История №225041

История не моя, узрел на сайте www.urod.ru История длинная, но почитать
стоит...

Инженер

Я закончил с горем пополам одиннадцать классов, и мне предстояло
определить свой дальнейший путь. Папка сказал, что в мои годы он уже
пахал, как лошадь, а я — разпиздяй и тунеядец. Еще он добавил, что
замучился тянуть на своей шее шестнадцатилетнетнего меня, терпеть
непослушание и тому подобное. Если исходить из факта, что я пойду
учиться дальше, то уезжать из дома предков мне следовало по-любому, так
как полгода назад мои родители переселились из нашей городской квартирки
в загородный коттедж. В итоге, папка согласился оплачивать мне
прожиточный минимум, отправив жить в нашу старую квартиру.

Я не протестовал особо. Я давно мечтал ощутить свободу, дух коей сладок
и приятен. В общем, я немного обрадовался, что теперь-то я могу
действительно жить, как хочу.

В первые дни я правда почувствовал свободу: устраивал у себя тусовки
всяким долбоебам, что среди знакомых есть великое множество, ебал
различных баб и бухал круглые сутки. Но потом наскучило.

На самом деле стало не только скучно, но и деньги кончились. Минимум,
который мне выделил папа, оказался действительно минимумом, пришлось
кардинально менять взгляды на жизнь. Свобода некоторым образом сковала
меня по рукам и ногам.

Вторая очевидная неожиданность пришла вскоре — я провалил к ебеням
вступительные экзамены в институт. Папка бы очень рассердился, узнав об
этом, но я сказал, что меня чудом взяли на обучение. "Молодец, сынок! —
обрадовался он, хлопая меня по спине. — Даже платить не пришлось! А в
школе-то тебя за уши все время тянули, кому конфеты, кому электрочайник!
А теперь... Ух, молодец! Инженером будешь? "...

Но денег папка не выделил все равно. А без них как-то скучно — очень
хочется кушать, блять. В первые дни свободы я проебал добрую половину
месячного дохода — я чуть не обосрался с горя, когда заметел убытки.
После этого я начал интенсивно искать способы получения денег, ведь
где-то люди берут бабки, не утруждаясь? Первым, к кому я решил
обратиться, был бомж Вассилий, носивший забавную и потешную кличку
Говно.

Мы с моей подружкой Иркой раньше часто слушали его рассказы об
удивительной и полной красок жизни коренного бомжа, и вот, мне снова
стало интересно пообщаться с ним. Говно, как и Карлсон, жил на крыше. На
чердаке какого-то там дома с квартирантами, такими же как и он —
российскими Карлсонами. Сам он тусовался на помойках, собирал бутылки, а
вечером бухал самогон со товарищами. Говно поведал мне о том, что на
самом деле деньги можно получить даром на помойках и ночных улицах. Надо
только знать злачные места. Когда люди бухают, а делают они это довольно
часто, они теряют очень много: сумочки, кошельки, мобильники, надо
просто знать место и время веселья.

Если быть честным, то мне верилось с трудом, что таким образом можно
получить деньги, но в доказательство обратного бомж продемонстрировал
мне несколько стодолларовых купюр лежащих в кожаном лопатнике.
- Ни хуя себе... — зашевелил я губами.
- Ну это я еще месяц назад нашел... Русские-то прожрал уже, а эти фантики
остались, не знаю, чего с ними делать даже...
- Так иди в банк, обменяй...
- В банк... Там сразу почуют неладное... Да и паспорта у меня нет... А к
менялам идти тоже бесперспективно — деньги отнимут, да еще и пизды
дадут.
- Слышь, а где твой паспорт-то?
- Да, — российский карлсон махнул рукой, — пропил. Пришли как-то ко мне,
говорят, давай паспорт меняй на три литра сэма. Ну три-то литра! Да и
еще моя очередь была ставить в каморке-то нашей... Ну поменял, Господи.
Ума до сих пор не приложу, зачем им паспорт мой понадобился-то...
- Бля... Ну ты, Говно, даешь... Как же ты щас без паспорта-то? Щас без
паспорта — никуда. Ты че, так и будешь жить? Неужели не хочешь в люди
выбраться?
- Да... куда щас выберешься-то... — Говно снова махнул рукой.
- В общем, дурак ты, Говно. Давай больше не дури. И давай мне баксы
сюда, все равно без пользы лежат, так потеряешь еще, — и я состряпал
самое доброе выражение ебла на свете.
- Эвон, чего удумал...
- Давай, хули, я тебе плохого еще ничего не делал. В общем, если ты
хочешь стать человеком, то отдашь мне эти деньги. А человеком стать ты
можешь. Ломоносов пешком в Москву пошел — и стал. Понимаешь? Пешком в
Москву, блять!

Говно тогда отдал мне деньги. Хуй знает почему. Он, вероятно, читал про
Ломоносова еще в советские времена. Наверное, поэтому отдал.
...

Обмен валюты

Те шестьсот долларов, которые одолжил мне русский Карлсон, я положил в
коробочку и вывел на ней красным фломастером: "Говняные деньги". Это был
стартовый капитал для получения большой суммы, способ коего я еще не
придумал. Я поклялся сам себе, что не возьму из "Говняных денег" ни
копейки, пока не разработаю план быстрого и легкого заработка. Клятву я
не сдержал. Уже на следующий день я достал одну стодолларовую бумажку из
коробочки и пошел на рынок, чтобы обменять. В смысле, пошли.

Дело в том, что раньше иметь дело с рыночными менялами мне никогда не
приходилось, поэтому я весьма серьезно отнесся к рассуждениям Говна. Не
то чтобы я очень боялся, но остеречься все-таки счел необходимым и решил
взять с собой кого-нибудь понадежнее, чтобы не схлопотать излишних
пиздюлей и не потерять денег. Я поделился идеями с Иркой (ее я уже тогда
планировал задействовать в легком заработке, план которого еще не был
составлен). Вдвоем идти к менялам мы тоже не отважились, но Ирка впервые
в своей жизни проявила смекалку и находчивость. Когда мы сидели на
лавочке, пришедшие к грустному выводу, что нужно брать кого-то еще,
Иркины глаза вдруг заблестели, и она указала пальцем на толстую морду,
высунувшуюся из окна первого этажа соседнего дома. Геннадий.

Если вы читаете с самого начала, то, наверное, помните, я вам
рассказывал про двухсоткилограммового больного — ебанутого на всю башку.
Так вот, эта безумная мысль мне ужасно понравилась.
- Короче, — начал я высказывать план действий, — твоя задача
контролировать Геннадия. Задача номер один — мы доводим его до рынка,
задача номер два — мы втроем подходим к меняле, и я меняю деньги. Задача
номер три — мы отводим Геннадия обратно. Ну как?
- Замечательно.
- Ты справишься с Геннадием?
- Ясный хуй.
- Тогда вперед!

Ирка подошла к окошку, из которого выглядывал Геннадий, и беззаботно
спросила:
- Гена, хочешь грушку?
- Г... Грушку, — немного смутившись переспросил он, потом подумал и
добавил, — Грушку?
- Грушку.
- Груушку, — наивно закивал головой Геннадий, полный счастья.
- А пять грушек хочешь?
- Груууушку! — еще больше обрадовался он.
- Ну пошли на базарчик сходим, там тебе дадут грушки.
- Базарчик?
- Базарчик. Там есть грушки.
- Лена? — Жалобно произнес Геннадий.
- Лена? — переспросила Ирка, на которую, видимо, негативно подействовала
подобная беседа. — Ааа... Лена, сестра твоя... Так она разрешила идти тебе
на базарчик с нами за грушками.
- Лена на базарчик? — Геннадий состряпал на лице страшную гримасу, по
которой было видно, что он впал в раздумья.
- Давай, Гена, выходи, ты же хочешь грушку?
- Хочу грушку, — ответил Геннадий и отошел от окна.
- Ну чего он? — спросил я, когда Ирка подошла.
- Да, не знаю. Его Ленка, видать, пиздит палкой, теперь он без ее
разрешения — никуда. Так его не... — Ирка не успела договорить, из
подъезда уже показался Геннадий и, наивно уставившись на Ирку, в
очередной раз спросил:
- Грушку?
- Грушку, — все так же беззаботно ответила Ирка и сильно ебнула меня по
плечу, — пошли!

Геннадий пришел на рынок весь в распоряжении Ирки. Казалось, если бы
подружка моя сказала: "Иди пиздани вон ту продавщицу по башке, забери у
нее все деньги и возьми грушку", то он бы незамедлительно исполнил
приказ. Но нам предстояло всего-навсего поменять сто баксов.

Сразу скажу, что Геннадия мы взяли напрасно, так как рассказы Говна о
суровых менялах оказались обычными предрассудками пессимизма. Среди
менял стояли даже такие, кто сам очень боится получить пизды, а
следовательно — до говна и ужаса честные и справедливые люди. Деньги я
менял у одного такого; позади меня стояла Ирка и приговаривала
нетерпеливому Геннадию: "Сейчас этот дяденька отдаст Саше деньги, и мы
пойдем за грушками. Сейчас этот дяденька отдаст Саше деньги...", а когда
Геннадий бросил недоверчивый взгляд с гримасой "задумчивости" на того,
кто замедляет путь к грушкам, меняла очень смутился и даже слегка
нассал.

Когда поменяли баксы, Ирка попросила деньги для груш. Я вручил ей
полтинник, а пока Ирка покупала фрукты, мое внимание привлекли
лохотронщики "Кручу-верчу", те, которые с поролоновыми шариком и
стаканчиками. Но тут случилось то, чего не ожидали ни мы с Иркой, ни сам
Геннадий, и уж, тем более, ни санитар психиатрической больницы "Желтый
домик", Петя Зайцев, пришедший на рынок за хлебушком, чаем и бичпакетом
"Дошерак".

У Геннадия, как оказалось, феноменальная память на лица, так что он
узнал в Пете санитара столь любимого дурдома сразу же и набросился на
него, даже особо не поразмыслив над вопросами морали. Сначала Геннадий
повалил своего врага, а потом лег на него, и Петя Зайцев ужасно
затосковал, ощущая на своем лице тяжелый груз в виде жопы Геннадия. Но
тосковать он начал рано. Когда санитара оставили силы, Геннадий стал
метать его в стену магазина, как молот,- брал за ноги, раскручивался и
отпускал. Последний раз Геннадий метнул санитара так удачно, что тот
пробил башкой окно и оказался внутри магазина.
- Бляяя... бежим от сюда на хуй! — напористо шептал я Ирке, схватив ее за
руку, увидев, что Геннадия окружила толпа зевак. — Щас мусора прибегут
уже!
- Гена! — крикнула Ирка, когда обладающий необъятной харизмой Геннадий
уже собрался идти в магазин, чтобы добить санитара. — Вот, яблочки,
тьфу, блядь, грушки, иди, бери, бежим нахуй отсюда, пожалуйста!

Гена послушался. Я вообще думал, что Геннадия уже ничего не остановит, и
санитар обречен... Мы ебнули со всех ног. Я, за мной Ирка с грушками, за
ней Геннадий. Что стало с санитаром Петей, не знаю, но думаю, что снять
случившуюся сценку в "Ералаше", под конец которой санитар, весь в крови
и соплях, еле-еле опирается на локти и произносит: "Ни хуя себе, сходил
за хлебушком", было бы не очень гуманно.

Кидалово

Вечером того же дня я сидел дома за компьютером, пытаясь найти в
интернете какие-нибудь советы или соображения на счет заработка. Пусто.
Вдруг я вспомнил то, что меня заинтересовало на базарчике еще до того,
как Геннадий напал на бедолагу санитара. Лохотронщики! "Кручу, верчу —
наебать хочу! ", "Вот полный, вот пустой, где шарик золотой? " В пизде,
блять!

Ведь лохотронщики на самом деле зарабатывают неплохие деньги всего лишь
на обмане. Да и вообще я не мог понять, ведь если все знают, что
"Кручу-верчу" — обманщики, кто же тогда играет с ними? Неужели народ до
сих пор настолько неграмотен, что позволяет кормиться таким аферистам? Я
решил посмотреть со стороны, как же все-таки приплывают к ним деньги.

Пошел на следующий день. Кручу-верчу оказались на месте: на квадратной
картонке крутил-вертел стаканчики мужик в спортивном костюме; вокруг
него столпились человечки разных возрастов и полов. Все напряженно
следили за стаканчиками, после чего либо радовались выигрышу
подставного, либо слышались рыдания и мольба вернуть обратно деньги или
золотые сережки, на что все участники сочувственно пожимали плечами и
произносили: "Сама проиграла" или "Раньше надо было думать".

Скажу сразу, что шарик человеку с нормальным зрением и реакцией уследить
довольно просто, и "Кручу-верчу" моментально прогорели бы без
жульничества. Я скромно пристроился сбоку толпы так, чтобы мне были
видны все манипуляции катало, но сам я оставался неприметен. Так вот, я
принялся следить за шариком. Вот выиграл какой-то бугай — сразу видно,
что подставной. Шарик действительно находился там, где надо. Вот баба
играет. Вот она уже проебала, слепая какая-то, сама не туда указала.
Катало поднял стаканчики — шарик снова оказался там, где и должен быть.
Никакой наебки? Но баба не расстраивается — играет дальше. Вот
стаканчики завершили движение, и шарик по законам физики и всех других
наук точных должен лежать с моей стороны, то есть ближний ко мне. Эта
дура говорит: "В этом" и указывает на стаканчик, стоящий посередине.
Совсем тупая, подумал я. Катало поднял средний стаканчик — там правда
хуй, и спросил:
- Ну где шарик?
- Теперь... хуйегознает, — едва зашевелила баба губами и вопросительно
оглядела всех, но все тоже только пошевелили губами — не знают.
- Да вон там он, сто пудов, — не удержался я, показывая на ближний ко
мне стаканчик.
- А хуй его знает, — робко произнесла она уже вслух.
Тут ко мне повернулся катало и спрашивает:
- Здесь?
- Да не, я не игра... — начал, было, отнекиваться я, и тут случилось самое
интересное. Какой-то добрый дядька, стоящий с другого бока, резко
нагнулся и поднял дальний от меня стаканчик, продемонстрировав тем
самым, что там пусто, а потом поставил стакан на место; все это
находилось вне поля зрения катало, так как он повернул свое лицо в мою
сторону. Стаканчик посередине уже был вскрыт женщиной-лохом,
следовательно, шарик имеет право находиться только в ближнем ко мне
стаканчике.
- Ну, а че ты не играешь, вот, восемьсот рублей на кону, — и катало
нежно ткнул мне в ебальник пачкой пятидесятирублевых купюр. — У тебя две
сотни есть?
- Давай, играй, давай! — оживились добродушные игроки, поддерживая меня
веселыми репликами. — Порви им жопу!
- Ну есть у меня двести рублей.
- Покажи, а то вдруг обманываешь, — обиделся катало.
Я скрепя сердце достал из кармана двести рублей, подтвердил свой выбор —
ближний ко мне стаканчик, катало торжественно поднял его и... Там — пусто!

- Проебал ты, братишка, проебал, — с грустью приговаривал катало,
забирая у меня деньги. Получилось это у него довольно ловко: он вывернул
мою руку в запястье так, что я даже заорал и рука сама отпустила
бумажки. В течение минуты я не мог произнести ни слова.

Катало резко поднял третий, "оставшийся" стакан, из которого и выкатился
злосчастный, ебаный шарик. Из того самого стаканчика, который поднимал
добрый дядька, если вы все еще не въехали.

- Да вы... Да я... — завопил я в отчаянии. — Да он, блядь! — я хотел уже
показать того доброго дядьку, который поднимал "пустой" стаканчик,
только след его уже простыл, — Да он был тут... Такой... Он это... Он...
- Пидорас? — Пытались помочь мне присутствующие.
- Тот еще пидорас! — отчаянно пошутил я.

Домой шел я грустный. Только тогда я понял, что произошло на самом деле.
Меня дешево наебали.
Играли на меня почти с самого начала, по крайней мере с того момента,
как начала угадывать баба. Сначала мне дали понять, что баба — дура.
Потом меня заставили поверить, что обманываю я, а не меня. Ну и
трагичный финал. И главное — все у них расчитанно: положение
стаканчиков, мое поведение, да и вообще — все!

В этот же день я купил себе пару книжек об искусстве обмана и вплотную
занялся его изучением. Кинули меня, как было сказано, дешево, махинация
расчитанна на банального лоха, который пришел с женой на рынок и
тихонько пристроился сбоку, глянуть на то, как обманывают людей, пока
жена рассматривает чайники, хуяйники, миксеры или даже хуиксeры.
Стоимость аферы на самом деле не двести, а сто пятьдесят рублей.

Знайте, я мог смело опустить рассказ о том, как меня позорно кинули
"Кручу-верчу", и сразу перейти на следующую главу, но все-таки скрепя
сердце я описал этот случай. И это только для вашей пользы, уважаемые
читатели. Надеюсь, теперь вы сделаете все нужные выводы и никогда в
жизни не подойдете к этим ебаным "Кручу-верчу".
...

Православная церковь Белых Братьев, ночной клуб "Революшн" и ВИА "Волчьи
зубы"

Десять лет назад семнадцатилетний Юра Стрельцов со своими товарищами
организовали рок-группу "Волчьи зубы". Музыканты играли дома у одного из
членов группы, что весьма неудобно, да и из инструментов было только
одна электрогитара и одна акустическая, — в общем, группа почти не
развивалась. Но музыканты не отчаивались и даже не потеряли веры в себя.


Юра жил в одной квартире с мамой и бабушкой. И вот однажды Юрина бабушка
скончалась; эксперты установили причину смерти — инфаркт. Когда
семидесятипятилетняя старуха смотрела телевизор, у нее остановилось
сердце. Истинную причину инфаркта Юра узнал уже после того, как бабку
похоронили.

... Старуха любила играть в лотерею Русское Лото, и вот, в тот день она,
как всегда, зачеркивала на своей карточке числа, смотря передачу, как
вдруг... Бабка выиграла. Если бабка взяла не джек пот, то тогда хуй знает
что — выигрыш составлял триста тысяч рублей, что по тем временам — не
хуй собачий, простите за каламбур. Бабулю мигом схватил Кондратий, и
деньгами завладел внучек, обнаруживший билеты спустя неделю.

В общем, Юра арендовал для группы помещение на десять лет, которое
раньше было не то кинотеатром, не то чем-то другим. Также Юра купил
недостающие инструменты, а оставшиеся деньги просрал за неделю со
товарищами — яро бухал и деловито ебал сисястых баб. Но потом начались
суровые будни.

Юре ежемесячно приходили всякие счета из-за нового помещения, причину
которых он не понимал, но платить все равно приходилось. Юра затосковал,
но потом пришла в голову идея: организовать дискотеку "Революшн". Юра
кое-как нашел спонсоров, которые одолжили ему денег для начала, сделал
рекламные брошюрки, и дело пошло. Юра даже наладил контакт с одной
бабкой — Анюточкой, которая стала поставлять в "Революшн" паленую водку
и самогон. Дискотека стала излюбленным местом подростков и ПТУшников.

Но и тут Юра не избежал проблем. Первая проблема: частые разборки между
подростками. Ребята били друг другу ебальники с каким-то особым
энтузиазмом, и после каждой дискотеки Юру посещали люди в формах. Да и
Юре самому было страшно получить пиздюлей от невменяемых ПТУшников,
поэтому он решил, что надо что-то делать. Вторая проблема: рэкет. К Юре
пришли пацаны в кожаном и предложили делиться. Не будь совсем дураком,
Юра согласился, но делиться было действительно нечем.

И тут, слава Кришне, появились спасительные Белые Братья — сектанты. Они
арендовали помещение на вечернее время и платили неплохие деньги, так
что Юре хватало на налоги "братков", которые с легкостью разгоняли
дерущихся ПТУшников, и на обеспечение самого себя.

И вот, теперь на том самом здании висели три таблички, гласящие:
"Православная церковь белых братьев", "Ночной клуб Революшн" и "ВИА
Волчьи Зубы". Церковь — так называли все секту. Слово "секта" почему-то
считалось как ругательное, а на стенде даже подписали слово
"Православная", чтобы уж совсем было хорошо. Вероятно, из таких же
соображений дискотека "Революшн" именовалась как "Ночной клуб", а
"Волчьи Зубы" как ВИА.

Вы, уважаемые читатели, вероятно, думаете, зачем я это все рассказываю.
Так вот, выискивая оригинальные способы обмана, мы с Иркой наведались в
эту секту. Наебывают там, если быть честным, банально: когда члены секты
в сборе, по кругу пускают деревянный бочонок, в который члены кидают
деньги для нужд белых братьев. Обмана в этом по сути-то и нет, за
исключением того, что некоторые подставные кидают довольно крупные
купюры, так что остальным кидать мелкие неудобно перед белыми, как сука,
братьями своими.

Вход в секту — свободный, так что мы с Иркой без проблем зашли туда и
присели в последнем ряду. Самый главный начал спрашивать у всех членов,
кто зачем пришел. Кто-то пришел каяться, кто-то очиститься, кто-то
исповедаться.

- А вы зачем пришли сюда, ребята? Неужто что плохое совершили? — спросил
нас добрый голос специфическим слогом, то ли хореем, то ли хуй знает
каким.
- Сестру мою вон ту зовут Ириной, — начал я еще до того, как Ирка
открыла рот, — она убила котика нечайно. Теперь скорбит она и ждет
прощенья, и кается она совсем уж очень.
- Убийство есть страшнейшее деянье, — ответил сектант после небольшой
паузы, — будь то хоть кот, будь то хоть кто угодно. Вы расскажите мне,
как было дело, а я совет вам дам, что делать дальше.
- Кот плутом был ужасно искушенным,- заговорил я, снова подражая
сектанту, — и со стола в тот день украл он рыбу. Он с ней во рту залез
на подоконник, и жрал ништяк один, как сучья крыса. Ирина ему ебнет в
наказанье, а котик тот возьми и пизданись, бля. С девятого же, сука,
этажа аж — хуя себе, парашютист нашелся. И по пути же, сука, зацепился
ебалом за железную решетку. И к ебеням башку так оторвало, что крови
было очень дохуища. Зачем же было брать чужую рыбу, а после находиться у
карниза, когда окно на улицу открыто, и ебнуться огромна вероятность?

Исповедь наша не прошла цензуру, и нас с позором выгнали из секты. Ирка
решила нассать в туалете, находящемся все в том же помещении, но через
пять секунд она выскочила оттуда, уже другая — глаза ее блистали
звездами, а на щеках появился румянец.
- Там... Там... — Замямлила она.
- Что там? Ебутся?
- Да.

Там ебался Юра Стрельцов. Он ебал Ванессу Орлову, жену Гены Орлова —
самого преуспевающего бизнесмена в нашем районе, который живет в моем
подъезде этажом выше. Сенсация! Хуй волчьего зуба в Ванессе Орловой!
Жену аристократа ебут в сортире секты! Все мудаки!

Ночью я не мог заснуть. Впервые в моей ебаной жизни меня мучила
бессонница. В голове колесом крутились мысли; снова и снова в ней
пульсировали слова: "Бабки", "Обман", "Халява" и, конечно же, "Ванесса
Орлова". Что можно заработать денег при помощи Ванессы, сообразил я
почти сразу. Денег у них в семье — хоть жопой жуй. Только каким способом
их добыть? Первым, что лезло в голову, был банальный шантаж неверной
жены, но этот план я отмел из гордости сразу. Второй способ: можно
рассказать мужу о похождениях Ванессы и получить награду. Этот план я
отбросил не только из гордости, но еще из-за уважения к себе и наличия
дольки совести.

Скажу я вам, уважаемые читатели, что бессонница — есть штука очень
хуевая и неприятная. В три часа ночи я встал с кровати, взял лист бумаги
и попробовал выложить на него все свои мысли. Получилось. Я написал две
строчки, после чего вырубился, как младенец. Если вас мучает бессонница,
попробуйте сделать то же самое — напишите на бумаге все ваши мысли.
Там-то вы увидите, что это одно или два предложения, которые ебут ваш
мозг, крутясь колесом; таким образом вы избавитесь от них и спокойно
уснете. Наверное.

Утром я проснулся, почистил зубы, умыл лицо с жопой и сразу же сел за
перо, чувствуя себя Остапом Бендером во плоти. Уже через час новый
способ отъема денег был изложен на бумаге во всех тонкостях и
подробностях, и я, довольный собой, со спокойной душой пошел какать.
...

Слуга Люцифера

Первая часть моего плана именовалась как "Слуга Люцифера". Как
выдумаете, кто был слугой? Не кто иной как Ванеса Орлова. И сначала нам
предстояло убедить ее в том, что она именно слуга Люцифера. А не,
например, какого-нибудь другого знаменитого пидораса.

Ответственным за убеждения изначально являлась Ирка, но потом пришлось
часть работы взять на себя. В план входили разнообразные рисунки на
стенах площадки Орловых, но Ирка не обладала талантом художника:
нарисованный ею круг Люцифера больше походил на пизду покойника. Письма
от лица Люцифера, которые оповещали о том, что Ванесса отдала свою жопу,
а вместе с ней и, естественно, душу дьяволу, связав себя с одним из слуг
Люцифера — Юрой Стрельцовым, пришлось писать тоже мне. Ирке же доверили
лишь пыхтеть в телефонную трубку.

После того, как Ванесса получила первое письмо и первое Иркино пыхтение
из автомата, мне пришлось идти на дело — рисовать. Если быть честным,
рисовать я не любил никогда, несмотря на то, что делал огромные успехи в
младших классах в этой области. Скучно очень. Но рисовать пришлось,
причем рисовать ночью, когда все нормальные и порядочные мудаки спят —
ужасно скучно.

Я поднялся на площадку Орловых с суровым ебальником Сильвестра Столоне и
приступил к работе.
Сначала я нарисовал круг Люцифера. Когда закончил с кругом, я уже хотел
идти домой, но что-то меня потянуло за яйца, и я нарисовал еще один
рисунок рядом — третью чакру. Потом взглянул еще раз на общую картину и
для полной симметрии добавил в нее черным маркером гигантский
старо-китайский иероглиф Дао. Все.

Первый цвет нашей работы мы получили на следующий же день. Где-то часов
в двенадцать дня из подъезда донесся отчаянный крик одной добродушной
соседки тети Нюры: "Скорую, блядь!!! "
Скорую, конечно же, никто не вызвал, но зато в подъезде начал
скапливаться народ, который принялся ревностно помогать тете Нюре:
"Вызовете скорую! " Люди обступили Ванессу Орлову, которая лежала на
площадке в глубоком обмороке, и кричали о помощи. Через десять минут
подъезд был забит жителями чуть ли не со всего дома и теми, которые
просто проходили мимо, все активно принимали участие — орали: "Скорую
сюда! ", попутно интересуясь друг у друга:
- А что случилось-то?
- Да хуй его знает, если честно. Скорую, и не ебет!!!

Ноль три набрал я.
...

Анонимное агентство инквизиторов

Итак, все шло по плану. Если быть честным, я даже не ожидал, что Ванесса
таким образом отреагирует на мои художества. Кстати, на следующий день
Ванесса пошла к местной гадалке; вряд ли она рассказала ей все, хотя не
знаю. Но факт тот, что гадалка, видите ли, уважаемые читатели, не сумела
помочь Орловой.
Значит, она поверила и очень теперь боится, а следовательно, она — в
наших руках. Ирке было наказано звонить Ванессе ночью и класть сразу же
трубку, независимо оттого, кто ее поднимал. Главное, чтобы очко Ванессы
периодически сжималось.

А нам предстояло готовиться ко второй части плана, которая называлась:
"Анонимное агентство инквизиторов". С Говном в главной роли. Я пригласил
Говно к себе, и объяснил ему новую должность.
- Ты говно, — говорю, — будешь главным борцом с нечистой силой. Сможешь?

- Чего?
- Бабок хочешь заработать?
- Ну.
- Ну вот смотри...

Говно следовало, конечно же, подобающе одеть. Я предпочел нарядить его в
классическую одежду: пиджак, галстук, брюки, несмотря на то, что Ирка
настаивала на экзотике — больше всего ей нравился наряд монахов
Шао-Линя. Говно заставили хорошенько помыться, побриться, почистить
зубы, после чего мы целый день шлялись по магазинам и рынкам, в поисках
подходящей одежды. Нашли. Говно в черном пиджаке выглядел весьма
шикарно, правда его надо было постричь, что Ирка и сделала. Так как
стригла она человека впервые, то стрижка получилась весьма оригинальной
— налысо. Говну купили шапочку.

Еще одна задача: нам нужно было снять "офис ААИ". Так как из "говняных
денег" осталось всего двести баксов, то снимать мы особо не торопились —
не было известно, как сложатся обстоятельства. И самое сложное — нужно
было соединить Ванессу Орлову с агентом инквизиции. А потом уже содрать
с Ванессы бабки самым легальным способом — за спасение души и, главное,
жопы.
...

Корни Циихууалиини

Операция "Анонимное агентство инквизиторов" прошла успешно.
Свел Ванессу с агентством я — просто бросил письмо в почтовый ящик с
рекламой. Рассудил, что даже если муж Ванессы увидит брошюру Анонимного
Агентства Инквизиторов, то сочтет ее за религиозную пропаганду.

Далее мы уже контактировали с Ванессой через интернет — на брошюре стоял
е-мэйл нашего скромного агентства, так что договориться о встрече не
стоило особых усилий.

Встреча Ванессы с надрессированным Говном тоже прошла без особых
промашек. Надо сказать, что обстановка офиса нашего агентства заставила
бы уверовать даже самого убежденного коммуниста: в комнате царил запах
благовоний и сломанного толчка (офис сняли самый дешевый), на
совдеповских обоях висели православные иконы и загадочные, но обоссанные
котятами тряпки, которые мы нашли в сундуке у Ирки дома, а уши наполнял
приятный звон китайских колокольчиков. Колокольчики очень рекомендовали
древнекитайские ученики Фен-Шуй для гармонии в доме. Купили их мы на
рынке. Продавец, истинный приверженец Фен Шуй, тоже очень нахваливал
колокольчики с присущим многим последователям древнекитайского учения
акцентом: "Дарагой, бэри калаколчэк, званэть будэт, сматри как харашо..."


Сам диалог Ванессы с Говном длился где-то полчаса.
Говно поведал бедняжке о том, что случай очень серьезный, но средство
есть. Для искупления души, ей нужно всего-навсего выпить отвар из
корешков святого горного кустарника Циихууалиини. Проблема вся в том,
что Циихууалиини был занесен в красную книгу еще до появления
письменности, а теперь его в природе вообще не осталось. Когда уже
Ванесса начала падать в обморок, Говно вдруг вспомнил, что корешки
горного кустарника можно найти у грузинских фей, правда они потребуют за
эту небольшую плату в условных единицах — деньги пойдут на
благотворительность: спасение бездомных детей Беслана. Всего-навсего
десять тысяч баксов.
Спустя неделю мы получили деньги в обмен на коробок анаши и инструкцию
по приготовлению отвара. Деньги разделили поровну.

Муки гения

Ночью многим в нашем районе не спалось. Причиной тому послужила не
ужасная жара, тем более был октябрь, и не вой ебанутых собак на луну, а
не что иное, как дикий смех неверной жены бизнесмена, раздающийся на
весь район. Истерический, он пугал по всей округе кошек, заставлял
заткнуться собак, принудил обосраться и улететь из района всех ворон и
даже воробьев, удивлял обдолбаных наркоманов, будил по кустам алкашей,
напугивал местных сексуальных маньяков, забавлял загулявшихся
подростков, вводил в недоумение местных бомжей, сбивал с ритма ебущихся
в машинах влюбленных, и влюбленных, не в машинах ебущихся. Много кто не
смог уснуть в ту ночь. Я тоже не смог, но по другой причине.

Бессонница. Бессонница мучила меня во второй раз в ебаной моей жизни. Я
пробовал свой метод — написать мысли на бумаге, но не помогало. Мыслей
не было. Какое-то неприятное ощущение просто или дискомфорт, да еще в
хлам убитая отваром Ванесса ржет, как пизданутая. Часа в три ночи,
смирившись с мыслью, что спать мне не светит, я решил выйти на балкон —
проветриться. Вдыхая тухлый воздух городского центра, я ощущал, что мне
становиться хуже и хуже. Раздался смех Ванессы.

Понял я причину своего самочувствия, когда подступила тошнота, а по телу
начала бежать растущая в амплитуде дрожь. "Брлуеееее" — зеленая
блевотина, напоминающая формами изображения картинок Анны Ивановны,
выплеснулась наружу. Становилось еще хуевей. Тело сводила судорога, и,
немощный, я упал на колени. Брлуеееееееее. Жизнь моя неслась перед
глазами, почему-то серая жизнь. И все спрашивало меня: "Для чего ты это
сделал? " Оно говорило мне "Какого хуя и почему? " И тоже: "Зачем? "
Муки гения, продавшего свой талант, страшные муки. Муки не физические,
но моральные.

Ванесса снова закатилась в истерике.
"Чего ты наделал?! — спрашивал я сам себя. — Ты продался, как потная
шалава — за дешево! Что будет теперь? Ты лишишься всех своих талантов и
сольешься с массой одинаково серых ублюдков. Ты — обманул Бога, глупец!
Участь твоя определена — ты сгниешь, как подвальная крыса, никому не
нужный. Ты сам выбрал свою судьбу. Она ждет тебя, дружок. Возмездие
рядом. Зиг хайль, мой маленький еврейский приятель, ты уже выкопал себе
ямку? Молодец.

Стоя на коленях, корчась от судороги и кашляя из-за едкой, скопившейся в
горле блевотины, я каялся под смех Ванессы. Какой хуйни, уважаемые
читатели, я только ни нес в ту ночь.

Эпилог

Спустя неделю на имя Ванессы Орловой пришло письмо от ААИ. В конверте
лежали мои три тысячи долларов и записка, которая уведомляла о том, что
из-за массовой смерти бездомных детей Бесслана расходы на них
уменьшились, и всем участникам благотворительной акции "Лучшее — детям
Бесслана" высылаются непотраченные деньги.

Письмо получил муж Ванессы, а поскольку он отправил жену на обследование
в Желтый Домик (это после того, как ему рассказали, чем занималась ночью
Ванесса), то он самостоятельно его вскрыл. Когда Гена Орлов прочел
письмо, и подумал, что его жена занимается благотворительностью, он
позвонил в психушку, и сказал, чтобы Ванэссу закрыли там навечно.

Говно, после того как мы поделили деньги, сразу же съебался за самогоном
или водкой, но так и не вернулся. Его нашли через полторы недели
дворники на соседском пустыре с ножом в жопе. Не знаю, были ли это
грабители, сектанты, скинхеды или братья-Карлсоны, но Говно зарезали.

Ирка забеременела через месяц от какого-то наркомана, и больше я с ней
не встречался. Ходили слухи, что она съебалась из дома, а потом сделала
себе аборт. Бабки могут пиздеть разное и даже такие совершенно
нелогичные вещи, так что к аборту я отнесся как к просто слухам.

Мне же выпала участь более оригинальная.
Я через год женился, сразу после того, как мне ебнуло восемнадцать. С
женой мне очень повезло, даже не деньгами, которых у ее родителей, а,
следовательно, у нее, просто до хуя, а именно с ней самой.
Перед свадьбой я радовался, как хуй знает, не поверите, кто. Я всем
кричал, что наконец-то я добился того, о чем мечтал всю свою ебаную
жизнь. Что это всего-навсего экономическая независимость, полная свобода
и близкий, любимый человек рядом. И вот оно — сбылась единственная мечта
— мне ничего больше не надо. Тогда еще я не подозревал, на сколько это
правда.

Мы любим друг друга. Мы живем вместе в собственной трехкомнатной
квартире с евроремонтом, джакузи и другой хуетой. У меня есть машина —
форд мондео девяноста девятого года выпуска, а у нее — фолксваген. Мы не
работаем. Мы ездим каждые три месяца на курорты или в разные ебанутые
страны, там фотографируемся то с неграми, то с китайцами, а иногда хуй
вообще поймешь с кем.

Я перестал шароебиться по улицам. Судьба не заносит меня ни в бомжовки
между гаражами, ни в логова сатанистов, ни на автомобильные свалки. Мозг
мой не забит грандиозными планами и другой хуйней, что была столь близка
мне по духу. Мне самому ничего не хочется. Я — зажрался. Мне — до пизды.
Когда я об этом рассказываю своим родителям, родственникам или знакомым,
они улыбаются и говорят: "Повзрослел просто". Я же говорю: "Просто
умер".

Ведь по сути от меня ничего не осталось, кроме того, что осталось в
памяти. В памяти мертвого энтузиаста.