История №68848

Вы когда-нибудь слышали определение "сибирская шутка"? То-то. Тем не
менее, шутить сибиряки любят и умеют. Подтверждением тому история,
расказанная мне моим отцом, коренным иркутянином и просто замечательным
дядькой.
Когда он был еще молодым и полным веры в светлое коммунистическое
будущее комсомольцем лет 20-ти, он подрабатывал на железнодорожной линии
где-то между Иркутском и Братском. Работа в зимнее время заключалась в
основном в ликвидации снежных заносов. Группа рабочих, обычно человек
5-6, молодежь под руководством чуткого наставника, выезжала на
специальном локомотиве (далее я использую слово "паровоз", оно мне
больше нравится) и устраняла возникшие на пути преграды. Частенько всей
бригаде приходилось покидать паровоз и работать лопатами, кирками и т.п.
И вот в один из морозных сибирских дней бригада выехала на место
происшествия.
В бригаде все знали друг друга хорошо: не раз приходилось выезжать
вместе и вместе коротать в тесной кабине паровоза тоскливые часы,
забавляясь чем пришлось. Сибиряки народ дюжий, поэтому и забавы были
соответствующие: по свидетельству моего отца, особым развлечением были
пари. Например, кто-то утверждал, что выпьет стакан спирта разом и без
рук. На стол ставили стакан, смельчак брал его зубами и пытался выпить
залпом. Тот, кому доводилось пить чистый спирт, поймет, что такое
веселье может закончиться очень нехорошо. Но речь шла о пари, т.е. о
чести и достоинстве. Поэтому стаканы обычно выпивались, а смельчака,
если ему становилось нехорошо на душе, выносили из паровоза и катали в
снегу для стимуляции работы системы кровообращения. Впрочем, история
совсем не об этом.
В бригаде в тот день был новенький, совсем молодой и необкатанный
паренек из какого-то глухого забайкальского села. Его имя мой отец
забыл, поэтому назовем его условно Санек. Санька взяли как бы на
экскурсию: пусть, мол, посмотрит, понаблюдает за работой бригады,
тихонько поучаствует в пари. Глядишь, в следующий раз не захочет ехать.
И ему хорошо, и для бригады потеря небольшая. Неудивительно, что Санька
бригада всю дорогу обходила молчанием и чутко присматривалась к нему.
Санек почуствовал, что его изучают, и очень тушевался.
Когда бригада прибыла на место, все разобрали лопаты и отправились на
работу. Санек остался в кабине с машинистом. Беседа не клеилась, и Санек
вышел из паровоза, чтобы не длить тягостное молчание. Морозный таежный
воздух проник в саньковы легкие и произвел надлежащее бодрящее действие:
Санька со страшной силой потянуло в туалет. Времени на маскировку и
изучение местности уже не оставалось, поэтому он присел метрах в 5-ти от
паровоза, прямо на снегу. Паренек справедливо рассудил, что бригада
занята своим делом и не станет его высмеивать и порицать. Но он забыл,
что в кабине остался машинист, который сверху все видит и которому
скучно сидеть сиднем. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Санек,
расслабившись на корточках и предавшись известным ему одному мечтаниям,
не заметил осторожно подсунутой под его задницу совковой лопаты... Мы
никогда не узнаем, о чем мечтал Санек, сидя на корточках. Но со слов
машиниста мой отец знает точно, что, застегнув штаны и обернувшись, он
еще минуты три ошарашенно оглядывал снег вокруг себя и дважды пристально
посмотрел в небо, как бы отыскивая там что-то. Но с неба падали только
хлопья снега.
Главный анекдот начался на обратном пути, когда бригадир, потрепетав
ноздрями, строго произнес:
- Что-то пованивает, мужики.
Бригада, с трудом сдерживая смех, сурово молчала. Бригадир выдержал
паузу, испепеляюще посмотрел на каждого, и продолжал:
- Что за детский сад, мужики? Кто насрал в паровозе?!
... Когда бригада вернулась в Иркутск, Санек вышел из паровоза,
переступая осторожно и с опаской. Затем он незаметно исчез куда-то, и
мой отец больше никогда не видел его. Никто не хлопнул его по плечу и не
посочувствовал, не рассказал, что его просто разыграли. Что делать? Это
Сибирь, а не Монако. Суровые мужские характеры не сильны на
сентиментальности.

Кир