15 мая 2021
Общий выпуск
15.05.2021, Стишки - основной выпуск
Как-то раз один фотограф,
Неудачливый порнограф,
Бабу голую снимал,
И в дыре у её пропал.
Неудачливый порнограф,
Бабу голую снимал,
И в дыре у её пропал.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Одну картавую девушку уволили из магазина сувениров, потому что она предлагала "пъеобъести атъебутики".
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
В связи со сложившейся обстановкой предлагаю больше не называть Украину страной ближнего зарубежья.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Просто напоминаю, что скоро истекает срок ультиматума Зеленского по Ближнему Востоку. Надеюсь, у евреев с арабами хватит ума не злить украинского лидера. Лучше сложить оружие, чем головы.
15.05.2021, Стишки - основной выпуск
Астронавта полюбила,
Астронавту отдалась,
А затем быстрей ракеты
К гинекологу неслась.
Астронавту отдалась,
А затем быстрей ракеты
К гинекологу неслась.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Бесконечно можно смотреть на три вещи: как работают другие люди, стареет Путин и как полиция задерживает сына Меркушкина.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Зеленский ввел санкции против 557-ми воров в законе. Сколько осталось жить Зеленскому?Делайте ставки.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
За последнюю неделю резко улучшилась жизнь:
- начальник перестал гнобить на утренних планёрках, вообще не замечает;
- чувствую себя известным человеком, которого боятся называть по имени;
- смотрят с опаской когда представляюсь;
- в банке сказали, что должником по ипотеке не являюсь.
А всего лишь поменял в паспорте фамилию на Мой, а имя на Господин.
- начальник перестал гнобить на утренних планёрках, вообще не замечает;
- чувствую себя известным человеком, которого боятся называть по имени;
- смотрят с опаской когда представляюсь;
- в банке сказали, что должником по ипотеке не являюсь.
А всего лишь поменял в паспорте фамилию на Мой, а имя на Господин.
15.05.2021, Новые истории - основной выпуск
КОЗИЦ
В пятницу за чашкой утреннего кофе я вышел в цветущий дворик у нашего офиса послушать пение майских птиц.
Дворик оказался почти безлюден, но к сожалению, почти - всех птиц распугал какой-то угрюмый сухопарый дятел лет 25 в строгом костюме с узким галстуком-удавкой, яростно шагавший вокруг старинного дуплистого дуба походкой деревянного солдата Урфина Джюса. Даже голос у него был скрипучий, будто дверь сорвали с петель или забыли смазать маслом. Он орал в трубку:
- Вы ненавидите нашу структуру! Вы ее презираете! Вы ей вредите! После того, что вы наделали, я во всём этом гэээ... эээ... - живу!!! Ныряю! Разгребаю! Обоняю! Вы может и дальше продолжать в том же духе! Но я сделаю всё, чтобы духу вашего тут не было!
Ну и так далее, он то удалялся от дуба надо мною и делался едва слышен, то проносился совсем близко. Изредка в трубке слышалось какое-то испуганное блеяние, пытающееся вставить хоть слово. Наконец разнос был завершен заключительным рявком:
- Всё, разговор закончен!
Далее с дятлом произошла метаморфоза. Он остановился, потоптался застенчиво, набрал кого-то еще. Выражение перекошенной физиономии его преобразилось из зверского в лирическое. Криво улыбнулся, расправил плечи, с явным наслаждением распустил удавку, расстегнул пуговку на горле, и затоковал в трубку сдобным таким голосом. Изредка долетало нечто неспешное и певучее:
- Козица моя! Солнышко мое! Лапочка моя! Цветик мой лазоревый! Ну не переживай ты так, всё устроится...
Вот так и надо жить - мужикам пиздюли, девушкам слово ласковое, дитям мороженое! - весело подумал я, допил кофе и пошел обратно в офис. Во дворе нерешительно зачирикали вернувшиеся птицы.
В пятницу за чашкой утреннего кофе я вышел в цветущий дворик у нашего офиса послушать пение майских птиц.
Дворик оказался почти безлюден, но к сожалению, почти - всех птиц распугал какой-то угрюмый сухопарый дятел лет 25 в строгом костюме с узким галстуком-удавкой, яростно шагавший вокруг старинного дуплистого дуба походкой деревянного солдата Урфина Джюса. Даже голос у него был скрипучий, будто дверь сорвали с петель или забыли смазать маслом. Он орал в трубку:
- Вы ненавидите нашу структуру! Вы ее презираете! Вы ей вредите! После того, что вы наделали, я во всём этом гэээ... эээ... - живу!!! Ныряю! Разгребаю! Обоняю! Вы может и дальше продолжать в том же духе! Но я сделаю всё, чтобы духу вашего тут не было!
Ну и так далее, он то удалялся от дуба надо мною и делался едва слышен, то проносился совсем близко. Изредка в трубке слышалось какое-то испуганное блеяние, пытающееся вставить хоть слово. Наконец разнос был завершен заключительным рявком:
- Всё, разговор закончен!
Далее с дятлом произошла метаморфоза. Он остановился, потоптался застенчиво, набрал кого-то еще. Выражение перекошенной физиономии его преобразилось из зверского в лирическое. Криво улыбнулся, расправил плечи, с явным наслаждением распустил удавку, расстегнул пуговку на горле, и затоковал в трубку сдобным таким голосом. Изредка долетало нечто неспешное и певучее:
- Козица моя! Солнышко мое! Лапочка моя! Цветик мой лазоревый! Ну не переживай ты так, всё устроится...
Вот так и надо жить - мужикам пиздюли, девушкам слово ласковое, дитям мороженое! - весело подумал я, допил кофе и пошел обратно в офис. Во дворе нерешительно зачирикали вернувшиеся птицы.
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Теперь в метро стало очень легко определить, в какой год родился человек:
Если маска под носом – в год обезьяны.
Если вообще её нет – в год свиньи.
Если строительная маска одета по всем правилам и на руках резиновые перчатки, то в год овцы.
Если маска под носом – в год обезьяны.
Если вообще её нет – в год свиньи.
Если строительная маска одета по всем правилам и на руках резиновые перчатки, то в год овцы.
26
15.05.2021, Свежие анекдоты - основной выпуск
- Во всех бедах Украины виноват Янукович.
- Но ведь его там с 14-го года нет.
- Вот поэтому и виноват!
- Но ведь его там с 14-го года нет.
- Вот поэтому и виноват!
15.05.2021, Остальные новые анекдоты
Школьник идёт по улице, вдруг ему навстречу незнакомые мужик и тётка. Говорят: ты Серёжа. Тот говорит - да. Они говорят ему - садись в машину, в машине они ему говорят - отныне мы твои родители. Тот в шоке: Как это, у меня другие родители. Они показывают ему какой-то документ и говорят, нет по документам мы твои родители.
Привезли они Серёжу домой, он спрашивает.
- А что с моими родителями Наташей и Лёшей? А "отец" ему по морде кулаком - на и говорит: Ещё раз, ты, сука, про них вспомнишь я тебе всю рожу разобью. Понял, животное? Мы твои родители. Спать будешь на полу, жрать объедки - понял, мразь? И весь день до вечера они издеваются над Серёжей, как могут.
В конце дня у Серёжи началась истерика:
ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ. ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗАБИРАЮТ ОТ МОИХ ЛЮБЯЩИХ РОДИТЕЛЕЙ И ОТДАЮТ ЛЕВЫМ ЛЮДЯМ? ДА ЕЩЁ И ЗАПРЕЩАЮТ ВСПОМИНАТЬ О ПРЕЖНИХ РОДИТЕЛЯХ, ДА ЕЩЁ И ОТНОСЯТСЯ, ХУЖЕ ЧЕМ С ЖИВОТНЫМ. РАЗВЕ МОЖНО ТАК ДЕЛАТЬ?
А "отец" рассмеялся и говорит: Серёжа, ты по либеральным пабликам в контакте ходишь?
Серёжа (всхлипывая): Да, хожу.
- Ты вчера писал вконтакте, что Крым нужно вернуть Украине?
- Да писал.
- Ну вот, твои родители обнаружили эту запись и попросили нас показать тебе, как это выглядит на практике. Ладно не плачь, сейчас Лёша с Наташей за тобой приедут.
Привезли они Серёжу домой, он спрашивает.
- А что с моими родителями Наташей и Лёшей? А "отец" ему по морде кулаком - на и говорит: Ещё раз, ты, сука, про них вспомнишь я тебе всю рожу разобью. Понял, животное? Мы твои родители. Спать будешь на полу, жрать объедки - понял, мразь? И весь день до вечера они издеваются над Серёжей, как могут.
В конце дня у Серёжи началась истерика:
ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ. ПОЧЕМУ МЕНЯ ЗАБИРАЮТ ОТ МОИХ ЛЮБЯЩИХ РОДИТЕЛЕЙ И ОТДАЮТ ЛЕВЫМ ЛЮДЯМ? ДА ЕЩЁ И ЗАПРЕЩАЮТ ВСПОМИНАТЬ О ПРЕЖНИХ РОДИТЕЛЯХ, ДА ЕЩЁ И ОТНОСЯТСЯ, ХУЖЕ ЧЕМ С ЖИВОТНЫМ. РАЗВЕ МОЖНО ТАК ДЕЛАТЬ?
А "отец" рассмеялся и говорит: Серёжа, ты по либеральным пабликам в контакте ходишь?
Серёжа (всхлипывая): Да, хожу.
- Ты вчера писал вконтакте, что Крым нужно вернуть Украине?
- Да писал.
- Ну вот, твои родители обнаружили эту запись и попросили нас показать тебе, как это выглядит на практике. Ладно не плачь, сейчас Лёша с Наташей за тобой приедут.
15.05.2021, Свежие анекдоты - основной выпуск
Интересно, почему есть сектор газа, но нет сектора тормоза и сектора сцепления?
15.05.2021, Новые истории - основной выпуск
Мой друг в армии попал в школу снайперов. Вместе с однокашником пошли в увольнение. Городок был южный, небольшой. По дороге увидели общественный туалет. Когда друг вышел оттуда и дожидался своего коллегу, тот выйдя из дверей деревянной будки, сообщил: за точность не ручаюсь, но кучность хорошая. Трое человек ждавших в очереди, просто вздрогнули.
15.05.2021, Новые истории - основной выпуск
Взрослые родители
Каждое утро начинается со звонков родителям и бабушке Ыкла. Мои утра и раньше так начинались, но раньше всё было расслабленно, теперь же я кричу в трубку.
-- Ну почему вы уже пять минут не отвечаете? -- вместо приветствия вываливаю я на бабушку Ыкла свою панику. Она ни в чем не виновата, но как можно не отвечать столько времени, когда я здесь схожу с ума.
-- Во-первых, -- степенно, но ехидно, отвечает мне она, -- здравствуй, дорогая. Ты чего молчишь? Здороваться, между прочим, надо! Особенно, -- хохочет она, -- со старшими. Давай, говори.
-- Что говорить? -- бурчу я. Она уже взяла трубку, я слышу ее голос, а это значит, что можно выдохнуть.
-- Как что? -- она нарочито изумляется, -- говори: добрый день, дорогая моя, я вас очень люблю и рада, что у вас всё хорошо.
-- Я пока не знаю как оно у вас, -- ехидно парирую я, -- добрый день, дорогая моя, -- послушно повторяю я первую часть предписанного приветствия, -- я вас сейчас съем и от вас ничего не останется, -- продолжаю я что-то совершенно не запланированное.
-- За что? -- заинтересованно спрашивает она, -- честное слово, я ничего плохого пока не сделала, -- я почти выдохнула, но она продолжает, -- по крайней мере, сегодня.
-- А вчера? -- заранее сержусь я, что за манеры, почему всё надо извлекать клещами?!
-- Вчера тоже ничего особенно плохого, -- торопливо сообщает бабушка Ыкла, а я понимаю, что мне сейчас всё это не понравится, -- я тебе сейчас всё расскажу, но только если ты не будешь ругаться. Я Ю. уже вообще ничего не рассказываю, она всё время только ругается, как будто это я ее дочь, а не она моя, что за манеры? Нет, -- нарочито сердито продолжает она, -- ты вообще такое когда-нибудь видела? Чтобы дочь ругала мать, как первоклассницу, ужас какой-то.
-- Это нормально, -- спокойно парирую я, -- я всё время ругаю родителей. А то они, -- я опять начинаю сердиться, вспоминая недавний разговор, -- как маленькие, за ними глаз да глаз!
-- Я тебе так скажу, -- она задумывается, но быстро продолжает, -- вот все эти выросшие дети, которые теперь внезапно самые умные, это сущий кошмар, я даже не понимаю откуда вы все беретесь?! И, главное, -- хохочет она, -- она там волнуется, а я, значит, из-за этого должна дома торчать! Что за эгоизм? И вообще, -- она ставит сургучную печать, -- дети родителям не указ! Это мы вас рожали, вот сидите и не рыпайтесь. Волнуются они, ишь ты, а я тут, как дура с мытой шеей должна сидеть! -- она замолкает и ждет реакции, но не выдерживает, -- так тебе рассказывать или нет? Я сейчас всё расскажу, но только если ты ругаться не будешь!
-- Рассказывайте, -- обреченно выдыхаю я и мысленно обещаю ни за что не ругать, всё равно это было вчера, чего теперь-то.
-- Рассказываю, -- ей не терпится поделиться, она спешит, ее распирает, -- я вчера ездила на массаж
-- Что? -- у меня голова кругом, там ракеты, там ужас, какой массаж, куда ездила?! -- Вы сошли с ума, -- выдыхаю я, -- как можно сейчас куда-то ехать?!
-- Очень просто, -- отмахивается она, -- выходишь из дома, открываешь машину, садишься и едешь. Ну послушай, -- успокаивает меня она, -- я же всегда езжу. Вот, к примеру, когда в прошлый раз стреляли, тогда я тоже поехала, сейчас уже не помню куда, но куда-то по делу, по очень важному делу, мне было очень надо. Не перебивай, -- я пытаюсь вклиниться, но она не дает, -- я сейчас всё забуду, что собиралась сказать. И вот тогда, когда я поехала, был удивительный случай. Еду я еду, а я же, как ты знаешь, не люблю радио в машине. И вот, еду я по дороге, смотрю -- светофор, зеленый причем, -- подчеркивает она, -- а все машины стоят на дороге и никто не едет. Я тогда подумала какие они болваны, ведь светофор же зеленый, а потом смотрю, все водители и остальные по бокам дороги лежат, ну, знаешь, как говорят лежать: лицом вниз, сгруппировавшись, руками голову прикрыть.
-- И вы остановились, правда же? -- с ускользающей надеждой спрашиваю я.
-- Нет, конечно, что я с ума сошла? На мне новое платье было, я не могу туда лечь, да и светофор зеленый, я тебе говорю, зеленый, понимаешь? В общем, я нажала на газ и дальше поехала. А сколько они там еще лежали, я не знаю, у меня радио всегда выключено. Но, -- быстро продолжает она, -- это давно было, я тебе не об этом хотела рассказать, а про вчера. Ты будешь меня слушать или так и будешь перебивать?!
-- Буду слушать, -- послушно рапортую я. Хуже не будет, она жива, здорова и весела, а значит, что всё нормально.
-- Так вот, -- я так и вижу, как она усаживается в кресло и мечтательно закатывает глаза, -- я с этим карантином почти с ума сошла, а теперь ракеты, а я так не могу, мне люди нужны, мне выйти надо, покрасоваться, за собой поухаживать. В общем, я уже давно назначила очередь на массаж, не буду же я ее отменять из-за каких-то идиотских ракет, это глупо! И вот, вчера, я встала с утра, выбрала одежду, -- она переводит дыхание, она смакует, -- я надела вон ту светлую блузку, с воланом таким, ну, ты помнишь, да?
-- Помню, -- согласно киваю я, немедленно представляя себе блузку.
-- А к ней надела новую юбку в горошек, ты ее пока не видела, я тебе потом покажу, когда по скайпу говорить будем, но поверь, -- она задерживает дыхание, -- я в ней просто ах, умереть не встать! И еще босоножки надела, те, которые ты купила, в горошек, мои любимые. И сумку бежевую ко всему этому. Представила? Чего ты молчишь, скажи: представила или нет?
-- Представила, -- выдыхаю я после короткой паузы. Я хорошо представила себе всё. Я только никак не могу представить как можно куда-то ехать, когда вокруг ракеты. Но я молчу. Я обещала не ругаться.
-- И вот, -- продолжает она, -- приезжаю я к нему, только легла, только он намазал меня каким-то маслом, только начал массаж, как уууу, -- нарочито сердито воет она, -- дурацкая сирена! Представляешь? -- у меня холодеют ноги, но я обещала не ругаться, это было вчера, чего теперь-то, в сотый раз повторяю я самой себе, потому только сообщаю о том, что всё прекрасно представила, -- и тогда массажист мне говорит: всё, срочно одевайтесь, все дружно пойдем вниз, в бомбоубежище. Ну, мы и пошли. Чего там одеваться-то, всего три предмета: юбка, блузка, босоножки. Я быстро оделась и мы пошли в это дурацкое бомбоубежище. Так получилось, -- продолжает она, -- что я зашла туда последней, там уже и массажист сидел, и его жена, и соседи их, и даже собака какая-то огромная. И все вместе в этом бомбоубежище. И вот, -- хохочет она, -- захожу я туда, а собака кидается ко мне и начинает лизать мне ноги, представляешь? Я у массажиста спрашиваю -- что это такое, почему она мне лижет ноги? А он, зараза, вместо того, чтобы просто сказать, что я прекрасная, говорит: я вас маслом намазал, особенным, и ей, в смысле собаке, оно, видимо, очень нравится! Не успела я отойти от собаки, как его жена меня подзывает и шепотом говорит: слушайте, вы прямо будто с обложки журнала мод сюда сошли! Я тогда осмотрелась и правда: все сидят в тренировочных штанах, футболках каких-то, а я же в блузке, юбке и босоножках! Ты чего молчишь? -- спохватывается она, -- уже можно говорить!
-- Я не молчу, -- бурчу я, -- я стараюсь не ругаться.
-- Это правильно, -- хохочет она, -- во-первых, я старше, во-вторых
-- Это было вчера, -- перебиваю ее я, -- ругать бесполезно.
-- Правильно, -- радостно поддерживает меня бабушка Ыкла, -- а потом я уже спокойно домой поехала, без приключений, честное слово, вот прямо честное слово! Но ты представляешь, а, -- она хохочет опять и опять, -- будто с обложки журнала мод! Ты всё поняла? Как же можно ругаться, -- удивляется она, -- если всё хорошо, всё это было вчера, я получила массаж, мне сказали про обложку журнала, я спокойно вернулась домой. В общем, -- подытоживает она, -- всё прекрасно, просто всё. Но нет, наши дети всегда умнее, да, так ведь вы все думаете?! Они волнуются, -- она опять начала сердиться, -- а я из-за этого должна в тюрьме сидеть!
-- Положим, -- я давно выдохнула и теперь смеюсь, -- не в тюрьме, а в своей любимой квартире.
-- Я очень люблю эту квартиру, -- соглашается она, -- но! За время карантина она превратилась в тюрьму! И только-только выпустили на волю, как -- на тебе, ракеты! И что, -- упрямо продолжает она, -- мне теперь обратно в тюрьму?! Ну уж нет! Я ей так и сказала, -- твердо продолжает бабушка Ыкла, -- буду ездить! Просто, -- добавляет ехидно, -- тебе рассказывать не буду, и всё. Вот, подожди, -- стращает она меня, -- подрастет чадо, как позвонит тебе, как начнет мозги полоскать: где ты, почему ты, с какой стати. И всё это под соусом, что она волнуется. Она волнуется, -- продолжала распаляться она, -- а ты из-за нее будешь дома сидеть! И всё. Нравится?
-- Нет, -- горестно, но искренне выдохнула я. Отчего-то в таком ключе я обо всем этом не думала. Мне хорошо, я уже большая, а чадо еще маленькая. Потому беру от всех миров: уже ругаю родителей и еще не получаю подобного от детей.
-- Вот тогда, -- завершает она свою пламенную речь, -- сиди и молчи. И только говори мне и родителям: молодцы какие, съездили, вернулись, все живые и слава богу. Поняла?
Я всё поняла, я звоню родителям, я твердо решила говорить только, что все молодцы.
-- Как дела? -- бодро начинаю я.
-- Прекрасно, -- спокойно отвечает папа и замолкает.
-- Что делаете, что делали? -- аккуратно выясняю я.
-- Сейчас гулять пойдем, -- тянет папа и явно что-то недоговаривает.
-- А вчера что делали? -- я уже поняла: все проблемы всегда вчера, а сегодня, как всегда, уже всё хорошо.
-- В Ашкелон ездили, -- бодро рапортует папа. У меня перехватывает дыхание: в Ашкелон?! И после этого не ругаться?! Они что, обалдели?
-- Вы с ума сошли? -- выдыхаю я, стараясь держать себя в руках. Я стараюсь следовать заветам бабушки Ыкла, но чувствую, что долго не выдержу. И вот это называется ответственные взрослые? Ну вот как после этого с ними говорить?! Хуже детей, много хуже!
-- Ничего мы не сошли, -- спокойно продолжает папа, -- надо же было Б. навестить, они там одни, им страшно, а так, смотри как хорошо, мы приехали и уже не так страшно.
-- И в честь вашего приезда, -- ехидно и почти не сердито продолжаю я, -- отменили обстрелы, я правильно понимаю?
-- Подумаешь, обстрелы, -- отмахивается папа, -- там знаешь какой большой стол, мы все под ним поместились! И вообще, дорогая доченька, -- переходит папа к воспитательному тону, -- я тебе напоминаю: это мы твои родители, а не наоборот! Так что, -- продолжает он ехидно, -- смирись и терпи. Между прочим, -- добавляет он внезапно, -- когда была угроза ядерной войны, американских школьников учили чуть что прятаться под парты! А мы что, хуже?!
Из всего этого я понимаю только одно: у меня слишком взрослые родители, слишком. И я не понимаю когда и как это произошло -- я не успела оглянуться, а у меня уже совершенно взрослые родители. Я это давно знала и даже писала об этом, но всякий раз меня поражает это заново. Когда они успели так повзрослеть, недоуменно думаю я, но, главное, почему они совершенно отбились от рук?!
Каждое утро начинается со звонков родителям и бабушке Ыкла. Мои утра и раньше так начинались, но раньше всё было расслабленно, теперь же я кричу в трубку.
-- Ну почему вы уже пять минут не отвечаете? -- вместо приветствия вываливаю я на бабушку Ыкла свою панику. Она ни в чем не виновата, но как можно не отвечать столько времени, когда я здесь схожу с ума.
-- Во-первых, -- степенно, но ехидно, отвечает мне она, -- здравствуй, дорогая. Ты чего молчишь? Здороваться, между прочим, надо! Особенно, -- хохочет она, -- со старшими. Давай, говори.
-- Что говорить? -- бурчу я. Она уже взяла трубку, я слышу ее голос, а это значит, что можно выдохнуть.
-- Как что? -- она нарочито изумляется, -- говори: добрый день, дорогая моя, я вас очень люблю и рада, что у вас всё хорошо.
-- Я пока не знаю как оно у вас, -- ехидно парирую я, -- добрый день, дорогая моя, -- послушно повторяю я первую часть предписанного приветствия, -- я вас сейчас съем и от вас ничего не останется, -- продолжаю я что-то совершенно не запланированное.
-- За что? -- заинтересованно спрашивает она, -- честное слово, я ничего плохого пока не сделала, -- я почти выдохнула, но она продолжает, -- по крайней мере, сегодня.
-- А вчера? -- заранее сержусь я, что за манеры, почему всё надо извлекать клещами?!
-- Вчера тоже ничего особенно плохого, -- торопливо сообщает бабушка Ыкла, а я понимаю, что мне сейчас всё это не понравится, -- я тебе сейчас всё расскажу, но только если ты не будешь ругаться. Я Ю. уже вообще ничего не рассказываю, она всё время только ругается, как будто это я ее дочь, а не она моя, что за манеры? Нет, -- нарочито сердито продолжает она, -- ты вообще такое когда-нибудь видела? Чтобы дочь ругала мать, как первоклассницу, ужас какой-то.
-- Это нормально, -- спокойно парирую я, -- я всё время ругаю родителей. А то они, -- я опять начинаю сердиться, вспоминая недавний разговор, -- как маленькие, за ними глаз да глаз!
-- Я тебе так скажу, -- она задумывается, но быстро продолжает, -- вот все эти выросшие дети, которые теперь внезапно самые умные, это сущий кошмар, я даже не понимаю откуда вы все беретесь?! И, главное, -- хохочет она, -- она там волнуется, а я, значит, из-за этого должна дома торчать! Что за эгоизм? И вообще, -- она ставит сургучную печать, -- дети родителям не указ! Это мы вас рожали, вот сидите и не рыпайтесь. Волнуются они, ишь ты, а я тут, как дура с мытой шеей должна сидеть! -- она замолкает и ждет реакции, но не выдерживает, -- так тебе рассказывать или нет? Я сейчас всё расскажу, но только если ты ругаться не будешь!
-- Рассказывайте, -- обреченно выдыхаю я и мысленно обещаю ни за что не ругать, всё равно это было вчера, чего теперь-то.
-- Рассказываю, -- ей не терпится поделиться, она спешит, ее распирает, -- я вчера ездила на массаж
-- Что? -- у меня голова кругом, там ракеты, там ужас, какой массаж, куда ездила?! -- Вы сошли с ума, -- выдыхаю я, -- как можно сейчас куда-то ехать?!
-- Очень просто, -- отмахивается она, -- выходишь из дома, открываешь машину, садишься и едешь. Ну послушай, -- успокаивает меня она, -- я же всегда езжу. Вот, к примеру, когда в прошлый раз стреляли, тогда я тоже поехала, сейчас уже не помню куда, но куда-то по делу, по очень важному делу, мне было очень надо. Не перебивай, -- я пытаюсь вклиниться, но она не дает, -- я сейчас всё забуду, что собиралась сказать. И вот тогда, когда я поехала, был удивительный случай. Еду я еду, а я же, как ты знаешь, не люблю радио в машине. И вот, еду я по дороге, смотрю -- светофор, зеленый причем, -- подчеркивает она, -- а все машины стоят на дороге и никто не едет. Я тогда подумала какие они болваны, ведь светофор же зеленый, а потом смотрю, все водители и остальные по бокам дороги лежат, ну, знаешь, как говорят лежать: лицом вниз, сгруппировавшись, руками голову прикрыть.
-- И вы остановились, правда же? -- с ускользающей надеждой спрашиваю я.
-- Нет, конечно, что я с ума сошла? На мне новое платье было, я не могу туда лечь, да и светофор зеленый, я тебе говорю, зеленый, понимаешь? В общем, я нажала на газ и дальше поехала. А сколько они там еще лежали, я не знаю, у меня радио всегда выключено. Но, -- быстро продолжает она, -- это давно было, я тебе не об этом хотела рассказать, а про вчера. Ты будешь меня слушать или так и будешь перебивать?!
-- Буду слушать, -- послушно рапортую я. Хуже не будет, она жива, здорова и весела, а значит, что всё нормально.
-- Так вот, -- я так и вижу, как она усаживается в кресло и мечтательно закатывает глаза, -- я с этим карантином почти с ума сошла, а теперь ракеты, а я так не могу, мне люди нужны, мне выйти надо, покрасоваться, за собой поухаживать. В общем, я уже давно назначила очередь на массаж, не буду же я ее отменять из-за каких-то идиотских ракет, это глупо! И вот, вчера, я встала с утра, выбрала одежду, -- она переводит дыхание, она смакует, -- я надела вон ту светлую блузку, с воланом таким, ну, ты помнишь, да?
-- Помню, -- согласно киваю я, немедленно представляя себе блузку.
-- А к ней надела новую юбку в горошек, ты ее пока не видела, я тебе потом покажу, когда по скайпу говорить будем, но поверь, -- она задерживает дыхание, -- я в ней просто ах, умереть не встать! И еще босоножки надела, те, которые ты купила, в горошек, мои любимые. И сумку бежевую ко всему этому. Представила? Чего ты молчишь, скажи: представила или нет?
-- Представила, -- выдыхаю я после короткой паузы. Я хорошо представила себе всё. Я только никак не могу представить как можно куда-то ехать, когда вокруг ракеты. Но я молчу. Я обещала не ругаться.
-- И вот, -- продолжает она, -- приезжаю я к нему, только легла, только он намазал меня каким-то маслом, только начал массаж, как уууу, -- нарочито сердито воет она, -- дурацкая сирена! Представляешь? -- у меня холодеют ноги, но я обещала не ругаться, это было вчера, чего теперь-то, в сотый раз повторяю я самой себе, потому только сообщаю о том, что всё прекрасно представила, -- и тогда массажист мне говорит: всё, срочно одевайтесь, все дружно пойдем вниз, в бомбоубежище. Ну, мы и пошли. Чего там одеваться-то, всего три предмета: юбка, блузка, босоножки. Я быстро оделась и мы пошли в это дурацкое бомбоубежище. Так получилось, -- продолжает она, -- что я зашла туда последней, там уже и массажист сидел, и его жена, и соседи их, и даже собака какая-то огромная. И все вместе в этом бомбоубежище. И вот, -- хохочет она, -- захожу я туда, а собака кидается ко мне и начинает лизать мне ноги, представляешь? Я у массажиста спрашиваю -- что это такое, почему она мне лижет ноги? А он, зараза, вместо того, чтобы просто сказать, что я прекрасная, говорит: я вас маслом намазал, особенным, и ей, в смысле собаке, оно, видимо, очень нравится! Не успела я отойти от собаки, как его жена меня подзывает и шепотом говорит: слушайте, вы прямо будто с обложки журнала мод сюда сошли! Я тогда осмотрелась и правда: все сидят в тренировочных штанах, футболках каких-то, а я же в блузке, юбке и босоножках! Ты чего молчишь? -- спохватывается она, -- уже можно говорить!
-- Я не молчу, -- бурчу я, -- я стараюсь не ругаться.
-- Это правильно, -- хохочет она, -- во-первых, я старше, во-вторых
-- Это было вчера, -- перебиваю ее я, -- ругать бесполезно.
-- Правильно, -- радостно поддерживает меня бабушка Ыкла, -- а потом я уже спокойно домой поехала, без приключений, честное слово, вот прямо честное слово! Но ты представляешь, а, -- она хохочет опять и опять, -- будто с обложки журнала мод! Ты всё поняла? Как же можно ругаться, -- удивляется она, -- если всё хорошо, всё это было вчера, я получила массаж, мне сказали про обложку журнала, я спокойно вернулась домой. В общем, -- подытоживает она, -- всё прекрасно, просто всё. Но нет, наши дети всегда умнее, да, так ведь вы все думаете?! Они волнуются, -- она опять начала сердиться, -- а я из-за этого должна в тюрьме сидеть!
-- Положим, -- я давно выдохнула и теперь смеюсь, -- не в тюрьме, а в своей любимой квартире.
-- Я очень люблю эту квартиру, -- соглашается она, -- но! За время карантина она превратилась в тюрьму! И только-только выпустили на волю, как -- на тебе, ракеты! И что, -- упрямо продолжает она, -- мне теперь обратно в тюрьму?! Ну уж нет! Я ей так и сказала, -- твердо продолжает бабушка Ыкла, -- буду ездить! Просто, -- добавляет ехидно, -- тебе рассказывать не буду, и всё. Вот, подожди, -- стращает она меня, -- подрастет чадо, как позвонит тебе, как начнет мозги полоскать: где ты, почему ты, с какой стати. И всё это под соусом, что она волнуется. Она волнуется, -- продолжала распаляться она, -- а ты из-за нее будешь дома сидеть! И всё. Нравится?
-- Нет, -- горестно, но искренне выдохнула я. Отчего-то в таком ключе я обо всем этом не думала. Мне хорошо, я уже большая, а чадо еще маленькая. Потому беру от всех миров: уже ругаю родителей и еще не получаю подобного от детей.
-- Вот тогда, -- завершает она свою пламенную речь, -- сиди и молчи. И только говори мне и родителям: молодцы какие, съездили, вернулись, все живые и слава богу. Поняла?
Я всё поняла, я звоню родителям, я твердо решила говорить только, что все молодцы.
-- Как дела? -- бодро начинаю я.
-- Прекрасно, -- спокойно отвечает папа и замолкает.
-- Что делаете, что делали? -- аккуратно выясняю я.
-- Сейчас гулять пойдем, -- тянет папа и явно что-то недоговаривает.
-- А вчера что делали? -- я уже поняла: все проблемы всегда вчера, а сегодня, как всегда, уже всё хорошо.
-- В Ашкелон ездили, -- бодро рапортует папа. У меня перехватывает дыхание: в Ашкелон?! И после этого не ругаться?! Они что, обалдели?
-- Вы с ума сошли? -- выдыхаю я, стараясь держать себя в руках. Я стараюсь следовать заветам бабушки Ыкла, но чувствую, что долго не выдержу. И вот это называется ответственные взрослые? Ну вот как после этого с ними говорить?! Хуже детей, много хуже!
-- Ничего мы не сошли, -- спокойно продолжает папа, -- надо же было Б. навестить, они там одни, им страшно, а так, смотри как хорошо, мы приехали и уже не так страшно.
-- И в честь вашего приезда, -- ехидно и почти не сердито продолжаю я, -- отменили обстрелы, я правильно понимаю?
-- Подумаешь, обстрелы, -- отмахивается папа, -- там знаешь какой большой стол, мы все под ним поместились! И вообще, дорогая доченька, -- переходит папа к воспитательному тону, -- я тебе напоминаю: это мы твои родители, а не наоборот! Так что, -- продолжает он ехидно, -- смирись и терпи. Между прочим, -- добавляет он внезапно, -- когда была угроза ядерной войны, американских школьников учили чуть что прятаться под парты! А мы что, хуже?!
Из всего этого я понимаю только одно: у меня слишком взрослые родители, слишком. И я не понимаю когда и как это произошло -- я не успела оглянуться, а у меня уже совершенно взрослые родители. Я это давно знала и даже писала об этом, но всякий раз меня поражает это заново. Когда они успели так повзрослеть, недоуменно думаю я, но, главное, почему они совершенно отбились от рук?!
15.05.2021, Свежие анекдоты - основной выпуск
Решил научиться собирать кубик Рубика. Начал с кубика 0 на 0. Целый день мучился, но к вечеру всё-таки собрал. Завтра буду собирать кубик 1 на 1. Ох, не знаю, сколько дней это займёт, но я никогда не отступлю перед трудностями!
Самый смешной анекдот за 11.04:
- Никола Тесла был настоящим учёным-провидцем! Ещё в 1926 году он говорил, что телефоны будут персональными и настолько компактными, что каждый сможет носить их в кармане жилета!
- Тоже мне провидец... кто сейчас носит жилеты?
- Тоже мне провидец... кто сейчас носит жилеты?