Анекдоты про мужчин
Упорядочить по: дате | сумме
Сегодня, перед походом к стоматологу, выпил 50 граммов коньяка для храбрости и, став храбрым, допил бутылку до конца.
Мне всегда нравилась Германия – может, потому, что я там родился в далеком 1971 году, может, это зов крови? И когда в 18 лет я попал в то самое место, где когда-то служил мой отец, я увидел в этом знак судьбы. Причем очутился я там в наказание за повинность: однажды я серьезно подвел штаб дивизии, перепечатав с грубыми ошибками какой-то важный генеральский документ, и меня тут же согнали с секретарской должности, которую я там занимал, лишили всех привилегий и, чтобы совсем уж добить, отправили из солнечного Куйбышева в хмурую вражескую Германию.
– Алёшин, сука тупорылая, мы тебя сгноим, так и знай, – озлобленно сказал мне капитан Тужилкин, и в ближайшие дни я был распределен в ограниченный контингент российских войск в Гарделеген.
В то самое время, как я оказался в Германии, произошли легендарные события: Берлинская стена рухнула, Западная Германия объединилась с Восточной. Ой, что тут началось! Капиталистические немцы из Западной Германии никогда не видели русских солдат, это было открытием для них, настоящим шоком! Видимо, они никак не могли понять, почему мы идем с головы до пят в свином дерьме, – а шли мы после 24-часового наряда в свинарнике, где копались в этом самом, прошу прощения, дерьме. Почему мы выглядим, как отступающая морально разложившаяся армия? Немцы на «Мерседесах» и «БМВ» останавливались, фотографировали нас, давали нам какие-то сладости, пиво, а иногда даже деньги. Целыми днями ошивались мы на местной городской свалке, где оказались тонны продуктов восточно-германских производителей. Капитализм сделал эти товары неконкурентными, и их просто выбрасывали на свалку. Горы из тортов, колбас и сосисок, вяленой рыбы, фруктов выгружались на свалку, а мы, вечно голодные солдаты, собирали их и пировали! Продукты-то были нормальные, просто капитализм страшная штука!
Жить в объединенной Германии оказалось очень интересно: все офицеры занялись бизнесом, продавали все, что плохо лежит, покупали подержанные иномарки, у некоторых было по несколько машин. Даже солдатам платили 70 западных марок, кругом были редкие для нас западные товары, отличные ботинки, фантастические кроссовки, джинсы, спортивные костюмы, всякие магнитолы и видеомагнитофоны. Эта великолепная мишура манила и соблазняла, горы шоколадок на свалке делали службу в разы веселей…
Вскоре солдаты побежали. В основном это были лица с Кавказа – они просто выходили за пределы воинской части и убегали вглубь Германии. Если бы я знал, какая история ждет мою страну в 2015-м, я бы, наверное, тоже сбежал, но я и предположить ничего такого не мог, вот всякие жители пустынь и гор оказались более прозорливыми и бросились в бега. Их ловили, мы часто срывались в погоню за очередным беглецом, патрули из разведчиков стояли в дозорах, пытаясь выловить дезертиров. В один из таких дней нас по тревоге собрали. Я, лейтенант Салпогаров и Рома Ивахин, покидав какой-то мусор в вещмешки, запрыгнули в грузовик, и нас повезли на точку, где нам нужно было находиться, чтобы перехватить очередного беглеца. Завезли нас довольно далеко, в какой-то маленький западногерманский городок. Там нас выгрузили на главной площади без еды, без воды, без средств связи, просто выгрузили и сказали: стойте, пока не заберем, ловите беглеца.
Мы уселись на какие-то продуктовые ящики и стали скучать. Через несколько часов такого сидения нам всем стало невыносимо тошно. Отупение и безысходность охватили нашу команду горе-разведчиков. Казалось, город вымер, только в одном здании невдалеке горел свет и едва слышно звучала музыка.
Неожиданно из темноты показался человек в переднике, вероятно, какой-то работник общепита. Мужчина, немного нервничая, стал нам что-то говорить, показывая рукой на то самое здание, где горел свет.
– Не понимаем! – громко крикнул ему наш лейтенант Салпогаров: он подумал, что иностранец быстрее его поймет, если он будет говорить громче.
– Мы вас не понимаем, что вам надо? Мы ловим здесь дезертира, – я тоже стал объяснять немцу, что мы здесь делаем, активно подключая жестикуляцию.
– Битте, шранце рукен! Битте, битте! – не унимался товарищ в переднике. Устав убеждать нас, он попросту стал нас как бы манить в сторону здания с музыкой – идемте, идемте туда, казалось, говорил он. Мы переглянулись. «Может, там наш дезертир? – решил наш молодой командир Миша, – Давайте сходим с ним». И потом, вдруг там есть еда, мы же не ели со вчерашнего дня!
Яркий свет ослепил нас, помещение оказалось гаштетом, местным небольшим баром, доверху набитым немцами, западными немцами! Нашими недавними оппонентами по железному занавесу! Первые несколько минут все, притихнув, рассматривали наши обросшие щетиной рожи, помятую форму и голодные глаза. Мужчина, который нас привел, между тем зашел за стойку и стал наливать что-то прозрачное из большой бутыли в стоящие перед ним 3 высоких стакана. Стаканы стояли на подносе, рядом лежали какие-то навороченные бутерброды. Взяв поднос, бармен подошел к нам.
– Битте! Дринк! Битте, официрен!
Лейтенат берет стакан, нюхает и, не поворачиваясь к нам, говорит – водка, кажись!
Точно, там была водка! Миша шепотом говорит: ну давайте, мужики, им покажем! Только не напиваться!
Не говоря ни слова, мы выпиваем каждый по 250 граммов водки, грохаем стаканы на барную стойку и хватаем бутерброды! Весь бар взрывается аплодисментами и улюлюканьем! Дальше начинается братание! Все хотят с нами познакомиться, выпить и поговорить. Через пару минут все плывет под ногами, я понимаю по-немецки, все немцы понимают по-русски. Это была сильная ночь!
Утром я с трудом отклеил лицо от асфальта. Я лежал прямо на площади, рядом с остатками костра – это жгли те самые ящики, на которых мы сидели. Рядом лежали Салпогаров, Ивахин и с ними в обнимку какой-то немец. Валялись три велосипеда – кажется, катались ночью на велосипедах, что-то такое всплывало в памяти. Кругом бутылки, блевотина, куски хлеба, ящик пива, две полные бутылки водки. Ах, помню, бармен подарил нам ящик пива и потом еще вынес водки! Лейтенант еще отказывался, мы с Ивахиным его еле-еле уговорили: неудобно, говорим, отказываться, Миш, мы не должны ударить в грязь лицом, пусть дарят! Уговорили, или Миша просто вырубился. Ивахин рылся по карманам спящего немца, какой же козел, да он и в армию попал, чтобы не сесть там за что-то.
Пили мы там дня три, весь город споили, а потом за нами приехал грузовик, и нас сняли с вахты. Того восточного бегуна-дезертира мы не поймали. Почему-то запомнилось, как я пошел пить воду с утра из крана на улице.
Пью, напиться не могу, сушняк страшный после перепоя, и тут ко мне подходит тот самый немец, которого Ивахин нагрел на бумажник, и говорит: «Дас ист крант!» И что-то еще и еще, а я его отчетливо понимаю, будто он на русском говорит: вода, мол, плохая, её нельзя пить! «Да ладно, – смеюсь, – ты нашу воду не пил, которая в казармах у нас течет». Он, кстати, искал свой бумажник – вот, говорит, потерял кошелек, дурень такой. И улыбка у него при этом такая глупо-виноватая…
Эх, Ивахин, ублюдок ты сраный…
– Алёшин, сука тупорылая, мы тебя сгноим, так и знай, – озлобленно сказал мне капитан Тужилкин, и в ближайшие дни я был распределен в ограниченный контингент российских войск в Гарделеген.
В то самое время, как я оказался в Германии, произошли легендарные события: Берлинская стена рухнула, Западная Германия объединилась с Восточной. Ой, что тут началось! Капиталистические немцы из Западной Германии никогда не видели русских солдат, это было открытием для них, настоящим шоком! Видимо, они никак не могли понять, почему мы идем с головы до пят в свином дерьме, – а шли мы после 24-часового наряда в свинарнике, где копались в этом самом, прошу прощения, дерьме. Почему мы выглядим, как отступающая морально разложившаяся армия? Немцы на «Мерседесах» и «БМВ» останавливались, фотографировали нас, давали нам какие-то сладости, пиво, а иногда даже деньги. Целыми днями ошивались мы на местной городской свалке, где оказались тонны продуктов восточно-германских производителей. Капитализм сделал эти товары неконкурентными, и их просто выбрасывали на свалку. Горы из тортов, колбас и сосисок, вяленой рыбы, фруктов выгружались на свалку, а мы, вечно голодные солдаты, собирали их и пировали! Продукты-то были нормальные, просто капитализм страшная штука!
Жить в объединенной Германии оказалось очень интересно: все офицеры занялись бизнесом, продавали все, что плохо лежит, покупали подержанные иномарки, у некоторых было по несколько машин. Даже солдатам платили 70 западных марок, кругом были редкие для нас западные товары, отличные ботинки, фантастические кроссовки, джинсы, спортивные костюмы, всякие магнитолы и видеомагнитофоны. Эта великолепная мишура манила и соблазняла, горы шоколадок на свалке делали службу в разы веселей…
Вскоре солдаты побежали. В основном это были лица с Кавказа – они просто выходили за пределы воинской части и убегали вглубь Германии. Если бы я знал, какая история ждет мою страну в 2015-м, я бы, наверное, тоже сбежал, но я и предположить ничего такого не мог, вот всякие жители пустынь и гор оказались более прозорливыми и бросились в бега. Их ловили, мы часто срывались в погоню за очередным беглецом, патрули из разведчиков стояли в дозорах, пытаясь выловить дезертиров. В один из таких дней нас по тревоге собрали. Я, лейтенант Салпогаров и Рома Ивахин, покидав какой-то мусор в вещмешки, запрыгнули в грузовик, и нас повезли на точку, где нам нужно было находиться, чтобы перехватить очередного беглеца. Завезли нас довольно далеко, в какой-то маленький западногерманский городок. Там нас выгрузили на главной площади без еды, без воды, без средств связи, просто выгрузили и сказали: стойте, пока не заберем, ловите беглеца.
Мы уселись на какие-то продуктовые ящики и стали скучать. Через несколько часов такого сидения нам всем стало невыносимо тошно. Отупение и безысходность охватили нашу команду горе-разведчиков. Казалось, город вымер, только в одном здании невдалеке горел свет и едва слышно звучала музыка.
Неожиданно из темноты показался человек в переднике, вероятно, какой-то работник общепита. Мужчина, немного нервничая, стал нам что-то говорить, показывая рукой на то самое здание, где горел свет.
– Не понимаем! – громко крикнул ему наш лейтенант Салпогаров: он подумал, что иностранец быстрее его поймет, если он будет говорить громче.
– Мы вас не понимаем, что вам надо? Мы ловим здесь дезертира, – я тоже стал объяснять немцу, что мы здесь делаем, активно подключая жестикуляцию.
– Битте, шранце рукен! Битте, битте! – не унимался товарищ в переднике. Устав убеждать нас, он попросту стал нас как бы манить в сторону здания с музыкой – идемте, идемте туда, казалось, говорил он. Мы переглянулись. «Может, там наш дезертир? – решил наш молодой командир Миша, – Давайте сходим с ним». И потом, вдруг там есть еда, мы же не ели со вчерашнего дня!
Яркий свет ослепил нас, помещение оказалось гаштетом, местным небольшим баром, доверху набитым немцами, западными немцами! Нашими недавними оппонентами по железному занавесу! Первые несколько минут все, притихнув, рассматривали наши обросшие щетиной рожи, помятую форму и голодные глаза. Мужчина, который нас привел, между тем зашел за стойку и стал наливать что-то прозрачное из большой бутыли в стоящие перед ним 3 высоких стакана. Стаканы стояли на подносе, рядом лежали какие-то навороченные бутерброды. Взяв поднос, бармен подошел к нам.
– Битте! Дринк! Битте, официрен!
Лейтенат берет стакан, нюхает и, не поворачиваясь к нам, говорит – водка, кажись!
Точно, там была водка! Миша шепотом говорит: ну давайте, мужики, им покажем! Только не напиваться!
Не говоря ни слова, мы выпиваем каждый по 250 граммов водки, грохаем стаканы на барную стойку и хватаем бутерброды! Весь бар взрывается аплодисментами и улюлюканьем! Дальше начинается братание! Все хотят с нами познакомиться, выпить и поговорить. Через пару минут все плывет под ногами, я понимаю по-немецки, все немцы понимают по-русски. Это была сильная ночь!
Утром я с трудом отклеил лицо от асфальта. Я лежал прямо на площади, рядом с остатками костра – это жгли те самые ящики, на которых мы сидели. Рядом лежали Салпогаров, Ивахин и с ними в обнимку какой-то немец. Валялись три велосипеда – кажется, катались ночью на велосипедах, что-то такое всплывало в памяти. Кругом бутылки, блевотина, куски хлеба, ящик пива, две полные бутылки водки. Ах, помню, бармен подарил нам ящик пива и потом еще вынес водки! Лейтенант еще отказывался, мы с Ивахиным его еле-еле уговорили: неудобно, говорим, отказываться, Миш, мы не должны ударить в грязь лицом, пусть дарят! Уговорили, или Миша просто вырубился. Ивахин рылся по карманам спящего немца, какой же козел, да он и в армию попал, чтобы не сесть там за что-то.
Пили мы там дня три, весь город споили, а потом за нами приехал грузовик, и нас сняли с вахты. Того восточного бегуна-дезертира мы не поймали. Почему-то запомнилось, как я пошел пить воду с утра из крана на улице.
Пью, напиться не могу, сушняк страшный после перепоя, и тут ко мне подходит тот самый немец, которого Ивахин нагрел на бумажник, и говорит: «Дас ист крант!» И что-то еще и еще, а я его отчетливо понимаю, будто он на русском говорит: вода, мол, плохая, её нельзя пить! «Да ладно, – смеюсь, – ты нашу воду не пил, которая в казармах у нас течет». Он, кстати, искал свой бумажник – вот, говорит, потерял кошелек, дурень такой. И улыбка у него при этом такая глупо-виноватая…
Эх, Ивахин, ублюдок ты сраный…
Сейчас все ломают голову, где отмечать Новый год.
А я позаботился об этом ещё в августе, купив себе диван.
А я позаботился об этом ещё в августе, купив себе диван.
Всем парням хочется, чтобы их ждала одна единственная и неповторимая девушка, пока они знакомятся и заводят шашни с другими.
- Фима, вы не могли бы дать мне в долг тысячу долларов?
- Знаете, Сёма, идите-ка вы на четыре буквы!
- Я таки извиняюсь, это куда?
- В банк.
- Знаете, Сёма, идите-ка вы на четыре буквы!
- Я таки извиняюсь, это куда?
- В банк.
- Роза, я таки не пойму, почему Фима всё время спрашивает, как у меня дела на личном фронте?
- Так шо тут непонятного? На передовую хочет.
- Так шо тут непонятного? На передовую хочет.
- Кум, бери бутылку и приходи в гости. А если и ты пить будешь, то бери две.
За мой возраст могу сказать - Шо, таки принца на белом коне уже не жду, но к цокоту копыт ещё прислушиваюсь...
Произошел этот немудреный случай лет пятнадцать назад. Мы с дедом мерно продолжали много лет до того начатую постройку дома на даче. Дом этот стал нам словно отдушиной: деду - от вечных бабушкиных претензий и скандалов, а мне - от полугектара картофельно-помидорных плантаций. Дом был символом свободы духа и мужским клубом одновременно - бабушка в строительстве смыслила мало, и лишний раз с советами не лезла.
Лето, август. Солнце плавно шло к закату, а стрелка часов - к шести вечера. Честно отмахав молотком целый день, я отпросился у деда в лез за грибами. Затея эта была не слишком удачной - пару часов до того прошел дождик, да и поздновато уж было для лесных прогулок; но кто в юности мерит силы? Наскоро собравшись, лёгкой походкой я дошел до лесного озера. Дальше дороги не было, поэтому старался двигаться осторожно, чтобы не потерять направление. Лес был не слишком велик - не более десяти километров глубиной. Опасны были болота, многочисленными рукавами пронизывающие его в разных местах - коварные лабиринты эти стали могилой паре человек только на моей памяти. Однако, вооруженный основами военной топографии и логикой, я в лесу чувствовал себя довольно уверенно - было не впервой.
Тем не менее, ходить было трудно: мокрые лапы елей окатывали с головой при каждом касании, вся одежда вымокла, в желудке - тоска, а солнце в лесу жило вообще своей жизнью. Как говорил классик, смеркалось. Набрав полкорзины грибов, я решил закругляться, как вдруг понял, что очутился среди совершенно незнакомого пейзажа. В азарте тихой охоты я заплутал до того, что под ногами стало предательски чавкать, раз за разом стараясь стянуть сапоги. Кругом была жижа, и даже не ясно было, как я сюда умудрился забраться.
Ладно, думаю, надо брать себя в руки...Вспомнил о топографии: солнце, мхи-лишайники и прочее. Реальность была суровее книжек - мха не было, а мозг в панике не понимал привязку сторон света к солнцу. Башка просто отключилась, сердце выстукивало кадриль, а глаза были как у антилопы, случайно зашедшей к львицам. Внезапно в голову пришла гениальная мысль: нужно осмотреться.
Нашел ель повыше, и начал ее покорять. Мокрое дерево с трудом поддалось моим альпинистским потугам, но в отместку стало под напором ветра болтаться, как маятник. Надежды на осмотр окрестностей не оправдались: кругом простиралось зеленое море таких же елок и сосен. К тому же появилась новая проблема: руки замерзли и устали, ствол скользил, а падать с 15 метров было страшно. Кое-как спустился, отдышался, начал приходить в себя.
Путешествие вверх-вниз дало неожиданныый результат: адреналин с каплями пота вышел без остатка. В голове остался кристально чистый разум. Вероятно, так ясно, как в тот вечер, мне больше в жизни не думалось ни разу. Прикинул, что идя на север, я неизбежно должен был наткнуться на реку, а ниже по течению шла лесная тропинка. По тропинке дойти до деревни было просто вопросом времени. Прикинув положение солнца, я понял, что идти нужно в ту сторону, которая поначалу казалась самой опасной. Мозг потому и не хотел поначалу брать привязку, т.к. сбился в ориентации ровно на 180 градусов. Он не верил сам себе, загнал себя в ловушку.
Дальше было все просто - пройдя по кочкам и грязи метров пятьдесят, я вышел на сухой грунт, а через полчаса уже был в деревне. Дед молчаливо-сосредоточенно курил на ступенях, а увидев меня, даже ничего не сказал - только покряхтел немного в сторону.
Дом так и не был обжит, дед с бабушкой развелись на восьмом десятке, дачу продали, а деньги поделили. А я с тех пор отлично ориентируюсь по солнцу, чего и вам желаю.
Лето, август. Солнце плавно шло к закату, а стрелка часов - к шести вечера. Честно отмахав молотком целый день, я отпросился у деда в лез за грибами. Затея эта была не слишком удачной - пару часов до того прошел дождик, да и поздновато уж было для лесных прогулок; но кто в юности мерит силы? Наскоро собравшись, лёгкой походкой я дошел до лесного озера. Дальше дороги не было, поэтому старался двигаться осторожно, чтобы не потерять направление. Лес был не слишком велик - не более десяти километров глубиной. Опасны были болота, многочисленными рукавами пронизывающие его в разных местах - коварные лабиринты эти стали могилой паре человек только на моей памяти. Однако, вооруженный основами военной топографии и логикой, я в лесу чувствовал себя довольно уверенно - было не впервой.
Тем не менее, ходить было трудно: мокрые лапы елей окатывали с головой при каждом касании, вся одежда вымокла, в желудке - тоска, а солнце в лесу жило вообще своей жизнью. Как говорил классик, смеркалось. Набрав полкорзины грибов, я решил закругляться, как вдруг понял, что очутился среди совершенно незнакомого пейзажа. В азарте тихой охоты я заплутал до того, что под ногами стало предательски чавкать, раз за разом стараясь стянуть сапоги. Кругом была жижа, и даже не ясно было, как я сюда умудрился забраться.
Ладно, думаю, надо брать себя в руки...Вспомнил о топографии: солнце, мхи-лишайники и прочее. Реальность была суровее книжек - мха не было, а мозг в панике не понимал привязку сторон света к солнцу. Башка просто отключилась, сердце выстукивало кадриль, а глаза были как у антилопы, случайно зашедшей к львицам. Внезапно в голову пришла гениальная мысль: нужно осмотреться.
Нашел ель повыше, и начал ее покорять. Мокрое дерево с трудом поддалось моим альпинистским потугам, но в отместку стало под напором ветра болтаться, как маятник. Надежды на осмотр окрестностей не оправдались: кругом простиралось зеленое море таких же елок и сосен. К тому же появилась новая проблема: руки замерзли и устали, ствол скользил, а падать с 15 метров было страшно. Кое-как спустился, отдышался, начал приходить в себя.
Путешествие вверх-вниз дало неожиданныый результат: адреналин с каплями пота вышел без остатка. В голове остался кристально чистый разум. Вероятно, так ясно, как в тот вечер, мне больше в жизни не думалось ни разу. Прикинул, что идя на север, я неизбежно должен был наткнуться на реку, а ниже по течению шла лесная тропинка. По тропинке дойти до деревни было просто вопросом времени. Прикинув положение солнца, я понял, что идти нужно в ту сторону, которая поначалу казалась самой опасной. Мозг потому и не хотел поначалу брать привязку, т.к. сбился в ориентации ровно на 180 градусов. Он не верил сам себе, загнал себя в ловушку.
Дальше было все просто - пройдя по кочкам и грязи метров пятьдесят, я вышел на сухой грунт, а через полчаса уже был в деревне. Дед молчаливо-сосредоточенно курил на ступенях, а увидев меня, даже ничего не сказал - только покряхтел немного в сторону.
Дом так и не был обжит, дед с бабушкой развелись на восьмом десятке, дачу продали, а деньги поделили. А я с тех пор отлично ориентируюсь по солнцу, чего и вам желаю.
ИРЛАНДСКАЯ ФИЛОСОФИЯ
Есть всего две вещи, о которых нужно беспокоиться: вы здоровы или больны.
Если вы здоровы, то беспокоиться вам не о чем, но если вы больны, то есть только две вещи, о которых нужно беспокоиться: или вы выздоровеете, или умрёте.
Если вы выздоровеете, то вам не о чем беспокоиться, но если вы умрёте, то есть только две вещи, о которых нужно беспокоиться: вы попадёте или в рай, или в ад.
Если вы попадёте в рай, то вам не о чем беспокоиться, но если вы попадёте в ад, то вы будете, вашу мать, так заняты, пожимая руки приятелям, что беспокоиться вам уже будет некогда.
Есть всего две вещи, о которых нужно беспокоиться: вы здоровы или больны.
Если вы здоровы, то беспокоиться вам не о чем, но если вы больны, то есть только две вещи, о которых нужно беспокоиться: или вы выздоровеете, или умрёте.
Если вы выздоровеете, то вам не о чем беспокоиться, но если вы умрёте, то есть только две вещи, о которых нужно беспокоиться: вы попадёте или в рай, или в ад.
Если вы попадёте в рай, то вам не о чем беспокоиться, но если вы попадёте в ад, то вы будете, вашу мать, так заняты, пожимая руки приятелям, что беспокоиться вам уже будет некогда.
Переписка по ICQ:
- Люся, я очень по тебе скучаю, всё время думаю о тебе!
- На этот случай предусмотрены ноги. Приходи.
- Люся, я очень по тебе скучаю, всё время думаю о тебе!
- На этот случай предусмотрены ноги. Приходи.
- Родной, что это за нарядная коробка?
- Это подарок, который Дед Мороз привёз самой красивой девушке в мире!
- Ах!
- Но, как видишь, я его выкрал, чтобы подарить тебе, носастая ты моя!
- Это подарок, который Дед Мороз привёз самой красивой девушке в мире!
- Ах!
- Но, как видишь, я его выкрал, чтобы подарить тебе, носастая ты моя!
Один парень заболел. Сходил в поликлинику, где ему сказали, что у него, возможно, рак.
Он выпрыгнул из окна 5-го этажа.
Теперь у него, возможно, рак и две сломанные ноги.
Он выпрыгнул из окна 5-го этажа.
Теперь у него, возможно, рак и две сломанные ноги.
Самое сексуальное в мужчине - не накачанный торс или попа орехом.
Самое сексуальное в мужчине - это забота. Вот он крутится на кухне, моет, чистит, режет, жарит, готовит для тебя.
И ты с любовью смотришь на него и понимаешь: "Хочу, хочу, хочу...".
Самое сексуальное в мужчине - это забота. Вот он крутится на кухне, моет, чистит, режет, жарит, готовит для тебя.
И ты с любовью смотришь на него и понимаешь: "Хочу, хочу, хочу...".
Иду домой бухой.
Бабки у подъезда шипят:
- Алкашня! Сталина на вас нет!
Я в ответ:
- А на вас - Раскольникова.
Бабки у подъезда шипят:
- Алкашня! Сталина на вас нет!
Я в ответ:
- А на вас - Раскольникова.
- Фима, помнишь, ты мне одолжил 100 долларов, и я тебе их не вернул?
- Конечно, помню.
- Можно ещё раз у тебя занять?
- Конечно, помню.
- Можно ещё раз у тебя занять?
Природа щедро обделила его всем.
Мы, мужики, всё в жизни делаем только из-за своих недостатков: влюбляемся из-за недостатка опыта, разводимся из-за недостатка терпения, ругаем всех женщин из-за недостатка воспитания и снова влюбляемся из-за недостатка памяти.
- Фима, вот скажи, зачем ты ездил в отпуск со своей девушкой? Ведь это как приехать в Тулу со своим самоваром!
- Зато я каждый день чай пил!
- Зато я каждый день чай пил!
- Мущщщинаааааа... Вы что, летчик?
- Нет....
- А почему тогда вы мимо такой красоты, как я, пролетели?
- Нет....
- А почему тогда вы мимо такой красоты, как я, пролетели?
Мужик должен быть как заяц - слегка косой и при капусте...
Он пришел на свидание с саженцем дерева, с кирпичом и без презерватива - чтобы она знала что у него самые серьезные намерения!
- Мы не можем быть вместе, понимаешь? Параллельные прямые не пересекаются...
- Зови меня Лобачевским, детка.
- Зови меня Лобачевским, детка.
- Ты алкоголик, как и твой папаша на пару с дедом! Чёртова семейка!
- Я предпочитаю говорить "династия".
- Я предпочитаю говорить "династия".
- О, гляди, это же Сидоров в том "Бентли" рассекает! Да-да, тот самый, которому ты постоянно списывать давал... Почему ты плачешь?
С утра проснулся, полон сил,
Готовый горы сотрясать.
Потом накрылся одеялом -
А ну их нахрен - пусть стоят!
Готовый горы сотрясать.
Потом накрылся одеялом -
А ну их нахрен - пусть стоят!
Идем с другом в центре города, друг жалуется, что не может найти себе девушку. Показываю на особу прекрасного пола, сидящую на скамейке. И говорю ему: "Подойди и просто спроси, можно ли с ней познакомиться?" Недолго думая, мой друг берет курс в сторону лавочки и состоялся такой диалог.
Дима:
- Здравствуйте, девушка, можно с вами познакомиться?
Девушка:
- Ты? хочешь познакомиться? со мной? ты в зеркале себя видел?
На что Дима отвечает с невозмутимым лицом:
- К сожалению, видел, поэтому и решил подойти именно к вам.
Дима:
- Здравствуйте, девушка, можно с вами познакомиться?
Девушка:
- Ты? хочешь познакомиться? со мной? ты в зеркале себя видел?
На что Дима отвечает с невозмутимым лицом:
- К сожалению, видел, поэтому и решил подойти именно к вам.
Приходят парень с девушкой в церковь на исповедь.
Парень и говорит священнику:
- Батюшка, я согрешил с девушкой два раза, отпустите грехи!
Девушка шепчет парню:
- Говори - три, нам ведь ещё домой идти!
Парень и говорит священнику:
- Батюшка, я согрешил с девушкой два раза, отпустите грехи!
Девушка шепчет парню:
- Говори - три, нам ведь ещё домой идти!
Мужчины, которые говорят, что жизнь с женщиной не сахар... Просто не там... лижут...!!))
Чем больше занижена машина, тем больше завышена самооценка хозяина.
- Люся, правда, со мной интересно?
- Вадик, развяжи меня!
- Вадик, развяжи меня!
Он был, как обычно, грациозен, отважен и чертовски обаятелен.
Одним словом, пьян.
Одним словом, пьян.
- Вадик, ну что ты начинаешь? Нормально же общались!
- Люся, я не писал тебе полгода!
- Вот именно!
- Люся, я не писал тебе полгода!
- Вот именно!
Свидание с парнем, всё как положено чинно, благородно. Кино, кафе, приятная беседа. Подвозит меня к дому и выдаёт:
- Ну это сегодня я такой правильный, а вот на следующем свидании могу на секундочку и контроль над собой потерять.
- Ну если только на секундочку, то можешь даже не терять!
Нервный смех, быстрое прощание.
Вот кто меня за язык дёрнул так ответить. Вот второй день жду, перезвонит не перезвонит.
- Ну это сегодня я такой правильный, а вот на следующем свидании могу на секундочку и контроль над собой потерять.
- Ну если только на секундочку, то можешь даже не терять!
Нервный смех, быстрое прощание.
Вот кто меня за язык дёрнул так ответить. Вот второй день жду, перезвонит не перезвонит.
Ещё вчера я чувствовал себя овощем, но сегодня я как огурчик.
На молодёжном форуме:
- Пацаны, как добиться, чтобы девушка дала взаймы уже на первом свидании?
- Пацаны, как добиться, чтобы девушка дала взаймы уже на первом свидании?
- Хочешь, я докажу тебе, что ты козёл?
- Давай.
- Ты воду из унитаза пьёшь?
- Нет.
- Правильно, тебе рога мешают.
- Давай.
- Ты воду из унитаза пьёшь?
- Нет.
- Правильно, тебе рога мешают.
Если мужчина терпеливо выслушал, что у девушки произошло за день, это должно быть засчитано за прелюдию.
Девушка говорит парню после секса:
- Серёжа, ну теперь и о нашей свадьбе пора поговорить!
- Знаешь, Люся, мне цыганка нагадала, что моя первая жена умрёт. Давай я сначала женюсь на ней, а потом уже на тебе, любимая.
- Серёжа, ну теперь и о нашей свадьбе пора поговорить!
- Знаешь, Люся, мне цыганка нагадала, что моя первая жена умрёт. Давай я сначала женюсь на ней, а потом уже на тебе, любимая.
- Здравствуйте, вашей маме зять не нужен?
- Нужен.
- ...
- Ну, и что дальше? Так и будешь молчать?
- Хрен знает, так далеко я ещё не заходил.
- Нужен.
- ...
- Ну, и что дальше? Так и будешь молчать?
- Хрен знает, так далеко я ещё не заходил.
Любимые женские игрушки - плюшевые мишки и мужские чувства.
- Эй, детка! Хочешь долгий и неоднократный секс?
- Нет.
- Тогда я просто создан для тебя!
- Нет.
- Тогда я просто создан для тебя!
Стою в пробке. Скучаю. В соседнем ряду тащится машина с убитой задней частью. Точнее, её даже нет, она вся ушла в багажник. На передних сиденьях сидят молодые ребята.
Началось какое-то движение, машины стали хаотично перемещаться. Впереди меня притормаживает та самая машина,из водительского окна высовывается рука и возвратно-поступательными движениями, сгибаясь-разгибаясь в локте, даёт понять, что машина хочет перестроиться в мой ряд. Ну, ясное дело, поворотники разбиты, как ещё предупредить о своём манёвре...
Я спокойно дал ей возможность перестроиться.
Машина заняла требуемую полосу для движения, и из открытых передних окон вылезли уже две руки.
И что бы вы подумали?.. Эти вытянутые руки, сжимая-разжимая ладони, так "аварийкой" спасибо сказали.
Началось какое-то движение, машины стали хаотично перемещаться. Впереди меня притормаживает та самая машина,из водительского окна высовывается рука и возвратно-поступательными движениями, сгибаясь-разгибаясь в локте, даёт понять, что машина хочет перестроиться в мой ряд. Ну, ясное дело, поворотники разбиты, как ещё предупредить о своём манёвре...
Я спокойно дал ей возможность перестроиться.
Машина заняла требуемую полосу для движения, и из открытых передних окон вылезли уже две руки.
И что бы вы подумали?.. Эти вытянутые руки, сжимая-разжимая ладони, так "аварийкой" спасибо сказали.
Сузил круг общения до себя.
Женское прозрение: а вот ни фига мужики не одинаковые - один хуже другого!