История №41885

Прошлым летом, когда я еще трудился редактором журнала "Хакер", в
редакцию позвонили организаторы широкоизвестного пивного фестиваля в
Лужниках и предложили возглавить команду журнала на соревнованиях "по
пивным видам спорта". Ну нам собраться - только подпоясаться, тем более,
что лето жаркое, а пиво холодное.

Приехали, повыступали, всех победили, после чего сели в тенечек и
прихлебывая пивко решили прослушать выступления всяких там музыкантов,
среди которых явно выделялся целый оркестр из Австрии, наряженный в
национальные костюмы и блистающий медью самых разнообразных
инструментов. Сами костюмы австрийцев заслуживают отдельного
воспоминания: шляпы с пером, шерстяные гетры, шорты на помочах, кители с
какими-то явно старыми значками и медалями. Что-то такое полувоенное за
всем этим чувствовалось. Но играли австрияки замечательно, без халтуры и
от души. Отыграли они свою программу, попили как следует пивка и стали
искать куда бы спрятаться от жары.

Рядом со сценой находилась палаточка а-ля "Крошка-картошка",
оборудованная тентом и пластиковыми стульчиками, на которые и
взгромоздились измученные московской жарой австрияки. Сели и сидят,
пива напились, программу свою отыграли и "поплыли" на солнышке. А
между ними мечется продавщица, стараясь на почему-то ломаном русском
объяснить интуристам всю моральную тяжесть их безответственного
поступка: вы, дескать, буржуины проклятые, сидите тут и ничего не
покупаете, а мне потребителей, которые свои кровные несут, рассадить
некуда. Платежеспособные потребители, честно говоря, имелись в изобилии,
но увидев плотную группу отдыхающих интуристов, от палатки на всякий
случай шарахались. Ну их, капиталистов этих...

Продавщица прилагает невероятные усилия, чтобы донести до музыкантов
простую мысль - валите отсюда, без вас забот навалом. Но австрийцам
невдомек, а может быть просто неохота было двигаться. Жарко. А я тем
временем сижу неподалеку и беседую с молоденькой симпатичной иноземной
музыкантшей на отвлеченные темы. Погода там, молодежная мода,
достопримечательности столицы, сексуальные извращения и прочие всякие
милые глупости, очень и очень напоминающие кадры из фильма "Американский
пирог".

Продавщица, уже было отчаявшись объяснить оккупантам чего ей от них
надо, замечает нас, вспыхивает от привалившего счастья как стоваттная
лампочка и мчится прямо на меня, на ходу сбивчиво объясняя, что
крошечно-картошечный бизнес в опасности и терпит убытки от иноземцев.
Будьте уж, говорит, любезны, объясните бестолковым, что у нас нельзя
сидеть на стульях просто так, не полагается, и вообще стыдно так с
пожилой женщиной обращаться.

Прямо скажем, не было у меня сильного желания куда-то идти и что-то
объяснять, посему я просто предложил мадам принести мне ручку и
блокнотик, куда и взялся написать несколько фраз, объясняющих какие
именно законы и традиции граждане Австрии нарушают, занимая вверенные
мадам стулья и нахаляву пользуясь тенью от фирменного тента. На том и
порешили.

Пишу, значит, всякие вежливые фразы а-ля "будьте столь любезны,
соблаговолите пожалуйста и т.д.", и тут меня осеняет. Я же военный
переводчик по воинской специальности, обучен методам ведения допроса
военнопленных, знаю как развести потенциального противника на военную
тайну. Быстренько завязываю с чистописанием и уверенно вывожу на листике
простенький немецкий текст. Дописываю и отдаю листик просветлевшей лицом
продавщице, ни малейшего представления не имеющей о тайной силе знания
иностранных языков.

Дальше наблюдаю следующую картину: мадам подсовывает каждому из сидящих
полуспящих австрияков мою записочку, ее лениво прочитывают, немедленно
просыпаются, вздрагивают и по одному, молча, не оглядываясь, исчезают в
раскаленном автобусе, опасливо косясь на странную продавщицу,
пользующуюся какой-то странной магией. Причем на недоуменные вопросы
коллег "что случилось?" - не отвечают. В конце концов за столиком
остается один единственный музыкант-ветеран, увешанный седой бородой,
медальками, усами, значками и всякими галунами. Доходит очередь и до
него. Дед читает записку, тоже вздрагивает, пристально, с большим
уважением смотрит на продавщицу и насупившись исчезает в автобусе,
засунув записку в карман шортиков.

Продавщица просто расцветает и мчится снова ко мне, чтобы выразить свою
безмерную благодарность. Заодно спрашивает, что я написал. Но я ей
приврал, а вот вам скажу правду. Написал я такие простые и важные слова:
"Внимание! Вы будете расстреляны на месте, если немедленно подробно не
сообщите нашему командованию где находятся ваши ракетные базы и штаб
вашего воинского подразделения."

www.centner.tk