Остальные новые истории

Стивен Кинг увидел Долорес Амбридж в исполнении Имельды Стонтон, он назвал ее величайшим злодеем со времен Ганнибала Лектера. Наивные западные люди. И Амбридж и Лектер лишь образы литературных героев, а Алекса́ндр Валерья́нович Само́йленко в сериале Душегубы сыграл реального существовавшего злодея, злодея воплотившего в себе образ целой эпохи. Злодея, который открыто, на глазах у всех, от имени государства зверски убил и искалечил сотни человек. Это следователь по особо важным делам прокуратуры БССР Михаил Жавнерович. На его земле 14 лет маньяк убивал десятки женщин,а он за это сажал и расстреливал десятки неповинных людей, которые только лишь проходили мимо места преступления или просто мимо его кабинета. Отчеты шли наверх – есть труп – есть заключенный. Десятки людей давали ложные экспертизы, подписывали фальсифицированные бумаги, выносили неправедные вердикты, проводили фейковые судебные заседания. Целые банды служили делу «правосудия» годами. А ведь были еще и знаменитые маньяки – Василий Комаров (21-23), Геннадий Михасевич (71-85), Андрей Чикатило(78-90), Сергей Ткач (84-05), Анатолий Оноприенко (89-96), Александр Пичушкин (92-06), Михаил Попков (92-10). Но это чемпионы, на счету, которых по сотни жертв, а сколько рядовых, которые осилили 2-3, ну десяток? И на каждого приходится еще пучок жертв «правосудия», правоблудия. А что ж случилось с героем Самойленко, с Михаилом Жавнеровичем? Однажды ( только однажды) отлаженная машина вдруг дала сбой. Пришел к власти какой-то чудак и сказал – «А давайте жить не по лжи». И «закрутились в снежном вихре вальса сонмища несметные людей». Только по делу Михасевича к ответу были привлечены около 200 сотрудников МВД. Одного посадили, другой, узнав о предъявленных ему обвинениях, покончил с собой. «Волки от испуга. Скушали друг друга». Но зря они так переполошились, некоторых пожурили, ни судьи, ни лжесвидетели, ни лжеэксперты никакой ответственности не понесли. Сам главный фигурант уголовного дела о злоупотреблении должностными полномочиями Жавнерович тоже никакой ответственности не понёс: в связи с амнистией по случаю очередного -летия Октябрьской революции, уголовное дело в отношении него было прекращено, а он сам отправлен на пенсию с сохранением всех званий и наград. Но он неудачо попал на кампанию, а таких Жавнеровичей у нас более миллиона, а кампании случаются раз в столетие.
И скажите, как их «величайшие злодеи» - дурилки картонные выглядят в сравнении с нашими, реальными?

Будни учителя: кто-то из детей прочел "Соединенные ШтаНы Америки" и остальные дети обсуждали эти "соединенные штаны" до конца урока.

Все обратили внимание,что в магазинах,около месяца уже,продаются елочки шарики и просто подарочки?Само собой закусочки,закуски и жратва.То же и с выпивкой.Скоро будет праздник.Только какой?Никто и не знает.Но заработать на продаже всякой дряни надо.Навязать подарки всяким окружающим тебя дармоедам,в виде сотрудников и начальничков.Просто уставшим животным надо дать отдых,а то надои и сдача шерсти упадут.Так что пусть побухают,даже не в теплых странах,хотя разницы нет,все равно возвращаться придется в свою отару,а там уже ждут пастухи и мясники.Весь этот мировой,потогонный завод,будет лежать пьяный и с разбитой мордой.Будут потрачены сбережения,для того"чтобы как у всех".Больше нет ни одного такого скотского праздника.Может хватит?

Начало https://www.anekdot.ru/id/1360991/

Рассветный полдень

— Всем встать! Поприветствуем командира.
— Амир…
— …Кто не знает, — Антон, он же северянин, он же Амба. Повторить?
— Два раза.
— Отлично… А теперь, Антон, слушай и запоминай… Боба и Марата не представляю, — вы уже знакомы. Снайпер и второй номер… Василий, Вася Саушкин.
— Я Амба? Да рядом с ним я дворняжкой выгляжу!
— Ничего, мы ему прозвище соответствующее подберём… Казимир Войцеховский, подрывник. Зовём на татарский манер, — Казим… И — звезда нашего кордебалета — Мишель Виджасингх. Поставщик, отчасти спонсор, а так же подрывник.
— У меня на языке вертится вопрос. Даже не один… Где ты их насобирал?
— Казим украинец, Мишель приехал из Индии, Пондишери.
— Фамилия мне понятна, а вот имя…
— …Штат Пондишери — бывшая французская колония.
— А как здесь появился!
— О, это очень длинная история. Я учился в Ленинграде.
— Вот нелёгкая сюда занесла…
— В отличие от тебя, командир, я здесь по долгу службы. Скажи спасибо человеку, с которым ты разговаривал два дня назад.
— Опять Керим–ака…
— Очень мудрый человек. И очень хитрый, если ты меня понимаешь. Почти как Змей.
— Кто?!…
— Полковник.
— Амир, я тебя поздравляю.
— …Иди ты…
— Мишель, значит, ты спонсор. Что это за слово?
— Контрабанда… Когда посмотришь, что доставил — поймёшь.
— Хорошо… Амир, когда смотрины?
— Хоть сейчас. Завтра во второй половине дня выдвигаемся в сторону Ангрена на двух машинах. В этот раз никаких автобусов.
— Где возьмём вторую?
— Вторую поведёт Владислав, муж Лейлы. Я не стал его сегодня дёргать, — он с нами не пойдёт.
— Хорошо… Вам известно, по какому принципу собиралась команда?
— Антон, все знают. У Мишеля двое детей.
— …Дочка Миллисент и сын Чандра.
— Какого хрена!…
— Командир, я на службе. Моё начальство заинтересовано в этой операции. Учимся, так сказать, где можем.
— Дурдом… Где снаряжение?
— На исполкомовском складе.
— Ну Амир… ты даёшь…
— Спокойно, в него кроме меня и Марата доступа никому нет. Оттуда будем загружаться.
— Дело ваше— Василь, возьми ключи и дуйте с Казимом ко мне. В машине всем не уместиться.
— Считай, что мы там.
— Поехали?…

— Самое основное, без чего наша экскурсия не будет иметь смысла, — Си-4 , тридцать килограммов.
— Ничего себе…
— Дальше… радиоуправляемые взрыватели. Не американские конечно, но вполне надёжные. Мы провели выборочную проверку… Теперь смотри… Компактные рюкзаки с поясным креплением как у станков. Вместимость — пять кг Си-4 и сухой паёк на сутки.
— К чему это излишество?
— От станков избавимся за пару километров до последней стоянки. Дальше налегке.
— Умно… Меня интересуют стволы.
— …Мишель, покажи.
— ВСС «Винторез». Последняя советская разработка. Этой винтовки даже на вооружении ещё нет. Оцените… Коллиматорный и ночной прицелы, с пятиста метров пробивает двухмиллиметровую сталь. Без снаряжения меньше трёх килограммов. Магазины по двадцать патронов, заряжаются прямо из обоймы.
— Это как!
— Смотри… Аналогов в мире нет… Идём дальше… Пистолет Стечкина… Основное преимущество — в магазине те же двадцать патронов. Надеюсь, — не пригодятся. Но должны быть у каждого.
— Мне с пистолетом на амбразуры! Ты что, смеёшься?
— Командир, у меня дети. Иди сюда… Так называемый «Вал». Из той же серии, что и ВСС, но более практичный в ближнем бою. Ну и конечно без снайперских наворотов. Прицельность, соответственно, ниже. Но вам она не нужна. Зато в отличие от винтовки стреляет очередями. Глушитель как у «Винтореза».
— Какая скорость у «Винтореза»?
— Неплохая, я бы даже сказал, — хорошая. Меньше секунды.
— Как ты всё добыл!
— Керим–ака. Я помог со средствами. Американские доллары даже у вас двери открывают.
— Жму руку.
— Спасибо, командир. Я говорил, — у меня дети.
— Мишель, как будем уходить, если станки бросаем?
— Думал, ты забыл… Вот это просто шедевр! Я всегда буду восхищаться русской смекалкой… и русскими женщинами… Складной станок, разработка Амира и Василия. Объём шестьдесят, полезный литров сорок. Нам больше не надо. Рамы изготовлены там же в Туле, совершенно бесплатно. Шили здесь.
— У меня просто нет слов.
— Есть ещё один сюрприз, по питанию. Надеюсь, останешься доволен. В этот раз никакой картошки и тушёнки–сгущёнки.
— Всё. Ты меня убил.
— Для себя стараюсь, командир.
— Не знаю, как тебя и благодарить.
— Приведи нас обратно живыми.

— Слава, Слав, побереги себя.
— …Сестра, не волнуйся, — переночует и на свежую голову домой.
— Тоша, дай тебя поцеловать на прощанье.
— Я вернусь, обещаю. Я ещё дочку вашу не видел. Привет Любаньке от дядьки передавай… Всё, Лейла, мы в пути.

— Антон, когда за вами?
— Две недели твои. Приедешь раньше, — тоже неплохо, нам ждать не придётся.
— Приеду.
— Лейла будет волноваться.
— За меня-то? Я в поле не иду. Со стариком шиш–беш погоняем.
— Если не любишь проигрывать — лучше не садись.
— Мне нравится сам процесс.
— Поиграем?
— С удовольствием. Наберём винища — и вперёд, часа на три–четыре.
— Ага. Пока не упадём.
— Точно. Ох и влетит нам от жены.
— Пусть влетает, я согласен. Помню, как-то Соня… Извини…
— Я понимаю.
— Влад, давай лучше помолчим, потому что нихрена ты не понимаешь. И лучше бы тебе никогда этого не понять.
— Прости…

— Знакомая переправа…
— Туда на двоих, обратно на одной.
— Не думал, что так тяжко будет это видеть.
— Почему?
— Я… сюда провожала Соня, отсюда ждала Соня… Я с каждым шагом произносил её имя… Господи… сколько же ещё… Амир, мне некуда возвращаться. И незачем. Не хочу. Что будет — то будет.
— Есть куда, Амба. Я не хотел говорить до выхода в горы. Мы нашли водителя.
— Когда?!
— В тот же день.
— Почему?!…
— Чтоб у тебя был стимул.
— Где он сейчас, в милиции?
— До милиции дело доводить не будем. Решим сами.
— А если не вернёмся?
— Тогда закончит Дамир.
— Спасибо, брат. Я никогда этого не забуду.
— Брат, говоришь? Пусть буду брат.
— И даже не поспоришь?
— А лень мне что-то… Орлы, две минуты на сборы!

— Участок с виду простой. Десять градусов, тягун, троп никаких. Люди там отродясь не ходили. Ни кустов, ни воды. Сложность четыре–пять. Потом относительно легче. Небольшие перепады. Туда идём — не оглядываемся. На обратном пути, то есть второй раз, — придётся включить обзор триста шестьдесят градусов. Местность открытая, спрятаться негде. В общем-то, если нас обнаружат, то прятаться будет уже бесполезно. Два часа такого удовольствия, не меньше.
— Амир, если всё пойдёт по плану, — здесь искать будут в последнюю очередь. К этому времени уже будем на подходе к долине.
— …А если не по плану?
— По-любому прорываться. Тут уже придётся полагаться только на удачу.
— …Сложный участок от плато до шоссе, примерно половина пути. По карте не понять. Предполагаемая сложность два, не меньше.
— Заши-ибись.
— У нас будет фора. Мы пройдём два раза, туда и обратно. Примечайте всё, что может оказаться полезным.
— И бесполезным тоже. Всяко быват.
— Верно… Задача ясна?… Тогда вперёд. Следующий привал через два часа.

— С возвращением, сынки!
— Спасибо, Керим–ака.
— Как вы?
— Лучше бывает только в кино.
— …Антон, что с глазами?
— Не знаю, пыль, наверно.
— Пыль, говоришь? Вы не в пустыне были… Марат, галазолин командиру, быстро!… Сейчас закапаем, пройдёт… Это солнце… Марат, поезжай в Ангрен. Нужны солнцезащитные очки… Так нельзя.
— …Да знаю я, Керим–ака. Думал, — обойдётся.
— Эх, молодёжь, совсем головой не думаете.
— Не рассчитали маленько. Я виноват.
— Зятю твоему надо выговор сделать. Уж ему-то непростительно.
— Нельзя всего предусмотреть.
— Вы обязаны. Понял?
— Понял… Спасибо.
— Иди в сад, будем ужинать.

— Итак, ребята, слушайте внимательно. Это последняя дневная стоянка. Значит, никаких инструкций и обсуждений больше не будет. Всё, что скажу, вы уже слышали. Но, повторяю, больше никаких разговоров, — только команды и сигналы… Машина выходит ровно через час после прибытия. Прошу учесть психологический момент: после закрытия створов охрана расслабляется. В это время производим закладку. На всё полчаса, не больше.
— Командир, в запасе будет ещё минут пятнадцать до исходной.
— Не будет. У них тоже часы есть. Эти минуты нам будут нужны для выхода на позиции. Перед выездом машины караул начинает смотреть во все глаза. Следовательно, никакой движухи быть не должно. Понятно?
— Да, командир.
— Если закладка пройдёт тихо, ты, Боб, выходишь сюда. Угол градусов пятнадцать. Больше нельзя, — уменьшится возможность для второго выстрела. Марат и Казим по обе стороны дороги дальше на сто пятьдесят. Если у Роберта не получится, — машину придётся гасить любым способом… Мишель, на тебе фейерверк.
— Не подведу.
— После въезда машины поставь на снаряжение час пятнадцать. Это их отвлечёт. Тогда у нас появится дополнительная фора. Правда, лучше на неё не рассчитывать. Хотя я бы купился на раз–два. Опять же… начнут гореть спальники, — могут догадаться.
— Пусть догадываются. Когда шарахнет, им не до них будет.
— В СБ не дураки служат.
— Если в прошлом году вас прошляпили, то и сейчас уйдём.
— …Командир, вы Чаткал по верху прошли?
— Было дело.
— Детям расскажу.
— Если до пенсии доживёшь. Понял?
— Да уж…
— Ну братцы, с Богом…

Продолжение следует…