В США копы додумались врубать песни Битлз всякий раз, когда их пытаются снимать "активисты".
Теперь YouTube и Инстаграм удаляют любые видосы с полицией из-за авторских прав на музыку Битлов.
29 мая 2022
Новые истории - основной выпуск
Меняется каждый час по результатам голосованияКак произошел первый в СССР угон самолёта, во время которого погибла юная стюардесса, спасавшая пассажиров
15 октября исполнилось 50 лет со дня гибели 19-летней стюардессы Надежды Курченко, которая ценой собственной жизни пыталась предотвратить захват советского пассажирского самолета террористами. В нашем обзоре - история героической гибели молодой девушки.
Это был первый случай захвата такого масштаба пассажирского самолета (хайджекинг). С него, в сущности, и началась многолетняя серия подобных трагедий, забрызгавших кровью невинных людей небеса всего мира.
А начиналось все так.
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс — на Сухуми. На борту самолета находились 46 пассажиров и 5 членов экипажа. Время в полете по графику — 25-30 минут.
Но жизнь поломала и график, и расписание.
На 4-й минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт — ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции.
В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут — и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты — красная, затем — зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
Вспоминает Георгий Чахракия — командира экипажа Ан-24, №46256, выполнявший 15 октября 1970 года рейс по маршруту Батуми-Сухуми — Я помню все. Досконально помню.
Такие вещи не забываются, — В тот день я Наде сказал: «Мы договорились, чтобы в жизни ты считала нас своими братьями. Так почему ты не откровенна с нами? Мне известно, что скоро придется погулять на свадьбе...» — вспоминает с грустью летчик. — Девушка подняла голубые глаза, улыбнулась и сказала: «Да, наверное, на ноябрьские праздники». Я обрадовался и, покачав крыльями самолета, во весь голос закричал: «Ребята! На праздники гуляем на свадьбе!»... А уже через час знал, что никакой свадьбы не будет...
Сегодня, спустя 45 лет, я намерен вновь — хотя бы вкратце — изложить события тех дней и снова сказать о Наде Курченко, ее мужестве и ее героизме. Сказать об ошеломляющей реакции миллионов людей так называемого застойного времени на жертвенность, отвагу, смелость человека. Сказать об этом прежде всего людям нового поколения, нового компьютерного сознания, рассказать, как это было, ибо мое поколение помнит и знает эту историю, а главное — Надю Курченко — и без напоминаний. А молодым людям нелишне бы знать, почему многие улицы, школы, горные вершины и даже самолет носят ее имя.
...После взлета, приветствий и наставлений пассажирам бортпроводница вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек. Она открыла бутылку "боржоми" и, дав воде настреляться сверкающими крохотными ядрами, наполнила четыре пластмассовых стаканчика для экипажа. Поставив их на поднос, вошла в кабину.
Экипаж всегда был рад присутствию в кабине красивой, юной, на редкость доброжелательной девушки. Наверное, и она чувствовала это отношение к себе и, конечно, радовалась тоже. Возможно, и в этот предсмертный час она с теплом и благодарностью подумала о каждом из этих ребят, легко принявших ее в свой профессиональный и дружеский круг. Они относились к ней, как к младшей сестре, с заботой и доверием.
Безусловно, у Нади было замечательное настроение — утверждали все, кто видел ее в последние минуты ее чистой, счастливой жизни.
Напоив экипаж, она вернулась в свой отсек. В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу вызывал кто-то из пассажиров. Она подошла. Пассажир сказал:
- Передай срочно командиру, — и протянул ей какой-то конверт.
В 12.40. Через пять минут после взлёта (на высоте около 800 метров) мужчина и парень, сидевшие на передних креслах, вызвали бортпроводницу и отдали ей конверт: «Передайте командиру экипажа!». В конверте был отпечатанный на печатной машинке «Приказ №9»:
1. Приказываю лететь по указанному маршруту.
2. Прекратить радио связь.
3. За невыполнение приказа — Смерть.
(Свободная Европа) П.К.З.Ц.
Генерал (Крылов)
На листе стояла печать, на которой по-литовски было написано: «... rajono valdybos kooperatyvas» («кооператив управления ... района»). мужчина был одет в парадную форму советского офицера.
Надя взяла конверт. Их взгляды наверняка встретились. Она наверняка удивилась, каким тоном были сказаны эти слова. Но выяснять ничего не стала, а шагнула к дверце багажного отделения — дальше была дверь пилотской кабины. Вероятно, ощущения Нади были написаны на ее лице — скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. И, наверное, как раз благодаря этой чувствительности террорист усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, приговор, разоблачение. Самообладание отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.
Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу ее отсека, только что ею закрытую.
- Сюда нельзя! — закричала она.
Но он приближался, как тень зверя. Она поняла: перед ней враг. В следующую секунду понял и он: она поломает все планы.
Надя закричала снова.
И в то же мгновение, захлопнув дверь кабины, развернулась лицом к разъяренному таким ходом дел бандиту и приготовилась к нападению. Он, так же как и члены экипажа, услышал ее слова — без сомнения.Что оставалось делать? Надя приняла решение: не пропускать нападающего в кабину любой ценой. Любой!
Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж. Он мог погубить экипаж и пассажиров. Он мог... Она не знала его действий, его намерений. А он знал: прыгнув к ней, он попытался сбить ее с ног. Упершись руками в стенку, Надя удержалась и продолжала сопротивляться.
Первая пуля попала ей в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя — выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок. Надя отбивалась ногами, руками, даже головой.
Экипаж оценил ситуацию мгновенно. Командир резко прервал правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и тут же завалил ревущую машину влево, а затем — вправо. В следующую секунду самолет пошел круто вверх: пилоты старались сбить с ног напавшего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя удержится.
Пассажиры были еще с ремнями — ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту.
В салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав первый выстрел, несколько человек мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Двое из них были ближе всего к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду. Галина Кирьяк и Аслан Кайшанба не успели, однако, сделать и шага: их опередил тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит — а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном — выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.
- Ни с места! — заорал он. — Не двигаться!
Пилоты с еще большей резкостью стали бросать самолет из одного положения в другое. Молодой выстрелил снова. Пуля пробила обшивку фюзеляжа и вышла навылет. Разгерметизация воздушному судну еще не угрожала — высота была незначительной.
Распахнув пилотскую кабину, она крикнула экипажу изо всех сил:
- Нападение! Он вооружен!
В следующий после второго выстрела миг молодчик распахнул серый плащ и люди увидели гранаты — они были привязаны к поясу.
- Это для вас! — закричал он. — Если кто-нибудь еще встанет — взорвем самолет!
Было очевидно, что это не пустая угроза — в случае провала им терять было нечего.
Между тем, несмотря на эволюции самолета, старший оставался на ногах и со звериной яростью пытался оторвать Надю от двери пилотской кабины. Ему нужен был командир. Ему нужен был экипаж. Ему нужен был самолет.
Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину. За ним — его выродок с обрезом.
Дальше была бойня. Их выстрелы глушились их же криками:
- В Турцию! В Турцию! Вернетесь к советскому берегу — взорвем самолет!
- Из кабины летели пули. Одна прошлась по моим волосам,— рассказывает ленинградец Владимир Гаврилович Меренков. Они с женой в 1970-м были пассажирами злополучного рейса. — Я видел: у бандитов были пистолеты, охотничье ружьё, одна граната у старшего висела на груди. Самолёт кидало влево-вправо — летчики, наверное, надеялись, что преступники не устоят на ногах.
Стрельба продолжилась и в кабине. Там потом насчитают 18 пробоин, а всего было выпущено 24 пули. Командиру одна из них попала в позвоночник:
Георгий Чахракия — У меня отнялись ноги. Сквозь усилия я обернулся и увидел страшную картину, Надя без движения лежала на полу в дверях нашей кабины и истекала кровью. Рядом лежал штурман Фадеев. А за спиной у нас стоял человек и, потрясая гранатой, выкрикивал: «Держать берег моря слева! Курс на юг! В облака не входить! Слушаться, а не то взорвем самолет!»
Преступник не церемонился. Сорвал с пилотов наушники радиосвязи. Топтался по лежащим телам. В грудь был ранен бортмеханик Оганес Бабаян. Во второго пилота Сулико Шавидзе тоже стреляли, но ему повезло — пуля застряла в стальной трубе спинки сиденья. Когда штурман Валерий Фадеев пришёл в себя (у него были прострелены лёгкие), бандит выругался и ударил тяжелораненого ногой.
Владимир Гаврилович Меренков — Я жене сказал: «Летим в сторону Турции!» — и испугался, что при подлете к границе нас могут сбить. Жена еще заметила: «Под нами море. Тебе хорошо. Ты умеешь плавать, а я нет!» А я подумал: «Какая глупая смерть! Всю войну прошел, расписался на рейхстаге — и на тебе!»
Пилоты все же сумели включить сигнал SOS.
Георгий Чахракия — Я бандитам сказал: «Я ранен, у меня парализовало ноги. Только руками могу управлять. Мне должен помочь второй пилот», — А бандит ответил: «На войне все бывает. Можем и погибнуть». Мелькнула даже мысль направить «Аннушку» на скалы — самим погибнуть и сволочей этих прикончить. Но в салоне сорок четыре человека, включая семнадцать женщин и одного ребенка.
Я второму пилоту сказал: «Если потеряю сознание, ведите корабль по требованию бандитов и посадите. Надо спасти самолет и пассажиров! Мы пытались сесть на советской территории, в Кобулети, где был военный аэродром. Но угонщик, когда увидел, куда я направляю машину, предупредил, что пристрелит меня и взорвет корабль. Я принял решение пересечь границу. И через пять минут мы пересекли ее на малой высоте.
...Аэродром в Трабзоне нашли визуально. Для летчиков это не составило труда.
Георгий Чахракия — Мы сделали круг и пустили зеленые ракеты, дав понять, чтобы освободили полосу. Зашли со стороны гор и сели так, чтобы, случись что — приземлиться на море. Нас сразу оцепили. Второй пилот открыл передние двери, и турки вошли. В кабине бандиты сдались. Все это время, пока местные не появились, мы находились под дулами...
Выходя из салона уже после пассажиров, старший бандит кулаком постучал по машине: «Этот самолет теперь наш!»
Турки оказали всем членам экипажа медицинскую помощь. Тут же предложили желающим остаться в Турции, но ни один из 49 советских граждан не согласился.
На следующий день всех пассажиров и тело Нади Курченко вывезли в Советский Союз. Чуть позже перегнали угнанный Ан-24.
За мужество и героизм Надежда Курченко была награждена боевым орденом Красного Знамени, именем Нади были названы пассажирский самолет, астероид, школы, улицы и так далее. Но следует сказать, видимо, и о другом.
Масштабы государственных, общественных действий, связанных с беспрецедентным событием, были огромны. Члены Государственной комиссии, МИД СССР вели переговоры с турецкими властями несколько суток подряд без единого перерыва.
Следовало: выделить воздушный коридор для возвращения угнанного самолета; воздушный коридор для переправки из больниц Трабзона раненых членов экипажа и тех пассажиров, которые нуждались в срочной медицинской помощи; конечно, и тех, кто не пострадал физически, но оказался на чужбине не по своей воле; требовался воздушный коридор для пролета спецрейса из Трабзона в Сухуми с телом Нади. В Сухуми уже летела из Удмуртии ее мать.
Рассказывает мама Надежды Генриетта Ивановна Курченко: — Я сразу просила, чтобы Надю похоронили у нас в Удмуртии. Но мне не разрешили. Сказали, что с политической точки зрения этого нельзя делать.
И вот двадцать лет я ездила в Сухуми каждый год за счет Министерства гражданской авиации. В 1989 году мы с внуком приехали в последний раз, а там началась война. Абхазцы дрались с грузинами, и могилка была запущена. Мы шли к Наде пешком, рядом стреляли — всякое было... И тогда я нахально написала письмо на имя Горбачева: «Если вы не поможете перевезти Надю, я поеду и повешусь на ее могилке!» Год спустя дочку перезахоронили на городском кладбище в Глазове. Хотели похоронить отдельно, на улице Калинина, а улицу переименовать в честь Нади. Но я не разрешила. Она за людей погибла. И я хочу, чтобы она лежала вместе с людьми..
Сразу после угона в СССР появляются скупые сообщения ТАСС :
“15 октября самолет гражданского воздушного флота “Ан-24” совершал регулярный полет из города Батуми в Сухуми. Двое вооруженных бандитов, применив оружие против команды самолета, вынудили самолет изменить маршрут и совершить посадку на территории Турции в городе Трабзоне. Во время схватки с бандитами была убита бортпроводница самолета, которая пыталась преградить бандитам путь в пилотскую кабину. Два пилота получили ранения. Пассажиры самолета невредимы. Советское правительство обратилось к турецким властям с просьбой выдать преступников-убийц для предания их советскому суду, а также возвратить самолет и советских граждан, находившихся на борту самолета “Ан-24”.
Появившаяся следующим днем, 17 октября, “тассовка” сообщила, что экипаж самолета и пассажиры возвращены на Родину. Правда, в госпитале Трабзона остался получивший серьезные ранения в грудь штурман самолета, которому была сделана операция. Имена угонщиков не называются: “Что касается двух преступников, совершивших вооруженное нападение на экипаж самолета, в результате чего была убита бортпроводница Н.В.Курченко, ранены два члена экипажа и один пассажир, то турецкое правительство заявило, что они арестованы и органам прокуратуры дано указание провести срочное расследование обстоятельств дела”.
О личностях воздушных пиратов широкой общественности стало известно только 5 ноября после пресс-конференции генпрокурора СССР Руденко.
Бразинскас Пранас Стасио 1924 года рождения и Бразинскас Альгирдас 1955 г. р.
Пранас Бразинскас родился в 1924 г. в Тракайском районе Литвы.
Согласно биографии написанной Бразиньскасом в 1949 г. «лесные братья» выстрелом через окно убили председателя совета и смертельно ранили отца П.Бразинскаса случайно оказавшегося рядом. При помощи местных властей П.Бразинскас приобрёл дом в Вевисе и в 1952 г. стал заведующим склада хозтоваров вевисского кооператива. В 1955 г. за хищения и спекуляцию стройматериалами П.Бразинскас был осуждён на 1 год исправительных работ. В январе 1965 г. по решению Верховного Суда он снова осуждён уже на 5 лет, однако уже в июне досрочно освобождён. Разведясь с первой женой, уехал в Среднюю Азию.
Занимался спекуляцией (в Литве покупал запчасти автомобилей, ковры, шёлковые и льняные ткани и отправлял посылками в Средней Азии, за каждую посылку имел прибыль в 400-500 руб.), быстро накопил денег. В 1968 г. он привёз в Коканд своего тринадцатилетнего сына Альгирдаса, а через два года — оставил и вторую жену.
7-13 октября 1970 г., последний раз побывав в Вильнюсе, П.Бразинскас с сыном взял свой багаж — неизвестно где приобретённое оружие, накопленные доллары (по данным КГБ, более 6000 долларов) и вылетел в Закавказье.
В октябре 1970-го СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков. Суд первой инстанции Трабзона не признал нападение преднамеренным. В свое оправдание Пранас заявлял, мол, самолет они угнали перед лицом смерти, якобы угрожавшей ему за участие в “Литовском сопротивлении”.И приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса — к двум. В мае 1974 отец попал под закон об амнистии и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на домашний арест. В этом же году отец с сыном якобы скрылись из-под домашнего ареста и обратились в американское посольство в Турции с просьбой предоставить им политическое убежище в США.
Получив отказ, Бразинскасы снова сдались в руки турецкой полиции, где их продержали еще пару недель и... окончательно отпустили на свободу. Затем через Италию и Венесуэлу они вылетели в Канаду. Во время промежуточной посадки в Нью-Йорке Бразинскасы вышли из самолета и были 'задержаны' Службой миграции и натурализации США. Статуса политических беженцев им так и не предоставили, но для начала снабдили разрешением на жительство, а в 1983 году выдали обоим американские паспорта. Альгирдас официально сделался Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас — Фрэнком Уайтом.
Генриетта Ивановна Курченко — Добиваясь выдачи Бразинскасов я даже ездила на встречу с Рейганом в американское посольство. Мне сказали, что отца ищут, поскольку он нелегально живет в США. А сын получил гражданство американское. И его нельзя наказать. Надю убили в 1970 году, а закон о выдаче бандитов, где бы они ни были, якобы вышел в 1974-м. И возврата не будет...
Бразинскасы поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали обыкновенными малярами, В Америке в литовской общине отношение к Бразинскасам было настороженным, их откровенно побаивались. Попытка организовать сбор средств в фонд собственной помощи провалилась.
В США Бразинскасы написали книгу о своих 'подвигах', в которой пытались оправдать захват и угон самолета 'борьбой за освобождение Литвы от советской оккупации'. Чтобы обелить себя, П.Бразинскас заявлял, что попал в бортпроводницу случайно, в «перестрелке с экипажем». Ещё позже А.Бразинскас утверждал, что бортпроводница погибла во время «перестрелки с агентами КГБ» Однако поддержка Бразинскасов литовскими организациями постепенно сошла на нет, о них все забыли. Реальная жизнь в США сильно отличалась от того, что они ожидали. Преступники жили убого, под старость Бразинскас-старший стал раздражительным и невыносимым.
В начале февраля 2002 года в службе “911” калифорнийского города Санта-Моника раздался звонок. Звонивший тут же повесил трубку. Полиция определила адрес, откуда звонили, и прибыла в дом 900 по 21-й стрит. Дверь полицейским открыл 46-летний Альберт Виктор Уайт и провел служителей закона к холодному трупу своего 77-летнего отца. На голове которого судмедэксперты потом насчитали восемь ударов от гантели. В Санта-Монике убивают редко — это была первая в том году насильственная смерть в городе.
Джек АЛЕКС. адвокат Бразинскаса-младшего
— Я сам литовец, и защищать Альберта Виктора Уайта меня наняла его жена Вирджиния. Здесь в Калифорнии довольно многочисленная литовская диаспора, и вы не думайте, что мы, литовцы, хоть сколько-нибудь поддерживаем захват самолета 1970 года
— Пранас был страшным человеком, бывало, в приступах бешенства он гонялся с оружием за соседскими ребятишками.
— Альгирдас — нормальный и здравомыслящий человек. На момент захвата ему было всего 15 лет, и он вряд ли соображал, что делает. Он всю свою жизнь провел в тени сомнительной харизмы отца, а теперь по его же вине сгниет в тюрьме
— Это была необходимая самооборона. Отец направил на него пистолет, угрожая застрелить сына, если тот его бросит. Но Альгирдас выбил у него оружие и несколько раз ударил старика по голове.
— Присяжные посчитали, что, выбив пистолет, Альгирдас мог бы и не убивать старика, так как тот был очень слаб. Еще против Альгирдаса сыграл и тот факт, что он позвонил в полицию только через сутки после произошедшего — все это время он находился рядом с трупом.
— Альгирдас был арестован, в 2002 году и приговорен к 20 годам тюрьмы по статье “преднамеренное убийство второй степени”
— Я знаю, что это звучит не по-адвокатски, но позвольте мне высказать свое соболезнование Альгирдасу. Когда я последний раз его видел, он находился в жуткой депрессии. Отец терроризировал сына как мог, и вот когда тирана наконец не стало, Альгирдас, мужчина в расцвете сил, будет еще многие годы догнивать в тюрьме. Видимо, это судьба...
Надежда Владимировна Курченко (1950—1970)
Родилась 29 декабря 1950 года в селе Ново-Полтава Ключевского района Алтайского края. Окончила школу-интернат в селе Понино Глазовского района УАССР. С декабря 1968 года бортпроводница Сухумского авиаотряда. Погибла 15 октября 1970 года, пытаясь предотвратить угон самолета террористами. В 1970 году похоронена в центре Сухуми. Спустя 20 лет ее могила перенесена на городское кладбище Глазова. Награждена (посмертно) орденом Красного знамени. Имя Надежды Курченко присвоено одному из пиков Гиссарского хребта, танкеру российского флота и малой планете.
15 октября исполнилось 50 лет со дня гибели 19-летней стюардессы Надежды Курченко, которая ценой собственной жизни пыталась предотвратить захват советского пассажирского самолета террористами. В нашем обзоре - история героической гибели молодой девушки.
Это был первый случай захвата такого масштаба пассажирского самолета (хайджекинг). С него, в сущности, и началась многолетняя серия подобных трагедий, забрызгавших кровью невинных людей небеса всего мира.
А начиналось все так.
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс — на Сухуми. На борту самолета находились 46 пассажиров и 5 членов экипажа. Время в полете по графику — 25-30 минут.
Но жизнь поломала и график, и расписание.
На 4-й минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт — ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции.
В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут — и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты — красная, затем — зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
Вспоминает Георгий Чахракия — командира экипажа Ан-24, №46256, выполнявший 15 октября 1970 года рейс по маршруту Батуми-Сухуми — Я помню все. Досконально помню.
Такие вещи не забываются, — В тот день я Наде сказал: «Мы договорились, чтобы в жизни ты считала нас своими братьями. Так почему ты не откровенна с нами? Мне известно, что скоро придется погулять на свадьбе...» — вспоминает с грустью летчик. — Девушка подняла голубые глаза, улыбнулась и сказала: «Да, наверное, на ноябрьские праздники». Я обрадовался и, покачав крыльями самолета, во весь голос закричал: «Ребята! На праздники гуляем на свадьбе!»... А уже через час знал, что никакой свадьбы не будет...
Сегодня, спустя 45 лет, я намерен вновь — хотя бы вкратце — изложить события тех дней и снова сказать о Наде Курченко, ее мужестве и ее героизме. Сказать об ошеломляющей реакции миллионов людей так называемого застойного времени на жертвенность, отвагу, смелость человека. Сказать об этом прежде всего людям нового поколения, нового компьютерного сознания, рассказать, как это было, ибо мое поколение помнит и знает эту историю, а главное — Надю Курченко — и без напоминаний. А молодым людям нелишне бы знать, почему многие улицы, школы, горные вершины и даже самолет носят ее имя.
...После взлета, приветствий и наставлений пассажирам бортпроводница вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек. Она открыла бутылку "боржоми" и, дав воде настреляться сверкающими крохотными ядрами, наполнила четыре пластмассовых стаканчика для экипажа. Поставив их на поднос, вошла в кабину.
Экипаж всегда был рад присутствию в кабине красивой, юной, на редкость доброжелательной девушки. Наверное, и она чувствовала это отношение к себе и, конечно, радовалась тоже. Возможно, и в этот предсмертный час она с теплом и благодарностью подумала о каждом из этих ребят, легко принявших ее в свой профессиональный и дружеский круг. Они относились к ней, как к младшей сестре, с заботой и доверием.
Безусловно, у Нади было замечательное настроение — утверждали все, кто видел ее в последние минуты ее чистой, счастливой жизни.
Напоив экипаж, она вернулась в свой отсек. В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу вызывал кто-то из пассажиров. Она подошла. Пассажир сказал:
- Передай срочно командиру, — и протянул ей какой-то конверт.
В 12.40. Через пять минут после взлёта (на высоте около 800 метров) мужчина и парень, сидевшие на передних креслах, вызвали бортпроводницу и отдали ей конверт: «Передайте командиру экипажа!». В конверте был отпечатанный на печатной машинке «Приказ №9»:
1. Приказываю лететь по указанному маршруту.
2. Прекратить радио связь.
3. За невыполнение приказа — Смерть.
(Свободная Европа) П.К.З.Ц.
Генерал (Крылов)
На листе стояла печать, на которой по-литовски было написано: «... rajono valdybos kooperatyvas» («кооператив управления ... района»). мужчина был одет в парадную форму советского офицера.
Надя взяла конверт. Их взгляды наверняка встретились. Она наверняка удивилась, каким тоном были сказаны эти слова. Но выяснять ничего не стала, а шагнула к дверце багажного отделения — дальше была дверь пилотской кабины. Вероятно, ощущения Нади были написаны на ее лице — скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. И, наверное, как раз благодаря этой чувствительности террорист усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, приговор, разоблачение. Самообладание отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.
Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу ее отсека, только что ею закрытую.
- Сюда нельзя! — закричала она.
Но он приближался, как тень зверя. Она поняла: перед ней враг. В следующую секунду понял и он: она поломает все планы.
Надя закричала снова.
И в то же мгновение, захлопнув дверь кабины, развернулась лицом к разъяренному таким ходом дел бандиту и приготовилась к нападению. Он, так же как и члены экипажа, услышал ее слова — без сомнения.Что оставалось делать? Надя приняла решение: не пропускать нападающего в кабину любой ценой. Любой!
Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж. Он мог погубить экипаж и пассажиров. Он мог... Она не знала его действий, его намерений. А он знал: прыгнув к ней, он попытался сбить ее с ног. Упершись руками в стенку, Надя удержалась и продолжала сопротивляться.
Первая пуля попала ей в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя — выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок. Надя отбивалась ногами, руками, даже головой.
Экипаж оценил ситуацию мгновенно. Командир резко прервал правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и тут же завалил ревущую машину влево, а затем — вправо. В следующую секунду самолет пошел круто вверх: пилоты старались сбить с ног напавшего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя удержится.
Пассажиры были еще с ремнями — ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту.
В салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав первый выстрел, несколько человек мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Двое из них были ближе всего к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду. Галина Кирьяк и Аслан Кайшанба не успели, однако, сделать и шага: их опередил тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит — а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном — выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.
- Ни с места! — заорал он. — Не двигаться!
Пилоты с еще большей резкостью стали бросать самолет из одного положения в другое. Молодой выстрелил снова. Пуля пробила обшивку фюзеляжа и вышла навылет. Разгерметизация воздушному судну еще не угрожала — высота была незначительной.
Распахнув пилотскую кабину, она крикнула экипажу изо всех сил:
- Нападение! Он вооружен!
В следующий после второго выстрела миг молодчик распахнул серый плащ и люди увидели гранаты — они были привязаны к поясу.
- Это для вас! — закричал он. — Если кто-нибудь еще встанет — взорвем самолет!
Было очевидно, что это не пустая угроза — в случае провала им терять было нечего.
Между тем, несмотря на эволюции самолета, старший оставался на ногах и со звериной яростью пытался оторвать Надю от двери пилотской кабины. Ему нужен был командир. Ему нужен был экипаж. Ему нужен был самолет.
Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину. За ним — его выродок с обрезом.
Дальше была бойня. Их выстрелы глушились их же криками:
- В Турцию! В Турцию! Вернетесь к советскому берегу — взорвем самолет!
- Из кабины летели пули. Одна прошлась по моим волосам,— рассказывает ленинградец Владимир Гаврилович Меренков. Они с женой в 1970-м были пассажирами злополучного рейса. — Я видел: у бандитов были пистолеты, охотничье ружьё, одна граната у старшего висела на груди. Самолёт кидало влево-вправо — летчики, наверное, надеялись, что преступники не устоят на ногах.
Стрельба продолжилась и в кабине. Там потом насчитают 18 пробоин, а всего было выпущено 24 пули. Командиру одна из них попала в позвоночник:
Георгий Чахракия — У меня отнялись ноги. Сквозь усилия я обернулся и увидел страшную картину, Надя без движения лежала на полу в дверях нашей кабины и истекала кровью. Рядом лежал штурман Фадеев. А за спиной у нас стоял человек и, потрясая гранатой, выкрикивал: «Держать берег моря слева! Курс на юг! В облака не входить! Слушаться, а не то взорвем самолет!»
Преступник не церемонился. Сорвал с пилотов наушники радиосвязи. Топтался по лежащим телам. В грудь был ранен бортмеханик Оганес Бабаян. Во второго пилота Сулико Шавидзе тоже стреляли, но ему повезло — пуля застряла в стальной трубе спинки сиденья. Когда штурман Валерий Фадеев пришёл в себя (у него были прострелены лёгкие), бандит выругался и ударил тяжелораненого ногой.
Владимир Гаврилович Меренков — Я жене сказал: «Летим в сторону Турции!» — и испугался, что при подлете к границе нас могут сбить. Жена еще заметила: «Под нами море. Тебе хорошо. Ты умеешь плавать, а я нет!» А я подумал: «Какая глупая смерть! Всю войну прошел, расписался на рейхстаге — и на тебе!»
Пилоты все же сумели включить сигнал SOS.
Георгий Чахракия — Я бандитам сказал: «Я ранен, у меня парализовало ноги. Только руками могу управлять. Мне должен помочь второй пилот», — А бандит ответил: «На войне все бывает. Можем и погибнуть». Мелькнула даже мысль направить «Аннушку» на скалы — самим погибнуть и сволочей этих прикончить. Но в салоне сорок четыре человека, включая семнадцать женщин и одного ребенка.
Я второму пилоту сказал: «Если потеряю сознание, ведите корабль по требованию бандитов и посадите. Надо спасти самолет и пассажиров! Мы пытались сесть на советской территории, в Кобулети, где был военный аэродром. Но угонщик, когда увидел, куда я направляю машину, предупредил, что пристрелит меня и взорвет корабль. Я принял решение пересечь границу. И через пять минут мы пересекли ее на малой высоте.
...Аэродром в Трабзоне нашли визуально. Для летчиков это не составило труда.
Георгий Чахракия — Мы сделали круг и пустили зеленые ракеты, дав понять, чтобы освободили полосу. Зашли со стороны гор и сели так, чтобы, случись что — приземлиться на море. Нас сразу оцепили. Второй пилот открыл передние двери, и турки вошли. В кабине бандиты сдались. Все это время, пока местные не появились, мы находились под дулами...
Выходя из салона уже после пассажиров, старший бандит кулаком постучал по машине: «Этот самолет теперь наш!»
Турки оказали всем членам экипажа медицинскую помощь. Тут же предложили желающим остаться в Турции, но ни один из 49 советских граждан не согласился.
На следующий день всех пассажиров и тело Нади Курченко вывезли в Советский Союз. Чуть позже перегнали угнанный Ан-24.
За мужество и героизм Надежда Курченко была награждена боевым орденом Красного Знамени, именем Нади были названы пассажирский самолет, астероид, школы, улицы и так далее. Но следует сказать, видимо, и о другом.
Масштабы государственных, общественных действий, связанных с беспрецедентным событием, были огромны. Члены Государственной комиссии, МИД СССР вели переговоры с турецкими властями несколько суток подряд без единого перерыва.
Следовало: выделить воздушный коридор для возвращения угнанного самолета; воздушный коридор для переправки из больниц Трабзона раненых членов экипажа и тех пассажиров, которые нуждались в срочной медицинской помощи; конечно, и тех, кто не пострадал физически, но оказался на чужбине не по своей воле; требовался воздушный коридор для пролета спецрейса из Трабзона в Сухуми с телом Нади. В Сухуми уже летела из Удмуртии ее мать.
Рассказывает мама Надежды Генриетта Ивановна Курченко: — Я сразу просила, чтобы Надю похоронили у нас в Удмуртии. Но мне не разрешили. Сказали, что с политической точки зрения этого нельзя делать.
И вот двадцать лет я ездила в Сухуми каждый год за счет Министерства гражданской авиации. В 1989 году мы с внуком приехали в последний раз, а там началась война. Абхазцы дрались с грузинами, и могилка была запущена. Мы шли к Наде пешком, рядом стреляли — всякое было... И тогда я нахально написала письмо на имя Горбачева: «Если вы не поможете перевезти Надю, я поеду и повешусь на ее могилке!» Год спустя дочку перезахоронили на городском кладбище в Глазове. Хотели похоронить отдельно, на улице Калинина, а улицу переименовать в честь Нади. Но я не разрешила. Она за людей погибла. И я хочу, чтобы она лежала вместе с людьми..
Сразу после угона в СССР появляются скупые сообщения ТАСС :
“15 октября самолет гражданского воздушного флота “Ан-24” совершал регулярный полет из города Батуми в Сухуми. Двое вооруженных бандитов, применив оружие против команды самолета, вынудили самолет изменить маршрут и совершить посадку на территории Турции в городе Трабзоне. Во время схватки с бандитами была убита бортпроводница самолета, которая пыталась преградить бандитам путь в пилотскую кабину. Два пилота получили ранения. Пассажиры самолета невредимы. Советское правительство обратилось к турецким властям с просьбой выдать преступников-убийц для предания их советскому суду, а также возвратить самолет и советских граждан, находившихся на борту самолета “Ан-24”.
Появившаяся следующим днем, 17 октября, “тассовка” сообщила, что экипаж самолета и пассажиры возвращены на Родину. Правда, в госпитале Трабзона остался получивший серьезные ранения в грудь штурман самолета, которому была сделана операция. Имена угонщиков не называются: “Что касается двух преступников, совершивших вооруженное нападение на экипаж самолета, в результате чего была убита бортпроводница Н.В.Курченко, ранены два члена экипажа и один пассажир, то турецкое правительство заявило, что они арестованы и органам прокуратуры дано указание провести срочное расследование обстоятельств дела”.
О личностях воздушных пиратов широкой общественности стало известно только 5 ноября после пресс-конференции генпрокурора СССР Руденко.
Бразинскас Пранас Стасио 1924 года рождения и Бразинскас Альгирдас 1955 г. р.
Пранас Бразинскас родился в 1924 г. в Тракайском районе Литвы.
Согласно биографии написанной Бразиньскасом в 1949 г. «лесные братья» выстрелом через окно убили председателя совета и смертельно ранили отца П.Бразинскаса случайно оказавшегося рядом. При помощи местных властей П.Бразинскас приобрёл дом в Вевисе и в 1952 г. стал заведующим склада хозтоваров вевисского кооператива. В 1955 г. за хищения и спекуляцию стройматериалами П.Бразинскас был осуждён на 1 год исправительных работ. В январе 1965 г. по решению Верховного Суда он снова осуждён уже на 5 лет, однако уже в июне досрочно освобождён. Разведясь с первой женой, уехал в Среднюю Азию.
Занимался спекуляцией (в Литве покупал запчасти автомобилей, ковры, шёлковые и льняные ткани и отправлял посылками в Средней Азии, за каждую посылку имел прибыль в 400-500 руб.), быстро накопил денег. В 1968 г. он привёз в Коканд своего тринадцатилетнего сына Альгирдаса, а через два года — оставил и вторую жену.
7-13 октября 1970 г., последний раз побывав в Вильнюсе, П.Бразинскас с сыном взял свой багаж — неизвестно где приобретённое оружие, накопленные доллары (по данным КГБ, более 6000 долларов) и вылетел в Закавказье.
В октябре 1970-го СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков. Суд первой инстанции Трабзона не признал нападение преднамеренным. В свое оправдание Пранас заявлял, мол, самолет они угнали перед лицом смерти, якобы угрожавшей ему за участие в “Литовском сопротивлении”.И приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса — к двум. В мае 1974 отец попал под закон об амнистии и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на домашний арест. В этом же году отец с сыном якобы скрылись из-под домашнего ареста и обратились в американское посольство в Турции с просьбой предоставить им политическое убежище в США.
Получив отказ, Бразинскасы снова сдались в руки турецкой полиции, где их продержали еще пару недель и... окончательно отпустили на свободу. Затем через Италию и Венесуэлу они вылетели в Канаду. Во время промежуточной посадки в Нью-Йорке Бразинскасы вышли из самолета и были 'задержаны' Службой миграции и натурализации США. Статуса политических беженцев им так и не предоставили, но для начала снабдили разрешением на жительство, а в 1983 году выдали обоим американские паспорта. Альгирдас официально сделался Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас — Фрэнком Уайтом.
Генриетта Ивановна Курченко — Добиваясь выдачи Бразинскасов я даже ездила на встречу с Рейганом в американское посольство. Мне сказали, что отца ищут, поскольку он нелегально живет в США. А сын получил гражданство американское. И его нельзя наказать. Надю убили в 1970 году, а закон о выдаче бандитов, где бы они ни были, якобы вышел в 1974-м. И возврата не будет...
Бразинскасы поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали обыкновенными малярами, В Америке в литовской общине отношение к Бразинскасам было настороженным, их откровенно побаивались. Попытка организовать сбор средств в фонд собственной помощи провалилась.
В США Бразинскасы написали книгу о своих 'подвигах', в которой пытались оправдать захват и угон самолета 'борьбой за освобождение Литвы от советской оккупации'. Чтобы обелить себя, П.Бразинскас заявлял, что попал в бортпроводницу случайно, в «перестрелке с экипажем». Ещё позже А.Бразинскас утверждал, что бортпроводница погибла во время «перестрелки с агентами КГБ» Однако поддержка Бразинскасов литовскими организациями постепенно сошла на нет, о них все забыли. Реальная жизнь в США сильно отличалась от того, что они ожидали. Преступники жили убого, под старость Бразинскас-старший стал раздражительным и невыносимым.
В начале февраля 2002 года в службе “911” калифорнийского города Санта-Моника раздался звонок. Звонивший тут же повесил трубку. Полиция определила адрес, откуда звонили, и прибыла в дом 900 по 21-й стрит. Дверь полицейским открыл 46-летний Альберт Виктор Уайт и провел служителей закона к холодному трупу своего 77-летнего отца. На голове которого судмедэксперты потом насчитали восемь ударов от гантели. В Санта-Монике убивают редко — это была первая в том году насильственная смерть в городе.
Джек АЛЕКС. адвокат Бразинскаса-младшего
— Я сам литовец, и защищать Альберта Виктора Уайта меня наняла его жена Вирджиния. Здесь в Калифорнии довольно многочисленная литовская диаспора, и вы не думайте, что мы, литовцы, хоть сколько-нибудь поддерживаем захват самолета 1970 года
— Пранас был страшным человеком, бывало, в приступах бешенства он гонялся с оружием за соседскими ребятишками.
— Альгирдас — нормальный и здравомыслящий человек. На момент захвата ему было всего 15 лет, и он вряд ли соображал, что делает. Он всю свою жизнь провел в тени сомнительной харизмы отца, а теперь по его же вине сгниет в тюрьме
— Это была необходимая самооборона. Отец направил на него пистолет, угрожая застрелить сына, если тот его бросит. Но Альгирдас выбил у него оружие и несколько раз ударил старика по голове.
— Присяжные посчитали, что, выбив пистолет, Альгирдас мог бы и не убивать старика, так как тот был очень слаб. Еще против Альгирдаса сыграл и тот факт, что он позвонил в полицию только через сутки после произошедшего — все это время он находился рядом с трупом.
— Альгирдас был арестован, в 2002 году и приговорен к 20 годам тюрьмы по статье “преднамеренное убийство второй степени”
— Я знаю, что это звучит не по-адвокатски, но позвольте мне высказать свое соболезнование Альгирдасу. Когда я последний раз его видел, он находился в жуткой депрессии. Отец терроризировал сына как мог, и вот когда тирана наконец не стало, Альгирдас, мужчина в расцвете сил, будет еще многие годы догнивать в тюрьме. Видимо, это судьба...
Надежда Владимировна Курченко (1950—1970)
Родилась 29 декабря 1950 года в селе Ново-Полтава Ключевского района Алтайского края. Окончила школу-интернат в селе Понино Глазовского района УАССР. С декабря 1968 года бортпроводница Сухумского авиаотряда. Погибла 15 октября 1970 года, пытаясь предотвратить угон самолета террористами. В 1970 году похоронена в центре Сухуми. Спустя 20 лет ее могила перенесена на городское кладбище Глазова. Награждена (посмертно) орденом Красного знамени. Имя Надежды Курченко присвоено одному из пиков Гиссарского хребта, танкеру российского флота и малой планете.
Под рекламным колпаком - нераспознанный мобильным звонок
- Алло?
Бодрый голос искусственного интеллекта, - Звонок из стоматологии, не кладите трубку, мы хотим предложить обследование...
- В гробу я видел ваши предложения, - бросая трубку.
Спустя короткое время очередной нераспознанный звонок.
- Алло!
Бодрый голос искусственного интеллекта, - Звонок из ритуальной службы, не кладите трубку, мы хотим предложить гроб...
- Алло?
Бодрый голос искусственного интеллекта, - Звонок из стоматологии, не кладите трубку, мы хотим предложить обследование...
- В гробу я видел ваши предложения, - бросая трубку.
Спустя короткое время очередной нераспознанный звонок.
- Алло!
Бодрый голос искусственного интеллекта, - Звонок из ритуальной службы, не кладите трубку, мы хотим предложить гроб...
Старший сын завел себе девушку. Они начали жить вместе и завели себе собаку – золотистого лабрадора Кузю. Так что теперь мы с мужем иногда сидим, пока что не с внуками, а с Кузей. Так сказать, тренируемся не на людях, а на собаках.
Еще через месяц будущая невестка решила, что лабрадору с нами скучно и Кузе завели приятеля – таксу Вениамина.
Действительно, щенкам вместе веселее, чем в одиночестве. Мы же изо всех сил стараемся разнообразить их досуг, а то, вдруг, и таксе Вене еще кого-нибудь заведут!
Еще через месяц будущая невестка решила, что лабрадору с нами скучно и Кузе завели приятеля – таксу Вениамина.
Действительно, щенкам вместе веселее, чем в одиночестве. Мы же изо всех сил стараемся разнообразить их досуг, а то, вдруг, и таксе Вене еще кого-нибудь заведут!
Читаю новость "Сотрудникам ресторанов быстрого питания McDonald's на Пушкинской уже выдали новую форму".
Саркастически хмыкаю - "Эсэсовскую", и читаю дальше.
Так вот, форма будет ПОЛНОСТЬЮ ЧЁРНОЙ )
Саркастически хмыкаю - "Эсэсовскую", и читаю дальше.
Так вот, форма будет ПОЛНОСТЬЮ ЧЁРНОЙ )
Читаю в газете заголовок: "Рублю конец. Дефолт в России близок".
Так и не понял, кто рубит конец и зачем?
Так и не понял, кто рубит конец и зачем?
По заданию редакции рано утром выехали в дальнюю деревню района, для репортажа о некоторых аспектах деревенской жизни.
Возвращаемся уже ближе к вечеру, но свет в сельских домах ещё не горит.
Водитель говорит:
- Что-то во рту пересохло, по бездорожью гоняем, минералочки бы попить.
- Да вон магазинчик у дороги, тормозни.
Захожу в магазин, пока глаза привыкают к сумеркам внутри, успеваю глазами пробежать по полкам, ни чего похожего на минеральную воду в полторашках нет.
Перевожу взгляд в дальний темный угол, вижу продавщицу в известной позе лицом ко мне. Собственно светлое пятно лица, и веник в её руках. Делаю непроизвольно два шага в её сторону.
Сзади девушки некто, приподнял на вытянутые руки её темную макси-юбку, ощущение такое, что профессиональный фотограф вставил кассету, и накидывает на себя ткань, за секунду до того как припасть к объективу.
Девушка открывает осоловелые глаза и делает рассеянные движения веником по воздуху. Я вытягиваю вперед две руки ладонями вперед, потом прикладываю палец к губам, и теми же пальцами показываю что ухожу. Продавщица согласно кивает.
Сажусь в автомобиль, выдыхаю:
- Там съемка идёт, вот-вот птичка вылетит. Воды посоветовали вон в том колодце попить, полезнее будет...
Возвращаемся уже ближе к вечеру, но свет в сельских домах ещё не горит.
Водитель говорит:
- Что-то во рту пересохло, по бездорожью гоняем, минералочки бы попить.
- Да вон магазинчик у дороги, тормозни.
Захожу в магазин, пока глаза привыкают к сумеркам внутри, успеваю глазами пробежать по полкам, ни чего похожего на минеральную воду в полторашках нет.
Перевожу взгляд в дальний темный угол, вижу продавщицу в известной позе лицом ко мне. Собственно светлое пятно лица, и веник в её руках. Делаю непроизвольно два шага в её сторону.
Сзади девушки некто, приподнял на вытянутые руки её темную макси-юбку, ощущение такое, что профессиональный фотограф вставил кассету, и накидывает на себя ткань, за секунду до того как припасть к объективу.
Девушка открывает осоловелые глаза и делает рассеянные движения веником по воздуху. Я вытягиваю вперед две руки ладонями вперед, потом прикладываю палец к губам, и теми же пальцами показываю что ухожу. Продавщица согласно кивает.
Сажусь в автомобиль, выдыхаю:
- Там съемка идёт, вот-вот птичка вылетит. Воды посоветовали вон в том колодце попить, полезнее будет...
Продолжение. Начало здесь:https://www.anekdot.ru/id/1323843/
Выехали где-то часов в 10 вечера, в телегу, с ранее уже снятым креслом, покидали снаряжение, туда же плюхнулся Вовка со своим арканом и копьем, решили подвезти его поближе, чтобы не шлепал на охотничьих лыжах эти два километра. Остановились и долго смотрели, как он неспешно, немного вразвалку удаляется в темный лес. От этого зрелища мне было явно не по себе и общая какая-то неправильность происходящего сидела ноющей занозой. Я себя или сына своего представил в 12 лет, да просто одному в том возрасте в ночном лесу… Бр-р-р…
- Мда, уж-ж... – невольно изобразил Кису Воробьянинова.
- Поехали, чего теперь стоять то.
Мы дали примерно четверть большого круга по полям, чтобы не заезжать снова в деревню и не тревожить местных собак. Подъехали к очередной опушке, откуда тоже пойдем дальше на охотничьих широких лыжах, примерно с километр. Движение на охотничьих лыжах, понятно без палок, это вам не на беговых – совсем другое, но быстро приспособился.
Лес с поля выглядел просто глухой черной стеной. Но полная луна, глаза быстро привыкли и вроде ничего, деревья и ветки вполне видно. Пошли по следу от снегохода. Это Толя сегодня, прикормку отвез (сено и немного силоса). На небольшой полянке было установлено, что-то типа кормушек, в одном небольшом корытце - каменная соль, огромными (с голову) кусками. В других типа длинных ящиков - сено и силос. Силос дает мощный запах, кабаны обязательно придут.
Для егерей подобное специально заготавливают, чтобы подкармливали зимой животных, особенно после сильных снегопадов.
На одном краю поляны, чуть в глубине - был сделан «насест». К четырем, близко стоящим березам были прикручены стальной проволокой горизонтально стволы потоньше, получился этакий неправильный четырехугольник, на который сверху положены еще более тонкие, обрезанные стволы, все той же березы. Образовалась площадка, примерно 1,3 на 1,7 метра на высоте около 3-х метров. Поднялись по приставной лесенке, грубо сколоченной из тех же тонких стволов. Наверху еще типа небольшой лавочки, для двоих достаточно просторно и удобно, и кормушка как на ладони, метров 50, не более.
Сели, на колени и под себя полностью расстегнутые толстые спальники. Нормально. В одежде тепло и ветра нет вообще. Но вот долго так просто сидеть неимоверно скучно. Разговаривать нельзя, курить нельзя, сильно и шумно двигаться тоже, никаких термосов и еды, резкие запахи и звуки еще издалека отпугнут опасливого зверя, поэтому и снегоход далеко оставили.
Прикинул, как буду стрелять, полюбовался луной, подумал про Вовку, как он там… – украдкой глянул на наручные часы, блин, всего 15 минут прошло. Не-е, такая охота точно не по мне. И ноги затекают. Тихонько сполз и лег почти по диагонали площадки, изогнувшись буквой «зю», по-другому не получалось. Подстелил спальник и укрыл им колени. Лежу наполовину на боку, наполовину на животе, голову на плечо правой согнутой руки, карабин перед собой, стволом в сторону кормушек, в принципе смогу стрелять, лишь немного приподнявшись. Димон показал мне кулак, потом задвинул мне под бок ноги и опять затих.
Полное безветрие, абсолютная тишина… Естественно я задремал, даже не сомневайтесь. Очнулся от того, что Дима несильно, но настойчиво пихает в бок ногой. Глаза открыл и вот он мощный зверь, как на ладони. Крупный кабан с причудливо изогнутыми, торчащими клыками. Зашел метров на семь за кормушки с нашей стороны и напряженно стоит, принюхиваясь, глядя прямо в нашу сторону. А у кормушек стадо голов в двадцать уже вовсю пирует, чавкая, есть крупные особи и множество подросших поросят. Я плавно положил левую руку на цевье, чуть приподнялся на правом локте, вдавил приклад… и кабан, как будто прилип в прицеле. Что делает напарник, мне не видно, но смотреть, поворачиваясь точно не стоит. Кабан словно почувствовал, а может чего услышал или унюхал, начал движение на разворот и даже мне стало очевидно, что сейчас стартанёт. Плавно потянул спусковой крючок, но Димка успел выстрелить на долю секунды раньше. Промежуток получился малым, так что организм не успел среагировать на резкий звук и вздрогнуть. Должен был я попасть, точно попал.
Кабан высоко подпрыгнул, но приземлившись, тут же завалился сперва на задние ноги, потом на бок, забившись в агонии. Как исчезло стадо, я даже не понял.
- Готов! Но подожди слазить, пусть совсем затихнет, а то сколько случаев бывает, когда охотник подходит, а кабан подскочит и на него… Я старый уже, чтобы меж берез от кабана дурниной малахольной скакать… – довольно улыбался Димон. Кабан затих, перестал хрипеть, но выждали еще с минуту и только тогда спустились. Одна пуля точно под лопатку, вторая выше, но походу позвоночник перебила. Спорить, где чья - смысла никакого, оба выстрела зачетные.
Тело немного затекло, поэтому с радостью вызвался сходить за снегоходом. Неспешно шел на лыжах и думал: Зачем же я дикое животное убил, точно ведь не из-за мяса и азарта никакого, тем более удовольствия, такая охота точно не по мне. Успокаивала мысль, что всё равно, не я - так Димка, но мог бы вообще не стрелять, а теперь мучаюсь ненужными сожалениями…
Ничего такого я естественно говорить не стал. Подогнал снегоход, откинули борт и на раз-два- три… - закинули тушу. Я предложил проехать до места, где высадили Вовку и подождать с часок там, может уже выйдет, душа не успокоилась, воображение так и рисовало страшные картинки, которые я усилием воли постоянно отгонял.
Даже часа ждать не пришлось. Вышел Вовка, у меня как гора с плеч, он увидел нас:
- Так вы не уезжали, что ли?! – но заметив тушу кабана, тут же затараторил, находясь в нешуточном возбуждении:
- Быстро вы, а мне такой лосяра попался, просто зверюга. Не я его гонял, а он меня. Я по кругу убегал, а он за мной, достать копытами пытался, пока почти не намотался. А потом сообразил и в другую сторону рванул, тут уже мне пришлось забегать и копьем в бока колоть… - Вовка скинул лыжи и полез в телегу, упал на спальники, закинул вольготно ноги на кабана, раскинулся.
- Уф-ф… Напрыгался по сугробам, упрел, аж мокрый весь.
- Так взял или нет?
- Конечно взял, два удара всего. Отходит уже… - Вовка счастливо засмеялся.
Заезжали странными кругами, указывал куда повернуть Вовка, по прямой или сами с телегой точно бы по этому густому, с обширными буреломами лесу не проехали бы.
Лось, лежащий на забрызганном кровью снегу, реально огромный оказался, как не пыхтели и тужились, втроем в телегу никак закинуть не получалось.
- Блин, за отцом, ехать что ли? Как вы вдвоем то грузите?
- Ща, подождите… - Вовка начал подрывать снег под лыжами телеги. Мы сообразили, начали помогать. Подкопали, поставив днище вровень, привязали веревки к ногам и наконец тушу затянули, предварительно вытащив кабана, которого потом, как показалось, вообще играючи закинули.
Анатолий не спал, да и не так поздно еще было, около часа ночи, и сразу занялся добычей. Тут все приспособлено, загнали телегу под высокий навес, а там лебедки, в одиночку можно справиться. Но все равно помогли, подвесили на стальные крюки через сухожилие за заднюю ногу обе туши и только после этого пошли в дом. Вовка остался помогать, все также возбужденно тараторя, в пятый, наверное, раз, все рассказывая, но каждый раз все с новыми и новыми подробностями.
А у меня по ощущениям какой-то чрезмерно длинно-бесконечный день получился, эмоции и чувства словно притупились, почти до полного безразличия, единственное желание - быстро в душ и вытянуться на кровати. Фиг с ним, карабин завтра почищу…
Проснулся достаточно рано по позывам организма, потом решил еще попить и спустился на кухню. Дальше сладко планировал еще поспать или просто поваляться, но встретил Анатолия:
- О, уже встал? Можешь помочь? А то все еще дрыхнут, как городские, а мне одному несподручно… - как мог я отказать?
- Покатаешь меня по деревне, мясо развезем - в телеге на пленке лежали крупно порубленные куски лосятины, не меньше половины от туши, определил я на глаз.
- У нас тут из 40 человек 32 человека пенсионеры, многие старые совсем, надо помогать… – мы катались по деревне по хитрому маршруту, где с центральной (единственной) улицы подъезжали, где со стороны огородов, то проезжали в конец, то потом возвращались за пять домов назад. Впрочем, быстро сообразил почему. Я останавливался у указанного дома, не глуша двигатель, Толя быстро заходил и выходил уже с хозяином или с хозяйкой. Те указывали пальцем на понравившиеся куски, Толя их складывал в большие пластиковые мешки и заносил в дом. И везде:
- Дай бог тебе здоровья Анатолий Степанович! - где-то и с поклоном.
Объехали все дома до единого, раздали всё. В последних Толя уже никого не выводил, просто уже не выбирая, в мешки кидал и заносил.
- Помогаю мясом помаленьку. А так неплохо живем, у всех коровы, куры, огороды большие, картошки много садят все. Картошка у нас родится на загляденье, и никакого колорадского жука и пруточника, безо всякой химии. Весной администрация с центральной усадьбы трактор с трактористом на день-два подгоняет. Пенсионерам бесплатно пашет, остальным за денежку небольшую. А копать практически ко всем дети или внуки городские приезжают, такая вот обязанность, к кому некому приезжать, сами гуртом помогаем. Картошки много сдаем/продаем. Живем, не жалуемся… Работаем. Молодежи только нет, вымираем помаленьку. Видел два дома брошенных? Родственники никому продать не смогли. Эх-х…
Толя куда-то еще уехал, я ложится уже не стал, а сам похозяйничал, кофе себе сварил, соорудил большой бутерброд с желтым домашним маслом и копченой кабанятиной из холодильника. После завтрака, сел чистить свой карабин, да и Димкин заодно.
Сверху спустилась женщина. О, я и не знал, что хозяйка вернулась.
- Меня зовут Мария – торжественно представилась, я тоже.
- Вот я хозяйка, гость раньше встал, сидит голодный…
- Да я позавтракал уже – я немного смутился, что сам хозяйничал.
- Та-а, да чо ты там позавтракал… Сейчас по-быстрому яишенки на смальце пожарю, грудинку подогрею, поешь нормально.
- Спасибо, может позже, когда Димка встанет.
- Чаво ты его голодный ждать будешь? Он лодырь знатный, может только к обеду встанет… - короче, отвертеться не получилось, как не пытался, чуть ли не силой был усажен за стол, с еще шкворчавшей сковородой, с глазуньей на десяток яиц. Такой вот мощный второй завтрак получился, через 20 минут после первого…))
Я все-таки не оставил желания пострелять еще с Вепря. Под этим названием несколько модификаций, под разный патрон, даже 5,45 есть. А этот был, на мой взгляд, самый достойный из всей линейки, под патрон 7,62х54, такой патрон еще на мосинке применялся (так и назывался русским патроном), понятно, что сейчас осовременен по максимуму и начальная скорость пули повысилась значительно, до сих пор применяется еще много где. Достал ствол, поюзал. Какой все-таки замечательный карабин, с прикладом и цевьем из ореха, так и «прилипает» к рукам. С оптическим прицелом не разобрался, вроде импортный и похоже настроен на прямой выстрел (до 300 метров), крутить ничего не стал, шаг рисок и цену деления не понимаю, инструкцию бы найти. Будем надеяться, что все пристрелено. Патронов тоже нашел только 7 штук. Ладно, может у Толи еще где есть.
Ранее присмотрел в сарае и спросил разрешения у Анатолия на квадратный кусок фанеры десятки, примерно 70х70см. В центр фанеры забил маленький гвоздик не до конца, к нему привязал тонкую бечевку, чтобы свободно крутилась. Черным толстым маркером с помощью бечевки нарисовал ровные круги с одинаковым шагом в 10 см., выдернул гвоздик и в центре закрасил «точку» диаметром в 10 см. Еще из трех обрезков тонкой доски сколотил в нахлест основание в виде буквы «П», на верхней части условной буквы закрепил перпендикулярно фанеру и еще раскосины/упоры из тонкой рейки. Получилась красивая, легкая, но устойчивая, переносная мишень. Поколдовал еще с брезентовым ремнем, перестегнул карабинчик ремня с приклада на цевье, подогнал, поставил маркером метку. Посмотрел еще в интернете баллистические таблицы, по снижению и поправкам на ветер. Каюсь, но очень хотелось перед мужиками выебнуться…
Приехал Анатолий, встал Димон и сели они за стол, а я благоразумно даже в дом не захожу, а то опять завтракать заставят…))
Погрузил в телегу мишень, туда же забросил большой кусок толстой кошмы. Поехали! Толя с Димкой снисходительно улыбаются, мол, чем бы дитя не тешилось…, ну ладно поехали. Толя еще за своим фоторужьем заскочил.
Отъехали на пару километров от деревни, я на небольшом бугорке установил мишень, еще отъехал на 300 метров, бросил на снег кошму. Ну кто первый? Дима хотел стрелять сперва стоя, типа чего тут с оптикой попадать, но потом, подумав, все-таки решил лечь. Ветерок есть, но совсем слабый, около 2 метров в секунду. Попал! Не в центр, а сантиметров 30-35 в сторону и немного ниже. На восемь часов, как сказали бы опытные стрелки. Я тоже попал и почти в центр, небольшую поправочку на ветер все-таки сделал.
- Ах вы сволочи! Теперь если промажу, смешно будет, дилетанты егеря перестреляли… - сказал Толя с улыбкой. Но он тоже попал, почти туда куда и Димка.
Я прыгнул в снегоход и отвез мишень много дальше, на метров 700-750. Когда вернулся, мужики недоверчиво улыбались.
- Чо, реально думаешь попасть? Прицел, то не настроен. Ну, стреляй тогда первый… – тут я уже реально долго готовился. Перестегнул ремень, перекинул его через трицепс, затянул до метки. Два локтя как упоры (левый впереди, зафиксированный ремнем, как жесткий треугольник), приклад плотно в плечо, ноги раскинуты, поерзал еще туловищем вправо/влево, вперед/назад, чтобы ствол сам почти точно в мишень смотрел, даже в полностью расслабленном состоянии, без какого-либо напряжения мышц. Прикинул высоту фанеры, учел снижение, на ветер поправку и очень плавно нажимал на спуск, чтобы сам момент выстрела для меня тоже немного неожиданным был. Классика стрелковой подготовки – не ждать выстрела. Если точно осознаешь его момент, то неосознанно и инстинктивно твое правое плечо, за долю секунды напряжётся и пойдет немного вперед, пытаясь компенсировать отдачу и пуля уйдет влево, иногда и значительно.
- Красавчик! Я никогда не видел, чтобы так с ремнем… В высшей мере зачетный выстрел! - пуля попала почти в центр. Пара сантиметров не считается…)) Ну ка, я…
- Снижение примерно 70 сантиметров, высота фанеры тоже 70 сантиметров, учти… И на ветер, возьми сантиметров 30-40 вправо… - это я уже Толе самодовольно. Он не попал, я вообще не понял куда ушла пуля, хотя через фоторужье внимательно смотрел. Димка тоже куда-то совсем в «молоко» запулил.
- Ну давай последним (больше патронов не было) опять ты, докажи, что не случайно – я готовился еще дольше, первый раз выстрел отложил, подышал и заново дыхание задержал, дотошно прицеливаясь. Есть! Попал! Пусть и не совсем в центр, а скорее ближе к краю…
- Видишь! Я же тебе говорил, а ты не верил…
- Действительно классный стрелок. По тайге летом ходил?
- Ходил, но достаточно давно…
- Расскажем? – мужики хитро переглянулись.
- Вы, о чем?
- Сейчас поедем обедать и там все спокойно объясним, и предложение сделаем. Очень интересное и неожиданное предложение.
- Блин, заинтриговали по самое не могу, поехали…
Продолжение следует…
P.S.
История получилась реально объемная, поэтому решил разбить на части.
Кому показалась история интересной, то с продолжением обещаю не тянуть, постараюсь опубликовать в следующем выпуске.
Выехали где-то часов в 10 вечера, в телегу, с ранее уже снятым креслом, покидали снаряжение, туда же плюхнулся Вовка со своим арканом и копьем, решили подвезти его поближе, чтобы не шлепал на охотничьих лыжах эти два километра. Остановились и долго смотрели, как он неспешно, немного вразвалку удаляется в темный лес. От этого зрелища мне было явно не по себе и общая какая-то неправильность происходящего сидела ноющей занозой. Я себя или сына своего представил в 12 лет, да просто одному в том возрасте в ночном лесу… Бр-р-р…
- Мда, уж-ж... – невольно изобразил Кису Воробьянинова.
- Поехали, чего теперь стоять то.
Мы дали примерно четверть большого круга по полям, чтобы не заезжать снова в деревню и не тревожить местных собак. Подъехали к очередной опушке, откуда тоже пойдем дальше на охотничьих широких лыжах, примерно с километр. Движение на охотничьих лыжах, понятно без палок, это вам не на беговых – совсем другое, но быстро приспособился.
Лес с поля выглядел просто глухой черной стеной. Но полная луна, глаза быстро привыкли и вроде ничего, деревья и ветки вполне видно. Пошли по следу от снегохода. Это Толя сегодня, прикормку отвез (сено и немного силоса). На небольшой полянке было установлено, что-то типа кормушек, в одном небольшом корытце - каменная соль, огромными (с голову) кусками. В других типа длинных ящиков - сено и силос. Силос дает мощный запах, кабаны обязательно придут.
Для егерей подобное специально заготавливают, чтобы подкармливали зимой животных, особенно после сильных снегопадов.
На одном краю поляны, чуть в глубине - был сделан «насест». К четырем, близко стоящим березам были прикручены стальной проволокой горизонтально стволы потоньше, получился этакий неправильный четырехугольник, на который сверху положены еще более тонкие, обрезанные стволы, все той же березы. Образовалась площадка, примерно 1,3 на 1,7 метра на высоте около 3-х метров. Поднялись по приставной лесенке, грубо сколоченной из тех же тонких стволов. Наверху еще типа небольшой лавочки, для двоих достаточно просторно и удобно, и кормушка как на ладони, метров 50, не более.
Сели, на колени и под себя полностью расстегнутые толстые спальники. Нормально. В одежде тепло и ветра нет вообще. Но вот долго так просто сидеть неимоверно скучно. Разговаривать нельзя, курить нельзя, сильно и шумно двигаться тоже, никаких термосов и еды, резкие запахи и звуки еще издалека отпугнут опасливого зверя, поэтому и снегоход далеко оставили.
Прикинул, как буду стрелять, полюбовался луной, подумал про Вовку, как он там… – украдкой глянул на наручные часы, блин, всего 15 минут прошло. Не-е, такая охота точно не по мне. И ноги затекают. Тихонько сполз и лег почти по диагонали площадки, изогнувшись буквой «зю», по-другому не получалось. Подстелил спальник и укрыл им колени. Лежу наполовину на боку, наполовину на животе, голову на плечо правой согнутой руки, карабин перед собой, стволом в сторону кормушек, в принципе смогу стрелять, лишь немного приподнявшись. Димон показал мне кулак, потом задвинул мне под бок ноги и опять затих.
Полное безветрие, абсолютная тишина… Естественно я задремал, даже не сомневайтесь. Очнулся от того, что Дима несильно, но настойчиво пихает в бок ногой. Глаза открыл и вот он мощный зверь, как на ладони. Крупный кабан с причудливо изогнутыми, торчащими клыками. Зашел метров на семь за кормушки с нашей стороны и напряженно стоит, принюхиваясь, глядя прямо в нашу сторону. А у кормушек стадо голов в двадцать уже вовсю пирует, чавкая, есть крупные особи и множество подросших поросят. Я плавно положил левую руку на цевье, чуть приподнялся на правом локте, вдавил приклад… и кабан, как будто прилип в прицеле. Что делает напарник, мне не видно, но смотреть, поворачиваясь точно не стоит. Кабан словно почувствовал, а может чего услышал или унюхал, начал движение на разворот и даже мне стало очевидно, что сейчас стартанёт. Плавно потянул спусковой крючок, но Димка успел выстрелить на долю секунды раньше. Промежуток получился малым, так что организм не успел среагировать на резкий звук и вздрогнуть. Должен был я попасть, точно попал.
Кабан высоко подпрыгнул, но приземлившись, тут же завалился сперва на задние ноги, потом на бок, забившись в агонии. Как исчезло стадо, я даже не понял.
- Готов! Но подожди слазить, пусть совсем затихнет, а то сколько случаев бывает, когда охотник подходит, а кабан подскочит и на него… Я старый уже, чтобы меж берез от кабана дурниной малахольной скакать… – довольно улыбался Димон. Кабан затих, перестал хрипеть, но выждали еще с минуту и только тогда спустились. Одна пуля точно под лопатку, вторая выше, но походу позвоночник перебила. Спорить, где чья - смысла никакого, оба выстрела зачетные.
Тело немного затекло, поэтому с радостью вызвался сходить за снегоходом. Неспешно шел на лыжах и думал: Зачем же я дикое животное убил, точно ведь не из-за мяса и азарта никакого, тем более удовольствия, такая охота точно не по мне. Успокаивала мысль, что всё равно, не я - так Димка, но мог бы вообще не стрелять, а теперь мучаюсь ненужными сожалениями…
Ничего такого я естественно говорить не стал. Подогнал снегоход, откинули борт и на раз-два- три… - закинули тушу. Я предложил проехать до места, где высадили Вовку и подождать с часок там, может уже выйдет, душа не успокоилась, воображение так и рисовало страшные картинки, которые я усилием воли постоянно отгонял.
Даже часа ждать не пришлось. Вышел Вовка, у меня как гора с плеч, он увидел нас:
- Так вы не уезжали, что ли?! – но заметив тушу кабана, тут же затараторил, находясь в нешуточном возбуждении:
- Быстро вы, а мне такой лосяра попался, просто зверюга. Не я его гонял, а он меня. Я по кругу убегал, а он за мной, достать копытами пытался, пока почти не намотался. А потом сообразил и в другую сторону рванул, тут уже мне пришлось забегать и копьем в бока колоть… - Вовка скинул лыжи и полез в телегу, упал на спальники, закинул вольготно ноги на кабана, раскинулся.
- Уф-ф… Напрыгался по сугробам, упрел, аж мокрый весь.
- Так взял или нет?
- Конечно взял, два удара всего. Отходит уже… - Вовка счастливо засмеялся.
Заезжали странными кругами, указывал куда повернуть Вовка, по прямой или сами с телегой точно бы по этому густому, с обширными буреломами лесу не проехали бы.
Лось, лежащий на забрызганном кровью снегу, реально огромный оказался, как не пыхтели и тужились, втроем в телегу никак закинуть не получалось.
- Блин, за отцом, ехать что ли? Как вы вдвоем то грузите?
- Ща, подождите… - Вовка начал подрывать снег под лыжами телеги. Мы сообразили, начали помогать. Подкопали, поставив днище вровень, привязали веревки к ногам и наконец тушу затянули, предварительно вытащив кабана, которого потом, как показалось, вообще играючи закинули.
Анатолий не спал, да и не так поздно еще было, около часа ночи, и сразу занялся добычей. Тут все приспособлено, загнали телегу под высокий навес, а там лебедки, в одиночку можно справиться. Но все равно помогли, подвесили на стальные крюки через сухожилие за заднюю ногу обе туши и только после этого пошли в дом. Вовка остался помогать, все также возбужденно тараторя, в пятый, наверное, раз, все рассказывая, но каждый раз все с новыми и новыми подробностями.
А у меня по ощущениям какой-то чрезмерно длинно-бесконечный день получился, эмоции и чувства словно притупились, почти до полного безразличия, единственное желание - быстро в душ и вытянуться на кровати. Фиг с ним, карабин завтра почищу…
Проснулся достаточно рано по позывам организма, потом решил еще попить и спустился на кухню. Дальше сладко планировал еще поспать или просто поваляться, но встретил Анатолия:
- О, уже встал? Можешь помочь? А то все еще дрыхнут, как городские, а мне одному несподручно… - как мог я отказать?
- Покатаешь меня по деревне, мясо развезем - в телеге на пленке лежали крупно порубленные куски лосятины, не меньше половины от туши, определил я на глаз.
- У нас тут из 40 человек 32 человека пенсионеры, многие старые совсем, надо помогать… – мы катались по деревне по хитрому маршруту, где с центральной (единственной) улицы подъезжали, где со стороны огородов, то проезжали в конец, то потом возвращались за пять домов назад. Впрочем, быстро сообразил почему. Я останавливался у указанного дома, не глуша двигатель, Толя быстро заходил и выходил уже с хозяином или с хозяйкой. Те указывали пальцем на понравившиеся куски, Толя их складывал в большие пластиковые мешки и заносил в дом. И везде:
- Дай бог тебе здоровья Анатолий Степанович! - где-то и с поклоном.
Объехали все дома до единого, раздали всё. В последних Толя уже никого не выводил, просто уже не выбирая, в мешки кидал и заносил.
- Помогаю мясом помаленьку. А так неплохо живем, у всех коровы, куры, огороды большие, картошки много садят все. Картошка у нас родится на загляденье, и никакого колорадского жука и пруточника, безо всякой химии. Весной администрация с центральной усадьбы трактор с трактористом на день-два подгоняет. Пенсионерам бесплатно пашет, остальным за денежку небольшую. А копать практически ко всем дети или внуки городские приезжают, такая вот обязанность, к кому некому приезжать, сами гуртом помогаем. Картошки много сдаем/продаем. Живем, не жалуемся… Работаем. Молодежи только нет, вымираем помаленьку. Видел два дома брошенных? Родственники никому продать не смогли. Эх-х…
Толя куда-то еще уехал, я ложится уже не стал, а сам похозяйничал, кофе себе сварил, соорудил большой бутерброд с желтым домашним маслом и копченой кабанятиной из холодильника. После завтрака, сел чистить свой карабин, да и Димкин заодно.
Сверху спустилась женщина. О, я и не знал, что хозяйка вернулась.
- Меня зовут Мария – торжественно представилась, я тоже.
- Вот я хозяйка, гость раньше встал, сидит голодный…
- Да я позавтракал уже – я немного смутился, что сам хозяйничал.
- Та-а, да чо ты там позавтракал… Сейчас по-быстрому яишенки на смальце пожарю, грудинку подогрею, поешь нормально.
- Спасибо, может позже, когда Димка встанет.
- Чаво ты его голодный ждать будешь? Он лодырь знатный, может только к обеду встанет… - короче, отвертеться не получилось, как не пытался, чуть ли не силой был усажен за стол, с еще шкворчавшей сковородой, с глазуньей на десяток яиц. Такой вот мощный второй завтрак получился, через 20 минут после первого…))
Я все-таки не оставил желания пострелять еще с Вепря. Под этим названием несколько модификаций, под разный патрон, даже 5,45 есть. А этот был, на мой взгляд, самый достойный из всей линейки, под патрон 7,62х54, такой патрон еще на мосинке применялся (так и назывался русским патроном), понятно, что сейчас осовременен по максимуму и начальная скорость пули повысилась значительно, до сих пор применяется еще много где. Достал ствол, поюзал. Какой все-таки замечательный карабин, с прикладом и цевьем из ореха, так и «прилипает» к рукам. С оптическим прицелом не разобрался, вроде импортный и похоже настроен на прямой выстрел (до 300 метров), крутить ничего не стал, шаг рисок и цену деления не понимаю, инструкцию бы найти. Будем надеяться, что все пристрелено. Патронов тоже нашел только 7 штук. Ладно, может у Толи еще где есть.
Ранее присмотрел в сарае и спросил разрешения у Анатолия на квадратный кусок фанеры десятки, примерно 70х70см. В центр фанеры забил маленький гвоздик не до конца, к нему привязал тонкую бечевку, чтобы свободно крутилась. Черным толстым маркером с помощью бечевки нарисовал ровные круги с одинаковым шагом в 10 см., выдернул гвоздик и в центре закрасил «точку» диаметром в 10 см. Еще из трех обрезков тонкой доски сколотил в нахлест основание в виде буквы «П», на верхней части условной буквы закрепил перпендикулярно фанеру и еще раскосины/упоры из тонкой рейки. Получилась красивая, легкая, но устойчивая, переносная мишень. Поколдовал еще с брезентовым ремнем, перестегнул карабинчик ремня с приклада на цевье, подогнал, поставил маркером метку. Посмотрел еще в интернете баллистические таблицы, по снижению и поправкам на ветер. Каюсь, но очень хотелось перед мужиками выебнуться…
Приехал Анатолий, встал Димон и сели они за стол, а я благоразумно даже в дом не захожу, а то опять завтракать заставят…))
Погрузил в телегу мишень, туда же забросил большой кусок толстой кошмы. Поехали! Толя с Димкой снисходительно улыбаются, мол, чем бы дитя не тешилось…, ну ладно поехали. Толя еще за своим фоторужьем заскочил.
Отъехали на пару километров от деревни, я на небольшом бугорке установил мишень, еще отъехал на 300 метров, бросил на снег кошму. Ну кто первый? Дима хотел стрелять сперва стоя, типа чего тут с оптикой попадать, но потом, подумав, все-таки решил лечь. Ветерок есть, но совсем слабый, около 2 метров в секунду. Попал! Не в центр, а сантиметров 30-35 в сторону и немного ниже. На восемь часов, как сказали бы опытные стрелки. Я тоже попал и почти в центр, небольшую поправочку на ветер все-таки сделал.
- Ах вы сволочи! Теперь если промажу, смешно будет, дилетанты егеря перестреляли… - сказал Толя с улыбкой. Но он тоже попал, почти туда куда и Димка.
Я прыгнул в снегоход и отвез мишень много дальше, на метров 700-750. Когда вернулся, мужики недоверчиво улыбались.
- Чо, реально думаешь попасть? Прицел, то не настроен. Ну, стреляй тогда первый… – тут я уже реально долго готовился. Перестегнул ремень, перекинул его через трицепс, затянул до метки. Два локтя как упоры (левый впереди, зафиксированный ремнем, как жесткий треугольник), приклад плотно в плечо, ноги раскинуты, поерзал еще туловищем вправо/влево, вперед/назад, чтобы ствол сам почти точно в мишень смотрел, даже в полностью расслабленном состоянии, без какого-либо напряжения мышц. Прикинул высоту фанеры, учел снижение, на ветер поправку и очень плавно нажимал на спуск, чтобы сам момент выстрела для меня тоже немного неожиданным был. Классика стрелковой подготовки – не ждать выстрела. Если точно осознаешь его момент, то неосознанно и инстинктивно твое правое плечо, за долю секунды напряжётся и пойдет немного вперед, пытаясь компенсировать отдачу и пуля уйдет влево, иногда и значительно.
- Красавчик! Я никогда не видел, чтобы так с ремнем… В высшей мере зачетный выстрел! - пуля попала почти в центр. Пара сантиметров не считается…)) Ну ка, я…
- Снижение примерно 70 сантиметров, высота фанеры тоже 70 сантиметров, учти… И на ветер, возьми сантиметров 30-40 вправо… - это я уже Толе самодовольно. Он не попал, я вообще не понял куда ушла пуля, хотя через фоторужье внимательно смотрел. Димка тоже куда-то совсем в «молоко» запулил.
- Ну давай последним (больше патронов не было) опять ты, докажи, что не случайно – я готовился еще дольше, первый раз выстрел отложил, подышал и заново дыхание задержал, дотошно прицеливаясь. Есть! Попал! Пусть и не совсем в центр, а скорее ближе к краю…
- Видишь! Я же тебе говорил, а ты не верил…
- Действительно классный стрелок. По тайге летом ходил?
- Ходил, но достаточно давно…
- Расскажем? – мужики хитро переглянулись.
- Вы, о чем?
- Сейчас поедем обедать и там все спокойно объясним, и предложение сделаем. Очень интересное и неожиданное предложение.
- Блин, заинтриговали по самое не могу, поехали…
Продолжение следует…
P.S.
История получилась реально объемная, поэтому решил разбить на части.
Кому показалась история интересной, то с продолжением обещаю не тянуть, постараюсь опубликовать в следующем выпуске.
Рассказ соседа
Дед Кузя работал в СССР сапожником..
Спрашиваю его как там раньше жили то при коммунизми
Дед и говорит
- Да я там сапожником работал напился в 1980 году один раз и похмелялся до 1990 г. А потом бросил сейчас не пью а что и как там было не помню но раз жив наверное было хорошо.
Дед Кузя работал в СССР сапожником..
Спрашиваю его как там раньше жили то при коммунизми
Дед и говорит
- Да я там сапожником работал напился в 1980 году один раз и похмелялся до 1990 г. А потом бросил сейчас не пью а что и как там было не помню но раз жив наверное было хорошо.
10
Ну прям как у людей.
С восьмого этажа мне хорошо видна крыша соседней пятиэтажки.
Двое голубков. Девочка спокойна, а мальчик выписывает пируэты, распушив грудь. Тут он садится сверху - и несколько секунд они вместе. После чего мальчик спархивает и начинает драпать.
Девочка реально бежит за ним: "А поцеловать?".
Кавалер взмахивает крыльями и улетает.
У львов тоже как у людей. Но у людей только в медовый месяц.
С восьмого этажа мне хорошо видна крыша соседней пятиэтажки.
Двое голубков. Девочка спокойна, а мальчик выписывает пируэты, распушив грудь. Тут он садится сверху - и несколько секунд они вместе. После чего мальчик спархивает и начинает драпать.
Девочка реально бежит за ним: "А поцеловать?".
Кавалер взмахивает крыльями и улетает.
У львов тоже как у людей. Но у людей только в медовый месяц.
Щи из крапивы
Жена сварила полезные щи из капусты. Я с дуру их утром пред поездкой на работу поел. И поехал до работы с дачи ехать часа 2
Еду по ярославке и вдруг живот прихватило я к обочине зашёл в кусты . Торопился понос прохватил. Ну значит высрался и выхожу на дорогу а там уже мент припарковался . Подхожу к машине
-Уважаемый тут остановка запрещена
-Виноват начальник приспичило
- Что пьяный
-Нет уже 2 дня не пил. Жена дура накормила щами из крапивы.
-Сочувствою вот меня моя накормила борщом из ревеня так я два дня поносил....сочувствую
Приехал на работу мало того что в туалет бегал да после работы хотел заехать с одной коллегой в лесок ландыши понюхать пришлось отказаться. Обиделась .
Вот сколько несчастья могут принести щи из крапивы
-
Жена сварила полезные щи из капусты. Я с дуру их утром пред поездкой на работу поел. И поехал до работы с дачи ехать часа 2
Еду по ярославке и вдруг живот прихватило я к обочине зашёл в кусты . Торопился понос прохватил. Ну значит высрался и выхожу на дорогу а там уже мент припарковался . Подхожу к машине
-Уважаемый тут остановка запрещена
-Виноват начальник приспичило
- Что пьяный
-Нет уже 2 дня не пил. Жена дура накормила щами из крапивы.
-Сочувствою вот меня моя накормила борщом из ревеня так я два дня поносил....сочувствую
Приехал на работу мало того что в туалет бегал да после работы хотел заехать с одной коллегой в лесок ландыши понюхать пришлось отказаться. Обиделась .
Вот сколько несчастья могут принести щи из крапивы
-
Приезжаю на дачу жена в панике
-Что стряслось
-Змея по огороду ползает
-Змея ерунда лишь бы мать твоя не приехала.
Тут же дочка
-Папа а почему ты бабушку не любишь??
-Да потому что она маму твою родила.
-Что стряслось
-Змея по огороду ползает
-Змея ерунда лишь бы мать твоя не приехала.
Тут же дочка
-Папа а почему ты бабушку не любишь??
-Да потому что она маму твою родила.
Лучшая история за 12.11:
Некоторое время назад (уже давно) здесь промелькнула история от одного незадачливого водителя, который в своём подвыпившем виде был остановлен патрульным полицейским где-то в США. Вместо наложения огромного штрафа, страж порядка попросту потребовал от нарушителя поклясться, что тот никогда больше не сядет за руль после употребления. Рассказчик тогда посмеялся над наивностью блюстителя порядка, однако за прошедшие после того случая двадцать лет, клятву так и не нарушил.
Есть похожая история и у меня.
С детства люблю математику, хотя, признаюсь, звёзд с неба не и хватаю.
В ВУЗе нам её преподавал просто легендарный доцент. Он был уже не молод, поэтому получил от нас прозвище Дедушка. Но что это был за дедушка! В молодости он был лётчиком; читать дальше →
Есть похожая история и у меня.
С детства люблю математику, хотя, признаюсь, звёзд с неба не и хватаю.
В ВУЗе нам её преподавал просто легендарный доцент. Он был уже не молод, поэтому получил от нас прозвище Дедушка. Но что это был за дедушка! В молодости он был лётчиком; читать дальше →