Поиск по автору:

Самое тупое, что я когда-нибудь слышал - это мнение, отличающееся от моего.

Опять хозяин паркет натирает...

Щас, блин, вылезу и всем настучу по репе!

Во время ковида главное - держать дистанцию!

Он слишком много знал...

Каспаров-то? Да он уже с литра падает!

Разработка Сколково

В октябре 1913 года на гастроли в Петербург в сопровождении родителей приехал семилетний итальянец Вилли Ферреро, успешно дирижировавший взрослыми оркестрами. Маленький, худенький, с копной вьющихся волос, юный дирижёр вызывал у публики бурю умиления и восторга. Какая точность и выразительность жестов! Малыш действительно вёл оркестр!
Однако, музыкальные критики отнеслись к вундеркинду с большой долей скепсиса: мальчик, безусловно, музыкально одарён, у него отличная память, но это - обыкновенный фокус! Его родители, между прочим, музыканты-эксцентрики, служившие в цирке, просто научили его в такт махать руками. Мальчик не то что партитуру прочесть не может, он вообще ещё грамоте не обучен, где уж тут понимать смысл сложнейших музыкальных произведений!
Чудо-ребёнок после двух репетиций выступил с оркестром графа Шереметева в зале Дворянского собрания. Программа - более чем серьёзная: Берлиоз, Гуно, Григ, Бетховен. Дирижёр оркестра Александр Борисович Хессин, понимавший по-итальянски, отнёсся к юному дарованию с особой теплотой, опекал мальчика, познакомил его со своими детьми.
Когда после первого отделения измученный Вилли в изнеможении плюхнулся на диванчик, Александр Борисович не удержался и, чтобы порадовать мальчика, преподнёс ему игрушечную железную дорогу, которую хотел подарить после концерта. Глаза у мальчишки тут же загорелись, ещё бы: совсем как настоящий чёрный паровоз с красными колёсами, вагончики пассажирские и грузовые, станция... И только что буквально умиравший от усталости Вилли бросился собирать железную дорогу, забыв обо всём...
Антракт подошёл к концу. "Пора на сцену", - мягко напомнил Хессин, но маленький Ферреро ни за что не хотел бросать игру. "Ну что вам стоит продирижировать во втором отделении, - он стал чуть не плача упрашивать Александра Борисовича, - вы ведь тоже хороший дирижёр!"...
В отличие от многих несчастных вундеркиндов, Вилли Ферреро повезло, он выучился, окончил Венскую консерваторию и действительно стал незаурядным дирижёром.

Не понимаю проблем с безработицей, если есть голова на плечах, всегда можно пойти в таверну и взять задание на убийство десяти диких волков.

Учитель выговаривает дежурному по классу:
- Опять доска грязная, тряпка сухая, а на глобусе, - он ткнул в него пальцем, - пыль.
- Это не пыль, - возразил дежурный. - Там, где у вас палец, находится Сахара.

Да мог ли я в студенчестве подумать, что стану таким богатым, что смогу себе позволить доставку доширака заказывать.

Смешно слышать от радиоведущей, что физика никому не нужна.
Интересно, а кто бы изобрёл радио, если бы не было физики?

У самого синего моря...

Вот уже белочка пришла и к ястребу-тетеревятнику

Пётр I привлёк к строительству Санкт-Петербурга целую когорту иностранцев, в их числе и Доминико Трезини, итальянца из швейцарского кантона Тичино. Весной 1703 года Трезини заключил с Петром договор, в котором, кстати, было написано: "... сверх того обещаю, как явно покажет искусство и художество своё, чтоб ему жалованья прибавить". И царская роспись.
Трезини явно показал как своё искусство, так и художество: великолепный Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий и Летний дворец Петра I - без этих зданий Петербург немыслим. Доминико, или Андрей Якимович, как его здесь звали, усердно трудился на посту главного архитектора новой столицы и свою часть договора выполнил, а вот Пётр Алексеевич свою - нет. Больше того, прибавлять жалованье зодчему он и не собирался.
Как-то беседуя со своим любимцем Григорием Чернышёвым, в прошлом царским денщиком, Пётр в порыве откровенности рассказал, как он платит иностранцам на русской службе: "Французу всегда можно давать большое жалованье - они все весельчаки, и всё что получат, здесь у нас и проживут. Немцу нужно давать не меньше, эти любят хорошо поесть и попить, и это нам прибыльно. Англичанину надобно давать ещё больше, эти любят пожить в удобстве, из своего имения ещё сами к жалованью прибавят. Голландцу можно платить мало, эти досыта не едят, капитал собирают. А итальянцам - ещё меньше, эти - бережливые и служат в чужих землях, только чтобы накопить денег и после проживать их в своём раю, в Италии". Если б знал скромный Трезини о таких петровских правилах, может быть, и не соблазнился на его посулы...
Насчёт Андрея Якимовича царь-реформатор глубоко ошибся. Ни в какой итальянский рай он не поехал, после смерти Петра получил, наконец, прибавку к жалованью, чин полковника, мундир и шпагу, и умер здесь, в городе, который строил.

Один приятель жалуется другому:
- Моя жена абсолютно меня не понимает. А твоя?
- Не знаю. Мы с ней ещё ни разу не говорили о тебе.

- Ну, а в качестве компенсации - ундециллион рублей.
- А что это такое?
- Ундециллион? Это единица с тридцатью шестью нулями.
- Офигеть! Дайте два!..

- Пришло время править.
- Ну, наконец-то! Где мои корона и трон?
- Правки от заказчика пришли, идиот.

Минусы уборки:
- тратишь на это целый день;
- после уборки уже нет сил;
- постоянно нервничаешь;
- не можешь потом ничего найти.
Плюсы уборки:
- в конце уборки нажимаешь на кнопку пылесоса и смотришь, как шнур засасывается обратно.

- По статистике, более половины мужчин меняют постельное белье перед первым свиданием.
- Нет, ну разве они не оптимисты?

Белка-мутант

Новогоднее настроение

Я страшнее!

Не дай вам Бог иметь в друзьях homo scribens - человека пишущего! Снова и снова переживать этот неловкий момент, когда он приносит вам для прочтения очередной опус и просит высказать своё мнение ("Только честно!"), а потом с надеждой глядит в глаза: "Ну, как? Новый Гоголь явился?". Или Лермонтов, или Булгаков, или Толкин - нужное подчеркнуть.
В те достопамятные времена, когда Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин возглавлял журнал "Отечественные записки", редакторам приходилось не слаще. Это сейчас они с авторами не встречаются, а раньше раз в неделю полагалось устраивать редакционные приёмы. Салтыков-Щедрин принимал по понедельникам, с часу до четырёх.
В какой-то из понедельников пришла в редакцию совсем молодая девушка - узнать о судьбе своего романа из французской жизни.
- Это ваше собственное сочинение? - спрашивает Салтыков-Щедрин.
- Да, моё, - гордо отвечает девушка.
- И, как я понимаю, вы во Франции никогда не бывали? - замечает редактор.
- Нет.
- Сколько же вам лет, барышня?
- Девятнадцать.
Салтыков-Щедрин огорчённо вздыхает: "Рано вы, барышня, начинаете неправду писать...".
И хоть Михаил Евграфович оставался неизменно вежлив в разговоре со всеми авторами, даже самыми нервными, тем не менее, прослыл человеком неприятным, желчным, раздражительным и вредным. А всё потому, что имел один "существенный недостаток" - говорил, что думал.

После того, как матушка Коза узнала, сколько сейчас стоит сливочное масло, она таки заставила семерых козлят давать молоко.

Один мужик решил в понедельник начать жизнь с нуля.
Так бывает после проведённого воскресенья в казино.

Сегодня на семейном совете приняли решение по ремонту квартиры большинством голосов. Родители - за, дети - воздержались, мнение кота не учитывали.

- Какой сейчас период в живописи?
- Репост-модернизм.

Гаишник, остановив водителя, как-то странно ведущего автомобиль, спрашивает:
- Вы случайно не выпили?
- Да что вы!
- Тогда пройдитесь, пожалуйста, по разделительной полосе.
- По какой: по левой или по правой?

- Дедушка, одолжи мне тысячу рублей - с пенсии верну.
- С какой это пенсии? Тебе ещё двадцати не исполнилось!
- С бабушкиной...

Перестраховался

Зимородок на рыбалке

Поджигайте избу!

Хозяин, тут делов-то на пару минут...

Рыбка длиною в четыре котёнка

Чеширский подрастает...

Битвой московской спеси с петербургской простотой называли современники трагедию, случившуюся 10 сентября 1825 года в парке Лесного института. Стрелялись флигель-адъютант Владимир Новосильцев и поручик Семёновского полка Константин Чернов. Первый - московский аристократ, второй - сын отставного генерал-майора Пахома Кондратьевича Чернова.
Злой судьбе было угодно, чтобы один из приятелей Новосильцева пригласил его погостить в поместье Черновых под Петербургом, где он и познакомился с дочерью хозяина, Китти. Белые ночи, соловьи и прелестная девушка - флигель-адъютант влюбился и немедля попросил у Черновых руки их дочери. Разумеется, родители дали согласие: партия блестящая, да и Китти полюбила Владимира всем сердцем. Счастливый жених поехал в Москву за материнских благословением. Его мать, урождённая графиня Орлова (из тех самых Орловых!), известию о помолвке сына не обрадовалась - в самом деле, незнатные Черновы им отнюдь не ровня. "У тебя будет жена - Пахомовна!" - ужасалась Новосильцева, но действовать решила "тонко", то есть подло, если называть вещи своими именами. Черновым написала, что даёт согласие на брак, а сама под благовидными предлогами удерживала сына в Москве, уговаривая его оставить эту блажь с женитьбой. Ведь должны же Черновы понять, что Китти Владимиру не пара - и сами расторгнуть помолвку...
Но простодушные Черновы не понимают. Не понимают, как можно говорить, что предложение в силе, но у невесты не показываться и свадьбу всё время откладывать. А по столице ползут слухи, один другого скандальней... Китти жалеют, понимающе осведомляются о её здоровье. Черновы оскорблены, и, защищая честь сестры, Константин вызывает Новосильцева на дуэль. Жестокие условия дуэли не предполагают мирного исхода: оба противника умирают от ран.
Убитая горем графиня велит построить на месте дуэли церковь, а Кюхельбекер пишет знаменитые стихи:
Клянёмся честью и Черновым:
Вражда и брань временщикам,
Царя трепещущим рабам,
Тиранам, нас угнесть готовым!

Во сне предлагал себе деньги, чтобы не реагировать на будильник.

На собрании разработчиков:
- Наша новая система сбора данных просто гениальна! Она моментально определяет все потребности пользователей.
- Ого! И что она показывает?
- Что пользователи хотят систему, которая не собирает о них данные.

Мужик в магазине получает заказ. Ему говорят:
- Вот ваша удочка и бутылка водки.
Он спрашивает:
- А водка - это нагрузка?
- Нет, нагрузка - это удочка.

До Тамбова не подбросишь?

Баюн убаюкался...