Поиск по автору:

Поднимите мне веки! Хочу напоследок взглянуть
На извечный покой океанского злого заката,
Завершая свой странный, нерадостный жизненный путь
Вдалеке от страны, где считался когда-то своим,
От друзей позабытых, от женщин, любимых когда-то-
Неудачник-паяц, слишком вжившийся в пошленький грим.

Калифорния, ты - мой не вовремя найденный рай,
Где была ты, когда я скитался, о рае мечтая?
Здесь окраина мира, и скоро шагну я за край,
Отдохнуть от погони за детским загадочным мифом.
Там навстречу мне истина выйдет, до боли простая:
Рая нет. Веры нет. Ни мечтам, ни закатам, ни рифам,

Не вернуть мне надежду на жизни достойный итог.
Я о многом прекрасном мечтал, только сделать не смог.

Одна девушка из Кустаная
В койке стала совсем ледяная.
До чего же обидно,
Когда баба фригидна -
Не могу тогда с ней ни хрена я!

Возлежа на актрисе, майор
Обнаружил, что рядом - суфлер.
"Как там дальше по тексту?"
Оказалось, не секс тут
По сценарию, а разговор.

Есть девчонка одна в Таганроге-
У нее превосходные ноги.
Ей бы к тем бы ногам
Мужичок-моногам -
Только нет их у нас в синагоге!

Глуповатый, но добрый монгол
Ни ФОРТРАН не учил, ни Алгол,
Но по Е-шуудан
Как-то раз в Магадан
Сообщил, что освоил Кобол.

Знаменитый писатель Камю
Наступил ненароком в дерьмю.
Долго пахли калоши.
"Запах свежий, хороший,
Только в доме он нам ни к чемю.

Как же так можно, Никифор Степаныч, войти, не спросимшись?!
Так вот и можно, Лукерья Петровна. Я взял и вошел
Я вот под дверю стою тут с восьми еще не похмелимшись
Милай, ты шо, непоемши с утра? Ну, садись, хорошо,

Этова, значить, рассказывай, где же ты шлялся, напимшись.
Что у тебя, куманек, накопилось за пьяной душой?
Чтой-то в лице со вчерашнего дня ты слегка изменившис.
Шишка на лбу, нос разбит, весь в крови, Никифор, да ты шо-

Я, дорогая Лукеря... но прежде налей-ка, налей-ка
Цельную повесть про евто тебе б рассказал но увы немогу,
По-перву лучше налей а не то упаду от бессилья;

А, во-вторых, иногда даже память сдает крокодилья...
Значится так... Прохожу мимо бани по вдоль берегу...
Дальше - не помню, очнулся я в парке под грясной скамейкой.

Посмотрел намедни я стриптиз,
Только я там кое-что не понял:
Деньги ей в чулки воткнул, а приз
Пердуну беззубому достался,
Старому барыге Аль-Капоне.
Для чего ж я тратился, старался?

Завтра покупаю револьвер
И гранатомет на всякий случай.
Как-никак, я бывший офицер
Службы безопасности Ботсваны;
Я терпеть не буду, не поручик,
Здесь вам не у Пронькиных, болваны!

Послезавтра вновь туда пойду -
Каждому должно быть по труду!

Добрый доктор

И пришел к Айболиту медведь, брови насупив:
"Ой, похоже я СПИД подцепил из-за вируса в супе".
И гоголем-моголем, моголем-гоголем лечит его Айболит,
И плачет медведь, и кричит:"Мать твою, Общепит!"

Из газеты Титова Ивана
За статейку о группе "Нирвана"
Так активно погнали,
Что опять "Хали-гали"
Он поет, не слезая с дивана.

Как-то раз углекоп из Макеевки
Выпил водки с наклейкой "Кащеевка"
И живой до сих пор -
Правда, пьет лишь "Кагор"
Нет угля больше в копях Макеевки

Минтимира, простите, Шаймиева
Пригласили к Гейдару Алиеву.
И Шаймиев, простите,
Вспомнив о простатите,
Предпочел ему Софу Делиеву.

Чаровница из Тегусигальпы
Черепа собирала и скальпы.
Древним методом вуду
Эти скальпы повсюду
Рассылала она, даже в Альпы.

Лицом угрюмо в снег упавши,
А ноги весело задрав,
Лежал ничком товарищ Грамши,
Своей последней правдой прав.

Его поднять пытались наши
И отослать на лесосплав,
Чтоб там, у нашей у параши
Постиг он сущность наших прав.

Все было тщетно. Пуля-дура
Из Грамши вышибла мозги.
И на снегу его фигура

Лежит подобием дуги
С тех пор то весело, то хмуро
На нас глядит он из пурги...

У подружки моей, Нины, именины.
Дозвониться не могу никак до Нины.
Как ее мне, объясните, поздравлять?
Может быть, отправить срочно телеграмму,
Но боюсь, не оберешься после сраму
Попади та телеграмма в руки мамы,
То не пустит Нину вечером гулять.

Как же мне поздравить Нину, подскажите,
Может, спеть ей серенаду? Скажем, Бриттен,
Сон в весеннюю ли, летнюю ли ночь?
Не поймет, боюсь, ни Бриттена, ни Глюка,
Гнесинское, знаю, бросила, гадюка.
И вообще, от этих мам - молчит наука,
И к тому же старой девой станет дочь.

В нашей школе была физкультура в почете,
Ну а русский язык вовсе наоборот.
Но однажды чиновник один из РОНО
Помянул нашу школу нелестно в отчете,
И был прислан к нам новый физрук-идиот:
Мол, у вас все окей, так что вам все равно.
Начал русский язык набирать обороты,
Кто-то выучил даже все шесть падежей,
Кто-то даже диктант написал не на "два",
А в девятом такие нашлись обормоты,
Что писали "похуже" заместо "хужей",
Городки от лапты отличая едва.

К сожаленью, в РОНО поступила бумага,
И директор с поста полетел, бедолага.

Очень вреден, друзья, никотин.
Но просмотр голливудских картин,
Он не менее вреден
Тем, кто баксами беден:
Туп, тупее, тупее... кретин.

Как прекрасна весною Женева-
Гитлер думал, вкипая от гнева.
Ева Браун, меж тем,
Предпочла Ангулем.
"К лягушатникам? Смилуйся, Ева!"

Я не стану травою, дрожащей от свиста косы,
Перед высшим судьею, бросающим жизнь на весы
Я предстану несогнутым, твердым и гордым поленом
Тем, которое многим героям сломало носы,
Героинь иногда, впрочем, тоже лишая красы,
Не осиновой чуркою - комлем дубовым нетленным!

Я не стану стаканом в трясущейся чьей-то руке.
Перед высшим судьею я нагло пройду налегке,
У костра причастившись воды из ляменевой фляжки,
Прямо в сердце Аида нацелюсь в прощальном пике,
И останутся сонные дни где-то там вдалеке,
Где остались твои незабвенные стройные ляжки.

Нет, не стану гадать я о сущности реинкарнаций,
Я по стилю сонета узнаю, что был я Гораций.

Говорят, перед смертью Онассис
Захотел пожевать ананассис.
Но супруга Жаклин
Заартачилась, блин:
"Может, рябчика? Хрен, выкусь-нассис!"

Спокойно почистив оружье
Борьбы за свободу любви,
Ты выйдешь в Поволжья завьюжье
И клятву мне дашь на крови:

"Клянусь быть примером живым -
Не дать за невесту калым.

А также кривого Максуда
Зарэзать клянусь за поджог,
А после уехать отсюда
В прославленный город Торжок".

Пакет передашь ты родным:
"Ура! Сэкономлен калым!"

И после ты будешь свободен
Идти на все восемь сторон,
Поскольку мне боле не годен
И даже противен твой тон.

Вернешься назад к выходным,
Пропьем тогда вместе калым.

Председатель публичного дома,
Что стоял в самом центре Содома,
На летучку бляд.й,
Как дурной иудей,
Всех собрал - и гетеро- и гомо-.

Есть немало на свете правителей -
Удивительных мозгомутителей:
То с трибуны несут
Чушь, а то самосуд
Учиняют в сортире, мочители.

Как-то раз у художника Врубеля
Не нашлось пообедать ни рубеля,
А свой доллар менять
Не хотел, твою мать!
И на полку сложил свои зубели.

На заброшенном амбаре
Гордо реет красный флаг
Чай, колхозники, не баре,
Власть Советов, как-никак!

Может быть в буржуйском баре
Будет больше разных благ-
Любит власть свою аграрий,
Как буржуи - свой коньяк.

Эта власть пьянит не хуже,
Чем жена младая - мужа:
Брак - скучнее, чем бардак

В меркантильном Амстердаме
Знает каждый му...чудак
О проблемах меж полами

Мэр Москвы по прозванью Лужок
Был вчера осужден за поджог
Городского бассейна.
От Саддама Хусейна
В утешенье пришел пирожок.

Говорили художнику Ге:
"Почему вашей левой ноге
Вы позволили столь
Откровенную роль
Исполнять в Вашем творчестве, Ге?"

Есть одна выебонщица в Химках
Выи бонит она на картинках
И бонутые выи,
Откровенно кривые
Продает свои в порнокабинках.

БЭСМ-6 был компьютер нехилый:
Сочетал в себе водопровод,
Дизель в три лошадиные силы
И добротный советский комод.
А какие писались программы
Наших будущих славных побед,
А какие на выходе драмы,
А какие мотки перфолент!
А какие девчонки в машзале,
Хвать, бывалоче - и на панель,
Горячо и бесплатно лобзали
Принесенную им карамель!

А теперь - не проси, не надейся:
IBM и продукция Гейтса...

Билл - Гей!!! Т-с-с-с-с!!!!

А пусть стреляют пушки, грохочет канонада!
Мне пушки -- что хлопушки, а гром -- что серенада!
Уверенныы такой я и черствый, как кабан, --
Хожу по полю боя, мне все по барабан...

Как-то раз экспедиция Нобиле
Набрела на Перпетуум-мобиле.
Завести ж не смогла,
И без сил полегла -
К счастью, наши там недалеко были.

Какая страшная ошибка!
Приморский край дрожит во тьме
И уплывает наша рыбка.
Начальству не сидеть в тюрьме,

Оно лишь скалится в улыбке,
Не говоря ни бе, ни ме
И зад свой, далеко не хлипкий
Раскармливает на зиме.

И почему наш грозный Путя-
Гроза убийцев и воров,
Молчит, как витязь на распутьи,

Хотя силищи - будь здоров!
Восстань насупив брови круто,
Наш Змеелов и Птицелов!

Информация есть у меня:
Двинешь вправо - лишишься коня.
Ломанешься налево -
Ставит мат королева,
Прямо - полная выйдет фигня.

Из московии хачик известный
Говорил:"Я - москвич, то есть местный!"
Отвечали ему:
"Ты в натуре, кому
Гонишь эту ботву, гад бесчестный!"

Секретарша у мэра Херсона
В упоеньи от Люка Бессона
И она каждый вечер
В люк залазит по плечи
И проводит всю ночь там бессонно.

"Эсэсовец поднимал еврейского ребенка за волосы одной рукой,
другой стрелял ему в ухо из пистолета. Мальчика с лишаем на голове
эсэсовец пытался поднять за ухо. Когда это не удалось и мальчик
упал, немец содрал с него штанишки и с ненавистью каблуком раздавил
придатки. "Теперь размножайся", сказал он под смех других солдат"...

Такие эксцессы понятны, объяснимы, и вполне оправданы поведением на этом
сайте "эмбрионов антисемитизма" типа Алика и Хамбли.

Аликофоб, давитель Аликовых придатков

Шатаясь и скрипя на резких поворотах,
Несемся мы вперед, на долгожданный отдых
Неси нас, голубой вагон, вперед и с песней -
ее не знаем слов, зато знакомы ноты.

Мелькают за окном знакомые до боли
Наташи, Лены, Светы, Татьяны, Маши, Оли,
Унесшие с собой пороки и болезни,
Не зря за них мы столько долгих лет боролись.

Тяжелую стезю забыв на месяц краткий
Я свой бокал вина допью, друзья, украдкой-
Хоть доктор и сказал, что это чистый яд,
Но яд - целебный, интригующий и сладкий.

Встречайте, дикий пляж и горы, наш отряд!
Алеха, Мити, Коля, Саша и Руфат...

Как-то ночью в лесу два индейца
Заблидились. И с криком:"Что дейца?!!"
Стали Бога молить,
В землю бошками бить
И на лучшую долю надейца.

Клавишник по кличке Фортепьянь
Пил аперитив в такую рань,
Что его коллеги по профессии
На него обрушивали брань.

Лишь трубач по прозвищу Пердун
Улыбался, старый гамаюн,
Так как сам участвовал в процессе, и
Столь же был нетрезв, сколь и не юн.

А тапер (по паспорту Бобер)
Тайно потребляющий Кагор -
Тот и вообще не реагировал,
Опираясь рылом о забор.

Я один сидел и репетировал -
Деликатно, тихо мастурбировал.

Вова Яковлев - мэр Петербурга,
И ему далеко до Ликурга.
Впрочем, даже до Троцкого
Или там, до Высоцкого
Далеко. Пожалейте придурка.

Парикмахеру дядечке Васечке
Как-то пчелки прическу на пасечке
Залепили медком
Производства "МедКом-
Это даже страшней, чем жевачечка.

Закончилась Шахерезады последняя сказка
О том, как погибла в далеком краю Златовласка.
Закончилась сказка, поплакав, заснул падишах.
Но евнух - не спит, он часами стоит на часах,
Хоть давит и жмет его глупую голову каска.

Храпит падишах под расшитым цветным балдахином,
А евнух грызет свой сухарик, посыпанный тмином,
А Шахерезада не ведает - казни ли ждать
Иль утром ее падишах наградит и опять
О сказке попросит, измучен тоскою и сплином.

Но сколько же можно, ведь - тысяча первая ночь!
И звезды сияют над старым уснувшим Багдадом...
Лишь евнух глядит немигающим огненным взглядом:
Сухарик - сухариком. Он бы и плову не прочь.

Раз поймал сионист юдофоба,
В гроб швырнул и прибил крышку гроба.
И с тех пор по ночам
Без Ивана Абрам
Исполнял свою роль женоеба.

Как-то раз балетмейстер Бежар
Танцевал. Вдруг случился пожар.
Сразу стало Бежару
Не до танцев - на шару
Под шумок сп.здил он самовар.

Нежный юноша из Конотопа,
Что долбишь по кейпаду лаптопа?
Ты бы лучше берег
То, что есть между ног,
Конотопская нежная жопа!

В зал гимнастический утром
Вова в восторге вбежал,
Радостно штангу отжал
В позе, какой Камасутрам

Даже не снилось. Визжа,
Около часа-полутора
Девку из нашего хутора
Точно коня объезжал.

А беспристрастный физрук,
В Вовочку тайно влюбленный,
Шведскую стенку кусал,

Слезы тоскливо-соленые
Медленно капали с рук.
О, гимнастический зал!

Я проигрыш знал и победу
На фронте любовных интриг.
Курсистку одну, непоседу,
Я там где не надо постриг.

Звучит до сих пор ее крик:
"Пожалуйста, там не стригите!"
В ушах. Ничего, я привык,
И взмах моей бритвы стремительн.

Жестокий, как смерть, победитель
Курчавых девичьих волос
Вступаю в свою я обитель,
Где сыро от девичьих слез.

Победа! Еще один локон!
Скрывал очень милый лобок он!

Как-то раз молодой губернатор
Возомнил будто он - терминатор.
Подключил терминал
И всю область в анал
Посылая, свалил в Улан-Батор.

Пашу нашего Бородина
Не уступит родная страна!
Впрочем, разве по курсу
Вместе с партией ПТУРСов;
Деньги есть - Бородин на хрена?