Стишки - основной выпуск

Сидя в парижском кафе "У Максима"
Я вспоминаю завод Ильича.
Сытый желудок, довольно урча,
Переминает большого налима.

Я ж вспоминаю, как раньше, гонимый,
Скромный поэт разводного ключа,
Шел я этапом. Свистела камча,
Ветер хлестал по лицу нестерпимый.

Два палача, мрачный строй погоняя...
Впрочем, да ну его на хрен совсем!
Эй, ты, гарсон! Мне икры, расстегая

Пива пять литров и водки поболе
И - лимонаду английского всем!
Ну-ка, гитару... Русское по-о-оле...

Один (ч)удачок ежедневно
Сочиняет стишки незабвенно.
- И есть в них секрет?
- Да нет - просто бред!
Если сказать откровенно.

На большой на замок
Терем утром закрыв,
Уходил Колобок
В безусловный отрыв.

Знал УК назубок,
Потому до поры
Дал себе он зарок:
Ни вина, ни игры.

Пол и имя сменил,
Облачился в винил,
Лег на дно и на год приумолк.

И, прожив этот год,
Без забот и хлопот,
Понял он, что работа - не волк.

Кирпичные стены, железный забор -
Тут вроде бы лирики нет и в помине,
Но если поэт и разбойник, и вор,
Поэта едва ль проведешь на мякине.

Ему б в чистом поле, подобно скотине
Побегать галопом, мякину жуя,
А он на тюремной ночует перине
И на ночь читает стихи для ворья.

Понятна ли проповедь эта моя?
Пиит вопрошает себя перед сном.
И молча тюремная внемлет семья,
Как тросом скрипит виртуальный паром,

И страсти кипят, нереальны и зыбки...
На нарах лежит он с недетской улыбкой.

Как-то скульптор Зураб Церетели
Пацана одного отметелил
Потому-то и статуя
Получилась хвостатая
И с отметиной синей на теле

Мадлен Олбрайт

Сексуальная Мадлен
Всех нас захватила в плен -
Не своею красной шляпой,
А крутым заморским папой !

Что так жарко и страстно глядишь на подругу,
Дорогая, ужель молодому супругу
Изменить ты решишься с подобной себе?
Да, вчера слишком сильно тянул он подпругу,
Оказавши тем самым медвежью услугу,
А потом до рассвета играл на трубе;

Да, ты вся в синяках; да, Дюма не читал он,
Он бока исколол тебе острым металлом,
Но себе-то ведь душу поранил внутре.
Пожалей его, гада, таких ведь навалом
Под балконом твоим, завывая, стояло
И тоску навевало взволнованным "ре".

Нет, возьми-ка подругу за талию гибкую
И плыви от супруга волшебною рыбкою.

Минтимира, простите, Шаймиева
Пригласили к Гейдару Алиеву.
И Шаймиев, простите,
Вспомнив о простатите,
Предпочел ему Софу Делиеву.

У развратной одной парижанки
Пол натерли шампанским служанки,
Да и шмыг к ней в альков.
Глядь, а там мужиков!
И на всех почему-то кожанки.

Как на коврике мышка лежала,
На широком да мягком лежала,
Ну а коврик - под мышкой,
Этой мышкой-малышкой...
СУЛЫКО! ПАЧЕМУ МНЕ НЕ ДАЛА??