Новые истории - основной выпуск

К истории о том какой жосткий ужос творится на стройках с Республиканским бюджетом.
В советские еще времена бывал в Алма-Ате и конкретно в новеньких, только отстроенных корпусах КазГУграда (казахский универ) Впечатляло 18-тиэтажное здание ректората. Не знаю байка али нет, но местные ученые рассказали такую стори:
оказывается этажей в ентом ректорате должно было быть 19, и вот приезжает приемка, весь день лазит по всем 18-ти этажам, выискивая недоделки, коих видимо было не много, так как вся комиссия, вышла из здания и самая главная тетенька уже собиралась поставить свою генеральную подпись, уже даже колпочек с ручки сняла... и тут какой-то досужий персонаж, которому делать было нехуй задрал глаза к небу и посчитал этажи, после чего досуже так поинтересовался, а почему это этажей 18? По проекту вроде 19. Вот тут и начался жуткий ужос, этаж нашли в виде охуительной дачи у прораба.

Приезд моей мамы (свекрови) напоминает приезд нашего президента в провинциальный городок: чисто, убрано, все улыбаются, проблем у нас нет никаких. Только в глазах кошака читается сочувствие к жене.

Изумило сегодня по телику в жаркой дискуссии: "Семь тысяч лет не знают египтяне демократии, и нам бы еще семь тысяч лет ее не знать!"

А потом вспомнил изречение ректора одного из ведущих вузов России, сказанное с глазу на глаз: "Мы демократию конечно всячески поддерживаем и одобряем, но у себя в университете - не практикуем" :)

Разговариваю с женой по телефону, улыбаюсь, вдруг замечаю симпатичную блондинку, расфуфыренную в пух. Прям из клипа "на лабутенах". Чувствую, если дойдет - упадет в моих объятьях. Она прочно скрещивает свой взгляд с моим, сияет и чапает навстречу. От греха подальше свертываю разговор с женой, убираю сотик. Она тут же убирает свой. Подходит и говорит: "Знаешь, я таким тебя и представляла! Привет!" Сзади замаячила довольно перекошенная физиономия какого-то парня. Ох уж мне эти свидания вслепую :)

Пётр I любил в хорошую погоду прогуляться по улицам молодой столицы, по-хозяйски проверить, как люди живут, работают, строят и торгуют. Заходил и на Обжорный рынок, приценивался и что-нибудь покупал. Его узнавали, не останавливаясь, снимали шапку, кланялись и торопились дальше по делам. Однажды один из приезжих дворян, узнав, что на рынке можно запросто встретить самого царя, решил воспользоваться случаем и снискать царскую милость. Увидев Петра, он стал, как вкопанный и, сорвав шапку, начал истово кланяться. Как и рассчитывал приезжий, царь его тут же заметил и спросил, что ему надо. Продолжая кланяться, бедолага начал бормотать о «счастьи лицезреть Его императорское величество». Пётр нахмурился... и как даст ему затрещину, приговаривая: «Нечего тебе тут бездельничать, вертопрах! Иди куда идешь!».

В 1970-х американцы вбухали несколько миллиардов долларов в новое поколение радиолокационных станций, способных обнаруживать советские подлодки повсюду. И приникли к мониторам. Результаты наблюдений были ошеломляющими - наши подлодки сновали повсюду, некоторые были просто чудовищных размеров. Госдеп и ЦРУ молчали в шоке, пока не были распределены госзаказы на могучий ответный удар. Но запустили расследование на месте. Сколько веревочке не виться, всплыл прискорбный научный факт - селедка пердит. Большая стая селедки пердит сильно...

Когда-то был в доме отдыха, за одним столом был молодой мужик Дима, он в первый день пришел с теннисной ракеткой, говорил, что рядом прекрасный корт. Потом, какое-то время не показывался. Через пару дней пришел на завтрак помятый, с красными глазами. Выйдя во двор пожаловался, что встретил своего бывшего начальника, тот сходу позвал отметить встречу, на следующий день тоже, похоже не отстанет, отказаться не может, что делать не представляет. Дал ему совет, если встретишь снова, скажи, что замутил с хорошей женщиной, требует много времени, надо быть в форме. На следующий день Дима сообщил, что все сработало, можно нормально отдыхать, и предложил проставиться за хороший совет.

Корпуса наших новостроек уже давно высились в чистом поле, а вот с начинкой никак не залаживалось. Хромали тепло-водо-электрокоммуникации. Бывает, но пауза затянулась на пару лет. Чтобы успокоить разгневанных дольщиков, администрация приняла революционное решение - каждый может получить свои ключи и любоваться сколько влезет на свои будущие покои. Выдачу ключей повесили на тетку-прораба. Я пришел к ней и услышал просто песню. Малый морской загиб Петра I отдыхает вместе с большим. Порядком разгневанный великий могучий входил в сердца и в жопы обступивших тетку китайцев, узбеков, таджиков, и прочих малых народностей. Прервавшись на минуту, она лучезарно мне улыбнулась и молвила: "извините, рабочие моменты. Вам ключ от какой квартиры?"

Дочь 4,5 года, пришла из детского сада и похоже после ударной дозы патриотизма выдала. "Пушкин первый в космос полетел."

Из новостей Евроньюс:
Архиепископ Кентерберийский Джастин Уэлби благодаря журналистам британской газеты Telegraph узнал, что он сын не сильно пившего торговца виски, а личного секретаря Уинстона Черчилля сэра Энтони Монтегю Брауни.

Родственная связь была подтверждена в результате сравнительного анализа ДНК, кроме того мать Джастина Уэлби вспомнила , что незадолго до замужества в 1955 году действительно в состоянии опьянения легла в постель с Энтони Брауни.

Архиепископ Кентерберийский решился на тест ДНК, когда ознакомился с результатами, проведенного Telegraph, журналистского расследования перипетий его семейной истории.
как говорят в Одессе: это же две большие разницы, не папаня алкаш, а маманя по пьяни до свадьбы залетела от самого СЭРА и ДЖЕНТЛЬМЕНА, это конечно многое меняет, теперь торговец вискарём оказался трезвым рогоносцем.

Вечером пришлось спуститься в метро, так как машина в ремонте, а ехать надо было на «Тульскую», на клавесинный концерт знаменитого Гельдмана. Я хоть метро и не люблю, но «Яндекс» сказал, что так быстрее будет, чем в такси по пробкам. И дешевле, у меня ж удостоверение специальное. Зашёл в вагон, встал позади стайки гимназисток в белых полушубках и читать начал. «История керамики Древнего Рима», составитель Татаринов А. В., чтиво увлекательнейшее, от «Пушкинской» до «Серпуховской» за минуту доехал, так показалось. И уже мне выходить скоро, я книгу уже убираю, вдруг поезд замедлился, замедлился, прокатился по инерции и замер. И свет исчез, но не весь, дежурные лампочки остались, и тишина такая наступила – не звенящая, но тревожная. Гимназистки шушукаются между собой тихо, а женский голос в другом конце вагона громко-громко так: «Ну всё, Анзорик, мы в туннеле встали, не знаю, надолго, нет, без меня начинай или Виолетте позвони, она на машине, быстро приедет». И стоим в тишине, три минуты, пять… И никакого объявления по громкой связи, и я хотел уже кнопку «Вызов машиниста» нажимать, но вспомнил, что в первом вагоне еду. Обогнул гимназисток, к двери кабины подошёл, постучал… «Благородный мужчина!» - говорю: «Объясните нам произошедшее!» Дверь открылась, благородный мужчина вышел, весь в форме и с надкусанным яблоком. С настоящим, не от Стива Джобса. «Извините» - говорит: «Забыл совсем. Авария на подстанции, сейчас контактный рельс отключат и по шпалам на «Тульскую» пойдём. Ещё раз извините». И как-то спокойно стало, потому что машинист не будет яблоко есть, если что-то страшное случилось. Только мужик какой-то из сидячих возмущаться стал. Почему, говорит, я должен пешком до «Тульской» идти, если я тридцать два рубля заплатил, что б до «Нагатинской» срочно доехать? И что мне делать, спрашивает, если я опоздаю, а у меня бизнес и я деньги потеряю. Мы всем вагоном решили, что это курьер срочной доставки, а потом оказалось, что ничего срочного у него на «Нагатинской» нет, дом только с диваном и телевизором. А вскоре какие-то люди тоже в форме появились, в полумраке плохо видно, мужчины или женщины, и стали двери между вагонов открывать, не паниковать просили, и рация у кого-то из них верещала, что, мол, контактный рельс отключен, выводите пассажиров.
Через кабину спустились на рельсы, я первый оказался, за мной гимназистки, мужик этот с «Нагатинской»… Пошли потихоньку, впереди, как фея, или как Данко, или как светлячок, не знаю даже, девушка с фонариком, из метрополитеновских, потом мы, и тишина, только шагов шуршание и вздохи от стен. Даже ребятёнок какой-то, он с мамой был, не капризничал, не пищал, а серьёзно шёл, как взрослый и не моргал совсем. Гимназистки всё по сторонам смотрели, крыс, наверное, легендарных высматривали, а я в рельсы вглядывался. Интересно, думал, какой из них контактный, а какой простой, что б контактный не задеть ненароком. Отключить-то его отключили, но всё может быть, сейчас начальник метрополитена в рубильную ворвётся, заорёт на дежурного, что, мол, час пик, а вы электричество отключили, уволю всех, включить немедленно, и включат же от страха и только потом про нас расскажут. Знаю я, как это бывает. И аварию уже устранили, и побежит ток по проводам, и мало нам здесь не покажется. Хотя аварию только к утру устранят, я-то знаю, часто с этим сталкиваюсь. Но мало ли что, и на ребятёнка я постоянно оглядывался, что б он не трогал ничего. Нас-то шибанёт, не жалко, а ему страной рулить. Гимназистки-то тоже молодые, но дисциплинированные, прямо по моим шагам шли.
И вот мы идём-идём, стены давят, звуки какие-то странные, эхо, никто даже не фотографирует ничего, поникшие все, притихшие, а «Тульской» всё нет и нет, и даже света впереди нет. И сорок метров земли над нами, и кладбище старое, старообрядческое – тоже над нами. Нервирует, конечно, немного. Я гимназисткам историю весёлую про это кладбище рассказал, вычитал где-то. Развеселить хотел. Они, правда, даже не улыбнулись, гнетущее такое настроение, и ребятёночек сзади подвывать начал. И мамаша его шипела, то ли на него, то ли на меня за историю эту. Тут ещё мужик с «Нагатинской» ныть начал, что он домой хочет и пусть ему деньги за проезд вернут, что он не собирается головотяпство метровское оплачивать, что он проездной не для того покупал, что б под землёй да ещё под кладбищем полжизни провести, и даже чай горячий никто не предложит, а тут вдруг раз – «Тульская»! Она ж тоже неосвещена, тоже дежурные лампочки только, поэтому её и не видно было. По лесенке на платформу поднялись, там уже и полицейские, все вежливые, успокаивали нас, хотя никто особо уже не нервничал. Мрачные все были, это да, зря я им про кладбище рассказал, как гробы истлевшие на рельсы падают и покойники на шпалах валяются. Эскалатор не работал, но на «Тульской» он маленький, двадцать ступенек. Я перед ним хотел гимназисток вперёд пропустить, и маму с ребёнком, но полицейский мне сказал, что не надо давку создавать и подвиги имитировать. Наверх, говорит, там уже автобусы бесплатные, и вперёд, по своим делам. Я поднялся, в подземный переход вышел, а там… Свет мелькнул дневной, солнечный, я-то думал, вечер уже. Я к этому свету так рванулся, споткнулся на ступеньках даже, и на небо смотрю, там голуби, и небо голубое, и солнышко, и люди вокруг разговаривают, и воздух свежий-свежий, будто на море. И одна гимназистка меня догнала и обняла, я смотрю, а она плачет. Ты что, говорю, зачем ты это, посмотри вокруг, все весёлые, и воробушки чирикают, и тепло-то как, и ширь какая с далью, и жених у тебя принц будет. Она улыбнулась, меня в щёку чмокнула и они всей своей стайкой упорхнули куда-то, в «Шоколадницу», наверное. А я ещё постоял, подышал и пошёл потихоньку. Живой, здоровый, клавесин в душе играет, да и вообще настроение великолепное. Облегчение какое-то, как будто все грехи отпустили мне в том туннеле. На концерт не пошёл, зачем мне два клавесина, один в душе, а один на сцене. Такси поймал и домой поехал. Даже интервью никому давать не стал, хотя телефон разрывался. Я ж главный энергетик московского метрополитена… Но они моё мнение и так знают, в прошлый раз я им говорил. В подземелье, я считаю, света быть не должно, на то оно и подземелье. Уволюсь, наверное, завтра. Ну его, метро это. Зарплата хорошая, но эти глубины, мрак туннельный… Я б вообще б его засыпал.
Уволюсь и буду клавесины делать. И керамикой для души займусь.
Как-то так вот вечер прошёл. А про гробы я всё-таки зря, наверное…

Москва. На кассе - леденцы "Петушок" голубого цвета. Похоже, отбою нет от покупателей :)