История №537583

Двенадцать лет с небольшим хвостиком назад девушка Марина приехала
покорять Москву, нацеливаясь закончить институт иностранных языков и
выйти замуж за коммерсанта. Однако вскоре её постигла судьба большинства
покорялок. В первый же месяц первокурсники во главе со старостой Вадимом
напоили Марину до бесчувственности и сделали её отношение к жизни
гораздо проще. Была девушка, стала просто. Просто Марина.

Что хуже, тесное взаимодействие с Вадиком не прошло бесследно. В обычное
ежемесячное время, когда корпус женского организма даёт течь, корпус
Марины проявил пугающую прочность и течи не дал. Законы женской природы
противоречат законам физики – пока течь есть, одинокая женщина держится
на плаву; как только течи нет – одинокая женщина начинает тонуть. А
поскольку автор пробоины растворился на горизонте, перед Мариной встала
суровая дилемма: стать матерью с вытекающими последствиями или устроить
operation aborted.

Как верующая, Марина решила, что на аборт не пойдёт. Создатель и так
гневается на Россию – каждый год здесь не доползают до свежего воздуха
2 миллиона невинных детей, куда это годится. Гораздо разумнее и гуманнее
дать ребёнку вылезти наружу, а там – прикинуться кукушкой и подбросить
чадо добрым людям. Дал Бог зайку, лужайка уж где-нибудь да найдётся.

В положенный срок младенец появился на свет – красивый и здоровенький,
мужеского полу, с интересной приметой – семью родинками на шее в форме
Большой Медведицы. В первый месяц Марина никак не решалась с ним
расстаться, но её скромные накопления таяли, таяли, как весенний снег,
пока в один прекрасный день она не осталась наедине с пустым
холодильником. Комната была оплачена позапрошлым месяцем, и Марина
обитала в ней только сердобольностью хозяйки. А ещё Марине приснилась
нужда – тощая и бледная ведьма с ржавым лобзиком в руке. Этого сна она
уж не выдержала. Не дожидаясь, когда лобзик превратится в ножовку, а
затем в бензопилу, Марина упаковала малыша в свежий памперс, закутала
его в новую синюю кофточку и пёструю курточку, положила в корзинку и
поехала на автобусе на Новорижское шоссе, в коттеджный посёлок, где она
одно время давала уроки французского как репетитор.

Марина отправилась в поездку поздним рейсом, поэтому когда она добралась
до посёлка, уже густо смеркалось. Сентиментально сморкаясь, она стала
перемещаться со своей корзинкой к окраине посёлка, подальше от фонарей и
потенциальных свидетелей. Наконец, перед ней вырос дом – нет, не дом –
целый дворец на отшибе, стоявший поодаль от остальных коттеджей, почти
на самой лесной опушке. В окнах ещё не горел свет – хозяева, вероятно,
возвращались домой поздно.

Марина, боязливо оглядываясь, подошла к крыльцу, поставила на него
корзинку и сняла с малыша шапочку, чтобы в последний раз на него
наглядеться. Младенец, напоенный свежим воздухом, крепко спал и видел…
бог его знает, что видят во сне новорождённые дети – видимо, молочные
реки.
«Вот… вот мы и прощаемся, Илюшенька», - зашептала Марина, борясь с комом
в горле, - «Я целый месяц была хорошей матерью, а теперь – прости –
деньги кончились. Нет денег – нет лайфа, ничего нет, даже солнце светит
тускло. Свидетельства о рождении я тебе не оставлю, откуда ему взяться,
я рожала тебя в квартире моей подружки-акушерки – так что наше
государство даже не знает о твоём существовании. А если бы и знало, то
не нашему государству – чтоб его черти взяли со 100-рублёвым детским
пособием! – привлекать меня к ответственности за этот поступок. В общем,
я написала на твоей шапочке «Илюшенька», так что твои новые родители
будут знать, как тебя звать. Они люди богатые, документы они тебе на
коленке нарисуют. А если снесут в детдом – ну, значит, такая судьба.
Прощай, дитя!!»
Марина достала из кармана фотокамеру, прицелилась и щёлкнула своего
Илюшку на память – в синей кофточке, пёстрой курточке и с родинками на
шее в форме Большой Медведицы…

Теперь, читатель, мы переносимся в 2011-ый год, месяц февраль и снежные
заносы. Я полз на такси домой, со мной полз молодой приятель-психиатр, и
мы оба клевали носами – как, впрочем, и таксист. Заметив, как наш
рулевой прикрыл веки и приготовился задать храповицкого, я толкнул
приятеля в бок:
- Миша-а! Миш!..
- У?
- Расскажи чего-нибудь из своей практики. Да погромче – видишь, нашего
капитана сон заборол.
- А ты потом не разболтаешь?
- Я? Чтобы я – и разболтал? За кого ты меня принимаешь?
Так Миша стал рассказывать мне историю про Марину и её сына с
примечательными родинками. Начало вы уже знаете, слушайте дальше…

…Дальше случилось вот что. Младенца Илюшу подобрал вместе с его
корзинкой владелец дома – директор одного нашего пищевого холдинга. По
совести сказать, корзинку должна была обнаружить домработница, но по
случаю воскресенья она взяла выходной, и оставила своего хозяина в
затруднительном положении. Солидному человеку, бизнесмену и – чего уж
там скрывать – миллионеру, подбросили ребёнка! Он был так этим ошарашен,
что пошёл с корзинкой на кухню, достал две бутылки – себе пива и
младенцу молока – и уселся напротив малютки в позе роденовского
мыслителя.

Тут – благодаря пиву или же вследствие тяжёлого рабочего дня – бизнесмен
принял решение, которое определило счастливую судьбу малыша. Вместо
того, чтобы набрать 02 или опеку, он позвонил своей матери –
посоветоваться. Мать тотчас примчалась к месту событий. Это была
неглубокая старушка (по возрасту), добрая, заботливая и уставшая ждать
внуков от своего вечно холостого и вечно занятого сына. Увидев малютку,
она ахнула и расплакалась. В Большой Медведице на мальчуковой шее
суеверная старушка узрела знак свыше. Она приказала заняться
усыновлением ребёнка и подать заявление в опеку. Имя мальчику взяли с
шапочки – Илюшенька.

Через четыре года бизнесмена не стало – разбился в автокатастрофе – и
заботливая старушка стала бабушкой-опекуном. Илюша к этому времени был
очаровательным мальчиком, проявляющим таланты в решении головоломок и
арифметике.
К 2011-му году мальчик вытянулся до метра пятидесяти росту, выиграл
несколько математических олимпиад и вдобавок оказался обладателем такой
сильной воли, что стал в доме полновластным хозяином. Старушка к этому
времени стала глубокой и страдающей маразмом, поэтому Илья совершенно
подмял её под себя.

В канун прошлого Рождества Илья решил, что ему нужно взяться за
французский язык – парень собрался получать высшее образование в Париже.
Хороший язык без хорошего репетитора не заработаешь – и Илья под
присмотром старушки (смирно и тихо сидевшей в кресле) устроил смотрины.
На собеседование в первый же день пришло больше дюжины педагогов – и
среди них оказалась Марина. Можете себе представить, что она
почувствовала, увидев знакомую конфигурацию родинок. Она узнала в
двенадцатилетнем пареньке, наследнике многомиллионного состояния, того
малыша, которого так беспечно подбросила когда-то под дверь. Радости её
не было предела и…

…Миша вдруг замолк, прервал рассказ, и уставился в боковое стекло. За
стеклом была всё та же картина - наше такси стояло в пробке и не
двигалось.
- Ну? А кончилось-то чем? – нетерпеливо спросил я.
- А кончилось тем, что она на следующий день попала в нашу психбольницу.
Чик-чирик, сошла с ума от радости. У неё открылась мания величия в самой
забавной форме. В то утро, когда её привезли, она хохотала и кричала «Я
миллионерша, а вы лохи позорные!». И ещё просила, чтобы врачи
выстроились в шеренгу и целовали ей руку.
- Да какое же это сумасшествие? Это звучит очень здраво.
- Так ведь дальше стало хуже. Уже через неделю стала звать себя
императрицей. Требовала, чтобы её укладывали на носилки и обносили по
всем этажам – «осматривать владения». Лекарства и психотерапия
совершенно не помогают. Профессор уже третий месяц проводит занятия с
аспирантами, показывая её в качестве примера как безнадёжную больную. В
девяностых, говорит, таких пациенток пачками привозили – в основном, жён
олигархов. Сходили с ума оттого, что не знали, как потратить деньжищи.
Теперь она у нас одна такая.
- Мда. Жизненно.
Водитель такси громко захрапел. Судя по всему, ему снилось нечто вкусное
и соблазнительное: с подбородка даже капала слюна – кап, кап, кап…