Рассказчик: Garry
03.06.2003, Остальные новые анекдоты
Когда все пьют пиво он ебет овец. Он такой один. Писькофф... Уууу-Уфф
04.07.2005, Новые истории - основной выпуск
Почти дословная история случайного попутчика в вагоне второго класса.
(поезд Киев – Сумы, май 2005 г.)
Когда принц Гуатама сложил в своей голове цветные осколки мироздания,
созидая собственную картину мира, он и представить не мог, что наиболее
близкие его духу последователи рассредоточились по далекой северной
стране. Конечно, полностью отказаться от желаний нашим апологетам почти
никогда не удавалось, но сводить их количество к минимуму –для отдельных
жителей нашей страны стало делом привычным. В частности Тимофей Титькин,
проживший почти три четверти прошлого века безвыездно в селе Подлесновка
Х-ской области, имел только одно желание: выпить (закусить по
возможности). Это крохотное и простительное для нашего славянского
менталитета желание, удавалось ему удовлетворять ежедневно, после чего
он вполне реально погружался в непроницаемую нирвану до следующего утра.
Был он часовых дел мастером.
Вернее сказать стал им после того, как труд физический (кому чего
вскопать, перенести) ему опротивел и даже был противопоказан нашим же
сельским фельдшером Аркадием Сергеевичем Бабием – человеком редко
встречающейся в сельской местности учености. В частности Аркадий
Сергеевич утверждал, насколько я понял из дошедших до меня разговоров,
что тяжелый труд в похмельном состоянии организма приводит к повышенному
его (организма) износу и чреват апоплексическим ударом. Странно, но речи
сельского эскулапа подействовали на Тимофея, относившегося до этого к
своему здоровью, как и принято у адептов ранее упомянутого учения, самым
пренебрежительным образом.
В один из летних месяцев, воспользовавшись недлительной побывкой стиляги
и лоботряса Вовки Гришко, а также полученными молодым человеком знаниями
в городском ПТУ по специальности «часовщик», Титькин досконально
разобрался в работе часового механизма да так ловко, что ему даже из
города часы стали привозить. Но, по правде говоря, случалось это редко,
и кормиться/пить Тимофею приходилось, в основном обслуживая местную
публику.
Утро начиналось у часовщика с обхода ближних, а затем и дальних соседей.
Каждому встреченному им жителю он, как «здрасте» говорил «скок время? »
И так это стало обыкновенно, что и величали его меж собой – «Тимоха
скока время».
Часы в селе шли исправно, а если и ломались, то стояли недолго, максимум
до утра, если мастер уже отбыл в нирвану. Вот собственно и все о
Тимофее, разве что следует упомянуть о месторасположении его дома. Был
он бревенчатым, запущенным, с прогнившей местами соломенной крышей и
располагался у самого края села, там где «Бычье озеро» только
начинается, поэтому когда «Тимоха скока время» отошел в мир иной, дом
его остался невостребованным и до сих пор стоит на том же месте, тараща
пустые глазницы окон на наше озерцо.
Вторым, и уже не косвенным участником истории был Вася «Подрывник» -
человек известный, соперничающий в определенном роде с братом Никодимом –
единственным монахом Ново Николаевского монастыря, существующего лишь в
его воображении. У нас есть железнодорожная станция и три поезда
дальнего следования останавливаются на ней минут на пять по неизвестной
местным жителям надобности, но брат Никодим за эти то пять минуток
успевает иной раз два вагона обойти, собирая пожертвования с пассажиров
на строительство своего монастыря. Деньги собирает не суетясь, аккуратно
записывая имена подающих в большую ученическую тетрадь, оклеенную
старыми клеенчатыми обоями с абстрактным рисунком и почему-то
мальтийским крестом, нарисованным от руки шариковой ручкой. Список
дарителей, - вежливо объясняет он, - нужен для поминания братией
благодетелей своих в молитвах ежедневных и еженощных.
Просим о ниспослании им здравия на долгие лета.
Подают «от души». Это вам не «помогите, мы не местные, отстали от
поезда».
Приелось.
О «Подрывнике». Прозвище это родилось в одно летнее утро, размеренное
течение которого было нарушено криками во дворе Василия. Надо сказать,
что человек он степенный, культурный и работал в те еще времена
кладовщиком.
Работа не пыльная, только не хотел идти никто. Возможно из-за того, что
предыдущему дали пять лет с конфискацией. Но Василия это не остановило,
поскольку еще во времена учебы в городе он вступил в партию и теперь мог
разговаривать с председателем не только как подчиненный с начальником,
но и как коммунист с коммунистом. Скоро жизнь и у него наладилась.
Старый дом свой обложил кирпичом, внутри устроил туалетную комнату с
ванной и унитазом, что в наших краях считалось диковинкой, и одеваться
стал с несвойственным сельской местности вкусом.
В то утро жена его, Валентина пыталась вывести пятно на подаренном
Василием крепдешиновом платье при помощи найденной смеси ацетона с
бензином. Опыта по части выведения пятен не было и платье к ее изумлению
растворилось полностью. Полученную в результате химического опыта
жидкость василькового цвета Валя вылила в унитаз, когда проснулся ее
законный супруг и кормилец. В момент когда Василий садился на фаянсовое
чудо, радуясь возможности приобщиться к городским удобствам, он конечно
чувствовал некий запах, но значения этому придать не успел. Привычным
движением он зажег сигарету «Космос» и бросил спичку в унитаз.
Зашедший на крики Василия и причитания Валентины сосед увидел хозяина
дома почти по пояс втянутого в унитаз своей филейной частью. Пришлось
разбивать кувалдой этот фарфоровый оплот гигиены, что дало жителям пищу
для разговоров на целую неделю, которую справедливости ради надо
отметить, главный виновник сплетен провел в полном молчании.
Именно с этого момента, условно именуемого "большим взрывом", стал
Василий Михайлович проявлять некую чудаковатость, прежде ему не
свойственную. Сперва он выучил все о взрывчатых веществах и дошел в этой
науке той вершины, что посылал в министерство обороны официальное
предложение о замене тротила на какое-то другое, более эффективное
вещество.
Самое удивительное в том, что ему пришел ответ в казенном, невзрачном
конверте с синим штампом на адресе отправителя, где сообщалось о
нецелесообразности применения указанного Василием вещества, из-за его
крайней неустойчивости, что, в свою очередь влечет сложности в хранении
и транспортировке. Прозвище
"подрывник", однако закрепилось за ним окончательно немного позднее,
когда в ночь на "Ивана Купалы" он решил отойти от вековых традиций
празднования этого дня. Прежде всего, Михалыч хотел сделать это событие
незабываемым для односельчан и это, надо признать, ему удалось, когда
пущенная ракета с фейерверком "ночной дракон", кропотливо собранная
мастером сожгла новенький еще коровник. Увлечение пиротехникой вскоре
прошло (не без влияния бухгалтерии), уступив место другим, не менее
экзотическим для нашей местности занятиям. В активе "подрывника"
изобретение "вечного двигателя", который он пытался установить на
велосипед почтальона, активный поиск контактов с внеземными
цивилизациями и попытка обнаружения "снежного человека" в районе
обширного пустыря, расположенного в 10 км от райцентра.
Несколько лет назад его интересы помельчали: он увлекся краеведением и
мог битый час талдычить свежему человеку об архитектурных достоинствах
бывшей помещичьей усадьбы (ныне сельсовет) и нелегкой судьбе
барина-сахарозаводчика, вынужденно эмигрировавшего в Швейцарию в 1918 г.
И кто бы мог представить, что именно это безобидное времяпрепровождение
приведет Василия к диагнозу "шизофрения"? Диагноз почти всегда спорный,
но согласно популярному в определенных кругах П. Коэльо «Шизофреник –
это человек, имеющий естественную склонность отстраняться от этого мира
до тех пор, пока, вследствие какого-нибудь события – тяжелого или не
очень, - он не создает реальность, существующую лишь для него одного».
Не думаю, что наши эскулапы знакомились с литературным наследием бывшего
пациента психиатрической клиники, но диагноз скорее верный, чем
наоборот. Вася
«подрывник» целые дни теперь проводил за изучением библии, отказываясь
при этом примкнуть к немногочисленному приходу отца Аристарха – вечного
оппонента брата Никодима в религиозных спорах. Из обращенных к
односельчанам бормотаний выходило, что Василий хочет найти в вечной
книге подтверждение своему новому убеждению в том, что так называемый
потусторонний мир является параллельным нашему и пересекается с ним
время от времени. На вопросы о причине столь резкой перемены интересов и
мнения, он делал большие глаза, судорожно сглатывал и показывал пальцем
в направлении давно заброшенной хижины Тимофея Титькина.
Только недавно и совершенно случайно узнал я некоторые подробности о тех
событиях, что привели «подрывника» к исполнению роли «сельского
дурачка».
Собирался я на рыбалку, уделяя внимание снастям, советам бывалых и
закупкам основных продуктов (мясо, водка, хлеб). Как-то получилось само
собой, что за три дня до выезда на волшебную недельку, о запланированной
мной сотоварищи акции знал почти весь отдел. Рыбаков у нас оказалось
гораздо больше, нежели я себе представлял, ибо каждый норовил поделиться
какой–либо одному ему известной хитростью ужения рыбы. Почти все
сообщаемые сведения казались мне известными или уже были опробованы мною
на водоемах нашего края, но я был искренне удивлен, когда ко мне в
курилке подсел Толик «тореадор». Кличку свою он получил давно, когда
премированный путевкой в Испанию за какие-то небывалые успехи в
соцсоревновании, попал на корриду и, будучи слегка навеселе вызвался
немного подразнить бычка с подпиленными рогами на потеху местной
публике. Потеха удалась, что стоило ему двух ребер, зато какие
воспоминания!
- Я раньше тоже любил рыбу ловить, - неуверенно начал Толя.
- А сейчас что же? – спросил я, ожидая услышать рецепт вываживания щуки
или секрет изготовления жерлицы.
- Да понимаешь, случай со мной был интересный.
- Русалку что ли за хвост подцепил? – пошутил я.
- Приехали мы с кумом в Подлесновку, - продолжил Толян, не обращая
внимания на мою попытку съюморить, - забросили удочки, выпили, снова
забросили, снова выпили.
- А где там ловили то? – поинтересовался я.
- Да на «Бычьем», где же еще? – удивился «тореадор». – А ты знаешь те
места?
- Да так, - неопределенно махнул я рукой. - А что за история?
- А, ну конечно, - сказал он после небольшой паузы, вызванной, как мне
показалось сомнениями по поводу стоит ли делиться со мной
воспоминаниями. –
Проснулся я в камышах вечером, вокруг никого. Кума и след простыл.
Голова болит, похмелиться нечем и автобусы уже не ходят. Короче, если
существует ад, то выглядит он примерно так же, как тот вечер у «Бычьего
озера». Эта мысль мне еще тогда в голову пришла, отчего все окружающее
приобрело какой-то нереально мрачный оттенок сказок Андерсена. Пошел я в
домик заброшенный, на окраине, решил там ночь пересидеть. Спички хоть
были у меня и на том спасибо. Развел костерок и всю ночь, глядя в него,
просидел. О многом я тогда передумал и, если честно последняя это пьянка
моя была, веришь?
Я кивнул, совершенно не понимая, зачем ему нужна моя вера в то, что он
не пьет, поскольку этот факт считается у нас общеизвестным. Видимо он
сам все еще сомневается в этом.
- Наступило утро, - продолжал «тореадор». – Я еще никогда так не
радовался первым лучам солнца. И тут замечаю я странного человека,
пробирающегося к моему ночлегу.
- «Подрывник»? – вырвалось у меня.
- Что? – переспросил Толик.
- Не обращай внимания, - махнул я рукой.
- А я стою в глубине дома, - продолжил мой собеседник, - не видно меня.
Может, этого я не учел. Но, в любом случае рад был я тогда, что ночь
закончилась, что голова больше не болит, и человеку этому я рад был, как
родному. А о чем говорить с незнакомым человеком? Я возьми да и крикни
ему «скока время»? Тут началось неописуемое с точки зрения здравого
смысла. Человек сначала присел, потом принялся тихонько так подвывать
что-то вроде «Тимоха не трогай», а потом, когда я уже намеревался выйти
поговорить с загадочным гостем, он так дал деру через бурьяны и остатки
плетня, что я только головой успел покачать. Очень сильное впечатление
это все на меня тогда произвело, - вздохнул Толик, выбрасывая сигаретный
окурок в специально отведенное место, - с тех пор и не пью и на рыбалку
тоже не хожу.
Я думаю можно ли теперь Василия вернуть к нормальной жизни? Стоит ли его
познакомить с «тореадором»?
Garry
(поезд Киев – Сумы, май 2005 г.)
Когда принц Гуатама сложил в своей голове цветные осколки мироздания,
созидая собственную картину мира, он и представить не мог, что наиболее
близкие его духу последователи рассредоточились по далекой северной
стране. Конечно, полностью отказаться от желаний нашим апологетам почти
никогда не удавалось, но сводить их количество к минимуму –для отдельных
жителей нашей страны стало делом привычным. В частности Тимофей Титькин,
проживший почти три четверти прошлого века безвыездно в селе Подлесновка
Х-ской области, имел только одно желание: выпить (закусить по
возможности). Это крохотное и простительное для нашего славянского
менталитета желание, удавалось ему удовлетворять ежедневно, после чего
он вполне реально погружался в непроницаемую нирвану до следующего утра.
Был он часовых дел мастером.
Вернее сказать стал им после того, как труд физический (кому чего
вскопать, перенести) ему опротивел и даже был противопоказан нашим же
сельским фельдшером Аркадием Сергеевичем Бабием – человеком редко
встречающейся в сельской местности учености. В частности Аркадий
Сергеевич утверждал, насколько я понял из дошедших до меня разговоров,
что тяжелый труд в похмельном состоянии организма приводит к повышенному
его (организма) износу и чреват апоплексическим ударом. Странно, но речи
сельского эскулапа подействовали на Тимофея, относившегося до этого к
своему здоровью, как и принято у адептов ранее упомянутого учения, самым
пренебрежительным образом.
В один из летних месяцев, воспользовавшись недлительной побывкой стиляги
и лоботряса Вовки Гришко, а также полученными молодым человеком знаниями
в городском ПТУ по специальности «часовщик», Титькин досконально
разобрался в работе часового механизма да так ловко, что ему даже из
города часы стали привозить. Но, по правде говоря, случалось это редко,
и кормиться/пить Тимофею приходилось, в основном обслуживая местную
публику.
Утро начиналось у часовщика с обхода ближних, а затем и дальних соседей.
Каждому встреченному им жителю он, как «здрасте» говорил «скок время? »
И так это стало обыкновенно, что и величали его меж собой – «Тимоха
скока время».
Часы в селе шли исправно, а если и ломались, то стояли недолго, максимум
до утра, если мастер уже отбыл в нирвану. Вот собственно и все о
Тимофее, разве что следует упомянуть о месторасположении его дома. Был
он бревенчатым, запущенным, с прогнившей местами соломенной крышей и
располагался у самого края села, там где «Бычье озеро» только
начинается, поэтому когда «Тимоха скока время» отошел в мир иной, дом
его остался невостребованным и до сих пор стоит на том же месте, тараща
пустые глазницы окон на наше озерцо.
Вторым, и уже не косвенным участником истории был Вася «Подрывник» -
человек известный, соперничающий в определенном роде с братом Никодимом –
единственным монахом Ново Николаевского монастыря, существующего лишь в
его воображении. У нас есть железнодорожная станция и три поезда
дальнего следования останавливаются на ней минут на пять по неизвестной
местным жителям надобности, но брат Никодим за эти то пять минуток
успевает иной раз два вагона обойти, собирая пожертвования с пассажиров
на строительство своего монастыря. Деньги собирает не суетясь, аккуратно
записывая имена подающих в большую ученическую тетрадь, оклеенную
старыми клеенчатыми обоями с абстрактным рисунком и почему-то
мальтийским крестом, нарисованным от руки шариковой ручкой. Список
дарителей, - вежливо объясняет он, - нужен для поминания братией
благодетелей своих в молитвах ежедневных и еженощных.
Просим о ниспослании им здравия на долгие лета.
Подают «от души». Это вам не «помогите, мы не местные, отстали от
поезда».
Приелось.
О «Подрывнике». Прозвище это родилось в одно летнее утро, размеренное
течение которого было нарушено криками во дворе Василия. Надо сказать,
что человек он степенный, культурный и работал в те еще времена
кладовщиком.
Работа не пыльная, только не хотел идти никто. Возможно из-за того, что
предыдущему дали пять лет с конфискацией. Но Василия это не остановило,
поскольку еще во времена учебы в городе он вступил в партию и теперь мог
разговаривать с председателем не только как подчиненный с начальником,
но и как коммунист с коммунистом. Скоро жизнь и у него наладилась.
Старый дом свой обложил кирпичом, внутри устроил туалетную комнату с
ванной и унитазом, что в наших краях считалось диковинкой, и одеваться
стал с несвойственным сельской местности вкусом.
В то утро жена его, Валентина пыталась вывести пятно на подаренном
Василием крепдешиновом платье при помощи найденной смеси ацетона с
бензином. Опыта по части выведения пятен не было и платье к ее изумлению
растворилось полностью. Полученную в результате химического опыта
жидкость василькового цвета Валя вылила в унитаз, когда проснулся ее
законный супруг и кормилец. В момент когда Василий садился на фаянсовое
чудо, радуясь возможности приобщиться к городским удобствам, он конечно
чувствовал некий запах, но значения этому придать не успел. Привычным
движением он зажег сигарету «Космос» и бросил спичку в унитаз.
Зашедший на крики Василия и причитания Валентины сосед увидел хозяина
дома почти по пояс втянутого в унитаз своей филейной частью. Пришлось
разбивать кувалдой этот фарфоровый оплот гигиены, что дало жителям пищу
для разговоров на целую неделю, которую справедливости ради надо
отметить, главный виновник сплетен провел в полном молчании.
Именно с этого момента, условно именуемого "большим взрывом", стал
Василий Михайлович проявлять некую чудаковатость, прежде ему не
свойственную. Сперва он выучил все о взрывчатых веществах и дошел в этой
науке той вершины, что посылал в министерство обороны официальное
предложение о замене тротила на какое-то другое, более эффективное
вещество.
Самое удивительное в том, что ему пришел ответ в казенном, невзрачном
конверте с синим штампом на адресе отправителя, где сообщалось о
нецелесообразности применения указанного Василием вещества, из-за его
крайней неустойчивости, что, в свою очередь влечет сложности в хранении
и транспортировке. Прозвище
"подрывник", однако закрепилось за ним окончательно немного позднее,
когда в ночь на "Ивана Купалы" он решил отойти от вековых традиций
празднования этого дня. Прежде всего, Михалыч хотел сделать это событие
незабываемым для односельчан и это, надо признать, ему удалось, когда
пущенная ракета с фейерверком "ночной дракон", кропотливо собранная
мастером сожгла новенький еще коровник. Увлечение пиротехникой вскоре
прошло (не без влияния бухгалтерии), уступив место другим, не менее
экзотическим для нашей местности занятиям. В активе "подрывника"
изобретение "вечного двигателя", который он пытался установить на
велосипед почтальона, активный поиск контактов с внеземными
цивилизациями и попытка обнаружения "снежного человека" в районе
обширного пустыря, расположенного в 10 км от райцентра.
Несколько лет назад его интересы помельчали: он увлекся краеведением и
мог битый час талдычить свежему человеку об архитектурных достоинствах
бывшей помещичьей усадьбы (ныне сельсовет) и нелегкой судьбе
барина-сахарозаводчика, вынужденно эмигрировавшего в Швейцарию в 1918 г.
И кто бы мог представить, что именно это безобидное времяпрепровождение
приведет Василия к диагнозу "шизофрения"? Диагноз почти всегда спорный,
но согласно популярному в определенных кругах П. Коэльо «Шизофреник –
это человек, имеющий естественную склонность отстраняться от этого мира
до тех пор, пока, вследствие какого-нибудь события – тяжелого или не
очень, - он не создает реальность, существующую лишь для него одного».
Не думаю, что наши эскулапы знакомились с литературным наследием бывшего
пациента психиатрической клиники, но диагноз скорее верный, чем
наоборот. Вася
«подрывник» целые дни теперь проводил за изучением библии, отказываясь
при этом примкнуть к немногочисленному приходу отца Аристарха – вечного
оппонента брата Никодима в религиозных спорах. Из обращенных к
односельчанам бормотаний выходило, что Василий хочет найти в вечной
книге подтверждение своему новому убеждению в том, что так называемый
потусторонний мир является параллельным нашему и пересекается с ним
время от времени. На вопросы о причине столь резкой перемены интересов и
мнения, он делал большие глаза, судорожно сглатывал и показывал пальцем
в направлении давно заброшенной хижины Тимофея Титькина.
Только недавно и совершенно случайно узнал я некоторые подробности о тех
событиях, что привели «подрывника» к исполнению роли «сельского
дурачка».
Собирался я на рыбалку, уделяя внимание снастям, советам бывалых и
закупкам основных продуктов (мясо, водка, хлеб). Как-то получилось само
собой, что за три дня до выезда на волшебную недельку, о запланированной
мной сотоварищи акции знал почти весь отдел. Рыбаков у нас оказалось
гораздо больше, нежели я себе представлял, ибо каждый норовил поделиться
какой–либо одному ему известной хитростью ужения рыбы. Почти все
сообщаемые сведения казались мне известными или уже были опробованы мною
на водоемах нашего края, но я был искренне удивлен, когда ко мне в
курилке подсел Толик «тореадор». Кличку свою он получил давно, когда
премированный путевкой в Испанию за какие-то небывалые успехи в
соцсоревновании, попал на корриду и, будучи слегка навеселе вызвался
немного подразнить бычка с подпиленными рогами на потеху местной
публике. Потеха удалась, что стоило ему двух ребер, зато какие
воспоминания!
- Я раньше тоже любил рыбу ловить, - неуверенно начал Толя.
- А сейчас что же? – спросил я, ожидая услышать рецепт вываживания щуки
или секрет изготовления жерлицы.
- Да понимаешь, случай со мной был интересный.
- Русалку что ли за хвост подцепил? – пошутил я.
- Приехали мы с кумом в Подлесновку, - продолжил Толян, не обращая
внимания на мою попытку съюморить, - забросили удочки, выпили, снова
забросили, снова выпили.
- А где там ловили то? – поинтересовался я.
- Да на «Бычьем», где же еще? – удивился «тореадор». – А ты знаешь те
места?
- Да так, - неопределенно махнул я рукой. - А что за история?
- А, ну конечно, - сказал он после небольшой паузы, вызванной, как мне
показалось сомнениями по поводу стоит ли делиться со мной
воспоминаниями. –
Проснулся я в камышах вечером, вокруг никого. Кума и след простыл.
Голова болит, похмелиться нечем и автобусы уже не ходят. Короче, если
существует ад, то выглядит он примерно так же, как тот вечер у «Бычьего
озера». Эта мысль мне еще тогда в голову пришла, отчего все окружающее
приобрело какой-то нереально мрачный оттенок сказок Андерсена. Пошел я в
домик заброшенный, на окраине, решил там ночь пересидеть. Спички хоть
были у меня и на том спасибо. Развел костерок и всю ночь, глядя в него,
просидел. О многом я тогда передумал и, если честно последняя это пьянка
моя была, веришь?
Я кивнул, совершенно не понимая, зачем ему нужна моя вера в то, что он
не пьет, поскольку этот факт считается у нас общеизвестным. Видимо он
сам все еще сомневается в этом.
- Наступило утро, - продолжал «тореадор». – Я еще никогда так не
радовался первым лучам солнца. И тут замечаю я странного человека,
пробирающегося к моему ночлегу.
- «Подрывник»? – вырвалось у меня.
- Что? – переспросил Толик.
- Не обращай внимания, - махнул я рукой.
- А я стою в глубине дома, - продолжил мой собеседник, - не видно меня.
Может, этого я не учел. Но, в любом случае рад был я тогда, что ночь
закончилась, что голова больше не болит, и человеку этому я рад был, как
родному. А о чем говорить с незнакомым человеком? Я возьми да и крикни
ему «скока время»? Тут началось неописуемое с точки зрения здравого
смысла. Человек сначала присел, потом принялся тихонько так подвывать
что-то вроде «Тимоха не трогай», а потом, когда я уже намеревался выйти
поговорить с загадочным гостем, он так дал деру через бурьяны и остатки
плетня, что я только головой успел покачать. Очень сильное впечатление
это все на меня тогда произвело, - вздохнул Толик, выбрасывая сигаретный
окурок в специально отведенное место, - с тех пор и не пью и на рыбалку
тоже не хожу.
Я думаю можно ли теперь Василия вернуть к нормальной жизни? Стоит ли его
познакомить с «тореадором»?
Garry
10
28.03.2006, Новые истории - основной выпуск
Я всегда много думаю. Те, кто считает, будто это случилось со мной после
того, как жена кастрировала нашего кота, мотивируя свой поступок любовью
и привязанностью к животному, ошибаются. Думать я начал очень давно. По
воспоминаниям матери я родился молча, наверное, думал о чем-то. На удар
врача по мягкому месту ответил серьезным взглядом. Врач извинился,
сославшись на общепринятую практику.
Долго не разговаривал: не хотелось видимо говорить банальности, зато
первая же прочитанная мною в песочнице лекция о вреде мух девочке из
соседнего подъезда навсегда отделила меня от народа. Я стал считаться
серьезным человеком.
Приходилось соответствовать. Частые в юности тренировки перед зеркалом
привели к тому, что серьезное лицо стало родным. В детском саду меня
никогда не заставляли есть кашу и уже иногда называли по имени–отчеству.
Школу окончил легко. Чуть не завалил вступительные экзамены в институт
из-за потерявшего очки профессора, но "Бог миловал": я действительно знал
теорему Пифагора.
На втором курсе купил очки в роговой оправе и этот маленький штрих
сделал меня лучшим студентом факультета, соавтором нового учебника декана
и позже его дипломником.
Только сейчас, на новой работе, где мне дали задание разработать
конструкцию со смутно–строительным назначением, я вдруг пожалел о том,
что на лекциях работал больше лицом, чем головой. А может принести шефу
этот текст? Он производит впечатление умного человека...
Garry
того, как жена кастрировала нашего кота, мотивируя свой поступок любовью
и привязанностью к животному, ошибаются. Думать я начал очень давно. По
воспоминаниям матери я родился молча, наверное, думал о чем-то. На удар
врача по мягкому месту ответил серьезным взглядом. Врач извинился,
сославшись на общепринятую практику.
Долго не разговаривал: не хотелось видимо говорить банальности, зато
первая же прочитанная мною в песочнице лекция о вреде мух девочке из
соседнего подъезда навсегда отделила меня от народа. Я стал считаться
серьезным человеком.
Приходилось соответствовать. Частые в юности тренировки перед зеркалом
привели к тому, что серьезное лицо стало родным. В детском саду меня
никогда не заставляли есть кашу и уже иногда называли по имени–отчеству.
Школу окончил легко. Чуть не завалил вступительные экзамены в институт
из-за потерявшего очки профессора, но "Бог миловал": я действительно знал
теорему Пифагора.
На втором курсе купил очки в роговой оправе и этот маленький штрих
сделал меня лучшим студентом факультета, соавтором нового учебника декана
и позже его дипломником.
Только сейчас, на новой работе, где мне дали задание разработать
конструкцию со смутно–строительным назначением, я вдруг пожалел о том,
что на лекциях работал больше лицом, чем головой. А может принести шефу
этот текст? Он производит впечатление умного человека...
Garry
30.12.2003, Новые истории - основной выпуск
С грязно-серых небес сыпался крупный белый снег, укрывая село Калдырино,
населяемое столь малочисленным контингентом, что и сыскать то его можно
только на военных картах. В первой от околицы хате сидел юноша с
голубыми глазами, бутылью самогона и надкусанным огурцом.
Парень задумчиво глядел в родные просторы и чем-то напоминал пьяного
художника, благоговеющего перед своим высокохудожественным замыслом и
робеющего сделать первый штрих на натянутом холсте. Он величественно
наполнил стакан, достал из стола тетрадный лист с неровными краями,
щелкнул услужливой корейской авторучкой “KING Jeller”, купленной за
9 рублей в заезжающей в село каждое воскресенье автолавке и начал письмо.
«Я знаю: скорее всего, Вы сочтете выдумкой эту историю, но
доказательством моей правдивости пусть послужит пустая бочка из-под
огурцов, стоящая в сенях дома №4 по Красно-большевистской улице.
Года два назад пошли мы с соседом на рыбалку. Обычное дело.
События в подробностях не помню, но щуку поймали. Огромная была щука.
Петруха попервах все норовил куда-то сообщить: нас, дескать, в книгу
рекордов впишут. Но, закуска кончилась, а самогона было еще в достатке и
красавицу щуку постигла участь того петуха, что Петя порубал на винегрет
в своем дворе неделею ранее. Щуку потрошил лично я и заявляю, что в ее
животе нашел странное кольцо со старой истертой надписью, которую
разобрать не смог. Единственное, что удалось различить на потемневшей
меди «по…ю хо..ю», никак не приблизило меня к пониманию смысла
написанного. Рыбина оказалась с изрядным количеством икры, которую я
сложил в трехлитровую банку. А руки я сполоснул в бочке с солеными
огурцами, она у Петьки постоянно в сенях стоит. А зачем? Не ест он их!
Посидели неплохо, да расползлись. Я до калитки дополз, а Петруха и до
кровати своей не смог.
Почти через год, весною же пашу я поле наше агрофирмовое и чую: глохнет
мой мерин железный. Работает с перебоями, тарахтит - вот-вот
рассыплется. «Дотянем до леса решили друзья», - пришла мне на ум
песенка, только поехал я на последнем издыхании своей железяки на берег
речушки. Там думаю, постою и подмогу буду ждать, ежели Митька - механик
не в запое. Я еще хотел главное немного подальше от реки то встать, ан
не вышло: заглох блин как памятник на самом обрыве. И только взгляд во в
меру мутные воды упер, как замечаю, волна нешуточная прет на нас. Прям
цунами е-мое. Но этого природного феномена в Калдырино отродясь не
бывало, что тогда? Ну, я сразу смекнул: русалки косяком поперли. В
прошлом годе они Егора Павловича вместе с лодкой уперли километров на
десять вниз по течению. Почитай до самого Дряхлогорска он на волне, как
завзятый «виндсерфер» летел, покрикивая нецензурно на встречающихся ему
рыбаков и пастухов по оба берега. Неделю пил после этого. Говорит:
«Стресс снимаю». Стресс он снял окончательно вместе со своим знаменитым
кожухом, подаренным его отцу маршалом Буденным. По-моему он все врет
насчет Буденного, но, как ни крути лишнюю банку «огненной воды» на
маршале он все-таки накрутил, а в Калдырино теперь два человека,
уверенных в том, что ныне дырявый кожух, который годится только на то,
чтобы новорожденных телят укрывать, когда-то принадлежал легендарному
кавалеристу.
Так вот тогда еще вышел спор: можно ли этих водных фурий тормознуть?
Пашка, который знаменит тем, что в 1976 году застрелил сома из
двустволки, утверждал, что невозможно и только после принятых «на коня»
поменял формулировку на «возможно, но нереально». И стою я значится на
обрывчике крутом и думаю думы невеселые. Счас волна долбанет, берег
подмоет, и прощай трактор, прости директор. Да не простит ведь: до самой
смерти горбатить буду на этот трактор, который в былые годы давно
пионеры бы на металлолом забрали. Была не была, думаю и, не раздеваясь в
воду с обрыва бултых. Эффект видимо получился не слабый: чуть сбавили
атаку девушки водные - растерялись. А я им навстречу значит, саженками
водную гладь меряю. И главное виду не подаю, что сапоги на дно тянут,
что тот домкрат, который Митька использовал все лето в качестве груза
для «донки/резинки» и страшно удивился, когда достали его осенью весь
проржавевший.
А план мой был прост, как двигатель внутреннего сгорания. Очень давно,
когда еще на месте сельского мини супер маркета был клуб, смотрел я в
нем фильм про индейцев и Гойко Митича. Чтобы отвернуть мчащийся на него
табун лошадей, мужик застрелил вожака.
Русалки шли клином. Я подгреб к главной, чуть не столкнувшись «лоб в
лоб» и поймал ртом ее губы. Вообще-то я человек брезгливый и меня просто
воротит, когда на «Discovery» Рэкс Хант взасос целует рыб, но,
во-первых, русалка все же не рыба, а во-вторых, моя была похожа на
Уитни Хьюстон. Я видел ее в картине «Телохранитель» с Кевином Коснером.
Чудные у них имена чес-слово! Парню с именем Кевин в нашей агрофирме
даже телят бы не доверили стеречь, а там… Демократия одним словом.
Ага! Поцеловал я ее значит и действительно: стая тормознула, основная
волна до трактора не дошла и подмыла берег в том месте, где царапала
калдыринское небо одинокая осина. Дерево с треском рухнуло поперек реки,
где и находится сейчас в подтверждение моих слов. И тут я, пожалуй,
увлекся чешуйчатой подругой, ибо обнаружил себя крепко стоящим на речном
дне, посреди застолья. «По какому поводу пирушка, голуба? » -
спрашиваю. «Да так», - отвечает Уитни - «в водяные тебя принимаем». И
смеется радостно почему-то. «За что? » - только и смог спросить я,
ощущая неприятный холод в нижней части спины. «А что ж ты милок щучку
заколбасил? » - спросила меня хвостатая, откусывая изрядный шмат
бутерброда со свежевыметанной кем-то икрой. «Да мало ли щук тут? Это же
беспредел», - вспомнил я популярное газетное слово. «Простых много,
конечно», - согласилась она, - «а эта особенная. Ее только 200 лет как
Емеля отпустил. Кольцо находил у нее с надписью «по щучьему велению, по
моему хотению? » «Находил», - кивнул я, - «но оно было внутри и буквы
стерлись…» «Неважно это все», - перебила русалка. - «Она и сама
наверняка говорила вам, что теперь вы ее хозяева». И тут я вспомнил, что
когда Петруха кудесницу щуку глушил лопатой, которую мы использовали в
качестве весла на собранной из камер трактора «Беларусь» лодке, то
приговаривал: «Надо же так нажраться: уже щуки со мной разговаривают».
Вслух же я спросил что-то вроде: «Кто тут у Вас главный? » «Да она и
была главной-то дорогой», - сообщила мне Уитни, почти теряя интерес к
разговору, - «а теперь царевна - лягушка главенствует. Ее это
распоряжение: вас в водяные определить». Мне стало плохо, тем более, что
я обнаружил, будто уже минут десять не дышу. И, надеясь уже на чудо и
срываясь на булькающий крик, я проверещал, что должен же быть какой-то
выход. «Есть», - согласилась она, подмигнув мне правым рыбьим глазом. -
«Если у тебя осталась щучья икра, то вылупившийся щуренок, по понятиям
наследует место родительницы, но это маловероятно, так что приготовься к
ритуалу». Я сразу вспомнил, что часть икры, смытая с моих рук в бочку с
огурцами, вероятно, все там же и находится, поскольку Петручио огурцами
брезгует, предпочитая им мясо и квашеную капусту. Что делать? Попросил
три дня у чешуйчатой подружки на поиск наследника. Она усмехнулась,
поскольку видимо сочла это за шутку, а когда поняла, что я серьезен,
пришла в ярость. «Оставайся здесь и нечего торговаться из-за трех дней.
Думаешь, мы тебя не найдем? » - кричала она распаляясь. - «Даже на
подводной лодке от нас не схоронишься. Или не люба я тебе? » «Люба,
Люба», - кричал я задыхаясь. «Открой глаза скотина», - прокричала она
мне в лицо. Я сделал усилие и поднял тяжеленные веки. Прямо передо мной
было ярко синее небо и лыбящееся лицо Любки - пастушки. Ничем не
примечательная личность скажу Вам откровенно, только и того, что денег
много: так она ж и не пьет. Ездит на джипе марки УАЗ и ждет принца на
белом «Шевроле». Вот отец ее был нашим поселковым астрономом: все знал о
звездах и космических кораблях. Все его любили слушать, но мало у кого
хватало терпения дослушать до конца. Ему бы еще жить да жить, а не
судьба: заказал костюм у плотника. С плотником история особая.
Работал стало быть Кузьмич плотником при «Льноконоплепроме», план
перевыполнял и был на хорошем счету у начальства, хоть и не женатый. А
только узнал он на заре «перестройки», будто американская марихуана и
наша конопля - одно и то же. Не знаю: верить ли тому, но пить плотник
бросил, скопил деньжат и поставил у себя в хате спутниковую антенну. Вот
тогда ему крышу - то и сорвало: после просмотра канала мод пришло ему в
голову, что он может шить не хуже всяких Версаче и Юдашкиных. Работу
бросил, приобрел швейную машинку и пошел по селу в поисках клиентов.
Поостерегся народец у плотника костюм шить. Только Любкин отец, в
благодарность за выслушанную Кузьмичем лекцию о программе освоения
Марса, сделал заказ на твидовый пиджак. В нем и похоронили болезного.
- А че это ты обо мне говорил? - спросила дочь астронома.
- Как ты тут оказалась? - ответил я вопросом на вопрос.
- А я говорит на том берегу коров пасу. Смотрю, трактор подъехал, ты из
него вышел, выпил бутылку водки и в реку с крутого бережка. Ну, думаю
спасу парня. Поплыла тебе навстречу, а когда встретились, поцеловал ты
меня и на дно топориком пошел. Насилу вытащила. Бормотал что-то о щучьей
икре.
- Я Люба у русалок был, - откровенно признался я ей.
- Это белочка, - сказала она грустно.
Глупый все-таки народ эти женщины: неужели я русалки от белочки не
отличу? Но спорить с ней я не стал и рванул к Петрухе. На дне старой
бочки, среди надкушенных огурцов дремала небольшая щучка. Но, рассудив
здраво, я пришел к выводу, что привыкшая жить в рассоле повелительница,
не перенесет пресной воды. Именно это обстоятельство, а также
необходимость постепенной замены воды на пресную речную, задержало меня
этой осенью. Весною ждите непременно.
Искренне Ваш Иван Балагуров».
Юноша не спеша, допил содержащуюся в стакане жидкость, молодецки крякнул
и захрустел подвернувшимся огрызком огурца. Закончив жевательные
движения, он удовлетворенно сплюнул на пол, извлек откуда-то из недр
стола конверт с маркой лысого мужчины и, высовывая язык, вывел адрес:
«Районный центр, Военкомат». Чуть подумав он дописал:
«Начальнику».
Garry
населяемое столь малочисленным контингентом, что и сыскать то его можно
только на военных картах. В первой от околицы хате сидел юноша с
голубыми глазами, бутылью самогона и надкусанным огурцом.
Парень задумчиво глядел в родные просторы и чем-то напоминал пьяного
художника, благоговеющего перед своим высокохудожественным замыслом и
робеющего сделать первый штрих на натянутом холсте. Он величественно
наполнил стакан, достал из стола тетрадный лист с неровными краями,
щелкнул услужливой корейской авторучкой “KING Jeller”, купленной за
9 рублей в заезжающей в село каждое воскресенье автолавке и начал письмо.
«Я знаю: скорее всего, Вы сочтете выдумкой эту историю, но
доказательством моей правдивости пусть послужит пустая бочка из-под
огурцов, стоящая в сенях дома №4 по Красно-большевистской улице.
Года два назад пошли мы с соседом на рыбалку. Обычное дело.
События в подробностях не помню, но щуку поймали. Огромная была щука.
Петруха попервах все норовил куда-то сообщить: нас, дескать, в книгу
рекордов впишут. Но, закуска кончилась, а самогона было еще в достатке и
красавицу щуку постигла участь того петуха, что Петя порубал на винегрет
в своем дворе неделею ранее. Щуку потрошил лично я и заявляю, что в ее
животе нашел странное кольцо со старой истертой надписью, которую
разобрать не смог. Единственное, что удалось различить на потемневшей
меди «по…ю хо..ю», никак не приблизило меня к пониманию смысла
написанного. Рыбина оказалась с изрядным количеством икры, которую я
сложил в трехлитровую банку. А руки я сполоснул в бочке с солеными
огурцами, она у Петьки постоянно в сенях стоит. А зачем? Не ест он их!
Посидели неплохо, да расползлись. Я до калитки дополз, а Петруха и до
кровати своей не смог.
Почти через год, весною же пашу я поле наше агрофирмовое и чую: глохнет
мой мерин железный. Работает с перебоями, тарахтит - вот-вот
рассыплется. «Дотянем до леса решили друзья», - пришла мне на ум
песенка, только поехал я на последнем издыхании своей железяки на берег
речушки. Там думаю, постою и подмогу буду ждать, ежели Митька - механик
не в запое. Я еще хотел главное немного подальше от реки то встать, ан
не вышло: заглох блин как памятник на самом обрыве. И только взгляд во в
меру мутные воды упер, как замечаю, волна нешуточная прет на нас. Прям
цунами е-мое. Но этого природного феномена в Калдырино отродясь не
бывало, что тогда? Ну, я сразу смекнул: русалки косяком поперли. В
прошлом годе они Егора Павловича вместе с лодкой уперли километров на
десять вниз по течению. Почитай до самого Дряхлогорска он на волне, как
завзятый «виндсерфер» летел, покрикивая нецензурно на встречающихся ему
рыбаков и пастухов по оба берега. Неделю пил после этого. Говорит:
«Стресс снимаю». Стресс он снял окончательно вместе со своим знаменитым
кожухом, подаренным его отцу маршалом Буденным. По-моему он все врет
насчет Буденного, но, как ни крути лишнюю банку «огненной воды» на
маршале он все-таки накрутил, а в Калдырино теперь два человека,
уверенных в том, что ныне дырявый кожух, который годится только на то,
чтобы новорожденных телят укрывать, когда-то принадлежал легендарному
кавалеристу.
Так вот тогда еще вышел спор: можно ли этих водных фурий тормознуть?
Пашка, который знаменит тем, что в 1976 году застрелил сома из
двустволки, утверждал, что невозможно и только после принятых «на коня»
поменял формулировку на «возможно, но нереально». И стою я значится на
обрывчике крутом и думаю думы невеселые. Счас волна долбанет, берег
подмоет, и прощай трактор, прости директор. Да не простит ведь: до самой
смерти горбатить буду на этот трактор, который в былые годы давно
пионеры бы на металлолом забрали. Была не была, думаю и, не раздеваясь в
воду с обрыва бултых. Эффект видимо получился не слабый: чуть сбавили
атаку девушки водные - растерялись. А я им навстречу значит, саженками
водную гладь меряю. И главное виду не подаю, что сапоги на дно тянут,
что тот домкрат, который Митька использовал все лето в качестве груза
для «донки/резинки» и страшно удивился, когда достали его осенью весь
проржавевший.
А план мой был прост, как двигатель внутреннего сгорания. Очень давно,
когда еще на месте сельского мини супер маркета был клуб, смотрел я в
нем фильм про индейцев и Гойко Митича. Чтобы отвернуть мчащийся на него
табун лошадей, мужик застрелил вожака.
Русалки шли клином. Я подгреб к главной, чуть не столкнувшись «лоб в
лоб» и поймал ртом ее губы. Вообще-то я человек брезгливый и меня просто
воротит, когда на «Discovery» Рэкс Хант взасос целует рыб, но,
во-первых, русалка все же не рыба, а во-вторых, моя была похожа на
Уитни Хьюстон. Я видел ее в картине «Телохранитель» с Кевином Коснером.
Чудные у них имена чес-слово! Парню с именем Кевин в нашей агрофирме
даже телят бы не доверили стеречь, а там… Демократия одним словом.
Ага! Поцеловал я ее значит и действительно: стая тормознула, основная
волна до трактора не дошла и подмыла берег в том месте, где царапала
калдыринское небо одинокая осина. Дерево с треском рухнуло поперек реки,
где и находится сейчас в подтверждение моих слов. И тут я, пожалуй,
увлекся чешуйчатой подругой, ибо обнаружил себя крепко стоящим на речном
дне, посреди застолья. «По какому поводу пирушка, голуба? » -
спрашиваю. «Да так», - отвечает Уитни - «в водяные тебя принимаем». И
смеется радостно почему-то. «За что? » - только и смог спросить я,
ощущая неприятный холод в нижней части спины. «А что ж ты милок щучку
заколбасил? » - спросила меня хвостатая, откусывая изрядный шмат
бутерброда со свежевыметанной кем-то икрой. «Да мало ли щук тут? Это же
беспредел», - вспомнил я популярное газетное слово. «Простых много,
конечно», - согласилась она, - «а эта особенная. Ее только 200 лет как
Емеля отпустил. Кольцо находил у нее с надписью «по щучьему велению, по
моему хотению? » «Находил», - кивнул я, - «но оно было внутри и буквы
стерлись…» «Неважно это все», - перебила русалка. - «Она и сама
наверняка говорила вам, что теперь вы ее хозяева». И тут я вспомнил, что
когда Петруха кудесницу щуку глушил лопатой, которую мы использовали в
качестве весла на собранной из камер трактора «Беларусь» лодке, то
приговаривал: «Надо же так нажраться: уже щуки со мной разговаривают».
Вслух же я спросил что-то вроде: «Кто тут у Вас главный? » «Да она и
была главной-то дорогой», - сообщила мне Уитни, почти теряя интерес к
разговору, - «а теперь царевна - лягушка главенствует. Ее это
распоряжение: вас в водяные определить». Мне стало плохо, тем более, что
я обнаружил, будто уже минут десять не дышу. И, надеясь уже на чудо и
срываясь на булькающий крик, я проверещал, что должен же быть какой-то
выход. «Есть», - согласилась она, подмигнув мне правым рыбьим глазом. -
«Если у тебя осталась щучья икра, то вылупившийся щуренок, по понятиям
наследует место родительницы, но это маловероятно, так что приготовься к
ритуалу». Я сразу вспомнил, что часть икры, смытая с моих рук в бочку с
огурцами, вероятно, все там же и находится, поскольку Петручио огурцами
брезгует, предпочитая им мясо и квашеную капусту. Что делать? Попросил
три дня у чешуйчатой подружки на поиск наследника. Она усмехнулась,
поскольку видимо сочла это за шутку, а когда поняла, что я серьезен,
пришла в ярость. «Оставайся здесь и нечего торговаться из-за трех дней.
Думаешь, мы тебя не найдем? » - кричала она распаляясь. - «Даже на
подводной лодке от нас не схоронишься. Или не люба я тебе? » «Люба,
Люба», - кричал я задыхаясь. «Открой глаза скотина», - прокричала она
мне в лицо. Я сделал усилие и поднял тяжеленные веки. Прямо передо мной
было ярко синее небо и лыбящееся лицо Любки - пастушки. Ничем не
примечательная личность скажу Вам откровенно, только и того, что денег
много: так она ж и не пьет. Ездит на джипе марки УАЗ и ждет принца на
белом «Шевроле». Вот отец ее был нашим поселковым астрономом: все знал о
звездах и космических кораблях. Все его любили слушать, но мало у кого
хватало терпения дослушать до конца. Ему бы еще жить да жить, а не
судьба: заказал костюм у плотника. С плотником история особая.
Работал стало быть Кузьмич плотником при «Льноконоплепроме», план
перевыполнял и был на хорошем счету у начальства, хоть и не женатый. А
только узнал он на заре «перестройки», будто американская марихуана и
наша конопля - одно и то же. Не знаю: верить ли тому, но пить плотник
бросил, скопил деньжат и поставил у себя в хате спутниковую антенну. Вот
тогда ему крышу - то и сорвало: после просмотра канала мод пришло ему в
голову, что он может шить не хуже всяких Версаче и Юдашкиных. Работу
бросил, приобрел швейную машинку и пошел по селу в поисках клиентов.
Поостерегся народец у плотника костюм шить. Только Любкин отец, в
благодарность за выслушанную Кузьмичем лекцию о программе освоения
Марса, сделал заказ на твидовый пиджак. В нем и похоронили болезного.
- А че это ты обо мне говорил? - спросила дочь астронома.
- Как ты тут оказалась? - ответил я вопросом на вопрос.
- А я говорит на том берегу коров пасу. Смотрю, трактор подъехал, ты из
него вышел, выпил бутылку водки и в реку с крутого бережка. Ну, думаю
спасу парня. Поплыла тебе навстречу, а когда встретились, поцеловал ты
меня и на дно топориком пошел. Насилу вытащила. Бормотал что-то о щучьей
икре.
- Я Люба у русалок был, - откровенно признался я ей.
- Это белочка, - сказала она грустно.
Глупый все-таки народ эти женщины: неужели я русалки от белочки не
отличу? Но спорить с ней я не стал и рванул к Петрухе. На дне старой
бочки, среди надкушенных огурцов дремала небольшая щучка. Но, рассудив
здраво, я пришел к выводу, что привыкшая жить в рассоле повелительница,
не перенесет пресной воды. Именно это обстоятельство, а также
необходимость постепенной замены воды на пресную речную, задержало меня
этой осенью. Весною ждите непременно.
Искренне Ваш Иван Балагуров».
Юноша не спеша, допил содержащуюся в стакане жидкость, молодецки крякнул
и захрустел подвернувшимся огрызком огурца. Закончив жевательные
движения, он удовлетворенно сплюнул на пол, извлек откуда-то из недр
стола конверт с маркой лысого мужчины и, высовывая язык, вывел адрес:
«Районный центр, Военкомат». Чуть подумав он дописал:
«Начальнику».
Garry
10
18.05.2003, Свежие анекдоты - основной выпуск
- Девушка, давайте с вами сэкономим!
- На чем?
- На "Виагре"!!
- На чем?
- На "Виагре"!!
24.03.2005, Новые истории - основной выпуск
Купил я себе носки. Обычный вроде бы предмет одежды. Неожиданным был сам
факт покупки. Я никогда прежде до этого не покупал шмоток, а тут пришел
в гости к старому приятелю, обувь скинул и гляжу дырка. «Как эротично! »
- заметила его жена, а друг почему то засмеялся. В тот вечер я выпил
мало, или просто хмель не брал меня, погруженного в свои мысли.
«Ты не помнишь, Женя? » - обратился я к приятелю прощаясь, - «Что там у
человека должно быть прекрасно? » «Все», - ответил он коротко и упал
посреди коридора. Глаза он не закрыл и это немигающее око прямо напротив
дырки, даже дырочки в моем носке внушало мне какой-то комплекс
неполноценности. Так в моем гардеробе появились две пары носков, в каких
не стыдно появиться на каком нибудь великосветском приеме.
Оказалось, однако, что на приемах и других тусовках, куда меня обычно не
приглашают, обувь снимать не принято. «Да кому ты нужен? » - немного,
как мне показалось презрительно спросила жена, когда я стал откладывать
деньги на элитную модель туфель, чью фотографию я увидел в каком-то
изумительно глянцевом журнале, в страницу которого (в эту самую) мой
друг детства Мишка завернул вяленую плотву. Они ее с сыном поймали
прошлым летом на даче и это был единственный день из Мишкиного отпуска,
который он мог вспомнить, поскольку накануне вечером сгорел сельский
продмаг. Все это я слушал вполуха, пока мы с этим рыбаком пили пиво, а я
представлял себе, как солидно буду выглядеть в этих шузах.
С туфлями повезло: дали тринадцатую. Еще немного подзанял и стал
счастливым обладателем. Я не знаю, в какой обуви ходят на прием к
английской королеве, но вряд ли в ее окружении нашлись хотя бы несколько
таких пар обуви. Одна – может быть. У Т. Блэра например. Он мне кажется
неглупым мужиком, хотя тележурналисты ни разу не показали, кто в какой
обуви интервью дает или выступает. Вы чего же, братцы? Нет, прав был
Мишаня - «слишком далеки они от народа». Правда, это он мне про
гаишников говорил, но можно так сказать и о телевизионщиках.
А Женя ведь говорил, что в человеке должно быть прекрасно все. Я
продолжал наблюдать жизнь на экране своего Panasonic–а и понемногу расти
над собой. Между делом такой костюмчик себе срисовал на презентации
новой коллекции мод от Пьера Кардана – закачаешься. Даром что фамилия у
него как у автомеханика – шьет почище Соломона Абрамовича из пятого
ателье. Какие были люди! Да ты и не помнишь, наверное. Он шил костюмы
для секретарей обкомов и дипломатов, для редакторов партийных газет и
простых работников партаппарата. А бабушке твоей - Полине Григорьевне
Кюккельберг? Такое соболиное манто сотворил из кроликов, что просто слов
нет. Не твоя это бабушка? Как знаешь. Не в этом суть. Знаешь где центр
всего сущего? В бывшем моем совмещенном санузле. Но все это философия, я
же про жизнь тебе толкую. Наливай, наливай.
Я к тому, что был бы жив Соломон, я бы ему заказал костюмчик-то, а
Кардана я как найду? Нашлись однако, добрые люди, объяснили, что нынче
нет преграды для человека мыслящего и с деньгами. Мыслить-то я умею, с
деньгами немного сложнее.
А с костюмчиком потом все удачно вышло. Подвернулся мне покупатель на
дачу мою. В аккурат на костюм хватило. Не от Кардана разумеется, но и не
хуже, чем пошил бы Соломон, если бы смотрел еще на этот мир сквозь
игольное ушко. Я можно сказать, только только человеком себя стал
чувствовать, а не люмпеном каким. Все у меня было прекрасно, кроме
настроения. Теща устроила истерику по проданной мною даче, наверняка
где-то деньги зарыла в пескоземе моем. Не долго она жаловалась на жизнь.
Хорошо еще я догадался доктора вызвать. Он хоть и опоздал немного, но
подтвердил, что Клавдия Леопольдовна перед смертью чувствовала себя
вполне сносно.
Продал я ее малосемейку в спальном районе и занялся дальнейшим
самосовершенствованием.
У Павлика. Ну, ты его должен знать: он еще занимается этим, ну как там?
А-а, плотник он, кличка - Буратино. Так вот у Павлика Буратины я
прикупил на неожиданно подаренные тещей деньги классный лимузин цвета
белой ночи. Хотя, канешна как лимузин он выглядит только внешне, а
внутренне, т. е. в салоне нужно высоко ноги поднимать, особенно на
заднем сиденье. Чуть зазевался - обувь стер об асфальт что ты! Но я не
был в претензии к этому средству передвижения, а был с ним в полной
гармонии.
Диссонанс внесла моя старая жена. Поглядел я как-то на нее утром, перед
тем, как в гараж идти и понял: пора менять. И так мне обидно стало: годы
прошли, а пожить в гармонии мне пока так и не удалось. С разводом не
тянул. Поменяли скромненькую трехкомнатку на две хрущевки в разных
районах.
Новая нашлась быстро. Ноги у нее, что оглобли в телеге. Да и сама такая
презентабельная, что в новом костюме с нею под руку можно хоть к Путину
на дачу ехать. «Здрасте Владимир Владимирович. Как дела, как лыжи? » Да
мало ли тем у двух умных людей может возникнуть при встрече?
Я уже всерьез подумывал, не выдвинуться ли мне каким кандидатом, когда
моя раскритиковала лимузин. Она назвала его то ли ленд ровером то ли
рыдваном, но все равно как-то обидно. А потом подумал я немного, да и
согласился с нею: ведь права чертовка.
Долго это все рассказывать: как я брал в банке кредит, как все заложил,
две недели на Мерсе пожиганил и остался без копейки, жилья и жены (к
маме ушла). К тому же выпить, у нас уже нет. Ты же не пойдешь за
следующей? Ну, я так и знал. Пойду я спать, а то Митяй люк на замок
запирает. Прошлой зимой металлисты его вообще сперли, остались без
крыши. И это, никогда не покупай себе шмотки. Пусть баба твоя этим
занимается. Ну ее эту гармонию.
Garry
факт покупки. Я никогда прежде до этого не покупал шмоток, а тут пришел
в гости к старому приятелю, обувь скинул и гляжу дырка. «Как эротично! »
- заметила его жена, а друг почему то засмеялся. В тот вечер я выпил
мало, или просто хмель не брал меня, погруженного в свои мысли.
«Ты не помнишь, Женя? » - обратился я к приятелю прощаясь, - «Что там у
человека должно быть прекрасно? » «Все», - ответил он коротко и упал
посреди коридора. Глаза он не закрыл и это немигающее око прямо напротив
дырки, даже дырочки в моем носке внушало мне какой-то комплекс
неполноценности. Так в моем гардеробе появились две пары носков, в каких
не стыдно появиться на каком нибудь великосветском приеме.
Оказалось, однако, что на приемах и других тусовках, куда меня обычно не
приглашают, обувь снимать не принято. «Да кому ты нужен? » - немного,
как мне показалось презрительно спросила жена, когда я стал откладывать
деньги на элитную модель туфель, чью фотографию я увидел в каком-то
изумительно глянцевом журнале, в страницу которого (в эту самую) мой
друг детства Мишка завернул вяленую плотву. Они ее с сыном поймали
прошлым летом на даче и это был единственный день из Мишкиного отпуска,
который он мог вспомнить, поскольку накануне вечером сгорел сельский
продмаг. Все это я слушал вполуха, пока мы с этим рыбаком пили пиво, а я
представлял себе, как солидно буду выглядеть в этих шузах.
С туфлями повезло: дали тринадцатую. Еще немного подзанял и стал
счастливым обладателем. Я не знаю, в какой обуви ходят на прием к
английской королеве, но вряд ли в ее окружении нашлись хотя бы несколько
таких пар обуви. Одна – может быть. У Т. Блэра например. Он мне кажется
неглупым мужиком, хотя тележурналисты ни разу не показали, кто в какой
обуви интервью дает или выступает. Вы чего же, братцы? Нет, прав был
Мишаня - «слишком далеки они от народа». Правда, это он мне про
гаишников говорил, но можно так сказать и о телевизионщиках.
А Женя ведь говорил, что в человеке должно быть прекрасно все. Я
продолжал наблюдать жизнь на экране своего Panasonic–а и понемногу расти
над собой. Между делом такой костюмчик себе срисовал на презентации
новой коллекции мод от Пьера Кардана – закачаешься. Даром что фамилия у
него как у автомеханика – шьет почище Соломона Абрамовича из пятого
ателье. Какие были люди! Да ты и не помнишь, наверное. Он шил костюмы
для секретарей обкомов и дипломатов, для редакторов партийных газет и
простых работников партаппарата. А бабушке твоей - Полине Григорьевне
Кюккельберг? Такое соболиное манто сотворил из кроликов, что просто слов
нет. Не твоя это бабушка? Как знаешь. Не в этом суть. Знаешь где центр
всего сущего? В бывшем моем совмещенном санузле. Но все это философия, я
же про жизнь тебе толкую. Наливай, наливай.
Я к тому, что был бы жив Соломон, я бы ему заказал костюмчик-то, а
Кардана я как найду? Нашлись однако, добрые люди, объяснили, что нынче
нет преграды для человека мыслящего и с деньгами. Мыслить-то я умею, с
деньгами немного сложнее.
А с костюмчиком потом все удачно вышло. Подвернулся мне покупатель на
дачу мою. В аккурат на костюм хватило. Не от Кардана разумеется, но и не
хуже, чем пошил бы Соломон, если бы смотрел еще на этот мир сквозь
игольное ушко. Я можно сказать, только только человеком себя стал
чувствовать, а не люмпеном каким. Все у меня было прекрасно, кроме
настроения. Теща устроила истерику по проданной мною даче, наверняка
где-то деньги зарыла в пескоземе моем. Не долго она жаловалась на жизнь.
Хорошо еще я догадался доктора вызвать. Он хоть и опоздал немного, но
подтвердил, что Клавдия Леопольдовна перед смертью чувствовала себя
вполне сносно.
Продал я ее малосемейку в спальном районе и занялся дальнейшим
самосовершенствованием.
У Павлика. Ну, ты его должен знать: он еще занимается этим, ну как там?
А-а, плотник он, кличка - Буратино. Так вот у Павлика Буратины я
прикупил на неожиданно подаренные тещей деньги классный лимузин цвета
белой ночи. Хотя, канешна как лимузин он выглядит только внешне, а
внутренне, т. е. в салоне нужно высоко ноги поднимать, особенно на
заднем сиденье. Чуть зазевался - обувь стер об асфальт что ты! Но я не
был в претензии к этому средству передвижения, а был с ним в полной
гармонии.
Диссонанс внесла моя старая жена. Поглядел я как-то на нее утром, перед
тем, как в гараж идти и понял: пора менять. И так мне обидно стало: годы
прошли, а пожить в гармонии мне пока так и не удалось. С разводом не
тянул. Поменяли скромненькую трехкомнатку на две хрущевки в разных
районах.
Новая нашлась быстро. Ноги у нее, что оглобли в телеге. Да и сама такая
презентабельная, что в новом костюме с нею под руку можно хоть к Путину
на дачу ехать. «Здрасте Владимир Владимирович. Как дела, как лыжи? » Да
мало ли тем у двух умных людей может возникнуть при встрече?
Я уже всерьез подумывал, не выдвинуться ли мне каким кандидатом, когда
моя раскритиковала лимузин. Она назвала его то ли ленд ровером то ли
рыдваном, но все равно как-то обидно. А потом подумал я немного, да и
согласился с нею: ведь права чертовка.
Долго это все рассказывать: как я брал в банке кредит, как все заложил,
две недели на Мерсе пожиганил и остался без копейки, жилья и жены (к
маме ушла). К тому же выпить, у нас уже нет. Ты же не пойдешь за
следующей? Ну, я так и знал. Пойду я спать, а то Митяй люк на замок
запирает. Прошлой зимой металлисты его вообще сперли, остались без
крыши. И это, никогда не покупай себе шмотки. Пусть баба твоя этим
занимается. Ну ее эту гармонию.
Garry
10
22.03.2004, Новые истории - основной выпуск
У жены моего друга очень длинные и густые ресницы. Правда, я всегда
считал, что она их подкрашивает/удлиняет или еще что-либо
противоестественное делает в борьбе за безоговорочное обладание моим
приятелем. Нас ведь так просто обмануть даже силиконом, что теперь на
любую красотку вынужден смотреть как на киберкуклу, пока не пощупаешь
(простите, сорвался :0))
Так вот, сидим значится у друга, чинно трапезничаем. По телику
«Детский Мир» мультики/сказки. Ну что вспоминается при взгляде на экран?
Правильно! «Детство босоногое».
Почему-то я не смог промолчать. «Как я мечтал в детстве, чтобы по
телевизору целый день показывали мультики», - сказал я. «Кто же не
мечтал?» - вступила в разговор Ленка, намекая, что я вовсе не оригинален.
«Я», - говорит, - «все мультики и даже «17 мгновений..» воспитательницам
пересказывала во время тихого часа». «Да ты что», - спросил я, чтобы не
молчать и показать свое внимание к ее воспоминаниям. «Да», -
подтвердила она, грустно вздохнув, - «а потом они вырывали у меня
ресницу и сравнивали со своей».
Garry
Возможные окончания, не присутствующие в авторском тексте (подставить
по вкусу или зачеркнуть):
1. Занавес.
2. Я тихо сполз под диван и весь вечер бился в истерике.
3. Ржали долго.
считал, что она их подкрашивает/удлиняет или еще что-либо
противоестественное делает в борьбе за безоговорочное обладание моим
приятелем. Нас ведь так просто обмануть даже силиконом, что теперь на
любую красотку вынужден смотреть как на киберкуклу, пока не пощупаешь
(простите, сорвался :0))
Так вот, сидим значится у друга, чинно трапезничаем. По телику
«Детский Мир» мультики/сказки. Ну что вспоминается при взгляде на экран?
Правильно! «Детство босоногое».
Почему-то я не смог промолчать. «Как я мечтал в детстве, чтобы по
телевизору целый день показывали мультики», - сказал я. «Кто же не
мечтал?» - вступила в разговор Ленка, намекая, что я вовсе не оригинален.
«Я», - говорит, - «все мультики и даже «17 мгновений..» воспитательницам
пересказывала во время тихого часа». «Да ты что», - спросил я, чтобы не
молчать и показать свое внимание к ее воспоминаниям. «Да», -
подтвердила она, грустно вздохнув, - «а потом они вырывали у меня
ресницу и сравнивали со своей».
Garry
Возможные окончания, не присутствующие в авторском тексте (подставить
по вкусу или зачеркнуть):
1. Занавес.
2. Я тихо сполз под диван и весь вечер бился в истерике.
3. Ржали долго.
06.11.2004, Новые истории - основной выпуск
Нина Владимировна имела музыкальное образование, которое и применяла в
одной из музыкальных школ города Новороссийска. Она преподавала хоровое
пение. И еще что-то там вроде сольфеджио. Хоровое искусство она любила.
Ей нравилось разучивать с хором новые песни. Беда была в том, что в
детском хоре категорически отсутствовали третьи голоса. Очень редко
встречались вторые. А такими голосами только «Вместе весело шагать по
просторам» петь. Никакой понимаете героики, пафоса и мужественности.
А хотелось.
Третьи голоса были у курсантов НВИМУ, но в музыкальную школу на
репетиции их не отпустят, а если отпустят, то они не доедут. Мне даже
страшно себе представить, сколько бы мы выпивали пива, если бы нам его
еще и рекламировали.
Тяжело наверное сейчас курсантам НГМА? Отвлекся, сори, пойду за пивком.
* * *
И-и-эх! Хорошо! Надо руки помыть, а то клавиатура копченой скумбрией
скоро запахнет уже. Хотя, тогда ею можно будет занюхивать напитки
покрепче.
Так вот значит, приехала в НВИМУ упомянутая мною Нина Владимировна и в
организационно строевом отделе призналась в своем желании руководить
хором мужественных голосов. Тогдашний начальник отдела Б. Н. Сверкунов
до того проникся любовью к художественной самодеятельности, что,
поинтересовавшись, не повредят ли занятия хоровым пением строевой
подготовке, разрешил ей тут же начать формировать коллектив. Данное
творческое объединение создавалось на базе все той же 14-й роты,
поскольку считалось, будто радисты - люди более серьезные и
ответственные. Этот постулат мы начали опровергать со второго курса и
совершенные нами поступки, особенно в последние годы обучения, до сих
пор заставляют меня краснеть до корней оставшихся и местами поседевших
волос, но со стен училища мы вышли командирами торгового флота. Можно
сказать элитой.
Хорошо, когда есть пиво в холодильнике!!
* * *
Отобрав курсантов со слухом, слабым слухом и полным его отсутствием,
приступили к репетициям. Занятий через пять хор заметно поредел. Ушли
люди без голоса. Остались с голосом и интересом, который заключался в
частенько реализуемой возможности сходить на встречу с любимой, не
дожидаясь увольнения выходного дня. Мечтательная глубина глаз,
наблюдаемая после репетиций у таких курсачей, в которой без труда тонул
командир роты по прозвищу «Перископ» убеждала последнего в волшебной
силе искусства. Лично я был просто с голосом и выпевал «Споемте друзья,
ведь завтра в поход…» исключительно из любви к искусству и редкого
освобождения от нарядов. Хорошо также выходило: «Соловьи, соловьи, не
тревожьте солдат». Ну кто бы в детской музыкальной школе так спел?
Она держала хор на кончиках пальцев. (Подробнее об этом эффекте читайте
у Вики («Уж как пал туман»)).
В ожидании нашего дирижера нам больше нравилось петь только появившиеся
на кассетах песни А. Розенбаума и, если уже в «железных братьях»
(автоматы по продаже пива - 20 коп кружка) собиралось более трех
участников хора, то народ имел возможность бесплатно прослушать, что
«Только шашка казаку во степи подруга, только шашка казаку в степи
жена».
Что-то взгрустнулось. Я так хочу, чтобы пиво не кончалось.
* * *
Фу-ух. Только икота закончилась. Ну почему и откуда она берется? Неужели
только из-за того, что пиво я полирнул портвейном? Много еще загадок на
нашей планете и наш с вами долг - разгадывать их по мере сил. Именно
поэтому я все-таки допью портвейн, чтобы подтвердить или опровергнуть
возникшую теорию.
Но, мы кажется рассуждали о хоровом искусстве? Все труднее удержать нить
повествования, когда основная мысль крутится вокруг пол бутылки
портвейна «Ливадия», оставленного на кухне.
Ага! И был конкурс - смотр факультетской самодеятельности, а дирижера не
было. Опаздывала дирижер или задерживалась. Сумевшие собраться
представители хорового коллектива томились ожиданием. Некоторые из них,
среди которых и ваш покорный слуга, считали присутствие дирижера даже
необязательным. Не дождались. Объявили. Спели «Соловьи, соловьи, не
тревожьте солдат, пусть солдаты немно-о-го поспят». Далее по всем
правилам мы сделали паузу, нарушить которую никто не решился. Хор стоял
и молчал, моргая в негусто забитый зрительный зал.
Положение спас Игорь Нарядов («отец»), который изобразил солиста и
оперным басом затянул: «Под зарю вечернюю солнце к речке клонит». Валера
Краснобаев («мама») тут же поддержал его фортепианным аккомпанементом,
а припев хор уже грянул действительно безо всякого дирижера: «Только
пуля казака во степи догонит, только пуля казака с коня собьет».
Не буду врать насчет первого места: не помню, но люди, слышавшие эту
песню в нашем исполнении еще долго говорили мне, что Розенбаум пишет
превосходные песни, но петь их не умеет.
Ладно, пойду на кухню допивать портвейн.
ЗЫ: Фамилии я помню, просто изменил немного. :-)
Garry (sir) ([email protected])
одной из музыкальных школ города Новороссийска. Она преподавала хоровое
пение. И еще что-то там вроде сольфеджио. Хоровое искусство она любила.
Ей нравилось разучивать с хором новые песни. Беда была в том, что в
детском хоре категорически отсутствовали третьи голоса. Очень редко
встречались вторые. А такими голосами только «Вместе весело шагать по
просторам» петь. Никакой понимаете героики, пафоса и мужественности.
А хотелось.
Третьи голоса были у курсантов НВИМУ, но в музыкальную школу на
репетиции их не отпустят, а если отпустят, то они не доедут. Мне даже
страшно себе представить, сколько бы мы выпивали пива, если бы нам его
еще и рекламировали.
Тяжело наверное сейчас курсантам НГМА? Отвлекся, сори, пойду за пивком.
* * *
И-и-эх! Хорошо! Надо руки помыть, а то клавиатура копченой скумбрией
скоро запахнет уже. Хотя, тогда ею можно будет занюхивать напитки
покрепче.
Так вот значит, приехала в НВИМУ упомянутая мною Нина Владимировна и в
организационно строевом отделе призналась в своем желании руководить
хором мужественных голосов. Тогдашний начальник отдела Б. Н. Сверкунов
до того проникся любовью к художественной самодеятельности, что,
поинтересовавшись, не повредят ли занятия хоровым пением строевой
подготовке, разрешил ей тут же начать формировать коллектив. Данное
творческое объединение создавалось на базе все той же 14-й роты,
поскольку считалось, будто радисты - люди более серьезные и
ответственные. Этот постулат мы начали опровергать со второго курса и
совершенные нами поступки, особенно в последние годы обучения, до сих
пор заставляют меня краснеть до корней оставшихся и местами поседевших
волос, но со стен училища мы вышли командирами торгового флота. Можно
сказать элитой.
Хорошо, когда есть пиво в холодильнике!!
* * *
Отобрав курсантов со слухом, слабым слухом и полным его отсутствием,
приступили к репетициям. Занятий через пять хор заметно поредел. Ушли
люди без голоса. Остались с голосом и интересом, который заключался в
частенько реализуемой возможности сходить на встречу с любимой, не
дожидаясь увольнения выходного дня. Мечтательная глубина глаз,
наблюдаемая после репетиций у таких курсачей, в которой без труда тонул
командир роты по прозвищу «Перископ» убеждала последнего в волшебной
силе искусства. Лично я был просто с голосом и выпевал «Споемте друзья,
ведь завтра в поход…» исключительно из любви к искусству и редкого
освобождения от нарядов. Хорошо также выходило: «Соловьи, соловьи, не
тревожьте солдат». Ну кто бы в детской музыкальной школе так спел?
Она держала хор на кончиках пальцев. (Подробнее об этом эффекте читайте
у Вики («Уж как пал туман»)).
В ожидании нашего дирижера нам больше нравилось петь только появившиеся
на кассетах песни А. Розенбаума и, если уже в «железных братьях»
(автоматы по продаже пива - 20 коп кружка) собиралось более трех
участников хора, то народ имел возможность бесплатно прослушать, что
«Только шашка казаку во степи подруга, только шашка казаку в степи
жена».
Что-то взгрустнулось. Я так хочу, чтобы пиво не кончалось.
* * *
Фу-ух. Только икота закончилась. Ну почему и откуда она берется? Неужели
только из-за того, что пиво я полирнул портвейном? Много еще загадок на
нашей планете и наш с вами долг - разгадывать их по мере сил. Именно
поэтому я все-таки допью портвейн, чтобы подтвердить или опровергнуть
возникшую теорию.
Но, мы кажется рассуждали о хоровом искусстве? Все труднее удержать нить
повествования, когда основная мысль крутится вокруг пол бутылки
портвейна «Ливадия», оставленного на кухне.
Ага! И был конкурс - смотр факультетской самодеятельности, а дирижера не
было. Опаздывала дирижер или задерживалась. Сумевшие собраться
представители хорового коллектива томились ожиданием. Некоторые из них,
среди которых и ваш покорный слуга, считали присутствие дирижера даже
необязательным. Не дождались. Объявили. Спели «Соловьи, соловьи, не
тревожьте солдат, пусть солдаты немно-о-го поспят». Далее по всем
правилам мы сделали паузу, нарушить которую никто не решился. Хор стоял
и молчал, моргая в негусто забитый зрительный зал.
Положение спас Игорь Нарядов («отец»), который изобразил солиста и
оперным басом затянул: «Под зарю вечернюю солнце к речке клонит». Валера
Краснобаев («мама») тут же поддержал его фортепианным аккомпанементом,
а припев хор уже грянул действительно безо всякого дирижера: «Только
пуля казака во степи догонит, только пуля казака с коня собьет».
Не буду врать насчет первого места: не помню, но люди, слышавшие эту
песню в нашем исполнении еще долго говорили мне, что Розенбаум пишет
превосходные песни, но петь их не умеет.
Ладно, пойду на кухню допивать портвейн.
ЗЫ: Фамилии я помню, просто изменил немного. :-)
Garry (sir) ([email protected])
10
18.05.2003, Свежие анекдоты - основной выпуск
Фотографы популярно объяснили художникам, чем им не следует заниматься.
Программисты втолковали, чем не стоит заниматься фотографам, и только
Билл Гейтс добился того, что отдыхают все!
Программисты втолковали, чем не стоит заниматься фотографам, и только
Билл Гейтс добился того, что отдыхают все!
08.03.2003, Новые истории - основной выпуск
Ранним утром воскресного дня Савелий Иванович проснулся из-за острой
боли в плечевом поясе. «Наверное, артрит какой нибудь», - подумал он,
переворачиваясь на другой бок и вспоминая виденные им рекламные ролики о
разных мазях и таблетках. Боль не прошла, только к концу дня стала не
такой острой и Савелий твердо решил обратиться к врачу в понедельник.
Следующим утром он проснулся абсолютно, казалось бы, здоровым человеком
и радостное настроение не покидало его до тех пор, пока он не задел
плечом стоявший в коридоре шкаф.
Возникшие при этом ощущения напомнили о проблеме и были похожи на боль
от удара по старому ушибу. Савелий Иванович, кривясь от боли, потрогал
левое плечо и тут же одернул руку. Плечи распухли и он с трудом
втиснулся в китайскую, на двойном синтепоне куртку. В
поликлинику отправился пешком, опасаясь толкотни в общественном
транспорте.
Пожилой доктор, как будто сошедший с экрана старого советского фильма: с
бородкой, белым колпаком и толстыми линзами в щегольской оправе, долго
мял руками опухлость, кашлял в кулак, напевал песни из кинофильма «Волга
- Волга» и вдруг загрустил, присев за рабочий стол.
Он уже минут пятнадцать смотрел в окно на торговку, бойко продающую
пирожки с ливером пациентам гастроентеролога, когда Савелий решил
наконец напомнить о себе тихим покашливанием. Доктор повернулся,
скрипнув старым, затянутым в дешевый дерматин стулом и уставился на
Савелия тем трогательным и нежным взглядом, которым обычно взрослые люди
смотрят на трехлетнего несмышленыша.
- Сколько годков Вам, молодой человек? - спросил док улыбаясь.
- Двадцать пять, - четко ответил Сава.
- Кем служим? - продолжал допрос врач, делая пометки на каком-то мятом
листке бумаги.
- Инженер.
- Ага, - опять чему-то улыбнулся эскулап, - зарплата значит не очень.
- А какое это имеет отношение?.. - попытался запротестовать Савелий.
- Курите? - оторвался от записей доктор.
- Нет.
- Пьете?
- Ни - ни.
- Так что ж Вы сюда пришли?
- Ну, так это. Боли у меня, - хлопнул глазами Савелий.
- Не просто боли дружок, - подмигнул доктор, - крылья у Вас растут. -
Следующий, - крикнул врач, теряя к Савелию интерес.
- Ну, может, - неуверенно начал Сава, - ампутировать?
- Исключено, - выкрикнул док, - таких операций еще никто в мире не делал
и вряд ли возьмется. Очень нежная это вещь, - он многозначительно поднял
вверх указательный палец правой руки, а левой вытолкал Савелия в
больничный коридор, пахнущий накрахмаленными еще в прошлом году халатами
и разукрашенный художественными подтеками коричневой краски на стенах.
С той поры началась у Савелия Ивановича тяжелая жизнь. Крылья мяли в
автобусе, топтали ногами на эскалаторах метро, но они упорно не желали
отпадать, причиняя хозяину одни мучения. Савелий пристегивал крылья
ремнями, складывал их в заплечный рюкзак, но все эти меры причиняли
определенные неудобства, да и потом, расправленные вечером крылья
приходилось отмачивать не менее получаса в растворе йодированной соли,
чтобы унять боль. Он пробовал курить, заставляя себя вдыхать табачный
дым дешевых сигарет, но крылья лишь покрылись желтоватым налетом и перья
стали больше походить на куриные. Пару раз Савелий даже напивался,
однако на следующий день любой, даже самый незначительный взмах крыльев
причинял ни с чем не сравнимую боль и, поэтому не могло быть и речи об
их упаковке в рюкзак. Приходилось брать отгул, который он проводил сидя
у окна на старенькой табуретке и размышляя о нелегкой своей судьбе.
Спасение пришло неожиданно. Соседка Вероника, узнав о его беде,
предложила сеанс лечебного массажа, который закончился в тот самый миг,
когда по улицам пустили первые троллейбусы.
Под кроватью Савелия до сих пор лежат старые, изрядно ссохшиеся крылья,
а на его спине, чуть повыше лопаток, можно заметить едва различимые
шрамы. В остальном он такой же как все.
ТАК ВЫПЬЕМ ЖЕ ЗА ЖЕНЩИН, КОТОРЫЕ ТВОРЯТ ЧУДЕСА И
ВОЗВРАЩАЮТ НАС К НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНИ, КАК БЫ ДАЛЕКО МЫ ОТ
НЕЕ НЕ ПРЯТАЛИСЬ!!
ЗЫ Это всего лишь тост, а реальные истории, возможно, начнутся после его
провозглашения в кругу друзей/подруг:-)
Garry
боли в плечевом поясе. «Наверное, артрит какой нибудь», - подумал он,
переворачиваясь на другой бок и вспоминая виденные им рекламные ролики о
разных мазях и таблетках. Боль не прошла, только к концу дня стала не
такой острой и Савелий твердо решил обратиться к врачу в понедельник.
Следующим утром он проснулся абсолютно, казалось бы, здоровым человеком
и радостное настроение не покидало его до тех пор, пока он не задел
плечом стоявший в коридоре шкаф.
Возникшие при этом ощущения напомнили о проблеме и были похожи на боль
от удара по старому ушибу. Савелий Иванович, кривясь от боли, потрогал
левое плечо и тут же одернул руку. Плечи распухли и он с трудом
втиснулся в китайскую, на двойном синтепоне куртку. В
поликлинику отправился пешком, опасаясь толкотни в общественном
транспорте.
Пожилой доктор, как будто сошедший с экрана старого советского фильма: с
бородкой, белым колпаком и толстыми линзами в щегольской оправе, долго
мял руками опухлость, кашлял в кулак, напевал песни из кинофильма «Волга
- Волга» и вдруг загрустил, присев за рабочий стол.
Он уже минут пятнадцать смотрел в окно на торговку, бойко продающую
пирожки с ливером пациентам гастроентеролога, когда Савелий решил
наконец напомнить о себе тихим покашливанием. Доктор повернулся,
скрипнув старым, затянутым в дешевый дерматин стулом и уставился на
Савелия тем трогательным и нежным взглядом, которым обычно взрослые люди
смотрят на трехлетнего несмышленыша.
- Сколько годков Вам, молодой человек? - спросил док улыбаясь.
- Двадцать пять, - четко ответил Сава.
- Кем служим? - продолжал допрос врач, делая пометки на каком-то мятом
листке бумаги.
- Инженер.
- Ага, - опять чему-то улыбнулся эскулап, - зарплата значит не очень.
- А какое это имеет отношение?.. - попытался запротестовать Савелий.
- Курите? - оторвался от записей доктор.
- Нет.
- Пьете?
- Ни - ни.
- Так что ж Вы сюда пришли?
- Ну, так это. Боли у меня, - хлопнул глазами Савелий.
- Не просто боли дружок, - подмигнул доктор, - крылья у Вас растут. -
Следующий, - крикнул врач, теряя к Савелию интерес.
- Ну, может, - неуверенно начал Сава, - ампутировать?
- Исключено, - выкрикнул док, - таких операций еще никто в мире не делал
и вряд ли возьмется. Очень нежная это вещь, - он многозначительно поднял
вверх указательный палец правой руки, а левой вытолкал Савелия в
больничный коридор, пахнущий накрахмаленными еще в прошлом году халатами
и разукрашенный художественными подтеками коричневой краски на стенах.
С той поры началась у Савелия Ивановича тяжелая жизнь. Крылья мяли в
автобусе, топтали ногами на эскалаторах метро, но они упорно не желали
отпадать, причиняя хозяину одни мучения. Савелий пристегивал крылья
ремнями, складывал их в заплечный рюкзак, но все эти меры причиняли
определенные неудобства, да и потом, расправленные вечером крылья
приходилось отмачивать не менее получаса в растворе йодированной соли,
чтобы унять боль. Он пробовал курить, заставляя себя вдыхать табачный
дым дешевых сигарет, но крылья лишь покрылись желтоватым налетом и перья
стали больше походить на куриные. Пару раз Савелий даже напивался,
однако на следующий день любой, даже самый незначительный взмах крыльев
причинял ни с чем не сравнимую боль и, поэтому не могло быть и речи об
их упаковке в рюкзак. Приходилось брать отгул, который он проводил сидя
у окна на старенькой табуретке и размышляя о нелегкой своей судьбе.
Спасение пришло неожиданно. Соседка Вероника, узнав о его беде,
предложила сеанс лечебного массажа, который закончился в тот самый миг,
когда по улицам пустили первые троллейбусы.
Под кроватью Савелия до сих пор лежат старые, изрядно ссохшиеся крылья,
а на его спине, чуть повыше лопаток, можно заметить едва различимые
шрамы. В остальном он такой же как все.
ТАК ВЫПЬЕМ ЖЕ ЗА ЖЕНЩИН, КОТОРЫЕ ТВОРЯТ ЧУДЕСА И
ВОЗВРАЩАЮТ НАС К НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНИ, КАК БЫ ДАЛЕКО МЫ ОТ
НЕЕ НЕ ПРЯТАЛИСЬ!!
ЗЫ Это всего лишь тост, а реальные истории, возможно, начнутся после его
провозглашения в кругу друзей/подруг:-)
Garry
10
Garry (110)