История №279626

Шелуха. Жесть!
Оно сидело напротив и ело семечки. Удивительным образом, развив мелкую
моторику, существо лущило семечки пальцами и отправляло зерна в ротовую
полость, шелуха же падала на пол прямо между его ногами, образуя картину
сколь неприглядную, столь же и обыденную для человека, имеющего
неудовольствие часто возвращаться домой на последних электричках. Кроме
существа и меня в вагоне ехали пара пенсионного возраста и девушка лет
18. Пенсионеры старались не смотреть в сторону особи, пожирающей
семечки, девушка же, похоже, была так увлечена чтением, что не видела
вообще ничего вокруг себя.
Откуда берутся такие? Я вновь и вновь задавал себе этот вопрос, глядя на
гору очисток под ногами ублюдка - ведь и я мог стать таким же, с
интеллектом павиана или амебы. Но я, по какой то причине не пошел по
этому пути, хотя и провел детство в квартале бедноты, кузнице кадров для
колоний и спецучереждений. В то время, когда мои одноклассники проводили
время в подвалах, где они курили, ругались матом и обсуждали вопросы
полов, моими увлечениями стали чтение и прогулки в Павловский парк.
Гете, Шиллер, Кафка, Ницше, Платон - я жадно глотал книгу за книгой,
постигая мудрость и величие титанов человеческой мысли.

Здесь, в тенистых аллеях, была моя школа жизни. Первый мой опыт общения
с женщиной был неудачным, что я впоследствии оценил как величайший
подарок судьбы, ибо нет, по моему глубокому убеждению, страсти более
нелепой и бесполезной, чем половое влечение. Моей любовью и похотью
стали книги и наука.
Тем временем, особь заинтересовалась девушкой. Оно подсело к ней и
вальяжно положило руку ей на плечо. Пенсионеры ощутимо занервничали,
хотя всем видом показывали, что увлечены разглядыванием то ли схемы
линий, то ли рекламой масла. Павиан попытался вырвать у девушки книгу.
Та что-то закричала - слов невозможно было разобрать в грохоте вагонов,
вскочила с места и пересела на другую скамью. Павиан оказался сидеть
прямо напротив пожилой четы. Достав горсть семечек, он вновь принялся их
лущить, поглядывая то испуганную студентку, то на пенсионеров. Впрочем,
пожилые люди не долго смогли выносить такое соседство, и через несколько
минут, перебрались в конец вагона.
Какая низость, подумал я. Человек, разве это и есть Человек? Где те
магацитлы, где создания света, исполины духа, которыми я бредил в юности
на скамейках Павловского парка? Ужель это и есть homo sapiens, думал я,
ужель это - собрат мой, отпрыск Адамов?
Тварь наклонила голову вниз и стала пускать слюни, пытаясь попасть
плевком в скорлупку, лежащую отдельно от общей кучи. Вот он, процесс
познания мира, подумал с грустью я. Человечеству, конечно, стоило пройти
через тысячелетия естественного отбора, чтоб на свет появился вот этот
экземпляр, омерзительнейшее свидетельство ошибочности человеческой
гегемонии в животном мире. Еще несколько мгновений я наблюдал его
манипуляции со слюной, затем встал, быстро подошел, и нанес ему
сильнейший удар металлической дубинкой по голове...
Цак! Телескопическая палка раскрылась на всю длину, умножая мощь удара.
Глухой звук, как если бы кто-то зажимал в тиски кокосовый орех, и тот
трещал от нажима. Череп ублюдка раскроила трещина, бордовой линией
прошедшая от темени до лобной кости. Я наклонился и заглянул павиану в
лицо. Оказалось, трещина прошла и через лобную кость, в результате чего
один глаз выпал из глазницы и болтался на тонкой ниточке вен и нервных
волокон. Существо обмякло, в кучу очисток закапала кровь, постепенно
меняя цвет с бардовой на серовато-коричневую, неся с собой кусочки
сероватой субстанции, по всей видимости, бывшей когда то его
рудиментарным мозгом. Наконец, тело грузно повалилось вперед, заливая
проход кровью и мозгами, вываливающимися из расколотой головы. Его
выпавший глаз оказался лежать прямо возле моего ботинка. Мне показалось
это забавным, и я изо всех сил пнул его. Глаз, оторвавшись от тела,
пролетел через полвагона и, ударившись в вагонное стекло, лопнул,
забрызгав содержимым пожилую чету...

***
Мне стало мерзко смотреть на все это - труп ублюдка, ничтожные, ни на
что не способные пенсионеры, забившиеся в угол и обрызганные содержимым
глазного яблока, а так же девушка - студентка, вся облевавшаяся, в ужасе
закрывающая лицо пальцами, измазанными собственной рвотой.
Люди...
Шелуха...
Скорлупа...
Я шел домой и думал обо всем, что произошло. И ни о чем не жалел.

ВАСЕЧКИН