Новые истории - основной выпуск

Абрикоса.

Когда моим родителям нарезали кусочек земли за городским кладбищем, на участке росло маленькое деревце. Абрикоса-дичка.
Посадил её сосед через улицу.
После войны эта земля числилась за городской чертой. Ничейная.
Вот таким образом тот человек хотел провести свою межу самозахвата, а потом узаконить. Но получилось иначе.

Когда Страна немного оклемалась от войны, эти земли там, на верху, решили раздать нуждающимся в жилье фронтовикам. Которые, как и наша многодетная семья, ютились и мыкались в полуподвальных сырых каморках послевоенного города.

Из года в год, доставшееся нам случайно деревце росло, крепло, ухода не требовало. Ведь первое, достаточно долгое время, у нас на улице не было и водопровода.
Со временем деревце превратилось в красивую раскидистую абрикосу.
Но плоды у ней, пока не созреют полностью, хоть и были душистые, но на вкус все же горчили, и с кислинкой. Косточка, как у всякой дички, тоже была горькой.
Поэтому, как ни любили мы, дети, раннюю фрукту, её плоды зелеными почти не ели.
Позже, уже придя из армии, я понял главное достоинство этого дерева.
Её неоценимый вклад в жизнь нашей семьи состоял в другом.

Всё знойное лето, словно курица-наседка крыльями защищает своих цыплят, абрикоса своими ветвями с листьями укрывала нас от палящего южного солнца.
Мы любили всей семьей собираться за общим столом в тени её кроны. Во дворе отмечали все летние семейные праздники. Из пахнущей лаком радиолы «Латвия» приглушенным фоном обычно лилась музыка. Мы, дети, кушали, родители со своими друзьями выпивали, рассказывали о войне разные случаи.
После «третьего стола» доставался баян "Креминне". Старший брат играл любимое родителей «Амурские и Дунайские волны», потом ещё что-то, а потом мы затягивали всеми любимую в нашей семье «Бежал бродяга с Сахалина». Тон задавала мать. Она обладала красивым звонким голосом. Что-то среднее между Руслановой и Зыкиной.
За звонкий чистый голос и за место рождения, все соседи и друзья называли её курским соловьем.
Пискливым голоском, изо всех сил, вместе со всеми орал и я.

А потом абрикоса начала хворать.
Вначале, в сердцевине одной из спиленных ранее веток появилась труха, потом появилась трещина в стволе самого дерева. Продолжалось это не один год.
Год из года сердцевина ствола становилась трухлявой, трещина росла ввысь, труха осыпалась.
Наконец ствол стал почти полым. Всё дерево держалось на коре и небольшом слое древесины под ней. Ствол стал представлять собой замысловато изогнутую полую трубку.
Дерево было большое, и я опасался, что при сильном ветре часть дерева может обломиться и упасть на веранду дома. Последствия можно было себе представить.

Ранней весной, перед поездкой по делам на несколько месяцев из дома, я обрезал все ветки, чтобы убрать парусность. Иногда случаются сильные бури.
Оставалось спилить ствол с несколькими очень толстыми ветками.
Через три месяца, когда я летом вернулся, дерево, а вернее то, что от него оставалось, предстало предо мной буквально огромным ощетинившемся зеленым дикобразом.

Сотни побегов из зеленых веточек устремились ввысь, к солнцу, из казалось бы уже мертвого дерева.
Невероятно.
Но спустя шесть лет, мне таки пришлось спилить это уже безнадежно больное дерево.
Дерево, которое в течении больше 50-ти лет было неотъемлемой частью нашей уже поредевшей семьи.
Осенью я нашел человека с бензопилой, и он постепенно обрезал трухлявый ствол под самый корень.

Весной из мертвого пня пробилось три маленькие веточки.
Можно было пнуть их ногой или оборвать рукой, чтобы окончательно убить в этом трухлявом пне остатки жизни. Просто и незатейливо - растоптать всё своё прошлое. Забыть.

На самом деле, и пня-то, как такового не было. Его съела какая-то болезнь, превратив всё его тело в древесную пыль.
Только маленькая щепочка коры и кусочек живой древесины были тем источником, из которого пробились эти три росточка.
Надежды на то, что из этого островка жизни может что-то выжить, не говоря уже о том чтобы вырасти, у меня не было.
"Живому - живое, мертвому - мертвое" - крутилось у меня в голове, когда я с печалью смотрел на картину погибшего дерева. Не решаясь сделать то, что был должен сделать.
И когда я уже было занес ногу, чтобы раз и навсегда покончить с сомнениями, из двери дома, вдруг, выглянула мать жены.

- Володя! Оставь! - сказала она. - Давай посмотрим что будет дальше.
- А давайте, Эллина Васильевна! - легко согласился я с ней.
Словно камень свалился с моей груди.

Так, из трех веточек, постепенно оставляя самую сильную, установив растяжки, мы вырастили новое дерево молодой абрикосы.
Так же как и её прародительница, несмотря на свою смерть, её потомство продолжает радовать глаз своим буйным цветением ранней весной и обилием плодов в период созревания. Наполняет двор прохладой в знойные летние дни.
* * *
П.С.
Вся история в одной картинке.
http://vfl.ru/fotos/0d85903627190155.html

В нашем многоквартирном доме есть аптека, рядом небольшая урна для мусора. Некоторые несознательные граждане не доносят мусор до контейнеров, а выбрасывают свой мешок с отходами в эту корзину, бедная уборщица замоталась уже выносить за кем-то мусор, и вчера на урне появилась надпись следующего содержания: "Если вы выбрасываете свой домашний мусор в нашу корзину, мы желаем, чтобы вы стали постоянными клиентами нашей аптеки"...

Бабуля и молоко.
Вдогонку истории про суп/похлебку.

Привезли меня (свою самую большую гордость), родители, в первый раз, показать бабушке, в деревню.

Это было в те времена, когда пипл еще не знал про порошковое "молоко". Т.е. в магазинах хомо-совектикус покупал молоко, строго соответсвующее ГОСТу, вкусное! "Но парное, только что надоенное, это же вообще - и шедевр вкуса и полезно!"

Так говорили (с придыханием) мои родители, но я-то считал совсем по другому:
- Молоко должно быть из стеклянной бутылки, а не из под какой-то грязнули-коровы и баста! Вам нравится - вы и пейте! А мне предоставьте нормальное питание!

Если б я был дома, не в гостях, или выразил свое нежелание как-то дипломатично, маме на ушко, может быть, мне бы это прокатило. И то... Но, как и положено маленькому ребенку, я все это вывалил очень громко, во время паузы в разговоре.

Немая сцена:
Батя покраснел (наверное от еле сдерживаемого гнева), мама побледнела от стыда и позора: вот это воспитали говнюка! Дед схватился за деревянную ложку, для точного удара по лбу (был у него свой метод). Усугубляло, что я (в том возрасте) был упрямый как баран, нет и все!

Эх! Какой красивый скандал бы вышел, с руганью, криками, уговорами, плачем и шлепками по неразумной заднице. Наверное, подсознательно, я и хотел этого, ну чтобы обратили на меня внимание, за своими взрослыми разговорами. Но не вышло! Не начавшийся конфликт задушила бабушка: всем сидеть! тихо!
- Не хочешь от коровы?! Сюда давай стакан! Иду его вылить, а налью тебе из бутылки!

И действительно, забрала у меня стакан, громко топая, вышла за дверь и вернулась с другим стаканом. Но там уже было "молоко из бутылки", как я и хотел!
Все остались довольны и добились чего хотели.

Вечерняя Ургант

А время было если не голодное, то скудное. В ресторанах полагалось платить швейцару за вход, пить водку и танцевать. Ничего из этого я не умел. Но была навязчивая идея сводить девушку в ресторан. Да и поесть заодно. И тут, на Невском, открыли «Литературное кафе». В билет входил камерный концерт с ужином. И больше ни за что платить не надо, что меня особенно устраивало. На радостях я приобрел билеты на вечер с участием народной артистки РСФСР Нины Ургант.
В тот день я не обедал. Забегался, да и толкаться в институтской столовке было неохота. Зачем, если вечером ресторан? Качество ресторана я в те годы определял по размеру порций.
― А порция огромная, на целый взвод! ― рассказывали мне знакомые.
― Ух ты ― восхищался я, ― Хороший, видать, ресторан!
В Литературном кафе никто из моих знакомых не был, но я не волновался, а предвкушал.
К вечеру есть хотелось сильно и в кафе мы приехали к самому началу мероприятия, чуть ли не первыми.
Администраторша с легкой брезгливостью проверила наши билеты. Взгляд у нее был пронзительный.
― А кормить будут? ― я неумело попытался обратить главный вопрос в шутку.
Лицо администраторши вытянулось, как под воздействием вантуза.
― Проходите в зал, молодые люди. ― холодно сказала она и отвернулась.

Мы сели за столик, в углу играл пианист, кафе медленно наполнялось. Я ёрзал, пытался острить, в основном про еду, смешно не получалось, но девушка вежливо хихикала.
Наконец, к нам подошла официантка.
― У нас сегодня салат, горячее и десерт. Вы всё из этого будете?
― Да! ― крикнул я, видимо, слишком громко, многие оглянулись, а девушка испугалась.
Гости расселись, концерт начался. К пианисту добавился флейтист, длинная флейта с большими клапанами напомнила мне шашлык.
― Ваш салат!
Я опустил глаза и увидел очищенный от пупырышек маленький огурчик, стыдливо прикрытый укропом. Я даже не съел, я вдохнул салат. И стал растерянно оглядываться по сторонам ― всем приносили одинаковое, никто не ругался и не рыдал.
На сцену вышел струнный квартет, заиграли Чайковского. Услышать эту музыку в том самом зале, где Петру Ильичу подали холерной воды, показалось мне дурным предзнаменованием.
― Налей мне водички, пожалуйста, ― попросила девушка и, заметив мой пустой взгляд, добавила ― вроде уже горячее начали разносить.
Да, начали. Разумеется, не с нашего столика. Это известный закон, по которому как ни сядь, а разносить всё равно начнут не с тебя. Но время шло и официантки с большими подносами ковыляли всё ближе и ближе, стук тарелок, расставляемых под музыку погибшего от здешней еды композитора, делался громче. Запахло жареным. Жареной курой.
Тем памятным вечером в Литературном кафе приготовили курицу. Именно так, в единственном числе. Одну на всех. И вот одна тридцатая часть этой пожилой птицы, зарезанной за то, что не могла уже нестись, предстала предо мною в сопровождении двадцати рисовых зернышек.
Был ли я в тот миг страшен или жалок ― не знаю, но девушка отдала мне свою порцию.
Облизав обе тарелки, я подумал, возможно, вслух: «Очень хочется кушать», а потом долго сидел молча.
Вокруг все зашевелились, захлопали. На сцену вышла Нина Ургант, объявила романс. А я неотрывно думал про десерт, каким он будет, когда? Нина Николаевна пела, полагаю ― замечательно, я же, вытянувшись в струнку как дозорный суслик, высматривал еду. Вот, вижу, ну что, не так все и плохо, большой, жирный кусок торта, вам чай или кофе, мне торт и чай, Нина Николаевна запела следующий романс, полагаю ― замечательно, а мне уже принесли, принесли еду и я со всей дури запускаю в еду ложку, и рот мой раскрыт, глаза выпучены, рука моя уже отправляет здоровенный кусок сладкого жира в его последний подъем…
И тут прямо в ухо скрипучий голос администраторши:
― Молодой человек, будьте так любезны не жрать, когда поёт народная артистка!

В общем, «Вечерний Ургант» смотрю редко. Как Ваню вижу, сразу есть охота, а время позднее и есть нельзя, потому что вредно.

Белорусов зовут бульбашами. Они не обижаются. "Бульба" - это по-белорусски картошка. Поначалу мне это показалось странным: питаются белорусы очень хорошо и разнообразно, и доля картошки в ней не маленькая, но не настолько, чтобы ... пока не залип перед прилавком Дома Книги в Минске, на котором лежала книга "500 блюд из картофеля". Съездив с классом "на картошку" и познакомившись с бескрайними её полями и классической белорусской пейзанской кухней, согласился с термином, а со временем и сам немного обульбашился. Обульбашиться - это как обрусеть, только наоборот.

У знакомых есть дочка, настоящая белорусочка-блондинка с зелёно-голубыми глазами. Гламурность ей по возрасту ещё не положена, но она уже тренируется:
- Доча, воспитательница жалуется, почему ты в садике не обедала?
- Картошку давали, а я её не люблюуууу!!!
- Вот поедешь к бабе в деревню, чем она тебя кормить будет?
- Бульбой! У бабы бульба вкусная!
Ээээ ... хммм ...
- а если я тебе бульбы сварю, будешь?
- Конечно!

Наутро в детском саду отменили картошку. У детей повысился аппетит. Рецептура осталась неизменной, и на одном мерчандайзинге эффект продержался не очень долго. А когда бульбу опять заменили на картошку, комбинаторы и вовсе потерпели поражение. Возмущённые дети жаловались мамам, что им под видом картошки давали бульбу.

А вот со взрослыми такое проходит, и довольно часто.

Едем на дачу в электричке. Я, дочь, сын. И кошка с нами. Рядом едут женщина и девочка лет пяти. Девочка - ангелочек. Платеце белое, глазки синие. Кошка наша спит и вдруг начала во сне фыркать и лапой трясти. Сын: Папа, а что Маруське снится? Дочь (та ещё язва): В говно наступила! Девочка обращается к женщине: Мама, а что такое говно?
Женщина сдержанно: Это какушки в грубой форме.

Аvaz напомнил, друзья рассказали.
Поехали они как-то за город да захватили кроме обычного дачного набора и пельмени магазинные, на всякий случай.
Забросили их в морозильник. Шашлыки, рыбалка, праздник - в общем, застряли там основательно и все продукты подъели. Рано утром в понедельник всем захотелось горячего, хозяйка сварила кстати пригодившиеся пельмешки, поели и быстро умотали.
Только в обед она вспомнила, что кастрюля с водой, в которой варились пельмени, так и осталась стоять на плите.
Но лишь через три недели они выбрались опять на дачу. С замиранием сердца она представляла, сколько работы предстоит - все, наверное, пропитано жуткой вонью из кастрюльки.
Осторожно открыли дверь, но ничего не шибануло в нос. Странно.
Почему-то на цыпочках зашли на кухню, с опаской открыли крышку - воды не видно, а в кастрюле - ярко-желтая субстанция, распространившая по всему дому благоухание свежих ананасов.
Биологи, что это было?!

Откуда люди произошли и при чём здесь Олег?

[Второразрядная литература. Содержит нецензурную брань]

Такой вопрос.

Представьте, люди узнали, что на землю летит огромный астероид. Всем будет пиздец. 134 обсерватории проверили траекторию и все 134 подтверждают – точно, пиздец будет. Астероид прилетит в гости через 25 лет 4 месяца и 14 дней.

Поднялся хайп, все правительства мира объединились. Стартовала глобальная программа по постройке мегасуперракет, которые подорвут астероид, сместив его с смертоносной траектории.
Денег и ресурсов надо дохрена – астероид большой. Нужно 10000 мегасуперракет размером с небоскреб.

Люди сооружают машины и оборудование, чтобы строить ракеты, но по масштабам видно, что люди сами этот проект не потянут. Тогда люди строят машины и оборудование, загоняют в них искусственный интеллект. Теперь уже машины и оборудование с ИИ сами проектируют и строят машины и оборудование, чтобы строить ракеты.

Теперь вопрос. Полученные в итоге мегасуперракеты – это результат деятельности человека или машин?
Не спешите, подумайте.

Если вы, как и я, выбрали вариант ответа, что ракеты – результат деятельности человека, тогда нам вместе надо перенестись на 3 миллиарда лет назад, когда на Земле возникли первые бактерии.

Отдельно взятая бактерия тупая как ножи у тебя дома (поточи, кстати, не забудь), но учеными доказано, что колонии бактерий – это уже осознанное сообщество, по интеллекту сравнимое с некоторыми гопниками замкадья.
Они могут общаться, передавать информацию, объединяться в сообщества и в целом жить своей какой-то мирной бактериальной жизнью, размножаясь, употребляя корм и не сильно волнуясь (в отличии от тех же гопников).
Живут себе бактерии сотнями миллионов лет, распространяя свою цивилизацию по планете. Короче, господствуют помаленьку.

И тут случается пиздец. Земля сталкивается с астероидом.
Не то, чтобы очень большим, ну таким – нормальным. Всем от него хватило. Девять десятых жителей планеты (цвет бактериальной нации) погиб.

Оставшиеся 10% сильно приуныли, а потом оправившись от траура мощно так призадумались. И одно очень умное скопление бактерий Олег предложило: народ, короче, надо что-то делать. Если еще раз такая хуйня случится, подохнем все. Надо как-то защитить себя!
Как? Как? Спрашивали другие скопления у Олега.
Надо сделать щит!
Щит! – воскликнули скопления – как ты себе это представляешь?
Ну давайте мутируем немного и начнем выделять газы и сделаем атмосферу, например, –предложил Олег.
На том и порешили.

И стали бактерии мутировать и газы выделять. И навыделяли целую атмосферу.
И посмотрели они и увидели, что это хорошо. И метеориты, и небольшие астероиды в атмосфере сгорали, что бактерий весьма радовало.

Спустя еще один охулиард лет залетный серьёзный метеорит всё же сгорел не полностью в атмосфере и врезался в Землю, да так, что девятнадцать двадцатых бактерий погибли.
Закручинились выжившие и снова стали думать, что же делать.

И в кипучих думах скопление Олег (не тот же Олег, конечно, прапра..внучка его) поделилось с братьями идеей своей.
Братья, – говорит Олег – сколько бы мы не выделяли, всё равно найдется метеорит, который все вчистую уничтожит, поэтому предлагаю, братья, съебывать отсель.
Как ты себе представляешь это, Олег? – вторили скопления.
Надо сделать большие такие мешки кожаные с кишками, костями и умом внутри тех мешков, чтобы построили эти мешки средства перемещения между планетами. Сами мы в те мешки кожаные поселимся, войдем в них в средства перемещения и съебемся таким образом отсюдова.
Да как же, Олег, мешки мы эти сделаем, чтобы они с кишками, костями и умом внутри были?
Надо сделать штуку такую – эволюция называется. Вначале произведем мешки микроскопические, они уже создадут мешки малые, от них пойдут мешки средние, а те уже и большие построят.

На том и порешили.
И стали бактериальные сообщества эволюцию делать.
Не всё у них, конечно, ладно получалось. Прямо скажем, иногда такая херня, простихоспади, получалась, что приходилось выборочные эпидемии проводить, чтобы сдохли мешки кожаные тупиковых ветвей развития.

Например, сообщества некоторые, чтобы другим сообществам митохондрии утереть, таких тварей наэволюционировали, мама не горюй. Гигантские, с рогами, шеями длинными, а умом малым. Пришлось великий мор устроить, плюс, к счастью, очередной метеорит прилетел – сдохли все эти чудовища бессмысленные.
Но в итоге начатой эволюции получился у них мешок кожаный, какой надо.

И вот уже мешок этот штуки всякие на другие планеты запускает, скоро и сам полетит, перенеся на планету другую прапраправнуков тех бактериальных сообществ, что и сделали его.

Единственное что мешки кожаные не понимают, что они инструменты в руках великого бактериального разума. Может поэтому мешки себя вершиной эволюции считают и поэтому придумывают разные там всякие антибиотики и травят отцов-основателей своих.
Но бактерии прощают это детищу своему, как ребенку (который писается и игрушки раскидывает) активно мутируя и новые штаммы развивая.

Так и живем мы, не зная всей правды, смысла жизни не ведая.

Мораль: съебываемся побыстрее!

#СергейДубовик

Во второй половине ХХ века утвердилась следующая система проведения чемпионатов мира по шахматам: сперва игрались зональные турниры, затем - межзональные, затем турнир претендентов и, наконец, победитель претендентского цикла играл матч на первенство мира с действующим чемпионом.
Гроссмейстер Виктор Львович Корчной, бежавший на Запад и пытавшийся выдать себя за жертву коммунистического режима, сильно лукавил. Во-первых, он состоял в КПСС. А во-вторых...
31-й чемпионат СССР, состоявшийся в 1963-м году был одновременно и отборочным соревнованием к зональному турниру. По Положению чемпионата в зональный выходили участники, занявшие первые 6 мест плюс один выдающийся гроссмейстер, сыгравший неудачно.
В том чемпионате Корчной занял 10 место при 20 участниках. А теперь догадайтесь, кто стал тем самым выдающимся гроссмейстером, сыгравшим неудачно, но вышедшим в следующий этап? Да-да, он самый - Виктор Львович собственной персоной.