История №304056

- За проезд платите! – гаркнула на ухо толстуха-кондукторша.
Паша испуганно оглянулся:
- Кто, я что ли?
- Нет, ну не я же, наверное, - кондукторша встала руки в боки и
уставилась на молодого человека.
- Ааа... я платил, - облизав пересохшие губы просипел он в ответ.
- ДАА? Ну тогда показывай БИЛЕТ!
- Да-да (блядь), сейчас (остановку быстрее), сейчас, он у меня (блядь,
быстрее, открывай двери), вот он кажется (ура!)...

Двери трамвая распахнулись и паренек выскочил на улицу. Кондукторша
заверещала: "Держи зайца! ", а окружающая публика весело свистела и
улюлюкала.

Павел бежал и заливался счастливым смехом, не заметив, как из толпы на
другой стороне улицы отделилась группа людей. Они были одеты в черные
джинсы и черные рубашки. Как по команде они пустились вдогонку. Услышав
сзади топот чьих то ног, Паша обернулся и увидел пятерых одинаково
одетых мужчин серьезного вида. Он ускорился. Они не отставали.

Наконец, выбившись из сил, он забежал в переулок отдышаться. "Кажется,
оторвался! " - с облегчением подумал он, и опустился на корточки.
Присесть до конца он не успел, так как мощный удар армейского ботинка по
лицу распластал его по асфальту. Затем последовал оглушительный удар по
корпусу, и сознание Павла отключилось...

Руднев вышел из забегаловки (я хотел сказать "выполз"), и первым делом
пристал к женщине в зеленом пуховике с авоськами: "Мадам, разрешити-и...
". Тетка отшатнулась от него как от прокаженного, но он считал, что не
все еще потеряно: "Разрешити-и познако-о-ицца! ". Его рык обратил на
себя внимание прохожих. "Ну и пьянь" - зашикали на него пешеходы.

Руднев прекратил свои беспочвенные притязания, когда почувствовал, что
сзади его крепко держит чья-то сильная рука. Развернувшись, он увидел
трех мужчин, одетых во все черное. На груди слева у каждого красовались
бордового цвета серп и молот. Без единого звука один из них достал из
камана черных джинс электрошокер и ударил им Руднева по почкам. Алкаш
сразу обмяк и повис у них на руках...

Рустам Ашотович был на седьмом небе от счастья. Только что очередная
гора свалилась с его мясистой шеи. Если бы он не договорился с
налоговиками, сейчас бы уже ехал в отделение, а там "хищение в особых
крупных размерах", "заводим дело" и т. д. Ну чего тут непонятного: если
ты работаешь с поставками кирпича, тут только ленивый воровать не
станет. "Но и жадные же, твари" - пронеслось у него в голове, хотя тут
же эту мысль сменила другая, гласившая: лучше в минус на чижа, чем за
решетку. Это показалось ему рациональным, и он привстал, чтобы достать
из сейфа бутылку "Hennesy", чтобы окончательно забыть неприятный факт
его безупречной биографии делового человека.

Дверь кабинета резко распахнулась, и в комнату ворвалось шесть человек в
черном. Рустам Ашотович опешил от такого поворота событий и упал назад в
кресло. Один из них подошел к столу и, заложив руки за спину, деловито
поинтересовался:
- Вы Рустам Ашотович Бадзадзе?
- Да, это я, - ответил Рустам Ашотович, почувствовав всеми фибрами
своего тела, что сейчас произойдет что-то нехорошее, очень уж
недоброжелательно смотрели на него люди с серпами и молотами на груди.
- Чем могу...
- Вы поедете с нами, - отчеканил говорящий и двое молодцев круто завели
Рустаму Ашотовичу руки за спину.
- Постойте, это что такое... – фраза осталась незавершенной; один из
державших сзади мужчин сильно ударил Рустама Ашотовича по затылку чем-то
тяжелым. Сознание его не покинуло, а вот желание покачать права – сразу
же.

Его вели по коридорам, и Рустам Ашотович ловил взгляды презрения и
недогования сотрудников. Ему стало дурно.

Выйдя из здания эта странная процессия направилась к черному фургону.
Один из мужчин открыл дверцы, и Русама Ашотовича запихнули внутрь.
Очутившись в машине, Рустам Ашотович обнаружил на полу двух связанных
налоговиков, посетивших его полчаса назад, пьянющего в стельку мужика и
сильно избитого парня лет двадцати.
- Куда нас везут? – задал он на удивление своевременный вопрос.
Парень пожал плечами, его рот, как и у всех присутствующих, был залеплен
изолентой. Его связали туже всех, это было видно по сочившейся крови из
запястий. Рустам Ашотович покрылся мурашками, впервые за много лет ему
стало так страшно.

Фургон мчался по шоссе, затем повернул, и дорога стала неровной. Проехав
еще около десяти минут машина остановилась. Двери фургона открылись, и
привыкшие к темноте глаза были неприятно ослеплены ярким солнечным днем.
Двое зашли внутрь и вытащили всех узников из машины.
- Послушайте, кто вы такие? – обратился Рустам Ашотович к выводящему его
мужчине. Тот ответил ударом в челюсть, от которого Рустам Ашотович охнул
и сел на землю. Он тут же был рывком поднят и поставлен на колени. Рядом
с ним так же поставили и остальных.

С первого сиденья автомобиля слез еще один мужчина в черных джинсах и
рубашке. Он отличался от других тем, что в руках держал автомат
Калашникова.
Он приблизился к стоящим на коленях и передернул затвор.
- Мама... – прошептал Рустам Ашотович. Парень, находящийся рядом, нервно
задергался.
- Режь Серп – Бей Молот, - произнес мужчина с автоматом и прицелился.
"РЕЖЬ СЕРП – БЕЙ МОЛОТ! " - дружно крикнуло десять глоток, стоящих
сзади.
Раздалась автоматная очередь, Рустама Ашотовича отшвырнуло на полметра
дальше других. Он еще успел заметить, что по парню с первого раза не
попали и сейчас расстреливали уже в упор.

Последнее, что он услышал в своей жизни было: "Поехали, работа ждет!
"...