Стишки - основной выпуск

Ищу друзей

Ищу друзей, богатых, добрых, милых
Красивых, сильных, с умной головой
А то достали всякие дебилы
Что каждый день общаются со мной

Они совсем не ценят - ясность речи
Богатство мысли, остроту ума
И часто говорят: " И это лечат."
И шепчутся про желтые дома

Ищу друзей, таких, чтобы любили
Чтобы ликуя, чтобы на руках
Чтоб сору из избы не выносили
И чаще стригли ногти на ногах

Ведь хочется, чтоб небезрезультатно...
Уж я-то точно вас не подведу!
Не сомневайтесь, все места вакантны
Ищу друзей. Пишите. Очень жду.

Мой милый Друг! Мой добрый Гений!
Как благодарен я свечам
За то, что круг знакомых теней
Они порой являют нам!
За то, что мы Крещенской ночью
Сидим с тобой - плечо к плечу,
О них беседуем воочию
И смотрим в полночь на свечу...
Давай же сбросим всю парадность
И выпьем вместе за гостей,
За тех, кто нам и ночью в радость-
Твоих героев всех мастей!
Вот и они: Татьяна, Ленский,
Мсье, мамзели и медам,
Руслан, Старик, Онегин дерзкий
И Медный Всадник мчится к нам!
Балда и Поп, Бесок в запарке,
Царь Годунов и князь Гвидон,
Там дон Жуан с Лаурой в парке
И Петр в раздумья погружен,.
Рылеев, Дельвиг, Кюхельбекер
И роковая Натали -
Запечатленные навеки,
Желанны здесь всегда они!
А это кто там объявился?
Чернее черного злодей!
В личину друга облачился,
Втесался в круг наших друзей?
В обличье человека бес,
Завистник каверзный - Дантес!
Привычно руку поднимает
И в нашу сторону стреляет!
Но тень моя опережает...
Друзья расходятся. Светает.
Займется скоро новый день.
Лишь со свечой тихонько тает
Моя подраненная тень...
.......................................
баш-ка - гу-дит- тре-щит - про-цес-сор
в-ста-ка-не- пенис-то-е- пи-во
а-на-дис-плее-Ша-ов-Ти-ма
ле-тит-ле-тит-на-дель-те-пла-не
ру-ка-ми- ма-шет-и- но-га-ми...
и всем один рецепт дает:
На пиво, брат! Вперед...

Александр Петров. Аддис-Абеба, Эфиопия

О слезах.

Когда уткнувшись в мои плечи
Ты вытираешь тушь с ресниц.
Когда тебя твой стыд калечит
И сыплют слезы из глазниц.
Я в благодарном утешенье
Корю тебя мое дитя...
Очередное прегрешенье
Вновь принимаю на себя.

Как добрый пастор умиляясь
Соленым каплям доброты.
В своих же преступленьях каюсь
И сам реву ... от чистоты.

ИНТЕРВЬЮ (ОТРЫВКИ).
- Не могу писать – болею.
- Так зачем же, дурень, пишешь?
По-другому не умею,
Ты, вон, кислородом дышишь,
Ну, а мне стихи остались...
- Что ж, допустим, хоть и дико.
Только вздохи мне казались
Проявленьем в нервах тика.
- А чего же вы хотите,
Если нервная система
В свете нынешних событий
Лихорадит!?
- Не проблема, -
Накормите ее басней!
- Как вы мыслите порочно.
Басни даже бомб опасней, -
Организм взорвется точно.
Лучше будет, если Юмом,
Он частично приживется.
- В вашем возрасте столь юном
Юм по вкусу не придется.
Кстати, хлеб-то вы едите?
- Да, под видом мистицизма.
- Нет, конечно, вы простите,
Мистицизм – он словно клизма!
- Зато вычистит отменно.
А потом уж хоть газеты
Переварит непременно
Мозг, уже не раз отпетый.
- Вы, я вижу, словно йога!
Ну, уж это вы загнули;
У меня своя дорога,
Над которой свищут пули...
- Что вы пулями зовете?
Журналистские заметки, -
Режут только по пехоте,
Да и то не так уж метки.
И в меня стреляют тоже:
Мол, смотрите на злодея –
Он плюет в кривые рожи,
Хаять власть коварно смея.
- Неужели все так плохо?
- Даже хуже, откровенно...
Так что в виде скомороха
Снова выйду непременно.
- Значит, ни пера не пуха!
Напишу о вас все честно.
- Только б вам хватило духа,
Ведь, поверьте, очень тесно
Совести с желаньем денег, -
Она жарит, словно розга!
Правда тоже, будто веник,
Выметает дурь из мозга!..
Прочитав его заметки,
Целый день ходил зеленый:
"Мало, что сбежал из клетки,
Он еще самовлюбленный! "...

Каждый человек зависет от счастья,
Каждый человек зависет от боли,
Каждый хочет быть кем-то понят...
Они создают друг другу проблемы,
приносят они друг другу боли,
пытаясь дарить друг другу счастье,
отдавая взамен только горе,
проходят мимо друг друга часто,
но не могут встретится взглядом
боясь остаться навсегда рядом

Моя любовь к тебе напоминает грех,
Манящий, сладостный, но вместе с тем опасный.
Опасны радость на постели, плачь и смех,
И в то же время трепетно прекрасны.

Не нужно мне волшебных ожиданий,
Они божественны... Ну а земны? Едва ли,
Я не хочу магических мечтаний,
Я не хочу, чтоб ангелы слетались.

Вечер.

В окне напротив не погасли свечи.
Не сплю, темно, мне буря гонит сон.
О, как же славно начинался вечер,
Был сердцем, как в тебя в него влюблен.

А нынче залпом сотни пушек,
Грохочет гром и дождь идет стеной,
Опять один, к тому ж еще простужен.
Закрыть окно, забыть, найти покой.

В мой дом хозяином ворвется ветер,
Обрывки писем скинет со стола,
Пройдется по шкафам и не найдя укрытий,
Забьется в угол и уснет там до утра.

Все то, что было днем, покинет разум.
Останется покой и тишина.
Едва заметным сумрачным приказом,
Стираются дела и имена.

Под властью шелка, свет уже не будит.
И шорох листьев стихнет во дворе
Как жаль, что завтра трудовые будни.
Как жаль, что все прекрасное во сне.

Вопросы.

Куда ушли твои рассветы,
В которых сонной белизной
Глаза искали нервно света,
А ты шептала: "Боже мой"?

Под солнцем дня желали ночи
И каждый раз все было вновь.
Играли ей и, между прочим,
Так, я узнал, что есть любовь!

Да, что она мне без тебя?
Ведь ты дала ее в награду,
А я носил, выходит зря
И верил зря пустому взгляду?

Ты знала все и ты молчала
Давая самому понять!
Вкусить, потрогать, подержать,
Чтобы опять начать сначала?

О да, искать и верить ей,
Несуществующей и дикой,
Болезни, движущей людей
Под оглушающие крики.

Под стоны страсти за стеной
Теперь лежу, ломая руки...
Сижу в силке дневной поруки
А ночью брежу я тобой...

Терзателям Пегаса.
Мы исписались, господа, -
Все те же темы, тот же слог,
А в сущности – одна вода.
Прошел наш срок и вот итог.
Размер известен нам давно,
Все рифмы были и не раз,
Наш кладезь пуст и видно дно –
Отстой использованных фраз.
Осталось только сочетать
Одно с другим на новый лад,
По пальцам можно сосчитать
Находки, коим каждый рад.
Возьмем, к примеру, мы "любовь",
А к ней так льнет стереотип
Как, например, "кровь" или "вновь".
К "стереотипу" рифма "VIP".
А если вспомнить слово "день",
То тут пошире есть набор:
"Тень" и "плетень", "ремень" и "пень",
Ну, и другой подобный вздор.
Когда вы поняли, в чем суть
На этих простеньких примерах,
Поговорим, чтоб не заснуть,
О соблюдаемых размерах.
Попробуйте прочесть в размер
Хотя бы вот какие строчки:
"Папаша наш был изувер –
Не любил своей дочки".
Не получилось? Рифма есть.
Поэтам, пишущим в антрактах,
Мы понесем благую весть
В размерах или даже тактах.
И будет правильным пример,
Что должен дать свои расточки:
"Папаша наш был изувер –
Он не любил своей же дочки".
Конечно, можно такт менять
Тогда, когда стихами дышишь,
Не так, чтоб было не понять
Вообще того, о чем ты пишешь.
Про белые стих я промолчу,
Когда же он еще без такта,
Я лишь повеситься хочу
Иль сунуть голову под трактор.
Писать умеешь, так проснись, -
Что я могу сказать "поэтам? ", -
Не знаешь как, - и не берись
И не кичись собой при этом.
Я не люблю писать стихи –
В них застывают только миги.
А песни, в целом, не плохи,
Но только песни не для книги.
И раз уж есть на книги спрос,
Поэтам всем задам вопрос:
Сколь будем мы бросать Пегаса
С высот незримого Парнаса?!

ПАРАЛЛЕЛИ.
Мой милый друг, ты как цветок,
Где листья не сравнить с руками, -
И свет исторгнувший Восток
Их гладит теплыми лучами.
Твой стан, как стебель, утончен,
Он также гибок, также строен.
Я в каждый штрих его влюблен,
Изгибом каждым успокоен...
А в этих тоненьких руках
Вся сила вечности галактик,
И сотен тысяч жизней прах
И опыт миллиардов практик.
Глаза бездонны, будто ночь,
А если вспыхнут – ярче неба.
Тем, кто в них тонет, не помочь!
Их свет теплее блеска Феба.
И губы мягче, чем роса,
Чем пух, что пал с дерев в июле,
Алей, чем в зори небеса,
Нежней ветров, что в зори дули!
В волос несмелую волну
Нырнул бы, как во тьму Гольфстрима,
Но лишь, боюсь, пойду ко дну –
Ты не узнаешь, что любима!
Скажи, ты этих слов ждала?
Возьми их, но они ничтожны,
Как свет камина без тепла,
Да и уж слишком осторожны!
И хочешь, верь, а хочешь, нет
Этой неискренней бумаге!
Пусть не согреет твой ответ, -
В глазах моих нет больше влаги!
............ Так мог бы написать и Пушкин,
............ Но лет так двести не дожил...

ПОЭЗИЯ.

В поэзии созидания,
Как в поэзии разрушения,
Бессознательное сознание,
Несознательное решение,
Чай и полуночные бдения,
Миги счастья, минуты страдания,
Да пера по бумаге вождение,
А в итоге – разочарование.
Мысли были безмерно глубокими,
В каждой строчке – сумбур и банальности
С недосказанностями убогими,
С горьким привкусом ненормальности.
Сочинительство – дань формальности,
И выходят стихи недалекими.
Может, стоит вернуться к реальности
И к читателям быть не жестокими.

Однажды, в летний день
Пришел медведь к ручью
Воды напиться, и,
Надобно беде случиться,
Пчела там пролетала,
Ужалила его
Медведь ее поймал
И, начал ее еть!
Пчела кричит_
Умру, Умру!!!
Нет, сука, не умрешь,
Ты только кровью истечешь.
Вот, девять месяцев проходит,
Пчела беременная ходит, и,
На удивленье всех зверей она рожает медведей.
Мораль сей басни такова -
Вам нечего больших х*ев бояться,
Пи*да имеет свойство расширяться

Муравей один, однажды
пить пошел на водопой
очень малый,
очень важный
побежал на водопой.
но упал он в вдруг в канаву
и никто ему не помог.

Про сердце...

Как мухи сидят на нас события,
Но сердце ничего об этом не знает.
То тянет волоком в свои укрытия,
То вновь под пули судьбы бросает.

Гремит расскатами в моменты слабости,
Вдруг замирает на амбразуре.
Качая рифмами потоки радости
Внутри вскипающей бордовой соли.

Тишина.

В безликом камне сосредоточенье
Всей жизни сил. Немой гранит
Впитал печаль и в искупленье
Теперь охранником стоит.

Молчание ему награда.
Ушла печаль и горечь слез,
Ушли и те, кто наслаждался
Красой посаженных берез.

Чужая история.

В попытке спрятать свое тело.
Мне показалось слишком смело
Открыла дверь...
Тому, кто первый в ней стукнул.
И камнем в ноги твои рухнул
Подбитый зверь.

Под тихим шепотом листвы
Я различал твое дыханье.
Мы были рядом, но увы
Прошла пора искать свиданья.
Нам не хватало на двоих
Тепла и солнечного света.
Я не тону в глазах твоих,
А ты в чужом краю согрета.

Зачем томишь себя напрасно,
Не ври себе и все пройдет.
Весна забытой старой сказкой
К тебе безвольной подойдет.

Вода от красок разбухает.
Покрытую холодным мхом,
Твою обитель наполняет
Простым бесхитростным дождем.

Сериал про Царя зверей

1.

Вот Лев у старости в плену
От туч очистив небосвод,
Устав от власти, от забот
Решился, выйдя в тишину,
Сдаваться впредь дневному сну.
А новый Царь, идя в народ,
Как прирожденный кукловод,
Плести стал нити в ширину.
Сей баловень судьбы, небес
Беспорно был во власть влюблен.
Не зря во Льва влюбился лес,
А внешний мир был удивлен:
А кто он, этот Царь зверей,
Хозяин гор, лесов, полей?!

2.

Вручали старцу-Льву медаль
За то, что шавками презрен,
Он с вожаком был откровен.
Менялась власти вертикаль.
Преображалась жизнь, мораль.
В лесу все ждали перемен:
Преемник молод, дерзновен.
И солнечной казалась даль.
Пусть Лев по злому волшебству
Пришел во власть из пустоты,
Но звери радовались Льву:
Он в душах воскрешал мечты,
И, сокрушая всяку тварь,
Давал понять всем кто здесь Царь.

3.

У Льва, идущего со свитой,
Комар разлегся на спине.
Он сытым выглядил вполне.
Медведь же с мимикой сердитой,
Что дружен был в лесу с элитой
Не жаждал крови на войне,
И, видя, кто сейчас в цене,
Посмел спугнуть нахала битой.
И Зверь к Царю попал в опалу.
Герой же в генеральском чине
Взлетел на юг служить помалу,
Чтоб вновь вампирить на чужбине.
Мораль, как видно, такова:
Кто не со Львом, тот против Льва!

4.

Да, Царь зверей доволен властью:
Все псы у Льва в расположеньи;
И хищникам без разрешенья
Нельзя рычать крамольной пастью.
И вот бурлит все новой страстью
Под чутким львиным управленьем
И жизнь, полна иным стремленьем,
Течет рекой навстречу счастью.
Так после каторжной зимы
В апреле власть берет весна,
Что ливнями обречена,
Хотя и тают силы тьмы.
В лесу все было б так прекрасно,
Когда б не дождь, что льет ужасно.

5.

Увы, цензура, черной тучей
Накрыв эфир лесной, звериный
Лишь пропускала бред рутинный,
Что лился с верху ливнем жгучим.
Сам Царь не жил во лжи вонючей,
И пользуясь умом-то львиным
Он выглядил таким невинным,
Как будто не был столь могучим.
И солнце, символ правды дерзкой,
Луна, извечный глаз богов –
Все было скрыто тучей зверзкой
По прихоти Царя рабов.
А Лев твердит о достиженьях
На ежегодных обращеньях.

6.

У Льва собрался свет животных:
Медведи, Тигры, Крокодилы,
Акулы, Львы, Киты, Горилы,
Вараны, Волки: все - добротны;
Вампиры с нравом столь вольготным,
Шакалы, Змеи разной силы
И Бегемоты с рылом милым:
Все - хищники, все с брюхом плотным.
Все Льва боялись откровенно
И слушались, как тело боли.
Он мог, лишь посмотрев презренно,
Сломать любому жизнь в неволе.
Был Царь доволен жизнью, кстати,
И горд боязнью хищной рати.

7.

Вот Царь, чей нрав был столь неистов,
Довел крамольников до краха,
Где бунтарей ждала то плаха,
То жизнь с похлебкой ненавистной.
И слон с характером центристским,
На ком по швам трещит рубаха,
Прилез ко Льву, дрожа от страха
Всем телом грозным и мясистым.
Поклявшись в верности Царю,
Слон вышел твердым, мерным шагом
И, высоко подняв ноздрю,
Кичился собственной отвагой.
Царь вспомнил матери слова:
Случись что – предадут и Льва!

8.

А вскоре властный Лев все строже
Уж начал проводить собранье.
Элита, стихнув в ожиданье,
Казалась разношерстной – все же
Все внешне чем-то были схожи.
Царь думал: "Рабским трепетаньем,
Смешным от страха очертаньем,
Слепой покорностью, о, Боже!
С вампирским привкусом от смерти
Здесь собралась почти вся знать,
Противно глянуть, ну, и черти,
В том царстве некому востать..."
Тот, кто достоин уваженья,
Давно сидит за убежденья.

Ковчег.

Я не виню судьбу в своих проступках,
Как все вокруг подвластен фальши.
Не знал, что может статься глупым,
Жаль то, что не был остановлен раньше.

Стал вне закона, ждал иных решений.
Теперь один, хоть не давал обета.
Забытый всеми отраженной тенью,
Скитаюсь в мире и ищу совета.

Заверил близких легкими словами
Все как у всех – работа, мысли.
Теперь лишь грязь и сырость под ногами,
Да осень в след бросает свои листья.

Остывшим криком в утренней прохладе.
Порвав в сердцах остатки нервов,
Нашел ответ, как выжить в этом аде.
Средь всех живых я буду первым.

А ты смотри, дивись моим победам.
Как жадный пес, сглотнув остаток дня,
Забрав с собой луну и ломтик хлеба,
Я уплыву один, оставив здесь тебя.

Там сладкий мир раскрыл свои объятья.
Там в море тонет солнце, под волной
Нет злобы, лжи, все счастливы все братья.
Закрылась дверь, погас огонь, я новый Ной.

С добрым утром, брат! (белый)

Вдох сонного города проносится эхом
По тишине пустых перекрестков,
Сырым запахом уставшего асфальта,
В дымном воздухе ранней весны.

За каждым углом тихое наблюдение
Линзой объектива старого светофора
За отражением лиц горожан.
В темном зеркале огромных луж.

Сиплым криком проснувшейся птицы
От ночного кошмара сновидений.

В радости теплого кофе с ароматным джемом.

Утро, незапоминающийся миг короткой жизни,
Исчезающий бесследно в постоянном потоке дней и мыслей

Я иголка... Я иголка в стоге сена.
Я опилка, в голове у Винни-Пуха.
Я лишь атом. Нуклеид в структуре гена.
Я та фраза, что ты слушаешь в пол-уха.

Да уж что там. Я никчемен и не нужен.
И не вспомнят. Я только жалкая попытка.
У сильных мира, на обед я и на ужин.
ДА МНЕ КАК-ТО! Я В РАКУШКЕ - Я УЛИТКА!

Я бездарен. Я раздавлен чей-то пяткой.
Я воняю, и валяюсь как какашка.
Я безумен. Мозг играет со мной в прятки.
А Я СПОКОЕН! ТОЛСТЫЙ ПАНЦЫРЬ - ЧЕРЕПАШКА!!!

Каждый Моцарт станет своим Сальери
если к сроку
в яму
не будет сброшен
прах его
с лихвой окропленный хлоркой.

Впрочем, моцарты так не считают:
Мудрость,
это удел сальери.
Моцарты – гениальны!

Любовь и Мухи

Гнет к земле меня под вечер
Не планида, а тоска.
Разум страстью изувечен,
Ищет дуло у виска.

Аромат ружейной смазки
По ночам щекочет нос.
Изобилье черной краски
Дополняет мой психоз.

Усмиряю я рассудок,
Обращаюсь я к врачам,
Но проходит пара суток,
Вновь не спится по ночам.

Заряжаю парабеллум
И, в тоске, гоняю мух.
Кляксами по стенке белой
Я их шлепаю на слух.

Придает Вселенной бренность
Полуночная стрельба:
Надо мной довлеет Ревность,
А над мухами - Судьба.

Как же так? Меня, как муху,
Взмахом отогнали прочь
От волос, подобных пуху,
И от глаз, в которых ночь.

Если не слышно слов...

Если не слышно слов, если не видно глаз,
Если вокруг никого и миг пролетает за час...
Если рвет на куски, если темно за окном-
В душу свою загляни, вспомни, подумай о том:
Кто тебя любит и ждет близко... но так далеко.
Помни: Кто ищет-найдет! Кто потерял- обретет!
Кто полюбил-тот живет!
Летом и лютой зимой буду я в сердце твоем,
Буду навеки с тобой, даже, когда мы умрем
В этой жизни иль в той....

Если не слышно слов, если не видно глаз-
Помни о том, что любовь соединила нас...
Вспомни о вечной весне-телом своим ощутишь,
Будто, прижавшись ко мне, ты в облаках паришь...
Пламени ярче огня твои загорятся глаза,
Нежно коснись меня, скажи, что хотела сказать,
Что не успела-скажи, душу открой свою!
Чувствуешь, голос дрожит- все потому, что ЛЮБЛЮ,
Все потому, что ХОЧУ мир подарить тебе...
Снова я камнем лечу вверх по пятнистой судьбе,
Снова пронзает стрела сердце неведомой силой...
Раньше Ты здесь не была
Или давно это было...

Нет сил больше помнить о прошлом,
Будить красавицу спящую.
Зачем, если просто можно
Сказать: -Ты мое настоящее!!!
Сказать еле слышно, украдкой,
Не опуская глаз...
И легкая дрожь так сладко
По телу, как в первый раз.
И, словно в тумане, город
Застыл у подножия звезд.
Не чувствуешь больше холод
И мир так понятен и прост.
Хочется петь и смеяться
Без повода-просто так.
И за руку крепче держаться,
Ни отходя ни на шаг...

Если не видно глаз,
В сумраке светлых снов-
Меня вспоминай каждый раз,
Если не слышно слов...

***

Рядом с тобой...

Ты еще долго не сможешь понять,
Но время придет, и поймешь.
То, что привык я от взглядом вскрывать,
Что обнажает дождь,
То, что невидимой пеленой
Душу покрыло мою,
То, что легло между мной и тобой,
И между словом "ЛЮБЛЮ"...
Нет ни названья, ни рода, ни формы
Этому, этой, ему или ей,
Тому, с кем спокойней,
Той, с кем тепелей...

***

Я не хочу, чтоб животная страсть
Нас разрывала на части-
Трудно держаться, легче упасть
С лезвия тонкого счастья.
Лишь раз оступившись,
На миг оглянувшись,
Назад ты дорогу не сможешь найти.
Поторопившись, а, позже, очнувшись,
Поймешь, что обратного нету пути,
Поймешь, что уходят они безвозвратно
Мгновенья счастливой, свободной судьбы,
В которой был Он,
в которой был ТЫ...
В которой остались былые мечты,
О той, что хранит в себе ложь красоты,
О той....

Теперь ни к чему рыться в пепле времен,
Когда беззаветно, по-детски влюблен
Ты был и Она была вместе с тобой
Любимой, желанной, горячей,
Как зной раскаленного летнего Солнца...

P.S. : Задержись хоть на миг, а лучше
На маленькую вечность, в которой
Останется немного места и для меня...
На краешке судьбы,
справа от жизни,
напротив вечности...
РЯДОМ С ТОБОЙ!!!

А, иногда порой обидно,
Что мы живем в такой стране,
Нам златых гор пока не видно,
И мысли только о говне.
В говне сидим, в говне родились,
В говне всю жизнь мы проведем,
Наши надежды в прах разбились,
Но мы кричим, что "Проживем! ".
Пускай *бет нас в жопу Путин,
Пускай разрушена страна,
Но мы такое здесь замутим,
Что вверх подымится она.
Не будем мы носить плакаты,
Что трудно жить нам на Земле,
Пускай не так уж мы богаты,
Хотя бы как "храмой" Пеле,
Пускай нам Путин х** свой кажет,
И говорит, мол все путем,
Пусть дьявол его б*** накажет,
Проткнувши х** кривым гвоздем.
Поставим труп на Красну Площадь,
И пусть висит там как щенок,
Пускай все видят его мощи,
И псиное дерьмо лежит у ног.
Я буду обсирать его до смерти,
Она не так уж далека,
Но буду я его, поверь ты,
Расстреливать наверняка.
Пора нам выбираться,
Из этого вонючего говна,
И будем вместе выбираться,
Чтоб вовсе не обрушилась страна.
Вольфрамыч, т. е. Жирик махом,
Возглавит нашу он страну,
Ведь он не будет пидарасом,
Что, б****, страну ведут ко дну.
Он схватит Путина за пенис,
И в мячик его превратит,
Сыграет с нами в большой теннис,
Пускай наш Путин повизжит.
Обидится на нас и свалит,
И убежит, как, б****, бабца,
А жирик нас всерьез похвалит,
Что Путин ходит без конца,
Да пусть съ*бется он нечистый,
И х** свой ломаный возьмет в карман,
Пускай он дядя мускулистый,
Но с виду он, как наркоман.
Всех за*бал говном кормить,
Своей мочей людей поить.
А так же ему наплевать,
Кому всю жизнь, б****, обосрать,
Кому засунуть в жопу кол,
Кому всю жизнь пить валидол.
Да пусть он сдохнет наконец,
Пускай сожрет он свой конец,
Ну и когда же наконец?
Этому козлу придет пи*дец!

Я молюся стоя
Каменной лисе,
У меня простое,
Нежное Лице,
Я влачу на Вые
Райских руд ярем,
Звездочки живые
Чорным Ротом ем,
В хладный Лоб цалуют
Ангелы меня,
В тухлый Носик дуют,
Глазками маня,
Тусклым златом блещут
В Очи мне кресты,
Узким платом хлещут
Плоть мою Хлысты,
Кажет Х** Геенне
Тайный Винни-Пух,
Хлеба о**енней,
Меда невь*бенней
Набухает Дух.

Точно ларь внутри ларя другого
Я мирской чешуи касаюсь краями.
Меня вынул Есь из гнезда золотого
И сказал сидеть в чорной яме.

О, гиперборейские Бутырки!
Черви, черви, я дам вам крила!
Лишь бы око не заросло на затылке,
Лишь бы синею кровь была.

Из Града медного, медового,
Зажыканного в дали грозовыя,
Низвергся теплый сипловоз.

И Удом раскалил, словно Адам Кадмон,
Он мертвенного небосвода олово
Над Русью куньею, куда в блистаньи Рос
Он за*уячен был как бы ударом кыя
Сквозь млеко жаркое врямен,
И стало невь*бенно лучезарно.

К Нему слетелись наподобьи ос
Народа мымзики, Тщетой ведомого,

И говорили: "О, железнай Гыгымон,
Вези жа нас туда, где наша Ниневия,
Где наш Израель, Китеж и Давос,
Где наша Школа, Церковь и Козарма,
Когда Ты Силами сюда зафинделен,
Ты увези нас прочь от *обанного Змия...
О, ты не смейся, мы всырьоз!"

Они все были мертвыя, но стали вдруг жывыя,
И Он на небо их повез.

Спроси Сережу в час ночной
Твой Х** со что величиной?
Ответит он, как Жан Кокто:
Мой Х** величиной с ничто

Спроси Илью под шепот струй
Величиной со что твой Х**?
И он ответит, как Руссо:
Мой Х** величиной со всо.

Однажды два глухих Юсупа
*бали Зюзю в три Х**.
Мораль: при опознаньи трупа
Блажен, кто скажет: "Это я".

- Нет Х** у тебя, -
сказал один другому.
А тот смолчал и стал того *бать.
И все кругом промолвили:
- Вот, Б****,
Пойди такому возрази крутому

Но, граждане,
сей довод не сильней,
чем ссылка
на сам факт наличья тела:
Цветаева ведь Х** не имела,
А все ж *бала Софью Голлидей

Колыбель мою качала
Ольга Седакова,
И сифония звучала
Из мово алькова.
Я потом немножко вырос,
Свой нашел манера,
И завелся в мене вирус
Ростом с Люцифера.
Вот теперь я и не знаю,
Как же мене быть:
Воспарить к златому раю
Или в ад пойтить?

Я так хочу чтоб было,
Но, ах! однако нету,
Таинственное сило
В незримую тенету
Психею заманило,
Зимом сменило лету.
А если все ж бывало,
То все не здесь, а где-то,
К тому же очень мало
И, ах! совсем не это.

Смысла я осилил смоль,
Наломал соломьев,
Жызни я изведал боль,
Как Давид Самойлов.

Памятник поставьте мне,
*баные *ляди!
Но не здесь, а на Луне,
Или в Ленинграде.

Читатель! Чти язык родной!
Ленивой не кропи слюной
Глоссолалических солений!
Не то, безумный Антиной,
Ты будешь ввергнут ледяной
Невинно-*бнутой Селеной
В безречный Ад, Аид речной,
Пи*доязычья нильский гной,
В злой Нил немотныя вселенной.

О, эта терпкая охрюклость
Духовных пищ -
Как будто выпуклая впуклость
Мирских говнищ,
Как будто тайная свобода
Златых Кишок -
Там огнедышащая сода
Хмельнее меда, слаще йода,
Там чмошных дум полет высок,
Там рдеет предзакатный сок
Желудочного небосвода,
Там ангельского Пищевода
Литой кусок.

Когда пи*дыкнулось об что-то
Мое духовное нутро,
Мое клекочущее рото
Тщетой покрылося пестро.
И я подумал: верно, это
Есть казнь за все, что мной пропето,
И, значит, ктой-то стремный где-то
Сидит и кычет "Здохни, тать!"
Но что же там над миром вздето
И в некий как бы свет одето?
Должно быть, это благодать.

В Александровском Саду
С чорной розою в Заду
Я повешуся на клене
И тихонько отойду.
Если мимо кто пойдет -
Пусть в Очко мой Труп *бет,
Как бы там у него много
Ни было других забот.
А потом, в кругу семьи,
Глазки выкалов свои,
Пусть расскажут те, кто видел,
Как вишу я в забытьи
Том, которого достичь
Ваш мирской не в силах кичч -
В том, которому причастны
Только Глист, Паук и Сыч.

Сериал про пьяного водителя

Большое чьих-то деток счастье,
При лобовом-то столкновенье,
Живым осталось, и в мученьях
В миг превратилось на несчастье.
Что если б в зной иль же в ненастье
Твой сын иль дочь, спеша в забвеньи
Вдруг оказались бы без рвенья
Под колесом у смерти в пасти?!
Да лучше бедным быть небритым,
Иль глупым слыть в миру подольше,
Ведь риск убить иль быть убитым
У пьяного шефера больше.
Коль разобьется сам – не страшно!
А вот коли других – ужасно!

2.

Эй ты, писака, умник местный!
Коль я б разбился, то не страшно?!
А если кто другой – ужасно?!
Такой расклад здесь неуместный.
Желая быть открытым честным,
Ты, завершив сюжет столь страстно,
Нас хочешь схоронить негластно?
Осиротить детей прелестных?!
Ты должен знать: вся жизнь от Бога!
И сам ты не имеешь права
Нас осуждать настолько строго,
Ведь обвиненье – не забава.
Твой глаз не чувствует соринку.
В чужом же видит он пилинку.

3.

Ты был хоть раз на минном поле?
Ты рисковал так – без причин?
Ты плыл по льдинке среди льдин?
Ты шел на встречу смерти боли?
Ты помнишь сломанные доли?
Ты видел свалку рам, кабин?
Ты разве в городе один?
Ты будешь смерть являть доколе?
Чем больше выпившех дебилов
Преступно за рулем в дороге,
Тем чаще мины с разной силой
Ломают жизни, шеи, ноги.
Ты, мина, взвинчинная властью,
Что вас плодит лояльной страстью.

4.

Да, я-то выпил-то не много,
Всего-то двести с лишним грамм,
Но вес-то мой – сто килограмм!
К тому ж я закусил все строго.
А подвела меня дорога.
Я неспеша спешил к мадам,
И вот чуть не попал к чертям
Героем в рамке некролога.
В пути ведь преградил мне путь
Ребенок, что сошел с трамвая.
Я, на опастность не взирая,
Успел на встречную свернуть.
Порой машиной лучше в лоб,
Чем пешего отправить в гроб.

5.
Ты в том расказе впрям герой,
Тебя представили б к награде,
Коль не остался бы в накладе
Шефер с поломаной женой.
Хотя любой из вас живой,
Там все же смерть была в засаде,
Одета, как на маскараде,
Готова выступить с бедой.
С умом на смертной частноте
Ты скорость больше мог набрать.
Но, видно, в пьяной суете.
Ты просто не успел, как знать,
Наш ум от хмеля там убог,
Где наказать нас хочет Бог.

6.

Ты умничать мне прекращай,
Ведь сам-то тоже не святой,
Коль рядышком лежиш со мной.
Больница все-таки – не рай!
А вот когда наступит май
Все пострадавшие зимой
Покинут с легкою душой
Сей непригодный к жизни край.
Я оплачу им все расходы
Без адвокатов напрямую.
С водителем в тени природы
Мы выпьем чашу мировую.
Нет, я не виноват, ей-богу,
Что бабка влезла на дорогу!

7.

В тот день ты был ума лишен,
Когда, оставив в баре страх,
Несясь, как смерть с рулем в руках,
Чужой семье нанес урон.
Вот был бы для страны резон,
Когда всерьез – не на словах –
В законотворческих рядах
Построже приняли б закон.
А, кстати, сказочник, ты – лжец!
Когда вдруг вспомнил о бабуле,
Ведь прошлый раз был сорванец,
Что вылетел с трамвая пулей!
Вот я смотрю в твои глаза,
Ну, где раскаянья слеза?

8.

Из-за тебя здесь мира нет,
Зануда с языком длиннющим!
Зачем манерой вопиющей
Искать в чужой душе секрет!?
Не стоит впредь идти мне в след!
Вот каюсь я пред Всемогущим
За то, что столкновеньем злющем
Я причинил тем людям вред!
И, если вновь, идя из бара,
Я за рулем отправлюсь в путь,
Чтоб миной грозною рвануть,
То пусть меня постигнет кара!
Пусть врежусь в лоб, в тяжеловес
Иль в депутатский "Мерседес"!

Сериал про бедность

1.

Я – бедность, жалкий вид страны.
Я – пыль, я – следствие упада.
Я – старость пышного наряда.
Я – грязь неубранной весны.
Я – мир, где нет лишь сатаны.
Я – пустота былого клада.
Я – жуть руин, трущеб и ада.
Я – детище любой войны.
Я – стыд для большинства людей
Я – колыбель невежд, крестьян.
Я – страх низвергнутых царей.
Я – ввек пристанище путан.
Я – старт, ведущий до престола.
Я – лучшая по жизни школа.

2.

Ты, бедность, в семьях скандалистка!
Ты тема папы с мамой в споре!
Ты многих поколений горе!
Ты от рожденья пессимистка!
Ты по природе анархистка!
Ты в надписях вся на заборе!
Ты так заметна в живодере!
Ты в жизни просто эгоистка!
Ты прародитель злодеяний!
Ты мука деток в сельской школе!
Ты враг талантливых созданий!
Ты родственница всякой боли!
Ты архаична, малодушна!
Ты всем несчастьям так послушна!

3.

Там, в школе дети глуповаты:
Не в силах грызть гранит науки,
Кичась умишком близоруким,
Они живут без результата.
Бывает мама не богата
И с мужем-пьяницей в разлуке,
Но сын, иль дочь терпья все муки,
Все ж учится, чтоб стать богатым.
Стране известны финансисты
И ряд почтенниших особ,
Чье детство без игрушек чистых
Прошло в разволинах трущеб.
Здесь каждому все по заслугам.
Не враг я молодым супругам.

4.

Ты, мать, устроилась не хило:
Одним ты подаешь конфету,
Других готовишь к кабинету.
Смотрю: ты в этом мире сила!
Ты не в ответе за дебила,
К тебе одной притензий нету,
Но все же, бедность, по секрету
Признайся скольких ты згубила.
Считай: детей всех беспризорных,
Мусчин пропитых, безкультурных,
Девчонок юных, подзаборных,
Мамаш прокуренных, абсурдных.
Ты, прочитав про злодеянья,
Теперь, что скажешь в оправданье?

5.

Для многих бедность древо скуки,
Где нет плодов из серебра.
Но честный труженик с утра
Сдает детей мне на поруки,
Где жизнь преподает науки,
Что были важными вчера.
Их суть нисколько не стара:
Чтоб в бедности не жили внуки.
А грунт в трущебах, как песок:
Лишь остановишься на время,
То засосет безмолвный рок
И пропадет родное семья.
Коль предок на бутылку,
То путь семьи не будет гладок.

6.

Не много изменив куплет,
Чтоб скрыть провинность между строк,
Ты, заточив свой язычок,
На мой вопрос нашла ответ.
Что если разверну сюжет
И, скрыв твой жизненный порок
Озвучу заново упрек:
Ты, мать, скупа на звон монет!
Ведь больно девушке весь день
Ходить в одной и той же юбке.
Я знаю много деревень,
Где людям чужд сам вкус покупки.
Ты, бедность, результат проклятья,
Коль держишь бедняков в объятьях.

7.

Я – бедность! Что же в том плохого?
Я в глубине души нежна,
Делами добрыми полна,
И для людей на все готова!
Я за характером сурова
И многих мучаю сполна,
Но делу верному верна
И только с виду бестолкова.
Все обзывают безобразной,
Но я, как жинщина в расцвете,
Бываю внешне очень разной.
Меня ж стыдятся даже дети.
Сейчас, когда слыву порочной,
Мне, сын, нужна поддержка срочно!

8.

О, бедность, тяжесть поколений!
Беда с усталыми глазами.
Ты – боль, что мучает годами
Природу детских устремлений.
Ты – зависть в худшем проявленьи,
Коль, грубо сталкивая лбами
Добро без рук со злом с деньгами,
Плодишь к богатым отвращенье.
Ты – мать сирот, убийц, воров,
Бомжей, подстилок, грубиянов –
Смогла в среде, где мир суров
Взлилеять плод для Божьих планов.
В трущебной тьме, где нет просвета,
Взрастила, бедность, ты поэта!