Новые истории - основной выпуск

Итальянский дайвер Энцо Майорка нырял в море близ Сиракуз со своей дочерью Россаной, которая была на лодке.

Погружаясь, он почувствовал, что что-то слегка ударило его по спине. Он повернулся и увидел дельфина. Потом понял, что он не хочет играть, а что-то говорил.

Животное нырнуло и Энцо последовал за ним. На глубине около 15 метров, находился, попавший в заброшенную сетку, еще один дельфин.

Майорка быстро попросил дочь дать ему нож для дайвинга. За несколько минут они сумели освободить дельфина, который, из последних сил, испустил "почти человеческий крик" (так выразился сам Майорка).

Дельфин может выдержать под водой до 10 минут, потом тонет. Освобожденного, всё еще ошеломленного дельфина Энцо, Россана и другой дельфин вывели на поверхность. А потом неожиданно оказалось, что это была дельфиниха, которая через несколько мгновений родила дельфинёнка.

Дельфин-отец сделав круг, подплыл к Энцо, прикоснулся к щеке (как поцелуй) - жест благодарности... и уплыл.

После всего происшедшего Энцо сказал: "Пока человек не научится уважать природу и разговаривать с животным миром, он никогда не узнает свою истинную роль на Земле!"

Меня в детстве из садика всегда забирал папа. Но я никогда не забуду день, когда за мной пришел какой-то чужой мужик, а воспитательница сказала, что это мой папа. Но это был не он! Я плакал, просил не отдавать меня ему. Я рыдал до тех пор, пока этот мужик не привел меня в квартиру к маме.
Папу без усов и бороды я еще несколько дней не признавал.

О чувстве юмора.
На ютюбе встречаются ролики со всякого рода неприятностями. На кухне лопается пакет, и горе кулинар весь обсыпан мукой. Взрывается банка и вся кухня измазана чем-то непонятным. Вместо пиццы из духовки достают обугленные остатки теста. Вспыхивает масло, роняется на пол готовая еда и т.д и т.п. При этом звучит закадровый задорный смех. Я сам люблю готовить, и у меня бывают конфузы. Ничего смешного не вижу. Кроме перевода продуктов, это потраченное время, труд. И обидно, когда ты старался приготовить и удивить гостей экзотикой, а тут такой облом. Или показывают сводьбу. Много гостей, счастливая невеста. Два официанта торжественно катят на тележке большой торт. Это произведение искусства. Многоэтажный, красивый. Гости встречают торт аплодисментами. Вдруг официант спотыкается, тележка переворачивается, торт на полу. Что за кадром? Правильно, задорный смех. А ведь это трагедия. Мало того, что торт стоит бешенных денег, испорчен весь вечер. Невеста представляла, как они с мужем будут резать торт и угощать гостей. Ведь свадебный торт это не только десерт, он символ того, что семейная жизнь будет сладкой. И веселый смех? Идет девушка в нарядном платье. Вдруг какой-то хам на полной скорости окатывает ее грязной водой из лужи. Не вижу ничего смешного. Может у нее назначена важная встреча, интервью или первое свидание. Вот если бы поймали хама, заставили его оплатить химчистку, моральный ущерб, возможно, было бы смешно слушать его неуклюжие извинения. И ведь эти ролики с приклеенным смехом набирают миллионы просмотров. Люди весело смеются. Что у людей с чувством юмора? Катается парень на скейте. Запрыгивает на железные узкие пирила. Скейт выскальзывает и парень со всего размаха садится на эти пирила причинным местом. У меня, например, все внутри похолодело. Парень корчится на земле, катаясь от боли. Звучит веселый смех. Я понимаю, что монтировала ролик женщина. Ни один мужик не увидит здесь ничего смешного. Будет только гримаса боли и полное сочувствие бедолаге.
P.S. Интерсно, будет ли этой женщине так же смешно, если подобное произойдет с ее сыном или братишкой. Или это другое?

Пьетро Витали не замечал в своём сыне Джованни склонности к искусству, пока однажды они вместе не зашли в мастерскую Ивана Акимова, где в то время отчеканивались только что отлитые бронзовые тритоны для петергофского фонтана "Нептун". Диковинные тритоны настолько поразили двенадцатилетнего мальчика, что он, придя домой, вылепил их из глины по памяти. Старый Витали показал фигурки тритонов своему знакомому, скульптору Августино Трискорни, державшему на улице Гороховой мастерскую по изготовлению мраморных надгробий. Трискорни оценил способности Джованни и предложил ему стать своим учеником. Так начался творческий путь замечательного скульптора Ивана Петровича Витали, автора горельефов "Поклонение волхвов" и "Святой Исаакий благословляет императора Феодосия" на фронтонах Исаакиевского собора, памятника Павлу I и статуи Венеры, снимающей сандалию.
Ему не пришлось окончить курс в Академии художеств, занятия он посещал урывками, нужно было работать. Иван Петрович очень об этом жалел и учился всю жизнь. С рисунком Витали помогал по дружбе Карл Брюллов, блестящий рисовальщик. "Итальянцы в России", они ходили друг к другу в гости, хлебосольный Иван Петрович угощал приятеля вкуснейшими спагетти, а потом Карл Павлович любил затянуть "Вы послушайте, ребята, как живали в старину..." из новомодной оперы Алексея Верстовского "Аскольдова могила". Витали, подпевая, безбожно фальшивил, а Брюллов за это очень на него сердился.
Однажды Брюллова спросили, почему он в гости к Витали ходит, а в мастерскую - никогда? Брюллов от ответа уклонился, а дело оказалось в том, что добрейший Иван Петрович имел обыкновение приглашать в мастерскую шарманщика и часами работать под тоскливое дребезжание шарманки. Как же это мог выдержать Брюллов, ценитель хорошей музыки и друг Михаила Ивановича Глинки?!

Медуза Горгона.

Эта 7–футовая (чуть больше 2–х метров) статуя Медузы Горгоны, держащей отрубленную голову Персея, будет установлена на Манхэттене напротив Уголовного суда округа Нью–Йорк, места рассмотрения громких дел о сексуальных домогательствах и насилии, включая недавний суд над Харви Вайнштейном.

Дальше автор поста пишет, что он раньше не был знаком с историей Медузы, бывшей когда–то прекрасной девушкой с красивыми волосами, которую преследовал и изнасиловал Посейдон в храме Афины. После чего Афина обвинила в случившемся саму жертву изнасилования, и за осквернение храма превратила её волосы в змей, а лицо сделала таким ужасным, что от одного взгляда на него люди превращались в камень.
Медуза, беременная от изнасиловавшего её Посейдона, была изгнана в горы, а затем Персей убил и обезглавил её.

Эта статуя «переворачивает повествование»

Там она будет стоять до апреля.

Во время своих посещений Большого Болдино Александру Сергеевичу Пушкину нередко приходилось играть совершенно несвойственную ему роль помещика. Здешние крестьяне настоящих хозяев практически никогда не видели, очень страдали от произвола нерадивых и жадных управляющих, а потому были рады появлению какого ни есть барина, чтобы обратиться к нему с челобитной. Пушкина эти обращения чаще раздражали, но иногда развлекали. Так однажды он весело известил друзей об обращении к нему некой местной жительницы. Она просила, чтобы её сына записали в пушкинские крестьяне, тогда как его зарегистрировали в качестве выблядка.
«А какой же он выблядок, — возглашала просительница, — ежели он родился всего лишь через тринадцать месяцев после того, как мужа забрали в рекруты! Никакой он не выблядок!»
Пушкин с радостью взялся помочь обиженной вдове. Результаты его деятельности нам неизвестны, но надо надеяться, что с таким заступничеством справедливость точно была восстановлена! :)

Сестра рассказала.
Сидят с подругами, беседуют. Речь зашла о вредных привычках. Тут одна из подруг говорит:
- А ногти грызть вообще ужасно. Вот Венера Милосская из-за этого рук лишилась.
Девочки в шоке:
- Кать, ты чего? Это же анекдот просто такой.
Катя, на полном серьезе:
- С ума сошли? Это легенда такая, старинная!

Подлинное искусство вызывает эмоции. Это старая истина. Еще в "Откровении" писано:
"Будь горячим или холодным, а если будешь, как теплая вода, то изрыгну тебя!"
Поэтому меня очень порадовал небывалый взрыв эмоций от моих читателей. Тут и уважаемый врач из Сан-Франциско с постоянными репликами, и простой электрик из Кельна, Вова из Оренбурга и многие-многие другие. Копируют и цитируют, возмущаются и спорят. Мещанское болото всколыхнулось и забродило.
Вспомнился случай из армейской жизни в далеком 1981м году. Тогда отмечался 40летний юбилей нашей части и ожидалось прибытие чинов из дальних гарнизонов нашей армии. Множество генералов, не могущих позволить себе опоздания, прибыли заранее установленного времени. Банкетный стол еще не был накрыт, на улице моросил дождь и наш комэско предложил им скоротать время в нашей казарме. Все были на полетах, кроме меня, сержанта и узбека Уринова на "тумбочке". Уринов несколько растерялся, когда вдруг повалили личности в светло-кремовых пиджаках и в штанах с красными и синими лампасами. На стене правда висел плакат с образцами воинских званий, но таковых там не было. На шум хлопающих дверей из каптерки вылез заспанный сержант и побледнел.
Очередной генерал вскользь попенял на ошибку дневального. Сержант грозно зашипел на узбека и тот заорал, что было мочи:
-Эскадрилья, смирно!!!
Мы вытянулись во фрунт. Следующие гости были уже приветливо встречены его истошным ором, пока оглушенные не подали команду отставить. Так постепенно Ленинская комната заполнилась приезжими генералами и полковниками. Время ожидания затянулось и двое вышедших из нее генералов от скуки стало осматривать казарму. Железные койки лыжи, стенд информации. Посреди стенда белел лист ватмана с моей юмористической стенгазетой. Один из генералов пробежался по нему глазами, прочитал мой стишок, оценил мои карикатуры и звонко засмеялся. Потом подошел его коллега и прилип к листу. Тоже отсмеялся и открыв двери Ленинской призывно махнул рукой. Через минуту у стенда стола генеральская толпа, читали и перечитывали. Появился наконец наш комэско с докладом о готовности банкета, но его только мило похлопали по плечу и сказали:
-Дай дочитать!
Я расцвел, комэско жал руку и наделил меня небывалыми льготами. В столе у меня появилась пачка пустых бланков увольнительных за его подписью и печатью.
Когда старую газету менял на новую, то сослуживцы рвали ее у меня прямо из рук, разрезали на фрагменты и клеили их в дембельские альбомы. Творчество таким образом разъехалось по многим уголкам Союза. Подходили обделенные эпиграммой и спрашивали:
-А когда напишешь про меня?
По популярности в округе я обошел Хемингуэя, маршала Жукова и Рабиндрабата Тагора из нашей библиотеки.
Через год после дембеля сослуживцы пригласили меня к себе в Москву и один из них предлагал через свою сестру устроиться в редакцию. Я отказался, надеясь на родную Латвию.
В Латвии оказалось возможным устроиться только через контору КГБ, что меня в принципе не устраивало. Из тусовки я выпал.
Но вот уже шел 1992й год и на дне рождения тетки я встретился со своей кузиной. Она окончила в свое время рижский университет и занимала важный пост в городской системе образования. Я оживился и подсел к Рамоне. Оказалось, что она успела побывать с делегациями в Париже, Ватикане, Барселоне.
-Ну и как там?- спросил с большим интересом.
-В Минске кормили очень хорошо, подавали зразы, мясо кабана, гоголь-моголь. В Копенгагене своеобразную селедку...
Потом полчаса шло перечисление стран и блюд.
Я наконец не выдержал монолога этого убежденного гастрофизика и слинял из-за стола. Подходящую компанию я нашел спустя некоторое время у прибывших к нам скандинавских масонов. Было интересно. А потом узнал, что мастер издал свою книгу про Латвию в Дании, она пользовалась успехом. Наконец я достал ее и устроился для чтения.
Блин горелый, она была написана в моем фирменном стиле!

За последнюю неделю на этом сайте появилась серия историй, как авторов мучили в детстве - кого классической гитарой, кого тромбоном или акробатикой. Читая, я испытывал не только сочувствие, но и светлейшую радость, что эта участь меня миновала. Но и вообще, восхитительно написано. Особенно у Garda Lake и Хренонимуса. Пережитые страдания отчеканились в искрометных, весьма эмоциональных текстах. А вот пародии на них потянулись беспомощные и унылые.

Тромбон меня заинтересовал насколько, что я почитал о нем самом. Оказывается, он возник как инструмент католического средневекового жульничества. Представьте - стоит такой хор папских кастратов на балкончике, мужички упитанные, но субтильные, мощности голоса на весь собор не хватает. И вот чудо! Поют сверхъестественно звучно, и как бы не совсем человеческими голосами, а скорее ангельскими. Это потому, что за ними спрятаны те, кто петь вообще не умеет. Зато мощно дуют и водят трубками, переставляя ноты. Громкость хора при этом удваивалась и даже учетверялась. А звук тромбона на высоких нотах практически неотличим от человеческого голоса, лишь более гладок и силен. То есть искусственная металлическая глотка частично заменила человеческую.

Эта находка развеселила меня и вовлекла в размышления о губительном воздействии профессионалов на детское развитие и творчество.

Вот бродили когда-то отроки пастухи по альпийским лугам, перекликались друг с дружкой, грозно или призывно орали на стада. Бегали за заблудшими баранами, махали кнутами - крепкие, подвижные ребята. Натурально голоса у них вырастали звонкие и сильные. Как у Орловой и Утесова в «Веселых ребятах». Пели эти пастухи-пастушки для своего удовольствия и развлечения. И чтобы очаровывать противоположный пол, как это свойственно даже птицам. Мелодичный мощный голос, желание петь от избытка сил и радости жизни - это как бы сертификат полного здоровья, нормального развития и темперамента.

Но самых звучных отроков подмечали коварные папские нунции, зазывали в церковный хор. Если выискивались таланты, ребят ждала ранняя певческая карьера в городах всё более крупных и прекрасных, восторг публики. И делать им там больше ничего было не надо, кроме как петь иногда. Сидеть учить слова, ноты. Лежать или кушать, отдыхая от столь невыносимого труда.

Но вот проходила всего пара-тройка лет, начинал ломаться голос, и для особых любителей такой жизни наступала полная катастрофа! Нет уж, лучше чики-чики, чем возвращаться баранов пасти - решали многие.

И эта кастратская традиция тянулась довольно долго, хотя сами кастраты не размножаются. Им постоянно требовалась свежая кровь в виде новых вовлеченных отроков.

Как только какие-то гуманисты ввели в моду оперы, в которых можно было петь и взрослым голосом, членовредительское музыкальное течение иссякло само собой.

Ту же эволюцию проделал и заменитель человеческой глотки тромбон. За несколько столетий он расползся по всем октавам и пребудет с человечеством навечно, пока существуют свадьбы и похороны, а на них традиция приглашать живых музыкантов. Но вместо веселого самостоятельного пения по альпийским лугам дуть в тромбон, таскать его и смазывать маслом - довольно тяжкий и скучный труд, новых учеников-отроков на который найти довольно трудно. Ряды тромбонистов нещадно косит алкоголизм, в рекордной степени среди всех духовых инструментов. Вот и остается мастерам охмурять мальцов, чтобы заполнить естественную убыль своих рядов в оркестре.

Но это я как бы притчу выдал, заведомо утрированную и упрощенную, а вот в какой степени профи-энтузиасты коснулись в детстве меня лично.

Меня музыкальная школа к счастью миновала, но мама однажды поддалась на заверения одной репетиторши, что она легко научит меня и сестру петь под пианино, играя при этом самому. Как собственно умели практически все дети из хороших семей до революции, так что родителям это показалось логичным - а чем советское культурное воспитание хуже старорежимного?

Но уроки репетиторша вела только на дому у заказчиков. Это было частью ее метода - чтобы талантливое дите в любой момент могло присесть за клавиши по своей охоте.

Так что первым делом пришлось купить пианино за 630 руб., но хорошие видимо начинались где-то тысяч с пяти. От этого же звук был просто мерзкий по сравнению с тем, что стояло у профи на концертах.

Я вспомнил приключения солдата Швейка и добросовестно симулировал музыкальный идиотизм, чтобы отвертеться от этих занятий, сэкономить родителям хоть деньги на них. Пианино всегда можно продать, а потраченных на уроки денег не воротишь! Орал как раненый слон, причинив этим видимо невыносимые музыкальные страдания репетиторше - она меня забраковала тут же.

Хотя петь до сих пор люблю, но только на свободе, не тревожа окружающих - носясь на велике по безлюдным паркам или плавая вдали в пруду.

Сестра же категорически отказалась петь сразу, однако игру на пианино добросовестно изучала еще года два. Видимо просто из чувства ответственности - деньги потрачены, пианино занимает изрядное место в доме, и все ради нас. Ну и жалко ей было репетиторшу - та же ничего больше не умеет, и звезды концертной из нее не вышло. В общем, сестра добралась до сложных классических произведений, но однажды вскипела и сказало свое твердое НЕТ. С тех пор не любит ни петь, ни играть.

С годами я понял, что у нас нормальный музыкальный слух, но потребительский, на восприятие. То есть мы оба любим слушать музыку, четко слышим, когда кто-то фальшивит. А меня лично вообще воротит, если сам фальшивлю, когда пытаюсь напеть понравившуюся мелодию. А если получается правильно - я в восторге, так что часто пробую. Сестра же оставила все попытки петь с детства, просто поверив авторитетному мнению профессионала - вокального таланта точно нет, а играть может и научится.

С детским спортом ровно тоже самое. По сравнению с пытками акробатики, мне достался спорт, скорее похожий на праздник - конькобежная секция на лучшем катке СССР, Медео. Там была поставлена уйма мировых рекордов скорости из-за разреженной атмосферы и льда, таящего нанослоем под ярким горным солнцем. В мае еще можно было кататься благодаря мощным холодильникам, установленным подо льдом по всей его поверхности. Это я любил особенно - катались голыми по пояс, приятно обдувало. После жаркой духоты города свежайший воздух и катание как танец - всегда играла зажигательная музыка. Даже хорошему танцору невозможно мчаться со скоростью коня, а у нас на коньках это получалось.

Фигуристы, мимо которых мы проносились, казались замершими на месте со всеми своими па и пируэтами - как и балет, это все-таки девчоночий вид спорта. Трудно и кропотливо им заниматься, зато приятно смотреть со стороны. Так что пока я носился кругами по 500-м треку, мимо меня мелькали черные пики гор, сверкающие ледники, сосновые рощи и красивые девчонки. Периодически взрывы смеха при одном только виде, как бегут мои товарищи-соперники.

Вот казалось бы, как можно испортить столь прекрасный вид спорта? Оказалось, можно! Видимо, задача любого тренера - научить терпеливо переносить боль и страдания. А если их нет, то надобно их создать. В максимально возможном количестве, качестве и ассортименте.

В июле, например, когда холодильники не выдерживали и каток закрывался, нас везли в сущности в рай - на озеро Иссык-Куль, где воздух и вода солоноваты как в море, вода чистейшая и прохладная даже в жару, а берега густо поросли абрикосами и черешней. Что делал бы там нормальный ребенок? Купался бы самозабвенно, нырял бы с высоченных вышек, поглощал бы фрукты пудами. Это очень способствует и физическому развитию, и обыкновенному здоровью.

Вместо этого под руководством опытного тренера мы долгие часы прыгали по песку лягушками вдоль берега. Оставаясь в спортивной одежде, чтобы не было соблазна окунуться в озеро хоть на минуту своевольно. Только в награду за результат!

Отчего так происходило? Узкая специализация спорта. Тренеру по конькобежке было абсолютно фиолетово, насколько хорошо мы плаваем, как здорово ныряем и тем более сколько фруктов мы сумеем сожрать - для прыжков лягушкой это только помеха.

Очевидно, мечта любого тренера - вырастить существа по своему образу и подобию. Олимпийского чемпиона, мирового рекордсмена. На худой конец, уйму мастеров спорта. Если уж довелось стать таковым самому, то на это понадобилось столько целеустремленности, что вот наш тренер например возможно вообще не умел плавать и нырять с высоты. Во всяком случае, в иссыкульскую воду он заходил крайне редко, только по грудь и всегда пешком. Ну и осторожность - если кто из подростков утопнет сдуру, отвечать ему. Вот лучше пусть не плавают вовсе.

Но даже на льду Медео тренер умудрялся превратить естественную радость быстрого качения в мучение. Подающий серьезные надежды конькобежец не должен отвлекаться на красоты вокруг, а уж на фигуристок тем более! Его задача - глядеть только вперед и думать только об одном - что покажет секундомер на следующем круге, как вынести эту невыносимую физическую усталость и мучительную одышку от скорости на пределе своих сил. Всегда требовалось чуть выше. Только начал кататься с радостной физиономией - вот тебе новая планка, чтобы ты стал снова полон страдания и волевого усилия.

Был и азарт - секция с прекрасным тренером, и при этом бесплатная. Меня переполняла гордость, что я экономлю деньги своим родителям, катаюсь на таком катке на халяву благодаря своему терпению к некоторым неприятным мелочам. А поездки на Иссык-куль вообще джекпот - туда не всех брали, а только самых болеустойчивых и подающих надежды на будущие чемпионы.

Я прокатился туда дважды. Но систематическое прыганье лягушкой по мокрому песку без возможности поплавать убило во мне всякое желание стоять под флагом при гимне с медалью на шее.

Ушел я из большого спорта мальком на выросте добровольно и внезапно для себя самого вчерашнего, как бывает в пору бунтарского отрочества, по случайной причине.

Родителям тогда навязали полную медицинскую энциклопедию за несколько томиков то ли Дюма, то ли Конан Дойля, то ли Стивенсона. Мне ее читать запретили, иначе бы и листать не стал. Но как добрался до статьи с непонятным словом мазохизм, решил что вот это оно и есть в нашей секции - боль себе в радость, официально признана извращением.

Когда объявил тренеру, что ухожу, он реагировал будто я его предал. Он так на меня надеялся! Уговаривал остаться так трогательно, что я чуть не сдался.

Вырвался оттуда как из секты. В ряды многообещающих конькобежных дарований я попал вероятно потому, что лет с двух люблю быстро ехать на велике. Тоже на пределе своих сил, но к какой-то увлекательной цели, чтобы добраться туда как можно быстрее. Цель могла быть купание, рыбалка, грибы, ягоды, костер с шашлыком или печеной картошкой, фруктовые сады, фехтование с друзьями, добраться до скалы, на которую интересно забраться, и еще множество, но главное, что они были! А тут, как ослик бегом за морковкой, вращаешься по Медео тысячами кругов, а вместо морковки тебе какой-то разряд по секундомеру.

Примерно в этом духе я и объяснил тренеру, почему ухожу.

Но сейчас, по прошествии почти полувека с тех времен, я понимаю, что он был просто мой спаситель, втянув в меня в эту секту. В гопницкие 90-е сильные меткие ноги не раз меня выручали, ударами в череп или по яйцам, или стремительным бегом при численном превосходстве противника.

Однако удивляюсь, почему родители до сих пор подписывают своих детей на мучительные виды спорта, когда есть уйма радостных.

"Малыш уж отморозил пальчик, ему и больно, и смешно, а мать грозит ему в окно" - вот что бывает, когда ребенок занят чем-то для него увлекательным.

Я морозил пальчики на руле велика, оттого они и горячи до сих пор в холодную пору. И при беге на коньках пальцы рук мерзли, потому что были в бездействии, но как-то выучились греться сами.

Секции и секты - примерно одно и тоже. Идиотская с виду вера дает иногда полезные плоды.