История №727750

О творчестве.
Вот читаешь, к примеру, какие-то тексты. И видишь, что у одного автора мысли в тексте бредут, как колонны военнопленных по сгоревшей столице империи. Стройно бредут, неторопливо, нашивки, эмблемы, кое-кто и знаки отличия не спорол. Автор едет перед колонной верхом, в парадной каске, смотрит прямо перед собой, на эполетах мраморная пыль и жирная копоть. Седой адъютант, тряся контуженной головой, кричит беззвучно.
У другого же текст как заседание трибунала где-то под Падуей, в году, скажем, 1567. Все очень дисциплинированно, но с огоньком таким. Автор водит пальцем по пергамену, посматривая на угольки поверх массивных очков.
У третьего - ежата бегут за зайчатами. У четвертого мысль одна, но он её так гоняет шваброй по подвалу, что за облезлой и не уследишь. Пятый химичит, смешивает то одно, то другое и зеленый ассистент волочит по кафелю за ноги предыдущего дегустатора. Шестой дрессирует визжащие соображения в клетке. Седьмой ведет в ночи протокол допроса целого табора цыган, подпевая у пестрых кибиток наиболее удачные формулировки.
У кого как, короче говоря.
А у меня шапито на пустынном берегу, я дубасю в барабан обмякшим пьеро, не очень тактично прижимая к поясу свободной рукой чумазую мальвину, холодный песчаный ветер с холмов рвет ленты и шарики.
Джон Шемякин.