Поиск по автору:

Ночной волк и другие

Я тут совершенно случайно заметил, что когда рассказ начинаешь словами: «Дело было так...», то успех сразу же обеспечен. Нужно признаться, исключительно в поисках успеха, славы и молодых симпатичных поклонниц я опубликовал один из своих рассказов на сайте anekdot.ru, более того, с данным рассказом, который в настоящую минуту печатается на клавиатуре «Lenovo», некогда безукоризненно белой, я планирую поступить точно так же.
Рассказ, опубликованный мною на вышеуказанном сайте, с логотипом в виде весело подмигивающей левым глазом головой поросенка, очень похожего на одного из трех поросят знаменитой детской сказки, сюжет которой восходит к английскому фольклору (у нас вообще много английского, но сейчас не об этом), был, конечно, так себе. Что он был не очень заметило еще двести человек, поставивших под ним минус, но были и хорошие новости, имелся один плюс, поставленный мною лично. Мне, конечно, следуя формальной логике, следовало стать двести первым, но я захотел сделать что-нибудь оригинальное, нестандартное, из ряда вон выходящее, раз в литературном плане отличиться не удалось. Итак, двести против одного! Тут пришли в голову по очереди две мысли: первая - у Булгакова среди опубликованных рецензий двести девяносто восемь были отрицательными и только три положительными, вторая мысль так до меня и не дошла. Тогда я подумал так: нужно либо найти девяносто восемь недовольных человек и двоих довольных (первое сравнительно легко, со вторым сложнее), либо придушить в себе манию величия и писать дальше по существу данного вопроса. Придушил. Пишу.
Среди двух сотен недовольных выискался читатель под ником «Ночной волк», оставивший кроме своего грозного имени еще и комментарий - короткий, емкий и нецензурный в силу того, что ночной хищник использовал непечатные слова для выражения чувств, которые в нем проснулись после прочтения в дневное время моего рассказа.
Я не смогу его при всем своем желании воспроизвести, но если кого-то вдруг заинтересовал богатый словарный запас диких животных средней полосы России, его можно найти на вышеуказанном сайте, который, как заявлено на главной странице, публикует что угодно! И всем кому это не нравится могут покинуть сайт! Судя по всему организаторы данного интернет-ресурса считают, что люди самостоятельно такое решение принять не в состоянии, и, позволяя им эту вольность, оказывают в некотором роде услугу. Что ж, спасибо и на этом, поступок в высшей мере человечный. Да, забыл сказать, там еще имелось слово «пожалуйста», а это значит, что сайт можно квалифицировать как культурный. Но мы опять ушли от темы - это проклятое графоманство не покидает меня ни днем, ни ночью, поэтому пишу по утрам, - продолжим дальше по порядку.
Я, конечно, был приятно удивлен здоровой критикой в свой адрес и совершенно от нечего делать, а может и от злобы, ответил «Ночному волку». Во-первых, я оценил оригинальность и необычность прозвища, или никнейма, который подобрал себе этот пользователь, во-вторых, я попытался объяснить, что данный рассказ находится за гранью понимания животных, потому как я не рассчитывал, что круг моих читателей будет на столько широк и разнообразен. В-третьих, я зачем-то клятвенно пообещал, и теперь не знаю, как это сделать, что при написании следующего рассказа я учту, что меня могут читать представители всей флоры и фауны планеты Земля.
Но скука или злоба, тут сам черт не разберет что именно, все больше и больше одолевала меня. Я подумал, а какие рассказы читатель любит? Вот, к примеру, взял и прочитал самый топовый, многотысячноплюсовый - «Вася и ретроградная амнезия». Название сразу смешное, с использованием медицинских терминов. Настроился критически, читаю - почему им можно критиковать, а мне нельзя? Разрешил себе критиковать. Критикую.
Первые три абзаца являют нам семидесятилетнего, еще вовсю работающего психиатра, опять же смешное словосочетание, и возраст подобран со вкусом, и число ровное, работающий пенсионер - тоже смешно. Этот старик по тексту оказывается без жены, детей и внуков, судя по всему - издержки профессии. Дальше подробно описана сцена мытья старого человека в ванне, мы ее опускаем, кому интересно, как моются пожилые люди, - вся информация на вышеуказанном сайте, да, не будем делать рекламу этому прекрасному ресурсу.
Дальше - больше. В рассказе неожиданно для всех появляется дворник-узбек, говорящий с пожилым психиатром, как написано, на чистом узбекском языке, и, самое главное, узбекский язык оказывается тем же самым русским, только слова коверкаются с учетом акцента: «…белий собачка тфой?» Именно этот вопрос дворник из солнечного Узбекистана задал хорошо вымытому врачу-психиатру по телефону и вызвал его на улицу. Половина рассказа уже позади, сюжет уже худо-бедно вырисовывается. Действие наконец переходит из ванной комнаты пожилого психиатра прямиком на улицу (предварительно описывается весь процесс одевания старика - начиная носками и заканчивая шляпой с полями).
Встреча на улице. Погода совсем не описана, читатель должен сам судорожно представлять время года, в тексте на это нет ни единого намека. Ну, спишем это на своеобразный стиль автора. Дворник описан достаточно скудно, похоже, все прилагательные ушли на гардероб пожилого врача-психиатра, а словарный запас не резиновый. Во время встречи произошла передача вышеупомянутой белой собачки из рук дворника в руки психиатра, сопровождаемая непереводимой на здравый смысл игрой слов. Если со здравым смыслом и коротко, тогда так: у животного имелась на ошейнике табличка с ФИО и номером телефона главного героя (старика-психиатра), и дворник, грешным делом, посчитал, что «белий собачка» по праву принадлежит уже полюбившемуся читателю старику (а больше в рассказе никого и нет, дворник не в счет - нам известны только его лингвистические экзерсисы, поэтому любите, как говорится, что есть).
Тут сюжет так закручивается, что, я боюсь, раскрутить его не под силу даже самому опытному и злому критику, что говорить о самоучке-неудачнике вроде меня. По этой причине я оставляю все как есть, а лишь добавлю, что автор, очевидно под конец совсем запутавшись, сам себя спрашивает: «А юмор в чем?» После чего наконец указывает читателю, где же зарыта собака. Оказывается, дворник был в сговоре с группой студентов, которые решили подшутить над старым врачом-психиатром и преподнесли ему таким вот необычным способом подарок на старости лет. Пес, которому старик так и не дал имени, вырос и исправно ходил с хозяином на работу. Рассказ кончается хорошо - многоточием. Маленькая ремарка для автора: я вот подумал, если в рассказе были студенты, то, наверное, старик мог бы быть профессором. Вот если бы написать «старый профессор-психиатр», тогда смешно, а так…
Заканчиваю традиционно - многоточием, в стиле автора рассказа «Вася и ретроградная амнезия», спасибо, не дал мне скучать. Я ставлю под ним плюс! Я десять тысяч первый!

Душа компании

Мой младший брат женился по любви, в этом нет никаких сомнений. С его женой я сразу нашел общий язык, а с его дочерью у меня просто великолепные отношения, чудный ребенок, по-родственному обожаю свою племянницу. Иногда, по большим праздникам, брат приглашает меня в гости. Накрывают обычно на кухне, в тесноте да не в обиде; на столе преимущественно рыбные и мясные блюда. Жена брата, с которой я на дружеской ноге, всё время предлагает мне рыбу, забывая, что последние десять лет я вегетарианец. Я все время напоминаю ей об этом и каждый раз удивляю ее этой новостью.
В этот раз, а я как раз именно о нем и хотел рассказать, меня позвали на празднование Международного женского дня. В числе приглашенных были родители жены брата и молодой человек, жених его дочери, который вначале отсутствовал за столом, ведя, по его словам, деловые переговоры из комнаты своей невесты. С его появлением на кухне стало много теснее, но, как я уже и говорил, никто ни на кого не обижался, - мне пришлось постоять.
Как обычно, предложили рыбу, я, как всегда, отказался и вежливо попросил стакан воды - всё равно есть стоя неудобно. Началась непринужденная беседа, политические темы сменялись бытовыми, рассказывали про охоту и рыбалку, про выборы президента, про медианный уровень заработной платы по регионам (тут я наврал - таких разговоров не было), про то, как здорово, что родственники скинулись и купили молодым на предстоящую свадьбу трехкомнатную квартиру улучшенной планировки... Говорили про что-то еще, но уже, хоть убей, не помню.
Я, потягивая водичку (говорят, воды пить надо много), живо включался в разговор, пытаясь не выглядеть белой вороной. Мой брат, привыкший к семейным мероприятиям, сидел за столом с идеально прямой спиной и смотрел в левый дальний от него угол, немного поверх голов собравшихся, чтобы ненароком не задеть их своим взглядом. Такое самообладание приходит не само по себе: мой брат приобрел его во время изнурительных занятий йогой; он настолько гармонично вливался в коллектив, что даже его отстраненность была какой-то настоящей, семейной что ли.
Деловые переговоры жениха моей племянницы повторялись с математической точностью, равной пи эр квадрат, деленное на два. Я сидел аккурат у двери комнаты (в смысле стоял), куда он с высчитанной мною периодичностью то и дело отлучался, и мое ухо как-то само прислонилось к двери, а моя рука сама ее чуть-чуть приоткрыла. Жених оправдывался перед кем-то по телефону, называя делового партнера зайкой, и откровенно врал, что скоро закончит (это-то меня и насторожило, ведь веселье было еще в самом разгаре), и в конце уже почти шепотом добавлял: «Целую!» Моим долгом, конечно, было записать этот «деловой» разговор.
После очередного возвращения жениха я попросил минутку внимания; вставать из-за стола мне не понадобилось, поэтому я сразу привлек к себе внимание, постучав ножом по пустому стакану. Собственно, говорил не я, а записанный мною приятный баритон жениха: «Зайка… скоро буду... я тоже соскучился... целую...» Я наконец сел за стол.
«Ну ведь рыбу-то тебе можно?!» - в ту же секунду заботливо спросила жена моего брата. Ну что тут поделаешь, я - душа компании!

Костя Карлик

Воскресный морозный день. Большая просторная палата, залитая ярким февральским солнцем, пропахла лекарствами, окна выходят на бескрайнее заснеженное поле, у самого края которого (край, оказывается, есть) еле виднеются деревья, это корабельные сосны. Вид очень красивый, прямо чертовски.
Инструктора по сноуборду звали Костя Карлик, раньше он работал ведущим инженером в опытно-конструкторском бюро имени П. О. Сухого и любил повторять слова профессора Н. Е. Жуковского: «Человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума». На вид Константину было лет тридцать или сорок, не больше. Челюсть угрожающе выдвинута вперед, немного сутулый, среднего роста, щуплый.
«Сегодня будем крутить двойное сальто с трамплина!» - не выпуская изо рта папиросы, процедил сквозь зубы бывший инженер. Андрей, так зовут моего приятеля, в этом деле уже не новичок, сегодня второе занятие. На прошлой неделе отрабатывали стойку на доске в состоянии покоя, получалось не всё. На первый взгляд, Андрею показалось странным, что малообученного человека заставляют прыгать двойное сальто на сноуборде, но, взглянув второй раз, решил: «Вторая тренировка - двойное сальто, всё логично, не подкопаешься». Андрей и не стал подкапываться.
«Главное выбрать правильную скорость при разгоне, - объяснял Карлик, нервно покусывая нижнюю губу, - ноги слегка согнуты в коленях, плечи опущены, центр тяжести посредине, корпус не за-ва-ли-ва-ем!» Последние слова он кричал уже вслед удаляющейся фигуре моего приятеля, который, не расслышав напутствий учителя и не заметив черной кошки, перебежавшей ему дорогу, на большой скорости заходил на трамплин...
Рядом в лесу громко закаркали вороны и, кажется, даже заухал филин. Мимо на лыжах и сноубордах проносились спортивного вида молодые красивые девушки...

За державу обидно

Молодой, но далеко (очень далеко, прямо до неба) не рядовой государственный служащий какого-то там ведомства шел себе на службу, ну или ехал, да, пусть лучше ехал. За окном в полный рост мелькали проезжающие машины, дома, тротуары, люди. Стоп, люди! Что-то промелькнуло и у него в голове, ведь была же у него голова. Париж. Лувр. Площадь Сан-Марко. Гондольеры. Эйфелева башня. Нет. Пизанская башня. Нет. К черту. Назад. Гондольеры, лодочники, сыновья бедных венецианских рыбаков...
Машина медленно и грациозно, деликатно шурша шинами, подкатила к резным дубовым дверям какого-то там ведомства, не дав мыслителю продвинуться дальше по логической цепочке, хотя звенья еще оставались. Все померкло. Трудовой день - унылый, однообразный, скучный. Неинтересно. Где этот вольный полет мысли, где инициативная горячка, где здоровый рабочий оскал?! Нет. Корова языком слизнула.
По дороге домой. Лондон. Тауэрский мост. Темза. Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Мельбурн. Залив Порт-Филипп. Кенгуру. Нет. Стоп. Полный назад. Холмс, черт возьми, Ватсон! В каких условиях приходится работать частному английскому сыску - это просто уму непостижимо! Нет, не понимаю.
Этой ночью наш чиновник спал совсем неважно, звенья кошмарной цепи гремели и разваливались прямо у него в голове, создавая хаос и нестыковки. «Как же плохо живут люди, просто невыносимо плохо!» С таким вот неутешительным резюме проснулся вполне себе молодой и румяный человек, собрал все свои мысли в кучу и пошел на работу, точнее поехал, а может и не на работу. Черт его знает. А если он рот где-нибудь на людях откроет?! Что тогда?

Первый поцелуй

Жил да был фон барон Вовка. Нет, не подумайте, кровь в его жилах плескалась вовсе не голубая, а четвертой группы, резус-фактор положительный. Бывало, бабушка ему родная скажет: «Чего развалился, как фон-барон?!» - и легонько так, любя, не снимая тапки с ноги, пнет, мол, хватит валяться, в школу сходи хотя бы раз в неделю для приличия.
Окончил Володя школу вполне приличным человеком. В его аттестате не было ни одной тройки! Вот это да! «Что творят канадцы!» В истории отечественного образования со времен М. В. Ломоносова таких случаев еще не было. Ах да, в аттестате отсутствовали не только тройки, но и четверок с пятерками там отродясь не водилось. Даже по пению, где он, казалось бы, уже шел на твердую тройку с минусом, училке пришлось закатать Вовчику двойбан. Это, знаете, когда ученик идет на золотую медаль, и учитель, за которым остается последнее решающее слово, вынужден из солидарности поставить отлично, прекрасно понимая, что ученик знает предмет только на хорошо.
Нет, конечно, были еще и колы, куда без них. Так, например, учитель по химии поставил Вове твердый кол и очень сожалел, что такой оценки, как ноль, в природе не существует. Он, говорят, даже писал письма в министерство образования, в милицию и в пожарную инспекцию. Хотя, откровенно говоря, последним писать бесполезно: Вова сжег класс химии под этот самый ноль, который ему так хотел впаять химик, кстати, к тому времени уже искавший себе другую работу. В результате химии в школе не было почти целый год, за что Женя Синичкина крепко поцеловала Вову, и в его жизни это был первый осмысленный поцелуй.
Второй поцелуй, равно как и второй полученный за год кол, не менее, а может даже и более твердый, был получен Вовой в связи с физикой. Нет, конечно, Вова не любил повторяться, это было совсем не в его правилах, поэтому кабинет физики был взорван вместе с учителем. Хоронили всей школой. На похоронах, когда директор школы говорил прощальную речь, Вова, прекрасно понимая свою вину, плакал громче всех...
Как имея такую успеваемость, точнее не имея вообще никакой, он благополучно переходил из класса в класс, ни разу не оставшись на второй год, для нас до сих пор остается загадкой. Со всем остальным вроде более-менее понятно. Ну или почти понятно.
Хотел написать хороший, добрый и веселый рассказ про школу, а получилось опять черт знает что такое. Ну да ладно, что есть, то есть. Не судите строго.

Хочу в Париж!

Ночной, но никогда не спящий Париж. Маленькое с виду неприметное кафе в самом что ни на есть сердце Елисейских Полей: неудобные круглые столики, официанты в чистых, накрахмаленных до хруста фартуках, большие светлые окна в человеческий рост, мелькает круглое улыбчивое лицо повара в высоком колпаке, негромко играет нефранцузская музыка. На столе исходит паром дюжина виноградных улиток, шипит приоткрытая бутылка Сан-Пеллегрино, благоухают аккуратные кусочки хлеба в плетеной корзинке, весело гоняются друг за другом пузырьки в двух бокалах на высокой ножке, в зале кто-то курит, и дым расползается под мрачными низкими сводами.
Она сидит прямо напротив него, немного подавшись вперед, одной рукой подперев голову, ее глаза блестят, как два самоцвета, взгляд волнующий и нежный, совсем как у влюбленной, среди дивных веснушек прячется милая девичья улыбка. Он внешне совершенно спокоен, изредка играет желваками и, глядя ей прямо в глаза, крепко сжимает ее маленькую, словно игрушечную ручку, она пытается ответить, и со стороны кажется, будто они застыли в неловком долгом рукопожатии.
Улитки стынут. Он выпускает на свободу ее покрасневшую ручку, со знанием дела берет щипцами с тарелки самую крупную улитку и двузубой серебряной вилкой достает маленький темный комочек, с которого аппетитно капает чесночный соус. Она проделывает все то же, но гораздо женственнее и изящнее. Чокаются минеральной водой. Чистый и пронзительный звон бокалов.
От опытного взгляда не смогли бы ускользнуть некоторые детали, о которых нам все же следует рассказать. Несмотря на легкость, с которой наша героиня орудовала специальными столовыми приборами, улиток она ела впервые, и если радостные чувства ей и удавалось хоть как-то скрыть, то брезгливость по отношению к мертвому брюхоногому моллюску утаить не вышло. Никак не получилось.
Конечно, столь вопиющее несоответствие было подмечено стоявшим в зале официантом, он заметил странное поведение девушки за третьим столиком у окна справа. Да, речь шла о нашей героине - ее слегка мутило и выворачивало прямо в красивую хлебную корзинку в венецианском стиле. Мужчина, застывший в недоумении, бездействовал и молча, не отрываясь, смотрел на происходящее, словно впервые столкнулся с подобным феноменом. Официант, видавший в отличие от мужчины и не такое, проводил девушку в уборную, по дороге успокаивая и заверяя, что улитки совершенно свежие, только что привезенные, чем добился повторных рвотных позывов. В результате красивая ковровая дорожка и даже часть барной оказались безнадежно испорчены.
Вызвали такси. Плотное движение и неравномерный ход автомобиля усугубили ситуацию, мужчина долго извинялся, пытаясь всучить водителю приличные чаевые. Наконец добрались до больницы Святой Магдалины. Врач, осмотревший девушку, ничего серьезного кроме аппендицита не нашел и сказал, что срочно нужна операция. Мужчина, нервно выдохнув, дал свое согласие, девушку до сих пор мутило, и ей было как-то всё безразлично.
Барышню быстро увезли в операционную, дали наркоз, началась операция. Мужчина в зале нервно покусывал губы и очень хотел курить. Дальше всё было как в кино: прошло несколько часов, двери операционной распахнулись, и оттуда вышел высокий худощавый с длинным носом хирург в ярко-синем халате, очках и маске, рядом с ним плыла медсестра, тоже в маске, невысокая, пухленькая и тоже в очках. Приблизившись к мужчине, хирург снял маску и закурил. Холодок пробежал по телу страдальца, и тысяча иголок одновременно воткнулась в его сердце. «Крепитесь, вы мужчина...» В глазах мужчины всё куда-то поплыло, в ушах раздался противный звон, словно в зале разбились одновременно все стекла, он вдруг почувствовал, что земля куда-то уходит из-под ставших вдруг ватными ног.
Хирург затянулся сигаретой и, выпустив кольцо дыма, собирался сказать еще что-то очень важное, но вынужден был, открывши рот, наблюдать, как потерявший равновесие и сознание мужчина качнулся к окну, которое разбилось вдребезги со звоном, вот прямо как давеча звенело в ушах у бедолаги, и выпал прямо на улицу - с пятого этажа. Пухлая медсестра громко закричала, схватившись за светлую кудрявую головку. Из операционной выбежала испуганная девушка в больничном халате и в тапочках с большими белыми помпонами на босу ногу. «Герберт!» - истошно закричала она, увидев разбитое окно, и, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице, сбивая по пути всех встречных - здоровых и больных.
Вокруг Герберта образовалась небольшое, но плотное кольцо зевак, где-то плакал ребенок. Девушка, энергично распихивая всех локтями, непечатным текстом объясняя непонятливым, кто она такая, пробилась наконец к пострадавшему. Герберт лежал в картинной позе, левая нога - без ботинка - была неловко подвернута, руки широко раскинуты в стороны, галстук выбился из-под пиджака и небрежно свисал, как язык у собаки в сильную жару, изо рта на асфальт уже успела натечь небольшая алая лужица крови. Герберт был абсолютно неподвижен. Более того, он был мертв.
Врачебная ошибка обошлась неимоверно дорого двум молодым влюбленным сердцам, причем одному из них она стоила жизни. Первоначальный диагноз не подтвердился, доктор собирался не огорчить, а поздравить мужчину с тем, что он скоро станет папой. Луиза, так звали нашу героиню, была беременна, и дело было вовсе не в улитках, а в токсикозе ранней стадии беременности. Занавес.

Кошачье сердце

Лил проливной снег и весело кружась падали огромные хлопья дождя. Вася Кошкин, младший сотрудник отдела по борьбе с мышами (сокращённо ОБМ) опаздывая на службу, нервно кашлял и думал какое же это безобразие, соседка по коммунальной квартире 1905 года рождения, Лариса Карловна Клюшечкина, умерла. Нет, к этому Василий прямого отношения не имел, а только косвенное. Нервы то ведь не железные!
А сколько их было вымотано этим самым Кошкиным у бедной бабули, сколько выпито крови, только одному Богу и было известно. То ли по причине лютой ненависти к нашему герою, то ли из-за большой любви к нашим меньшим братьям, то ли тупо исходя из преклонного возраста, усопшая бабуля отписала все как есть свои 53 метра жилой площади (а это аж целых три из пяти имеющихся комнат коммуналки) своему любимому хомяку Максиму, родственное отношение которого к семейству грызунов и соседство с товарищем Кошкиным должны были в конце концов сыграть с ним злую шутку. "Да ну вас к черту!",- громко думал Кошкин, шлепая мокрыми замерзшими ногами по лужам с тонкой коркой льда по краям -"Убью гада и завладею жилплощадью, всеми как есть жилыми 53 метрами и просторной кладовкой, буду жить один в четырёх комнатах!"( как бывало говорил старик П. Ж. Прудон "собственность -это кража"). Тут необходимо сказать ещё пару слов в защиту ОБМ: в расстрельный список вышеупомянутого ведомства хомяки никаким образом не входили, даже когда горел план, даже тогда не входили, посему данные крамольные мысли родились в отдельно взятой голове Кошкина и там же получили своё дальнейшее развитие, о чем с отвращением напишем ниже, но ведь кто-то должен это сделать! Делаем.
Прошло всего каких-то пол года. Максим совершенно спокойно вступил в наследственные права и над дверью в сорок третью квартиру повесили новую блестящую медную табличку с надписью: " хомяк Максим - один звонок. Товарищ Кошкин - два звонка. Ложкин -стучите!".
В этот же вечер в квартиру номер 43 по Гоголевскому бульвару дом 1, вежливо позвонили один раз. Ничего не подозревающий хомяк Максим открыл дверь. На пороге стояла девочка Варя семи лет из соседнего подъезда и улыбаясь во весь рот, демонстрируя отсутствие двух передних молочных зубов, держала в своих маленьких белых ручках большую трёх литровую банку. "Это какая-то шутка",- простонал хомяк, внезапно оказавшись на дне нового жилища, усланного кусочками старых газет. По началу Максим в отчаянии кидался на прозрачные стенки своего нового пристанища, царапая их маленькими коготками вставал на задние лапы, словно пытаясь что-то сказать своей новой хозяйке, но потом внезапно вспомнив какие счета в прошлом месяце пришли за свет и за воду, успокоился окончательно и признаков недовольства больше не подавал. Иногда Варина мама говорила Вариному папе вечером на кухне :"Какой хороший все таки дядя у нашей дочки, какого чудного хомяка он ей подарил на день рождения. Ай да дядя, ай да молодец, ай да Кошкин!
Медная табличка на двери квартиры номер 43, заблестела ещё пуще прежней: "Господин-Товарищ Кошкин - один звонок. Ложкин-стучите!". Всё.

Двойка

Не хотел я фамилию называть... Курицын Иван Петрович... извините, само вырвалось, и кто меня за язык тянул...
Все вокруг давным-давно написали диссертации и защитились. Молодцы! Я не молодец. Сегодня, после полудня, когда всем, и мне в том числе, ярко светило весеннее солнце, я предпринял попытку разрешить это досадное недоразумение. Вышеупомянутая личность не кто иной, как зампредседателя диссовета одного небольшого, но очень коммерческого вуза (название сохраним в тайне). Я - коммерсант, а значит, мне дорога в коммерческий, всё логично. Пошел.
Тук-тук. «Заходите, мы вас уже тут целую минуту ждем!» - сказал тот самый Иван Петрович, ласково помахивая мне рукой, таким образом здороваясь и предлагая зайти в аудиторию, где минуту назад началась предзащита моей диссертации. Опоздал. «У вас есть пятнадцать минут. Время пошло!» - закатав рукав и взглянув на часы, сурово объявил Иван Петрович. Время - деньги! Я достал из кармана и бережно развернул сложенный в четыре раза листок, прокашлялся и приступил к защите.
«Шестнадцать минут! Вы отняли у нас лишнюю минуту!» - потирая руки после долгого молчания, воодушевленно объявил господин Курицын. «Прошу покорнейше меня простить, не рассчитал». Мой ответ не удовлетворил зампредседателя в полной мере, но он все же продолжил: «Теперь по существу, почему вы начали защиту не поклонившись нам? Где глубокий реверанс?» Я действительно не сделал реверанса, это было моим первым промахом. «В вашей работе прозвучало четырнадцать иностранных фамилий!» «Пятнадцать, monsieur! Пятнадцать», - вежливо поправил я. «Это еще хуже! Что это за слепое преклонение перед западом? А модель роста Гиммлера? Это что за Третий рейх?» - «Грейнера». - «Неважно! А формул столько зачем понатыкали? Думаете, мы тут дураки сидим? Нет, это черт знает что такое! Значит так, всех иностранных авторов нужно сделать русскими!» - «Мне очень жаль, даже если бы они были живы, я и тогда не смог бы убедить их сменить гражданство, чего же говорить о мертвых…» - «Вот вы с виду умный человек, пиджак на вас и галстук, а всё вас учить надо!» «Научите, пожалуйста!» - взмолился я, сгорая от любопытства. «Очень просто, как дважды два! Какие русские фамилии вы знаете?» - «Иванов». - «Ну!» - «Петров». - «Ну!» - «Сидоров». - «Ну!» - «Козел». - «Кто?!» - «Сидоров - козел». - «А, юморист?» - «Сатирик!» - «Вы поняли, к чему я клоню?» - «Нет». - «Пиджак, галстук, тьфу на вас! Смотрите сюда, берем, к примеру, вашего Йозефа Алоиза Шпетера...» - «Шумпетера?!» - «Да я так и говорю - Шпетера, и делаем из него кого? Правильно - Йозефа Алоиза Шпетерова! Дальше кто там у нас, герцог Джон Мейнард Кейнс?!» - «Лорд». - «Я и говорю, принц Джон Мейнард Кейнсов! Дальше кто, Людвиг Фон Мезим?!» - «Мизес!» - «Ну я так и говорю, Людвиг Фон Мезимов! Красота! Блеск! Да, и упоминания о долларах из работы уберите, я вас очень прошу, мы же не в Америке с вами живем, в деревянных, в рублях, пожалуйста, всё исчисляйте! А пока идите, вам двойка!»
Ребята, я опять с вами!

Преступление без наказания

Посвящаю Ф.М. Достоевскому

Этой ночью, высоко в небе, отдуваясь за всех, горела Полярная звезда. Небесное светило под названием Луна отсутствовало по уважительной причине. Днём привычно светило солнце. В квартире номер восемь глухо рыдала пожилая женщина. Сквозь неплотно задвинутые шторы, с большим трудом пробивался скупой лучик света. Тик-так, говорили старые настенные часы, тик-так!
Тремя часами раньше. В дверь выкрашенную темно коричневой масляной краской, уверенно позвонили три раза. Роза Карловна, в свои восемьдесят с небольшим лет, достаточно быстро доковыляла до входной двери и впустила гостя прямо что называется в гостиную. Пока между ними ещё не завязался разговор, буквально пару слов о личности нашей пожилой героини, так сказать штрихи к портрету. Роза Карловна была невысокого роста, худощавая, черты лица имела правильные, очевидно в былые времена пользовалась большим успехом у мужчин, занималась переводом с русского на немецкий документов, любовных и деловых писем, небольших пьес, а также всего, чего только душа пожелает. Душа человека, не снявшего в бабусиной прихожей обувь, пожелала перевести диплом акушера и небольшое любовное письмо в стихах, соответственно на родной язык Иоганна Вольфганга фон Гёте. Диплом о среднем профессиональном образование хорошо отпечатывался на лбу акушера, снег с его австралийских меховых полусапожек, какие обычно носят женщины и маленькие дети, медленно тая, стекал на старый, местами скрипучий дубовой паркет, образуя под ногами небольшую аккуратную лужицу. "Мне бы это того ... перевод..." воровато озираясь по сторонам забулькали австралийские полусапожки. Надев очки пенсионерка отложив в сторону синий как не зрелая слива диплом, взяла в руки листок со стихами и совершенно зря (лучше бы промолчала) сказала буквально следующее: "Это у Вас пятистопный ямб?". И вот тут началось полное безумие. Акушер в силу неполного среднего образования, усмотрел в этих словах прямое оскорбление и принялся нежно душить Розу Карловну, та же в свою очередь обильно выпуская пену изо рта, ответила на это душераздирающим криком :"Убивают!". Эй читатель! Если ты ещё здесь, не мешало бы отметить, что данный эпизод с удушением бедной бабули, возник исключительно в акушерской голове и там же не материализовавшись погиб среди такого же рода безумств (впрочем надо признаться там были ещё и по хлеще). Акушерское же тело, мило улыбаясь шаркало в луже ножкой, аккуратно размазывая содержимое по полу. Поняв, что разговорами о размерности стиха цену за перевод ей поднять не удастся, ничего не выйдет, она тупо назначила тройной ценник и со словами "деньги вперёд!" протянула костлявую руку. Перевод стихов на язык Иммануила Канта был до зарезу нужен акушеру, но как оказалось не настолько. Прихватив с горя, а может и с каким умыслом столовое серебро, два канделябра, кое что из драгоценностей, он на глазах изумленной старушки, ни говоря ни слова покинул гостиную. Он хорошо представлял, как отличный немецкий столовый нож с фамильным клеймом на ручке входит в ... и так далее, и так далее. На улице весело светило солнце и нахально чирикали воробьи.

Молчание ягнят

Пятничный вечер был по-настоящему хороший и теплый. На улице всего девять градусов ниже нуля, ветер гуляет как у себя дома, самую малость покусывая щеки и нос, а легкая куртка держит тело в небольшом тонусе. Мой приятель, взяв бутылочку гречишной водочки, в одиночку ее родимую и приговорил.
Когда жена, не найдя любимого вечером на диване, принялась ему названивать, то, услышав в трубке стихи Маяковского, слегка расстроилась и, можно сказать, без слов, хотя на самом деле слова были - да еще какие, всё поняла. Женщину не проведешь, в том числе и супругу моего приятеля.
Нет, против великого советского поэта она не имела ровным счетом ничего. Претензии по большей части относились к благоверному. Не хочу называть его имени, дружеские отношения и всё такое никак не позволяют мне этого сделать, назовем его условно Гоша - да и какая, в сущности, разница? Дело в том, что супруга Гоши за долгие годы совместной жизни в совершенстве ознакомилась с творчеством Владимира Владимировича и одно время даже думала писать о нем диссертацию, но мы не будем больше лезть в семейную жизнь Гоши, пусть как хочет так и живет. Это, в конце концов, не наше дело. Тут интересно другое.
Черт меня дернул, по-другому и не скажешь, позвонить в этот вечер Гоше, благополучно доставленному под конвоем домой, и спросить, как у него дела, как самочувствие, как обстановка, не нужно ли чего. Гоша хрипло сообщил сонным голосом, что в целом все у него хорошо и водка хорошая и жена замечательная, но чувствовалось, что-то его угнетало, терзало и мучило, какой-то тяжелый камень лежал у него на сердце и хотел он его сбросить к чертовой бабушке и почему-то сегодня и, как назло, на меня. Я человек чуткий, хотя сто раз жалел об этом своем качестве, приготовился внимательно слушать. Читатель, запомни, эта история не моя, а Гошина, и рассказываю я от его лица и вдобавок помещаю в кавычки. А теперь смелее, за мной!
«Я съел человека. Началось всё с маленького котенка, его звали Бантик, да, я прекрасно понимаю, мне совершенно не следовало давать ему имя, никак этого было делать нельзя. Привязался. Я очень, очень любил с ним играть, он всякий раз радовался мне, когда я приносил ему "Вискас" с говядиной и ягненком, и долго потом, словно напильником, маленьким шершавым язычком лизал мне руки. Я был на седьмом небе, Бантик - на восьмом. Шли дни, недели, миновал месяц. Я начал оставлять ненадолго Бантика одного с тещей, он всячески помогал ей по хозяйству. Однажды, вернувшись домой, я не услышал привычного мурлыканья, а лишь непривычный хруст маленьких кошачьих костей - это большая жирная крыса доедала моего Бантика на глазах у спящей тещи. Громко работал телевизор, заглушая истошные вопли моего бедного питомца. Я дрогнул. Рука машинально выхватила автоматический пистолет Стечкина, и я произвел шесть выстрелов в подлую крысу. Пять легли четко в цель, из головы тещи тонкой струйкой на белую кружевную шаль текла алая кровь, шестая пуля пробила чайный позолоченный сервиз фабрики Кузнецова и застряла в комоде. Крысе удалось сбежать. Дело было под Новый год, теща варила холодец из индейки - большая кастрюля томилась на плите. Я подкинул соли, немного перца и мелко порубленную тещу. Открыл окно. Свежий морозный воздух придал мне сил, и я не упал в обморок, как первоначально планировал. Плохо помню, сколько времени варил бульон, поэтому точного рецепта холодца из тещи сообщить не смогу. Хоть убейте. Я вообще готовить не люблю, не мое это, тем более родственников. Продукт был разлит по глубоким тарелкам и выставлен на балкон для застывания. Оставалось только избавиться от улик. Первые три тарелки холода я съел с хреном. Мясо немножко жестковато, но вкус у тещи был нежный и даже немного сладковатый. Нет, не подумайте, я не пытался получить наслаждение, хотя при жизни кое-какие разногласия между нами и имелись. А у кого их нет с этим чудесным членом семьи, а? Точно, тишина - знак согласия. Четвертая тарелка в рот совершенно не лезла, я достал горчицу, но тщетно, осилил только половину. И вдруг меня буквально осенило: я вспомнил про соседей. Да, кто еще придет на помощь в трудную минуту?! Особенно те, что живут этажом ниже, как же я люблю, когда они громко поют в праздники, бывает, ночью лежишь и слушаешь - красота. Голос такой приятный, и совсем не фальшивит. Другие соседи кто аккомпанируют по батареям, кто звонит в полицию - ну, чтобы аудиторию расширить, а я лежу и слушаю, ай да молодцы! Но больше всего мне нравится их хоровое пение, тут, надо заметить, они добились особенных успехов, и теперь этого у них не отнять. И тексты тоже хорошие, современные, и репертуар все время новый. Соседи сверху тоже без холодца в праздник не останутся, нет, я обязан их угостить, благодаря им потолок у меня всё время кристально белый. Поменял им за свой счет всю сантехнику и трубы в квартире. Не помогло, периодичность моих ремонтных работ осталась прежней. А когда их дети (всего четверо) катаются на лыжах по квартире, я получаю истинное удовольствие, и, как бы я ни старался его передать словами, у меня это не получится, равно как и заниматься три часа без остановки зимними видами спорта на паркете. Никак не смогу. Это выше моих сил. Нет, холодца на самом деле было не так и много, теща у меня жилистая, да и уварилась хорошо. Ограничился соседями по дому, хотел было сначала в другой дом пойи, да подумал, ведь там ее никто не знает, не по-человечески это как-то, не по-людски».
Не успели высохнуть слезы на моем пораженном горем лице, как из трубки донесся слегка нервозный и дребезжащий голос Генриетты Карловны, тещи моего приятеля: «Гоша, с кем это ты там так долго разговариваешь?» Честно говоря, не далее как вчера я ее видел в магазине и справлялся о здоровье. Она была необыкновенно бодра и мирно покупала индейку на холодец. На улице тихо падал снег.

Робин Гуд

Я безжалостный человек, эгоист и обладатель других нелицеприятных характеристик. А ведь еще недавно я был совершенно нормальным человеком и порой даже получал комплименты, мне улыбались дети.
Всё дело в том, что я предприниматель, капиталист и кровопийца, или, как сказал один замечательный человек, честный вор. Если сугубо по Марксу, то моя прибыль - это неоплаченный труд моих работников, один из которых мне сгоряча так и сказал: «Мы работаем, а все деньги тебе одному достаются!» - и мерзко так прищурился. Я, как мог, старался не придавать значения этим словам, но марксист был до неприличия настойчив, после чего пути наши разошлись навсегда: я сбросил пролетария с моста, предварительно запихав его ноги в тазик с цементом. Сотрудники на время перестали роптать и, забыв про теорию эксплуатации, опять принялись за дело.
Уровень образованности моих работников порой меня очень сильно удивляет и даже радует. Буквально на днях мой сотрудник, студент первого курса, сорокапятилетний раздолбай, будучи абсолютно здоровым, заявил: «...в условиях совершенной конкуренции устанавливается долгосрочное равновесие и прибыль предпринимателя устраняется!»
Я по праву считаю теорию общего равновесия Вальраса библией экономической теории, но, черт возьми, какие же у нас грамотные дети... пардон, работники. У меня не нашлось подходящих слов, да и комок в горле мешал говорить, слезы радости за подрастающее поколение текли по щекам; я представил, что же будет с этим юным поборником справедливости на втором курсе, и из жалости пристрелил его на месте. Чего встали? Работаем! Солнце еще высоко…

«Господин президент, всё пропало, невероятный скандал, ужасные новости, настоящая катастрофа!», -трясущимся голосом сказала прекрасная Сара Хакаби Сандерс, её любимое жемчужное ожерелье, приятно сверкнуло на фоне бледно-розового платья прямого покроя и погасло. «Что случилось?!»,- сквозь белоснежные зубы, ледяным тоном, спросило первое лицо государства с ВВП за прошлый год превысившим отметку в 20 трлн. долларов. Чувственные губы пресс-секретаря Белого дома, аккуратно выкрашенные помадой холодного кораллового оттенка, нежно затряслись: «Русские узнали, что мы не высаживались на Луне!». Некоторые мышцы на лице президента США слегка дрогнули: «Клянусь Джорджем Вашингтоном, я не допущу этого, срочно позовите ко мне Армстронга, немедленно! Сию же минуту! Неужели он проболтался!». Единственная дочь бывшего губернатора Арканзаса и кандидата в президенты Майка Хакаби, горько вздохнула и растерянно посмотрев по сторонам сказала: «Господин президент, сэр, это невозможно, он умер шесть лет три месяца и один день назад». «Это хорошо, точнее плохо, смерть любого американца - для меня огромная трагедия!». Пресс-Секретарь ответила на телефонный звонок по защищённой секретной линии, стёрла размазанную тушь с лица и ровным приятным голосом сказала: «Сэр, президент, срочные новости, "Роскосмос" сделал официальное заявление - это была просто шутка». «У кого-нибудь в Белом доме есть корвалол?»

Проект по озеленению, с последующим заселением, луны и всех планет солнечной системы, или вся правда о крипторубле

Пока президент Венесуэлы Николя Мадуро кричал с трибуны, что введет в стране национальную криптовалюту под красивым названием «petro», наши власти молча, не раздумывая долго, ввели в обращение крипторубль. Что тут было! Но лучше по порядку.
Люди, проснувшись утром 1 января 2018 года, кроме похмелья почувствовали некоторую неловкость: в винно-водочных да и всяких других магазинах и местах, включая кино, театры и прочее, наотрез отказывались брать наши деревянные рубли. Всюду висело правительственное распоряжение за номером дробь чего-то там о переходе с начала года на крипторубль. Где брать таковой, в бумаге не говорилось, равно как и в Интернете ни единого слова. В общем, жизнь в праздничные дни замерла, доедали салаты, пили самогон (бабка Зина из третьего подъезда отпускала за деревянные, категорически нарушая вышеуказанное распоряжение). Одно плохо, культурная жизнь замерла совсем, в кино и театры и даже в цирк за деревянные не пускали вовсе, хоть ты тресни, но выход нашелся - смотрели дома телевизор, а цирк у всех и так каждый день свой. В народе бумажные рубли уже прозвали керенками, и те, у кого на руках их было много, самую малость нервничали, употребляя самогону несколько больше, чем оставшиеся без рублевых излишков.
Праздники пролетели быстро, отдыхать - не работать, чиновники, словно перелетные птицы, вернулись на родину из-за границы (там такого рода нововведений не было, отпускали за валюту исправно). Тут сразу нашли виноватых и привлекли к суду, оказывается, кто-то что-то не дописал в распоряжении, да теперь это уже и неважно, а может даже и к лучшему: ведь народ привыкнуть к новой валюте должен, как лошадь к новому седлу, будем считать и привык.
Дальше - больше. Деревянные меняются один к одному в отделениях Сбербанка, но на сумму не более шестисот тысяч - исключительно для того, чтобы толчеи не было в отделениях банка, да и заодно узнать природу происхождения денег, если у кого имеется свыше шестисот, так, чисто для интереса, не для протокола. Наши люди особо сильно про себя рассказывать не любят, прямиком пошли на черный рынок, кровно заработанные менять по курсу два деревянных на один криптовый рубль, а кое-где просили и три к одному.
Дело пошло хорошо, спекулянты как могли наживались, конечно, их ловили и наказывали, тут надо отдать должное. И вот уже все деревяшки поменяны, крипторубль смело шагает по стране и даже не прихрамывает - дело невиданное. И тут опять неувязочка вышла, забыли народу сказать, что крипторубль-то не простой и не золотой, а напротив, совсем негодный. Портится как помидоры на рынке в прямом смысле этого слова. Ведь его взяли и запрограммировали - он же цифровой, собака, - да таким образом, что теряет он каждый день в среднем по одной копейке, заложили в него проклятый алгоритм убывающей геометрической прогрессии, ну чтобы совсем в ноль не превратился. Как народ прознал про эту гадость, так в магазины сразу и пошел прилавки опустошать, да в обменники - валюту скупать, цена которой улетела сразу в космос и, помахав оттуда ручкой, исчезла совсем.
Куда деваться? Люди в банки - мол, возьмите во вклад, а банкиры, не дураки по природе своей, говорят: «Конечно, давайте, возьмем, даже с большим удовольствием!» А народ, глаз один прищурив, спрашивает: «А под какие такие проценты?» А банкиры минусовой процент возьми да и назови, форменная неприятность, выходит, вместо того чтобы получать, еще и платить придется.
И обрушился процент, и стали деньги в банках выдавать под ноль процентов, а народ пошел всё заработанное тратить, поднимать упавший ниже плинтуса спрос и заодно нашу экономику. Чем не предвыборная программа, а? Хороша, нечего сказать. Дарю. Женщинам в придачу - проект по озеленению, с последующим заселением Луны и всех по порядку планет солнечной системы. Лично я на Марсе жить буду - климат там хороший.

Превращение
(почти что Ф. Кафка)

Спал я сегодня неспокойно, всю ночь гонял мышей в каком-то грязном заброшенном доме и, самое непонятное, не поймал ни одной. По всей видимости, мультфильм «Том и Джерри» сидит как заноза в моей памяти - как иначе объяснить неудачи и промахи в области охоты за мышами? Никак!
Воскресное утро. Солнечные лучи без приглашения проникают в мою спальню и бесцеремонно шарят по стенам, просачиваются в приоткрытую дверь шкафа с одеждой и пропадают там, словно подыскивая себе одежду из моего гардероба. Вряд ли они найдут там что-нибудь себе по душе, хотя моя новая клетчатая рубаха могла бы вызвать интерес, хотя бы эпизодический. Будильник звонит уже в третий раз, неимоверным усилием воли я открываю один глаз, но веко тут же опускается, сводя на нет все мои титанические усилия. Четвертый сигнал будильника звучит куда настойчивее первых трех и окончательно разлепляет непослушный глаз, который изучает внутреннее убранство комнаты, словно видит все эти предметы первый раз в жизни. Пришедший на помощь второй глаз увеличивает поле зрения и, соответственно, площадь обзора как минимум вдвое.
Полноценное зрение, однако, меня не радует: поверх одеяла вместо тощих костлявых рук с длинными пальцами лежат две короткие мохнатые черные лапы, предположительно кошачьи, но не наверняка. Совершенно точно понимая, что я еще сплю, зачем-то вслух пытаюсь сказать: «Это сон». Вместо членораздельной речи слышу жалобное мяуканье. Не веря своим глазам (черные лапы ни в чем меня не убедили), я все-таки хотел остаться верным хотя бы органу слуха и только по этой причине заглянул под кровать. Не обнаружив ничего, кроме толстого и ровного слоя пыли - давненько я не пылесосил, - решил, что звуки доносились из открытой форточки, и зачем-то принялся протирать глаза, но, почувствовав мягкие шершавые подушечки и легкое когтистое покалывание, понял, что кроме зрения и слуха нарушились еще и тактильные ощущения. Я по-прежнему надеялся, что сплю, а любой знает, чтобы проверить, спишь ты или нет, нужно ущипнуть себя, но убей не понимаю, как можно столь сложное действие, требующее развитой моторики, осуществить при помощи лап.
В силу технической невозможности окончательной проверки и для полного пробуждения я решил уже наконец встать на ноги. Как же я глуп, считая, что у тела с кошачьими лапами могут быть ноги! Конечно, я встал на здание лапы, такие же черные с приятным шелковистым отливом и острыми когтями, весело цокающими по паркету. Наличие хвоста меня уже не удивило, и я решил взглянуть правде (и себе) в лицо, при этом второй раз за утро вообразив нелепость - ну какое лицо может быть при наличии четырех когтистых лап и хвоста?! Вот именно - кошачье, только не лицо, а морда.
Аккуратно разгладив примятые после сна усы зубной щеткой, я решил зубы сегодня не чистить, потому как, во-первых, непонятно, чистят ли вообще коты зубы или нет, и, во-вторых, сегодняшнее чудесное пробуждение отобрало у меня минуты драгоценного времени. Часы пробили одиннадцать утра (конечно, часы у меня без боя и без кукушки, но согласитесь - звучит красиво), а это значит, что уже вышло задание ЗПВ (местный историко-социальный проект).
Меня охватил ужас: как с помощью лап зайти на мою страничку «ВКонтакте», где размещено очередное задание проекта?! Нет, это сделать решительно невозможно - неужели я сегодня пропущу захватывающее приключение?! Нет-нет, это полнейшее безобразие, я бы сказал, форменное: даже по методу «абы как» животному, хоть бы и домашнему, такое не под силу. Совсем никак невозможно. Исключено. Несмотря на кошачье обличье мыслил я по-прежнему как человек, хотя очень хотелось свежей рыбы и молока, но этого и человеку ведь может хотеться - тут вопрос спорный.
Постепенно паника улеглась, и я сообразил, что Маргарита Ивановна из тридцать третьей квартиры не пропускает ни одного задания и является самым зрелым участником проекта (о возрасте женщин говорить непринято, поэтому промолчим). Будучи котом, я легко спустился в нужную мне квартиру по водосточной трубе и, пока бабуля (пардон, проговорился) искала свои очки, изучил задание. Потом длинным элегантным прыжком выскочил в окно третьего этажа - и не разбился. Мохнатые лапы несли меня к заветному месту, увязая в глубоких сугробах, черная шерсть блестела и переливалась на солнце.
Если котам свойственно удивляться, то я был самым удивленным котом нашего города, а может даже и района: у заветного дома стояла Маргарита Ивановна, та самая из тридцать третьей квартиры, долго искавшая очки и нашедшая требуемое место раньше всех. «Здрасьте вам, дорогая моя соседка», - забыв, что разучился говорить, жалобно промяукал я, выгибая спину и вытирая ею ноги пожилой победительницы, гордо стоящей у найденного артефакта и старательно делающей селфи.
Коты пиццу не едят, даже с морепродуктами, поэтому никакой зависти, равно как и злобы, к Маргарите Ивановне я не испытываю и живу теперь у нее дома. Главное ведь не победа, а участие. Город свой полюбил еще больше, особенно по ночам гулять люблю, бывает, даже в приятных компаниях, одно только мне непонятно - когда я наконец проснусь? Блохи кусают безбожно, дворовый кот Васька порвал, негодяй, зачем-то мне правое ухо.

Это рассказ о том, как могла бы пройти презентация моей книги. Итак.
Осень, самое начало октября, идет мелкий противный косой дождь, и, как бы ты ни пытался закрываться зонтом, он всякий раз попадает прямо в лицо. Телевидение приглашено, но, наверное, не приедет, газеты и журналы поставлены в известность, правда, визит журналистов тоже под большим вопросом - так случайно совпало, а может и не случайно. Сегодня день работника мясной промышленности, и все журналистские силы будут брошены на мясокомбинат, место хорошее, тихое, за городом, посторонних не будет, вход строго по пропускам. А может, там и провести мою презентацию? Если гора не идет... Можно ведь им сказать, что в моей книге есть много упоминаний о мясных продуктах и об их пользе, нет, без шуток, кое-что точно есть, даже и врать сильно не придется. И опять же, они смогут сэкономить на клоуне, я выступлю совершенно бесплатно…
Сейчас бы бутербродик с брауншвейгской колбаской на тонком кусочке черного хлеба, хотя бы один... мм... Хорошая идея! Не про бутерброд конечно, а про мясокомбинат. Стоп! можно даже по этому поводу специально сочинить небольшую поэму в стихах о колбасе и сардельках или о роли докторской колбасы в жизни доктора Сидорова - в общем поле непаханое. Да и дело-то не сложное, только писать нужно обязательно на голодный желудок, а сейчас как раз то самое состояние, я называю его творческим, хотя к творчеству имею очень косвенное отношение, очень. Сюжет вслед за слюной уже начинает формироваться в моей голове.
Дело было так. У Ивана Петровича, сторожа с проходной мясокомбината номер восемь, раньше, как у всех сторожей, было две ноги, но однажды, выпив во время ночного дежурства пива на две бутылки больше, чем обычно, он зачем-то пошел с проверкой в производственный цех (потом придумаю зачем и допишу), а когда вернулся, то не досчитался одной ноги, но зато завод перевыполнил годовой план по производству ливерной колбасы. Нет, не пойдет, никуда не годится, сюжет избитый, как моя жизнь, и стар, под стать моему преклонному возрасту. Об этом даже недавно писали в местной газете, нет, не обо мне, а об одноногом стороже, которого сбило мусоровозом в тот самый момент, когда он переводил слепую бабушку через дорогу на красный свет, бабушка не пострадала. Нет, все же я недостаточно голоден, чтобы родить произведение, подходящее для праздника мясной промышленности, в этом все дело.
Раньше у нас в городе было целых два мясокомбината, прямо как твикс, - на одном делали только сосиски, а на другом только сардельки. Рыночная экономика была в самом разгаре, комбинаты незамедлительно вступили в конкуренцию и так снизили цены, что разорили предприятия по производству кормов для собак, кошек и попугаев. Рацион домашних любимцев обогатился сосисками и сардельками, попугаи в данном случае пострадали ни за что и вынуждены были голодать и, как следствие, гибнуть пачками и укладываться штабелями, но сейчас не об этом. Конечно, оба предприятия вскоре обанкротились, и их за бесценок выкупил один местный олигарх (сволочь порядочная естественно). Первым делом новый хозяин установил в городе монопольно высокие цены на мясную продукцию (чего хотят, то и делают, и ведь никакой управы на них нет), после чего изменения в рационе, в худшую сторону, претерпели не только выжившие попугаи, но и собаки, кошки, их любимые хозяева и один хомячок Аполлон.
А можно уже о чем-нибудь добром и светлом?.. эта проза жизни всем и так уже поперек горла, закидают сардельками к чертовой бабушке и слушать даже не будут, народ на мясокомбинате работает суровый и шутки не все понимает. Ладно, хорошо, а как тогда насчет праздничного сюжета? Положим, городской мясокомбинат в Новый год выступил в роли спонсора Деда мороза, и дети принесли домой после утренника в подарочных наборах вместо мандаринов по пачке венских сосисок, очень необычно, питательно и опять же хорошая реклама, хотя мандарины - это и есть Новый год, нет, не годится, никуда не годится, в топку! Короче, все сжег, остается одно - прочитать им мои готовые рассказы и каждому подарить по своей книжке с автографом, будут хоть бутерброды на работу заворачивать, все лучше, чем им у меня дома валяться, метраж и так маленький - половину квартиры занимают, спотыкаюсь только о них, а так, глядишь, и польза людям будет, а через них и всему обществу!

Красок в мире Серёги Кактуса куда больше, чем в жизни средне статистического человека. Конечно этот дар не свалился с неба, а стал результатом: долгих и упорных занятий на струнных музыкальных инструментах, активной социальной позиции (он боролся за права пешеходов) и употребления легких наркотических веществ таких как: конопля, анаша и мак.
Этим утром, Сергей выпил семь кружек крепкого душистого чая и скушал восемнадцать свежих булочек с маком, за окном энергично размахивая крыльями пролетел здоровенный чешуйчатый дракон, из его страшной пасти валили клубы дыма и вырывались языки пламени. Низко пошёл, к дождю - Сергей предусмотрительно взял складной зонтик и быстро вышел на улицу, на васильковом безоблачном небе ярко светило жаркое солнце, на клумбах, мурча от удовольствия, загорали бездомные огненно - рыжие коты. Один за одним зашипели проколотые перочинным ножиком колёса и зазвенели разбитые камнями лобовые стёкла, не по правилам припаркованных автомобилей, за спиной у Сереги болтался чехол с электрогитарой, большие чёрные очки надежно скрывали злорадный блеск его глаз, день начинался хорошо.
Погуляв восемь часов по городу и заодно восстановив утраченные права сотен пешеходов, Сергей уставший, но чертовски удовлетворённый содеянным, притащился в кальянную, все курили. Сергей покурил. Большая анаконда заползла в приоткрытую дверь и встав на дыбы остановилась как вкопанная, бурые пятна на блестящей изумрудной коже, чередовались в строгом шахматном порядке, желтые пятнышки по бокам были окружены чернильными кольцами. Из огромной змеиной пасти аккуратно торчали две ноги обутые в ботинки ядовито жёлтого цвета, обувь недавно проглоченного человека, принадлежала Сашке Клюквину, который неделю назад ушёл за пивом и не вернулся.
Этим вечером публику в злачном заведении не на шутку развлекал панк дядя Юра, он сразу взял высокий темп и принадлежащий Сергею музыкальный инструмент и совершенно дико и истошно заревел, с остервенением бацая по струнам - панк- рок жив!
Спустя всего какой-то час, гитара перешла в руки её законного владельца и застонала от его чувственных и нежных прикосновений, по залу разлетелась большая стая аспидно-серых голубей и бесследно растворилась в воздухе. Магия. Чудеса. Сказки Шахерезады, персидский сказочный цикл: «Тысяча и одна ночь!». Ковёр самолёт поднимает Сергея под высокий сводчатый потолок и отважно бороздит облака сизого кальянного дыма. Сергей лежит на спине в удобной позе и играет арабские гаммы, малость подташнивает, сверху открывается замечательный вид, музыка ультрамариновыми ручьями льётся на головы пьяной благодарной публики - это весело, креативно и эффектно.
Совсем истощенный гаммами и яркими жизненными картинами, Серёга устало брёл по тёмным безлюдным улицам родного города, оставляя за спиной шлейф из автомобильных сирен и сигнализаций, луна красиво серебрила лезвие крепко зажатого в руке перочинного ножа, на небе весело танцевали холодные звёзды.

Любовь зла - полюбишь и козла

И вот наконец пришел тот самый долгожданный момент, когда твоя жизнь становится скучна, неинтересна и обыденна. И тут вдруг приходит человек, и заметьте, сам, никто его об этом не просил, и начинает рассказывать...
Этим самым человеком оказалась наша уборщица Василиса Петровна, для краткости будем называть ее, как и все, - Вася.
Вася, придя под конец рабочего дня, прошлась по периметру нашего офисного помещения и безапелляционно объявила: «У вас и так чисто, убираться не буду! Обойдетесь!» Аргументировав столь жестко свою позицию, она зачем-то еще раз осмотрела пол и, словно узнав росчерк своей швабры, добавила: «Ну точно, я вчера же только тут пол мыла». Возникла неловкая пауза, было отчетливо заметно, что Васю что-то сильно терзает и гложет, она иступленно смотрела в одну точку, словно пытаясь высверлить небольшое отверстие победитовым сверлом, скажем восьмеркой. Она вспоминала. Через какое-то время на лицо наползла улыбка, и уборщица поинтересовалась: «А я вам рассказывала, как меня наркоман грабил, двадцать пять минут держал под ножом?» Вася частенько балует нас своими историями, по большей части бытового характера. Судя по ее ожившим и забегавшим глазам, рассказ обещал быть динамичным, незаурядным, немного жестоким и любовным. Васе дали слово.
Дело было так, отставив швабру в сторону, начала Вася, я тогда еще работала в булочной на пересечении Московского проспекта и Крепостной улицы, носила капроновые чулки, пышные кудрявые волосы с каштановым отливом и короткую юбку. Стоял жаркий летний день, солнце палило безбожно, мозги медленно плавились вместе с асфальтом. В семнадцать ноль пять в магазин зашел парень – он мне сразу не понравился - и внимательно оглядел все хлебобулочные изделия - от батона за двадцать две копейки до рогалика за шесть. Потоптался и вышел. Таким вот наглым образом он в течение часа зашел и вышел семь раз, а на восьмой разозлил меня уже окончательно и капитально.
На мой культурный вопрос «Какого рожна его козьей морде тут надо?» он ответил, почему-то грубо, цинично и холодно, «Не твое собачье дело», после чего я решила, что хлеба ему не продам, даже если на коленях умолять будет. Но парень, сильно интересующийся хлебобулочными изделиями, вопреки моей железной логике хлеба просить не стал, а, наоборот, перепрыгнул, как горный козел, через прилавок и, достав перочинный нож с двумя лезвиями, принялся вскрывать им мою кассу с довольно куцей дневной выручкой.
Был бы он малость покультурнее, пообходительнее что ли, я бы ему показала кнопку на кассе, с помощью которой она открывается, но нет, я сказала иначе, дурной характер - вся в отца: «Может, тебе на жаре мозги напекло, к врачу, может, тебе надо, а?» Смотрю - реакции ноль, ну точно - напекло, думаю, перехожу тогда к плану Б. Начала перечислять ему в качестве угрозы фамилии всех, каких знала, городских авторитетов, по алфавиту разумеется, смотрю - реакции опять ноль. Понятно, думаю, не местный. Планы все закончились, плюнула на пол и пошла вызывать милицию, предварительно громко заявив об этом. Тут смотрю, мать честная, голову у него отпустило, даже чересчур, на поправку парень пошел моментально. Бросил ножик вместе с кассой, схватил мою сумочку и бежать. Я первые три минуты молча стояла, искренне радуясь его выздоровлению, а на четвертой - меня как током ударило, сумка-то не казенная.
Выбежала на улицу как ошпаренная, а там мужики наши, с завода, стоят, пиво «Жигулевское» пьют, я к ним и давай спрашивать, жалостно так: «Куда побег парень с женской сумкой, сиречь моей?» Они, мол, туды куда-то, - и тычут все в разные стороны. Ну я плюнула еще раз, теперь уже на асфальт, аж слюна зашипела - то ли от жары, то ли от злости. Милиция тогда еще, дай ей Бог здоровья, хорошо работала на радость сумке, объявили план-перехват моих аксессуаров, и к вечеру я уже красила губы своей любимой помадой из этой самой сумки.
Через день-другой меня вызвали на опознание, а я как раз после дня рождения, перегаром от меня разит, страшно подумать как - всю ночь гуляли, поэтому вопросы мне задавали на расстоянии, примерно следующие: «Опознать сможете?» Я даже поперхнулась, что означало могу. Я его рожу козью узнала сразу, и так прямо в глаза ему и сказала: «Я тебе сейчас как дам!» - даже замахнулась для натуральности. А он не растерялся и следователю возьми да скажи: «Запишите, пожалуйста, в протокол, она мне угрожает!» Нет, вы видели, а? Убивать таких в роддоме надо сразу. У него, оказывается, четвертая судимость уже, он у бабушки своей девяностолетней четыре сберкнижки украл, а она на суд пришла и говорит судье: «Можно я ему конфеток дам?» Тьфу ты, думаю, наркоман проклятый! Так он мне потом из тюрьмы письма стал писать, чтобы я его простила. Вот скажите мне, кто ему мой адрес дал, а? До сих пор ведь переписываемся. А какие он мне стихи пишет! Владимир Маяковский - не меньше. Вы бы только знали. М-м-м... Вот ведь козья морда! Талант! Нет, как есть талантище!

Кольцо правды (волшебная история в канун Нового года)

Василиса Петровна Курочкина проснулась в этот день чуть раньше обычного. На дворе уже во всю стоял жаркий летний день, солнце добралось до середины небосвода и там остановилось, словно дожидаясь пробуждения выше указанной особы. Почувствовав, что её ждёт не только небесное светило, но ещё вкусный и питательный завтрак (у некоторых уже впрочем был обед) Василиса не стала долго нежиться в кровати и даже не потянувшись ни единого раза, перевела своё слегка отёкшее ото сна тело в строго вертикальное положение, попав ногами одновременно в оба тапка, смирно лежащие, как два преданных пса рядом с её спальной ложей. Жалобный скрип пружин означал окончательное прощание с кроватью и после того, как тяжелые шторы были небрежно откинуты в стороны, на кровать жадно набросились косые лучи солнца, в которых весело, как в детском калейдоскопе, заиграли маленькие пылинки. Громкий крик из ванной комнаты, куда пару минут назад проследовала Василиса, заставил бы любого человека содрогнуться, но на радость, кроме кричащей, дома никого не оказалось. Неверный муж Порфирий Курочкин, в этот обеденный час прибывал в компании с не менее, а может быть даже и более прекрасной, девушкой по имени Марта. Одно можно было сказать точно, Василиса была сильно старше, что вероятно и побудило супруга сделать такого рода выбор, а может быть имелись и какие другие мотивы о которых нам в точности ничего не известно. Но вернёмся к кричащей Василисе, потому как воет она знатно, громко, с выражением и уже продолжительное время, надо бы пожалеть её голосовые связки, чай не звери ведь. Причина такой эмоциональной подачи информации заключалась буквально в следующем. На прекрасном и как мы уже выяснили не совсем юном лице Василисы предательски выступила ярко красная сыпь. Одно утешало Василису и служило своего рода хорошей новостью: все прыщики были одинакового размера и окраса, равномерно распределенные по всей поверхности лица они стайкой опускались по шее, рассредотачиваясь и теряясь только где-то в районе груди. Когда сильно пересохло в горле, крик пропал как-то сам собой и вместе с этим начался мучительный мыслительный процесс или точнее поток воспоминаний связанный со вчерашним приемом пищи. Вчера на ужин были тетерева на вертеле с красным столовым вином из Бордо, ананасы, мороженое крем брюле и шоколадный десерт. Вроде бы ничего не обычного, вероятность пищевого отравление была отвергнута и низведена до нуля. Кольцо которое вчера за ужином подарил ей Порфирий горело огнём на одном из пальцев её правой руки. Еще буквально несколько мазков к портрету Василисы, в её жилах текла на столько благородная кровь, что даже болезни которыми она болела начиная с детства, имели названия необычные, красивые и тяжело выговариваемые. Что касается её супруга Порфирия, то в его жилах текла кровь самая обычная рабоче крестьянская (мать крестьянка, отец рабочий) из необычных заболеваний в его активе имелся только коклюш и свинка, говорить о которых он на людях особо не любил. Но как говорится встречают по одёжке, а провожают сами знаете как, именно по этой причине, Порфирий одевался всегда очень плохо, ну чтобы не вводить людей в заблуждение, как говорится чтобы два раза не вставать, экономя таким образом и свое время и чужое. Вот такому-то открытому человеку из народа попалась жена совершенно благородных кровей, требующая к себе особого внимания, обхождения и заботы. Порфирий обычно глушил водкой и вином данные позывы, но иногда покупал жене маленькие золотые безделушки, потому как женщина без внимания может зачахнуть как цветок в горшке стоящий на подоконнике, когда хозяева, уезжают на три месяца на юг к морю и не оставляют никому для поливки ключей от квартиры. Вчерашний вечер был именно тем самым моментом приезда семьи с юга, если фигурально представить Василису увядающим цветком в горшке, а Порфирия приехавшей с отдыха семьёй. Именно так все и выглядело. После ужина Порфирий достал купленное им в комиссионке золотое колечко, а Василиса незамедлительно нанизала его на один из подходящих для его размера палец, если мне не изменяет память, то на большой. Очевидно до этого момента кольцо принадлежало либо мужчине, либо женщине с крупными руками, что в принципе тоже самое. Данные факт нисколько не смутил Василису, а даже наоборот, блеск золотого украшения одурманил и без того находящийся в анабиозе мозг. Кольцо это всю свою жизнь гуляет по разного рода комиссионным магазинам, в поисках своего хозяина или хозяйки и всякий раз возвращается обратно на прилавок. В народе его прозвали кольцом правды, потому как если один из супругов его надевшийся покроется на утро сыпью, значит любви в этой семье нет и никогда не было. А как это кольцо из любящих семей попадает обратно на прилавок нам доподлинно не известно, но скорее всего это происходит по волшебству, других разумных ответов не имеется. Вчера видел соседку с нижнего этажа, всю покрытую ярко красной сыпью. Хочешь верь, хочешь не верь, а может и правда чего не того съела, один Бог только и знает.

Лютня

Этот рассказ посвящается тем, кто мечтает о маленьком щенке, а родители не покупают даже маленького хомячка, тем, кто еще до сих пор не нарядил пускай и искусственную, но всё же новогоднюю елку, тем, кто не умеет играть на лютне и даже не знает, что это такое, тем, в чьих окнах не горят веселые огоньки праздничных гирлянд, тем, кто несмотря ни на что счастлив.
Сколько я ни шарил сонным взглядом по небу, луны там решительно не нашел. Ей-богу нет. Есть зарево - далеко за верхушками хвойных и лиственных деревьев, есть темное зловещее болото, по ночам издающее странные звуки, а луны нету. В таких условиях писать что-либо совершенно нет никакой возможности. Ничего не получается. На носу итоговая конференция историко-культурного проекта ЗПВ («Захватывающее приключение Виипури») и Новый год. Да, именно в таком порядке. Нет, не по важности, Боже упаси, сугубо в хронологической последовательности. Чувствую, как сейчас пробежал легкий холодок у главного вдохновителя проекта, уверяю вас, дальше - больше. Моя порой богатая, но чаще всего не слишком фантазия позволяет мне заглянуть в будущее. Не далеко, дня на три, максимум четыре. Такое время у нас имеется. Заглядываю.
Воскресенье, двадцать какое-то декабря (лень смотреть в календарь и обременять читателя излишними подробностями), время послеобеденное, на улице, как обычно в выходной день, солнечно - на сердце как минимум: итоговая конференция греет душу, как жарко натопленный камин в холодный зимний вечер. На столе в глубине натопленной темной комнаты стоят три причудливых канделябра с зажженными свечами, посредине стола возвышается огромная хрустальная чаша на высокой фигурной ножке, из которой робко выглядывают краснощекие яблоки, ярко-желтые мандарины (без косточек), мягкие с оббитыми бочками груши, небрежно свисают грозди крупного сочного зеленого винограда.
Но полно пустых плотских фантазий, сейчас мы о духовном - конференция в актовом зале дома офицеров вот-вот начнется. Гости удобно рассаживаются, легкий культурный шепот, последний раз кто-то высморкался в дальнем ряду, впереди покашляли, где-то заплакал ребенок и сразу успокоился. Посторонних нет: вход только для участников и глубоко сочувствующих проекту - членам проекта бесплатный, сочувствующим - плата символическая, все средства пойдут на помощь детям. Присутствующие мило улыбаются друг другу, кто-то даже подмигивает, понимая, что плохие люди попасть сюда никак не могут, а хорошему человеку улыбнуться всегда приятно. Мой друг, туркмен, когда идет по улице, нет-нет да и скажет совершенно незнакомому человеку, да хоть даже и бабушке какой, мол, здравствуйте и затем расплывется в улыбке всем своим нерусским лицом. Я его спрашиваю, мол, откуда ты всех их знаешь? А он мне: «Как хороший человек увижу, всегда здороваюсь».
Среди участников мероприятия попадаются женщины в платьях, не то чтобы декольтированных, но все равно приятных, порой даже необычных цветов. Дети! да, дети - здесь главные гости, наше будущее, организаторы это знают не понаслышке и помнят, а значит, будет торт. Тсс, надеюсь, я не сболтнул лишнего. Всё, молчу, нем как рыба, правда, словно меня тут нет.
На сцене появляются первые лица проекта. Слово берет уверенный в себе мужчина, заражая присутствующих оптимизмом и какими-то еще полезными эмоциями. Коротко, сухо, по делу. Зал взрывается дружными аплодисментами. Вообще, первому выступающему всегда хлопают сильнее всех, потом то ли силы кончаются, то ли еще что. Сорвав богатый урожай хлопков, выступающий уходит, а у присутствующих в мозгу отпечатывается: «Мы молодцы, всё не зря, всё будет». Слово переходит к следующему оратору. Приятный баритон разрезает тишину, как острый нож - согретое масло. Порезанная такими фокусами на клочки публика в восторге, некоторые аплодируют стоя.
Следующим номером выступление какого-то бездаря, мнящего себя писателем. Да парень явно не в себе, зачем он вытащил свое нескладное костлявое тело на всеобщее обозрение, уму непостижимо. «Уважаемый, тут кругом женщины и дети! Кто вообще его сюда пустил?» - мысленно вопрошает мужчина в третьем ряду, справа. В его взгляде читается желание оказаться дома - мягкий диван, бутылка пива и очередной футбольный матч, который, кстати, вот-вот начнется, нет, это безобразие, причем форменное, а если пива не хватит?! Очень хорошо понимая настроение публики, чай сами из народа, администраторы проекта решают, что и без рассказа хорошо, что человек, самоуверенно причисливший себя к творческой элите, должен незаметно исчезнуть, а лучше всего провалиться под землю.
Вы, кажется, если мне не изменяет память, хотели захватывающего приключения, не так ли? Оно у вас будет. Я исчезаю. Аплодисментов не надо. Подпись: Неизвестный вам и никому.
Занавес. Играет приятная медленная музыка, некоторые танцуют, смеются.
P.S. Уважаемые рабочие, крестьяне, революционные матросы и интеллигенция! Не стесняйтесь в своих оценках, я твердо решил довести количество минусов до рекордных значений этого чудного ресурса. И помните, хуже всего безразличие. Всех с наступающим!

Зинка, Зинка, где твоя улыбка...

Меня читают не только в Воронеже и Ульяновске, но и в одном рыбном магазине Финляндской республики. «Д., ты когда мне свою книгу подаришь?» - пронзительно поинтересовалась Зинаида, хозяйка и по совместительству продавщица в своем магазине с кричащей вывеской «Фиш-маркет». «Мне уже даже Вилли Хапасало свою книгу презентовал. У него с собой из сразу две было, правда, на одной он изображен голым в сауне. Я ему сразу сказала, такую мне не надо, а другую давай. Полная фигня получается, я после этого к нему даже относиться как-то хуже стала. До сих пор еще не пожалела, что вторую не взяла».
В магазин заходят какие-то люди, Зинка немедленно переключается на покупателей: «Сегодня акция! Одну баночку икры берете - вторая вполцены! Рыба у нас особенная, коптим на дровах и ольховых опилках, так в Финляндии уже никто больше не делает, нигде не купите, по старинным финским рецептам! Не найдете, даже и не пытайтесь! У нас молдаванин Сашка, коптит как Бог!»
В зал магазина из подсобки выплывает мужчина ярко-выраженной молдаванской наружности с закопченным лицом и аккуратной косичкой - подлиннее, чем у моей дочери, отряхнул в меру грязный фартук и, мило улыбнувшись, исчезает, оставив в зале приятный запах ольховых опилок.
Уличная дверь, скрипнув совершенно по-фински, открылась, и в помещение вкатились сразу двое: высокий лысоватый мужчина и женщина в кожаной куртке с лисьим воротником. Зинка встречает покупателей, как мыс Доброй Надежды волны Индийского и Атлантического океанов, невозмутимо. «Вы будете рыбу брать?» - «Мы сейчас на паром едем, как-то неудоб...» - «Вы вино же пить будете на пароме?» Мужчина с женщиной переглядываются, по их лицам видно, что будут. «Только надо с белым. Я в рыбу добавляю афродизиак, мед и грецкий орех. Не пожалеете, вспоминать еще меня потом будете. Хе-хе. Двенадцать евро, вам так и быть отдам за десять, вижу, вы люди хорошие». Парочка уходит в обнимку, лысый, шепнув лисьему воротнику похабную шутку, ржет во весь голос, воротник застенчиво улыбается, ударяя в ответ ладошкой по плечу и ею же неловко прикрывая рот, словно чего-то стесняясь.
Зинка негромко бросает в пустоту магазина: «С каждым годом тяжелее и тяжелее втюхивать товар. Я за день так наговорюсь, так наговорюсь, аж охрипну, мяу сказать не могу». Ушедшую парочку вскоре сменяет другая, значительно моложе, но по фактуре такая же. Молодой человек тоже лысоватый, девушка тоже в куртке с меховой оторочкой на капюшоне (мех идентификации не поддается, скорее всего искусственный). Зинка вступает в игру, мяч на ее половине поля, удар... «Пожалуйста, молодые люди, три супнабора - один евро. Свежую рыбу в Россию везти нельзя! Если есть, где спрятать, то, конечно, берите на здоровье, некоторые, вон, в колеса прячут или еще куда похлеще. Я вам, знаете, ребята, что предложу - у нас сегодня акция: берете один набор, второй - бесплатно! На границе проблем с этим не будет, врать не буду, я периодически на Валаам езжу». Взяв два набора, оба уходят с каменными лицами, видно, беднягам совсем не до шуток.
Зинаида разоряется во временно опустевшем магазине: «Врать не будешь, вообще шиш чего продашь. Да и не вру я, собственно, а лукавлю, а это для торговли вещь крайне полезная и даже необходимая… Так, Д., говори скорее, что тебе дать: кусочек тухлятинки или свеженькой? Голос уже хрипит, а еще только обед, одолели окаянные!»

Иногда, даже совсем не большой словарный запас иностранных слов, способен в корне изменить образ жизни человека. Когда Лёха с остервенением зубрил финский язык- все вокруг дружно смеялись и говорили: «Ну на кой чёрт он тебе сдался! Учил бы немецкий уж на худой конец, ферштейн?». «Смейтесь, смейтесь», - обиженно отвечал Алексей, отмахиваясь от назойливых советчиков толстым финским разговорником, - «кому не понятно, а кому и очень даже понятно! ».
Далеко не без труда, освоив азы проклятого финского языка, Алексей от теории решил плавно переходить к практике. Исключительно с целью наладить прямой контакт с носителями языка, он стал появляться в местах развлечения и отдыха финских туристов. Ему как-то больше улыбались маленькие кафе и бары, где он без лишних глаз, знакомился с подвыпившими иностранцами и с головой погружался в практические занятия, алкоголь, как известно, начисто стирает все границы и языковые преграды тоже стирает. Когда в чужой стране с тобой начинают дружелюбно говорить на твоём же родном языке и при этом ещё ласково улыбаться, волей не волей, начинаешь доверять этому человеку. Провожая новых знакомых до гостиницы, Алексей с той же самой улыбкой, вежливо и на их родном языке, просил отдать ему верхнюю одежду, часы и содержимое бумажника. Мало кто мог ему отказать, кроме милой улыбки он имел двухметровый рост и красивые широкие плечи, в этом плане природа не обошла его стороной, как правило это всегда работало в его пользу.
Ну какая история без женщины. Женщина вносит в жизнь мужчины теплоту, заботу и долгожданные перемены. Оксана ворвалась в его жизнь, как свежий ветер в открытую форточку. Узнав чем именно занимается её новый возлюбленный, она заботливо убирая в шкаф лёшиной квартиры свои вещи сказала : «Ну разве так можно ? Ни ума у тебя Алёша, ни фантазии, голимый и копеечный разбой, фу!». «Ты», - ответил с обидой в голосе Лёха, -«из меня уголовника тут не делай, данные мероприятия являются частью педагогического процесса, а то что они мне подарки делают, так в том моей вины нету, хоть ты тресни!». Оксана не треснула, а окончательно закончив с вещами, воткнув в стакан рядом с его зубной щёткой свою, произнесла : «А теперь вот, возьми и внимательно меня послушай, разве нормальный иностранец возьмёт с собой много денег и ценных вещей на прогулку?». Алексей, хмыкнул и одобрительно мотнул вниз головой. «То-то же. Хватит уже на мороженное сшибать, у нас с тобой ячейка общества образовывается, пора и о семейном бюджете немного подумать». Скоро Алексей узнал на что именно намекала его любимая и ещё раз убедился в том, что на плечах у Оксаны, не кочан капусты, как у него, а настоящая голова. Все гениальное просто - Оксана обольщала все тех же финов и конечно не много поломавшись, соглашалась пойти к ним в номер выпить чаю. Подсыпав в чаёк снотворного, она впускала, не безызвестного нам Алёшу в апартаменты и они вместе дружно поковали чемоданы крепко спящего интуриста и тихо по английски уходили, план железный.
Всё шло как по маслу и работало как часы, пока не приключилась одна интересная история. Очередной жертве, всыпали в напиток недостаточную дозу снотворного, а может и левый препарат попался, сами знаете сколько сейчас кругом подделок. Широко открыв пьяные глаза некачественно усыплённый мужчина сорока пяти лет, уроженец города Хельсинки, женат имеет троих детей, выразил ярый протест и глубокое возмущение происходящим: без его ведома и просьбы, двое товарищей, явно не похожих на обслуживающий персонал, старательно собирали его вещи, включая ванные принадлежности, гостиничный халат и тапки, а он вроде как ещё выезжать никуда три дня не собирался, ну были ещё кое какие делишки у человека. Алексей газовым баллончиком попытался вернуть потерянный сон иностранцу, но как оказалось, действие нервно-паралитического газа имеет несколько другие последствия. Пришлось укладывать спать проверенным дедовским способом -левым по печени и правым прямым в челюсть. Не изменяя традициям, прихватив награбленное, подельники ушли по английски.
Наступил следующий день, весело светило солнце, на деревьях распускались почки и звонко пели птицы. Пострадавший не обращая внимания на такую красоту вокруг, двинул прямиком в полицию и размахивая финским паспортом и разбитым лицом, настойчиво требовал вернуть похищенные у него вещи, всячески намекая на международный конфликт. Следователь, со злостью кусая карандаш, сразу вошёл в положение и направил следствие по верному следу. По фотороботу и отличительным приметам нашли Оксану (она была маленького роста и сильно хромала на правую ногу). Как мы знаем, Оксана была девочкой далеко не глупой и рассказала в подробностях и деталях, о том как Алексей силой заставил её пойти на преступление, угрожая расправой над её родственниками, которых она до смерти как любит. Следователь внимательно слушал и записывал, а слезы у Оксаны всё текли и текли по впалым розовым щёчкам.
Формула: "раньше сядешь - раньше выйдешь", совсем не улыбалась Алексею. Когда его пришли «брать» на квартиру он встретил нежданных гостей и щедро начал угощать их свинцом. Всё в нашей жизни когда-нибудь кончается, кончились и пули в обойме у Лехи. Со злобой швырнув пистолет о стенку он выпрыгнул в окно второго этажа, сломал ногу, но не разбился.
На суде Алёша сидел с понурой головой и загипсованной ногой, свою вину разумеется полностью отрицал, разговаривал исключительно по фински, просил воды без газа, переводчика и депортации на родину. Оксану разумеется оправдали, она вторично вышла замуж и уехала обратно к себе в деревню, тлетворное влияние города. Алексей в местах заключения, старательно учит немецкий язык, времени, как говорится, у него для этого вагон и маленькая тележка.

Гороскоп на завтрак

На её белом вязаном свитере бешено скакали синие олени с красными рогами, горячий чай медленно остывал в кружке, глаза дико и напряжённо блуждали. За соседний столик в кафе присел недавно проснувшийся мужчина, в наглухо застегнутой кожаной куртке, волосы на его голове торчали дыбом, а от тарелки с гречневой кашей, в которой беспомощно тонул маленький кусочек масла, шёл едва заметный дымок.
- Число, месяц, год?
- Женщина, извините, я глубоко женатый человек.
- Жена не стенка, вас например как зовут?
- Василий, а что?
- Василий, вы ведь по гороскопу рыба?
- Нет, стрелец!
- Стрелец и верность понятия не совместимые - вы ей изменяете. А жена у вас кто?
- Дева.
- Она вам тоже изменяет.
- Странно, а я в гороскопе читал, что все девы однолюбы.
- У вас она какого числа родилась?
- Девятого.
- Ну все правильно, если бы 29 - тогда да, а девятого - нет. Василий, у вас ноги не мёрзнут?
- А что?
- Я бы вам например тёплые носки связала из овечьей шерсти.
Василий не доев и не допив, быстро уходит, забывая на стуле: куртку, шапку и вязаные перчатки. На его место сразу садится другой.
- А вы кто по гороскопу?

Броня обкома

Еду в Москву, в кармане опять триста рублей с мелочью, проклятое число, оно так и преследует меня в командировках. Я подумал, что из меня мог бы получиться выгодный сотрудник какой-нибудь организации: мне на командировочные нужно всего триста рублей, хотя кому такой бестолковый работник нужен? Нет, скоро дела пойдут в гору, сегодня звонили из газеты «какой-то там вечерний город», какой именно - не расслышал, но точно российский, вряд ли иностранцы могли бы мною заинтересоваться, хотя, скажем, «Вечерний Берлин» звучит красиво; так вот, сказали что приличный гонорар будут платить, думаю, эдак тысячи три в месяц, если, конечно, каждый день буду писать, плюс с основной работы за мои изнурительные лекции в институте три тысячи пятьсот рублей семнадцать копеек. Итого: если курс евро немного упадет, получается целая сотня в валюте, чем тебе не Берлин. Но я в валюте не храню, сразу биткоин покупаю, на данный момент на счету уже: 0,022 биткоина, курс растет, я в плюсе, кстати, думаю продать, нужно прибыль зафиксировать: два евро пятьдесят пять центов уже имею от цены покупки. Все-таки интуиция у меня есть, я прушный.
Мои мысли о скором финансовом благополучии и счастливом обладании криптовалютой прервал голос проводника: «Как ваша нога, Галина Ивановна? В прошлый раз на перроне упали, вы подлечились?» С этими словами в моем купе оказались три больших чемодана и Галина Ивановна, выглядевшая в свои семьдесят пять лет только на семьдесят четыре. Мужчина, тащивший багаж, получив щедрое спасибо от хозяйки вещей, смахнув пот со лба, тяжело выдохнул и в тут же минуту исчез вместе с проводником. Оставшись один на один со мной, бабушка поинтересовалась: «А вы до Твери едете?» Неужели меня выдало мое провинциальное лицо, и кого я тут обманываю? Но я все равно гордо сказал: «До Москвы!» «Вот и хорошо, тогда вы и поможете мне вытряхнуться», - радостно обрисовала мое ближайшее будущее владелица тяжелых чемоданов.
Поезд тронулся, верхняя полка от вибрации застучала как пулемет, проводник принес кофе. «Я в обкоме работала - финансистом!» - торжественно объявила моя попутчица и, посмотрев на мои ботинки, удивленно воскликнула: «Ух ты! А у вас размер обуви большой. У меня тапочки есть, только я вам дать не могу…» - а ведь она обращалась к человеку почти двухметрового роста. Я учтиво поблагодарил свою попутчицу, подумав: «Вот ведь, вроде человек тебе отказал, а все равно как-то к себе сразу расположил». Войдя таким образом ко мне в доверие, заботливая бабушка не унималась: «Милок, что тут написано?» - полюбопытствовала она, с интересом изучая надпись на шведском языке, украшавшую торец ее полки (наверное, шведы в этом поезде ездят чаще, чем наши соотечественники). Я ответил, что написано на шведском языке, в изучении которого я успехов так и не добился. На что моя пытливая спутница не растерялась и в ответ на мое лингвистическое невежество похвасталась: «Я французский учила в школе, но когда это было... - после чего, разразившись живым, искренним и даже немного злорадным смехом, продолжила: - Кстати, на одни пятерки училась! А вообще все нормально будет, - потирая ближайшее к двери колено, успокоила бабуля, некогда отлично знавшая французский язык, - сегодня же вторник, а это по гороскопу мой день, я верующая!» Тут я совсем успокоился и залез на верхнюю полку.
Внизу что-то происходило, верующая в гороскоп и Павла Глобу бабушка распаковала чемодан и заботливо протянула мне почерневший склизкий банан со словами «Ешьте, а то ведь пропадет». Я человек культурный, отказать пожилому человеку не могу, да и удобства рядом, по коридору до конца и направо, ночью очереди не будет, беспокоиться особо не о чем. Банан канул в мой желудок, оставив после себя только кожуру, тут же превратившуюся в кусок размякшего на солнце детского бананового мыла. Хозяйка испорченного фрукта, краем глаза наблюдавшая за моими гастрономическими потугами, дождавшись, пока я морщась проглочу последний кусок, выудила из чемодана беляш, аккуратно завернутый в салфетку, протянула мне кулинарное изделие и, с улыбкой глядя мне прямо в глаза, сказала: «Ешьте, ешьте, я в чемодане ключи ищу». Утратив волю к сопротивлению, я взял черствый пирожок с мясом, выдавил улыбку и процедил сквозь зубы слова благодарности.
Поиски ключей продолжались. Через некоторое время я получил чудо-йогурт в количестве трех штук, не уступающий в черствости беляшу апельсин, бутерброд с колбасой, бутерброд с сыром, бутерброд с каким-то паштетом - все по одному. Все полученные продукты я покорно съел. Звякнула трехлитровая банка с грибами - под крышкой я успел разглядеть очень толстый слой плесени. В первом чемодане ключи не нашлись, и Галина Ивановна намеревалась продолжить поиски в двух оставшихся. Шансы найти заветные ключи уменьшались на глазах. Интересно, там есть еще продукты и какого они рода и качества? Но, к сожалению, мы этого уже не узнаем. Поезд подошел к станции. Моя остановка, дамы и господа.
«Не уходите, хотите, я вам свои тапочки дам?» - кричала мне вслед бабушка, ограбившая несколько лет назад продуктовый магазин. «Спасибо, бабуля, они у вас тридцать пятого размера, очень вряд ли мне подойдут! Я лучше про вас рассказ напишу».
Выдала меня моя рожа, ну здравствуй, Тверь!

Оборонительная тактика

Вовка Голод не первый год ответственно тянет лямку вокзального охранника, моральный кодекс железнодорожного служащего не позволяет в полной мере предаваться пьянству и разврату, а душа порою об этом очень настойчиво и слёзно просит.
Воскресным утром внешний вид Владимира олицетворял полную победу духа над телом, всю ночь его пожирали высокие страсти и низкие инстинкты. Сослуживцы с высокими моральными качествами и свежими лицами облепили Владимира словно мухи липкий кухонный стол, их страшное дело как интересовали подробности вчерашнего вечера.
Я же вам русским языком говорю, не хожу я никуда, сам себя стесняюсь: длинный нос, челюсть вперёд, в зеркало порой смотреть страшно. А вчера, как назло знакомая позвонила, говорит хочешь поприсутствовать, у моего мужа нога в двух местах переломана, приходи в 19 часов в ресторан «Русский двор». Я говорю: не могу. А она: через не могу. Ну я и пошёл. Последний раз я так в Геленджике плясал после операции в 85 году, мне тогда врачи челюсть назад задвигали, исправляли мой так сказать природный дефект. Мы с приятелем по палате решили наше выздоровление отметить - сходить на танцы, ему кончик носа пришивали, любовница в порыве высоких чувств откусила, пластическая хирургия надо признаться творит чудеса! Сходили помню хорошо, наплясались от души, свитер даже выжимать пришлось. Местные ребята тоже оценили, после дискотеки мне ещё немного челюсть задвинули внутрь, вроде так даже и прикус лучше стал, дружку моему правда повезло меньше, нос заново пришивали, сам виноват пошёл им водить направо налево, я например спокойно у стеночки танцевал: твисты, шейки и танго, словом пострадал за зря. Вчера собственно по другому все было, выпил я совсем немного - всего пол литра, ботиночки снял и пошёл танцевать. Мужики говорят: во даёт носатый, как живой, так чего доброго и баб наших уведёт, а у меня и в мыслях даже близко такого нет, просто двигаюсь под музыку и наслаждаюсь. Мужики как сглазили, бабы давай от них отворачиваться и ко мне в танце стремиться - одна другой лицом краше и телом изящнее. Смотрю мужики в меня пальцем тычут и о чем-то в углу совещаются, ну думаю не такой Вовка Голод, чтобы без бою сдаваться, поглядим, посмотрим. Выпил ещё пол литра, танец совсем другой пошёл, кто-то в зале из молодых сказал: нижний брейк папаша зарубает. Брейк не брейк, а носки скользили хорошо, на шпагат на раз-два садился, а дальше плохо помню - фрагментарно и эпизодично, все как в тумане. От рук ревнивых мужей моя знакомая меня всё-таки уберегла, вывела в своём женском платье через чёрный ход, сама шубу на голое тело накинула, стой тут говорит - я мигом! Покурил. Снизу поддувает холодно, не май месяц, чувствую начисто замерзаю. Один из ревнивых мужей возьми да и свались мне прямо на голову и говорит: отчего такая красавица одна скучает. Видно перебрал крепко раз во мне мою душу красивую разглядел. Думаю так, с первого раза не вырублю бугай здоровый, да и прицел уже сбился, позовёт остальных а там уже амба, поминай как звали Вовку Голода. Я тогда вместо наступательной, решил оборонительную тактику избрать, плюс замерзал уже окончательно, какой думаю от меня толк железнодорожной службе - если погибну на морозе в рассвета сил, вот и я подумал - никакого. Говорю ему: бери тачку и поехали к тебе. Думаю там то я тебя один на один и вырублю. Взяли тачку едем, бугай меня на заднем сиденье тискает аж кряхтит от удовольствия, я строго придерживаюсь выбранной тактики и нехотя отвечаю на грубые ласки. Тут водила не выдержал и говорит: совсем обнаглели уже, тьфу и реально так плюнул на моё нежно розовое платье. Это скорей всего потому, что он усы мои в зеркало заднего вида увидел. Ну ладно думаю и тебя потом тоже урезоню, погоди у меня, а за испачканную одежду отдельно ответишь. Вышли из машины, бугай меня на руки взял и понёс как пушинку на девятый этаж по лестнице. Не думаю, один на один тоже не вырублю, если только тяжёлым предметом, сковородкой там или ещё чем. Короче до кухни мы не добрались, сразу в спальню и прямо в грязной обуви по персидским коврам. Бил я его подушкой конечно до остервенения, да так и не удалось мне тактику сменить, так сказать переломить ход нашей битвы, от полной безисходности конечно, пришлось кончик носа ему откусить. Вот такие братцы дела творятся на моем любовном фронте, есть закурить у кого?
И что вы думаете, кто-нибудь дал.

Мясокомбинат № 25

Здравствуй Москва-мать! Принимай истосковавшегося по тебе сына.
Пейзаж первый. Внуково. Прилетел. На турникетах к аэроэкспрессу стоит женщина в синей, как московское небо, форме и заботливо сообщает, что до отправления поезда остается четыре минуты. Я, исключительно чтобы убить кучу свободного времени и понять принцип действия беговой дорожки, пытаюсь легкой трусцой бежать вниз по едущему строго вверх эскалатору. По непонятной мне причине, на глазах кондукторов и изумленных пассажиров, не падаю, а, напротив, обгоняю людей, с хорошей скоростью бегущих по соседней ленте, двигающейся в правильном направлении, и - что совершенно мне не свойственно - успеваю на поезд. Это не чудеса, это столица нашей родины, это надо понимать. Я понимаю.
Пейзаж второй. Киевский вокзал. Прибытие. Вместе с прибывшими погружаюсь в подземку. Без происшествий. Плотно забитые пассажирами эскалаторы не оставляют ни малейшего шанса на ошибку. Двигаюсь в правильном направлении, повинуясь толпе и, как следствие, здравому смыслу.
Пейзаж третий. Метрополитен. В метро люди другие, не хуже и не лучше, просто другие. Справа от меня бабушка в вязаном кашне и с книгой в руках уже три станции кряду не переворачивает страниц. Начинаю беспокоиться. Нет, внимательно читает Ремарка. Хороший писатель. Бегло пробежавшись по лицам совершенно ничем не обремененных и душевно уравновешенных москвичей, думаю: «Как у них это получается?» Я сколько ни пытался сделать такое лицо - все без толку, кроме ужасной гримасы ничего не выходит. Полное фиаско.
Пейзаж четвертый. Лубянка. Приятный холодный ветерок, встретивший меня на улице, выдул остатки тепла, и я почувствовал себя замерзшим и голодным. С этими двумя неприятностями разобрался в ресторане "BON APP". Скромно присел за столик в углу и, укрывшись картонным меню с ног до головы, спрятался от назойливых глаз официантов. Тут и нашел меня московский приятель, решивший разделить со мной завтрак и прогулку по столице. Небольшое объявление на столе, привлекшее наше внимание, гласило, что человек, поставивший лайк и написавший отзыв, получит завтрак в подарок. Недолго думая заказал овсянку - гулять так гулять.
Пока остывала каша, подумал, что завалявшиеся в правом кармане триста рублей с мелочью в таком городе, как Москва, мне могут очень даже и пригодиться, ну мало ли - воды захочу выпить, поэтому исключительно из уважения к этому прекрасному заведению и с целью утоления жажды сел писать отзыв. Если быть до конца честным, писать отзывы у меня получается крайне плохо, непрофессионально и с натяжкой, рассказы - да, отзывы - нет. Но, во-первых, холодно, во-вторых, голодно, а в-третьих - нечего делать. Пишу так: «Кроме овсяной каши в вашем заведении меня порадовала приятная улыбка официантки, которую она извлекла из глубин своей трепетной души и, как мне кажется, погружать ее обратно даже и не собирается».
Мой товарищ Руслан (просил имя не называть, но я его не послушал) от радости, что благодаря моему литературному таланту (тоже сомнительное утверждение) завтрак будет абсолютно бесплатным, заказал двойную порцию каши и яичницу с сыром и ветчиной в количестве двух штук.
Милая официантка, с целым десантом веснушек на лице – ну прямо союзные войска на Нормандском пляже ранним июньским утром 1944 года, - забирая грязную посуду и мило улыбаясь, торжественно сообщила, что оставленный нами отзыв обеспечит нас бесплатным завтраком только в следующий раз. Увидев на наших лицах выражение, истолковываемое обычно как удивление, барышня позвала администратора по имени Евгений. В ту же минуту, максимум в следующую, возле нашего столика материализовался мужчина с этакой аккуратно подстриженной, как газон в Виндзорском саду, рыжей бородкой и сказал, что причин для беспокойства никаких нет и быть не может, добавив: «…сэр, не далее как завтра в одиннадцать ноль-ноль по московскому времени вас будет ждать большой завтрак». Это заявление вдохновило меня и Руслана, который, узнав, что за сегодняшний завтрак все же придется заплатить, придвинул к себе небрежно отодвинутую тарелку с оставшейся яичницей и кусочками ветчины (сыр уже кончился) и с аппетитом всё доел вместе с остатками хлеба.
В данный момент, в ожидании завтрашнего утра, пью кофе на последние триста рублей в этом чудном заведении. Обратный билет домой на сегодня пропал. Ищите меня по адресу: город Москва, ул. Никольская, недалеко от дома номер 25. Да, совсем забыл про отзыв. Пишу снова: «Ресторан большой и просторный, персонал очень добродушный и приветливый, про бородатого администратора уже говорил, музыка ритмичная и приятная, каша очень вкусная». Руслана спрашивать не стал: мне кажется, его мнение будет недостаточно объективным сегодня, завтра - да, сегодня - точно нет.
Эпилог
Одним словом, все хорошо, только одно мне не понятно, зачем официанты ходят в фартуках мясников, только чистых, ничего не понимаю, если бы с кровью - тогда понятно, а так нет, не понимаю.

О, Грузия!

Сразу два события случились вчера, об одном знают многие, о другом - лишь некоторые: курс биткоина превысил двадцать тысяч долларов и я был на выставке грузинских художников-экспрессионистов. Перехожу сразу ко второму пункту, потому как первый всем и так ясен и понятен, очередной психологический уровень битка находился на уровне двадцать тысяч долларов, в понедельник ждем небольшого отскока, а затем уверенно идем к новому уровню - двадцать пять тысяч долларов. Второй пункт менее интересен для широкой публики, нет, я не про великих грузинских живописцев, я про себя. Вне всякого сомнения, обо мне скоро заговорят, хотя, конечно, не так как о биткоине - сказать, что я смогу собою затмить первое цифровое золото, значит сказать неправду.
В этот вечер луны на небе не было вовсе - именно в такие вечера и проводят выставки грузинской живописи. Картины великих мастеров вальяжно расположились на стенах маленького по размерам, но не по значимости арт-ателье с кричащим птичьим названием. Поклонников таланта грузинских живописцев было достаточно - если бы кто-нибудь из присутствующих случайно обронил яблоко, упасть ему было бы негде. Но яблок не было, виноград, бананы, канапе, стручковый перчик халапеньо, мандарины с косточками и глинтвейн в кастрюле с поварешкой, да, конечно, читатель, бывший там вчера, меня поправит, было грузинское вино! - но только не яблоки.
Я, оказавшись волей случая и по приглашению милейшей хозяйки этого островка изобразительного искусства, прибыл в назначенное место, опоздав на сорок пять минут. Место мне нашлось сразу у входа, с правой стороны, оттуда ничего не было видно и оно выгодно пустовало. Кто не знает - я непризнанный гений, писатель, и совершено случайно прихватил с собой двадцать своих книг. Как я уже сказал выше, место у входа было стратегическое, выгодно останавливало людей, желающих освежиться, и взгляды некоторых, как мухи на мясо с душком, небрежно падали на стопку зеленых, как сукно игровых столов в казино Лас-Вегаса и Монте-Карло, книг и вместе с хозяевами тут же исчезали. Насвистывая веселую мелодию, я ждал сумасшедших, отважившихся взять в руки мое произведение. Прошел примерно час, не больше, сумасшедших, как я и подозревал, на выставке не оказалось совсем, зато я услышал, как отчаянно стучит поварешка по дну пустой кастрюли, где еще недавно плескался так и не успевший остыть алкогольный напиток.
Отдельных любителей искусства начало прибивать людской волной к берегу современной литературы в моем лице. Я, как заправский рыбак, вытаскивал добычу на берег и открывал их удивленному взору свою душу, компактно размещенную на трехстах трех страницах зеленого чудовища в коленкоровом переплете. Будучи экономистом по образованию, я знал запрещенный прием, с помощью которого намеревался распространить все двадцать принесенных с собой экземпляров. Я их раздавал бесплатно! Это работает, уверяю вас, бесплатно берут даже рекламные кусочки совершенно несъедобной колбасы и, что самое удивительное и непонятное, эту колбасу еще и едят. Моя же книга совершенно не способна так сильно отравить человеку жизнь, в крайнем случае ее можно использовать как растопку, что само по себе уже большой плюс. Но мы увлеклись технической стороной вопроса, возвращаемся к незаслуженно оставленным, но отнюдь не скучающим гостям.
Картины светились изнутри. Особо тянущиеся к свету гости трогали руками холсты великих художников, пытаясь даже сковырнуть кусочек-другой, забрать, так сказать, с собой частицу грузинского солнца и радушия, как выразился один мужчина приятной наружности с офицерской выправкой и шерстяным шарфом на шее во время интервью местному телевидению, да, он так и сказал - грузинское тепло и радушие, я почему-то это запомнил. Телевидение то и дело выхватывало зазевавшихся гостей из толпы и с пристрастием, под дулами телекамер, допрашивало на предмет данного мероприятия. Я отчаянно жался к своим книгам в надежде остаться незамеченным, но и меня постигла участь - или, может быть, честь, сказать сложно, точнее, невозможно - интервьюируемых.
Плохо помню, что именно я нес на камеру, скорее всего полную чушь, за минуту до этого я съел целиком перчик халапеньо (все что осталось из угощения), по этой причине преимущественно широко открывал рот, жадно глотая воздух. Журналист, проводивший опрос, молодой, лысоватый, со сверлящим взглядом, в белом вязаном свитере с высоким воротником, понял меня правильно и что-то шепнул милой женщине-оператору с рваными коленями на джинсах. Оператор улыбнулась мне своей прекрасной улыбкой и развернула камеру вместе со своим изящным телом к изрядно подвыпившему мужчине средних лет, крепкого телосложения, с редкими волосами на голове и с зачаточной, еще только-только приобретающей необходимые форы и пропорции эспаньолкой (это такая короткая бородка вычурных очертаний). Из его уст полилась богатая средствами художественной выразительности пьяная речь, не несущая смысловой нагрузки, но плавная и даже убаюкивающая.
Я зевнул, прикрыв для приличия рот ладошкой. Передо мной неожиданно возникло несколько фактурных женщин, очень милых, пышущих жизнью и духами, щедро расточающих совершенно искренние улыбки. Узнав, что помимо самой книги можно получить автограф, они поинтересовались у меня, где, собственно, прохлаждается сам автор и сколько можно брать книг в одни руки. Улыбки на лицах сменились глубоким удивлением, когда я откашлявшись сообщил, что автор перед ними. Дамы на всякий случай заглянули мне за спину и, никого там не обнаружив, молча взяли по одной книге, очевидно, чтобы меня не обидеть, и, шушукаясь и оглядываясь, ушли к фуршетному столу.
Начало положено, стопка книг стала немного ниже. Потом подошла молодая пара и совершенно культурно попросила меня подписать книгу. Очевидно, они слышали мою беседу с дамами, и это избавило меня от унизительной процедуры представления самого себя. Я пожал руку юному обладателю моей книги и искренне пожелал удачи в семейной жизни.
В помещении стало просторнее. Все оставшиеся после трех часов работы выставки любители живописи сгрудились в правом углу у окна, там же стоял высокий резной деревянный стул, на котором восседал человек в коричневом кожаном пальто с лисьим воротником, длинные волосы как бы небрежно падали на его плечи. В целом он был похож на короля Лотарингии задолго до переименования этих земель в герцогство. Коренастая женщина, невысокого роста, в синем бархатном платье, протирала тряпкой запылившиеся фрагменты его верхней одежды. «Король», не будучи красноречивым, что-то неохотно цедил сквозь зубы, не особо балуя информацией своих слушателей. Поодаль кружила камера, словно опасаясь заглядывать в заветный угол.
Гости, досконально ознакомившись с живописью, искали дальнейшего удовлетворения своих потребностей в духовной пище, и, так как мои книги стояли в очереди духовных продуктов сразу за холстами великих художников, я неожиданно получил бурный и устойчивый спрос. Рука неустанно раздавала автографы уважаемым художникам, общественным деятелям, журналистам местных газет, двенадцатилетним детям, одному представителю городской тусовки (так он представился), пьяный гражданин с эспаньолкой, давший длинное и невразумительное интервью, с бегающими глазами спросил меня, люблю ли я женщин. После этих слов женщина в обтягивающем лиловом платье, очевидно спутница пьяного Сократа, хмыкнула и предложила после прочтения моей книги провести творческий вечер, потому как у нее уже сейчас (после прочтения оглавления) возникли вопросы по поводу моей претензии на классиков. Я охотно согласился, молчаливо, как лошадь, кивнув головой. Вот это успех!
«Король» из своего угла незаметно исчез, трон опустел, а вместе с ним пропала и свита, картины наполняли пустой зал приятный светом, было как-то очень хорошо на душе, даже не хотелось никуда уходить, книги все до одной разобрали.

Хештег

Над головой Михаила Ивановича Калинина совершенным образом стояла полная луна. Правая рука всесоюзного старосты была надёжно спрятана в карман расстегнутого пальто, левая крепко держала его за верхний лацкан, голова была повёрнута немного вверх и вправо. Сквозь расстегнутую верхнюю одежду пробивался пиджак, крепко застегнутый на одну пуговицу, шею обвивал худощавый галстук. С немного покошенного постамента, сквозь голые ветви деревьев, он смотрел на пересечение московского проспекта и садовой, на дом где раньше проживал почётный гражданин этого города Евгений Евгеньевич Кепп.
Души вокруг не было ни одной, холодный ветер протяжно выл в ушах и хлестал по лицу, обледеневшие дорожки блестели под желтым светом фонарей, уводя в неосвещенную часть парка. Именно там на деревянной скамейке с металическим каркасом, широко раскинув руки лежал немолодой человек, а рядом с ним сидела молодая девушка с большими персидскими глазами из которых маленькими струйками текли слезы. Девушка имела имя Виктория, высокий рост, стройную фигуру и высокие кожаные сапоги ботфорты. Лежащий имел имя отчество и даже фамилию, но по долгу службы не имел возможности представиться. Данный факт окутывал небольшой тайной данное событие, но в конце концов, так ли это сейчас важно, условно назовём его Вася. Обувь Василия была обильно вымазана грязью, очевидно к месту своего текущего пристанища он шёл по газонам, сокращая путь, совершенно игнорирую предназначенные для этой цели дорожки. Обувь Виктории имела отличный от вышеописанной внешний вид, что говорило в пользу того, что она была аккуратным человеком и пришла на место встречи другим, более цивилизованным путём. Время было глубоко за полночь, Василий изредка подавал признаки жизни, облизывая распухшие губы и бормоча никому не понятные слова, которые в простонародье называют обрывками.
#Хештег второе января, графомания, пиво с водкой.

Мой тесть - завидный охотник и заядлый браконьер, мне сразу удалось найти с ним общий язык, первое что он мне сказал : «Будешь обижать мою дочь - пожалеешь!». Конечно, после этих слов он мило улыбнулся и моментально убрал в сторону от меня двуствольное ружьё, как никак родственники. Я женился по любви и поэтому данная угроза тоже вызвала у меня улыбку. Поулыбались. Жена правда потом призналась, что её папа никогда не шутит, если честно, я не верю в то, что на земле есть люди у которых начисто отсутствует чувство юмора, но эти слова и её теплые воспоминания, приведённые мною ниже, почему-то крепко запали мне в душу.
Однажды, папа на чужой машине, уехал с друзьями поохотиться на 23 км., как водится, после совместного распития спиртных напитков, возникла небольшая дружеская потасовка и он начисто со всеми разругавшись, отправился домой пешком, лил сильный проливной дождь. Проезжающие в сторону дома машины, видя не ровно идущего человека с ружьем на плече, на его жесты остановиться, никак не реагировали, словно совсем не замечали его. Придя домой только под утро, он прострелил себе руку, по всей видимости, не хотел будить никого из домашних и решил сорвать всю злость на себе, но истошный крик и сам по себе звук выстрела, всё равно подняли на ноги весь дом. Пришёл участковый, мама оказала папе первую медицинскую помощь, быстро приехала скорая. А когда мама уехала на выходные к бабушке в деревню, он пригласил всех охотников к себе домой и как водится немного посидели у костра на кухни, меры пожарной безопасности были соблюдены, языки пламени стеснительно выглядывали из кухонной мойки. Правда шашлык получился странного мыльного вкуса с горчинкой, в этот день пропали сразу две кошки у Марии Ивановны, с верхнего этажа. Обычно папа придерживается консервативных взглядов, но подвыпив, как правило становится более демократичнее. Выпили. Со словами: «Свободу попугаям!», папа выпустил Кешу из клетки, а Семёну Петровичу в этот самый момент, привиделся большой жирный тетерев. Фамильная хрустальная люстра, разлетелась на тысячу маленьких осколков, Кеше чудом удалось спастись, он улетел через разбитое табуреткой окно. Одна из пуль, предназначавшихся для Кеши, рикошетом попала в папину ногу. Пришёл участковый, Семён Петрович оказал папе первую медицинскую помощь, быстро приехала скорая. Кеша так и не вернулся, папа сказал маме, что ему было очень скучно и он улетел в Африку к своим дальним родственникам. После этих слов, он быстро сбегал в зоомагазин и принёс двух красивых тетеревов, извините, попугаев.
О людях следует судить по их поступкам, я сделав некоторые выводы, пригласил тестя на рыбалку. Этот вид активного отдыха, мне показался наиболее доступным и наименее опасным. Мы отправились на 23 км, тесть разумеется взял с собой ружьё, несмотря на мои просьбы этого не делать, спорить с вооружённым человеком было достаточно нелепо и глупо. Накануне мы немного поругались с женой, делая ремонт в ванной, наши мнения кардинально разошлись по поводу цвета настенной плитки, она хотела нежно розовую, а я светло бежевую. У моей жены очень тонкая душевная организация и о своих даже небольших проблемах ей обязательно нужно с кем-то поделиться. В тот самый момент, когда у тестя только-только начало клевать, его телефон зазвонил как сумасшедший. Я сразу узнал голос любимой жены, точнее её редкие, но достаточно глубокие всхлипы, она играла на публику - в этом не было никаких сомнений. Тесть закончив разговор, немного изменился в лице и молча стал расчехлять ружьё. К тому времени, я неспеша плыл брасом, приближаясь к противоположному берегу реки, солнце приятно слепило мне глаза, а в лесу звонко пели птицы. Я с детства хорошо помню финальную сцену из кинофильма «Чапаев», не хватало только Петьки, тесть прицельно и хладнокровно вёл стрельбу из ружья мелкой дробью, метясь в район чуть ниже моей спины.
Жена оказалась совершенно права, нежно розовый цвет очень гармонично вписался в интерьер нашей ванной комнаты.