Леонид Андреев и Викентий Вересаев приятельствовали. Однажды во время совместной прогулки Андреев, разминая листы орешника, заметил, что листы орешника пахнут йодом. Вересаев усмехнулся, а темпераментный Андреев стал настаивать: - Я запах йода знаю! Меня жена каждый день мажет йодом то здесь, то там. Он говорил о юной Шурочке Велигорской, сердце которой Андреев покорил ещё будучи студентом Петербургского университета. Вересаев, практикующий врач, рассмеялся: - От каких же болезней? - От всех! - И помогает? Андреев смущённо улыбнулся: - Семейному счастью помогает...
Когда мне было четыре года, уронил на себя телевизор. Часть семьи переживала за меня, часть - за телевизор. Потому что в СССР нового ребёнка ждать 9 месяцев, а телек - 14.
Хочется быть здоровым и красивым. Хочется любить и быть любимым красивыми женщинами. Хочется накопить много денег, жить в хорошей квартире, с хорошей обстановкой. Хочется увидеть другие страны - и не по телевизору! Много чего хочется. Единственное, чего не хочется - что-нибудь сделать для этого.
Премьера оперы Александра Сергеевича Даргомыжского "Русалка" состоялась 3 мая 1856 года в Театре-цирке и успеха автору не принесла. Петербургская публика, обожавшая по примеру Николая I итальянскую оперу, новаторских идей Даргомыжского не оценила. Впечатление от прекрасной музыки было испорчено слабой постановкой, небрежным исполнением сложного драматургического материала и самоуправством дирижёра Константина Лядова, который Даргомыжского терпеть не мог. Композитор тяжело переживал неудачу и в отчаянии решил сжечь партитуру "Русалки". Он отправился в дирекцию Театра-цирка с просьбой выдать ему партитуру якобы для внесения поправок. Но чиновники от культуры, во все времена отличавшиеся чванством, слушать композитора не стали и ничего ему не выдали, поскольку не положено. "Русалке" счастливо удалось избежать огня. Между тем, об опере положительно отозвался видный музыкальный критик Александр Николаевич Серов, она очень понравилась Глинке, и не прошло и двух лет, как в Большом театре Москвы решили ставить "Русалку", как бы сказали сейчас, со "звёздным" составом: партию Мельника отдали выдающемуся басу Осипу Петрову, а партия Наташи досталась лучшей русской певице того времени Екатерине Семёновой. Даргомыжский уже не помышлял о сожжении своей оперы, как вдруг в ночь на 26 января 1859 года начался пожар в здании Театра-цирка. Деревянное строение сгорело дотла, а вместе с ним партитуры всех хранившихся в дирекции русских опер. И только "Русалка" уцелела, потому что за две недели до пожара её партитуру отправили в Москву...
- Алё, пап? Сегодня футбол по телеку в 7 часов, не пропусти! - Угу, хорошо. - А мама рядом? Дай ей трубку... - Мам, я сегодня приду поздно, слышала - папа разрешил.
Настоящий домашний уют после 40 лет - это когда вы целый час готовились ко сну, забрались под одеяло, прижались друг к другу и ощущаете этот тонкий изысканный аромат хвои и барсучьего жира от мази для суставов.
В ЗАГСе: - Объявляю вас мужем и женой, чтобы вы жили долго и счастливо и умерли в один день! Новоиспечённый муж: - Ага, и все такие на похоронах: "Вот это им повезло, как удачно получилось!"
Потомственный почётный петербуржец Вильгельм Шитт занимался винной торговлей - делом в наших краях прибыльным. Основанный его дедом Корнелиусом торговый дом "К.О.Шитт" быстро богател и разрастался и к началу XX столетия владел и виноградниками в Крыму, и множеством питейных заведений в столице. Сметливый немец обычно открывал свои винные погребки и рюмочные на пересечении улиц, так что его вывеска в виде позолоченной грозди винограда была отовсюду хорошо видна. "Шитт на углу пришит" - говорили тогда об этих забегаловках, где можно было за 10 копеек выпить рюмочку водки и закусить бутербродом с икрой или бужениной, а после этого почувствовать, как жизнь приобретает новые краски. Тогда казалось, что Шитт и его рюмочные в Питере навсегда, но наступил 1917-й год, и Вильгельму Эдуардовичу пришлось бежать в Крым, где его расстреляли большевики. Расхожие поговорки вроде "в Питере все углы сШиты" давно забыты, и только рюмочным удалось выжить, несмотря на все беды, войны и антиалкогольную кампанию. "Когда осенний лист шуршит, Иль снег колючий порошит, Суровая судьба страшит, То каждый в кабачок спешит С названием "Корнелий Шитт". Здесь шутка друга рассмешит, Боль и тревогу заглушит И все сомненья разрешит".