История №305091

Старый Большевик

Как раз прочитал мои школярские стишки в районной газете весьма
уважаемый
человек, персональный пенсионер из поселка Старых большевиков.. Прислал
хвалебное письмо, где разобрав меня по слогам и строчкам, приглашал в
гости.
- Так езжай, - сказал зам. редактора, он же ответственный секретарь.. -
Нам больше
кляузы пишут, а тут хвалят, и тебя тоже, Кюхельбекер. Держи пять рулей в
счет
аванса. Чем бы не угощали, только на чай соглашайся.
Мне и самому стало интересно, кому мои неумелые стишата в кайф. Не буду
голо
словным, какие-то строчки местами сохранила память:

1
Я вновь шагаю налегке.//Днем будет дождь, а ночью холод.
Мне все равно, в моем рюкзаке//Настой из сосновых иголок.
/и т. д. целая песня/
2
Небо медленно бледнело, розовело вкось и вширь,
Всплыл над лесом обгорелым месяц, волчий поводырь.
Кто там бродит у сторожки? Чур меня, я свой, не трожь.
/Испугались.?. Счас у меня волосы на лысине зашевелятся /
3
................................................................
Где белые стоят повзводно// опята в утренней росе,
Волнушки водят хороводы//Опята спят на старом пне
Сонливость сразу пропадает,// корзину доверху набив,
Грибник домой быстрей шагает,//черникой плотно закусив.

Тело еще ни ухом, ни брюхом, а душа уже тянется к настойкам и закускам.
И По -
ехал я в этот райский уголок, поселок старых большевиков, а пропуск мне
заранее
выписали...
Встречает меня бодрый дедок и рассказывает. "Я сам в партизанском
районе, где
комиссарил в гражданскую, сочинял для бойцов песни. Правда, недолго.
Попал к
белым в плен. Расстреливали, не достреляли. Потом, по наговору, чуть
было
и у красных не шлепнули, оправдали. В тридцать седьмом, был я тогда
директор
издательства, взяли опять, били сильно, отправили в лагеря, лучше бы
сразу
убили, выпустили в сорок втором, вернули ордена. Разобрались.
И с немцами еще успел повоевать. Наша порода уральская, крепкая. На
партию
не в обиде. Пенсия хорошая".
/ А за что обижаться? Не добили, не достреляли.... Обидишься – добьют.../
" Лишь морды страшные, рогатые во снах по ночам донимают, а после
стишков
твоих спится хорошо, без сновидений. Помру, скоро, наверное".
Слова, стихи, даже слабые, но если не очень дурные, лечат. Помогали
старикану.
И мне его письмо было не лишним. Никто меня после так дотошно не
разбирал
и не перехваливал. Прожил дедок лет еще с пяток.

Питер Розенблат