История №45221

в постсоветские времена стал я редактором городской газеты, органа
местной администрации. Политика, она и на таком уровне есть. Так что за
то, чтобы посадить в это кресло своего человека, боролись меж собой
кой-какие группы. И вот я занял сей стратегический пост, и, естественно,
остались недовольные, выборы скоро.
Был в числе городских депутатов такой товариш, из кондовых коммунистов.
Когда-то он считался из первых городских ловеласов, но теперь вышел в
тираж, поскольку "пальцами и яйцами в солонку не лазить", как было
написано в одной столовой, а больше ему нечем. Возраст, знаете ли...
Не любил это коммунист меня, поскольку его ставленник на пост редактора
обломался. Это предыстория.
И вот через несколько месяцев моего руководства приключился в одной из
публикаций о депутатском местном корпусе косяк. Да такой что не объедешь.
Шуму на весь город.
Суть косяка и то, что он не по моей вине, роли не играет. Важно другое.
Вызвали меня на депутатскую комиссию по разбору происшествияю.
А председателем ее оказался тот самый товарищ из коммунистов.
Пришел. Отбиваться по сути нечем, кроме одного, дескать, журналисты тоже
люди и иногда ошибаются. Мало-помалу высокие тона разговора мне удается
сбить, дело катится к мирной развязке...
Но коммунисту меня уесть хочется. Он поднимает глаза от странички со
злополучной статьей и злорадно так спрашивает:
- А чего это ваша газета про минЕт пишет?
Все обалдели. Перезрелые тетки, из которых в основном состоит
депутатская комиссия, краснеют. В полном недоумении хватаю газету и
замечаю, что старый хрен маркером обвел одно предложение в статье: "...
мИнет несколько десятилетий..."
Облегченно вздохнув, поясняю:
- Вы не так поняли. В глаголе "мИнет" в значении "пройдет" ударение на
первом слове. А в слове, о котором вы подумали, ударение на втором...
Казалось бы, все поняли, что старый пердун глупо пошутил. Но тут меня
черт дернул пошутить. Ласково глядя на бывшего городского ловеласа, я
добавил:
- Вы, наверное, забыли уже...
Как ржали тетки-депутатши, надо было слышать...
Потом старый хрен нажаловался моему покровителю, главе администрации, и
тот, куда деваться, влепил мне выговор.