История №347388

Что такое порочная флотская тенденция и как я ее искоренял.

В конце восьмидесятых - начале девяностых, когда в моду входило слово
"господин", а "товарищ" еще не слетело с зубов, а я в то время исполнял
обязанности временно отсутствующего по причине длительного болезненного
состояния штатного капитана-наставника, так вот.
В обязанности капитана-наставника входило решение множества всевозможных
вопросов, в том числе и социально-климатического характера, на вверенной
этому самому капитану-наставнику, как правило группе однотипных судов,
то есть, проще говоря, разруливание конфликтных ситуаций.
И вот в один прекрасный момент, где-то в середине навигации, когда уже
члены экипажей порядком надоели друг дружке и готовы иногда в горло
вцепиться зубами из-за неверно сказанного или неправильно понятого
слова, или даже за борт спрыгнуть от безысходности, вызывает, это, меня
директор нашего родного судоремонтного завода к себе в кабинет и вопрос
прямо в лоб, "...так, Иван Филиппович, дорогой ты наш наставничек,
когда на линию поедешь...?" А линия, это я вам скажу, командировка, этак
месяца на полтора-два с посещением большинства теплоходов, принадлежащих
группе этого самого капитана-наставника, то есть мне, бедному и дорогому.
И теплоходы-то эти разбросаны по всему-то Крайнему Северу от Салехарда
до самого Ямбурга и Уренгоя с Надымом в придачу. А сам-то с ехидной
улыбкой подает мне письмо, ... на вот, почитай...
И вот беру я это письмецо и начинаю читать. По мере чтения моя
физиономия из подчеркнуто серьезной стала медленно превращаться в рожицу
с глуповато-комическим выражением, так сказать мордой лица.
При этом, чем я дальше вчитывался в это письмо, эмоциональное состояние
товарища директора тоже менялось от слегка нервного похихивания до, в
конце концов, гомерического смеха.
Чему мы на пару и предались. Хохот, наверное, в его кабинете стоял такой,
что на него сбежались все рядом находящиеся посетители соседних
кабинетов. В общем, посмеявшись в волю, я с наставлением о благополучном
разрулении ситуации, благословясь отправился в длительную командировочку.
А пока это я еду, то времени у меня много, я вам и расскажу содержание
того, над чем мы так долго и весело смеялись.

Уважаемый-господин-товарищ директор!

К Вам обращается повар-кок ввереного нам теплохода, а точнее ОТА-90
(название, как понимаете, сознательно не дописываю)
Голопупенко Галя, а для Вас уважаемый господин-товарищ директор Галина
Опанасовна. И просьба моего письма к Вам носит чрезвычайно важный,
вплоть до уголовного дела, характер. На Флоте, с давних пор повелась
порочная, такая гадкая тенденция. Когда кок не замужем, то она
обязательно должна спать с капитаном. А поскольку товарищ МЕДЕР -
капитан нашего теплохода дюже обязательный субьект и шибко блюдеть, эти
самые порочные тенденции, то он с глубоким и трепетным чуйством требуеть
и от меня не отставать от соблюдения этих самых тенденций. И честно
скажу Вам, что мне сначала вроде и радостно и приятно было, как никак
сам капитан да еще и Медер, ведь он заслуженный человек двухметрового
роста и пятидесяти двух лет, а какой молодой незамужней девушке, а мне
всего лишь тридцать два годика то от роду будет, не хотелось бы быть на
моем месте, тое с капитаном спать и добровольно следовать этой тенденции,
пока я не влюбилась в одного, для Вас пока незнакомого, молодого
рулевого-моториста Васю.
И скажу то я Вам господин-товарищ, такая у нас беззаветная любовь тут
началась, такое он со мной вывтворял, что никакому Медеру и не снилось.
Вот и судите сами, с кем мне приятнее соблюдать эту самую тенденцию. С
молодым и неувядающим или со старым и противным извращенцем? Так вот не
буду вас сильно утомлять долгими раздумиями, конечно с молодым и
неувядающим Васей. А чтоже товарищ Медер? Вот о нем то и пойдет далее
речь. Стал невыносимым, ревнивым, постоянно вставляющим, как мне так и
Васе палки. Дошло до того, что стал грозить нам с Васей списанием в
тундре на берег, А где тут, скажите нам жить, мыж не песцы какие нить,
а люди и нам не пристало в тундре скитаться по углам.
Вот уважаемый господин-товарищ директор, я как продолжательница рода
человеческого, а я уже беременна, наверное от Васи, я так думаю
убедительно прошу принять к товарищу Медеру, нашему уважаемому капитану,
меры человеческого и служебного воздействия по глубокому искоренению
порочной флотской тенденции, спанья с незамужними, молодыми женщинами на
ввереном ему судне
С искренней надеждой на Ваше сочувствие и понимание, а также надежду на
недопущение подобного, к Вам глубокоуважаемый, а Вашем лице, соблюдателе
социалистической морали в обшестве, страдающая от капитанского
узурпаторства Голопупенко Галина Опанасовна!
Жду ответа, как соловей лета!

Как, сами понимаете, мне достаточно было прочитать этот шедевр всего
один раз, чтобы запомнить его на всю оставшуюся жизнь.
Имя автора письма, ее фамилия, фамилия капитана изменены. Вот такие
жизненные драмы и трагедии на флоте случаются, мои милые читатели и
читательницы.
Люди, я вас люблю! А вы себя любите?