История №281857

Преамбула. Случилось это со мной, когда я учился на втором курсе в МГСУ
(бывш. МИСИ). И хоть на картошку нас слава богу не отправляли, геморрой
нашелся и на нашу задницу. Проявился он в виде переписи населения, в
которой нас заставили участвовать в качестве писцов в
добровольно-принудительном порядке ("добровольно" – потому что мы могли
и отказаться, а "принудительно" - потому что при отказе нас отчисляли из
универа)
Амбула. Досталось мне переписывать два дома по Ярославскому шоссе. А
история эта началась, когда я уже выходил из очередной описанной мной
квартиры. На пороге, провожая меня, хозяйка спросила, переписал ли я уже
их соседей сверху. На мой отрицательный ответ она выдала следующее: "Вы
там поосторожнее, у нас там ведьма живет". Я хоть и люблю Лукьяненко на
досуге почитать, во все эту хрень не верю, поэтому с максимальным
сарказмом доступным мне ответил ей что-то типа танки грязи не боятся.
Она посмотрела на меня как на приговоренного к смертной казни, которого
уже ведут на эшафот и закрыла дверь больше ничего не сказав. Порастеряв
после такого большую часть моего сарказма я решил сразу отправиться к
упомянутой квартире.
Остановившись у ее двери, я надолго задумался. Передо мной был вход в
другую реальность. Дом был где-то 70-х годов постройки, но эта дверь
стояла здесь, казалось, со времен крещения Руси, по центру красовались 4
огромных царапины, думаю от когтей средних размеров дракона, а по углам
косяка висела здоровая паутина (дверь открывалась внутрь)!!! В моем
мозгу проносились вопросы типа "Каково это жить жабой или крысой", и я
уже хотел плюнуть на все и пройти мимо этой квартиры, но гордость не
позволила, я решил доказать сам себе, что ничего со мной не случится, а
здесь живет обычная бабка-алкоголичка. Тихонько постучав по косяку
(звонка там конечно не было) я стал ждать. Через несколько секунд
послышались тихие шаги и дверь открылась. Передо мной предстала
бабулька, мне чуть выше пупка и на вид она выглядела ровесницей Ивана
Грозного. Была она ужасно грязная, одета в такие лохмотья, что
определить что это было когда было новым (если такое вообще было) не
представлялось возможным. Я, проклиная свою гордость, представился и
попросил пройти переписать всех разумных существ в этой квартире. Она
провела меня на кухню, мимо закрытой комнаты из которой воняло так, что
я чуть не упал в обморок (но о причине этого запаха чуть позже).
Кухня требует отдельного описания. Из мебели там находились только стол
и два стула, ни плиты ни мойки здесь не наблюдалось. Сверху тянулись
несколько веревок увешенных какими-то травами, вениками и т.п. На окне
висела занавеска, рядом с которой любая половая тряпка показалась бы
вершиной модельного искусства. Весь стол, подоконник и большая часть
пола были заставлены баночками и горшочками с очень малоаппетитным
содержимым.
Пристроившись на краешке стула я начал ее переписывать. Из ее анкеты
интересен только один факт: год рождения она назвала 1898!!!, т. е. на
тот момент ей было 104 года и хотя паспорт я у нее не проверял, думаю
про возраст свой она не наврала, хотя и ходила без посторонней помощи и
даже без палки, видела без очков, да и слухового аппарата у нее не
наблюдалось.
Переписав ее я спросил проживает ли в квартире еще кто-нибудь и если да,
то попросил позвать для анкетирования. Вот ее дословный ответ: "Со мной
еще сынок живет но подойти он сейчас не может, заколдованный он. " Я,
совсем опешив от такого поинтересовался что с ним такое. А она говорит,
что сынок ее спит уже целую неделю и добудится его не возможно. Связь
этой фразы с ужасным запахом из комнаты дошел до меня через несколько
секунд, после чего быстренько извинившись я свалил из квартиры.
Через 10 минут, приведя мысли в порядок, я отправился к участку, к
которому был приписан. Рассказав там эту историю дежурному милиционеру
(с переписчиками, конечно менты не ходили), я отправился пить пиво, так
как в этот день работать мне почему-то не хотелось абсолютно.
Послеамбула. На следующий день мне сообщили что в этой квартире оформили
умершего там своей смертью восьмидесятилетнего товарища. А я, слава
богу, больше никогда там не был и ничего экстраординарного на переписи
со мной больше не случилось.