Поиск по автору:

Мой первые два выезда за пределы родного города состоялись в 1984 и 1985 годах. Это были два небольших городка двух небольших республик одной большой страны — литовский Паневежис и армянский Кировакан. В первом проходил всесоюзный шахматный фестиваль, где я выполнил норму первого разряда, а во втором — всесоюзный чемпионат «Спартака» среди юношей — серьёзный круговой турнир, в котором мне надавали немало оплеух и принудили к тому, что главной задачей было не занять последнее место, с чем я и блестяще справился, став предпредпоследним. А первым стал одиннадцатилетний ленинградский мальчик Гата Камский. С ним и его отцом Рустамом я жил в одном номере и, разумеется, не догадывался о том, что всего лишь через несколько лет худенький мальчуган в роговых очках, с кем я весело общался на турнире и у кого был очень строгий папа — кандидат в мастера по боксу, — станет звездой мировых шахмат. (Встретившись через 28 лет в Ханты-Мансийске, мы с Гатой с удовольствием вспоминали эту нашу детскую дружбу в Кировакане.)
Удручающий результат, показанный в Кировакане, а главное — отвратительное качество игры дали повод отцу и тренеру Александру Ивановичу Шакарову усомниться в моём шахматном будущем. Игра была сухой, бесцветной. Светлые мысли, словно объявив бойкот моей бедной голове, обходили её на далёком расстоянии. Казалось, я достиг своего природного максимума и не способен был более расти. Отец прямо предложил бросить шахматы и сконцентрироваться на учёбе. Это меня так расстроило, что я проплакал весь день и не прикоснулся к еде. На следующее утро отец пошёл к Александру Ивановичу и, объяснив ситуацию, попросил найти какой-нибудь выход из положения. Александр Иванович немного подумал, вынул из книжного шкафа старенькую книгу грязно-синего цвета и, вручая её отцу, сказал:
— Пусть проштудирует от и до. Думаю, поможет.
И он не ошибся. Волшебная книга, которую я с трепетом изучил от корки до корки, сдвинула меня с мёртвой точки. В первенстве Азербайджана среди кадетов (до шестнадцати лет) 1986 года я уверенно занял первое место и попал на юношеский чемпионат СССР.
Когда я выиграл партию последнего тура и мы с отцом поздним холодным вечером пешком возвращались домой, он, будучи не в силах сдерживать свои эмоции, выкрикивал на всю улицу:
— Мой сын выиграл! Мой сын стал чемпионом!
И хотя безжалостный ветер моментально проглатывал его слова, мне было неловко перед редкими прохожими, и я, сжимая руку отца, просил:
— Пап, пап, не надо, стыдно ведь, — плохо представляя, как много этот день значил для него.
Да, чуть не забыл, книга называлась «300 избранных партий Алёхина».

Самые вежливые пищевые продукты — это арбуз и пиво: они никогда не задерживаются в нашем организме надолго.

Уж лучше честно хохотать, чем неестественно хихикать.

Погоня за минутной славой часто заканчивается минутой молчания.

В Спортивно-концертном комплексе имени Карена Демирчяна, одном из крупнейших сооруженией Еревана, в сентябре 1996 года должна была состояться Всемирная шахматная олимпиада. Страна-хозяйка имела право выставить две команды, и Федерация шахмат Армении решила, что помимо главной сборной выступит и молодёжная. Но был также шанс, что сыграет и третий состав. Это могло произойти тогда, если бы на олимпиаду приехало нечётное количество команд. На такой случай сформировали и третью сборную, куда вошли следующие по силе шесть шахматистов. В их числе был и я. Мне также доверили быть капитаном этой сборной.
И вот для нас начались тягостные и в то же время приятные дни, часы и даже минуты ожидания чуда. Это была лотерея с 50-процентными шансами на удачу. Чёт или нечет — вот в чём вопрос.
Наступило 15 сентября 1996 года — день начала 32-й шахматной олимпиады. Ещё с ночи наша шестёрка — Егиазарян, Галдунц, Матикозян, Чибухчян, Григорян и я — находилась в пресс-центре и следила за текущим количеством команд. Это были незабываемые ощущения. Радость сменялась на горечь, и наоборот. И хотя до последнего момента всё могло измениться как в лучшую, так и худшую сторону, никто из нас не мог спокойно идти домой и спать, чтобы перед началом первого тура прийти в игровой зал и узнать о своей судьбе.
За тридцать минут до начала тура оргкомитет закрыл список, чтобы провести жеребьёвку. Окончательный итог — 110 команд. Чётное число. Несчастливое. Чувство опустошённости, которое мы в тот момент испытали, должно быть, сродни тому, которое бывает у игроков в рулетку, поставивших все деньги на красное, а получивших в итоге чёрное.
Первый тур олимпиады начался. Оставшись за бортом, мы с грустью провожали большой красивый корабль, уходивший в плавание без нас. Исторический шанс улетучился.
Но случилось чудо. Опоздав к первому туру, в Ереван прилетела ещё одна команда! Наверное, излишне говорить о том, что это известие ввергло нас в состояние эйфории. Сев с новоприбывшими в одну «шлюпку», мы бросились догонять уходящий «корабль».
А окончательно поверили в реальность происходящего лишь после того, как, жадно отсканировав шестью парами глаз распечатку с жеребьёвкой второго тура, мгновенно отыскали в ней нужную команду — Армения-3!
Из-за неучастия в первом туре у нас было ноль очков, но разве это имело значение?! На радостях мы в своём стартовом матче разгромили команду Бахрейна со счётом 4:0. Затем, правда, темп сбавили. Но в числе поверженных команд оказались совсем не слабые сборные Италии, Дании, Киргизии, Финляндии, Бразилии, Японии. В итоге Армения-3 набрала тридцать очков и заняла достойное сорок второе место в мире, опередив, к слову, Армению-2.

«Снова придётся жить от зарплаты до зарплаты» — вздохнул Месси, подписывая новый контракт.

На кассе в магазине заметно подвыпивший мужчина бросает на тарелочку пятитысячную купюру и говорит:
— Мне сигареты!
— Какие именно? — спрашивает кассирша.
— Любые! — отвечает мужчина, широким великодушным жестом взмахивая рукой в сторону полок с пачками.
— «Честерфилд» подойдёт?
— Нет.
— Может, «Бонд»?
— Ни в коем случае.
— «Ротманс»?
— Не-а, — пьяно мотает головой покупатель.
— Так какие вы хотите сигареты? — раздражается кассирша.
Мужчина снова широко взмахивает рукой и торжественно произносит:
— Любые!

Гроссмейстер Арташес Минасян, последний чемпион СССР по шахматам, был силён и в других видах спорта. Он, в частности, хорошо играл в теннис, футбол, баскетбол.
Как-то мы с ним были на сборах в Цахкадзоре. После шахматных занятий состязались друг с другом в различных спортивных дисциплинах, и ни в одной из них у меня не было преимущества. Приятель бил по боксёрской груше сильнее меня, отжимался больше, плавал дальше, бегал быстрее, прыгал выше. Последнее было наиболее обидным, так как я со своими 190 сантиметрами роста ничего не мог поделать с его прыгучестью: до чего допрыгивал я, до того — и Арташес, хотя был на голову ниже меня. Дошло до того, что он предложил мне пари, что повторит любое моё физическое действие, утверждая, что нет такой вещи, которую бы сделал я и которую не смог бы повторить он.
Это было вызовом. И я стал усердно шевелить мозгами. Надо было во что бы то ни стало придумать такое действие — хотя бы одно, — которое обеспечило бы мне превосходство.
Но ничего в голову не приходило. Тренировочные сборы подходили к концу, а идей так и не появилось.
Наступил последний день. Мы позавтракали в гостиничном кафе на четвёртом этаже и стали спускаться к себе в номер, чтобы собрать чемоданы. Когда проходили по узкому длинному коридору — Арташес впереди, а я чуть сзади, — я дотронулся правой ладонью до стены и стал идти так, не отрывая руки от неё. Мой средний палец словно чертил линию на стене. И тут я левой рукой потянулся к противоположной стене, чтобы коснуться и её. Для этого мне пришлось полностью вытянуть руки в стороны. Я поднапрягся, и обе мои ладони одновременно коснулись стен: правая ладонь — правой стены, левая ладонь — левой. Ширина коридора оказалась как раз такой, что я касался стен буквально кончиками средних пальцев. Сделать то же самое указательными пальцами, которые на несколько миллиметров короче средних, я бы просто физически не смог. Эврика! Это была удача с шансом один к миллиону. Будь ширина коридора чуть больше, я бы не сумел одновременно коснуться двух стен, а будь она чуть меньше, это смог бы сделать и Арташес. Рост и длина рук всё-таки выручили меня! Я встал в победную позу с широко разведенными по сторонам руками — словно на досмотре в аэропорту — и окликнул Арташеса. Он обернулся. Превозмогая боль от напряжения мышц спины и рук, я торжествующе спросил:
— А так сможешь?

Друга надо поддерживать тогда, когда обижают его, а не когда обижает он.

Когда ловят букет невесты, выше всех прыгают некрасивые девушки.

Сказка-дефис.
Давным-давно тихо-мирно жили-были гуси-лебеди. Волей-неволей ели-пили: овощи-фрукты, хлеб-соль, то-сё.
Нежданно-негаданно — грусть-тоска. Житьё-бытьё — шиворот-навыворот. Де-факто мини-кризис.
С бухты-барахты — купля-продажа одного-единственного терема-теремка.
День-другой — путь-дорога. Направо-налево — природа-матушка. Ёлок-палок видимо-невидимо. В плаще-палатке день-деньской ходили-бродили одни-одинёшеньки. Шалтай-болтай туда-сюда. Возвратно-поступательно. Всё-таки темным-темно. Кое-как баюшки-баю. Худо-бедно — живы-здоровы.
Наконец-то — город-спаситель Гусь-Хрустальный. Горе-путешественники рады-радёхоньки — дошли-таки! Гранд-отель, кафе-ресторан, скатерти-самобранки, ложки-вилки, кресла-качалки, диваны-кровати. Любо-дорого!
Хеппи-энд, ей-богу.

Шахматисты лучше всех знают, что принцев на белых конях не бывает.

Как-то мы с другом оказались в гостях у одного провинциального функционера. Тот жил в небольшом собственном доме. Первым делом стал показывать свой фруктовый сад.
— Это оливковое дерево из Греции, — с гордостью говорил хозяин, похлопывая по стволу. — Красавец, не так ли?
Вскоре мы прошли в дом, где для нас уже был накрыт стол.
— Угощайтесь, — призывал глава дома. — Шикарная баранина, мне её из Дагестана привезли.
После обеда хозяин предложил устроиться в креслах, чтобы за журнальным столиком попить чаю.
— Китайский чайник династии Мин, — со значением произнёс он, разливая напиток в чашки. — Шестнадцатый век.
Выпив без остатка вкусный зелёный чай, мы собрались играть в нарды. В этот момент хозяина позвали, и он вышел. Мой друг с благоговейным трепетом взял в руки антикварный чайник и стал его рассматривать. Он осторожно вертел его в руках и изучал узоры. Затем открыл крышку и, держа чайник перед собой, заглянул внутрь. Сидя напротив друга, я в этот момент заметил на внешнем дне фарфорового чайника какие-то буквы. Подавшись вперёд, я теперь уже отчётливо разглядел надпись. Это была заводская маркировка «Made in China».

В начале жизни — мать поёт, в конце — священник отпевает.

Иногда заголовки сайтов могут довести человека до обморока или сердечного приступа. Это однажды едва не случилось с моей женой.
В ноябре 2007 года я в качестве тренера поехал с лучшими сингапурскими юниорами в Турцию на юношеский чемпионат мира по шахматам. Больших успехов ребята не добились, но поездка прошла интересно и все остались довольными. Город Кемер, расположенный на побережье Средиземного моря, баловал нас идеальной погодой. Еда была замечательной, и всех кушаний попробовать было просто невозможно из-за громадного выбора блюд. Такого изобилия я прежде не встречал нигде. На фоне этого забавно было видеть, как консервативные в еде сингапурцы варили в гостиничных номерах рис или лапшу, так как эти же продукты в турецком исполнении им категорически не нравились.
И вот турнир закончился, и мы готовились к отъезду. Вечером я, прогуливаясь вдоль берега, позвонил жене в Сингапур. Мы превдкушали скорую встречу. Глядя на луну, я спросил жену, видит ли она её. Она ответила, что видит. Это было весьма романтично и волнующе — осознавать, что, находясь друг от друга на расстоянии многих тысяч километров, мы беседуем и одновременно смотрим на один и тот же объект. Подумалось, что, пожалуй, нет помимо луны ничего другого, что обеспечило бы столь живую дистанционную связь. Посредством треугольника «земля — небо — земля» мы словно встретились взглядами.
Вскоре наша команда была в аэропорту Стамбула, откуда нам предстоял многочасовой перелёт в Сингапур.
Утром 30 ноября моя жена включила наш стационарный компьютер, чтобы зайти на сайт сингапурского аэропорта Чанги и узнать, приземлится ли самолёт по расписанию. Стартовой страницей на компьютере была «Лента.ру». Когда она загрузилась, то первое, что увидела жена, был заголовок на главной странице сайта: «Все находившиеся на борту турецкого самолёта люди погибли». У жены потемнело в глазах. Едва удержавшись, чтобы не упасть, она попыталась кликнуть на зловещую новость, но рука дрожала так, что курсор мышки судорожно бегал по всему экрану. Усилием воли жене удалось немного унять дрожь в руках и нажать на ссылку. Сердце колотилось, словно пневматическая груша под ударами боксёра. Расплывающиеся буквы едва позволяли читать. Когда текст, в конце концов, был прочитан, оказалось, что потерпел катастрофу самолёт, вылетеший из Стамбула почти в то же время, что и наш, но выполнявший рейс внутри страны.
С этого дня «Лента.ру» перестала быть стартовой страницей на нашем компьютере.

Принять ошибочное решение не так страшно, как последовательно воплощать его в жизнь.

Бесконечно долго можно смотреть на три вещи: на огонь, на воду и на руки пианистов. У некоторых они настолько своеобразны и узнаваемы, что, не видя лица, понимаешь, кто играет. Вот изящно взлетают, а затем ястребом падают на клавиатуру руки Григория Соколова. Вот длинные, плоские, как шпатели для языка, пальцы Владимира Горовица, которые, словно бы, полностью накрывают собой пятнадцатисантиметровые белые клавиши. А вот откуда-то из-под штульрамы осторожно высовываются и начинают мелкими шажками бегать по клавиатуре «паучки» Гленна Гульда.
Руки шахматистов тоже очень интересны и способны многое рассказать об их «носителях». Василий Смыслов, когда был доволен позицией, «ввинчивал» фигуры в доску. Тигран Петросян передвигал фигуры вкрадчиво и неторопливо, словно подчёркивая таинственность своих ходов. А Борис Гельфанд, обдумывая ход, часто берёт в руки какую-нибудь побитую фигуру и начинает ловко вращать её пальцами, и та податливо совершает головокружительные обороты, словно гимнаст на перекладине.
Кстати, в фильмах о шахматах именно по пальцам можно отличить актёров, умеющих играть на самом деле, от актёров, которым лишь перед съёмками показали, как ходят фигуры. У этих псевдошахматистов пальцы лишены характерной пластики и выглядят деревянными. Такими «корягами» в блиц уж точно не поиграешь.
В общем, стоит некоторым пианистам и шахматистам только пальцем шевельнуть, как они сразу же становятся узнаваемыми.

В замечательном документальном фильме «Рихтер непокорённый» Святослав Рихтер рассказывал, что за ним регулярно следили работники КГБ. Однажды в автобусе он почувствовал, что стоящий перед ним мужчина является одним из них. Решив его проучить, Рихтер спросил:
— Вы на следующей остановке выходите?
— Да, — ответил агент.
— А я не выхожу!
Кагэбэшник вышел с обиженным видом.
Отдалённо похожая история случилась однажды и со мной. Стоящий рядом со мной в троллейбусе парень несколько раз подозрительно наваливался на меня, делая вид, что происходит это из-за торможения. Поняв, что это карманник, я выразительно посмотрел на него и спросил:
— Вы выйдете возле полицейского участка?
Вопрос был явно с намёком, так как до участка было целых четыре остановки.
— Нет, нет — взволнованно ответил мой попутчик и заметно побледнел.
— А я, пожалуй, выйду, — сказал я, перекладывая бумажник из кармана брюк во внутренний карман пиджака.
На следующей остановке парень торопливо выскочил из троллейбуса и опрометью удалился прочь.

Гроссмейстер Арман Пашикян тренировал женскую сборную Узбекистана по шахматам. Однажды на занятии он решил показать ученицам несколько моих партий и композиций. В критические моменты предлагал им самостоятельно найти верное решение. Как правило, это были неочевидные тактические удары или какие-то оригинальные манёвры. В одной из позиций необходимо было осуществить жертву ладьи и сразу за ней — ферзя. Подопечные не справлялись. Тогда Арман сказал:
— Партию играет Наданян. У него неординарный стиль игры, а значит, надо искать что-то необычное. Не бойтесь ставить фигуры под удар. Рассматривайте ходы, которые выглядят хуже всех.
После этих слов решение сразу было найдено.
Арман расставил другую позицию. Ещё более сложную. Там кроме жертв надо было найти малоприметный тихий ход.
— Не забывайте, что это Наданян, — предупредил тренер.
Одна из учениц, смышлённая одиннадцатилетняя девочка, спросила:
— Значит, надо смотреть тупые ходы?

Иногда мнение критиков не выдерживает никакой критики.

Он давно уже собирался узнать, что означает слово «прокрастинация», но каждый раз откладывал на потом.

Тот, кто в 14-летнем возрасте сыграет со мной официальную турнирную партию и выиграет, будет иметь неплохие шансы стать чемпионом мира по шахматам. Не верите? Посудите сами. В 1993 году я проиграл Рустаму Касымджанову, в 1997 году — Руслану Пономарёву, а в 2004 году — Яну Непомнящему. Всем троим на момент партии было 14 лет; двое из них впоследствии стали чемпионами мира, а один стал вице-чемпионом.

Касымджанов — Наданян (Воскресенск, 1993). Сицилианская защита.
1.e4 c5 2.Кc3 e6 3.Кge2 d5 4.e:d5 e:d5 5.Кf4 d4 6.Кe4 Nf6 7.Сd3 Кbd7 8.Фe2 К:e4 9.С:e4 Кe5 10.С:b7 С:b7 11.Ф:e5+ Фe7 12.Ф:e7+ С:e7 13.0-0 g5 14.Кe2 d3 15.c:d3 Сa6 16.Кc3 0-0-0 17.b3 Л:d3 18.Лe1 Сf6 19.Сa3 Л:d2 20.Лac1 С:c3 21.С:c5 Л:a2 22.Л:c3 Крb8 23.h3 f5 24.Лe7 Лa1+ 25.Крh2 Лd8 26.С:a7+ Крa8 27.Сb6 Лdd1 28.Лcc7. Чёрные сдались.

Наданян — Пономарёв (Киев, 1997). Дебют Сокольского.
1.Кf3 d5 2.b4 Сg4 3.Сb2 Кd7 4.b5 Кgf6 5.a4 С:f3 6.g:f3 e5 7.Лg1 g6 8.e3 Сc5 9.a5 0-0 10.a6 b6 11.Лa4 Фe7 12.f4 e4 13.h4 Кe8 14.Фh5 f5 15.Фh6 Кdf6 16.Сe2 Лf7 17.Кc3 Фe6 18.h5 Сf8 19.Фg5 Лg7 20.h6 Лd7 21.Кa2 Сe7 22.Фg2 c5 23.b:c6 Ф:c6 24.Кc3 Кd6 25.Фf1 Лc8 26.Лd4 Кc4 27.Сa1 b5 28.С:c4 b:c4 29.Фh3 Крf7 30.Кe2 Лb8 31.Крf1 Лb1+ 32.Крg2 Л:g1+ 33.Кр:g1 Ф:a6 34.Сc3 Сc5 35.Фh4 Кg4 36.Кg3 Фe6 37.Крg2 С:d4 38.С:d4 Фe7. Белые сдались.

Наданян — Непомнящий (Москва, 2004). Защита Грюнфельда.
1.d4 Кf6 2.c4 g6 3.Кc3 d5 4.c:d5 К:d5 5.Кa4 Сg7 6.e4 Кb6 7.Сe3 0-0 8.Сe2 Кc6 9.d5 Кe5 10.К:b6 a:b6 11.f4 Кd7 12.Фc2 Кc5 13.Кf3 e6 14.d:e6 С:e6 15.Лd1 Фe7 16.a3 Лfe8 17.Кd2 Фf6 18.Лb1 Фh4+ 19.g3 Фe7 20.Лd1 Сh3 21.e5 f6 22.b4 f:e5 23.b:c5 e:f4 24.Фc4+ Крh8 25.Сd4 Лa4 26.С:g7+ Кр:g7 27.Фc3+ Крh6 28.Фf3 Л:a3 29.Ф:f4+ g5. Белые сдались.

Навозные мухи не жалуются на своё меню.

Будущее может и не стать настоящим. Настоящее сразу становится прошлым. Лишь прошлое — настоящее.

Немало атеистов сломалось в зоне турбулентности.

Марципан — это вечернее платье торта.

Каннибализм — это человеконенавистничество или человеколюбие?

Он хорошо усваивал языки. Говяжьи.

Если соперник тебя недооценивает — это бесценно.

Умеешь драться — не посмеют придраться.

Водка — напиток, который сам не портится, но жизнь другим испортить может.

Тот, кто переводит бабушек через дорогу, заслуживает того, чтобы бабки у него не переводились.

Благодаря имиджмейкеру курица запросто обретёт взгляд орла, но клевать она всё равно будет мух.

Чтобы попасть на обложку, многие с радостью попадают в переплёт.

Алчущие и жаждущие насытятся, алчные и жадные — никогда.

Слащавые книги ведут к литературному диабету.

Только начнёшь собирать аншлаги, как пора петь лебединую песню.

Когда Арменчик, Варданик, Геворик, Жорик, Мишик и Самвелик приехали в Исландию, они были приятно удивлены, что в стране есть города Гриндавик, Дальвик, Кеблавик, Рейкьявик, Судавик и Хусавик.

В автобусе невольно подслушал диалог пожилых супругов, сидящих впереди меня.
Жена говорит:
— Олег уже более сорока лет преподаёт в институте. Что за радость ему так долго сидеть на столь низкооплачиваемой работе?!
Муж отвечает:
— Взятки берёт.
— Серьёзно? Вот уж не ожидала. И как его не ловят на протяжении стольких лет?
— Взятки даёт.

Разница между буквами «е» и «ё» такая же большая, как между фразами «Посадили семена» и «Посадили Семёна».

Ни разу не выходил за околицу, но критикует заграницу.

Пузырь был очень желчным.

Как считает доктор Роберт Шмерлинг из Гарвардской медицинской школы, человек вполне может прожить без семи органов: аппендикса, аденоидов, миндалин, жёлчного пузыря, матки, тимуса и селезёнки. Но как показывает жизнь, многие люди довольно успешно обходятся и без мозга.

А пипидастры тоже запретили?

Твою бы совесть к логопеду, чтобы могла заговорить.

Самая большая несправедливость на дороге — это когда гаишник разворачивается через две сплошные, чтобы остановить непристёгнутого водителя.

На грабли можно наступить, на вилы можно напороться, и лишь лопата никогда не навредит.

Если уж танцевать, то с бубном — есть хоть какая-то перспектива.

В наше время дятлов в городе больше, чем в лесу.

Проворонив, не петушись.