да ради бога. На какой номер?
- Да на этот самый, по которому мы говорим.
- Подожди, ты же у нас вроде бы не блондинка и даже не блондин. Ты действительно хочешь сказать, что не можешь найти телефон, с которого мне позвонил и по которому сейчас разговариваешь?
- Ну да. Я его в машине потерял. Машинный блютус его видит, звонить можно, разговаривать можно, а где сам аппарат - черт его разберет. Позвони через минутку, а? Я машину сейчас выключу и послушаю, где он звенит.

О силе слов.

Однажды юный Томас Эдисон вернулся домой из школы и передал маме письмо от учителя. Мама зачитала сыну письмо вслух, со слезами на глазах: "Ваш сын - гений. Эта школа слишком мала, и здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами."

Через много лет после смерти матери (Эдисон к тому времени уже был одним из величайших изобретателей века) он однажды пересматривал старые семейные архивы и наткнулся на это письмо. Он открыл его и прочитал: "Ваш сын - умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Поэтому рекомендуем вам учить его самостоятельно дома".

Эдисон прорыдал несколько часов. Потом записал в свой дневник: "Томас Алва Эдисон был умственно отсталым ребенком. Благодаря своей героической матери он стал одним из величайших гениев своего века."

Моему приятелю Славе больше сорока, а он все еще холост. Мог бы жениться уже раза три или даже четыре, если б не матушка. Нет, она его никак от брака не отговаривает, наоборот, на словах давно мечтает о внуках. Но вечно случаются какие-то казусы. Соберется, скажем, Слава с девушкой на Гаити, а у мамы, как назло, сердечный приступ. А стоит ему сдать билет, приступ проходит. Или, пока Слава с другой уже девушкой на работе, мама к ним приезжает (а это, при чикагском общественном транспорте, часа полтора в один конец) и сюрпризом готовит отличный мясной борщ. Из всех жутко дорогих органических овощей, за которыми девушка-вегетарианка ездила за сто миль на фермерский рынок. И так далее, сколько девиц, столько курьезов.

Вот, например, февральский случай с Лидой. Приехала она к Славе вечером сильно соскучившись (до того две недели не виделись, все дела-дела-дела), но и слегка настороже (а что за дела такие, уж не ищет ли Слава альтернативные варианты). По заведенному ритуалу поцелуй на пороге, ужин при свечах, посмотрели киношку, и Лида идет в ванную. А Слава уже и постель расстелил.

И тут Лида в бешенстве вылетает из ванной, как та графиня с изменившимся лицом. То есть лица на ней нет вовсе, одни молнии в глазах. В руках розовая жестянка с логотипом известной фирмы женской косметики. Крем-пенка для деликатного бритья интимных зон. Тычет им Славе в лицо: мол, не изволит ли любезный граф объяснить, что это такое и кто забыл это в твоей холостяцкой ванной.

Любезный граф стоит в полной прострации и ничего внятного сказать не может. Во-первых, он этот крем вперые видит. Во-вторых, стандартная отмазка «Дорогая, это для тебя» не работает: Лида все подлежащее деликатному бритью выжигает лазером, и Слава в курсе, сам дарил ей абонемент. В-третьих, его совесть не то чтобы совсем чиста, он таки пытался подкатить к одной даме. До интимных зон там еще сто верст лесом, но в ответ на Лидины крики Слава тоже срывается и объясняет, что Лида не единственная женщина в Чикаго и он как-нибудь обойдется без ревнивых.

Лида собирает в сумку все следы своего пребывания в Славиной квартире и сваливает, наказав больше не звонить. Слава в растерянности вертит злополучную жестянку в руках. И тут звонит матушка:
– Славик, я тебе сегодня сварила курочку. И подарок оставила к 23-му февраля. Крем для бритья, купила в долларовом магазине. Ну что опять «мам»? Думаешь, твоя мама не умеет читать по-английски? Там же ясно написано: шевинг крем. А твоя Лида тебе что-нибудь подарила?

Был такой известный сионист Ефим Членов. Сионист – в данном случае не ругательство, а определение: Ефим Владимирович организовывал переезд молодых евреев в Израиль, тогда еще Палестину, и настолько в этом деле преуспел, что его именем назвали улицу в Тель-Авиве. Поскольку в иврите нет падежей, то на табличке написано не "Улица Членова", а "Улица Членов". А поскольку в этом районе обитают в основном выходцы из Эфиопии, то русскоязычные тель-авивцы называют эту улицу не иначе как улицей Черных Членов.

Живет на этой улице девушка Лиля. Днем она работает, вечером учится, и как только выучится и найдет работу получше, непременно переедет в другой район, но вот пока так. Обитатели улицы не слишком ее беспокоят, за исключением соседа Йоси. У него есть привычка, возвращаясь с гулянки часа в 3-4 ночи, спьяну путать Лилину дверь со своей и ломиться к ней с громкостью молодой гориллы.

Пьяный Йоси не агрессивен. Если сказать ему раза 3-4: "Ты ошибся, это не твой этаж", он понимает и уходит. Но эти побудки повторяются почти каждую ночь, заснуть после них Лиля не может и весь день чувствует себя разбитой. Вызывать полицию из-за такой ерунды глупо. Разговаривать с Йоси бесполезно: он клянется, что больше не будет, но на следующую ночь все повторяется.

Лиля обратилась со своей проблемой к френдам в Фейсбуке. Ей дали два дельных совета: 1) попросить друга-спецназовца поговорить с Йоси по-мужски и 2) пометить дверь так, чтобы Йоси даже в самом сумеречном состоянии не спутал ее со своей. Друга-спецназовца у Лили не оказалось, зато нашлась подруга-художница. Русскоязычная тель-авивка, естественно. С соответствующим ассоциативным рядом.

Теперь Лиля спит спокойно. А в одном из домов на улице Членов появилась местная достопримечательность: ярко-розовая дверь, на которой изображен черный член высотой в пол-двери и надпись: "Йоси, твоя квартира этажом выше".

Знакомый рассказал, как получал гринкарту жене. Когда познакомились, он давно жил в США, а она там училась. Чтобы поменять ее студенческую визу на постоянную, надо было пройти собеседование в иммиграционном отделе. Супругов допрашивают порознь, задают каверзные вопросы друг о друге и сверяют ответы, чтобы выявить и отсеять фиктивные браки. Рассказывают, что заворачивали давно живущие вместе пары из-за ошибки в цвете постельного белья или зубной щетки.

У Димы с Яной любовь и брак самые настоящие, доказательство осенью идет во второй класс и еще одно на подходе. Но на момент собеседования они жили в разных городах, съехаться не могли (он работал, она доучивалась), встречались раз пять в разных экстремальных поездках и о быте и привычках друг друга знали чуть более чем ничего. Лихорадочно зубрили цвета зубных щеток и очень боялись ошибиться. И тут Дима видит в русской газете объявление: «Научу, как пройти собеседование на гринкарту. Гарантия 100%, оплата по факту».

Созвонился, приехал. Махонькая комнатка с вывеской «Нотариус». Сидит старый еврей, заодно продает русские книги и принимает посылки за океан. Выслушал Димины опасения и говорит:
– Вы знаете, молодой человек, все эти вопросы о зубных щетках – фигня для отвода глаз. Все дело в холле, в котором пары ждут собеседования. Там стоят камеры, и чиновники следят, как люди себя ведут, пока на них будто бы никто не смотрит. Когда человек заходит в кабинет, о нем уже давно все ясно – фиктивный у него брак или нет.
– Так что, нам держаться за руки и целоваться каждую минуту?
– Нет, это дешевый трюк, на него не купятся. Надо действовать более тонко...

И вот собеседование. В холле Яна берет Диму за руку и подводит к окну. Достает из сумочки новосой платок, слюнявит и этим наслюнявленным платочком вытирает какую-то соринку у него на щеке.

Им не задали вообще ни одного вопроса. Пожали руки и поздравили с получением гринкарты.

Девушки от Mercedes: заводятся с пол-оборота.
Девушки от BMW: никогда не ломаются.
Девушки от АвтоВАЗ: трахайся круглые сутки.