История №1365748

Вот еще небольшая зарисовка из моего студенчества. Колхоз. Первый курс, и мы, студенты музыкального института, два десятка хилых очкариков-интеллигентов, оказываемся в совхозе «Сарканайс Дарбаляудис», что с латышского переводится, примерно, как «Красный Трудовой Народ». Народ, оказался на поверку совсем не красным. А абсолютно синим. Синюшным. Весь, от встречавшего нас агронома, до раздатчиц в полевой кухне.
Поставили нас на стройку, а строили новое здание администрации. Здания пока не было – был доведенный до третьего этажа кирпичный остов, внутри на балки была положена фанера, полов не было даже близко. Возле здания, в десятках двух метров, стояло шесть или семь деревянных поддонов, на каждом были сложены кирпичи. Пришел пошатываясь прораб, и если опустить мат, сказал нам: становитесь цепочкой, один пусть идет наверх здания, и передавайте ему по цепочке кирпичи. А он пусть складывает у стены, чтобы, когда придут каменщики, им было чем работать – стенки дальше возводить. Перекидали мы так цепочкой из рук в руки два поддона кирпичей, устали, тяжело это, все-таки… А тут - обед – полевая кухня: приехала лошадка с телегой, на ней тетка, вдрабадан пьяная, и несколько бидонов. И миски алюминиевые. Стали разливать суп – запах вроде ничего, крупа какая-то и картошка плавает. Дали хлеб, сели мы тут же, на травку, сидим, едим. И тут Маша Зонскер вдруг говорит – а что это, червяки? Мы присмотрелись – точно, у всех плавают, мелкие, миллиметра по 2, червячки. Мы к раздатчице – что это? А она нам – не ссыте очкарики, харчитесь дальше, это личинки, они в крупе всегда живут, с ними суп только вкуснее. И ржет, пьяная морда. Ну, что, мы голодные, а червячков этих и не видно, ежели не приглядываться, почти все плюнули, и стали есть дальше. И тут Толик Файнштейн вдруг кричит – смотрите! И вытаскивает из супа глиста. Сантиметров 7 длинной, с черной головкой, толстого, белого… Толика стошнило в тарелку, еще двоих тоже. Суп уже никто не доедал. Попили воды с хлебом и пошли дальше работать.
Ладно. Два поддона кирпичей уже наверх передали, а сколько их там нужно – никто нам не сказал. И спросить не у кого. Прошел какой-то мужик – мы ему – дядя, а сколько кирпичей наверх надо? А он – ты чего тут разговоры пришел разговаривать? Работай, когда скажут – закончишь! Ну ладно… Наверху Вася Кобылин кирпичи принимает, а мы ему подаем цепочкой. Еще два поддона кирпичей наверх ушло… Совсем мы запарились, но виду не подаем – пусть не думают, что мы «вшивая интеллигенция», работаем и не жалуемся! Шестой поддон начали подавать, слышу, Вася сверху, со стены что-то кричит, и руками машет. А за забором трактор работает, не слышно его. Посмотрели мы на него, и дальше кирпичи передаем. И вдруг – грохот страшный, аж земля вздрогнула. И Вася Кобылин исчез. А из дверного проема здания – облако пыли. И появляется Вася. Все говорит. Нет больше кирпичей. Как, говорим нету? А так. Там наверху, на балках фанера и доски какие-то положены были. Вот на них кирпичи Вася и складывал. Когда пять поддонов в одном углу сложил – треснули доски, и вся груда кирпича рухнула вниз. Кирпичи – в порошок.
Стоим мы, и не понимаем, что делать. А Васю дрожь бьет нервная. А тут и прораб подходит. Сразу все понял, и как начал орать. А Кобылин стоит, на него смотрит, а потом как перданет! Прораб аж замолчал. А у Васи по ногам уже течет, стоит, смотрит на прораба, и срет в штаны…
Вот такие они, колхозные наши будни!