Поиск по автору:

Когда бывает не до улыбок.

Просыпаюсь с бодуна.
Денег нету ни хрена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы сперли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
Коммунисты-суки.

Игорь Иртеньев.

С одним моим знакомым, по фамилии Семенов, случилась такая история:
однажды в субботу он сидел в одиночестве в прокуренной забегаловке и
злоупотреблял алкоголем. Там у него состоялось знакомство с не сильно
трезвым мужиком, откровенно пролетарской наружности с синей наколкой
"Жора" на руке. Было очевидным, что Жора не первый день квасит. При
полном отсутствии материальных средств, он упорно искал доступный способ
привести в норму свой отравленный организм за чужой счет и, для
достижения этой цели откровенно шакалил с нарастающим слюноотделением
между столиками, в надежде на сострадание родственной души. Наконец,
наметанным взглядом он выбрал подходящую жертву и подсел к скучающему
Семенову, который к тому моменту уже достаточно накукарекался и остро
нуждался в собеседнике.
Семенов отмечал юбилей: ровно месяц как от него ушла жена, и его жизнь
снова стала прекрасной и упоительной. Теперь он был свободен, как сопля
в полете. Если верить скупой Семенова версии, женился третий раз и снова
неудачно. Обнаружил это в первое же брачное утро, когда на спальной
тумбочке увидел распластавшийся кудлатый парик, который лежал отдельно
от головы, а лицо свидетельствовало о том, что современная косметика
способна творить чудеса. Остальные изъяны выяснились уже в процессе
эксплуатации новобрачной. По натуре она была женщина жалостливая,
подбирала раненых кошек, больных собак и бесхозных мужиков. Свою
молодость она прожила бурно, демоны искушения в ней никогда не дремали,
и в промежутках между замужествами она не упускала случая покуралесить.

За свои непродолжительные супружеские отношения, случились несколько
попыток соперников вероломно увести у него законную жену, причем все они
осуществлялись успешно, но каждый раз счастье длилось недолго, и вскоре
супруга возвращалась домой, как ни в чем не бывало. С самого начала их
совместная жизнь, минуя цветочно-букетные отношения, превратилась в
сплошные разборки с грубыми физическими аргументами. И вот месяц назад
представительница слабой половины человечества, обозвав сильную дураком,
только в непечатной форме, собрала вещички и, выразительно хлопнув
дверью, ушла к очередному хахалю. Вся ее привлекательность заключалась в
замечательном служебном положении - она трудилась в качестве экспедитора
ликеро-водочного завода, по этой причине, была всегда при деньгах и
выпивке и от халявщиков-женихов у нее не было отбоя.
Жора с пониманием отнесся к обрушавшемуся на Семенова счастью, и они
единодушно решили, что такие знаковые события, как освобождение от
брачных оков юбиляра, также как из заключения Жоры, заслуживают самого
щедрого возлияния. Статус знакомства сразу понизился, когда Семенов
обнаружил полную финансовую несостоятельность новоявленного
собутыльника, а содержание семеновского кошелька не было рассчитано на
двоих и очень скоро себя исчерпало до последнего рубля.
Утром он с трудом оторвал свою похмельную голову от подушки. Из соседней
комнаты доносился могучий храп, скорее смахивающего на рев раненого
быка, пугая пожилую комнатную сучку Муху, которая в ужасе забилась в
угол и мелко дрожала. Он скорее догадался, чем вспомнил, что притащил
нового знакомого к себе на ночлег. "Вот сюрприз, блин!", но
сосредоточиться ему мешал мучительный и тревожный вопрос, терзающего по
утрам каждого регулярно выпивающего человека: пить, или не пить. Та
часть мозга, а скорее мозжечка, не подвергнувшегося алкогольной
интоксикации, энергично протестовала, но организм вынес суровый, не
подлежащий обжалованию приговор: "Пить!".
Семенов без колебаний согласился с приговором. Но на это мероприятие
требовались как минимум рублей пятьдесят. Он, как обычно в таких
случаях, засунул руку в прикроватную тумбочку и, тщательно там пошарив,
выявил полное крушение надежд на продолжение вчерашнего банкета. Его
беспомощный взор окинул комнату и уперся в груду порожних бутылок, -
скорлупу от удовольствий и эквивалент бутылки вина. Вообще Семенов уже
давно обратил внимание на то, что деньги имеют удивительную способность:
мучительно долго являться и стремительно исчезать.
Растолкав спящего и хрюкающего приятеля, который долго не мог прийти в
себя, и невразумительно таращился то на Семенова, то окружающую
обстановку, он обрисовал ему грядущую перспективу. Дюжину порожней тары
приятели благополучно конвертировали в одну полновесную в ларьке,
торгующим хорошим настроением и тут же ее оприходовали. На улице им
попался на глаза плакат с призывом посетить авиашоу в честь праздника
военно-воздушного флота. Жора сразу вспомнил, что там, на аэродроме
обязательно будет торговать с выездной лавки его родная тетка Нина, уж
она обязательно и пивом угостит, и денег займет. До аэродрома добирались
зайцами, ошарашивая транспортную общественность тяжким духом вчерашнего
торжества.
На аэродроме праздник был в разгаре, громко играла музыка, в воздухе
кувыркались спортивные самолеты и парили, яркие как попугаи,
парашютисты. Повсюду располагались лотки с мороженым, напитками и
легкими закусками. Долго искали Жорину тетку, а когда нашли, получили по
бутылке пива, а деньги она пообещала выделить после окончания праздника:
"Милиции понаехало и пьяных не медля, увозят в околоток".
Дружки устроились в холодке под деревом и, не спеша цедили теплое,
кисловатое пиво. Неожиданно возле них остановилась миленькая девушка в
крупных темных очках с сумкой за плечми и говорит, что у нее есть лишний
билет на воздушную прогулку на самолете; ее парень то ли опаздывает, то
ли вовсе не придет, и если кто хочет ей составить компанию, полетели.
Семенов обожал халяву еще с детских Новогодних утренников, поэтому, не
задумываясь, повелся.
Самолетик оказался маленьким, вроде как иностранный. Пилот берет билеты,
вежливо приглашает вовнутрь и просит пристегнуть ремни. В кабине тесно,
как в салоне "Жигулей". Мотор взревел и после короткого разбега самолет
взмывает в небо. Набрав высоту, двигатель размеренно гудел на одной
ноте. Семенов замер от восторга, за окном возникла красочная панорама:
под крылом, усеянным бесчисленными заклепками, открылась красочная
панорама: зеленые квадраты рощ, исчерченные тоненькими полосками дорог
по которым бежали крохотные, как тараканы автомобили, узкой лентой
блестела река с игрушечными пароходами и катерами. Девушка достала из
сумки кинокамеру и стала снимать зрелище с заоблачной высоты, и заодно
Семенова с пилотом.
Неожиданно пилот встает из-за штурвала, он оказался почему-то с
парашютом за спиной и, виновато улыбаясь, обращается к Семенову: "Брат,
у меня проблема, забыл дома выключить утюг, пока приземлимся, дом на фиг
сгорит. Ты садись на мое место, и не спеша, сажай эту керосинку. Это не
сложно, как на машине. Счастливо приземлиться!", - открывает дверку и
вываливается из аэроплана.
Девушка озабоченно спрашивает: "Вы умеете рулить?" - Семенов, белый как
снег, с ненавистью уставился на эту очкастую грымзу и отрицательно
замотал головой. "Ну что за мужики пошли, - с досадой запричитала
девица, - попробую посадить сама". Она сняла туфли на шпильках и села за
штурвал.
Самолет сделал крутой разворот и резко стал терять высоту. Семенов дико
озирался по сторонам, готовясь к неминуемой гибели, но вскоре аэроплан
мягко ткнулся в посадочную полосу и побежал, трясясь на стыках бетона.
Только Семенов открыл дверцу и выскочил, как ошпаренный, и в тот же
момент, визжа тормозами, подлетела светлая "Волга" с надписью
"телевидение" и остановилась у самого самолета. Из нее выскочили двое
крепких парней и ему преградили дорогу. У одного в руках была
кинокамера, у другого микрофон. Семенов, еще находясь в полуобморочном
состоянии, услышал вполне неуместную фразу: "Улыбнитесь, вас снимала
скрытая камера!". Улыбаться Семенов не стал, было не до улыбок, у него
от пережитого жутко расстроился желудок и он рванул на волю в поиске
сортира. До него только теперь докатилось, что девушка была подсадной
уткой - летчицей, но охоту к полетам он навсегда навеки утратил.

Любовь в тельняшке

Она была собой прекрасна,
Но ей владел любой подлец.
Она была на все согласна,
И даже на худой конец.

Игорь Губерман

У друзей-сотрудников Антона и Кости работа была связана с частыми, но
краткосрочными командировками. Вот и в тот раз они прибыли на два дня в
хрустящую от мороза столицу. Устроились в недорогую гостиницу, где
свободных номеров отродясь не было. Но друзья к тому времени уже успешно
освоили приемы совать на лапу и, пожертвовав пятерку из своих скудных
командировочных хмырю с надменной рожей за администраторским стеклом,
благополучно получили двухместный номер. Обычно в советских гостиницах
такого типа царила скука до зевоты, развлечения ограничивались
черно-белым телевизором в вестибюле, охотой на тараканов в номере, ну и,
святое дело, пьянкой. Парни молодые, в дали от родного дома пробуждался
сгусток оптимизма и неисчерпаемой сексуальной энергии и у друзей
возникла своя, годами отработанная программа досуга с проветриванием
простаты:
а) знакомство с девушками;
б) ужин с ними;
в) мужские радости.
Качество этого досуга строго соответствовало материальным затратам по
каждому отдельно взятому пункту. На заре своих командировочных мытарств,
они пытались сэкономить на этом мероприятии посредством общедоступных
уличных знакомств, преимущественно в общественном транспорте, когда еще
верили в постель с первого взгляда. Но вскоре убедились, что этот путь
является тупиковым. Ухаживания требовали времени, посещения различных
увеселительных заведений и не гарантировали скорого, более тесного
общения. При этом у новоиспеченных подружек после первых же попыток
добиться их благосклонности пробуждалась заманчивая надежда на светлое
будущее с юридическим завершением, что никаким боком не входило в планы
соискателей одноразовой любви.
Так методом проб и ошибок они пришли к убеждению, что уже миновала эпоха
сексуального бескорыстия и не стоит терять время на капризных и
непредсказуемых незнакомок, куда разумнее обращаться к профессиональным
труженицам постельного ремесла, которые твердо знают рыночную цену
каждому выше перечисленному пункту.
Сразу же после того как устроились, Антон отправился на разведку. Возле
гостиницы ожидательно мерз, пританцовывая от холода, небольшой
ассортимент девиц неопределенного возраста, с одинаково размалеванными
боевой раскраской лицами. Было очевидным, что дамы собираясь на работу,
основательно занимались предпродажной подготовкой. Они с настойчивым
интересом вглядывались в каждого выходившего из гостиничных дверей
мужчину, как жены моряков у причалившего судна, возвратившегося из
кругосветного плавания.
Разведка донесла неутешительную информацию: расценки на услуги столичных
путан вдвое превышали средне-российские. Наше государство своих
командированных деньгами особо не баловало. После скрупулезного
математического анализа друзья пришли к неутешительному выводу: при
самом экономном режиме из их скромного бюджета можно было выделить на
гонорар только одной барышне, плюс трояк дежурившей у входа пожилой
гостиничной дежурной с суровым лицом тюремной надзирательницы. Бросили
жребий.
Вскоре Антон сидел в полутемном вестибюле в продавленном кресле и
смотрел документальный фильм об эффективности комбикормов для
выращивания крупного рогатого скота. А когда Костя вел в номер гостью,
цокающую на аршинных каблуках и виляющую соблазнительными формами, Костя
ощутил, как по телу пробежал похотливый сквознячок.
Сняв дубленку, она оказалась в соответствующей своему ремеслу
спецодежде: в обтягивающей мини юбке - по самое не балуй, в кофточке с
декольте до самого пупа, а голову украшали перегидроливые кудряшки.
Будучи не первой свежести, она сполна обладала необходимыми для ее
профессии пышной грудью и крепким крупом. После первого же стакана
портвейна, когда разговор уже стремительно катился в сторону койки,
Костя стал осторожно выяснять, как она относится к таким
общечеловеческим ценностям, как отзывчивость, чуткость и любовь к
ближнему. Если положительно, то не согласится ли, в виде гуманитарной
помощи, в этот суровый морозный вечер безвозмездно согреть своим теплом
еще одного советского трудящегося, передовика производства.
Оказалось, что она, как любая наша женщина, в полном объеме обладает
этими замечательными качествами и не скупится ими делиться, но... не на
работе. На своем трудовом посту она отвергает любую форму
благотворительности, а дополнительные услуги оказывает по двойному
тарифу, как сверхурочные.
Антон вышел к томящемуся в похотливой надежде Косте и крайне его
огорчил. Они еще о чем-то посовещались, и Антон вернулся к своей
предприимчивой подруге для заключительной стадии их общения. В пылу
страсти он даже не снял свою тельняшку, в номере было довольно
прохладно. Уснули. Среди ночи клиент разбудил девицу: ему снова
приспичило любви. Жрице хотелось спать, но на работе она старалась
соблюдать трудовую дисциплину. И вдруг, в самый кульминационный момент,
она завопила: "Эй, ты че так быстро оброс? " – и включила ночник. Перед
заспанным ее взором возникла небритая незнакомая физиономия, но в
знакомой тельняшке.
Домой друзья добирались в тамбуре вагона, на халяву: проводница
оказалась отзывчивей, чем та расчетливая столичная шлюха.

В конце восьмидесятых возникла узкая щель в неприступном железном
занавесе, в нее стали просачиваться наши люди, сперва слабым ручейком, а
после уже бурным потоком. Одни в поисках свободы, другие в надежде на
лучшую жизнь, а третьи и вовсе за вкусной и здоровой пищей, их за
рубежом так и прозвали – "колбасная эмиграция". Активно засобирался в
Израиль Боря Шварцман.
Русская жена, как могла, отговаривала, пугала непримиримым арабским
окружением, трудным ивритом и знойным пустынным ветром хамсином. В
крайнем случае, соглашалась на Америку, куда навострил лыжи Яшин брат
Леня.
Для получения заветной "грин-карты" в американском посольстве Лене
необходимо было доказать, что здесь он преследовался по национальному
признаку. Это был тот удивительный случай, когда погром мог бы
благотворно сказаться на участи евреев.
У посольства в Москве стояла многотысячная очередь, люди месяцами ждали
интервью. Выходившие, как студенты, сдавшие экзамен, подвергались
пристрастным расспросам: "Что спрашивали? ". Многие отсеивались по
причине недостаточного повода для получения статуса беженца, не хватало
фантазии. Как известно, спрос рождает предложение, и вскоре среди
искателей счастья замелькали длинноволосые молодые люди, похоже –
несостоявшиеся писатели детективного жанра. За вознаграждение они
сочиняли душераздирающие небылицы с драматическими последствиями. Леня
не поскупился на сто баксов...
Пришел на собеседование. Сотрудница посольства пролистала его бумаги и
поинтересовалась: "Вы квалифицированный специалист, имеете хорошую
работу, обеспечены жильем. Какие проблемы? ". Он выдал хорошо
отрепетированную легенду: "Каждое утро, выходя из квартиры, я
обнаруживаю на своей двери надпись: СМЕРТЬ ЖИДАМ! Это пишет мой сосед.
Краску я с трудом смываю, но на следующее утро она исправно появляется".

По выражению лица чиновницы было очевидным, что этот миф на нее должного
впечатления не произвел, и не такое приходилось выслушивать. Она
посоветовала обратиться к участковому милиционеру, на что Леня ответил:
"Да в том-то и дело, что этот сосед и есть наш участковый инспектор! ".
С тех пор Леня с семьей благополучно проживают в Нью-Йорке, на
знаменитом Брайтон-Бич, а Боря в Хайфе.

При всех своих пороках, советская власть на такое свинство, как
невыплата трудящимся их кровного жалования, не отваживалась. Но имела в
своем арсенале, ряд сравнительно честных способов отъема денег,
например: в дни зарплат, могли своих трудящихся облапошить изящным
способом – пол зарплаты вместо денежных купюр отоварить красивыми
фантиками с убедительной государственной символикой, именуемые
облигациями государственного займа (без отдачи), были и другие
добровольно-принудительные поборы. А случилось это в конце августа,
аккурат ко дню шахтера. Руководство шахты "Стахановский забой", которую
ехидные бабы окрестили: "СтаКановский заПой", осчастливило своих
трудящихся зарплатой одновременно с премией. Получив на руки приличные
бабки, рыцари отбойного молотка и совковой лопаты, не мешкая, рванули на
волю, с единственной целью – плодотворно отметить свой пролетарский
праздник. Не всем удалось благополучно миновать родную проходную без
потерь. У ворот многих горняков подстерегали дальновидные жены.
Умудренные опытом, они отлавливали зазевавшихся мужиков и с боем
отбирали часть барыша в пользу тощей мошны семейного бюджета.
Миновав коварную таможенную преграду, узники подземелья, направились
прямиком в ближайший гадюшник со скромным названием кафе "Уголек", где
кофеем отродясь не пахло. Зато царил стойкий дух кислых щей и
пригоревшего лука. За прилавком находилась типичная общепитовская тетка
неопределенного возраста, грудастая, в несвежем фартуке с серым от
густого алкогольно-никотинового смрада лицом. Благоухая дешевой
косметикой, она одаривала вмиг разбогатевших клиентов приветливой
золотозубой улыбкой. Вскоре на столах было не протолкнуться от изобилия
алкоголя самой различной мощности, что можно было списать на широту
души: водка, вино, пиво и даже чуждый рабочему люду "шампусик",
выставленный от душевной щедрости и для куражу. Ассортимент же закусок
был по-спартански скуп: макароны по-флотски, салат из квашеной капусты,
селедка и крутые яйца. Собственно из-за яиц-то и произошла
трагикомическая история, хотя несушки к тем яйцам отношения не имели.
Торжество удалось на славу и даже обошлось без традиционного мордобоя. А
когда были опорожнены все емкости, спеты любимые песни, типа:
"Распрягай-ты, хло-опци конив..." и выяснилось, кто кого и за что уважает,
возник спор, без которого редко обходился подобный сабантуй.
Если кто помнит, разливное пиво тогда доставлялось в дубовых бочках,
заткнутых деревянной пробкой. Пробку забивали вовнутрь молотком и
насосом качали пиво. Сидя на пустых бочках, крепко подогретые мужики
затеяли спор: кто сможет засунуть свои яйца в отверстие из-под пробки.
Не подозревая подвоха, за бутылку водки вызвался осуществить эту,
казалось бы, нехитрую манипуляцию мелкий и шустрый мужичек, известный
как - "дядя Коля Суета", который был, как та пробка, - во все дырки
затычка. Его неразлучный приятель, тоже Николай, но крупный и
медлительный, отчего его прозвище звучало в переводе с непристойного:
"Дядя Коля - задери горячку". Он, как обычно, стал подстрекать приятеля
на очередной героический подвиг: "Ну не влезут твои яйца в эту дыру, ты
же не кролик! " Упертый Суета под ободряющие вопли "болельщиков",
ухитрился по одиночку пропихнуть в бочку свои принадлежности, после чего
победоносно прогорланил: "Нюрка, готовь пол литра! ". Всеобщее
ликование, бурные аплодисменты (как на очередном съезде партии). Но
радость победителя оказалась преждевременной и была омрачена одним
непредвиденным обстоятельством: извлечь назад свои причиндалы Суете
никак не удавалось: они, подлые, вместе наружу не выходили, а поодиночке
изнутри бочки их пропихнуть было невозможно.
Еще минуту назад собутыльники были в восторге от циркового трюка и
весело ржали, а после, хмельное веселье сменилось озабоченностью, и они
стали сообща размышлять: как избавить легкомысленного спорщика от такого
цепкого капкана. Это напоминало консилиум хирургов перед операцией по
разделению сиамских близнецов. И тут: "позвольте встрять", выступил
горняк Семен, как бывший сапер, предложил сгонять домой, где у него
хранятся еще с войны толовые шашки, по его словам, можно взорвать бочку
в лоскуты, и при этом яйца Николая останутся невредимыми. Против таких
экспериментов с риском кастрации Суета категорически возражал, он еще не
терял надежды наплодить кучу себе подобных каскадеров.
Как сбивали обручи со злополучной бочки и освобождали бесшабашного
Суету, это отдельный рассказ, но после благополучного завершения,
выяснилось, что не все трудящиеся в состоянии продолжить праздничный
марафон. Многие сошли с дистанции и устроились на ночлег под густыми
кустами соседнего парка культуры и отдыха. А один член бригады
коммунистического труда, не найдя подходящего места, улегся у изваяния
своего кумира да так и уснул, нежно обняв гипсовые ноги вождя мирового
пролетариата. Самые стойкие трудящиеся разбрелись по ночному городку в
поисках приключений на свою известную часть тела и, как правило,
находили. Обычно, после таких мероприятий, сплоченные ряды шахтеров
заметно редели, и прямо пропорционально пополнялись койки в местной
больничке.
К чести Семена, он после упоительного застолья отправился прямиком
домой, попутно заглянув в одно не вполне легальное учреждение, где
предприимчивая гражданка, несмотря на почтенный возраст, трудилась в
поте лица, выдавая на гора десятки литров популярного народного напитка
за весьма умеренное вознаграждение. Ее услугами пользовались самые
широкие слои населения: рабочие, интеллигенция, беспартийные, члены КПСС
и даже местный участковый милиционер, который в виде исключения
обслуживался бесплатно.
К своей хибаре Семен добирался на ощупь, часто спотыкаясь в темноте:
лампочки Ильича исправно крушили из рогаток юные его внучата – октябрята
и пионеры. Он с трудом протиснулся в калитку, навстречу ему устремился
дворовой пес Пират, но, учуяв знакомый сивушный душок, вежливо вильнув
хвостом, благоразумно нырнул в будку от греха подальше. Сбросив с себя
одежду, Семен отправился прямиком в спальню и плюхнулся в супружеское
ложе. Попытался обнять свою необъятную половину с вполне конкретным
намерением. Но жена холодно отвергла его робкое домогательство, буркнула
что-то невразумительное и демонстративно отвернулась к стене. Потерпев
неудачу на амурном поприще, он почувствовал, как на смену возвышенному
чувству явилось вполне земное – здоровое чувство голода. В потемках,
дабы не разбудить ворчливую супружницу, он, руководствуясь исключительно
обонянием, обнаружил на подоконнике еще теплую миску с едой. В считанные
минуты опустошил объемную посудину, лег и моментально уснул. Утром его
разбудил желчный голос жены: "Эй ты, стаКановец хренов, зачем вчера
кормил Пирата, он не доел и я ему оставила на утро! ".

Попал, не чирикай

Перед предстоящими мотогонками на Ростовском ипподроме мы с Марковым
решили потренероваться в незапланированное время, – вечером поставили
пузырь дежурному сторожу, и он нас пустил. Мы погоняли, подрегулировали
моторы и уже собрались уезжать, как к нам подходит этот захмелевший
сторож и пристает: "Ребята, дайте прокатиться! "
Чтобы он отвязался, Юрка ему предложил: "Я тебе мотоцикл, а ты мне
коня". Неожиданно тот согласился и вскоре вывел из конюшни гнедую
кобылу. С великим трудом мы со сторожем водрузили новоявленного жокея на
неоседланную лошадь, и не успела она сделать несколько шагов, как
сторож, открыв до упора ручку газа гоночного мотоцикла, рванул стартер.
Мотор взревел не слабее реактивного истребителя. И кобыла, охренев от
ужаса, понеслась к конюшне со скоростью того самого истребителя.
Марков мертвой хваткой вцепился в лошадиную гриву, его задница подлетала
высоко вверх в такт лошадинному галопу, и было очевидным, что долго ему
на кобыле не удержаться. А когда они на полном скаку приблизились к
конюшне, положение стало и вовсе угрожающим: наездник никак не
вписывался в высоту ворот и вполне мог оказаться всадником без головы.
Сработала молниеносная реакция спортсмена: в последний момент он
катапультировался и приземлился аккурат на мягкую горку еще теплого
лошадиного навоза, которую предприимчивый охранник заготовил для продажи
садоводам-любителям на предмет удобрения.
Вечером, отмывшись и отстиравшись, Юрка вспомнил такой анекдот:
"Замерзает на дороге воробей. Проходит мимо корова и накрывает его
теплой лепешкой. Воробышек оклемался и на радостях запел. Услыхал эту
песню котяра, цапнул солиста и слопал. Мораль: не каждый враг, кто на
тебя накакал, не каждый друг, кто из дерьма вытащил. А главное: попал в
говно – не чирикай! "

Мотоскачки

В 50-60-х годах у ростовских любителей мотоспорта пользовались успехом
гонки на ипподроме. Однажды какому-то умнику наверху взбрела в голову
идея провести чемпионат области по мотогонкам на Ростовском ипподроме с
тотализатором, по типу скачек. Затея сама по себе была экзотической, но
слабо перспективной. Дотошные любители мотоспорта отлично знали
возможности своих кумиров, поэтому выдачи не могли быть весомыми.
Утром за день до гонок в Ростовский автомотоклуб наведался один
неопрятного вида хмырь из числа завсегдатаев скачек – граждан
осведомленных, азартных и материально озабоченных. Будучи на рогах после
вчерашнего, он щедро распространял вокруг себя крепкое сивушное амбре.
Но его предложение показалась кое-кому привлекательным.
Для любителей скачек этот лохотрон был с густой бородой и заключался в
следующем: в финальном заезде пропустить вперед жокея-аутсайдера, на
которого ставок никто делать не станет, а очень ограниченному числу
заговорщиков поставить все свои деньги на нежданно-негаданного
победителя и сорвать приличный куш. Посвященными в эту аферу оказались
несколько ведущих спортсменов во главе с тренером.
На роль будущего чемпиона назначили Сережку Киселева, по прозвищу
Компот. Обычно он звезд с неба не хватал, в гонках безнадежно болтался,
как дерьмо в проруби, замыкая колону участников. Его долго уговаривать
не пришлось, и весь день заговорщики заправляли ему мозги стратегией
предстоящей операции, как мотоцикл бензином – по самую горловину.
Первые заезды, по шесть кругов каждый, в точности соответствовали
прогнозам знатоков: побеждали ростовчане: Коноба (дядя Ваня), Марков
(Маруся), Стрижаков (Стриж). Когда победители были откровенно
предопределены и выдачи оказались копеечными, мероприятие стало плавно
лишаться интриги и зрителей.
Признанный лидер в классе – 350 кубических сантиметров, – мастер спорта
Юрий Марков, как обычно в день соревнований, был в кожаном
обмундировании и в роскошном немецком шлеме. То есть всем своим видом
демонстрировал претензию на безоговорочную победу. Компоту же, наоборот,
на всякий случай постарались придать максимально клоунский вид, а его
покуроченному мотоциклу было самое место в пункте приема металлолома.
А в это время у него под затрапезным отечественным шлемом шла отчаянная
грызня двух Компотов: один, здравомыслящий, орал другому, авантюрному:
"Идиот! Пока не поздно, откажись от этой рисковой авантюры во избежание
мордобития! ". Другой показывал ему неприличный жест и самодовольно
заявлял, что обязательно будет стоять на верхней ступеньке пьедестала
почета на глазах у любимой зазнобы Варьки. В общем, состоялся диалог
глухонемого со слепым.
Перед финальным заездом Компоту спешно заменили двигатель на максимально
захимиченный. Тренер, трижды сплюнув через левое плечо, хохмы ради, стал
комментировать происходящее в кругу своих приятелей: "Вот на стартовой
линии выстроились претенденты на высокое звание чемпиона области по
мотоскачкам. Судья на старте дает отмашку, и участники резво
устремляются вперед. Как и ожидалось, лидерство захватывает титулованная
кобыла Маруська. Гнедой двадцатилетка Компот, даже с самым мощным
двигателем, стартовал, как обычно, в глубокой жопе. Через два круга его
отставание от лидера, уже составляет плюс-минус трамвайную остановку. Но
вот на помощь ему бросается племенной жеребец Стриж, он изо всех сил
мешает соперникам, и благодаря его беспримерным усилиям, весь в мыле
Компот, выкарабкивается на третье место. И вот уже до финиша остается
всего два круга. Теперь в игру вступает многоопытная Маруська, она резко
сбавляет скорость и откровенно придерживает едущего вторым борзого
таганрогского скакуна. Маруське с трудом удается прижать его к бровке
и... едва живой Компот оказывается лидером!!! Одноклубники изо всех сил
сдерживают напирающих сзади соперников".
Этот откровенный цирк-шапито вызвал на трибуне бурное негодование
любителей спорта с денежным уклоном. Поверх рева моторов прокатился гул
недовольства и отчаянные крики: "Жу-ли-ки!!! ". Руки у Сергея занемели,
он с трудом удерживал руль взбесившегося стального скакуна. Перед
глазами плыли фиолетовые круги, и трасса двоилась.
А когда до заветного финиша оставалась какая-то сотня метров, лидер на
ровном месте исполнил акробатический пируэт, и в его кувыркающийся
мотоцикл врезался эскорт из двух его подельников, плотно сидевших у него
на колесе. Все трое, вместе с мотоциклами, подняв густое облако рыжей
пыли, разлетелись в разные стороны. Крик торжества потряс трибуны: -
первым пересек линию финиша таганрогский гонщик.
Дежурная "скорая" моментально оказалась возле пострадавших. К счастью, в
ее услугах никто не нуждался. А несостоявшийся чемпион под шумок
незаметно слинял во избежание неминуемого расстройства здоровья. В
мотоклуб, после предварительной разведки, он наведался только через
месяц.

Рыбацкая охота

Гоша с трудом разлепил веки оттого, что тревожно задребезжал старенький
будильник. Он глянул в окно и не сразу сообразил, что сейчас: раннее
утро или поздний вечер. Болела голова, тошнило, во рту ощущалась
наждачная сухость. Вспомнил, что вчера у него гостили друзья: Федор по
прозвищу Фидель из-за густой бороды, как у пламенного кубинского
революционера, и бывший боксер-тяжеловес Стас. Строили планы предстоящей
рыбалки с ночевкой. Ну и у них, конечно же, с собой было.
Распределили обязанности. Фидель себя считал корифеем рыбной ловли и
знал такие места, где рыбы было столько, что можно было доставать ее из
речки обычным сачком. Рыболовы, как известно, отчаянные трепачи, но не
до такой же степени... Спорить с ним не стали, тем более что он
добровольно взялся обеспечить мероприятие снастями, посудой и палаткой.
Стаса назначили ответственным за выпивку, а Гоше поручили закусон.
Он с трудом поднялся, кое-как оделся и, не включая свет, чтобы не будить
жену и не выслушивать привычное: "А ты помнишь, что вчера говорил... " –
отправился на кухню. Из-под крана ополоснул голову, попил теплой,
отдающей ржавым железом водопроводной воды, отчего снова слегка
захмелел. Достал из холодильника объемистый пакет с приготовленным
супругой провиантом и поспешил к выходу. Но возле самой двери обо что-то
споткнулся и звезданулся лбом о дверь. Это оказался пакет с мусором,
который жена вчера заботливо пристроила на его пути, чтобы не забыл
выбросить. Гоша от всей души вспомнил ее маму и с обоими пакетами
выбежал на улицу.
Август выдался сухим и жарким. Полтора часа друзья тряслись в душном
переполненном автобусе, а еще добрых полчаса плелись по унылой степной
тропе. Обосновались возле тихой речки, густо заросшей прибрежным
камышом. Фидель стал разбирать снасти, Стас бережно уложил бутылки
охлаждаться у берега.
Гоша развернул пакет с харчем... и от изумления обмер: вместо тщательно
заготовленных колбас, консервов, запеченных в фольге цыплят, он
обнаружил домашний мусор! Невероятным усилием воли он подавил в себе
желание немедленно бежать. Друзья, увидав на его лице выражение крайнего
замешательства, заподозрили, что произошло что-то пакостное. Фидель
заглянул в пакет и сморщился от омерзения. Он уставился на Гошу долгим
трагическим взглядом и язвительно произнес: "И вот это дерьмо ты тащил
за сотню километров, чтобы угостить друзей? Я еще в автобусе унюхал эту
вонину". Гоша вяло пытался оправдываться, а Стас в тот момент напоминал
инквизитора, в его нацеленном взгляде угадывался настрой на жестокую
расправу. Он с трудом преодолел искушение, зарядить ему в глаз, но вид
жалкого, кающегося преступника смягчил суровое сердце палача, и он с
глубоким призрением выдавил из себя: "Вот с таким козлом приходиться
выпивать! ". Водка оказалась чуть прохладнее чая, но сняла нарастающую
агрессию, тепло затуманило души и снова сблизило. Закуска была строго
ограничена двумя кислыми яблоками, нарезанными на тонкие дольки, жменей
кабачковых семечек и пачкой мятной жвачки. Эта сиротская снедь была
тщательно разделена на три равных порции. Такая закуска огорчила бы даже
неприхотливого бомжа. "Небось, дома таким добром закусывать бы не стал"
- съязвил Фидель, обращаясь к Гоше. "Не стал бы" - обреченно согласился
Гоша.
Вся надежда возлагалась на удачный улов. Увы, этого не случилось.
Изредка попадалась рыбешка, о которой говорят: "Мелочь мы отпускаем, а
крупную рыбу складываем в банку из-под майонеза".
Когда вечером ужинали кипяченой водой со слабым запахом ухи, Фидель
вдруг привстал и, указывая пальцем в сторону прибрежных кустов,
вскрикнул: "Лисицы! ". Метрах в пятидесяти от них в камыши юркнули
гуськом лиса и несколько лисят.
Рыбаки ринулись туда и обнаружили на пригорке лисью нору. Стас хищно
оскалился, глядя в лисье логово с нездоровым гастрономическим интересом
и азартно потирая руки, воскликнул: "Вот нам и ужин!". "А разве лис
едят? " – брезгливо скривил губы интеллигент Гоша. "Какой гурман, –
возмутился Фидель, – может, велите подать устриц с анчоусами? ". "Тебя
совесть не мучает? – съехидничал Стас. – Я бы тоже предпочел жареного
цыпленка! ".
"Хватит болтать! – строго прервал кулинарный диспут Фидель. – Займемся
делом. На безрыбье и рак рыба, а без мяса и лиса – барашек. Корейцы
собак едят, говорят, полезно, а лисица – та же собака". "Лисят жалко" –
канючил сентиментальный Гоша. Фидель успокоил: "Лисят в зоопарк сдадим,
а из мамки сварганим жаркое! ". Гоша, не был гурманом, но свой организм,
чем попало, тревожить не привык и страстно мечтал, что бы эта затея с
ужином с треском провалилась.
Тем временем друзья у входа норы закрепили огромный сачок,
предназначенный для мифических сазанов и сомов, и стали в нору лить воду
из кастрюли, полиэтиленовых кулей и даже из чехла палатки, куда
вмещалось несколько ведер. Работали спорно, с огоньком и матерками. Но
жертвы не торопились покидать свое убежище: "Сухая земля жадно впитывает
воду" - авторитетно разъяснил Фидель. Когда стемнело, горе
рыбаки-охотники окончательно выдохлись, закрепили у входа в нору сачок и
со словами: "утро вечера мудренее", еще выпили и легли спать.
Утром мудрость явилась в облике потрепанного мужика неопределенного
возраста и вызывающе местной наружности: в матросской тельняшке,
застиранных милицейских галифе и босиком. Прибыл он на допотопном
велосипеде с моторчиком и, вежливо приподняв соломенную шляпу,
представился: "Платоныч". "Какая учтивость", – подумал Гоша и, уловив
заинтересованный взгляд гостя, упершийся в начатую бутылку, спросил:
"Налить? ".
Вопрос был бестактным, но актуальным, потому как гость, не отрывая
завороженного взора от вожделенного напитка, облизнул пересохшие губы и
утвердительно кивнул. Налили. Он влюблено поглядел на стакан, произнес
холопское: "Благодарствую" и, по-гусарски шлепнув босыми пятками,
мелкими глотками скушал водку до дна. Занюхав рукавом тельняшки, он
поведал, что выше по течению речке обосновался новоявленный фермер и
стал химичить с какими-то ядовитыми удобрениями, которые стекали в воду,
отчего вся рыба передохла. Остались только малюсенькие "силявки" и
бычки.
С рыбалкой обстановка прояснилась. Поведали про охоту. Уловив момент,
когда Платоныч гипнотизировал порожний стакан, его наполнили, и, махнув
еще водочки, он поцеловал донышко и нехотя поднялся: "Пийшлы побачим".
Внимательно поглядев на нору, забаррикадированную сачком, он загадочно
усмехнулся и пошел к самой воде, где показал запасной выход из норы, от
которой тянулись лисьи следы на песке.
После, Платоныч сгонял домой за закуской в соседнюю деревню, и при этом
красноречиво косил в сторону охлаждавшихся в воде бутылок, в ожидании
жаркого из "барашка". Здесь уместно вспомнить народную мудрость,
несколько изменившую первоначальный смысл: "Если дать русскому мужику
рыбу, он будет сыт один день, а если дать ему удочку, он будет весь день
сидеть с ней у реки и пить водку". Друзья молча сидели на песке. Где-то
рядом журчал горный ручей. Оказалось, это урчало в животах от голода.
Платоныч долго не появлялся, видимо его старуха никак не могла
расстаться со съестными припасами. Наконец гость прибыл с внушительной
котомкой. Когда было открыто, нарезано, разложено и выпито, друзья с
неослабевающим аппетитом набросились на еду. Отчетливо раздался лязг
зубов и рычание. Любая еда после долгого ожидания превращается в
деликатес.
Гошина оплошность не осталась безнаказанной: мстительный судья в лице
Стаса показал ему красную карточку и отстранил от участия в последующих
мероприятиях до конца сезона...
После той, так называемой рыбалки, они надолго потеряли интерес к этому
древнему промыслу и вскоре успешно освоили новый, более продуктивный –
ловлю раков. Осуществляли этот процесс самым примитивным способом,
руками, наподобие сбора грибов. Вскоре поднаторели в этом деле так, что
добычи хватало на полноценное вечернее застолье с приглашением гостей.
По прибытии домой, Стас мастерски превращал улов в изысканный деликатес,
одна часть которого предназначалась для внутреннего употребления, вторая
шла на экспорт - в соседнюю пивную в обмен на выпивку.
Однажды на место проштрафившегося Гоши был приглашен я, не совсем
бескорыстно. Раков я ловить не умел, но имел автомобиль "Жигули", что
избавляло опытных раколовов от изнурительной дороги в общественном
транспорте с увесистыми рюкзаками. Утром мы прибыли в приазовское
местечко Морской Чулек. От чего такое название села, я до сих пор смутно
представляю, что-то осталось от татаро-монгольского нашествия, а пресная
лужа ни с какой стороны на море не тянула.
Обычно ребята ловили добычу не мелководье, лазая так же, как их жертвы,
раком, извлекали из запутавшихся в водорослях членистоногих и бросали их
в резиновую лодку.
Однако в тот раз дула "верховка": вода в Азовском море прибыла и в
рачьих местах была по грудь. Друзей это нисколько не смутило, они
ухитрялись нащупывать раков ногами, ныряли и доставали их из-под ступни.
Я тоже что-то нащупывал, исправно нырял. Но доставал только одни
ракушки. Я спросил у Стаса, как отличить, что у меня под ступней, рак
или ракушка. "Элементарно,- усмехнулся он - подними ногу и снова опусти.
Если там уже ничего нет, значит, был рак".

В глубоко советские 70-е мы, трое друзей с супругами, на своих Жигулях
катили из Ростова, через братскую Румынию к друзьям по гостевой визе в
Болгарию. Перемахнув на пароме широченный Дунай поздним вечером, мы с
ветерком катили по живописным местам. Решили заночевать в симпатичном
лесу возле бурного ручья. Разожгли костерчик, постелили покрывало и
накрыли, чем бог послал. А бог в тот раз послал коньяк армянский,
колбасу «московскую», чешское пиво и т. д. Исключительно дефицитные
продукта тех лет, которые были нами закуплены в Румынии. Из тушенки
выковырнули куски мяса, окунули в уксус, нанизали, на шампуры и - на
костер. Вкусно зашкварчало, запах заструился на весь лес, и разбудил
птиц, которые стали слетаться в надежде на халявное угощение. Армянский
коньяк, из бухарестского магазина сильно отличался от нашего, - терпкий,
отдающий миндалем, как говорил Райкин, «вкус - специфищский!». Вокруг
чистота лесная непривычная, кустики подстрижены, деревца под линеечку,
травка – как персидский ковер. Ни тебе бутылок, ни окурков, ни обрывков
газет. О мусоре можно только мечтать. Чисто – не по-людски. Ну, думаю,
это дело поправимое, утро вечера мудренее. Разлили, чокнулись, выпили,
закусили. Спели под гитару. Оросили окружающие кустики и по машинам.
Дело-то молодое, все как у нас……
Утром я встал, когда солнышко уже слепило глаза. Журчал ручей, и пели
птички. Перед моим, не совсем еще трезвым взором предстала картина
маслом: в открытых настежь Жигулях спят семейные пары, бесстыдно
развалившись, как у себя в спальнях, кто в исподнем, а кто и без. Одежда
разбросана на капотах и крышах. А самое главное: мимо идет народ, и
ошалело глядит в нашу сторону, как на стоянку первобытных людей.
Вскоре выяснилось, что в потемках мы расположились в городском парке и
отдыха города Видин.

Метаморфоза Рабиновича.
(подражание И. Бабелю)

Нельзя не вспомнить без улыбки
То время счастья моего,
Когда все члены были гибки,
За исключеньем одного.
Увы, то время пролетело,
И не вернуть уже его.
Теперь все члены затвердели,
За исключеньем одного.

Давайте поговорим об Рабиновиче. Хотите знать почему не об светской
львице Ксюше Собчак, или немеркнущих звездах Алле Пугачевой и Максиме
Галкине? Или на худой конец не об очередном замужестве Анастасии
Заворотнюк? Тогда забудьте на время, что у вас на носу очки, а в душе
осень и слушайте сюда. У Рабиновича случился юбилей, - прошло ровно
восемьдесят лет, как он выпал из утробы своей мамаши. Кто не знает
Рабиновича? Об нем рассказывают много и смачно, и если вам было смешно,
значит это действительно об нем. Некоторые граждане позволяют себе
утверждать, что все эти истории – анекдоты. Это не правда, просто вся
его жизнь, как и наша с вами, сильно похожа на анекдот. Он -
неиссякаемая наша плоть, как будто нас с ним родила одна мамаша. Только
ему уже восемьдесят. Что нам мешает сесть на трамвай и поехать к нему
домой, поздравить старика, выпить с ним стопку водки и закусить, чем Бог
послал? Вы не знаете, как поступить? А он знает! Он все знает, потому
что он Рабинович, а не какой-нибудь Ваксельберг, у которого в голове
одни только яхты, а в штанах яйца Фаберже.
Как стало известно из хорошо осведомленных кругов, к евреям-олигархам
обратились поклонники Рабиновича: с письмом такого содержания:
«Многоуважаемые господа! Если в вашей душе еще квартирует совесть,
будьте настолько любезны, положить на счет № ХХХ… ХХХ… - рублей, на
установку памятника Рабиновичу, работы скульптора Эрнста Неизвестного,
или на худой конец Зураба Церители известного. В случае отказа, вас ждет
крупное разочарование в вашей коммерческой жизни». И што вы себе
думаете? Имея в себе столько дерзости, сколько денег, они дружно
сказали, что это перебор. А один жлоб не поленился из Англии выслать
телеграмму: «Господа, вы грамотные люди и даже умеете читать. Но я не
держу вас за идиотов, и боже сохрани вас за таких знать. Об чем вы
просите? Неужели вы не знаете, что на дворе экономический кризис? И
скажу вам, положа руку на сердце, что мне надоело переживать всякие
угрозы. Сколько я сделал для вашего благополучия, а в благодарность имею
язву желудка, сплошные интриги и бессонницу. Бросьте этих глупостей.
Ваш, больше чем вы себе предполагаете. - Борис Березовский». Толстосумы
рассерчали и имели нахальство утверждать, что все монументы в нашей
стране – явление капризное и недолговечное. И они оказались кругом
правы: еще вчера клали цветы к памятникам героям Октябрьской революции,
а сегодня кладут на революцию в целом и на ее героев в частности, а
недавних бронзовых идолов сдают на металлолом. Даже Железного Феликса
сдернули петлей с пьедестала и как последнего сукиного сына под громкий
свист и улюлюканье, упрятали на свалку. Назвать одну из своих яхт именем
Рабиновича, Рома Абрамович наотрез отказался, утверждая, что яхта с
таким названием непременно утонет, а у него на иждивении молодая жена,
пятеро детей, и многочисленная СЕМЬЯ (в широком смысле этого слова),
плюс Челсинская с Чукотской губернии. Прижимистых ударников
капиталистического труда, после долгих препирательств удалось раскрутить
лишь на скромную мемориальную доску, которая теперь украшает стену
убогой развалюхи, на унылой окраине города, где даже бандиты боятся
ходить поодиночке. На мраморе начертана трогательная надпись: «Здесь
живет и страдает от непосильного гнета антисемитизма, сионизма,
капитализма и жены своей Сары Соломоновны популярный герой устного
народного творчества – гражданин вселенной - Рабинович».
Сара не осталась безучастной к юбилейной дате и накануне преподнесла
мужу небольшой сюрприз. Совершая привычный утренний шмон, в кармане его
штанов она обнаружила мокрый носовой платок. Версия насморка была
отвергнута без колебаний, сморкался он исключительно в полотенце. Следов
помады и запаха духов экспертиза не обнаружила. И Рабинович получил
истерику. Разборки длились весь день. Жена швыряла ему укоры, каждый из
которых был тяжел, как булыжник. Рабинович упорно молчал.
Тем временем солнце стремительно скатывалось за горизонт и своими
жаркими лучами цепко шарило по раскаленной земле, пытаясь за что-нибудь
ухватиться и продержаться подольше в ослепительно-синем небе. Но
неумолимо надвигались чудовищные сумерки, проникая в окна домов и, как
пальцы налетчика, жадно шарили по закуткам. Холодная луна вытеснила
ненасытное светило и заняла свое привычное место. Она застряла в
частоколе блуждающих звезд, рассыпанных по всему небу, как сыпь, как
веснушки по лицу беременной молодухи. Под скупым освещением луны
торопливо ерзали облака, ликуя и содрогаясь, как зарезанная курица.
Саре пришлось применять пытки, причем направлены они были на саму себя:
она не спала всю ночь, сотрясала кровать рыданиями и стаканами глушила
валидол. Это была Варфоломеевская ночь.
На следующее утро продолжился допрос с пристрастием и звуковым
сопровождением в виде истерического визга, переходящего в ультразвук,
битья посуды и угроз покончить с собой. Рабинович по детски жалобно
морщил рот и плакал горькими старческими слезами. Вместо того чтоб
выпить хорошую стопку водки и набить жене морду, он был способен только
плакать. Ему хотелось еще жить, как жил всю свою бедную и неприветливую
жизнь, а Сара заставляет его умирать двадцать раз на день. До самого
обеда она кричала визгливым голосом, ломала руки и, содрогаясь, рыдала
скорбно и с надрывом. Наконец, Рабинович не выдержал и раскололся: «Да,
это мои слезы, я таки плачу в платок». «С какой радости? » – удивилась
жена. «Сара, не делай трагедию, ты не Шекспир. Какая может быть радость,
имея под боком такое горе, как ты? И если бы ты была одна, это можно
было как-то пережить. Но твоя мама, чтоб она была здорова в свои 98 лет,
считалась самой родственной еврейкой в Жмеринке. Она годами живет в
нашей тесной квартире с оравой своей оголтелой родни. А кто ей
жаловался, что я чудовище, сожравшее твою молодость и промотавшее
состояние твоего пьяницы папаши!? ». Рабинович живо вспомнил, как
почтальон Моисей, каждый раз вручал ему телеграмму со словами: «Не
волнуйся, ни кто не умер. До тебя едет теща со Жмеринки. И лично я не
знаю, что лучше!? ». «Хвороба мне в печенку, - вопил Рабинович, - не
выводи меня из спокойствия и перестань размазывать кашу по чистому
столу. Пока ты рядом, радостью здесь не пахнет. Имей сострадание и не
делай мне цорес на краю жизни. Ты достаточно уже испортила мне здоровье.
Я плачу оттого, что нафарширован болячками, как та щука, которую ты так
и не научилась готовить». Рабиновича мама, была искусной кулинарка.
Однажды, отобедавший у них холодной фаршированной рыбой с хреном местный
пристав, вытирая платком усы, сытно рыгнув, заметил: «Ради такого блюда
стоит принять иудейство».
Как у каждого интеллигентного человека, у Рабиновича к старости в
организме уже много чего вырезали. Зато поспели: остеохондроз, склероз и
геморрой. А к 80-летнему юбилею, когда он уже достаточно состарился,
чтобы слегка подвинуться умом, болячки посыпались, как из рога изобилия.
В последние годы ему особенно досаждала еще одна деликатная проблема –
хронический запор. Значительную часть суток он вынужден был томиться в
клозете, и зачастую безрезультатно, за что Сара называла его Санузник.
Часами он сидел, с тоской разглядывая стоптанные войлочные чувяки,
перламутровые пуговицы трикотажных кальсон и снова плакал, проклиная
свой увядающий кишечник. Да и отсидеться по полной программе не всегда
удавалось, так как жили они с Сарой в многосемейной коммуналке, а
несознательные соседи, не посвященные в медицинские тонкости его хвори,
обычно в самый ответственный момент, когда уже наклевывался результат,
сдергивали горемыку с унитаза. Глупая старость жалка не менее, чем
трусливая юность.
Как-то ранним весенним утром, насмешливый луч сияющего солнца, обшаривая
окна домов, уткнулся в сияющую лысину Рабиновича, пребывающего в
привычно скорбном настроении. Это нежное прикосновение пробудило в его
душе давние воспоминания. В захудалой Жмеринке, где все жители
наперечет, его будущая жена порядком перезрела в ожидании долгожданного
жениха. Давно отцвели прыщи, оставив на лице заметные рытвины, а свахи
обходили их хату стороной. В один субботний вечер, когда в комнате было
жарко, душно и тоскливо, Саре нестерпимо захотелось поделиться с
кем-нибудь своей нерастраченной лаской. И тогда она деревянным голосом
обратилась к отцу: «Папашка, имейте сострадание. Каждая девушка имеет
свой интерес к семейному уюту. Или у меня будет жених, или я сделаю
конец моей жизни. Мое терпение тоже имеет конец». Пьяненький Соломон
отмахнулся от дочери и послал ее туда, куда она так настойчиво
просилась. Тогда Сара, рассерчав, упала на пол и сделала ему небольшой
припадок. Она таки вывела его из равновесия, и Соломон обратился к жене:
«Мадам Циля, имейте беседу с вашей дочерью. Она имеет ваш надоедливый
характер. Надо кушать много гороха, прежде чем с вами можно говорить».
Разговор стал принимать очень не дружелюбный характер: «Босяк, -
вытаращив глаза, стала кричать жена Соломону, - пусть я не доживу до
хорошей жизни, если ты не купишь ей жениха. Я тебя спрашиваю, босяк,
сколько может ждать наша девочка? ». Соломон был человеком упрямым, но
его упрямства хватило только на неделю.
В понедельник он встал со своей постели, когда рассвет уже начал хлопать
своими подслеповатыми глазами, а в небе зажглись далекие золотые тучки.
Он долго рылся в чулане, пока отыскал потертое кожаное портмоне, в
котором хранил утаенный от семьи загашник. Весеннее утро повело его в
дом успешной свахи и своднице Райки Хейфиц. «Мадам Райка, я пришел до
вас, как до родной мамы и питаю надежды на вашу отзывчивость. Я имею
интерес, чтобы моя дочь получила свадьбу», – завел свою шарманку
озабоченный папаша. Райка была женщина у себя на уме. Прожженная сваха
изрядно рисковала своей репутацией, взявшись спихнуть замуж застрявшую в
девках невесту, по причине ее наружной непривлекательности: Сара
представляла собой рослую толстуху с кирпичного цвета щеками и жирными
ногами, раздутыми, как шары. Поэтому Райка вынесла свой неутешительный
приговор: «Слушайте сюда и кладите себе в уши мои слова. У мине полно
такого залежалого товара. Это будет стоить пятьдесят карбованцев. Такое
мое мнение. Идите к своему семейству и возьмите с собой мою цену».
Деньги мудрая женщина брала вперед, после случаев, когда дома всегда
никого не оказывалось, если дело подходило к расчету. Пятьдесят
карбованцы легли каменной глыбой на душевное состояние Соломона. «Мадам
Райка, - бешено торговался папаша, - может вы меня спутали с Ротшильдом?
Откройте свои глаза и имейте сострадание». Соломон оказался кругом
неправ, рассчитывая на значительное сострадание. После долгого и
утомительного торга с учетом Райкиного сострадания, скуповатому папаше
удалось выторговать только червонец.
Каждый человек имеет свои неприятности. И однажды угораздило зеленого,
как молодая трава, юнца Рабиновича оказаться в цепких лапах искушенной
свахи. И она сделала свое дело, поэтому тут не нужны слова. Жил себе
безобидный холостяк, свободный, как птица в полете, и не знал, что
несчастье уже шляется за ним по пятам, как назойливый нищий. Оранжевый
закат варился над крышами, как в эмалированной кастрюле зреет
абрикосовое варенье, воздух вздрагивал от звона колоколов в соседнем
храме и сжимал сердце. И вот уже тщедушный жених потный и бледный стоит
перед раввином рядом с высокой, полной женщиной, в длинном до земли
платье и широкополой шляпе, увешанной птицами, и дело уже было на мази и
тоже в шляпе. Невеста была затянута в корсет, густо и неумело
напудренная, красная, растерянная и жалкая. Так решилась судьба девушки
Сары и шального жениха Рабиновича. Когда потухла веселая свадьба,
разошлись хмельные гости и усталые музыканты, на землю опустилась ночь,
усыпанная звездами, синим воздухом и тишиной. И случилось то, что должно
было случиться, что делает из юноши мужчину, а из девицы женщину.
Так вместе они и состарились, без любви достатка и детей. Рабинович
совершил ошибку. А кто не ошибается? Ошибаются все, даже сам господь
Бог. Разве со стороны бога не было ошибкой поселить евреев в России,
чтобы они там мучались, как в аду? Чем было бы плохо, если бы евреи жили
себе где-нибудь в Швейцарии, где бы их окружали голубые озера, горный
воздух и сплошные французы? Ошибаются все, даже сам господь Бог.
Рабинович сделал над собой усилие и прогнал от себя воспоминания.
Сбросив грустные мысли с головы, он вместо веселой стопки водки, осушил
стакан унылого кефира и обреченно отправился в место своего вынужденного
заточения, прихватив, свежую газету. Из комнаты, словно в насмешку,
доносился, по заявкам радиослушателей, популярный опереточный хит его
молодости: «журчат ручьи, поют скворцы, и тает лед и сердце тает»... –
отчего старик окончательно впал в безысходный пессимизм. И вдруг, как
это часто случается в нужный момент и в нужном месте (может быть, оттого
это место называют нужником), ему на глаза попалась пропаганда
чудодейственного средства от запора, которое, как утверждала газета,
действует нежно, пахнет тонко и обладает удивительным фруктовым вкусом.
Как-то Сара привезла заболевшего мужа в больницу. Врач снисходительно
посмотрел на стоптанные штиблеты больного и на вопрос жены: «Он будет
жить», с усмешкой ответил: «Пока нет! ». А когда его везли по коридору
на каталке, он услышал шутку расшалившихся молодых практикантов: «Доктор
сказал в морг, значит в морг! ». Это современные молодые, - они вам
уступят место только на кладбище! От их бесстыжих слов больной
моментально оклемался, стал брызгать слюной и возмущаться в матерной
форме, после чего, с несвойственной его возрасту проворностью, дал
стрекача. С тех пор традиционную медицину он стал бесповоротно
отвергать: «Чтоб я так жил, если еще раз обращусь к врачам! ».
Именно Рабиновича в нужнике посетила историческая фраза, которую
историки приписывают Ленину: «Мы пойдем другим путем». Не откладывая в
долгий ящик, он приобрел три упаковки нежно действующих пилюль.
Вернувшись домой, старик употребил для верности целую пачку нежно
действующего снадобья и с нетерпением стал ожидать обещанного
результата. Ожидать долго не пришлось. Результат превзошел самые смелые
ожидания: организм разразился щедрой диареей, грубо говоря, поносом. Как
на грех, у него в тот раз случилась легкая простуда, с кашлем и
чиханием, и это обернулось далеко текущими последствиями. Когда вечер
взлетел к небу, как стая птиц, и тьма накрыла город, отважный
исследователь обосновался на унитазе до утра. А когда за горизонтом
запылали огненные факелы рассвета, и на небе потух млечный путь,
Рабинович покинул сортир, почувствовав себя совершенно другим человеком.
Отрегулировав необходимую дозу чудотворных пилюль, он окончательно
избавился от запора и поноса и свято поверил, что он на правильном пути.
Избрав этот путь, не имеющий научных аналогов, старик обозначил это, как
новый раздел медицины – рекламолечение. Как вы уже заметили, многие
популярные СМИ напоминают фармацевтический справочник, поэтому
Рабиновичу оставалось только выбирать снадобье на свой вкус, и
добросовестно его употреблять. Эффект оказался потрясающим: яды, шлаки и
токсины поспешно стали покидать его дряхлый организм. Через месяц старик
навсегда распрощался с язвой желудка, диабетом и хроническим бронхитом.
Вместо них появился крепкий сон, хороший аппетит и, к неописуемому
Сариному изумлению – давно похороненная эрекция.
Но неугомонный старик не собирался останавливаться на достигнутом, и
целеустремленно приступил к следующему этапу своего беспримерного
эксперимента. Теперь поставил перед собой поистине историческую задачу:
одолеть непобедимую до сих пор коварную старость.
Руководствуясь исключительно интуицией, он плутал в бесконечных
рекламных лабиринтах, вникал и тщательно конспектировал рекомендации
народных целителей, голодал с физическими нагрузками и очистительными
клизмами. На всю пенсию закупал многочисленные брошюры, сулящие без
особых хлопот осуществить желаемые перемены: «Как обрести вторую
молодость», «Долой лысину», «Освободиться от морщин» и т. п.
Самозабвенно следуя мудрым указаниям, пенсионер вскоре стал
преображаться не по дням, а по часам: куда только делась рыхлая
округлость живота и желтая одутловатость лица. Сбросил вес, подрос,
пришлось менять гардероб. Разгладились морщины, под гладкой кожей
заиграли упругие мускулы, на месте обширной лысины заколосилась густая
шевелюра без признаков предательской седины.
Рабинович завел юную подружку, стал посещать бассейн. Там его присмотрел
тренер по плаванию и пригласил в сборную. Он омолодился до такой
степени, что Сара вынуждена была его усыновить.
Хоть он давно перестал принимать снадобья, но организм вышел из-под
контроля и продолжал упрямо двигаться в обратном направлении. Теперь
Рабинович стал стремительно терять вес и рост, растительность осталась
только на голове, на месте выпавших зубов прорезались молочные. Сара
записала его внуком и, пока готовила справки для детского садика,
Рабинович созрел до ясель. Врачи недоуменно пожимали плечами, советовали
обратиться к бабкам.
В настоящее время он лежит в памперсах, пускает пузыри и мило агукает.
Что с ним произойдет дальше, никто не может предположить, потому что не
верит в правдивость этой трагической истории. И правильно делают, ведь
написана она была первого апреля. К великому сожалению, реклама
медицинских препаратов мозолит нам глаза каждый день, а не один раз в
году – в день дурака...

Рождественский рассказ
(по Зощенко)


Один гражданин по имени Василий испытал на себе не один десяток разных
профессий, но шофером трудиться не довелось, хотя водительские права
имелись. Ему кум на день рождения подарил. Но это было давно, еще при
советском режиме. А при теперешнем строе его угораздило выйти на пенсию
и сразу жить стало скучно с материальной стороны. Наступило плохое
питание, в результате чего нарушился обмен веществ и началось
расстройство нервной системы. А тут еще кум встрял: «Очень даже
удивительно, что все еще встречаются меланхолики, которые скулят и ноют,
и вообще не знают, как заработать побольше барыша. При новой власти это
плевое дело. Кругом происходят замечательные истории, как, например,
один бывший непримиримый борец с мировой буржуазией, враз стал
миллиардером». И баба Василия, такая сварливая холера, как та старуха из
сказки о золотой рыбке: «Не хочу - говорит – на твою нищенскую пенсию
существовать, ступай дурачинушка ты, простофиля и думай, как дальше жить
будем!».
Долго они кумекали и решили на склоне лет обогатиться. Ничего лучшего не
придумали, как назанимать у соседей и родственников деньжат и купить
подержанный автомобиль, который собирались использовать в корыстных
целях. Они, курицыны дети, хотели через это стать капиталистами и начать
жить напропалую, то есть загулять на старости, если успеют. Решили
завести себе такси, а лучше маршрутное, туда больше народу впихнуть
можно. Василий, по дурости своей согласился. Не думал, что кукиш там
будет а не барыш. Поехал Василий с кумом на авторынок, выбрал подходящий
автомобиль марки Газель. Ничего машина, все на месте: колеса, мотор и
даже стекла частично целые. Поторговался, бросил шапку о землю, и купил.
Целую неделю кум натаскивал старика: какие педали нажимать и куда
баранку вертеть. Еще месяц ушел на оформление документов и разные мелкие
ремонты.
Наловчился пенсионер лихо по городу носиться, потому, как ежели не спеша
тащиться и по сторонам глядеть, кукиш заработаешь, а не барыш. Вот он с
пол года по дорогам колесил, и однажды приключилась с ним драматическая
история. В часы пик в общественном транспорте ни сидеть, ни стоять, ни
лежать спокойно ни какой нет возможности. А едут на работу широкие слои
населения всех сортов, кроме буржуев и депутатов. Пешком шкандыбать,
кому охота. Гонит Василий по скользкой дороге, стекла замерзли,
видимость слабая, а пассажиры спешат на работу и потому нервные. В
салоне конечно давка, машину колбасит в разные стороны, люди
расстраиваются от такой поездки, хватают друг друга за разные части
тела, чтобы не опрокинуться. Водитель кричит, чтоб прекратили пихаться и
раскачивать автомобиль, подвергая свои жизни опасности.
И тут разворачиваются главные события: один пассажир пролетарской
наружности, находясь в раздраженном состоянии, не выдерживает качки и
начинает вопить: «Это не водитель, а сукин сын какой-то. Напихал полный
автобус людей и несется, как очумелый. Швыряет машину, вроде дрова
везет! Хуже чем в трамвае!». Ему с ехидцей возражает полная блондинка,
сидящая на коленях тощенького старичка: «Чай не в театре, не до жиру,
все на работу спешим». Тогда другая мадам в меховой шапке вопит из под
сидения: «Этот водитель наверное под мухой, сам деньги лопатой гребет, а
трудящихся свободно до инвалидности доведет. Таким водителям морды надо
разбивать». Народ очень раздражительный попался, расстраивается по
пустякам и сразу норовит в морду. Начались раздаваться разные вопли:
мол, какой водитель подлец, и кто такого ненормального мазурика в его
пожилом возрасте за баранку посадил… А Василий от таких речей стал
душевно страдать: «Я прямо удивляюсь на вас, господа, и довольно обидно
такие речи слушать, ежели кому не нравится, ну вас в болото. Сами
набились в мою жестянку, как шпроты. Выметайтесь наружу, кому ехать не
комфортно, очищайте воздух. Не при советском режиме живем, чтобы критику
почем зря разводить и писать претензии в жалобную книгу». Тогда один
инвалид не сдержался: «Это в высшей степени нахальство, так трясти
пассажиров, у меня уже последняя печенка отваливается…» - и как брызнет
Василия костылем по затылку. В общем началась грубая перебранка, стали
буянить и случилась небольшая потасовка. А драться в тесноте было не с
руки, особо не развернуться. Но один интеллигентный студент, утомленный
высшим образованием, держится индифферентно и пытается утихомирить
граждан: «Вы, - говорит - напрасно водителя выводите из спокойствия, он
расстраивается, и мы свободно можем получить аварию». Как в воду глядел
рыбий глаз. Машина со всего маху закрутилась, тюкнула подвернувшийся как
на грех, джип и уперлась в столб электрического освещения. Тут сразу шум
поднялся, дискуссии всякие. Окружила Василия толпа и в разъяренном
состоянии, стали чертыхаться и обзывать его последними словами. Тут всех
раздвигает крупный такой мужчина какой-то горной наружности, хозяин
покалеченного джипа: «Покажите мне этого гада водителя, я ему паразиту
сейчас буду голову отвинчивать». К счастью милиция тут, как тут, желает
узнать, не выпивши ли водитель и сколько лишних денег у него в кармане.
Василий находился в полном беззащитном состоянии, мало чего соображая.
Он прямо ахнул, когда услыхал в какую сумму ему обойдется ремонт
навороченного джипа и раздолбанной за миленькую душу собственной Газели.
Его затрясло и закачало на ногах, и по щекам потекли слезы.
Фантастическая сумма окончательно подкосила его силы, отчего, придя
домой, он слег в койку. Два дня лежал и скучал, пищу перестал кушать. А
на третий день помер.
У ворот рая толпилась большая очередь. Священник с бородой и в рясе
попытался протиснуться первым, но дежурный архангел преградил ему путь:
«Только после собеседования с САМИМ!», и поманив пальцем Василия,
пропустил его безо всяких хлопот. Батюшка стал возмущаться, почему этого
безбожника вне очереди, а он духовное лицо, через собеседование!? «А
потому, - доходчиво разъяснил ему дежурный, что на твоих проповедях,
святой отец, народ спал, а его пассажиры, как правило молились!».

По вечерам во дворе собиралась компания пацанов. Потягивали пивко и
травили байки, в том числе о своих дон-жуанских подвигах. Заика Женя,
интеллигентный юнец, застенчивый, еще не утиративший способность
краснеть, жадно слушал этот треп, но самому хвастнуть было нечем. При
самых непристойных подробностях, его лицо, щедро укомплектованное
красноречивыми прыщами, заливалось ярким румянцем. А самым для него
мучительным был момент, когда его мамаша, свесив через перила балкона
безразмерные сиськи, с надравом орала: "Же-е-ня, домой!". И он страдая
от стыда, рысцой трусил к подъезду под ржание приятелей.
В один весенний вечер появляется ликующий Женя и, заикаясь сильнее
обычного, выдает: "Реб-б-бят-та, я трип-п-пер по-о-ймал!". Немая сцена.
Наконец, кто-то не выдерживает: "Женя, а что же ты маме сказал?". "Маме
я сказал, что грибок, мама бы против тип-п-пера возражала"...

В 70-х годах в аэропорту работала диктором радиоточки бывшая стюардеса.
Глубокой ночью к ней заглянул, уже поддатый ее приятель. Работы ночью
мало и они принялись за муси-пуси-поцелуси. Как положено, после прилюдия
перешли к делу: "Тебе так хорошо? А так? А теперь наклонись, а еще
повернись,...". Неожиданно в рубку торабанит дежурный... Оказалось, что
в пылу страсти мужик посадил подругу на пульт с тумблерами и она ж...
влючила микрофон и весь зал ожидания совершенно бесплатно наслаждался
передачей "секс по радио".

Какое-то календарное мероприятие мы с женой праздновали у приятелей, у
которых был двадцатилетний сын даун. Лева, как и все представители этого
племени, был добродушный, приветливый и жизнерадостный. В тот раз, ему
родители позволили посидеть за столом и вскоре отправили спать. В разгар
веселья в комнате появляется толстый, Лева с горшком в руке. С
младенчиской улыбкой он снимает трусы, садится на горщок и радостно
сообщает: "Какать буду".

В далеких 70-х, будучи на соревнованиях в г. Пятигорске, обратил
внимание на то, что один наш спортсмен постоянно держит руку в кармане и
остервенело там шурудит. Как будущий медик поинтересовался. Он жалуется,
что зуд нестерпимый. Без колебаний ставлю уличный диагноз - МАНДАВОШКИ!
Тащу его в аптеку. По дороге он продолжает яростно изводить врага пилкой
для ногтей: "Злые, как псы!". В аптеке очередь, он ждет пока люди
разойдутся, так как о назначении сернортутной мази любой грамотный
гражданин знал. Наконец дождался свободного доступа к оконцу и,
заливаясь краской, у девушки-фармацевта спрашивает про мазь. Та
отвечает, что ее сейчас нет, но есть настойка чемерицы. Он: "А это от
чего?". Она: "От того же!".

История отношений Палестинкой автономии и Израиля напоминает сюжет
рассказа М. Зощенко о студенте (ХАМАС) и водолазе (Израиль). «Водолаз
был очень даже здоровый тип, в водолазном деле слабых не употребляют, но
этот был ужасно какой здоровый дьявол. А студент, конечно, мелковатый и
непрочный субъект. И красотой особой не отличался. Чего-то у него
завсегда было на морде, вроде золотухи». А только они подрались. Была
между ними и классовая борьба и идеологические расхождения. Кроме всего
прочего они, грубо говоря, не поделили между собой бабу (территорию).
Баба так себе, ничего особенно сверхъестественного в ней не наблюдалось:
никаких дворцов и замков и возраст у невесты довольно почтенный… Но обе
стороны в нее были сильно влюблены.
Раньше она гуляла со студентом, но после перекинулась на водолаза.
Может, он ей симпатичнее показался, или руки у него чище были, я не
знаю. Только она действительно отошла к нему. И у них возникла пылкая
любовь. А вскоре уже водолаз стал и сам не рад своему счастью. Потому,
как оказалось, у него ужасный противник. Однако виду не показывает.
Гуляет храбро под ручку со своей дамой, а студент его, конечно, задевает
и обзывает водолаза всякими хамскими словами и при случае пихает в
грудь. И однажды на любовной почве у них случилась драка. Грубо говоря,
они не поделили бабу! Это ж прямо анекдот.
Гуляет водолаз со свой фифочкой, а студент ему вслед запустил булыжник и
угодил, рыбий глаз, аккурат ему по затылку. Тогда водолаз провожает свою
даму, возвращается ударяет студента по брюху и по другим важным местам.
Студент брык наземь, лежит отдыхает. Тут его соседи натерли снегом его
слабую грудь и отвели домой. Тот ничего, отлежался и вечером вышел
подышать свежей прохладой. Не успел, как следует надышаться, как
навстречу идет водолаз. И тогда он снова быстрым темпом идет до врага и
бьет его своею тощей рукой прямо в харю. Ну, тут товарищ водолаз
порядочно отутюжил студента. Так что пришлось его домой относить на
шинельке.
Только проходит совсем немного времени, студент поправляется, встает на
худенькие ножки и обратно ищет водолаза. Водолаз хочет его не увидеть, а
тот подходит к нему вплотную и снова ударяет его по зубам. Тут
происходит безобразная сцена. Студента кидают, вращают по земле и бьют
смертным боем. На этот раз у студента стали отниматься передние и задние
ноги. Его забирают в больницу, а водолазу грозят народным судом.
В рассказе у Зощенко водолаз устал бить студента, он совершенно извелся
и они помирились. Остается открытым вопрос: чем закончится подобная
история на Ближнем востоке.

Со своей будущей женой Валерка познакомился... в постели. Однажды он
проснулся в неизвестной обстановке и обнаружил рядом с собой совершенно
незнакомую женщину. Она мирно посапывала под тонкой простынкой, сквозь
которую проступали пышные формы тициановских моделей, которые его всегда
так волновали.
Перед его мутным взором предстала крашеная блондинка не первой
молодости, с круглым привлекательным лицом, вовсе не похожая на
случайную потаскушку. Валерку нисколько не смутило само пробуждение в
чужой квартире, явление хорошо знакомое завзятым поклонникам Бахуса,
когда тяжелая попойка бесследно стирает из отравленного мозга
происходившие накануне события. Он стал привычно напрягать непослушную
память в надежде выудить из нее хотя бы крохи из, по-всей видимости,
богатых событий вчерашнего вечера. Но мысли путались, из похмельной
сумятицы всплывал какой-то хаос. Последним был чудом зацепившийся в
затуманенном портвейном мозгу эпизод, как он выпивал в каком-то
неопрятном кафе, рядом располагалась веселая компания, и он оказался за
их столом. Дальше никакой информации не сохранилось.
По вискам стучало кузнечным молотом, мелко тряслись руки, и нестерпимо
хотелось отлить. В щедро проспиртованных извилинах беспорядочно
суетились путанные мыслишки, а душа настойчиво требовала утреннего
похмелья. Валера еще раз окинул взглядом спящую Мадонну, и дух
перехватило от увиденного великолепия, отчего он даже про себя
прихвастнул: «В полной невменяемости ухитрился закадрить такую ядреную
кралю! ». Лежал он возле стены, украшенной пестрым ковром и, чтобы
выбраться в клозет, необходимо было преодолеть аппетитную возвышенность.
«Тут без альпинистской сноровки, да еще с похмелья, не перемахнуть, – с
тоской подумал он, – щас проснется, психанет, даст пенделя и выставит,
как нашкодившего щенка».
Валера напрягся, стараясь осторожно перебраться через выдающуюся
преграду, но отравленный вестибулярный аппарат дал сбой, и он загремел,
сперва на прекрасную незнакомку, а с нее брякнулся на пол.
Плотно сомкнув веки, он ожидал чего угодно, только не того, что услышал:
«Лерочка, ты не ушибся? ». Открыв глаза, и наведя их на резкость, он
увидел перед собой симпатичную толстушку с заспанными и лучисто-шальными
глазами. Она с немым обожанием смотрела на беспомощно лежащего на полу
несчастного Валерку. А над ее головой он увидел классического амурчика –
этакого пухленького младенца, который заговорщицки подмигнул обалдевшему
гостю, достал свой легендарный лук и выпустил стрелу в Валеркино
любвеобильное сердце. Его болезненное, словно пергаментное лицо, озарила
та счастливая улыбка, которая прежде следовала только за утренней
похмельной кружкой холодного пива.
Бурный и упоительный роман благополучно завершился маршем Мендельсона,
пиликавшим хмурым баянистом в том самом кафе, где, как оказалось,
состоялось их знакомство и где новобрачная трудилась буфетчицей. Звали
«молодую», в отличие от предыдущих пассий, будничным именем Зоя.
Семейная жизнь Валерки на отношение к алкоголю существенного влияния не
оказала. Он искренне считал, что выпивка служит смягчающим
обстоятельством между гнусной реальностью и сладкой мечтой. От частых
запоев он вскоре усох и превратился в сморщенного неврастеника, отчего в
кругу своих собутыльников приобрел обидное прозвище Сухой.
Новоявленный супруг обосновался на ПМЖ в Зойкиной однокомнатной
хрущевке, где запахло вкусной и размеренной жизнью. Отравляло идиллию
наличие у жены шестилетнего сынишки, портрет которого он принял за
амурчика. А лук со стрелой, по-видимому, почудились с похмелья.
Шкет был избалован до омерзения, он целыми днями бесился со своею
маленькой пучеглазой сучкой, злобной и визгливой тварью, неистово
ревновавшей нового жильца к своим любимым хозяевам. Но, всем на
удивление, молодожены между собою славно заладили, хотя добрые отношения
периодически смывались мощным Валеркиным алкогольным цунами. Как
выяснилось гораздо позже от самой Зойки, он, вопреки своему сморчковому
масштабу, обладал неутомимой мужской состоятельностью, Зойка
непостижимой женской интуицией с первого же взгляда это прочувствовала,
и на этом сладострастном фундаменте состоялась их пылкая любовь.
Зойкин мальчишка давно уже вырос из аистно-капустных баек, прослушав в
полном объеме курс дворовых лекций об отношении полов, и поэтому
«молодые» зачастую были вынуждены, прихватив покрывало и бутылочку
портвешка, отправляться в соседнюю рощу, где сполна предавались
упоительным любовным утехам и наслаждались друг другом до полного
изнеможения. А после, обессилевшего от неистовств и вина, полуживого
супруга Зойка почти на руках транспортировала домой, как утомленного
долгой прогулкой ребенка. Бессменным спутником активно выпивающего
мужика является хроническое безденежье. Они неразлучны и всегда рядом,
как водка и цирроз.
Впервые «молодые» крупно поссорились, когда легкомысленный муженек,
пребывая в эпицентре запоя, покусился на святая-святых, Зойкин загашник
– отложенную заначку на долгожданное пальто с норковым воротником.
Валерка с купеческим размахом спустил эти деньги в престижном ресторане.
Когда миновала неделя непримиримого молчания, Зойка проснулась среди
ночи от нежного прикосновения, супруг осторожно водил ноготками по ее
шее, плечам и спине. Ее сердце тяжело забилось, она обняла своего
легкомысленного Буратино, и они слились в страстном поцелуе.
Все свершилось в полном соответствии с рекомендациями популярной брошюры
«Брак и гармония». После завершения сладострастного безумия Валерка,
тяжело дыша, лежал на спине, а умиротворенная Зойка, впервые после
размолвки примирительно заговорила: «Лерка, ты не будешь возражать, если
деньги на пальто я займу у мамы? ». Валерка сердито засопел и холодно
произнес: «Между прочим, мы с тобой не разговариваем! ». Зойка обалдела:
«Как же? а ЭТО?.. ». «Не путай, ЭТО - разные вещи!!! » – буркнул он,
отвернулся к стене и захрапел.
Вскоре алкоголь сделал свое губительное дело, и Валерки не стало. Фима
встретил вдову через несколько лет и спросил: «Не замужем? ». «Ну что
ты, – грустно улыбнулась она, – какой может быть муж после Лерки?! ».
Вот уж верна народная мудрость: «Любовь зла... ».

Сын полка.

Однажды в лютый мороз, Павел забежал в магазин согреться. Там же
окоченевший мужик всучил ему щенка, поклявшись, что это уникальная
порода - американский боксёр, вырастет свирепым, как Майкл Тайсон.
«Отдам за смехотворную цену – не хватает на приобретение топлива для
подогрева остывающего организма». Паша клюнул и стал обладателем
забавного щенка необычного окраса, шерсть которого чередовалась чёрными
и белыми полосками, как у зебры.
Вырос он крупным, с огромной пастью, но безгранично добродушным. Было
очевидным, что ничего породистого там рядом не лежало. В его жилах текла
кровь целого полка представителей самых различных собачьих
национальностей: шотландского колли, немецкой овчарки, французского
бульдога и даже, судя по курносой морде, японского хина. Поэтому его
назвали Полканом. Как-то, прогуливая Полкана на поводке, Паша повстречал
своего давнего знакомого. Попили пивка и стали прогуливаться, толкуя «за
жисть». А тут навстречу пышная свадьба. Собачья. Стая сексуально
озабоченных женихов преследуют невесту, которая шествует впереди
свадебной процессии, развратно виляя тощим задом. При этом она
периодически оглядывается и её пасть не покидает блудливая ухмылка.
Паша, хорошо знакомый с донжуанскими наклонностями Полкана, потуже
натянул поводок. Пёс пару раз рванулся – не тут-то было. Он осуждающе
глянул на хозяина и грустно опустил морду. «Задолбал он меня, – стал
жаловаться Паша, - всю округу снабдил своим потомством, их ни с каким
другим кобелём не спутать, полосатые, как матросики. Соседи уже требуют
алименты». Тогда приятель говорит: «Чего ты мучаешься, давай его того.
Всё равно он не породистый, на вязку никто не позовёт. А так всё меньше
гормонов в крови будет бушевать. У меня сосед ветеринар, это ему - как
два пальца об асфальт». После этих слов, как рассказал после Пашка, пёс
поднял морду и на этот раз очень нехорошо посмотрел на хозяина, как
будто всё понял. На том приятели и порешили.
Среди ночи Паша проснулся по малой нужде. Жил он в стареньком частном
доме с удобствами в глубине двора. В темноте идти туда было лень, и
только он пристроился оросить угол свое хаты, как из кустов выпрыгнул
Пират и буквально на лету вцепился в то, что хозяин собирался ему
оттяпать. От неожиданности и боли, Пашка заорал во всю мощь своих лёгких
и … проснулся. Следом проснулась жена с тем же выражением ужаса на лице.
Ей в тот момент снился не менее драматический сон, из вечернего
телефильма про войну: будто на неё двигался вражеский танк и она,
дождавшись, когда он приблизился вплотную, - рванула чеку
противотанковой гранаты. К счастью «чека» не выдернулась, и отделалась
лёгким испугом, а кастрацию кобелю, на всякий случай, отменили.

Три по 60, или две, но по 90 ?

В одном из кооперативных гаражей мужики азартно резались в «козла» на
интерес. А какой интерес у мужиков, проводящих свой досуг в гараже, –
общеизвестно. Когда на кону собралась сумма эквивалентная трём бутылкам
«интереса» стоимостью по 60 рублей, или двум, но по 90, - возникла
дискуссия, типа как у Жванецкого про раков: крупные по пять, или по три,
но мелкие. В отличие от раков, вопрос упирался не в величину, а в
качество товара. Задача решилась традиционным способом – всеобщим
открытым голосованием. В противоборстве количества с качеством, с
подавляющим превосходством победу одержала… жадность (та самая, которая
фраера сгубила).
В магазин командировали самого молодого - таксиста Лёху. Он с честью
оправдал оказанное ему доверие и вскоре с триумфом водрузил на стол
ЧЕТЫРЕ бутылки водки. Бурные, продолжительные аплодисменты. Все встают.
Обременённый жизненным опытом пенсионер Степаныч, заявил: «Это
самопальное пойло, я его пить не стану. Здоровье дороже». И рассказал,
что его сосед отравился дешёвой сивухой и попал в реанимацию. Там его
выходили, но он навсегда остался слепым. Этот рассказ на собутыльников
должного впечатления не произвёл, и они единодушно решили: «Не хочешь,
не пей, нам больше достанется».
Теперь игра пошла веселее: выигравшая пара опрокидывала по призовой
стопке, а проигравшая - уступала место очередной команде. В ожидании
очереди, захмелевший Лёха, прикорнул на скамейке. Когда его стал
тормошить напарник, он вскочил и… внутри у него что-то оборвалось. Лёха
стоял с открытыми глазами, но ничего не видел. Напарник нетерпеливо
подгонял: «Ты чего телишься, садись играть!». Лёха отчаянно тёр глаза,
но зрение не возвращалось. В голове пронёсся рассказ Степаныча:
реанимация, слепота, и он завыл: «Братцы, звоните в скорую! Я ослеп!»…
В ответ на мольбу пострадавшего раздался щелчок электрического
рубильника. Яркий свет сопровождался дружной ржачкой: «С Первым апреля,
Лёха!».

Сын полка.

Однажды в лютый мороз, Павел забежал в помещение магазина согреться.
Возле входной двери, пританцовывая, кучковался небольшой коллектив с той
же целью. Мужик бомжеватой наружности активно уламывал женщину
неопределённого возраста купить у него щенка: «Мадам, вы, наверное, ещё
не имели животных! ». «Это я не имела?! – возмутилась дама - Да у меня и
сейчас дома целый зоопарк: муж – кобель, невестка – скотина, а сын
баран! …». Исчерпав всё красноречие, мужик переключился на новоявленную
жертву, - Пашу и стал заливать, что это уникальная порода - африканский
бультерьер, который когда вырастет, станет свирепым, как Майкл Тайсон:
«Отдам за смехотворную цену – не хватает на топливо для сугрева
остывшего организма». Дама бесцеремонно заявила: «Да за такие бабки, я
сама кого хочешь порву! ». Паша натиска не выдержал и стал обладателем
забавного щенка необычного окраса, на шерсти которого чередовались
чёрные и белые полосы, как у зебры. «А чем его кормить? » -
поинтересовался новоявленный владелец щенка на прощанье. Тётка снова
встряла: «Яйцами Фаберже. Всмятку! ».
Пёс вырос крупным, с огромной пастью, но безгранично добродушным. Было
очевидным, что в его жилах текла кровь целого полка представителей самых
различных собачьих национальностей: шотландского колли, немецкой
овчарки, французского бульдога и даже, судя по курносой морде,
китайского пекинеса. Поэтому его назвали Полканом. Как-то, выгуливая пса
в парке, Паша повстречал своего давнего знакомого. Попили пивка и стали
прогуливаться, толкуя «за жисть». А тут навстречу пышная свадьба.
Собачья. Стая сексуально озабоченных женихов преследуют невесту, которая
шествует впереди свадебной процессии, развратно виляя тощим задом. При
этом она периодически оглядывается и её пасть не покидает блудливая
ухмылка.
Паша, зная похотливую натуру своего питомца, потуже натянул поводок. Пёс
пару раз рванулся – не тут-то было. Он осуждающе глянул на хозяина,
прижал уши и грустно опустил морду. «Задолбал он меня, – пожаловался
Паша, - всю округу снабжает своим потомством, их же ни с каким другим
производителем не спутать, - полосатые, как матросики. Соседи уже
требуют алименты». Тогда приятель говорит: «Чего ты дурью маешься, давай
его того, помидоры на фиг отчекрыжим. Всё равно он не породистый, на
вязку никто не позовёт. А так всё меньше гормонов в крови будет
бушевать. У меня сосед ветеринар, это ему, - как два пальца об асфальт».
Когда Паша согласился, пёс поднял морду и как-то очень нехорошо
посмотрел на хозяина, как будто всё понял.
Среди ночи Паше приспичило по малой нужде. Жил он в стареньком частном
доме с удобствами в глубине двора. В темноте идти туда было лень, и,
только он пристроился оросить угол своей хаты, как из кустов молнией
выпрыгнул Полкан и буквально на лету вцепился ему в то, что хозяин
собирался у него оттяпать. А в этот самый момент Пашина жена
спортсменка-парашютистка совершала затяжной прыжок. Дождавшись, когда
приблизилась земля, - она энергично рванула кольцо. Но вместо привычного
хлопка над головой, раздался душераздирающий вопль возле самого её уха.
Хана, подумала она… Проснулись они одновременно. Картина маслом: сидят
на кровати двое супругов и с недоумением глядят друг на друга. Занавес.
Паша отделался лёгким испугом, но, вспомнив нехороший взгляд кобеля,
пластическую операцию ему отменил.

Случилось это в далёком послевоенном году. В конце августа, аккурат ко
дню шахтёра. руководство шахты «Стахановский забой», которую ехидные
бабы окрестили: «СтаКановский заПой», осчастливило своих трудящихся
зарплатой одновременно с премией. Получив на руки приличные бабки,
рыцари отбойного молотка и совковой лопаты, не мешкая, рванули на волю,
с единственной целью – плодотворно отметить свой пролетарский праздник.
Не всем удалось благополучно покинуть родную проходную без потерь. У
ворот многих горняков подстерегали дальновидные жёны. Умудрённые опытом,
они отлавливали зазевавшихся мужиков и с боем отбирали часть барыша в
пользу тощей мошны семейного бюджета.
Миновав коварную таможенную преграду, узники подземелья, направились
прямиком в ближайший гадюшник со скромным названием кафе «Уголёк», где
кофеем отродясь не пахло. Зато царил стойкий дух кислых щей и
пригоревшего лука. За прилавком находилась типичная общепитовская тётка
неопределённого возраста, грудастая, в несвежем фартуке с серым от
густого алкогольно-никотинового смрада лицом. Благоухая дешёвой
косметикой, она одаривала вмиг разбогатевших клиентов приветливой
золотозубой улыбкой. Вскоре на столах было не протолкнуться от изобилие
алкоголя самой различной мощности, что можно было списать на широту
души: водка, вино, пиво и даже чуждый рабочему люду «шампусик»,
выставленный от душевной щедрости и для куражу. Ассортимент же закусок
был по-спартански скуп: макароны по-флотски, салат из квашеной капусты,
селёдка и крутые яйца. Собственно из-за яиц-то и произошла
трагикомическая история, хотя несушки к тем яйцам отношения не имели.
Торжество удалось на славу и даже обошлось без традиционного мордобоя. А
когда были опорожнены все ёмкости, спеты любимые песни, типа:
«Распрягай-ты, хло-опци конив…» и выяснилось, кто кого и за что уважает,
возник спор, без которого редко обходился подобный сабантуй.
Если кто помнит, разливное пиво тогда доставлялось в дубовых бочках,
заткнутых деревянной пробкой. Пробку забивали вовнутрь молотком и
насосом качали пиво. Сидя на пустых бочках, крепко подогретые мужики
затеяли спор: кто сможет засунуть свои яйца в отверстие из-под пробки.
Не подозревая подвоха, за бутылку водки вызвался осуществить эту,
казалось бы, нехитрую манипуляцию мелкий и шустрый мужичёк, известный
как - «дядя Коля Суета», который был, как та пробка, - во все дырки
затычка. Его неразлучный приятель, тоже Николай, но крупный и
медлительный, отчего его прозвище звучало в переводе с непристойного:
«Дядя Коля - задери горячку». Он, как обычно, стал подстрекать приятеля
на очередной героический подвиг: «Ну не влезут твои яйца в эту дыру, ты
же не кролик! » Упёртый Суета под ободряющие вопли «болельщиков»,
ухитрился по одиночку пропихнуть в бочку свои принадлежности, после чего
победоносно прогорланил: «Нюрка, готовь пол литра! ». Всеобщее
ликование, бурные аплодисменты (как на очередном съезде партии). Но
радость победителя оказалась преждевременной и была омрачена одним
непредвиденным обстоятельством: извлечь назад свои причиндалы Суете
никак не удавалось: они, подлые, вместе наружу не выходили, а поодиночке
изнутри бочки их пропихнуть было невозможно.
Ещё минуту назад собутыльники были в восторге от циркового трюка и
весело ржали, а после, хмельное веселье сменилось озабоченностью, и они
стали сообща размышлять: как избавить легкомысленного спорщика от такого
цепкого капкана. Это напоминало консилиум хирургов перед операцией по
разделению сиамских близнецов. И тут выступил бывший сапёр и предложил
сгонять домой, где у него хранятся ещё с войны толовые шашки, по его
словам, можно взорвать бочку в лоскуты, и при этом яйца Николая
останутся невредимыми. Против таких экспериментов с риском кастрации
Суета категорически возражал, он ещё не терял надежды наплодить кучу
себе подобных каскадёров.
Как с бочки сбивали обручи и освобождали из дубового капкана
бесшабашного Суету, это отдельный рассказ, но после этого приключения
спорить по пьянке, он прилюдно зарёкся.

Рождественский рассказ
(по Зощенко)

Один гражданин по имени Василий выйти на пенсию почувствовал, как жить
стало скучно с материальной стороны. Наступило плохое питание, в
результате чего нарушился обмен веществ и началось расстройство нервной
системы. Они с жинкой стали по деньгам скучать, она и без того была
сварливая холера, а тут и вовсе взбеленилась, не соглашается на Василия
пенсию скромно жить. А тут ещё кум встрял: «Очень даже удивительно, что
всё ещё встречаются меланхолики, которые скулят и ноют, и вообще не
знают, как заработать побольше барыша. При новой власти это плёвое дело.
Кругом происходят замечательные истории, как, например, один бывший
непримиримый борец с мировой буржуазией И баба Василия, такая сварливая
холера, как та старуха из сказки о золотой рыбке: «Не хочу - говорит –
на твою нищенскую пенсию существовать, ступай дурачинушка ты, простофиля
и думай, как дальше жить будем! ».
Долго они кумекали и решили на склоне лет обогатиться. Ничего лучшего не
придумали, как назанимать у соседей и родственников деньжат и купить
подержанный автомобиль, который собирались использовать в корыстных
целях. Они, курицыны дети, хотели через это стать капиталистами и начать
жить напропалую, то есть загулять на старости, если успеют. Решили
завести себе такси, а лучше маршрутное, туда больше народу впихнуть
можно. Василий, по дурости своей согласился. Не думал, что кукиш там
будет, а не барыш. Поехал Василий с кумом на авторынок, выбрал
подходящий автомобиль марки Газель. Ничего машина, всё на месте: колёса,
мотор и даже стёкла частично целые. Поторговался, бросил шапку о землю,
и купил. Целую неделю кум натаскивал старика: какие педали нажимать и
куда баранку вертеть. Ещё месяц ушёл на оформление документов и разные
мелкие ремонты.
Наловчился пенсионер лихо по городу носиться, потому, как ежели не спеша
тащиться и по сторонам глядеть, кукиш заработаешь, а не барыш. Вот он с
пол года по дорогам колесил, и однажды приключилась с ним драматическая
история. В часы пик в нашем общественном транспорте ни сидеть, ни
стоять, ни лежать спокойно нет ни какой возможности. А едут на работу
широкие слои населения всех сортов, кроме буржуев и депутатов. Пешком
шкандыбать, кому охота. Гонит Василий по скользкой дороге, стёкла
замерзли, видимость слабая, а пассажиры спешат на работу и потому
нервные. В салоне конечно давка, машину колбасит в разные стороны, люди
расстраиваются от такой поездки, хватают друг друга за разные части
тела, чтобы не опрокинуться. Водитель кричит, чтоб прекратили пихаться и
раскачивать автомобиль, подвергая свои жизни опасности.
И тут разворачиваются главные события: один пассажир пролетарской
наружности, находясь в раздражённом состоянии, не выдерживает качки и
начинает возмущаться: «Это не водитель, а сукин сын какой-то. Напихал
полный автобус людей и несётся, как очумелый. Швыряет машину, вроде
дрова везёт! Хуже чем в трамвае! ». Ему с ехидцей возражает полная
блондинка, сидящая на коленях тощенького старичка: «Чай не в театре, не
до жиру, все на работу спешим». Тогда другая мадам в меховой шапке
скулит из-под сидения: «Этот водитель наверное под мухой, сам деньги
лопатой гребёт, а трудящихся свободно до инвалидности доведёт. Таким
водителям морды надо разбивать». Народ очень раздражительный попался,
расстраивается по пустякам и сразу норовит засветить кому-нибудь в глаз.
Начали раздаваться разные вопли: мол, какой водитель подлец, и кто
такого ненормального мазурика в его пожилом возрасте за баранку посадил…
А Василий от таких речей стал душевно страдать: «Я прямо удивляюсь на
вас, господа, и довольно обидно такие речи слушать, ежели кому не
нравится, ну вас в болото. Сами набились в мою жестянку, как шпроты.
Выметайтесь наружу, кому ехать не комфортно, очищайте воздух. Не при
советском режиме живём, чтобы критику почём зря разводить и писать
претензии в жалобную книгу». Тогда один инвалид не сдержался: «Это в
высшей степени нахальство, так трясти пассажиров, у меня уже последняя
печёнка отваливается…» - и как брызнет Василия костылём по затылку. В
общем началась грубая перебранка, стали буянить и случилась небольшая
потасовка. А драться в тесноте было не с руки, особо не развернуться. Но
один интеллигентный студент, утомлённый высшим образованием, держится
индифферентно и пытается утихомирить граждан: «Вы, - говорит - напрасно
водителя выводите из спокойствия, он расстраивается, и мы свободно можем
получить аварию». Как в воду глядел, Рыбий глаз. После этих слов, машина
со всего маху завертелась волчком, тюкнула подвернувшийся, как на грех,
джип и упёрлась в столб электрического освещения. Сразу поднялся шум и
всякие дискуссии. Василия окружила толпа и в разъярённом состоянии,
граждане стали чертыхаться и обзывать его нехорошими словами. Тут всех
раздвигает крупный такой мужчина какой-то горной наружности, хозяин
покалеченного джипа: «Покажите мне этого гада-водителя, я ему-паразиту
сейчас буду голову отвинчивать! ». К счастью милиция тут, как тут,
желает узнать, не выпивши ли водитель, и сколько лишних денег у него в
кармане.
Василий находился в полном беззащитном состоянии, мало чего соображая.
Он прямо ахнул, когда услыхал, в какую сумму ему обойдётся ремонт
навороченного джипа и раздолбанной за миленькую душу собственной Газели,
в то время, когда кругом экономический кризис. Его затрясло и закачало
на ногах, а по щекам потекли слёзы. Фантастическая сумма окончательно
подкосила его силы, отчего, придя домой, он слёг в койку. Два дня лежал
и скучал, пищу перестал кушать. А на третий день помер.
У ворот рая толпилась большая очередь. Священник с бородой и в рясе
попытался протиснуться первым, но дежурный архангел преградил ему путь:
«Только после собеседования с САМИМ! », и поманив пальцем Василия,
пропустил его безо всяких хлопот. Батюшка стал возмущаться, почему этого
безбожника вне очереди, а он духовное лицо, через собеседование!? «А
потому, - доходчиво разъяснил ему дежурный, - что на твоих проповедях,
святой отец, народ спал, а его пассажиры, как правило, молились! ».

Начало 90-х. Яркое весеннее солнышко заглядывает в окно молодой семейной
пары. За окном поют птички. Долгожданные первомайские праздники. Молодые
супруги нежатся в постели. Но птички голосят всё громче и вскоре уже не
поют, а остервенело орут, как при нешуточных разборках. Дима, зевая и
потягиваясь, направляется к окну. То, что предстало перед глазами,
заставило его, как был в одних трусах, сломя голову бежать с пятого
этажа во двор. На крыше, капоте и багажнике его автомобиля роилось
столпотворение птиц самых разных пород, начиная от вездесущих воробьёв и
заканчивая жирными, как куры, воронами. Они торопливо склёвывали обильно
посыпанное зерно и при этом щедро освобождали организм от переваренных
продуктов своей жизнедеятельности. Разогнав птиц, он увидел, что вся
поверхность «Хонды» была капитально загажена и напоминала холст
художника-авангардиста.
Это было время, когда в нашу страну из-за бугра хлынул бурный поток
подержанных иномарок. Изголодавшие от тотального автодефицита,
автолюбители ринулись приобретать недорогих и качественных стальных
коней. За своей престарелой «япошкой», Дима ездил в Москву, где рынок
был дешевле и богаче, чем в Ростове. Автостоянки поблизости его хрущёвки
не было, и он стал ставить машину под окном одинокой бабки, проживающей
на первом этаже. Вредная старуха никак не хотела мириться, с тем, что по
ночам у неё под окном, как пожарная машина, воет сигнализация, а воздух
благоухает бензином и выхлопными газами. Просьбы парковать машину в
другом месте, Дима упорно игнорировал и одной бессонной ночью, старуха,
не выдержав автомобильной пытки, придумала верный способ, как избавиться
от беспокойного соседства. Ранним утречком она, не скупясь, осыпала
ненавистную иномарку отборным зерном. Коварный план диверсии полностью
себя оправдал. Пол дня хозяин отмывал свою осквернённую железную
кобылку. Птичий помёт намертво присох к краске, приходилось прикладывать
значительные усилия, чтобы соскабливать убедительные кучи. Вечером на
тщательно вымытой машине они с женой отправились к друзьям на дачу.
Плодотворно отметив международный праздник трудящихся, поздно вечером
супруги возвращались домой по опустевшим городским улицам. Неожиданно
дорогу им преградил страж дорожного порядка и, радостно замахав своим
полосатым орудием труда, приказал остановиться.
Молодой работник ГАИ (тогда так называлась эта организация), окончив
учёбу, работал дорожным инспектором недавно. Наслышавшись баек о том,
что гаишники гребут деньги лопатой, он с нетерпением ожидал, когда
желаемое воплотится в действительность. Подходил день рождения его
девушки, а денег на подарок – кот наплакал. Начальство, учитывая
отсутствие у него опыта, ставило его на безнадёжно спокойные посты, где
и без его наблюдения водители редко нарушали правила. В тот вечер, когда
бесплодное дежурство уже шло к завершению, на опустевшей дороге
показалась сияющая в свете уличных фонарей иномарка, как-то неуверенно
крадущаяся по дороге. Появление подозрительного автомобиля в праздничную
ночь пробуждало надежду на долгожданную встречу с состоятельным и
выпившим клиентом. Хотя инспектор в этой должности был новичок, но
интуиция уже работала безотказно, как автомат Калашникова. Он подошёл к
Диме, взял под козырёк и, вежливо представившись, попросил предъявить
водительское удостоверение. В оконный проём высунулась откровенно пьяная
физиономия, и, щедро орошая окружающее пространство характерным духом
недавнего застолья, с игривой улыбкой заявила, что прав у неё с собой
нет. Юное лицо стража дорожного правопорядка засветилось радостью бытия:
- мечты сбываются. Но в подсознании возникло недоумение: почему водитель
не стал вибрировать и благоразумно направлять дискуссию в сторону
гонорара? Таким поведением он вынудил мента насторожиться: то ли большой
начальник (хотя на такого ни каким боком не тянет), то ли широкой души
человек, который прежде чем расстаться с деньгами, любит предварительно
покуражиться. Но бесшабашный облик водителя, вскоре, окончательно
развеял остатки сомнений. Он посмотрел на Диму, как повар на ещё живую
курицу и обрисовал грядущую перспективу: «Сейчас поедите со мной в
отделение, и там продолжим нашу беседу в другой обстановке». Но, ни это
грозное заявление, ни обещание крупного штрафа и лишения водительского
удостоверения на долгий срок, ни какого впечатления на поддатого
нарушителя не произвело. Угрозы гасли, как окурки в унитазе.
Инцидент завершился непредвиденным финалом. Мент, с почти осязаемой
ненавистью, процедил сквозь зубы: «Счастливого пути» и ушёл в темноту
под стук каблуков собственных ботинок, после того, как проверил
документы у Диминой жены, сидящей за рулём, который у «Хонды» находился
справа.

Попал, как кур в ощип…

В конце прошлого века, родители выпускника зубоврачебного колледжа Роди
М., не нашли подхода к комиссии по распределению молодых специалистов,
и по этой банальной причине загремел он на дальнюю окраину нашей
необъятной области. Обустроили его в дом пожилой женщины, которая и
стала его первой пациенткой. Он лихо удалил мучивший её зуб, за что
вечером последовало вознаграждение в виде живой курицы. Старушка вручила
обалдевшему доктору топор и со связанными ногами жертву: «Отруби ей
голову, а я тебе харча на неделю состряпаю». Родя смутился и промямлил:
«Я не смогу…». Старуха нисколько не удивилась и крикнула соседу через
забор: «Гриша, выручи дохтура, куру пореши». Гриша, с ловкостью палача,
отсёк птице голову, подержал её за лапы пока стечёт на землю кровь, и
вручил доктору с усмешкой: «Во даёт, зубы у людей дёргает, а куру
пришить робеет!...». Курица ещё билась в конвульсиях и щедро забрызгала
доктору рубашку.
На стук в дверь хозяйки, ему открыла деаушка и с немым ужасом смотрела
на окровавленного парня с топором в руке. «Позовите, пожалуйста,
бабушку, скажите Родион пришёл». Женщина побледнела, прошептала
«Караул!» и резко захлопнула дверь перед самым его носом. Уже после, до
доктора дошло, какие ассоциации мелькнули в голове у учительницы по
литературе (внучки старушки), когда она увидела молодого мужчину с
топором, по имени Родион, зовущего старушку.
Фёдор Михалыч, а-у!

В самый разгар исторического периода под названием Перестройка,
советские граждане, сгорая от нетерпения, ожидали вечера. Бросали все
дела, сбегали с работы и, в предвкушении чуда, усаживались у телевизора.
С голубого экрана вещал чародей и кудесник той эпохи - Анатолий
Кашпировский. Под его тяжёлым взглядом, явно обладающим
нервно-паралитическим свойством, телезрители чувствовали себя
обречёнными кроликами, готовыми по первому же зову ринуться в пасть
удаву: «Сядьте удобно в кресло и расслабьтесь. Лечение уже началось…»
После так называемых целительных сеансов, Нина с Сергеем засыпали
тревожным сном, полным ночных кошмаров.
В тот раз Нина проснулась поздно с тяжёлой головой. Сергей рано ушёл на
работу, а ей, учительнице, в школу к третьему уроку. Не вполне
проснувшись, на автомате, она едва поставила на плиту чайник, как
тревожно задребезжал телефонный звонок: «Нина?» – откуда-то издалека
донёсся мрачный голос. «Кашпировский!?» – промелькнуло у неё в мозгу.
«Выключи чайник!» – приказал Анатолий Михайлович и повесил трубку. Она
приложила ладонь ко лбу, - вроде лоб был холодным. Подумала, - может
приснилось? Но плитку на всякий случай выключила. Привела себя в
порядок, и только успела снова включить плитку с чайником, как тут же
раздался телефонный звонок, и опять другой мужской голос потребовал:
«Выключи чайник!». «Приехали, - с тоской подумала Нинка, - надо срочно
звонить в поликлинику», - но не успела она подойти к телефону, как снова
раздался звонок. Нинка с ужасом смотрела на старенький аппарат, и, как
писал поэт: «Как бомбу, как змею, как жало обоюдоострое…», немея от
мистического страха она взяла трубку… Но в этот раз звонил муж. Вот что
выяснилось.
Сергею приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы успеть на электричку.
Работал он в Подмосковном городе, час езды от Москвы. Попутчики уже были
хорошо знакомые, все ехали на работу в одном направлении. По дороге
травили анекдоты, делились спортивными новостями. Тем утром бульдозерист
Колян рассказывал забавную историю, как он приобрёл щенка мелкой породы
за 300 рублей и прихватил его с собой на рыбалку. Пока он сидел с
удочкой, пёс копошился в траве. Вдруг, из-за кроны густого дерева,
вынырнул ястреб. Не сбавляя скорости, он ухватил когтями визжащие 300
рублей, – и был таков.
На очередной станции в вагон вошла бабка с дорожной сумкой. С
несвойственной её преклонному возрасту расторопностью, продвинутая
старушка стригла свой законный гонорар, обслуживая пассажиров, чья душа
безмятежно требовала утреннего похмелья. В сумке находились на все вкусы
средства, возвращающие организм в рабочее состояние: в бутылках водка
«Московская» и портвейн «Агдам», а популярный народный напиток
собственного изготовления нежно плескался в эмалированном чайнике. Там
же находились гранённые стаканы, пузырчатые огурчики домашнего посола и
аккуратненькие бутерброды с колбаской. Когда бабулька из чайника
наливала Коляну самогон, Серёгу стало клинить: «Чайник, чайник, блин, не
выключил чайник!». Выключил ли он чайник, Сергей точно не помнил, после
дьявольского телевизионного целителя по утрам и трезвая голова плохо
работала. Мобил ещё не было, а ехать было ещё долго. Зная, что Нинка
спит крепко, он попросил ребят, кто будет выходить раньше, позвонить
Нинке…

Начало 90-х. Яркое весеннее солнышко заглядывает в окно молодой семейной
пары. За окном поют птички. Долгожданные первомайские праздники. Молодые
супруги нежатся в постели. Но птички голосят всё громче и вскоре уже не
поют, а остервенело орут, как при нешуточных разборках. Дима, зевая и
потягиваясь, направляется к окну. То, что предстало перед глазами,
заставило его, как был в одних трусах, сломя голову бежать с пятого
этажа во двор. На крыше, капоте и багажнике его автомобиля роилось
столпотворение птиц самых разных пород, начиная от вездесущих воробьёв и
заканчивая жирными, как куры, воронами. Они торопливо склёвывали обильно
посыпанное зерно и при этом щедро освобождали организм от переваренных
продуктов своей жизнедеятельности. Разогнав птиц, он увидел, что вся
поверхность «Хонды» была капитально загажена и напоминала холст
художника-авангардиста.
Это было время, когда в нашу страну из-за бугра хлынул бурный поток
подержанных иномарок. Изголодавшие от тотального автодефицита,
автолюбители ринулись приобретать недорогих и качественных стальных
коней. За своей престарелой «япошкой», Дима ездил в Москву, где рынок
был дешевле и богаче, чем в Ростове. Автостоянки поблизости его хрущёвки
не было, и он стал ставить машину под окном одинокой бабки, проживающей
на первом этаже. Вредная старуха никак не хотела мириться, с тем, что по
ночам у неё под окном, как пожарная машина, воет сигнализация, а воздух
благоухает бензином и выхлопными газами. Просьбы парковать машину в
другом месте, Дима упорно игнорировал и одной бессонной ночью, старуха,
не выдержав автомобильной пытки, придумала верный способ, как избавиться
от беспокойного соседства. Ранним утречком она, не скупясь, осыпала
ненавистную иномарку отборным зерном. Коварный план диверсии полностью
себя оправдал. Пол дня хозяин отмывал свою осквернённую железную
кобылку. Птичий помёт намертво присох к краске, приходилось прикладывать
значительные усилия, чтобы соскабливать убедительные кучи. Вечером на
тщательно вымытой машине они с женой отправились к друзьям на дачу.
Плодотворно отметив международный праздник трудящихся, поздно вечером
супруги возвращались домой по опустевшим городским улицам. Неожиданно
дорогу им преградил страж дорожного порядка и, радостно замахав своим
полосатым орудием труда, приказал остановиться.
Молодой работник ГАИ (тогда так называлась эта организация), окончив
учёбу, работал дорожным инспектором недавно. Наслышавшись баек о том,
что гаишники гребут деньги лопатой, он с нетерпением ожидал, когда
желаемое воплотится в действительность. Подходил день рождения его
девушки, а денег на подарок – кот наплакал. Начальство, учитывая
отсутствие у него опыта, ставило его на безнадёжно спокойные посты, где
и без его наблюдения водители редко нарушали правила. В тот вечер, когда
бесплодное дежурство уже шло к завершению, на опустевшей дороге
показалась сияющая в свете уличных фонарей иномарка, как-то неуверенно
крадущаяся по дороге. Появление подозрительного автомобиля в праздничную
ночь пробуждало надежду на долгожданную встречу с состоятельным и
выпившим клиентом. Хотя инспектор в этой должности был новичок, но
интуиция уже работала безотказно, как автомат Калашникова. Он подошёл к
Диме, взял под козырёк и, вежливо представившись, попросил предъявить
водительское удостоверение. В оконный проём высунулась откровенно пьяная
физиономия, и, щедро орошая окружающее пространство характерным духом
недавнего застолья, с игривой улыбкой заявила, что прав у неё с собой
нет. Юное лицо стража дорожного правопорядка засветилось радостью бытия:
- мечты сбываются. Но в подсознании возникло недоумение: почему водитель
не стал вибрировать и благоразумно направлять дискуссию в сторону
гонорара? Таким поведением он вынудил мента насторожиться: то ли большой
начальник (хотя на такого ни каким боком не тянет), то ли широкой души
человек, который прежде чем расстаться с деньгами, любит предварительно
покуражиться. Но бесшабашный облик водителя, вскоре, окончательно
развеял остатки сомнений. Он посмотрел на Диму, как повар на ещё живую
курицу и обрисовал грядущую перспективу: «Сейчас поедите со мной в
отделение, и там продолжим нашу беседу в другой обстановке». Но, ни это
грозное заявление, ни обещание крупного штрафа и лишения водительского
удостоверения на долгий срок, ни какого впечатления на поддатого
нарушителя не произвело. Угрозы гасли, как окурки в унитазе.
Инцидент завершился непредвиденным финалом. Мент, с почти осязаемой
ненавистью, процедил сквозь зубы: «Счастливого пути» и ушёл в темноту
под стук каблуков собственных ботинок, после того, как проверил
документы у Диминой жены, сидящей за рулём, который у «Хонды» находился
справа.

На загнивающем Западе веками топают по давно проторенной дорожке, ни
творческой искры, ни размаха фантазии – тоска зелёная. То ли у нас –
такие просторы для полёта фантазии. За какие-то два десятилетия такой
запас интеллекта накопили, что мама не горюй… Вот, например, буквально
на днях, очередной щедрой порцией заботы о здоровье и безопасности
российских водителей и пешеходов озвучил наш глава МЧС. Нет, речь не
идёт о ровных дорогах, пьяных ментах, или пожарах богоугодных заведений.
Это всё из области набившей оскомину повседневной бытовухи, а здесь
случилась новация. В свете очередной озабоченности о благе народа,
Сергей Кужугетович внёс свежею струю: в обязательном порядке, как в
некоторых цивилизованных странах, - во все без исключения российские
автомобили установить алкотестеры, - такие приборы, которые в полном
смысле этого слова, на дух не переносят спиртного. Стоит прибору унюхать
запах недавнего вашего удовольствия, как тут же двигатель машины
отказывается заводиться. Эту идею опрометчиво поспешил поддержать
министр МВД, запамятав, что этот агрегат лишит основного бизнеса его
подопечных из службы дорожного правопорядка. Наивный господин Шойгу явно
недооценивает способности наших смышленых трудящихся, талантов у
которых, как у дворняги блох. Ещё Достоевский предупреждал; дайте
русскому мальчику карту звёздного неба, и он вернёт вам её исправленной.
Раскодировать любые технические заморочки нашим умельцам, как два пальца
об асфальт: блоху подковывали, электрические счётчики научили мотать в
обратную строну так, что государство ещё оказывалось в долгу. Подумаешь,
Бином Ньютона, алкотестер; самые крутые швейцарские банки российские
школьники потрошили с помощью обычного домашнего компьютера. За будущее
такой страны можно быть спокойными. Хотя эта курочка ещё в гнезде, но
ушлый народ уже начал запасаться противогазами. Кстати, министр не
уточнил, ставить эту радость будут только в автомобили, или в трактора и
комбайны за компанию? Стоит ли рисковать битвой за урожай 20009?
Возникает закономерный вопрос, почему министра не смутил тот факт, что
подавляющее большинство наших законопослушных водителей, всё ещё не
имеют привычки - садиться за руль в поддатом состоянии? Может быть, тут
дело не в 0,5% выпивающих водителях, а что-то другое? Ещё свежо в
памяти, когда в сервиз общепита не вписывались ножи, и вилки казались
безопаснее. Ещё Козьма Прудков предупреждал, что усердие превозмогает
рассудок. Генерал Шойгу оказался не одинок в своём рвении осчастливить
водителей. Открылся ещё один цирк шапито, где классическое
сальто-мортале продемонстрировал глава космического агентства господин
Перминов, который оказался озабочен очередным приступом благоденствия
российским водилам. Он направил в правительство предложение - запретить
ввоз в Россию автомобили, не оборудованные отечественной навигационной
системой ГЛОНАСС: «Нужда заставит автовладельцев использовать нашу
аппаратуру ГЛОНАСС». (газета Наша Версия № 18 с. г.) Прохляет ли
очередная порция заботы тёртых калачей о безопасности граждан, не
известно, но желание не пронести лакомый кусок мимо рта, лезет изо всех
щелей, хоть пальцем обратно запихивай. По известному закону
Ломоносова-Лавуазье – материя не исчезает бесследно, то есть, если в
одном месте что-то убудет, то в другом обязательно появится, это мы ещё
в школе учили. Поэтому вышеуказанные приборы в
добровольно-принудительном порядке появятся в автомобилях, а
образовавшуюся пустоту заполнит бабло из карманов владельцев стальных
коней.
Несколько лет назад, в приступе весеннего обострения, чиновниками был
законодательно изменён список препаратов входящих в аптечный набор
автомобилиста. С тех пор без медицинского образования за руль садиться
рискованно, иначе как при несчастном случае можно воспользоваться
приспособлением для искусственного дыхания без соответствующих навыков?
Прочитав эту статью, читатель с богатым воображением может себе
представить картину маслом кисти выше указанных чиновников: пенсионер
Кузмич, житель каких-нибудь Больших Бодунов, с помощью местного умельца,
устанавливает в свою старенькую «Оку» эти мудреные приборы, стоимостью в
разы дороже самого автомобиля. Зато его старуху эта заморочка достала до
самого сердца, - теперь дед не запьёт горькую и не заблудился на
бескрайних просторах родной деревни. Глядя на эту картину, невольно
охватывает гордость за материнскую заботу родной Отчизны о своих
неразумных гражданах. Глядишь, лишний раз уделаем Запад, покажем ему
кузькину мать, типа Евровидения, военного парада, или зимней Олимпиады в
знойном городе Сочи, а теперь ещё и алкотестер с ГЛОНАССом, мол, не
лыком шиты! Приходят на ум строки из давно забытого патриотического
хита: была бы страна родная, и нету других забот…

Всё во имя человека, всё на благо человека.
(лозунг КПСС).

Нашему государству не позавидуешь, как только оно родимое не старается
проявлять трогательную заботу о здоровье и безопасности своих граждан, а
им всё по барабану. Населению положено любить своё государство, но
желательно, чтобы эта любовь была взаимной. А у нас только государство
отвлечётся, - народ тут же завернёт какую-нибудь поганку. Ну, нельзя
наших людей оставлять без присмотра. Вдруг кое-где, кто-нибудь,
когда-то? Например, преследуя самые благие намерения, Президент СССР
решил бороться с пьянством. И по большевистски, одним росчерком пера,
решил пьянство «взять и отменить». Михаил Сергеевич (не к ночи будет
упомянут) долго пребывал на вершинах власти (что ни ума, ни здравого
смысла ему не прибавили), твёрдо усвоил, что стоит мудрому КПСС
что-нибудь запретить, так оно тут же бесследно исчезает. Поэтому при
советской власти не было проституции, наркомании, и даже секса в СССР не
было. Во всяком случае, так однажды в прямом телеэфире утверждала одна
вполне вменяемая советская гражданка. Но номер с выпивкой у Генсека не
прорезал, как говорил помещик Грябов, снимая штаны перед женщиной: «Чай
не в Англии». Алкогольный плод на Руси испокон веков был сладок, а уж
когда стал запретным, наши граждане окунулись в его дегустацию по самое
темечко, и не нашлось места гамлетовским раздумьям, типа: пить, - или не
пить, народ без колебаний решил: «ПИТЬ! ».
Из истории России известно, что картошка впервые была завезена ещё при
Петре Первом, но народ ещё долго отказывался употреблять в пищу
диковинный заморский продукт. Зато наши ушлые предки быстро смикитили и
нашли корнеплоду более достойное применение: научились из него гнать
самогон. Но то был дремучий, малопродуктивный способ. Ну, ничего нет
святого у народа, на каждое действие властей, у него всегда найдётся
противодействие. Выпивающие граждане от этого запрета и не поморщились.
На изыски способов массового производства запрещённого народного напитка
были брошены лучшие умы российской инженерной мысли, и стали повсеместно
возникать самогонные аппараты, работавшие по новейшим космическим
технологиям. А неприхотливая часть населения, бомжеватой наружности,
перебивалась незатейливыми спиртосодержащими жидкостями сомнительного
происхождения, типа политуры и тошнотворного клея БФ-2; аптечная
настойка боярышника в этих кругах слыла изысканным напитком. Страну
захлестнул алкогольный цунами невиданной силы. Советская власть
закончилась, а синдром похмелья остался.
К власти прошёл родимый батюшка Борис Николаевич, не понаслышке знакомый
с тяготами трезвого образа жизни. По доброте душевной, он вернул
трудящимся их любимые веселящие жидкости. Прилавки магазинов прогнулись
под тяжестью напитков самой различной мощности. Своим гуманным поступком
он, как асфальтовым катком закатал репутацию своего недавнего соперника,
в политическое забвенье. Это был звёздный час первого Президента России.
И ещё запомнился он нам тем, что за время правления Россия лишилась
почти всех своих врагов. Даже с традиционными заокеанскими агрессорами,
стали дружить семьями. Жить стало скучно. Но после его ухода, Россия
снова оказалась в привычном окружении коварных противников, которые
пытались всеми способами изводить российский народ, в первую очередь
отравленными продуктами питания: грузинским боржоми, польским мясом,
молдавским вином, прибалтийской сметаной и т. д. С этими происками
диверсантов спецслужбы справились испытанным способом – не пущать! Но
враг не дремлет, и мировая закулиса нам впендюрила «птичий грипп». Из-за
кордона с воздушными массами стали запускать на нашу территорию птиц,
заражённых опасным вирусом. Но, не на тех напали! Наша бдительная власть
сразу раскусила откуда подул ветер, у неё забота за здоровье граждан
особенно обостряется в период выборов. Тут уж её не удержать.
Непотопляемый народный депутат юридического происхождения (который за
русских и за бедных), неизменно придерживается общепризнанной формулы: -
всё гениальное просто. Пока «товарищи ученые, доценты с кандидатами» -
искали вакцину для борьбы с надвигающейся из-за бугра напастью, Владимир
Вольфович предложил самый радикальный способ решения этой проблемы: на
всех российских границах установить гаубицы и расстреливать перелётных
птиц всех без исключения, то есть - из пушки по воробьям.

Политическая прозорливость.
Лет сорок с гаком тому назад, в одном учреждении отмечали какое-то
мероприятие и один сотрудник, не имея тормозов, так назюзюкался, что его
потянуло на политику. Начал перечислять все грехи тогдашнего
руководителя государства, и в заключении, сорвал со стены его портрет,
растоптал и выбросил в окно. На шум прибыла милиция, гражданина
доставили в отделение, а когда услышали его крамольные речи, немедленно
переправили соседям, специализирующимся по этой части. Там имели
соответствующие навыки и очень быстро привели гражданина в чувство
лёгким поглаживанием по разным частям тела. Утром его разбудил офицер
этой гуманной организации. В руках у него была бутылка жигулёвского пива
и бутерброд. Он вежливо извинился за ночное недоразумение и мило
предложил: «Простите нас, если можете. Мы вас сейчас отвезём домой,
только поделитесь с нами, откуда у вас имелись сведения, что этой ночью
Хрущёва снимут со всех постов?».

Еврейское счастье




- Изя! Ты не представляешь, как мне повезло. Я живу в Хайфе, у меня свой
магазинчик, здесь все наши, погода отличная. Я счастлив!!!

- Абраша! A как повезло мне! Я живу в Мюнхене, работаю в местном
крематории. Ты не поверишь - Я СЖИГАЮ НЕМЦЕВ!

Лет двадцать тому назад в уютном пансионате санаторного типа служил
сторожем и по совместительству дворником бодренький, всегда поддатый
старичок дядя Гриша. Жил он там же, на территории хоздвора в маленькой
неопрятной каморке, вместе со своим неразлучным барбосом.
Как-то вечером, выпивая в кругу сотрудников, на вопрос о породе собаки
дядя Гриша вдохновенно впаривал, что купил пса у заезжего циркового
акробата за червонец (при этом собутыльники, зная его скупость, с
улыбкой переглянулись), и что циркач тот стырил щенка у известного
дрессировщика собак редкой породы. «Породы коктельтерьер! » –
съехидничал сантехник. Дядя Гриша, не обращая внимания на обидную
реплику, продолжал заливать, что отец щенка был чемпионом собачьих
Олимпийских игр. «По производству куршивых мосек», – снова не удержался
каналья-собутыльник.
Было видно невооруженным глазом, что бобик произошел, как и большинство
его соплеменников, в результате бесконтрольной селекции собак самых
различных пород, и от них унаследовал такие замечательные свойства, как
смышленость, верность и злобность. Да и по интеллекту они с дворником не
шибко разнились.
Барбос был мелковат, с омерзительным характером и лохматой каштановой
шерстью, в которой нашли убежище полчища мелкой кровожадной нечисти,
отчего он постоянно чесался, как, впрочем, и его хозяин, так как спали
они вместе на тесной больничной кушетке.
Дядя Гриша окрестил своего питомца пижонской кличкой Рекс. На охраняемой
им территории пёс был по хозяйски самоуверен и нагл. Хозяина он
боготворил, при встречи заливисто лаял и, прыгая, радостно лизал Гришу в
нос, при этом приговаривая свои собачьи нежности. Директора побаивался,
к сотрудникам пансионата относился с вежливой прохладцей, отдыхающих
игнорировал и презирал. Если и полаивал, то слышалось по тону, скорее
для порядка, как на временно проживающих, но чутко отличал их от
посторонних, на которых храбро набрасывался.
Сторож, используя врожденный охотничий инстинкт Рекса, приобщил его к
своему довольно прибыльному промыслу: ранним утром они совершали обход
вверенной им территории пансионата и прибрежной рощицы у городского
пляжа. Пёс бежал впереди, тщательно обнюхивая высокую траву и
кустарники, а его хозяин с ядовитым «Прибоем» в зубах, семенил следом за
ним с объемистой котомкой. Периодически Рекс находил добычу и, радостно
виляя пушистым хвостом, громко лаял. Уже через час предприимчивые
охотники возвращались с полной сумкой порожних бутылок, которые вскоре
конвертировались в дешёвое пойло местного производства.
Рекс был отчаянный повеса и покидал свой сторожевой пост только дважды в
году, когда накатывали собачьи свадьбы. Возвращался в пансионат с
проплешинами выдранной клочьями шерсти и, судя по вонищу и свежим ранам,
ему было что вспомнить. Но после одного такого мероприятия с
драматическим последствием, когда на глазах у коллективной возлюбленной
его жестоко потрепал огромный и наглый кобель, большая сволочь и
любитель кого-нибудь покалечить. Рекс долго зализывал раны и навсегда
зарёкся участвовать в групповых сексуальных оргиях. Он завел себе
молодую холёную суку, безвылазно прикованную цепью к роскошной будке.
Проживала она на противоположной стороне от пансионата в небольшом
посёлке, и влюбленный кобель с риском для жизни дважды в году пересекал
оживленную трассу Ростов-Батайск.
Не он первый и не он последний рисковал жизнью ради встречи с любимой. В
критические дни у зелёного забора очаровательной крали собирались лучшие
женихи округи, представители всех собачьих кровей, начиная от
интеллигентного королевского пуделя, матёрой овчарки кавказской
национальности и заканчивая шелудивой шавкой не ясного происхождения.
Они сбивались в стаю и томились в безнадежном ожидании встречи с
желанной, призывно поскуливая и бросая в щели забора взоры, полные
сексуальной неудовлетворенности.
Рекс не спеша, фланирующей походкой шёл вдоль забора, за которым с
нетерпением бряцала цепью невеста. На глазах у изумленных соперников
по-хозяйски деловито отодвигал лапой одному ему известную плохо
закрепленную доску в заборе и изящно просачивался в узкую щель, вильнув
соперникам на прощанье пушистым хвостом, после чего доска принимала свое
первоначальное положение. Придя в себя, несколько несостоявшиеся женихов
пытались повторить этот незамысловатый трюк, но безрезультатно –
габариты не те.
А мудрый Рекс, вдоволь насытившись любовными утехами, тем же путем
покидал свою возлюбленную узницу. Судя по блудливой ухмылке, свиданье
удавалось на славу. Он с окидывал презрительным взором обалдевших от его
наглости кобелей, задирал заднюю лапу и щедро окатывал забор. После,
сладко зевнув, виляя тощим задом, с достоинством удалялся, как грозовая
туча за горизонт, снова преодолевая коварную трассу.
К изумлению хозяев сучки, наивно полагавших, что цепь – надежное
противозачаточное средство, у неё в положенный срок появлялась партия
каштановых щенят...
Кабинет стоматолога располагался в помещении водолечебницы рядом с
хоздвором, где обитали дядя Гриша со своим псом. Однажды новый врач
попытался наладить с Рексом доверительные отношения и даже предложил ему
аппетитный кусок колбасы, но пёс брезгливо оскалился и не удостоил
доктора даже рычания. Фамильярности не терпел.
Но как-то вечером, когда приём закончился и дантист направился к выходу,
дорогу ему преградил Рекс, он сидел возле кабинета и отчаянно тёр лапой
свою морду. Обычно в помещения пансионата он не заходил. Санитарка
попыталась его выпроводить, но он не уходил и продолжал усердно елозить
лапой по морде. Доктор наклонился и увидел, что из его пасти торчит
острый осколок кости. С опаской врач протянул руку, пёс никакой агрессии
не проявлял. Тогда резким движением доктор выдернул из собачьей десны
костный осколок. Рекс моментально покинул помещение.
На следующий день стоматолога ожидала сенсация. Весь пансионат обсуждал
фантастическое событие: после той нехитрой манипуляции санитарка
обнаружила возле двери зубного кабинета бутылку вермута. Зная навыки пса
в бутылочном промысле, никто не сомневался, что Рекс спёр вермут у
своего хозяина, тем более что тот предпочитал именно эту, самую дешевую
марку вина, и отблагодарил доктора за услугу обычным человеческим
способом.
Эта легенда еще долго гуляла в стенах учреждения и обрастала новыми
подробностями. Вплоть до такой, что ту бутылку врач с Рексом распили на
брудершафт. Истину врачу открыл дядя Гриша после того, как пёс всё же
пал жертвой своей необузданной страсти - попал под машину.
По аналогичному случаю Губерман написал про своего пса высокую эпитафию:

Прощай, Фома, ты пал прекрасно,
И встретил вечные потёмки,
Летя блаженно и опасно
Понюхать зад у незнакомки.
И принял смерть, судьбе послушно,
А дама, сладость кобелей,
Ушла, виляя равнодушно
Причиной гибели твоей.

Похоронив верного Рекса, помянув его, как положено, осиротевший дворник
поведал подлинную историю того загадочного происшествия. Шёл он из
магазина со злополучным вермутом, а навстречу – директор пансионата.
Дядя Гриша шмыгнул в процедурную и припрятал бутылку за мусорную корзину
возле стоматологического кабинета. Директор отправил его убирать опавшие
листья, а в это время водолечебница закрылась. Утором санитарка,
обнаружив пол-литра, растрезвонила по всему пансионату свою собственную
версию о благодарном четвероногом: мол, не то что некоторые люди...

Умер сосед одного дантиста. Как это ни печально, но, вопреки усердиям
науки, это грустное событие периодически с людьми случается. Наследники
покойного, как положено, готовились с честью проводить старика в
последний путь и разделить между собой постигшее их горе, в том числе
находящиеся у старика во рту. Дело в том, что задолго до того, как
склеить ласты, старик имел глупость вставить себе полный рот золотых
протезов. Тогда это считалось признаком достатка, как в 90-х золотая
цепь толщиною с якорную на шее братков. Лежал он посреди комнаты с
суровым лицом и плотно сцепленными руками на груди. Родственники были
людьми практичными, и ещё при его жизни заглядывали ему в рот, как
старатели в промывочный ящик. Закапывать ценный металл вместе с дедушкой
в их планы не входило, поэтому они пригласили соседа на предмет
извлечения золотых коронок. С подобным предложением к нему обращались не
впервые, но он обычно уклонялся, хотя гонорар за такую услугу был
достаточно щедрым: - половина извлеченного сокровища. Отказывался он
вовсе не по этическим соображениям, а элементарно боялся покойников. Но,
на сей раз, был в нерешительности, уж очень была соблазнительной
«халтурка».
Нехитрую манипуляцию по изъятию зубных протезов, на работе он проделывал
по нескольку раз на день, но, то же на живых... После тягостных
колебаний, верх одержала корысть – и он пришел к мудрому решению:
скооперироваться с матёрым специалистом по этой части коллегой, а
выручку разделить, а заодно подучиться тонкостям доходного ремесла.
Произведя половину этой мрачной процедуры, наставник уступил место
стажёру. Собрав в кулак остатки стремительного тающего мужества,
практикант, потея от напряжения, вцепился в коронку специальными
щипцами, и в этот момент... покойник захрипел.
У стажера моментально подкосились ноги, цвет лица приобрёл такой же
безжизненный оттенок, как у «пациента», и он плавно опустился на пол
рядом с покойником. «Теперь у меня уже два жмурика» – с ужасом подумал
наставник и бросился за помощью к родственникам старика, бдительно
дежурившим у двери. Состоялся торжественный вынос тела впечатлительного
доктора на свежий воздух, где при помощи нашатыря, его ослабевший
организм вернули к жизнеспособного состояния и препроводили домой.
На следующий день наставник пояснил смущённому коллеге причину
злополучного инцидента: когда он следил за трясущимися руками стажера,
то случайно (?) упёрся локтем в грудь покойника, и воздух из его легких
со зловещим хрипом вырвался наружу...

Советская власть при всех своих недостатках, на такое свинство, как
драть со своих трудящихся непомерные деньги за жилье – не отваживалась,
и периодически дарила гражданам квартиры. И вот в канун Нового года,
строители одного стройтреста получили такой подарок. Одним из
счастливчиков стал арматурщик 7 разряда Егор. Воспользовавшись
благоприятным моментом, его теща решила одним выстрелом двух зайцев
убить – новосёлам поднести подарки и освободиться от лишнего хлама,
который было не продать, а выбросить жалко. Заказала машину с
грузчиками, наполнила её убогим скарбом: потертым ковром, ветхими
стульями, тумбочками, видавшей виды посудой. Но главным козырем её
щедрости являло собой старинное немецкое пианино известной фирмы
«Беккер», доставшееся ей в наследство от одного из мужей неизвестно для
какой цели – играть на нём никто не умел, а занимало оно полкомнаты. Она
написала сопроводительную записку с адресом и, упиваясь широтой
собственной души, отправила машину.
Возле нового дома царила праздничная суета. Из открытых окон гремела
музыка, новоселы, с неподъёмными баулами карабкались вверх по крутым
лестницам. Лифт, естественно, не работал. В квартирах густо пахло
краской, и толком не закрывалась ни одна дверь. На балконах, как флаги,
трепетало развешанное исподнее. Машина с четырьмя грузчиками прибыла
раньше хозяев, и крепкие, слегка поддавшие мужики принялись за работу.
Пока не были растрачены силы, начали восхождение с пианино. Используя
особые ремни, грузчики с альпинистской решительностью устремились к
заветной вершине – девятому этажу.
На каждой лестничной клетке они были вынуждены устраивать перекур, во
время которого, от всей души материли немецких умельцев, сварганивших
такой увесистый инструмент, и подсчитывали грядущий барыш.
Конвертируемой условной единицей тогда считалась бутылка водки.
Энтузиазм трудящихся подхлёстывала такса: подъем пианино – одна У. Е. за
каждый этаж. Выходило по две 40-градусной У. Е. на брата и одна
водителю, так это только за пианино, да плюс остальное барахло...
Хозяин, не подозревая о грядущем счастье, явился в самый ответственный
момент, когда грузчики управились и потирали мозолистые ладони в
предвкушении законного вознаграждения. И здесь его ожидал новогодний
сюрприз, заложенный в сопроводительной записке, где теща указала девятый
этаж, но соседнего подъезда, а табличек на дверях ещё не было.
Когда Егор прикинул, во что ему обойдется транспортировка в свой подъезд
на фиг ему не нужного пианино, он почувствовал, как сердце обо что-то
споткнулось в груди. Однако он взял себя в руки и стал лихорадочно
искать выход из непростой ситуации. Когда неясные мысли приняли
отчетливую форму, он перестал ломать голову над этой шарадой и принялся
ходить по соседним квартирам, пытаясь спихнуть тёщин подарочек: сперва
за скромную цену, а после и вовсе бесплатно, лишь за расчет с
грузчиками.
Поначалу охотников не было. Наконец, электросварщик с пятого этажа,
худой востроносый дядечка, уже славно отметивший новоселье, широким
жестом указал на свою дверь: «Тащите ентот сундук до меня, - на балкон
поставлю, нехай жинка в ём всякий продукт хранит, будя заместо погреба».
«Ты чё, сосед, офанарел? – горячо запротестовал крановщик с четвертого
этажа, невысокий лысый бодрячок: «Мы же этот дом сами строили, там же в
бетоне сплошной песок, рухнет твой балкон вместе с этим гробом аккурат
мне на голову. Пошли я тебе сто грамм налью, гуляй на здоровье без этого
сокровища!». И тут начался концерт по заявкам трудящихся: вертлявая
старушка-норушка, сморщенная, как сухофрукт, в незатейливой форме
проявила интерес: «Возьму-ка я енту пианину до себя, пущай на ём внучка
испражняется».
Но вразнос пошел её сосед бригадир каменщиков – урковатый мрачный
блондин. Он набычился, посмотрел на бабульку, как повар на ещё живую
курицу и, обозвав её старой бетономешалкой, выпалил: «Пущай твоя внучка
на горшке испражняется, а у меня больной папаша, ему хвэршал покой
прописал. А стены, знаем какие, у соседа собака затявкала, а моя Мурка
со страху чуть с балкона не сиганула!».
Накал усиливался, как на аукционе. Предприимчивый бухгалтер, старая
калоша, беззубым ртом прошамкал: «Хороший инштрумент, и фирма
жамечательная. Давайте его шуда. У меня племяша мужыкальная училка,
берёт по трояку в час, это какие ж денжищи можно жашибить? Дело-то не
хитрое: «жили у бабуши два вещёлых гушя...»
Но его умыл другой сосед, эмоциональное лицо восточного происхождения,
его затрясло от ярости, и он стал возмущаться на каком-то гортанном
наречии с вкраплением русского мата. А после, окончательно перейдя на
общедоступный диалект, побагровел и пригрозил: «Я шас твой (непечатное)
бэкэр-студыбэкэр к (непечатное) матери в щэпкы разнэсу, кланус мамой! –
и, сложив ладони рупором, громко прокричал: – Роза (непечатное), нэсы
тапор!».
Дом стал напоминать потревоженный улей. Спорили до хрипоты. Скандал
разрастался с богатым использованием замысловатых сквернословий,
рождённых целыми поколениями строителей светлого будущего. Хмурые
грузчики с холодным недоумением наблюдали за жаркой полемикой. А когда
подъезд уже до предела наполнился чудовищной бранью, по команде
урковатого бригадира шум стих, и завершился традиционным советским
способом: всеобщим открытым голосованием, которое, как и положено,
оказалось единогласным. Постановили: «Оказать соседу материальную помощь
в виде рубля с носа и увести злосчастный инструмент, куда угодно, хоть
на его историческую родину, чтобы не мешал справлять новоселье советским
трудящимся».
Когда грузовик вместе с грузчиками и «Беккером» скрылся из вида, все
облегчённо вздохнули и разошлись умиротворенные. Пар благополучно ушёл в
свисток. Но вскоре выяснилось, что коварный инструмент на историческую
родину не поехал, а осел в ближайшем комиссионном магазине, и на нём
стояла фантастическая цена – 850 рублей. Егора крепкий организм с честью
справился с подлым ударом судьбы ниже пояса. А от тёщи он скрыл этот
досадный пролёт мимо денег, уж её бы уж точно кондратий не пощадил.

На заре первой волны еврейской эмиграции в начале 70-х, какого-то умника
на самом верху, осенило: у эмигрирующих в Израиль советских граждан,
имеющих высшее образование, - выворачивать деньги за обучение в ВУЗах.
Набегала неподъёмная сумма. Тогда эта акция породила анекдот: «В
каком-то захудалом колхозе, впервые выполнили план по заготовке мяса,
шерсти, яиц и прочих интимностей. Получили премию, и на общем собрании
стали решать: как с пользой потратить эти деньги. Одни предлагают
отремонтировать коровник, другие - пропить шальные бабки, а третьи -
разводить кроликов. Тогда из последнего ряда тянет руку поддатый дед
Ерофей: «Я знаю, я знаю, как выгодно вложить деньги: давайте евреев
разводить!».
В восьмидесятых, когда перестроечный кавардак только набирал обороты,
главным препятствием на пути эмиграции являлся ОВИР, ревностно
фильтрующий уезжающих, по каким-то своим свирепым критериям. Отъезды
вначале текли мелким анемичным ручейком, а вскоре превратились в
стремительно бурлящий поток. Одни уезжали в поисках свободы, другие в
надежде на лучшую жизнь, а третьи и вовсе за вкусной и здоровой пищей,
их за рубежом так и прозвали – «колбасная эмиграция». Активно
засобирался мой друг Шварцман. Русская жена, как могла, отговаривала,
пугала непримиримым арабским окружением, трудным ивритом и знойным
пустынным ветром хамсином. Она даже совала ему в нос географический
атлас, где название микроскопического государства не умещалось на карте:
буква «И» находилась в Египте, а мягкий знак вперся в Иорданию. В
крайнем случае, она соглашалась на Америку, куда слинял её брат Лёня.
Для получения заветной «грин-карты» в американском посольстве Лёне
необходимо было доказать, что здесь он преследовался по национальному
признаку. Это был тот удивительный случай, когда погром мог благотворно
сказаться на участи евреев. У посольства США в Москве стояла
многотысячная очередь, люди месяцами ждали интервью. Выходившие, как
студенты сдавшие экзамен, подвергались пристрастным расспросам: «Что
спрашивали?». Многим не хватало фантазии, и они отсеивались по причине
недостаточного повода для получения статуса беженца. Неудачники покидали
посольство со скорбными лицами. Им вслед звучали слова из
комсомольско-патриотического хита времён Гражданской войны: «Дан ОТКАЗ
ему на Запад…». Вскоре среди искателей лучшей жизни замелькали
длинноволосые молодые люди, похоже – «негры-подёнщики» писателей
детективного жанра. За весьма умеренный гонорар они сочиняли
душераздирающие небылицы с драматическими последствиями. Лёня не
поскупился на сто баксов...
Сотрудница посольства придирчиво рассмотрела его бумаги и
поинтересовалась: «Вы квалифицированный специалист, имеете хорошую
работу, обеспечены жильем. Какие проблемы?». Он выдал хорошо
отрепетированную легенду: «Каждое утро, выходя из квартиры, я
обнаруживаю на своей двери надпись: СМЕРТЬ ЖИДАМ! Это пишет мой сосед.
Краску я с трудом соскабливаю, но на следующее утро она исправно
появляется». По выражению лица чиновницы было очевидным, что этот миф на
неё должного впечатления не произвёл, и не такое приходилось
выслушивать. Она посоветовала обратиться к участковому милиционеру, на
что Лёня ответил: «Да в том-то и дело, что этот сосед и есть наш
участковый инспектор!». С тех пор Лёня с семьей благополучно проживает
в Нью-Йорке, в легендарном квартале Брайтон-Бич.
Но Шварцман не дрогнул и сумел уломать жену. В институте, где он
преподовал, ему устроили торжественные проводы, предварительно исключив
из партии. Секретарь партбюро Наливайко, упившись, облобызал Илью, и
пропел: «Я люблю тебя, жид, что само по себе и не ново…», а директор
Наум Гофман, расставаясь, на ухо шепнул: «Чиркни, как там у НАС!».
Теперь Шварцманы проживают в Хайфе, в уютной квартире с видом на
Средиземное море.

В начале 80-х один мой друг Валерка, старенький отцовский «Москвич»
периодически использовал в корыстных целях: «таксовал» по городу на
потребные пол-литра. В тот раз они с другом выкатили автомобиль из
гаража и, сдернув девушек с уроков вечерней школы, направились к одной
из них в гости, предварительно затоварившись всем необходимым. Но, когда
до её дома оставалось каких-нибудь пару кварталов, их стала нагонять
милицейская канарейка радостно мигая всей своей иллюминацией, со
скоростью сто рублей в минуту. Раздался многократно усиленный баритон:
«Водитель «Москвича», примите вправо и остановитесь». У Валерки стало
кисло в животе. Он остановился, вышел из машины, и на согнутых ногах
поплёлся сдаваться. В машине его с нетерпением ожидали двое трудящихся
дорожного правопорядка. Обстановка такая непринуждённая: тепло, уютно,
на видном месте покоятся наручники. Валерка на пассажирском сидении
тщетно пытается дышать тем местом, на котором сидит, но запах недавнего
веселья предательски заполняет тесный салон. Мысли у стражей порядка и
нарушителя направлены в противоположные стороны: первым мерещились
денежные купюры с изображением вождя мирового пролетариата, а второму,
- расставание с ними.
Началось обычное выяснение материального состояния клиента. На
водительском месте находится молодой человек, приятной наружности и
лейтенантского звания. Он брезгливо повертел в руках Фимины документы, и
скучающим менторским тоном сообщил: «Придётся проехать на медицинское
обследование». Валерка сидит весь из себя потный от напряжения и
понимает, что бурный поток обстоятельств, стремительно катится к
крупному денежному руслу.
Со слабой надеждой он пытается разжалобить стражей: «Командир, в связи
со сложной мировой обстановкой, заработки падают, а девушки наоборот,
дорожают…». Лейтенант охотно с ним соглашается, и нарушитель, убаюканный
вяло текущим торгом, теряет бдительность и пытается всучить
представителю власти хрустящую 50-рублёвую ассигнацию.
И тут сдетонировало: тихонечко сидящий на заднем сидении гражданин
начальник, имея при себе цепкий взгляд и капитанские погоны, посуровел
лицом и в сильных выражениях заявляет: «Имеет место попытка дачи взятки
должностному лицу при исполнении служебных обязанностей». Привычно
перечислив соответствующие статьи УК, он потянулся за наручниками.
Валерка струхнул не на шутку, замаячила жуткая перспектива, вместо
шалостей с девушками загреметь за решётку. Глядя на капитана с собачьей
преданностью, он стал униженно просить пощады. Капитан нахмурил свои
правоохранительные брови и произнёс примирительным тоном: «Повезло тебе
парень, что попал на порядочных людей. Мы, в отличие от некоторых
козлов, – берём!». Валерка, икая от счастья, выгреб из карманов всю
оставшуюся наличность, и в знак полной капитуляции поднял сжатый кулак,
- приветствие испанских республиканцев: «Но пасаран!». Молодой
лейтенант, не знакомый с тонкостями интернациональной символики, разжал
ему пальцы и, убедившись, что там нет заначки, вытолкнул незадачливого
клиента из машины.

Мотоскачки.

В 50-70-х годах у ростовских любителей мотоспорта пользовались успехом
гонки на ипподроме. Однажды, какому-то умнику наверху взбрела в голову
идея - провести чемпионат области на Ростовском ипподроме с
тотализатором, по типу скачек. Лошадиные бега тогда были единственным
узаконенным азартным мероприятием, с денежными выдачами, ну может быть
кроме денежно-вещевой лотереи. В материальном плане эта затея была слабо
перспективной. Дотошные любители мотоспорта отлично знали возможности
своих кумиров, поэтому выдачи не могли быть весомыми.
Утром за день до гонок в Ростовский автомотоклуб наведался неопрятного
вида хмырь из числа завсегдатаев скачек – граждан осведомленных,
азартных и материально озабоченных. Его предложение показалась кое-кому
из организаторов мероприятия привлекательным. Для любителей скачек этот
лохотрон был с густой бородой, и заключался в следующем: в финальном
заезде, когда на кону стоит самый большой куш, пропустить вперёд
жокея-аутсайдера, на которого ставок никто делать не станет, а очень
ограниченному числу заговорщиков – поставить крупные суммы на известного
им победителя. Посвященными в эту аферу оказались несколько ведущих
спортсменов во главе с тренером.
На роль будущего чемпиона назначили Сережку Киселева, по прозвищу
Компот. Спортивных результатов за ним не замечалось, в гонках безнадёжно
болтался, как дерьмо в проруби и неизменно замыкая колону участников.
Его долго уговаривать не пришлось, и весь день заговорщики заправляли
ему мозги стратегией предстоящего мероприятия, как мотоцикл топливом –
по самую горловину.
Тогдашний ипподром представлял собой довольно жалкое зрелище. Неряшливое
поле, косые трибуны, усеянные шелухой от семечек, окурками и
использованными билетами. Зато спиртные напитки отпускались в
неограниченном количестве. Первые заезды, по шесть кругов каждый, в
точности соответствовали прогнозам знатоков: побеждали ростовчане:
Коноба (дядя Ваня), Марков (Маруся) и Стрижаков (Стриж). Победители были
откровенно предопределены и выдачи, как и предпологалось, оказавались
копеечными. Затея отзаезда к заезду стала плавно лишаться интриги и
зрителей.
Признанный лидер в классе – 350 кубических сантиметров, – мастер спорта
Юрий Марков, как обычно в день соревнований, был в новеньком кожаном
обмундировании и в роскошном немецком шлеме. То есть всем своим видом
демонстрировал претензию на безоговорочную победу. На него и поставили
неискушённые зрители. Компоту же, наоборот, придали максимально
клоунский вид: замасленный комбинезон, от которого уже отражались
солнечные зайчики, стоптанные кирзачи и с облупленной краской шлем. А
обшарпанному мотоциклу, было самое место в пункте приема металлолома.
А в это время у него под истрёпанным шлемом шла отчаянная грызня двух
Компотов: один, здравомыслящий, орал другому, авантюрному: «Идиот! Пока
не поздно, откажись от этой авантюры во избежаных физических замечаний!».
Другой показывал ему неприличный жест и самодовольно заявлял, что
обязательно будет стоять на верхней ступеньке пьедестала почета на
глазах у зазнобы Варьки. В общем, состоялся диалог глухонемого со
слепым.
Перед финальным заездом Компоту оперативно заменили двигатель на
предельно захимиченный. Тренер, трижды сплюнув через левое плечо, хохмы
ради, стал комментировать происходящее в кругу заговорщиков: «Вот на
стартовой линии выстроились претенденты на высокое звание чемпиона
области по мотоскачкам. Судья на старте дает отмашку, и участники
устремляются впёред. Как и ожидалось, лидерство захватывает титулованная
кобыла Маруська. Гнедой двадцатилетка Компот, даже с самым мощным
двигателем, стартовал, как обычно, в глубокой жопе. Через два круга его
отставание от лидера, уже составляет плюс-минус трамвайную остановку. Но
вот на помощь ему бросается племенной жеребец Стриж, он самым
бесцеремонным образом оттесняет соперников и, благодаря его титаническим
усилиям, весь в мыле Компот, выкарабкивается на третье место. Когда до
финиша остается всего два круга, в игру вступает многоопытная Маруська.
Она резко сбавляет скорость и откровенно придерживает скачущего вторым
борзого таганрогского скакуна. Ей с трудом удается прижать его к бровке
и... едва живой Компот, обходит их обоих и оказывается лидером!!!
Одноклубники изо всех сил сдерживают напирающих сзади соперников».
Этот откровенный цирк-шапито вызвал на трибуне бурное негодование
любителей спорта с денежным уклоном. Поверх рёва моторов прокатился гул
недовольства и отчаянные крики: «Жу-ли-ки!!!». Руки у Сергея занемели,
он с трудом удерживает руль взбесившегося стального скакуна. Перед
глазами плывут фиолетовые круги, и трасса двоится.
А когда до заветного финиша оставалась какая-то сотня метров, лидер на
ровном месте исполняет акробатический пируэт, и в его кувыркающийся
мотоцикл врезается эскорт из двух его подельников, плотно сидевших у
него на колесе. Все трое, вместе с мотоциклами, подняв густое облако
рыжей пыли, разлетаются в разные стороны. Крик торжества потряс трибуны:
- первым пересек линию финиша таганрогский гонщик.
Дежурная «скорая» моментально оказалась возле пострадавших. К счастью, в
её услугах никто не нуждался. А несостоявшийся чемпион под шумок
незаметно слинял, во избежание неминуемого расстройства здоровья с
временной потерей трудоспособности. В мотоклуб, он наведался только
через месяц, после тщательной предварительной разведки.

Году этак в 70-м, перед предстоящими мотогонками на Ростовском ипподроме
двое мотогонщиков решили потренероваться в незапланированное время, –
вечером поставили пузырь дежурному сторожу, и он их пустил. Погоняли,
подрегулировали движки и уже собрались уезжать, как к ним подходит
захмелевший сторож и клянчит: «Ребята, дайте прокатиться!» Чтобы он
отвязался, м\с Юрик ему предложил: «Я тебе мотоцикл, а ты мне коня».
Неожиданно, тот согласился, и вывел из конюшни гнедую кобылу. С великим
трудом водрузили новоявленного жокея на неосёдланную лошадь, и только
она сделала пару шагов, как сторож, открыв до упора ручку газа гоночного
мотоцикла, рванул стартер. Мотор взревел не слабее реактивного
истребителя. Кобыла, охренев от ужаса, понеслась к конюшне со скоростью
того самого истребителя.
Юрка мёртвой хваткой вцепился в лошадиную гриву, его задница подлетала
высоко вверх в такт лошадиному галопу, и было очевидным, что долго ему
не продержаться. А когда на полном скаку они приблизились к конюшне,
положение стало и вовсе угрожающим: наездник не вписывался в высоту
ворот и вполне мог оказаться всадником без головы.
Мгновенно сработала реакция спортсмена: буквально за метр до ворот он
катапультировался и приземлился аккурат на мягкую горку ещё тёплого
лошадиного говна, которую предприимчивый охранник заготовил для продажи
садоводам-любителям.
Вечером, отмывшись и отстиравшись, Юрка рассказал такой анекдот:
«Замерзает на дороге воробей. Проходит мимо корова и накрывает его
тёплой лепешкой. Воробышек оклемался и на радостях запел. Услыхал эту
песню котяра, цапнул солиста и слопал. Мораль: не каждый враг, кто на
тебя насрал, не каждый друг, кто из дерьма вытащил. А главное: попал в
говно – не чирикай!»

Секрет подзаправки.

Не стесняйся пьяница носа своего,
он ведь с нашим знаменем цвета одного.
И. Губерман

В не столь отдаленные советские времена, в отличие
от нынешних, круг граждан с блатными номерными знаками был строго
ограничен, и любой страж порядка мог безошибочно определить, к какой
ступени иерархической лестницы принадлежит тот гусь, которого возит
персональный холуй на служебном автомобиле.
Обком ДОСААФ к обойме особо влиятельных организаций не входил. Это была
тихая гавань для вышедших в тираж отставных полковников, которым в
утешеньице партия переправляла отжившие свой век «Волги» с «блатными»
номерными знаками. Одной из таких была старенькая, не раз перекрашенная
«Волга», но её номера гордо украшали цифры, начинающие с двух нулей.
Бессменным её водителем был Иван, высокий, сутулый мужик неопределенных
лет. Его продолговатое лицо и нос были покрыты густой сетью
красно-фиолетовых прожилок, с головой выдававших страстишку обладателя.
Справедливости ради, необходимо отметить, что пьяным на работе Иван
замечен не был, хотя и трезвым – тоже. Он умел соразмерять свои
возможности - был всегда в одной стадии: слегка поддавши. Но в
остальном был идеальным водителем: старушка «Волга» всегда находилась в
исправном состоянии, несмотря на то, что постоянно находилась в
командировочных разъездах, практически по одному и тому же маршруту – по
трассе Ростов-Баку.
В такие вояжи с Иваном часто отправлялся один из руководителей обкома,
подполковник Гусев. Требовательный, деловитый, он настойчиво пытался
пресечь дурную склонность шофера, а особо бдительным был накануне
командировок. Жили они по соседству, и Гусев ранним утречком поднимал
Ивана с постели ещё тёпленького, затем, стараясь не упускать его из вида
ни на минуту, вместе с ним шёл в гараж. Завтракали по пути в придорожном
кафе, и здесь Гусев, учитывая предыдущий опыт, сопровождал Ивана даже в
сортир. Но после завтрака, как правило, из хмурого и немногословного
спутника шофер превращался в веселого и общительного. К обеду его
хорошее настроение плавно улетучивалось, но снова перекусив, оно
возвращалось в комфортное состояние. Начальник догадывался, что
загадочная закономерность кроится в посещении закусочных, и даже
периодически менялся с Иваном компотом. Тщетно.
И только спустя время, когда Гусев уже не работал в обкоме, а Ивана всё
же попёрли за пьянство, он поделился с бывшим начальником секретом своих
подзаправок. Регулярно курсируя по одному маршруту, он был знаком с
работницами всех кафешек, которых на трассе было тогда считанные
единицы. По заранее проплаченой договоренности водку ему выливали прямо
в борщ. Себя Гусев к трезвенникам не относил, к алкоголю относился
вполне благосклонно, но чтобы водку в борщ?!.

Это случилось в 70-м году, когда у моего друга Валерки в честь
календарного советского праздника 7 ноября собрались друзья. Выпивали,
произносили многочисленные тосты самой пёстрой направленности: от
гусарских: «за милых дам», до верноподданнических: «за мир во всём
мире». Разошлись за полночь, после пьяных лобызаний и клятвенных
заверений в вечной дружбе и любви.
Преодолевая алкогольно-никотиновую тяжесть организма, он поплёлся в
гараж, бывший саманный сарай с неокрашенными воротами из листовой
фанеры. Он собирался побомбить на своей «Копейке», так как в праздничный
день спрос на извоз был значительно выше. Закрывая ворота, он обратил
внимание, что из-под автомобиля сыплется какой-то хлам. Открыв капот,
обнаружил такое, отчего впал в мрачное оцепенение: под капотом оказалось
содержимое мусорного ведра, стоявшего возле гаража с остатками
вчерашнего застолья. Двигатель автомобиля, как новогодняя ёлка, был
обильно увешен, только вместо яркой игрушечной мишуры «украшения» носили
отвратительный характер помоечного происхождения.
Валерий потёр виски, в воспаленном мозгу шла напряжённая работа: каким
образом содержимое мусорного ведра оказалось под капотом «Жигулей»?
После тщательного анализа пришёл к единственно приемлемому
умозаключению, что вчера поддатые гости, часто отлучавшиеся на свежий
воздух покурить, потехи ради, совершили это бессмысленное шарлатанство.
С брезгливой поспешностью убрал мусор, тщательно вымыл мотор и, прочитав
на фасаде соседнего здания кумачовый транспарант: «Ответим на заботу
партии о благосостоянии народа - ударным трудом!» – покатил воплощать в
жизнь этот пламенный призыв.
На следующее утро, отъехав от дома несколько кварталов, он отчётливо
почувствовал в салоне своего «тачки» удушливый смрад горелого харча.
Заподозрив самое худшее, он лихорадочно нащупал огнетушитель и открыл
капот. Там, на раскаленном моторе, как на мангале, поджаривались остатки
самых изысканных деликатесов: мясных, рыбных, фруктовых, и эта дикая
смесь источала невыносимое амбре...
Валера упёрся очумелым взглядом в этот дивный натюрморт, при этом вид у
него был затравленный. Ощутив одновременно гнев и беспомощность, он
развернулся и покатил домой отмывать загаженный мотор. На этот раз
никаких гостей у них не было. У какого нормального человека могло
возникнуть желание среди ночи проникнуть в его гараж, чтобы высыпать под
капот мусор? Происходила какая-то таинственная чертовщина? Тут было над
чем задуматься...
Он и не подозревал, что это только начало долгой, нелепой и отчаянной
схватки. Каждое утро Валерий обреченно шёл в гараж с ведром воды и
наводил порядок в пропахшем помойкой моторном отсеке. Это становилось
делом привычным, вроде обязательной утренней зарядки.
Наконец, во время очередной уборки, он обнаружил неопровержимые
вещественные доказательства – дерьмо. И сразу же развеялись туманные
терзания от неопределенности: крыса! Смышленый зверь приспособился к
жизни в холодных каменных джунглях городских кварталов и устроился
зимовать возле теплого всю ночь автомобильного мотора, ну и по-хозяйски
стал делать продуктовые запасы. Теперь, когда обозначился противник,
оставалось избавиться от не прошеного гостя.
Стали вырисовываться различные варианты. Для начала он выбрал самый
тривиальный – крысоловку. Но многоопытный зверь надменно игнорировал это
примитивное устройство и не клюнул ни на «бесплатный сыр», ни на
копченую колбасу. Аптечная убойная отрава подействовала самым
скандальным образом: крысу несло всю неделю и, то ли из мести, то ли по
гигиеническим соображениям, но нужду она справляла исключительно на
капоте автомобиля, после чего краска была безвозвратно погублена.
Жестокая химическая атака из адской смеси хлорки с дустом, не осталась
без ответа: следующим утром двигатель «Жигулей» дергался, но не
запускался, были погрызены высоковольтные провода трамблёра. Зловредная
тварь таким способом показала, что травить её – выйдет себе дороже.
Валерий был близок к нервному срыву: похудел, стал плохо спать. Во сне
его преследовали чудовищных размеров крысы; они угрожающе скалились,
подскакивали, пытаясь вцепиться ему в горло, отчего он просыпался в
холодном поту. Непримиримая схватка продлилась до весны, когда
потеплело, зловредная квартирантка покинула негостеприимную обитель.

В отличие от нынешней, советская власть на любительском спорте денег не
экономила. Команда мотогонщиков автомотоклуба ДОСААФ в 60-е годы каждой
весной отправлялась в южном направлении на тренировочные сборы. Вот и в
тот раз спортсмены обосновались в живописном месте под Пятигорском возле
трассы для мотокросса. Установили десятиместную армейскую палатку,
смастерили обеденный стол, скамьи, повесили пожарный щит возле бочек с
бензином, а в метрах пятидесяти вырыли яму и соорудили сортир, по типу
скворечника. В первое же утро обнаружилось, что какой-то хмырь поделился
с товарищами продуктом своей жизнедеятельности прямо возле палатки.
Подарок щедро источал соответствующую гамму запахов. Тренер собрал
коллектив и грозно оповестил о грядущей расправе над негодяем. Но на
злоумышленника угроза никакого впечатления не произвела, о чём
свидетельствовал факт появления на следующее утро на том же месте
свежего вещественного доказательства. Ещё несколько дней какой-то урод
продолжал упорно гадить, наплевав на все общепринятые человеческие
ценности.
В одно не самое прекрасное утро подозреваемый беспокойно ворочаться в
посели, и некоторое время мужественно сопротивлялся настойчивым позывам
организма, в надежде, что ОНО как-нибудь там рассосётся. Ему жутко
хотелось ещё поспать, но настырная внутренняя стихия, одержала верх и
вытолкнула наружу. Был он в синем комбинезоне с удобным для таких целей
прибамбасом: - задняя часть от поясницы легко отстёгивалась. Пребывая в
утренней полудрёме и не утруждая себя дальним походом к сортиру, человек
расстегнул пуговицы комбинезона и с младенческой улыбкой на лице уселся
на облюбованном месте. Облегчившись и застегнув пуговицы комбинезона, он
привычно оглянулся, чтобы оценить качество проделанной работы. Оп-па!..
На положенном месте, кроме свежее орошенной им травки, ничего другого не
обнаружил, отчего слегка прибалдел. Протер кулаками глаза, опустился на
четвереньки и принялся скрупулезно осматривать всю близлежащую
территорию, тщательно раздвигая заросли травы. Поиск не дал ожидаемого
результата. Молодой человек выпрямился, а на его лице застыло тупое
недоумение: «Ёшкин кот» - вслух возмутился он, стащил с себя комбинезон,
вывернул его наизнанку и стал тщательно обследовать. Пребывая в полном
недоумении, больно себя ущипнул и окончательно проснулся: «Испарилось,
растаяло, провалилось сквозь землю? »… Это задачка его интеллекту
оказалась не по зубам и он, обречённо махнув рукой, пошёл досыпать.
Накануне этого события, на очередное дежурство по хозяйству заступил
мастер спорта и приколов Юрий Марков. Убирая очередной утренний привет
от таинственного свинтуса, он исходил праведным гневом, в основном
непечатными словами, и целый день его не покидало острое желание поймать
и наказать После вечернего похода в город на танцы-шманцы-обжиманцы,
ребята готовились ко сну, а Марков тщательно готовился к охоте, а точнее
к рыбалке. Для этой цели он свинтил с пожарного щита совковую лопату и
спрятал под свою раскладушку. Ночи были прохладные, и ребята спали
одетыми.
Под разноголосый храп Юрка, в сладком предвкушении улова, до утра не
сомкнул глаз. А на зорьке, как и положено, начался клёв. Жертвой рыбалки
оказался молодой, подающий надежды спортсмен. Был он высоким и тощим.
При рождении мама назвала его Анатолием, но это имя ему не прижилось,
был он больше известен под глумливым прозвищем – Глист. Удостоился он
этого псевдонима от одной юной очаровашки, расположения которой он
попытался добиться в неучтивой манере. Его наглые домогательства она
отвергла с убийственным диагнозом: «Глиста в обмороке, а туда же! ». В
Ростов он прибыл из какой-то глубокой провинции, типа Больших бодунов.
До мотоспорта успел позаниматься боксом, и, видимо, там ему хорошенько
настучали по голове, отчего с интеллектом у него ощущался заметный
пробел.
Ежу понятно, что Марков не напрасно дожидался утреннего клева, как тот
страстный рыболов, только вместо спиннинга, использовал лопату, которую
в кульминационный момент из-под палатки подставил под тощую задницу
Глиста. Терпеливо дождавшись финала, лопату проворно убрал. В тот момент
его обуревало острое желание этой же лопатой, вместе с содержимым
настучать говнюку по рылу, - но это был не Юркин стиль, буднично и
пошло. Чтобы донести до клиента всю низость его падения, необходим был
тонкий психологический прием.
После утреннего подъема, следуя Юркиному коварному сюжету, ребята
поочередно подходили к Глисту, нюхали его и, брезгливо сморщив носы,
вопрошали: «Толик, чё от тебя говном разит? ». И так на протяжении всего
дня. У парня появилось реальное ощущение сдвига по фазе. На тренировку
он не поехал, обедать не явился и до вечера лежал на раскладушке,
укрывшись одеялом с головой. Живым его можно было считать с большой
натяжкой. Дальнейшая воспитательная бодяга могла безвозвратно подорвать
его психическое здоровье. Экзекуция завершилась остросюжетным спектаклем
под названием - «Лопата, как инструмент педагогического воспитания
молодежи», в исполнении самого автора сценария Ю. Маркова. Народ рыдал и
хрюкал от восторга, когда Юрка, с неподдельным реализмом, изображал
драматические эпизоды утренней рыбалки. Глядя на товарищей со своей
двухметровой высоты, слегка оклемавшийся герой спектакля, выдавливал из
себя подобие жалкой улыбки. На что Юрка сурово заметил: «Раздвигать
губы, ещё не значит улыбаться, как и раздвигать ноги – ещё не значит
любить».

Средство от тараканов.

В шестидесятых годах в Новочеркасске располагалась спорт-рота
мотогонщиков. Армейскую службу парни практически не несли: готовили
мотоциклы, тренировались и участвовали в соревнованиях за команду СКВО.
Никаких проблем на предмет самоволок у них не возникало: махнул через
забор – и гуляй Вася! На мотоцикле улизнуть было сложнее, зато какие
открывались перспективы: прокатить подружку с ветерком, да на спортивном
мотоцикле в какую-нибудь живописную рощу, угостить винцом... Какая же
барышня устоит после такого сервиса?
Накануне дембеля, джигит из Осетии по имени Руслан намыливался сгонять в
самоволку на предмет прощания со своей подружкой – пышненькой хохотушкой
с кокетливыми кудряшками на голове. Такое мероприятие без мотоцикла -
как справка без печати. Но, как известно, бутерброд имеет тенденцию
падать маслом вниз: на КПП дежурил престарелый ВОХРовец дядя Вова,
который за так «ни в жисть» не выпускал, а пропуском могли стать самые
неожиданные предметы, начиная от набора гаечных ключей и заканчивая
продуктами питания. Выше всего ценилась У. Е. тех лет – бутылка водки.
У Руслана был трояк, конвертируемый тогда аккурат в искомую у. е., но
расставаться с ним Руслану не было резона, тогда вся его затея
расставания с любимой девушкой теряла изначальный смысл. На обещание
отблагодарить в следующий раз мудрый охранник не клюнул: знал о
предстоящем дембеле. Исчерпав всё свое кавказское красноречие, Руслан в
отчаянии открыл ему свою сумку: мол, бери, что хочешь, только пусти. Тот
внимательно изучил её содержимое, и неожиданно его заинтересовал
незнакомый предмет, напоминающий новогоднюю хлопушку.
«Это эффективнейшее средство от тараканов», – охотно пояснил Руслан,
почувствовав, что клиент клюнул на пустяковую приманку. «А эта фигня на
клопов действует?» – всё ещё колебался охранник. «А как же, на клопов,
блох и даже на муравьев. Да я вам завтра инструкцию принесу. Надо
поджечь фитиль, оставить эту штуку на полу и выйти из комнаты. А через
пять минут проветрить помещение».
Сделка состоялась, и на следующее утро Руслан вольной птицей упорхнул в
свою горную республику. А через полгода на очередных соревнованиях он
встретился со своими бывшими сослуживцами и узнал, как дядя Вова
распорядился «патентованным» средством от насекомых. Он, в полном
соответствии с устной Руслана инструкцией, поджёг фитиль «хлопушки» и
вышел из избы. Рвануло так, что из окон осыпались стёкла, и проветривать
помещение отпала необходимость. Да и клопы с тараканами наверняка
окочурились от взрывной волны. «Хлопушкой» оказался учебный взрывпакет,
нечто похожее на теперешнюю петарду, но в десятки раз мощнее.
Охранник шума поднимать не стал, чтобы не всплыли его поборы, но с тех
пор выпускать ребят без необходимых документов перестал.

Сердца четырех

Этот история случилась еще при Горбачеве, когда свободы
уже было хоть ложкой черпай, а водки с закуской, кот наплакал. Сантехник
ЖЭКа Жора считал себя человеком позитивным, без денежного надрыва, ему
лишь бы на выпивку хватало. Чтобы окончательно спиться на доходы по его
специальности, нужно было быть уж очень целеустремленным, но, тем не
менее, трезвым Жора бывал исключительно редко. В образе трезвого
сантехника обязательно присутствует фальшь, такой сантехник у жильцов не
вызывает должного доверия. Жора был неприхотлив, своего жилья не имел, а
жил в мастерской прямо при ЖЭКе. А тут выпала такая оказия - Люська из
9-ой квартиры овдовела, не насовсем, только на ближайшие два года общего
режима. Ее Колька шел как-то домой выпимши, по пути ему попался
беспризорный Жигуль, и он его и пригласил к себе домой. Наутро Жигули
вручили хозяину, а Кольку исправительному учреждению. Как-то позвала
Люська Жору кран починить. После посидели, винца попили. И предложил ей
Жора семью создать. Хотя бы на одну ночь, да так у нее и остался. У них
с Люськой общего, была только кровать. Обстановка в квартире скромная,
из домашних животных, кроме Люськи - жили одни тараканы. Они существа
неприхотливые, - ни еды, ни выгуливания не требовали, и в отличии собак
и кошек, ни блохами ни шерстью домашний уют не оскверняли. Хотел, было,
Жора завести еще Нинку из 6 квартиры, но возникали два препятствия,
во-первых, Нинка могла не согласиться, во- вторых Люська стала бы
возражать, и было бы права, Нинку ж надо было чем-то кормить, она же не
таракан. Нинка жила этажом выше и регулярно их затапливала. Люська была
убеждена – из ревности. По словам Нинки от женихов у нее не было отбоя.
Ее послушать, так она тем только и занималась, что отбивалась от
ухажеров. Отказывала им по самым разным причинам, одни были слишком
молоды, другие непозволительно богаты, а третьи и вовсе чересчур
красивы. С точки зрения женской гордости, выйти за таких мужчин было
невозможно, что соседи могут подумать. Счастливую семейную идиллию
нарушил Николай. Он прислал письмо, в котором сообщал, что за хорошее
поведение его должны отпустить раньше срока, и что про Жорку ему уже
наябидничяли, и когда он вернется, то первым делом ампутирует ему
гланды, и вовсе не те, которые в горле. Жора к тому времени настолько
свыкся с уютной семейной жизнью, что возвращаться на ПМЖ в мастерскую не
испытывал ни малейшего желания. Тогда он срочно попросил руки, сердца и
прочих важных органов у Нинки, и в знак вечной любви, подарил ей золотой
браслет, только из алюминия. Так Нинка, наконец, обрела свое трудное
женское счастье. Вернувшись домой, Николай на хирургическое
вмешательство Жорке не решился, наверное, потому, что не было у него
диплома врача. Но все-таки в процессе дружеской беседы, либидо ему
повредил. После этого Жора на какое-то время интерес к размножению
утратил, и они с Нинкой по вечерам через фанерную стенку, с наслаждением
слушали, как молодые соседи друг дружку любят на износ. Это оказалось
так захватывающе, что они даже перестали смотреть сериалы. В один
прекрасный день, Николай пригласил Жору, когда в его квартире под трубой
парового отопления образовалась внушительная лужа. К тому времени они
уже помирились, и даже стали дружить семьями. Жора посмотрел и вынес
приговор, - надо менять всю систему, она насквозь прогнила и поэтому с
нее капает, и это накапает на кругленькую сумму. Тут Николай возмутился,
ты говорит, за свою работу получаешь зарплату, а нашу советскую систему
не трогай, а то я сам на тебя куда следует, накапаю. Советскую систему
Жора менять не стал, его кум работал на трубопрокатном заводе, где прямо
над проходной висел плакат «Стране - труба», оттуда кум и приторговывал
радиаторами и трубами прямо через дыру в заборе. Денег за работу Николай
так и не дал, говорит - Люська с тобой за все расплатилась. А вскоре
Люське свалилось наследство, померла ее тетка и оставила ей фазенду за
городом: глиняную избу на шести сотках и сортир в виде скворечника. Вот
тогда Николай снова обратился к Жоре, и говорит, что прямо за забором их
участка в земле проходит беспризорная газовая труба, хорошо бы ее
приручить. Давай, говорит, я тебе заплачу, а ты ночью врежешься в трубу.
Николай даже газовую плитку успел приобрести. Жора согласился, но,
исходя из прошлого опыта, деньги взял вперед и уложился всего за одну
ночь. Пользовались дармовым газом Николай с Люськой ровно две недели. А
когда газа не стало, Николай, будучи от природы мужиком любознательным,
стал копать, чтобы выяснить причину. Прокопал всего метра два, и
наткнулся на баллон из-под сжиженного газа. А на баллоне крупными
буквами было написано: «Коля, с Первым апреля».

Вставай страна огромная…

«Огласил призыв суровый, ВВП на всю страну.
Уходили депутаты на народную войну.
Уходили, расставались, покидая тихий край,
Ты мне что-нибудь, родная, на прощанье пожелай.
И родная отвечала: я желаю всей душой,
Если смерти - то мгновенной, если раны – небольшой».
(эпиграф)

Товарищи начальники! Министры с депутатами!
Замучили вас выборы, пожары и фронты.
От скуки обленились без полемик и дебатов.
Но не грозят вам санкции, законы и суды.

Вы из голосования бабло извлечь стараетесь
И лихо извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
Придут с ружьём навальные и срубят на корню.

На Ауди и Мэрсах приезжаем,
А там в буфет, и не стонать!
Опохмелиться все мы уважаем,
Когда на грудь с утра принять.

Скандально вы прославились почти на всю Европу,
Скупили замки, клубы, и даже острова.
А ваши избиратели остались с голой жопою:
Сожрали сбережения лекарства и жратва.

Товарищи начальники! Министры с депутатами!
Партийные чиновники и остальной бомонд.
Вещички собираете -ка с повестками- мандатами
Рядами и колонами двигайте на фронт.

Автобусом к землянкам подъезжаем
Всем за лопаты, - не стонать.
Окопы глубже для себя копаем,
Ведь завтра бой, едрена мать!

Товарищи чиновники, не сумлевайтесь, милые:
От фронта кто откосится, тот будет сам не рад,
Мы тут же к вам заявимся, с лопатами и вилами,
В вагончиках столыпинских отправим вас в штрафбат.

Но прежде чем на фронт идти, оставьте завещание,
На все свое имущество: хоромы и счета.
А мы распределим добро на общем на совещании,
Решим голосованием всем миром сообща.

Дворцы и замки отдадим детишкам,
Госдуму превратим в роддом.
А все авто с мигалками на крыше -
Преобразуем в скорые с крестом.

Выступая на форуме организации "Деловая Россия", премьер-министр
Владимир Путин заявил, что через 10 лет Россия должна войти в пятерку
крупнейших экономик мира, а ВВП на душу населения к этому времени должен
подняться в два раза, Россия войдет в пятёрку крупнейших экономик мира,
а ВВП на душу населения должен подняться с сегодняшних 19 тысяч долларов
с небольшим к отметке 35. Стандарты жизни граждан, качество образования,
здравоохранения должны быть сопоставимы с уровнем ведущих мировых
экономик. Кроме того, пообещал России качественный прорыв и кардинальное
обновление дорожной сети. В ближайшие 5–10 лет страну ждет двукратное
увеличение дорожного строительства, пообещал он: до 2020 г.
М. Жванецкий писал 20 лет наза. Что изменилось? «Болезнь принимает
здоровые формы. Сейчас, когда разваливается пищевая, питьевая, табачная,
военная промышленность, когда все это развалиться, оставшиеся перейдут к
рынку сами собой. Впереди нас плетутся только Куба и Албания. Так мы
втроем и придем к светлому будущему и будем там с ними вместе сидеть по
самое горло. Но у нас будет лучше, потому что хуже уже некуда, поэтому
будет лучше. И ни кто не переубедит меня, ни голод, ни холод, ни то, что
продали все с себя. У нас национальная традиция такая, все с себя
продать, а на эти деньги одежду купить у китайцев. Этого же у нас не
отнять. А если нужно, отнимем у китайцев. Холодно же! Погода опять нас
подвела!!! Если еще весной была надежда на недород, так огромный урожай
подорвал нашу экономику. Жирные вороны со всего мира слетелись на
невиданный урожай и с интересом наблюдают диковинных людей - «подайте
голодному, у которого невиданный урожай». Единственная проблема, - как
просить, имея все. Я думаю надо скрывать. Просить и скрывать. Жить все
лучше и лучше, и скрывать это, прося больше и больше. Но у нас будет
лучше, если конечно доживем, мы же часто не доживаем, что уж, тут уж,
что уж, когда каждый второй…».

Прощай, Мишка!
/Пахмутова-Добронравов/

До свиданья безропотный Миша,
Медным тазом накрылся тандем.
Голос твой раздается всё тише;
Покидаешь свой пост без проблем.

Не грусти улыбнись на прощание,
И обиды подальше отбрось.
Не сбылись у людей ожидания
Всё что ты обещал, не сбылось.

Если в нас не проснется тщеславие,
Будет раб лет двенадцать рулить.
И водить по пустыне бесправия,
И в сортире безбожно мочить.

До свиданья мечты, до свиданья,
Демократия шлёт нам привет.
На Болотной свободы дыхание,
На Болотной забрезжил рассвет.

Пожелаем друг другу успеха,
И добра, и любви без конца.
С нами вместе Московское «Эхо»
Остается в горячих сердцах.

Подражаz Зощенко

Заранее извиняюсь за бедность моего сюжета, который слабо освещает сегодняшнюю международную обстановку. В то время, когда кругом случаются цветные революции, тонут пароходы, падают самолеты и спутники, следует писать об чём говорит писатель Проханов: «Надвигается гражданская война, где один имперский флаг бьет другой имперский флаг, когда она красная звезда сбивает другую красную звезду, когда один брат Иван стреляет в брата Петра». А здесь автор предлагает затёртую тему про драку двух малосимпатичных субъектов. Только наши уважаемые граждане, может уже устали от напряжения и всяких митингов, пущай немного отдохнут и отвлекутся, тем более что факт, о котором пойдет речь, в нашем случае, поучительный, а главное попробуем догадаться, кого имел в виду главный патриот России под именами Ивана и Петра?

Схватились два человека, и совершенно слабый интеллигентишка, золотушный парнишка наклепал сильному и здоровому. Прямо даже верить неохота. То есть, как это слабый парень может, нарушить все основные физические и химические законы? Чего он сжулил? Или он перехитрил того? Нет! Просто у него личность преобладала. Или я так скажу - мужество. И он через это забил своего врага. А подрались, я говорю, два человека: товарищ подполковник спецслужб Петухов мужчина спортивного телосложения, привыкший завсегда свои бицепсы демонстрировать, и другой хилый и невзрачный парнишка Курицын, напичканный амбициями и поисками справедливости.

Петухов был очень даже здоровый тип. В органах слабых не употребляют, но этот был ужасно здоровый дьявол. А Курицын был, конечно, мелковатый, непрочный субъект, и к тому же обременен чахлым здоровьем и высшим образованием. Он силой особой не выделялся, всё больше мозгами привык работать. А подполковнику, зачем мозги, у него там всего одна извилина, да и та от фуражки. Он поначалу свою слабость по части умственного мышления принимал за болезнь телесную. Но доктор по внутренним болезням его на рентгене просветил и успокоил: «Да нет, - говорит, - это вовсе не то, об чём вы по глупости думаете. Это болезнь не телесная, а мозговая. То есть у вас такой болезни быть не может, ей не на чём обосноваться, почвы для нее нету!». Но, как говорится, сила есть – ума не надо.

Вот они и подрались. А только надо сказать, промежду них были классовые разногласия, и наблюдалась идеологическая несовместимость, что явилось отблеском зарождавшейся буржуазной культуры. Но, только на этот раз драка затеялась на любовной подкладке. Они, скажем грубо, власть меж собою не поделили! На дворе экономический кризис, всякие выборы на носу, а они власть не поделили. Ну, прям, как бабу. Это ж анекдот. Эта легкомысленная власть не очень-то и молодая и довольно на вид страхолюдная, и вообще малоинтересное существо. Морда у неё такая, что глубоко в душу не западает, как говорится, не мечта поэтов. Но от ухажеров не было отбоя. Они подлецы знали, что ей наследство привалило от давшей дубу старушки мамаши. Мужчины за ней сильно волочились, руку и сердце предлагали, но, как писал поэт: «Я другому отдана…». Целых 9 лет она крутила шашни с видным, но пьющим мужчиной. А когда он одряхлел и окончательно пришел в негодность, то собственноручно переправил её к ещё молодому Петухову, как бы по наследству. И Петухов был безумно рад своему счастью и решил он начать с нею новую великолепную жизнь. А этот тощий противник тоже не лыком шитый перец, он казался по уши в неё влюбленным, всё глазки ей строил, норовил за ручку подержаться. В общем, увивался за ней из последних сил, и при этом огорчался и страстно завидовал счастливчику Петухову. Любовь в этом смысле завсегда отрицательно отражается на мировоззрении отдельных граждан. Но Петухов на него особого внимания не обращал, уж очень невзрачной наружности казался ему соперник.

Между тем, водит товарищ военный свою возлюбленную под ручку в разные места, в то время как Курицын на них смотрит и душевно страдает. А подполковник высоко держит знамя своей любви. Но не так прост, оказался тщедушный интеллигент, он не терял надежды на взаимность, и, конечно, при каждой встрече задевал Петухова. Прямо не давал ему дыхнуть. Называл его разными хамскими словами и при случае пихал в грудь. Пихнет и говорит: «А ну, выходи на серенаду! Щас я тебе, паразит, башку буду отвинчивать». Ну, конечное дело, военнослужащий недолго терпел, и однажды не выдержал, подходит к нахалу и бьёт его в рыло. Научный работник брык наземь, лежит и жалобно хрюкает. Петухов, используя разные приемы физического воздействия, принялся его воспитывать по брюху и по другим важным местам. Бедолага лежит, дышит, как рыба и смотрит в небо, ничего не понимая. Тут, конечно, общественность оттеснила пострадавшего от товарища военнослужащего и поставила его на ноги. Сердобольные граждане натерли его слабую грудку снегом и отвели домой.

Тот ничего, отдышался и вечером вышел подышать свежей прохладой, заодно остудить вспухшую, как пирог, морду. Он вышел подышать прохладой и на обратном ходу встречает своего врага. И тогда он снова быстрым темпом подходит до Петухова и обратно бьет его в харю. Только на этот раз общественности не было, и военный порядочно отутюжил наглого соперника, после чего сам вызвал ему неотложку. Проходит, может, полторы недельки, Курицын совершенно поправляется, встает на свои тонкие ножки и идет на службу. Идет он по улице и обратно встречает Петухова. Петухов, при виде Курицина, впадает в меланхолию, он хочет его не увидеть, а тот подходит до него вплотную и снова ударяет его по зубам. Тут снова происходит безобразная сцена. Курицына кидают, вращают по земле, и метелят по самым чувствительным органам. И снова уносят на пальтишке.

Только на этот раз дело оказалось серьёзней. У научного работника буквально, как говорится, стали отниматься передние и задние конечности. Целый месяц он лежал, скучал, пищу престал кушать, зубов мало осталось. А дело было к весне. Запевали птички, и настурции цвели. И наш голубчик после этой битвы ежедневно сидел у больничного окна и отдыхал. Товарищ подполковник завсегда отворачивался, когда проходил мимо, ужасно сильно вздрагивал и башку назад откидывал, будто его бить собирались. Оклемавшись через месяц, Курицын ещё три раза бил Петухова и два раза получил сдачи, хотя не так чувствительно. А в третий и в последний раз военнослужащий сдачи не дал. Он только потер побитую морду и говорит: «Я, говорит, перед вами сдаюсь. Я, говорит, через вас, товарищ научный работник совершенно извелся и буквально дошёл до ручки».

На этом история ещё не закончилось. Петухов к тому времени поблек, потерял свой молодцеватый облик. И Власть, уставшая от житейских бурь, к тому времени заметно подряхлела, изменился характер, и начала она с интересом поглядывать на окрепшего и возмужавшего Курицына. Но вывод уже можно сделать: сила - силой, а против силы имеется еще одно явление, пока наукой мало изученное.

Как это делается в России.
(по Бабелю)

Секретарь президента США доложил:
- Господин президент, какой-то гражданин колотится до вашего помещения.
-Пусти, - разрешил президент.
Когда президент увидел в дверях посетителя, его хватил легкий удар, перед ним стоял президент России, собственной персоной.
- Если Магомед не идет к горе, гора пришла к Магомеду – произнес гость вместо приветствия.
Хозяин кабинета прошел в себя, засуетился, достал из холодильника запотевшую бутылка виски, содовую и лед.
- Президент, у тебя не выносимые манеры, - продолжал гость, - я имеет интерес узнать, отчего ты не ответил на моё письмо?
- Ай-я-яй! Приношу извинения, на письмо я ответил сразу же. Козни ЦРУ, у республиканцев там свои люди. Чем вызван твой экстренный визит?
- Каждый президент, - пригубив виски, ответил российский лидер - имеет свой интерес. Какой у главы государство может быть интерес? Стабильность! У тебя стране нет стабильности, все пущено на самотек: Законы, выборы суды, в сенате воротят, что хотят. Зачем они суют свой гриппозный нос в чужие дела? Ты глава государства, или они?
- Народ Америки меня не поймет, хорошую себе вы взяли моду - убивать живых людей.
- Ты не поверишь, три года, как у моих людей не просыхают слезы за дорогого покойника, как за родного брата. Вышла ошибка, но кто не ошибается? Ошибаются все, даже сам господь Бог. Разве с его стороны не было ошибкой поселить евреев в России, чтобы они мучились у нас как в аду? И чем было бы плохо, если бы они жили себе в Швейцарии, в окружении горного воздуха, голубых озер и сплошных швейцарцев? Вышла ошибка с господином Магницким, но кто знал, что он такой несговорчивый? Ему же советовали не препятствовать бизнесу очень уважаемых граждан. Ну, погорячились пацаны, поверь, коллега, им было что терять. И вспомни, ты тоже в молодости не были священником. Чьи родственники скрываются в Мексике от хваленного американского правосудия, и жертвовали $200 тысяч на вашу выборную компанию? Не будем об этом говорить громко. Но речь сейчас идет не о бедном покойнике, а о будущем президенте США. У меня в запасе есть интересное предложение, о т которого ты не можешь отказаться.
- Что это будет, коллега, я же мзду не беру.
- Мзда бывает разная. Если у моих людей не будет визы, ты не будешь президентом. Это же дважды два. - выпив очередную рюмку, гость продолжил, - у тебя осенью выборы, об чем ты думаешь? Ты думаешь об выпить хорошую стопку виски, выкурить гаванскую сигару и еще четыре года сидеть в Белом доме? Это тебе вряд ли удастся, с твоим сенатом и без моей помощи. Давай перестанем размазывать белую кашу по чистому столу. Если мы договоримся, ты не только сможешь выиграешь выборы, но и останешься хозяином Белого дома, до конца свих дней, да продлит их Господь. Тебя мой пример и о чем не говорит? Тут все дело в волшебстве…

- Выйдем из помещения. - Хозяин кабинета красноречиво показал пальцем сначала на потолок, а после на свое ухо. И на свежем воздухе они договорились. Президенту США был гарантирован, как минимум, второй срок, и выдано в том удостоверение с печатью. И, как выяснилось позже, лидер США был кругом неправ, прав был гость. Обещанное чудо не заставило себя ждать: прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете…
Теперь каждый вечер президент с бородатым волшебником, по совместительству Главой Изберкома США, подолгу гуляют во дворе Белого дома, и о чем-то оживленно беседуют. А вы, уважаемый читатель, думаете, что на свете не бывает чудес . Много лет назад, известный исполнитель Юрий Антонов пел песенку, про то, как важно иметь надежную крышу:

Мы все спешим за чудесами
Но нет чудесней ничего,
Чем та земля под небесами
Где крыша дома твоего
Где крыша дома твоего.

Владимир Владимирович, как обычно, на встречу с сочинцами опоздал, и даже не успел в самолете перекусить. Поэтому красноречие его было необыкновенно:
«Почему в провинции нет никакой игры мысли! Скучно, девушки! Почему бы нам, в самом деле, не устроить здесь зимнюю олимпиаду. Это вовлекло бы сюда массу любителей зимнего спорта».
Идея имела успех. «И в самом деле, — сказали себе сочинцы, — почему бы не провести в нашем городе зимние олимпийские игры? Ведь можем жизнь прожить и снега так и не увидеть.
« Олимпиада! — начал свою речь Путин. — Знаете ли вы, что такое олимпиада? Она двигает вперед не только спорт, культуру, но и экономику! Олимпиада при правильной постановке дела сможет совершенно преобразить город Сочи? Да! — кричал он. — Олимпиады обогащают целые страны! Если вы согласитесь на мой проект, то спускаться из города к морю, вы будете по мраморным лестницам! Сочи станут центром Южного федерального округа. Что вы раньше слышали о городе Ванкувер? Ничего! А теперь этот городишко богат и знаменит только потому, что там была организована зимняя олимпиада, и где мы заняли почетное 11-е место. Поэтому я говорю: в вашем жарком городе Сочи необходимо устроить зимнюю олимпиаду. Как говорил селекционер Мичурин: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача!».
— Как? — закричали все.
— Вполне реальная вещь, — ответил гроссмейстер, — мои личные связи и небольшие презенты членам Олимпийского комитета — вот все необходимое и достаточное для организации этого мероприятия. Подумайте над тем, как красиво будет звучать — «Белая Сочинская олимпиада». Хотя «Белая» – не годится, пусть будет просто «Зимняя». С недавних пор президент белый цвет не мог терпеть. Раз там буду я, значит приезд президентов и премьер-министров всех стран обеспечен.
— Но деньги! — застонали сочинцы — нужно много миллиардов денег! Где же их взять?
— Все учтено могучим ураганом! — сказал Путин —сочинцы денег платить не будут. Во всяком случае, наличными. Они будут их по-лу-чать! Хотя не сразу. Помните облигации Государственных займов? Это так же чрезвычайно просто. Ведь на турнир с участием великих спортсменов съедутся любители спорта со всего мира. Тысячи миллионеров устремятся в Сочи. Для этого придется построить новые дороги, аэропорты, гостиницы, ледяные дворцы и многое другое. Для начала деньги вынем из вашего кармана, то есть бюджета.
— Не беспокойтесь, — успокоил президент, — мой проект гарантирует вашему городу неслыханный расцвет производительных сил. Подумайте, что будет, когда турнир окончится и когда уедут все гости. Жители Москвы, стесненные ценами на недвижимость, бросятся в ваш великолепный город. Столица автоматически переходит в Сочи. Сюда переезжает правительство, не зря же я понастроил здесь резиденций. Сочи переименовываются в Нью-Москву, а Москва — в Старые Сочи. Питерцы и ростовчане скрежещут зубами, но ничего не могут поделать. Нью-Москва становится элегантнейшим центром Европы, а скоро и всего мира.
— Всего мира! ! ! — застонали оглушенные сочинцы.
— Да! А впоследствии и вселенной. Сочинская олимпиада, превратившая курортный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы междупланетного сообщения. Из Сочи полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Сочи состоится первый в истории мироздания междупланетная зимняя олимпиада!

Ослепительные перспективы открылись жителям Сочи. Перед глазами возникла фантастическая картина: мраморные лестницы действительно ниспадали к Черному морю. У причала стояли океанские лайнеры Романа Абрамовича, Михаила Прохорова, Андрея Мельниченко, Евгения Швидлера, Юрия Шефлера , Алишера Усманова, Сулеймана Керимова и других акул российского бизнеса. По краям мраморных лестниц, устремились к облакам сверкающие на южном солнце небоскребы. Рядами и колонами в Сочи тянулись любители зимнего отдыха москвичи, питерцы, ростовчане, жители Сибири и Дальнего востока. По снежным трассам, ледяным желобам бобслея скользили студенты, школьники, кухарки и военнослужащие. Домохозяйки осваивали головокружительные полеты на лыжах с гигантского трамплина, вихрем неслись рабочие Уралзавода со скоростного спуска, на трассе биатлона, в споре на интерес , соревновались пенсионеры с полицейскими.

Путин вытер свою лысеющую макушку.
— Ну? — спрашивал он. — Что вы скажете?
— Устроим! Устроим! — галдели сочинцы. Сколько же нужно денег на это мероприятие?
— Смешная цифра, — сказал Путин, — каких-то 2,3 миллиарда долларов.
— У нас в городском бюджете только двадцать один рубль шестнадцать копеек. Этого, конечно, мы понимаем, далеко не достаточно...
Но президент оказался покладистым организатором.
— Ладно, — сказал он, — давайте ваши двадцать рублей.
— А хватит? — спросил мэр Сочи.
— На первичный случай хватит. А потом начнется приток пожертвований, и денег некуда будет девать!..
Упрятав деньги во внутренний карман дорожной куртки, Путин сел в поджидавший вертолет и полетел в Праксеевку обедать.

Как это делается в России.
(по Бабелю)

Президентские выборы закончились, голоса подсчитаны, победивший премьер смахнул непрошеную слезу и вышел в залу к гостям. Столы были уставлены невиданными яствами. Неожиданно к будущему президенту подошел незнакомый гостям молодой человек, отвел его в сторону и тихо произнес: «Слушайте шеф, я имею вам сказать пару слов. Меня послал Николай Платоныч с Лубянки». «Ну, хорошо, - ответил премьер, - что это за пара слов?». «Бандерлоги опять собирают митинг - велел сказать Николай Платоныч». «Я знал об этом еще позавчера, - ответил премьер. – Дальше». «А когда будет митинг, вы знаете?». «Он будет через неделю». «Шеф, он будет сегодня!». «Кто сказал тебе это, мальчик?». «Это сказал Николай Платоныч. Вы знаете Николая Платоныча?». «Я знаю Николая Платоныча. Дальше». «Они собрали лигу и сказали речь. Мы, говорят, должны протестовать против диктатуры президента, потому что там, где есть диктатура, там не живет свобода. Сегодня, когда у него гости, мы испортим ему праздник». «Ну, иди» - ответил премьер. «Что сказать Николаю Платонычу?». «Скажи: я знаю за митинг».
Вы меня спросите, как простой советский офицер сделал такую сумасшедшую карьеру, с подполковника до главы государства? Почему он один взошел на вершину мраморной лестницы, а все остальные засохли внизу на холодных ступеньках? Человек, жаждущий ответа, должен запастись терпением. Хорошо, я вам расскажу, берите мои слова и кладите себе в уши. Об чем думает простой советский военный отправленный в отставку в самом расцвете сил? Он думает об не пыльной работе, об купить иностранный автомобиль, а в выходной день выпить хорошую стопку водки и набить кому-нибудь морду – и больше ничего. Но этот был не наш случай, наш офицер не простой, а из всесильной организации КГБ. Он еще с детства усвоил девиз ученого-самоучки Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача!». Исходя из этого принципа, отставной подполковник решительно обратился к своему бывшему учителю со словами: «Возьми меня в свое дело, я хочу прибиться к твоему берегу. Тот берег, к которому я прибьюсь, будет в выигрыше». Учитель спросил: «Парень, откуда ты пришел, и чем дышишь?». «Попробуй меня, - ответил ученик, - и перестанем размазывать белую кашу по чистому столу». Учитель подумал: «Он говорит мало, но говорит смачно. Испытаю его в деле». И он оказался кругом прав, ученик оправдал его надежды. Их дела резко пошли в гору, и вскоре учитель стал градоначальником Северной столицы, чему в меру своих сил и способностей содействовал пробивной воспитанник, со специфическими навыками от основной специальности. Скоро сказка сказывается, да не гладко дело складывается. Долго ли коротко, но случилось то, что должно было случиться, - градоначальника не избрали на очередной срок, больше того, над его головой тревожно засветились лучи восходящего громкого уголовного дела. Несчастье уже шлялось под окнами его дома, как пьяница возле дверей винного магазина. И тогда верный ученик показал, чего стоит голубая кровь и неугасающая надежность рыцаря щита и кинжалов. Используя свои связи в среде бывших сослуживцев, он увез учителя из-под самого носа преследователей и спрятал его в укромном местечке на берегу восхитительной реки Сена.
Вы будете смеяться, но поражение учителя, стало победой его ученика. Слух об его доблестном поступке, докатился до ушей самой Первопрестольной столицы и запал в души граждан самого высокого полета. Отважного заступника срочно переправили в Москву, где уже через год он стал приставом госбезопасности вся Руси, а еще через два наследником престола. Как это делалось в России? Тут все дело в налете. На большом совете было принято решение, - попробовать нового пристава на Генеральном прокуроре, который проявил нездоровый интерес к гешефту главной государственной Семьи. Когда приставу передали это решение, он сказал «да» без колебаний, после чего отправил прокурору письмо такого содержание: «Мосье прокурор, вы взяли себе за моду проявлять излишнее любопытство в том, об чем вас совершенно не просят. Я имею интерес, чтобы вы навсегда оставили привычку тревожить уважаемых граждан без спроссу. В случае отказа вас ждет большое разочарование в вашей личной и семейной жизни. С моим почтением, ваш покорный слуга». Дата. Подпись.
Три письма, одно яснее другого, оставались без ответа. Прокурор не стал скрывать своего раздражения и принялся вопить на всю прокуратуру: «В какой стране мы живем? Почему там, где начинается госбезопасность, заканчивается закон?». Тогда пристав окончательно рассерчал и устроил бестолковому прокурору воспитательную меру: обещанное разочарование в семейной жизни не заставило себя долго ждать, - по телевизору был показан документальный фильм «Трое в постели», где «человек, очень похожий на генерального прокурора» занимается любовью в баньке с двумя аппетитными труженицами постельного ремесла. На следующий день в служебном помещении пристава появился прокурор с зеленым, как молодой листок, лицом. Едва отдышавшись, он спросил: «Что это будет, коллега?». «Или ты живешь в своем доме, или переселяешься в казенный. Это же дважды два» - ответил пристав. «Я вас понял», - соврал прокурор, потому он не совсем, почему ему запрещают соблюдать закон. Но инстинкт самосохранения оказался выше всяких понятий. Нужны ли тут слова? Был прокурор, и нет прокурора. Работал себе человек, пока не узнал, что закон – понятие довольно зыбкое, а про дышло в университетах не преподавали, может быть, поэтому генеральный прокурор камнем рухнул со своего высокого кресла. Но при этом, у него хватило ума проявить благоразумие, за что получил неограниченную возможность заниматься шалостями с девушками без демонстрации подробностей любопытной общественности.
Осуществив операцию по обезвреживанию несмышленого прокурора, пристав надел парадную форму и явился к президенту с визитом. Он вошел к нему в кабинет, поздоровался и попросил у него должность премьер-министра. Старика хватил легкий удар, но он поднялся. В нем было жизни еще лет на десять. «Слушайте президент, - сказал ему визитер, - если я займу ваше место, я сделаю вас почетным пенсионером со сказочными привилегиями и невиданными гарантиями неприкосновенности. Прокуроры не будут ходить по той улице, на которой живет ваша семья. Я не оставлю в нищете ваших родственников и преумножу их благосостояние. Вашим отпрыскам я выстрою дворцы на Рублевке. Весь бюджет страны будет лежать в нашем несгораемом сейфе, а ключи от него будут у нас с вами. Я пересажаю всех ваших врагов, а друзей сделаю миллиардерами. Когда вы умрете, я похороню вас на центральной аллее Новодевичьего кладбища и поставлю памятник из розового мрамора. И вспомните, президент, вы в молодости тоже не были демократом. Кто состоял кандидатом в члены Политбюро, не будем об этом говорить громко?».
И он добился своего, потому что он страстно любил и страдал. Любил власть и страдал от ее ограниченности. И чудо не заставило себя ждать: ему понадобилось всего четыре года, чтобы из помощника кремлевского завхоза превратиться в главу государства. Целых 8 лет он наслаждался всем, чем могла одаривать своих властителей эта должность: роскошные дворцы, яхты, путешествия по всей стране и за ее пределами, встречи с интересными людьми. Он парил в небесах, покорял морские глубины, рассекал пространство на мотоциклах и автомобилях, рисовал картины и пел с эстрады. Везде его встречали с хлебом солью, воинскими почестями с духовым оркестром и парадом вышколенного караула. От этого он устал и взял 4-х летний отпуск за свой счет. И вот теперь, отдохнувший и помолодевший он возвращался на свое законное место.
На бархатных скатертях праздничного стола находилось все, чем славна кремлевская кухня. Лучшие повара страны колдовали над замысловатыми блюдами. Среди сотен гостей были самые известные личности: политики, режиссеры, артисты, спортсмены, депутаты государственной Думы, министры… Рядом с виновником торжества сидел молодой ВРИО президента. Они долгие четыре года были неразлучны, как сиамские близнецы, и даже государством управляли вместе, отчего получили названием Тандем. Но если сравнивать этот тандем с поездкой на велосипеде, то функции были строго разграничены: крутили педали оба, а рулил один.
ВРИО президента наклонился к виновнику торжества и заявил: «Вы знаете, что мине сдается? Мине сдается, что за окнами происходит какой-то галдящий беспорядок». «Брателло, ответил новоизбранный президент, - не отвлекайся, выпивай и закусывай». Младший тандема, привык беспрекословно поступать так, как ему рекомендовал старший товарищ,, поэтому он выпил виски и закусил аппетитным шматком заливной стерлядки. Но шум доносился все отчетливее, сквозь оконные стекла были видны взвивающиеся в небо белые надувные шары. Гости стали беспокойно переглядываться, взвизгнули женщины. Хозяин был безутешен, только периодически бросал суровый взгляд на помертвевшее лицо городового. «Мине нарушают праздник, - наконец он не выдержал и закричал, голосом полным отчаяния, - дорогие гости, прошу вас, выпивайте и закусывайте. Пусть вас не волнует этих глупостей…».
И в это время в зале появился тот молодой человек, который приходил в начале вечера. «Шеф, - сказал он, - я имею вам сказать пару слов…». «Ну, говори, ты всегда имеешь в запасе пару слов…». «Шеф, - произнес молодой человек, и захихикал, - это прямо смешно, только они развернули транспаранты, как из спецтехники посыпались бойцы и принялись весело метелить митингующих дубинками». Хозяин усмехнулся и дружески подмигнул порозовевшему городовому. Молодого человека, принесшего добрую весть, усадили за стол и налили полный бокал коньяка. Он выпил, раскраснелся, глаза его заблестели и он предложил: «Господа, если хотите наблюдать что-нибудь интересное из столичной жизни, зайдите на балкон, там есть с чего посмеяться. Недовольные выборами только вышли на площадь, как началось представление. Это зрелище было увлекательней боев без правил!». При упоминании боев без правил хозяин посуровел лицом, глаза его сузились, и на скулах заходили желваки. Ему невольно вспомнился конфуз, когда в московском спорткомплексе "Олимпийский", он вышел поздравить с победой российского чемпиона по смешанным единоборствам Федора Емельяненко, зрители презрительно его освистали.
Глава избирательного штаба, ветхий старичок с блестящей лысиной, вскочил с места и заверещал визгливым голосом: «Айда смотреть, это должно быть так забавно!». Все, в ком квартировала совесть, услыхав этот призыв, покраснели, но хозяин запретил гостям смотреть на облаву и на балкон отправился сам. К тому времени благородные напитки растекались по всему его телу, и сладкой волной разогревали внутренности и дурманили мозг. Стоя на морозном ветру, он в бинокль любовался открывшейся панорамой, где жестокость с гулким стоном и протяжным криком хозяйничала на площади. Чудовищные призраки в черных, как их души, экипировках, догоняли убегающих в панике людей, щедро отоваривали их дубинками, валили на мостовую и волоком тащили в поджидавшие автобусы… Глядя на это жуткое зрелище, будущий глава государства размышлял: «Каждый человек имеет свой интерес в жизни. Есть люди, умеющие красиво жить, пить белое вино под, нежную форель, нарезанную мелкими ломтиками, переложенными раковыми шейками и паюсной икрой. Наслаждаться филейчиками из дроздов с трюфелями, перепелами по-генуэзски, дупелями, гаршентами, бекасами… А есть вот такие, которые не умеют от жизни получать удовольствие, и поэтому им нравиться страдать. Ну, что ж, как говориться: каждому свое. Еще незабвенный Васисуалий Андреевич Лоханкин философствовал : «Может быть, так надо? Может именно в этом есть великое искупление, очищение, и сермяжная мужицкая правда?». Может быть, ЭТИ услышали меня, когда собравшимся на предвыборном митинге своих сторонников я призвал жертвовать собою, и даже процитировал Лермонтова: «Умремте ж под Москвой». И вот уже появились желающие».
Он сделал над собой усилие и прогнал грустные мысли. Лицо его просветлело. Ночь прошла, на улице гасли фонари, и в небе просыпалась зимняя заря. Новый президент продрог и вернулся к гостям. А там за окнами начиналась новая история, которую нам еще предстоит читать…

Экипаж машины надувной.

Российский юмор на ТВ по всем художественным меркам уже успешно миновал отметку «ниже пояса». Беспомощное кривляние престарелых комиков на экранах ТВ вызывает только горькую усмешку и сочувствие. Места умученных телевидением юмористов прочно осваивают российские политики. Даже матерый комик Жириновский накануне выборов отошел на второй план. Хотя, зачастую, их шутки вызывают то, что называется «смех сквозь слезы». Для начинающего сатирика, наш национальный лидер – бесценная находка, только успевай записывать. Не надо быть Шендеровичем, чтобы из любой речи Владимира Владимировича извлечь повод для смеха. Одна его канализационная тема, чего стоит: «Мочить в сортире», «Выковырять со дна канализации», и для полного комплекта прошлым летом он выудил со дна морского что-то напоминающее ночные горшки.
Знаменитая его шутка про то, как он белые ленточки спутал с презервативами, обернулась богатым урожаем ехидных ответов острословов всех мастей. Эх, стареет наш национальный лидер, видимо, уже забыл как выглядит изделие №2, которое даже на нашем баковском заводе красили в самые различные цвета, в том числе ненавистные ему оранжевые. В Советском Союзе их производство начали при прямом патронаже тогдашнего главного чекиста Лаврентия Берии, а назвали его «изделием №2», поскольку изделием №1 в продукции завода считался всё-таки противогаз. Ну, это так, для информации, чтобы Владимир Владимирович в дальнейшем не путал контомы с белой ленточкой митингующих. Но в настоящее время нашей промышленности не до презервативов, весь латекс идет на оборону.
Как уже сообщалось, рабочие Уралвагонзавода, объявившие о создании комитета в поддержку Владимира Путина, собираются въехать в Екатеринбург на танке. "Танки в городе это вам не плюшевый медвежонок на палке, – сказал один из членов комитета. – Нас достали митинги оппозиции. Мы войдем в город и проведем на Привокзальной площади главную акцию, такую, чтобы оппозиция забыла, как на митинги ходить". Против кого на танках собираются воевать наша власть? А как обстоит с танками, смотри ниже.
Производством боевой техники теперь занимается фабрика воздушных шаров и батутов в Хотьково. Российская армия начинает массово закупать надувные макеты, имитирующие зенитно-ракетные комплексы, танки и истребители. Это очень мудрое решение, у надувной техники масса достоинств относительно настоящей: в тысячи раз дешевле в производстве, весит сущие пустяки, не требует топлива, дорогих материалов, ангаров, механиков и водителей и т.д. Имеет только два незначительных недостатка: не передвигаются своим ходом и не стреляют, потому что вместо снарядов заряжены не ракетами, а ракетками с воланчиками. Но недостатки с лихвой компенсируются достоинствами. Средняя цена надувного танка тянет на 450 000 рублей, резиновый самолёт стоит уже больше миллиона рублей. С учётом особенностей российского климата, к этой цене необходимо ещё приплюсовать расходы на их содержание: заделку трещин и перекраску пару раз в год.
В общем, разработчики надувных макетов вместе с чиновниками и генералами, молодцы, они прилично надули не столько потенциальных врагов, сколько собственных налогоплательщиков. В общем «броня крепка и танки наши… дуты!»… А если дальше модернизировать армию, параллельно с созданием танков, необходимо решить проблему экипажа. Поскольку о надувных мужчинах слышать не приходилось, можно использовать резиновых женщин. Это ж, какие открываются перспективы: всегда готовы к употреблению по прямому назначению, ухаживаний и угощений не требуют, ни какой гадостью не наградят, молчаливы и нетребовательны. Кроме всего прочего, в походах могут принести немало дополнительной пользы: служить надувным матрасом, плотом для водной переправы. Будет «экипаж машины надувной». Дутое вооружение, дутая армия, дутые партии, дутые выборы, дутый парламент, дутая в нем оппозиция… Президента так надули, что есть реальное опасение, как бы ни лопнул…

«Хромой Мишутка».
«Хромая утка» (англ. Lame duck) — в американской политической системе президент, который покидает свой пост, — фигура, от которой мало что зависит, а всё внимание общественности сосредоточено на кандидатах. Помимо общего негативного звучания, выражение «хромая утка» в американском английском обозначает политика, которому более не суждено переизбраться.
В отличие от США, в России безвременно покидающий нас президент не утка, а медведь. И фамилия у него Медведев, и партия, которую он теперь возглавит – тоже «Медведи». Медведь наш с самого начала президентства заметно прихрамывал, народ все ждал, когда он выправится, но случилось не поправимое:


Дело было вечером,
Делать было нечего.
Путин пел, Сурков молчал,
Игорь Сечин нефть качал.

Сука Кони громко лает,
Кот забрался на чердак,
Спикер Боря заявляет, просто так:
«А у нас в России газ! Это раз.
Нефти полны закрома! Это два.
А в-четвертых, кто завоет
Краны на фиг перекроем».

Грустно молвила дивчина
Матвиенко Валентина:
«Нас, конечно, выручают нефть и газ.
Только мало на планете стало нас.

На подходе новый кризис, и бардак
Вряд ли станет президентом О. Барак.
В СэШэА хромая утка,
А у нас хромой Мишутка.

На фига нам инвалид?
Пусть на пенсии сидит.
Объявим ему люстрацию,
Заодно - ноги кастрацию».

Чтоб не тратить даром слов» -
Предложил друзьям Сурков:
«Всё, исчерпан инцидент!
Нужен старый президент».

Уронили Мишку на пол,
Оторвали Мишке лапу,
Вот такая вышла фишка
Без ноги остался Мишка.

«Без ноги, ну что ж такого,-
Удивился Путин Вова -
Мишки всякие нужны
Мишки всякие важны,

Всё равно его не брошу
Потому что он хороший.
Будет Мишка, например,
Одноногий, блин, премьер».

Доктора культю зашили,
Мишку с богом отпустили,
В Белом доме будет спать
Лапу целую сосать.

А зимой впадет он в спячку
Путин вытащит заначку.
Всё задумано неплохо:
Вместо Мишки - Кудрин Лёха.

Мишке некуда деваться.
Снова в дворники податься?
Как друзья вы не садитесь -
В президенты не годитесь.