История №308784

Этот рассказ меня потряс до глубины души.

Тритон

Был у меня лет пять назад пациент В.
45 лет. Благополучный, самодостаточный, очень богатый. У него была
кличка Тритон. Так его звали между собой те, кто с ним работал.
В хоспис его привезли из за границы. Так уж сложились у него
обстоятельства, что из самых близких остались только телохранитель и
шофер. Жена с ним рассталась. Бывшие подчиненные по работе привозили
документы на подпись, стараясь сохранять оптимизм при посещении. Уходили
поспешно, тщательно закрывая за собой дверь в палату. Телохранитель с
шофером выполняли роль сиделок и вечерами, когда В. спал, рассказывали
медсестрам о бывшей крутости и суперобеспеченности нашего теперь В.

Со мной отношения у него поначалу складывались странно. Он оценивал в
чем я одета, будучи знатоком брендов и фирм. Вместо "Здравствуйте,
доктор" он произносил "Колготки у Вас дорогие, я сразу вижу". Или " Часы
у Вас правильные". В смысле, марка часов.

Еду он заказывал только из ресторана, спиртные напитки ему приносил все
тот же телохранитель из "старых запасов". Он не хотел ни от кого
зависеть, считая, и справедливо считая, скажу вам, что он все может сам.
В палате все было его. Телевизор, белье, одежда, пеленки. Он не хотел
ничего казенного. В общем, полное материальное благополучие. Вот только
дома, где его ждут под конец жизни - у него не оказалось. Роскошный
Мерседес стоял на приколе около хосписа, так и не понадобившись в
последствии своему хозяину.

Он провел в хосписе пять полных месяцев. Был всем доволен, и, несмотря
на расхожее заблуждение моего персонала о том, что "все богатые
сволочи", полностью его опроверг. Веселый, хорошо образованный, очень
остроумный был человек. Он не допускал мыслей о смерти. Не спрашивал
результатов обследования. Не говорил о будущем. Я с трудом узнала, что
он вообще осведомлен о своем диагнозе.

Его раздражало, что в хосписе есть другие пациенты. Он мог потребовать
осмотра и анализов в любое время дня и ночи и был очень разочарован тем,
что одной ночью меня вызвали не к нему, а к буянящему соседу по палате,
который ничего в жизни, по его меркам, не достиг. Он не хотел быть
равным с другими. Он был уверен, что из хосписа он поедет в клинику в
Германии.

За пять месяцев мы сильно подружились. И вот наступил момент, когда он
не мог встать, и так как говорить о выздоровлении уже не приходилось, я
спросила его, чего он хочет именно сейчас.

Я ожидала услышать просьбу поправиться, съездить в Испанию, заказать
редкое лекарство или привезти какого-нибудь консультанта. Цветы, виски,
новый телефон, машина, сменить охрану и так далее. Его просьбы до этого
дня не отличались разнообразием. Ну разве что по брендам и названиям
вин.

А он попросил меня принести ему козленка.
Маленького козленка с не пробившимися рожками.
Потому что оказалось, что В. вырос в деревне. И его растила мать, а отец
умер очень рано. И единственным светлым воспоминанием для него был
маленький козленок, с которым он играл в деревне, когда был мальчиком.

Козленка я ему принесла. Он обкакал мою ординаторскую и орал (или блеял
- не знаю, как правильно сказать).

Зайдя в палату, санитарка сказала В. , что "сейчас будет сюрприз".
Принесли козленка. Он был совсем маленьким, с не отвалившимся еще
пупочком. Его дал на прокат молочник. За 50 гривен. До вечера.

В. не мог встать и козленка положили в кровать.

Он обнял его и заплакал.

Впервые за пять месяцев.

Взято:
http://www.pravmir.ru/article_1272.html