Жаркий день в Каннах
Представьте себе жару.
Не ту которая с тесными ботинками, потным метро, вкусом меди во рту и
тяжелыми чемоданами... И не ту которая со строительными касками, мешками
цемента и песком на зубах...
Представьте себе жару, которая с морским бризом, лазурным прибоем,
шампанским, устрицами и круазетами.. Необременительную такую жару в
Каннах...
Хочется? Всем хочется – не у всех получается.
У Лены получилось, у нее все получается.
Лена из тех женщин, которые коня на скаку остановят и в горящую избу
войдут. Коня чтобы он ее отвез куда-нибудь, в избу чтобы вынести для
себя что – нибудь. Люди говорят что когда мама Лены мучительно старалась
разродиться, Лена под ревущий аккомпанимент стонов, криков и воплей
долго торговалась с врачем, что ей причитается за то, что она появится
на свет. Уже тогда у нее возникла а потом значительно укрепилась мысль о
том что мир и все населяющие его люди должны и готовы делиться с ней
своими составляющими, как духовными так и материальными. Мысль эта
воплощается ею в жизнь крайне успешно до сих пор...
Так вот про Канны.
Ситуация развивалась следующим образом: знакомый знакомого оставил своей
знакомой квартиру в Каннах на две недели, та поехать не смогла (что-то
там в носу), дала клич по Лондону, помогите люди добрые, поезжайте в
Канны – добро пропадает. Факт что Лена была в курсе этих событий сразу
поставил жирный крест на шансах всех остальных.
Я, так даже клича не слышал, наверно слишком далеко живу...
Все чем мир делится с Леной, она предпочитает брать с собой.
Для комфорта. И так, на всякий случай.
Купальники, пляжные шлепки, ноутбуки, туфли, соломенные шляпы, крема,
массажеры, вибраторы, очки, шерстяные носки, блузки, телефоны и
остальная женская мишура – все было уложено в один чемодан из тех
которые моя бабушка называла смерть носильщика или мечта оккупанта. Я
слышал, бедняга который тащил его до аэропорта потом долго лечился то ли
от грыжи то ли от геморроя..
Самолет и такси до Канн останутся на совести у Лены. Чтобы не подвергать
опасности других пассажиров, ей с ее чемоданом нужно было бы лететь
грузовым самолетом, а таксист, когда она попросила его поднять чемодан
на третий этаж, попросил ее подождать одну минуту, сел в машину и молча
умчался в направлении Швейцарии, позабыв взять оплату. Видимо вспомнил
что-то важное.
Ну и ничего...
Главное что она уже в каннах, а уж кого-то найти чтобы помогли поднять
чемодан на третий этаж - не проблема...
И правда, не прошло и пяти минут под ласковым каннским солнцем как в
поле внимания Лены попадает совершенно черный человек.
В смысле негр.
Свободный как птица в полете.
В смысле ему совершенно нечего было делать в этот момент.
Люди которым есть что делать не шатаются по улицам Канн посредине дня –
они валяются на пляже или пьют шампанское в баре.
Черная, лоснящаяся кожа говорила о здоровье, правильном питании и
полноценном сне. Именно то что требовалось в данный момент – крепкие,
незанятые руки.
Скорее всего он был французким негром, потому что когда Лена на своем
чистом русском английском попыталась объяснить ему его обязанности
относительно чемодана, он ничего не понял.
Вот дает.
Пришлось Лене поднапрячься в лингвистическом плане и в ход пошли жесты и
язык тела. Уже через пять минут негр упирался и тащил тяжелый как
пианино чемодан на третий этаж.
Было жарко и душно, дом был с высокими потолками и длинными лесничными
проемами. Лена мечтала о шампанском, негр мечал о конце последнего
проема.
Но все когда-то заканчивается, даже такие романтические встречи. Мавр
сделал свое дело и был свободен снова шататься по городу, Лена наконец
могла проверить чемодан, все ли на месте – этих иностранных негров
никогда не знаешь...
Не успела она открыть свой кожанный комод, как раздается стук в дверь.
Открывает – в проеме наш негр.
Черный цвет его кожи почему-то начал меняться в сторону красно-бурого,
то ли от волнения то ли от жары.
Вваливается он в коридор и заявляет "масяк".
У Лены от такой наглости аж в зобу дыхание сперло!
Затащил чемодан на третий этаж и уже массаж требует!
Через минуту к ней вернулось дыхание и паника.
Действительность была такова, что без массажа негр уходить не собирался.
Он продолжал повторять "масяк" с упорством маньяка.
Факт, что негр еще и похотливо потел только прибавлял немерянной
тревоги.
Видимо в предвкушении массажа его тело уже горело пожаром и заранее
испускало всяческие флюиды.
Маленькие капли пота на глазах превращались в водяные груши и
многочисленными водопадами скатывались с подбородка.
Лена была в истерике, ей очень не хотелось делать негру массаж.
Тот массаж, на котором настаивал негр, по понятиям Лены мог состояться
только с каким-нибудь владельцем, не важно чего, виллы, ресторана, на
худой конец яхты...
черный владелец резиновых шлепок в эту категорию никак не вдходил.
О общем ситуация из глупой обещала превратиться в безобразную: негр
настаивал на массаже, тупо повторяя "масяк, масяк", Лена, подвывая,
настаивала на селекционном характере процедуры.
все это грозило затянуться надолго если бы не соседка сверху, которая
спускалась вниз за круассаном. Эта дама, ровесница Бальзака, на радость
всех участников знала и английский и французский (и еще много чего не
нужного) и быстро разрешила межнациональный конфликт.
Оказалось, что по французски, сяк - это сумка, ну а ма у нашего
французкого негра означало - моя. Оказалось что он так упарился тащить
чемодан, что забыл свою сумку по уходу и все это время пытался ее
вернуть.
Негр был в состоянии культурного шока.
Как человек не привыкший разбрасываться вещами, он страшно нервничал и
потел по поводу своей сумки.
А наша Лена в силу глубоких социальных пережитков ничего лучше массажа
на слово "масяк" придумать не могла. А что вы прикажете думать? Что
может хотеть большой черный негр от привлекательной туристки в жаркий,
канский день?
Ну разве что еще пива холодного попросить...