Войти | Регистрация
Свежие: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки
Случайные: анекдоты, истории, мемы, фразы, стишки

Abrp722

ГРОМ ПОБЕДЫ Я покинул родину 7-го ноября 1992 года. Этому дню предшествовали полгода нервотрепки и бешеной активности, которая впоследствии оказалась совершенно бессмысленной. Деньги, вырученные от продажи вещей и книг, инфляция превращала в прах на следующий день. Переведенные и заверенные нотариусом копии документов в Америке не понадобились хотя бы, потому что вся аттестация к ним была на русском. Новенькие водительские права так и остались новенькими по сей день. Тем не менее эта деятельность заглушала тревогу перед грядущей неизвестностью. А неизвестность начиналась сразу после посадки в поезд, потому что после отхода поезда люди не писали как минимум год, а родственники уехавших как-то не спешили делиться информацией. В те годы улететь в США можно было только из Шереметьева, а добраться с Украины до Москвы небогатые эмигранты могли только поездом из-за большого багажа. Тут-то и начиналась первая неизвестность. Говорили, что на Курском вокзале отъезжающих встречают заранее осведомленные бандиты, которые не выпускают из вагона пока не отберут последние деньги. Проскочить удается только тем, кто не засветился на вокзале при посадке. Рассчитывать на защиту милиции никому не приходило в голову. Действительно, как-то бессмысленно защищать людей, которые через несколько часов будут уже в Америке. Это понимали все. Выяснить правду мне помогло стечение обстоятельств. Мой двоюродный брат Гарик отчаливал на две недели раньше меня и попросил проводить его до Москвы. При посадке в поезд все очень старались не привлекать внимание к факту, что некоторые пассажиры, возможно, едут не в двухдневную командировку. Семья из шести человек, включая 86-летнюю бабушку, заняла два купе. В третьем сложили двенадцать огромных одинаковых чемоданов. Провожающих было не больше пятидесяти, некоторые из них сильно плакали. Последняя любовь Гарика рыдала навзрыд в сторонке, но так чтобы законная жена все-таки ее заметила. Поезд тронулся, а конспирация продолжалась. Даже в купе говорили только о московских музеях и театрах. В Харькове идиллию нарушил бабушкин младший брат, Д.И., который пришел на вокзал попрощаться. Поддерживаемый молодой женой, он ворвался в засыпающий вагон с диким криком: “В Нью-Йорке сразу позвоните Мане. Она живет в Америке уже пятьдесят лет и всех знает! Передайте ей, что мы уже получили разрешение в ОВИРе и скоро приедем.” Его угомонили, и поезд снова тронулся. Гарик мрачно сказал: “Ну кто еще не знает, что я иду ебаться!?” На Курский вокзал поезд прибыл утром. Около наших купе мгновенно возникли два крепких мОлодца в зеленых адидасовских костюмах. Быстро и доходчиво объяснили, что в Шереметьево доставляют только они, и что это удовольствие будет стоить 300 долларов - астрономическая по тем временам сумма. Гарик поторговался и сбил цену до двухсот пятидесяти. Отдал деньги. Подошел третий зеленый. Ему сказали: “Заказ принят.” Он удалился. Всего на платформе я насчитал их примерно десяток. Наши зеленые отдали команду носильщикам, уже стоящим наготове. Быстро и аккуратно все вещи были перегружены в большой удобный автобус. Бабушку до автобуса можно сказать донесли на руках. До Шереметьева доехали без приключений. Там вещи и бабушка с той же скоростью и аккуратностью были доставлены прямо к регистрации. Нам вежливо пожелали “Счастливого пути”. Это был первый опыт хорошего обслуживания в моей жизни. “Могут, когда хотят”, подумал я, а еще подумал, что за хорошее обслуживание платить не очень обидно, даже если очень дорого. На обратном пути в купе на верхней полке у меня появилась ИДЕЯ. Прошло две недели. Наш отъезд отличался от отъезда Гарика только мелкими деталями. Скажем, все чемоданы были красные (других не достал), а тот же бабушкин брат в Харькове кричал: “Мы уже продали квартиру! Если у вас долларов меньше лимита, мы можем добавить тысячу прямо сейчас!” В Москве в вагон сразу вошли двое зеленых и направились прямо к нашим купе. Но там уже стоял третий зеленый. “Привет, братаны, - сказал третий - Заказ принят”. Двое кивнули и удалились. А зеленый вышел из вагона и начал командовать носильщиками. Этим зеленым был я. Костюм обошелся мне в тридцать долларов. “Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый Росс” звучало в моей голове. Как только последний красный чемодан оказался на перроне, к вагону подошел милиционер. Властным движением руки он остановил носильщиков. Мне он сказал: “Гражданин, пройдемте со мной.” Гром победы сменился волной паники. Шагая рядом с милиционером, я вдруг вспомнил листовку из тех, что русская православная церковь распостраняла в конце девятнадцатого века и которая случайно попала ко мне в руки. Речь в этой листовке шла о крестьянине, вышедшем зимой к стогу за сеном для скотины. Уже около дома сильный порыв ветра вырвал у него все сено. Крестьянин грязно выругал ветер и... онемел. “Несчастный - писала листовка - он забыл кто посылает ветер и кто соизмеряет его силу”. Мне вдруг стало ясно, почему на меня послан ветер, и в каких единицах измеряется его сила. Я успокоился. Для милиционера я был всего лишь зеленым, который еще не заплатил. В линейном отделении милиции после недолгого выяснения и торга я отдал майору 220 долларов: ту же сумму, что отдал Гарик, минус стоимость зеленого костюма. Майор достал из сейфа бутылку коньяка, налил, мы выпили за счастливое приземление. Еще через пять минут носильщики возобновили работу. Теперь ими командовали два милиционера. Вещи носили в небольшой, но вполне удобный милицейский ПАЗик. Зато путь в Шереметьево по праздничной Москве ПАЗику расчищала милицейская Волга с мигалкой и сиреной. В Волге сидел я. Гром победы снова звучал в моей голове, но тише. А зеленый адидасовский костюм я больше ни разу не надел. Здесь в таких не ходят. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0312/o031209.html#10
ЧУДЕСА ТЕЛЕПАТИИ После окончания школы я твердо решил покинуть родительский дом. Поехал сдавать вступительные в МГУ. Не поступил. Причиной тому скорее всего были не мои знания и даже не пятый пункт, а недостаток азарта и настойчивости. С экзаменаторами не спорил, на апелляцию не пошел. МГУ решил, что без меня можно обойтись, и пожалуй, не ошибся. Прямо из Москвы я поехал в Харьков и стал студентом тамошнего университета. В борьбе за место в общежитии тоже не проявил достаточно сноровки. Пришлось поселиться у злобной старухи, которой меня порекомендовали дальние родственники. Здесь мне как раз повезло. Старуха сдавала две койки, но чужих она боялась и никак не могла подобрать второго квартиранта. Я жил в отдельной комнате и платил совсем немного. От непривычного одиночества страдал кошмарно. Единственной отдушиной стал телефон. По вечерам шел пешком до переговорного пункта и оттуда звонил, чаще всего родителям или старшему брату, Боре, в Питер. Тариф, 15 копеек за 30 или 40 секунд, крепко бил меня по карману при стипендии в сорок три рубля с копейками. Нужно было что-то придумать. Записался в научно-техническую библиотеку и нашел документацию на междугородний автомат. Сплав теории, эксперимента и везения дал неожиданно простое решение: в автомат опускаются две монеты, делается несколько легких ударов ладонью по кнопке возврата. В результате монеты заклиниваются и можно говорить сколько угодно. После окончания разговора полное нажатие на ту же кнопку высвобождает монеты. Нужно ли удивляться, что я стал звонить очень часто и говорить очень долго. Частые звонки выявили неожиданный эффект. Если звонить на телефон, по которому в это время уже говорят, то нередко беззвучно подключаешься к разговору. Разговоры родственников и друзей оказались на удивление скучными и вскоре я перестал их слушать. Но как-то раз жена брата с невероятным энтузиазмом и в мельчайших подробностях описывала сестре эпохальное событие - она коротко подстриглась. Я выслушал полностью и решил подшутить. Позвонил на следующий день. Трубку взяла жена. - Инна, - говорю - я сегодня видел очень яркий и совершенно реальный сон. Мне приснилось, что ты коротко постриглась. И рассказал все детали. На другом конце провода наступила длительная тишина. Потом Инна стала ахать, потом рассказывала всем знакомым. Телепатия тогда были в моде, и я стал живой демонстрацией ее возможностей. Через пару месяцев я подслушал, как брат рассказывает приятелю, какие шкафы они заказали для кухни: цвет, размер, как будут висеть. Через день позвонил и снова рассказал живой и яркий сон, теперь о новых шкафах на кухне. Брат долго молчал. Было только слышно, как переключаются реле в его голове. - Этого еще нет, это только будет, - сказал он испуганым голосом. - Приезжай, поможешь вешать. Конечно, я приехал, конечно помог. Моя репутация мощного телепата утвердилась в семье окончательно и бесповоротно. В начале второго курса я познакомился с очень милой девушкой. Отношения развились быстро и бурно. Только вот встречаться нам было негде. Пока было тепло ездили на садово-огородный участок ее родителей за Павловым Полем. С наступлением холодов пользовались редкими моментами, когда моя хозяйка отправлялась к какой-нибудь из подруг. Мы бродили по стылым харьковским улицам, а мне так хотелось поехать с моей подружкой в Питер, повести ее в Мариинку, а потом вернуться в дом, где мы были бы вдвоем. В самой поездке ничего невозможного не было. Только вот в гостиницу нас бы не пустили, а брат жил в однокомнатной квартире со строгих правил женой и трехлетней дочкой. Ключи от этой квартиры у меня были, но что от них толку, если хозяева никуда не собирались. Однажды по «Радио Свобода» я услышал передачу об открытии в Москве выставки художников-нонконформистов. «Вот бы, - думаю, - поехать». Запомнил адрес и несколько имен. Ночью у меня появилась не самая умная идея. Позвонил брату: - Боря, - говорю, - мне приснился совершенно реальный сон. В этом сне ты был на художественной выставке в Москве, на ВДНХ, в павильоне «Пчеловодство». Ты держал в руках к себе лицом картину, а на ее заднике я прочитал: «Анатолий Зверев, Миллион долларов» - И что же этот сон означает? - спросил брат растерянно. - Я думаю, он означает, что ты поедешь в Москву и купишь у художника Анатолия Зверева картину, которая когда-нибудь будет стоить миллион долларов. - А что это за художник? - Ничего не знаю, - искренне ответил я. Мы распрощались. А когда я позвонил на следующий вечер, брат сказал: - Мы с Инной решили съездить проветриться в Москву дня на три-четыре. Я возьму больничный, Инна - отгулы. Сходим на Таганку. Заодно и на эту твою выставку зайдем. Уезжаем завтра. Мой брат - не мне чета. Любое дело он доводит до победного конца. Поступил в ЛЭТИ. Закончил с красным дипломом. Распределился на Электросилу и к двадцати восьми был уже замначальника цеха, подумывал о вступлении в партию. Женился, купил кооперативную квартиру. Я даже немного испугался за неведомого мне художника. Он не подозревал, какой танк мчится ему навстречу. А пока мне нужно было подумать о себе. В тот же вечер я продал зубному технику Фиме подписки Шолом-Алехема и Фейхтвангера, которые он давно у меня выпрашивал. Образовалась куча денег. Утром моя девушка купила билеты на вечерний рейс через райком комсомола, где она работала секретаршей. Вечером брат ехал в Москву поездом, а мы летели в Питер самолетом. Короткий рывок на такси после посадки. В замке щелкнул ключ. Двери рая распахнулись. На следующий день, часам к двенадцати, мы вышли из дома и отправились смотреть Питер. В это же время мой брат с женой в Москве стояли в очереди на выставку. Простояв часа два на холодном февральском ветру, они попали внутрь. Ошалело побродили среди очень странных картин. Наконец нашли место, где был выставлен Анатолий Зверев. Брат посмотрел на его картины. Увидел пятна красок, размазанные контуры, нечеткие линии. Понял, что это красиво, попытался по привычке сформулировать и не сумел. Там же был и сам художник. Он оказался заросшим и грязным, похожим на бомжа. И пахло от него так же: застарелым перегаром и всем остальным. Вокруг него подобострастно крутилась какие-то очень светские поклонники. Художник откровенно и нагло юродствовал, злобно ерничал, не делая различий. Публика все съедала не поморщившись. Похоже, им это нравилось. Брат никак не мог сообразить как к этому человеку подъехать. Уже слегка ошалевший все-таки подошел к художнику: - Толя, мой брат видит вещие сны. Он увидел, что я купил у тебя картину, которая будет стоить миллион долларов. Но саму картину он не видел, только задник. Ты знаешь какая это картина. Продай мне ее. - Поехали подумаем, - сказал Зверев после секундного раздумья, - а там видно будет. Инне Зверев очень не понравился, куда-либо ехать с ним она наотрез отказалась и отправилась по магазинам. А брат с художником и еще какие-то двое поехали в шашлычную напротив гостиницы «Советская». По пути из метро Зверев заскочил в галантерейный магазин и вышел оттуда с большим куском толстой сероватой оберточной бумаги. В шашлычной было тепло и еще пусто. Компания заняла столик около стены. Сделали заказ. Брат немного расслабился. - Нужно сейчас, потом будет поздно. - пробормотал Зверев. Он побежал на кухню и притащил три соусницы: коричневый ткемали, зеленый ткемали из молодых слив и красный сацибели. Разложил лист на столе и начал рисовать. Он обмакивал пальцы в соус и очень точными профессиональными движениями наносил мазки на бумагу. Когда нужно было очистить «кисть», просто облизывал пальцы. Распылял ртом. Иногда промахивался, и тогда соус летел на зрителей. Словно заклинания приговаривал какие-то бессмысленные стишки, в которых рифмовал «нашу встречу» с «увековечу», «сацибели» с «охуели», а «ткемали» с «заебали». Пошли в дело горчица, перец и соль. В результате этой магии через полчаса из хаоса пятен материализовался портрет брата. Чтобы заметить хорошую картину нужно разбираться в искусстве. Заметить шедевр может каждый. Этот портрет был шедевром. Зверев положил портрет на деревяную решетку вокруг батареи сушиться. Официант принес водку и закуски, потом еще водки и горячие вкусные шашлыки. После этого происходило что-то еще, но из памяти моего брата это «еще» стерлось навсегда. Очнулся брат в совершенно незнакомом месте, которое при ближайшем рассмотрении оказалось вытрезвителем. В итоге все обернулось не так страшно. Пятнадцать суток ему не дали. Документы остались целы. Денег в бумажнике хватило на оплату специальных услуг, и даже осталось еще несколько рублей. На прощание милиционер отдал ему небольшой рулон, обернутый в газету с аккуратно заправленными внутрь краями: - Твой приятель, алкаш, просил чтобы ты не забыл. Ну, бывай. Дверь вытрезвителя захлопнулась. В ближайшей столовой брат купил горячий кофе и развернул рулон. Высохнув, портрет стал еще более красивым, на обороте листа красовалась каллиграфически-изощренная подпись «А. Зверев 75г.», а под ней также изощренно был вырисован «1000000». Пребывание в Москве было испорчено, но к моему счастью уехали они обратно в Питер только в заранее назначенный день (характер!). Мы благополучно разминулись. А дней через десять на Электросилу пришло письмо о недостойном поведении имярек в столице. Было собрание, на котором выяснилось, что блестящая карьера моего брата по душе далеко не всем. Всплыл больничный. Боре влепили выговор и разжаловали в начальника участка. Он обиделся и ушел. Устроился в пуско-наладочное управление. Через два месяца понял, что там можно только спиться. В следующий мой приезд показал мне израильский вызов с голубым логотипом. Меня он с собой не позвал. Уезжая, я не удержался и попросил посмотреть на картину. Боря протянул мне рулон: - Забирай себе. Видеть его не могу. В Харькове я снял с рулона московскую газету и осторожно развернул его. Влажный питерский климат предохранил бумагу от пересыхания. Соусы не выцвели и не заплесневели. Только горчица и соль немного осыпались. Человек на картине мучительно всматривался в будущее. Таким своего брата я не знал и никогда не видел. Я влюбился в портрет с первого взгляда. Знакомый багетчик за «Железного короля» вставил его в подходящую раму под стекло, и больше я с картиной не расставался. Боря просидел в отказе три года. Я мало знаю об этих временах. Думаю, что ему пришлось нелегко. Боря считал, что я косвенно виноват в крушении его карьеры и не хотел меня видеть. А я испытывал жуткое чувство вины и не хотел видеть Борю. Приехал на проводы, но поговорить нам не удалось. Письма Боря не писал. Только иногда слал родителям посылки из Америки. Написал в первый раз через года два, когда получил работу инженера в маленькой, но процветающей компании. Купил дом. Один из совладельцев компании ушел на пенсию. Боря заложил дом и выкупил его пай. Вскоре купил второй дом. Постепенно вытащил в Америку всю семью. Перед моим отъездом он позвонил: - Привези зверевский портрет, если цел. Все-таки на нем - я, и подарен мне... Я привез. Теперь портрет висит в коннектикутском доме брата над камином. Когда гости восхищаются им, Инна говорит: - Этот портрет стоил нам три года жизни. А посмотрели бы вы на художника..! А поездку, с которой все началось, я почти никогда не вспоминаю, потому что боюсь заиграть эту пластинку. Да и подробностей никаких не помню, кроме острого чувства счастья, возможного только в девятнадцать лет. Девушка тоже куда-то исчезла. Помню только, что у нее была небольшая очень нежная грудь с разными сосками. Один сосок был гладкий, другой какой-то шершавый. Художник Анатолий Зверев умер в 1986 году. Мир праху его. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0409/o040914.html#10
ИСТОРИЯ ОДНОГО ОБРЕЗАНИЯ Когда-то мы с Танечкой работали в одном НИИ, она – в бухгалтерии, я – в патентном отделе. Жила она тоже где-то неподалеку от меня. Иногда мы оказывались в одном троллейбусе и от остановки шли пешком минут десять уже вместе. Наш путь лежал мимо Областной Прокуратуры, где работал Танечкин муж, Коля. Завидев грозную вывеску, моя попутчица радостно оживлялась, и разговор само-собой перетекал на Колю. Историю Колиной жизни можно было бы счесть совершенно заурядной, если бы не несколько странных поворотов. Родился Коля в шахтерском городе на востоке Украины. Там же закончил школу и водительские курсы. Оттуда же его призвали в армию и отправили а Афган. В Афгане Коля водил БМП и однажды попал в плен к душманам. В плену его насильственно обратили в Ислам. Сделали обрезание, подарили молитвенный коврик, поздравили и немного ослабили контроль. Коле удалось бежать. Вернулся на родину, устроился на шахту крепильщиком. Все бы хорошо, если бы не неизбежная баня после смены. Обрезанное Колино мужское достоинство не прошло мимо внимания коллектива. Его зачислили в евреи и наградили обидной кличкой Жид. Коля попытался отстоять свою принадлежность к православной вере силой. Отловил двоих самых заебистых и навешал обоим знатных пиздюлей. В результате бригадир сказал: - Говорят, они смирные, а этот как сионист-агрессор какой-то. Нехай в свой Израиль едет руками махать. Коле пришлось уйти. Буквально через пару недель после увольнения с шахты Коля встретил своего бывшего одноклассника, Толика Беляева. Толик уже года два плавал на торговом судне, сходил несколько раз в Турцию. Выглядел он человеком бывалым, одет был во все импортное, в деньгах, похоже, был не стеснен. Коля тут же загорелся пойти на флот. Со слов Толика всех дел было поехать в Одессу, оформиться на курсы судовых матросов или механиков – и через полгода ты в море. Он и адрес дал. Коля поехал в Одессу, сдал документы. Получил направление на медосмотр в трех диспансерах: кож-вен, псих и туберкулезном. Начал с первого в списке. Так и осталось неизвестным, кем был врач, к которому попал Коля – кожником или венерологом. Несомненно только одно – он был евреем. Он с интересом осмотрел Колин детородный орган, перевел изучающий взгляд на Колино лицо и разразился длинной тирадой. - Молодой человек, - сказал он. - Вы не знаете о торговом флоте ничего. Я знаю о торговом флоте все. Я пять лет ходил судовым врачом. Вы собираетесь плавать за границу, а я знаю, что с вашим, говоря по-морскому, концом вас не выпустят даже в открытое море. Вы будете ходить по Днепру за 70 рэ в месяц. Каждый год вам будут обещать, что в следующую навигацию вы пойдете на Кипр, но этого никогда не случится. Вы думаете, что я шучу и собираетесь угробить минимум четыре года и так короткой жизни. Я вам не дам это сделать. С этими словами он вписал в карту какую-то мудреную болезнь, тиснул штампик «Не годен», встал, открыл Коле дверь и пригласил следующего. Коля решил подождать врача у выхода и разобраться с ним. Ждал до поздней ночи, но так и не дождался. Обошел здание и увидел другой выход. Видно, хитрожопый еврей на самом деле разбирался в жизни неплохо. Коля почувствовал себя хуже, чем в афганском плену. Там только убеги – и ты на свободе. А здесь, куда ни убежишь, – везде тебя ждет злокозненный еврей. Коля купил у таксиста бутылку водки и выпил ее из горлышка в одиночку. Раньше или позже, но судьба поворачивается лицом к каждому из нас. Коля вернулся в родной город и прибился к «Вымпелу», организации воинов-афганцев. Там он познакомился с Геннадием Сергеевичем, который курировал «Вымпел» не то от Горкома, не то от КГБ. Геннадий Сергеевич устроил Колю на какие-то хитрые шоферские курсы, а после них Коля начал возить областного прокурора. Стал жить в большом городе, через босса приобщился к номенклатурным благам. Поступил в Харьковский Юридический Институт на заочное отделение, наконец женился на милой Танечке. Жизнь стала легкой, сытой, приятной. Старые обиды ушли на задний план, но забыть их совсем Коля не мог и не хотел. Тем зимним утром было солнечно и очень холодно, градусов 18 ниже нуля. Но Танечку мороз не страшил. От холода ее надежно защищали финские сапоги на меху (достала свекровь), стеганое пальто (купила у посылочницы) и невероятно теплые норвежские чуть ли не по колено рейтузы со снежинками по темно-голубому полю (принес любимый муж). Танечка даже пошла помедленнее, радуясь хорошей погоде. Когда опомнилась, уже опаздывала. В бухгалтерию вбежала секунд за десять до начала работы. А тут оказывается приехал ревизор, и уже разделся и направляется к столу Светланы Петровны, главного бухгалтера. Для Танечки десяти секунд вполне достаточно, чтобы снять сапоги и одеть туфли, снять пальто и повесить на вешалку, снять рейтузы и всунуть их в рукав пальто, снять шарф и всунуть его в другой рукав. Ровно в девять Танечка уже сидела за своим столом и смотрела на сутулую спину ревизора. Ревизора звали Лазарь Исаакович и приезжал он из главка уже не в первый раз. Вел себя вежливо и не норовил ущипнуть, как прежний, Степан Андреевич. В бухгалтерии, со слов Светланы Петровны, разбирался хорошо и не придирался по пустякам. Только вот выглядел уж больно невзрачно при такой должности. Был он невысокий, лысоватый, в вечно измятом костюме и очках с толстыми линзами, оседлавшими невероятных размеров нос. Танечке до ревизора особого дела нет, с ним главный работает, а ей своих забот хватает. Вот уже и рабочий день закончился, но все сидят на местах и ждут пока уйдет Лазарь Исаакович. Наконец он встает, устало идет по проходу, снимает с вешалки свое пальто и начинает прилаживать на шею то, что он считет своим синим шарфом, а на самом деле – это Танечкины рейтузы, которые она всунула в неправильный рукав. В бухгалтерии наступает испуганная тишина, но смешливая Алевтина уже зажимает рот обеими руками. А Лазарь Исаакович чувствует, что что-то не так, и растеряно улыбается... В этот вечер Коля отвез своего прокурора домой совсем рано и решил заехать за Танечкой. Поднялся на второй этаж, открыл дверь бухгалтерии. Первым, что бросилось ему в глаза, были рейтузы его любимой жены на шее у представителя ненавистного племени. Огромный нос непристойно торчал между покорно лежащими на плечах штанинами. Именно в этот нос Коля и выдал от всей души своим коронным с правой. Лазарь Исаакович рухнул на пол. Кровь из носа брызнула фонтаном. Женщины закричали. Коля поднял рейтузы, но увидев, что они мокрые от крови, отбросил их в угол. Коротко бросил Танечке «Иди за мной!», вышел и, не оглядываясь, зашагал по коридору. Танечка бежала за ним и скулила, как собака. А Лазарь Исаакович никак не приходил в себя, и кровь не останавливалась тоже. Пришлось вызвать «скорую». Светлана Петровна поехала с ним в больницу и ушла только когда выяснила, что дело обошлось переломом носа и сотрясением мозга, и что больного выпишут дня через три. На следующее утро Танечка пришла на работу с синяком под глазом, но какая-то очень счастливая и в то же время озабоченная. Во время перерыва вдруг выпалила: - Девочки, боюсь посадят его. - Типун тебе на язык, -запричитала Алевтина. - что же ты одна делать будешь? - Да при чем здесь я? – Танечка передернула плечиком. – Коля Лазаря посадить хочет. А мне его жаль. Он же беззащитный, пропадет в тюрьме. Я так Коле и сказала. Пусть с работы выгоняют, но не в тюрьму. Коля слово сдержал. В главк пришло представление прокуратуры, и Лазаря Исааковича попросили уволиться. В заявлении он написал, что собирается переселиться куда-нибудь, где женщины не носят рейтузы, и вскоре уехал в Израиль. Туда ему, как говорится, и дорога. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0501/o050118.html#10
Эта история случилась, когда польский лак для пола был модной новинкой и предметом дефицита. Подруга моей мамы, скажем Ф.А., решила обменять свою квартиру на большую. Квартира была замечательной: в тихом центре большого украинского города, с высокими потолками, с большими окнами во двор, на очень высоком первом этаже, с видом на детскую площадку, расположенную в центре двора на горке (важно для обменщиков с детьми). Ремонт в квартире был свежим, а вот полы было решено покрыть польским лаком. Муж Ф.А., который работал в большом строительном управлении, принес польский лак, валик, поддон и противогаз, так как лак был очень вонючим и ядовитым. Летним воскресеным утром Ф.А. открыла настеж окна для проветривания, разделась до бюстгалтера и трусов, надела противогаз и принялась за работу. Работа спорилась, пол сиял. Через некоторое время Ф.А., даме с пышными формами, стало жарко, а стекла противогаза окончательно запотели. Она подошла к окну и... услышала аплодисменты. Сняла противогаз и увидела на детской площадке толпу зрителей, человек пятьдесят. От неожиданности всплеснула руками. Aплодисменты перешли в овацию, кричали “браво” и “бис”. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0310/o031021.html#3
Когда-то давно, в начале 80-х, мой родственник, скажем Д.И., и его жена повезли детей на зимние каникулы в Москву, благо их московские друзья сами куда-то уехали и оставили квартиру гостям. На второй день Д.И. решил заказать билеты домой. Он сел на телефон, с четвертого или пятого раза дозвонился и услышал записанный на пленку голос: “Вы позвонили в бюро заказа железнодорожных билетов. В целях улучшения обслуживания наше бюро перешло на автоматизированный прием заказов от населения. Пожалуйста, кратко и точно ответьте на каждый вопрос после слова “отвечайте””. После этого посыпался град вопросов: фамилия, имя, телефон, район, улица, откуда, куда, номер поезда, тип вагона.... Д.И. запнулся на шестом, а пленка уже безжалостно ушла вперед. Д.И. бросил трубку. Дозвонился снова. Сбился на восьмом вопросе, но теперь трубку не бросил, а дослушал до конца. Всего вопросов было около сорока, что не оставляло никаких шансов на успех. Д.И. стало обидно. Во-первых, он почувствовал себя провинциалом, неспособным сделать простую вещь, с которой столичные жители как-то справляются. Во-вторых, ему очень не хотелось убивать день на стояние в кассах. Будь это не Д.И., кассами бы дело и закончилось. Но Д.И. воспринимает такие трудности, как вызов. Д.И. подтаскивает к телефону тяжелый хозяйский магнитофон. Дозванивается и записывает вопросы на пленку, даже не пытаясь отвечать. Берет бумагу и карандаш. Манипулируя клавишами магнитофона, переносит вопросы на бумагу. Письменно отвечает. Снова звонит и кратко и точно зачитывает ответы на все вопросы. Бежит к жене похвастаться.. Через пять минут звонит телефон. Д.И. снимает трубку. Милый женский голос говорит: “Добрый день. Вам звонят из бюро заказа железнодорожных билетов. Поздравляем Вас. Мы испытываем новую автоматизированную систему уже четвертый день, и Вы первый, кому удалось заказать билеты. А теперь, пожалуйста, объясните, как Вы смогли это сделать?” Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0312/o031216.html#1
В первую свою командировку я поехал в Донецк. Было это в далеком 1983-ем году. Командировка затянулась дольше, чем ожидалось, так что выходные мне пришлось провести среди терриконов и заводских дымов. В воскресенье утром, чтобы скоротать время, отправился я на книжный рынок. Рынок этот, разумеется, был властями запрещен, но тем не менее найти его не составило ни малейшего труда. Мне подсказали остановку троллейбуса, а оттуда я просто пошел в лесопосадку вслед за группой людей с тяжелыми сумками и портфелями. На полянке среди чахлых деревьев прямо на земле были разложены книги, никогда не виданные на магазинных прилавках. Озабоченные книголюбы покупали и продавали их по ценам, сравнимым с моей недельной зарплатой. Людьми они оказались доброжелательными и приятными, большими любителями поговорить о книгах и обо всем. Атмосферу расслабленности и отдыха омрачало только ожидание милиции, которая, как говорили, давно не появлялась и могла нагрянуть с облавой в любую секунду. Мое внимание привлек один из продавцов. Вид этого молодого человека являл печальное зрелище, как сказал бы автор девятнадцатого века. Он тянул ногу, туловище его было слегка перекошено, как впрочем, и лицо. Все его тело сотрясала непрерывная дрожь, препятствующая нормальной координации движений. Когда говорил, слегка заикался, гнусавил и сильно растягивал гласные. Тем не менее глаза его были умными и живыми, книгами он торговал хорошими, и книг этих было, ну, очень много. Среди местной публики пользовался несомненным авторитетом. Все называли его Колей. Цены у Коли были такими же непрямыми, как он сам. Например, на вопрос, сколько стоит «Жизнь двенадцати цезарей», отвечал: - П-по д-два-а с п-полти-и-иной за-а це-еза-аря... А «Двадцать три ступеньки вниз» отдавал: - П-по ру-ублю за-а с-сту-упеньку-у. П-по-осле-едняя б-бе-еспла-атно... Колоритная личность, одним словом. Никакие покупки в этом месте в мои планы не входили: не по карману. Однако сделав несколько кругов, стал задумываться не купить ли мне «Три мушкетера» для младшего брата моей девушки, пятиклассника. Брат должен был оценить книгу, девушка - меня. Приценился у одного, другого, третьего. Все просят одни и те же двадцать пять рублей и не уступают. Дошел до Коли. Спрашиваю: - Сколько «Три мушкетера»? - П-по ш-ше-есть за-а к-ка-аждого-о-о.... Ну, думаю, повезло. Быстро лезу в карман, достаю две розовые десятки, протягиваю Коле. Коля с нескрываемым пренебрежением отводит мою руку: - Ты Д-дА-а-артаньяна-а за-абыл. Д-дА-а-артаньян идет за-а с-се-емь. Д-дА-а-артаньяна-а д-де-еше-евле не-е отда-ам: г-га-аско-оне-ец. Я задумался. Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся - это был один из продавцов «Трех мушкетеров». - Забирай за двадцать четыре, - сказал он. Я задумался снова. А в это время на противоположной стороне поляны появились Дон Кихот и Санчо Панса, одетые в милицейскую форму. Санчо Панса зычным голосом крикнул: - Всем оставаться на местах! Дон Кихот оглушительно засвистел в свисток... Никогда в жизни я не видел, чтобы выполнение приказа было этому приказу строго противоположно. В течении двух секунд на поляне остались только брошенные книги, человек пять таких же как я, незнакомых с правилами игры, и разумеется, Коля. Остальные разбежались во все стороны. Милиционеры подобрали пустую сумку и двинулись с ней по кругу, выбирая из кучек брошенных книг по одной или две и бросая их в сумку. Как мне показалось, брали они книги совершенно наугад. Дошли до нас с Колей. Мой иногородний паспорт и отсутствие книг вроде убедили их оставить меня в покое. Коля дал им какой-то листок бумаги. Я заглянул через плечо Санчо Панса и прочитал примерно следующее: На бланке городского психо-неврологического диспансера. С П Р А В К А Настоящая справка выдана больному Фамилия, Николаю Отчество. Больной является инвалидом с детства. Помимо основного корпуса заболеваний страдает маниакально-депрессивным психозом с шизофренической компонентой. Больной воображает себя крупным книжным спекулянтом и пытается продавать книги в неустановленных местах. Книги, находящиеся в распоряжении больного, доступны в розничной продаже и никакой ценности не имеют. Больной социально безвреден. Справка выдана для предъявления представителям компетентных органов. ЗаместительГлавного врача Подпись Печать Милиционеры посмотрели на Колю с некоторым испугом, вернули ему справку, завершили круг и с полной сумкой ушли в посадку, по-видимому, к поджидавшей машине. - Коля, -спросил я, - где ты взял эту справку? Я тоже хочу такую. Коля хитро посмотрел на меня: - Е-есть ту-ут оди-ин м-му-ужи-ик, п-пси-ихиа-атр. Я ему-у в-все-е за-а п-по-ол це-ены отдаю-ю... Л-ла-адно, д-да-авай т-твою-ю д-два-адца-атку. Все р-ра-авно с-се-его-одня б-ба-аза-ара не-е б-бу-удет. Т-то-олько-о м-мо-олчок. Я взял «Мушкетеров» и двинулся к остановке. Среди деревьев мелькали осторожные фигуры книголюбов. Самые решительные уже приближались к поляне. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0404/o040406.html#1
Пустое ВЫ сердечным ТЫ Она, обмолвясь, заменила А.С. Пушкин “ТЫ И ВЫ” Главное действующее лицо этой истории - Виктор Михайлович Г., или Витюня среди друзей и коллег. Витюня - талантливый химик, пишет озорные стихи, рисует, музыкален. Как многие талантливые люди в чем-то нестандартен. В частности, любит мочиться с балкона. Живет он на девятом этаже над пустырем, так что эта его привычка никого не беспокоит. Говорит, что вид звездного неба и отдаленный шум Центрального Парка Культуры и Отдыха привносят в эту простую функцию организма медитативный компонент, а в полнолуние он, мочась с балкона, испытывает просто-таки состояние просветления. Еще в этой истории участвует Т.Б., Витюнин шеф. Т.Б. - профессор в третьем поколении и русский интеллигент в бог-знает каком. Всех окружающих называет только по имени-отчеству и только на Вы. Скажем, “Виктор Михайлович, очень жаль, что Вы пропустили вчерашний семинар, хотя я и сам бы с удовольствием пропустил.” Исключений из этого правила не слышал никто и никогда. Несколько лет назад Т.Б. и Витюня съездили на международную конференцию по химии. Конференция проходила в Крыму в июне, в когда-то элитном доме отдыха. Участников разместили в удобных двухэтажных коттеджах. На третий день после успешного доклада Витюня возвратился в свой номер на втором этаже довольно поздно. Вышел на балкон. Над морем в прозрачном крымском воздухе сияла полная луна. Рука сама потянулась к ширинке, и Витюня обильно помочился вниз. На этот раз под балконом, к сожалению, был не пустырь. Там, удобно расположившись в шезлонге, любовался тем же морем и той же луной другой участник конференции - академик, главный редактор химического журнала, заслуженный деятель, лауреат и прочая и прочая. Будем называть его для краткости Редактор. Он и принял на себя весь этот водопад, низвергшийся со второго этажа. Согласно закону Боргардта человеческие таланты и качества не коррелируют между собой. Например, выдающийся повар может иметь музыкальный слух, а может и нет. Великий художник может быть порядочным человеком, а может и последней скотиной. Редактор оказался печальной иллюстрацией правильности этого закона. Выдающийся химик, он подтвердил свою репутацию, мягко говоря, дурака. Вместо того чтобы молча пойти и искупаться в душе, он поднял скандал. Кричал, как базарная торговка. Поднял на ноги весь оргкомитет, вызвал милицию и почему-то скорую помощь. Рвался в номера в поисках свидетелей, оставляя за собой мокрый след. Наконец, сорвал с себя мокрую одежду. Заставлял председателя оргкомитета эту одежду нюхать. Заставлял милиционера упаковать ее в полиэтиленовый мешок и взять, как вещественное доказательство. Те отказывались. Шум длился почти до утра и его подробности стали достоянием широкой научной общественности. В душ Редактор так и не пошел. Утром Витюня сидел в столовой, и “все взоры были обращены к нему”. Вошел Т.Б., посмотрел на печального коллегу и сказал: “Да, в этом журнале нас больше никогда печатать не будут, но в историю отечественной химии ТЫ, ВИТЯ, безусловно вошел.” Всегда есть люди, готовые убить красоту. Они говорили, что на Витюню подействовала не только луна. Говорили, что было выпито много пива, и не только пива. Но я верю, что это была все-таки луна. Почему? Летней ночью выйдите на балкон, посмотрите на полную луну, попробуйте... Вы поверите тоже. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0312/o031202.html#10
Мой дальний родственник, скажем Д.И., - человек очень деятельный и предприимчивый. Приехав в США в весьма преклонном возрасте, он тем не менее быстро вписался в эмигрантскую жизнь. Одно из местных русскоязычных изданий опубликовало очерк о его жизненном пути. В частности, там было сказано, что Д.И. прошел от Сталинграда до Берлина в кирзовых сапогах и что эти сапоги он хранит до сих пор. Удивительно, но оказалось, что русскоязычные издания читают не только русские. Вскоре Д.И. позвонили из Вашингтона, ДиСи. Звонящий (на вполне приличном русском языке) представился сотрудником Национального Мемориала Второй Мировой Войны и сказал, что Мемориал заинтересован получить его сапоги для своей коллекции и готов достойно заплатить за эту реликвию. Д.И. поблагодарил за предложение, но попросил время подумать, так как сапоги ему дороги и ему нужно привыкнуть к мысли о расставании с ними. - Надеюсь, вы их не ремонтировали,- забеспокоился сотрудник - В последний раз в Варшаве, в 1944 году, -успокоил его Д.И. Распрощались. Д.И. взял телефон и пообещал перезвонить. Даже не положив трубку, а только нажав на рычаг, Д.И. уже звонил сыну, который остался в большом украинском городе. Имел место быть следующий диалог: Д.И. - Юра, есть интересное деловое предложение. Можешь ли ты прислать кирзовые сапоги? Сын (в восторге от перспективы торговли с Америкой): - О чем речь! Тысяча для начала устроит? Д. И. - Пришли, пожалуйста, три пары и как можно более старые. Сын. - Ты, отец, в своем Нью-Йорке уже совсем с ума сошел! И в сердцах бросил трубку..... Обсуждая эту историю с Д.И., я спросил: “А почему вы попросили три пары?” - Ты ничего не понимаешь, - ответил он, - Ты что думаешь, что в Америке только один музей? Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0311/o031104.html#10
ТРИ ВИКТОРА После химфака Витюню распределили на завод старшим мастером. Не Бог весть что, но хоть в родном городе. Первым впечатлением был памятник Ленину, который бросался в глаза еще за проходной. Сделанный из металла, он под влиянием заводских испарений покрылся разноцветными пятнами всех оттенков от желтого до красного. Витюня решил, что таким мог бы быть марсианский камуфляж. Вообще на заводе все казалось марсианским - чудовищные емкости, цветные лужицы, невероятные запахи, струйки пара, с легким шипением вырывающиеся из совершенно гладких поверхностей. Рабочие-марсиане с утра поглощали мутные жидкости, окрашенные в ту же марсианскую гамму. Закусывали ярко-розовым мясом нутрий, которых выращивали в своих жилищах. Что-то обсуждали на нечеловеческом языке из одних только междометий. После этого норовили прикорнуть там, где пары были самыми красными и ядовитыми. Витюнину фамилию, Райхер, они сократили, безжалостно обрубив первый слог. Начальство инициативу снизу поддержало. Через год родители сжалились и напряглись. Витюня начал работать в отраслевом институте. Зарплата сократилась на треть, но жить стало спокойнее - люди вокруг были трезвыми, на витюнину фамилию никто не покушался. Настроение портил только шеф, Виктор Петрович или ВП. Закоренелый холостяк, невероятный зануда и педант, он давно сражался с некой упрямой реакцией. Сама реакция была перспективной, но конечный продукт безнадежно загрязнялся побочными реакциями. Подавить их ВП никак не удавалось. Он приходил в институт к восьми утра и уходил в девять вечера. Даже обедал за своим столом. Подчиненных считал солдатами науки, обращался соответственно и еще требовал энтузиазма и горения. Только две человеческие слабости обнаружил Витюня у шефа: он обменивал свою и мамину однокомнатные квартиры на хорошую двухкомнатную и всегда участвовал в институтском футбольном тотализаторе. Но и эти слабости не прибавляли ему симпатии. Витюня снова почувствовал, что его жизнь утекает в черную дыру. Однажды ему приснилось что он снова работает на заводе, а начальник цеха - ВП. Проснулся в холодном поту. Рядом с столом ВП стоял большой сейф, которым тот вроде бы никогда не пользовался. Как-то Витюня не ночевал дома и утром пришел в институт раньше обычного. Дверь лаборатории оказалась закрытой изнутри. Витюня постучал. Услышал шорох бумаги и лязг, который могла произвести только дверь сейфа. ВП открыл и сухо поздоровался. Тогда и заподозрил Витюня, что ВП держит в сейфе ежедневник, куда записывает запланированные дела, а значит, и отлучки. - Вот бы ключик! - пришло в голову Витюне. Мысль прилипла и не давала покоя. Постепенно родился хитроумный план. Сначала нужно было в сейф внедриться. Витюня предложил заменить термопары на опытной установке высокочувствительными платиновыми датчиками. Начальству мысль понравилась. Впервые ВП посмотрел на Витюню заинтересовано и с долей уважения. Для датчиков была заказана сверхтонкая платиновая проволока. Когда заказ прибыл, Витюня предложил хранить катушку в сейфе: драгметалл. ВП был недоволен, но отказать не решился. Первый шаг был сделан! На следующий день Витюня поехал на химзавод и разыскал своего тезку - слесаря Витю Сливко. Когда-то в душе после смены Витюня увидел на его спине замечательную татуировку. Изображен был храм с двумя луковками и одной звонницей. Из звонницы тянулась веревка, которую держал человек в рясе. Надпись гласила: «Звони отец в колокола, твой сын освободился». По литературе получалось, что у Вити за плечами было три ходки. - Тезка, - сказал Витюня напрямую. - помоги сделать ключ от сейфа. - Нет проблем, - ответил Витя. - только нужен родной ключ хотя бы на пять минут. Впервые он посмотрел на Витюню заинтересовано и с долей уважения. В марте ВП свалил грипп и он не вышел на работу. На следующий день после этого невероятного события Витюня поехал к ВП домой и сказал, что несколько датчиков сгорели, и ему срочно нужна проволока. ВП был снова недоволен, но снял ключ от сейфа со связки, протянул Витюне и попросил сразу привезти обратно. Почему-то добавил: - Надеюсь на Вашу порядочность. Витюня поймал такси и помчался на завод. Там, словно в детективном романе, тезка аккуратно снял с ключа отпечатки. - Ну, этот ключ - не ключ. Приходи завтра. - сказал он. - Что ты там у себя в институте воруешь? - Спирт. - Принесешь литр. На следующий день вечером Витюня открыл дверь сейфа собственным ключом. Там он обнаружил свою катушку с проволокой, двадцатилитровую бутыль, полную спирта, и почти полный комплект журнала «Плейбой» за 1972 год. С удовольствием просмотрел. Навязчивая идея ушла, как не бывало, а ключ остался. В своем увлечении футбольным тотализатором ВП не был оригинален. Для многих институтских мужчин этот тотализтор был единственным настоящим делом в ежедневной рутине. При небольшой ставке в три рубля призовой фонд доходил до тысячи рублей и провоцировал нешуточные страсти. Играли на все крупные турниры, то есть довольно часто. Поэтому процедура ставок была выверена до мелочей. В последнюю пятницу перед открытием турнира на проходной появлялась стопка отэренных бланков с таблицей игр. Сотрудники вписывали результаты и свою фамилию. В тот же день бланк и три рубля в одном конверте опускались в опечатаный ящик, а ящик в конце дня перемещался в сейф профкома. Все эти предосторожности имели единственную цель - оградить собственные прозрения и результы кропотливого анализа от алчных глаз соперников. ВП устойчиво занимал в тотализаторе последнее место, но свой бланк охранял с тем же рвением, что и лидеры. Он заполнял бланк рано утром, давал ему отлежаться в своем сейфе, а в конце дня после окончательной проверки относил в профком. Витюня футболом не интересовался и ничего в нем не понимал, но совершенно не возражал выиграть немного денег и готов был рискнуть трешкой. Заполнять бланк совсем наобум ему казалось оскорбительным для образованного человека. Поэтому Витюня решил добраться до бланка ВП и принять его за основу. К тому же он считал, что шансы ВП по теории вероятностей с каждым разом повышаются. Остановка была за малым - выманить ВП из лаборатории на время перерыва, когда остальные разбредаются по столовым и магазинам. В решающую пятницу перед открытием чемпионата Европы ВП позвонила женщина с молодым чувственным голосом. Она с придыханием рассказала, что срочно разменивает двушку и назвала дом, о котором ВП давно мечтал. Предложила посмотреть квартиру немедленно и назначила встречу в обеденное время в сквере около кинотеатра, где по слухам собирались местные гомики. За час до встречи ВП умчался из института, как на крыльях. Витюня позвонил обладательнице голоса и похвалил за отличную работу. Потом дождался перерыва и извлек из сейфа заветный бланк. В этот момент выкристаллизовалась идея, которая давно смутно бродила в витюниной голове. Уверенной рукой Витюня скопировал с бланка ВП счет всех матчей, но поменял местами победителей и проигравших. Через десять минут он опустил конверт в ящик. ВП возвратился через час, злой и, как выразилась одна из сотрудниц, малость охуевший. Прошел месяц. Комиссия из пяти человек открыла ящик и вывесила итоговый лист. ВП занял свое неизменное последнее место. Витюня занял предпоследнее и почему-то жутко огорчился. Самым обидным ему показалось полное несоответствие его интуитивного озарения с действительностью. Витюня начал читать литературу по математическому прогнозированию и всеръез заинтересовался. А тем временем с помощью платиновых датчиков удалось нащупать узкую температурную область, где побочные продукты почти не образовывались. Результат был интересным, но требовал объяснения. Это объяснение Витюня придумал зимой на продавленном заднем сидении троллейбуса, возвращаясь с работы домой. Шагая к остановке по темной и холодной улице, он здорово промерз, а в набитом троллейбусе было тепло и душно. Витюня слегка задремал и ему приснились реакции. Они соревновались, как футбольные команды в турнире. Витюню кто-то толкнул, он проснулся, и нужное уравнение само всплыло в его памяти. Остальное оказалось делом техники. Витюня написал свою первую статью, конечно, в соавторстве с ВП. Еще одним соавтором стал директор института, которому работу похвалили. Витюня начал было работать над диссертацией, но семья решила уезжать. Витюня уехал вместе со всеми. В Штатах он нашел самую непредсказуемую вещь в мире - биржу. Вскоре понял, что акции, хоть и немного, но подчиняются его любимым уравнениям. С тех пор стал завзятым игроком на бирже. Играет с переменным, но все-таки успехом. На работе слывет человеком приятным и толковым, но немного замкнутым. ВП продолжает работаеть в том же институте. Он защитил докторскую, его часто приглашают иностранные коллеги. Живет тем, что зарабатывает за границей. Когда его спрашивают, как он придумал такую красивую теорию к ТОЙ статье, Виктор Петрович мило улыбается и переводит разговор на другое. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0410/o041012.html#10
Эту историю время от времени вспоминают в нашей семье. Случилась она в большом украинском городе, когда наш родственник Л.М. был еще Леней. Леня был спокойным, уравновешенным мальчиком. В 132-й школе, где он учился, его любили и учителя и ученики. Он ходил в кружок художественного чтения при городском Дворце пионеров. Читал стихи звонким голосом. В 1952 году он перешел в пятый класс, и его ввели в состав концертной бригады Дворца пионеров. Эта бригада выступала перед участниками мероприятий районного и городского уровней. До смерти Сталина оставалось полгода. Лениным номером было стихотворение Сергея Михалкова “Граница” (http://www.litera.ru/stixiya/authors/mixalkov/v-gluxuyu-noch.html). Начинается оно так: В глухую ночь, В холодный мрак Посланцем белых банд Переходил границу враг - Шпион и диверсант. По ходу стихотворения десять школьников обнаруживают этого врага и сдают его карающим органам. Последняя строфа была установочной: Есть в пограничной полосе Неписаный закон: Мы знаем все, мы знаем всех - Кто я, кто ты, кто он. Ее Леня читал с некими театральными эффектами. Говоря “кто я”, - он указывал на себя. Говоря “кто ты”, - он указывал на одного из танцоров в вышитых рубашках, которые к этому моменту уже стояли за ним. Говоря “кто он”, - Леня указывал на произвольного человека в зале. Публика одобрительно хлопала. Однажды во время концерта в госпитале для инвалидов войны Леня, на “кто он”, указал на пожилого человека в белом халате. Просто его он знал на самом деле. Это был доктор Гольдштейн из соседнего дома. На внимание зала доктор Гольдштейн прореагировал своеобразно - негромко вскрикнул и умер, как говорила моя бабушка, от разрыва сердца. Власть на смерть доктора прореагировала тоже своеобразно - Леню в торжественной обстановке наградили почетной грамотой МГБ “За бдительность”. Указывание, таким образом, было одобрено свыше и стало сакральным актом. Через несколько месяцев на районной партконференции Леня указал на второго секретаря Горкома Партии. Руководителя концертной бригады забрали в тот же день, директора Дворца пионеров сняли через неделю, а через две - второй секретарь Горкома был уличен в родстве с кем-то из украинских националистов, и его фамилия исчезла из местных новостей. Леню наградили второй почетной грамотой МГБ “За бдительность”. Среди окружающих Леня стал объектом суеверного страха, его осторожно избегали. Родители стали думать о переезде в другой город. Тем временем бригада без руководителя прекратила свое существование, Сталин умер, вдова доктора Гольдштейна вышла замуж, Леня вырос и стал Л.М., видным инженером-электриком. Его роковой дар ничем себя не проявляет. Правда, Л.М. никогда ни на кого не указывает, но окружающие этого не знают. Обе грамоты я видел своими глазами. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0311/o031118.html#1
ГОМЕНТАШИ. Треугольные пирожки, начиненные маком с медом. Самое известное пуримское блюдо. Сладкая начинка, скрытая внутри пирожка, намекает на скрытое участие Всевышнего в событиях Пурима. ИЗ ЕВРЕЙСКОГО КАЛЕНДАРЯ Шестого марта 1953 года наш родственник, Леонид Маркович, пришел домой на час позже обычного. Только тогда Леонид Маркович был еще мальчиком Леней и учился в пятом классе. Вечером предыдущего дня сообщили о смерти Сталина. Поэтому сегодня в школе было всего несколько уроков, а остальное время все сидели в актовом зале и слушали траурную музыку. После звонка на пятый урок на сцене повесили портрет товарища Сталина, перевязанный черной лентой. Несколько десятиклассников стали в почетный караул. На третьем уроке должено было быть рисование, и акварельные краски были у Лени с собой. Леня вырвал из учебника русской литературы портрет Сталина и пририсовал черную ленту, такую же как на сцене. Вернувшись домой, Леня немедленно приколол портрет к стене кнопками и включил радоточку. Зазвучала траурная музыка. Затем Леня поставил в почетный караул шеститилетнего братика Сашку и домработницу Асю. Траурные повязки он вырезал из подкладки маминого пальто. Когда пришли домой родители, Сашка дико ревел, а у Аси подкашивались ноги, но покинуть пост она не решалась. Пока родители обдумывали происходящее, Леня повязал им траурные повязки и приказал сменить Асю и Сашку. Родители переглянулись, внимательно посмотрели на горящие глаза Лени, хмурую Асю и... заняли пост. Ася пошатываясь повела Сашку на кухню – кормить. Минут через сорок в дверь позвонила соседка, тетя Шура. Она пришла одолжить луковицу. Тетя Шура и оглянуться не успела, как сменила в почетном карауле маму. Вскоре в дверь позвонил муж тети Шуры, Григорий Петрович, обеспокоеный исчезновением жены. Леня открыл ему дверь и приложил палец к губам, как на плакате «Не болтай! Болтун – находка для шпиона». Григорий Петрович сменил папу. К восьми пришла мамина сестра с мужем и сыном Володей, лучшим другом Лени. Они пришли обсудить последние события, а кроме того принесли с собой целую гору гоменташей, потому что на днях вроде был Пурим, а мамина сестра любила печь. Собственно о Пуриме обе семьи помнили немного. Помнили, что празднуют избавление еврейского народа от поголовного истребления и погибель Амана -организатора и вдохновителя предполагаемого истребления. Ещу помнили, что нужно есть гоменташи. Мама предложила сесть за стол. Но этот маневр не сбил Леню с толку. Родственники сменили на посту тетю Шуру и Григория Петровича. Те попытались уйти, но Леня повторил любимую поговорку преподователя истории: - Которые поспешали, те дома не ночевали, - и они остались. Единственным диссонансом в гармонии общей скорби оказался маленький Сашка. Он в очередной раз нашел спрятанную от него трещотку и поднимал безобразный шум всякий раз, когда слышал имя товарища Сталина. Леня хотел эту трещотку забрать, но Сашка окопался под столом и оттуда продолжал свое черное дело. Подальше от шума все взрослые переместились на кухню и покидали ее только для смены караула. Григорий Петрович тихонько сбегал домой и принес бутылку водки. У хозяев нашлось сладкое вино. Поминали Сталина, закусывали гоменташами. Примерно в десять дети дружно уснули, и их уложили рядышком на тахте. Траурный митинг сам-собой прекратился, все собрались вместе. Хозяин вздохнул и вытащил заветную бутылку медицинского спирта, настоенного на лимонных корочках. Разошлись заполночь, прилично навеселе. За дверью муж маминой сестры заметил: - Этот мальчик далеко пойдет. Утром Леня проснулся с намерением продолжить вчерашнее мероприятие, но портрет исчез. Мама сказала, что папа взял его на работу для организации траурного митинга. Отчасти это было правдой. Отец Лени, Марк Соломонович, зная характер сына, ушел к себе в поликлинику совсем затемно и прихватил, подальше от греха, портрет. Голова его болела, глаза не открывались. Все мысли сосредоточились на пустом кабинете и кушетке, где можно было отлежаться до прихода первых больных. Наконец Марк Соломонович добрался до поликлиники, открыл дверь и буквально остолбенел – навстречу ему, негромко, но отчетливо ругаясь матом, спускался по лестнице сам товарищ Сталин в парадном мундире. Отдадим Марку Соломоновичу должное – он не был суеверным человеком, первой его мыслью был алкогольный делирий, белая горячка. Вдруг Марк Соломонович услышал громкий стук и шум падения. Он вздрогнул, открыл пошире неоткрывающиеся глаза, и все стало на свои места. Товарищ Сталин был изображен в полный рост на огромном портрете. Обтянутая траурным крепом рама сливалась с темной лестницей. Столяр Миша нес этот портрет перед собой и, вот, не удержал. Руководил Мишей сам парторг поликлиники. Парторг, который еще вчера гневно клеймил безродных космополитов, Лениному отцу вроде бы даже обрадовался и сказал: - Молодец Марк Соломоныч, что рано пришел. Станешь в почетный караул пока народ будет приходить. Пусть знают, что мы тебе доверяем. А я сейчас чаю себе заварю. – Он немного подумал и продолжил. – Слушай, между прочим, у тебя ничего к чаю нет? Вы же народ запасливый. Марк Соломонович достал из саквояжа три гоменташа, которые собирался съесть в обед, отдал парторгу и стал в почетный караул. Abrp722 /author/abrp722.html https://www.anekdot.ru/an/an0503/o050301.html#7
ТЕЙГЛАХ: Приготовленное крутое яичное тесто раскатать на тонкие жгуты, нарезать их кусочками шириной 8 - 12 мм. Выпекать на среднем огне до подрумянивания. Для сиропа мед смешать с сахаром, уваривать минут 10 - 15 до довольно густой массы, после чего добавить испеченные шарики и варить до образования розового цвета. Готовую массу выложить на доску, раскатать толщиной 3-4 см, посыпать раздробленными грецкими орехами и разрезать на порционные кусочки. Охладить. РЕЦЕПТ ИЗ ЕВРЕЙСКОГО КАЛЕНДАРЯ Раньше или позже, но практически все иммигранты из бывшего Советского Союза в Америке испытывают настоятельную необходимость вернуться к «корням» или, если хотите, к «истокам». Не прошло это поветрие и мимо моей жены. Она увлеклась еврейской кухней и к каждому семейному торжеству готовит какое-нибудь блюдо. Называются эти блюда странными словами. Некоторые я раньше слышал, но понятия не имел, что это можно есть. Например, цимес оказался тушеной морковкой с черносливом. Вкусно, но можно было бы ожидать большего. Жена говорит, что готовить все это ее учила бабушка, но я хорошо знаю, что рецепты она берет из календаря. Тем не менее гости женину стряпню хвалят и это вдохновляет ее на новые эксперименты. Новый год мы встречали компанией человек двадцать. Когда пришел черед сладкого, моя супруга внесла блюдо с «порционными кусочками розового цвета», которые даже не успели толком остыть, и торжественно объявила: «Тейглах». Все зашумели: «Ну, мать, ты даешь. Тейглах - это круто». Расхватали куски и сунули их в рот. Затем за столом наступила гробовая тишина: тейглах мгновенно и намертво склеил челюсти всех присутствующих. Наш пожилой родственник, скажем Д.И., в этот вечер забыл свой слуховой аппарат дома. Поэтому все его попытки вклиниться в общий разговор или выбрать правильный момент для тоста заканчивались неудачей. Когда Д.И. увидел, что все вдруг замолчали, он понял, что настал его час. Во рту застряла какая-то дрянь и мешала говорить, но Д.И. не из тех, кто упустит свой шанс. Д.И. непринужденно вынул вставные челюсти с тейглах между ними. Завернул в салфетку и спрятал в карман. Встал. Заставил всех налить. Проверил, что у всех нОлито. Произнес красивый тост в честь Нового года и хозяйки дома. Все чокнулись, поднесли бокалы к губам, замычали и поставили обратно на стол. Д.И. посмотрел на полные бокалы, вздохнул, сказал: «Эх, молодежь! » и лихо выпил свой до дна. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0401/o040113.html#3
МАЦА. У верующих евреев: пасхальные пресные тонкие коржи из пшеничной муки. Ожегов. Толковый словарь русского языка. Эта история произошла весной 1974 года, ровно тридцать лет назад, в большом украинском городе. Три молодых еврея, жившие в этом городе, находились тогда в глухом отказе. В то далекое время «находиться в отказе» означало, что вы хотите уехать насовсем, например, в Израиль, а Советская Власть вам этого не только не разрешает, но и не дает вам нормально жить в отместку непонятно за что. Изгнанные со всех мест работы, друзья искали любые способы заработка для поддержания своего бренного существования. Никто не помнит у кого из них возникла мысль печь мацу для праздника Песах - праздника освобождения еврейского народа из египетского рабства. В Советском Союзе он назывался еврейской Пасхой и должен был начаться примерно через месяц. Идея была рискованной: маца однозначно имела репутацию идеологически-вредной и поэтому от нее рекомендовалось держаться подальше. Тем не менее эта идея, однажды родившись, быстро и совершенно естественно претворилась в жизнь. Настоящая печь была у одного из них дома, в большом частном доме на Москалевке. Бывший сотрудник другого помог купить недорогую муку в совхозе в обход всяких формальностей. Рецепт дала чья-то бабушка, и этот рецепт оказался очень правильным. Маца получалась замечательная: тонкая, твердая, круглая и в то же время не совсем совершенной формы, слегка пригоревшая. Что касается вкуса, то мой пожилой родственник Д.И. говорит, что ел такую только в детстве, а потом в Соединенных Штатах после того, как появились деньги на мацу ручной выпечки. Говоря современным языком, рынок мацы в том далеком году был просто великолепным. Тонкий ручеек официально разрешенной мацы, который дотекал в город из Московской хоральной синагоги не мог, конечно, удовлетворить аппетиты евреев, разогретые второй подряд победоносной войной и возможностью вырваться из коммунистического рая. Да и качество было совершенно несравнимым. Синие печати на московской элитной маце, изготовленной под наблюдением раввина Шаевича, бледнели от зависти и становились голубыми, как весеннее небо. Свежевыпеченную мацу доставляли прямо на дом к заказчикам в чемоданах. Гонцы сновали по городу буквально круглые сутки. Если заказчика не было дома, потерявшие страх посыльные оставляли чемодан у ничего не подозревавших соседей. Д.И. тогда жил на одной лестничной площадке с парторгом оборонного завода. У него и оставил мацу посыльный, нажав кнопку звонка в квартире Д.И. несколько раз и не дождавшись ответа. Вечером любезный сосед лично занес опасный чемодан. Так и осталось неизвестным, заглянул он в него, или нет. Идиллия продолжалась почти месяц. Карающая рука правопорядка настигла нашу троицу всего за день до наступления Песаха. Поздно вечером старший лейтенант КГБ доставил их вместе с последними двумя чемоданами и одной наволочкой мацы в райотдел милиции и оставил в камерe предварительного заключения, КПЗ, до утра. Только здесь ребята поняли, что попали в нешуточный переплет. Незаконное изготовление и продажа продуктов питания, незаконная торговля предметами религиозного культа, сионистская пропаганда, спекуляция в особо крупных масштабах - все это могло потянуть лет на пять. И тогда прощай мечта о солнечном Израиле, здравствуй, хмурое сибирское небо. Ранним утром старший лейтенант снова появился в райотделе. Отодвинув в сторону дежурного офицера, взял инициативу на себя. - Будем составлять протокол, - сказал он, - Начнем с акта изъятия. Несите сюда чемоданы. Когда чемоданы открыли, они оказались пустыми, наволочка - тоже. - Где вещественные доказательства? - грозно спросил старший лейтенант КГБ. - Товарищ старший лейтенант, - ответил старшина, - когда Вы привезли их, то ничего не сказали за чемоданы. Мы эти коржи попробовали, стали их есть и к утру доели. Воны як семечки. - Кто это «мы»? - Я, сержант Петренко и рядовой Лаврик, - ответил старшина, - Еще патруль пару раз заходыв, тоже помогли маленько. Старший лейтенант очень удивился и тихо выругался сквозь зубы. Потом задумался и повидимому рассудил, что дойди дело до суда, отсутствие вещдоков может сильно не понравиться судье. Тогда дело развалится. Если дело развалится, то его производство в капитаны может задержаться. Доставать другую мацу - целая морока, а в милиции он все-таки не хозяин… Поэтому старший лейтенант злобно сказал: - Гоните их к чертовой матери, а с вами будем разбираться, - и уехал. Вечером молодые люди праздновали Песах. Может быть впервые в жизни они обращались к Б-гу и благодарили Его за избавление из плена искренне и горячо, как и полагается в этот праздник. Ритуал в частности предписывает выпить за вечер не менее четырех бокалов вина. Эту заповедь наша троица знали твердо. Более того они были уверены, что ее перевыполнение может компенсировать недовыполнение остальных. На городских отказников событие произвело глубокое впечатление. В первую ночь Песаха еврей, соблюдающий Закон, должен съесть не менее трех целых коржей мацы. Если вы не пробовали, поверьте - это нелегко. Непреложный факт, что милиционеры съели два чемодана и наволочку мацы, настойчиво требовал объяснения. Мнения разошлись. Самые циничные говорили, что милиционеры спрятали мацу, чтобы дома скормить поросятам. Самые экзальтированные выдвинули версию чуда, которое еврейский Б-г совершил в помощь своему народу в лице наших друзей, а орудием избрал милиционеров. И только дядя одного из героев, известный в городе адвокат, знал, что через час после задержания он уже обсуждал с заместителем начальника райотдела как выручить племянника. Посетовал, что дело курирует Комитет и это создает известные трудности. Потом нерешительно сказал, что было бы хорошо, если бы эту мацу съели, но там два чемодана и наволочка, вроде многовато. Заместитель прореагировал мгновенно: - Спорю на ящик водки, что съедят до последней крошки, - сказал он и добавил, - Мог бы поспорить на коньяк, но коньяк не пью. Дядя поспорил и, как вы уже знаете, проиграл. Эту историю я рассказываю со слов Д.И.. Сам он услышал ее от упомянутого выше адвоката, с которым был в самых приятельских отношениях. Поэтому за абсолютную точность всех деталей, к сожалению, ручаться не могу, в чем и приношу свои глубокие извинения. Всех, кто празднует Песах, с наступающим! Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0403/o040323.html#8
Моя трехцветная кошка Лиза родилась в Америке, но она нетипичная американская кошка. Местная публика стерилизует кошек и котов, стрижет или даже удаляет у них когти и никогда не выпускает из дому. Но моя жена считает, что всякая тварь должна придерживаться пути, определенного ей Господом. Поэтому наша кошка гуляет сама по себе и следует всем своим инстинктам. С инстинктом охоты у Лизы все в порядке. Каждое утро мы находим на крыльце несколько мышей, а иногда птицу или крольчонка. С инстинктом размножения у Лизы проблемы. В радиусе полутора миль вокруг дома не оказалось ни одного нормального кота, и наша девушка ужасно страдает во время своих «периодов». Однажды Лиза подхватила где-то блох. Блохи буквально кишели в ее густой шерсти. Блохи поселились в синтетическом ковре, которым покрыты полы в доме и пребольно кусали за ноги. Нужно было что-то делать. Местная публика в таком случае везет кошку к ветеринару. Ветеринар осматривает кошку, взвешивает ее, отлавливает несколько блох для отправки в лабораторию, восхищается кошкой и выписывает счет на восемьдесят долларов. Через несколько дней лаборатория присылает результат. Тогда нужно снова заехать к ветеринару, получить инструкции и здесь же купить лекарство еще за двадцать долларов. Счет из лаборатории приходит отдельно. Моя жена не повезла Лизу к ветеринару. Она обзвонила подруг. Одна из них посоветовала верное средство: окунуть кошку в скипидар. Я купил скипидар за пять долларов и тазик за три. Утром мы вышли во двор и вдвоем окунули кошку в скипидар. Лиза стала громко жалобно кричать и кататься по траве. В течение трех часов у нее вылезла вся шерсть. Приходилось ли вам видеть голую кошку? Мне только раз, и я не испытываю желания повторить этот опыт. Лиза оказалась невероятно худой с выпирающими везде очень тонкими костями. Тонкая, как бумага, сухая кожа омерзительного серого цвета повторяла еще более мрачными оттенками все узоры ее шерсти. Морда выражала недоумение, глаза - страх и страдание. Короче, Лиза выглядела ужаснее любого узника нацистских концлагерей. Жена расплакалась, я - почти. Тем не менее как только стемнело Лиза отряхнулась и как всегда отправилась на прогулку. Через два с половиной месяца принесла котят. Я полез в Интернет и выяснил, что беременность у кошек длится 65 дней. Снимаю шляпу и преклоняю голову перед неизвестным отцом этих котят. Помню мне попалась книга «Животные - герои». Увидь автор голую Лизу, этот кот занял бы в книге почетное место. Подруга моей жены, которая никак не могла выйти замуж, усмотрела в этой истории намек свыше и постриглась наголо. Через девять месяцев родила здорового мальчика. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0402/o040210.html#1
Мой приятель, скажем А.Р., живет в США много лет. Недавно съездил в Москву. Уже в Москве надумал посетить родные могилы на Украине. Друзья сказали А.Р., что для поездки на Украину ему, как американскому гражданину, нужна виза. Еще сказали, что посольство Украины принимает документы только в первой половине дня, людей много, а потому лучше всего занять очередь в шесть утра. На следующий день, в шесть утра А.Р. подошел к украинскому посольству в Леонтьевском переулке. Там уже были энтузиасты, пришедшие еще раньше: три вьетнамца, араб в клетчатой куфии, сикх в тюрбане, двое африканцев и еще несколько менее колоритных личностей. Всего - человек двенадцать. А.Р. занял очередь за африканцами. В это время мимо проходил уже (или еще) очень пьяный и очень помятый человек. Он остановился, окинул мутным взглядом скучающую публику и громко обратился к ней: “Что, жиды, в Израиль собрались?” Дежурный милиционер, который в это время вышел из своей будки размяться, вежливо сказал пьяному: “Гражданин, по этому делу Вам бы лучше подойти в израильское посольство на Большой Ордынке. Доедете до метро Полянка, там спросите.” Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0311/o031111.html#8
ТОВАРИЩ ГОНДОН Отец моего московского приятеля работал переводчиком в ЦК КПСС на Старой площади. О работе он распостранятся не любил, но иногда не выдерживал. Вот один из его рассказов. В 1972 году Французская компартия переживала сложное время. Генеральный секретарь, товарищ Вальдек Роше, поддержавший Пражскую весну, покинул свой пост в результате болезни. Началась борьба за вакантное место между прокремлевской и просоциалистческой фракциями. В конце-концов компромиссная фигура нашлась. Французские коммунисты выдвинули нового вожака и прислали его кандидатуру на утверждение в Москву. Кандидат носил простое французское имя Жан и красивую французскую фамилию Гондон. Михаил Андреевич Суслов был очень недоволен. Об этом можно было догадаться только потому, что говорил он немного больше обычного. Голос его оставался неизменно тихим: «Мы должны расценить это выдвижение как политическую провокацию, направленную на полный разрыв отношений, - сказал Михаил Андреевич, - Мы не можем пригласить Гондона к нам в Москву с визитом. Мы не можем встретиться с ним в теплой дружественной обстановке. Леонид Ильич не может расцеловаться с Гондоном перед телекамерами. Мы не позволим подрывать авторитет Леонида Ильича. – и уже в сердцах добавил, - Нам только французских гондонов не хватает, когда своих девать некуда». На следующий день в адрес ФКП полетел ответ: «Советский народ высоко ценит вклад товарища Жана Гондона в мировое коммунистическое движение. ЦК КПСС с уважением относится к выбору французских коммунистов. В то же время мы располагаем информацией, что настоящая фамилия товарища Гондона – Сент-Гондон. Он носит графский титул и принадлежит к старинному влиятельному роду, который в частности до сих пор владеет историческим замком в городке Сент-Гондон в департаменте Луаре. Указанное обстоятельство может привести к широкой клеветнической кампании в буржуазной прессе. Просим кандидатуру товарища Гондона пересмотреть». ФКП без кремлевских денег существовать не могла и избрала своим генеральным секретарем Жоржа Марше. Кроме того любое указание Суслова всегда выполнялось беспрекословно. Поэтому из магазинов «Березка» исчезли французские презервативы, а строительство новой очереди на Баковском заводе резиновых изделий было заморожено на неопределенный срок. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0502/o050201.html#2
Буду называть их Муж и Жена. Много лет назад они жили в Нью-Йорке и там же однажды попали в дорожно-транспортное происшествие. Отправились за покупками на своем первом автомобиле, остановились на светофоре, какой-то китаец въехал им в зад. Приехал полицейский, составил протокол, спросил нет ли серьезных травм. Сказали, что нет и поехали домой. Дома, хорошенько поразмыслив, почувствовали невыносимые боли в спине и шее. На следующее же утро они отправились к врачу. Врач подтвердила, что боли, как правило, появляются только через несколько часов, предупредила, что потребуются многочисленные анализы, исследования и, разумеется, длительное лечение. Выписала направления. Успокоила, что все расходы по лечению оплатит их страховая компания. Также посоветовала как можно быстрее обратиться к адвокату, чтобы востребовать со страховой компании китайца компенсацию за потерю здоровья и перенесенные моральные страдания. Заодно дала и адрес адвоката. Покидая приемную, Жена подумала, что бриллиантов на враче вполне бы хватило на витрину небольшого, но дорогого ювелирного магазина. Адвокатская контора занимала добрые пол этажа манхеттенского небоскреба. Одна из служащих привычно заполнила бумаги, а на церемонию их подписи вышел сам адвокат, представительный джентльмен в очень дорогом костюме, с ермолкой на голове, и открытой книгой на древнееврейском в руках. Муж назвал его про себя - Евреем. Представился, просмотрел бумаги, заинтересовался замысловатой фамилией своих новых клиентов, спросил в какую синагогу они ходят. Выяснив, что ни в какую, сразу потерял интерес. Евреи, которые вообще не ходят в синагогу, в его мире не существовали и внимания поэтому не заслуживали. Стороны подписали стандартное соглашение, по которому Еврей получает треть от суммы будущей компенсации, и расстались. Прошло примерно два года. За это время и Муж и Жена успели вылечиться, переселиться в лучшую квартиру, потерять работу и найти новую, на бОльшие деньги,. Американская почва под ногами перестала казаться зыбкой и это вызывало удивительное ощущение постоянной легкой эйфории. Об аварии они почти забыли и даже перспектива компенсации не вызывала былого энтузиазма: денег вроде хватало. Вдруг позвонил Еврей и пригласил к себе для беседы. При встрече объяснил, что стороны желают выяснить детали проишествия более подробно. Поэтому через два дня все участники аварии будут давать показания под присягой в присутствии адвокатов сторон. Китайца выслали из страны, так что он давать показания не будет. Это хорошо. Показания могут быть использованы, если дело дойдет до суда. Процедура называется «deposition», и ничего страшного в ней нет. Нужно только помнить несколько простых Правил и следовать им: 1. Ничего не говорить точно. Говорить, например, не «в два часа», а «около двух часов»; не «двадцать миль в час», а «примерно двадцать миль в час. » 2. Не лгать, не фантазировать. Не знаешь - скажи «не знаю», не помнишь - скажи «не помню». 3. Страховые компании нанимают юристов для deposition почасово. Те стараются максимально растянуть процедуру. Поэтому задают массу вопросов, не имеющих отношения к делу. На них нужно просто отвечать. Усвоив Правила, дважды повторили обстоятельства аварии, которые Муж и Жена успели основательно подзабыть. После этого Еврей как-то двусмысленно улыбнулся и сказал: - Если в результате аварии в ваших интимных супружеских отношениях произошли изменения, было бы очень хорошо упомянуть об этом на deposition. Судья и присяжные такие обстоятельства воспринимают очень серьезно. Поэтому, если вы не возражаете... Никто не возражал. Через два дня утром Муж и Жена снова были в той же конторе. Еврей ожидал их в комнате для заседаний во главе огромного стола. Пришли несколько практикантов, за ними - черная стенографистка, которая заняла место сбоку. Последней появилась адвокат противной стороны. Муж сразу назвал ее про себя - Функцией. Расположились. Муж - рядом с Евреем, а Жена, которая давала показания первой, - напротив Функции. Начались вопросы и ответы: имя, адрес, занятие... Неместный акцент Жены поначалу заинтересовал Функцию. Твердое «р» Жены напомнило ей о группе эквадорцев, которых не так давно ей пришлось защищать от депортации. Они произносили «р» примерно так же. Некоторе аспекты их ментальности показались Функции любопытными, и она даже подумывала о заметке в антропологический журнал. Выясненив, что Жена из тех, кто и сам может написать статью, Функция потеряла интерес. Образованные иммигранты в ее мире не существовали и внимания поэтому не заслуживали. Муж присмотрелся к Функции и даже удивился точности своего определения. Внешне она была весьма привлекательной молодой женщиной, хотя и нарочито неброской. Среднего роста, хорошо сложена, благородное удлиненное бледноватое лицо с высокими скулами и довольно массивным подбородком. Тяжесть подбородка уравновешивали зеленые глаза с немного опущенными уголками и трогательная челка мягких рыжеватых волос, которая прикрывала красивый лоб. Тем не менее во внешности и поведении Функции не было ничего, что послужило бы ловушкой для мужского внимания. Она пришла сюда делать работу и занималась только этой работой. Даже улыбка выглядела скорее способом держать губы, чем выражением каких-либо эмоций. А тем временем, обсудив обстоятельства аварии и получив от Жены не очень вразумительные ответы, Функция перешла к вопросам о машине: производитель, год, модель... На все эти вопросы жена отвечала нерешительным голосом по Правилу №2: «не знаю» или «не помню». Иногда вставляла от себя: «это знает мой муж». Покончили с машиной и перешли к страданиям: - У вас болели спина и шея. Могли ли вы делать покупки? - Нет. - Кто их делал вместо вас? - Мой муж. - Могли ли вы убирать в квартире? - Нет. - Кто делал это вместо вас? - Мой муж. И так далее. Однообразие ответов немного обеспокоило Еврея и он счел должным вмешаться: - Вы жаловались, что качество ваших супружеские отношений ухудшилось после аварии. Это так? - Да, определенно. - сказала Жена неожиданно твердым и ясным голосом. - Позволю себе спросить, -продолжил Еврей, - как часто вы имели супружескую близость до аварии? - Каждый день, а в субботу и воскресение несколько раз. - А теперь? - Теперь только пять раз в неделю. - А длительность акта? - не унимался Еврей. - Возросла, я иногда чувствую усталость. - в голосе жены не было и намека на кокетство или игривость, только сухая констатация фактов. Наступила тишина. Муж втянул голову в плечи. Ему показалось, что эта бессмысленная ложь будет мгновенно разоблачена со всеми вытекающими последствиями. Зато все остальные не почувствовали и тени сомнения в правдивости Жены хотя бы из-за отсутствия в ее слвах любого видимого умысла. До Мужа дошло, что настал час его славы, только когда одна из практиканток с горящими глазами выскочила из комнаты и из-за двери донесся ее вопль: - Марси, ты знаешь... Функция сказала, что вопросов у нее больше нет, Еврей объявил перерыв. Муж вышел из комнаты и направился по коридору в туалет. Из дверей всех кабинетов смотрели женщины, провожая его восхищенными взглядами. После перерыва напротив Функции сел Муж, а Жена переместилась к Еврею. Вдоль стен стояли наверное все сотрудники конторы. Deposition возобновилась. Функция быстро проскочила все обязательные вопросы и в соответствии с Правилом №3 начала задавать вопросы, не имеющие отношения к делу: увлечения, музыка, кино. Неожиданно выяснилось, что они оба любят акваланг и горные лыжи, оба слушают Led Zeppelin и тяжелый блюз вообще, оба восхищаются Фасбиндером. Перешли к еде. Так же неожиданно оказалось, что оба знают и любят греческий ресторанчик «Uncle Nick`s» на 9-й авеню между 50-й и 51-й стрит и оба недалеко от него работают. Разговаривая о приятных вещах, Муж расслабился, а Функция оживилась, нежная кожа ее лица порозовела. Они смотрели друг другу прямо в глаза, как это всегда делают американцы при разговоре, и вдруг почувствовали, что не могут оторваться. Каждый из них стал одновременно и кроликом и удавом. В глазах у Функции Муж увидел их вдвоем в постели в номере гостиницы, и его плоть набухла и отвердела. Функция, наверное, увидела то же самое. Она стала чаще и резче дышать, ее лицо и шея полыхали алым огнем... В этот момент Жена совершенно ясно поняла, что следующим вопросом будет вопрос о совместном ланче, а после ланча ее Муж и Функция пойдут в гостиницу. Поэтому она изо всех сил наступила на ногу Еврею. Еврей спокойно посмотрел на часы, вежливо вклинился в паузу и сказал, что не позже чем через три минуты он должен начать послеполуденную молитву и предлагает сделать перерыв. Функция закрыла зеленые глаза, сказала, что вопросов больше нет, и снова открыла. Все встали. Deposition закончилась. До суда дело не дошло. Стороны полюбовно договорились, и еще через три года Еврей отдал Мужу и Жене чеки. Муж получил примерно шесть с половиной тысяч долларов, Жена - примерно четыре с половиной. Еврей сказал, что на эти деньги можно организовать неплохие каникулы. Никто не возражал. А пока что решили отметить событие походом в ресторан. Поначалу собрались в «Uncle Nick`s», в котором не были уже года три, но в конце концов пошли в более дорогой, «Dos Caminos», в Сохо. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0407/o040707.html#3
ПУШКИНСКИЙ КОТ Ко дню рождения Пушкина (6 июня) решил привести в порядок свою библиотеку. Начал перебирать старые бумаги, наткнулся на папку с рисунками детишек наших друзей, которую со времени приезда в Америку ни разу не открыл. Из нее выпала маленькая такая тетрадка, исписанная четким почерком с карабкающимися вверх строчками. Как попала эта тетрадка в папку понятия не имею. В памяти забрезжил наш отлет из Шереметьева: утро после бессонной ночи, очередь на досмотр. Человек средних лет впереди нас пытается объяснить таможеннику, что «никакая это не рукопись, а личные заметки. » А таможенник кроет его инструкцией, что «можно только в отпечатанном виде и с разрешением». Так эта тетрадка и осталась на стойке, а потом, уж не знаю как, впрыгнула в папку. Эту папку таможенник попросил раскрыть первой. Увидев детские рисунки, хмыкнул и сказал волшебное «проходите». И вот теперь я держу тетрадку в руках. Читать чужие заметки, конечно, нехорошо. Но замечаю слово «Пушкин», повторенное несколько раз на первой же странице, и не могу удержаться. Заранее приношу свои извинения автору, но он не оставил ни имени, ни фамилии, ни даже телефона на полях. Итак... 5 января 199... У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом; Интересно, почему Пушкин посадил кота на цепь? Вроде Цявловский об этом писал. Это, мол, в традициях русского лубка изображать кота забавником, затейником и песенником. Кот играет, а остальное зверье танцует и поет. Похоже на правду. Но при чем здесь цепь? Нужно покопаться. 26 февраля 199.. Да, о коте. Вдруг вспомнил, что Юрий Михайлович во время одного из своих семинаров в Тарту заметил: «В романе “Евгений Онегин” Пушкин выразил свой идеал женщины, наделив Татьяну такими взаимоисключающими качествами, как страстность и чувство долга. В поэме «Руслан и Людмила» Пушкин выразил свой идеал кота, посадив это милое животное на цепь, на что у поэта могли быть свои особые причины». Может знал Ю. М. чего? 13 марта 199.. Провел целый день в ЦГАЛИ, работал с материалами В. В. Вересаева к «Пушкин в жизни». Вдруг натыкаюсь на выдержку из дневника Дельвига: «Заехал к Пушкину в Михайловское, нашел его у Арины Родионовны. Мерзкий кот в который раз оросил мою туфлю зловонной жидкостью». Через час после первой удачи вторая - нахожу вариант письма Пушкина Соболевскому: «Безалаберный! Вчера, направляясь к Вульфам, навестил нянюшку мою, Арину Родионовну. Известный тебе подлец Семен так обработал мои туфли, что все гости принюхивались, но, к счастию, так и не догадалась об источнике сильнейшего амбре. Более всех морщила свой очаровательный носик Анна Петровна Керн, которую с помощью божьей я на днях выеб». Теперь все понятно! У Арины Родионовны был кот Семен. Видно тот еще кадр! Его-то Пушкин и посадил на цепь, чтобы на туфли не мочился. Пушкинский Кот - это сенсация. Нужно срочно какую заметку написать, застолбить кота. 14 мая 199.. 28 апреля у Агеева была защита, гуляли на банкете. Познакомился там с его тестем, полковником с Лубянки. Выяснилось, что рассекреченные в этом году архивы КГБ включали в себя архивы III Отделения собственной Его имп. величества канцелярии. Я получил пропуск в святая-святых и в первый же день наткнулся на Пушкинского Кота. Дал заказ на копирование, но на всякий случай и перепишу. Из письма графа Бенкендорфа к царю: Ваше Величество! Нам была доставлена копия записки, посланной г-ном Соболевским графу Федору Толстому: «Брат Федор! Всякий раз по возвращении из Михайловского брат Пушкин положительно дурно пахнет. Как русские дворяне, люди чести и, что немаловажно, друзья Пушкина, мы должны положить предел этому гнусному животному не на словах (а их было сказано немало), а на деле». Ваше Величество, крайне радикальный тон этой записки позволяет предположить наличие заговора против кого-то из достойных граждан нашего Отечества. Позволю себе напомнить, что граф Толстой описан г-ном сочинителем А. Грибоедовым как: Ночной разбойник, дуэлист. В Камчатку сослан был, Вернулся алеутом. И крепко на руку нечист, с чем трудно несогласиться. За господами Соболевским и Толстым установлено круглосуточное наблюдение. Из донесения агента К. графу Бенкендорфу: Вчера г-да Соболевский и Толстой, переночевав в Пскове и находясь в наилучшем расположении духа, отправились на почтовых в Михайловское имение г-на Пушкина. Не заходя в господский дом, они проследовали к домику крестьянки Арины Родионовны, поймали после превеликих усилий кота, принадлежавшего вышеуказанной крестьянке, и посадили его в заранее приготовленный мешок. Придушив кота, дабы причинял он менее шуму, они отвезли его обратно на почтовую станцию. На станции смотритель за небольшую мзду поместил кота в поклажу жида Мордко из местечка Лохвицы, который сей момент выезжал со станции по направлению к своему дому. Г-да же Соболевский и Толстой, хохоча и веселяся, отправились обратно в Санкт-Петербург. При этом г-н Соболевский приговаривал: «Теперь уж Наталья Николаевна причин отказывать Пушкину не имеет вовсе». Представляя это донесение царю, граф Бенкендорф пишет: «Не будет ли угодно Вашему Величеству вернуть кота законному владельцу? » Николай I наложил высочайшую резолюцию: «Коту и жиду повелеваю отныне и впредь проживать совместно». 13 ноября 199.. Я в Харькове. Выступал на семинаре в университете. Вечером коллеги потащили на проводы семьи Лохвицких, которые уезжают в Америку. Красавец-кот собирается в дорогу вместе с ними. Разговорился с главой семьи, Марком. Он рассказал, что уже почти два века в их семье всегда есть кот Семен, и имя это переходит от отца к сыну: - Мой пра-пра-прадед как-то повез партию мануфактуры из Лодзи в Псков, а вернулся домой с котом в мешке, который подсунули ему на почтовой станции. Прадед приютил кота и полюбил его. В следующей поездке разговорился со станционным смотрителем. Тот признался, что кота подложил он по просьбе двух важных господ, друзей поэта Пушкина. Кот, скорее всего, тоже был Пушкина, потому что михайловские мужики спустя некоторое время искали кота, но так и не нашли. А имя коту - Семен. Прадед был поклонником великого поэта и полюбил кота еще больше. В семье есть предание, что кот несколько раз убегал, а потом, к ужасу всех евреев местечка, эскадрон конных жандармов привозил его назад, но я в это не верю. Прадед завел от Семена котят и одного из них оставил, назвав снова Семеном. Так оно и идет до сих пор. А теперь вот Пушкинский Кот, можно сказать, национальное достояние, уезжает в Америку... Подошел Семен и негромко мяукнул. Я спросил: - А здесь Вы его пристроить не пробовали? - На Украине сейчас о Пушкине лучше не заикаться, а в заповедник «Михайловское» я написал. Но они ответили, что кот в бюджете не предусмотрен. Предложили привезти и выпустить, может кто приютит. А как его выпустить если он - домашний, и главное, мы его очень любим. Семен снова мяукнул и потерся о ногу хозяина. Марк нервно повел носом и пожаловался: - Метить территорию больно горазд. Только и смотри, как бы туфли не пометил. Я принюхался, в доме действительно отчетливо пахло кошачей мочой. Пришел в гостиницу - там пахнет тоже. Что, думаю, за черт? А это - мои туфли. Полчаса отмывал «привет от Пушкина» мылом. После проводов не спал целую ночь. Потомки Пушкина - за границей, рукописи Пушкина - во Франции. Теперь Пушкинский Кот уезжает в Америку. Неужели и мне собирать чемоданы?.. На этом оканчивается тетрадка, но не жизнь. Эмигрантский мир тесен. Я не знаком с Марком Лохвицким, но мой сын дружил с его сыном. Они свели кошку кого-то из компании с Семеном и через три месяца у нас в доме появилась Елизавета Семеновна, Лиза, как я теперь знаю - Пушкинская Кошка. Лохвицкие переехали в Калифорнию и сведений о них у меня нет. Но думаю, что Семен еще жив, а по дому уже бегает юный Семен. Когда он, свернувшись калачиком, спит, ему снится деревенская изба, снег и голые кривые березы за мутным окном. В избу входит человек в бакенбардах, в руке у него бутылка вина. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0406/o040603.html#10
Была у меня подружка, скажем Лена. Все женщины в ее семье были яркими, красивыми, совсем неглупыми, но над ними тяготел какой-то злой рок. Лена закончила школу с золотой медалью, университет. Тем не менее в двадцать три года разошлась уже во второй раз. В Ленину сестру, студентку мединститута, влюбился пожилой женатый профессор, она в него. Оказалась в центре длительного скандала. Их мама осталась вдовой после того как папа, летчик-испытатель, разбился совсем молодым. Вырастила девочек одна. Еще у Лены была тетя, мамина сестра, с двумя незамужними дочками. Тоже невезучая. Ее муж однажды уехал в командировку и никогда больше не появился. Само-собой у таких продвинутых дам были очень серьезные запросы по части одежды, украшений и развлечений, но вот средств на удовлетворение этих запросов не хватало. Единственнм исключением в семье была бабушка. Не в смысле запросов, а в смысле, что у нее всегда был один и тот же горячо любимый и любящий муж, дедушка Натан. Именно на него и рассчитывали наши дамы, как на единственного в семье мужчину. Дедушка Натан был уважаемым человеком, заведовал райпищеторгом. Знал всех и все знали его. Поэтому надежды всей семьи он вполне оправдывал. Жили хорошо. Ничто не длится вечно. Натан то ли взял не у того, то ли дал не тому, а в итоге сел на два года. Отсидел полтора, вышел и устроился работать экспедитором на мясокомбинат. Развозил колбасу. Стали жить еще лучше. Однако снова попался. Теперь светило не два года, а больше: рецедив. На суде, когда ему предоставили слово, сказал: «Гражданин судья и граждане народные заседатели, у меня на шее семь блядей». Не прошло и года, а уже был дома. Abrp722 https://www.anekdot.ru/an/an0402/o040203.html#2

Abrp722

поиск по автору

Рейтинг@Mail.ru