Анекдот №313079

Зимний дворец. Николай I, более известный как Николай Палкин, грозный
император, самодержец, сатрап и самодур, обедает в кругу домочадцев и
приближенных. Гробовая тишина. Вдруг с треском распахивается дверь,
залетает бомбист, бросает под ноги императора бомбу и, довольный собой,
становится посреди зала в позе Ленина на броневике, готовясь красиво
проститься с жизнью. Все, потрясенные, молчат, остолбенев, каждый на
свой лад говоря своему бренному существованию последнее "Адью". Бомба
тихо шипит и крутится посреди зала.
Вдруг из толпы вырывается молодой офицер, выбрасывает бомбу в окно,
хватает террориста, скручивает его в бараний рог. За окном гремит взрыв,
дождем сыплются осколки.
Все медленно приходят в себя. Николай:
- Ну что же вы, господа! Я крайне огорчен. Никто не бросился на защиту
своего императора, кроме этого храброго юноши. Подойдите сюда, поручик,
представьтесь!
- Поручик Ржевский, государь.
- Просите чего хотите, поручик, выполню любую Вашу просьбу.
- Государь, мне генерал Трубецкой не позволяет жениться на его дочери.
- Гм.. Генерал, дайте благословение на брак!
- Но как же так, Ваше Величество! Он же поручик, я генерал. Как я могу
выдать свою единственную дочь за поручика, хоть и лейб-гвардии? Да надо
мной вся армия смеяться будет!
- Гм.. Генерал, дайте благословение на брак Вашей дочери и генерала
Ржевского!
- Но Ваше величество... Он же без роду без племени, захудалый дворянишко,
а наш род от Рюриков идет, еще при Иване Грозном в боярской думе сидел...
Да от меня же вся родовая знать отвернется!
- Гм.. Генерал, прошу дать благословение на брак Вашей дочери и генерала
князя Ржевского!
- Но, Ваше величество! Как же я могу отдать свою дочь, которую всю жизнь
холил и лелеял, растил в неге и довольстве, за этого, пардон,
голодранца, у которого ни кола, ни двора! Он же сделает ее несчастной,
он не сможет обеспечить счастие ее и детей!
- Гм.. Генерал, немедленно дайте свое благословение на брак Вашей дочери
и генерала князя Ржевского, владельца поместий в Смоленской, Витебской и
Рязанской губерниях, управителя 40 тысяч крепостных душ и МОЕГО ЛИЧНОГО
ДРУГА!

Ржевский подлетает к Николаю:
- Слышь, Коль, а на хера нам вообще эта бл#дь, а?!