Поиск по автору:

- Помни, Сулико, что Советскую власть погубило противоречие между формой и содержанием.
- Как это?
- А так, что пришлось ликвидировать СССР, чтобы внешний вид нарезного батона стал, наконец, соответствовать его названию.

28.02.2019 г. Новость часа. Саммит США и КНДР во вьетнамском Ханое завершился досрочно. Лидер КНДР Ким Чен Ын и президент США Дональд Трамп разъехались, не подписав какого-либо соглашения.
- А что, так можно было? – спросил М.С. Горбачёв, которого мы попросили прокомментировать это событие.

Армянское радио спрашивают: - Почему Индия и Пакистан 28.08.2019 внезапно начали военные действия с применением авиации?
Армянское радио подумало и отвечает: - Точно не знаем. Но Трампа из Вьетнама они шуганули.

- Гиви, почему на текущем счете ноль целых, х@й десятых!
- Дорогая, это вялотекущий счёт.

Шахерезада сказала: - Инстинкт продолжения рода сильнее инстинкта самосохранения.

- Скажите, Дживз, за что мужчины любят женщин?
- Видите ли, сэр, любят не за что-то, а вопреки.
- Вопреки чему, Дживз?
- Инстинкту самосохранения, сэр.

Шахерезада сказала: - Заранее известный результат раздела совместно нажитого имущества удерживает мужчин от развода, но в ещё большей степени удерживает их от вступления в брак.

Учёные Таллинского университета столкнулись с необъяснимым феноменом - если женщине сказать, что она жутко потолстела, а мужчине – что он жутко похудел, их реакция будет одинакова.

- Абраша, у тебя пластырь на лбу. Это производственная травма?
- Нет. Хотел сказать Сарочке, что суп у неё не вкусный, а очень вкусный, но не успел закончить фразу.

- Сулико, при ребёнке я не могу чинить электропроводку, уводи мальчика из дома!
- Почему?
- Из-за ненормативной лексики.

- Сулико, слышишь эти крики? Это прибалты и поляки информируют мировую общественность, что дрожат от страха перед Россией.
- И что?
- Или врут, или НАТО, куда они все прибежали – никчёмная организация.

- Сулико, флаг – это вещь!
- Почему так решил?
- В детстве мои окна выходили на здание с флагом СССР на крыше. Я просыпался, смотрел в окно, видел флаг, и понимал, что всё хорошо. Один раз проснулся, а флага нет. Тут-то всё и началось. Говорю тебе, женщина, флаг – это вещь!

- Гиви, ты куда с таким букетом?
- На собеседование.
- На собеседование?
- Ну да. На первом свидании не даст.

Всегда быть в каске — судьба моя!
Так говорил Заратустра на День строителя.

- Сулико, люди правду говорят – в нашем государстве нет свободы.
- Почему так решил?
- Чтобы войти в какую-нибудь дверь, нужно паспорт показать или бахилы купить.

Шахерезада сказала: - Сколько губы не увеличивай, х@й всё одно в лес смотрит.

А мистер Краузе закрыл свой браузер.
Так говорил Заратустра на концерте А. Макаревича.

Подушка безопасности

- Сулико, я в кружку с чаем ручку уронил.
- И что?
- Пишет, как новая.

На безрыбье сам раком станешь.
Так говорил Заратустра на заседании ВАСХНИЛ.

Армянское радио спрашивают: - Когда человек не лезет за словом в карман, это хорошо. Почему?
Армянское радио подумало и отвечает: - Ещё неизвестно, что он там найдёт.

Армянское радио спрашивают: - Почему наши потерпевшие заявляют, что опасаются за свою жизнь, но отказываются от гос охраны?
Армянское радио подумало и отвечает: - Понимают, что следующим шагом будет взятие их под стражу.

Армянское радио спрашивают: - Почему отчёт спецпрокурора Мюллера об отсутствии русского следа в штабе Трампа никого не убедил?
Армянское радио подумало и отвечает: - Они бы ещё Гейдриха спецпрокурором назначили.

Шахерезада сказала: - Если судить по рингтонам, с нами в офисе работают тугоухие мажоры - жертвы рассеянности и ранней стадии склероза.

Словарный запас

В СССР историю приходов в город весны можно было восстановить по памяти. Достаточно вспомнить, как ты был одет 22 апреля - день, когда проводился Всесоюзный Ленинский коммунистический субботник. В шапке был или без, куртку надел или плащом укутался. И всё потому, что наши субботники проходили на открытом воздухе – то сквер затоптанный заставляли чистить у станции метро Павелецкая, то деревья белить в палисаде школы, то канаву копать возле Москворецкого райкома партии. Но как-то раз в начале 1980-х годов одну из суббот 22 апреля мы провели в помещении шоколадной фабрики Рот-Фронт, что во 2-м Новокузнецком переулке. Сейчас её снесли к чёртовой матери.
Что-то мы там, конечно, делали. Но вначале походили по корпусам, естественно, в сопровождении. Я видел спец цех, где изготавливалась продукция «для Кремля». Смотрел из дверей, так как вовнутрь нас не пустили – обеспечивали стерильность. И правда, все девки в цеху были в белых косынках.
На другие цеха требования стерильности, по-видимому, не распространялись. По крайней мере, никаких справок мы не предъявляли, медосмотров не проходили, даже спецодежду не получали. На проходную принесли список с нашими фамилиями, и всё. Пока ждали список, видели, как водитель с Моспищекомбината передал местным товарищам картонный посылочный ящик с пачками индийского чая «Три слона», получил взамен точно такой же, но с коробками шоколадных конфет, после чего уехал. Калугин для чего-то записал номер машины.
Мне понравилась линия, где к маковке конфеты «Вечерний звон» пришпандоривали орешки. Напоминающие по форме церковные купола, конфеты в шахматном порядке размещались на ленте транспортёра, который подтаскивал их к медленно вращающейся трубке никелированного металла, расположенной поперёк транспортёра как раз на высоте конфеты. На поверхности трубки также в шахматном порядке располагались маленькие круглые отверстия, а внутри царило что-то вроде искусственного вакуума, который за счёт разности давления присасывал к дыркам откалиброванные орехи фундук, поступавшие сверху из аккуратного бункера.
Пропорция была рассчитана таким образом, что сила сцепления ореха с шоколадной массой была больше той силы, с которой он был присосан к трубке. Поэтому из-под трубки маленькие купола выезжали уже с высоко поднятой головой и направлялись куда-то дальше, где их обливали глазурованным шоколадом или чем-нибудь ещё в этом роде. Трубка проворачивалась, к опустевшим дыркам присасывались новые орехи, и так все 8 часов рабочей смены. Раз в несколько минут та или иная конфетина выезжала из-под трубки без навершия. Это считалось браком. Брак можно было есть.
Сердцем фабрики был большой варочный цех. В его центре стояло сооружение, размером и формой напоминавшее железнодорожную цистерну для перевозки нефти. Вместо нефти в цистерне пузырилась и булькала густая коричневая субстанция, многолетние подтёки которой покрывали цилиндрические бока цистерны, как застывшая лава - склоны иного вулкана. Коричневый цвет месиву придавали истёртые в порошок какао-бобы из Шри-Ланки, которые поступали на фабрику с Моспищекомбината.
Мощный ржавый манипулятор поднимал в воздух, проносил над нашими головами 200-литровые бочки серебристого металла, переворачивал их над горловиной цистерны и выливал в её утробу тягучее сгущённое молоко из Голландии. В полумраке цеха бочки тускло сверкали, отражая красно-жёлтое пламя кочегаривших под цистерной горелок, поэтому изливавшееся наружу молоко казалось нам ослепительно белым.
Выбитые из бочек днища бригада грузчиков аккуратно складывала в стоявший рядом ящик. Потом она раскурочивала деревянный куб, размером 2 х 2 метра, который был сбит из хорошо оструганных светлых досок с нанесёнными на них по трафарету чёрными надписями на английском языке. Под досками – толстый слой какого-то изолирующего материала, пеленающего куб, сколоченный уже из элитного сорта фанеры. Оторвав фанеру, работяги обнаруживали несколько слоёв белоснежной пергаментной бумаги, после удаления которой обнажался нежно-жёлтый куб новозеландского сливочного масла. Он был уже размером 1,5 х 1,5 метра. Манипулятор поднимал его над нашими головами и, также, как сгущёнку, безжалостно топил в грязно-коричневом вареве. Калугин смотрел на доски и прикидывал, как пристроить себе веранду в городе Видном.
На сцене появлялся мастер с чем-то, напоминающим мятый рупор из жести, в руках. Рупор, при помощи которого начальник лодочной станции с причала материт балующих на воде клиентов. На самом деле это был кувшин. Мастер быстро поднимался по пристроенной лесенке к горловине цистерны, опрокидывал над ней кувшин, как оказалась, 1957 года выпуска и также быстро спускался.
- Коньяк, - с гордостью сказал нам сопровождающий.
Ещё через некоторое время мастер открывал задвижку нижней горловины цистерны, и порция горячей пульпы изливалась в толстую трубу вьющегося над полом коллектора, после чего мастер закрывал задвижку и удалялся к себе в каморку. Его миссия считалась выполненной. Сколько раз за смену ему приходилось лазать вверх-вниз с кувшином в руках – не знаю. Мы стояли и смотрели, как на наших глазах высококачественные продукты питания переводили на говно, потом ушли.
Собственно говоря, этим коньяком мы и нахерачились. Бригада варщиков пригласила нас на обед. Стол был накрыт в каком-то чистеньком и, что немаловажно, прохладном помещении. Мастер выделил для гостей кувшин конька, но сам не пришёл. Коньяк оказался дрянным, но его было много, а вот всё остальное (орехи, вафли, конфеты и кофе) – отличными. Хозяева предпочитали чай. Присутствовали одни женщины. От сорока и старше. Когда налили по третьей, Ведищев взял мятую алюминиевую кружку с коньяком и сказал: - Как же вы в этой жаре и в такой грязи работаете? Я бы не смог. Вас всех, дорогие мои, надо медалью «За отвагу» наградить! - он оглядел присутствующих, явно желая сказать что-то ещё. Однако возникшей паузой воспользовалась его молодая соседка: - А нас уже наградили. Вот у Антонины Петровны – орден Ленина, у Татьяны Ивановны – орден Знак почёта, у Ольги Николаевны и у меня – орден Октябрьской Революции...
Женщин за столом было немного, человек десять, но каждая из них оказалась кавалером той или иной государственной награды СССР. От неожиданности Колька запнулся.
- Так выпьем же за каждую из этих прекрасных женщин, - пришёл я ему на помощь. Мы встали.
С собой нам разрешили взять по две плитки шоколада, велев их предварительно разломать. На выходе мы показали шоколад охране. Убедившись, что плитки, хотя и в упаковке, но ломаные, она нас пропустила.
Графин коньяка на четверых (женщины не пили) оказался перебором, поэтому всё воскресенье я лежал пластом, страдая от похмелья, однако, к вечеру отошёл и утром в понедельник был на работе, как огурчик. Единственно что - не могу вспомнить, как я был одет в ту субботу 22 апреля.

Не спешите делать добро – не дарите нам свои книжки.
Так говорил Заратустра на съезде писателей.

За словом в карман не лез. На чужой карман это правило не распространялось.
Так говорил Заратустра на панихиде в Русском ПЕН-центре.

Диакритика

03.04.2019 г. Новость часа: Росстат сообщает, что 22,6% населения России не имеет доступа к централизованной канализации. Большинство таких семей пользуются выгребными ямами.
- Действительно, четверть населения России не имеет телевизионных антенн общего пользования, люди смотрят передачи кабельного телевидения, - сказал нашему корреспонденту злой на весь мир П. Грудинин.

- Исаак, как же президент держится за власть, в конце концов, это становится неприличным.
- Абраша, ну причём тут президент? Он пришёл, когда сказали и уйдёт, когда скажут. Или ты думаешь, что раб на галерах – это фигура речи?

Шахереада сказала: - Ни одно настоящее никогда не станет светлым и демократическим, если ему не поможет прошлое, согласившееся ради этого стать тёмным и тоталитарным.

- Исаак, я тут что подумал. Ни одно настоящее не станет светлым, если ему не поможет прошлое, ставшее ради этого тёмным, мрачным и тоталитарным.
- Ну да. Однако чтобы сталь лучезарным, настоящему придётся объявить своё прошлое «золотым веком».

- Абраша, ты похудел, жена, что ли, не кормит?
- Да ты что! К моему приходу стол всегда накрыт.
- Сарочка боится, что если ты будешь накрывать себе сам, то вся семья останется без обеда?

McDonald's John Trump.
Так говорил Зратустра на встрече выпускников Нью-Йоркской военной академии.

ШКОЛЬНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО
правки минимальны

1 х 1. Приехал господин.
1 х 2. Приехала жена.
1 х 3. В комнату вошли.
1 х 4. Свет потушили.
1 х 5. Легли на кровать.
1 х 6. Он её за шерсть.
1 х 7. Он её совсем.
1 х 8. Доктора просим.
1 х 9. Доктор едет.
1 х 10. Ребёнок лезет.

- Сулико, я прочитал все книжки Марининой.
- И что?
- Она пишет без грамматических ошибок.

– Послушайте, Дживз, почему у нас такие заморочки с Brexit?
– После отравления в Солсбери Европа держит Англию на карантине, сэр.