История №1264703

«ФАКИН ДЖУ, ФАКИН ФРЭНС»

Александра Свиридова, Нью-Йорк

Так следовало бы назвать новый французский фильм режиссера Александра Аркади, который вышел на экраны Америки сейчас. Но он называется бесцветно «24 дня». Снят по одноименной книге не-писателя, а обыкновенной женщины по имени Рут Халими. Это книга мамы, у которой в центре Парижа 10 лет назад черные украли взрослого сына, издевались над ним три недели и потом убили.

Маме помогала писатель Эмили Фрэч. Вместе с мамой она старательно прошла шаг за шагом страшной дорогой воспоминаний. А режиссер реконструировал события. Премьера фильма состоялась в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, и сейчас лента идет во многих городах Америки. Как прошла премьера во Франции, увы, не знаю. Рецензий не вижу. О картине молчат газеты, радио, телевидение. Молчат советские евреи, приехавшие в Америку беженцами, спасающимися от антисемитизма. Не понимаю, в чем дело. Приходится садиться писать.

Страшно в этом бесхитростном фильме всё, и обыденность - в первую очередь. В кадре - Париж, среднестатистический микрорайон, обычная квартира. Мама в сумерки в субботу собирает за столом семью – дочь лет 20 и сына чуть за 20. Красивый мальчик служит в магазине радиоаппаратуры – продает карманные телефоны. Красивые девушки кокетничают с ним. А одна – придет –уйдет, и вернется – попросит у сослуживцев его номер. Позвонит с придыханием в субботний вечер, предложит выпить с ней кофе…И как бы мама ни просила Илана – так зовут героя – не уходить, - он умчится, польщенный вниманием красавицы. И невдомек ему, что девушка – член банды «Варваров», как называют себя сами эти граждане Франции – выходцы из арабских стран. Его заталкивают в автомобиль, увозят в черный микрорайон, где прячут связанного в квартире. И звонят родителям, требуя выкуп…

Остальное – монотонное проживание ада ожидания, когда полиция дает указания матери, отцу и двум сестрам, как себя вести, как держать себя с вымогателями, пока полицейские честно пытаются отследить, откуда проходят звонки. Родители подчиняются, но – операция срывается из-за неточных действий полиции, и «Варвары» убивают мальчика. Не до конца…

Изможденного – связанного три недели по рукам и ногам, - без крошки еды, - его вывозят на окраину, поливают бензином и поджигают. Но мальчик не сгорает. Он жив. Голый, с обгоревшей спиной, цепляясь руками, намертво застегнутыми железными наручниками, он взбирается на высокую насыпь, по которой несется пригородный поезд. И его замечают. Успевает приехать полиция. Застать его живым. Но на руках у полицейских он умирает. Мальчика хоронят.

Это не конец. Банду вылавливают. Их 29 человек. И не все черные. Белый – «супер» дома, подельник, который предоставляет банде свободную квартиру, где они долго держат заложника. Белые в банде – барышни, которым обещаны быстрые и легкие деньги. По суду дают небольшие сроки только 19-ти участникам преступления. И пожизненное – главному. Огромному красивому черному зверю по имени или по кличке Джанго.

Год спустя мама с друзьями и близкими извлекают из земли гроб на кладбище Парижа и перевозят тело мальчика в Израиль. Финальная сцена убийственна в своей простоте – мама на камеру говорит полицейскому о том, что бандиты скоро выйдут из тюрем и придут плевать на могилу ее замученного сына. А она этого не хочет. И везет гроб в Израиль, где опускает тело сына в землю и сажает дерево.

- Илан – на иврите – означает дуб, молодой дубок, - поясняет она на камеру. – Мы посадили его… Покойся с миром.

Это – центральная линия сюжета, костяк, хребет. Мясо, материя, ткань повествования еще страшнее: через мелкие незначительные детали режиссер воссоздает атмосферу изолганности и страха, царящую во французском обществе.

Руководство полиции, проводя операцию, несомненно желает найти преступника, но пытается скрыть антисемитскую суть киднеппинга.

"Следователи скрывали от общественности некоторые детали, свидетельствующие об антисемитском характере преступления. В пригороде, где орудовала банда "Варваров", многие знали о похищении, но никто не осмелился заявить о нем. Мой фильм призван предостеречь общество от подобного поведения. Нельзя равнодушно относиться к проявлениям расовой и религиозной ненависти", - подчеркнул режиссер.

Я смотрю этот фильм в момент, когда в Америке войска наводят порядок в Балтиморе, где я жила и работала, и хорошо понимаю, чего опасалась полиция Франции. Именно этого – восстания черных. И в свете происходящего невероятно смелыми оказываются режиссер фильма – Александр Аркади, родившийся в Алжире в 1947-м и только в свои пятнадцать эмигрировавший во Францию, - и исполнитель роли Джанго – главного «варвара». Мне за него даже немного тревожно. Он один играет, не сбавляя темпа – истерику и надрыв. Он торопится сам и торопит родителей жертвы, - ему нужны деньги. И он обращается к тем, у кого они есть. Он продумал операцию, и все должны исполнить по его нотам то, что он задумал, а сюжет буксует. Он звонит с разных телефонов и говорит маме-папе-сестрам один и тот же текст сплошным матом, чтобы не оставалось ни у кого сомнений и не возникло даже малейшего желания назвать жертву – юношу Илана – евреем. «Ёбаный жид» - «факин джу» - так должен называться фильм на самом деле, так как Илана, которого «Варвары» берут в заложники, именно так и называют на языке банды. Как ни смягчай перевод с французского или английского. Только при правильном переводе становится совершенно ясно, что нет у черных мусульман к мальчику никакого сострадания, так как в заложниках у них нелюдь – «жидяра». И они звонят родственникам, раввину, и говорят одну фразу: «У вас – ёбаных жидов - есть деньги, вот вы нам и платите». А в приступе гнева герой добавляет еще и «Ёбаная Франция».

Мама первой указывает полиции на то, что в интернет-посланиях с требованием заплатить «Варвары» называют мальчика ЖИД и никак иначе. «Не мужчина-юноша-человек, - говорит она полицейским и добавляет: - Они убьют его». А полиция говорит, что это не антисемитизм, а рядовое экономическое преступление. И режиссер воссоздает каждую сцену, где высшие полицейские чины Парижа отказываются признавать антисемитскую подоплеку. И только когда мальчик погиб и предан земле, евреи восстают. Деликатно, разумеется. Но всё же. Потому что «Дело Илана Халими», еврейского юноши, похищенного бандитской группировкой выходцев из Африки с целью выкупа, вызвало большой резонанс во французском обществе. И в конце концов полиция признаёт, что это была антисемитская акция.

Страшно видеть свидетелей преступления, которые выбирают молчать – либо потому, что им обещаны деньги за молчание, либо потому, что боятся расправы. В кадре – огромный анклав: многоэтажные дома, стоящие каре вокруг общего двора, через который таскают стонущего мальчика – из квартиры, где он стонет, - в подвал. Черные твари – «Варвары» - несут его в сумерках в открытую, точно зная, что свои – черные – не выдадут, а белые обитатели «проджекта», как принято называть дома подобного рода в Нью-Йорке, - побоятся. И режиссер несуетно снимает, как смотрят белые из окон и с балконов, и отступают, задернув штору… Джанго уверен в своих соседях. И не напрасно. Черт не выдаст, свинья не съест.

Я опускаю подробности. Пойдите и посмотрите фильм. Смотреть его невыносимо. Не смотреть – преступно. Я не понимаю, почему еврейские общины Америки не подняли прессу и не позвали зрителя в зал. Об этом фильме известно всем, так как он удостоен наград ряда еврейских кинофестивалей – в Иерусалиме и Бостоне, Сан-Диего и в других городах. Увы – нет у фильма ни одной награды НЕ-еврейского фестиваля. И это делает всеамериканскую премьеру каким-то местечковым событием внутри еврейского гетто. Черные гетто Америки вполне могли бы тоже посмотреть это кино…

И самым, конечно, занимательным в фильме оказывается то, что все тексты, писанные буквами на бумаге, под нажимом требований о соблюдении политической корректности, давно требуют приложения усилий при прочтении, дабы обнаружить упоминание цвета преступника, когда читаешь и слушаешь по радио новость о том, что кто-то кого-то грохнул. Кино же дает впрямую и сразу портрет во весь рост этих черных парней в капюшонах, покуривающих траву и ожидающих денег и благ – от всех стран и правительств. А если нужно срочно – то в качестве выкупа… И лучше сразу – за жида. Потому что парни знают две главные вещи про жидов – что те любят своих детей и что у них есть деньги.

Мама Илана – Руфи Халими – медленно говорит в финале: «Я молчала 24 дня. Делала так, как велела полиция. Но сегодня я не могу молчать. Мой сын убит, так как он еврей. Его пытали, мучали, сожгли. И ничего этого не было бы, если бы он не был евреем».

Фильм можно посмотреть на iTunes. Он на французском с английскими субтитрами.